Селезнева Александра. Большое приключение

БОЛЬШОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

аннотация: Александра - шарлатанка. Одна из тех, кто подает объявления в газете с обещаниями снять порчу, сглаз и почистить карму. Что сказать, каждый выживает как может. Привычный круг клиенток, привычная работа, привычная жизнь. Но однажды... Именно с этого "однажды" и начались настоящие приключения. Подкинута монетка, раскрутилось колесо судьбы - да вот к добру ли?

жанр: городское фэнтези, любовный роман

Тишина, только плеск набегающих волн.

Запах моря царит у базальтовых скал,

А за скалами высится каменный холм,

И башня на нём, чей час не настал.

Горгульи смеются на крыше резной,

И флюгер-дракон, полыхает огнём.

Все думают, маг тут живёт и изгой,

Боятся и прячут все мысли о нём.

Эх, бедные люди, эх, добрый народ,

Как вы изменились, узная бы правду.

В кирпич превратили горгулий оплот,

Да вечный покой подарили бы магу.

Ведь тихий старик уж давно не в себе,

Часами на море глядит из окошка.

Спокойно живёт, покорившись судьбе,

А с ним только ворон, да серая кошка.

И чувствуя смерти ладонь на челе,

Последнее чудо старик сотворил.

Семь рун начертил на дубовом столе

И ворона с кошкой в людей превратил.

Стал ворон худым и нескладным подростком

И дело продолжить решил чародея,

А с кошкой всё было не так уж и просто.

Свобода с любовью всей ей завладели.

Прошло много лет и узнала она,

Что башню сожгли те, к кому так стремилась.

От мужа и счастья сбежала она

И кошкою серую вновь обратилась.

Пусто пепелище и стынет прибой на скалах

Где башня резная стояла.

Мой ворон, ты здесь? Я пришла за тобой.

Так кошка седому приливу кричала.

Но лишь тишина отозвалась в ответ,

И кошка застыла, беде не поверив,

Когда, сквозь поднявшийся серый рассвет,

Ей ветер принёс пару угольных перьев.

- О, я вижу, вижууу...

Главное в нашем ремесле - пострашнее закатить глаза. Пальцами скрюченными поводить над светящимся шаром гадальным. И вскрикнуть дурниной.

- Беда ждет тебя впереди. Страшная беда. - Мадам в широкополой шляпе тихонько ахнула. - Не садись в повозки железные, Елена Михайлова! Иначе смерть.

- Ты знаешь, как меня зовут...

- Духи все видят. - Вот и можно и сесть прямо, проморгаться. - Аварию я видела, Еленка. Как дороги льдом скуются - даже думать не моги выходить.

Поля шляпки испуганно затрепетали. Рыбка заглотнула наживку.

- Как же так?.. Целую зиму и дома?

- Помочь я могу тебе, сменю судьбу твою. Токмо колдовство это сложное, долгое, затратное. Но привычное. Многие у меня судьбу меняли и все довольны оказались. Ну так что, Елена, будешь менять судьбу или при своей, опасной, останешься?

... Клиентка ушла счастливая и довольная, прижимая к груди небольшой сверток. Обычный сбор от запора, и знать об этом совершенно необязательно. Наручные часы, запрятанные под рукавом расшитой рубахи, показывали десять. Свет не проникал сквозь плотные занавески, поэтому наступление вечера стало неожиданностью. Кто бы подумал, что придется возиться так долго.

Щелкнул выключатель, небольшая комнатка, мрачная и уставленная специфичной дребеденью, окончательно погрузилась во тьму. Минутное дело запереть все двери, залезть в пуховик и сбежать по лестнице в холл.

- Сашк, может оно, того?

Хранитель наш от воров и прочих всяких вражин улыбался о весь рот. Встал поперек прохода с распахнутыми объятиями. Чудный мужчина, жена имеется, детишки, да вот и меня решил, хм, возлюбить. Настырный-то какой. Мягко извернувшись, наставительно подняла указательный палец. Охранник непонятливо посмотрел вверх.

- Не получится. Лунные сутки не те! - И была такова. Нет, с ним определенно нужно что-то делать. Мишку подключить?..

Улица встретила метелью и гололедом. Ужасная погода.

Сама же мотнула головой. Мишке тому все равно. Как-то взгрустнулось. И совершенно расхотелось идти домой. Что там нового увидишь?

Верно ведь, не увидела. Драгоценная моя половинка дома отсутствовала. Шкаф перерыт, вещи разбросаны по кровати, креслу и даже полу - видно сильно спешил. Запах знакомых духов душил. Дешевая подделка с громким названием, как подходила этому человеку! Такой же вычурной дешевке. Давно он уже не утруждался ни запиской, ни сообщением. Руки потянулись было к упавшей рубашке.

Стали чужими людьми. Поверить до сих пор не могли. Или я не могла, а Мишка просто пользовался. Всем, и квартирой, и неприхотливой девчонкой, которая верила в первую и единственную любовь. Одернула пальцы.

В полупустом холодильнике едва наскреблось на пару бутербродов, из заначки на свет божий выглянула початая бутылка шардоне.

Помнится, на втором курсе все было иначе. Красивый парень, немного нескладный и смущенный, ему, студенту, не хватало на цветы и мы ходили в зоопарк, где под сенью липы выступали местные стихоплеты. Миша и сам по юности увлекался этим делом. Выходило ужасно, но какая девушка в том признается? Любовь была, и казалось что до гроба, яркая, жгучая. Воздух на двоих, сердце без остатка. Мир окрасился в радужные цвета. Потом... кто знает, когда скромняга стал нахалом, в полной мере осознал свою смазливость и понял, как кружить дамам головы. Как это выгодно - тоже. Когда я остыла, и высокое стало обыденным, скучным?

Эх-ма, хороню себя.

К черту! Завтра же поменяю замок и вышвырну вещички драгоценной половинки. Прямо с девятого этажа. Да! Пока же вставить ключ замочную скважину, чтобы открыть не мог, и пусть тарабанит хоть до рассвета. Если придет. Что навряд ли.

Дальше были пьяная болтовня с подругой, жалобы и аккордом завершения здоровый, богатырский сон. А снилась полнейшая чушь. Одна замученная дама с чемоданами наперевес уходила с обещаниями подлечиться и отдохнуть на югах, когда как вторая стояла на пороге квартиры с занесенным для стука кулаком. Вид она имела диковатый и все смеялась, смеялась, повторяла одно и то же: "Скоро, скоро, скоро".

- В десять как огурчик! - Заявила трубка. До того она щебетала на одну и ту же тему - грядущую свадьбу, которая нагрянет в тихий и спокойный город всадниками апокалипсиса со свитой. Свита в процессе сбора, всадники седлают коней. Одеваться приходилось быстро и практически наощупь. Телефон надежно зажат меж ухом и плечом.

- Вот. Не. Могли. Попозже. Приехать. - Каждое слово в унисон с прыжком, колготки путались и швом назад никак не желали натягиваться. - Черт!

Ковер предательски закончился, как скользит капрон на паркете и до того я знала не понаслышке. В ушах зазвенело. Укатившийся под кровать, в самую пыль, мобильник звенел от Томкиных испуганных "аллеканий".

- Все хорошо, я в порядке. Говоришь, в десять? У тебя?

В чемодан упихано все, что поместилось из вещей. Напоследок выдернула все штепсели, подумав, набросала записку. Скомкала и выкинула в окно. Снова написала, намного короче. "Позвони, как придешь". Вот и все. Клиенты - те предупреждены. На пороге уже, по ту сторону добротной двери, припомнила с чего-то сон. Запоминаются же всякие глупости.

В автобус удалось забраться в числе первых, и уголок нашелся, где людской поток проходил мимо. Народу, конечно, набилось тьма. Жарко стало. Напрочь запотели и без того обледенелые стекла. Без счета остановок точно свою пропустишь. Я и считала: третья... седьмая...

- На юге вот и подлечусь маленько. Так замаялась! - грянуло откуда-то слева.

- П-простите?

Женщина в необъятном пуховике с готовностью повернулась. Лицо широкое, добродушное, улыбка приветливая - да вот глаза усталые.

- На юга, говорю, отдыхать еду. Десять лет без отпуска, представляешь, деточка? Вот бы... - Дальше смысл слов ускользал, расплывался. Стук сердца грохотал в ушах, шею как сдавили.

Издали раздалось: "Остановка Октябрьская", людская масса пришла в движение, утянула за собой и выплюнула прямо в сугроб. Чудом саквояж мой не остался внутри! Автобус, почихивая и ощутимо приседая на кочках, неспешно удалился.

Я же трижды переплюнула через плечо и, за неимением деревьев, постучала по лбу.

Перед подъездом заветного дома собралась целая делегация. Ждали лишь меня.

- Почему так долго? - вполголоса прошипела Тома с улыбкой на губах. Улыбка для успокоения родственников с мужней стороны, тетки и дяди. Они держались в стороне и откровенно нервничали. Чемодан подхвачен с двух сторон и закинут в тесноватый уже багажник.

- Пробки.

Не говорить же, что из-за собственной придури пехом прошла две остановки.

- Пробки у неё. Забирайся и поехали, осталось полчаса. Припаркуешься поближе к выходу? - Это водителю. Тот пообещал исполнить как надо. Лучше бы водил как надо, гонщик. Разве что на свет красный не проносился, разгневанные гудки же сопровождали всю дорогу. К счастью, обошлось без эксцессов. И доехал, и недалеко от вокзальной вывески примостился. Встречающие в полном составе отправились на перрон, торжественно и важно. Особенно старались родители счастливой невесты. Как же иначе, не кто-то - родичи прибывают!

Тома, суровая как родина-мать, вышагивала впереди. Кажется, ей неловко. Тронула плечо и ободряюще подмигнула. Нервничает к тому же. С чего бы?

Поезд прибыл в точь-точь по расписанию, обдал ветром и запахом машинного масла. Шапки только так полетели.

- Вон они!

Подруга просветлела лицом и бросилась навстречу мужчине светловолосому, видному. Такому же счастливому.

- Завидно, Сашка? Вот и мне завидно. - Чьи-то пальцы ущипнули пониже спины. И я знаю, чьи. Говоривший увернулся от заслуженной затрещины, разулыбался, стервец. Совсем не изменился.

Тем временем, с подачи жениха, знакомились родственники.

- Это Кирилл и Светлана, младшие, бугай, - названный бугаем многообещающе глянул на жениха, - Артем, её муж и отец маленькой егозы...

- А я - Юлька! - объявило кудрявое чудо и окончательно пленила сердца.

-... и Григорий Иванович, дед.

Надо сказать, дед не походил на деда. Сразу видно, в кого наш жених таким пошел. Настоящий викинг, пусть и наполовину седой. Незамужняя женская половина притихла от восторга. Мужчины обменялись рукопожатиями, женщины улыбками, багаж был разобран, процессия повернута в сторону выхода. Вдалеке мелькнула всклоченная голова мадам совершенно дикого вида. С кривой усмешкой та указала точно на меня - чур, чур, чур!

Трое из всадников успешно прибыли. Но где четвертый?

Без такси не обошлось, две машины вызвали: для наших влюбленных и для родителей Тамары. Последним на растерзание бездушно отданы приехавшие гости, кроме Григория Ивановича. Не поместился он, так что пришлось бедному мужику всю дорогу терпеть квохтание с откровенным заигрыванием. Держался тот молодцом, поддерживал беседу и успел показать себя человеком образованным.

Вот такой веселой компанией и прибыли в Малые Большаки, к дому жениха, здоровому и вместительному. Все красоты отошли на второй план, пусть и было на что посмотреть. Взять хоть забор с кованными навершиями, хоть веранду с летней кухней. Деревянная, резьба украшает причудливая, северная. Что летом красота, что зимой сказка.

- Не зевай! - Кирилл тут как тут. Талант подлавливать меня в минуты задумчивости. К локтю его прижималась Томкина племяшка. Когда успели? Надо б поговорить с подругой, рыдать ведь девка будет.

Или не лезть?

После испытания родителями, Артем и Светлана выглядели неважно, Юлька, полностью оправдывая прозвище "егоза" носилась по дому. Здесь она была впервые. Не она одна.

Получилось так, что пятеро: я, ненаглядный мой, Кирилл и Игорь с Томой - знали друг друга с институтской скамьи. В то время жили мы и учились в Петрограде. Хорошие времена, да... Несмотря на все, светлые и вспоминались с теплотой. Кажется, будто сто лет назад перезнакомились, сошлись по парам, а прошло всего четыре года. Игорь сразу Тамару присмотрел, с тех времен она носит длинную косу, так очаровавшую будущего жениха. Нет, это не было для обоих первой любовью, поэтому не было и болезни, и розовых очков подобно моим. Иначе все сложилось, и я страшно рада за друзей. На четвертом курсе разбрелись мы по съемным квартирам, потом Миша с глупой Сашей укатили домой, а они остались. Приехали когда твердо решили обручиться. Помнится, родители поначалу Игорька восприняли в штыки. Явился такой, патлатый, подозрительно церемонный, вежливый. Сколько он доказывал, что не верблюд! И доказал ведь.

Много позже выяснилось, что у деда его близ города и дом есть приличный, и за душой прилично копеек. Не выдавалось случая посмотреть наследство.

Внутри было уютно. Ничего лишнего и тяжеловесного, мебель не вычурна, полупрозрачная пенная тюль скрывает высокие окна, оттого и видится просторней. Ковров много - пол выложен каменной, шероховатой плиткой. В прихожей на всех нашлись тапочки и крючки. Дед увел всех мужиков рубить дрова. Светлана быстро и умело разделила комнаты между гостями, и дала добро на оприходывание кухни. Как с дороги чая не попить?

За хлопотами незаметно наступил глубокий вечер. В который раз он захватывает меня врасплох. Ко времени, как приехали будущие новобрачные - тактично не обращали внимания на расхристанный вид, - их ждали натопленные камины и печи, пирожки от тетушек и горячий чай. Как угадали поставить. Стол-книжку расположили посреди зала, покрыли скатертью. Получилось ну очень торжественно. В чай пошел найденный коньяк, для аромату. Помня ночь, решила отказаться. Ребятенок с увлечением догрызал торт, болтал ногами и от взрослых разговоров откровенно скучал, пока не привели собаку. Огромную, под стать хозяину-деду, пушистую лайку. Добрейшее оказалось существо, безмерно терпеливое. Как-то незаметно и я перебралась на пол, поближе лохматой и её новой подружке. В светлых, цвета неба в студеный день, глазах собаки столько... осмысленности? Что, бутерброд хочешь?

Хорошо-то как было. А все хорошее, как известно, быстро заканчивается. Эту фразу припомнила после явления, гм, ревизора. Сначала повеяло холодом - от открытой двери, первыми заметили собака и я. Лайка навострила уши, внимательно уставилась в дверной проем и разразилась лаем, стоило человеку ступить в освещенный люстрами круг.

Разговоры стихли мгновенно.

Игорь единственным поднялся, с непритворной улыбкой пересек комнату и, обхватив пришедшего за плечи, сказал:

- Рад что ты пришел, Всеслав, брат.

Вот и четвертый.

Остальные не столь радушны. В полной тишине гость присел за стол. Первой оживилась мамочка, затем и кумушки. Женихова сторона смотрела, как один, настороженно, колко. Приглушенно рычала и не сводила глаз собака, мышцы под пушистой шубой напряглись. На всякий случай отсадила Юлю подальше и от нового знакомца, и от зверя.

Я и раньше видела этого Всеслава, пару раз, да больше мельком. Неуловимый человек и, как тайник, на котором десяток замков сразу, закрытый. Знаю лишь отношения с младшим братом - таким непохожим - у Игорька хорошие. Чего не сказать об остальных.

- Зачем ты пришел? - едва слышно проговорила Светлана. Услышали все.

Мамонька Томы хлопнула в ладоши.

- А давайте сходим с ресторан? Отметим приезд как следует!

Всеслав и Григорий Иванович глядели исподлобья. У одного вызов со злостью плещется в синих глазах, у другого взор тяжел, давит гранитной плитой. Когда дед поднимался, у многих промелькнула затравленная мыслишка: "Сейчас что-то будет".

- А и сходим. - Широкая длань треснула по столешнице. Тарелки жалобно звякнули. Никто не посмел отказаться.

Такси на нас озолотится. Третья машина пошла новому гостю. Как фон-барон, он решил раскатывать в одиночестве. Малышку не стали таскать впотьмах и оставили наверху, с мохнатой охранницей. Обещали что не подведет.

Сильная половина сидела в стороне и разговаривала о своем. Кумушки оторвались на славу. Как-то сумели заманить в танцы Светлану, с которой познакомились получше. И с Артемом, что стоял нерушимой скалой на одном месте. Ничего не помогало расшевелить. Я, наконец, узнала, почему никогда о них не слышала - Юльку лечили за границей. До того весьма сильно рассорились со старшим, который принял их с улыбкой. Что удивительно. Изменила Томка суженого, смягчила и одновременно сделала сильней. А что Всеслав? Тут они замолкли.

Всеслав тем временем разговаривал с Игорем в углу, где музыка потише и свет глуше. Что-то говорил, помогая скупой жестикуляцией. На лице Игоря не разобрать эмоций. Вот отрицательно качнул головой.

- Я не смогу вернуться, но поддержу тебя, - едва разобрала.

Шагнул было вслед за махнувшим рукой и ушедшим братом и вернулся обратно хмурый. Ан нет, едва поцеловал ручку любимой, стал прежним.

Всеслав подошел к столу тяпнуть щедрую стопку. Встряхнулся.

Подошла, как мне казалось, неслышно. Самой интересно, почему?

- Он нашел свой дом и семью, - чокнулась его рюмкой и бокалом с соком.

- Самообман, наш дом в ином месте. Решил забыть, обрубить корни.

Голос у него оказался приятным. Что-то подсказало, говорил не столько об Игоре.

- Корни не обрубить. Если душа, - коснулась груди собеседника, - тянется, почему не вернуться домой? Зачем искать новый? Все равно не найдешь и близко похожего.

Мужчина поднял голову. Какой, все же, необычный цвет глаз. Аквамариновый.

- Если дом захвачен? - пытливый взгляд.

- Тогда что ты делаешь здесь?

Той же рукой медленно провела по его щеке. Так захотелось подарить заледеневшему немного теплоты.

... Оказывается, так просто забыть, каково это - таять от нетерпеливых ласк, терять голову, целуя. Желать прикоснуться, а не получить чего-то взамен. Отдать. Подожди, не спеши. Он удивлен, и от удивления позволяет мягко опрокинуть на спинку сидения. Такси мчит вдаль.

Стылые глаза. Хватит ли огня согреть обоих? Сломить лед. И так ли он хочет освободить мерзлую душу? Огладила шрамы на скуле, подбородке. Шрамы нашлись и на шее, плечах... сколько же страшных отметин. Пальцы скользнули в черную, как вороново крыло, шевелюру, оттянули голову назад. Так удобнее целовать.

Вот остановилось авто. Переплетаются пальцы. Пойдем, я покажу дорогу...

- Сашка! Давай, сестрица, очнись!

Попыталась отпихнуть и хлещущие по щекам руки, и тряпку с нашатырем. Аромат ни с чем не спутать. Да мил человек решил задушить меня той тряпкой, не иначе. Пока глаза не открыла, мучение не прекратилось.

В комнате царил настоящий зимний дубак. Из разбитого окна весело сияют макушками парковые сосны и ели. Захоти дотронуться - пожалуйста. Звенели радостные крики детворы. Чудное утро. М-мор-розное.

Под самый нос сунули кружку.

- Пей-пей.

Пока зубы стучали о керамический край, Кирилл водил ладонью перед лицом. Ладонь источала ненавязчивое тепло, оно отзывалось покалыванием в позвоночнике. За его спиной плыли осколки, целенаправленно, посверкивая под слабым утренним солнцем. Сложная мозаика становилась прежним стеклом. Кусочек за кусочком с обоев отпадала копоть. Восстало из угольков кресло и съеденный огнем угол ковра со стародавним пятном.

Прочь рубашку! Пуговицы застучали по полу. Мелькнулась мысль о необычном покрое и унеслась прочь. Не до того. Обнаженную спину холодят простыни и дразнят горячие ладони. Теперь все медленней, теперь...

Рванула ослепительная вспышка. Осколки стекла увязли в рыжем мареве, растекшемся перед выставленными ладонями Всеслава. Среагировал он мгновенно. В голове все перепуталось. Скорее спрятаться, да за тот же комод!

Осколки рухнули вниз, сквозь негаснущее марево смутно различимы лица. Люди. Опрятного вида джентльмен и юнец в легкой куртке и бейсболке.

- Клятва, мещанин!

Лед против сгустка огня, брызги подпалили обои, от молнии разнесло люстру. Вот тогда-то я и сжалась в комок, прикрыла голову, и слышала только треск, хлопки и грохот. Помолилась бы, но кому? Что, черт возьми, происходит?

Удар по голове. Тьма.

Так.

- Посмотри на меня. Тебе приснилось, - зрачки Кирилла расширились и резко сузились до щелок. - Обычный кошмар. Спи спокойно. Кошмаров больше не будет.

Он коснулся губами моего лба и после убрал руки.

- Я нашла не... - послышалось из-за двери. Кир поймал Томку у самого порога.

- Александра решила отдохнуть.

Дверь закрылась.

- А?

- Дурной сон. Знаешь, как бывает, снятся всякие ужасы, как реальные. Ничего. Сжует успокоительно и баиньки. Помнишь, я взял банку из дома?

- Помню, - неуверенно.

- Как проспится, так и позвонит. И вы поговорите. Все, пошли, не будем мешать.

Теперь хлопнула входная.

Пощупала себя, затем окошко и стены, потопталась по ворсу ковра. Мягкий, так-то. Случайно увидела отражение в зеркале и решила - после душа будем и думать, что и как.

Ничего мне, Кирилл, не приснилось.

UPD 19.12.13 После четвертой чашки кофе перестали дрожать руки. По углам не таились представительные джентльмены с мальчишками, в двери не ломились и окон больше не разбивали. Тишина. Никто не собирался устранять случайную свидетельницу. Так что она до самого обеда распивала кофий, пока не затошнило. Между делом расковыряла обои под окном, в надежде увидеть копоть, убедилась в целостности пыли на подоконнике - недельной давности между прочим. Ожоги со спины не сошли, подпаленные волосы пришлось ровнять.

Дела, Александра Валерьевна. Куда вы умудрились влипнуть? И хватит, на самом деле, просиживать дома. Прошло время, уже не так... страшно?

Сверившись с часами, быстро собралась. Мир встретил чистым небом, легкий морозец пощипывал нос. Снизу квартира моя выглядела точь в точь как прежде.

Было страшно? А то! Не знаю, каким чудом меня лишь слегка потрепало. Да и Всеслав быстро сообразил перенести драку на землю. Не верю, что обо мне беспокоился, не такой он человек - видно. Тесно им в доме.

Дернуло же подойти тогда, в ресторане!

Прежний охранник, прежняя каморка. Клиентка тоже хорошо знакома - сколько же старается ради достижения несбыточной мечты. Не вылечить такое глупым размахиванием ладанкой или молитвой перед иконами.

- Скажи, что ждет? - Губы у сей особы и кожа вокруг отливают синим, с последней нашей встречи намного заметнее. А виделись мы с ней с месяца три назад. Быстровато.

Из заветного холщового мешочка показались звериные кости. Вытряхнула в ладонь, покатала и сбросила на столешницу. Сделала вид что всмотрелась. Косточки достались от бабки одной деревенской, поговаривали что настоящей виды. Бывало, редко, как полог накрывал голову, давил на темечко и перед глазами мелькали картинки. Водой легко испортить акварельный рисунок, так и такие картинки будто вода размыла. Не разобрать.

Сейчас ничего не явилось. А если б и пришло, сказала я тоже самое.

- Человек живет один, только он сердце твое излечит. Не я, и не ты - он. Как брату родному должна поверить, иначе сгибнешь. Ну, пойдешь у него помощи просить? - Подействовал на дамочку мои сдвинутые брови. Время потянула, думав, и кивнула. - Прошагаешь по нашей улочке до третьего поворота, там два раза налево свернешь и один направо. Там уж прямохонько до дома с зеленой крышей. Спросишь, где Марат живет, к нему прибежишь и просить будешь, пока не согласится. Ясно тебе? Иди. К Марату не пойдешь, сюда и не думай возвращаться.

Деньги припрятала быстро, в карман, и никак не могла притронуться снова. Как грязные.

Если не ошиблась, именно по тому адресу живет местный кардиолог, хороший мужик, умный и с золотыми руками. Вытащит дуреху.

Она одна сегодня на записи, какие облегчение, поэтому ничто не помешало отправиться в Большаки за разъяснениями. По пути заскочила в банк - сбросить заработанное на выученный давным-давно счёт.

По двору Игорева дома будто толпа прошла - снег вытоптан, смешан с грязью. Открывали долго, заставили поволноваться. Становлюсь мнительной.

- Шурка!

Тома осматривала придирчиво, с беспокойством, выискивала признаки неведомой болезни, но не морозила на пороге долго.

- Давай, проходи, - она махнула в сторону зала. - Пока я чай завариваю, ты, дорогая моя, объяснишь ночной звонок. Что это за: "Я сошла с ума, всё в огне"? Чего ты хлебанула...

Игорь появился неведомо откуда. Миг назад у лестницы никто не стоял. Ухватил за предплечье, дал знак молчать.

- Не говори Томе, - шепот у самого уха. - Понимаешь?

Глядел так же цепко, как брат его вчера. Пытался понять, осознаю ли именно так, как должно? Этот взгляд стал ответом на многие вопросы.

Ноги как ватные.

- И ты туда же, Игорь.

Знакомы столько лет, и за все время ни слова!.. А смогла б поверить?

- Мы все "туда же". Тамара не знает, и знать не должна. Прошу.

- Шепчутся они. - Томка высунула голову из кухни. Кончик толстой русой косы недовольно качнулся. - Рёшка, отстань от девушки и дай попить со мною чая. Кстати, ты не хочешь? С рулетом, - следом возникла тарелка с лакомством, заманчиво качнулась.

Меня отпустили. Заметив, как украдкой растерла руку, Игорь извинился взглядом. Сам не ожидал, что так выйдет - страх переплюнул самообладание.

- Болтайте уж.

Подружка нисколько не огорчена отказом, скрылась, поманив меня пальчиком.

Хорошая тут кухня, просторная и светлая. Мне накрыто в конце огромного стола. Тома продолжала возиться у плиты.

- Так что случилось? - прозвучал нежеланный вопрос, не успей сделать глоток. В затылок винтился чужой взгляд. Обернулась - никого.

- Да сон дурацкий приснился. Забудь.

Нацепила улыбку и так сидела с ней, избегала смотреть в глаза той, кого обманула и кто, знаю, довольно хорошо чуяла ложь. Дурная игра двух актеров. Взаимное уважение не позволяло гневно выкрикнуть: "Хватит!" одной, а второй сомкнула уста совесть. Долго выдерживать не было сил, и я сбежала. Отыскала Игоря - он безо всякой куртки, в одном свитере, морозился в перешейке меж домом и летней кухней. Руки на груди скрестил, смотрит вдаль сквозь кружевную завесь снежинок. Не мерзнет же.

Встала под бочок.

- Ох, и погано я чувствую себя, Игорек.

- Понимаю. - Он повел рукой. На долю секунды воздух пошел волнами. С другой, левой, слетела пыль. - Теперь мы можем говорить.

- Не услышит?

- Узнаю, когда подойдет близко.

Некоторые время мы, со схожими позами, меланхолично разглядывали зарождающуюся метель. Скоро сгонит она людей по теплым домам.

- И как ты это... - не сообразила, как описать и поводила ладонью.

Вместо ответа, Игорь зачерпнул побольше снега, другую положил на перила. Длинная трещина в балясине затянулась на глазах. Не веря, потрогала. Под пальцами ровное дерево.

- Много вас таких?

- Кто знает, Саша, сколько уцелело и перебралось в ваш мир.

Собеседник отер ладонь о штанину, хоть четко видела - снег обернулся паром.

- Пришелец?

Поддержал Игорь мой шутливый тон, тень горечи сбежала с лица. Не стоит расковыривать вопросами старую рану, я слишком ценю друга.

- Можно и так сказать. - И он ободряюще меня встряхнул. - Не бойся, сестрица, я остался прежним.

Сам глядь в глаза - не чураюсь? Что за глупости.

- Всеслав...

- Забудь о нем, дуреха.

- Да не о том я! - мотнула головой. "А о чем?" - говорил весь удивленный вид Игоря. Неужели подумалось, что меня настолько его братец покорил? Приглянулся, да не настолько, чтобы головой рисковать. - Друзья Всеслава не нагрянут ко мне больше?

- Если будешь совать свой хорошенький нос не в свои дела, - ущипнул за оговоренное, - нагрянут. Пойдем внутрь, не будем Тому волновать.

Когда метель так усилилась? Горячего и срочно, обоим! Плотно прикрыла за собой дверь. Щеколды опустились на место.

- Тома догадывается.

Игорек будто сжевал нелюбимого киви.

- Знаю. Пусть обижается. Зато я точно буду знать - она в порядке.

Повторил фокус с волнением воздуха.

Вскоре дом наполнил женский гомон. Вернулись с магазинов тетушки и, конечно, с горами всякой всячины, полезной и не очень. Закружили невесту, забросали вопросами, подсовывая это или то.

- Вот бардак, - пробормотал несчастного вида жених. Решил под шумок сделать ноги, то и дело оглядывался и замирал, прислушиваясь - кумушки с Томкой ушли мерить нечто диковинное.

Засмеялась.

- Есть немного.

Куда уж понять мужчинам, отчего трепещут девичьи сердца.

- Сегодня кое-что произошло не только у тебя. Я должен присоединиться к тем, кто разбирается с проблемой. - Он помолчал. Раздумывал. Вечно подобные минуты напряженно морщит лоб. - Хочешь - пойдем вместе?

Она снова обидится.

Сняла с крючка куртку.

- Да.

UPD 21.12.13

В дальнем углу двора, за широкими ветвями яблонь и груш, притаилась идеально ровная площадка семь на семь шагов. Игорь извлек из внутреннего кармана куртки странный нож. Волнистое двуцветное лезвие, мелкая резьба по темной рукояти: всадник с мечом и весами по обе руки, склоненные люди под копытами, груды костей.

- Открой, Весельчак.

Рассек воздух резким, рубящим движением, сверху вниз. Следом за кончиком лезвия вспух рубец, будто мир всего лишь картинка на плоском холсте. Вывернутые края медленно тлели, пока дыра не доросла до человеческого роста. Внутри... Внутри ничего не было. Тьма. И во тьме этой, спустя время, забрезжил косой лучик света, рос и рос. Проглянула часть смутно знакомого здания, нос автомобиля, один человек, другой, чья-то ладонь, сжимающая по виду такой же кинжал. Лучик разрастался в полноценную дверь. Вот до плеча видна рука, и... Кирилл? Непривычно серьезный взгляд остановился на мне, злость сменилась равнодушием так быстро, что задумываешься, не показалось ли?

- Больше никого, надеюсь?

- Никого. Задержи дыхание, Саша.

И, крепко ухватив мой локоть, Игорь шагнул в темноту, а ступил уже по ту сторону.

- Теперь можно. - Не надо быть вангой, чтобы знать - Кир подождал специально ради своей плоской шуточки.

Пара секунд. Мертвецкий холод успел продрать до костей всего за пару секунд. Источник его затягивался позади. Игорь сориентировался тут же, в отличие от меня глазеющей по сторонам, и разошлись они с братом по разные стороны. За кем идти?

Место узнаваемо: окраина городского парка славилась крутыми склонами и помойкой невдалеке. С моего крохотного бугорка подле обрыва свалки не видно, зато вонь чуется прекрасно, никакой мороз не помеха. Человек пять бродило в низине, слышались голоса со стороны свалки. Кирилл увлеченно копался в чьих-то склизких останках.

- Саша, подойди! - послышалось издалека. Не удалось в стороне отсидеться.

Оступаясь и спотыкаясь о неважно утрамбованный тракторными гусеницами мусор, чувствуя себя чуть ли не покорителем Эвереста, добралась-таки до стоящих. Совсем рядом - свежая куча отходов, и прямо у ног... вот тут чуть не вывернуло. Настолько мерзкого зрелища еще не видела. Длинное туловищем это походило на жирного угря, разве что раза в два длиннее и толщиной с ногу. Нелепо крохотная башка большей частью состояла из пасти, откуда проглядывали остатки внушительных зубищ. Длинные усы с присосками. Рудиментарные, по виду, лапы на брюхе. "Чем-то смахивают на японских драконов", - вдруг подумалось.

- Хорошенько рассмотри. Это - товинамори. Падальщики. Правда, - носок сапога приподнял... голову, - в хреновом состоянии. Перестарался он.

- Он?

- Наш общий друг. Для тебя единственным спасением будет перерубить хребет, вот здесь. - Тот же сапок указал на пресловутую холку монстра. - Пресечешь ток силы, и тварюшка быстро сдохнет.

Сглотнула и крепко-крепко сжала кулаки в карманах. Незнакомец нацепил медицинские перчатки, открыл саквояж. На свет божий поочередно явились молоток, пинцет и скальпель. Мужики широко ухмылялись, наблюдая, как я сглатываю и, наверняка, стремительно бледнею. Тут кто хочешь побледнеет.

- Кого же тяпнула? - бормотал, не отрываясь от процесса, потрошитель. Вот, запустил в месиво пальцы. Смердение усилилось. С чавканием отвалился зеленовато-сизый, в прожилках, кусок, остался в ладони человека. Тот деловито упрятал находку в полиэтиленовый герметичный пакет. В пятый, по счету разрезанных тварей. С шестой возился Кирилл, хотелось полюбопытствовать, - младший Юсупов деловито вертел два склизких отростка и прикладывал к твари то так, то сяк, - да раздумалось.

Как Игорь закончил разговоры, тихонько к нему подошла.

- Чем опасны эти... товинамори?

- Пожирают силу одаренных, часто с плотью. Особенную слабость питают к печени, другим тоже не прочь закусить. Не стоит их так опасаться - пиявки редко нападают на подобных тебе, слабых и невзрачных. Но знать как выглядят - обязательно.

Не знаю, радоваться или оскорбляться.

- А тебе?

- Да. Мне да.

Его окликнули. Единственное что разобрала из чужого диалога: "Твоя работа". Жених тяжко вздохнул, взобрался на кучу. Опершись о согнутую в колене ногу, склонился над растерзанной скальпелем тушкой.

- Лучше отойти, - меня потеснили.

Вспышка! Ослепительная, до рези в глазах. Не успела испугаться за Игорька, стоявшего в самом эпицентре, как сияющий купол разорвало на мелкие лоскуты, что устремились, тая, к небу. Зеленые сполохи переплелись с ржаными красками заката.

- Красиво...

UPD 23.12 Зверюга Кирилла вдруг взмыла. Тонкие усы волнообразно качаются, раззявлена пасть с острыми иглами-зубами в палец. Холод пробежал по позвоночнику - от того, как оно смотрело на нас, становилось не по себе. И не менее неожиданно стрелой скрылось в парке. Кир с довольством прикрыл разом посеревшие, что утратили всякую привычную синь, глаза.

Остальные трупики, вопреки ожиданиям, никуда не полетели. Их и след простыл.

- Весельчак, с тебя результаты.

Игорь что-то прошептал неразборчиво, махнул кинжалом и исчез во тьме.

- Да-да, - усмехнулся уже пустоте Кирилл.

- Вида нам зачем? - Линчеватель давно стянул перчатки и как раз вытирал руки полотенцем. Смотрел он как на утку к обеду, и это совсем не нравилось. - Да такая слабехонькая.

- Пусть будет. С видами в области проблемы. Может, даже такая что-то и учует. Да, драгоценная моя? Поможешь нам?

Все вопросы для проформы, если тебя крепко подхватили под локоток и ведут в сторону рисованной на ладонь от земли горизонтальной пентаграммы. Двойной, необычной - вдоль мягко светящихся линий пущены незнакомые закорючки. Или я что-то не понимаю в пентаграммах.

- Будем вызывать дьявола? - нерешительно пересекла первую черту. Как ни странно, ничего не ошутилось.

- Ну почему же. Он уже с нами. Ёрик, запускай агрегат! Сашка, можешь поднять руку.

- Зачем?

- Потому что все супермены взлетают только с поднятой рукой. А мы как раз собираемся взлетать. Три, два...

Мир сжался до точки и развернулся в мгновение ока уже новой картиной: затрапезного вида комнатушка, стол, пара тройка стульев и колбы-мензурки-пробирки-штативы-горелки-бутыльки... различные неприглядного вида куски, замаринованные в банках...

- ... один. Упс, не полетаем. Не беда, всё одно на месте.

Туша тварюшки шлепнулась на небольшой разделочный столик и напомнила о гнилостном запахе. Остальное убрано в неприметного вида холодильник, такой же потрепанный жизнью, как и вся комната. Кто здесь хозяин стало ясно сразу.

- Посиди пока здесь, - указано было на стул углу. - Ничего не трогай. Иначе будут тренироваться на тебе. - Сам Кир подошел к "линчевателю", и начали они не совсем понятный разговор. Но я прислушивалась и пыталась разобраться.

Как хозяюшка со стажем, названный Ёриком ловко отделил мясо от потрохов, нарезал первое кубиками. Спустя минут десять наблюдать за этим... подпривыкла? Что-то отправилось вывариваться в реагентах над горелкой, что-то исходило пеной после тройки капель из очередного пузырька, что-то возлежало расплющенное под увеличительным стеклом. Каждое действие сопровождалось малопонятным бормотанием и причудливыми знаками пальцами. Кирилл не вмешивался, опершись ладонями о стол, наблюдал.

- Ты уверен, что особи не токсичны?

- Пока ни одного признака.

- Этого не может быть.

Ёрик ненадолго отвлекся, только чтобы посмотреть на Юсупова-младшего.

- Второй раз, Весельчак. Оба раза не могут быть случайностью. Мор отступает, если не отступил полностью. Нужно больше образцов из разных стай.

- Принесут. Черт. Почему Висельник исчезает именно тогда, когда так нужен? - Рассеяно бродивший взгляд его натолкнулся на меня. - Саша, подойди. Ты знаешь, где Всеслав? Быть может, он говорил что-то? Где планирует быть, делился планами?

Голос Кира окутан призрачной вуалью надежды. Что же случилось у вас, в так называемом ином - вашем мире? Таком непонятном для меня.

- Кирилл, мы знали друг друга от силы пару часов. Скажи, ты бы делился планами с незнакомцем?

Он встрепенулся.

- С незнакомцем - никогда, но с красивой незнакомкой... почему бы и нет? Красотки через одну пустоголовые и забывают все непонятное как золотые рыбки, через несколько секунд.

- Значит, я или умная, или красотка? - улыбнулась.

Кирилл недовольно качнул пальцами и проговорил как истинный заговорщик - шепотом, склонившись с хитроватым видом.

- Через одну, помнишь?

А стоило отвернуться, возвратиться на прежнее место, Кир сбросил маску веселья.

- Дождемся вестей от других групп. Если всё правда, - кивнул Ёрику, - ты понимаешь, что это значит.

Потрошитель плохо скрывал крупную дрожь.

- Мы сможем вернуться домой.

UPD 27.12 Лаборатория ютилась на верхнем этаже довольно презентабельного бизнес-центра, самого высокого здания во всем городе. И сейчас высотка охвачена огнем, стеклянные бока плавятся под лучами заходящего солнца. Там, внизу, город поглотила темнота, но здесь... здесь полыхает небывало яркий закат. Сердце сжималось в предчувствии, или даже уверенности. Да только в чем? Что принесет тьма и хочу ли этого? Стайка крикливых чаек спиралью уходила к небесам. Меж пальцами поднятой ладони пробивался последний луч. Я и город дышали в унисон. Вдох-выдох, вдох... сердце ухнуло вниз. Замерла стая. Мир расколол дикий крик.

Эхо его стояло в ушах и после пробуждения. Села я резко, отчего мигом разболелась голова. Пальцы на автомате придержали край кусачего шерстяного пледа. Кто-то позаботился о соне.

Гул голосов не смолкал, волнообразно взвинчиваясь громким высказыванием и падая до ядовитого шепота. В комнатке душно от прибывших, все они столпились у дальней стены, возле стола. Бедный потрошитель едва отбивался в словесной перепалке. И насмерть стоял на своем. Обсуждали то же - непонятных тварюшек.

- В них Стоук ограничил очаг, - тот самый представительный джентльмен, что поджег мою квартирку, близок к членовредительству, - без него никто не вышел со свалки!

- Думаешь, я не знал куда шёл? Ни одна из пиявок не была разносчиком. Ни одна! Ты отсиживаешься за чужими спинами, боишься замарать руки и смеешь тыкать полуправдой, - цедил потрошитель.

- Не забывайся!

- Слова остальных не значат ровно столько же, сколько и мои?

- Кровь одна. Предаст один, предаст и другой!

Григорий Иванович, до того молчавший, тяжело уронил:

- Я еще здесь, если не забыл, крикун. Не стоит всех собак вешать на одного. Виновен не он и не о том разговор.

- Не виновен? - Взвился джентльмен. - Он напал на меня, Перун, и ты знаешь, чем это карается. Или ты настолько омягчел, на выходки родни глаза закрываешь? Жалко стало?

- Ты напал первым, - заметил кто-то из глубины толпы.

- Наоборот.

- Уж не ожидал, Весельчак, что заступишься.

- Попрекал других в забывчивости и забыл сам. Я часть закона, на который ты так любишь ссылаться. Мое слово - не ты начал бойню. Виновных отыщут, и наказание будет отмерено.

- Хватит уже, петухи. Нужно думать, что делать дальше. Где самые крупные стаи, Морок? На севере? Стоук, Игорь и Ёргард туда пойдут, и девятина помощников. Мало ли.

- Я пойду, - подал голос Григорий Иванович, - и Светла со мной.

Некоторые пожелали присоединиться.

- Тогда остальные...

Подлокотник старенького кресла, из которого так не выбралась, заскрипел - его Кирилл оседлал.

- Они так спорят...

- Они только и делают, что спорят. Ничего не меняется.

Не сказал, рубанул, недовольно и зло.

- Если так опротивело бездействие, то почему ты против того, кто пытается что-то сделать?

На этот раз Кир взял паузу, подобрать слова. По виду - подбирал тщательно.

- У меня связаны руки. И Всеслав методы выбирает... радикальные. В таких вопросах он не принимает полумер: ставить всё на кон, всё или ничего, уничтожать любые помехи, идти до конца без отдыха - отдых значит отступил, сломался. Такие методы не принимаются большинством. Война никому не нужна. Нас очень мало. Каждая жизнь ценна. Его - особенно.

- Он чем-то уникален?

- Висельник - чума, и если он помрет раньше положенного, то шансы на излечение нашего мира упадут до минимальных.

Вот уж ответил так ответил. Вроде сказал да одновременно и не сказал ничего.

Осторожно проговорила:

- Ты расскажешь о вашем мире?

- Я плохой рассказчик. - Кирилл подал руку, помогая выбраться из продавленного кресла. - Попроси Игоря, он любит поучительные истории.

Отыскала глазами старшего-Юсупова.

- Там, куда он и остальные идут, опасно?

- Возможно. Или нет.

- Не время для шуток! - недовольно одернула. Собеседник мой на время отложил шутливый тон.

- Тот разлом изучали, долгое время. Людей не посылают на смерть. Почему ты так боишься?

Мы разговаривали вполголоса, прислушиваясь к обсуждениям.

- Да, ты прав, боюсь за Игорька. Пару дней назад я верила, что друзья обычные люди, эти ваши штучки существуют лишь в особо ретивых фантазиях. Поэтому все непонятное, неизвестное принимается с опаской. Теперь принимается.

- Но ты не особо волнуешься по этому поводу. Где истерики, ненависть к обманщикам-друзьям?

- Потому что, где-то в глубине души, я рада. - Требовательно вгляделась в его глаза, как всегда непроницаемые, без оттенка эмоций. Они пугали до тех пор, пока Кир не открылся как человек на редкость сердечный и... человечный. А глаза... привыкла. - Я ведь не сходила с ума? Когда, казалось, видела обрывки чужих жизней?

- Нет. Это нормально. - Голос как огладил ласково, успокаивающе. И я улыбнулась.

- Хорошо.

Но отличное настроение продержалось недолго, полчаса, если доверять внутренним часам. Многие разошлись, споры затихли до делового обсуждения. Тогда-то и обнаружился... лидер? Лицо вышестоящее в их обществе? Князь? И лицо, близкое к нему. Джентльмен, вернувший виду утонченный лоск и спокойствие. Отчего-то он имел на меня зуб, хотя должно быть наоборот. Весь вечер ненавязчиво наблюдал - там брошенный взгляд, там придвинуться поближе и прислушаться к нашему с Кириллом разговору. Ненавязчиво и заметно.

(Тут был большой кусок, к счастью для многих убранный на доработку из-за абсолютнейшей бредовости)

Селезнева Александра : другие произведения.

Большое приключение