- Обручается раб Божий Димитрий рабе Божией Анастасии во имя Отца, и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков, аминь, - раздался певучий тенор священнослужителя.
"Зачем я пришел сюда? - напряженно медитировал Николай. - Посмотреть на диковинный обряд? По просьбе друга? Или еще зачем-то, о чем я и не догадываюсь? " Николай подумал, как редко он что-либо делал по собственной воле и гораздо чаще - когда его о чем-либо попросят, посоветуют, скажут. Он всякий раз как бы боялся совершить собственный шаг, полагая, что ошибется и сделает что-либо не то. Совершая что-либо под воздействием советов и просьб, не смея проявить собственную волю, он думал, что вверяет свою судьбу Господу Богу.
- Обручается раба Божия Анастасия рабу Божию Димитрию во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков, аминь, - снова раздался голос священника.
Николай взглянул на него: длинные прямые волосы обрамляли худое, аскетическое лицо. Но глаза, казалось, излучали доброту, что никак не совмещалось с общим его фанатичным обликом. Внезапно между священником и Николаем возникла фигура фотографа, постоянно снующая по храму в поисках нужного ракурса.
"Что за женщины пошли! - продолжал размышлять Николай. - Все мужчины приглашенные стоят чинно, солидно, с достоинством, а эти две... фотографируя, скоро и в алтарь заберутся. " В особенности ему не нравилась одна из них, Ирина. Несколько лет назад она вышла замуж и несколько остепенилась, а до того... это же был сам сатана в юбке, не дававший ему проходу, остривший, засыпавший его разными словечками, прозвищами. Тут Николай с ужасом подумал: "А вдруг и сегодня будет приставать? Нет, этого он не допустит". До конца венчания оставалось еще много, но Николай стал подумывать, как ему удрать.
Николай тупо смотря, как священник приступил к обмену колец, тем временем стал незаметно, переступая мелкими шажками, пятиться в выходу.
- Стой, ты куда? - Кто-то громко зашептал и схватил Николая, повернувшегося уже лицом к выходу, за рукав.
Николай вздрогнул всем телом и обернулся: это был Владя, его лучший друг.
- Постой, не уходи, - отчаянно зашептал Владя. - Мне надо тебе что-то сказать.
Николай, скрепя сердце, покорно повернулся и продолжил слушать и смотреть, тем более рядом пожилая женщина в платочке в синий горошек сердито зашептала:
- Хватит вам! 127-й псалом читают, а вы... Послушайте лучше. - Ты будешь есть от трудов рук твоих; блажен ты и благо тебе!...
По окончании обряда народ вслед за женихом и невестой повалил в трапезную. За столом священник, отец Гермоген произнес краткую, но прочувствованную речь, в которой пожелал "молодым" долгих лет счастливой супружеской жизни. Были произнесены и другие тосты, но постепенно темы разговоров, как и всегда это случается, все больше отходили от события дня. А после того, как батюшка, сославшись на дела, покинул трапезную, собравшиеся разбились на группки, в каждой из которых говорили о чем-то своем.
- Ну как ты, Коля? - спросила наконец Ирина, вдоволь нафотографировавшись и тяжело плюхнувшись на лавку. - Что это ты какой-то обтрепанный и небритый... Мог бы и побриться по такому случаю. Когда мы будем гулять на твоей-то свадьбе? - Вопросы сыпались как из рога изобилия.
"Ну вот, начинается, - подумал Николай. - И что же ей так неймется. Ведь собственный муж есть"!
Николай немного замялся и стал изо всех сил ухаживать за Ириной, подливать ей вина и подкладывать закуску. Разумеется, он делал это не из-за избытка чувств, вернее, от их избытка, но совсем других. В такого рода деятельности, думал он, время скорее пойдет. И верно, прошло немного, как ему показалось, времени, и народ стал расходиться.
К нему подошел Владя. - Ну, как ты, друг мой ситный? - произнес он звучным, бархатным голосом. - Как живешь?
Они вышли из храма, и пошли по набережной. - Как живу? Работаю, - нехотя ответил Николай. Он еще не отошел от наскоков Ирины, к тому же и хвалиться было нечем. "Вот сейчас последует вопрос, сколько ты получаешь, " - подумал Николай. - Ну и сколько же ты получаешь?
Николай саркастически и одновременно обиженно взглянул на Владю. "Если бы он не был его лучшим другом, то на этот вопрос он бы не ответил, но они давно не виделись, и отчасти Владю понять было можно.
- Шесть тысяч, - смущенно произнес Николай.
- Да ты что? - искренне удивился Владя. - Переходи к нам в школу!
Николай от такого предложения несколько поежился. - Ты знаешь, я не люблю детей, - сказал Николай, помедлил и добавил: - А если быть честным до конца, то я их боюсь.
- Да что их бояться! Все зависит от того, как ты себя сразу поставишь. Все решается в первые пять минут: или ты их, или они тебя...
- А если они меня? - смущенно спросил Николай.
- Ну, этого не произойдет. Я ведь тебя знаю, ты ведь не размазня!
Расстались друзья у Большого Каменного моста. Николаю надо было налево, Владе направо. Николай обещал, что подумает. На том и порешили.