"Бред - это ложь, говорящая правду", - говорит профессор Клемперер, один из главных героев вышедшего на экраны в 2018 году фильма, которому посвящёно это небольшое эссе. "Сказка - ложь, да в ней намёк", - вторит ему детская (да и не только детская) литература, а советский кавээновский юмор подытоживает: "В каждой шутке есть доля шутки". Фраза эта, на наш взгляд, является ключевой для данного произведения: пугающая, исполненная "шёпотов и криков" фантасмагория, разворачивающаяся в разделённом Берлине 1970-х, вполне сойдёт за чьё-то тяжёлое видение - в конце концов, Томас де Куинси, автор пронзительного эссе "Левана, или Богородицы скорби", чья мифология "трёх матерей" легла в основу фильма, был курильщиком опиума. Нормальных в общепринятом смысле персонажей в нём только двое - честные недалёкие бюрократы-полицейские, типичные немецкие филистеры, словно сбежавшие из книжки Гофмана - так что выбирайте сами, кто этот грезящий сновидец.
Кстати, простоватые, но способные на добро полицаи (один из них помогал профессору в поиске сгинувшей в нацистских лагерях жены), так и не понявшие, какие силы с ними поиграли, выглядят симпатичнее незримо присутствующих в фильме "героических" леваков из RAF , которые взрывают бомбы да захватывают и убивают заложников. Сочувствуют им лишь падкие на манипуляции девчонки - угрюмая пацанка Патришия да восторженная дурочка Сара; обеих в итоге перемалывает машина притаившегося под видом школы танца берлинского ковена. Впрочем, ещё маэстро Пазолини писал в своё время:
Когда вчера в Валле Джулиа вы бились с полицейскими, я симпатизировал полицейским! Потому что полицейские - дети бедняков. Выходцы из периферии, сельской или городской...
Однако вернёмся в Германию. Профессор Клемперер, одинокий, пожилой, нещадно битый жизнью психотерапевт-вдовец - первая длинная шпилька, которую фильм вставляет современному миру. Ужас положения этого героя в том, что он никого не может защитить - ни замученную нацистами жену, ни обратившихся к нему за помощью девочек-танцовщиц. Испуганные, затравленные ведьмами, они приходят в его спасительную квартиру, но находят там лишь слова, слова, слова... Потрясает то, что профессор, отлично понимая грозящую девушкам смертельную опасность, не пытается помочь им спрятаться, уехать, найти родных - одним словом, спастись. Клемперер - лишь бессильный свидетель творящихся зверств, и именно эту роль он играет на финальном шабаше, где его пациенткам выпускают кишки (в самом прямом смысле этого слова). Психотерапия, одна из королев современного мира (зумер без походов к психотерапевту - что бумер без ипотеки или хипстер без айфона) так же бессильна, как и бюрократия.
"Мы питаемся чувством вины и стыдом", - говорит Матерь Вздохов (MaterSuspiriorum), под видом сельской простушки Сьюзи проникшая в ковен (так в обличье немца-консультанта является в сталинскую Москву булгаковский Воланд). Данный вид гармонбозиив последнее время очень популярен в той части земного шара, что давно уже погрузилась в лихорадку самоотрицания и самобичевания, иступлённый припадок которой мы наблюдали в ушедшем году. Забавно, что люди, на все лады склоняющие слова "молодость" и "будущее", ломают памятники (так кто всё же застрял в прошлом?) и сажают в президентское кресло расслабленного старика. Как и в любом гротеске, сквозь фантастику проступают черты реальности.
Основная мишень фильма - современное женское движение, в его обличении и высмеивании он достигает поистине стриндберговских высот (или глубин). В отличие от Ардженто (напомним, что перед нами формальный ремейк его картины ), чьи ведьмы - обычные карикатурные злодейки из ужастика, Гуаданиньо рисует нам идеологически заряженный ковен, управляемый колдуньями с ухватками комиссарш времён Гражданской войны. Даже утончённая, периодически щебечущая на французском мадам Бланк в разговорах о тяжёлой женской доле сразу переходит на шершавый язык плаката. И очень быстро нам показывают, что скрывается за проникновенными разговорами о том, как женщин заставляют выключить мозги и включить репродуктивную функцию: тайные застенки, где воющим от боли ослушницам ломают кости, глумление над искалеченными "отступницами", каннибальские обряды, острые крючья, при взгляде на которые зашёлся бы в приступе зависти любой гестаповец. Всякое тоталитарное сообщество, подобно Уроборосу, ест само себя (ведьмы в ковене тоже расколоты на два лагеря); НКВД убил больше коммунистов, чем царская охранка и гестапо, вместе взятые.
Мы давно уже знаем, что такое медиа-инквизиция и беспощадная толерантность, адепты которой готовы выжигать всё, что не вписывается в их картину мира. В наше время "блм", "радфем", "миту" и прочего гортанного речекряка разговоры о том, что современные передовые учения стремительно коричневеют, а прогрессивная часть человечества демонстрирует пугающую готовность травить, запрещать, зажимать рот, тащить и не пущать, возлагая коллективную ответственость на целые социальные группы и расы (да-да, где-то не так уж и далеко играет "Хорст Вессель") уже перестали быть экзотикой.
Нам показывают, кто в первую очередь попадает в эти сети - девушки, пережившие душевную травму: оставшаяся угловатым нелюдимым подростком Патришия, разорванная между двумя "ложными матерями", Маркос и Гудрун ; Сара, которой танцевальный ансамбль заменил семью; Сьюзи, чьё детство прошло в глуши, в окружении религиозных фанатиков. Ведьмы беззастенчиво манипулируют ими, используя, по сути, как корм; мадам Бланк между делом забирает силу у одной из танцовщиц, чтобы влить её в свою любимицу, а несчастный донор в итоге бьётся в эпилептическом припадке. Всем танцовщицам периодически снятся кошмарные сны, которые насылают на них ведьмы.
Наконец, в финале перед нами предстаёт повелительница ковена - Мать Маркос, точнее, ложная мать, самозванка, избранная большинством с соблюдением всех демократических процедур (здесь зрителю уже даже не намекают, его просто тыкают носом). Дряхлая, искушённая в магии, одутловатая, распадающаяся заживо - настоящая икона бодипозитива - она жаждет обрести свежее, молодое тело. Повторимся, одна из побед дивного нового мира недавно ознаменовалась подлинным триумфом старости. Только для этого ведьмам и нужны их воспитанницы, одной из которых уготована роль живого сосуда (её выращивают, точно скотину на откорм), а остальным предстоит стать массовкой при свершении ритуала. Танец, исполняемый ими, кстати, тоже уродлив: неприятная музыка, пароксизмальные движения, пугающие костюмы, которые символизируют кровавые брызги. Достойный образчик современного искусства. Под его мелодию ведьмы терзают Ольгу, раскусившую их замыслы и решившую покинуть школу, подобно тому, как нацисты убивали людей под Вагнера.
В концовке фильма его создатели пытаются найти какой-то выход из этого кошмара, и он, в общем-то, не особо весел. Ведьмы никуда не деваются, перейдя под юрисдикцию истинной Матери Вздохов (она, вроде бы, начинает с великодушия - но сколько тиранов тоже начинало с него), часть злодеек казнит подчиненный ей ангел смерти (впрочем, не столько за жестокость, сколько за служение ложной матери), три измученные жертвы обретают лёгкую смерть, а профессор Клемперер - забвение (неоднозначный акт милосердия (ой ли?), вроде покоя, которым награждают или карают Мастера в "закатном романе").
Забыть о прошлом, дать былому раствориться в лучах рассвета, только так. Разобраться в нём, осмыслить, принять, примириться - нет, человеку это не под силу. Иначе эриннии и ларвы будут вечно кружить над местами прежних боен, а порочный круг стыда и чувства вины будет вечно питать новых и новых ведьм. Не самый радостный вывод.
В загородный домик Клемперера, где он был так счастлив с любимой, а потом провёл столько лет в горестных раздумьях, вселяется молодая пара. Им явно ничего не известно ни о страданиях прежних хозяев, ни о ведьмах, а знания их о нацизме исчерпываются школьным курсом истории. Что-то их ждёт? Имена влюблённых, начертанные на стене домика, уже никому ничего не говорят. Жизнь продолжается.
Вторая опора Матери Вздохов - эстетика. Танцуйте, дети мои, танцуйте, это так красиво...Красота реабилитирована, но опять-таки, сколько деспотов было эстетами!
От себя добавлю, что был поражён игрой Дакоты Джонсон, воплотившей образ главной героини. После нелепой роли в фильме категории "ниже нуля" (да, да, я о "Пятидесяти оттенках") не теряться на фоне самой Тильды Суинтон - многого стоит.