Утром я не обнаружил Федора в своей постели, не было его и в квартире. На столе он оставил записку и двести рублей.
"Мой друг! Пленен твоим творческим даром. Мне пора ехать, извини, что не попрощался, прими пожалуйста, небольшую финансовую помощь... Федор".
Мне стало немного грустно, так бывает, когда расстаешься с хорошим человеком. И мне не оставалось ничего иного, кроме того, как взять эти деньги. Немного совестно было принимать их от человека находящегося в еще более сложных условиях, чем я, но другого выхода все равно не было, поэтому я подумал: куда бы мне их истратить? Практик из меня был никудышный, поэтому сегодня вечером я решил устроить себе небольшой праздник и сходить в какое-нибудь приличное кафе. Чувство хронического недоедания постоянно отравляло мне жизнь, порой мне было стыдно моего всегда неуместно, свирепо урчащего живота. Хотя, конечно, я мог понять и простить его, ведь он требовал только необходимого ему. И, тем не менее, эти проявления моего чрева удручали меня лишний раз, напоминая, как я зависим от стихий - воздуха, воды, огня и земли. Недолгим избавлением от этой зависимости были акты стихотворчества, тогда мне удавалось превознестись над всем мирским, но после этого еще горше было падение в реальность, где мое ненасытное чрево изо дня в день неумолимо качало свои права, требуя жрать, как будто это было моей святой обязанностью. Эти размышления порою приводили меня к небольшому раздвоению личности.
Желудок размышлял и строил свое мировоззрение исходя исключительно из своих личных, сиюминутных потребностей, сердце немногим отличалось от него в своем нетерпении, а разум пытался образумить их.
Конечно, на работе я мог есть пирожки, которые продавал, что я часто и делал, но за них тоже надо было платить и много съесть было непозволительно.
Не смотря на невысокую престижность своей работы, мне удавалось находить в ней удовлетворение. Я чувствовал себя мастером продаж, дела мои шли неплохо, конечно мне не хватало денег, но кому их хватает? Похоже, временами я мог бы чувствовать себя счастливым, если бы так не хотелось есть.
В таких вот незатейливых мыслях я провел весь день, умудряясь при этом что-то продавать.
С удовольствием закрыв свою точку, я вновь обрел свободу передвижения. Я решил, что если уж гулять, так гулять и ехать отдыхать нужно не на метро, а на такси. Выйдя на проезжую часть, я стал "голосовать", но, как на зло никто не останавливался. Устав тормозить машины я уже просто стоял в задумчивости, что мне делать, так как на метро не очень хотелось ехать. И тут возле меня остановилась старая "Победа", похожая на броневичок. Распахнулась дверь и оттуда до меня долетел хрипловатый, старческий, но командный голос:
- Ну, ты садишься или нет?!
- Да, да конечно...
растерялся я. В кабине у меня было ощущение, что нахожусь внутри самолета, вытянутый капот только усиливал сходство. Приятным, зеленым светом выделялись приборы в темноте создавая деловую обстановку и в то же время уют. Автомобиль тронулся, мощный гул мотора усиливал иллюзию, что мы находимся в аэроплане.
- Может быть ты скажешь, куда тебя доставить? - уже не так сурово спросил старик.
- Мне нужно в "Макдональдс"...
- Тьфу, еб твою мать! На кой хер тебе этот милитаристический "Макдональдс"?
- Есть хочется, а во вторых, хочется праздник себе устроить.
- Так в какой из них тебя везти?
- В самый крутой.
- Может тогда на Васильевский, там двухэтажный...
- А, сколько будет до Васильевского?
- Ты, что думаешь, я ради денег тут разъезжаю?! С тебя сто рублей на бензин и все.
- Если не ради денег, то ради чего?
Старик потянулся к бардачку открыл его, извлек оттуда зеленую, военную фляжку, придерживая руль локтем, открутил крышку, затем сделал пару глотков.
- На, глотни тоже...
Я взял фляжку, сделал глоток, чистый спирт обжег мое горло, так что я даже закашлялся.
- Меня зовут Золупий Вольфангович Шкуродуб. - представился старик не сбавляя скорости вписываясь в крутой поворот.
- Смешное имя, правда? Мои родители - чукотские немцы, родители специально назвали меня так для маскировки, немцев не любят на Руси, а так, вроде, чисто русское имя и нет никакой настороженности.
Благодаря свету фонарей освещавших улицу мне удалось разглядеть лицо Золупия, он был в шлеме, какие носили военные летчики во время Второй Мировой Войны, лицо было гладко выбрито, орлиный нос и маленькие глазки придавали его лицу вид стремительности, узкие губы были плотно сжаты, делая выражение его лица волевым. Старик поймал мой испытующий взгляд.
- Чукчей в моем роду не было, сынок. В первую Мировую моего отца взяли в плен и отправили в ссылку, там он встретил мою мать, активистку движения "Green Peace" она в водах Берингова пролива на судне "Fucking ass" защищала китов от безжалостного истребления русскими. Но, по иронии судьбы, недалеко от мыса Дежнева, кит-убийца сделал пробоину в их судне. Там их одновременно спасли и захватили советские моряки. Так вот в лагере и встретились мои родители.
- А, почему вы сказали, что не ради денег разъезжаете?
- Просто, сынок, ранения дают о себе знать. С сорок третьего в моей голове сидит осколок, потихонечку двигается куда-то, лет пять тому назад, что-то он там задел и я перестал вообще спать, то есть забыл, что такое сон. Ночами лежать в постели и глядеть на потолок - можно умереть от тоски, вот, как только приходит вечер, сажусь в машину и по всему городу летаю. Иногда беру пассажиров, чтобы бензин покупать...
- Но, ведь просто так ездить даже по такому красивому городу, как Питер, вскоре может надоесть.
- Ты прав, сынок. На третий день оно мне все надоело, но я кое-что придумал, а то понимаешь, стал чувствовать себя каким-то извозчиком.
Золупий сделал еще глоток из своей фляжки.
- Что же вы придумали?
- Каждый мой выезд - это теперь боевой вылет. Я опять истребитель.
- Кого же вы истребляете?
- "Мессершмидты", то бишь "Мерседесы".
- Каким образом?
- А давай покажу!
Он свернул с оживленной улицы на тихий переулок.
- По городу есть много удобных, тихих мест, где их сподручно ловить.
- Кого?
- Да этих аборигенов на "Мерседесах". Ты, это самое, только не бойся, даже в лобовую моя "старушка", как яйцо сомнет "Мерседес", а нам ничего не будет, только покрепче надо пристегнуться.
Я не стал с ним спорить и пристегнул ремень безопасности. Видимо он хорошо знал эту улочку, нашел маленький тупичок, задним ходом завел туда машину, выключил двигатель.
- Не робей сынок, ждать придется не долго в этом районе "новых русских" на "Мерседесах", что баранов в стаде, они же пешком не ходят, даже собак выгуливают на автомобилях. Район здесь фешенебельный, вот они суки здесь все и скупают.
- Вы их ненавидите?
- Сынок, я уже слишком стар, поэтому я выше ненависти или чего-либо подобного в любой момент осколок может добраться до жизненно важной части моего мозга и я труп. Для меня это слишком ничтожная цель мочить "Мерседесы" из ненависти к их обладателям. Мне лично они по барабану, но их машины возбуждают меня, ведь во мне врожденная любовь и ненависть ко всему немецкому, это меня потешает я, как и полвека, тому назад сажусь на "хвост", иду на таран, опять летчик-ass одним словом.
Чтобы тебе были понятны правила игры, слушай сюда. Стратегия очень проста. Тот, кто садиться на "хвост" - выигрывает.
- Но, если "Мерседес" наберет полную скорость, то легко сможет уйти от вашей тихоходной "Победы".
- Окстись сынок, на этой улочке больше шестидесяти не разогнаться, хотя был один орел, разогнался... Потом, правда, его "тачку" вместе с ним со стены соскребали. Похоже, кто-то едет...
Действительно, вскоре улочка осветилась светом фар, затем перед нами медленно проехал, словно проплыл белый, свеженький "Мерседес". Золупий повернул ключ зажигания, взревел старый, но мощный двигатель "Победы". Мы двинулись вслед за новой жертвой, не торопясь, приближались к ней, чувствовался профессионализм Золупия Вольфанговича, он не спроста не торопился, каждое движение было выверено, каждый поворот учтен и только перед самым крутым и неудобным поворотом, когда "Мерс" вынужден был сбросить скорость до минимума, Золупий вдавил педаль газа по самые помидоры. "Победа" победоносно устремилась вперед, как коршун на беззащитное тело жертвы. Перед самым столкновением я закрыл глаза. Машину здорово тряхнуло, раздался лязг и скрежет железа. Золупий дал задний ход и отъехал метров на двадцать. В свете фар мы увидели, как из "Мерседеса" вылезло существо в народе именуемое "новым русским". Он отчаянно жестикулировал и издавал какие-то нечленораздельные звуки, которые к тому же нам не были слышны.
- Знаешь Жан, может быть, тебе это покажется смешным и наивным, но мне очень симпатичны эти новые русские создания, такие смешные и милые, как хомячки.
- Но, многие их ненавидят и презирают.
Золупий передернул рычаг коробки передач и направил машину на "Мерседес".
- А, за что их презирать? Они просто воспользовались одним самурайским правилом, которое гласит - если хочешь победить противника, приблизься к нему на расстояние вытянутого меча и порази. За это я их уважаю.
"Победа" снова, словно яичную скорлупу смяла немецкое железо. Мне уже было не так страшно, даже отчасти эта странная игра начинала меня забавлять. Старик дал задний ход, и мы стали медленно удаляться с места происшествия, новый русский появился снова, широко расставив ноги, он двумя руками держал пистолет направленный на нас. Раздался выстрел, пуля рикошетом чиркнула по крыше.
- Ах ты, сука вражья! - рассердился Золупий, откуда-то из-под сиденья он вытащил автомат Калашникова образца сороковых с неуклюжим дисковым магазином. Не сбавляя хода он бросил руль, попросив меня придержать баранку, высунулся в окно и дал в воздух короткую очередь. Нуворишу, как ветром сдуло.
Задним ходом мы добрались до места нашей засады, развернулись и как ни в чем не бывало поехали дальше. Старик все время загадочно и счастливо улыбался. Некоторое время мы ехали молча. Золупий то и дело прикладывался к фляжке со спиртом.
- А, почему вы все время пьете за рулем? Ведь так недолго и врезаться в кого-нибудь...
Он захохотал, я понял всю нелепость моего замечания и засмеялся вместе с ним.
- Я кажется, тебе рассказывал, что в моей голове сидит этот окаянный осколок, к сожалению, я практически не пьянею, особенно после того, как во время войны мы перед вылетами злоупотребляли авиационной тормозной жидкостью. В СССР на то время не было по настоящему профессиональной, современной летной школы, наша авиация отставала от немецкой лет на двадцать, чтобы хоть как-то компенсировать это отставание летчики, чтобы выжить применяли различные виды допинга, а так как отечественная химическая промышленность тоже была отсталой, пили что попало в частности тормозную жидкость, которая увеличивала реакцию пилота. Правда, из-за регулярного употребления этого, если можно так назвать транквилизатора у многих срывало крышу, но это особенно никого не заботило, потому что мало кто рассчитывал остаться в живых более года, ибо немецкие асы сбивали наших словно мух.
- А, как же вы то выжили после употребления тормозной жидкости?
- Да, Бог его знает, подсел я как-то на нее, мозг немного сушит, а так вроде никаких особенных побочных эффектов, кроме жутких глюков и рвот вроде не было. Тем более что спустя пару лет моей карьеры летчика-истребителя меня все-таки сбили, самолет мой разнесло в вдребезги, я чудом остался жив и то благодаря случайности, глупой случайности, я бы сказал даже, тогда в самолете во время боя мне захотелось для поддержания духа глотнуть спиртика, одну руку я держал на штурвале, другой из кармана вытащил бутылочку, плотно заткнутую пробкой, выдергивая зубами я не рассчитал усилия и когда ее вырвал, то ударил бутылкой по закрытой стеклом красной кнопке катапультирования и спустя пару секунд после того, как меня выбросило вверх, мой самолет разнесло на куски вражеским снарядом, один из осколков угодил мне в голову. Вот такая вот брат история. Кстати, вот твой пресловутый "Макдональдс".
В "Макдональдсе" меня охватила какая-то странная грусть. С парой чизбургеров и кофе я поднялся на второй этаж и расположился за самым уединенным столиком. Чтобы хоть как-то и куда-то выплеснуть свою грусть я достал ручку и стал записывать на салфетке стихи:
Чтобы просто измерить глубину своей грусти
Недостаточно пить из бокала вино
Недостаточно мыслям по огромному устью
Проплывать в то, что было, когда-то давно
Недостаточно жить, не зная причину
Почему в этой жизни так устроено все
Недостаточно жить, погружаясь в пучину
Своих мыслей, в которых нет ничего
Что могло бы исправить этот замкнутый мир
Что могло бы взорвать, создать и снова разрушить
Устроить безысходное горе, а затем нескончаемый пир
И вселить покой в смертельно уставшие души.
Над последней строчкой я думал особенно долго и когда я воплотил ее на бумаге, за моей спиной раздался женский голос.
- Совсем неплохо...
Я оглянулся и увидел женщину около тридцати лет, она была в мини-юбке. Это почему-то было первое, что я увидел в ней, может быть потому, что я сидел, а она стояла, но, тем не менее, ее ноги показались мне красивыми.
- Надеюсь, ты позволишь присесть рядом с тобой?
С этим вопросом она поставила свой поднос на стол и села напротив меня.
- Нет, я совсем не против. - Ответил я ей, теперь уже вглядываясь в ее лицо в выражении которого я увидел не женскую решимость и может быть даже жесткость и, тем не менее, нельзя было не согласиться с тем, что она крайне привлекательна.
- Писать на салфетках - это дань Пелевинскому Пустоте?
- Так и знал, что меня кто-нибудь уличит в этом... На чем же еще писать?
- Действительно, кстати меня зовут Юля.
- А меня Жан. - Я пожал протянутую мне руку.
- Так это странно, что ты пишешь стихи здесь.
- А, где их писать?
- Правда, разве что-то может помешать прекрасному появляться на свет, даже "Макдональдс".
- А, что разве обычно он мешает прекрасному?
- По крайней мере, ты мне доказал, что нет. Просто здесь обычно жлобье одно собирается... - она оглянулась по сторонам, словно показывая правоту своих слов.
- А ты?
- Наверно я одна из них, раз тоже здесь собираюсь.
- Мне кажется, ты излишне желчна.
Она ухмыльнулась и отвела взгляд.
- Похоже, ты в чем-то прав, просто я немного устала. Помнишь тот детский стишок Агнии Барто; смысл такой, девочка смотрит из окна, а там, на скамейке сидит забулдыга-зайка и тут - трах! Начинается дождь. У девочки истерика, как же так, ведь этот зайка-сука, промокнет, пидар! И вот она бежит сломя голову по лестнице сквозь мглу, дождь и ветер, бежит спасать зайку, дорвавшись до этого ублюдка, обнимает его и в истерическом плаче произносит, что типа ни за что его бросит, потому что он хороший.
Она замолчала и стала пить кофе.
- А, потом что? - осторожно спросил я ее.
- Да, ничего особенного, зайка, поев и обсохнув, бросает девочку и она ищет нового и все снова.
- "Лучшее средство для того, чтобы не сделаться очень несчастным, - это не желать быть очень счастливым" - это сказал Шопенгауэр.
Посмотрев на меня, Юля улыбнулась.
- ты еще настолько юн, что даже не понимаешь, что твое мудрствование и есть само заблуждение. Я и не ищу большого счастья, мне бы свое, малюсенькое найти.
- Получается, что все мы ищем свое малюсенькое счастье или не очень малюсенькое. Большинство из нас не находит его, а когда уже нет сил на поиски, оказывается, что счастьем был сам поиск.
- Интересная мысль. Сам додумался или у Шпенглера прочитал? - допивая кофе, произнесла Юля.
- Шпенглера я вообще не читал, только Шопенгауэра.
- Спасибо за честность. Я ни того, ни другого не читала, скучные они.
- Откуда же ты можешь знать, если не читала?
- Читать и не обязательно, был у меня один "Спенсер", намаялась...
- Может тогда и не нужны тебе мужчины, раз у тебя от них сплошные неприятности?
- Предлагаешь переключиться на женщин? - засмеялась Юля. - Боюсь, они еще хуже... Понимаешь, мне от мужика ничего и не нужно особенного, не нужны его деньги, слава Богу, у меня свой бизнес, денег, ну, не сказать, чтобы много, но на достойную жизнь хватает. Не хватает только понимания, любви. Понимаешь?
- Еще как!
Юля замолчала, переключившись на пирожок с вишней. О чем-то задумалась.
- Слушай, а чем ты занимаешься?
- Продаю пирожки... - мне было немного стыдно за свое занятие, но врать не хотелось.
- И как идут дела?
- Да, так... Но, на достойную жизнь хватает.
- Остроумно. А, хочешь, идем ко мне у меня сеть магазинов бытовой техники, начнешь с простого продавца, а там вверх по карьерной лестнице... А?
- Зачем я тебе? Мне жить даже негде, тем более я не карьерист...
- Это не проблема, поживешь у меня, все равно у меня четыре комнаты, на одного человека многовато. А, то, что не карьерист это даже хорошо, устала я от этих карьеристов...
Юля смотрела в мои глаза властно, но, тем не менее, просительно. Было понятно, что ей это нужно больше чем мне. Соблазн был велик, ведь я так устал барахтаться в одиночестве, но, что-то меня останавливало. Ясно, что не столько продавец ей нужен, сколько еще одна попытка найти своего зайку. Она была похожа на хищника потерявшего нюх и зрение, которого гнал голод на поиски своей жертвы и приходилось пробовать на вкус все подряд, чтобы лишний раз убедиться, что в пищу это не пригодно.
Глотнув горячего кофе, я немного обжегся. Юля настойчиво молчала, видимо ожидая моего ответа. А, что собственно она ждала? Что я с радостью брошусь ей на шею? Нет, так люди не находят друг друга, ведь это не взаимовыгодная сделка. Порой любовь совсем не выгодна, иногда даже обоим, но, тем не менее, прекрасна. Перед моим внутренним взором появилась Ли, вот кто, не покоряя, покорила меня. Но, что я мог дать Ли? Абсолютно ничего, кроме новых проблем. Однако же ее образ каким-то непостижимым образом укреплял меня, словно дама сердца для средневекового рыцаря.
- Ты не уснул случайно? - спросила Юля, вновь заглядывая в мои глаза. - Я искренне хочу помочь тебе, и ты мне можешь быть полезен, если захочешь.
Я отвел взгляд, ее порыв был действительно трогательным и мне действительно было нелегко отказаться и неудобно, наверняка она обидится.
- Ты же совсем не знаешь меня. Может быть я вор, наркоман или кто-нибудь еще в этом роде.
- Перестань, я вижу тебя насквозь.
- Я не могу принять твое великодушное предложение. - Выдавил я из себя. "Боже, что не выход в свет, то новое приключение, да что же это такое? Неужели нельзя было спокойно, в полном одиночестве посидеть, поесть и уйти восвояси в окружении своих мечтаний?"
Юля молчала, опустив глаза. Потом словно стряхнула свои мысли, и я почувствовал перед собой снова сильную и уверенную в себе женщину.
-Ну, что ж, вольному воля... Но, визитку свою я тебе оставлю на всякий случай, звони в любое время, хорошо?
Взяв визитку, я пообещал, что если что, то обязательно позвоню, мысленно давая себе слово, чтобы там не случилось, не звонить. Даже не знаю, почему я так решил, есть вещи необъяснимые.
- Давай я тебя подвезу! - оживилась Юля, словно найдя новое продолжение нашей беседы.
- Нет, нет! - запротестовал я. - Я очень далеко живу, аж в пригороде.
- Ничего, ничего, последнее время у меня проблемы со сном, поэтому сажусь на свой белый "Мерседес" и катаюсь бесцельно по городу, мне не составит никакого труда отвезти тебя хоть на край света. Иногда так хочется сесть в автомобиль с кем-нибудь и действительно поехать на край света, забыв про все на свете.
- Хорошо, сдаюсь, поедем на край света, он находится в Левашово, где я живу сейчас.
Она развела руками.
- В Левашово, так в Левашово, лишь бы подальше от себя...
- Как это?
- Не обращай внимания, ну, что, едем что ли?
- Да. Пожалуй.
Юля повела меня к белому "Мерину". "Надо же, по иронии судьбы сюда я ехал вместе с истребителем "Мерседесов", а обратно с потенциальной жертвой Шкуродуба". - так думал я, глядя, как моя новая знакомая, чиркнув серебристой зажигалкой, прикуривала тоненькую, дамскую сигарету. Затем она достала брелок и, нажав на нем какую-то кнопочку, сняла блокировку, жестом пригласила меня садится.
- Хорошая машина, теплая... - пришлось ляпнуть этот глупый комплимент, так как неудобно было молчать.
Автомобиль мягко рванул вперед, глядя на Юлю, сидящую за рулем я не мог отделаться от мысли, что она получает огромное удовольствие от вождения. И может быть, меня решила подвезти, для того чтобы показать это, впрочем, в этот вечер я, возможно, был слишком агрессивно настроен по отношению к ней, сам не знаю почему.
- Знаешь, я немного завидую тебе. - Сказала Юля.
- Почему?
- Ты самодостаточен, по крайней мере, кажешься таким. А я словно половинка кого-то, пока этой половинки нет, я чувствую себя получеловеком. Поэтому я крайне зависима и мои половинки вскоре начинают понимать это и ведут себя по хамски. Я им все прощаю и цепляюсь за них, как будто других уже никогда не будет. После того, как очередная моя половинка сбежит от меня, я топлю себя в работе. Топить себя приходиться достаточно часто и долго, поэтому мой бизнес крепнет, но моя личная жизнь катиться коту под хвост. Иногда я решаюсь побороть в себе свою неполноценность, убеждаю себя, что как только я привыкну к одиночеству, мне одной будет гораздо лучше. Когда долгожданный покой приходит ко мне я, как на зло срываюсь и влюбляюсь в какого-нибудь подонка, который мне полжизни испортит.
- Может быть, набраться терпения и подождать, пока кто-нибудь влюбиться в тебя?
- Мне уже за тридцать, пока я буду ждать, в меня уже ни один козел влюбиться не сможет при всем желании. И где гарантия, что тот, кто влюбиться в меня будет мил мне?
- Никаких гарантий нет, конечно...
- Это тупик и выхода я не вижу. Некоторое время тому назад, чтобы хоть как-то решить эту проблему я ушла в духовные поиски, не помню, кто именно мне рекомендовал так называемую "Миссию Блюза Господня". Ее организовал один музыкант-неудачник. Карьера в рок музыке у него не сложилась, хотя он принимал отчаянные попытки пробиться в высшие эшелоны отечественной поп музыки. Еще мальчишкой он пришел в панк-группу "Братья Буратино". Потом собрал свою команду "Мурзилка и Незнайки", которая спустя несколько месяцев успешно развалилась, затем была создана небезъизвестная группа "Винни-Пух и Пятачки", затем "Папа Карло и Сыновья". Все эти проекты постиг крах. Его звали в легендарную команду "Белоснежка и семь гомиков", но он туда не пошел, напоследок объединился в дуэте с одной знаменитой поп дивой "Дуреман и черепаха Тортилла".
- Как же он пришел к блюзу Господню?
- После смерти его любимого хомячка, кстати, его зовут Вжик...
- Хомячка?
- Да, нет, музыканта. Это смерть заставила его задуматься над вечным, он рассказывал, что плача над трупом своего любимца перед ним проносились картины жизни и смерти, открывались тайны любви и ненависти. Он был готов поверить, но в сердце, словно змея в пещере сидело сомнение, не дававшее ему рвануться всей душой к Высшему существу. И тогда хомячок ожил и заговорил человеческим голосом, он приказал ему заняться ловлей душ человеческих. Потрясение Вжика было настолько велико, что он бросил свое прежнее занятие и стал проповедником. Его концерты превратились в пламенные проповеди, паства буквально носила его на руках, вскоре на любом его выступлении был аншлаг, то время, когда на его концертах публика заполняла в лучшем случае треть зала безвозвратно прошло.
- Тебе не помогли его проповеди?
- К сожалению, признаюсь, они были немного странными. Он, что-то хрипло кричал о Боге, выкрикивал слова из Библии, потом извлекал из своей гитары немыслимые звуки, больше всего похожие на вой переходящий в рев. Он говорил, что это трубный зов. Его паства повергалась в какое-то неистовство, трясли головами, плакали, прыгали. Они говорили, что это Святой Дух, у некоторых такое состояние наступало даже после проповеди, где-нибудь на улице или на работе человек начинал трястись и плакать. "Просветленные" так их называли. Специально для "просветленных" Вжик, которого уже называли не иначе, как Иаир, проводил специальную проповедь, где не произносил ни слова. Проповедовала его гитара, которую его поклонники назвали "Глас Господень". Правда или нет, не знаю, но говорят, что на одной из таких проповедей, которая называлась "Звери Апокалипсиса", кто-то из его последователей сошел с ума...
Увлекшись рассказом Юли, я и не заметил, как мы выехали из центра города, и теперь не торопясь, ехали по мало освещенным улочкам.
- Ты уверена, что мы правильно едем?
- Не волнуйся я не первый год за рулем, с закрытыми глазами куда хочешь доеду.
Она вставила CD в магнитолу и по салону разлились чарующие звуки гитары Joe Satriani. Я откинулся в мягком кресле автомобиля, случайно посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел свет фар. На этой пустынной улочке больше не было других машин. Приглядевшись, я увидел в свете редких фонарей, что у нас на хвосте "Победа". Чему удивляться, я же еду на "Мерседесе", а за нами, по всей видимости, Шкуродуб.
- Ты не могла бы ехать побыстрее? - я попытался сказать это насколько возможно спокойнее, но Юля почувствовала в моих словах тревогу.
- Что-то случилось?
- Нет, нет, просто хочется, чтобы ты побыстрее ехала.
- Не думаю, что хорошая идея, здесь дорога не очень к тому же извилистая улочка...
Я снова посмотрел в зеркало, Шкуродуб решительно приближался.
- Останови машину! - закричал я.
- Ты с ума сошел, зачем?
- Посмотри, сзади старенькая "Победа" водитель которой мечтает превратить твой автомобиль в лепешку.
- Хорошо.
Когда она остановилась, я выскочил из машины и побежал, размахивая руками навстречу Шкуродубу. "Победа" остановилась в двух метрах от "Мерседеса" я стоял между двух автомобилей и махал руками. Из "Победы" вылез Золупий в своем шлеме и в изумлении ковылял ко мне.
- А, ты какого хера здесь делаешь?
- Извините, я не хотел испортить вашу охоту.
- Ты продался этим хапугам? - Золупий грозил мне кулаком.
- Нет, я просто еду домой.
В этот момент открылась дверца "Мерседеса" и вышла Юля, в недоумении глядя на нас. Ветер развевал ее белокурые волосы, в освещении фар она выглядела просто прекрасно. Золупий внимательно поглядев на Юлю, хлопнул себя по коленям.
- Ай да молодец, какую кралю подцепил! - он захохотал. - Да, ты малый не промах, зря времени не терял, мне бы твои годы, я бы тоже не "Мерседесы", а их владелиц бы имел.
- Что здесь происходит? - Юля смотрела то на меня, то на Шкуродуба. - Можете мне объяснить?
- Ничего особенного Юля, просто Золупий Вольфангович охотник за "Мерседесами".