Аннотация: Студент на перепутье. Близость взрослой жизни внушает ему ужас. Но как порой хочется погрузиться в мир сладких иллюзий!..
ЛИШНИЙ
Я сам себе убийца,
Я сам себе судья.
Уж проще застрелиться,
Чем так страдать, как я!
Я никому не нужен,
Живу без солнца я.
И круг друзей мой сужен
До одного меня.
Средь кутерьмы злосчастной
И ужаса картин
Блуждаю я, несчастный,
Один, совсем один.
Пусть кто-то безучастно
Махнет на все рукой -
Все тщетно, все напрасно,
Картонный мой герой!
I
Ну, сколько можно?! Опять их завалили работой! Корзович сказал, что для допуска к экзамену им нужно вкратце написать о методике, которая будет применяться ими в дипломных работах. "Вкратце" - это, оказывается, страниц на пятнадцать-двадцать. Он что, хочет, чтобы они за три неполные недели написали половину дипломной? Ну и садюга! Зачем их, студентов пятого курса факультета почвоведения ЛиГУ, так грузить? Им что, делать больше нечего? А тут еще контрольная по матметодам! И лабораторную по информатике оформить в письменном виде! За что?..
Косемский дошел до автобусной остановки. Сначала он хотел подъехать до Восточного вокзала, но тут же передумал: после такого сумасшедшего дня неплохо было бы пройтись пешком, разрезая кипящей от мыслей головой холодный ноябрьский воздух.
Косемский хмуро всматривался в как всегда мутное вечернее липское небо, словно желая увидеть в нем отражение своих мрачных мыслей. Ветер шевелил волосы на его голове, и студент, пожалуй, даже любовался собой, своим задумчивым видом со стороны. Но это была лишь минутная слабость. Все те же неотступные мысли жгли его, отравляли его настроение, как тупая зубная боль.
Он дошел до остова очередной дорогой стройки в центре города. Бетонные утесы этажей оживляло одиноко вставленное окно. Студент нырнул в защитную деревянную галерею, огибавшую втиснутую в угол улицы стройку. Совсем близко мимо него проезжали автомобили. Внезапный сильный порыв ветра сдвинул деревянный каркас, и Косемский, вывалившись из галереи, кубарем полетел навстречу фарам проезжавшего автобуса. Растянувшись на дороге, он отчаянно стукнул кулаком по стальному переду стремительно приближавшегося к нему автобуса, но, увидев, что это ни к чему не привело, прежде чем исчезнуть под колесами, он успел дико рассмеяться...
Границу между Сагаперией и Магерией легко заметить невооруженным глазом. Когда бескрайние пшеничные поля на побережье постепенно сходят на нет и перед вашим взором начинают вставать пустынные плосковершинные горы, подножие которых укутано плотным туманом, знайте, что это уже магерийский берег. Эти горы, выходящие на побережье, называют Мурталинскими. В основном, они представляют собой невысокие гряды высотой до 1000-1500 метров. В ясную погоду, которая, впрочем, бывает здесь крайне редко, с моря можно увидеть белоснежную вершину потухшего вулкана Ашгун - высшую точку Мурталинских гор, вознесшуюся на три с половиной тысячи метров. Берег, на который выходят горы, безжизненный и пустынный, поскольку омывается холодным морским течением. Вследствие этого над морем регулярно висит густой туман, представляющий значительную опасность для судоходства. Но у этого внешне неуютного и неприглядного края есть и обратная сторона медали - здесь водится много рыбы, а в ста пятидесяти километрах к северо-востоку добывают моллюсков. Поэтому в этих водах часто можно встретить рыболовецкие суда.
Мурталинск - единственный магерийский город и порт на восточном побережье, расположенный всего в ста десяти километрах от сагаперской границы. Магерийцы называют его "городом туманов". Сейчас трудно поверить в то, что этот процветающий портовый город, один из крупных центров торговли на восточном побережье мог и не появиться на географической карте. Как свидетельствуют исторические хроники, чуть менее двухсот лет назад царь Магерии Драгомир I не желал расширять границы государства до восточного побережья, считая эту затею необдуманной и затратной. Уж очень неприглядной, бесплодной и безлюдной выглядела эта земля в рассказах путешественников, и уж очень далеко находилась она от столицы. Только усилия многих энтузиастов, ученых, исследователей, побывавших в этих краях, заставили монарха изменить свое решение. По его указу в бухте Лучистой был основан город Мурталинск. Вначале сообщение с восточным портом было неважным. Старожилы еще помнят, как известия из столицы могли доходить до их города месяцами. Сейчас Мурталинск связан со столицей Магерии - Бердяевском - хорошей дорогой, путь по которой из одного конца в другой занимает около двадцати дней.
Как любой торговый порт, Мурталинск - город многонациональный. Здесь можно услышать сагаперскую, ковальскую, уздарьскую речь. Купцы многих стран охотно совершают в этом городе сделки. На центральной площади Мурталинска возвышается большой многокупольный собор, и совсем недалеко от него находится мечеть - яркий пример толерантности местного населения.
Прием у губернатора оказался более чем гостеприимным. Мне дали помощника, который сопровождал меня в путешествии по Мурталинску и его окрестностям. Не стоит говорить, как жадно расспрашивал я своего спутника обо всех вещах, касающихся этой местности. Я поинтересовался, могу ли я съездить посмотреть Мурталинские горы, и получил утвердительный ответ.
На следующий день на рассвете я со своим проводником отправился в путь. По мере того, как мы удалялись от города, растительность становилась все более скудной. В некоторых местах на поверхность выступали скалы, где я пополнил свою геологическую коллекцию новыми образцами. Вскоре по дороге, с севера огибавшей горный массив, мы подъехали к Ашгуну. Его красивые склоны уходили высоко в небо, где потухший вулкан венчала блестящая ледяная шапка. В отличие от окружавшей его полупустынной местности, на склонах этой высокой горы можно было наблюдать ярчайший пример высотной поясности. С высоты 500-800 метров полупустыню сменяла степная растительность, выше 1500 метров начинались дубравы, после узкой полосы смешанных лесов с высоты двух километров тянулись сосновые и пихтовые леса, на 2300 метрах начиналось криволесье, плавно переходившее в пояс высокогорных лугов. На высоте 3200 метров начинались ледники.
Мой обратный путь в Мурталинск пролегал через центральную часть гор. Дорога здесь почти исчезла, кое-где виднелись редкие колеи от телег и неприметные тропы. Здесь мы с моим проводником случайно наткнулись на геологическую экспедицию. Магерийские ученые-геологи поведали мне, что в Мурталинских горах ими были обнаружены минералы, содержащие такие металлы, как медь, олово, свинец и цинк. Запасы этих металлов здесь весьма значительны, так что можно с большой вероятностью утверждать, что в недалеком будущем Мурталинск станет еще и крупным центром цветной металлургии.
Получив на память от геологов несколько прекрасных образцов, я со своим проводником продолжил путь в Мурталинск. К вечеру мы вернулись в город.
Первые дни моего пребывания в Магерии получились очень насыщенными и интересными. Прекрасное начало моего путешествия в эту страну дарит надежду на то, что результаты этой поездки дадут мне обширный материал для научных изысканий и обобщений.
Главным матчем третьего тура чемпионата Магерии по футболу стало противостояние "Молота" из Бердяевска и богумировской "Лабурии". Первый гол на пятнадцатой минуте встречи забил форвард "Молота" Снедин с шикарной передачи Ростовича. Однако титулованные гости не растерялись: на двадцать седьмой минуте Дрицкий сравнял счет, а на тридцать четвертой минуте "Лабурия" усилиями Котловени вышла вперед - 1:2. К концу первого тайма "Молот" фактически осадил ворота Чаплевича, и усилия хозяев увенчались успехом. На сорок третьей минуте матча Снедин делает дубль и сравнивает счет - 2:2. Начало второго тайма также осталось за футболистами "Молота". На сорок девятой минуте в результате розыгрыша опасного штрафного Старбожевец забивает третий гол в ворота "Лабурии". После этого страсти на стадионе несколько утихли. Почти весь второй тайм шла позиционная борьба. "Лабурия" упустила несколько шансов сравнять счет. И уже в добавленное арбитром время вышедший на замену в составе хозяев Грабов упрочил преимущество "Молота" - 4:2. Таким образом, "Молот" одерживает свою очередную победу, а "Лабурия" проигрывает уже третий раз подряд.
К другим встречам этого тура. Заколенский "Светоч" не оставил шансов "Соколу" из Гоголевска - 4:0. С таким же счетом "Дукорск" обыграл в домашнем матче бердяевский клуб "Крезо" и мурталинский "Металлист" в гостевом матче обыграл дукорский "Фрегат". Еще четыре матча, победу в которых праздновали хозяева, завершились с одинаковым счетом 3:1 - "Полоз" из Змеиного обыграл сортовецкий "Лесоруб", "Восток" из Углова - нижнеургунский "Ургун", бердяевское "Знамя" оказалось сильнее "Любенца", а ямошинский "Гидроптон" - "Зеленчукова".
По результатам третьего тура в турнирной таблице с девятью очками лидируют "Дукорск", "Металлист", "Молот" и "Знамя". Семь очков - у "Востока". По шесть очков - у "Гидроптона" и "Ургуна". По четыре очка - у "Светоча" и "Полоза". По три очка - у "Зеленчукова" и "Фрегата". Одно очко имеет "Крезо". Ни одного очка пока не набрали "Лабурия", "Лесоруб", "Любенец" и "Сокол".
Несколько неожиданным выглядит отсутствие очков у действующего чемпиона страны - "Лабурии", однако это объясняется тем, что первые три тура ей попадались сильные соперники - "Металлист", "Ургун" и "Молот", причем все три раза богумировцы играли в гостях. Надеемся, что такое падение в турнирной таблице - временное явление, и "Лабурия" вскоре оправдает ожидания своих болельщиков.
И что это ему в голову взбрело? Разве ветер может сдуть защитную галерею на улицу? Что за несусветная чушь!
Косемский продолжал идти по деревянной галерее. Вдруг впереди него из-под ограждения выскочила крыса и, пробежав несколько метров навстречу студенту, снова исчезла за стальной сеткой. Это было так неожиданно, что Косемский даже не успел отреагировать. Навстречу ему шли две девушки, приближаясь к студенту, одна сказала другой:
- Ты видела?
- Что?
- Здесь только что крыса пробежала!
- Да?
- Я серьезно говорю!
Разминувшись с девушками, Косемский усмехнулся: выходит, они тоже не успели отреагировать, а то визгу бы было! Хорошо еще, что он узнал, что крыса действительно была, а то он уже было подумал, что у него начались галлюцинации.
Косемский миновал стройку и вскоре оказался у киоска, где его внимание привлекла занимательная сцена. Пьяный мужик лет пятидесяти, вероятно, спившийся интеллигент, протягивал стоявшей неподалеку девушке шоколадку:
- На, возьми!
- Что вы! - кажется, она была удивлена.
- Бери, я тебе говорю! - настаивал пьяница.
- Спасибо! - поколебавшись, взяла.
- Ты хорошая девушка! - расчувствовался мужик.
Косемский прошел мимо киоска и, обернувшись, отметил, что девушка действительно была красива. Улыбнувшись, студент стал переходить на другую сторону улицы. Надо же! Какой любопытный случай! Оказывается, есть еще вещи на белом свете, способные его удивить.
Вскоре Косемский уже шел по перрону вдоль своей электрички, чтобы, как обычно, сесть в предпоследний вагон. До отправления поезда оставалось всего три минуты, но студент нарочно не торопился, шел четко отмеряя шаги, потому что точно знал, что успеет.
В вагоне царил полумрак: машинист редко включал все лампы, пока электричка стояла. Косемский сел у окна напротив красивой женщины лет сорока с тонкими чертами лица. Ей позвонили, и она стала отвечать хрупким голосом, отчего у студента возник какой-то странный прилив нежности. Знать бы, что она не замужем, тогда можно было бы порадовать ее на старости лет... И что за бредовые мысли лезут ему в голову!
Поезд тронулся. Фонари на перроне стали проплывать мимо окон, озаряя лица пассажиров неестественным желтым светом. Косемский тоскливо уставился в уже сто раз истертые его взглядом прямоугольные фасады привокзальных зданий. Эти серые, как ноябрьские сумерки, будни! И так без конца!.. Видно, родился он не в то время и не в том месте...
Косемский проснулся рано утром. Солнечный свет лился в высокое окно и желтыми ромбами опускался на пол комнаты. Сладко потянувшись, Косемский растворил настежь окно и всей грудью вдохнул свежий утренний воздух. Ветер ласково шевелил ветви деревьев в саду. Со всех сторон доносилось несмолкаемое пение птиц.
Быстро одевшись, Косемский вышел в гостиную. Там в кресле у стола его уже поджидал дядя с газетой в руках. Косемский подошел к нему и поцеловал ему руку.
- Здравствуй, дядюшка!
- Здравствуй, милый! Как спалось?
- Превосходно! - улыбнулся Косемский.
- Э-э-э! Это тебе не в городской квартире ночевать! - заметил дядя. - Садись, будем завтракать.
Ели молча. Когда принесли чай, дядя вдруг заговорил:
- У нас завтра будут гости.
- А кто? - поинтересовался Косемский.
- Всё соседи. Старая графиня Защепская, супруги Покоевы и помещик Репьев с женой и дочерьми. На дочерей Репьева я бы хотел обратить твое внимание.
- Ну, дядюшка! - возразил Косемский.
- А что? Старшей из них - Лилии - двадцать лет. Младшей - Ирине - скоро будет восемнадцать. Тебе пора уже подумать о женитьбе. Твой отец познакомился с твоей матерью, когда ему было столько же лет, как сейчас тебе. Так что... думай! Я, конечно, не настаиваю, но... послушай моего совета.
Дядя глотнул чая.
- Впрочем, завтра ты сам их увидишь, - заметил он. - Что я тебе говорю?
После завтрака Косемский вышел в сад. Летнее солнце ярко освещало двор, бросало тенистую мозаику из листьев на небольшой усадебный дом с мезонином. Невдалеке в заросшем ряской пруду крякали утки. Косемский покормил их хлебом, припасенным им с завтрака. Потом вернулся в дом, захватил с собой томик Гёте и отправился в глубину сада. Косемскому нравилось залезать в самые дальние, недоступные его углы. Он любил устроиться где-нибудь под деревом с книгой, слушать птичий щебет, трещание кузнечиков и мягкий шелест листьев. А когда приближалось время обеда, можно было сорвать висевшее прямо над головой яблоко и утолить голод. В этот раз Косемский, вероятно, взял несколько левее и оказался на краю сада, где его взору предстал восхитительный вид. Довольно крутой склон спускался к блестевшей на солнце реке, с двух сторон огибавшей сад. На противоположном берегу был небольшой лесок, а чуть поодаль виднелась деревня с аккуратной белой церквушкой посередине. На том берегу стирали и пели деревенские девушки, оттуда доносились их красивые голоса.
Косемский расположился на изогнутом стволе склоненной в сторону реки яблони и принялся читать. Но глаза скользили по буквам, не улавливая смысл слов. Косемский отложил книгу в сторону. Видно, слова дяди о женитьбе все-таки запали ему в сердце. Интересно, как выглядят их завтрашние гостьи? Понравится ли ему какая-нибудь из них? Косемский растянулся на дереве и отдался во власть мечтаний...
II
Сегодняшний день не принес с собой ничего нового. Все те же занятия - обычный будний день. Рутина... Она поглощает все вокруг. Кем он будет, когда закончит университет? Каким-нибудь лаборантом в НИИ? Допустим, он получит распределение в Институт агрохимии, где он проходил практику этим летом. Сколько он там будет получать? Больше половины зарплаты будет уходить на то, чтобы снять квартиру. Все остальное уйдет на еду, может даже не хватить. Конечно, квартиру в Липске можно не снимать, можно каждый день ездить домой в Климовец, но это будет очень утомительно. С другой стороны, он что, будет всю жизнь снимать себе квартиру? Цены на жилье здесь заоблачные. А кредит брать он не хочет. Слишком нестабильное сейчас время, да и не хочется ему играть с государством в эти вшивые игры. Почему он должен платить за что-то больше, чем оно стоит на самом деле? Только потому, что он может пользоваться этим уже сейчас? Нет, он хочет жить по средствам. Опять же, если он каждый месяц будет тратить на съемную квартиру деньги, которые он мог бы отложить на покупку собственной квартиры, у него во всю жизнь так ничего и не будет. Вот только можно ли накопить с такой зарплаты на квартиру? Сколько на это уйдет? Тридцать лет? Или сорок?.. Какой-то заколдованный круг!
Нет, он не жалеет, что поступил в университет на почвоведа. Профессия, он считает, важная, да и работа, в общем-то, интересная. Только он не понимает, чем она хуже работы какого-нибудь менеджера по продажам или рекламиста, у которых зарплата на порядок выше. Да и толку с них... Вот уж кто в современном мире высшая каста! Но почему между ним и ими такая разница в оплате труда? В какой-нибудь Германии наверняка такого нет.
Хороша страна Германия! Он учился там полгода по обмену. Хотя нет!.. Проклятая страна, страна разврата! Хуже нее только Голландия и Бельгия. Да и скандинавы тоже...
Поэтому он терпеть не может всего, что связано с политикой. Что воинствующие западники, что самоуверенные восточники, поливающие друг друга грязью - все они одинаково неправы. Ему одинаково противны и разнузданная свобода, и любое принуждение к чему-либо. Выходит, он анархист? Нет, анархисты в большинстве своем - атеисты, а он верующий. Кто же он тогда? Почвенник? Толстовец? Едва ли. Но он точно знает, что жить так, как живут сейчас, невозможно. Он ждет перемен, он чувствует их приближение, но они все не приходят и не приходят...
Вот Магерия - прекрасная страна. Расположена на планете Ироменде. Площадь - три с половиной миллиона квадратных километров. С запада и юго-востока омывается морем. На севере граничит с Ковалией, на северо-западе - с Кинфирией, на юге - с Латорией, Торцинией, Уздарьей и Сагаперией. Население - восемьдесят пять миллионов человек. Столица - Бердяевск. Президент... Кто же президент?..
Утром я покинул Мурталинск и направился на северо-запад в Ямошин, крупный город, расположенный примерно в трех днях пути от восточного порта Магерии. К северу от Мурталинска полупустыни постепенно уступили место степям. То тут, то там стали появляться одинокие фермы, вдоль дороги протянулись деревянные ограждения. Следует сказать, что почвы здесь достаточно плодородные, но недостаток влаги ограничивает урожайность культурных растений, в то время как орошение в этом районе затрудняется, вследствие отсутствия поблизости крупных водотоков.
Миновав небольшой городок Ольшаницу, из которого на северо-восток идет единственная в этом регионе дорога в Ковалию, я въехал в полосу лесостепи. Местность стала холмистой. Небольшая поросшая широколиственным лесом возвышенность простирается отсюда до самой ковальской границы. Дорогу пересекает здесь множество оврагов. В одном месте совсем свежий овраг размыл дорогу, поэтому, чтобы преодолеть его, пришлось искать для переезда участок с менее крутыми склонами.
К вечеру я прибыл в Кунево - небольшой поселок, в котором находится крупнейшая в восточной Магерии шахта по добыче железной руды. Основные мощности по ее переработке находятся в Ямошине, откуда сталь отправляется на внутренний рынок, а также через порт Мурталинск вывозится в другие страны. В Кунево я остановился на ночь.
На следующий день рано утром я выехал из Кунево и через два часа пути добрался до Бряжского озера. Это довольно большое озеро площадью семьсот квадратных километров расположено в живописной местности. С запада и юга его окружают нетронутые человеком дубравы, а с запада и севера его обрамляют Версанские горы. На северо-восточном берегу озера находится небольшой город Бряжск, вблизи которого разбросаны многочисленные рыбацкие деревни. Рыба здесь - главный промысел для всего местного населения.
Сразу за Бряжском дорога начинает подниматься в гору. Версаны - главная горная цепь восточной Магерии. Она начинается на территории Уздарьи, пересекает Магерию в самой узкой ее части и далее уходит в Ковалию. В основном, высота гор не превышает 1200 метров, но в своей центральной части - Нижнетоемском массиве - их высота достигает трех километров. Здесь, на границе Магерии и Ковалии находятся труднодоступные и еще мало изученные горные районы. Западнее Нижнетоемского массива Версаны, в основном, распаханы. Наветренные склоны гор получают достаточное количество осадков, чтобы выращивать здесь пшеницу, гречиху, ячмень и другие культуры. В селах развито мукомольное производство.
На перевале меня застигла непогода. Я устроился на ночь в деревенской избе. Дождь продолжался всю ночь и все утро следующего дня. Ни о какой экскурсии в горы уже не могло быть и речи. В полдень я двинулся в путь по ямошинской дороге.
За Версанскими горами до самого Ямошина тянутся смешанные широколиственно-сосновые леса. С приближением к городу лес расступается, и вы попадаете на заболоченную низменность. Это широкая пойма реки Тоймы, которая впадает в Ямошине в Кирецкое озеро.
Тойма - одна из наиболее значительных рек восточной Магерии. Ее длина превышает пятьсот километров. Исток Тоймы находится в Ковалии, в ледниках горы Салтук недалеко от морского побережья. В Ковалии Тойма течет по широкой, почти полностью распаханной равнине, на границе с Магерией она пробивается через Версанские горы и затем несет свои воды по малоосвоенной Нижнетоемской низменности в Кирецкое озеро. Тойма - полноводная река. Она судоходна на протяжении почти трехсот километров от устья, что позволяет кораблям из Ямошина ходить в Ковалию, где на Тойме расположен важный речной порт Греноев.
Кирецкое - крупное, вытянутое в широтном направлении озеро площадью семь тысяч квадратных километров, одно из двух магерийских "внутренних морей". Кроме Тоймы с севера в него впадает еще одна крупная река - Завада, которая, однако, на большем своем протяжении течет по территории Ковалии, поэтому имеет для Магерии меньшее транспортное значение. Если Ямошин является восточным портом Кирецкого озера, то город Новоозерск можно назвать его западными воротами. Ежедневно пассажирские и грузовые суда следуют из Ямошина в Новоозерск. Это важная и очень оживленная транспортная артерия.
Добравшись до берега Тоймы, я подождал паром и стал переправляться через реку, за которой виднелись невысокие здания Ямошина вдоль набережной и фабричные трубы металлургического завода вдали. Ширина Тоймы у устья составляет почти полтора километра. Постройка моста могла бы значительно улучшить сообщение между Ямошином и Мурталинском, однако для этого требуются значительные средства, и, кроме того, это серьезная инженерная задача.
Ямошин, бывший Усть-Тоемск - крупный промышленный центр и транспортный узел на северо-востоке Магерии. На север и северо-восток уходят дороги, связывающие город с Ковалией. Между ними до самой ковальской границы и дальше простираются бескрайние таежные леса. На юго-восток, как известно, уходит дорога в Мурталинск, а дороги, огибающие Кирецкое озеро с севера и юга, связывают Ямошин с Новоозерском.
Ямошин, как относительно новый город, отличается своей хорошо продуманной планировкой. В южной его части, примыкающей к Тойме, разбито много парков, находится множество увеселительных заведений. Набережная Тоймы - главное место для отдыха горожан. В западной части Ямошина, примыкающей к Кирецкому озеру, находится порт и металлургический завод. Жилая застройка, отделенная от промышленной части центральной площадью и рядом административных кварталов, расположена на востоке города.
Я остановился в Ямошине на день, в течение которого осмотрел город, посетил местный музей и металлургический завод. Следующий пункт моего путешествия - Новоозерск.
Да уж, хороша страна Магерия! Жаль, что это всего лишь фикция, существующая в его голове. Есть ли в реальном мире хотя бы одна незатронутая "прогрессом" страна с неиспорченными нравами? Сбежать бы отсюда в какую-нибудь южную страну, не сильно дикую, желательно славянскую! Где еще мог сохраниться старый уклад? В Сербию ехать страшновато. Босния с Македонией не прельщают. Что же ему остается? Например, Хорватия...
Теплым летним днем он сел в беспересадочный вагон Липск - Будапешт и через двое суток прибыл на Келети пайаудвар. Поезд Будапешт - Загреб отправлялся только через десять часов, поэтому Косемский успел прогуляться по венгерской столице. В полночь он прибыл в Загреб. Косемскому нужно было ехать дальше, но поезда отправлялись только утром, и ему пришлось провести ночь на главном хорватском вокзале, большом и старинном. Утром Косемский выехал в Риеку. Через три часа пути он вышел на станции Фужине. Оттуда Косемский пешком двинулся по горной дороге к Адриатическому побережью.
Припекало солнце. Дорога то шла в гору, то спускалась в глубокие долины. Путь был очень утомительным. Зато природа вокруг восхищала своей красотой. Горы были покрыты густыми сосновыми, дубовыми и буковыми лесами, то тут, то там возвышались живописные белые скалистые утесы. Но когда на горизонте показалось бескрайнее синее море, Косемский признался себе, что более завораживающей панорамы он еще не видел. Море медленно, но неумолимо приближалось. Вдалеке проступили очертания скалистых островов, маленьких и самого большого из них под названием Крк. В широких изогнутых проливах и узких бухтах сновали белые суденышки.
По длинному полуторакилометровому мосту Косемский попал на остров Крк. Солнце уже начинало садиться, когда он разбитой от долгого путешествия походкой добрался до городка Омишаль, где попросился на ночлег.
Утром Косемский осмотрел Омишаль. В городке находился довольно крупный порт, рядом был расположен аэропорт. Косемский решил, что это место слишком шумное, а потому не подходит для него. Он двинулся дальше.
Дорога шла по западному побережью острова, сначала вдоль виноградников, потом среди леса. Косемский свернул вглубь острова и стал подниматься в гору. После затяжного подъема дорога привела его на вершину горы, с которой почти весь Крк был как на ладони. Красота была неописуемая. Небольшие городки прятались в уютных долинах, дороги змеями прорезали густое лесное покрывало, редкие ручьи исчезали в глубине узких известняковых каньонов.
Спускаться вниз было куда легче. Вскоре вдоль дороги снова потянулись виноградники. Не дойдя пару километров до Врбника, Косемский решил поинтересоваться, не найдется ли здесь для него работы. В первом доме ему открыла женщина в возрасте. На его довольно сбивчивую хорватскую фразу она ответила, что ей помощь не нужна, но он может спросить об этом у ее соседей. Косемский спустился ниже по склону и постучался в небольшой, но аккуратный белый домик. Ему открыл старик с седыми усами. На вопрос Косемского о работе старик сказал, что ему как раз нужен один помощник. Старик Брусич (так звали хозяина) пригласил его в дом.
Косемский, как обычно, вошел в свой вагон и занял место недалеко от дверей. В поезде было включено отопление, и тепло одетому студенту стало жарко. Он расстегнул шубу, снял шарф, но, увидев, что и это не помогает, снова оделся и, раздраженно чертыхаясь, выскочил в холодный тамбур.
В тамбуре стоял уже слегка пьяный молодой человек лет двадцати пяти и пил пиво. Косемский медлил: с одной стороны, ему не хотелось находиться в такой сомнительной компании, с другой стороны, он не желал ехать в последнем вагоне. К тому же его задержка в тамбуре наверняка не укрылась от взгляда парня, который мог решить, что Косемский просто испугался его. И студент решил остаться. Втайне он надеялся, что субъект допьет свое пиво и исчезнет внутри вагона. Но он ошибался.
- Эй, ты чего здесь стоишь? - обратился к Косемскому парень. - Поезд сейчас поедет.
Капитан Очевидность!
- Я знаю, - сухо ответил Косемский.
- А чего тогда здесь стоишь? - удивился субъект.
- Жарко там.
- А-а-а... Куришь? - парень протянул ему сигарету.
- Нет.
- Ну, как хочешь.
Парень, пошатываясь, достал зажигалку, и затянулся. Тамбур сразу наполнился клубами едкого дыма.
- Это, меня Виталием зовут, - субъект подал ему вымазанную сигаретным пеплом руку.
Косемский медлил и как будто с удивлением рассматривал протянутую ему руку. Потом сообразил, что пауза непростительно затянулась, и ответил несколько брезгливым рукопожатием:
- Костя.
- Ты, наверное, ну... умный? - спросил Виталий.
- Почему ты так решил?
Бессмысленный вопрос, только чтобы потянуть время. Как будто по нему не видно, что он интеллигент.
- Слушай, если тебе не хочется со мной разговаривать, ты так и скажи: "Виталик, отстань!" Я и свалю.
Нет, это рискованно. Да и невежливо, в конце концов.
- Нет, почему?
- Пива хочешь? - предложил вдруг парень.
- Нет, не хочу.
- Ты где живешь?
- Вообще-то я живу в Климовце, а в Липске снимаю квартиру.
- Так что ты тогда здесь делаешь? Это же электричка на Мелетьево! - засмеялся парень.
Может, ему состроить дурачка и удивиться, мол, он-то думал, что это электричка на Климовец, и потом быстро сбежать от этого неприятного собеседника? Хотя предлог надуманный, ведь поезда на Климовец отправляются с Западного вокзала, а не с Восточного.
- Я знаю, - снова сказал Косемский бессмысленную фразу.
- Подожди, я че-то не понимаю, - наморщил лоб Виталий. - Ты собираешься сейчас ехать в Климовец?
Косемский вздохнул. Придется ему объяснять.
- Нет, я еду сейчас на съемную квартиру.
- А где ты ее снимаешь?
- В Липске.
- А зачем тебе тогда в электричке ехать? - недоумевал парень.
- Мне так удобнее добираться.
- А где ты живешь?
Ему что, еще и адрес сказать?
- На Бутлерова, у шинного завода.
- А-а-а! Так тебе одну остановку проехать?
Кажется, до него дошло.
- Две, - поправил его Косемский.
Двери закрылись, и поезд тронулся. Виталий пошатнулся, но удержался на ногах.
Неужели он выглядит настолько моложе своих лет? Не может быть!
- Я тебе честно говорю.
- Подожди, выходит, тебе столько, сколько моему брату? - Виталий стал вслух высчитывать количество лет с года рождения, и Косемский не вмешивался в этот процесс, хотя у пьяного парня с арифметикой явно не ладилось, и он бросил это дело.
- Значит, пятый курс?
Косемский кивнул.
- Я тоже учился... В Москве, в бауманке на заочном... Знаешь бауманку?
Теперь главное - все время согласно кивать головой.
- Ну, так вот... А потом приехал мой брат на халтуру, и мы с ним за один день... Сколько мы тогда тысяч заработали?.. Не помню... Много!.. И я тогда подумал: "На черта мне этот университет, когда тут можно такие бабки заколачивать?.."
Вдруг парень подошел к двери, ведущей в последний вагон, и заговорщически проговорил:
- Иди сюда.
Косемский рискнул приблизиться к Виталию на один шаг.
- Видишь? Вон моя жена сидит и дочка. Ты видишь?
В начале последнего вагона Косемский увидел сидевшую у окна женщину. Девочка, вероятно, сидела напротив нее.
- Вижу, вижу.
- Надо было сразу развестись! Только сядешь рядом с ней - и начинается!.. Я вышел из вагона, сходил за пивом... Поезд тронулся, а меня все нет. Вот смотри, сейчас забеспокоится, будет говорить: "Виталя, ты где?" А потом я такой появляюсь, - парень даже засмеялся от удовольствия.
Как Косемский не всматривался через три стекла в эту маленькую женскую фигуру, он так и не смог заметить в ней следы хотя бы малейшего беспокойства. Но огорчать Виталия его просчетом Косемский не стал.
- Я в Мелетьево живу, в Липске подрабатываю... Приходит мне домой повестка... У меня уже было две отсрочки - когда учился, и когда дочка родилась... Ну, военком - нормальный мужик, все понимает...
Поезд остановился, и люди стали заходить в вагон. Косемскому было неудобно: он боялся, что его могут посчитать собутыльником, приятелем этого товарища. Наконец люди исчезли внутри вагона, двери закрылись, и электричка завыла, набирая ход. Косемский хотел уже намекнуть, что на следующей остановке он выходит, но его собеседник все понял сам.
- Тебе на следующей выходить.
- Я знаю.
- Ну, там уже моя думает: "Где же он? Куда ушел мой Виталик?" А Виталик-то здесь! - усмехнулся парень. - Ну, давай!.. Учись хорошо, поступай в магистратуру... Давай!.. - он пожал Косемскому руку и, пошатываясь, направился через соседний тамбур в последний вагон.
Косемский вздохнул. Он уже нисколько не раскаивался в том, что выслушал сумбурную историю своего случайного знакомого. Что же, он тоже человек. И, как и все вокруг, по-своему несчастен.
III
Это был разговор, который может иметь для него далекие последствия.
- Здравствуйте, Константин! - сказал заведующий их кафедрой Пекарев, когда Косемский вошел к нему в кабинет. - У меня есть к вам одно дело.
- Какое?
- Как вы относитесь к тому, чтобы стать преподавателем?
- Ну, не знаю... - замялся Косемский. - Я еще не пробовал... Не знаю, смогу ли я. У меня нет опыта.
- Ну, опыт - это такое дело... - завкафедрой оперся спиной о свой стол. - Вы могли бы поработать преподавателем в Новоконевском университете. Вы парень умный, но... Знаете, чего вам не хватает?
Ну, и чего же?
- На мой взгляд, надо, чтобы жизнь потерла вас пару лет.
Пожалуй, верное замечание.
- Вы так думаете? - усмехнулся Косемский.
- Представьте себе, студенты будут говорить с вами обходительно, вежливо, называть вас по имени-отчеству... - Пекарев сел на стол. - "Константин Семенович, поставьте мне зачет!" А вы будете их гонять...
Пекарев явно хочет сыграть на его самолюбии. Но преподавать в Новоконевске... Это черт где, а у него там нет ни знакомых, ни родственников.
- В Новоконевске? Далековато, - покачал головой Косемский. - Да у меня там и нет никого.
- Нет никого! - засмеялся завкафедрой. - Найдете себе студентку - и будет вам счастье! Вон как Олег Павлович...
Косемский сразу вспомнил случайно подслушанный разговор между его одногруппницами: "Вы слышали? Наш Олег Павлович женился на девушке со второго курса". - "Да. Хотя я наслышана о ней, что она ой какая не девушка!"
- Тогда вас и вправду желательно оставить в Липске, - задумался завкафедрой. - А вы были на практике... в Институте агрохимии?
- Да.
- И как вам там?
- Ну, вроде ничего, мне понравилось. Но я не уверен, что у них есть места для распределения, - сказал Косемский.
- Да?.. Просто, если вы будете учиться в магистратуре, вас нужно распределить в какой-нибудь НИИ, чтобы вы могли там заниматься научной работой. А какое научное направление вас интересует?
Его много что интересует. Что бы ему выбрать?
- Я бы хотел заняться...
Это его последнее слово. Назад пути уже не будет.
- ...процессами почвообразования, - закончил Косемский.
- А вы хорошо разбираетесь в химии?
Сказать, что "да"? А потом вдруг окажется, что это не так. Давновато у них была химия - на втором курсе.
- Ну, она у меня неплохо шла.
- С нашей кафедры Журавленко по почвообразовательному процессу защищался. Я сейчас за ним схожу. Подождите минуту, - Пекарев вышел из кабинета.
Только этого еще не хватало! Что же это за день такой?!
Вскоре завкафедрой вернулся.
- Жаль, он уже ушел. Просто, раз уж вы интересуетесь этой темой...
Пекарев внезапно замолчал.
- А хотя... Чего там загадывать? Может, вы под трамвай попадете...
Блестящая смерть! Попасть под трамвай, как Гауди, или погибнуть под колесами экипажа, как Кюри... Зря Булгаков заклеймил такую замечательную смерть.
Ну и шуточки, однако же, у Пекарева!
- Ладно, я поговорю с Овсяником, - решил завкафедрой. - Может, он все-таки найдет для вас место в Институте агрохимии.
Туман. Фонари расплываются желтыми пятнами по темному небу. Навстречу движутся парочки. Парни самодовольно ухмыляются, обнимают своих девушек, а те так и сияют, смеются их плоским шуткам. Сколько фальши, как все неестественно! Но все довольны.
Он один. Они все с кем-то. Они все уже разобраны по парам и не один раз. Он всего лишь нищий бродяга на этой развеселой ярмарке душ, который может только смотреть на товар и никогда - купить его. Он всего лишь сторонний наблюдатель. Он ничем не хуже их, просто он не понимает, зачем тратить себя на это. Его всегда неприятно поражало, когда он встречал кого-то из своих знакомых в компании с девушкой. Он, пожалуй, не смог бы объяснить, какое чувство охватывало его в такую минуту. Ага, мол, и ты туда же! Это все равно что после умного, серьезного разговора услышать от собеседника какой-нибудь пошлый анекдот или скабрезный случай. Но больше всего его мучило сознание того, что все они занимаются этой мерзостью...
Он уже видел раз в Германии, как легко заводят друг с другом знакомства парни и девушки. Один раз он возвращался из Билефельда в Дортмунд. Сбоку от него сидела скромная девушка неописуемой красоты и читала книгу. Встретить такую в Германии большая редкость. Впереди него сели две чрезмерно накрашенные девушки. В Хамме в поезд зашла шумная компания подростков и разместилась напротив читавшей девушки. Парни дурачились, гоготали, скромная девушка не вытерпела и ушла искать другое место. Причем, когда она уходила, два парня уставились похотливыми взглядами ей вслед. Парни стали еще громче шуметь, чем наверняка и привлекли к себе внимание двух накрашенных подруг. Они стали флиртовать, после чего одна из девушек просто спросила у каждого из подростков, сколько им лет (небось, чтобы быть уверенной, что ее не привлекут к ответственности за растление несовершеннолетних). Потом девушки обменялись с парнями телефонами - вот и все! Вся процедура вместилась в то время, что поезд шел из Хамма в Дортмунд, то есть заняла не более двадцати минут.
Что там говорить! Однажды в Германии к нему подсела молодая пара. Девушка лет двадцати пяти, впрочем, довольно красивая, читала толстую книгу по сексологии на польском языке. Если ей попадалось какое-то непонятное слово, она шепотом говорила в ухо своего спутника, а тот тихо отвечал в ее ухо. При этом они вели себя так спокойно и невозмутимо, как будто речь шла о какой-нибудь кулинарии или филателии.
Хотя чего тут удивительного, если у них кондомы продаются в автоматах; если у них на автобусных остановках висит реклама презервативов - старуха лет семидесяти с подписью: "Я хочу это страстно!" (ей бы внукам пирожки печь, а она - такое!), а внизу фраза: "Делай это, но делай с ним"; если у них в университетском журнале в одном месте пишут: "Студенты-философы размышляют над вечными вопросами", а стоит перевернуть страницу - там статья с советами сексолога? Там это уже никого не волнует. Что вы! Попробуй только возмутиться! Они же живут в демократичном цивилизованном обществе! Если в мире ничего не произойдет, то скоро эта напасть придет и сюда. А вслед за ней, будьте уверены, сюда заявятся и придурки с радужными флагами.
Да и к чему ему эта Дойчляндия? Что он, не знает, что происходило у них на почвоведческом стационаре, где они проходили учебную практику на первых двух курсах? К счастью, он не знает всех подробностей. Он бы, наверное, сошел с ума, если бы узнал, что происходило там по ночам и кто участвовал в этом безобразии, когда он мирно спал в своей комнате. Если бы он стал этому свидетелем, он бы потерял последние крохи веры в человечество.
Гости начали прибывать в усадьбу около полудня. Первыми приехали Покоевы. Василий Игнатьевич был отставной офицер тридцати пяти лет, отличившийся под Севастополем. В молодости он был большой балагур и весельчак, теперь же он несколько остепенился и все свое внимание уделял своей красавице-жене. Катерина Михайловна была моложе его на десять лет. Следом приехала графиня Защепская, пожилая вдова лет шестидесяти, высокая и для своего возраста даже осанистая. Она подолгу жила в Москве и была в курсе всех тамошних событий, поэтому соседи по имению часто приглашали ее в гости, чтобы узнать какие-нибудь вести. Последними приехали помещики Репьевы. Петр Петрович, отец семейства, был крепким добродушным человеком лет пятидесяти. Он носил бороду, усы и узкие бакенбарды. Его супруга - Елена Евгеньевна - была миловидной женщиной сорока пяти лет. Но Косемского больше всего интересовали их дочери. Лилия была веселой и, судя по всему, разговорчивой девушкой. Ее светлые волосы красиво обрамляли румяное, свежее лицо с вздернутым носиком и искрящимися от смеха глазами. Ее младшая сестра Ирина, напротив, была молчалива и загадочна. У нее были каштановые волосы, под цвет ее карих глаз, смотревших то смущенно, то задумчиво.
Наконец дядя пригласил всех к столу. Как и следовало ожидать, сестер Репьевых посадили напротив Косемского. Дядя заговорил с графиней о каких-то общих московских знакомых, Петр Петрович заспорил с Покоевым о породах лошадей, а их жены стали делиться бытовыми секретами. Лилия сначала весело поглядывала на Косемского, а потом спросила:
- Вы студент?
- Да, - обрадованно кивнул он.
- А что изучаете?
- Философию.
- Это, наверное, интересно! - мечтательно произнесла Лилия. - У вас есть любимые философы?
- Больше всего мне нравится Кант. У Фихте есть интересные мысли...
- Расскажите нам что-нибудь о них.
- Это очень сложно, - заметил Косемский. - Не хочу вас утомлять.
- Вы нас не утомите, - возразила Лилия.
- Да еще и за столом... Нет, как-нибудь в другой раз.
- А что вы читаете?
- Гёте люблю, Пушкина, Лермонтова.
- А мне нравится Вальтер Скотт. Особенно, "Айвенго". Вы читали? - поинтересовалась Лилия.
- Как не читать! - улыбнулся Косемский.
- А музыку вы любите?
- Люблю.
- Ира прекрасно играет на фортепьяно.
- Лиля! - возразила ее сестра.
- А ты не скромничай! - Лилия ласково погрозила ей пальцем.