- Надо возвращаться, - сказал Гаред, когда лес по сторонам начал темнеть. - Одичалые мертвы.
- Тебя пугают мертвецы? - уточнил сер Веймар Ройс, едва заметно улыбаясь.
Гаред на это не клюнул. Он был уже достаточно стар, за пятьдесят, и видал он таких господских сынков.
- Мертвецы мертвы, и ладно, - сказал он. - Нет у нас делов, с мертвецами.
- Мертвы ли они? - мягко спросил Ройс. - Какие есть доказательства?
- Уилл их видел, - сказал Гаред. - Он говорит, мертвы, значит мертвы, вот и все доказательства.
Уилл знал, что рано или поздно они втянут его в этот спор. Но лучше бы, конечно, попозже.
- Матушка говорила, - вставил он нехотя, - "мертвецы песен не поют".
- Моя кормилица говорила так же, Уилл, - ответил Ройс. - Не особенно доверяй тому, что слышишь у женской сиськи. Кое-что можно узнать и у мертвецов, - его голос отдавался эхом, чересчур громким в полумраке леса.
- Нам еще ехать и ехать, - настаивал Гаред. - Восемь дней, а может, все девять. А уже вон темнеет.
Сер Веймар Ройс глянул на небо без всякого интереса. - Темнеет здесь каждый день, приблизительно в это же время. Темнота лишает тебя мужества, Гаред?
Вилл видел, как у Гареда напрягаются губы; видел едва сдерживаемый гнев в глазах, под толстым черным капюшоном его плаща. Гаред сорок лет отслужил в Ночном Дозоре, мальчиком и мужем, и не привык, чтобы над ним потешались. Но дело было не только в этом. Кроме задетой гордости, Уилл ощущал в поведении старика что-то еще. Что-то почти осязаемое; нервное напряжение, почти уже граничащее со страхом.
Уиллу тоже было не по себе. Он провел на Стене четыре года. Он помнил свою первую вылазку за Стену; тогда все эти старые сказки будто набросились на него, и внутренности превратились в кисель... Но потом Уилл только смеялся. Он стал опытным рейнджером, ветераном сотни вылазок, и бесконечная темная глушь, которую южаки зовут "заколдованным лесом", уже не вселяла в него никакого ужаса.
До сегодняшней ночи. Сегодня ночью что-то было не так. В этой темноте пряталось что-то, заставляющее волосы подниматься на загривке. Девять дней они ехали, на север и северо-запад, и снова на север, все дальше и дальше от Стены, по четкому следу банды Одичалых рейдеров. И каждый день был хуже предыдущего. А сегодняшний - худший из них всех. Холодный ветер дул с севера, заставляя листья на деревьях шевелиться, словно что-то живое. Весь день Уилл чувствовал, будто что-то следит за ним - что-то холодное и безжалостное, что точно его не любит. И Гаред тоже это почуял. Больше всего на свете Уилл хотел бы сейчас рвануть галопом назад, под защиту Стены - желание, которым вряд ли стоит делиться со своим командиром.
Особенно с таким командиром, как этот.
Сер Веймар Ройс был младшим сыном из древнего рода, где явно хватало других наследников. Симпатичный парень лет восемнадцати, сероглазый, гибкий, и худой как лезвие ножа. Верхом на огромном, вороном рыцарском коне, он словно башня возвышался над Уиллом и Гаредом, с их низкорослыми пони. На нем были черные кожаные сапоги, черные шерстяные штаны, черные перчатки кротовой кожи и великолепная вороненая кольчуга, на подкладке из черной шерсти и черных дубленых шкур. С тех пор, как сер Веймар принял присягу Брата Ночного Дозора, не прошло и полгода; но никто не мог бы сказать, что он не готов к этой миссии. По крайней мере, во всем, что касалось гардероба.
Венчал всю композицию плащ; черного соболиного меха, тяжелый, и мягкий как грех. "Сам, небось, убил этих соболей, всех, собственноручно", - говорил Гаред в казарме, за вином. "Лично открутил их маленькие бошки, наш могучий воин". Все они, конечно, смеялись.
Тяжело исполнять приказы человека, над которым смеешься за выпивкой, - думал Уилл, трясясь на дрожащем от холода пони. Гаред, наверное, чувствовал то же самое.
- Мормонт сказал, чтоб мы их нашли, ну так мы нашли, - сказал Гаред. - Они мертвы. Никому не мешают. А у нас впереди тяжкий путь. И погода дрянь. Если зарядит снег, недели так две проваландаемся, и это еще хорошо, если снег. Видал когда-нибудь ледяной шторм, а, милорд?
Кажется, сын лорда вообще его не слышал. Он изучал сгустившийся сумрак, с обычным полу-скучающим, полу-отвлеченным видом. Уилл провел с этим начинающим рыцарем достаточно времени, чтобы понять - разговаривать с ним в таком состоянии бесполезно.
- Расскажи мне еще раз, Уилл, что ты видел. Со всеми подробностями. Ничего не упуская.
До того, как попасть в Ночной Дозор, Уилл был охотником. Ну, если честно, браконьером. Люди Маллистеров взяли его с поличным, в их собственном лесу, обдирающим шкуру с одного из их собственных оленей; и выбор был простой - надеть черное, или потерять руку. Никто не умел скользить по лесу так бесшумно, как Уилл, и черные братья быстро оценили этот талант.
- Лагерь в двух милях отсюда, вон за тем гребнем, прямо у ручья, - сказал Уилл. - Я подобрался близко как мог. Их там восемь, мужчин и женщин вместе. Детей я не видел. Они натянули навес возле камня. Сейчас его почти занесло снегом, но я разглядел. Огонь не горел, но кострище бросалось в глаза. Никто не двигался. Я очень долго смотрел. Живой человек не может лежать так тихо.
- Видел ли ты их кровь?
- Ну... нет, - признался Уилл.
- Видел ли ты оружие?
- Мечи, и несколько луков. У одного топор. На вид тяжелый, два лезвия, грубая черная железяка. Валялся на земле, рядом с ним, прямо возле руки.
- Запомнил, где и в каких позах они располагались?
Уилл пожал плечами.
- Двое сидят, опираясь о камень. Большинство на земле. Как будто упали.
- Или спят, - предположил Ройс.
- Упали, - упрямо сказал Уилл. - Одна женщина влезла на железное дерево, пряталась в ветках. Дозорная, - он кисло улыбнулся. - Я старался, чтобы она меня не заметила. А когда подобрался поближе, увидел, что она тоже не двигается, - Уилла невольно передернуло.
- Ты что, мерзнешь? - поинтересовался Ройс.
- Слегка, - отвел глаза Уилл. - Ветер, милорд.
Юный рыцарь повернулся к угрюмому старому воину. Стайка подмерзших листьев с шорохом пронеслась мимо, и жеребец Ройса беспокойно дернулся. - Как ты считаешь, Гаред, что могло убить этих людей? - невозмутимо спросил сер Веймар, поправляя длинные складки своего соболиного плаща.
- Холод, - с мрачной уверенностью сказал Гаред. - Я видел, как люди замерзали прошлой зимой, и зимой раньше, когда еще был мальцом. Все любят болтать о сугробах по сорок футов, и как там ледяной ветер с севера завывает; но настоящий враг - это холод. Подкрадывается к тебе бесшумней, чем Уилл, и сначала ты просто дрожишь и зубы стучат, и ты топчешь ногами, мечтаешь себе о глинтвейне и классном горячем огне. Ну, обжигает, не без этого. Ничего так не жжёт, как мороз. Но это недолго. Потом он пробирается внутрь, начинает наполнять тебя, и вот, у тебя уже нет силы бороться с ним. Легче просто присесть, и заснуть. Говорят, ближе к концу уже нет никакой боли. Становишься слабым и сонным, и все начинает уплывать, а потом вроде как тонешь в море из теплого молока. Мирно так, спокойно...
- Какая поэзия, Гаред, - заметил сер Веймар. - Даже и не подозревал в тебе такого.
- Это не поэзия во мне, маленький лорд, это холод, - Гаред оттянул капюшон, чтобы дать серу Веймару как следует полюбоваться на уродливые обрубки ушей. - Два уха, три пальца на ногах и мизинец на левой руке. Считай, легко отделался. Моего брата нашли замерзшего, на посту. И он улыбался.
Сер Веймар пожал плечами. - Стоит тебе одеваться потеплее, Гаред.
Гаред с яростью уставился на господского сынка, шрамы на обрубках ушей вспыхнули красным - как будто мейстер Эймон ампутировал их минуту назад.
- Посмотрим, как ты оденешься, когда придет зима! - Гаред натянул капюшон и сгорбился на своем пони, в сердитом молчании.
- Если Гаред сказал, что это все холод... - начал было Уилл.
- Уилл. Ты, должно быть, дежурил на прошлой неделе?
- Да, милорд, - не было такой недели, чтобы он не вытянул дюжину чертовых дежурств. К чему этот лорд вообще клонит?
- И как, по-твоему, выглядела Стена?
- Плакала, - сказал Уилл, нахмурившись. Теперь, когда лордов сынок обратил на это внимание, он и правда понял. - Не могли они замерзнуть. Если Стена плакала, не такой уж был, значит, мороз.
Ройс кивнул. - Сообразительный малый. Да, на этой неделе были легкие заморозки, немного снега время от времени, но определенно не такой холод, чтобы убить восемь взрослых мужчин. Мужчин, хотел бы напомнить, одетых в меха и кожи, с укрытием на случай непогоды, и средствами развести огонь, - рыцарь победно улыбался. - Уилл, веди нас к тому месту. Посмотрим на этих "мертвецов" собственными глазами.
И тут уже ничего нельзя было поделать. Приказ был отдан, и честь заставляла их повиноваться.
Уилл ехал первым. Его маленький лохматый пони аккуратно перешагивал через кустарник. Прошлой ночью выпал снег, и под его белой пеленой прятались камни, корни и ямы, подстерегая неосторожных и невнимательных. Следом ехал сер Веймар Ройс, его огромный вороной жеребец нетерпеливо фыркал. Боевой конь не подходит для рейнджерских вылазок, но поди объясни это рыцарю. Гаред замыкал процессию; старый вояка на ходу ворчал что-то себе под нос.
Сумрак сгущался. Безоблачное небо стало темно-пурпурным, цвета старого синяка, затем потемнело в черный. Выглянули звезды. Взошла половинка луны, и Уилл порадовался свету.
- Мы явно могли бы двигаться побыстрее, - сказал Ройс, когда луна поднялась в зенит.
- Не на этой лошади, - огрызнулся Уилл. Страх придал ему наглости. - Может, милорд желает ехать впереди?
Сер Веймар Ройс не удостоил его ответом.
Где-то далеко в лесу завыл волк.
Уилл остановил пони под старым, скрюченным железным деревом, и спрыгнул на землю.
- Чего это ты остановился? - спросил сер Веймар.
- Остаток пути лучше пройти пешком, милорд. Они прямо там, за этим гребнем.
Ройс помедлил, задумчиво глядя вдаль. Слушая, как холодный ветер шепчет в листьях деревьев. Соболиный плащ за его плечами шевелился, как что-то полуживое.
- Тут что-то не так, - буркнул Гаред.
Юный рыцарь наградил его презрительной усмешкой. - Неужели?
- Не чуешь? - спросил Гаред. - Ты послушай эту темень.
Уилл чувствовал. Четыре года в Ночном Дозоре, и еще ни разу ему не было так страшно. Что это вообще такое?
- Ветер. Шум деревьев. Волк. Который из звуков настолько тебя ужасает, Гаред? - когда Гаред не ответил, Ройс изящно соскользнул с седла. Надежно привязал жеребца к невысокому торчащему суку, подальше от остальных лошадок, и вытащил из ножен свой длинный меч. На рукояти блеснули камни, лунный свет пробежал по сияющей стали. Великолепный клинок, откованный в замке, и по виду - совершенно новый. Уилл мог поспорить, что его ни разу не обнажали в гневе.
- Лес тут довольно густой, - предупредил Уилл. - Меч не даст вам развернуться, милорд. Лучше нож.
- Если мне понадобится совет, я непременно спрошу, - сказал юный лорд. - Гаред, останешься здесь. Охраняй лошадей.
Гаред спешился. - Нужен огонь. Я разведу.
- Ты что, совсем одурел, старик? Если в лесу есть враги - огонь это последнее, что нам нужно.
- Есть враги, которых огонь заставит держаться подальше, - сказал Гаред. - Медведи и лютоволки, и... всякие...
Рот сера Веймара сжался в линию. - Никакого огня.
Лицо Гареда скрывал капюшон, но Уилл видел мрачный блеск в его глазах, глядящих на рыцаря. На миг он испугался, что старый боец возьмется за меч. Его клинок был короткий и уродливый, с рукоятью, выцветшей от пота, и лезвием, зазубренным от использования. Но Уилл не дал бы сушеного боба за жизнь лордлинга, если бы Гаред вынул его из ножен.
Наконец, Гаред опустил взгляд. - Никакого огня, - проворчал он себе под нос.
Ройс расценил это как знак согласия, и отвернулся. - Веди, - сказал он Уиллу.
Уилл попетлял по кустарнику, затем двинулся вверх по склону, к невысокому гребню, где у него был наблюдательный пункт под страж-елью. Под тонкой корочкой снега, земля была влажной и скользкой; скверная опора, с камнями и невидимыми корнями, о которые легко споткнуться. Уилл поднимался без единого звука. За его спиной раздавался металлический лязг кольчуги юного лорда, шорох листьев и негромкая ругань, когда ветки задевали его длинный меч, или цеплялись за великолепный соболиный плащ.
Огромная страж-ель стояла прямо на гребне, ровно там, где Уилл и предполагал, нижние ее ветви нависали в каком-то футе от земли. Уилл скользнул под ними, проехавшись брюхом по снегу и грязи, и поглядел на пустую прогалину внизу.
Сердце замерло в груди. На секунду он перестал дышать. Лунный свет освещал прогалину, пепел кострища, укрытый снегом навес, большой камень, маленький полузамерзший ручей. Все выглядело в точности так, как несколько часов назад.
Только их не было. Все тела исчезли.
- Боги! - услышал он позади. Меч со свистом отсек ветку, и сер Веймар Ройс взгромоздился на гребень. Встал на самом виду у страж-ели - клинок в руке, плащ развевается в набегающем ветре. Гордым силуэтом на фоне звезд.
- В укрытие! - отчаянно прошептал Уилл. - Тут что-то не так.
Ройс не пошевелился. Он оглядел пустую прогалину и захохотал. - Твои мертвецы, похоже, сменили позицию, Уилл.
У Уилла просто отказал голос. Он пытался подобрать слова, и не мог. Невозможно. Его взгляд лихорадочно пробежал по покинутому лагерю, и остановился на топоре. Огромный боевой топор, с двумя лезвиями, лежащий в точности там, где был в прошлый раз, никем не тронутый. Ценное оружие...
- Вставай, Уилл, - приказал сер Веймар. - Там никого нет. Не потерплю, чтобы ты прятался под кустом.
Уилл нехотя повиновался.
Сер Веймар оглядел его с явным неодобрением. - Я не вернусь в Черный Замок без результата, из первой же моей вылазки. Мы найдем их, - он огляделся. - Давай, лезь на дерево. И поживее. Высматривай огонь.
Уилл отвернулся, не находя слов. Не было смысла спорить. Ветер заставлял двигаться. Продувал его насквозь. Он повернулся к дереву, исполинской серо-зеленой страж-ели, и начал взбираться. Скоро все его руки были клейкими от смолы, и он скрылся из виду, где-то между ветвями кроны. Страх заполнял его внутренности, как непереваренная еда. Уилл прошептал молитву безымянным лесным богам и вытащил из ножен кинжал. Зажал его меж зубами, чтобы руки были свободны для лазания. Вкус холодного железа во рту придал ему спокойствия.
Далеко внизу, сын лорда внезапно выкрикнул: - Кто идет? - Уилл слышал в голосе неуверенность. Он прекратил взбираться; вглядывался; слушал.
Краешком глаза Уилл заметил движение. Бледные тени, скользящие через лес. Он повернул голову, уловил в темноте белую фигуру. Она исчезла. Ветви покачивались на ветру, царапая друг друга деревянными пальцами. Уилл открыл рот, чтобы крикнуть, предупредить, но слова будто замерзли у него в глотке. Может, он ошибся? Может, это была просто птица, отражение на снегу, какая-то игра лунного света. Что он вообще мог видеть?
- Уилл, ты где? - крикнул сер Веймар. - Ты видишь что-нибудь? - он поворачивался, медленно кружил, выставив меч, внезапно настороже. Должно быть, почувствовал их кожей, как чувствовал Уилл. Видно-то не было ничего. - Ответь мне! Почему так холодно...
Было холодно. Уилл, дрожа, прижался плотнее к своему насесту. Лицо упиралось в жесткий ствол страж-ели. Щекой он чувствовал сладкую, клейкую смолу.
Тень появилась из мрака леса. Встала перед Ройсом. Высокая, худая и жесткая, как старые кости, с плотью, бледной как молоко. Доспехи ее при движении меняли цвет; здесь белые, как свежевыпавший снег, там черные, словно ночь; и везде - в мутных серо-зеленых древесных пятнах. Узоры разбегались как лунный свет по воде, с каждым ее шагом.
Уилл услышал, как дыхание покидает сера Веймара Ройса, с длинным свистом.
- Не подходи! - предупредил маленький лорд. Его голос сорвался, как у подростка. Он отбросил длинный соболиный плащ подальше за плечи, чтобы освободить руки для боя, и сжал меч двумя руками. Ветер стих. Стало очень холодно.
Иной беззвучно скользнул вперед. Длинный меч плыл в его руке - клинок, какого Уилл никогда не видел. Тот, кто отковал его, не знал человеческого металла. Живой от лунного света, сияющий и прозрачный; осколок кристалла настолько тонкий, что почти исчезал, поворачиваясь острой гранью. Легкое синее мерцание окутывало его, призрачный свет играл на лезвии - и откуда-то Уилл знал, что оно острей любой бритвы.
Сер Веймар встретил его храбро. - Что ж, потанцуем, - он вскинул меч над головой, высоко и дерзко. Руки его тряслись - от веса меча, или, может, от холода. И все же, подумал Уилл, вот это уже не мальчик; это муж Ночного Дозора.
Иной остановился. Уилл видел огонь его взгляда - синий. Синий, более глубокий и яркий, чем любой человеческий глаз. Синий, горящий, как лед. Взгляд остановился на мече, занесенном ввысь, изучил холодный отблеск лунного света, бегущего по металлу. На миг Уилл позволил себе надеяться...
Они появились из теней, беззвучно, точно близнецы того, первого. Трое... четверо... пятеро... Сер Веймар, наверное, чувствовал исходящий от них холод, но наверняка не мог их ни видеть, ни слышать. Уилл просто обязан был предупредить его. Это был его долг. И это была бы верная смерть. Он содрогнулся, прижался плотнее к дереву, и промолчал.
Бледный меч со свистом рассек воздух.
Сер Веймар встретил его сталью. Когда клинки столкнулись, не было никакого звона металла о металл; только высокий, тонкий звук на самой границе восприятия - словно животное, кричащее от боли. Ройс отразил второй удар, и третий, а затем отступил на шаг. Еще серия ударов, и он опять отступил.
Позади него, справа, слева, со всех сторон, наблюдатели стояли молча, терпеливые и безликие; мерцающие узоры на их доспехах делали их почти невидимыми в темноте леса. Никто из них не попытался вмешаться.
Клинки встречались снова и снова, и Уиллу захотелось зажать руками уши, чтобы не слышать их странного скрежещущего рыдания. Сер Веймар уже пыхтел от усилий, его дыхание вылетало клубами в лунном свете. Клинок его был белым от инея; клинок Иного плясал в бледно-синем сиянии.
Наконец, Ройс парировал на миг позже, чем нужно. Бледный меч прошел сквозь кольчугу под его рукой. Юный лорд вскрикнул от боли. Кровь выступила между кольцами. На морозе кровь исходила паром, красные капли вспыхивали на снегу, подобно пламени. Пальцы сера Веймара коснулись его бока; великолепная перчатка промокла и покраснела.
Иной произнес что-то на языке, которого Уилл не знал; его голос подобен был треску льда на зимнем озере, а тон - насмешлив.
Сер Веймар Ройс собрал всю свою ярость. - За Роберта! - крикнул он, с рычанием бросаясь вперед, обеими руками занося покрытый инеем меч, вкладывая весь свой вес, всю силу в боковой режущий удар. Иной парировал, почти что лениво.
Когда клинки встретились, сталь разлетелась в куски.
Стон эхом пронесся по ночному лесу, длинный меч распался на сотню хрупких обломков, осколки пробарабанили дождем из металлических игл. Ройс, визжа, рухнул на колени, зажимая глаза. Меж его пальцев выступила кровь.
Как по сигналу, наблюдатели, все вместе, шагнули вперед. Мечи поднялись и опустились, в мертвом молчании. Безжалостная холодная бойня. Бледные клинки кромсали кольчугу как шелк. Уилл закрыл глаза. Далеко внизу, он слышал их голоса, и смех, холодный как льдинки.
Когда он набрался смелости вновь посмотреть вниз, прошло уже достаточно времени, и гребень под ним был пуст.
Уилл оставался на дереве, едва осмеливаясь дышать, пока луна медленно сползала по черному небу. Когда мышцы, в конце концов, свело судорогой, а пальцы закоченели от холода, он начал спускаться.
Труп Ройса лежал в снегу, вниз лицом, одна рука выброшена в сторону. Мягкий соболиный плащ изрезан в дюжине мест. Мертвый, Ройс выглядел таким молодым. Мальчишка.
То, что осталось от меча, он нашел в нескольких футах от тела; клинок был расщеплен и скрючен, словно дерево, убитое молнией. Настороженно озираясь, Уилл опустился на колени и поднял его. Сломанный меч будет вещественным доказательством. Гаред решит, что с ним делать; а если не он, так старый медведь Мормонт, или мейстер Эймон. Но будет ли Гаред ждать его с лошадьми? Стоило поспешить.
Уилл поднялся на ноги. Сер Веймар Ройс возвышался над ним.
Его прекрасная одежда висела лохмотьями, вместо лица - месиво. Осколок меча торчал из мертвого бельма на месте левого глаза.
Правый глаз был открыт. Зрачок горел синим. Он видел.
Сломанный меч выпал из онемевших рук. Уилл закрыл глаза и начал молиться. Длинные, изящные пальцы коснулись его щеки; затем сомкнулись на горле. Длинные пальцы, в перчатках из нежной кожи, пропитанной кровью... но прикосновение было холодным как лед.