Аннотация: Наёмная каррука везёт Веронику домой, и мы снова на время оставим нашу героиню с её мыслями и переживаниями, а сами тем временем бросим беглый взгляд за границы Третьего Рима.
Космография.
Наёмная каррука везёт Веронику домой, и мы снова на время оставим нашу героиню с её мыслями и переживаниями, а сами тем временем бросим беглый взгляд за границы Третьего Рима.
Кокон.
После окончания вооружённого противостояния, в течение нескольких десятилетий сплачивавшего франков по обе стороны моря Атланта перед лицом общего врага, процессы трансформации их мира, начавшиеся ещё в конце прошлого столетия, пошли с утроенной скоростью и быстро приобрели необратимый характер. К моменту описываемых нами событий франкский универсум окончательно распался на три сегмента: неовикторианский Мир кокона (США, Канада, Гренландия, Исландия, Австралия и Новая Зеландия), исламизированный, но сохранивший высокий уровень цивилизации Эль-Андалус (большая часть Европы) и пугающую, фанатичную Иблисию (мозаика территорий, захваченных радикалами и фундаменталистами всех мастей, от джихадистов до нацистов, прозванная в Третьем Риме "Дикой землёй").
Формирование первого сегмента стало итогом развития woke-идеологии. Феминистские движения, выступавшие против объективации женского тела, трансформировались в идею "деколонизации взгляда" - радикального отказа от любых форм визуальной эксплуатации. Асексуальное сообщество поддержало эту идею, акцентируя ценность платонических отношений и эмоциональной близости вне сексуального контекста. Небинарные идентичности нашли в унифицированной, скрывающей тело одежде способ нивелировать гендерные маркеры.
Победа подобных тенденций привела к трансформации неисламизированной части франкского мира в подобие викторианской Англии. Открытое обсуждение секса, флирт или комплименты, связанные с внешностью, стали считаться грубостью. Взаимоотношения полов оказались вытеснены в сферу низкого и грязного, а гендерные темы в общении - отвергнуты как архаичные. Сексуальная близость начала восприниматься как неизбежное зло, подлежащее сокрытию и минимизации. На смену свиданиям пришли "интеллектуальные дуэли" в клубах дебатов, а институт брака трансформировался в "пожизненные партнёрства" с контрактами, регулирующими взаимные обязательства. Нормой поведения стали пуританская строгость и чопорность, нормой одежды - удлинённые многослойные мешковатые наряды, оставляющие открытыми минимум тела (отсюда и название этой части франкского мира), синтетические у низов, сшитые из натуральных материалов - у верхов и среднего класса. Значительный сегмент экономики Мира кокона, построенной на принципах классического викторианского либерализма, заняли компании, обеспечивающие тайну и неприкосновенность частной жизни. Искусство практически отказалось от изображения окружающей реальности, сосредоточившись на построении абстрактных ландшафтов: визуальных, звуковых или смешанных.
На страже всего этого стояли культура отмены, получившая невиданное развитие и способная оставить человека без средств к существованию, а также вооружённые до зубов ЧВК, давшие работу многим участникам недавнего военного противостояния.
Неопуританская революция поставила крест на демографии Мира кокона, усилила социальное расслоение, выбросив миллионы бедняков на обочину жизни без каких-либо перспектив, и повлекла за собой эмиграцию значительного количества несогласных. Наиболее радикальные из них обосновались в Иблисии, остальные распределились примерно поровну между Третьим Римом, Эль-Андалусом и оставшейся частью мира (так называемой Второй ойкуменой). Не решившиеся на эмиграцию оппозиционеры ушли в подполье, формируя так называемые "клубы адского огня", щедро спонсировавшиеся спецслужбами Третьего Рима. Нормой жизни Мира кокона стали уличные бунты, бессмысленные и беспощадные, подавлением которых занимались всё те же ЧВК.
Караван Заратустры.
Отправной точкой формирования Эль-Андалуса, занявшего большую часть Европы, считается публикация небольшого эссе "1789 - год, когда шайтан надел треуголку". Автором его был блестяще образованный мулла Фарид аль-Мутавассит (или просто мулла Фарид), ставший к тому времени признанным идеологом просвещённого евроислама, автор ставшего бестселлером трактата "Суфийский трамвай: как доехать до Рая, не сбив пешехода". Публикация эссе на его информационном портале "Диван аль-Хикма" была приурочена к очередному Дню взятия Бастилии. Уже вечером президент Франции провёл пресс-конференцию, посвящённую этому событию, в финале которой произнёс следующие слова, ставшие историческими: "Республика подобна женщине, которая должна выбирать: брак по расчёту или изнасилование".
Эпиграфом к "1789...", как ни странно, были слова...русского царя Александра II: "Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собою начнет отменяться снизу". Начиналось оно с небольшого, но глубокого исторического обзора. Терпимость, которой славился мулла Фарид, заканчивалась там, где начинался 1789 год. Французская революция для него не историческое событие, а метафизическая катастрофа, момент, когда Европа "заключила пакт с Иблисом под видом Свободы". Автор выдвинул и защищал следующие три тезиса:
1. Декларация прав человека и гражданина" как договор с шайтаном:
"Они заменили Бога на "естественные права", но дьявол всегда прячется в абстракциях. "Свобода" без ответственности перед Творцом - это свобода падать в бездну".
2. Культ Разума как религия сатаны:
Фарид видел в революционном "храме Разума" 1793 года буквальное поклонение Люциферу: "Они поставили статую Свободы на алтарь, но чьи рога торчали из-под её покрывала?".
3. Гильотина как ритуал:
"Они отрубали головы не людям, а ангелам на своих плечах. С тех пор Европа ходит, спотыкаясь о призраки... Робеспьер был первым трансгуманистом. Он хотел пересоздать человека, отрубив ему голову".
С окончанием очередного мирового противостояния, продолжал мулла Фарид, старая Европа окончательно исчерпала себя. Будущего у этого проекта нет. В условиях, когда значительная часть населения европейского континента является мусульманами, перед ним лежит три пути:
1. подчинение воле большинства, признание победы ислама в его умеренной, "европейской", просвещённой версии, которую представлял мулла, и постепенная трансформация в модернизированное подобие средневековой Испании под властью арабов ("андалусизация "),
2. бунт против большинства, фашизация и, как итог, жесточайшая война с неминуемой победой фанатиков-джихадистов в итоге,
3. захват власти джихадистами и заведомо обречённый бунт ультраправых и ультралевых европейцев с аналогичным итогом.
"Если события пойдут по второму или третьему сценарию, - писал мула Фарид, - в разгоревшемся пламени погибнут все. Перед лицом этой угрозы наша умма протягивает руку старой Европе".В следующем абзаце он озвучивал главное условие такого союза: "публичное, недвусмысленное, нелицемерное и деятельное" отречение от принципов 1789 года. На этом месте текст эссе прерывался видеовставкой из фильма С. Кубрика "Сияние" с призраком мёртвой женщины в ванной комнате. Далее мулла писал: "Вы называете меня фанатиком? Но я лишь напоминаю: ваш "свободный мир" родился, когда Шарлотта Корде зарезала Марата в ванне. Это не революция - это патология. Ислам пришёл, чтобы очистить ваши ванны от призраков".
В мире политики редко что происходит внезапно. Эссе муллы Фарида не является исключением. Проект "Андалусия" (отсюда и выражение "андалусизация" в памфлете муллы) зародился в недрах части европейских интеллектуальных элит, европейского политикума и евробюрократии ещё до войны. Мулла Фарид отнюдь не был тем одиноким чудаковатым мыслителем, каким он любил рисовать себя: за порталом "Диван аль-Хикма" стояли очень влиятельные круги, финансировавшиеся хозяевами реального сектора европейской экономики. Через день после публикации "1789..." на улицы столиц и крупных городов западной, центральной и южной Европы вышли миллионы мусульман, а политики, общественные деятели, СМИ, блогеры начали продвижение "андалусизации" как единственной альтернативы хаосу и резне. Результатом этого движения стал пакет соглашений между евробюрократией и евромусульманами, получивший название "Золотой фетвы" или "Брюссельского компромисса" и обрисовавший аспекты нового мира:
--
официальное осуждение принципов 1789 года и декларирование отказа от них,
--
приравнивание колониализма к геноциду,
--
изменение символики Европейского сообщества: к звёздам на его флаге добавлялся полумесяц,
--
введение элементов шариата в существующие правовые рамки, особенно в семейное право,
--
создание советов улемов как консультативных органов при правительствах, влияющих на законотворчество,
--
возрождение традиционной семьи как основы общества, политика поощрения многодетности через налоговые льготы ("Перерожать Мир кокона", - как выразился во время обсуждений "Золотой фетвы" один из евробюрократов),
--
признание недействительными ранее заключённых однополых браков,
--
роспуск всех организаций, связанных с движением ЛГБТК+,
--
запрет на операции по смене пола,
--
постепенное разделение общественных пространств на женские и мужские зоны,
--
пропаганда и поощрение исламского дресс-кода без репрессий в отношении как не придерживающихся его, так и осуждающих его нарушение без применения насилия,
--
введение обязательного изучения Корана и арабского языка в школах,
--
усиление роли исламских университетов с сохранением светских дисциплин,
--
государственная цензура в искусстве и литературе: запрет на изображение пророков, критику ислама, "аморальные" сюжеты,
--
исламские праздники приобретают официальный характер, все христианские и светские - сохраняют его (кроме светских праздников, противоречащих духу "Золотой фетвы"),
--
запрет на продажу алкоголя в большинстве районов, кроме "туристических зон",
--
полный переход на беспроцентные банковские системы (исламские банки), запрет спекуляций и производных финансовых инструментов,
--
халяльные стандарты в общепите, пищевой промышленности, фармацевтике, производстве косметики.
Ключевым пунктом, ради которого частью евробюрократии разрабатывался проект "Андалусия", был предпоследний, положивший конец продолжавшемуся десятилетиями диктаторскому доминированию финансового капитала.
Евромусульмане в рамках "Золотой фетвы" взяли на себя следующие обязательства:
--
отмежевание от джихадистов и участие в борьбе с ними,
--
осуждение антисемитизма,
--
соблюдение свободы совести, отказ от преследования иноверцев (в том числе приверженцев культов "нью-эйдж" и традиционных язычников), атеистов, агностиков,
--
признание равноправия женщин и мужчин,
--
признание необходимости сохранения демократических институтов и свобод,
--
уважение культурного разнообразия народов Европы.
Через неделю после выхода "Золотой фетвы" в Фернее, родине Вольтера, евромусульмане организовали символическое празднество победы. Мулла Фарид - выходец из эмигрантской бедноты, отработавший не один год на стройках, лично сел за пульт управления краном, накинул петлю из стального троса на шею памятнику Вольтеру и стащил каменного вольнодумца с его постамента. Следом на портале "Диван аль-Хикма" появилась запись: "Они презирали тех, кто строил их дворцы. Теперь наши руки сносят их идолов. Вольтер смеялся над религией, но не над теми, кто платил за его книги. Я смеюсь над его наследием, но уважаю тех, кто дёргает рычаги истории.
Ответом на эту церемонию стал так называемый "Караван Заратустры". Немецкий город Рёккен, на кладбище которого нашёл последнее пристанище Фридрих Ницше, спонтанно стал местом сбора всех несогласных с "Золотой фетвой": философов, деятелей искусства, политиков, общественных активистов, феминисток, оккультистов, неформалов, рок-музыкантов, учёных, преподавателей, журналистов, блогеров, просто неравнодушных людей. Под музыку Рихарда Штрауса они эксгумировали останки автора "Заратустры" и повезли их на катафалке в Гамбург, чтобы оттуда морем доставить прах в Великобританию, не присоединившуюся к "Золотой фетве"."Если наш континент забыл свою душу, мы увозим её на острова, - так прокомментировала это действо его инициатор и руководитель профессор Сорбонны левая феминистка Люсиль Моро. - Если мне предлагают выбирать между насилием и постылым браком, я выбираю свободу". За катафалком следовала целая процессия автомобилей и пешеходов, которую с подачи СМИ стали называть "Караваном Заратустры" и которая стала предтечей будущих волн эмиграции из Эль-Андалуса, как стали называть Европейское сообщество. Звучали рок-хиты, "BandieraRossa", "Moorsoldaten", "Интернационал", "Марсельеза".
Спас ли "Брюссельский компромисс" Европу от полномасштабной религиозной войны? Пожалуй, да. Принёс ли мир? Нет.
Иблисия.
Снос памятников, экзальтированное гробокопательство и эмиграция были, к сожалению, не единственными последствиями этой революции под чадрой реформ. По всей Европе прокатилась вторая волна демонстраций, в которых участвовали уже те, кто считал андалусизацию возвратом в Средневековье или видел в ней предательство ислама. Одни манифестации были сравнительно мирными, другие заканчивались побоищами.
Новоиспечённый Эль-Андалус не успел опомниться и подсчитать убытки, когда начался второй толчок, более страшный и кровавый: серия джихадистских терактов, первой жертвой которых стал мулла Фарид (убийство так и осталось нераскрытым), и ответных погромов, организованных ультраправыми; радикалам даже удалось захватить власть в ряде городов на взбаламученном востоке Европы. "Мы зовём к себе всех борцов с победившим брюссельским исламофашизмом! - писалось в одной из их листовок. - Но нам не нужны думальщики и болтуны, для них у нас есть только сумасшедшие дома, тюрьмы и кладбища. Нам нужны воины и труженики".
Следом ударил гром: затяжная кампания относительно мирных уличных акций за присоединение Великобритании к "Брюссельскому компромиссу" закончилась джихадистким переворотом. Попытка армии, полиции и гражданского ополчения подавить путч окончилась провалом; защитникам старой доброй Англии удалось лишь эвакуировать королевскую семью да частично уничтожить, частично увести во Францию, Бельгию, Нидерланды, Ирландию остатки британских ВВС и ВМФ. Военные корабли и присоединившиеся к ним гражданские суда были буквально набиты беженцами. Операцию эту позднее метко прозвали "Обратным Дюнкерком ". Последовавшее следом настолько ужасно и омерзительно, что писать об этом не просто хочется; среди тысяч зверски убитых фанатиками была и работавшая в Оксфорде мадмуазель Моро, а прах Ницше сгинул в огненном безумии. Немалая часть жертв были мусульманами. Миру оставалось благодарить дипломатов Третьего Рима и США, добившихся по итогам недавнего мирового противостояния денуклеаризации Великобритании, как одного из главных поджигателей войны, в обмен на сохранение Виндзорами канадской, австралийской, новозеландской и других корон.
Погрузившийся в хаос и разруху Альбион вскоре стал огромной пиратской базой, в мире заговорили об "эпохе исламовикингов" и "джихад-драккарах", а экономика Европы получила серьёзный удар. Замирали торговые маршруты, из прибрежных территорий бежало население, судостроение и судоходство приходили в упадок. Континентальная Европа всё больше закукливалась в себе, в её экономике и общественном укладе стали проявляться черты архаики и примитивизации. Продолжалась эсмиграция в Мир кокона, Третий Рим, Вторую ойкумену. На востоке тлела бесконечная война всех против всех: джихадистов, праворадикалов, леваков, анархистов, просто искателей приключений и наживы, среди которых было немало уроженцев земель к Юго-Западу от Третьего Рима. С лёгкой руки турецкого военного корреспондента вся эта зона отчуждения плюс британский пиратский ад получили название "Иблисии"; её небританскую часть вскоре сдавили две линии стен и укреплений, поспешно выстроенных странами Эль-Андалуса и Третьим Римом: так называемый "Зелёный лимес" на западе и "Стена Логоса" на востоке. Флибустьерские базы Великобритании жестоко бомбили и обстреливали с моря, здорово потрепав новоявленных джентльменов, вернее, эфенди удачи, но на наземную операцию так никто и не решился.
Падение Лондона повлекло за собой очередную перекройку карты мира. Нормандские острова присоединила Франция, Ольстер - Ирландия, Гибралтар - Испания, Фолклендские/Мальвинские острова - Аргентина, в Канаде, Австралии, Новой Зеландии, островных странах Вест-Индии и Океании были провозглашены республики. По всему миру тихо, без лишнего шума национализировали британские активы.
Иблисия, как ни парадоксально, стала фактором стабилизации Эль-Андалуса: она вытягивала в себя радикалов, зверства которых стали выгодным фоном для евроислама, заставив обывателей ценить относительное спокойствие "Брюссельского компромисса", а также оттолкнув значительную часть европейской уммы от фанатиков-джихадистов.
***
Вероника покинула карруку и зашагала к подъезду, когда к ней подошли мужчина и женщина. Намётанным за время мытарств в претории взглядом девушка сходу опознала в них магистратов.