Начинало темнеть, когда впереди показались огни Новониколаевска. Ярко освещённый город уже не походил на тот замерший в ожидании и тревоге, с редкими огнями в окнах испуганный человейник, каким он был совсем недавно. Нас уже ждали, я это понял по вывешенным вымпелам, запрещавших залётным экипажам посадку в гномском аэропорту и перенаправлявших их на рудники, к дружине под бочок. Запрещавших всем, кроме нас, потому что разрешительный флаг с силуэтом 'Ласточки' не разглядеть было невозможно.

Мы начали неспешно заходить на посадку, разворачиваясь против ветра, а вот сопровождающие нас дирижабли засуетились, не ожидая такой подставы. Два из них зависли в воздухе, не торопясь принимать решение, а третий попытался пристроиться к нам и начал заход со снижением, наплевав на запрещающие знаки. Рисковые ребята там сидели.

Гномы ответили нестандартно, но очень решительно. Оглушительно бахнула выстрелом зенитная пушка, оставленная здесь тогда ещё Белорецкими, и дирижабль с чересчур назойливым экипажем завис в воздухе, соображая, что же делать. Через минуту там решились пойти ва-банк и вывесили аварийный флаг, не отреагировать на который гномы не имели права.

 - Если на борту всё нормально, - Арчи внимательно разглядывал чужой корабль в бинокль, - то плохо им будет. Гномы проверят обязательно. И штраф влепят такой, что мама не горюй. А ведь я не поленюсь, расскажу им, что товарищи эти шли за нами весь световой день, и всё у них было в порядке.

На земле тем временем нам дали указание идти в один конец полосы, к гномским мехмастерским, а аварийному дирижаблю в другой, к зданию аэропорта. Разделять нас будет примерно два километра, так что назойливых гостей можно было уже не опасаться. А вот зависшие в воздухе корабли плюнули на это дело, да и пошли на выселки, и правильно сделали, потому что заходившим сейчас на посадку ребятам нужно будет доказать гномам свою аварию, а уж переспорить или убедить подгорных жителей в важности своих дел, чтобы прорваться к нам, они могли и не надеяться.

Поэтому я выкинул их из головы и целиком и полностью сосредоточился на заходе и снижении. Сегодня утром я стартовал самостоятельно, но вот садиться сам буду впервые, хоть и под присмотром Арчи, потому что посадка всегда сложнее взлёта. 

И ощущения мои от сегодняшнего захода резко отличались от тех, что были раньше. Прежде я всегда в первую очередь ориентировался на приборы, и уж только потом на свои ощущения, а если их показания не сходились, то доверял всегда приборам, а не самому себе. Человеческие органы чувств слишком легко обмануть, и веры им нет, особенно в таком деле, как наше.

Но это было раньше, а сейчас я ощущал 'Ласточку' продолжением самого себя, и показания приборов в эти самые ощущения входили, и мало того, они даже были там главными. Я, не глядя на приборную панель, знал курс и дифферент с точностью до градуса, скорость снижения и его ускорение до метра в секунду и знака, а вот внешние воздействия ощущались мной всем телом. Порывы ветра я даже предугадывал, заранее их парируя, и ни разу не ошибся, а потому подошли мы к причальной мачте как по ниточке, быстро и ровно, словно в полный штиль.

Но выделываться я не стал, спокойно отстрелил посадочный трос и смирно дождался, пока аэродромная команда не прицепит его к причальной мачте. Арчи по привычке взял под контроль силовой каркас, который я держал сегодня весь день сам, не стал противиться, лучше будет если посмотрю ещё раз, как он это делает. 

Трос натянулся, и я рукояткой, а не магией, уменьшил плавучесть и шасси мягко коснулись земли.

 - Посадка! - скомандовал я другу, держась за рычаг сброса аварийного балласта и внимательно следя за динамометром, показывающим давление фюзеляжа на грунт. - Три тонны, к укладке каркаса приступить!

 - Есть! - тут же ответил Арчи и выдал магическое воздействие на кристаллы, запитывающие силой те жилки в тросах, что были ответственны за их укладку в походное положение.

Через десять секунд всё было кончено, мы били все рекорды под этим небом. Очень полезные рекорды, кстати, однажды такая сноровка может спасти нам жизнь. Да и на четвёртом острове Огненной Гряды, где мы чуть не искупались в холодных водах внутренней бухты, только скорость раскладки спасла нашу 'Ласточку'.

Остановив и зафлюгировав пропеллеры, я дал напругу на ведущие колёса и повёл 'Ласточку' не на стоянку, как обычно, а в тот самый единственный бетонный ангар около мехмастерских, следуя за лидирующим нас мотоциклетом.

 - Как дорогих гостей встречают, - Арчи довольно ухмыльнулся, потирая руки. - Ты как, кстати, следишь за обстановкой на поле? Я всех этих братьев по разуму имею в виду, эмоции их контролируешь?

 - Смотрю внимательно, - и меня даже передёрнуло от воспоминаний о совсем недавних событиях. - Против воли получается, как-то само собой, честное слово! Но до контроля ещё далеко.

Сеть моего внимания сейчас была раскинута на тот самый ангар, в котором нас ожидала целая делегация, довольно к нам доброжелательная и деловая, на людей и гномов на поле, на огоньки жизни в мехмастерских, но растянуть я её смог лишь метров на двести в диаметре, не хватало сноровки и опыта. Нужно было и 'Ласточку' сажать, и следить за её состоянием, поэтому расслабился, да и на Арчи надеялся по большей части.

Мы подошли к отремонтированному ангару, свежие цементные ляпки на котором закрывали следы от пуль и осколков, но вообще гномы молодцы, успели порядок навести. Наши бы возились много дольше. 

В широко раскрытые секционные ворота лился уже заметный в лёгких сумерках яркий свет внутреннего освещения, чьи-то любопытные лица выглядывали наружу и подавали какие-то знаки оставшимся внутри людям, чин и положение которых не позволял им бегать и вообще вести себя несолидно. Мотоциклет проехал чуть дальше и остановился, а я заложил пологий поворот, намереваясь ввести нашу 'Ласточку' внутрь ангара ровно, плавно и красиво, чтобы поддержать церемонию. Приличия я всё же знал.

Собравшиеся в ангаре их знали тоже, встреча была организована на уровне, но впервые в жизни меня посетило очень странное чувство. Вроде делегация была по-настоящему официальной, без дураков, но практически все лица были мне не просто знакомы, а одну половину из них я знал с детства, а ко второй испытывал вполне себе дружеские чувства.

Игорёха во главе городских выглядел не дорвавшимся до власти уркой со своими торпедами, и даже не сельским кулаком во главе банды подкулачников, как я в тайне опасался, сейчас на меня смотрел и улыбался вполне себе респектабельный джентльмен. Сопровождающие его, конечно, эсквайрами не выглядели, но морды себе имели аккуратно стриженые и бритые, чёток в руках не вертели, приоделись они в ладно скроенные и крепко сшитые пиджачные пары, а кое-кто даже щеголял в тройке, то есть с франтоватой жилеткой в дополнение ко всему остальному. Фраков же и цилиндров не наблюдалось, слава богу, не княжеский двор. А вот туфли у них подкачали, это было что-то остроносое, сложно плетёное из чёрной кожи и сильно лакированное, такие на юге любят, Хасан из 'Восточного Пира' ещё их носил, и вот они единственные могли бы позволить наблюдательному человеку сделать некоторые далеко идущие выводы о характере их носителей.

По правую руку от Игорёхи стоял и чувствовал себя совершенно в своей тарелке Виктор Михайлович, архивариус и бывший глава выселковского ополчения, а сейчас заместитель моего брата. Игорь внимательно к нему прислушивался и вообще всем своим видом давал понять, как он уважает своего зама. По левую же руку наблюдался майор Кили, друг Далина и командир дружины на рудниках, и чувствовал себя он тоже весьма к месту. Уверенности, похоже, ему добавлял новый орден размером с небольшое, но очень цветастое и блестящее блюдце, полученный, скорее всего, за недавние события. Князь знал, видимо, какие именно регалии больше всего ценят гномы.

Подгорные жители здесь присутствовали тоже, они были подчёркнуто вежливы и почтительны с Игорем, а я почувствовал по их эмоциям, что это не подхалимаж, это от чистого сердца, как благодарность за аэродром. Вряд ли брат отдал им его просто так, но даже аренда с кучей дополнительных условий могли окупить всё.

Вообще редко где наблюдалось такое единение в чувствах у официальных лиц, но вот сегодня оно было. И поэтому я почувствовал себя в Новониколаевске как дома, хотя города ещё не видел. Но я очень надеялся, что он хоть немного излечился от тех болезней, что наслали на него прежние власть предержащие. Что дневные, что ночные, один хрен, разницы между ними особой нету.

 'Ласточка' аккуратно въехала в ярко освещённый ангар и остановилась ровно по центру, а я помахал рукой Игорёхе, Виктор Михалычу и всем присутствующим, и принялся готовиться к высадке. Что радовало, официоза не наблюдалось, поэтому можно было надеяться быстро отстреляться со встречей и перейти к неофициальной части.

Так и вышло в конечном итоге, никто не стал говорить приветственных речей, нас просто окружили, когда мы вышли из корабля, народ принялся радостно нас обнимать и пожимать руки, хлопать по спине и плечам, сопровождая это дело не совсем приличными возгласами, а потом все как-то быстро разошлись по своим делам, оставив в ангаре лишь тех, кому это действительно было надо. Гномы, правда, на что-то такое срочное намекали, но им серьёзно дали понять что завтра, всё завтра, и они успокоились.

 - Всё добро ваше, - Игорь не стал тянуть и без всяких здрасьте сказал Далину ровно то, что того действительно волновало, - вон в том углу лежит, на полках и ящиках. Упаковано и под пломбой. Иди, принимай. И счетовода нашего захвати, он тебе расскажет, что вам ещё причитается за все ваши подвиги, и как это получить.

Из-за спины брата вышел звероватого вида мужик в костюме, отличался он даже от остальной боевой братии слишком уж переломанным носом и ушами, и в котором я меньше всего ожидал увидеть счетовода, ну да Игорю виднее.

 - Братуха! - сгрёб наконец меня он в охапку, остальные что-то одобрительно заорали, и я немедленно ощутил себя если не братом мелкопоместного короля, то уж членом правящей фамилии точно. Приятно, чёрт побери!

Арчи тоже чувствовал себя как рыба в воде, тем более что он, как и я, был местным уроженцем и знал практически всех в этом ангаре, Далин занимался делами, гномы крутились вокруг него, и лишь Антоха скромно, но с большим достоинством стоял в сторонке и не отсвечивал, молодец. Я пожимал руки всем, до кого мог дотянуться, обнял архивариуса, Арчи тоже его не пропустил. 

 - Братва! - обратился ко всем Игорь. - Как договорились, здесь не топчемся, а сразу едем на банкет!

Далин протестующе обернулся, возмущённо тыча пальцами в наше добро, и брат махнул на него рукой.

 - Тебя потом привезут, как освободишься, тут всё понятно. - заявил ему Игорь. - На охране гномы останутся, обслужат корабль тоже они, ангар закроешь сам. Только не копайся, борода, душевно тебя прошу, люди могут не понять.

Я не был большим любителем попадать с корабля на бал, но сегодня отвертеться не то, что не было никакой возможности, а вот просто незачем. И не поймут, и именно обиду с непониманием нанести можно было легко. Да и поговорить хотелось, узнать, как идут дела в городе и на выселках.

Экипаж наш был к бою и походу готов, мы все успели переодеться, переобуться и даже вооружиться, убаюкать и так беспробудно спящую последние дни Лариску, надавать Кирюхе ценных указаний и вообще поставить его на охрану, так что к стоявшим в отдалении машинам пошли все вместе. Лишь Далин остался в ангаре, но тут, как говорится, кто на что учился.

Я уселся в один пикап вместе с братом и Арчи, на заднее левое сиденье, чтобы видеть его лицо, на водителя любоваться мне не хотелось, да и слева по ходу движения у нас по пути будут именно те здания, на которые охота было посмотреть и может быть, кое-что даже и вспомнить.

 - Доля ваша вас давно уже ждёт, - взял быка за рога Игорь, стоило машине тронуться, - подарки от братвы, прочие ништяки. 

 - Далина с нами вроде нет, - удивлённо посмотрел по сторонам Арчи. - Может, вернёмся, порадуешь его ещё раз?

Водила хрюкнул от смеха, а Игорь застеснялся немного.

 - Действительно, чего это я, - он устало потёр рукой лицо. - Просто в последнее время только этим и занимаюсь. Делёжка, раздача плюшек, мутное же время. Задолбали. Все договоры, что за последние полгода заключали, объявили недействительными, если хоть одна сторона недовольна. А недовольных много. Судим-рядим с утра до вечера, а конца и краю этому не видно. 

 - Как же тебе, бедному, тяжело, - притворно сочувственным голосом пожалел его Арчи. - То ли дело у всех остальных - не жизнь, а малина.

 - Кстати, - Игорь пришёл в себя, повернулся на сиденье и с интересом уставился на нас. - Радисты наши недоделанные тут сказки какие-то рассказывают. Каналы связи вроде бы официальные, но я уже не знаю, верить им или нет. 

 - Верить, - твёрдо сказал ему Арчи. - А вообще слухи следует брать под контроль, это же азы. Радистам рот зашей, чтобы никому, кроме тебя, ничего не рассказывали. Информацию распространяй сам, но так, чтобы нас поменьше упоминать.

 - Не пойдёт, - так же твёрдо ответил ему брат. - Вы - мой главный козырь, мне сейчас каждое лыко в строку. Наоборот, так приукрасили, что не удивляйтесь, если люди от вас будут с визгами разбегаться. А насчёт радистов и слухов, так я тоже не вчера родился, да и учителя хорошие были. Вчера, например, сказал при некоторых своих, особо доверенных, что Артём будет служащих администрации проверять, в мозгах ковыряться - не злоумышляет ли кто? Были у меня подозрения насчёт крысы одной, так пока его одного пасли и брали с поличным, на тайнике, ещё пятеро разбежались, представляешь?

 - Всех левых надо убирать, всех заменять своими, - неожиданно вмешался в разговор наш водитель, который, судя по всему, при Игоре занимался не только тем, что водил машину. - Пусть живут, как хотят, но нахрен они нам нужны? Зачем ты с ними возишься?

 - Как только читать-писать научишься, - Игорь строго посмотрел на него, - поставлю тебя пристанью руководить, к примеру. И посмотрю, как ты там справишься. Со своими только, ага. Чтоб и механики из своих были, и бухгалтеры, и кладовщики, и все остальные.

 - Не, ну понятно, что без спецов никак, но безопасность же страдает, - всё никак не унимался водила, а потом бросил возмущённый взгляд на меня через зеркало заднего вида, и я понял, что его так беспокоит, и почему он вообще позволил себе затеять этот разговор в нашем присутствии. - За прошлую неделю уже два покушения было, да и сегодня одного отловили на чердаке чужого дома, с винтарём сидел, в сторону аэропорта смотрел, скотина. Если бы не амулеты твои, Арчи, мог бы и достать кого-нибудь.

 - Людей проверим, - маг успокаивающе похлопал водилу по плечу, - амулетов отсыпем. Пули зачаруем, руны обновим, ну и прочее, по мелочи. А дальше сами старайтесь. Мы, как говорит Артём, никому не няньки.

 - Стараемся, - водила со скрежетом переключился на повышенную передачу, разгоняя машину и направляя её в открытые ворота, ведущие в город. - До буквы 'Пы' в букваре я уже дошёл, немного осталось. 'Пы' - это, например, помидор, мля.

Арчи хохотнул, я тоже улыбнулся, а вот Игорь поморщился. Проблема была, но раньше неграмотность доброй половины этого контингента не мешала им разбивать головы друг другу и качать права на стрелках, а сейчас времена переменились, и нужно было соответствовать.

Мы выбрались на широкую капитальную дорогу, ведущую от аэропорта и пристани в сам Новониколаевск. Километра через три впереди покажется городской вал, защитным кольцом опоясывающий город и выстроенный в своё время на вырост, но в те времена предки чересчур сильно обрадовались найденной руде и хватили лишку, потому что заполнить всю отведённую под него площадь город так и не сумел.

Место, кстати, тоже было не особо удачным, болотина, мари да кочкарник, именно поэтому Новониколаевск стоял в стороне от своих транспортных узлов, на единственной имеющейся в округе плоской возвышенности. Плоской до того, что город казался выстроенным на бильярдном столе, всем зимним пронизывающим ветрам на радость, а уж какие там лужи образовывались после каждого дождя, и не передать. Мелкие, но шагов по двадцать в длину, не меньше, и никуда они утекать не спешили, а уж ближе к зиме так и вовсе превращаясь в самые настоящие ледяные катки. У каждого города своя прелесть, как говорится.

Вот и сейчас дорога шла по мощной насыпи через чахлый, болотистый лес. Кривые редкие ёлки чернели в темноте, не добавляя радости в пейзаж, какие-то мелкие бестолковые духи крутились над кочками и озерцами, испуганные чьим-то близким присутствием. Я насторожился, и они перепугались ещё больше, скорее всего что именно меня, рванув от дороги во все стороны. Крупного зла и нежити я не почувствовал, да и что им делать в этом унылом болоте, так что можно было не беспокоиться и не пугать маленьких.

 - А охранный вал кто держит? - перебил я пропущенный мимо ушей разговор Игоря с Арчи, - защита вообще в порядке?

 - Вал попы держат, - тут же откликнулся брат, который, казалось, ждал этого вопроса. - Да так держат, как будто мир спасают. Круглые сутки шарахаются по нему с хоругвями, энтузиазм показывают. Или смирение, хрен их там разберёт. Вал и церковь с часовнями - только это сейчас их вотчина, и сидят они там, как в осаде. А всё остальное у них отобрали, особенно то, что Валет успел пожаловать, землевладельцы хреновы. И по городу пока не шляются, я запретил.

 - Ишь ты, с энтузиазмом? - я удивился, ведь слова Валета о том, что все мятежные попы стекались в Новониколаевск, не прошли мимо моих ушей. - Понимания сразу добился?

 - Ещё чего, сразу, ага, - брат скривился, водила его хохотнул, а мне с Арчи стало интересно. - Чуть ли не бунт устроили, представляешь? Отец Александр уверен был в Валете и в их планах совместных, так что когда я со своими в город вошёл, его чуть кондратий от бешенства не хватил. Грозил от церкви отлучить, анафеме хотел предать, князем пугал, слюнями брызгал, да много чего там было.

 - А ты что? - тема в свете последних событий была болезненная, и мне хотелось узнать, не напорол ли Игорь по горячности косяков.

 - А я сходу предложил ему великомучеником стать, - и брат развернулся ко мне. - Да не в шутку предложил, злой я был очень. Припомнил ему этот ошейничек, через который мы чуть было все не попали, прочие подвиги. Мне в городе такое кубло со змеями нафиг не нужно, и именно в тот момент можно было всё решить, я это понимал. Война, как говорится, всё спишет, а потом будет поздно. И ты знаешь, этот хорёк тут же всё понял, испугался по-настоящему, заюлил, отыграл назад, даже удивительно.

 - В вере нетвёрд оказался, - авторитетно высказался Арчи, - мирское довлеет!

 - Задовлеет тут, - Игорь не повёлся на его шутки, - когда на твоих глазах тебе же кол готовят и салом смазывают. Я ведь узнал, кто Валету насчёт меня такое советовал, я с этим долгогривым давно в контрах. В общем, согнали их на пустырь, поставили охрану, и не знал я, что с ними делать. А потом через несколько дней какой-то поп из далёкого села стал по ключ-камню войну веры поднимать. С вашей подачи, кстати, как я понял. Радисты мои чуть с ума не сошли, столько тайн сразу. Разделил я их, в общем, по вере их. Большая часть сейчас в ямах на том же пустыре сидит, инквизиции ждёт. Тепло же! А меньшая покаялась перед всем народом, и вроде бы от чистого сердца, от заблуждений отреклась, раскольников осудила, и теперь на валу грехи отрабатывает. Вот тебе и энтузиазм со смирением.

 - Вся власть от бога, - хмыкнул в ответ Арчи, - чего уж теперь.

 - Ага, кстати, - Игорь повернулся к нему и стал делиться впечатлениями, - думали их базаром задавить. Да куда там, не хуже нашего подкованы! На каждый случай у них отдельная цитата подготовлена! Я ему слово - он мне десять! Учат их там этому, что ли?

 - Конечно, учат, - и Арчи принялся с удовольствием просвещать моего брата. - Эристика называется, чтоб ты знал, искусство спора. Но там много всего на эту же тему - риторика, полемика. Серьёзно натаскивают, ведь умников, которых с ними поспорить хотят, по деревням хватает. Не дело, если вдруг святой отец в лужу сядет, посрамление сана получается.

 - Ну, в спокойной обстановке, скорее всего, он бы меня уделал, - самокритично подтвердил Игорь его слова. - Но только не до диспутов мне было, повезло. Сломали главного, остальных на пустырь согнали и разговаривать между собой запретили, вот и вся, как ты говоришь, риторика. А вот то, что на это реакции никакой не последовало - это удивительно, такое ощущение, что всем на нас стало резко пофиг. Рассказывайте давайте, чего в большом мире творилось, а то уж я и не знаю, какие сказки слушать.

 - Реакция ещё будет, - успокоил его Арчи. - Но позже. Просто пока кто растерялся, кто выжидает, кто боится, кто ещё чего. Повезло вам, сейчас каждый лишний день на ваше укрепление работает. А было вот чего...

И мой друг принялся рассказывать моему брату все те события, что произошли с нами с момента вылета из Новониколаевска. То есть не все подряд, а только те, что ему надо было знать. Игорь с его водилой внимательно слушали, я сначала тоже, а потом отвлёкся на свои собственные мысли и на вид за окном.

Мы уже подъезжали к городу, впереди показался трёхметровый охранный вал, опоясывающий город, и под магическим взглядом он светился не хуже праздничной иллюминации. Прямо сейчас по нему шла процессия из пяти священников, и церковной благодатью от них разило просто за версту, и была она убойной силы. Так что защитный вал ныне не смог бы прорвать и табун медвежутей, если б только они умели сбиваться в табуны. Избыточно очень, как на мой и на удивлённого Арчи взгляд, который тоже заметил и процессию и всё остальное, но лучше уж пусть так расходуют благодать, чем тратят её на властные амбиции.

Потом наша машина, первая из колонны, въехала в городские ворота и направилась по улицам в центр. В Новониколаевске и раньше по вечерам народу было не густо, а уж сейчас город просто как вымер, лишь светились уличные фонари да окна домов за мощными заборами. На выселках и то веселее, ей-богу.

 - Комендантский час ввели, - вполголоса сообщил мне водила, не перебивая россказни Арчи, и я в ответ понятливо кивнул. А вообще непростой человек был этот помощник Игоря, он умудрялся и очень внимательно слушать последние известия, и за дорогой следить, и за всеми нами, и даже понять, что меня удивило. - И сухой закон. Но его сегодня отменим, пусть народ порадуется, да с вашим визитом свяжет.

 - Меня Артёмом, кстати, зовут, - протянул я ему руку, решив познакомиться ещё раз. Имена-то мы свои друг другу называли, но где же всё упомнишь в такой сутолоке.

 - Дима, - не оборачиваясь, быстро шлёпнул мне по ладони водила, - но так все Кузей погоняют, и ты давай. Фамилия моя Кузьмин, такое дело.

И я припомнил, что когда мы вышли из 'Ласточки', то процесс знакомства был несколько странноватым, что ли. Человек передо мной называл имя и прозвище, и я ещё почувствовал себя тогда прямо как в детском саду, ей-богу.

 - Приехали? - Арчи успел выдать Игорю тот расклад, что ему надо было знать, довольно лаконично и сжато, но зато точно и только правду, без полутонов. 

 - Да, - мой брат задумался над нашей историей, пытаясь что-то сообразить и учесть её в своих раскладах. - Спасибо за сказочку, конечно, навертели вы дел. Теперь понятней стало, кого бить, кого бояться, с кем связываться, а с кем нет. По команде выходим.

И он покосился на своего водилу, а тот внимательно смотрел на подходящих к нам людей с оружием, как на своих подчинённых, и ждал от них какого-то знака. Я спохватился и вспомнив, что я могучий маг, просканил окрестности на предмет злоумышлений, ярких эмоций, нечисти и прочего.

Но люди с оружием настроены были благожелательно, по крайней мере, к нам точно. Вообще на площади перед горсоветом посторонних прохожих не наблюдалось, а в зданиях по периметру жизни не ощущалось . Я сначала удивился, а потом вспомнил, что это всё были присутственные места, так что ничего странного. Единственно, в самом горсовете кипела жизнь, там готовились к чему-то торжественному, и это тоже чувствовалось. Нечистики вот только суетились больше обычного, но это они меня увидели, вот и возбудились, а больше ничего такого я разглядеть не сумел.

На площадь постепенно въезжали остальные машины из нашей колонны, они аккуратно парковались рядом с нами, но никто выскакивать не спешил.

 - Выходим, - наконец скомандовал Игорь, дождавшись какого-то знака, и открыл дверцу, впустив в салон свежий весенний воздух. Я поёжился, тяжело вздохнул, и Арчи заулыбался.

 - Опять пить? - весело подмигнул мне он. - Слушай, у нас не жизнь, а малина получается! Далин уже устал, ругается, но вот мы-то с тобой нормально, да? Мы же в любую минуту можем бросить, правда?

Я лишь согласно кивнул, чтобы не давать ему веселиться в мою сторону ещё больше, а себе постановил попробовать сегодня превратить спиртное в воду. Попытка не пытка, но если получится, это очень облегчит мне жизнь.

Мы вышли из машины, остальной народ тоже, и постепенно поднялись на невысокое крыльцо по трём широким ступенькам. Нас никто не обгонял, все как-то выстроились по ранжиру, и стройной колонной вошли в здание. Я бывал здесь и раньше, Арчи тоже, но где банкетный зал, мы не знали, поэтому Игорю пришлось чуть перенаправить нас от лестницы к кабинету мэра в боковой коридор.

 - В моём кресле чуть позже посидишь, - усмехнулся он, показывая нам дорогу. - А сейчас торжество .

 - Обязательно, - кивнул я, готовясь к длинному вечеру и длинной ночи. Если уж выпало нам сегодня попасть на праздник, то нужно было не выделываться, а получать удовольствие. Тем более, сегодня нас ждали интересные люди, кем бы они не были, любопытные истории, отличная кухня и такие напитки, которые мне даже жалко будет портить. Завяжем знакомства, вытребуем у братвы обещанный ими подарок для Кирюхи, а там видно будет.

 - Обязательно посижу, - повторил я, уже улыбаясь брату от чистого сердца. - Да будет праздник! 

Пили немного, благодарностей от чистого сердца и деловых разговоров хватало, но вот по душам не поговорили ни разу, это тебе не Ромашкинские мужики. Игорь вначале толкнул приветственную речь, сумев при этом не запутаться в словах и мыслях, вышло очень даже складно. Мы с Арчи уважительно переглянулись, ценить такое мы умели. 

Брат начал с того, что напомнил всем, как именно силы добра в лице здесь присутствующих местных уроженцев, неравнодушных граждан с выселок и дорогих гостей города, победили мировое зло в лице подлого Белорецкого наймита Валета и его выкормышей. Ещё раз рассказал всем, как это было, как захватывали город, а потом плавно перешёл на события в большом мире. 

Он выдал ещё более урезанную, хотя и правдивую версию того, что ему поведал Арчи по пути сюда. Урезанную, но зато более красочную и эмоциональную. В его изложении события прошлой недели принимали какой-то эпичный оттенок, причём он сумел, не только ни разу нас не упомянув, но даже и не посмотрев в нашу сторону, сделать экипаж 'Ласточки' главными застрельщиками всего этого безобразия. Потом сумел преподнести свершения в Новониколаевске как всего лишь один из эпизодов этих самых событий большого мира, извернув дело так, что всем показалось, что добро побеждает зло по плану, и мы лишь часть этого плана, да ещё и на правильной стороне.

 - Крышу из нас делает, - чуть слышно, прикрыв рот стаканом с морсом, шепнул мне Арчи.

 - Авторитет зарабатывает, - согласился с ним я. - В принципе, ожидаемо. Хрен с ним.

Закончил свою речь Игорь красивой фразой, но я её уже не запомнил. Было там что-то о силе в правде, которую все враги, кем бы они ни были, превозмочь не в состоянии . Потом он с удовольствием перечислил врагов, преодолённых с помощью этой самой силы в правде, и кого там только не было - и зарвавшиеся церковники, и чужие злобные разведки, и свои суки-отступники, и прочие сговорившиеся негодяи в лице прошлой власти. От всей души пожелал им всем земли стекловатой, поздравил всех ещё раз с победой, напомнил о предстоящих свершениях и немедленно выпил.

Вся эта банда в костюмах с удовольствием его выслушала, отдав должное подвешенному как надо языку, и поддержала тост. Мы с чистым сердцем присоединились, потом Арчи выступил с ответной речью, и вот тут я чуть не спалился. 

Выпив в первый раз, я тут же вспомнил о своём желании попробовать превратить водку в воду, и сумел это сделать, но не сумел предвидеть последствий. Стопка мгновенно нагрелась в моей руке, спирт с диким шумом выкипел и тут же испарился, обдав всех соседей едкой химической вонью. Арчи, с интересом посмотрев на меня, во всеуслышание объявил это редким случаем магической аллергии, и передо мной поставили портвейн. Что интересно, этот мой трюк никого особо не удивил, а некоторые даже и посочувствовали от всей души. Мол, такой молодой, и уже такую вредную пакость подхватил.

Но как бы то ни было, победное застолье плавно покатилось своим ходом дальше, захватив собой весь вечер и половину ночи. На такой пьянке я был первый раз, и теперь с большим интересом наблюдал за собутыльниками. Это не было весёлым праздником, как в Ромашкино, и вообще не походило ни на одно торжество, где мне приходилось раньше бывать.

 Вообще собравшиеся напоминали стаю сытых волков над костями недавно сожранного оленя. Эти волки благодушно отдыхали, не теряя при этом бдительности ни на минуту и спрятав свою постоянно горевшую злобу чуть дальше, чем обычно. Они выковыривали обломки костей из зубов, вычищали кровь и драную шерсть из-под когтей, приглаживали вставшую дыбом шерсть, чутко следя друг за другом и особенно за вожаком. Они просто радовались тому, что победили и остались живы, но уже строили какие-то свои далеко идущие вперёд волчьи планы.

А я сидел, пил, ел, слушал благодарственные тосты, никуда особо не вмешиваясь. Но вот Арчи и подошедший чуть позже Далин чувствовали себя как рыба в воде, не стесняясь и не особо церемонясь просто по праву силы. А уж когда маг припалил до обугленных ногтей излишне панибратски хлопнувшую ему по плечу руку, одному молодому и слишком много выпившему парню, скандала это не вызвало, нет. Наоборот, многие довольно осклабились, подтверждая правоту Арчи и ехидно прошлись по адресу не слишком авторитетного потерпевшего. Мол, думать надо, куда лезешь. А полез, так не жалуйся. Кореш нашёлся, мля, рубля вместе не пропили, а туда же, нашёл, на кого облокотиться.

Я быстро залечил дураку руку и отвлёкся на подсевшего ко мне Виктора Михайловича, Новониколаевского архивариуса и теперь первого зама Игоря.

 - Ну, здравствуй, ученик, - он обнял меня и, прихватив стул, присел рядом. - Поговорим?

 - Здравствуйте! - я улыбался, по-настоящему радуясь ему. - Конечно! Как вы тут, как ваши дела? С Игорем, с рожами его уголовными справляетесь? Может, помочь чем? Мы их тут быстро!

 Я всё таки порядком захмелел, поэтому вывалил на него поток чуть сбивчивых слов, не слишком заботясь о смысле, мне просто было приятно видеть его, вот и всё.

 - Да нормально справляюсь, удивительно даже, - он налил мне и себе томатного сока, щедро его посолил, и мы выпили. - Насчёт рож, так за мной ополчение стоит, а это сила. Когда город брали, именно мы большую часть войны на себе вывезли. Так что хорошо всё, ты не думай, просто работы чересчур прибавилось, а я в ней не слишком опытен. Занудством только беру.

 - А вообще как, прочно сидите? - я про себя отметил все физические изменения, произошедшие с Виктором Михайловичем за последнее время. Увиденное мне не сильно понравилось, поэтому я резко отрезвил себя магией, и принялся за лечение. Чуть подзаживлённая рана в ноге, небольшая трещина в одном ребре, общая усталость и прочее требовали внимания. - Как народ, как князь отнёсся?

 - Пока нормально, - и он недоумённо замер, прислушиваясь к себе. Потом понимающе улыбнулся и продолжил, - а там жизнь покажет.

 - А насчёт изысканий что? - я закончил с лечением и снова налил нам томатного сока. - Намечалось же у вас что-то интересное, мне ещё столичный архивариус на это намекал.

 - Ох, что намечалось, - вздохнул Виктор Михайлович сокрушённо, - как же вся эта мышиная возня не вовремя, кто бы знал! Но надеюсь месяца в два со всем разобраться и очень рассчитываю на вас, Артём.

 - Со всем нашим удовольствием! - уверил я его, - мы теперь ух какие!

 - Наслышан и ощущаю прямо сейчас, - улыбаясь, подтвердил он, осторожно пробуя надавить себе на заживлённое мной ребро. - И помощи хочу у вас просить, пока вы здесь.

 - Всё, чем только можем, - я решительно взмахнул рукой и начал с воинственным видом подниматься из-за стола, намереваясь приступить к делу прямо сейчас, но Виктор Михайлович меня придержал и усадил обратно. Магическое отрезвление, конечно, вещь хорошая, но хмель, как сейчас выяснилось, убирает всё же не до конца.

 - Поговори с Арчи, мне именно лечебная помощь нужна, - перешёл к делу он. - То есть не мне лично, родственники из деревни приехали, у них с дочка родилась, так вот с ней что-то не так.

 - Лично займусь, - уверил я его, облегчённо выдохнув, - я теперь в таких делах не хуже Арчи. А если мы не справимся, Лару призову, уж для неё-то ничего невозможного нет. Завтра первым делом и займусь. На выселки ехать?

 - Нет, - Он быстро вытащил из кармана блокнот, написал на нем местный адрес и отдал мне. - Здесь всё. Дом выделили, как заместителю мэра, так я их туда поселил. Завтра зайдёшь, кстати, там и поговорим нормально, за чаем с пирожками. С двенадцати до часу буду ждать, в обеденное время, хорошо? А сейчас извини, мне ещё много с кем надо словами переброситься, время упускать нельзя, понимаешь?

 - Да понимаю, - я внимательно прочитал адрес и понял, что я его знаю, это у музыкального магазина, уточнять не придётся. - Что это не праздник, а планёрка какая-то.

 - В точку! - улыбнулся он и поднялся со стула, чтобы тут же переключиться на чуть дёрнувшегося и посмотревшего на него с нешуточной досадой мимо проходившего, но не успевшего пройти мужика.

И вот теперь я в одиночестве шёл по улицам Новониколаевска, оставив Арчи колдовать на благо города. Мои таланты решили не светить, придерживаясь ранее принятой легенды, так что вся работа легла на плечи друга. А я же вышел на полчаса раньше необходимого, потому что решил совместить приятное с полезным, и посетить музыкальный магазин.

Удивительное дело, но магазинчик этот в Новониколаевске был очень странным и при этом очень хорошим, в других городах я такого не встречал. Держали его два друга, Вовка и Серёга, уже не очень молодые обалдуи, сильно повёрнутые на музыке. Ну, то что они оба были немного не от мира сего, в этом не было ничего необычного. В других городах таких специально держат у прилавков, для создания атмосферы. Но там чувствовалась некоторая пуделиная искусственность, здесь же было без обмана. Да ещё и в условиях нашего уркаганского захолустья эта их повёрнутость приобрела странные формы. 

Во-первых, стала она очень агрессивной, с ними просто не хотели связываться, а во-вторых, ребята ударились в музыку так, как другие бросаются в во все тяжкие, без оглядки, без раздумий, без сожалений и прочих рефлексий.

Вовке в своё время достался в наследство от бабки весь первый этаж одного из домов практически в центре Новониколаевска, площадью квадратов в двести, Серёга тут же переехал к нему, и вот тогда наш городок узнал, что такое настоящая богемная жизнь, потому что зажили они там, как две диких свиньи в одной берлоге.

Граммофоны ревели день и ночь, самодельная бражка лилась рекой, и уже можно было подумать, что город приобрёл себе ещё один притон, но не тут-то было. Гудели там только свои, а чужую приблатнённую шпану, попробовавшую заявиться без приглашения на огонёк, избили смертным боем и выкинули на мороз, сумев потом на стрелке отбиться от всех предъяв. Мы, мол, в своём доме и в своём праве - какие могут быть претензии? Скажите спасибо, что живыми ушли!

С ними нехотя, для вида, согласились, втайне уважив их образ жизни, смелость и силу, и с тех пор к ним в дом потянулись все прочие местные любители искусства. Было их сначала мало, но они были. И, в отличие от всех других мест, были они с кулаками, драк и крови не боялись - ну, город такой, чего вы хотите. Потом подтянулись остальные, менее злобные, добавились девчонки, и стало совсем хорошо. Точнее, стало бы совсем хорошо, если бы не начали заканчиваться деньги. 

Но знакомств у них было много, идей тоже, а ещё была огромная коллекция музыкальных пластинок Древних, и тогда Серёга совершил умный подвиг - продал свой отчий дом и на вырученные деньги купил у гномов аппарат для их копирования. Копии же долго не живут, граммофоны убивают их довольно быстро, поэтому дело потихоньку попёрло. Тем более, что и у Вовки и у Серёги вдруг прорезался ещё и коммерческий талант. Водку пить они бросили, перейдя сначала на лёгкие напитки, а потом и вовсе взялись за ум. Такое бывает, когда занимаешься по-настоящему интересным делом, и спиртное просто мешает.

Всей толпой они сделали ремонт, и получилось очень хорошо и уютно, получился клуб по интересам, художественная галерея и музыкальный магазин в одном флаконе. Шансон же, приносивший основной доход, продавали в отдельной пристроечке, рядом с собачьей будкой. И продавщица там у них сидела не хуже собаки, злая, худая, хабалистая и нервная, под стать покупателям.

Некоторые пластинки Древних стоят неимоверно дорого, поэтому они сумели выкупить второй этаж в доме, чтобы было где жить, захапав до кучи ещё и чердак. Искусства в этом доме цвели и пахли, и вот уже Серёга с Вовкой стали устраивать почти настоящие представления, очень уж они тяготели к зрелищам. Почти настоящие - потому что сцены, зрительного зала и прочих атрибутов театра у них не было, но зато имелись в наличии желающие быть актёрами и режиссёрами, имелись художники и музыканты, имелось желание.

Ты просто приходил к ним вечером пятницы, платил за вход сколько совесть позволит, но не меньше пяти рублей, и до самого утра субботы с разбега нырял в этот странный для Новониколаевска мир, что устроили для тебя все эти странные ребята. Я всегда, кстати, платил на входе червонец, просто потому что мог себе это позволить, другие же добивали до нужной суммы выпивкой или продуктами, которые и готовили тут же, на кухне, все желающие.

Левых, пришлых, залётных и прочих сюда не пускали ни за какие деньги, Вовка с Серёгой берегли атмосферу, это был только их мир, их детище.

Сначала все просто знакомились и болтали за жизнь, за искусство, распускали хвосты перед девчонками и флиртовали, а потом потихоньку начиналось. В самой большой комнате, никого не предупреждая, затевались декламации и небольшие сценки, какие-то больше похожие на цирковые номера, фокусы и прочее. Потом, когда народ подтягивался, переходили к чему-то более масштабному, но никого силком не затягивали. Нравится тебе, допустим, сегодня на кухне вертеться - да и вертись на здоровье. Хочешь танцевать - танцуй, хотя Вовка с Серёгой в такие вечера убирали музыку до минимума, чтобы не мешать остальным.

А ещё у них имелся вертлявый и очень умный чёрный пудель по кличке Матюша, который мог радостно подавать по просьбе не только правую или левую, но даже и заднюю лапу, только попроси. А вот котов у них не водилось - не любили они их почему-то.

Я повернул на последнем перекрёстке перед магазинчиком и затейливо выругался от огорчения. Вообще-то город не очень сильно пострадал от двойной перемены власти, охранка вот сгорела, в аэропорту бои были, но и всё. По пути сюда я наблюдал побитые кое-где окна, поваленные в некоторых местах заборы, пару-тройку сожжённых телег, следы от пуль на двух домах, а потому не ожидал увидеть здесь следы самой настоящей битвы.

От любовно сделанной расписной лепнины на фасаде мало что осталось, штукатурка слетала здесь целыми пластами, от чердака до отмостки, обнажив красную кирпичную кладку, потому что лупили по дому из огнестрела не по-детски. И вполне может быть, присмотрелся я и оценил количество и размер выбоин, что даже из пулемёта. Правое крыло и торец дома знатно подкоптились, но пожару не дали разгуляться, хоть это хорошо. Ну и ни одного целого стекла я тоже не заметил.

Но внутри дома кипела работа, несколько человек весело громыхали там каким-то инструментом, они жизнерадостно ржали и перекрикивались между собой, и я смело полез внутрь, через разбитые пулями в хлам и щепки входные двери.

 - Я, конечно, знал! - мне пришлось подать голос, чтобы меня заметили, и начал подниматься по лестнице на второй этаж, где и кипела работа, - что вам с этими любителями шансона не по пути! Но не до такой же степени!

 - О, Артём, здарова! - через перила лестницы перегнулся сам Вовка Силин, один из владельцев магазина, которого я знал с детства. - Именно, сука, до такой степени! Я их и раньше не переваривал, а вот на той неделе даже отстреливать начал! 

Он вышел на лестничную площадку, чтобы встретить меня, весь в цементной пыли и кирпичной крошке, здоровый лось в изгвазданной свежим раствором строительной робе, то есть плечистый и высокий, но при этом худой и жилистый. Его козлиная пегая бородка воинственно торчала вперёд, да и он сам был какой-то весело-взвинченный, довольный и злой одновременно.

 - А торговли нет, - с места в карьер обрадовал он меня, с ходу взяв быка за рога. - Но ты как никогда вовремя. Давай, до Арчи беги пожалуйста. Нам прямо в магазин гранату кинули. То, что на продажу, хрен бы с ними, побилось и побилось, а вот мастер-диски надо спасать.

 - Сначала мне покажи, - я не горел желанием бегать туда-сюда, хотя в прежние времена побежал бы без лишних разговоров. - Ну, чтобы было что Арчи рассказать.

Вовка лишь пожал плечами и, обогнув меня, направился в подвал, где у них стоял гномский копировальный аппарат, поманив меня за собой.

 - Повезло нам, - на ходу начал объяснять он, - что за нас в последний день взялись, с утра с самого, правда. Да ещё и на разговоры, по тупой манере своей, много времени потратили, хотели базаром задавить. Ну, чтобы мы испугались и ушли, всё им сами отдав, это же по ихнему самый шик! Ваша 'Ласточка' ещё над нами тогда прошла, отвлекла ненамного. А потом всем стало резко не до нас, потому что брат твой и Виктор Михалыч со своими в город вошли. Но повоевать пришлось, вспомнил дружину!

 - А Серёга где? - я не ощущал его напарника, может, случилось что нехорошее.

 - А Серёга в администрации, - огорошил меня Вовка, с гордостью повернувшись ко мне. - Мы теперь не просто так, мы теперь отдел по культуре! Будем, значит, настоящую культурку двигать в массы! Уже и первый приказ издали - за шансон в общественных местах конский штраф!

 - Ого! - оценил я резвость новоявленных чиновников. - Не слишком ли круто? А старые деятели куда делись?

 - Не слишком! - отрезал Вовка, вновь направляясь ко входу в подвал. - А старых всех выгнали к чёртовой матери, уж очень они рьяно Валету подмахивали. Вместе с образованием, те тоже отличились. В школах, представляешь, один час в день на уроки жизни отвели - так это называлось. Приходили морды фиксатые, про понятия рассказывали, даже домашние задания задавали! Смотрящих ставили по классам, сходки устраивали, да там много чего было! Да, ты газету нашу найди за ту неделю - вот где самый смак, вот где опаскудились по полной! По фене напечатана, честное слово! Интеллигенты вшивые! Короче, Виктор Михалыч разбираться не стал - всем пинка под сраку, всех на вольные хлеба!

 - И правильно, - подумав, одобрил я и увольнения, и новые назначения в отдел по культуре при городской администрации. Вовка с Серёгой были не просто так, они имели и вкус и деловую хватку, эти точно потянут.

 - Ну, смотри, - Силин толкнул дверь и пропустил меня в подвал. - Только осторожно, пожалуйста, добивать не надо. Только лучше бы ты, её-богу, сразу к Арчи пошёл, чего тут смотреть-то?

 - Ну, мне лучше знать, - немного осадил я его. - Зачем и куда смотреть.

Вовка пожал плечами, и тут сверху его позвали, кому-то он резко понадобился.

 - Я пойду, - досадливо махнул он рукой наверх. - Вот ключ, потом дверь закроешь и мне отдашь.

Он резко развернулся и пошёл руководить ремонтом, он мог, ведь когда-то, я знал это, он работал маляром-штукатуром, а Серёга нет.

Я осторожно вышел на середину здоровенного, сухого и уютного подвала и с большим интересом осмотрелся, ведь раньше меня сюда не пускали. У дальней стены сиротливо и очень обиженно стоял разбитый взрывом гранаты гномский копировальный аппарат, по стеллажам и полкам с дисками как будто Мамай прошёл, знать бы ещё, кто это. Взрывчаткой уже не пахло, проветрили, но вот совершенно не нужной здесь и даже вредной пыли было в избытке. Сбитые со своих мест пластинки валялись просто грудами на полу, многие выпали из бумажных конвертов и разбились, в общем разгром был полный, качественный такой. И я даже не представлял себе, чем мог бы помочь им Арчи, до того было много работы. Наверное, постарались бы спасти только пластинки Древних, эту их главную, невосполнимую ценность.

Но я сегодня шёл на помощь всем, до кого мог дотянуться, такое у меня было настроение, поэтому без тени сомнений вышел на середину подвала и снял с себя мамин оберег. В магическом свете картина получилась ещё более грустной, потому что взрывная волна не пощадила казавшиеся поначалу целыми диски в конвертах, размолотив их на мелкие куски. Ну, хоть сортировать не придётся, и то хлеб.

Я начал с того, что закрыл дверь на ключ, чужие глаза мне сейчас точно были не нужны. А с Вовкой я поговорю, парень вроде умный, должен понять. Потом вручную, не обращая внимания на хрустевшие под ногами осколки, поднял и поставил на место рухнувшие стеллажи, с чего-то же нужно было начинать. Убрал отдельно разбитые стулья и прочую рухлядь, не до неё сейчас, и уселся на освободившуюся от мусора лавку, откинувшись на стену и вытянув перед собой ноги, приготовился магичить, в общем.

От разбитых пластинок веяло непередаваемым унынием, копировальный аппарат от них не отставал, но всё это было на уровне ощущений и эмоций, разумом тут и не пахло. Оставив аппарат на потом, я занялся чёрными осколками, и очень помогло то, что все они не только скучали, другого слова не подберу, по своей целостности, но и помнили её. 

Призвав на помощь ками ветра, который давно крутился над городом, я пообещал ему полезное веселье, и мы вместе принялись за работу. Мне пришлось напитать магией подвал до такой степени, что всё вокруг искрилось и сверкало, шло цветными полосами и кругами, а стук молотков над головой недоумённо замер.

Потом я встал, потому что ветер не мог поднимать с пола осколки, и принялся найденной тут же фанеркой сгребать их и подкидывать вверх. Куски пластинок в умном вихре намертво сцеплялись между собой, летели и ныряли в свои конверты, прыгали на свои места на стеллажах, работа спорилась, и основняк мы сделали быстро, потратив больше всего времени на мельчайшие обломки, потому что эти бестолковые кусочки не помнили практически ничего. Но сила есть - ума не надо, как говорится, и я обошёл проблему этой мелкой бестолочи, просто наподдав по ним магией такой мощи, что волосы у самого встали дыбом. Наподдал и напугал, смешно затопав ногами, но сработало же! Чёрная пыль в жутком испуге рванулась от меня во все стороны, с писком кинувшись прятаться по конвертам, враз вспомнив, частью чего она была.

В дверь уже стучали и гремели ключами, но замок в испуге прикинулся сломанным и открываться не рисковал, а я удвоил темп. Вытащив из кармана плотницкий карандаш, я вынимал из конвертов одну за одной пластинки Древних, и писал на каждой из них слово 'Антивандальная', в суматохе не сумев придумать ничего более умного. Ну, как я уже и говорил, быстрота, натиск и сообразительность - это не моё. Писал рунами и тут же запитывал их силой под завязку, надписи вспыхивали изумрудным светом и гасли, сработав, а в двери заколотились с новой силой.

 - По голове себе постучи! - не выдержав, зарычал я, и в первый раз в моей жизни это подейстовало. Магия всё же странная вещь, тем более в такой концентрации, как сегодня. Вовка удивлённо взвизгнул, дав себе самому по лбу, а я принялся сворачиваться. Копировальный аппарат обиженно засопел в углу, но ничего не поделаешь, сами виноваты. Мне бы чуть больше времени и покоя, я бы сумел с ним разобраться, просто во мне сидело подспудное восторженное нежелание лезть в по-настоящему чудесные вещи, за которые я почитал все механизмы гномов. Да и пожизненную гарантию, которую давали подгорные жители почти на все свои изделия, никто не отменял. Интересно, взрыв гранаты - гарантийный случай или нет?

- Да иду, иду! - я встал по центру подвала и внимательно огляделся, не пропустил ли чего, сначала по часовой стрелке, а потом и против. Но все пластинки сидели в своих конвертах и радовались жизни, затирая мелкие царапины и сколы, потихоньку восстанавливая от избытка магии своё состояние почти до нового, а кое-кто даже и улучшал по мере возможности. Бардак остался, конечно, но это уже не ко мне.

Щёлкнул замок, в подвал ворвался Вовка, но что мне очень понравилось, он переживал в основном из-за меня, а не из-за своего имущества.

 - Поосторожнее с амулетами! - рявкнул он, внимательно осматривая подвал и дав мне тем самым идею, на что отъехать. - Ты чего творишь тут? У нас штукатурка обратно сама на стены лезет! Мусор весь, что выкинули, снова в доме! Стёкла посклеивались, круто вышло, давай ещё!

Я решительно расстегнул ремень на штанах и под его недоумённым взглядом полез в кармашек на кальсонах, чтобы достать магическую накладку на револьвер. Она, мол, виновата.

 - Ого! - на удивление, враз оценил он волшебную вещь. Хотя чего тут странного, человек близок к искусству всё же. - Рог единорога, вот в чём дело, а я-то думаю! А как работает? Слушай, дай погонять!

 - А всё уже, не работает, - мне пришлось включить заднюю, лишаться такой ценной вещи, пусть и на время, ради поддержания легенды всё же не хотелось. - Заряд кончился. На пластинки твои хватило, и слава богу.

Вовка бросился проверять свою драгоценную коллекцию, он осторожно вытаскивал из конвертов самые ценные и дорогие ему диски, радостно и весело осматривал их в отражённом из окна свете, бережно пихал обратно и смотрел на меня всё более и более странным взглядом.

 - Народу ни слова, - заговорщицким шёпотом предупредил я его, показывая глазами на волшебную накладку и пряча её в потайной карман. - Сам придумай чего-нибудь, лады? Амулет, скажи, мощный работы Арчи в дело пустили. 

 - Да уж придётся! - радостным голосом заверил меня тот. - Но ты теперь у нас первый гость! А уже если чего от отдела культуры потребуется - только скажи! Ты не смейся, мы теперь много чего можем!

 - Коррупция дело хорошее, - стараясь не улыбаться, я застёгивал ремень на штанах и вообще приводил себя в порядок. - Не знаешь, когда и пригодится. Но это я так, больше из любви к искусству. Тут такое дело, нам гномы адмиральский граммофон подарили, а фонотеки нет, слушать нечего. Ты подбери чего-нибудь, на мой и на свой вкус, а я через часок зайду, заберу. 

 - Адмиральский? - насторожился Вовка, совсем как охотничья собака сделав стойку при моих словах, даже одну руку поджал. - Бирюзово-желтый раструб, с электромотором, маго-механический? Скорость вращения стробоскопом ловится? Алмазные иглы, слабый нажим, можно пластинки Древних напрямую проигрывать? Да вы убили, чтоль, кого? Их же не купишь! Их же по одному в год делают!

 - Про раструб в точку, и электромотор имеется, - я немного хвастливо подтвердил его слова, приятно было поговорить со знающим человеком. А то кому другому скажешь, он и не поймёт, дубина, твоей радости. - Насчёт остального пока не в курсе. Хотя магия присутствует, Далин говорил что-то про это.

 - Ох, мать! - этот чёртов аудиофил даже схватился за голову, не посчитав нужным скрыть от меня приступ дикой зависти. - Ты что, его даже не включал? А это точно ты? Магичишь тут, даже не коси мне на амулет, не поверю, и про такое походя говоришь, как будто это в порядке вещей! Слушай, чёрт с ним, с ремонтом, я сам тебе дисков сегодня подберу и сам на корабль отнесу, ты только дай мне на него посмотреть, дай послушать!

 - Да ради бога, - я прикинул возможные сложности и неприятности, и решил не вставать между человеком и его мечтой. - Можешь даже Серёгу с собой взять. Но только его одного, балаган устраивать не надо.

 - Договорились! - мгновенно отреагировал тот на мои условия. - Жди нас вечером!

Я кивнул в ответ, сунул ему пятерню на прощание и направился к выходу, чтобы избежать ещё каких-нибудь лишних вопросов и договорённостей. Вовка вышел вслед, закрыл за собой дверь и пошёл ремонтироваться дальше, но я видел, что ему сейчас совсем не до состояния стен и потолков, мыслями он витал где-то далеко отсюда, скорее всего, на борту нашей 'Ласточки', рядом с гномским чудо-граммофоном.

Я лишь довольно хмыкнул и прибавил шагу, пробираясь к выходу в самом боевом и победном настроении. Жизнь уже не казалась, она прямо стала для меня много легче и веселей, и немудрено, с такой-то магической поддержкой. Сейчас Виктор Михалыча ещё облагодетельствую одной левой, да и пойду или геройствовать дальше, или пожинать плоды своих подвигов, большой разницы между тем и этим большой нет.

Я начинал входить во вкус, и даже сам не заметил, как мои шаги стали более уверенными и лёгкими, и ведь некому было спросить у меня в тот момент, а в чём это ты так уверен, чему это ты так радуешься, дубина?

Я выскочил на угол перекрёстка перед музыкальным магазином и, довольно улыбаясь, посмотрел на дело рук своих. Конечно, здание не сверкало первозданной красотой, но вот вся лепная и расписная штукатурка на главном фасаде, например, улеглась на своё место. А на остальные три стены плюнуть и растереть, сами сделают, не маленькие. И будет ещё лучше, чем раньше, в этом я был уверен на все сто. Во второй раз всегда лучше получается.

В этот момент звонко протренькали двенадцать быстрых ударов мои наручные часы с боем и репетиром - ещё одно механическое гномское чудо и я, спохватившись, развернулся и быстрым шагом направился по указанному адресу, к Виктор Михалычу в гости. Две-три минуты опоздания - ничего страшного, конечно, но лучше бы их не было.

Указанный в записке дом искать не пришлось, я и так знал, где он находится, и от этого даже срезал путь через дворы и палисадники, никого не встретив, слава богу, на своём пути. Пробежать мимо знакомого будет верхом неприличия, а учитывая, что я тут человек залётный, в меня тут же постараются вцепиться, чтобы узнать последние известия.

На крылечке, кстати, меня уже ждали. Там стояли и курили Виктор Михалыч с незнакомым мне, но очень похожим на моего учителя молодым мужиком. Родственное сходство угадывалось явственно, и даже основательно разбитое лицо этого самого мужика опознанию не мешало. Единственно, был он очень уж здоров и по-крестьянски крепок, но я вспомнил, что приехали они с женой за помощью вроде бы из какой-то деревни, так что ничего странного. Мужик находился в глубоком волнении, там боролся извечный хуторской скепсис с нешуточной надеждой, и он первым заметил меня, единственного прохожего на улице, настороженно впившись взглядом мне в глаза.

Мне пришлось успокаивающе помахать ему рукой, мол, я это, я, тот самый гость, не переживай ты так на всю улицу, и прибавить ходу.

 - Алексей, - рукопожатие его было очень крепким, чего я, кстати, не любил, и никогда по рукопожатию никаких выводов о знакомящихся со мною людях не делал. Просто попались мне как-то на жизненном пути два конкретных мудака, очень крепко, по-мужски, жмущие руки всем встречным-поперечным, и разбили они мне тем самым очередной жизненный стереотип. Ну, хоть за это спасибо.

 - Артём, - представился я, выдернув руку из захвата, - очень приятно!

Мы обнялись с Виктор Михалычем, перекинулись парой приветственных фраз, но в дом заходить не спешили, потому что он только-только раскурил свою трубку.

 - Три минуты ничего не решают, - успокоил он своего нервничающего родственника, - я отдохну немного, а вы хоть познакомитесь нормально.

 - А ты точно доктор? Или ты маг? - с ходу взял быка за рога тот, по своему истолковав слова Виктор Михалыча. - Точно поможешь?

 - Не доктор, - не стал врать я, потому что был слишком уверен в своих силах, - но помогу. Давай для разгона морду лица тебе поправлю, вот и проверишь на себе.

Тот не стал кочевряжиться, по достоинству оценив предложение, и уселся на лавочку перед дверью, повинуясь моим жестам.

 - Кто это тебя так? - я хотел немного отвлечь его от настороженного наблюдения за моими действиями и немного перестарался, наступил, как говорится, на больную мозоль. Виктор Михалыч обидно хохотнул, Алексей сморщился, но начал рассказывать, не обращая уже на меня внимания.

 - Сухой закон у вас ввели, - обстоятельно, по-деревенски, начал он. - А я и не знал! Три дня же назад мы приехали, уже после всего! Виктор Михалыч-то нас в доме своём поселил, а про это не сказал! А я чего-то так устал от поездки, что, натурально, выпил немного. А хлеба в доме нет! А я без него не могу, вот и вышел купить, на свою голову!

 - Игорь Станиславович действует немного нестандартными методами, - просветил меня Виктор Михайлович, когда его племянник умолк, заново переживая уличное поражение. - Контроль за выполнением сухого закона возложили на местную шпану, больше не на кого было. На подростков четырнадцати-семнадцати лет, в основном. С одной стороны, делом их заняли, чувство причастности к произошедшему в городе привили. С другой стороны, такого я ещё не видел. Строго предупредили, правда, чтобы без увечий и без смертоубийств, старшие за ними следили, с этой стороны обошлось. Но недовольных, вот как Алексей, было много, до сих пор мне жалуются.

 - Шакалята мелкие! - злобно сплюнул племянник, подняв на меня уже не украшенные бланшами глаза. - Толпой накинулись, да всё сзади били! По спине да по ногам! Если бы их чуть поменьше было, я бы их там разорвал, поганцев! А так к одному развернёшься, другой сзади бьёт! И прыткие все такие, вёрткие, фиг поймаешь!

 - Никакого уважения к старшим, - на автомате посочувствовал я ему, занимаясь делом. Закончив с глазами, я перешёл к носу и ушам, повреждения на которых немного не стыковались со словами Алексея о том, что били в основном сзади. - Ну что за город такой, в самом деле! И хорошо, кстати, что никого не поймал. А то вынимали бы тебе сейчас нож из ляжки.

 - Посмейся ещё, ага, - недовольно зыркнул на меня тот, уловив немного издевательские нотки в моём сочувствии. - Слава богу, здоровья у меня хватило. Как начинают сильнее бить, я на корточки сажусь, голову руками закрываю, они друг другу мешать начинают и пробить не могут. Как чуть затихнут, я с низкого старта к дому рву, пока не догонят и снова бить по ногам не начнут. Тогда я снова на корточки сажусь. Так до дома и шли, и хрен кто помог! А самое обидное то, что бьют, сволочи, и одновременно мне морали читают, о вреде пьянства! Хлеба, правда, каравай мой с собой притащили и на лавочку вот положили, не грязный, ничего, тут уважительно обошлись. И не ограбили, и не вытащили ничего, хотя деньги у меня с собой были.

 - Чисто воспитательная акция, - подтвердил и Виктор Михайлович. - В первый день всех завсегдатаев самых грязных шашлычных обработали, вот уж к кому у меня сочувствия нет совсем. Те, кстати, опасность поняли, за ножи хвататься даже и не думали, сразу на попятную пошли. Во второй и третий день улицы шерстили, а потом и во дворы заходить начали. Я, конечно, не в восторге от методов нового мэра, но результат есть, и с нашим населением, вынужден признать, ничего другого так быстро и действенно сработать в принципе бы не смогло. Наверное, показательные воспитательные расстрелы могли бы ещё выручить, но это уже слишком, как по мне.

 - Круто у вас, - ни о чём подобном я ещё не слышал, но удивляться не спешил. Какой народ, такая и власть, а какая власть, такие и методы. - Но сухой закон вчера же отменили, по случаю нашего приезда, пусть люди порадуются.

 - Я бы радоваться не спешил, - Виктор Михайлович наконец выбил свою трубку и внимательно осмотрел племянника, который с большим удивлением на лице разминался сейчас, наклоняясь во все стороны и внимательно к себе прислушиваясь. Но ничего у него уже не болело, хоть обработали его на славу, и основные повреждения действительно пришлись на руки и ноги. - Методы методами, но нет сейчас пьяных убийств, нет пьяных дебошей, нет ничего такого. Последние три дня вообще тишь да гладь, божья благодать, мечта стражника, а не город.

Племянник кривовато усмехнулся, но спорить не стал, с большим уважением посмотрев на меня и наконец-то успокоившись.

 - Заходите уже, - пригласил нас Виктор Михайлович в дом. - Обедать будете?

 - Нет, сразу к делу, - легко отказался я от его гостеприимства, не боясь обидеть или ещё чего. Хорошо ходить в гости к умному человеку, пусть даже и по делу. Все ритуалы побоку, а в некоторых случаях они прямо раздражают, потому что лишние. Алексей вроде бы неодобрительно на это посмотрел, всё же это был деревенский житель, но в глубине души облечённо выдохнул, и правильно сделал.

 - Такое дело, - колготился он за моей спиной, пытаясь что-то тихо объяснить мне своим низким, басовитым голосом, - дочка у нас, полтора года ей. Спит сейчас. Долгожданная, единственная, понимаешь. А колдун у нас тот ещё козёл вонючий, нихрена не может! И винить ведь некого, предупреждал же он, предлагал в город ехать, да куда там! Как же поедешь - то пахать надо, то косить, то охотиться, то рыбачить - некогда же!

 - А сейчас что, - я не стал обращать внимания на жесты Виктор Михалыча и разулся, найдя себе большие, разношенные тапочки, - не сеешь и не пашешь? Хозяйство как же?

 - Да пошло оно к чёртовой матери! - Алексея даже передёрнуло от злобы на себя и на такую жизнь. - Ради чего оно, хозяйство это сраное? Это в городе бездетному можно жить, а в селе зачем? Ты помоги мне только, а я всё для тебя, всё что хочешь!

 - Посмотрим, - я впервые за этот день насторожился, ведь никогда до этого мне не приходилось заниматься детьми, тем более такими, полуторагодовалыми. И ожидал я чего-то конкретного, что можно было бы легко понять и исправить, а не вот таких сбивчивых рассказов. Подсознательно я ждал застарелую травму, или уродство на лице, или ещё что-то такое, лёгкое и понятное для себя, и вот теперь ожидание близкой подставы кольнуло мне сердце.

Мы поднялись на второй этаж по широкой винтовой лестнице, стараясь не топать, спит же ребёнок, и Алексей, плавно и тихо отворив одну из дверей, заглянул внутрь, загородив нам проход. Он вполголоса перебросился с кем-то внутри парой слов, успокоился и посторонился, пропуская нас в комнату.

В лёгком, уютном сумраке пахло молоком и ещё чем-то неуловимо детским, а с кресла около кроватки навстречу нам поднялась невысокая молодая женщина. Я тихо и осторожно поздоровался с ней и остановился на пороге, оттягивая неизбежное. Держалась она, в отличие от мужа, спокойно и уверенно, без надрыва, и это было сейчас лучше всего. Чуда ожидала, конечно, но не сильно, и это тоже было хорошо.

- Ирина, - чуть поклонилась она мне, не став протягивать, по новомодному городскому обычаю, руку для рукопожатия.

 - Артём, - как можно более уверенно и весомо представился я. - Ну, что тут у нас?

Устало и как-то горько чуть усмехнувшись мне в ответ, она отошла в сторону и показала рукой на кроватку, в которой лежала и пускала пузыри маленькая девочка, и я похолодел. Уж на что я был далёк от всего этого, но не смог не узнать одинаковое для них для всех плоское округлое лицо, маленькие полукруглые ушки и такой же маленький нос, раскосые восточные глаза при вполне себе обычных родителях, а самое главное, вот это странное выражение лица, из-за которого их ни с кем уже не спутаешь, пусть даже и видел ты их один раз в жизни.

 - Солнечный ребёнок, говорят, - Алексей сначала прикусил кулак, а потом тихонько, но с силой, ударил им по косяку двери. - Суки!

 - Магам уже показывали, - Ирина неодобрительно глянула на него, и он затих. - И что это, я знаю. Так что чуда не жду, такое не лечат даже магией.

 - Посмотрим, - я снял с себя мамин оберег, сунув его в руку Виктор Михалычу, чтобы не влиял он на меня даже и на чуть-чуть. - Маг я, прямо вам скажу, неопытный. Потому что и месяца не прошло, как я им стал. Это одно. Другое дело, что стал я очень мощным и неправильным при этом. А значит, вдруг у нас что и получится.

С этими словами я, не стесняясь никого, раскрутил себя магически не слабее чем в тот раз, когда последствия взрыва разруливал, так что даже браслет мой в виде змейки-ящерки ожил, плотно стиснув руку в испуге. Зримые проявления магии не заставили себя ждать, всё вокруг окрасилось в зелёный свет, появились какие-то живые изумрудные тени и засновали любопытные сущности, привлечённые моей волшбой, но я их шуганул с таким злобным остервенением, удивившим даже меня самого, что всё моментально успокоилось.

Я с бесконечной осторожностью и с не меньшей настойчивостью потянулся к жизненной искорке этой девочки, которая пропитывала собой каждую частичку её тела, и недоумённо затормозился. Вообще, план у меня был один-единственный на все случаи магических непоняток, я на него очень надеялся и считал единственно верным. 

Всё вокруг нас в этом мире имеет свою жизненную искорку, свою магическую первооснову, и надо просто привести внешнее к соответствию с внутренним. Создать гармонию между неправильным внешним и правильным внутренним, и будет нам счастье, не может не быть! Ведь именно на этом и построен мир, на изначально правильном внутреннем, и когда я лечил себе печень в этом долбаном монастыре, я ведь так и делал! Не было у меня тогда в правом боку гармонии, и каждая клеточка моего тела знала и кричала мне об этом, торопя исправить и тело само знало, как это сделать, мне даже думать не пришлось.

Здесь же, в полной прострации рассматривал я эту несчастную девочку и её жизненную искру, гармония была. Причём полная, между изначально неправильной первоосновой и телом. Не было болезни, ничем она не болела, вот и всё. Просто она была такой от момента зачатия, и другой уже быть не могла.

Да как же так, я поднял зачем-то глаза вверх, как будто мог увидеть кого-то мудрого, кто мог бы ответить мне на мои вопросы. Но ответа не было, и моя немного детская вера в то, что всё вокруг изначально в этом мире правильно, дала сильную трещину. С другой стороны, с горечью подумал я, мне ведь никто ни о чём таком и не говорил, это я сам себе придумал.

 - Что я могу для вас сделать, - наконец вышел я из какого-то подобия транса, и уменьшил присутствие магии вокруг себя. Яркий изумрудный свет, заливавший всё вокруг, померк, успокоились электрические искорки и змейки, сновавшие до этого по всем поверхностям в доме, а Ирина облегчённо выдохнула, не обратив внимания на мои слова. - Могу сделать так, что девочка будет очень здоровой, но от других болезней. Хорошая будет, ласковая и даже умная, если вы её будете любить. Это главное условие. Радостная будет, солнечными ведь не зря их называют. Не вы первые, кстати, не вы и последние с такой бедой встречаетесь. Но это и всё, что я могу для вас сделать.

 - Хоть так, - в Ирине наблюдался какой-то очень сильный внутренний духовный стержень, державший её на плаву, и ещё целое море любви к своей дочке. - Сделайте, пожалуйста. Лишние болезни нам ни к чему, правда, моя хорошая? И счастье с удачей не помешают, и всё такое прочее. А только из-за чего всё это? Кто виноват-то?

 - Никто, - пожал я плечами, - случайность это, чистая случайность.

Алексей за моей спиной облегчённо вздохнул, видно было, что винил он во всём себя, а может, и ещё кого.

- Стоять! - спохватился я и без всяких задних мыслей положил одну свою ладонь на низ живота Ирине, а вторую Алексею. Те чуть дёрнулись было, но отскакивать не стали, и я дал из обеих рук магией со всей силы, выгоняя из их тел всё неправильное, всё вредное на уровне именно жизненной искры, закрепляя нормальное состояние. 

Они оба замерли на месте, прислушиваясь к себе. Я по Кирюшкиной методе прочистил им ещё головы, проветрил там, чтобы не зацикливались они на своей беде, чтобы не горевали самозабвенно, чтобы не портили друг другу жизнь.

 - Вот теперь поосторожней будь, - подмигнул я Алексею, - с женой-то! Чуть зазеваешься - и тройня стопудово! Зуб даю, с гарантией! И больше никаких случайностей, в этом можете не сомневаться! Здоровые отпрыски пойдут, смотри не надорвись на хозяйстве-то!

Тот недоверчиво хмыкнул, но поверил, улыбнувшись мне и жене своей впервые за всё это время.

 - Так, - и я занялся делом дальше, - игрушка любимая у неё есть? Медведь там какой, или ещё кто? Давайте сюда, амулет сильно мощный делать буду.

 - Маленькая она ещё для игрушек таких, - Ирина огорчённо на меня посмотрела. - Одеялко вот любимое есть. Подойдёт?

 - Не знаю, - с сомнением поглядел я на атласно-пуховое детское розовое одеялко. - Нет, наверное. Хотя ты вот что, ты найди мне куски брезента, чтобы на всю жизнь хватило, да потом в одеяло их и вошьёшь. А потом в следующее, когда это истлеет или маловато станет. Или ещё куда, не знаю, тебе виднее. А уж я сделаю из них вещь настоящую прямо сейчас, постараюсь.

И вот уже через минуту я сидел за столом в кабинете Виктор Михалыча, старательно разрисовывая химическим карандашом нарезанную на небольшие кусочки, размером с носовые платки, брезентовую куртку. Не проронивший ни слова Виктор Михалыч с интересом смотрел на мои действия, без всякого сомнения и в полной уверенности, что так и надо. Правильные-то маги делают амулеты из серебра, обязательно на цепочке или в виде браслета, но я неправильный маг, и мои амулеты будут лучше всех, такой работы под этим небом ещё не видывали, ей-богу!

Я писал и писал непонятно откуда взявшимся каллиграфическим почерком руны, тут же запитывая их магией и любуясь на яркие изумрудные всполохи, стараясь учесть все непредвиденные сложные жизненные ситуации, которые могут выпасть на долю этой девочке. Нафигачив рун с запасом, я озаботился сохранностью своих амулетов, просто написав на каждом - срок годности один век, антивандальные неразрезаемые, эпические, самоподпитывающиеся, в огне не горят и в воде не тонут, и магически закрепил это условие, потратив на него неожиданно много сил.

Лоскутки брезента изменили свой внешний вид, теперь это были тряпочки самого зелёного в мире цвета, в глубине их мерцали спокойные синие и жёлтые искорки, а вот от рун следов не осталось, и слава богу. Уж слишком сложными были мои надписи, и скопировать без ошибок их вряд ли бы смогли, а это было чревато.

 - Пойдёмте, - я поднялся на ноги и полюбовался своей работой. - Мощно получилось, сам не ожидал. Скажу вам не хвалясь, Виктор Михалыч, небо ещё не видывало такой работы! Но только уговор, молчок, ладно? Если вам что понадобится, я сварганю без вопросов, но вот рекламы мне делать не нужно. По официальной легенде, маг у нас Арчи, а я всего лишь его ученик.

 - Уговор, - спокойно подтвердил он, с интересом разглядывая тканевые амулеты. - Легенду знаю и согласен. Ирину с Алексеем предупрежу. Но только Арчи говорил о каком-то магическом учебнике для начинающих, и мне хотелось бы надеяться, что мы будем в числе первых, кому вы его покажете.

 - Обязательно, - я даже не стал сердиться на своего друга, ведь надо же готовить почву для появления этой тетрадки, которая сможет в одночасье облегчить жизнь всем в нашем мире. - И тайны в этом никакой нет, в монастыре нашли, просто перевести надо.

 - Переводите, раз надо, - даже не стал предлагать свою помощь Виктор Михалыч, всё-то он понимал. - Пойдём, а то у меня уже обед кончается.

Мы вышли в коридор, где он осторожно постучал в дверь, и я вручил Ирине свои самодельные амулеты. Надо признать , что есть в женщинах что-то такое изначально странное, они ведь даже и без магического дара домовых умудряются видеть, и проклясть могут на эмоциях так, что не всякая ведьма справится, и вообще они чуть ближе нас к волшебной основе этого мира. А потому я не удивился, увидев, как понимающе вытянулось лицо Ирины при виде этих лоскутков, в отличие от скептически хмыкнувшего Алексея. Оценила по достоинству, стало быть, и это хорошо.

 - Вот этот на шапку мужу нашей, изнутри, - вытянул я сначала один из лоскутков и протянул ей отдельно от других, а потом другой. - Не перепутай, смотри, а вот этот тебе лично.

 - Спасибо, - хватко цапнула она подношение, и я успокоился, не пропадут мои труды. И будет Алексей ходить, грея макушкой мой амулет, никуда он не денется. - Спасибо большое, ты не думай, я вижу, что это.

 - Ну и ладушки, - я пожал руку её мужу, поклонился ей самой, да и отправился на выход вместе с Виктор Михалычем. - Простите, если что не так. 

Затягивать мы не стали и тут же вышли на улицу, мне нужно было в горсовет, к Арчи, и ему туда же, но на работу, так что было нам по пути. Купили по пирожку в ближайшем ларьке, да и пошли себе.

 - Ты меня извини, Артём, - начал Виктор Михалыч на улице, стоило нам пойти рядом, - но хотелось бы уяснить, в чём дело. Я ведь не понял ничего. В чём сложность, почему излечить нельзя? Вообще нельзя, или всё-таки кто-то может? Дело в том, что пообещали тут одни колдуна сильного из леса привезти, но очень уж много денег требуют.

 - Вряд ли вам колдун поможет, - со вздохом принялся я просвещать его. - Это не болезнь, понимаете, это изначальная ошибка, и возникла эта ошибка в момент зачатия, как вот теперь её исправишь? Это всё равно что мост строить по ошибочному проекту, или дом без фундамента. Но если, - тут я остановился на месте, подумав про себя, что не рановато ли я начал уверенно говорить и вообще вести себя как большой авторитет в магии, - если этот колдун всё-таки поможет, за мной срочно посылайте. Потому что это будет значить, что я вообще неправильно мир понимаю, и мне надо будет срочно исправлять себя самого. А уж я и колдуна тогда оплачу, такая наука дорого стоит. Но вряд ли, Виктор Михалыч, таких чудес не бывает. Скорее всего, это шарлатан. Денег ему вперёд не давайте.

 - Хорошо, - задумчиво ответил тот, что-то соображая себе на ходу. - Обязательно. Но я тоже думаю, что это шарлатан. Ошибка, значит, в момент зачатия. Вот ведь неудача-то какая, уж так они этого ребёнка ждали, так старались...

 - Вот именно! - с жаром подхватил я, - что старались! Бесит вот это в людях, просто бесит! Не получается - стараться, значит, нужно! А город съездить, магу показаться, это им не нужно! Хозяйство у них, как же! Вот у нас в училище каптенармус такой же был, складами заведовал, скотина тупая. У него, если ящик на стеллаж не лезет, никак на место не пихается, то что надо делать, Виктор Михайлович? Правильно, нужно просто сильнее его пихать, вот и всё! А если и тогда не лезет, то можно с ноги добавить, замять его, заломать всё, что внутри, но запихнуть! А морду свою тупую опустить и посмотреть, что же это там мешает, это для нас слишком мелко!

 - Понятно, - мы подошли к горсовету, и Виктор Михалыч на глазах стал серьёзным, потому что какие-то люди у крыльца уже его ждали, нетерпеливо поглядывая на часы в башне. - Спасибо, Тёма, за помощь. По колдуну в любом случае дам знать, но и ты у Лары спроси про этот случай, чем чёрт не шутит.

 - Обязательно, - со вздохом пожал протянутую руку я и отвалил в сторону, освобождая его для общения с посетителями. 

Маг сраный, думал я про себя самого, усаживаясь на лавочку перед крыльцом и закуривая. Пластинки тебе из осколков собирать, упиваясь собственной крутостью, вот твой предел. Кикимор болотных гонять да над домовыми верховодить. Возомнил о себе, хайван набитый, обрадовался. А случись что серьёзное, вот как сегодня, ты ведь и сделать ничего не сможешь.

Чёрная бессильная злоба начала потихоньку было забирать меня в свои объятия, но я вовремя опомнился, слава богу, и хватило меня лишь на то, чтобы раздавить недокуренный бычок об урну с предельной жестокостью.

 - Ладно, - сказал я самому себе вслух и поднялся на ноги, намереваясь направиться к Арчи, который магичил на заднем дворе горсовета напропалую. - Хрен с ним. Могло быть и хуже. 

Весь этот день до вечера мы вдвоём с Арчи трудились на благо общества, и это мне очень помогло, это разгрузило голову. Другу я ничего не сказал, слишком уж вокруг было много лишних глаз и ушей, оставил на потом. Ну и уныние своё упрятал подальше, чтобы не портить окружающим настроение.

Мы устроили магический конвейер по ремонту и подновлению амулетов, что несли нам на проверку целыми ящиками, под запись. Бригада облечённых высоким доверием кладовщиков носилась туда-сюда без отдыха, пытаясь всё успеть, ведь дорога ложка к обеду.

Я потихоньку перестал так уж скрываться, не перед кем, целиком и полностью сосредоточившись на патронах, что подносили мне целыми цинками и лентами, от ружейных россыпью до винтовочных в обоймах, но сильно не старался. Я не сооружал из них ничего такого, что было бы похоже на просто изнывающие от магии и безделья патроны из нашего собственного арсенала, это было прямо лишнее. 

Основной упор делал на долговечность, чтобы хотя бы на пару лет хватило, и на борьбу против нежити, нечисти и церковной магии, до кучи. От меня сейчас требовалось наштамповать их побольше, пусть и в ущерб эффективности, и я разошёлся вовсю, побив все рекорды. Во всяком случае, Арчи лишь удивлённо качал головой, изредка посматривая на меня, ведь две сотни патронов в день были его личным пределом.

Потом пришёл Игорь вместе со своим безопасником, который отзывался на имя то ли Дима, то ли Кузя, и принёс свой личный и городской стратегический запас по-настоящему мощных амулетов. Следом втащили два баула с таким оружием, что Арчи лишь удивлённо и завистливо закряхтел, глядя на него. 'Секира' моя, как я понял, была из этой же оперы.

 - Поужинать не хотите? - Игорь со смущённым лицом всунул мне в руки пару узнаваемых авосек, набитых банками с вареньем и мёдом. - Только пустые отдай, пожалуйста.

 - Ты серьёзно? - я усмехнулся, вспомнив про себя, что пустые банки из первого гостинца так на мне и висят. - Спасибо тёть Марине передавай.

 - Куда уж серьёзней, - просто ответил Игорь. - Всё для тебя, братуха, кроме этого. Она ведь банки свои в лицо помнит, по крышкам и этикеткам, обмануть не получится, я уже пробовал. Вечером зашлю к тебе на корабль человечка, пусть заберёт.

 - Лады, - и я аккуратно поместил авоськи на рядом стоящую лавочку, от греха подальше. 

Арчи тем временем разглядывал лежащие перед ним по-настоящему серьёзные амулеты из стратегического запаса.

 - Приятно, чёрт побери, - усмехнулся он, раскладывая их на две аккуратные кучки, - что так ценят. Половину я делал, гляди! Хозяев они, конечно, уже десять раз поменяли, так ведь и обстановка какая!

Игорь с Димой, он же Кузя, присели рядом с нами за стол и стали с интересом наблюдать за нашей работой. Арчи сразу занялся амулетами, он сначала подзарядил и обновил те из них, что вышли когда-то из его рук, а уже потом чужими. Я же принялся тягать из баулов оружие по-одному, стараясь не то чтобы не завидовать, но даже и не подавать вида. Хорошо ещё, Далина с нами не было, вчера он умотал с бала опять на корабль, чтобы не оставлять Антоху одного.

Скрыть зависть не получилось, уж на что я был далёк от всех этих украшательств и инкрустаций, но проняло даже меня. Несколько незнакомых мне револьверов, по качеству и ощущениям нисколько не хуже моей 'Секиры', карабины и ружья в чехлах, несколько амулетных ножей и шесть ручных гранат, разукрашенных рунами не хуже всего остального - арсенал был богатый. Я не стал вытаскивать карандаш, чтобы исправлять чеканные рунные вязи на сером и воронёном металле, просто потому, что побоялся испортить по-настоящему мастерскую работу.

Не терзая себя размышлениями и сомнениями, наполнил оружие магией под завязку, прислушался к каждому на предмет потаённых желаний или жалоб, поправил по мелочи, вот и всё, ничего тут больше не требовалось, я же говорю - мастерская работа.

 - А это, кстати, механику вашему, - остановил меня Дима-Кузя, когда я, присвистнув от удивления, вытащил из жёсткого кожаного чехла разобранную на три части тяжеленную семисотку гномской работы. Блок из двух стволов можно было бы прямо сейчас, без всего остального, относить в княжескую сокровищницу, и требовать за него, по меньшей мере, прогулочный дирижабль. Прикладом же с цевьём можно было удивлять эльфов, как примером непревзойдённой работы по дереву. А вот если всё собрать и показать это ружьё любому гному, то надо будет следить, чтобы его кондрашка не хватила. По сути же своей это была классическая двуствольная переломка конского калибра, которую ещё все почему-то называли на старый непонятный манер - нитроэкспресс.

 - Учись, Тёма, подарки делать! - развеселился Арчи, поборов первоначальную оторопь. - Вещь же, правда? А если ещё знать, что стрелять из неё никто, кроме самых дурных гномов, не может, так и вообще хорошо!

 - Да господи, Арчи! - скривился Игорь, - Ну, чего тебе ещё? Землю в собственность, здание какое в городе, разрешение на любую деятельность - ты только скажи!

 - Если что надо, - влез в разговор и немного оскорбившийся Дима-Кузя, - без вопросов, отвечаю. Приморить кого-нибудь по-тихой где угодно, чтобы на вас не подумали, узнать что, достать чего, - это всё не скажу, что запросто, но сделано будет!

 - Так стреляли же из неё! - удивился я, пропустив их слова мимо ушей и с натугой подняв и посмотрев через стволы на свет, как через подзорную трубу. - Я не эксперт, конечно, но можете мне поверить. И не почистили, кстати.

 - Некому чистить, - ухмыльнулся брат. - Тому стреляльщику тупому сначала плечо с ключицей сломало, а потом у него полгода при любых громких звуках голова болела. Дуплетом же садил, навскидку. Недосуг, в общем, и ему и нам. Забирайте дуру, Далин, в отличие от вас, оценит как надо. Не делать же из неё обрез, в самом деле.

Я с сомнением упаковал эту ручную гаубицу и чехол и положил отдельно на лавочку, к банкам с вареньем. Спасибо, конечно, но если гному нашему приспичит из неё пострелять, то нужно будет в этот момент оказаться от него как можно дальше.

 - Закончил? - Арчи уже управился со своей работой и теперь всем своим видом показывал, что всё, баста, хорошего понемножку, и я был с ним совершенно согласен. День клонился к вечеру, уже темнело, помочь брату я всегда был готов, но совесть тоже надо иметь. Да и силы, честно говоря, у Арчи почти кончились, пришлось делиться.

 - Да, хватит, - ответил вместо меня Игорь, - поужинаем?

Но мы, переглянувшись, отказались. Вполне может случиться так, что завтра с утра придётся выходить в рейс вместе с гномами, к тому же и своих дел хватает. Да и устал я чего-то, и больше всего хотел оказаться сейчас на нашей кухне, с кружечкой горячего чая в руке, в обществе своего верного заместителя по ордену.

 - Да скажи ты им уже, - недовольно пробурчал Дима-Кузя, взглянув на моего брата. - Не тяни.

Но тот промолчал, собираясь с мыслями, и немного уже раздражённый от магического истощения Арчи начал язвить.

 - Куда ни глянь, одни сироты кругом, - сказал он мне, начиная собираться. - Притомил уже родной город, честное слово. Ну, что там у вас ещё? Может, пожалеть вас надо, сопли вытереть, подгузник сменить?

 - Всё сразу, - Игоря чужими словами смутить было невозможно, смущался он только от собственных выводов, когда понимал, что сделал или сказал что-то не то. - Я не против, можешь и сменить. Но только Валета вы, я смотрю, забыли совсем. А я вот помню. Картину даже себе заказал с его физией, портрет называется, в кабинете повешу. И смотреть на него буду каждый раз, когда мне покажется, что всё зашибись и я самый умный.

 - Ого, - собравшийся было на выход Арчи уселся обратно на стул. - жги давай.

 - Вы, я смотрю, немного забурели от крутизны своей, - брат уже не подбирал слов и не стеснялся. - Страх потеряли, а это плохо. Ты не дёргайся, Арчи, и не умничай - кто тебе это ещё скажет? Промолчи, послушай, - и будешь прав. А дело обстоит так - против вас, сейчас, конечно, никто не пойдёт, но не потому, что вас боятся, а прежде всего потому, что силы вашей не знают. Никто не торопится - ждут дурака, что первым не выдержит, попробует вас на вшивость.

Мне эти его речи хорошо зашли, особенно после недавнего облома у Виктор Михалыча, а вот Арчи, это я видел, был настроен к словам моего брата немного шапкозакидательски и, что ещё хуже, чуточку высокомерно. Но я бы и сам так отнёсся к этим осторожным увещеваниям ещё вчера, так что ничего, постараюсь брату пособить.

 - Да и воевать с вами вроде бы незачем и некому, - продолжал говорить Игорь, спокойно поглядывая нам в глаза по очереди. - Глупая это идея, прямо скажем, воевать с вами сейчас. А вот внушить эту идею кому другому - почему бы и нет? Или использовать вас в тёмную - что в этом плохого? Вы же, кстати, в тот день, когда Валета оприходовали, клялись и божились держаться от всех этих игр подальше - так чего лезете сейчас?

 - На гномов намекаешь? - спросил у него наконец-то нахмурившийся Арчи.

 - Какие уж тут намёки, - без улыбки посмотрел на него брат, - прямо говорю. И, заметь, говорю это вам без Далина, потому что он человек, гм.., слишком прямолинейный и правильный. Он бы после моих слов к своим пошёл, ответа требовать, кипиш бы поднял, а это лишнее сейчас, я считаю. Нет у меня ничего, одни только слухи неопределённые.

 - Но что-то же конкретное есть? - уже прямо в лоб, по-гномьи, поинтересовался у этих двоих гавриков Арчи. Игорь молча развёл руками, и в разговор вступил Дима-Кузя.

 - Было бы что конкретное, туману тут не наводили бы, - высказался он, не дождавшись слов Игоря. - Но иногда попасть в непонятное бывает ещё хуже любой конкретики, так что думай сам. Может, нет ничего, а может, и есть что - тут не разберёшь. Во всяком случае, пока. Гномы, сам знаешь, они разные бывают. Те, что среди людей живут, это одно. Голытьба всякая, мастеровые, шахтари - тот же хрен, что и наши, только в левой руке. А вот торгаши да старейшины - это уже совершенно другое. Масштаб не тот, понимаешь? И если вы думаете, что они сами свои проблемы решить не могут - то вы сильно ошибаетесь. Жили же они как-то без вас триста лет, и ещё триста проживут, ты за них не беспокойся. Сил и ресурсов у них в достатке. Ну, сам подумай, что для них один граммофон?

 - Не знаю, - отчего-то скривился я, как будто мне напомнили о чём-то не очень приятном. Дался им всем этот граммофон, в самом деле. - Без левых мыслей они со мной разговаривали, это точно.

 - Конечно, без левых, - согласился со мной Дима-Кузя. - Было бы глупо к тебе отправлять тех, кто нож за пазухой держит. Но вот те гномы, что от нас аэропорт получили, как-то не очень уверены в том, что без вас там прямо не обойтись. Но ничего конкретного, как ты говоришь, у нас нет, просто слухи непонятные, а потому лучше бы вам пока туда просто не ходить. А уж мы постараемся разузнать, в чём там дело.

 - Может, узнаете, а может, и нет, - Арчи досадливо поморщился в ответ на эти откровения. - Может, есть что, а может, и нет ничего. Как-то всё это слишком туманно для того, чтобы такие выводы делать. Гномская верхушка, конечно, мироеды знатные, но в прямой подлости пока ещё замечены не были, и наговаривать на них не надо. Уж всяко получше людей будут.

 - Вот именно! - поддержал его и я. - Тем более, и смысл у нас с вами разный. Вам - на месте сидеть, оборону крепить, нам - туда-сюда ходить, каждому своё. И если мы от каждого шороха прятаться будем, ничего у нас не выйдет.

 - Смысл у него, - неодобрительно посмотрел на меня Игорь. - Вы главное, когда совсем припечёт, сюда добраться сумейте, прикроем и не выдадим. А так - думайте сами. Просто держите ухо востро, я тебе серьёзно говорю, чего ты лыбишься? Ты ведь такой лопух, такой пряник - нет спасения!

И, хоть последние слова его были немного обидными, я заулыбался, потому что видел, как на самом деле переживает за меня Игорь. Он до сих пор считал себя старшим братом, варенье вон принёс, и то, что я стал магом, ничего особенно для него не меняло. Да и сумел всё-таки перепугать его Валет, сумел изменить в не самую худшую сторону. Может, к старости это и вылезет ему боком, но до неё ещё дожить надо.

 - Ну, если это всё, - и Арчи вылез из-за стола, - везите нас в порт. Всё, что могли, мы для друг друга сделали. 

На обратном пути, сидя всё в той же компании на сиденье всё того же пикапа, я невольно снова отключился от общего разговора, занятый своими мыслями. Пропустил мимо ушей похвальбы Димы-Кузи о том, что он уже дошёл до буквы 'У' в букваре и прописях, не стал влезать в ценные советы Арчи о том, как именно Игорю следует строить свою политику применительно к церкви, всё это мне было уже неинтересно. 

А думал я о том, куда же это нас несёт вместе с 'Ласточкой', каким таким ветром. Пока, слава богу, из каждой передряги мы выходили в плюс, прирастая если не материально, то друзьями или нечувствительными умениями, вот как я. Но как долго будет продолжаться такая лафа и не получим ли мы по носу в ближайшем будущем - на этот вопрос ответить было некому. 

 - Притормозить бы, - неожиданно вслух для самого себя сказал я и машина действительно клюнула носом вперёд, притормаживая. На меня удивлённо посмотрели Игорь со своим замом, а вот Арчи покосился довольно ехидненько, он откуда-то был в курсе всего, что сейчас я себе напридумывал.

 - Не надо, - успокоил он впередисидящих, - поехали, это просто Тёма наш сейчас окончательно к деньгам и к независимости привык, забыл с чего начинал и с жиру беситься начал. Вот побесится и баиньки пойдёт, правда же?

Я смущённо кивнул откровенно издевательски веселящемуся Арчи в ответ, Игорь понимающе переглянулся со своим замом, и мы поехали дальше, но больше я уже философствовать себе не позволял.

 - От великих дум, говорят, - шепнул мне Арчи сочувственно, - вши заводятся, а больше от них нет никакого толку. И помни, на первых порах у всех магов завиральные теории родятся, в этом нет ничего постыдного или страшного. Ну, как ребёнку обосраться - неприятно, конечно, но довольно жизненно в самом деле. Ребёнок в таких случаях орёт папке с мамкой, и они ему задницу моют, а ты, если ещё раз начнёшь о чём-нибудь таком размышлять или, не дай бог, о судьбах народа и родины вдруг задумаешься, мне говори. 

 - Да отвали ты! - настроение у меня был довольно депрессивное, и я желал им, наверное, подсознательно насладиться, а этот всё понимающий олух мне мешал, не давая сосредоточиться на новых для меня мыслях . - Всё, отпустило меня, успокойся. Ружьё лучше держи, а то банки побьём.

И я сам вцепился в это варенье, оберегая его от козления машины на ямах грунтовой дороги, но продолжалось это недолго, потому что мы въехали через ворота аэропорта на взлётку и поехали по рулёжной дорожке к ангару с нашей 'Ласточкой'. У здания аэровокзала стоял тот самый дирижабль, что шёл за нами, как приклеенный, от самого мятежного монастыря, а потом рискнул здесь сесть, выбросив аварийный флаг. Стоял он под усиленной охраной гномов, и на борту его вроде бы уже все успокоились, не жаждали встречи с нами так уж сильно, только проводили нашу машину тяжёлым взглядом, жалея больше о том, что вообще ввязались в эту авантюру. Ну, слава богу, значит, не такие уж и сильные у людей проблемы.

А вот в самом ангаре нас ждал небольшой сюрприз. Ничего серьёзного, просто по правому борту нашей 'Ласточки', на раскладных походных шезлонгах, за небольшим накрытым столом сидели Вовка с Серёгой в компании Далина. 

 - Это я их сюда позвал, - пришлось мне признаться Арчи и всем остальным. - И забыл совсем.

 - Странно, - внимательно посмотрел на них маг, - Эти двое понятно, но ведь и Далин доволен, вроде даже веселится. С чего бы это?

Я пожал плечами, мол, сейчас узнаем, тем более что машина уже заехала в ангар и остановилась. Нам навстречу поспешил радостный Антоха, и я мстительно всучил ему авоськи с вареньем.

 - Кирюшке отнеси , пожалуйста, - попросил я его и повернулся к Арчи. - А ты ружьё мне верни, сдаваться пойду. Вот и пригодился подарок, не зря тащили.

Арчи с улыбкой повесил мне на шею тяжёлый чехол и, попрощавшись с мэром и его замом, направился к этой троице культурно отдыхать.

 - Пустые банки верни! - спохватившись, крикнул вслед Антохе Игорь. Тот чуть сбился с шага, но тут же, сообразив, энергично закивал головой, а вот веселье за столом и расслабуха кончились, и гости немного напряглись, заметив нас. Начальство же.

 - Ничего-ничего, отдыхайте! - понимающе помахал им рукой Игорь. - Мы сейчас уедем! Отделу по культуре пламенный привет!

Но тут из выведенного наружу через иллюминатор раструба граммофона полилась музыка, и всем нам, а мне особенно, стало не до отношений между ветвями власти. Играла, как я понял, пластинка Древних, да как играла! Никакого дребезжания, никакого шипения и прочего песка, на эталонно ровной скорости, громко и чисто выдавала она незнакомую мне красивую мелодию. Я слышал одновременно чистейшие верха и глубочайшие низы, пытался найти недостатки и не находил. Единственно, громкость была не для использования в маленьком помещении, граммофон легко заполнял мягким, не бьющим по мозгам звуком весь ангар, но ведь, наверное, регулировалось же как-то это дело, не могло не регулироваться, адмиральская же вещь! 

Проняло не только остановившегося на полдороге Арчи, замерли все, и гномы в дальнем углу ангара, и мэр со своим замом.

Прискакавший через минуту взмыленный Антоха вручил им две авоськи с пустыми банками, мы попрощались, и они, как мне показалось, с легким сожалением отчалили, а я пошёл сдаваться. Пошёл, по пути пытаясь понять, чем же сумели так умаслить Далина Вовка с Серёгой, ведь друзьями они не были. Точно не были, и к музыке Далин относился ровно, без фанатизма, а тут смотрите какая идиллия, даже пиво на столе стоит.

Перехватив поудобнее чехол, я приблизился и услышал, как Серёга жарким шёпотом, не мешая музыке, что-то рассказывал Далину про какие-то там гармоники, частоты и диапазоны, про количество оборотов и ширину дорожек, восторгаясь тем, как гномы сумели всё это воплотить в том чудесном механизме, раструб которого сейчас торчит из иллюминатора. Далин снисходительно млел, слушая эти искренние восторги, он в таких случаях принимал их на свой счёт, не забывая одновременно подливать собеседникам свежего пива.

 - Держи, - я не стал язвить по этому поводу, зачем портить людям праздник, и протянул ему подарочный слонобой в чехле, - от имени и по поручению, как говорится, тебе лично. Владей.

Тот с удивлением принял от меня неожиданный презент и чуть не подскочил, когда увидел, что именно там прячется. Пододвинув в сторону пиво с закусками, он начал выкладывать на стол содержимое чехла, и у меня возникло странное чувство узнавания, где-то совсем недавно я уже такое видел, только красной бархатной скатерти недоставало, и гномов тогда было за столом не в пример больше.

Арчи уселся на свободную табуретку, штатных раскладных шезлонгов на борту было всего три, а я без слов расплатился с Вовкой по рукописному счету, в котором фигурировали много неизвестных мне названий, разбитых по видам и жанрам музыки, да и пошёл на корабль. Пятьдесят рублей всего, кстати, а должно быть по крайней мере пятьсот, прикинул я, мельком проглядывая список. И скидка нормальная, и ассортимент не подкачал. Среди известных мне имён и названий мелькали и совсем неизвестные, и даже несколько совсем непонятных.

Непонятные в том смысле, что Вовка, не заморачиваясь особо, тупо перерисовал знаки неизвестного ему алфавита, оставив всё как есть, лишь снабдив их пояснениями типа: - хорошо, медляки и прочее.

 - Блуес, тхе бест, - запинаясь, кое-как вспомнил я чужие буквы и сумел прочитать надпись на одном из старых языков, с большим сомнением прислушиваясь к самому себе. - Ну посмотрим, что это за блуес такой.