подоконничный пепел говорит о безветрии.
я любила тебя, но скорее - своё безволие, перо
в бессмертии.
подоконничный пепел говорит о твоем безмолвии.
тот мотив из стихов чужих на подсолнечном
масле, прострации леность ни в память, ни в душу, ни в данность
не желает вплетаться, как сонм потерявших
не серость, но серую прыть повадок. из гавани
пальцев ведутся сухие морские пути, и пловцы
забывают дорогу в ту гавань.
по странному стечению обстоятельств,
по книгам с брусничным запахом,
по главным движениям звезд
и по лестничным клеткам хомопарков я следую
в сырую лесную поспешность. прости, дорогой,
в подоконничном пепле нет краешка от тебя,
есть только моё возвращение
к мотивам чужим, и к пловцам, что при встрече
иссушеным воздухом мне дышат в глаза.
я любила тебя. и пусть это всегда
не диктат языка. и простыми накренами плоти
ветр уносит меня вслед за пеплом,
оставляя тебя на площадках
романтичных подавленных баб. я
любила в тебе всю поверхность,
всю поверхностность, всё поглощенье
этих громких вычурных нот.
как любой полиглот ищет в звуках знакомых аккордов,
так в поместье с травой
мой не мой, но родной
танцевал ты с руками холодными.
наконец, не умея признаться в борьбе за
те ногти тех блесков без пламени,
я любила тебя и молчала в ответ на беззвучных роялей баталии.