Аннотация: Начальные главы из нового вестерна от Марка Сергеева - дань Золотому Веку вестерна в мировой литературе.
Приключение с большой буквы!Продолжение следует!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Sol Brillante1
Глава первая
Дети Апача*
Дорогой читатель! Истории, которые я тебе расскажу, случились очень давно в стране, что до сего дня хранит секрет своего первооткрывателя - народа, получившего у европейцев имя "индейцев": гордой расы с медно-красным лицом, до сих пор сокрытом в тени пересудов и домыслов, просто несправедливых упреков и подлых обвинений. Это - истории народа, с незапамятных времен населявшего Северную Америку и безжалостно стертого с лица земли многочисленными волнами пришельцев.
Предания этого народа, увы, не истолкованы до конца, а они могли бы открыть нам глаза и явить миру истинное лицо индейцев!
Среди многих и многих легенд мы с тобой, дорогой читатель, выберем лишь несколько - удивительное сказание о людях-птицах и людях-зверях, об их кровавой исконной вражде и великой битве, из которой победителями вышли украшенные перьями люди-птицы...
Это - сказание о Первом Человеке, Апаче, рожденном от Звездного Ветра, обученном Гром-птицей, рискнувшем вступить в смертельную схватку с Чудовищным Драконом и выиграть ее!
Это - повесть о великом народе апачей.
Это - рассказы о могучем сыне этого народа, Слепящем Солнце, которого изумленные испанцы и мексиканцы, первыми преклонившись перед знаменитым воином и вождем, назвали Sol Brillante, по-своему передав то имя, что он получил от восхищенных соплеменников.
Дети же Апача называли его Инчу-Чуна.
Вот мой первый рассказ о Слепящем Солнце.
* Легенда, в основном, рассказана вождем Джеронимо в Форте Сил (США)
Давным-давно, в незапамятные времена, на Земле пребывала Перворожденная Тьма. Высоко-высоко в небесах сияли яркие звезды, а здесь, внизу, в полной тьме копошились люди-звери. Над ними, выше земли, увенчанные легкими перьями, проносились гордые люди-птицы.
Люди-птицы любили Свет и всем сердцем желали зажечь его на земле. Однако же владыка людей-животных - Чудовищный Дракон - запрещал возжигать Свет на Больших Советах.
Гром-птица по настоянию Великого Отца - Узена - передал людям-птицам Священный Огонь. И тогда люди-птицы потребовали от всех, чтобы Свет пришел на Большие Советы. Но не хотели этого люди-звери. Оскаленные, рычали они на легкокрылых людей-птиц, и те отступили...
Люди-птицы и люди-звери стали готовиться к Великой Битве.
Люди-звери с ног до головы покрыли себя грязью, чтобы слиться с Первородной Тьмой, стать невидимыми, и разить людей-птиц тяжелыми боевыми дубинками...
Но Гром-птица научил своих любимцев делать тугие луки и быстрые стрелы. Украшенные яркими перьями, в боевой раскраске, вооруженные луками и стрелами, люди-птицы выступили против людей-зверей.
И была Великая Битва.
И потеснили люди-птицы врагов своих, и была им победа.
Люди-звери склонили свои косматые головы перед победителями.
Далеко-далеко в Черные Скалы забился Чудовищный Дракон, прячась от справедливой кары.
И принесли в Большой Совет Священный Огонь, и стал Свет на всей дарованной Великим Отцом, Узеном, Земле!
Пришлось людям-зверям привыкать к яркому свету...
Родился на осветленной земле Первый Человек, Апач.
Отцом его был Звездный Ветер, а матерью - Первая Женщина.
Первая Женщина уже не раз имела детей, но всех их пожирал Чудовищный Дракон, выползая из своих Черных Скал.
В этот же раз мать спрятала Апача в глубокой норе, над которой она развела большой огонь. А по ночам, когда Дракон сокрушал своим храпом скалистые горы, она пробиралась к сыну в нору - покормить и понежить его, спеть ему колыбельную.
Узен - Великий Отец, - полюбил Апача, и когда пришло время тому учиться охотиться, он послал к нему Гром-птицу...
Апач уже не прятался в норе, и Дракон, однажды выползя из Черных Скал, заметил его следы. Рассвирепел Дракон и, сметая все на своем пути, погнался за Апачем.
Они встретились неподалеку, среди бескрайних прерий: Апач стоял прямой как стрела и смотрел в глаза разъяренному Дракону.
- Ты хочешь сразиться со мной, Дракон? - тихо спросил он у великана, когда
тот навис над мальчиком всем своим исполинским телом.
- Что ты можешь сделать мне, жалкий мальчишка! - расхохотался Дракон.- Я
размажу тебя по земле одной-единственной своей стрелой!
- Ну что ж, давай, попробуем, - ответил Апач. - Мы выстрелим друг в друга
четыре раза - ты и я. Ты стреляй первым. - И он присел на траву, не спуская проницательных глаз с Чудовищного Дракона.
А Дракон вырвал с корнем огромный ясень, наломал молодых кленов, и смастерил себе исполинский лук.
Полился стеной серый дождь. Апач поднял глаза вверх, легкая тень скользнула по его меднокожему лицу, и все его тело как-то легко и светло заиграло искорками... Мальчик едва заметно кивнул кому-то в небесах, и улыбнулся.
А чудовище не замечало ничего вокруг, пот градом катил с него на землю: Дракон натягивал толстенную тетиву, сплетенную из жил сотни быков!
Когда он был готов к поединку, Апач стремительно поднялся на ноги, не коснувшись руками земли. Мальчик вскочил на большой, потемневший от воды валун, прямо под выстрелом Дракона. Снова расхохотался Чудовищный Дракон, уверенный в скором исходе этого смертельного соревнования...
Все еще смеясь, он натянул канат тетивы до самого уха, прицелился в Апача, и отпустил тетиву: стрела весом в целое бревно, рассекая черную водяную стену, понеслась, казалось, прикончить упрямого мальчишку...
И вот, когда уже поздно даже подумать о спасении, когда до страшного удара осталось одно мгновение, когда Дракон расслабленно опустил лук и выдохнул облегченно, солнечный свет пронизал тучи, между землей и небом встала радуга, а Апач взвился на ее крутую спину одним прыжком! Стрела Дракона просвистела под радугой и вонзилась в землю где-то там, далеко за темным горизонтом.
Изумленный, взирал Чудовищный Дракон на Апача, который, спрыгнув вниз, опять стоял под выстрелом!
Еще три раза поднимал свой лук Дракон. Еще три раза взлетал на радугу мальчик. Три следующих стрелы, как и первая, не причинили Апачу вреда.
И вот настал черед Апача стрелять в Дракона. И снова хохотал Дракон: его сердце было надежно сокрыто под тремя роговыми панцирями!
Три раза стрелял Апач: шелухой слетели все три, и сердце Чудовищного Дракона жалобно задрожало под дождем, превратившись в перепуганный мокрый ком...
Четвертая стрела мальчика пробила это черное сердце. Дракон зашатался, рухнул и умер. Гроза прекратилась. Яркое солнце осветило поле боя и пляшущего на мокрой траве Апача: нет больше Чудовищного Дракона, нет больше Зла и Ненависти в прериях! Свет и любовь Великого Отца, Узена, вдохнут жизнь в тысячи и тысячи дочерей и сынов Апача!..
...Так и появился на свете обласканный народ апачей, которому Узен дал землю, пригодную для любви и охоты, обильную быстрыми реками, хрустально-чистыми ручьями, пышной зеленью, золотой кукурузой, сладкими дынями, звонкими орехами, рыжим медом, сытными плодами и ягодами, с тучными стадами бизонов, оленей и косуль...
И это было хорошо!
* * *
Много зим минуло с тех пор, когда первые дети Апача ступили на эту землю. Зло и Ненависть не исчезли, как думали они тогда, а затаились до срока...
Детям Апача пришлось сразиться с многочисленными врагами, которые, прослышав о дивном крае, сочащемся медом и соком, спешили прийти и завладеть им...Большинство врагов имели красные лица, как у детей Апача.
Но были и те, кожа которых отливала темным орехом - смуглые пришельцы, вступившие в безжалостную кровавую схватку с хозяевами благословенного края.
Они пришли оттуда, где рождается Солнце.
Пришли и остались.
Они называли себя испанцами...
Глава вторая
Караван в прерии
Читатель! Рассказ, который я приготовил для тебя, пойдет о том времени, когда испанцы теряли власть в краю, что ранее безраздельно принадлежал краснокожим детям Великого Отца, а после - попал в жадные руки смуглолицых пришельцев. Испанские владения в обеих Мексиках в это время изнывали от непосильного бремени налогов, навязанных самодовольными донами, властная рука губернатора не простиралась далее Санта-Фе. Слабость верховной власти и членение управления страной по провинциям, чудовищная бесконтрольность и произвол местных властей, стремление просвещенной знати к республиканскому, более демократическому, правлению, вопиющая нищета широчайших масс населения, удивительная слабость национальной экономики, жесточайшая межклановая, кастовая рознь и индейцы, - все это привело к очень глубокому кризису, и Мексика погрузилась в хаос...
События эти имели место еще до того дня, когда Американские Штаты приняли Акт о колонизации Техаса, задолго до того, как в Техас, а далее - в Мексику пришли тысячи и тысячи "белоглазых" колонистов - американцев, а затем и армия в голубых мундирах с тем, чтобы раз и навсегда вырвать право на владение благословенным краем из рук смуглолицых захватчиков и остаться здесь, - оспаривать это право теперь уже и у коренных владельцев, краснокожих детей Великого Духа...
Пока же мексиканский Техас и его поселения видели не много американцев. Здесь страдают от удаления от своей метрополии, разъединенные с Новой Мексикой огромными территориями, которые находятся под полным контролем воинственных "пожирателей бизонов" - команчей и их союзников: кайова, уичита, ютов и вако. Команчи же и их союзники ведут в это самое время кровавую войну за эти территории с союзом апачей - липанов и мескалеро, - единственными из тех, кто уцелел в истребительных предыдущих войнах в Мексике, Новой Мексике, у Рио-Гранде.
Тут и там по всей стране возвышаются Fuertes2 - оплоты мексиканской армии, по губительному стечению обстоятельств почти безвредные для команчей, и смертельно опасные для апачей: мексиканская армия и команчи объединили свои усилия в бесчеловечной борьбе с преследуемыми апачами.
Чем же команчи привлекательнее для смуглолицых?
В чем секрет этой привлекательности?
Все очень просто: команчи владеют огромными табунами чистокровных скакунов, миллионами шкур бизонов, готовыми к продаже и обмену, диктуют свою волю всем прочим (кроме апачей) племенам, не ведут истребительной войны с испанцами!
Этим хитроумным и практичным сыновьям Великого Духа так же нужны испанцы, как и они испанцам: благосостояние обеих наций напрямую зависит от существующего равновесия!
И только поставившие себе за цель изгнать со своей земли и команчей и испанцев - непримиримые апачи - стали кровными врагами тем и другим!
Тут и там в Мексике и Техасе крутятся французские торговцы из Калифорнии и Луизианы. Они втихую сбывают огнестрельное оружие команчам (у команчей в большой чести короткоствольные французские штуцеры и мушкеты), слоняются на всем протяжении границ и даже рискуют забираться внутрь страны - кое-где стоят их фактории3 .
Мексиканцы тоже ведут бойкую торговлю с индейцами. Таких промысловиков называют "команчерос". Команчи воруют людей отовсюду, порабощенных продают в качестве домашних слуг в хорошие дома Новой Мексики, а то и просто на рынке рабов. Они угоняют лошадей и скот в Техасе, продают его, даже не сняв клеймо, в Новой Мексике, а угнанных в Новой Мексике - в Техасе!
Иногда доходят сюда слухи о Форте Бентон, что на Севере, на реке Арканзас, в котором предприимчивый американец рад не только выгодной торговле с индейцами Великих Равнин (сиу, пауни, понка, ассинибойнами, сауками и фоксами, теми же команчами), но и не прочь выступить в роли верховного судьи и примирителя этих диких сынов прерий...
Везде можно встретить охотников на бизонов - cibolero. Это почти всегда представитель белой расы, хотя он охотится и экипирован как индеец.
Во всех провинциях процветает позорная торговля скальпами. Это даже не торговля в прямом понимании слова. Просто испанские власти охотно платят "охотникам за скальпами" за кровавые трофеи - волосы с головы индейских мужчин, женщин, и даже детей.
К году описываемых нами событий такая политика испанских властей привела к кровавой затяжной войне на всем протяжении реки Рио-Гранде, со всех сторон от страны команчей, Команчерии, на границах с Техасом и на севере, даже на всем протяжении Льяно Эстакадо или Стейкид Плеинз.
Повсюду - у костров советов, у домашних очагов, у каминов ассиендеро и у походных огней во время этой войны заговорили о нескольких выдающихся личностях, чья слава гремела все громче: вождях и воинах команчей Caballo Robusto или Сильном Коне, Pluma Rojo или Красном Пере.
И о великом молодом воине апачей мескалеро Инчу-Чуне, Слепящем Солнце...
* * *
Все воевали со всеми, и каждый мог положиться только на самого себя: так создавались легенды Дикого Запада!
* * *
В один из дней этого неспокойного 18...года под палящим техасским солнцем из Матагорды, вдоль мерно катящей свои воды реки Колорадо, двигался караван. Длинная череда "кораблей прерии" - деревянных фургонов - растянулась на целую милю4. Голова этой разноцветной змеи все время стремилась туда, где в шести дневных переходах находился форт Соледад5, - очевидная цель путешественников.
С первого взгляда наблюдателю становилось ясно, что это - американский караван. И хотя среди фургонов тут и там катились, надрывно скрипя, обыкновенные мексиканские телеги, грубо сколоченные, на деревянных колесах, запряженные волами, но и более изящных средств передвижения было здесь предостаточно.
В фургонах, рядом с многочисленными пожитками и разнообразной поклажей, сидели, укрываясь от жары, дети и женщины. Тут и там из-под накрытия выглядывала узловатая рука, а то и изможденное прожитыми годами лицо в надежде понежиться пусть и в таких безжалостных, но желанных старости лучах...
Верхом на мулах и лошадях караван со всех сторон окружали вооруженные всадники: путешественники, вероятно, были наслышаны об опасностях, могущих подстерегать их на пути...
В большинстве своем это были простые граждане Американских Штатов, одетые совсем неподобающе: вместо вычиненных бизоньих и оленьих шкур, мексиканских одежд хорошо переносящих жару, на них красовались разношерстные закрытые камзолы; головы их покрывали не широкополые сомбреро, а разномастные шляпы и фетровые фуражки, треуголки и панамы. На многих были шляпы ростом в целую печную трубу, которые так тогда и назывались.
Лошади их изнывали от пыли и солнца ничуть не меньше своих облитых потом наездников: на них не было одеял, а кожаная упряжь терла измученные спины...
В руках этих воителей - длинноствольные кентукские ружья, похожие на жерди, а за седлом иного молодца - пара кремневых пистолетов!
Однако же, были здесь и такие, чье меткое слово и твердая рука служили запорукой такого слаженного на вид и скорого, насколько это было возможно в подобных условиях, передвижения каравана. А от их зоркого глаза не укрывалось даже малейшее препятствие, могущее причинить вред, или самый ничтожный признак опасности, если бы такая, в данный момент, существовала.
Но нет, ничто не предвещало пока какой-либо опасности, и эти люди на прекраснейших скакунах легко перемещались туда-сюда, вселяя во всех уверенность и беззаботность.
Они одеты совсем не так, как остальные, это - настоящие пасынки прерии, "вестмены", покорители Запада: на них индейские куртки с узорами и бахромой, кожаные штаны и высокие, до колен, мокасины, мексиканские шляпы - сомбреро и яркие платки, за ремнями торчат ножи и пистолеты, лошади взнузданы и покрыты на индейский манер, лица красны от солнца, кое-кто накинул на плечи в защите от жара вышитые серапэ - полосатые накидки; у них в руках карабины, хотя кое-кто держит на согнутой в локте руке длинноствольное ружье.
Это - скауты. Безжалостные и суровые жители границ, разведчики, охотники и наемники, которых хозяева наняли для сопровождения и охраны своего каравана.
Среди них четверо мексиканцев, трое - бледнолицые мужчины ...
Но есть среди этих жителей Запада и индеец.
Он невысокого роста и сильно сутул, хотя мускулатура его обнаженных плеч, рук и груди сделала бы честь и ветхозаветному Самсону!
Его угрюмое круглое и скуластое лицо густо вымазано салом и черной краской. В волосах, заплетенных на манер индейцев племени коронкава - птичьи перья и золотые доллары. На шее - мешочек с "лекарствами"6 и кожаный футляр с трубкой мира. У пояса разместились различные узелки, мешок для пуль, пороховой рог, сумка для пеммикана7; за широким поясом торчат нож для скальпирования, охотничий нож, томагавк8, и старый кремневый пистолет. На плечи его небрежно наброшена выделанная кожа небольшого аллигатора; оскаленная пасть мертвого чудовища свисает прямо над левой рукой краснокожего. Индеец имеет лук и стрелы. На его обнаженных ногах, закрывая их ниже колен, красуются сапоги команчей, очевидно снятые с убитого врага, а спереди и сзади почти до самой земли свисает набедренная повязка, густо обшитая скальпами. Это, по-видимому, на самом деле индеец коронкава, воин маленького техасского племени, о котором поговаривают, что они не брезгуют человеческим мясом...
Он идет впереди каравана и немного слева от него, оставляя между собой и солнцем длинную череду фургонов. Время от времени он внимательно всматривается в дорогу, рассматривает примятую траву, жадно изучает грязь в увлажненных ручьями долинах, иногда он надолго скрывается в перелесках и лесу.
А когда живую и свежую прохладу лесных массивов сменяют бесконечные жаркие прерии, - уходит вперед, и путешественники движутся на его сидящую на открытом месте фигуру...
Среди путешественников много негров. Очевидно, хозяин каравана прибыл в Техас из Южных Штатов.
Это - сильные мужчины, большими группами бредущие среди фургонов. Это - женщины и дети, сидящие на телегах с мулами. Это - погонщики мулов, буйволов и носильщики. Это - те, кто первыми подставляют плечо заваливающемуся или увязшему колесу.
Здесь есть и надсмотрщики: шестеро белокожих мужчин держаться надменно и особняком. Они чисто одеты и хорошо вооружены.
Предводителем у них жилистый и очень высокий малый, весь в черном, его широкополую шляпу украшает серебряный шнур, а на руках - перчатки из буйволовой кожи. Он гарцует на прекрасном породистом жеребце, тоже цвета воронового крыла, с серебряной же уздечкой и удилами. Его ноги обуты в высокие, выше колен, сапоги, носки которых полностью тонут в огромных мексиканского типа стременах в форме башмака, а на пятках - золоченые шпоры с колесиками.
Пешком идут четверо священников - иезуитов. Их лица закрыты плащами.
На их ногах веревочные сандалии, на груди - кресты.
И посреди этой кавалькады, запряженная четверкой мулов, легко двигалась солидная карета, в которой, вероятно, помещались владельцы этого непривычного глазу местного жителя каравана; окна повозки были задернуты шторками, чтобы уберечь белую кожу чужестранцев от беспощадных солнечных лучей.
На козлах кареты сидела живописная пара: старик негр, у которого в огромных лапищах были поводья и длиннющий кнут, и неимоверно толстая негритянка. Последняя, не смотря на ужасную жару, была завернута с ног до головы в теплое белое одеяло, что издалека делало ее похожей на обсыпанный мукой раздувшийся баклажан.
Читатель! Я больше не стану утомлять тебя описаниями этой живописной кавалькады. Самое время нам затеряться среди путников и узнать, наконец, кто хозяева каравана, что заставило их пуститься в рискованный и даже смертельно опасный путь, куда стремятся они.
Сейчас шесть - семь часов пополудни. Скоро будет объявлен привал, мы поспеем вовремя!..
Конец первой главы
Пояснения к первой главе
1 зд. - "Слепящее Солнце" (испанск.)
2 зд. - крепости (испанск.)
3 Торговые посты, где, в основном, торговали порохом и оружием, водкой взамен пушнины и шкур
4 Американская миля равняется 1609, 344 м
5 "Солнечный" (испанск.)
6 Амулет Североамериканских индейцев, оберег и предмет особой гордости и почитания.
Индеец никогда не расстанется со своими "лекарствами", потеря их равносильна смерти.
7Высушенное и перемолотое мясо бизона, пополам с сухим жиром и ягодами - основная походная еда.
8Боевой метательный топорик, который также с успехом служил в ближнем рукопашном бою, с металлическим лезвием в отличие от боевой дубинки, которая первоначально носила это название.