Токун Александр : другие произведения.

Пять орешков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В доме дворянина Кияковского пропала семейная реликвия - знаменитые бриллианты "Пять орешков". Сыщику Кондрату Линнику предстоит выяснить, кто из домочадцев замешан в этом деле...

ПЯТЬ ОРЕШКОВ

I

   Снег шел не переставая. Ветер азартно подхватывал опускавшиеся на улицу снежинки и начинал кружить их в живописном вальсе, от удовольствия подвывая в печных трубах. Покрывшиеся белым пушистым одеялом мостовые выглядели по-праздничному, но неуютно: редкие в этот зимний вечер прохожие, застигнутые врасплох непогодой, старались поскорее укрыться в своих теплых и сухих домах.
   - Ну и метель! - пробормотал, глядя в окно, Кондрат Линник, зашевелив челюстью.
   - Подумаешь, - весело пожал плечами Онуфрий. - Сейчас уже нет таких зим, как в моем детстве. Помню, снег мог идти без перерыва два-три дня, так что избу заметало чуть не под самую макушку. Как только снег переставал, мы с соседскими ребятишками шли расчищать двор. Вот там были сугробы! То-то была нам забава!
   Кондрат заметил на улице странного пешехода. В отличие от других горожан, передвигался он медлительно и как будто без определенной цели. Толстая меховая шуба и шапка были уже давно покрыты белой снеговой коркой, но прохожего, казалось, это совершенно не заботило. Временами он останавливался и бросал встревоженный взгляд по сторонам.
   - Вот человек, - задумчиво проговорил Линник. - Чего ему дома не сидится в такую погоду?
   Незнакомец стал напротив их окна, как будто колеблясь в нерешительности, затем, подняв воротник, начал переходить изрытую полозьями саней улицу.
   - Похоже, к нам гость! - усмехнулся Онуфрий. Вслед за тем послышался осторожный стук в дверь.
   - Войдите! - громко произнес Кондрат.
   На пороге появился высокий мужчина лет сорока. На раскрасневшемся от мороза лице выделялись мокрые темные бакенбарды и тонкие поджатые губы. У Кондрата даже промелькнула мысль, не плачет ли незнакомец, но это было обманчивое впечатление: когда тот заговорил, его голос был размеренным и спокойным.
   - Добрый вечер! Я ищу сыщика Кондрата Линника.
   - Здравствуйте, я к вашим услугам. Проходите, располагайтесь. Это мой секретарь Онуфрий.
   Кивнув, гость стал неуклюже освобождаться от утопавшей в снегу шубы, и подскочивший к нему секретарь помог справиться с этой непростой задачей. Под шубой оказался безукоризненный темно-синий сюртук, по которому сыщик безошибочно определил представителя дворянского сословия.
   - Чаю хотите? - участливо поинтересовался Онуфрий.
   - Я бы предпочел что-нибудь покрепче, - ответил незнакомец.
   - Коньяк, портвейн, херес?
   - Пара глотков портвейна мне не помешает.
   - Сейчас все устроим.
   Пока секретарь суетливо звенел рюмками, гость настороженно осматривал кабинет Линника: заставленный папками огромный книжный шкаф, два письменных стола с разной степенью покрытия бумагами, карта княжества на стене. Получив от Онуфрия рюмку портвейна, незнакомец нетерпеливо ее осушил и поставил на стол сыщика.
   - Присаживайтесь, - предложил Кондрат. - Что привело вас к нам?
   Недоверчиво посмотрев на Линника, гость сел напротив него.
   - У меня очень щекотливое дело... - нерешительно начал незнакомец. - Я, конечно, мог бы обратиться в полицию, но... я боюсь, что здесь замешаны мои домочадцы...
   - Мы вас прекрасно понимаем, - ободряюще кивнул ему сыщик. - Вы обратились по адресу: все, что вы нам сообщите, останется в этих стенах, можете об этом не беспокоиться. Расскажите по порядку, что произошло.
   - Меня зовут Виктор Викентьевич Кияковский, я мелкопоместный дворянин, владею домом в городе и двумя небольшими имениями в губернии, служу в Министерстве путей сообщения. Наш род известен с XV?века, но, к сожалению, его слава и богатства остались в прошлом. Но у нас есть... - он вздохнул, - была семейная реликвия - пять бриллиантов, получивших название "Пять орешков". Они достались в качестве приданого моему прадеду, удачно женившемуся на графине Ферзен. С тех пор бриллианты не покидали нашего дома, пока... вчера я не обнаружил, что они исчезли...
   - Можете описать бриллианты?
   - Это довольно крупные камни с желтоватым оттенком, ограненные в форме конуса. Если бриллианты прислонить друг к другу острыми вершинами, их короны образуют почти правильную окружность. Камни лежали в соответствующих углублениях в шкатулке, обтянутой красным бархатом. Шкатулка хранится в потайном ящике секретера в моем кабинете, но теперь она пуста...
   - Когда в последний раз вы видели бриллианты?
   - Шесть дней назад они были на месте.
   - Кто имеет доступ к шкатулке?
   - Только я и моя супруга.
   - Вы рассказали ей о пропаже?
   - Конечно.
   - Какова была ее реакция?
   - Она была очень расстроена. Было бы странно, если бы было иначе.
   - Ну да... - машинально пробормотал Кондрат, дело его заинтриговало. - Кто в доме знал о существовании бриллиантов?
   - Думаю, что все знали. Это ни для кого не было секретом.
   - Вор мог проникнуть в ваш кабинет через окно?
   - Исключено. Мой кабинет расположен на втором этаже, а единственное окно в комнате выходит на улицу.
   - Вы сами кого-нибудь подозреваете?
   Кияковский помолчал, размышляя, потом решительно покачал головой:
   - Мне трудно кого-то подозревать, даже прислугу. Ведь я живу с этими людьми под одной крышей. Я привык доверять людям, это моя слабость.
   - Что ж, мы готовы взяться за это дело, - встал из-за стола Линник. - Но хочу вас сразу предупредить, что расследование может занять не одну неделю. Иногда оно сводится к состязанию с преступником - кто окажется более хладнокровным и терпеливым.
   - Понимаю, - кивнул Виктор Викентьевич. - Сколько это будет стоить?
   Сыщик назвал сумму. Кияковский молча выложил на стол горсть серебряных монет.
   - Это вам на текущие расходы, - пояснил он.
   - Мне нужно посетить ваш дом и допросить членов семьи и прислугу, - заявил Кондрат. - Когда вам удобно?
   - Учитывая обстоятельства, это нужно сделать как можно скорее... Приходите к нам завтра на обед. В вашем распоряжении будет комната сына, можете там всех допросить.
   - Очень хорошо. Не волнуйтесь, мы найдем ваши пропавшие бриллианты, - бодро заверил клиента Линник.
   Тот с сомнением посмотрел на сыщика и неторопливо прошествовал в прихожую. Облачившись с помощью Онуфрия в тяжелую шубу, Виктор Викентьевич попрощался и вышел на дышащую снегом улицу.
   - Похоже, день прошел удачно, - подытожил сыщик, глядя на живописную груду серебра.
   - То-то я смотрю, у вас глаза загорелись, - ехидно заметил секретарь, убирая рюмку со стола.
   - Да не в этом суть, - возразил Кондрат. - Всегда приятно расследовать такие дела: это не убийство, не растление, не адюльтер. Это дело представляется мне достаточно простым.
   Онуфрий бросил недоверчивый взгляд на своего начальника, но ничего не сказал.
   - Я думаю, что это кто-то из домашних, - продолжал Линник.
   - Почему вы так решили?
   - Уличный вор не стал бы тратить время на то, чтобы открыть шкатулку, он бы унес ее с собой, - сделал смелый вывод сыщик и с бравым видом стал посередине комнаты.
   - Мне завтра идти с вами? - спросил секретарь.
   - Нет, нам предстоит много слежки, лучше, чтобы твое лицо было никому не знакомо. Это надежнее любой маскировки.
   - Какие будут указания?
   - Найди список столичных ювелиров и разошли им письма. Разузнай, не приходили ли к ним за последнюю неделю подозрительные субъекты для оценки бриллиантов. Анонимность гарантируется.
   - Что-нибудь еще?
   - Нужно навести справки о Кияковском. Прежде всего меня интересует его благосостояние, есть ли у него долги. Не то чтобы я его подозревал, но все-таки лучше это проверить для очистки совести, - заключил Кондрат.
  

II

  
   Особняк Кияковского находился на улице Монархической, всего лишь в версте от центра города. Внешне светло-желтый двухэтажный дом под обитой жестью серой вальмовой крышей мало отличался от своих соседей: незатейливой формы сандрики над высокими окнами, портик из четырех белых колонн, подпирающий треугольный фронтон, - словом, все неотъемлемые атрибуты стиля ампир, в котором застраивали улицу в начале века, были в наличии. Когда Линник, запахнувшись в довольно куцую шубу, поднялся по ступеням на крыльцо и постучал в дверь, на пороге появилась осанистая фигура седовласого камердинера.
   - Добрый день! Я частный сыщик Кондрат Линник.
   - Проходите, - смерив гостя взглядом, равнодушно проговорил старик. - Вас ждут.
   Сняв шубу и оставшись в парадном сером твидовом пиджаке, сыщик увидел, как по мраморной лестнице навстречу ему торопливо спускается хозяин дома. В этот раз на нем был поношенный клетчатый сюртук. Поздоровавшись с Кондратом, Кияковский вполголоса сказал:
   - До обеда еще четверть часа, можете пока осмотреть мой кабинет.
   Они поднялись по лестнице на второй этаж и вошли в довольно просторную комнату. С одной ее стороны был расположен массивный стол с письменными принадлежностями, маятник позолоченных напольных часов мерно раскачивался с тихим, но настойчивым звуком, словно кто-то невидимый расхаживал по блестящему паркету. С другой стороны, сбоку от окна, возвышался широкий старинный секретер темного дерева, украшенный профилями французских королей. Довершали интерьер симметрично разместившиеся в углах два небольших одинаковых камина, окантованных черным на красном фоне меандром.
   Линник приблизился к окну и посмотрел на заснеженную улицу. Пожалуй, здесь высоковато, да и соседи напротив заметили бы вора, разве что тот попытался бы влезть в кабинет ночью.
   - А зачем в комнате два камина? - удивился сыщик.
   - Не знаю, - пожал плечами хозяин дома, - мне всегда хватало одного. Может, прихоть архитектора, а может, зимы раньше были холоднее.
   "Где-то я уже это слышал", - кисло усмехнулся Кондрат.
   - Вор не мог сюда проникнуть через дымоход?
   - Нет, трубы слишком узкие.
   Линник переступил через фигурную решетку и заглянул внутрь пустовавшего камина.
   - Пожалуй, вы правы, - согласился сыщик, возвращаясь назад. - Покажите, где лежала шкатулка.
   Виктор Викентьевич бросил опасливый взгляд в коридор и, прикрыв дверь, извлек из внутреннего кармана связку ключей.
   - Здесь ключи от ящиков секретера, я всегда ношу их с собой, - пояснил он.
   Кияковский отворил большим ключом основное отделение секретера, ключами поменьше - два верхних ящика, которые он полностью вынул, затем, пошарив рукой, щелкнул задвижкой и, выдвинув тайник, достал из него красную бархатную шкатулку. Вооружившись самым маленьким ключиком, Виктор Викентьевич открыл шкатулку, но сгоравший от нетерпения Кондрат увидел только ее мягкое нутро с сиротливо темневшими пятью углублениями.
   - Выходит, чтобы добраться до бриллиантов, преступнику понадобилось бы четыре ключа... - задумался Линник.
   - Вместе с ключом от кабинета пять, - поправил его Кияковский.
   - В общем, вся связка... У вашей супруги такая же?
   - Да.
   - Вы настолько ей доверяете?
   - Она ведь мать моих детей, - с нотками обиды в голосе возразил Виктор Викентьевич. - У меня нет от нее секретов.
   "А у нее от вас?" - хотел было спросить сыщик, но решил пощадить чувства своего клиента. Тот закрыл шкатулку, вернул ее на место и стал приводить в порядок секретер.
   - Кто еще живет в доме?
   - Камердинер Степан, служит мне верой и правдой со дня моего рождения. Экономка Наталья, камеристка Татьяна, буфетчик Петруха с мальчиком на побегушках, две дочки с гувернанткой-немкой... Мой сын Глеб сейчас в кадетском корпусе, иногда его отпускают домой...
   - Когда ваш сын был дома в последний раз?
   - В минувшее воскресенье.
   "Надо будет завтра посетить Глеба", - подумал Кондрат.
   - Все? Больше никого?
   - Остальная прислуга живет во флигеле и работает в доме под присмотром Степана и Натальи.
   - Хорошо, ограничимся пока близким кругом.
   - Вы сегодня же со всеми познакомитесь, - заверил Линника Кияковский, оправляя сюртук. - Полагаю, мы можем спускаться к обеду.
  

III

  
   Спустившись на первый этаж, сыщик слегка прихрамывающей походкой прошествовал в сопровождении хозяина дома через большую светлую прихожую в гостиную, где был накрыт стол. Комната была выполнена в теплых тонах. Вдоль стен выстроились выкрашенные под коричневый мрамор пилястры. Правильный рисунок желтого паркета переходил в сложную вязь малинового персидского ковра. Потолок был отделан резными панелями из темного дерева, но, присмотревшись, Кондрат обнаружил, что это тоже всего лишь искусная имитация.
   Семья уже была в сборе. Впереди стояла, изящно опершись о спинку стула, еще не потерявшая своего очарования женщина тридцати с небольшим лет в голубом платье, ее каштановые волосы были собраны в высокую прическу. "Жена", - догадался Линник. При появлении гостя она обвела его пристальным взглядом зеленоватых глаз, затем вопросительно посмотрела на мужа. На заднем плане показался тонкий силуэт тридцатилетней гувернантки с узким хрящеватым лицом в окружении непоседливых девочек, которых та тщетно пыталась успокоить. "Дети всегда начинают озорничать в самый неподходящий, с точки зрения взрослых, момент", - подумалось вдруг Кондрату.
   - Минутку внимания! - торжественно произнес Кияковский. - Позвольте представить вам частного сыщика Кондрата Титовича Линника, который, я надеюсь, сможет пролить свет на неприятное происшествие, которое случилось в нашем доме на этой неделе. После обеда он побеседует с каждым из вас...
   Пока Виктор Викентьевич говорил свою высокопарную речь, сыщик учтиво поклонился. Его внимательный взгляд скользнул по лицам присутствующих. Хозяйка дома держалась непринужденно; в глазах ее дочерей еще не успели остыть искры смеха; лицо гувернантки нахмурилось; незаметно выросший на пороге, словно страж, камердинер излучал непроницаемое спокойствие.
   Кияковский продолжал знакомить Кондрата со своими домочадцами:
   - Это моя супруга Аделаида Евгеньевна... Мои дочки: старшая - Анастасия, младшая - Полина... Гувернантка фройляйн Грета Айгль... С камердинером Степаном вы уже знакомы...
   Наконец, когда все формальности были соблюдены, глава семьи пригласил всех за стол. Супруги разместились по центру напротив друг друга, Линника хозяин посадил по правую руку от себя, гувернантка с детьми расположилась с другой стороны. Камердинер чинно отворил боковые двери, и в гостиную с сияющим лицом вошел молодой мужчина с непослушно торчавшими на голове рыжеватыми вихрами; он нес белый фарфоровый супник.
   - Это наш буфетчик Петруха, - вполголоса пояснил сыщику Виктор Викентьевич.
   Вначале за обедом властвовало молчание: по-видимому, сказывалось взаимное недоверие между супругами. Даже дети подавленно притихли, слышалось только деловитое постукивание ложек. Лишь когда принесли горячее, хозяйка дома решила взять на себя заботу о ведении приятной светской беседы.
   - Давно вы в частном сыске? - поинтересовалась Аделаида Евгеньевна у Кондрата, обнажая прекрасные зубы в вежливой улыбке.
   - Три года.
   - И каковы ваши успехи?
   - Неплохие... Было пару нераскрытых дел, но только по не зависящим от нас обстоятельствам.
   - А кражи вы расследовали?
   - Нечасто, но несколько раз доводилось... С кражами обычно трудностей не возникает, - добавил Линник, испытующе посмотрев на Кияковскую, но та ничем себя не выдала.
   - Вот как? - в фальшивом удивлении хозяйки сквозила легкая ирония. - Надеюсь, мой муж верно поступил, обратившись именно к вам, - насмешливый взгляд Аделаиды Евгеньевны остановился на главе семьи.
   - Я постараюсь оправдать оказанное доверие, - сухо отозвался сыщик.
   - А чем вы занимались до этого?
   - Я бывший военный.
   - Вы воевали в Банате? - в голосе женщины появилось любопытство.
   - Да, был ранен, вышел в отставку в чине корнета, - коротко ответил Кондрат, не желая распространяться на эту тему. - Собственно, один мой сослуживец и подал мне идею заняться частным сыском, раз уж с военной карьерой мне пришлось покончить.
   Петруха стал разливать из самовара чай и, глуповато улыбаясь, предложил Линнику сахар.
   - Нет, спасибо, - отказался тот.
   - Это верное решение, - подхватила Кияковская. - Мы с мужем тоже не едим сахар и детей отучили. Ученые говорят, что это вредно для здоровья.
   - Ja, - с важным видом кивнула гувернантка, а Виктор Викентьевич нахмурился.
   - Согласен, но на войне без сахара никак, - мягко возразил сыщик. - Сколько раз он спасал меня от голода!..
   - Да, война - это ужасно!.. - вздохнула Аделаида Евгеньевна, тем самым завершив разговор.
  

IV

  
   Пустовавшая комната Глеба, которую Кияковский определил Кондрату для допроса домочадцев, выглядела гораздо более скромно, чем парадные покои. Из украшений здесь был только терракотовый пояс лепнины под потолком. В углу размещалась небольшая кровать, у стены возвышался наполовину заполненный книжный шкаф, центр занимал круглый ореховый стол, на котором перед решающим сражением застыли шеренги оловянных солдатиков. Линник устало опустился на стул и машинально взял в руку одну из ярко раскрашенных фигурок. "Какая красивая и, на первый взгляд, безобидная игрушка", - подумалось сыщику, и горькая улыбка тронула уголки его губ.
   Первой в комнату вошла Кияковская, и на лице Кондрата сразу отразилась озабоченность: пожалуй, эту женщину будет труднее всего раскусить. Сохраняя полное самообладание, хозяйка дома с благодушной улыбкой уселась за стол напротив Линника.
   - Я готова отвечать на ваши вопросы, - спокойно произнесла она.
   - Как давно вы замужем? - начал издалека сыщик.
   - Уже одиннадцать лет.
   - Когда муж рассказал вам о своей семейной реликвии?
   - Сразу после помолвки.
   - А когда вы узнали, где хранятся "Пять орешков"?
   - Он сам мне показал их во время медового месяца.
   - Каковы ваши отношения с мужем?
   - У нас с ним дружеские, доверительные отношения, - сказала Аделаида Евгеньевна, но, заметив скепсис в глазах Кондрата, пояснила: - Разумеется, вначале мы любили друг друга, но обычно со временем любовь уходит, остается только взаимное уважение. Наш брак здесь не исключение.
   - Ваш муж сообщил мне, что только у вас есть вторая связка ключей от секретера в его кабинете.
   - Да, там хранятся наши семейные бумаги.
   - А у вас есть ключ от кабинета мужа?
   - Нет.
   - Вы не находите это странным?
   - В случае надобности я всегда могу попросить ключ у Степана, он мне не откажет.
   - За прошедшую неделю вы заходили в кабинет своего мужа?
   - Да, два или три раза.
   - Он при этом присутствовал.
   - Да, мой муж подтвердит.
   - Секретер не открывали?
   - Не было нужды.
   По лицу Линника нетерпеливо заходили желваки. Нет, так от нее ничего не добиться. В этом безупречном светском тоне, как в болоте, вязнет всякое живое чувство. Нужно сбить ее с толку, возмутить неожиданным вопросом.
   - Вы изменяли мужу? - резко сменил тему сыщик.
   Хотя женщина изо всех сил старалась сохранить беззаботный вид, под пудрой у нее проступил румянец, льдистые глаза сверкнули холодным презрением.
   - Как вы смеете?! - процедила хозяйка.
   - Послушайте, мне совершенно все равно, какие у вас отношения с мужем. Прежде всего, мне нужны факты. Да или нет? - не сдавался Кондрат.
   - Разумеется, нет! - с вызовом ответила Кияковская.
   Солгала. Больше она ничего не расскажет. Но теперь хотя бы понятно, куда нужно копать. Линник с недоверием посмотрел на Аделаиду Евгеньевну, но промолчал, снова перейдя вслед за тем к простым вопросам:
   - Кто-нибудь мог взять у вас ключи от секретера?
   - Кто?
   - Ваша служанка, например?
   - Татьяна?.. Она могла бы воспользоваться случаем, только зачем ей это нужно? Да и возьми Татьяна всю связку, разве смогла бы она отыскать в секретере шкатулку?
   - Кого вы подозреваете?
   - Я еще не решила, - уклончиво проговорила женщина.
   - И все же? Вы ведь должны как-то объяснить себе, куда пропали бриллианты?
   - Вы сыщик? Вот и ищите! - бросила хозяйка с уже едва скрываемым недовольством.
   - И найду, - твердым голосом парировал Кондрат. - Не смею вас больше задерживать.
   Кияковская встала из-за стола, поправила прическу и, надменно подняв голову, удалилась.
  

V

  
   Затем в комнату несмело вошла гувернантка. Растерянно обернувшись вслед явно пребывавшей не в духе хозяйке, фройляйн Айгль вопросительно взглянула на Линника и машинально поздоровалась:
   - GrЭß Gott!
   - Вы баварка? - поинтересовался сыщик.
   - Nein, Аустриа, - поправила его Грета, немного успокоившись.
   Послышался звучный топот маленьких ножек, и в дверях показались два любопытных личика.
   - А нам можно? - спросила старшая девочка с порога.
   - Можно, - не сдержал улыбки Кондрат.
   Дети нерешительно вошли внутрь, но, увидев развернутые на столе оловянные войска, стремительно бросились к ним.
   - Смотри, какие красивые солдатики! - восхищенно воскликнула Настя, схватив одного из них.
   - Покажи! - стала требовать ее младшая сестра.
   - Осторошно, девочки! - одернула своих подопечных гувернантка. - Это игрушки вашего брата!
   Окрик фройляйн Айгль почти никак не отразился на поведении детей, которые, разместившись на кровати, с азартным видом начинали какую-то свою игру с металлическими фигурками. Оставшиеся на своих позициях воины, казалось, с недоумением и страхом следили за судьбой своих товарищей.
   - Девочки! - позвал Линник.
   Сестры неохотно обернулись.
   - Папа показывал вам бриллианты?
   - Нет, - протянула Настя.
   - А что это такое? - не поняла Полина.
   - Это такие блестящие камушки, - пояснила сестра.
   - Я не знаю. Может, и показывал, - пожала плечами младшая.
   - Это очень красивые камушки. Ты бы запомнила.
   - Думаю, да, - согласился сыщик. - А вы нигде их не видели в последние дни? У кого-нибудь из домашних?
   Настя покачала головой, а Полина озадаченно всплеснула руками.
   - Мама с папой часто ссорятся?
   - Иногда, - нахмурилась старшая.
   - Когда это было в последний раз?
   - На прошлой неделе.
   - Это правда? - обратился Кондрат к гувернантке.
   - Ja, - скорбно кивнула та.
   - Вы не знаете, по какому поводу?
   - Ich weiß es nicht. Ми с девочками били в другой комнате.
   - Вы что-то слышали? Может, разобрали какие-то слова?
   - Frau Adelheid кричала что-то про мир...
   - Мир?
   - Мир... Идти в мир... Пустить в мир... - вспоминала немка.
   - Пустить по миру? - догадался Линник.
   - Ja! NatЭrlich! - обрадовалась Грета.
   Сыщик невольно усмехнулся. Эта весьма примечательная деталь ставила под сомнение честность его клиента. Не исключено, правда, что жена бросила ему эти слова в сердцах, в минуту сильного раздражения.
   - Как давно вы работаете у Кияковских?
   - Шесть лет.
   - Значит, Глеба вы хорошо знаете?
   - Ja. Он вирос умним, воспитанним мальчиком. Я горшусь им.
   - Вы знали, что в доме есть бриллианты?
   - Я слишала об этом от Frau Adelheid.
   - Вы знали, где они хранились?
   - Nein! Зачем мне это знать? Я би не стала спрашивать у Herr Kijakowskij или Frau Adelheid. Что би они подумали? - испуганно расширив глаза, проговорила фройляйн Айгль.
   - Вы заходили в кабинет Виктора Викентьевича в последние несколько дней?
   - Nein. Я биваю там очень редко.
   Кондрат бросил пристальный взгляд на собеседницу и медленно произнес:
   - У меня больше нет к вам вопросов.
   - Danke, - поднялась со своего места гувернантка. - Девочки, нам пора уходить.
   Сестры шумно запротестовали. Только после долгих просьб, уговоров и угроз дети в сопровождении Греты покинули комнату, а насильно разлученные со своими однополчанами солдатики вернулись на игрушечный театр военных действий. Кажется, обошлось без потерь.
  
  

VI

  
   Следующим в комнате Глеба появился камердинер Степан. Он остановился у порога и внушительным голосом сказал:
   - Чем могу быть полезен?
   - Присаживайтесь, - Линник предложил старику стул, и тот с видимой неохотой расположился напротив сыщика.
   - Как давно вы служите в этом доме?
   - Почитай, полвека будет. Я служил еще при покойном батюшке Виктора Викентьевича, царствие ему небесное, - воспоминания о давно ушедших временах расправили морщины на суровом лице слуги.
   - Расскажите мне о Кияковских: каковы отношения между мужем и женой?
   - Обычные, - камердинер быстро вернул себе непроницаемый вид.
   - Говорят, в последнее время они много ссорятся... - возразил Кондрат.
   - Что ж, бывает, - кивнул Степан. - Когда супруги проживут вместе десять лет под одной крышей, то волей-неволей начинают браниться.
   - Из-за чего они поссорились на прошлой неделе? Из-за денег?
   - Это не мое дело, - хмуро отрезал старик.
   Линник стал недовольно тереть нижние зубы о верхние. Сыщик уже пожалел, что завел такой откровенный разговор с камердинером о господах: Степан - слуга старой закалки, он никогда не скажет о них ничего дурного, даже если бы за кем-нибудь и водились грехи. Так что эту тему придется закрыть.
   - У вас находятся ключи от всех помещений в доме? - спросил Кондрат.
   - Все, кроме ключей от секретера, - поправил его камердинер. - Они есть только у господ.
   - За прошедшую неделю вы давали кому-нибудь ключ от кабинета Кияковского?
   - Наталье.
   - Экономке? Зачем?
   - Раз в три дня в кабинете убирает горничная, она приходит из флигеля и работает под присмотром Натальи.
   - Больше никто не просил у вас этот ключ?
   - Нет.
   - Что вы можете сказать о Наталье?
   - Вдова, мужа на войне потеряла. Толковая женщина, дело свое знает.
   - А Татьяна?
   По лицу Степана пробежала едва заметная тень досады.
   - Вертихвостка она, - пренебрежительно бросил он. - Глазки всем делает. С Петрухой спуталась...
   - С буфетчиком?
   - Да... А сама-то работница никудышная!..
   - А что Петруха?
   - Вроде жениться на ней собирается. Он парень озорной, весельчак, но притом ловкий и аккуратный. Прошлый наш буфетчик был таким растяпой, все у него из рук валилось - сплошной убыток, а Петруха хоть бы одну тарелку где разбил.
   - А по виду и не скажешь... - удивился Линник.
   - Вот и я про то.
   - У него еще какой-то помощник есть... мальчик...
   - Толик Красноух? Так себе помощник... Тот еще сорванец! Не знаю, как Петруха с ним управляется...
   - А что так?
   - Вечно попадает в какие-то истории, а Петруха за это уши ему дерет, оттого и прозвище - Красноух.
   - С прислугой из флигеля знакомы?
   - Конечно, знаком. Но я не думаю, что это кто-то оттуда, - покачал головой старик.
   - Сами-то вы на кого думаете? - поинтересовался сыщик.
   - Я пока что воздержусь, - помедлив, решил слуга.
   У Кондрата сложилось впечатление, что камердинер подозревает кого-то из домочадцев, но его статус не позволяет высказать свои соображения вслух. Лучше будет дождаться более подходящей минуты.
   - Если вы посчитаете нужным сообщить мне что-то еще, я всегда к вашим услугам, - заключил Линник, впрочем, не питая на это особых надежд.
  

VII

  
   После того как старик степенно покинул комнату, к сыщику с уставшим видом вошла женщина в чепце. Когда-то красивые черты ее осунувшегося лица заострились от жизненных невзгод, и у Кондрата невольно сжалось сердце, когда служанка сухо поздоровалась, бросив на него рассеянный взгляд.
   - Как вас зовут? - спросил Линник.
   - Наталья.
   Сыщик пригласил экономку за стол, та безропотно повиновалась.
   - Как давно вы служите в доме?
   - Одиннадцать лет.
   - Значит, вы появились здесь одновременно с Аделаидой Евгеньевной?
   - Вначале я была камеристкой госпожи.
   - А когда стали экономкой?
   - Три года назад.
   "Вероятнее всего, Кияковские сделали Наталью экономкой, когда ее муж погиб в Банатской кампании", - предположил Кондрат, но не решился уточнить, чтобы лишний раз не бередить незажившую душевную рану служанки.
   - Каковы отношения между супругами Кияковскими?
   - Как между мужем и женой.
   - В последнее время они часто ссорятся?
   - Не знаю... Не замечала...
   - Из-за чего они ссорятся?
   - Нам не положено этого знать, - вздохнула женщина, опустив глаза.
   - Поймите, я интересуюсь этим не из простого любопытства. Я расследую исчезновение бриллиантов, и эти сведения чрезвычайно важны для дела, - не уступал Линник.
   - Я не смогу вам помочь...
   Сыщик стал раздраженно пережевывать пустоту. От экономки, кажется, тоже ничего не добиться. Личная жизнь господ - тайна за семью печатями.
   - За прошедшую неделю вы дважды брали у Степана ключ от кабинета Кияковского? - вынужденно сменил тему Кондрат.
   - Да.
   - Зачем?
   - Алена там убирала.
   - Кто такая Алена?
   - Горничная, она живет во флигеле.
   - Вы смотрели за тем, как она убирает?
   - Конечно.
   - И никуда не отлучались?
   - Нет.
   Односложные ответы Натальи не нравились Линнику. Экономка говорила равнодушным тоном, устремив неподвижный взгляд в одну точку, словно мысли ее блуждали далеко отсюда.
   - Кто-нибудь из горничных мог украсть бриллианты?
   - Нет.
   - Почему вы так в этом уверены?
   - Я знаю всех девушек. Я ручаюсь за них.
   - А за Татьяну?
   - За нее тоже.
   - Кто же тогда украл бриллианты? Как вы считаете?
   - Не знаю, - пожав плечами, женщина грустно покачала головой.
   От разговора с Натальей у сыщика осталось досадное чувство неудовлетворенности. О чем-то она умалчивает. Может, боится?.. Впрочем, скудные сведения, полученные от экономки, выглядели логично и не противоречили словам камердинера. Кондрату не в чем было упрекнуть несчастную служанку, и все-таки что-то в ее показаниях его смущало.
   - Может, вы еще что-нибудь хотите мне рассказать?.. - участливым тоном произнес Линник. - По секрету?..
   Бросив испуганный взгляд на Кондрата, женщина тихо проговорила:
   - Нет.
   Фокус не удался. Разочарованный сыщик отпустил экономку.
  
  
  

VIII

  
   Затем в помещение кокетливо впорхнула стройная темноволосая девушка, одетая в кремовое ситцевое платье. На правой щеке у нее красовалась родинка, на слегка изогнутых губах сияла улыбка, большие кофейного цвета глаза смотрели весело и игриво. В ушах раскачивались стеклянные серьги в виде шара.
   - Татьяна? - догадался Кондрат.
   - Да, - кивнула камеристка со смехом. - А как вы узнали?
   - Степан весьма красноречиво вас описал, - ехидно заметил Линник.
   - Старый хрыч! - возмутилась девушка. - Ну и что он про меня наплел?
   - Всякое... Про вас с Петрухой...
   - Какое ему дело? Мы с Петей скоро поженимся!
   - Это он подарил вам серьги?
   - Да.
   - Это стекляшки? - недоверчиво поинтересовался сыщик.
   - Конечно, что же еще? - удивилась служанка, но сообразив, куда клонит Кондрат, усмехнулась: - Уж не думаете ли вы, что это ворованные бриллианты? Хотите взглянуть?
   - Не стоит, - махнул рукой Линник, подумав, что сейчас ему бы не помешало присутствие ювелира. - Как давно вы здесь служите?
   - Три года.
   - И все это время вы были камеристкой?
   - Да, я пришла на место Натальи, когда она стала экономкой.
   - Что вы можете сказать о госпоже?
   - Она очень добра ко мне, слова дурного не скажет.
   - Каковы у нее отношения с супругом?
   - В последнее время довольно сложные.
   - Они часто ссорятся?
   - Пожалуй.
   - Из-за чего они ссорились на прошлой неделе?
   - Не знаю, меня не было в доме.
   - Где же вы были?
   - У родителей. Я заметила, - вполголоса проговорила Татьяна, - что, когда у господ ожидается скандал, они отпускают меня домой. А мне только этого и надо.
   - Почему они вас отпускают?
   - Наверное, не хотят, чтобы я все разболтала, - предположила девушка.
   - Говорят, в последний раз Кияковские ссорились из-за денег. Вы что-нибудь об этом знаете?
   - Ну, это не мое дело...
   - Что же тогда ваше дело? - нетерпеливо бросил сыщик. Неужели ему так никто и не расскажет о состоянии семьи?
   - Мое дело - одевать и раздевать госпожу, убирать ей волосы, чистить и гладить платье...
   - У госпожи есть любовник?
   Служанка явно не ожидала такого поворота разговора. Она вспыхнула и торопливо прошептала, потупив взгляд:
   - Что вы такое говорите?!.
   - Известно, что! Камеристки всегда знают об амурных делах госпожи и зачастую помогают ей в них. Разве нет?
   - Не знаю... Даже если бы знала, вам бы не сказала...
   - Что так?
   - Вы еще мужу донесете, а госпожа меня выгонит. Знаю я вас...
   - Кстати, Кияковский к вам не приставал?
   - Господь с вами! У него всегда такой серьезный вид, иногда я даже его побаиваюсь.
   - Вам было известно, где лежат бриллианты?
   - Я только слышала, что они были в секретере.
   - Вы знаете, где госпожа хранит ключи от него?
   - В прикроватном столике.
   - Значит, вы могли бы проникнуть в кабинет и украсть бриллианты?
   - Да почто мне это?
   - Чтобы сбежать с женихом и зажить припеваючи.
   - Что ж я тогда не сбежала? - насмешливо возразила Татьяна.
   - Чтобы на вас не подумали.
   - Вот еще! Я и в кабинете несколько раз только за все время была.
   - Кто же тогда вор?
   - А мне почем знать? - развела руками камеристка. - Если б знала, рассказала.
   - Неужели? - усомнился Кондрат.
   - Уж поверьте, покрывать вора мне совершенно ни к чему, - решительно заявила девушка.
   "Любопытно, как бы ты запела, если бы бриллианты украла госпожа? Или жених?" - подумал Линник, испытующе посмотрев на служанку, но, ничего не сказав, отпустил ее.
  

IX

  
   Уходя, Татьяна как раз разминулась в дверях с Петрухой и бросила на него нежный взгляд. Сияющий от радости рыжий буфетчик смело шагнул в комнату, из-за его спины показался веснушчатый помощник лет десяти с соломенными волосами и оттопыренными багровыми ушами.
   - Добрый день!.. Толя? - обратился сыщик к мальчику, но тот только нахмурился и громче засопел.
   - Толя, Толя, - ответил вместо него словоохотливый Петруха.
   - Давно вы здесь служите?
   - Четыре месяца.
   - А Толя?
   - А Толя здесь уже второй год околачивается, верно я говорю?
   Мальчик молча кивнул. Казалось, его распирает жгучая обида.
   - Сбежал из дома, бродил по городу, голодал, - пояснил буфетчик. - Господа сжалились и оставили его у себя, хотя толку от этого сорванца никакого. Ну-ка, расскажи, что ты сегодня натворил.
   - Сами рассказывайте, - шмыгнул носом Толик.
   - Изволь! Я послал его сегодня в лавку за чаем, а он сцепился с соседским мальчишкой и подрался с ним. Еле разняли.
   - Он обозвал меня сопляком, - насупившись, пробормотал мальчик.
   - Его светлость смертельно оскорбился и засветил обидчику в челюсть. Но чая он так и не принес.
   - Как вам работается на новом месте? - поинтересовался Кондрат у Петрухи.
   - Грех жаловаться. Платят исправно, особых нареканий от господ нет.
   - Супруги Кияковские ладят друг с другом?
   - Как когда.
   - Они часто ссорятся?
   - Иногда бранятся, с кем не бывает!
   - Из-за чего?
   - Этого не знаю, наша комната далеко от господских покоев. Разве что этот бездельник подслушивает.
   - Толя, тебе что-нибудь об этом известно? - Линник подозрительно взглянул на мальчика, но тот только вздохнул.
   - Отвечай, не то уши надеру! - пригрозил буфетчик.
   - Нет, - глухо отозвался его помощник. - Больно надо!..
   - Вы знали о бриллиантах в доме? - спросил сыщик.
   - Слыхал... Говорят, они тю-тю? - весело заметил Петруха.
   - А вы, случаем, не приложили к этому руку?
   - Как же!.. - засмеялся буфетчик, затем, успокоившись, сказал: - Я и в кабинете был всего только раз, когда на работу сюда устраивался.
   - Говорят, вы очень ловкий человек, - задумчиво проговорил Кондрат.
   - Ну да. Чем мне только не приходилось пробавляться, пока я сюда не пришел. Гляньте-ка!
   Петруха быстрым движением смахнул со стола четырех солдатиков и начал умело ими жонглировать.
   - Вот так в прежние времена я развлекал на ярмонках ребятишек, - медленно произнес буфетчик, внимательно следя за мельканием ярких фигурок над головой. Линник с уважением наблюдал за этим завораживающим зрелищем, и даже на лице Толика появилось любопытство.
   - Видимо, так вы завоевали сердце Татьяны? - усмехнулся сыщик.
   Солдатики аккуратно опустились в ладонь Петрухи, и он принялся расставлять их на поле битвы.
   - Ну да, - хитро улыбаясь, ответил буфетчик. - К каждой бабе свой подход нужен. Верно я говорю, Толик?.. Толик!..
   - Да, - машинально проворчал мальчик.
   - Татьяна сказала, что вы с ней скоро поженитесь. Это правда?
   - Почему бы и нет? - пожал плечами Петруха. - Девка она что надо. Я и так уж вволю нагулялся.
   - Как вы считаете, кто украл бриллианты?
   - Я не так давно в этом доме, чтобы подозревать кого-то из жильцов. Может, горничная какая из флигеля позарилась, или настоящий вор пронюхал и украл, такие ведь бывают?
   Если в воровку из флигеля Кондрату верилось слабо, то второе предположение хоть и было маловероятно, все же исключать его совсем было нельзя.
   - Бывают, - неохотно согласился Линник. - Можете идти.
  

X

  
   Когда допрос жильцов был окончен, к сыщику вошел сам хозяин дома. Нервно покусывая губы и нетерпеливо вышагивая по паркету, он задал волновавший его вопрос нарочито спокойным тоном:
   - Что-нибудь узнали?
   - Кое-что, - кивнул Кондрат и, не желая рассказывать своему клиенту подробности, сразу перешел в наступление: - Очень хорошо, что вы здесь, у меня как раз появилось к вам несколько вопросов. Вы не испытываете денежные затруднения?
   - Нет. Разве я стал бы тогда вас нанимать?
   Ответ был логичным, но, как показалось Линнику, не вполне искренним. Нужно надавить.
   - У меня есть сведения, что на прошлой неделе вы поссорились с женой из-за денег, - медленно проговорил сыщик, словно бросая в воду камень в предвкушении зрелища расходящихся от удара кругов.
   Виктор Викентьевич покраснел и, защищаясь, торопливо произнес:
   - Это не имеет отношения к делу.
   - Вы хотите найти бриллианты?
   - Это не имеет отношения к делу! - раздраженно повторил Кияковский.
   - Как знаете, - задвигал челюстью Кондрат. Видно, придется самому докопаться до истины.
   - Кстати, - вспомнил он, - в последние несколько дней жена заходила к вам в кабинет?
   - Да.
   - Вы никуда не отлучались в это время?
   - Кажется, нет... - неуверенно сказал хозяин дома, и вдруг его лицо снова стала заливать краска. - Вообще-то... я один раз выходил... Но это заняло не более минуты... Она не успела бы за это время забрать бриллианты и вернуть все на место...
   - Думайте, Виктор Викентьевич, думайте... - многозначительно изрек удовлетворенный Линник, покидая озадаченного клиента наедине со своими мыслями.
   - Как успехи? - поинтересовался Онуфрий, когда уставший сыщик ввалился вечером домой.
   - Кое-что узнал. По крайней мере, появилась пища для размышлений. А у тебя что слышно?
   - Все сделал, как вы просили. Письма ювелирам разослал. По пути из почты зашел к Тимофею, который служит у предводителя дворянства, он мне рассказал о Кияковском. Говорит, весь в долгах, одно имение в аренде, другое заложено.
   - Любопытно... Наверное, хотел заложить бриллианты и вдруг обнаружил, что их нет, - усмехнувшись, предположил Кондрат. - Будем иметь это в виду.
   - Какие указания на завтра?
   - Сходи к Берняку, возьми у него двое саней для слежки на две недели, вот задаток, - Линник вручил секретарю серебряную монету. - А я пройдусь в кадетский корпус, нужно повидать сына Кияковского.
  

XI

  
   В Борхов пришла оттепель. Впервые за неделю в глубоком лазурном небе засияло солнце, и веселые огненные блики заиграли на лужах талого снега, кое-где показавшейся из-под слякоти мокрой брусчатке, взмыленных крупах лошадей. Прохожих на улицах стало больше, у всех было приподнятое настроение, и голоса звучали громче и не по сезону оживленно. Даже массивное серое здание кадетского корпуса, выходившее строгим квадратным фасадом на небольшую площадь, казалось, с любопытством взирало на городскую жизнь, поблескивая длинными рядами высоких окон.
   Впрочем, весенний солнечный флер мгновенно улетучился, стоило Линнику оказаться в стенах этого мрачного строения. У входа сыщика встретил желчного вида унтер-офицер, по хмурой решимости которого можно было нетрудно догадаться, что никто из посторонних лиц в учебное заведение не проникнет.
   - Здравия желаю, - вежливо приветствовал его Кондрат. - Моя фамилия Линник, я частный сыщик. Мне нужно увидеться с проходящим здесь обучение кадетом Глебом Викторовичем Кияковским.
   - Извините, ничего не выйдет, - сурово отрезал унтер-офицер.
   - Вы не понимаете, - выдохнул Кондрат, приготовившись к долгой словесной осаде. - Я веду расследование по поручению господина Кияковского, и мне нужно безотлагательно поговорить с его сыном. Это очень важно.
   - Воскресенье - день свиданий с родителями, приходите к кадету Кияковскому вместе с его отцом.
   - Это мне не подходит. Во-первых, дело очень срочное, каждый день на счету. Во-вторых, мне нужно поговорить с кадетом Кияковским наедине.
   - Встречи обучающихся с посторонними возможны только по письменному разрешению директора - генерал-майора Сергеева, - победно усмехнулся унтер-офицер, очевидно, посчитав, что разговор окончен, но Линник так не думал.
   - Тогда я хочу встретиться с господином директором, - заявил он.
   - Зачем?
   - Вы же сами говорите, что мне нужно получить разрешение директора. Тогда пустите меня к нему!
   - Послушайте! Это так не делается!..
   Неизвестно, чем бы закончились препирательства у входа в кадетский корпус, если бы на шум не пришел молодой подполковник в пенсне.
   - Что здесь происходит? - сухо поинтересовался он.
   Унтер-офицер вскочил, изменившись в лице.
   - Ваше высокоблагородие... Начальство требуют... Насчет кадета Кияковского... Сыщик... - запинаясь, произнес он.
   - Сыщик? - оживился подполковник.
   - Так точно!
   Военный в пенсне немного подумал.
   - Пропустите его, - решил он.
   - Слушаюсь, - проговорил обескураженный унтер-офицер.
   Кондрат вопросительно взглянул на подполковника.
   - Я провожу вас к господину директору, - пояснил тот. - Следуйте за мной.
   Пока они шли по бесконечным коридорам мрачного здания, вид учебных классов, искаженные эхом голоса воспитателей, доносившийся из столовой запах тушеной капусты подняли из далеких глубин памяти Линника то чувство тоскливой обреченности, с каким он сам впервые переступил порог подобного заведения почти тридцать лет назад. Для него, тогдашнего мальчика незнатного происхождения, обучение в провинциальном кадетском корпусе было единственным шансом выбиться в люди, и он им воспользовался. Для находящегося на грани разорения Кияковского кадетский корпус, по-видимому, единственная возможность дать образование своему сыну.
   Подполковник постучал в дверь кабинета директора и, получив разрешение, вошел внутрь. Переговорив с начальником, военный в пенсне вернулся.
   - Его превосходительство готовы вас принять, - сообщил он сыщику, приглашая того войти.
   Комната, в которой оказался Кондрат, несомненно, подчеркивала высокий статус своего хозяина. Дубовый стол, высокий книжный шкаф, географические карты, ковры бордового цвета, целая галерея портретов щеголявших в эполетах директоров прошлых лет - все возвещало о славной истории учебного заведения. Стоявший у окна генерал-майор Сергеев был плечистым мужчиной с седыми усами и темной бородой. По прищуренному взгляду, который метнул директор кадетского корпуса на Линника, было трудно понять, рад он или скорее раздосадован. Они обменялись официальным рукопожатием.
   - Генерал-майор Дмитрий Денисович Сергеев.
   - Кондрат Титович Линник.
   - Вы проводите расследование как частное лицо? Без привлечения полиции?
   - Да... Пока что в этом нет необходимости, - после короткой паузы сказал сыщик, недоумевая, откуда директору известно о его поисках "Пяти орешков".
   - Я, право, не представляю, откуда господину Кияковскому стало известно о сегодняшнем происшествии, - глухо произнес генерал, опустив глаза. - Спешка, с которой он вас нанял...
   До Кондрата стал медленно доходить смысл слов Сергеева. Слишком уж легко ему удалось попасть на прием к директору. Очевидно, с Глебом случилась какая-то неприятность. Узнать бы теперь, какая именно.
   - Как это произошло? - осторожно спросил Линник.
   - Мы сами пока толком ничего не выяснили. На утренней перекличке Глеба не оказалось. Мы обыскали весь кадетский корпус и не нашли его. Дежурные ничего не знают, наверное, проспали. По-видимому, ночью Глеб самовольно покинул учебное заведение.
   Вот оно что! А ведь Глеб был дома в воскресенье и мог забрать с собой бриллианты. Любопытно... А что, если он вернулся домой?.. Нет, тогда бы Кияковский дал знать об этом Сергееву.
   - Как бы вы охарактеризовали Глеба? Он хорошо учился?
   - Тихий, скромный, несколько замкнутый... Но учился он прилежно, отметки почти по всем предметам отличные, - директор заглянул в лежавший на столе табель, - кроме гимнастики и строевых занятий. Телом слаб.
   - Может, сбежал из-за неуставных отношений? - предположил сыщик.
   - Мы следим за порядком в нашем кадетском корпусе и строго наказываем тех учащихся, кто бывает в этом уличен, - проговорил генерал не терпящим возражений тоном.
   Кондрат скептически посмотрел на него и мягко заметил:
   - Я не знаю, как обстоят дела в вашем учебном заведении, но, когда я учился в похожем кадетском корпусе, чего там только не насмотрелся. Конечно, время тогда было другое, но все же...
   Сергеев, задумавшись, помолчал, затем с хитрым прищуром усмехнулся:
   - Значит, вы тоже из нашей братии?
   - Так точно.
   - В Банате воевали?
   - Так точно. Ранен, вышел в отставку.
   - Какой у вас чин?
   - Корнет.
   - Я думаю, мы с вами найдем общий язык, корнет, - благодушно кивнул директор.
   Линник облегченно вздохнул. Теперь он добьется всего, чего пожелает.
   - У Глеба были здесь друзья, товарищи?
   - Роман Данилевич - сын знакомого его отца. Мы у него спрашивали про Глеба - говорит, что ничего не знает.
   - Можно мне с ним встретиться? Выпишите мне разрешение?
   - Это пустая формальность, - махнул рукой генерал. - Кадет Данилевич сейчас на строевых занятиях. Подполковник Юц вас к нему проводит.
   - Я надеюсь, Глеб скоро найдется. Не наказывайте его строго, когда он вернется, - заступился сыщик за пропавшего кадета. - Возможно, именно страх наказания мешает ему вернуться.
   - Сделаю все, что в моих силах, - заверил его Сергеев.
   Уходя, Кондрат набрался смелости и попросил у директора фотографию Глеба.
   - А у вас разве нет? - удивился генерал, с подозрением сверля взглядом Линника.
   - Вообще-то есть, но у господина Кияковского были только старые детские фотографии, - ловко солгал сыщик.
   Сергеев выдвинул ящик стола и, перебрав бумаги, протянул Кондрату маленькую фотографию темноволосого мальчика с грустными глазами:
   - Возьмите. Держите меня в курсе дела.
   - Спасибо, - поблагодарил Линник директора. - Непременно.
  

XII

  
   Покинув полутемное здание, сыщик как будто снова оказался в другом мире, где царствовало солнце. По расчищенному от снега плацу, звучно чеканя шаг, маршировали темные шеренги кадетов. Наблюдавшие за этим загадочным зрелищем с верхушек берез любопытные вороны весело кричали, передразнивая гремевшие внизу команды воспитателей. Подойдя к одному из них, подполковник Юц тихо сказал несколько слов. Вслед за тем раздалась команда:
   - Взво-о-од - стой!
   Подростки замерли, кое-кто от неожиданности наступил на пятки соседям из передней шеренги.
   - Кадет Данилевич!
   - Я! - выкрикнул, побледнев, невысокий мальчик с толстыми губами.
   - Выйти из строя на три шага!
   - Слушаюсь!
   Тщательно вытягивая носки, кадет приблизился к воспитателю, заранее приготовившись к наказанию. Но стоявший рядом военный в пенсне ласковым тоном сообщил ему, кивнув на Кондрата:
   - Вас ожидают.
   Мальчик с заметным воодушевлением подошел к Линнику.
   - Ты Роман Данилевич?
   - Я, - с недоумением отозвался кадет.
   - Я частный сыщик Кондрат Линник. Мы можем поговорить?
   - Конечно.
   - Давно здесь учишься?
   - Второй год.
   - И как тебе, нравится?
   - Да.
   - С Глебом Кияковским давно знаком?
   - С детства. Наши отцы служат в одном министерстве, поэтому мы часто вместе играли. Мы с Глебом лучшие друзья, несмотря на то что он младше меня на год.
   - Почему он тогда сбежал?
   Не выдержав пристального взгляда сыщика, Роман опустил глаза и начал счищать грязь с сапог.
   - Так... - неопределенно пробормотал он.
   - Его здесь обижали?
   - Да... - вполголоса признался мальчик. - У нас ведь в одном классе учатся ребята разного возраста, кому десять лет, а кому - тринадцать. Конечно, Глебу как одному из самых младших кадетов частенько доставалось от старших... Иногда я заступался за него, но не всегда получалось... Я и начальству сегодня ничего не сказал, потому что и меня тогда затравят...
   - Как Глебу удалось выйти отсюда незамеченным?
   - Это как раз дело нехитрое. Ночные дежурные у нас обычно спят, если офицеры не приходят их проверять. Я бы тоже отсюда без труда ушел, если бы захотел.
   - Куда Глеб мог пойти? Он тебе не рассказывал?
   - Если он не дома, тогда не знаю...
   - К твоему отцу, например? - предположил Кондрат.
   - Это вряд ли, - покачал головой Роман.
   - Глеб ничего не говорил тебе про "Пять орешков"?
   - Про что?
   - Про фамильные драгоценности.
   - Нет, не слышал. А что?
   - Нет, ничего, - вовремя спохватился Линник. Неужели побег Глеба из кадетского корпуса через несколько дней после исчезновения бриллиантов - простое совпадение?.. Стал бы он делиться тайнами со своим лучшим другом?.. Почему бы и нет? Дети любят хвастаться по поводу и без... А вдруг они с Романом сообщники?.. Нет, не похоже...
   - Когда тебя в последний раз отпускали домой? - на всякий случай спросил сыщик.
   - Месяц назад. Надеюсь, в это воскресенье отпустят.
   - Понятно, - задумчиво произнес Кондрат. - Больше ничего не хочешь рассказать?
   - Нет.
   - Ну, тогда ступай.
   Глядя на медлившего вернуться в строй кадета, Линник с удивлением подумал, как он мог заподозрить этого простодушного ребенка в соучастии в краже. Темные силуэты кадетов перемещались по залитому солнечным светом плацу, повинуясь сухим приказам воспитателя, словно шахматные фигуры под рукой невидимого гроссмейстера.
  

XIII

  
   - Ну и дела... - протянул сыщик, как только переступил порог своей квартиры. Кондрат уже собирался поведать своему секретарю историю о сбежавшем из кадетского корпуса сыне Кияковского, но тот его прервал:
   - У нас гость.
   Только сейчас Линник заметил поднявшегося из-за стола пожилого мужчину с седой козлиной бородкой.
   - Здравствуйте, Кондрат Титович! - голос незнакомца был угодливым, с приятной хрипотцой. - Я таки вас дождался.
   - Это ювелир, - шепнул Онуфрий.
   - Меня зовут Моисей Хаимович Мамжер, - представился тот.
   - Добрый день! - поздоровался сыщик, снимая поношенную шубу. - Напрасно вы меня ждали, это мой секретарь Онуфрий, мы работаем с ним вместе, так что можете не стесняться его присутствия. Кстати, именно он написал вам письмо, из-за которого вы, полагаю, ко мне пришли.
   - Молодой человек, - ювелир с укоризной посмотрел на Кондрата, - дело, по которому я к вам пришел, настолько деликатное, что я не стал бы о нем болтать с первым встречным.
   - Я очень ценю вашу твердость, - Линник невольно перенял тон своего собеседника, - но не могли бы вы нам рассказать теперь о сути дела?
   - Я бы с удовольствием, но вы меня поймите: старик Мамжер пришел к вам, если можно так выразиться, по зову сердца, исполняя гражданский долг, пожертвовав своим драгоценным временем, в разгар дня, когда больше всего клиентов, и желал бы получить за это что-нибудь взамен.
   Сыщик, нахмурившись, переглянулся с секретарем. Тот, усмехнувшись в усы, многозначительно развел руками. Вздохнув, Кондрат полез в карман пиджака.
   - Если вам действительно есть что рассказать, вы заслуживаете некоторого вознаграждения с моей стороны, - сыщик положил на стол рядом с гостем серебряную монету. - Кроме того, я полагаю, что в ходе расследования нам понадобятся ваши консультации, которые также должны быть оплачены, - вторая монета легла сверху.
   - Я вижу, вы деловой человек, Кондрат Титович! - удовлетворенно проговорил ювелир, забрав деньги. - Старик Мамжер вас не подведет.
   - Расскажите, что привело вас сюда, - нетерпеливо напомнил Линник.
   - Конечно... Третьего дня вечером, когда я уже собирался закрывать мастерскую, ко мне прибежал мальчишка, лет десяти или двенадцати, не больше, и попросил посмотреть камень. Сначала я отнесся к этому несерьезно, думал, он принес мне кусок стекла, который нашел на улице. Судите сами: откуда у ребенка может быть настоящий бриллиант? Но я все-таки вооружился лупой, и моему изумлению не было предела! Это оказался первоклассный бриллиант! Но только я хотел полюбопытствовать, откуда он взялся, мальчишки и след простыл.
   У сыщика захватило дух. Вот это зацепка! И по времени подходит, и мальчиков такого возраста у него сразу несколько на примете. Кто же это?
   - Как он выглядел? - задумавшись, спросил Кондрат.
   - Полкарата, легкий желтоватый оттенок, огранка простая, но весьма недурно выполнена...
   - Нет, - поморщился Линник, - как выглядел мальчик?
   - Мальчик? - ювелир с недоумением посмотрел на сыщика. - Самый обыкновенный... Светлые волосы, нос картошкой...
   - Может, этот? - Кондрат извлек из кармана фотографию Глеба, не особо надеясь на успех.
   - Молодой человек! - с досадой произнес Мамжер. - Я же сказал, что у мальчика были светлые волосы.
   Значит, не Глеб и не Роман... Может, Толик?
   - У него были веснушки?
   - Я не рассмотрел.
   - Уши оттопыренные, красные?
   - Да, пожалуй...
   Если это был Толик, то его мог послать к ювелиру вор, чтобы убедиться в подлинности бриллиантов. Кто же тогда вор? Петруха?.. А может, госпожа Кияковская?..
   - Как вы считаете, почему он сбежал? Испугался? Он ведь так и не узнал ответа на свой вопрос, а камень остался у вас.
   - Я тоже долго об этом думал. Либо кто-то его спугнул, либо по моему виду он догадался, что камень настоящий.
   - А бриллиант он оставил потому, что у того, кто его послал, были еще такие же камни, - предположил Линник.
   - Вполне вероятно, - согласился Мамжер.
   - Благодарю вас за ценные сведения, Моисей Хаимович. Вам нужно непременно встретиться с моим клиентом, чьи бриллианты я сейчас разыскиваю, покажете ему этот камень. Завтра вас устроит?
   - Не хотелось бы, чтобы это заняло много времени, - уклончиво ответил ювелир.
   - Не беспокойтесь, это не займет больше часа, - заверил его сыщик. - Мы вас подвезем. У нас ведь будут лошади? - обратился Кондрат к Онуфрию.
   - Будут, - подтвердил тот.
   - Вот моя визитная карточка, буду ждать вас завтра после полудня. Было приятно с вами познакомиться, - заключил Мамжер, деловито направившись к выходу.
   Когда секретарь проводил гостя, Линник дал ему новое поручение:
   - Подготовь записку для Кияковского, чтобы он нас завтра встретил. Я сам ее отнесу.
   - Будет сделано. А о чем вы хотели мне рассказать, когда вернулись из кадетского корпуса? - поинтересовался Онуфрий, устраиваясь за письменным столом.
   - Ах да... - вспомнил сыщик. - Глеб Кияковский сбежал оттуда сегодня ночью.
   - Вот как? Это связано с пропажей бриллиантов?
   - У меня была сначала такая мысль, но ювелир не признал в нем мальчика, который к нему приходил.
   - Может, совпадение?
   - В этом деле подозрительно много совпадений... Скажи, куда бы ты пошел, если бы захотел сбежать из кадетского корпуса, а возвращаться домой тебе было бы стыдно?
   - На вокзал.
   - Я тоже так думаю. Вот только на который из трех? - проворчал Кондрат, зашевелив челюстью.
  

XIV

  
   Линнику казалось, что ему удалось понять нехитрую логику пропавшего мальчика, поэтому первым делом сыщик отправился на Западный вокзал, расположенный дальше остальных от кадетского корпуса. Пробираясь сквозь плотную, как пчелиный рой, толпу под воющие гудки паровозов, Кондрат поговорил с несколькими носильщиками, двое из которых узнали на фотографии бродившего поблизости мальчика. В быстро наступивших сумерках Линник три раза обошел главное здание, затем стал изучать окрестности, пока не обнаружил поникшую детскую фигурку в нише пакгауза. Незаметно приблизившись, сыщик убедился, что это исчезнувший сын Кияковского.
   - Здравия желаю, Глеб Викторович! - устало усмехнувшись, Кондрат разбудил прикорнувшего мальчика.
   - Вы кто? Откуда вы меня знаете? - испуганно отстранился Глеб. - Вы из кадетского корпуса?
   - Нет, я частный сыщик Кондрат Титович Линник.
   - Вас нанял отец, чтобы найти меня?
   - Он нанял меня по другой причине. Пойдемте, пока ему не рассказали о вашем побеге.
   - Никуда я с вами не пойду, - глухо проговорил кадет.
   - Отчего же?
   - Я туда не вернусь, - в тоне мальчика послышалась горечь.
   - Что же вы намерены предпринять? - сыщик попробовал зайти с другой стороны.
   - Сяду в поезд и уеду подальше отсюда.
   - У вас ведь нет денег на билет. Или есть? - Кондрат бросил испытующий взгляд на Глеба.
   Тот только тяжело вздохнул. Очевидно, нет.
   - Поедете зайцем - вас задержит полиция и вернет родителям. Согласитесь, довольно глупый план.
   - У меня не было плана...
   - Я это вижу. Я знаю, почему вы сбежали, Роман мне все рассказал. Когда я учился в кадетском корпусе в Черске, мне тоже приходилось туго. Муштра, розги, цук - все это я испытал на собственной шкуре. Но я это пережил, так как хорошо понимал, что если сдамся, то так и не смогу занять достойное место в обществе. Думаете, вашему отцу хотелось отдавать вас в кадеты? У него просто не было другого выхода. Сейчас еще не поздно вернуться. Пойдемте.
   Линник надеялся, что его проникнутые здравым смыслом доводы подействуют на кадета. Тот как будто хотел ему возразить, но так и не смог ничего сказать и подавленно замолчал. Сыщик терпеливо ждал.
   - Ладно, - поднявшись, чуть слышно пробормотал мальчик. Удовлетворенный Кондрат, прихрамывая, направился к ярко освещенной газовыми фонарями привокзальной площади. Глеб неохотно последовал за ним, грустно понурив голову.
   - Часто бываешь дома? - Линник незаметно для себя перешел на "ты", как будто теперь с официальным тоном было покончено.
   - Где там!.. Два раза за три месяца отпускали, а сейчас и подавно не отпустят...
   - Отставить уныние! - отрезал сыщик. - Это главный враг кадета, понял?
   - Понял...
   - Родители часто ссорятся?
   - Не знаю. Я же сейчас редко дома бываю.
   - А раньше?
   - Бывало.
   - Из-за чего они обычно бранятся?
   - Я толком не знаю. Они стараются делать это так, чтобы я и мои сестры ничего не слышали.
   - Ты что-то слышал, не так ли?
   - Мама считает, что отец тратит слишком много денег, а он говорит, что она ведет себя легкомысленно, - хмуро ответил мальчик.
   - Отец рассказывал тебе о "Пяти орешках"?
   - Было дело...
   - Когда?
   - Где-то год назад. Он позвал меня в свой кабинет. На столе была красная шкатулка. Отец открыл ее, показал мне бриллианты и сказал, что это наша фамильная реликвия и что я получу их в наследство, как его единственный сын.
   - Больше ты их не видел?
   - Нет. Я так понял, они пропали? - в голосе Глеба промелькнуло любопытство.
   - Да, - пришлось подтвердить сыщику.
   - И вас для этого нанял мой отец?
   - Совершенно верно.
   - Вы меня подозреваете?
   - Это моя работа. Я собираю сведения, сопоставляю факты, чтобы найти вора. А тут ты решил сбежать из кадетского корпуса как раз после исчезновения бриллиантов. Разве это не подозрительно?
   - Ну да, - не смог сдержать улыбки мальчик.
   - Не знаешь, кто мог их украсть?
   - Нет. Я и думать о них забыл.
   Остаток пути бывший и будущий офицер прошли молча. Каждый думал о своем. Легкий мороз освежал лицо. По улице с глухим топотом копыт и скрежетом полозьев пролетали сани. Окна домов уютно бросали медовые отсветы в синий зимний вечер.
   Когда Кондрат и Глеб поравнялись с мрачной глыбой кадетского корпуса, сыщик предложил мальчику провести его внутрь, уладив дело с директором, но тот, подумав, решительно отказался.
   - Если другие кадеты узнают, что директор проявил ко мне снисхождение, мало мне не покажется.
   - Как же ты вернешься?
   - Так же, как и вошел. Одно окно на первом этаже неплотно закрывается.
   - Ну, желаю удачи!
   Крикнув что-то на прощание, мальчик вскоре исчез за кованой оградой.
  

XV

  
   На следующий день ровно в два часа к особняку Кияковского со скрипом подъехали сани. Сидевший на козлах Онуфрий обернулся назад и с ироническим видом спросил:
   - Вас подождать?
   - Разумеется, - машинально бросил погруженный в свои мысли Линник, и, только оказавшись вместе с Мамжером на скользкой мостовой, он понял, что секретарь пошутил.
   Невозмутимый камердинер без лишних слов проводил гостей в кабинет, где, в волнении покусывая губы, их поджидал хозяин дома. На письменном столе резко выделялось кровавое пятно обтянутой бархатом шкатулки.
   - Добрый день! - нетерпеливо поздоровался с вошедшими Виктор Викентьевич, очевидно, намереваясь поскорее приступить к делу.
   - Моисей Хаимович Мамжер, - учтиво пожал руку Кияковскому ювелир. - Это большая честь для меня.
   Равнодушно пропустив мимо ушей обременительную лесть старика, хозяин дома открыл шкатулку.
   - Вот здесь лежали пропавшие бриллианты. По размеру этих углублений вы можете судить о величине камней, - сухо пояснил он.
   - "Пять орешков"? - воскликнул Мамжер.
   - Откуда вы про них знаете? - удивился сыщик.
   - Молодой человек! Каждый уважающий себя ювелир в княжестве слышал об этих замечательных камнях. Пять бриллиантов весом от девяти до двенадцати карат, огранка Перуцци, название получили благодаря своей форме и желтоватому оттенку. Настоящее произведение искусства! По сравнению с этими камнями мой экземпляр - просто жалкая песчинка, - старик достал из недр сюртука маленький блестящий кристалл.
   Кондрат не сказал Мамжеру о "Пяти орешках", желая сохранить дело в тайне, но, как теперь выяснилось, это были тщетные меры предосторожности.
   - А что, если бы вор решил распилить бриллианты на камни поменьше, чтобы их было проще продать? - предположил Линник. - А ваш камешек -кусочек одного из "орешков".
   - Конечно, в этом случае продать бриллианты стало бы значительно проще, но они бы сразу сильно потеряли в цене... в десятки... или даже в сотни раз. Я уже не говорю о том, что это очень долгий и тяжелый труд. Да и какой ювелир взялся бы за такую работу? Это же варварство, преступление! - Мамжер чуть не задохнулся от возмущения.
   Сыщик стал хмуро жевать пустоту. Кондрат считал, что это важная зацепка, но, похоже, своенравная судьба решила угостить его еще одним случайным совпадением. Впрочем, у Линника еще оставались кое-какие идеи. Он попросил Виктора Викентьевича привести Татьяну и Толика. Дежуривший в коридоре Степан отправился выполнять поручение хозяина.
   - Вы, небось, и половины истории этих легендарных камней не знаете... - ювелир окинул хитрым взглядом своих собеседников и, поскольку ему никто не возразил, принялся с воодушевлением рассказывать: - Вам известно, что граф Ферзен когда-то отдал за "Пять орешков" свою великолепную конюшню с отличными скаковыми лошадьми? Это было целое состояние, но ему не терпелось удивить свою невесту... А во время войны за испанское наследство одна знатная дама приняла мученическую смерть от рук камизаров, отказавшись отдать им бриллианты...
   Наконец, в кабинет резво вбежала камеристка, ее грудь тяжело вздымалась от сбившегося дыхания. Служанка растерянно остановилась посередине комнаты, обведя присутствующих вопросительным взглядом.
   - Разрешите взглянуть на ваши серьги, Татьяна, - развеял ее тревогу сыщик.
   - Извольте, - пожав плечами, повиновалась девушка.
   Кондрат протянул серьги Мамжеру:
   - Это ведь стекло, не так ли?
   - Конечно, стекло, - изучив украшения под лупой, заключил ювелир, - но довольно дорогое. Кто их вам подарил?
   - Жених, - ответила радостная камеристка.
   - Поздравляю, он вас любит! - вернул ей серьги старик.
   - Я знаю, - просияла Татьяна.
   Последним в кабинет вошел недовольный Толик с пунцовыми ушами.
   - Не этот мальчик приходил к вам в мастерскую? - спросил у Мамжера Линник.
   - Нет. Определенно, нет, - покачал головой тот.
   Все мимо. Сыщику ничего не оставалось, как попрощаться с Кияковским и уйти.
   - Если мне все-таки удастся найти "Пять орешков", я непременно отправлю за вами, чтобы оценить их подлинность, - сказал Кондрат ювелиру, когда они спускались по мраморной лестнице.
   - Старик Мамжер будет вам очень благодарен за такую честь, - с готовностью кивнул тот.
  

XVI

  
   Отвезя ювелира назад в мастерскую и заехав на несколько минут на квартиру, Линник и его секретарь отправились на разных санях следить за домом Кияковского. Онуфрий остановился в ста шагах за желтым особняком, сыщик занял позицию на таком же расстоянии с другой стороны от него, на перекрестке. Отсюда полого спускавшаяся вниз безлюдная улица с двумя десятками богатых домов преуспевающих подданных княжества просматривалась почти целиком. Еще на квартире Кондрат перевоплотился в городского извозчика: прицепил темную окладистую бороду, скрывавшую всю нижнюю часть лица, набросил на плечи серый армяк, запахнув его ремнем, надел парик с кудрями, свисавшими на лоб, и водрузил на голову потертый гречневик. Этого, однако, оказалось недостаточно: к вечеру стал усиливаться мороз, и продрогшему от долгого сидения Линнику пришлось еще укутаться в тяжелый овчинный тулуп. Глотнув из предусмотрительно взятой с собой походной фляжки и немного согревшись, сыщик начал слежку.
   Короткий зимний день стремительно таял в холодной синеве. Фонарщик чинно прошествовал по улице, озарив ее мягким лимонным светом. Редкие прохожие оборачивались на застывшие на углу сани. Кондрата стали грызть сомнения: не слишком ли он заметен для обитателей окрестных домов? Около шести часов от особняка Кияковского отделилась тонкая темная фигурка, по-видимому, женская, и двинулась навстречу Линнику. Онуфрий слез с козел и стал поправлять упряжь на лошади, подавая условный знак сыщику, чтобы тот был начеку. Женщина рассеянно озиралась по сторонам, но, заметив извозчика, чуть не бегом бросилась к Кондрату. Это была Наталья.
   - Свободно? - выдохнула она.
   Линник не собирался подвозить своих новых знакомых, чтобы те его не раскрыли, но обеспокоенный вид экономки подсказал сыщику, что у него появляется шанс разгадать тайну несчастной вдовы.
   - Фадитесь, - низким голосом пригласил ее в сани Кондрат, отчаянно борясь с лезущими в рот усами и бородой.
   Наталья рассеянно опустилась в сани. Похоже, она его не узнала.
   - Болотный проспект, 15, - проговорила экономка, думая о чем-то своем.
   - Но! - тронул поводья Линник, и застоявшаяся лошадь двинулась вперед неуверенной рысью. Полозья запели по покрытой льдом мостовой.
   Путь был неблизким. Они ехали в Курницу - восточную окраину Борхова, окаймлявшую болото, из-за чего там располагались самые дешевые квартиры. В последнее время предприимчивые фабриканты стали строить здесь большие доходные дома для своих рабочих. Впрочем, в Курнице охотно селились и бедные чиновники, и студенты, и преступные элементы. Сыщик не раз туда ездил, расследуя довольно мерзкие дела, поэтому, направляя лошадь во все более темные улицы, он гадал, к кому спешит женщина холодным зимним вечером. Из лабиринта запутанных переулков они вдруг выскочили на широкий проспект, с двух сторон которого возвышались тесно подогнанные друг к другу, как зубы, здания. Кондрат остановил сани возле нового четырехэтажного дома неопределенного охристого цвета.
   - Подождите меня, я недолго, - произнесла Наталья и, осторожно ступая по льду, исчезла во мраке ведущей во двор арки. Подождав несколько мгновений, Линник тихо последовал за ней.
   Под сводом арки было совершенно темно, сыщик семенил вдоль стены, ощупывая кирпичную кладку. Добравшись до угла, он заглянул во двор. Женские шаги замерли где-то впереди. Затем открылась дверь подъезда, на миг выхватив из мрака ряд покосившихся сараев, и экономка вошла внутрь. Кондрат быстро захромал вслед за ней, надеясь, что дверь в недавно построенном доме не скрипит. Расчет Линника оправдался. Бросив взгляд в узкую щель и убедившись в том, что Наталья тяжело поднимается по черной лестнице, он нырнул в подъезд и аккуратно затворил за собой дверь. Притаившись внизу, сыщик внимательно следил за ритмично опускавшейся на перила рукой экономки, чтобы определить, на каком этаже она остановится. Женщина достигла верхней площадки и постучала. Послышался скрип открываемой двери, ропот голосов, щелчок замка, затем все смолкло. Кондрат торопливо зашагал вверх по забрызганной грязью лестнице. Из-за дверей был слышен то детский плач, то яростная брань, то пьяные вопли. На четвертом этаже, расположенном под самой крышей, находилась только одна квартира, в которую вела низкая дверь с кое-где облупившейся краской. Линник прислушался: из квартиры доносился странный шум - то ли плач, то ли писк, перемежаемый невнятным бормотанием. Запомнив ее номер, сыщик поспешил удалиться.
   Кондрат просидел на козлах не меньше четверти часа, прежде чем Наталья вернулась.
   - Назад, на Монархическую, - сказала опечаленная экономка. Казалось, она едва сдерживает рыдания.
   Линник прикрикнул на лошадь и стал разворачивать сани. Сыщику страшно хотелось узнать, что так гложет его пассажирку. Подумав, Кондрат решил, что обязан осведомиться у нее об этом хотя бы из чувства сострадания.
   - Флучилось чаво? - обернулся Линник.
   - Нет, - коротко ответила женщина дрогнувшим голосом.
   - Рафкажите, облегчите душу, - настаивал сыщик.
   Наталья обреченно вздохнула и, проглотив колючий комок, начала:
   - Моя мать уже вторую неделю тяжело болеет. Говорят, инфлюэнца... Я снимаю ей угол в Курнице, но на лекарства денег не хватает... Просто беда! Я уже стала выносить из дома столовое серебро...
   Вот это уже любопытно! Это мотив! Почему бы экономке не украсть бриллианты?
   - У гофпод, небось, есть что-то более ценное, - осторожно заметил Кондрат.
   - Что вы! Как можно!.. Я не пойду на такое преступление... - испуганно проговорила женщина, затем, что-то вспомнив, всплеснула руками: - Господи! На прошлой неделе у хозяина пропали бриллианты, а я в глаза их не видела. Как прознают, что я украла серебро, сразу на меня подумают...
   Значит, не она... Да и как бы она их продала? Сразу бы попалась.
   - Может, профто денег у гофпод попросить? - предложил Линник. - Небось не откажут.
   - Попросила бы, да неловко... У них и так одни долги...
   - Не печальтесь. Бог дафт, поправится ваша матушка, а коли нет... Все там будем... - заключил сыщик.
   Наталья остановила сани на знакомом перекрестке.
   - Благодарю, дальше я сама, - протянула она извозчику несколько мелких монет.
   - Нет, - протестующе замахал руками Кондрат. - Вам они сейчаф нужнее.
   - Спасибо, - прошептала экономка и поспешила к дому Кияковского.
   Оказавшись один, Линник глубоко вздохнул. Поездка в Курницу дала даже больше, чем он мог ожидать, но на душе остался неприятный осадок. Немного подумав и убедившись, что сани Онуфрия стоят на прежнем месте, сыщик потянул поводья и поехал к доктору Журавскому. В прошлом году Кондрат помог его сестре избежать брака с мошенником, который охотился за приданым богатых невест, а затем исчезал с деньгами.
   Линник остановил лошадь в трех кварталах от особняка Кияковского у двухэтажного серого дома с высоким гранитным крыльцом. Поднявшись по ступеням, сыщик постучал в дверь. На пороге вырос светловолосый мужчина тридцати лет в маленьких круглых очках на кончике острого носа.
   - Вы к кому? - удивился врач.
   Кондрат так вжился в образ извозчика, что забыл о своем облике.
   - Это я, - сказал Линник, поспешно сняв бороду.
   - Боже правый! - воскликнул доктор. - Кондрат Титович! Да вас мать родная в этом не узнает!
   - На то и расчет, - согласился сыщик. - Как поживает ваша сестра?
   - Спасибо, хорошо. Снова начала выходить в свет.
   - Рад это слышать... Окажите мне услугу.
   - Что угодно.
   - Посмотрите одну старушку, у нее инфлюэнца в довольно тяжелой стадии.
   - Как давно она болеет?
   - Уже неделю... Одевайтесь, я вас сам отвезу.
   - Я скоро, - кивнул Журавский.
   Через полчаса врач уже возвращался из квартиры больной на Болотном проспекте к ожидавшему его Кондрату.
   - Как она? - нетерпеливо поинтересовался Линник.
   - Неважно, но могло быть и хуже. Я дал ей хорошие немецкие порошки, будем надеяться, что это поможет. А кто она?
   - Не все ли равно? - устало произнес сыщик и уже во второй раз за вечер начал разворачиваться на неуютном проспекте.
  

XVII

  
   Помня о рискованной поездке с Натальей, которая могла бы узнать в извозчике Кондрата, если бы ее мысли не занимала болезнь матери, Линник решил найти более укромное место для наблюдения за домом Кияковского. На следующий день он спрятал сани под дуплистой растрепанной ивой на берегу пруда в конце улицы, а сам в своем вчерашнем наряде расположился в других санях рядом с Онуфрием, который стал на прежнем месте. Низко надвинув на лоб гречневик, сыщик поглядывал на оживший с рассветом особняк. Татьяна бегала в лавку за покупками, портной привез платье для госпожи, подъезжали еще какие-то дамы - очевидно, Кияковская собиралась на бал. Когда стемнело, из ворот тяжело выполз и остановился напротив крыльца запряженный парой рысаков изящный возок. Из дома выплыла хозяйка в синем вечернем платье с обвивавшей шею горжеткой, медленно спустилась по лестнице и исчезла в глубине возка. Кучер захлопнул дверцу, поднялся на козлы и молодцевато щелкнул кнутом. Напряженно вытягивая шеи, лошади потащили возок по рыхлому снегу вверх по улице.
   - Поезжай за Кияковской, - выскочил из саней Кондрат. - Она тебя не знает, но все равно постарайся не попадаться ей на глаза.
   - Не бойтесь, - обнадежил его Онуфрий. - Не впервой.
   Цокнув языком и натянув поводья, секретарь тронулся за возком.
   Линник вернулся к одиноко стоявшей у пруда лошади и тяжело опустился в сани. Сыщик думал, что в этот вечер не произойдет больше ничего заслуживающего внимания, но миновала четверть часа, и на крыльце появилась темная мужская фигура. Посмотрев по сторонам, человек быстрым шагом двинулся в начало улицы. Заинтригованный Кондрат последовал за ним на санях.
   Немного приблизившись, он узнал спину Кияковского в толстой шубе. В отличие от их первой встречи, в этот раз Виктор Викентьевич выглядел решительно и направлялся с определенной целью в известное ему место. Миновав два квартала, клиент сыщика толкнул стеклянную дверь и вошел в зеленое здание с массивным эркером, который подпирали полуобнаженные кариатиды. Здесь находился карточный клуб "Обсидиан", в котором Линник сам неоднократно бывал до Банатской кампании и сразу после своей отставки. Кондрат решил вернуться домой, переодеться и пешком отправиться в клуб, чтобы присмотреть за Кияковским.
   Через полчаса Линник в форме уланского корнета вошел в знакомую стеклянную дверь.
   - Добрый вечер, Кондрат Титович! - радушно встретил его бородатый швейцар с крупным грушевидным носом. - Что-то давно вас не видно-с.
   - Здравствуй, Панкрат! Не думал, что ты меня еще помнишь, - на лице сыщика проступила смущенная улыбка.
   - Как же-с, как же-с! - закивал головой старик. - Я все помню-с.
   Кондрат не преминул воспользоваться знаниями швейцара.
   - Скажи-ка, часто ли здесь бывает господин Кияковский?
   - В последний год довольно часто, два или три раза в неделю-с заходит. Вы и нынче его здесь застанете-с.
   - Рад это слышать. И как ему здесь играется?
   - По-всякому бывает... Иной раз возьмет порядочный куш, а может и вдрызг проиграться.
   - Пойду его разыщу. Это тебе на чай, - Линник дал старику пару мелких монет.
   - Храни вас Бог! - поблагодарил его швейцар.
   По покрытой ковром широкой лестнице с кружевными перилами сыщик поднялся на второй этаж. Здесь в просторном зале были симметрично расставлены покрытые зеленым сукном ореховые ломберные столы, за которыми бесновались зараженные азартом игроки. Военные, чиновники, купцы, врачи, коммивояжеры - мужчины всех возрастов и званий упрямо испытывали свою удачу. Зыбкий табачный туман и неяркий свет керосиновых ламп, отражавшийся от темных обсидиановых подставок, создавали ощущение навязчивого ночного кошмара.
   Кондрат довольно быстро нашел своего подопечного. Виктор Викентьевич сидел, нахмурившись, за квадратным столом, сосредоточенно выводя мелом цифры на сукне. В углублении возле неудачливого дворянина лежала дюжина монет, тогда как у его соперников образовались внушительные груды золота и серебра. Один из игроков, по-видимому, решив, что на сегодня для него достаточно, сгреб кучу денег в свой карман и, снисходительно проводив взглядом несколько полетевших на пол монет, вышел из-за стола. Линник поспешно занял его место.
   - Разрешите к вам присоединиться, - звякнул шпорами бывший офицер.
   Двое игроков выразили дружное согласие. Поднявший голову Кияковский с удивлением воззрился на преобразившегося сыщика.
   - Господин Линник? - побагровев, сказал Виктор Викентьевич. - Не ожидал вас здесь увидеть...
   - Пришел повидаться с боевыми товарищами, - невозмутимо произнес Кондрат. - А почему вы не поехали со своей супругой на бал?
   Сыщик с удовлетворением наблюдал, как его клиент в замешательстве покусывает тонкие губы.
   - Нам нужно поговорить, - отрывисто бросил Кияковский, поднявшись из-за стола.
   - Извольте, - процедил Линник, задвигав челюстью, затем обратился к игрокам: - Продолжайте пока без нас.
   Собеседники отошли в темный угол, куда не распространялось душное золотистое марево игорного зала.
   - Мне не нравится ваш тон, - заметил раздосадованный Виктор Викентьевич. - А еще эти намеки при посторонних...
   - А мне не нравится то, что вы посчитали нужным от меня скрыть, - парировал Кондрат. - Ваша жена запретила вам играть, но вы все равно посещаете карточный клуб в ее отсутствие.
   Это было довольно смелое предположение, но, по-видимому, верное.
   - Кто вам это сказал? - опустил глаза сконфуженный Кияковский.
   - Я просто сопоставил факты, - коротко пояснил Линник. - Кстати, откуда вы берете деньги? Я навел кое-какие справки: вы погрязли в долгах.
   - Сегодня карта не идет, но иногда я выигрываю...
   - Иногда? - саркастически усмехнулся сыщик.
   - У меня есть запасы на черный день... - пробормотал Виктор Викентьевич и с надеждой взглянул на Кондрата, но, видя его недоверие, продолжил: - Продаю кое-какие ненужные вещи...
   - Может, вы и "Пять орешков" так продали?
   - Как?.. - осекся потрясенный дворянин, только сейчас сообразив, что попался в нехитрую ловушку Линника. - Вы подозреваете меня в том, что я сам украл у себя бриллианты?
   - Я должен рассмотреть все возможные версии.
   - Зачем же я тогда нанял вас?
   - Чтобы выглядеть потерпевшей стороной в глазах домочадцев. Допустим, я камней не найду - и дело с концом. А камней как не бывало... Если вы думаете, что меня так легко провести, сразу предупреждаю: со мной шутки плохи!
   - Послушайте, - вздохнув, скорбно проговорил Кияковский. - Обладание "Пятью орешками" выделяло наш дворянский род среди всех прочих. Да я бы скорее продал свои имения, дом, стал бы жить на одно жалованье, но никогда бы не расстался по собственной воле с этими бриллиантами...
   Звучит убедительно, по меньшей мере, искренно.
   - Допустим, - неохотно согласился сыщик. - Но ваше пребывание в этом заведении наводит на некоторые размышления. Честь имею!..
   Кондрат резко развернулся на каблуках и удалился ритмичной, слегка прихрамывающей походкой. Виктор Викентьевич рассеянно провожал взглядом его силуэт в синем мундире, быстро выцветший за пеленой табачного дыма.
   Онуфрий вернулся домой вскоре после полуночи.
   - Как успехи? - поинтересовался у него Линник.
   - Кияковская ездила на бал к графине Вышемирской и пробыла в ее дворце весь вечер, - доложил секретарь.
   - Тебя не заметили?
   - Уверен, что нет.
   - Будем надеяться, что она ничего не подозревает... - задумчиво произнес сыщик.
  

XVIII

  
   Еще одна неделя слежки не принесла почти ничего нового. В очередной раз вернувшись вечером с улицы Монархической, Кондрат и Онуфрий решили обсудить дальнейшие действия.
   - Итак, если предположить, что "Пять орешков" были украдены кем-то из домочадцев Кияковского, в круг подозреваемых попадает десяток человек, - размышлял вслух Линник. - Самого Кияковского я не считаю, поскольку если бы он взял бриллианты, то вряд ли бы затеял расследование. Глеба я тоже вычеркиваю из списка: его побег из кадетского корпуса был спонтанным и никак не связан с пропажей фамильных драгоценностей. Дочери Кияковского тоже отпадают: они еще совсем дети. Гувернантка-австрийка показалась мне бесхитростной женщиной, вряд ли она бы решилась на кражу. Кажется, она редко выходила из дома?
   - Четыре раза гуляла с девочками в городском саду, - заглянул в свои записи секретарь.
   - У Степана настолько безупречная репутация, что обсуждать его тоже нет смысла. Из дома он выходил всего лишь раз и то в сопровождении Кияковского.
   - Да, это был визит к Данилевичу в субботу.
   - Наталья, напротив, выходила в город довольно часто. Она несколько раз была на рынке, в разных лавках, три раза ездила к больной матери...
   - Как ее здоровье? - участливо осведомился Онуфрий.
   - К счастью, кризис миновал. Доктор Журавский говорит, что она быстро идет на поправку... Нет, в виновность Натальи я не верю... - покачал головой сыщик.
   - Как насчет Петрухи?
   - Мутный тип... И из дома, как нарочно, почти не выходил...
   - Два раза ходил в лавку, но чаще посылал вместо себя Толика.
   - И что?
   - Ничего подозрительного.
   - Странно... - на лице Кондрата тяжело перекатывались желваки. - И невеста его сама себе на уме...
   - Татьяна отлучалась из дома чаще других, - кивнул секретарь. - Три раза ездила к родителям, шесть раз бегала по лавкам, четыре раза относила письма Норницкой...
   - Это подруга Кияковской?
   - Да, в отсутствие мужа она ездит на балы с Норницкими.
   - Значит, Кияковская все время выезжает на балы с ними?
   - По крайней мере, всю последнюю неделю.
   - Вот жена как раз и вызывает у меня наибольшие подозрения, - признался Линник. - Ты ездил за ней, что скажешь?
   - Кияковская дважды была во дворце у Вышемирской и каждый раз проводила там много часов. Это все, что мне удалось узнать, - развел руками Онуфрий.
   - Скорее всего, именно у Вышемирской она и встречается со своим любовником... - предположил сыщик.
   - А если с ней поедет муж? - засомневался секретарь.
   - Это мало что меняет. Светский вечер всегда дает возможность обменяться парой кокетливых слов. К тому же, зная страсть мужа к игре, Кияковская может быть уверена, что он не будет следить за ней в бальной зале.
   - Кажется, завтра она снова собирается на вечер к Вышемирской.
   - Вот бы нам туда проникнуть!.. К сожалению, моего мундира для этого недостаточно... - посетовал Кондрат. - Зайди утром к Берняку, может, у него найдется для нас приличный возок. А там что-нибудь придумаем...
  

XIX

  
   В морозных синих сумерках величественный дворец Вышемирских был озарен лившимся из окон ярким светом, словно сундук, наполненный золотом. Порхавшие в воздухе снежинки неспешно кружились в затейливой кадрили. Под белой колоннадой у парадного входа толпились люди; внизу резали серый снег полозья уже не помещавшихся во дворе саней. Стоявший у выезда на улицу привратник в ливрее с усталой улыбкой приветствовал прибывавших на раут гостей графини.
   У ворот замер изящный возок, запряженный парой вороных рысаков.
   - Госпожа Кияковская, - объявил сидевший на козлах бравый кучер.
   - Милости просим, - поклонился привратник.
   Затем появились выкрашенные в белый цвет совсем новые сани.
   - Статский советник Норницкий с супругой, - прогремел бас.
   - Очень рады.
   Исцарапанный болотного цвета возок с парой гнедых.
   - Майор Черский, - выкрикнул кучер, усмехнувшись в пшеничные усы.
   - Проезжайте.
   С неприятным скрежетом сани проскользили по самому краю двора и остановились, по-видимому, захватив часть графского парка, но в общей сутолоке этого никто не заметил.
   - Онуфрий, ты что-нибудь видишь? - послышался сзади голос Линника.
   - Вижу, - ответил секретарь, отпустив поводья. - Кияковская с Норницкими поднимается по лестнице... Вошла внутрь...
   - Открой мне. Нужно прогуляться.
   Онуфрий ловко спрыгнул в снег и отворил дверцу возка. Оттуда показался сыщик в уланском мундире.
   - Эх, еще бы одну нашивку на погонах - мог бы сойти за настоящего майора, - проворчал он.
   - Что вы намерены предпринять? - поинтересовался секретарь.
   - Попробую проникнуть во дворец с черного хода.
   - А если вас заметят?
   - Скажу, что разыскиваю полковника по очень важному поручению.
   Убедившись, что в его сторону никто не смотрит, Кондрат стал осторожно обходить вокруг здания. Выглянув из-за угла, Линник с неудовольствием заметил возле черного хода запряженные сани, восседавший на козлах кучер явно кого-то ожидал. Пользуясь надвигавшейся темнотой, сыщик спрятался за деревом в пятнадцати шагах от саней. Время текло томительно медленно. Кондрат не знал, как ему теперь лучше поступить: ждать дальше или вернуться назад. Но его терпение было с избытком вознаграждено. Дверь едва слышно скрипнула, и на пороге появилась Кияковская в коралловом платье. Разместившись в санях и закутавшись в лежавшую сзади необъятную меховую шубу, женщина спокойным тоном приказала:
   - Трогай.
   Как только сани пришли в движение, Линник, хромая, побежал назад к Онуфрию.
   - Скорее! - бросил ему сыщик, запрыгивая в возок. - Кияковская только что выехала на санях со стороны черного хода.
   Секретарь без лишних слов вскочил на козлы и, дернув поводья, направил лошадей в засыпанный снегом парк.
   - Ты чего творишь? - запротестовал было Линник, но Онуфрий холодно возразил:
   - Вы же хотите ее догнать? Придется немного срезать.
   Далеко сзади послышались какие-то крики, но с каждым мигом они звучали все тише и невнятнее. В маленьких окнах мелькали черные стволы деревьев на синем снегу - то медленнее, то быстрее.
   - Серая лошадь? - спросил секретарь.
   - Да.
   - Все в порядке. Я их вижу.
   - Смотри, не упусти!
   - Не беспокойтесь, Кондрат Титыч.
   Они выехали на гладкую дорогу и вскоре оказались на улице. Сыщика охватило знакомое чувство, которое он всегда испытывал в предвкушении скорой разгадки тайны, - смесь нетерпения, бурного ликования и еще чего-то глубинного, безымянного; наверное, тот же восторг испытывает хищник при виде настигаемой им жертвы.
   Онуфрий повернул налево, затем направо и остановился. От дворца Вышемирских они проехали не больше версты.
   - Что там? - Кондрат тщетно пытался рассмотреть в окне, что происходит впереди.
   - Стали. Кияковская дает указания кучеру... Заходит в дом. Кучер поехал дальше, - бесстрастно докладывал секретарь.
   - Что за дом?
   - Номера.
   - Ага, там-то она и встречается со своим любовником...
   - Пойдем их ловить?
   - Подождем немного.
   Через четверть часа Линник с Онуфрием входили в украшенную богатой лепниной трехэтажную гостиницу. В просторном холле, уставленном вазонами с пальмами, их встретил румяный портье. На его лоснящемся лице расплылась неестественно вежливая улыбка.
   - Здравствуйте, господа! Чем могу быть полезен?
   - Добрый вечер! Я частный сыщик Кондрат Линник. Не так давно сюда вошла женщина в коралловом платье, не подскажите, в какой комнате она остановилась?
   - Извините, но я не имею права разглашать посторонним такие сведения... - развел руками портье с неизменной фальшивой улыбкой.
   Сыщик собирался с мыслями для обычного в таких случаях словесного поединка, когда Онуфрий, воспользовавшись тем, что внимание портье было обращено к отставному корнету, проворно схватил со стола книгу записей:
   - Разрешите взглянуть?
   - Что вы себе позволяете? - закричал взбешенный портье.
   - Посмотри повторяющиеся фамилии за сегодня, семнадцатое и четырнадцатое число, - спокойно проговорил приятно удивленный находчивостью секретаря Кондрат.
   - Немедленно отдайте мне книгу!
   - Есть! - воскликнул Онуфрий, палец которого замер напротив искомой строчки. - Федоров, комната 303.
   - Дайте ключ от триста третьего номера, - потребовал Линник.
   - Вы не имеете права!.. - тщетно сопротивлялся возмущенный портье.
   - Вы ведь не хотите, чтобы сюда приехала полиция? Речь идет не о заурядном адюльтере, а о крупной краже, - строго заметил сыщик. - Вам нужны неприятности?
   Кондрат знал, что слово "полиция" всегда производит необходимый эффект. Обескураженный портье молча протянул Линнику ключ.
   - Ну вот, совсем другое дело! Это на третьем этаже?
   - Да.
   - Куда окна выходят?
   - На улицу.
   - Побудь пока здесь, - обратился сыщик к своему секретарю. - Вряд ли вор решится прыгнуть с третьего этажа, но лучше быть начеку.
   Кондрат поднялся по лестнице и, осторожно ступая по застеленному ковром коридору, приблизился к номеру, прислушался. Кажется, тихо. Уже не скрываясь, Линник повернул ключ в замке два раза и резко распахнул дверь. Слабый свет из коридора выхватил из темноты небольшую уютную комнату. На просторной кровати испуганно зашевелились скрытые одеялом фигуры.
   - Какого черта! - послышался недовольный мужской голос. - Я же сказал, чтобы нас не беспокоили!
   Незнакомец зажег керосиновую лампу, и номер озарился медным светом. Это был мужчина тридцати лет с офицерскими закрученными усиками. Рядом с ним, подтянув одеяло к подбородку, лежала застигнутая врасплох Кияковская.
   - Здравия желаю, Аделаида Евгеньевна, - иронично поприветствовал неверную жену сыщик, затем повернулся к ее любовнику: - А вас как на самом деле зовут?
   - Штабс-ротмистр Горич.
   - Очень приятно, я частный сыщик Кондрат Линник. Вы можете подтвердить свою личность?
   Мужчина извлек из висевшей на спинке стула зеленой венгерки с желтыми шнурами сложенный вчетверо лист гербовой бумаги и хмуро протянул его сыщику.
   - Георгий Евграфович Горич, Седьмой гусарский полк, - прочел вслух Кондрат.
   - Это муж послал вас за мной шпионить? - губы Кияковской изогнулись в презрительной усмешке.
   - Он поручил мне найти бриллианты, - сухо возразил Линник. - Где они?
   - "Пять орешков"? У меня их нет, - нарочито спокойным тоном произнесла женщина.
   - Что ж, - нижние зубы сыщика заскользили о верхние, - если вы не хотите иметь дело со мной, вы будете иметь дело с полицией...
   - Они у меня, - вздохнул штабс-ротмистр.
   - Замолчи, - толкнула его локтем в бок любовница.
   - Какой смысл отпираться, раз он все знает? - пожал плечами Горич. Он достал из-под подушки холщовый мешочек и передал его Кондрату: - Вот ваши камни.
   Линник развязал тесемку, и пять прозрачных кристаллов выкатились в подставленную ладонь.
   - Так вот они какие! - пробормотал сыщик, любуясь прохладными на ощупь бриллиантами, затем громко позвал: - Онуфрий! Онуфрий!
   Через минуту секретарь подбежал к Кондрату, вышедшему в коридор.
   - Срочно поезжай за Мамжером. Бриллианты нашлись, - радостно сообщил Линник.
   - Я мигом, - просиял Онуфрий и поспешно удалился.
   Сыщик вернулся в номер.
   - Мы можем одеться? - спросила прятавшаяся под одеялом Кияковская.
   - Разумеется.
   Возникла неловкая пауза.
   - Может быть, вы отвернетесь? - возмутилась женщина.
   - Чтобы вы ударили меня чем-то по голове? Нет уж, спасибо! - усмехнулся Кондрат. - Я не буду на вас смотреть.
   Через пять минут, когда любовники в подавленном молчании оделись, Линник поинтересовался у Кияковской:
   - Вы выкрали бриллианты из секретера, когда муж на минуту оставил вас одну в кабинете?
   - На две минуты, - поправила его женщина. - Я подговорила горничную, чтобы она вызвала мужа по срочному делу.
   - Ловко!.. А почему сразу не забрали всю шкатулку? Ведь это проще.
   - Я хотела выиграть время. Я не знала, что муж так часто ее открывает.
   - Так я и думал... Зачем вообще вы все это затеяли? - недоумевал сыщик. - "Пять орешков" хорошо известны всем ювелирам княжества, как бы вы их продали?
   - Я узнала об этом слишком поздно... Понимаете... Мой муж - игрок, он постоянно проигрывает в клубе огромные суммы, он залез в долги и вот-вот потеряет свое родовое имение... Я так устала от этого... Я собиралась сбежать с Георгом за границу, нам хватило бы этих камней на всю жизнь... Все равно мой муж проиграл бы их однажды в своем клубе...
   - Я понимаю ваше положение, - мягко заметил Кондрат, - но "Пять орешков" принадлежат вашему мужу. Он волен распоряжаться ими, как ему заблагорассудится. Закон на его стороне.
   - Что с нами будет? - испуганно прошептала Кияковская. Ее губы задрожали, и стоявший рядом в гусарской форме Горич взял руку любовницы в свою.
   - У вас есть только один выход - признаться во всем мужу. Бросьтесь перед ним на колени, он, как мне кажется, человек великодушный, он вас простит, - заключил Линник.
   В эту минуту в коридоре послышались тяжелые, но как будто нетерпеливые шаги. Это был ювелир.
   - Здравствуйте, Кондрат Титович! - он долго жал руку сыщику. - Спасибо, что вспомнили про меня, уважили старика Мамжера!
   - Добрый вечер! Я всегда выполняю свои обещания. Вот эти камни, - Линник раскрыл левую ладонь.
   Ювелир посмотрел через лупу на желтоватые кристаллы и вдруг резко произнес:
   - Молодой человек! Вы шутки шутить вздумали? Это подделка, стекло!
   Сыщик перевел взгляд на Горича.
   - Как вы это объясните, Георгий Евграфович?
   - Я сам не понимаю, как это могло случиться, - побледнев, проговорил потрясенный штабс-ротмистр. - Камни все время были при мне.
   - Аделаида Евгеньевна?
   - Я не знаю, - преодолев замешательство, выдавила из себя женщина.
   - Господа, так дело не пойдет, - начал терять самообладание Кондрат, и его нижняя челюсть угрожающе закачалась из стороны в сторону. - Похоже, без полиции нам здесь не обойтись...
   - Послушайте! Я клянусь, что не знаю, где настоящие бриллианты, - решительно возразил гусар. - Эти камни я все время носил с собой, их никто не мог подменить. Даю вам слово офицера!
   Линник недоверчиво посмотрел на Горича и тяжело вздохнул:
   - Смотрите, Георгий Евграфович! Я хорошо знаю вашего командира, полковника Реута. Если это вы подменили настоящие бриллианты на фальшивые, вас разжалуют в солдаты.
   - Довольно искусная подделка, - вставил Мамжер. - Похоже на муранское стекло. Здесь чувствуется рука мастера.
   В глазах сыщика блеснула надежда.
   - Помните серьги служанки, которые я вам показывал? - спросил он у старика.
   - Конечно, помню.
   - Их мог сделать тот же ювелир, что и эти камни?
   - Пожалуй... Материал похож, и то же высокое искусство выполнения...
   Петруха! Выходит, он подменил настоящие бриллианты в шкатулке на фальшивые еще до того, как их выкрала Кияковская. Но как ему это удалось?
   - Пойдемте, Моисей Хаимович, здесь нам больше делать нечего, - сказал Кондрат, пряча стекло обратно в мешочек.
   - Позвольте, а где же "Пять орешков"? - не отставал от Линника Мамжер. - Вы обещали мне их показать.
   - Нужно запастись терпением. Будут вам "Пять орешков".
   - А как же мы? - растерянно проговорила женщина.
   Сыщик бросил непонимающий взгляд на озадаченных любовников. За последнюю минуту все перевернулось, и Кондрат пытался сообразить, как ему теперь поступить с Кияковской.
   - Вы даже не представляете, как вам повезло! - весело заметил Линник. - Кража стекла не является серьезным преступлением. Ваши отношения с мужем меня не касаются. Так что дышите свободно. Я вас оставляю, можете даже закончить то, что не завершили. Честь имею!
   Дверь захлопнулась. Мужчина и женщина многозначительно переглянулись.
  

XX

  
   Кондрат велел Онуфрию сразу везти их с ювелиром к зеленому дому с кариатидами. Линник надеялся застать в клубе Кияковского, и старый швейцар подтвердил его догадки.
   В душном полумраке игорного зала царило лихорадочное волнение. Один из столов облепила толпа зевак, каждый из которых на свой манер подбадривал игроков. Охваченный безотчетной тревогой сыщик поспешил туда. Не успел он подойти, как мужчины победно вскинули вверх руки, захлебнувшись в шумном восторге. Приблизившись, Кондрат с удивлением обнаружил за ломберным столом истерично смеющегося Кияковского. Аккуратно сложенные около дворянина в столбики золотые и серебряные монеты достигли такой высоты, что наполовину скрывали его необычно оживленное лицо.
   - Добрый вечер, Виктор Викентьевич! - громко произнес Линник, чтобы перекричать жужжание голосов. - Я вижу, вы сегодня в ударе.
   - Здравствуйте, Кондрат Титович! - застывшая на губах Кияковского детская улыбка странно смотрелась на его вечно озабоченном лице. - Вы не представляете!.. Мне никогда еще так не везло!..
   Сыщик иронично фыркнул, вспомнив недавнюю сцену с женой.
   - Мне кажется, вам пора, - мягко намекнул он.
   - Да вы что?!. - возмутился игрок. - Сейчас как раз карта пошла!..
   - Как пошла, так и уйдет, - холодно возразил Кондрат. - Или вы хотите дождаться момента, когда удача от вас отвернется? Ведь опять проиграетесь.
   - Вы снова пришли читать мне нотации?.. Я в них не нуждаюсь.
   - У меня к вам срочное дело. По поводу вашей пропажи...
   Беспечная улыбка медленно сползла с лица дворянина.
   - Извините, господа, меня ждут неотложные дела, - объявил он, вставая из-за стола и спешно запихивая несметные богатства во все возможные карманы. Один из столбиков рухнул, и монеты градом посыпались под стол, но никто из присутствующих не бросился их поднимать: у игроков это считалось дурным тоном. Зеваки, разочарованно ворча, расходились по углам.
   - Вы нашли их? - нетерпеливо спросил Кияковский, когда сборы были окончены.
   - Здесь не место для разговора, - заметил Линник. - Пойдемте.
   Через несколько минут они приехали к особняку и поднялись в кабинет.
   - У вас есть для меня новости? - в рабочей обстановке тон хозяина дома вновь стал внушительным и серьезным.
   - Мы считаем, что "Пять орешков" украл Петруха, - ответил сыщик.
   - Петруха?.. - удивился Виктор Викентьевич. - Но почему вы так решили?
   Кондрат хотел было рассказать о сходстве фальшивых бриллиантов с подаренными Татьяне серьгами, но вовремя опомнился: Кияковскому лучше не знать о художествах своей жены.
   - Мы проверили ваших домочадцев, и наибольшие подозрения вызывает ваш буфетчик. К тому же против него есть косвенные улики.
   - Петруха... - поджав губы, нахмурился дворянин. - Никогда бы не подумал... Такой веселый парень...
   - Сколько он у вас служит?
   - Четыре месяца с небольшим.
   - Вы его совсем не знаете.
   - Что вы предлагаете?
   - Нужно провести у него обыск. Для этого придется привлечь полицию.
   - Полицию? - поморщился Виктор Викентьевич.
   - Все хлопоты я беру на себя. Если вы дадите мне санкцию, я сейчас же поеду к товарищу полицмейстера Климову, он подпишет ордер и отправит сюда людей, - убеждал клиента Линник.
   - Почему вы решили, что Петруха прячет бриллианты в доме?
   - Иначе он давно бы уже сбежал. Что его еще может здесь держать?
   - А если вы ошибаетесь?
   - Если я ошибаюсь, я за все и отвечу.
   - Что ж... - вздохнул хозяин дома. - Если вы мне советуете...
   - Настоятельно советую, - подчеркнул сыщик.
   - Хорошо... Надеюсь, вы знаете, что делаете.
   Кондрат удовлетворенно кивнул и в задумчивости остановился посередине кабинета.
   - Где живет Петруха? - спросил он.
   - Он ночует в небольшой комнате, которая примыкает к буфету. Там же спит и Толик.
   - Там нужно искать в первую очередь. Потом в буфете... К Татьяне Петруха часто заходит?
   - Да.
   - Потом у нее...
   Линник замолчал. Равномерное тиканье маятника напольных часов вызывало у него гипнотическое ощущение. Только сейчас сыщик понял, как сильно устал. Слишком много событий для одного вечера.
   - И все-таки меня смущает ваш второй камин, - сказал Кондрат после затянувшейся паузы. - Вы уверены, что им когда-то пользовались?
   - Я не помню такого случая, - признался Кияковский.
   Линник решил еще раз осмотреть камин. Залез внутрь, постучал кулаком по серым стенкам.
   - Мне кажется, там пусто, - с загадочным видом проговорил сыщик.
   - Не может быть! - воскликнул Виктор Викентьевич.
   - Если это потайной ход, он должен как-то открываться... - Кондрат стал ощупывать поверхность камина, потом его внимание привлек красно-черный геометрический орнамент. Один завиток меандра вдруг повернулся, и в глубине камина обнаружилась зияющая пустота.
   - Так вот про какой ход упоминал мой отец! - всплеснул руками потрясенный хозяин дома.
   - Видите, это не просто прихоть архитектора. Давайте сюда лампу, посмотрим, куда он ведет, - предложил Линник.
   Внутри было сыро, стоял затхлый запах плесени. Сыщик и его клиент начали осторожно спускаться по крутой винтовой лестнице. Вдруг Кондрат остановился и опустил лампу к каменной ступени, на которой слабо обозначался след крупного мужского башмака. Теперь Линник не сомневался в виновности буфетчика.
   - Смотрите, здесь кто-то недавно ходил, - вполголоса заметил сыщик, затем, стараясь не наступать на следы, продолжил спуск. Кияковский, тихо звякая деньгами, последовал его примеру.
   Вскоре им встретилась новая стена. Кондрат посветил вокруг, схватился за торчавший камень и повернул его. Впереди образовался узкий проход в темную гостиную, скрывавшийся под одной из пилястр.
   - Теперь понятно, как Петруха проник в кабинет, - прошептал Линник.
   - Но как он отпер секретер? - недоумевал дворянин.
   - Надеюсь, мы скоро об этом узнаем...
  

XXI

  
   Старший судебный следователь Янель был известен своей принципиальностью и педантичностью, но в его привычках и взглядах проступал легкий налет эстетства. Видимо, по этой причине Климов отправил его в особняк Кияковского для расследования кражи "Пяти орешков". В десять часов вечера Янель постучал длинным красным чубуком своей трубки в дверь комнаты Петрухи. На пороге появился изумленный буфетчик.
   - Петр Потапов сын Зверко? - осведомился следователь.
   - Да, - буфетчик тщетно пытался пригладить торчавшие рыжие волосы.
   - Вы подозреваетесь в краже у господина Кияковского бриллиантов, известных под названием "Пять орешков". Вот ордер на обыск, подписанный товарищем полицмейстера господином Климовым. Также при обыске присутствуют понятые, - Янель указал чубуком на Онуфрия и ювелира. - Вам все ясно?
   - Чего уж тут неясного, - проворчал сквозь зубы Петруха.
   Из комнаты медленно выплыла сонная фигурка Толика. По-видимому, он не осознавал, что здесь происходит.
   - Толя, тебе известно, где Петруха прячет бриллианты? - поинтересовался у мальчика Кондрат.
   - Нет, - хмуро ответил тот.
   - Ребята, - скомандовал следователь, взмахнув чубуком, словно дирижерской палочкой, - за дело!
   Двое городовых решительно направились в комнату буфетчика, всю обстановку которой составляли лишь две старые кровати и табурет. Третий бесцеремонно обыскал Петруху, на чьем лице застыло деланное равнодушие, затем присоединился к остальным.
   - Проверьте сенники, - подсказал Янель, и вооруженные саблями городовые, вспоров мешки, стали перебирать выпадавшую из них пожухлую траву. Комната постепенно принимала вид хлева.
   Наблюдавший за обыском Линник время от времени посматривал на лицо буфетчика. Было заметно, что Петруха изо всех сил пытается сохранить самообладание, но временами сквозь него просвечивает что-то странное, словно бурлящая под толщей известняка подземная река.
   Городовые тем временем простучали пол в поисках тайника, но ничего не обнаружили.
   - Петр, у вас есть последняя возможность на снисхождение правосудия, - объявил сыщик. - Куда вы спрятали бриллианты?
   - Нет уж, потрудитесь сами, - язвительно сказал буфетчик. - Зачем мне себя оговаривать?
   - Теперь буфет, - распорядился следователь.
   - Вы и здесь такой же беспорядок устроите? - пытался шутить Петруха. Его беспокойство росло, во взгляде появился звериный блеск.
   Городовые быстро осмотрели стол и принялись выгружать на него из высокого шкафа посуду, скатерти, бутылки и прочие предметы не совсем понятного предназначения. Янель деловито прогуливался вокруг стола, изучая содержимое разных сосудов: заглянул в конфетницу, открывал и закрывал банки с вареньем, посмотрел на свет графины с цветными наливками, воткнул ложку в сахарницу.
   Кондрат метнул хитрый взгляд на буфетчика:
   - Почему у вас полная сахарница, если сахара никто не ест?
   - Почему никто? - побледнел Петруха. - Я ем, Татьяна, Толик, Степан...
   Янель не понял замечания Линника, но интуиция подсказала следователю, что он имеет в виду. Достав ложку, Янель поднял сахарницу и высыпал ее содержимое на тарелку. Сверху на горку сахара упали, играя на свету, пять драгоценных камней.
   - Вот это да! - поразился следователь. - Понятые, в вашем присутствии в сахарнице из буфета были обнаружены пропавшие бриллианты.
   - Молодой человек! - воскликнул срывающимся от волнения голосом Мамжер. - Сначала я должен проверить их подлинность.
   Нетерпеливо размахивая лупой, ювелир направился к столу. Старик по очереди поднимал блестящие кристаллы и с мечтательной улыбкой любовался ими сквозь увеличительное стекло.
   - Да, господа, это на самом деле знаменитые "Пять орешков", - подтвердил Мамжер. - Какие безупречные линии! Какая чистота!..
   - Что вы на это скажете? - поинтересовался Янель у раздосадованного Петрухи.
   - А что мне сказать? - равнодушно отозвался буфетчик. - Поймали.
   - Понятые могут быть свободны, - картинно взмахнул чубуком следователь. - Заодно передайте господину Кияковскому, что бриллианты нашлись. И мальчика с собой прихватите, нечего ему тут делать.
   Когда Онуфрий с Толиком и не спешивший расставаться с "Пятью орешками" ювелир покинули буфет, Янель раскурил свою необычную трубку, вальяжно устроился на стуле, вытянув длинные ноги, и начал допрос:
   - В какой день вы совершили кражу?
   - Это было уже больше месяца назад... - вспоминал Петруха. - Кажется, это было пятого...
   - Когда вы задумали совершить это преступление?
   - Давно... Вообще-то, я долго подбирался к этому дому, пока мне не повезло устроиться здесь буфетчиком.
   - Значит, вы с самого начала охотились за "Пятью орешками"?
   - Да, - спокойно проговорил Петруха.
   Сыщик с удивлением наблюдал за превращением легкомысленного буфетчика в рассудительного преступника: маска Арлекина сорвана, под ней оказался тот самый "настоящий вор", о котором Петруха намекал ему при первой встрече.
   - Откуда вам стало известно о бриллиантах господина Кияковского? - спросил следователь.
   - О них все знают... Ходили слухи, будто это просто сказка... Но я выяснил, что они существуют и хранятся в кабинете Кияковского.
   - Как вы туда проникли?
   - Фальшивый камин в кабинете связан потайной лестницей с гостиной.
   - И господин Кияковский об этом не знал?
   - Не знал, - вставил Кондрат. - По словам хозяина, его отец скоропостижно скончался и не успел передать эту тайну по наследству. Виктор Викентьевич вам потом покажет этот ход, там сохранились следы вора.
   - Замечательно! - обрадовался Янель. - Но вам, Петр Потапович, откуда стало известно об этом ходе, если о нем не знал сам хозяин?
   - Я раздобыл чертежи дома, - неохотно признался буфетчик.
   - Каким образом?
   - Этого я вам не скажу.
   - Но сейчас они у вас есть? Можете их предъявить?
   - Я их сжег сразу же после кражи.
   - Меня больше интересует, как вы достали ключи от секретера, - заметил Линник. - Татьяна помогла?
   - Вот только не нужно приплетать сюда Татьяну! - возмутился жених. - Она только однажды обмолвилась, где хозяйка хранит ключи. Я все сделал сам. Выждал день, когда Кияковская уедет на бал, а Кияковский отправится в клуб. Потом упросил Татьяну порезвиться с ней на кровати хозяйки, а когда моя невеста уснула, забрал ключи и пошел за бриллиантами. Меньше чем через час я вернул ключи на место.
   - А как вы нашли тайник в секретере? Как разобрались с замками? - не сдавался сыщик.
   - Неужели еще кто-то считает, что в тайнике секретера можно что-то спрятать, - сардонически усмехнулся Петруха. - От обычной горничной - может быть, а от вора - никогда. Есть всего несколько разновидностей такой мебели, достаточно знать ее - и ты все откроешь.
   - Значит, вы открыли шкатулку и заменили настоящие бриллианты на фальшивые?
   - Да.
   - Кто их для вас сделал?
   - Этого я вам не скажу...
   - Это ваш сообщник? - оживился следователь.
   - Называйте его как хотите, но я вам его не выдам. Кто мне поможет, когда я выйду из тюрьмы?
   - Возьметесь за старое?
   - Посмотрим... - загадочно произнес вор.
   - Серьги, которые вы подарили Татьяне, тоже он сделал? - поинтересовался Кондрат.
   - Он... Значит, вот как вы на меня вышли... - покачал головой буфетчик.
   - А почему вы сразу не сбежали с камнями? - удивился Янель.
   - Чтобы меня не преследовали. Думал, поработаю годик, женюсь на Татьяне и уеду с ней да с хорошим капитальцем в придачу... Глупо, конечно, вышло, из-за бабы погорел, так часто в нашем деле бывает, но уж очень хороша чертовка!.. Все бы так и вышло, если бы на эти стекляшки кто-то не позарился. Уж не жена ли это мужа надуть хотела? - догадался Петруха и весело посмотрел на следователя и сыщика.
   - Кто кого хотел надуть? - не понял Янель.
   - Это не относится к делу, - отрезал Линник. Не хватало еще разрушить семью Кияковского, точнее, того, что от нее осталось. Впрочем, следователь не обратил на слова сыщика особого внимания, а ухватился за другие факты:
   - Петр Потапович, а у кого вы служили до Кияковского?
   - Так я вам и ответил! Вижу, куда вы клоните...
   - Есть у меня подозрения, что это далеко не первый ваш визит в богатые дома за драгоценными камнями...
   - Я вам ничего на этот счет не скажу. Вы следователь, это ваша работа, трудитесь!.. - развел руками вор. - Скажу только, что мою физиономию могли видеть в очень разных местах, такое уж у нее свойство...
   - Вы меня утомили, Петр Потапович, пора ехать в отделение, - заключил Янель, повелительно махнув чубуком сонным городовым.
   Когда двое городовых вывели из буфета Петруху, на него сразу же яростно набросилась с кулаками Татьяна:
   - Подлец! Негодяй! Ты божился мне, что это не ты!..
   - Дурочка! - пытался увернуться от ее ударов жених. - Да я ради нас старался!..
   - Ради нас? А я тебя об этом просила?.. - в отчаянии кричала камеристка. - Не нужны мне бриллианты!.. И эти побрякушки тоже не нужны!..
   Служанка намеревалась разбить о пол стеклянные серьги, но Кондрат вовремя остановил ее: это были важные улики.
   - Верно говорят: все зло от баб! - засмеялся вор, подмигнув шедшему сзади следователю.
   Девушка вдруг разрыдалась на плече у Линника.
   - Татьяна, вы молоды и хороши собой, я уверен, вы найдете себе другого жениха, гораздо лучше этого, - сыщик ободряюще похлопал камеристку по спине. - Извините, мне пора.
   Кияковский ждал Кондрата в своем кабинете. При появлении Линника хозяин дома с торжественным видом вышел ему навстречу и крепко пожал руку:
   - Благодарю вас! Вы меня спасли. Это вам за найденную семейную реликвию - по одной за каждый из "орешков".
   В ладонь сыщика легли пять золотых монет.
   - Я вижу, вы любите широкие жесты, - усмехнувшись, заметил Кондрат. - Вот только богатства это вам не принесет.
   - Сегодня вечером мне несказанно повезло - и в игре, и в делах. Должен же я чем-то за это пожертвовать?
   - Хотите совет? Не играйте больше - потеряете дом, жену, семью, честь. Жизнь преподнесла вам урок, сейчас у вас есть возможность все начать с чистого листа, не упустите ее.
   Линник чувствовал, что его сентенция пропитана дешевым пафосом, но Виктор Викентьевич был поклонником напыщенных фраз, и ему понравилось.
   - Я попробую, - сказал дворянин на прощание.
   На улице медленно засыпало снегом невзрачный зеленоватый возок. Закутанный в тулуп Онуфрий нетерпеливо бродил вокруг саней.
   - Замерз? - участливо осведомился сыщик.
   - Местами, - кивнул секретарь.
   - А почему в доме не подождал?
   - Скоро полночь. Кияковская должна подъехать с минуты на минуту. Не хотелось бы смущать ее нашим возком.
   - Вот, смотри, - Кондрат показал Онуфрию полученный гонорар. - Может, это тебя немного согреет.
   - Да, денежный клиент попался, - согласился секретарь, - хоть и мот.
   - Можешь взять себе одну на личные расходы.
   - Спасибо.
   - Поехали.
   - На что бы нам потратить такую крупную сумму? - забравшись на козлы, спросил Онуфрий.
   - Почему бы нам не поставить телефон? - предложил Линник. - И делу польза, и тебе меньше хлопот.
   - Телефон? Так его ведь еще нет почти ни у кого в Борхове.
   - Мы должны идти в ногу с прогрессом, - закрыл за собой дверцу сыщик.
  

Минск, ноябрь 2023 г. - январь 2024 г.

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"