Сергеев Иван Дмитриевич. Глава 3. "лунный перекрёсток"

Глава 3. "Лунный перекрёсток"

"Я люблю бейсбол, кино, хорошую одежду, машины, виски...и тебя", - рекомендуется девушке гангстер в одном голливудском фильме. Буду ещё лаконичнее. Меня зовут Сергей, и я люблю Анну. Всё ещё люблю. Окончательно осознал это я в кафе "Фокси".

"Это был не её голос". Я прекрасно понимал, о чём говорила енот-оборотень.

"Попытка не пытка", - решил я в тот осенний день месяца два назад и впервые за почти год набрал номер Анны. Наудачу, так играют в русскую рулетку. Нет, я не рассчитывал вернуть Аню, но перекинуть через ту пустоту, что разделила нас, хотя бы хлипкий мостик если не дружбы, то корректного знакомства, казалось мне вполне посильным делом, ведь, если задуматься, никакого намеренного вреда мы друг другу не причинили. Для кого тогда мы ломаем эту комедию, делая вид, что никогда не знали друг друга? Я, свин этакий, даже не поздравил Аню с защитой кандидатской, хотя прекрасно знал, насколько важна для неё наука.

Ответом мне был...смех: злой, ироничный, холодный, нетерпимый, напоминавший о движении куска пенопласта по стеклу. Ни слова, только этот смех, перешедший в короткие гудки. Кровь ударила мне в голову, я выкрикнул в пространство какое-то оскорбление и запустил трубкой в диван. Успокоившись, я процитировал сам себе бедолагу Шпаликова:

По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.

***

Вы, наверное, заметили, что повествование моё становится более осмысленным, теряя прежний отрывочный галлюцинаторный характер. Я даже вспомнил, что не представился. А дело в том, что после второго возвращения домой сон, наконец, снизошёл до меня. Сыграла свою роль накопившаяся усталость или какая-то магия от оборотня в шубе, но проспал я почти до обеда, хотя, казалось бы, после перипетий той ночи Морфей должен был навсегда забыть дорогу в моё жилище.

Разум заработал в прежнюю силу, немедленно начав наполнять меня сомнениями.

- Давай так, - оборвал я этот скептический монолог. - Ты замолкаешь до вечера, а я за это время попробую связаться с Анной. Получится - твоя взяла, нет - ты затыкаешься окончательно и молча ждёшь моих указаний. Идёт?

В общем, ночью я снова шагал в кинотеатр. Снег похрустывал под ногами, а я, старательно убаюкивая тревогу, рассуждал о том, что пока всё складывалось не так уж и плохо. Работа моя не была связана с ежедневным хождением в офис или цех, а успешно завершённый как раз к началу декабря проект избавил меня от необходимости добывать хлеб насущный как минимум до конца новогодних праздников. По крайней мере, я мог с головой погрузиться в поиски Анны.

В торговый центр, я впрочем, так и не попал: старые знакомые дежурили у входа, одна всё в той же енотовой шубе, другая же сменила тёмно-синее пальто на оранжевый пуховик с лисьим воротником.

- Вы следуете намеченному плану, - сказала первая. - Это хорошо. Метание туда-сюда до добра не доводит.

- Идёмте скорее, - со знакомым акцентом торопливо проговорила японка. -Меркурис-сан ждёт. Только не перебивайте его, это в интересах Вас и Анны.

Мы молча шагали втроём, енот слева, лиса справа, в центре, я по центру, полный мрачных размышлений о том, что эти загадочные спутницы уж очень похожи на конвоиров, а впереди меня могут ждать нож, пуля, удар битой...или толпа ржущих любителей розыгрышей. Ждали меня, впрочем, практически пустая автостоянка и джип неопределённой марки. Зажглись фары, я заметил значок в виде кадуцея на радиаторе. Стекло у водительского места опустилось наполовину, и уверенный молодой мужской голос сказал:

- Вы две свободны. Смертный пусть подождёт.

Меркурис был высок, моложав, смугл, гладко выбрит; в хорошо скроенном чёрном пальто и шляпе-федоре он напоминал бы уверенного в себе чиновника среднего звена, если бы не клоунские сапоги, расшитые золотым узором в виде птичьих крыльев.

- Говорю я, Вы пока что слушаете. Сегодняшняя наша встреча будет короткой. Последуют ли за ней другие, зависит только от Вас, - монотонно вещал он. - Если Вы этого не хотите, так и скажите. Я уеду, и Вы никогда больше ничего не услышите об Анне. Сон вернётся, любовь забудется, жизнь пойдёт своим чередом. Если хотите, продолжайте слушать. Гарантий того, что она вернётся, не даю, но шанс есть.

Я угрюмо молчал, и Меркурис продолжил:

- Ага, Вы хотите. Хорошо. В принципе, я почти закончил. Возвращайтесь домой, я передам этот ответ, с Вами свяжутся. Можете задать мне один вопрос, но учтите, я просто гонец, вестник.

- Анна?.. - выдохнул я.

- Она жива. Она у нас. Она влезла не в свои дела. Не могу гарантировать, что она не страдает, но это не смертельно. Пока всё. Ах, да...

Он вытащил что-то из кармана пальто и швырнул вещицу в снег.

- Доказательство, смертные всегда их просят. Теперь точно всё.

Меркурис залез обратно в машину, джип бесшумно сорвался с места не хуже гоночного болида. Присев, я пошарил в снегу и нашёл до боли знакомый кулончик в виде книги. Лазерная гравировка, А и С. Мой подарок, книга нашей любви, которую мы собирались писать в соавторстве... Я сжал украшение в кулаке, поднёс его к губам. "Не могу гарантировать, что она не страдает... Не смертельно..." Да что за?! У кого "у нас"?!

"Кадуцей... Крылья на обуви... Неужели?!"

Я беззвучно заплакал от любви, бессилия и злости.

Из ступора меня вывели касания холодного носа и деликатное потявкивание возле уха. Собака была довольно крупная, но выглядела вовсе не угрожающе; чёрная, с единственным светлым пятном в виде кляксы на спине, она увивалась вокруг меня, трогала лапой, тыкалась носом. Заметив на животном ошейник, я подумал, что псинка скорее всего потерялась, и вдруг увидел под облегавшим шею кожаным кольцом какой-то небольшой белый прямоугольник, вроде визитки. Собака, казалось, поняла это, села, замерла и мирно позволила мне извлечь бумажку.

"ИП Третьякова Е.Д. Магазин "Лунный перекрёсток": фитотерапия, ароматерапия, специи. Круглосуточно, без выходных. Адрес..."

Собака тявкнула и целеустремлённо потрусила вперёд, оглянулась на меня, снова тявкнула.

- Иду, иду. Куда я денусь?

***

"Лунный перекрёсток" находился в подвальчике, но вовсе не напоминал те забитые псевдооккультистской дребеденью преимущественно made in China лавчонки, заполонившие страну в нулевые и сметённые в наше время интернет-торговлей. Никаких пластиковых ганеш, аляповатого Таро и смердящих тройным одеколоном палок-вонючек - простор, аскетичные шкафы с обильным товаром, аккуратный прилавок с узором в виде греческих меандров и приятная ненавязчивая гамма запахов. Портил всё это великолепие только пугающий неживой свет, лившийся из круглых светильников на стенах. "Как в морге", - подумал я.

Третьякова оказалась среднего роста пышной брюнеткой лет сорока с крупными чертами бледного лица, глазами, как маслины, пухлыми губами и уложенными в сложную причёску смоляными кудрями; одета она была в удлинённое иссиня-чёрное платье, в складках которого мерцало какое-то призрачное голубоватое сияние, вроде того, что струит ночью луна. На фоне тёмного трикотажа бросалась в глаза крупная серебряная брошь в виде трёх фаз спутника нашей Земли: растущая, полная, убывающая. Талию Третьяковой перехватывал широкий тёмно-коричневый кожаный пояс, а на ногах были какого-то восточного фасона туфли.

- Екатерина Дмитриевна, - прогудела она. - А ты ведь Сергей? Умница, Клякса, хорошо.

Собака исчезла за прилавком. Распространяя вокруг ладанные волны, Третьякова подошла ко мне. Я еле удержался от того, чтобы отпрянуть, женщина явно заметила это и, похоже, оценила моё усилие. Помимо аромата духов, от Екатерины Дмитриевны исходила пугающая аура чего-то чуждого, нездешнего; свет в помещении померк, перспектива нарушилась, предметы начали слегка двоиться и троиться.

- Очень уж ты напряжён, Серёжа. И не спал нормально уже которую неделю. Ну, ничего, травку я заварила.

Постукивая чувяками, Третьякова вернулась за прилавок, повозилась там и вернулась с подносом, на котором стояли стеклянный чайник, два бокала-тюльпанчика и блюдо с тёмными ломтиками лукума.

- Присаживайся.

Я обалдело приметил, что там, где было пусто, появились откуда-то два пуфика и низкий плетёный столик. Третьякова пристроила на него поднос, села, платье натянулось, открыв ноги в чёрных вязаных гольфах с теми же греческими узорами.

- Садись, садись, чего стоишь, как герма.

***

- Одного я не пойму, Екатерина Дмитриевна, - проговорил я и прихлебнул ароматный отвар. - Я-то Вам зачем? Клякса же именно меня искала.

Третьякова прыснула.

- Ты? Незачем. На кой ты мне сдался-то? Девчонка та, Аннушка...

- Вы можете ей помочь? - вырвалось у меня.

- Помочь-не помочь, тут как парки свяжут. Жаль мне её, это точно, тоже за Старый мир пострадала, как и я.

- Загадками говорить изволите, Екатерина Дмитриевна, - сказал я и положил в рот изумительно вкусный и свежий лукум.

- Ох уж эти баалы, - словно не слыша, продолжала Третьякова, - чуть что, или голову с плеч, или превратить во что. В скотину, в куст, в камень... Девок портят, увозят, насильничают, города жгут, смертных бьют, как мух. Молодые, кровь кипит, сразу за лук или молнию. Аннушке ещё повезло, у Ниобы вообще всех детишек постреляли. Бандиты сущие. Были у меня, Серёжа, и братья, и сестрички - все в Тартаре. Одна я осталась, как сирота Троянская. Раньше лучше было, скажу я тебе.

Вздохнув, она допила чай.

- А уж налгали на меня - с три короба! . На вашего последнего царя меньше помоев вылили, чем на меня. Что эти, что вы, смертные. И отравительница Третьякова, и ведьма, и вообще уродина, три тулова склещившихся, ещё и головы звериные. Тьфу. На жён своих посмотрите, обалдуи брехливые! Мы, бабы, все такие: волосы перекрасим, платье сменим - родная мать не узнает. Что ж ты не чешешь языком своим паршивым, что у твоей благоверной два тела, или три, или сколько там, а?! Понятное дело, Третьякова одна-одинёшенька, последний осколок Старого мира, заступиться некому... Ври не хочу. Ааа...

Она махнула рукой и начала менять образы, словно кто-то переключал каналы: бизнес-леди в чёрном брючном костюме; светская львица в искрящемся серебристом платье, с нитью чёрного жемчуга на шее; колдовка в диковинном фиолетовом балахоне; разбитная богемная дамочка в лунно-серой кашемировой водолазке и серой же льняной юбке с неизменным меандром... Окончив это представление, Третьякова вернулась в прежний облик.

- Говорила я своим, покоритесь вы этим отморозкам, они ж вас порвут. Не послушались. Я-то ветошкой прикинулась, меня и пощадили, а их в Тартар.

- Ещё чаю? - добавила она, точно заправская английская домохозяйка. Я одобрительно кивнул - отвар бодрил, мягко, наполняя силой, а не беспокойством, а в голове словно зажглась лампочка.

- Аннушка своим умом до их тайн докопалась. Другие смотрят в книгу, видят фигу, а она всё вычитала. За это и пострадала.

- До каких таких тайн? Чьих?

Екатерина Дмитриевна смерила меня недовольным взглядом.

- Не читал что ли? Вот только не ври, что она тебе ничего не показывала!

Я покраснел и смущённо пробормотал что-то про обилие работы и кризис в отношениях.

- Анна - светлая головушка, умница-красавица, - недовольно заворчала загадочная собеседница, - такой девчонке ноги мыть и воду пить, а ты... Ладно уж.

Третьякова разгладила складки на подоле.

- Ради тебя одного я бы и пальцем не двинула. Помогу маленько, чисто ради Анны...отчасти. Есть у меня тут и шкурный интерес, но смертным о нём знать не обязательно. И учти, Серёжа, если жареным запахнет, сразу отскочу, без обид. Ты меня не знаешь, я тебя тоже. Своя туника ближе к телу, уж не обессудь. Лады?

- А у меня есть выбор?

- Правильно, нету. Хотя ... Идём в подсобку, Серёжа, покажу небо в алмазах (Третьякова кокетливо подмигнула, выгнулась, словно блудливая кошка). Зрелая ягодка всегда слаще.

Она подняла подол выше колен, потом звонко расхохоталась.

- Ой, не могу, видел бы ты свою физиономию. Всё, шучу, шучу, считай, испытание пройдено. Пошли, покажу кое-что. Да не бойся, приставать не буду.

Третьякова завела меня за прилавок, набрала код на стоявшем там внушительном сейфе, достала из него небольшой станок для изготовления ключей, бережно провела по нему рукой.

- Магазинчик у меня скорее для души, а так я больше по слесарному делу. Эта машинка нам ещё пригодится. Теперь, Серёжа, ступай домой и жди вестей от Меркуриса или от меня. Визитка моя у тебя есть. Статьи Ани найди и почитай, может, понимать что-то начнёшь, а мне тебя просвещать некогда. Scientia potentia est.

Прошуршав платьем, Третьякова вышла из-за прилавка, я последовал за нею.

- Ах да, подвесочку Аннушки пока мне отдай. Такая, в виде книжечки...ага. Да не бойся ты, отдам скоро. Чтобы сделать хорошие ключики и не напортачить, нужно сперва слепочки снять. Эфхаристо. Всё, поздно уже, иди домой. Ой, погоди, я тебе травки заверну. Если бессонница снова нападёт, заваришь - сразу баиньки захочется. Держи.

Scientia potentia est (лат.) - знание - сила.

Апрель 2025 г.

Оставить комментарий © Copyright Сергеев Иван Дмитриевич Размещен: 03/04/2025, изменен: 03/04/2025. 28k. Статистика. Статья: Фэнтези, Мистика Insomnia Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Магазинчик у меня скорее для души, а так я больше по слесарному делу. Эта машинка нам ещё пригодится. Теперь, Серёжа, ступай домой и жди вестей от Меркуриса или от меня. Визитка моя у тебя есть. Статьи Ани найди и почитай, может, понимать что-то начнёшь, а мне тебя просвещать некогда. Scientia potentia est.

Сергеев Иван Дмитриевич : другие произведения.

Глава 3. "лунный перекрёсток"