Первое. 

Мой опыт всё же несколько нов. 
Традиция эта существовала в течении 
Многих последних веков, 
Но единой для всех не стала. 

Я знаю не много: храм деревянный, 
Колокола, купола, устремлённые в небо, 
Утром, не так, чтобы очень рано, 
Здесь тихо празднуется победа 
Над тёмными силами зла. 
Славят негордого Бога Иисуса Христа, 
Поминают живых и умерших, 
Читают святые слова 
И каждый твердит про себя: 
"Господи, грешен я, грешен!" 

И близится миг завета, 
Когда он сказал: 
"Моя вам здесь плоть и кровь, 
Очиститесь и примите, 
Пусть будет средь вас любовь 
И тот, кто пойдёт за мной следом, 
Пребудет во веки веков." 

И если стихи- это правда, 
То я хочу обменять 
Печальные вымыслы ада 
На заветную благодать. 
Пусть не ведать мне счастья Эдема, 
Перед смертью всегда трепетать, 
Лишь бы эта звезда Вифлеема 
Не устала во мне прорастать. 


Второе. 

В Оренбургских степях замерзая, 
Под пронзительным ветром с дождём, 
Я пытался поймать машину. 
Хорошо, что застряли мы днём. 

Наш "Камаз" остывал тихо в поле, 
По мосты уходя в чернозём. 
Я подумал: "По какому такому плану 
мы застряли здесь?", 
По привычке везде видеть драму. 

Словом, здравствуй "пекинка", 
Злополучная трасса "Челябинск-Москва", 
Хоть бы кто-нибудь остановился, 
Я один в междустрочьях стиха. 

Слева- поле и справа- поле, 
Так на много "км" вперёд. 
И шагая, я плотно укрылся 
В изобилие пёстрых нот. 

Здесь российское бездорожье 
Забродило на октябре, 
Проезжающие машины, 
Небо серое, всё в дожде, 
Деревушки, стоящие тихо, 
Глубоко зарываясь в поля, 
Словно тайна какая у них... 
"По какому такому плану...",- повторял я- 
Так рождался мой стих. 

А потом, когда я вернулся, 
Весь продрогший, сырой до костей, 
Трактор, дёргавший нас, 
Города Туймазы, Белебей, 

Когда всё стало памятью, 
Вечером, добирая остатки рифм, 
Я пытался задать себе то ли просто вопрос, 
То ли выстроить новый миф: 
Время режется словом, обретая само себя 
И пейзаж обращается в синтаксис 
Жёлто-бурого октября. 

Всё становится только поводом 
Для каких-то прекрасных слов. 
Так рождается нечто новое, 
Что потом назовут любовь. 


Перевод стихотворения Рильке.

Богатый счастьем своим молчит. 
И так все знают зачем он жив. 
А бедный всегда заявит себя, 
Выйдет и скажет: ослеп я вчера. 
Или: да, признаюсь, я слеп, 
Или: мой на земле не заметен след, 
Или: ребёнок больной у меня, 
Или: я связан здесь по рукам и ногам, 
На волю бы мне, я всё отдам... 

Мимо бедных как мимо вещей проходят. 
Они же песню свою заводят 
И слышен повсюду их светлый мотив. 

Но люди, конечно, часто нелепы: 
Им отрадней кастратов куплеты, 
Поющих хором. 

Господь без укора с теми на "ты", 
Кто сердце обрезал- знак бедноты.