|
|
||
Когда металл проехал по металлу
У макарон - во всяком случае, тех, которые я варю, - есть ужасное свойство: они прилипают к кастрюльному днищу.
Они похожи на белые водоросли или червей-паразитов. Когда я отваливаю макароны в дуршлаг, несчастные пытаются извиваться. Не знают, не верят, не чувствуют собственной обреченности.
Но финал всегда одинаков.
Миллион лет назад, при начале творения, я пытался соскребать макароны с днища. Я использовал вилку, и раздавался звук, который у нервных людей вызывает судорогу, а у здоровых - воспоминания о войне. Скрежещущий звук металла.
Однажды Светка ударила соседа по очереди. Врезала больно, так что кровь полилась у парня из носа. А вся-то его провинность - миска с салатом, которую студент-идиот волок по прилавку. Металл соприкоснулся с металлом. И получился взрыв.
Он разметал кафе, он выворачивал балки, сотрясал преисподнюю, корежил и рушил громаду высотного дома.
Димка умылся кровью. Светка умылась слезами. Я остался с подносом: салат огуречный, пюре, котлета по-киевски. Каких-то трех метров я не дошел до компота.
И всё. Больше мы никогда не увиделись. Она не трезвонила в дверь, не знакомилась со старушками во дворе, не кричала, не плакала, не покупала кур. И в угаре кулинарного извращения не сажала их на бутылку с водой.
Другие... были тише или шумнее. Но готовить курятину не умели. И в металлических мисках их раздражал не звук, а эстетика.
В конце концов, я остался один. Варю себе макароны. Иногда отвлекаясь от телевизора, хожу помешивать бурлящую массу. А проклятые паразиты все равно прилипают к днищу. И сохнут потом, умирая в кастрюле. Посуду я мою редко.
|