Ада в который раз уже невольно залюбовалась открывающимся отсюда видом озера. Захотелось даже сфотографировать все это великолепие, и рука сама потянулась к рюкзаку, в котором спрятан старый, еще пленочный фотоаппарат. Но на полдороге Ада останавливается: хватит, ― думает она ― сегодня она здесь не за этим, к тому же фотографий озера, тем более ― с этого ракурса у нее и без того гораздо больше, чем нужно.
Вместо фотоаппарата Ада достает из рюкзака заранее приготовленную маленькую стеклянную бутылку из-под колы. Бутылка ей не нравится. Вернее, сама бутылка как раз очень приятная ― маленькая и аккуратная, но то, что она из-под колы ей кажется несколько вульгарным. Впрочем, альтернатива сегодня была небольшой ― либо стеклянная бутылка из-под минеральной воды, либо вообще из-под вина. И то и другое ничуть не менее вульгарно и уж конечно совсем не подходит для дела. Так что кока-кола ― это еще далеко не самый худший вариант.
Вслед за бутылкой из рюкзака появляется большой блокнот, в котором не хватает уже половины страниц. Ада быстро находит одну из оставшихся, испещренную ровным аккуратным почерком. Еще раз перечитывает написанное и, удовлетворенно кивнув собственным мыслям, вырывает лист. Она аккуратно сворачивает получившееся послание в трубочку и перевязывает ее бечевкой. Ей бы сейчас очень хотелось по всем правилам запечатать его сургучной печатью. Для оттиска у нее даже есть красивая старинная монета. Но как она ни старалась, достать сургуч ей так и не удалось. Поэтому приходится обойтись без него. Поместив получившееся письмо в бутылку, Ада накрепко затыкает ее специально припасенной пробкой. Широкий взмах руки ― и бутылка устремляется к водной глади.
Дело сделано. Ада довольно улыбается. Теперь можно отправляться в институт. Если немного поспешить, она как раз успеет. Хотя бы к третьей паре.
Ада уже и не помнит, когда ей в голову пришла эта идея. Не знает даже толком, зачем она это делает. Просто сам процесс пока еще доставляет ей немалое удовольствие, а это самый главный повод для того, чтобы продолжать.
В этих послания не было в общем-то ничего из ряда вон выходящего. Немного мыслей и чувств, которыми хотелось с кем-нибудь поделиться, но благодарного слушателя в нужный момент не оказалось рядом. Обычно люди оставляют подобные вещи в собственной голове или, если ее оказывается мало, в собственном же уютном бложике. Своей черепной коробки Аде как раз было мало, а бложика не было. К тому же подобные откровенные записи она считала чем-то вроде актов душевного эксгибиционизма.
Была еще одна причина острой неприязни к подобному способу самовыражения, которую она даже для себя озвучивала далеко не всегда ― просто так все делали. Делать что-то 'как все' Аде не хотелось больше всего на свете. Поэтому она искренне радовалась, когда придумала доверять свои сообщения бутылочной почте.
И всякий раз радовалась еще больше приятному холодку в груди в тот момент, когда забрасываешь бутылку в озеро ― как в детстве, когда делаешь что-то тебе недозволенное. Вот и здесь также ― совершаешь поступок ну никак не положенный ни по возрасту, ни по статусу. Серьезная девушка, двадцать два года от роду, а занимаешься всякими глупостями, ― с искреннем удовольствием думала Ада. Заниматься не положенными ей глупостями она любила почти так же, как и фотографировать.
К тому же был здесь один волнующий момент ― иногда было очень приятно размышлять над судьбой собственных посланий. О ней Ада, конечно, ничего не знала, да и не всерьез ее это интересовало, но думать об этом было приятно. Конечно, озеро ― это не море и даже не река, так что ждать, что послание вынесет на берег где-нибудь за тысячи километров, было глупо. Кто знает, может, бутылка с письмом просто благополучно утонет где-нибудь посреди озера. Или ее выловит какой-нибудь бродяга и, не разбирая, потащит в ближайший пункт приема стеклотары (ведь такие, наверное, еще где-нибудь сохранились). Нет, бродяга ― это, конечно, неинтересно. Ада тешила себя мыслью, что ее послания все-таки находят своих адресатов. Быть может, какой-нибудь рыбак выловит необычную бутылку, разберется, что к чему, и прочтет послание. Может, улыбнется, может, просто пожмет плечами с мыслью 'ерунда какая' это уже совсем неважно.
Бесконечные и восхитительно бессмысленные 'может', размышлять о которых было так приятно.
-
Ада шагала уже по знакомой тропке. Для того, чтобы выйти на нужное место, надо обходить озеро с правой стороны, мимо лодочной станции, топать прилично, а потом еще и через какие-то кусты пролезть придется. За них еще рюкзак постоянно цепляется, а заранее его снимать Ада никак не научится. Неудобно, да и неблизко, но зато ― никаких свидетелей. За этими кустами ― маленький каменистый участок берега, на котором редко бывают люди. Даже рыбачить с него неудобно, а уж кроме рыбаков сюда точно никто не полезет. А вот ей он ― в самый раз. Это уже давно стало ее особым местом. Свои послания она отправляла именно отсюда.
Впервые она сюда забралась прошлым летом. Тогда казалось, что найти хоть небольшой кусок берега, не занятый пляжниками или компаниями с мангалом и шашлыками, было попросту невозможно. Но куда только не заберется фотограф, чтобы найти удачное место для съемки? Место оказалось до того удачным, что впоследствии Ада не раз возвращалась сюда, и уже далеко не только за тем, чтобы сделать несколько удачных или не очень фото. Казалось, это место ничуть не меняется со временем: мелкая острая галька, покрывающая берег, мутная озерная водица и большой покрытый мхом камень ― на самой границе берега и озера. На нем еще было очень мягко и удобно сидеть.
Но в этот раз привычную картину дополняла еще одна незнакомая деталь: у самого основания камня из воды торчало горлышко бутылки. Да какой ― Ада таких не видела с самого раннего детства. У нее еще сохранились обрывочные воспоминания о том, что в таких бутылках, с широченным горлышком, закрытым толстой фольгой, раньше продавался кефир и молоко. Она невольно улыбнулась, почувствовав нечто вроде легкой ностальгии по давно ушедшим временам. Хотя с чего бы ― тогда она едва ли что-то осознавала, и у нее не так много поводов тосковать. Но бутылка ее определенно порадовала. Еще и тем, что ее толстое горлышко было накрепко заткнуто здоровенной сосновой шишкой, так что нутро сосуда осталось незатронутой озерной влагой. Зато там виднелось нечто вроде свернутого листа.
Не веря своим глазам, Ада торопливо выхватила бутылку из воды, будто боялась, что еще немного и ее унесет обратно в озеро или она вовсе пойдет ко дну. Ну точно ― бутылочная почта, еще одно послание. Причем определенно не ее собственное. Вместе со жгучим интересом и легким ощущением нереальности происходящего, она почувствовала нечто вроде легкого разочарования ― еще кто-то пишет точно такие же послания, как и она. Утрата статуса собственной уникальности была немного обидна. Но любопытство брало верх над всеми остальными эмоциями.
С трудом совладав с импровизированной 'пробкой', наглухо вбитой в горлышко, Ада вытряхнула на ладонь бумажную трубочку. Вдоль нее по развороту шла короткая надпись, выполненная мягким почти каллиграфическим почерком ― 'Лагур ― Аде. 16 апреля'. Дата была позавчерашней. Уже дрожащими руками Ада расправила бумажный квадрат и начала читать:
'Ада, я получил ваше письмо. Сомневаюсь, что оно было адресовано мне, да и вообще хоть кому-нибудь, но так уж случилось, что его получателем стал именно я.
Я просто хочу предупредить, что теперь и остальные ваши послания, скорее всего, будут приходить именно ко мне. Подозреваю, что это далеко не так интересно, как просто доверять их миру, но теперь я вынужден выступать в роли его полномочного представителя. Роль не слишком почетная, зато и не особо обременительная.
Извините, если я этим письмом разрушил своеобразную магию вашего общения с внешним миром, но иначе было бы попросту некрасиво. Как будто тайком читаешь чей-то дневник или личную переписку. А удержаться от соблазна заглянуть в письмо, отправленное таким способом, я попросту не сумею. Любопытство ― едва ли не самый главный из моих пороков.
P.S. Если хотите ко мне как-то обращаться, то можете называть меня Лагур. На тот случай, если вы захотите написать ответ.
P.P.S. Что такое 'Умка и Броневичок' о которых вы пишете?'
Ада сняла рюкзак и достала уже приготовленное к 'отправке' письмо. 'Прости, но тебе придется немного подождать', ― с сожалением вслух сказала она и вытащила бумажную трубочку из бутылки. Достав блокнот и перьевую ручку, Ада поудобнее расположилась на замшелом камне и задумалась над текстом. Легко сказать ― написать ответ! Одно дело, когда письма пишутся просто так, и единственный их получатель ― древнее озеро. Оно и не такое стерпит. Но тут... теперь, когда у письма есть вполне конкретный, хоть и неизвестный адресат, подобрать слова почему-то становится гораздо сложнее.
-
Ада - Лагуру. 18 апреля
'Лагур, если честно, мне не верится, что это письмо вновь дойдет до вас. Но если так все-таки случится, объясните мне, как вам удается их получать? Вы специализируетесь на бутылочной письмах? Я теряюсь в догадках...
Мне правда очень интересно! Может, сейчас такая мода на бутылочную почту и уже существуют налаженные каналы доставки, а я по незнанию вторгаюсь в четко налаженную систему самым варварским образом?
Буду очень ждать ответа через три дня на том же месте.
P.S. 'Умка и Броневичок' - это очень классная группа, которая играет правильную музыку'.
Лагур - Аде. 20 апреля
'Прежде всего, спасибо за ответ, я далеко не был уверен в том, что вы мне напишите. До чего странные ощущения - я уже сто лет не писал писем. Бутылочных - так вообще целую вечность. Надеюсь, я хоть не разучился это делать и мой почерк еще можно разобрать?
Но юмор я оценил, спасибо. Хотя какие уж тут каналы сообщения. Нет, я слышал, такое было где-то в Индонезии - два островка обменивались бутылочными письмами с помощью кольцевого течения вокруг них. Но это определенно не наш случай - масштабы не те, да и с течениями здесь негусто.
Я и рад бы рассказать вам, как у меня получается ловить ваши письма, да не могу. 'Получается' - это вообще совсем не подходящее слово, оно происходит само собой, и мне попросту вряд ли удастся этого избежать.
К примеру, отправлять вам ответные сообщения немного более хлопотно, но я, кажется, нашел нужное место и теперь это не составит труда.
Нет, не думайте, я вовсе не слежу за вами. Я вас даже не видел никогда. Можно сказать, это место я попросту вычислил. Как-то так.
Уж простите меня - дурацкое получилось объяснение, но лучшего я пока дать не могу. Может, позже получится.'
Ада - Лагуру. 23 апреля
'Извините за некоторую задержку с ответом, Лагур. Сейчас в институте начинаются первые зачеты, которые отнимают немало времени, и я не смогла появиться у озера в обещанное время. Можно сказать, оставила вас на произвол судьбы. Мне бы этого не хотелось: я все-таки хочу распутать тайну того, как вообще возможно такое общение. Ваше объяснение, скажем так, несколько загадочно. Впрочем, тем интереснее будет узнать... Но хорошо хоть успокоили на счет слежки - и на том спасибо.
P.S. А почерк у вас очень красивый! Даже не побоюсь написать - радует глаз.'
Лагур - Аде. 24 апреля
'Ада, я очень рад, что вы мне вновь написали. Я уже успел подумать, что обидел вас этой дурацкой загадочностью, о которой вы говорили. Что поделаешь, пока мне очень сложно рассказывать о себе. Дело вовсе не в моей скрытности - на самом деле у меня не так много секретов. И уж тем более я не вижу смысла что-то скрывать при таком способе общения. Возможно, рассказать о себе у меня получится немного позже, когда я немного соберусь с мыслями и духом.
Может, вы начнете первой? Что это за институт, который вы упоминали?'
Ада - Лагуру. 26 апреля
'Хорошо-хорошо, я начну! Но тогда уговор такой - рассказывать будем по очереди. Я сейчас учусь на третьем курсе политехнического института. Только не спрашивайте, что я там делаю. Я и сама далеко не всегда могу ответить на этот вопрос, правда. В свое время я просто выбрала то, что было менее неприятно. Эдакое меньшее зло... Нет, на самом деле мне нравится - во всяком случае интересно и уж точно не заскучаешь. Просто иногда задаюсь совершенно дурацким вопросом - зачем мне все это? Но он, наверное, всегда будет приходить мне в голову, чем бы я не занималась. Ужасное и совершенно непреодолимое качество моей натуры...
А чем занимаетесь вы? Может, тоже учитесь? Хотя, мне почему-то кажется, что вы меня несколько старше и чем-то напоминаете преподавателя.'
Лагур - Аде. 28 апреля
'Ваше последнее письмо вызывает у меня невольную улыбку. Боюсь, в свое время свое обучение я так и не завершил. О чем до сих пор жалею. Но это упущение не из тех, которые можно восполнить.
А занимаюсь... можно сказать, что я историк-краевед. Пожалуй, это будет наиболее близко к истине. Во всяком случае в области местной истории я крупный специалист. Прямо скажем - не самый большой повод для гордости. Да и не самая интересная тема для бесед. Впрочем, они бы тогда уж точно больше напоминали лекции и усыпили большую часть слушателей. Так что мне в этом вопросе лучше не давать воли. Хотя историю и истории я действительно люблю.
P.S. Да и честно говоря, для преподавателя я слишком молод и наивен'
Ада - Лагуру. 1 мая
'Ну почему же? Как мне кажется, их вас получился бы неплохой лектор. Вы очень интересно излагаете. Во всяком случае, мне бы очень хотелось послушать ваши истории. Буду рада, если вы захотите ими поделиться.
А я очень люблю фотографировать. Это мое настоящее и давешнее хобби. Особенно люблю старые фотографии, потому до сих пор хожу с пленочным фотоаппаратом, хотя давно могла бы обзавестись цифровой камерой, как все современные люди.
Да, вот, вместе с письмом я вложу в бутылку несколько сделанных мною снимков. На двух - городские улицы и еще на одном - это озеро. Надеюсь, они вам понравятся...
А еще я люблю танцевать. Хотя это у меня получается гораздо хуже фотографии, но здесь самое главное - настроение и чувства, движение и ритм, которые дарит танец, поэтому то, что видно со стороны, наверное, не так уж и важно. Во всяком случае для меня - так точно.'
Лагур - Аде. 3 мая
'Ада, прежде всего - огромное вам спасибо за фотографии. Вам, наверное, очень сложно это представить (а мне еще сложнее объяснить), но для меня это самый настоящий подарок. И очень ценный.
Кстати, раз уж речь зашла об этом озере, на обратной стороне письма я нарисовал примерную карту нескольких мест на берегу. До некоторых, возможно, не так просто добраться, но оно того стоит.
Да, и не думайте, что я совсем не рассказываю о себе. Прямо сейчас исправлюсь и напишу о плавании. Это даже не увлечение, скорее уж - целая жизнь. Наверное, ощущения при этом очень близки к тем, которые вы описали при танце. Вода дарит мне примерно те же самые чувства. Хотя в моем случае я точно знаю, что получается у меня совсем неплохо. Может быть, как-нибудь летом я смогу научить вас плавать совершенно особым образом. Если захотите, конечно.'
Ада - Лагуру. 6 мая
'Лагур, это вам спасибо за карту! Как только представится случай - обязательно выберусь туда на фотопрогулку.
А идея насчёт купания мне нравится, но вряд ли получится. Во всяком случае здесь - так точно. В озере уже несколько лет нельзя купаться. Вода с каждым годом все грязнее... Некоторых отдыхающих такое положение дел совершенно не пугает, но от этого становится только хуже. Я, конечно, не рыбак, но по-моему даже рыба начинает мечтать сменить место жительства.
Ну вот, я хотела ещё написать десяток строк о той самой группе, 'Умка и Броневичок', о которой вы спрашивали в самом начале нашей переписки, но должна уже бежать на пары - сессия всё ближе и времени становится всё меньше...'
Лагур - Аде. 7 мая
'Вы так ответственно относитесь к учебе... Надеюсь, время на вылазку у вас всё-таки найдётся. Не пожалеете. Весной у нашего озера особенная прелесть. Тут даже грязная вода не портит картины. Впрочем, грязная - это ненадолго, поверьте. Думаю, уже к середине лета все изменится. Простите, опять я с этой дурацкой загадочностью. Это как раз одна из тех вещей, которые я пока не могу объяснить.
P.S. Надеюсь, вы еще успеете написать об этой группе, и еще о чем-нибудь, что вы любите.'
Ада - Лагуру. 10 мая
'Лагур, огромное спасибо за то, что показал те места! Особенно то, последнее на твоих схемах. Честное слово, никогда бы не подумала, что здесь есть нечто подобное. Спасибо тебе! Да, я всё-таки не удержалась и, прогуляв вчера последнюю пару, 'совершила вылазку'. Теперь ты точно не будешь говорить, что я ответственно отношусь к учебе...
Ох, еще о чем-нибудь любимом... Это просто жизнь, какая она есть - любимое. Запах выпечки, дождь над озером, гладкие, отполированные водой камушки. Быть может это покажется чем-то детским и несерьёзным, но... На самом деле такие вот мелочи для меня очень многое значат и способны доставить настоящую радость.
P.S. А фотографии с тех мест я еще обязательно пришлю. Их напечатаю уже совсем скоро.'
Лагур - Аде. 11 мая
'Очень рад, что тебе понравилось. Мне это место еще отец показывал. Оно с тех пор сильно изменилось, но, как мне кажется, только в лучшую сторону. На самом деле именно для него сейчас не самое подходящее время. По-настоящему красиво там в начале осени. Знаешь, я бы хотел показать его тебе тогда...
P.S. На дне бутылки - несколько камушков. В свое время я достал их со дна озера. На берегу таких не найдешь. Мелочь, конечно, но тебе может понравиться.'
Ада - Лагуру. 20 мая
'Прости, что так долго не писала. Сейчас начинается сессия, и мне непросто выбираться сюда. Хотя понимаю, что это немного нечестно. Ты всегда вовремя отвечал на мои письма.
Знаешь... я просто хотела сказать спасибо. В первую очередь за камушки, конечно! Да и не только за это... Обычно мне очень сложно сблизиться с кем-нибудь. Постоянная привычка держать всех на расстоянии стала уже чем-то вроде рефлекса. Поэтому эти письма для меня значат очень многое.
Хотя я, если честно, так и не понимаю, как возможно такое общение, и как ты можешь получать каждое из моих писем. Хотя сейчас мне это уже почти неважно. Хотя и любопытно, конечно.
Может, сейчас я все испорчу, но я хочу встретиться с тобой.'
Лагур - Аде. 21 мая
'Ада... Ты уверена, что хочешь этого? Поверь, ты не совсем понимаешь, что тебя ждет при встрече. Тебя это не пугает?'
Ада - Лагуру. 22 мая
'Возможно и не совсем понимаю, Лагур. И поэтому особенно хочу встретиться. В конце концов, я хочу разобраться со всей этой загадочностью, который ты себя окружаешь. И мне ничуть не страшно, что ты. Если только.. страшно любопытно!'
Лагур - Аде. 25 мая
'Хорошо. Тогда - послезавтра на закате. На твоем месте.'
-
Наверное, уже в седьмой раз за последние полчаса Ада достала мобильник и посмотрела на время. 21:23. А это значит, что вот уже час она без толку торчит на этом несчастном клочке берега в ожидании неизвестно чего. Солнце уже давно село, и сейчас над озером медленно сгущались сумерки. Еще немного и совсем стемнеет, а уж торчать в лесу посреди ночи ― весьма сомнительное удовольствие
Первые пятнадцать минут, когда солнце еще только клонилось к горизонту, она сгорала от нетерпения. Следующие ― перебирала в уме варианты того, что могло случиться. Последние полчаса ожидания были щедро сдобрены коктейлем из скуки, обиды и раздражения. Но, пожалуй, хватит, это не тот коктейль, удовольствие от которого хочется растянуть подольше.
Рывком скинув с плеча опостылевший рюкзак, Ада достает уже знакомый, но изрядно отощавший за время переписки с Лагуром блокнот. В нем осталось всего несколько страниц. Это ничего, сейчас достаточно будет и одной. Тем более это послание будет совсем коротким.
Через несколько минут уже привычным жестом Ада забрасывает в озеро письмо, надежно защищенное стеклом все той же бутылки из-под колы. Все как в первый раз, только теперь в броске гораздо больше силы и обиды. Вряд ли она соберется написать еще раз. Теперь бы только проявить силу воли и не прийти сюда в очередной раз через пару дней ― проверить, не пришел ли ответ. Но она сможет, ― думает Ада ― еще как сможет. Хватит с меня этого. Романами по переписке я, кажется, переболела уже пару лет назад, хватит с меня таких забав.
Ожидаемого всплеска она не услышала. Нахмурившись, Ада оборачивается обратно к озеру и видит, что бутылка замерла у самой поверхности воды, будто удерживаемая какой-то неведомой силой. Ада напрягает зрение и с ужасом понимает, что сила вовсе не неведомая ― в последний момент её письмо поймала чья-то вынырнувшая из воды рука.
Девушка почувствовала, как волосы на затылке начинают шевелиться. Вслед за рукой, из воды появляется и ее обладатель. В каком-то странном оцепенении, не в силах сдвинуться с места Ада наблюдает за тем, как, направляясь прямо ко ней, из глубины появляется высокая тонкая фигура.
Голос разума пытался из последних сил как-то успокоить ушедшее в разнос сознание, ― чего ты так перепугалась, наверняка это просто какой-нибудь дайвер. Ну и что, купаться здесь ― дело неблагодарное, просто дайвер или еще какой ныряльщик.
Все это было, конечно, тщетно, Ада отлично видела, как оно приближается к ней и понимала, что люди так не двигаются ― шаг создания был настолько легким, что создавалось впечатление, что ему вовсе не приходится испытывать сопротивление воды ― та будто сама расступалась перед ним, уступая дорогу.
Когда неведомый гость из глубины вышел на мелководье, Ада наконец-то смогла его толком разглядеть: скуластое лицо, раскосые глаза, длинные волосы, сейчас мокрые и оттого ― совершенно неясного цвета, тонкая фигура ростом на пол-головы выше самой Ады ― обычный парень, если только не брать в расчет зелено-оливковую кожу и крупную чешую, покрывающую его грудь и предплечья.
Опустив взгляд, Ада увидела, что одет он в самые обычные только насквозь промокшие джинсы, оборванные ниже колен. Эта деталь смотрелась настолько неуместно, что Ада невольно хихикнула, и звук собственного голоса привел ее в чувство. Во всяком случае, странное оцепенение спало и теперь она боролась с желанием оказаться отсюда подальше. Будто почувствовав это, пришелец вскинул руку в неопределенном жесте:
― Стой! Не уходи, я вовсе не собираюсь причинять тебе вред, ― произнес он мягким вкрадчивым голосом.
Как ни странно, эта просьба возымела эффект. Желание убежать никуда не делось, но любопытство брало свое.
Пришелец подбросил в руке бутылку с посланием и посмотрел на Аду со странной смесью сочувствия и легкой насмешки.
― Думаю, это предназначается мне. И судя по твоему броску, здесь написаны не самые приятные вещи. Признаю, я это заслужил ― мне так и не удалось найти подходящих слов, чтобы как-то предупредить о том, что тебя ждет, ― он виновато улыбнулся и развел руками.
― Ла-лагур?!
― Это я, ― все с той же виноватой улыбкой кивнул он. ― Знаю, ожидала ты чего-то совсем другого.
― Но... ― Ада понемногу приходила в себя. И хоть ощущение, что она в каком-то дурацком сне, никуда не делось, она пыталась понять, что ей делать дальше. ― Извини за банальность, но кто ты?
― Сложный вопрос. Дух озера ― так, наверное, будет ближе всего к истине. Хотя для духа я неприлично материален, но я так и не придумал другой формулировки.
Ада лихорадочно пыталась вспомнить всех известных ей мифологических существ, связанных с водной стихией, одновременно с досадой отмечая, что не слишком подкована в области мифологии.
― Так ты... что-то вроде водяного?
― Да нет, куда там, ― рассмеялся Лагур. ― Водяной ― он хозяин вод. Им был мой отец и когда-нибудь должен был стать я. Но когда озеро пытались осушить в последний раз, все пошло наперекосяк. Отец тогда погиб, а я из-за этого... можно сказать, выпал из обычной классификации. Так что я просто дух озера.
Нельзя сказать, что Ада хорошо зала историю собственного города, но на ее памяти ничего подобного не было.
― Когда это случилось? ― нахмурилась она.
― Полтора века назад. Или около того. Чувство времени иногда мне изменяет.
Ада в немом изумлении уставилась на него.
― Я не знаю сколько мне лет, ― ответил он на невысказанный вопрос, ― честно, не знаю. Даже примерно. Знаю, что я гораздо моложе этого озера и существенно старше обычного человека. Но, как понимаешь, разница здесь в несколько порядков. Может, двести лет, а может и несколько тысяч. Нет, ты не думай, что связалась с неким древним существом. Более-менее сносно я помню опыт последних лет тридцати. По человеческим меркам мне где-то столько и есть. Все, что было раньше вроде бы и есть, но добраться до него гораздо сложнее, и оно не воспринимается, как личные переживания. В общем, все это неважно... Хотя решать, конечно, тебе.
Ада пораженно молчала. Она далеко не сразу заметила, что Лагур все это время внимательно ее рассматривает.
― Ты чего? ― не выдержала она.
― Просто рад тебя наконец-то увидеть. И услышать. Письма ― это очень здорово, но мне уже очень давно хотелось увидеть тебя вживую.
Ада смутилась и поспешила сменить тему:
― А я думала, духи воды ― это девушки заманивающие путников на дно.
― Ты еще деву озера вспомни. Таскать со дна эскалибуры, я не буду, даже не проси. К тому же нет там эскалибуров, только пара затонувших катамаранов, ― он ненадолго задумался. ― Или это ты к тому, не собираюсь ли я невзначай утащить тебя на озерное дно? Боюсь снова тебя разочаровать. Синий цвет лица тебе вряд ли пойдет. Да и в целом ― сомнительное развлечение.
― И на том спасибо. Но ты мог бы хоть как-то сказать!
― Да ну? Как? 'Кстати, Ада, на самом деле я не человек, а дух местного озера. Окей? Как дела в институте?' ― язвительно сказал он, потом, немного смягчившись, добавил: ― Извини, это нервное. Просто так твое следующее письмо, думаю, было бы прощальным. А я хотел сохранить за собой хоть какие-то шансы, ― он посмотрел ей в глаза. Ада заметила, что они у него светло-бирюзового цвета, но все же отвела взгляд.
― Значит, все, что ты раньше писал...
― Правда, ― закончил за нее он. ― Иногда ― только ее часть, но все же. Я ни разу тебе не лгал. Просто далеко не всегда мог рассказать все, как есть. Когда ты спрашивала о том, как я получаю твои письма, к примеру.
― А как ты их получаешь, кстати?
― Вряд ли удастся объяснить. Я чувствую озеро, так что все, что в него попадает, так или иначе попадает ко мне. Со временем научился чувствовать именно бутылочные письма. После нескольких раз понял, откуда они отправляются и смог написать ответ.
Он наконец подошел ближе и сел рядом с ней на камень. Ада не отодвинулась. Почему-то его присутствие было приятным. От него пахло мокрой листвой и еще почему-то совсем чуть-чуть ― озоном.
― Если честно, я немного не так представляла себе древних духов стихий.
― Да? Мне надлежит быть менее антропоморфным, разговаривать булькающим голосом и стараться заманить тебя на дно? Или ты просто часто с ними общалась? Если так, то тебе повезло больше, чем мне.
― А ты не встречал себе подобных?
― Может и встречал, но всех, кого я помню, это собственный отец. Кажется, это был последний мой нормальный собеседник. Я, наверное, поэтому сейчас так много треплюсь ― давно не выпадала возможность это сделать. Скажи, когда это надоест.
― А люди? Ты не пробовал говорить с ними? Я ведь не первая, верно?
― Пробовал, конечно. Пару лет назад пытался завязать разговор с каким-то лохматым парнем на лодочной станции. Он сразу предложил 'дунуть', но я отказался. Мои откровения по поводу собственной природы воспринял вполне спокойно. Беседа тогда вышла довольно странной и бессмысленной. Правда, чем дальше, тем он больше нервничал. А под утро, когда понял, что его уж очень долго не отпускает, убежал в лес.
Ада не выдержала и рассмеялась. Сковывающее напряжение, возникшее при появлении Лагура, наконец-то спало, и она почувствовала себя гораздо легче.
― А до этого был местный рыбак, ― продолжал Лагур. ― Он был поспокойней. Поверил сразу, но воспринял более прагматично и все пытался уговорить меня приманивать ему рыбу. В общем, нормального разговора тоже не получилось. Была еще пара попыток, но они заканчивались еще хуже. После этого я как-то завязал с идеей найти собеседника. До твоего письма.
Лагур наконец-то замолчал и между ними возникла неловкая пауза.
― Все-таки странно это, ― наконец заметила Ада. ― Но... что дальше?
― А это тебе решать. И не смотри на меня так. Я знаю, что и без того, слишком много свалил на тебя за какие-то полчаса. Но я изначально был в более выгодном положении ― я хотя бы примерно знал, что меня ждет. Так что решение за тобой. Я пойму и приму любой ответ, поверь.
От необходимости отвечать Аду избавил пронзительный стрекот звонка мобильного телефона, раздавшийся из кармана ее джинсов. Все-таки иногда эти чудовищные машинки дают о себе знать в очень подходящий момент. В виде исключения, наверное
― Подожди минуту, ― она не секунду задумалась, а знает ли он, что такое мобильные телефоны, но эта мысль быстро вылетела у нее из головы. ― Да, слушаю? ― это уже в трубку, разумеется.
― Ада, где тебя носит?!
― Таня, не кричи. Что стряслось?
― Стряслось? ― уже немного спокойнее продолжила ее подруга. ― Да пока ничего. Но ты на время смотришь? До комендантского часа осталось всего ничего. Ты вообще в общагу собираешься?
― Гм... ― Ада мельком бросила взгляд на время, ― похоже, что уже не собираюсь. Я совсем забыла об этом. Инна Петровна на посту?
― Куда бы она еще делась? Там, конечно же, торопись давай.
― Без толку, я все равно уже не успею. Ладно, выкручусь как-нибудь.
― Где ты вообще? ― немного помолчав, спросила Таня.
― Я... ― она бросила взгляд на Лагура, который как раз пытался справиться с пробкой бутылочного письма, которое так и не выпустил из рук. ― Я с другом, ― наконец нашлась Ада.
― Ты серьезно? Вау!... Я уже думала этого не случится! Тогда тем более марш сюда! Я хочу знать...
Лагур все-таки совладал с пробкой и как раз вытряхивал на ладонь бумажную трубочку, спрятанную в бутылке. Ада поспешила закончить разговор.
― Таня, тише. Я приду утром и все расскажу. Или почти все, ― добавила она еле слышно. ― Все, пока.
Ада торопливо нажала отбой и как раз успела выхватить свое письмо из рук Лагура прежде чем тот успел его развернуть.
― Эй, разве оно не мне предназначалось?
― Тебе, но читать его не надо. Не сейчас, во всяком случае.
― Хм, ну хорошо, это все-таки твое письмо, - в голосе мелькнула нотка удовлетворения. - Кто звонил-то?
― Таня. Она моя подруга и соседка по комнате в общежитии. И, кажется, я застряла здесь. До комендантского часа я уже не успею, транспорт сейчас уже почти не ходит.
― То есть вас туда попросту не пускают? Дикость какая.
― Ну, если очень постараться и поунижаться перед комендантшей Инной Петровной, то, может, и пустят. Но я уж лучше проведу ночь в лесу ― мы с ней и так друг друга терпеть не можем.
- Тогда оставайся. Надеюсь, что моя компания будет не слишком неприятной. К тому же я попросту не хочу отпускать тебя по ночи в город. А проводить тебя мне будет сложно.
― А ты вообще можешь уходить от озера?
― Могу, конечно. Как угодно далеко. Просто это мой дом, и мне приятно туда возвращаться. А так - я очень много гуляю по этому лесопарку. В основном по ночам ― так меньше шансов встретить людей. Они обычно нервно реагируют на полуголого зеленого парня, и их, наверное, можно понять. Хотя однажды я прибился к местным ролевикам. Они были в восторге и долго восхищались моим 'образом'. Вот это было по-настоящему весело. Одно из самых ярких впечатлений за последние годы, - мечтательно добавил он.
Ада улыбнулась. Чем дальше, тем свободнее она чувствовала себя рядом с Лагуром. Возможно, потому что уже стемнело, и она видела перед собой только чей-то силуэт и уже почти не вспоминала о том, что перед ней ― не совсем человек. Может, поэтому, может, еще из-за чего, но сковывающая неловкость куда-то пропала, и вот уже они свободно разговаривают о чем только можно.
Ада рассказывала о своей учебе, о жизни в общежитии, о фотографии, очень много ― о танцах. Даже пообещала научить Лагура нескольким движениям. Как он сказал, как раз в этом у него совсем не было возможности попрактиковаться. Лагур рассказывал об озере, о редких случаях, когда удавалось как-то поговорить с людьми. Немного ― об истории этого места. В основном это касалось последних лет. Было видно, что ему доставляет искреннее удовольствие просто говорить с кем-то и он рад возможности рассказать немного о себе и выслушать кого-то.
Они говорили несколько часов, за которые узнали друг о друге больше, чем за два месяца переписки. Но чем дальше, тем больше Аду начинало клонить в сон. Мягкий голос Лагура обволакивал и убаюкивал.
― На самом деле мне очень повезло. Раньше, когда еще отец был жив, озеро было за пределами города, и сюда выбирались только рыбаки. Даже не представляешь, насколько это было скучно. Только и разговоров, что о рыбе, как будто мне её и так мало. Ну, еще о чужих женах, но уж лучше о рыбе. Воспоминаний за тот период у меня почти и не сохранилось. То ли дело сейчас. Озеро ― едва ли не посреди города. Каждое лето ― пляжники, отдыхающие. Чувствую себя практически в гуще событий. Очень много слушаю и наблюдаю. Хотя какой же они бред несут, честное слово. Да и с озером ужас, что сделали. Но это, к счастью, вполне поправимое дело. Я ведь серьезно говорил на счет того, что уже к середине лета здесь можно будет купаться. Раньше просто не видел в этом смысла. А сейчас для этого появился достойный повод.
Я ведь уже обещал научить тебя плавать совершенно особым образом...
Он почувствовал, как ее голова опускается на его плечо и понял, что Ада заснула еще на середине его речи. Он улыбнулся и осторожно погладил ее по волосам, стараясь не нарушить еще совсем легкий сон.
* * *
Когда Ада проснулась, было уже совсем светло. Солнце поднималось над озером, отражаясь в водном зеркале. Девушка лежала все на том же замшелом камне, на котором они с Лагуром просидели половину ночи. Под ней было расстелено несколько толстых шерстяных одеял. Еще одно такое же укрывало ее сверху.
Лагур сидел рядом, подогнув под себя одну ногу и наблюдал за игрой солнечных бликов на поверхности воды. Почувствовав ее движение, он повернулся к ней.
― Проснулась? ― улыбнулся он. ― С добрым утром.
― С добрым, ― еще не до конца очнувшись ото сна, отозвалась Ада, скидывая с себя одеяло. ― Ты что же, всю ночь так просидел?
― От той ночи не так уж много оставалось за нашими разговорами. К тому же я гораздо меньше нуждаюсь во сне. Для меня это скорее средство борьбы со скукой, нежели необходимость. А сейчас скучно совсем не было. Тем более, я хотел быть рядом, когда ты проснешься. А то еще, чего доброго, решишь, что это был всего лишь странный сон.
Она еще раз внимательно посмотрела на него. На этот раз ― при свете дня. Все-таки его необычный облик заставлял чувствовать себя несколько неуютно. Но после ночных бесед на это было куда проще не обращать внимание.
― Да нет, ты действительно неприлично материален. Как для духа, так и для сна. Но откуда одеяла?
― Одолжил на лодочной станции. Надо будет вернуть потом. Я и так слишком часто у них одалживаю разные вещи. А вот возвращаю далеко не всегда.
Ада с трудом заставила себя принять сидячее положение. После ночи на камне суставы нещадно ныли ― от этого не спасли даже принесенные Лагуром одеяла. Но, как ни странно, она чувствовала себя вполне выспавшейся. Сколько же она проспала? Время, время, постоянно думать о времени. Ада потянулась за мобильником. На часах было четверть десятого утра.
― Проклятье, ― она старалась говорить тихо, но Лагур все-таки услышал.
― Ты чего? Что случилось?
― Да ничего, просто время немного поджимает. Мне нужно успеть в институт, а перед этим еще в общежитие. Ыы... бежать, бежать...
― Успеваешь? ― серьезно спросил он.
― Пока еще да, но в самый притык, нужно поторапливаться. Черт, Юрген меня сожрет.
― Кто-такой Юрген?
― Юрий Геннадьевич. Дух векторного анализа, тоже неприлично материальный, ― заметив обескураженное выражение лица Лагура, она пояснила: ― Это преподаватель. Он на самом деле нормальный мужик, просто очень уж суровый и помешан на пунктуальности.
Все это Ада тараторила, торопливо скидывая в рюкзак свой немногочисленный скарб: блокнот с ручкой и бутылочное письмо, которое так и не дала прочесть Лагуру.
― Тогда поспешим, - он легким движением соскочил с камня. - Пойдем, я хоть провожу тебя до выхода из лесопарка.
Обратный путь прошел практически в полном молчании. Лагур шел немного впереди, осторожно переступая босыми ступнями через корни деревьев, пресекавшие тропу. Аде, уже привыкшей к звуку его голоса, царящая тишина казалась практически давящей. Но Лагур был куда мрачнее, чем прошлой ночью и сейчас почти не разговаривал.
Наконец, когда впереди был уже ясно виден выход из лесопарка, он остановился и обернулся к ней.
― Ну вот и все, здесь нам следует расстаться. Извини, что не могу проводить дальше, но твоя комендантша вряд ли полюбит тебя больше, если ты явишься к ней под дверь в компании зеленого чешуйчатого парня.
На секунду возникла неловкая пауза.
― Я понимаю, что ты спешишь, ― начал Лагур, ― но скажи, ты еще вернешься? Может, придешь сюда завтра?
― Не приду, ― Ада покачала головой.
― Ясно, ― он помрачнел еще больше. ― Тогда, наверное, уместно будет сказать 'Прощай'?
Ада немного замялась, будто собираясь с силами. Наконец, сделав порывистый шаг навстречу ему, привстала на цыпочки и поцеловала ― совсем легко, едва коснувшись его губами.
― Нет, ты не понял, ― улыбнулась она. ― Завтра просто еще один зачет, и я не смогу сюда выбраться. Поэтому ― только послезавтра. И никаких дурацких 'прощай'. Что за тяга к лишнему драматизму? Просто ― до встречи.