Аннотация: текст был написан в момент довольно глубокой дипрессии, в перерыве между размышлениями на тему суицида, путём поглощения недопустимой дозы алкоголя, и попыткой реализацией задуманного.
Мутные воды реки медленно неслись вниз по течению, неспешно перебирая песок на дне. Песчинки кружились в замысловатом хороводе, огибали и шлифовали валуны. На их пути то и дело попадались различные предметы, упавшие на дно с проходящих мимо кораблей.
Мусор.
Вот один из таких предметов поддался неутомимому напору и треснул. Сквозь щель на дно высыпалась горсть золотых монет оставив после себя тёмную пустоту. Неугомонные песчинки с любопытством ринулись внутрь на разведку. Покорившийся им предмет оказался старинным сундуком снизу доверху наполненным золотом. Среди золотых чаш и подносов, монет, перстней, колец и браслетов неприметным пятном маячила медная лампа, на вроде тех, что в славном Багдаде использовались для освещения комнат. Любопытные песчинки тут же устремились к ней.
Джин проснулся от лёгкой щекотки. Ощущение было такое, словно его лампу неуверенно тёрли снаружи. Хорошее воспитание и большой опыт службы у самых утонченных правителей востока помноженные на нетерпение от долгого ожидания подтолкнули Джина наружу.
Над поверхностью воды вздулся рой мутных пузырьков, словно в воду бросили шашку динамита. Спустя мгновение над поверхностью повис клок разноцветного тумана.
Окажись поблизости случайный наблюдатель, ему бы непременно почудилось, будто клок разноцветного тумана изумлённо озирается вокруг. Но в тот вечерний час берега вокруг были пустынны, а разноцветный туман быстро рассеялся.
Некоторое время Джин добросовестно рыскал по берегам в поисках призвавшего его человека, но чем дальше, тем больше росла в нём тревога. Спустя час волшебный дух сдался и признал, что ошибся. Проведя восемь веков в ожидании в своей лампе, он покинул её самовольно.
Для любого Джина это очень серьёзный проступок. Теперь ему предстояло как можно скорее найти себе хозяина и верным служением искупить свою вину. Как всякий дух огня, Джин очень серьёзно относился к своему долгу. Совершив несколько кругов по округе, он взмыл вверх и уже из стратосферы оглядел простирающуюся под ним землю. Невдалеке от того места где Джин покинул свой приют река делала поворот и разбиваясь на мелкие русла впадала в море. Чуть дальше блистал огнями огромный город. Заложив лихую петлю, от которой любой лётчик позеленел бы от зависти, Джин ринулся навстречу городским огням.
Город поразил Джина. Самый оживлённый восточный базар показался бы на фоне городских улиц выставкой скульптур. Все куда-то шли, бежали, ехали. Странные железные повозки неслись словно бешенные, подчиняясь им одним известным законам. Сделавшись бестелесным, дух долгое время бродил по улицам в поисках достойного назваться повелителем Джина. Мысли людей были для него как открытая книга, и чем больше он читал в них, тем сильнее впадал в отчаяние. Окружавшим его людям не нужны были чудеса. Им не нужны были белокаменные дворцы с золотыми куполами, которыми так гордился Джин. Им незачем были прекрасные бронзовые изделия, которые с таким мастерством создавал Джин. Им нужны были одни лишь деньги. В своих мыслях они овладевали деньгами, повелевали ими, тратили их.
Денег Джин делать не умел. Деньги испокон времён были символом товара, его неопределенным воплощением. Трёх вещей во вселенной неумел делать Джин. Он не мог создать символы, живых существ и других джинов.
От невозможности выполнить свой долг, и от гула мыслей о деньгах у Джина кругом шла голова. Он метался по улицам бледной тенью и только кошки дыбили шерсть когда он проносился рядом.
В клубе грохотала музыка. Толпа танцевала странный, непонятный для Джина танец состоявший из непоследовательных на первый взгляд, дёрганых движений. За право посидеть за столиком пришлось выложить немалую сумму, но Джин, продавший в антикварном магазине свежесозданную бронзовую статуэтку, был щедр. Он нарушил правила и покинул свой сосуд без приказа, он не смог найти хозяина и искупить свою вину и теперь напивался пивом. Пиво было непривычно крепким, но приятным на вкус.
На одиноко сидящего посреди суеты Джина, казалось никто не обращал внимания. Он сидел и пил хмельной напиток, а услужливый официант, пробегая мимо, наполнял его бокал, но и его интересовали скорее деньги Джина, нежели он сам.
- Не возражаешь, если я ненадолго присяду?
Сначала Джин не понял что обращаются к нему. Потом поднял глаза и удивлённо уставился на девушку. Особа была в том неопределенном возрасте, когда уже уместнее говорить женщина, но ещё как-то неловко.
- У тебя тут свободно, а остальные столики заняты, вот я и подумала...
- Конечно, садись.
- Спасибо.
Возможно, особа ожидала продолжения разговора, но Джин уже немало выпил и его теперешнее воплощение было довольно пьяно что-бы лезть ей в голову. К тому же официант, пробегая мимо, в очередной раз наполнил бокал.
- Послушай, у меня к тебе есть небольшое дело, даже скорее прихоть.- Не спеша отпивая из бокала начал Джин.- Нужно съездить на побережье и закинуть в море одну бутылку. Сам я это, к сожалению, сделать не могу.
Джин порылся в кармане.
- Вот у меня тут осталось немного денег...
Тонкие женские пальцы нежно взялись за толстое стекло пузатой бутылки. Сургучная пробка ласково ткнулась в запястье. Широкий замах и свинцовые морские воды сомкнулись над никому не нужным чудом.