1. Мой друг!
Вчера мне снился сон - о боже мой, какой ужасный сон!
Как от взрывной волны или от слияния подкопчённых сознаний наших,
От в ночную гладь иллюзионно аффектного пруда тела орла павшего
Бьёт и тревожит нейроны слуховой коры перезвон,
Испуг!

2. Без умолку рябине жаба жизнь зелёну пела
Рдел беловатый луч солнечноватого блина.
Естественно, как и всем, мне не было как-то дела,
Дерево шло туда, где уж во всю бродит "высота".

3. "Гнев, богиня, воспой... Нет, постой.
Лучше не пой. Голос твой
Ещё не поставлен.
Гнев, богиня, пустой... Карман пустой!
А то каждый рой последний моток
Ткани нетканой готов стащить из кармана
Для басурмана,
Который, сатана,
Покачивается корабликом
Угадай, на каком континенте - 
Левом;
                                                                   Правом;
                               Левоправом?
Это пока шпана,
А дальше...
Что дальше?
Дальше больше или дальше меньше?
Дали боли или дали мести?
Или другое?
Нет, богиня, не пой,
Подожди, помолчи,
И богиня ли ты?
Голос (был живой!)
Холоден, как гранит...
Я разрушу мосты,
Наши разные мечты
Не имеют красоты,
Покуда мы вместе."
"Почему?"
"Потому!
Своё получи,
Потом не кричи,
Утопая в озере спеси
И пытаясь своим гранитом
Задавить чужие каменья - 
Тебя прижмёт сталактитом,
И расплющит сталагмитом,
Притянет, энтим, магнитом
Забвение.
Тебе оно надо
В обмен
На сомнительный метельный
Ветерок перемен?
Сладострастные тени,
Реки шоколада 
Не тлен?
Сомни метельно-нательный
Портал в душу; катрен
Смой в душе,
И души его, души,
Пока не станет душно,
Последний,
Тот, написанный в среду,
О л...
Куда ты?!" - 
Так рассказало мне дерево,
Держа вместо трости ветку.

4. Кажется, дуб.
Или ясень.
День был ясен,
Но слышу стук
Капель,
Будто весны капель
Вновь отворила дверь.
Цапля...
Нет, не цапля, синица 
Стремится
Взвиться,
Но Он любит синицу
Странною своей любовью,
Она - сидит в темнице,
Боится  взгляда совьего,
Света всего боится.
К чему это я?
А, вспомнил, ну да.
День был ясен,
Клён или ясень
Рассказал мне историю,
Побрёл к крематорию - 
Искал он останки
Грёз, некогда сладких.
В это время закапало,
Осмелело, зацапало
Всякое разное насекомое
(Дождь пугал одних птиц,
Этим гадам всё ложь.).
Я наг,
А враг
(Всякое разное насекомое)
Меня под колпак
И ну бить, как собак
Блоха.
Из-под колпака
Ничего не видно,
Ничего не слышно,
Но нет дождя,
Птиц,
Крокодилов.
Меня погодя
Ниц
Уложили
И отправили к Королю всякого-разного-насекомого.
Но, к несчастью, тогда
Холодрыга взяла - 
Я проснулся.
По пульсу 
Уверенно очень определил,
Что не стрямкал пока крокодил.
Не встретил, увы, Короля всякого-разного-насекомого,
Мне не знакомого.
"Ладно уж, - думаю, -
В другой раз."
Закрываю глаз,
Второй и... Атас!
Я - селёдка под шубою!

5. Или нет, погодите!
Шуба под сельдью
В домике ведьмы
Без вилки-посредника?
Так разве бывает?
Посредники-твари
Выдадут все тайны,
Растащат все нити
Причинно-следственной связи - 
Останусь в Москве без связи.
Нет или? Я посредником не был
Надеюсь, эту вилку привили
От бешенства,
Так нет вилки!
И алгоритм развилку,
В своей ироничности саркастично-трагической потешный,
Вытеснил, оставил путь
Прямиком в тупик;
Проник в чашку пряник,
Я же проник в пищевыд
(Так и не узнав, что я за блюдо,
Этот секрет навеки забрав.).
Почему пищевыд?
Просто так привык
Говорить Король всякого-разного-насекомого.
Откуда
Это, спросите, известно?
Ведь блюдо 
Своё знать не интересно.
А я и не знаю,
Мне так думается,
Так говорит вся улица,
За ней повторяю.
За пищевыдом что?
Да много там чего,
Я не биолог - 
Знать не по приколу.
Ой, к чему это я?
Ага, вспомнил, ну да.
День был ясен,
Лён или ясень...
Нет, что-то не то,
Это было давно.
Теперь, 
Поверь,
Начну свой сказ
Про улицу... ту.

6. Вот широкое русское поле,
Какая после желудка воля!
Какой-то мир иной,
Неземной!

Не мой.

Немой 
Конь стоит поодаль и щиплет траву, не любуясь закатом.
Он знает, что после заката приходит рассвет
и не хочет им любоваться.
Птицы летают в воздухе сонные,
они видели: косят
Траву, и
Рубят
Деревья, и
Стонет
Их дом,
Гибнут птенцы - 
Вольные птицы
Плачут, летают в воздухе сонно мёртвые;
но в небе
Есть, между прочим, соколы, коршуны грозные,
сурьёзные.
(Каркают,
Крыкают,
Крокают.).
Сурьёзно
Цапают, 
Цыкают,
Цокают.
Поэтому нельзя им, вольным птицам, быть сонными - 
Сцапают,
Цыкнут,
Поцокают,
Поиграются, далее скормят мило лопочущим птенцам своим.
Тут зрелища немного - 
ни сокол, ни вольный
Представитель отряда уверенно ловящих
всякое разное насекомое,
Им на вкус знакомое, 
Не подходил под мой психотип уверенного
в завтрашнем дне меланхолика.
Я услышал снизошедший со знойных небес
радостно противный скрип,
Будто телега, проезжавшая в тот момент по полю,
Жаловалась.
Сразу же
Налетел вихрь,
Сгустились тучи,
Стало тихо,
А солнца лучик
Наверно, грустил - 
Не хватало сил
Прорвать пелену,
Царившую одну.
Или не хотел.
Внезапно каким-то уму совершенно непостижимым магическим образом
[Двадцать пятым кадром промелькнула груда голых тел.],
Как соус
Падает на недавно купленный в понтовом бутике костюм
(Или майонез),
Случился телекинез:
Меня кто-то перенёс
Из той славной страны грёз...
О чём я вообще?
А, ну да. То есть не!
Хотел рассказать про улицу,
Получилось про поле.
Тяжела, видно, русская,
Совсем незавидная доля!
Вот и бреда доля
Велика в моём сне - 
Плохо совсем без воли,
Душно мне, ой, душно мне!
Вы уж меня за это простите - 
Бог простил, так вы тоже давайте!
Чем вздыхать о разбитом корыте,
Расскажу я про улицу, зайцы.

7. Живёт своей довольно странной жизнью
Дикарка эта, ужас для властей,
Не может жить, как должен жить лакей - 
Ей трудно быть слугой отчизны,

Пока порядка в ней, свободы нет.
И все дома во мраке света; ропчет,
Устав, толпа, забыла всё: и ночи,
И сколько этим чудным людям лет.

И вот, несчастны, они стонут: грустно,
Ушло к закату солнце, словно лист капустный
Стоишь и день, и ночь, и от тоски

Забудешь всё, что было сердцу мило.
А я с толпою этой тоже был!
Кричали, чтобы шило стало мылом.

8. Послушай! Был во сне ещё
На улице другой.
Спокойно очень всё течёт,
Размеренность, покой.
Уверенность там, что-ли,
Что не собьёт трамвай,
Прекрасные там зори,
Перфекциониста рай!
И я уверен: с улицей
Мне этой по пути!
Но вот прохожий хмурится,
И некуда идти.
Пришли,
                         Приехали,
                                                     Приплыли.

Тупик - как овладевающий сон в конце недели.

9. Вот кончилась улица,
Другая передо мной.
Многие сутулятся,
Кто-то без, а кто с бородой.

"Эй, мусью! Что     
                здесь?" - 
                          спрашиваю.
"Не видишь, что
                зверь
                          опаснейший
На свободе,
В своей природе,
При нужной погоде?!"
А я глаза
Р а з у л,
Сделал 
Прищур - 
Вижу:
Да, на свободе,
При нужной погоде,
В своей природе.
Дикий,
В гневе великий,
Любящий шумные толпы, как Орфей Эвридику,
Носится

дороге                                         вниз
по                            и                по
Вверх                                          дороге,

Слева                         -                Направо,
Налево                        -                Справа
И
                              от
                                               угла
                              к
другому.
Всю улицу предал дичайшему погрому,
Рушит тротуар,
Визжит,
                             сы
            бра                            ва
Под                                                ет.
Па
да
ет
товар,
А Велеса винт
По
    нак
        ло
            ну
                вниз
                    ска
                        ты
                           ва
                            ет
                             ся
                             .
                             .
                             .
10. Был и на четвёртой.
Висели плакаты.
На плакатах - иностранные солдаты.
И горели плакаты,
А с ними - иностранные солдаты.
Я, как калач тёртый,
Подошёл ближе,
Чего там вижу?
У каждой коптилки
Свои бутылки.
Пошумели,
Покричали...
Нет плакатов - 
Нед солдат.
Нет податых - 
Каждый пьян.
Еле успели,
Еле откачали
Одного такого воина смелого,
В окопах за родину-мать горелого.

11. Лучше бы он не снился...
Итак, на пятой улице [?],

Последней,
Где было сухо и светло,
Стояли, точно домино,
Звери,
Топтались и были грустными,
Друг друга кололи вилками.
Зачем, спрашивается?
Не знаю. Кушать, видно, хотелось,
И по этой же причине звери
Носили с собой ягдташ.

Звери злились,
Негодовали.
Медали 
С Кипра
Не помогали.
Чёртовы дали
Хотелось открыть,
Но трава, типа сныти,
Мешает.
На крайний
Случай хотелось почувствовать дуновение муссона,
Но от всех таких похождений тучи
Сгущались,
И с какой-то стати образовалась бора,
И что-то там наколдовала в ступе,
Прощаясь,
Бабушка Яга.
Правда, располагавшееся по соседству бурное море
стало выходить за свои берега...
Звери,
Разумеется, ничего ни слышать, ни знать об этом не хотели.
Свободное общество!
Когда я уходил, всплыла картина
города тонущего.
Внезапно толпа

              стала кидаться камнями в толпу
одной стороны                                другой стороны.

Те тоже не стали просто так протирать штаны
И ответили палками.
Тем временем на мостовую выбежали
весталки,
Стали требовать свободу от обета,
Данного до недавно прошедшего обеда
(А было время уже послеобеденное.).
Обе стороны, не переставая бросаться 
Камнями                    и                    палками
Громко кричали, требовали свободу весталкам,
Также были о грядущем цунами без ведома.

12.
И                    Вот               Последняя картина
Где                  Поле              Цветов невинных
Она                  от Лжи            Не уйдёт
                     Не спрячешься
Сова всегда поесть себе найдёт.

13. После - 
            проснулся,
                        умылся,
                                оделся.
Странный сон, он похож на песню.

14. И да, пока стоят,
Пока поют кому-то дифирамбы сонмы,
Возьмём и назовём сей странный сон мы
(Эй, буквы! Живо в ряд!),
Наверно, хлебным.
Нет уж, лучше сольным.
А может, лучше хлебосольным?
Однако! Хлебо-натрий-хлорный
Этот сон. И все довольны...

(Как чуйке надоело:
"Мы, эти все,
Уже всецело...")

О, бог ты мой, дружище!
Ласкает до сих пор мою коптильню страх вульгарный,
Ужель ли натрий-хлорной нужен пище?.!
Без нас так много 
шелухи.

15. Не пара лире голова, не пара...