Сергеев Иван Дмитриевич. Сон в запертой комнате

Сон в запертой комнате

`Самые законы планеты ложь и диаволов водевиль' - фраза из романа 'Бесы'.

Один из тех советских фильмов, что мы порой смотрели вместе - имеется в виду фильм Г.Н. Данелии 'Осенний марафон'.

Человек с сигаретой поклялся, что она увидит моё письмо. Она и больше никто. `Это единственное и последнее, что я могу сделать для тебя, Малдер', - сказал он, аккуратно складывая листок и опуская его во внутренний карман пиджака. Щелчок зажигалки, запах табака `Морли', преследующий меня во сне наравне с ароматом её духов. Не знаю, могу ли я ему верить, впрочем, вряд ли у меня есть выбор.

Многое, слишком многое всё равно нельзя доверить бумаге. Поэтому, Дана, мне придётся пригласить для бесед твою тень.

***

Мои воспоминания внезапны и отрывочны, точно флэшбеки наркомана или ветерана страшной войны. Товарищ Колеватов рассказывал, что нечто подобное преследует его после четырёх лет работы в отделе по борьбе с наркотиками; Центр тогда велел ему отследить пути, по которым эта дрянь шла через океан до нашей новой базы в Косово. Шла и до сих пор идёт.

Я смотрю свой сон в запертой комнате. Словно вспышки в голове: отец...мать...ночь, когда исчезла Присцилла...наше знакомство...твой золотой крестик католички...гибель Глотки...Твин Пикс... Помню, как ты учила меня носить женскую одежду; я был непростым учеником, понимаю. Сколько каблуков сломано, сколько колготок изодрано... Колеватов говорил: `Хочешь что-то спрятать - положи на видное место. Пусть все пялятся на мужика в бабских тряпках - главного-то они не увидят'. Он красный до мозга костей, их там, в Москве всех пичкают до упора этой диалектикой.

Товарищ Ростислав тогда орал на меня, как на вчерашнего выпускника Куантико, мешая английскую брань, которой позавидовали бы манхэттенские докеры, с русской. Немного успокоившись, он брезгливо двумя пальцами взялся за лацкан моего жакета - ты ещё говорила, что такому прикиду позавидовала бы любая вашингтонская девчонка-яппи - сплюнул и бросил: `Сними уже это дерьмо. Ещё нравиться начнёт'.

Колеватов был прав: операция в Твин Пиксе закончилась оглушительным провалом. Взрыв в банке, зверское изнасилование мисс Хорн, похищение бедняжки мисс Блэкберн, навсегда превратившее эту замечательную светлую девушку в `овощ', исчезновение Эрла и настоящего Купа, ибо никто не заставит меня поверить в то, что вышедший из сикаморовой рощицы сгусток тьмы и злобы - тот же самый человек, с которым мы ловили Жана Рено и пили кофе в `Great Northern'. Чёрный вигвам и Джуди, казалось, поглощали наших агентов, подобно тому, как он почти сто лет назад втянули в себя Амброза Бирса , открывшего миру тайну Каркозы. Десмонд, Джеффрис, Купер, Эрл...

Долгие разборы полётов, на которых ты так трогательно защищала меня. Товарищ Колеватов с каменным лицом молча выслушивал эти тирады да в своей манере вырезал человечков из пивных банок. Казалось, он витал где-то далеко, но однажды, не дослушав, оборвал тебя и неторопливо проговорил:

- Кое в чём ты права, товарищ Скалли. Нашему Фоксу достались очень сильные противники, и это были не духи и демоны. Купер и Эрл так и остались напарниками; неосознанно они работали рука об руку, делая всё, чтобы обвести товарища Малдера вокруг пальца. Это в первую очередь моя вина, я недоработал, когда искал пути к Эрлу. Он бы мог принести много пользы в нашем общем деле.

Очередной алюминиевый человечек присоединяется к коллективу.

- Его падение и гибель - воплощение ничтожности царящего в вашем Бюро индивидуализма. Как можно было просрать такого сотрудника, поражаюсь! Кадры решают всё, зарубите это себе на носу!

Ростислав всегда восхищался Эрлом. Немалую роль в этом играли шахматы, коммунисты же обожают эту игру. Товарищ Колеватов однажды сказал, что Дзержинский и Андропов сочли бы за честь иметь под своим началом такого оперативника, как Уиндом.

- А вы заперли его в психушке и кормили транквилизаторами! Этот напыщенный болван Бриггс!..

Купера же он так и не оценил по справедливости, видя в Дейле лишь гедониста и бабника, хоть и нехотя признавал его недюжинные способности.

- Запутался в юбках твой Куп, вот и вся недолга, - говаривал он. - Спать с женой напарника - это же (непечатное ругательство срывается с губ Ростислава). Следом связь с Дианой, затем весьма двусмысленные отношения с несовершеннолетней мисс Хорн, закончившиеся гнусной уголовщиной - и вот результат. Я бы живо выбил из него всю дурь - партсобрание, выговор за аморалку...

Колеватов устало машет рукой, давая понять, что разговор окончен. Такое же выражение лица у него было, когда товарищ Ростислав, готовясь к операции в Луизиане, изучал томики Ницше, Чорана и Лиготти . `Буржуазная псевдофилософия, - говорил он, кривя губы, - фанаберия, тлен, декаданс, бегство от реальности' - и захлопывал книжку.

Но что-то же заставляло Колеватова терпеть наши отношения! Думаю, он понимал, что порознь мы будем менее эффективны, чем вместе.

***

... Та последняя ночь на Аляске. Пурга, твои волосы и полы бежевого пальто развеваются на ветру. В крохотном вертолёте, так напоминающем стрекозу, по недоразумению есть место только для двоих. Шум лопастей заглушает твои крики и русскую брань Колеватова. Вой сирен и вспышки мигалок всё ближе. Товарищ Ростислав, потеряв терпение, хватает тебя одной рукой за шиворот, другой за пояс пальто и затаскивает в вертолёт, словно опытный сержант - растерявшегося салагу-новобранца. Твои глаза на пол-лица и разорванный в немом `НЕТ' рот. Щелчки бессильных, бесполезных выстрелов врага, грубая команда: `Оружие на землю, руки за голову'... Вертушка поднимается в ночное небо. Мне всё равно, я смеюсь, смеюсь, смеюсь, пока удар в солнечное сплетение не валит меня на снег.

***

-... Учите диалектику, товарищи, пригодится и в работе, и в жизни. Учитесь видеть фильм, а не отдельные кадры, - назидательно говорит Колеватов. - Здесь с этим проблемы, вторая ваша проблема после индивидуализма. У США нет единой политики, только проекты. Проект `Корея', проект `Вьетнам', проект `Разрядка', проект `Ирак', проект `Афганистан'... Точно ребёнок забавляется кубиками.

- Но Холодную войну выиграли мы, товарищ Колеватов, - не выдерживаю я.

- Не войну, а сражение, товарищ Малдер, - парирует Ростислав. - И вы двое почему-то не вкушаете плоды блестящей победы, а слушаете меня, проигравшего.

- Оставим политику. Каков же этот фильм? - спрашиваешь ты.

- Чёрный вигвам, Жёлтый король, Каркоза, Синдикат, проекты `Синяя книга' и`X-files' - звенья одной цепи. У вас до осознания этого дорос только товарищ Киль. Я слушал его блестящий доклад в Центре.

- Автор книги `Троянский конь'? - уточняю я. - Так он тоже?..

- Именно. `X-files' в их нынешнем виде - путь в никуда. Истина где-то рядом, не в далёком космосе, это - умелая дезинформация Синдиката. Она на Земле, в старых книгах, тех, что стали плодородной почвой для передовых идей Гегеля, Фейербаха, Маркса, Энгельса, Ленина. Принцип `что сверху то и снизу', который так любили и любят цитировать феодальные и буржуазные оккультисты, не содержит в себе никаких секретов и таинств. Он - лишь иносказание того материального единства мира, которому учит нас марксистко-ленинская философия. Материя неисчерпаема вглубь, товарищ Скалли, в ней есть место и для Каркозы, и для Вигвама.

Когда карфагеняне приносили жертвы Молоху, когда тамплиеры поклонялись Бафомету, когда Жиль де Ре терзал детишек в бретонской глуши, когда Вилигут рисовал эскиз эсэсовского кольца, когда Зиверс строил `Аненербе ', они обращались к тем же разрушительным аспектам и силам материи, с которыми работает Синдикат, разжигая костры в Богемской роще . У БОБА нет лица и тысяча масок. Мы победили его в 45-м, одолеем и сейчас.

Раздавив окурок в пепельнице, Колеватов добавляет:

- На выходных мы посмотрим `Солярис'. Тарковский - гениальный художник, несмотря на все свои заблуждения, приведшие его к конфликту с советской властью и эмиграции. Этот фильм задаст вам правильное направление мысли, товарищи.

***

...Жиль де Ре однажды снова всплыл в наших разговорах. Однажды мы с Колеватовым неторопливо ехали куда-то по делам, я был за рулём, а товарищ Ростислав что-то обдумывал, отрешённо глядя в окно. Вдруг, повернувшись ко мне, он произнёс:

- Взаимоотношения между Жилем де Ре и Жанной д'Арк напоминают мне о Красной армии времён гражданской войны.

Естественно, он имел в виду русскую, а не нашу гражданскую войну.

- Вот как? - сказал я, не понимаю, к чему эта лекция по истории.

- Она была чем-то вроде комиссара, а он - командиром, военспецом. Ты же не веришь в сказку про то, как девчонка из лотарингской глуши в одну каску била закалённых английских и бургундских полководцев?

- История повторяется, - механически ответил я.

- Когда Жанну сожгли, как вероотступницу и еретичку, Жиль слетел с катушек. Так, в которую он поместил всю свою веру и любовь, та, что была их победоносным знаменем, оказалась орудием тьмы. Ну, или орудием тьмы оказалась церковь, к которой он принадлежал. Что сову об пень, что пнём по сове - сове хана. `Самые законы планеты ложь и диаволов водевиль'. Это Достоевский, товарищ Малдер.

- Вот как, - снова произнёс я.

- Подумайте, товарищ Малдер, об этой паре. Как следует подумайте.

Колеватов снова начал смотреть в окно, а затем негромко замурлыкал по-русски:

Спокойно, дружище, спокойно!
У нас ещё всё впереди.
Пусть шпилем ночной колокольни
Беда ковыряет в груди -
Не путай конец и кончину:
Рассветы, как прежде, трубят.
Кручина твоя - не причина,
А только ступень для тебя.

Уверен, он понимал, что я понимал, что он понимал, что я всё понимал.

***

...Колеватов практически не подпускал нас к луизианской операции. Мы перешагнули через провал в Твин Пиксе, но товарищ Ростислав сделал свои выводы.

- Учитесь работать в коллективе, - говорил он. - Учитесь знать своё место в строю. Жёлтый король - моя работа. `X-files' - ваша. Если вы мне понадобитесь, я дам знать.

Периодически мы всё же встречались. Колеватов заслушивал наши доклады, давал указания и советы, изредка запрашивал какую-то информацию, ещё реже делился тем, что узнал сам.

- Таттлы связаны с Синдикатом, доказательства железные. Они зашли очень далеко...вернее, глубоко. Реджи Леду - лишь мелкая сошка, я не прошёл ещё и половины пути. Я даже не знаю, где Каркоза.

Прихлебнув пива, он вдруг усмехнулся и сказал:

- Марти, мой напарник напоминает карикатуру на Купа. Такие же вечно полные яйца, но, увы, без его мозгов. Зато отлично стреляет и бьёт морды, меня это вполне устраивает. Представляете, он недавно довёл свою любовницу до того, что та пришла к его жене и выложила всю подноготную...Где, как, сколько раз и в каких позах. Вы, янки, реально зациклены на этом. Пишете на долларах `МЫ ВЕРИМ В БОГА', но ваши боги - это член и вагина.

Колеватов снова пошёл по любимому пути: хочешь спрятать - положи на видное место. Созданный им образ детектива Раста Коула (ну ооочень видное место!) по прозвищу Техасский фискал, одинокого гения криминалистики и ницшеанствующего пессимиста с разрушенной личной жизнью, был слишком колоритен, чтобы кто-то мог разглядеть в нём русского разведчика.

- И опять Жиль де Ре, - бормотал он, - снова детские тела... Их символ - спираль, одно и то же, оборот за оборотом, дурная бесконечность. Марксизм учит не этому: время, вперёд, от формации к формации - до самой победы коммунизма. Да, кстати, о Купе. Вам привет от агентов Джеффриса и Десмонда.

- ЧТООО??? - наши с тобой голоса сливаются воедино.

- Обстановка вокруг них тогда настолько сгустилась, что пришлось срочно отозвать обоих в Центр. Теперь я могу говорить об этом.

- Значит, и Дейл... - радостно говоришь ты.

Колеватов качает головой.

- Нет. Он - нет.

***

...Работа над `Жёлтым королём' растянулась на семнадцать долбанных лет. Колеватов даже выезжал из страны, что встретиться с представителями Центра. Перед этим мы пересеклись в предпоследний раз. Увидев товарища Ростислава, мы ахнули. Он, всегда собранный, подтянутый, аккуратный, бритый до синевы, пахнущий одеколоном и не вылезающий из костюмов с галстуком и белых сорочек, теперь напоминал не то патлатого бродягу с улиц Лос-Анджелеса или Сан-Франциско, не то замшелого реднека с захолустной фермы, живущего с собственной кузиной.

- Дана, я алкач? - весело процитировал он по-русски один из тех советских фильмов, что мы порой смотрели вместе.

- Алкач, алкач, - ответила ты, принимая подачу.

Потом в Луизиану прибыли Папания и Гилбо. Чёрные таскали на допросы белых, забавный символ перемен в Америке. Синдикат пошёл в контрнаступление и для начала решил пожертвовать гнилой фалангой, чтобы спасти ногу.

Потом была Аляска. Теперь я смотрю этот сон. Скоро он закончится.

***

`P.S. Дана, покажи эту приписку товарищу Колеватову. Только её.

В случае (ха-ха) моей смерти прошу считать меня коммунистом'.

Июль 2024 г.

Фанфик базируется на сериалах 'Секретные материалы', 'Твин Пикс' и 'Настоящий детектив' (первый сезон).

В произведении использован текст песни Ю. Визбора.

Оставить комментарий © Copyright Сергеев Иван Дмитриевич Размещен: 28/07/2024, изменен: 31/12/2024. 16k. Статистика. Рассказ: Фанфик Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Когда карфагеняне приносили жертвы Молоху, когда тамплиеры поклонялись Бафомету, когда Жиль де Ре терзал детишек в бретонской глуши, когда Вилигут рисовал эскиз эсэсовского кольца, когда Зиверс строил "Аненербе", они обращались к тем же разрушительным аспектам и силам материи, с которыми работает Синдикат, разжигая костры в Богемской роще. У БОБА нет лица и тысяча масок. Мы победили его в 45-м, одолеем и сейчас.

Сергеев Иван Дмитриевич : другие произведения.

Сон в запертой комнате