Антонио не мог заснуть. Ему редко когда удавалось отдохнуть во время поездки, как и сейчас, тогда как все его соседи, а может быть и все пассажиры в автобусе, включая экскурсовода, уже мирно дремали. А Тонио смотрел в окно на свежевымытую дождем дорогу, отражавшую свет фар встречных машин, и думал. Думал о себе, о семье, о своей долгой жизни.
Маленький Нино впервые увидел настоящие самолеты в Чампино в шестилетнем возрасте и сразу проникся самой горячей любовью к небу. С каждым годом эта увлеченность росла и крепла, так что уже возмужавший Антонио начал армейскую службу в Военно-воздушных силах. Вскоре началась война с Японией, и он в числе первых попросился на Дальний Восток. Первой боевой машиной Антонио стала русская "Анатра" - легкая, быстрая, с мощным вооружением. Итальянские пилоты прозвали её "Веспой", хотя в России она называлась "Анатра Амон". На ней он одержал первую из своих многочисленных побед. Эта картина представлялась ему до сих пор в самых мелких подробностях - отражающие солнечный свет воды Желтого моря, в которые камнем падает подбитый (им подбитый, летчиком Регия Аэронавтика Антонио Балдуччи!) японский Кавасаки. До конца войны Антонио довел свой счет до пяти сбитых самолетов и вернулся в Италию уже асом.
После вступления Италии в новую, Мировую войну, Балдуччи был командирован на Савойский фронт. Здесь его трижды сбивали, однажды он даже был вынужден приземлиться в нейтральной Швейцарии, но и сам не оставался в долгу - за полтора года войны в Пьемонте сбил четырнадцать самолетов противника. С весны сорок седьмого воевал в Нормандии, один раз был сбит над Па-де-Кале, но смог дотянуть до континента. За год войны в Северной Франции Антонио довел свой общий счет воздушных побед до тридцати. И тут произошел удивительный случай, вспоминавшийся им впоследствии довольно часто. В Лилле, возвращаясь из увольнительной, Антонио встретил знакомого русского летчика. Он тоже возвращался в Дюнкерк и взял итальянца с собой. Но уже на пятнадцатом километре пути автомобиль русского внезапно закапризничал, и на ремонт пришлось потратить больше двух часов. Подъехав к Дюнкерку на свежепочиненной машине, летчики встретили неожиданно возникший патруль.
- В город нельзя. Отправляйтесь по этой дороге, - патрульный неопределенно махнул рукой.
Так Балдуччи не стал участником и жертвой исторического события. Двумя часами ранее на Дюнкерк была сброшена знаменитая "Пуссикэт", первая в своем роде, уничтожившая большую часть города и треть союзной армии, готовившейся к десанту через Канал.
После войны Антонио продолжил службу в Африке. В пятьдесят первом Тонио перевели в Абиссинию, на военную авиабазу под Гондэром. Как раз здесь в начале пятидесятых орудовали повстанцы эфиопской республиканской армии, и в Восточной Африке требовались опытные летчики, такие как Балдуччи. Вскоре здесь Антонио встретил свою будущую жену.
Ирина была дочерью русских колонистов первой волны, приехавших сюда еще в середине тридцатых. С началом войны отец и старшие братья Ирины стали партизанами. В самом конце сорок шестого года, за несколько недель до прихода союзных армий, они попали в плен, откуда вернулся живым, хотя и изрядно покалеченным, только один из братьев Гущиных. Не пережив потери детей и мужа, через полгода скончалась мать. Юной Ире пришлось стать главой семьи и взять на себя воспитание и содержание младших сестер и братьев. С Антонио она познакомилась в популярном среди летчиков гондэрской базы кафе "Элика", где Ирина уже несколько лет работала официанткой. А уже в следующем году небесный свадебный кортеж из лучших местных пилотов поразил воображение жителей города. Служебные и семейные дела итальянца шли в гору.
Когда же Балдуччи исполнилось сорок, и он дослужился до подполковника, Тонио, в том числе и по настоянию жены, ушел со службы. Оставив армию, Антонио не оставил небо, создав собственную компанию по воздушным перевозкам, и стал управлять и самой компанией и гражданскими самолетами, вошедшими в состав флота "Балдуччи С.п.А". Дело росло быстро и через несколько лет (как потом оказалась, это были лучшие годы), его компания вошла в тройку крупнейших на рынке авиаперевозок Африки. Но кризис семидесятых серьезно подкосил финансовое благополучие фирмы. После нескольких лет тяжбы в суде со старыми кредиторами и поиска новых, все дело пришлось распродать более удачливым конкурентам. Нино решил уйти на покой и удалился с женой в свой особняк в Трентино, где стал писать мемуары и принимать редких гостей. Такой образ жизни Тонио вел уже семнадцатый год, и, казалось, вот она - безмятежная старость. Но три недели назад от Джованни пришло письмо с просьбой навестить его как можно скорее. Джованни Баньоли был старым сослуживцем Антонио. Не успев, по причине возраста, на войну, Джованни раскрыл свой талант пилота уже в Африке. В восьмидесятых полковник Баньоли оставил службу и переехал в Россию, где открыл авиамастерскую.
Уже через несколько дней после получения сообщения Антонио стоял в пригороде Владимира, где жил Баньоли и работала его фирма. Балдуччи, по совету друга, воспользовался услугами специальных компаний, прибыв в Россию рядовым туристом. Экскурсионная программа включала посещение древнерусских городов во Владимирской и Ярославской губерниях, где гостям демонстрировали образцы средневековой архитектуры и живописи и прочую, сугубо русскую экзотику. Когда началась владимирская часть путешествия, Тонио улизнул от экскурсионной группы, занятой изучением Золотых ворот. Поплутав по центру города, итальянец разузнал правильную дорогу у местных жителей (русским языком Антонио овладел еще в военные годы) и добрался трамваем до окраины Владимира. В двадцать первом доме (в меру скромном двухэтажном коттедже) по Бакинской улице жил Джованни, как раз напротив своей мастерской. После встречи и короткого разговора, старые друзья вышли из дома Баньоли и направились вверх по улице, остановившись перед местным отделением почты.
- Вот карточка, - сеньор Баньоли положил кусок плотной бумаги на стол. - У тебя, Нино, зрение лучше, так что садись и пиши следующее...
Спустя несколько минут Балдуччи заполнял графы адресата.
- В графе "город" пиши "Москва"... Написал? Улица - Эрнста Августа Второго, римскими цифрами пиши "Второго", дом шестнадцать, квартира семь, - продиктовал адрес Джованни.
Баньоли взял заполненную карточку и отнес на отправление.
На остановке, поджидая трамвай в центр города, прощались два старика-итальянца. Тот, что поменьше ростом, в очках, плаще и шляпе, держал за локоть другого, высокого, в легком пальто и "лейкой" на шее.
- И помни, Нино, то послание по почте - это запасной вариант. Нет, по телефону нельзя было ни в коем случае, это слишком опасно. Ты должен приехать к нему и все рассказать. Ты понимаешь, я сам не доеду, не получится, - Джованни перешел на шепот. - И не спрашивай, что за запасной вариант. Я не вполне уверен... - он будто замялся. - Но вот и твой трамвай, дружище! Чао, Нино, Чао!
Размышления сеньора Балдуччи были прерваны резким гудком. Спустя мгновение Антонио ударился головой о спинку переднего кресла и потерял сознание. Навсегда.