Аннотация: "Я валяюсь на траве - сто фантазий в голове..." (Юнна Мориц)
Хм! А что если из ста фантазий только одна подходит для любви?
Фантазия N6
"Я включаю кассету с порнофильмом и ухожу на кухню готовить кофе. Когда возвращаюсь назад, то понимаю, что ты от увиденного уже очень возбудился. Я ставлю чашки с кофе на столик и сажусь рядом с тобой. Ты не решаешься что-то мне предложить, но я кладу свою ладонь на твою ширинку, под которой ощущается твоя вздыбленная плоть. Медленно целую тебя в губы, ты отвечаешь мне поцелуем, и я начинаю снимать с тебя рубашку, расстегиваю ремень на брюках и запускаю свою руку тебе в плавки, лаская твой напрягшийся член. Под халатом у меня ничего нет, и ты свободно можешь ласкать мои груди, протискиваешь свою ладонь мне между колен и трогаешь мою "киску". Я беру твою руку и ввожу твой большой палец себе в "киску", ты совершаешь им движения туда-сюда как членом. Я тихонько стону от блаженства и наклоняюсь к твоему члену, беру его то за одну щеку, то за другую. Но мне хочется большего. Я ложусь так, что моя голова оказывается между твоих бедер, ты садишься мне на грудь и внедряешь свой горячий член мне в рот. Я лижу его языком, посасываю основание члена губами, но пока не пропускаю его вглубь рта. Я хочу, чтобы ты вслух сказал очень матершинную фразу, от которой я возбуждаюсь сильно-сильно. И ты, преодолев стеснение, хриплым голосом произносишь:
- Я хочу тебя!
От этих слов внутри меня будто взрывается маленький вулканчик, и я пропускаю твой твердый член в рот, стараясь заглотить его почти полностью. Ласкаю головку языком, сосу основание члена губами, а ты совершаешь движения им туда-сюда как при половом акте. Ты пытаешься войти в меня членом как можно глубже. Я ласкаю руками твои яйца, глажу живот, ягодицы. Чувствую, как член стал ещё тверже и знаю, что вот-вот наступит извержение спермы. Мы обходимся без презерватива, поскольку я уверена, что ты ещё ни с кем не был в интимных отношениях и здоров.
- Сейчас кончу! - кричишь ты, твои зрачки наливаются темнотой омута. И струя спермы ударяет мне прямо в горло, я глотаю её, за ней следует вторая порция спермы и я тоже глотаю её, не выпуская член изо рта. Ты остаешься во мне, и я продолжаю ласкать твой член языком, мастурбирую его рукой. Другой рукой я достаю из-под дивана фаллоимитатор. Он напоминает вполне натуральный член размером больше 20 см. Я тихо говорю тебе:
- Сережа, возьми его в рот!
Ты стесняешься, но я настаиваю. Мне хочется, чтобы на нем осталась твоя слюна. Меня вообще возбуждает вид парня, который держит во рту член, пусть даже искусственный. И ты выполняешь мою просьбу. После этого я прошу тебя ввести мне фаллоимитатор в "киску", а сама продолжаю делать тебе минет. Я сосу так страстно, что вскоре твой член опять твердый как железо. Фаллоимитатором ты трахаешь меня в "Киску", вводя его глубоко на всю длину. Я понимаю, что тебе хочется попасть внутрь меня, и я раздвигаю ноги, чтобы ты вошел в меня своим членом по самый корень. Ты азартно трахаешь меня, вгоняя свой член так глубоко, что достаешь мою матку, а я в это время сосу фаллоимитатор. Я глажу твои ягодицы, вжимаю тебя в себя, ласкаю твою голову, шею, уши. И вот ты разряжаешь в меня всё, что накопилось в твоих яйцах! Это так прекрасно..."
Я отложил эти три листочка, исписанные её тонким цыплячьм почерком и, усмехнувшись, посмотрел ей прямо в глаза:
- Ну и что?
Наверное, я смотрел на неё слишком пристально, потому что она отвела взгляд в сторону окна и принялась заинтересованно разглядывать распустившуюся сегодня утром герань. На красной шапочке цветов сверкали капли воды. Часа полтора назад прошёл легкий слепой дождик и намочил подоконник через распахнутую настежь форточку.
- Да так, - она пожала плечами. - Вы утверждали, что я никогда не смогу написать откровенную прозу.
- Правда? - я специально слишком высоко изогнул брови, выражая крайнюю степень недоумения. - Это - проза?
- Во всяком случае, это не стихи, - уточняет она.
- А что?
- Текст, - она снова обращает взгляд на меня. - Это всего-навсего текст.
Глаза у неё голубые, тёмные зрачки - как глубокие омуты, и мне хочется смотреть и смотреть в них - до головокружения. Но я лениво потягиваюсь и, прикрывая ресницами беспомощность своих глаз, беспечно говорю:
- Тёмные, как омут, зрачки - банальная метафора. Я бы даже сказал: пошлая...
- А всё остальное? - она достаёт сигарету и, отставив руку в сторону, ждёт, когда я щёлкну зажигалкой. Но я делаю вид, что не понимаю этого её жеста.
- А всё остальное можно прочитать на стенках общественных туалетов, - сержусь я. - Только в более краткой форме.
- Краткость - сестра таланта, - усмехается она, вылавливает зажигалку в сумочке и наконец закуривает. Дым сигарет пахнет перепревшими осенними листьями. Этот запах мне не нравится, но я молчу.
- Значит, мне не удалось написать эротический текст? - уточняет она и смотрит на меня исподлобья.
- Ты же знаешь, что движения отдельных частей тела - это ещё не вся эротика, - вздыхаю я. - Существуют ещё движения души.
- Вы ...
- Да! - не даю ей продолжить фразу. - Я зануда! Но всё-таки в эротике главное - движения души!
- И вы не понимаете, что женщине иногда нужно просто тепло другого человека. И нужно плечо, к которому можно было бы прислониться. И ещё нужно чувствовать себя...
- ...нужной кому-нибудь, - заканчиваю я её фразу. - знаю я всё это. И, может быть, знаю больше, чем вы это представляете себе. Но мы, кажется, обсуждаем текст. Ваш текст.
- Он никуда не годится?
Я пожимаю плечами и молчу.
- Сергей Николаевич, но я была откровенна, - она прикусывает нижнюю губу.
- Может быть, - я смотрю на часы. - Даже не может быть, а, скорее всего, точно: ты была предельно откровенна. Но всё, что откровенно, - литература. И не всё, что литература, - откровенно.
- Вам пора?
- Да, у меня лекция через несколько минут. Встретимся, как обычно, на занятиях литературного объединения.
Она берёт листки со стола и, свернув их пополам, кладёт в сумочку.
- Кстати, - спрашиваю я, - а почему этот текст называется "Фантазия номер шесть"?
- Это уже неважно, - она смеётся. Слишком громко смеётся.
- В самом деле, - бормочу я. - Фантазий может быть сто, и даже сто одна, а может, и тысяча, но шестая - самая лучшая...
- Или самая худшая, - она давит бычок сигареты в пепельнице. С силой давит. И уже не смотрит на меня.
А когда она уходит, я думаю о том, что ели Бог хочет наказать мужчину, то он посылает ему женщину. Женщину, которую мужчина не любит и никогда не сможет полюбить.