Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение.
Н. В. Гоголь "Записки сумасшедшего"
История эта произошла в небольшом сиротском приюте, располагающемся на окраине нашего маленького, тихого городка. Внешне он представлял собой старый, заросший сад со стоящими внутри него тремя похожими друг на друга зданиями из красного кирпича, некогда покрашенного белой краской, остатки которой еще можно было найти на стенах. В центре стоял небольшой двухэтажный домик - место проживания сирот, где на первом этаже многочисленные выбитые стекла заменяли заколоченные деревянные доски, а по бокам стояли два одноэтажных здания - школа и столовая, находившиеся в таком же плачевном состоянии, как и жилой дом.
Солнце уже два часа красовалось в небе и его лучи становились все ярче и горячее. Уже проснувшийся воспитатель, Макаров Иван Прокопьевич, улыбался, глядя в окошко. "Хороший сегодня будет день" довольно проговорил он прежде чем выйти из своей каморки и отправится будить детей к завтраку. Он шел по длинному, узкому и обшарпанному коридору, который вывел его к просторной комнате, слабо освещаемой лучами яркого летнего солнца, пробившимися через щели в досках. Ровными рядами в ней располагались кровати с продавленными пружинами, свисавшими почти до полу, с облезшими железными изголовьями. Под рваными серыми простынями на подушках, в честь лета набитых сеном, чистым и безмятежным сном, который приходит только к детям или к святым, спали приютские беспризорники. Они ворочались на своих ложах, тихонько сопели, а некоторые что-то бормотали себе под нос. Бросив опытный взгляд на вереницу кроватей, воспитатель с ходу подсчитал количество детей и, удовлетворившись результатом, вытащил из одного кармана колокольчик, размером с кулак взрослого человека, а из второго погнутую алюминиевую ложку. И начал стучать ложкой по колокольчику, издавая из второго отвратительные дребезжащие звуки.
-Подъем! - покрикивал он время от времени, пока заспанные дети, неохотно поднимаясь с кроватей, широко зевая и сонно щурясь, тянулись к своей потрепанной одежде, аккуратно сложенной на спинках коек, и ленивыми движениями натягивали ее на себя.
-Умываться и завтракать! - довольный проделанной работой, он, рассовав обратно по карман предметы, послужившие детям будильником, развернулся и отправился в столовую, чтобы до прихода ватаги голодных ребятишек успеть пожелать доброго утра грозной поварихи и выпросить у нее несколько лакомых кусочков до завтрака. Но здесь мы покинем Ивана Прокопьевича, ибо его последующие передвижения не представляют для нас дальнейшего интереса.
Мы с вами лучше обратим внимание на худенького мальчика лет десяти, чья койка находиться в самом дальнем углу, куда не пробивается ни один лучик света. Нам неизвестно имя, которое ему дали его родители, если конечно они этим озаботились перед тем как подбросить новорожденного ребенка на крыльцо приюта. Здесь же, по документам, его назвали Федей, а если точнее, то Федор Иванович Бездомный - эту фамилию в приюте получали все дети, не знающие своей настоящей. Но другие беспризорники презрительно называли "Голуба" за его отстраненность от их коллектива, душевную мягкость и непротивление насилию. Действительно, Феденька рос мальчиком очень нежным, робким и мечтательным. Он никогда не лез в драку и всеми силами старался, чтобы ребята его не задевали. Он был неконфликтным и аккуратным ребенком - прилежно делал все уроки и никогда не повысил ни на кого голоса. Даже нянечка сидящая с ним когда он был младенцем, удивленно ахала, говоря, что несмотря на свой огромный опыт, она никогда не встречала столь тихого ребенка. Федя рос, но оставался все таким же неприхотливым и отдаленным от общей суеты.
С пяти лет Федя любил забираться на высокую пышную яблоню, растущую на окраине неухоженного приютского сада, и, укрывшись в ее густой листве, предаваться мечтам. Он мог часами неотрывно смотреть на гусеницу, неторопливо ползущую по листику или паучка, деловито плетущего свою паутину, особенно он любил бездонное синее небо, с плывущими по нему облаками. Он задирал голову и давал простор своей фантазии. И вот уже по небу плывет не облако, но летит гордый орел, а вон там, за ним, вальяжно движется большой корабль с парусами, но вот он снова меняет очертания и это уже не корабль, а дракон, свернувшийся кольцом и кусающий собственный хвост... Никогда Феденька со своим богатым внутренним миром не знал, что такое скука.
Сегодня Федя проснулся со странным чувством тепла и нежности в груди. Одеваясь, он попытался поймать ускользающий от него сон, но не смог вспомнить ничего определенного, только добрые, нежные руки матери и красивый голос отца. Сон этот снился Феденьке уже год, но неизменно убегал от него поутру, растворяясь в солнечном свете, и оставляя о себе только смутные образы. После первого такого сновидения Федя пошел к Ивану Прокопьевичу с вопросом, с которым к воспитателю однажды приходил каждый из его воспитанников. Феденька подошел к нему и, неуверенно хлопая своими громадными синими глазами, тихим голосом спросил:
-А кем были мои папа с мамой?
А Иван Прокопьевич, подслеповато жмурясь, наверное, в сотый раз, повторил:
-Не знаю. Они отказались от тебя после рождения и подкинули сюда, не оставив ничего на память.
И после этого разговора Федя долго размышлял о своих родителях. Он не верил, что они действительно отказались от него и придумывал себе тысячи причин, по которым им пришлось его оставить. Он верил, что они обязательно вернутся и заберут его домой. После разговора с Иваном Прокопьевичем, у Феди появилась привычка проводить свое свободное время забравшись на дерево, росшее прямо около забора. С этого дерева открывался просторный вид на улицу, и, усевшись поудобней на широкой ветке у ствола, надежно укрытый пышной листвой, Феденька часами смотрел на прохожих, выглядывая из них красивую пару - женщину с мужчиной. Мальчик верил, что однажды его родители подойдут к воротам приюта и позвонят в старенький колокольчик. Но дни шли за днями, а их все не было. Феденька старался не отчаиваться - ведь если они не пришли сегодня, значит их что-то задержало. Но они обязательно придут - завтра, может, послезавтра, но придут обязательно! Ведь может быть, что уже сейчас они подходят к приюту, может они уже за поворотом, и через минуту на пыльной разбитой дороге появятся две долгожданные фигуры! Но снова никто не появлялся, и Феденька вновь грустно вздыхал и придумывал своим родителям очередную причину опоздания. И через два месяца бесплодного ожидания Федя вновь обустроился на своей любимой яблоне, где предаваться мечтам было гораздо удобней. Ведь когда родители придут, они и сами смогут его найти.
Умывшись, Феденька вместе со всеми направился в столовую, из которой доносился запах горелой манной каши и поел, не почувствовав вкуса. Его охватило жгучее нетерпение, которое всегда появлялось после этого сна. Едва дождавшись окончания завтрака, Феденька побежал к дереву, растущему около забора. Так как сегодня было воскресенье, и не было занятий, Феденька, никем не замеченный просидел на дереве весь день высматривая своих родителей на старой дороге. Но сегодня они снова не пришли. Когда на город опустился вечер и раздался звонок, зовущий на ужин, Федя неохотно слез с дерева и не спеша пошел в столовую, стараясь придать лицу беззаботное выражение, чтобы избежать насмешек ребят. После ужина, он вместе со всеми вернулся в спальню и, по распоряжению воспитателя, заснул.
Среди ночи Феденьку разбудил теплый золотистый свет, струящийся из заколоченных окон со стороны сада. Свет мягко освещал спальню с мирно спящими в ней детьми, притягивая к себе взгляд. Это было удивительное зрелище, неожиданное и необыкновенное, но Феденьку оно нисколько не напугало. Этот струящиеся сияние напомнило ему его сны. С замирающим сердцем, и чувством нетерпеливого ожидания, мальчик тихо оделся, и, крадучись, стараясь не произвести ни звука, направился к выходу.
Осторожно приоткрыв дверь, которая все - равно предательски скрипнула, Феденька тихой тенью выскользнул на улицу. Глубоко вдохнув прохладный ночной воздух, он направился к углу дома, за которым располагался источник теплого золотистого сияния. Тихо прошелестев босыми ногами по мокрой от росы траве, Федя выглянул за угол. И удивление в его широко распахнутых глазах сменилось восторгом.
В саду, на дорожке, ведущей к покосившимся воротам, стояли две фигуры - мужчины и женщины, в которых он узнал папу и маму, которые так часто навещали его во снах. Их силуэты источали таинственный золотистый свет, который разбудил Федю. Увидев мальчика, они повернулись к нему спиной и, держась за руки, направились к воротам сиротского дома. Феденька бросился вслед за ними, не понимая почему они уходят. Две тени, неслышно скользя по траве, вышли за ворота. Федя выбежал за ними, и увидев их неторопливо идущими по дороге, побежал к ним.
Феденька бежал молча, боясь кого-нибудь разбудить своими криками, маленькие камешки, лежащие на дороге впивались в его нежные ступни, а мрачные деревья простирали к нему ветки, путавшиеся в его волосах, но дорогу ему освещал золотистый свет, прогонявший страх и вселявший уверенность. Несмотря на то, что силуэты двигались неторопливо, Федя никак не мог сократить разделяющее их расстояние. Они все так же шли впереди, не разрывая рук и не оборачиваясь.
Мужчина и женщина свернули за угол, на заброшенную дорогу, ведущую к озеру - глубокому водоему, заросшему у берега осокой и камышом. Это было удаленное, тихое место, куда люди опасались ходить, опасаясь многочисленных слухов о нечистой силе, обитающей там. Феденька не задумывался о том, какое странное место выбрали его родители, для него это было не важно. Самое главное было то, что они были рядом, они пришли к нему и через несколько минут он сможет их обнять и увидеть их лица... Вдали уже мерцала темная гладь воды, отражая в себе многочисленные звезды.
Подойдя к берегу, таинственные светящиеся фигуры оглянулись и посмотрели на Федю, от чего у него захватило дыхание. Их лица были прекрасны, как изображения на старинных иконах, которые Феденька видел в церкви, ни одного изъяна не было в их совершенных чертах - ровный овал лица и огромные глубокие глаза. Они ласково улыбнулись запыхавшемуся мальчику, а женщина поманила его пальцем, в то время как ее губы прошептали "Иди за нами".
Федю не надо было просить дважды, он был готов следовать за ними куда угодно. Вновь отвернувшись от него, они снова взялись за руки и пошли вперед - по воде, скользя над ней так плавно, что ни одна волна не поколебала застывшую в безветрии поверхность воды. Феденька, не отрывая от них взгляда, последовал за ними вслед.
Три дня спустя на местном городском кладбище, заросшим бурьяном и полынью, появилась маленькая могилка со стоящим над ней простым деревянным крестом на котором было написано "Федор Иванович Бездомный".