Начало 90-х. Питерская весна. Обманчивая, скупая, однообразная, бесцветная, одним словом - СЕРАЯ.Студенческое общежитие. Шумное, многолюдное, вечно изобретающее, как из ничего сделать то, что можно съесть. Я была делегирована своими соседками по комнате на поиски любых сельскохозяйственных продуктов, конкретизировать кои надо было уже по ходу торга. Заглядывая ко всем подряд, оказалась у двери коллег из соседнего факультета. Гостеприимно распахнувшаяся дверь открыла моему взору картину веселой пирушки. Вместо просимой моркови тут же была усажена за стол, а как вновь прибывшая и представленная лучшей девушкой Деревни, вынуждена была тут же говорить тост.... За неровным столом сидит человек десять, рекой льются разговоры и самый демократичный напиток - ВОДКА. Спустя пять минут плотного чревоугодия, моя совесть, жалобно скорбящая о подругах, ждущих меня с овощной добычей, напрочь закрыла глаза и послушно открыла рот. Резво поглощая очередную горку винегрета под нестройный звон стаканов, замечаю, что мой сосед, усердно подливающий в мою рюмку водку, сам не пьет. То есть чокается, но не пьет.
- Ты не пьешь водку? - как бы невзначай оглядываясь на него, спрашиваю я.
- Пью, - спокойно отвечает он, и его рука подносит стакан к губам, но водки в нем не становится меньше.
- Странно, все стараются быстрее напиться, - тихо замечаю я. Теперь моё лицо напротив лица соседа, и я внимательно смотрю ему в глаза. Обычное лицо, русые волосы, тонкие губы и серые, простые серые глаза.
- Ты тоже не торопишься выпить море.... Улыбаясь уголками губ, так же тихо отвечает мне сосед.
-Ну, я в общем-то пью не много, мне весело и без водки, она на меня лучше снотворного действует. Глупо было бы напиться и пойти спать...
- Меня зовут Александр!
- А я Саша...очень приятно!
- Да...уж... совпадение!
За столом появляется гитара. Выключается свет. На столе появляются разнокалиберные свечи. Хозяин гитары неожиданно красивым голосом начинает петь о Вороне, который вьется над чьей-то головой. Отсвет свечи неровно ложится на лицо соседа, я замечаю, как в его серых глазах пляшут лукавые огоньки. Компания тихо поет и пьет. Мой новый знакомый уверенно поворачивает ко мне своё лицо и тихо сообщает.
-Я не пью, потому что еду сегодня по делам в Таллинн, а там теперь таможня. Нужно быть трезвым...
- И что, едешь прямо сейчас?
- Нет, через... - его рука поднимается к глазам, и он старается рассмотреть циферблат, - поезд через полтора часа.
- А я никогда не была в Таллинне. Говорят, очень красивый город, совсем не русский. Да? Непроизвольно моя фраза получается какой то грустной и мечтательной одновременно. Александр смотрит на меня изучающе и в тон мне отвечает: - Да, говорят очень красивый город!
Но говорит это не совсем убедительно, а скорее дурашливо.
- А ты что, едешь туда в первый раз? - Я смотрю ему прямо в лицо, наверно, излишне откровенно.
- Нет, я там бываю по делам почти каждую неделю.
- И что, так и не разглядел, красивый город или нет?
- Я только по делам и обратно. Не помню, рассмотрел я город или нет... - он принимает мой вызов и серьёзно смотрит в мои глаза.
- А разве так можно? Быть в городе и не рассмотреть его? - продолжая неотрывно смотреть в его серые льдинки глаз, любопытствую я.
Алекс пожимает плечами.
- Странный ты, Сань,... водку не пьешь, город, в котором был много раз... не видел. Может, ты шпиёён? - я хитро улыбаюсь от своего веселого предположения, чокаюсь с его рюмкой и пью за дружбу.
- Неее, не шпиён.... в Таллинн, это просто бизнес, - автоматически одним махом опрокидывая свою рюмку в рот, говорит сосед, морщится, но продолжает смотреть в мои глаза.
- Во-во, и никакой романтики! Я понимаю, что веселая игра в "гляделки", затеянная мной, меня уже не веселит, а даже сердит.
- Да, только бизнес.... и никакой романтики - повторяет он, еще пристальнее всматриваясь в мои глаза, как будто стараясь разглядеть в них мою изнанку.
- Жаль... - притворно тяну я, чувствуя, как начинаю смущаться и съёживаться под взглядом его бесстрастных серых глаз. И, чтобы пристойно выйти из мною затеянной игры "кто кого переглядит", поднимаю полную рюмку и громко провозглашаю тост: "За то, чтобы в нашей обычной жизни всегда было место и труду, и подвигу, и РОМАНТИКЕ!" Толпа с восторгом подхватывает мой призыв, а многострадальные струны гитары тут же выдают аккорды всеми любимой песни "мы - охотники за удачей".
- Знаешь....- продолжая не мигая смотреть мне в глаза, говорит на одном дыхании Алекс: - поехали со мной...в ТАЛЛИНН!
- А если я соглашусь...не боишься? - вопрос застревает у меня в горле...
- Нет! - твердо отвечает Александр, берет мою руку в свою и уверенно её сжимает. В этот момент я понимаю, что поеду и даже ждала этого предложения.
Не знаю, что подумали мои соседки, когда я влетела в комнату с банкой консервов и пакетом морковки, крича на ходу: - Еду в Таллинн, что мне одеть? Через 23 минуты я уже смотрела в серые глаза, сидя в машине, которая неслась на вокзал.
Весна в Таллинне ничем не отличается от весны в Питере. Сыро, серо и холодно. Как все женщины, пытаясь произвести впечатление там, где оно не обязательно, стою я на привокзальной площади в розовом плаще и новых туфлях, усердно борясь с зевотой и утренним ознобом понимая, что одета явно не по погоде. Напротив меня стоит Александр бодрый, серьезный, сосредоточенный и ему совсем не холодно
- Я еду по делам, думаю, это не долго. Погуляй по старой крепости, встретимся в двенадцать на Ратушной площади.
- А если я её не найду? - с надеждой на... сама не зная на что, жалобно тяну я.
- Заблудиться там не возможно, - бодро чеканит мой герой, торопливо останавливая такси и садясь в машину.
Таллиннское утро ранней весной не располагает к хорошему настроению даже в веселой компании, а уж в одиночестве и подавно. Когда машина скрылась за поворотом, я была готова заплакать. Но мои слезы застряли где-то на полпути, вероятно, понимая, что спорить им с таллиннской сыростью ГЛУПО. "Вот тебе, Саша, - романтики целый воз, кушай, не обляпайся", - говорю я сама себе, застегивая на все пуговицы свой праздничный розовый плащик, поднимая воротник и туже затягивая шелковый шарфик. Через час, вышагивая по узким холодным улочкам старого Таллинна, несмотря на окружающую меня картинную чистоту и сказочную тишину, я понимаю, что все эти архитектурно-исторические камни, сложенные вдоль или поперёк, меня не интересуют. Я замерзла, и хочу ТЕПЛА. Тепла нет. Конечно, в этой туристической Мекке полно различных уютных кафешек, но еще очень рано, и они закрыты. Пытаясь заглушить нарастающее раздражение от вязкого всепроникающего холода, я быстрым шагом "куда-то спешащей горожанки" просто лечу по узкой булыжниковой мостовой. Дойдя до самой древней исторической части, упираюсь в табличку, указывающую на то, что данная стена уже стояла тут в 11 веке и понимаю, что меня ДАННЫЙ ФАКТ не согревает, а только злит. Резко поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и марширую в обратном направлении. Когда моя злость почти трансформировалась в рыдающую жалость, я, о счастье, увидела первую открытую забегаловку. Темная лестница, полуподвальное помещение, кислый запах кофе и еще чего-то специфического, темные деревянные столы и тяжелые стулья. Здесь намного теплее, чем на улице. Рюмка водки, заказанная мной в столь ранний час, вызывает презрительное молчание у барменши, а чашка чая, просто нескрываемое раздражение официантки. Я так замерзла, что их постные скандинавские лица меня даже не задевают, сейчас это напитки, которые должны дать мне тепло. Согревшись, я с удовольствием изучаю старый Таллинн из окон питейных заведений, медленно перемещаясь из одного в другое. К двенадцати часам незаметно оказываюсь на Ратушной площади. Часы гулко бьют 12 раз. Я облегченно вздыхаю, наконец-то! Но, кроме организованных туристов, НИКОГО... Стрелки часов старой Ратуши медленно плетутся к часу, а я быстро околев на ветру, решаю зайти в последнее не посещаемое мной к этому часу заведение. Жалость и слёзы уже тут как тут. "И что меня дернуло поехать с этим мальчишкой в такую даль, в такой холод, и кто мне скажет, зачем я так, глупо оделась? Кого я хотела поразить? Почему я тут мерзну в одиночестве?" Глядя через витринное стекло, на почти пустую площадь и знаменитые часы Ратуши, на ум приходит любимый в детстве фильм о рыжем Электронике. Но в фильме было лето, оттого, вероятно, Ратуша мне казалась сказочной, а сейчас эта одинокая башня и эта серая площадь со своими скучающими сонными туристами вызывает у меня обратные чувства. Стоять в кафе уже неудобно, а галдящие и жующие мороженое дети вызывают у меня не проходящие мурашки. Я выхожу из кафе, решая идти на вокзал. Поворачиваюсь спиной к площади, и холодному эстонском ветру говорю сама себе шёпотом: - До свидания, старый Таллинн... - тяжело вздыхаю и... слышу такой же вздох за плечами. Как будто вместе со мной вздыхает вся площадь. Машинально оглядываясь, вижу посреди площади яркий летящий "солнечный остров", он, как мираж, дрожит и переливается во влажном эстонском воздухе. Как неестественно смотрятся желтые цветы среди темного мокрого камня. Ой, ЛИЦО.... Я вижу ЕГО лицо! Его серые, серые глаза... Они стремительно приближаются вместе с желтым "островом солнца". Герой падает на колени, и в этой чинной тишине почти на одном дыхании очень громко звучит его звонкий мальчишеский голос: - Прости меня, я виноват, опоздал. Это тебе!
В моих руках влажные тяжелые ЖЕЛТЫЕ РОЗЫ, а на меня смотрят горящие серые глаза.
- Пошли, погуляем, - тихо добавляет Саша, - я ведь так и не знаю, красив Таллинн... или нет....
Знаете, старый Таллинн такой большой, и по нему можно бродить часами, а в компании серых горящих глаз холодные камни таллиннской мостовой... не такие уж и холодные...
...но в следующий раз, когда мне захочется романтики, я постараюсь заранее узнать прогноз погоды на этой географической широте.