Сергеева Светлана : другие произведения.

Забытая дорога

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Краткий курс молодого бойца.Как в краткий срок стать настоящим мужчиной. Особенно если ты прынц. Ну и заодно драконы, магия и все что положенно по жанру.


Забытая дорога

Повесть

   Моему любимому
  
   Скоро в хрустальных чертогах
   Появится новый властитель.
   Родясь средь сынов человечьих,
   По крови он будет драконом.
  
   Он будет великим героем,
   Себя таковым не считая.
   При нем во сто крат воссияет
   Священная слава Кэр-Лога.
  
   Но грянет Великая Битва,
   Где боги, драконы и люди
   Решат, кто все же достоин
   Занять повелителя место.
  
   Глава первая
  
   ХИЖИНА КОЛДУНА
  
   Очень часто так трудно решиться
   Сделать шаг от тепла очага
   И от дома, в котором родился,
   За неведомый край, в никуда.
  
   Что нас ждет за знакомым порогом,
   Я не знаю, но все же в свой срок
   Мы уходим, с тоской покидая
   Этот с детства знакомый порог.
  
   Солнце еще не взошло. Туман клубился в маленькой долине, затягивая своей белесой паутиной крыши приземистых хижин. С высоты селение казалось покрытым сплошной мутной пеленой. Туман подползал к дому, стоящему на самом краю деревни, протягивал к нему свои мохнатые лапы, но, словно натыкаясь на невидимую стену, откатывался дрожащей волной и, цепляясь за колючий кустарник, оставлял на нем клочья своего непрочного покрова.
   Утро было сырым и мрачным. Олен стоял на краю каменистой тропы, кутаясь в плащ. Мысли невольно возвращались к крепким стенам, сквозь которые не проникнуть пронизывающему насквозь ветру, к пламени, играющему в очаге, согревающему, успокаивающему усталого и замерзшего путника.
   На валунах оседала влага. Мутные капли тяжело скатывались с замшелых камней, оставляя на изумрудном бархате тонкий серебристый след. Ранняя осень оголила ветви деревьев, и теперь они жались к скалам безмолвными, бесцветными призраками. В сером небе едва просматривалась бледная луна, постепенно затягиваемая облаками, предвещавшими дождливый день.
   Олен тяжело вздохнул. Надо было решаться - идти вперед. Но воображение упрямо рисовало мрачные картины невыносимых тягот пути. Бесчисленные опасности подстерегали опального принца за каждым поворотом. И вполне может случиться, что он больше никогда не вернется в свой дворец. Не займет трон погибшего отца. К огромной радости регента. Именно этого он от принца и ждет - трусости. А как бы хотелось повернуть назад!..
   Олен не был героем, и сам это прекрасно понимал. До недавнего времени вся его жизнь текла словно сама по себе, не озаряясь радостью побед и не зная горечи поражений. Вернуться к этой спокойной жизни было бы очень просто. Достаточно отказаться от права на королевство Сардар в пользу регента. И все тут же вернется на свои места. Принц - в тишину библиотек, регент - на трон. Где ему, по мнению жрецов и придворных, уже давно следует находиться...
   Тщетно пытаясь согреться, Олен мысленно ругал себя. Захотелось править самому? Изволь теперь совершать подвиги. А ведь гордость - грех. Так учили его в храме Предвечного. Только смиренные получат блаженство в небесных чертогах Агиры. Теперь же - вперед, принц Олен! Вас ждет бессмертная слава!
   День не торопился набирать силу. Осень спешила на
   смену лету, накрывая холодным плащом из моросящих дождей все на своем пути. А скоро и зима. С холодами, со снегом и метелями.
   В утренней тишине все отчетливей звучали шаги. Кто бы ни шел в этот час, Олен счел за благо спрятаться за большой камень, заслонивший его, как несокрушимая стена. Осторожность еще никому не вредила. В особенности принцу, который надеется дожить до своей коронации.
   Ждать пришлось недолго. Вскоре на тропе показалась странная процессия из десяти человек. Спрятав лица под глубокими капюшонами черных ряс, они несли зажженные факела. Босые ноги больно колол щебень, но путники словно не замечали этого, погруженные в молитвы и благочестивые раздумья.
   Олен тихо выругался. Достаточно было одного взгляда, чтобы их узнать. И встречу отнюдь нельзя было назвать счастливой. Фанатики веры. Воины чистоты из храма Предвечного. За их спинами ярким пламенем горели костры священного судилища. Зияли страшной темнотой казематы королевского дворца, исправно наполняемые несчастными, обвиняемыми в колдовстве и непочитании Предвечного.
   Шествие остановилось на краю дороги. Тропа вела вниз, в клубящиеся лапы тумана. Звучный голос предводителя, обратившегося к своим послушникам, заставил притаившегося Олена вздрогнуть - столько в нем было нескрываемой ненависти:
   - Братья, видите ли вы дом на краю деревни? Это и есть укрытие нечестивца и колдуна. Врага веры. Исполним же свой долг и предадим его очистительному огню, дабы не вводил он в искушение души истинно верующих.
   Один из послушников со стоном упал на землю. Капюшон откинулся, и Олен увидел еще совсем молодого юношу. У его посиневших губ появилась пена. Скрюченные пальцы загребали песок и камни. Принц вспомнил, что видел этого послушника при храме, где подверженного припадкам юношу считали осененным святым присутствием Предвечного. Сильнейшие конвульсии сотрясали тщедушное тело. Одержимого оттащили в сторону, следя, чтобы он не ударился головой об острые камни. Стоящий рядом с предводителем в сомнении покачал головой.
   - Здесь нам не пройти. Не лучше ли подождать, пока туман рассеется? До восхода солнца осталось совсем недолго.
   После короткого спора предводитель согласился. Фанатики сошли с тропы и сели на землю. Факела, воткнутые рядом, немилосердно дымили. Ветер сносил чад в сторону Олена, и у того немедленно зачесались глаза и нос. Вместе с гарью до Олена долетал гимн Предвечному, нараспев произносимый его верными слугами. Знакомые с детства слова священного трепета не вызывали уже давно. И где-то в глубине души назревал гнев. Вот так, в одно мгновение, осудить человека и приговорить его к смерти! Это было низко. Олен не мог этого допустить.
   Прячась за камнями, принц незамеченным скользнул в туман. Серая дымка тут же окутала его, скрадывая цвета и линии. Принц уходил все дальше и дальше, стремясь удалиться от фанатиков Предвечного.
   Блуждая по туманному лабиринту, Олен быстро понял, что поступил крайне опрометчиво. Глаза застилала мгла. На лице оседали капли холодной влаги, скатываясь за воротник. Невозможно было понять, в какую сторону следует двигаться. И принцу ничего не оставалось делать, кроме как двигаться наугад, надеясь на удачу.
   Сколько прошло времени, Олен не представлял. Но казалось, что он кружит на месте уже несколько долгих часов. Туман и не думал рассеиваться. Идти становилось все труднее. Каждое движение требовало огромного напряжения. Казалось, что преодолевать приходится не легкий туман, а плотную стену воды. Совсем отчаявшись и почувствовав леденящий страх, Олен собрал последние силы и побежал вперед, разрывая клубящуюся препону. Он уже ни на что не надеялся, и единственным его желанием было выбраться из цепких объятий тумана.
   Но странное дело. Внезапно расступившись, туман выпустил его из своего призрачного лабиринта прямо перед хижиной колдуна. Потемневший от времени бревенчатый сруб одной стеной привалился к скале. Ступеньки крыльца жалобно скрипнули под ногами. Темные окна слепо глянули на незваного гостя. И тут Олена охватили сомнения. В голове зазвучала первая заповедь истинно верующего: "Да не подашь ты руки своей еретику и не заговоришь с ним. Ибо нечист он в глазах Предвечного, и священный лик отвращен от него". Вспомнилось изгнание еретиков и колдунов из столицы. Они уходили, зная, что во всем королевстве не найдется дома, в котором их примут и накормят. Это означало бы подвергнуть себя и своих близких еще более страшным гонениям. Ведь вторая заповедь гласила: "Нечист еретик, а оказавший ему помощь нечист вдвойне". Но злость на жрецов, вместе с регентом отправивших его в это безнадежное путешествие, заставила Олена взяться за медное кольцо, вделанное в доски двери. Стук был громкий, однако в ответ не раздалось ни звука. Постояв немного на крыльце, принц решил, что в доме никого нет. Повернувшись, он хотел уйти. Но в окнах вспыхнул свет, и послышались торопливые шаги.
   Дверь открыл седовласый старик. Приход гостя, как видно, поднял его с постели и порядком напугал. Глаза близоруко щурились, пытаясь рассмотреть пришедшего.
   - Простите, юноша, - робко кашлянув, спросил он. - Я чем-то могу вам помочь?
   Олен молча возблагодарил небеса. Стоящий перед ним никак не мог быть колдуном. Слишком уж старик был напуган и растерян, обнаружив на пороге своего дома незнакомца. Принц почувствовал невольную жалость к этому человеку, по какой-то роковой ошибке зачисленного в стан врагов веры.
   - Господин, - мягко сказал он, - вы должны как можно скорее уйти. Скоро здесь будут фанатики из храма Предвечного.
   Старик в ужасе отшатнулся от Олена, словно он сам мог быть одним из них. В гулкой тишине дома раздались легкие шаги, и у двери появилась девушка. Несколько мгновений она неотрывно смотрела на принца, заставляя сильнее биться его сердце. Олен, привыкший к броской красоте многочисленных фавориток регента, не мог не восхититься незнакомкой. Она была прекрасна. Как солнце, как ветер, как запах меда над летним лугом. Глядя на длинные волосы цвета темного дерева, тонкую талию, гордую осанку, Олен пообещал себе сделать все возможное для спасения этих несчастных людей.
   Хозяин дома обнял девушку за плечи.
   - Все кончено, дитя мое, - в голосе старика дрожали слезы. - Мы должны немедленно уходить. Доблестные воины чистоты медлить не будут.
   Но вот минута слабости прошла, и он пригласил Олена пройти в дом, который вскоре предстояло покинуть.
   - Простите мне мою невежливость, молодой человек, - с печальным достоинством поклонился старик. - Мое имя Кэррион. Скажите, кому я обязан спасением наших жизней?
   Повинуясь внезапному желанию обратить на себя внимание красивой незнакомки, Олен назвал свое имя. Конечно, вкупе с полным титулом наследника королевского дома Аледов. К его разочарованию, девушка даже не повернула головы. Глядя на то, как она деловито, без суеты и слез, собирает вещи, необходимые для дальней дороги, Олен стал подозревать, что этим людям не в первый раз приходится спасаться внезапным бегством. Старик подтвердил его догадку:
   - Мы прожили в этой деревушке восемь лет. И я уже надеялся, что нас оставят в покое. Много раз перебирались мы с места на место, уходя от опасностей... Я делаю это ради Керы, - тихо добавил он. - Но моя дочь стоит жертв.
   И Олен согласился с этим от всей души. Но, глядя на хозяина дома, отрешенно стоящего у окна, принц почувствовал суеверный страх. Внезапно Кэррион перестал казаться ему беспомощным стариком. А в повороте головы, властном профиле ему почувствовалось величие. Что если этот человек и вправду колдун? И он, Олен, губит свою душу, помогая ему? Но Кэррион, словно прочитав мысли принца, мягко улыбнулся.
   - Нет. Я не колдун. Просто мои скромные познания в медицине чаще всего были неверно истолкованы. Древняя мудрость книг понятна не каждому. И как сказал мудрейший Силот: "...Знание подобно яркому факелу. Но даже факел может погаснуть, попав в неумелые и грубые руки".
   - "Поэтому задача каждого просвещенного человека уберегать драгоценности мысли от попадания в умы недо-
стойные. Ибо велико тогда будет бедствие от искажения великих идей", - продолжил Олен.
   Кэррион склонился в поклоне.
   - Воистину, принц, велика моя радость от разговора с достойным собеседником. К сожалению, очень нечасты подобные подарки судьбы.
   Оглядевшись в поисках книг, Олен к своему изумлению не обнаружил ни одной.
   - Нет, - улыбнулся старик. - Свои сокровища я держу не здесь. Ты готова, Кера? Нам пора.
   Подняв с пола два дорожных мешка, Кера скрылась за неприметной боковой дверцей. За ней последовали Олен и хозяин дома. Согнувшись почти в два раза и сделав несколько шагов по узкому ходу, они оказались в небольшой пещере. Оглядевшись, принц издал благоговейный вздох. Книги были везде: размещенные на каменных полках, вырубленных в скале, в огромных сундуках, расставленных вдоль стен, даже сложенные в аккуратные стопки и прикрытые грубой холстиной. Кэррион ходил возле них. Гладил тисненую кожу переплетов дрожащими руками. Перелистывал пожелтевшие от времени ломкие страницы. И Олен понимал, что старику было бы легче отдаться разъяренным фанатикам, чем оставить эти драгоценности здесь, на произвол судьбы. Принц искренне разделял его чувства. Золотой вязью струились имена прославленных летописцев и поэтов, обещая минуты истинного наслаждения игрой отточенного ума. Как бы хотел он остаться в этой пещере и день за днем всю жизнь посвятить этим книгам!
   Королевская библиотека всегда служила ему надежным убежищем. Верной гаванью, в которой можно скрыться от жестокостей мира. Древние саги о героях настолько захватывали его воображение, что принц не всегда мог провести четкую границу между мечтами и действительностью. В мире своих грез он был бесстрашным воителем. Олен сражался один против огромных полчищ врагов и неизменно побеждал. Ну что же, усмехнулся он, вспоминая сказки, выдуманные для себя и про себя. Теперь у тебя есть королевство, которое надо завоевать. Враг, которому достаточно будет одной твоей ошибки, чтобы взойти на трон. Подвиг, который необходимо совершить, чтобы получить корону. Все как в твоих любимых легендах. Только вот душа не поет в предчувствии битв.
   "Видимо, нет во мне того божественного огня, который превращает обычного человека в героя", - с грустью подумал Олен. Не дано... Сидеть бы в тишине библиотек. Разбирать древние манускрипты, погружаясь в глубь веков, когда жизнь была не такой жестокой, а люди красивее и благороднее. Так нет же...
   Между тем Кера и старик закладывали лаз заранее принесенными в пещеру камнями. Преграда быстро росла, вскоре полностью отделив их от приближающейся опасности. Когда с этим делом было покончено, девушка достала из ларя хлеб, мясо и вино. И все трое, пользуясь небольшой передышкой, решили перекусить. Надо сказать, что события этого утра ничуть не испортили Олену аппетит. Он с такой жадностью набросился на нехитрую еду, что вызвал улыбки радушных хозяев.
   - Ваше высочество, - заговорил Кэррион, позволив принцу утолить голод. - Прошу, не посчитайте меня излишне любопытным. Но, может быть, вы сочтете возможным рассказать, что оторвало вас от того высокого положения в столице, которое вы занимали по праву рождения? И бросило так далеко от дома и близких людей? Поверьте, мною движет исключительно желание помочь вам.
   "Возможно, и не следовало бы доверяться незнакомым людям", - подумал Олен. Но в глазах Кэрриона светилось искреннее сочувствие. И Кера была явно заинтересована не менее отца, одарив принца ободряющей улыбкой...
   - Все это началось давно...
  
   Все это началось давно. Пышное и благодатное царствование последнего императора окончилось неожиданно и страшно. Вместе со своей супругой он был убит ночью, в опочивальне. Предатели прокрались под покровом темноты, сумев обойти посты дворцовой стражи, а, возможно, и щедро им заплатив. Императора похоронили. Горю его подданных не было предела. Все случившееся было объявлено заговором северных баронов, чьи владения лежали сразу за землями королевства. Войска перешли границу. Всего за полгода баронство стало провинцией Сардара. До совершеннолетия принца был назначен регент. Глава дома Торосов, соперничавшего с Аледами испокон веков. Проходили годы. О наследном принце как будто забыли. Он был предоставлен самому себе, да еще жрецам из храма Предвечного, которые бдительно за ним надзирали. Эти воспитатели привили ему вкус к долгому затворничеству наедине с книгами - качество, ценное для ученого, но совершенно не подходящее будущему правителю. Принц и его сестра, Нэд, не участвовали в разгульной жизни двора. Редко посещали пиры, на которых царствовали регент и его фаворитки. Их почти не приглашали на рыцарские турниры и балы. Однако день совершеннолетия принца приближался. Власть регента заканчивалась. И вот принца призвали на Большой Совет.
   Когда Олен вошел в тронный зал, придворные склонились в глубоком поклоне. Немногим больше десятка шагов отделяло принца от трона. И он прошел их между двумя рядами подобострастно склоненных голов. Гордая кровь Аледов текла в жилах принца, придав чувство уверенности и величественного спокойствия. Но между ним и троном стоял регент в окружении жрецов. Олен остановился, ожидая услышать слова о передаче власти и короны. Но сказано было совсем другое.
   - Возлюбленные подданные мои! - сладкой патокой разлился по притихшему залу чуть ленивый голос регента. - Вы все знаете, сколь тяжело для меня бремя великой ответственности, которую вы возложили на мои плечи после смерти нашего любимого императора. И вот сегодня я могу, наконец, ее сбросить. И передать управление страной этому юноше, стоящему перед вами. Но я спрашиваю себя, достоин ли он этой великой чести? И не нахожу ответа. Мы не знаем, сможет ли он вынести тяжкий груз власти. Поэтому, посовещавшись со жрецами Предвечного, осененными его небесной мудростью, я решил: принц должен пройти Забытую Дорогу. Только пройдя путем древних героев, он станет правителем Сардара.
  
   ...На этом месте Кэррион, внимательно слушавший историю принца, быстро начертил на столе какой-то знак. Девушка едва заметно кивнула. Олен же продолжал свой рассказ...
  
   Регент сообщил и о том, что в случае, если принца постигнет неудача, перед Большим Советом вновь встанет вопрос о наследовании власти. Жрецы были согласны с ним во всем.
   - Однако, - добавил регент с язвительной улыбкой, - если принц откажется от этого опасного путешествия к За-бытой Дороге, мы все поймем его. Ведь известно, что у юного Олена Аледа душа мыслителя, а не воина.
   Будь у Олена хоть немного времени на раздумье, все могло быть по-иному. Но ответ требовался немедленно. И принц дал клятву пройти по священным камням Забытой Дороги или погибнуть, с ужасом думая о том, что наиболее вероятно последнее.
   Покидая Большой Совет с гордо поднятой головой, он чувствовал за спиной насмешливые взгляды тех, кто недавно так низко перед ним склонялся.
   Вернувшись в свои покои, Олен перелистал все возможные карты и летописи. Но упоминания о Забытой Дороге были слишком туманны и противоречивы. Стало ясно, что регент и жрецы как следует потрудились, чтобы придумать принцу это испытание.
   Погруженным в тяжелое раздумье застал его приход Верховного Оракула. Событие тем более невероятное, что всем было известно твердое намерение старика не покидать стены храма. После смерти последнего императора он ни разу не вышел за ворота священной обители. Принц, всегда испытывавший к Оракулу чувство доверия, был рад его приходу. Но и удивлен. Странным казалось видеть этого аскета среди роскоши дворцовых покоев. Но когда старик заговорил, удивление сменилось тревогой и гневом. За спиной Олена плелся заговор. Регенту, не желавшему расстаться с властью, показалось мало обречь принца на безнадежное путешествие. Чтобы навсегда занять трон, он решил взять в жены принцессу Нэд. Как только Олен покинет город, состоится торжественная церемония. Нэд и регент станут коронованными правителями Сардара.
   Принц и Оракул долго совещались. Старик предложил Олену мудрое решение. Существовало только одно место, где власть регента будет бессильна. За стенами храма все принадлежит высшему существу. И когда на рассвете Олен уходил из Нариза, Нэд уже принадлежала Предвечному. Уходил тайком. Зная, что всесильный регент не простит ему посвящения сестры в жрицы...
  
   Сквозь толщу камня пробивался глухой рокот горного потока. Мысль о том, что через несколько часов он будет идти по незнакомой дороге, надеясь только на счастливую случайность, повергала принца в жестокое уныние. В его любимых книгах на помощь странствующим рыцарям всегда приходили лучезарные волшебницы или даже боги спускались с небес, чтобы указать путь. А опальному принцу приходится рассчитывать лишь на свои силы. А они, к сожалению, не так уж велики.
   Кэррион встал из-за стола и, походив немного по пещере, остановился возле большого сундука. Откинув тяжелую крышку, он вынул пергамент с нанесенной на него картой и положил перед Оленом. Понять что-либо из таинственных знаков, испещривших плотный лист, на взгляд принца, было совершенно невозможно. Однако старик уверенно водил по нему пальцем, объясняя путь. Вскоре стало ясно, что сам Олен, даже ориентируясь на указания Кэрриона, не пройдет и двух шагов. Владелец древней карты пребывал в растерянности. Старик действительно хотел помочь принцу, но не представлял как.
   - Принцу нужен проводник, - подсказала Кера.
   Кэррион печально покачал головой.
   - Я уже слишком стар для такой дороги.
   - Тогда с принцем пойду я, - решительно заявила девушка. - Отец, мы ведь не можем оставить принца теперь, когда он так нуждается в помощи.
   Затаив дыхание, Олен слушал этот разговор. Он ожидал, что старик не пожелает расстаться со своей дочерью. Но Кэррион дал свое согласие. Так неожиданно принц обрел спутницу.
   Из пещеры был еще один выход - в скалы. Узкая тропинка должна была вывести путешественников далеко от маленькой деревушки, затерянной среди мрачных утесов. Олен стоял в стороне, пока отец и дочь прощались перед долгой разлукой.
   Солнце проглядывало сквозь облака, подсвечивая золотом их изнанку. К небу поднимался черный дым. Дом Кэрриона горел. Старик смотрел вслед Олену и Кере до тех пор, пока они не скрылись за поворотом. Тогда, расправив крылья и наслаждаясь вновь обретенной возможностью полета, в небо взмыл ослепительно белый дракон.
  
   Глава вторая
  
   СКРЫТОЕ ПЛАМЯ
  
  
   В опасный путь, не ведая сомнений,
   Уходят лишь герои и поэты.
   Всем остальным дана судьба иная:
   Их не пьянит призыв свистящий ветра,
  
   Их не прельщают горные вершины,
   Наполненные вечными снегами,
   И глубина таинственных ущелий
   Страшит. О том, что не герои - знают сами.
  
   Но если все же им пройти придется
   По скользким тропам над ревущей бездной -
   Пройдут. Ведь малодушию нет места
   В душе того, кто человеком назовется.
  
  
   Серый гранит был холоднее льда. Солнце то появлялось на несколько мгновений в разрыве туч, то снова пряталось, надолго лишая землю своего скудного тепла.
   Два человека шли по узкой горной тропе. Под ногами разверзлась бездонная пропасть. В глубоком ущелье шумел поток, бегущий по острым камням. Его угрожающий рокот заставлял путников прижиматься спинами к скале, ища хотя бы слабую опору. Ветер казался особенно упрямым и пронизывающим насквозь здесь, на высоте. Олен и Кера тщетно старались уберечься от его ледяного дыхания. Но он легко проникал под плотную одежду, заставляя тело болезненно сжиматься от холода.
   Принц уже не раз раскаялся в том, что отправился в это безнадежное путешествие. Злость на свою неожиданную спутницу росла с каждым шагом. Неужели нельзя было пойти другой дорогой, более удобной? Согнувшись от нового порыва ветра, больше напоминающего удар, он с раздражением смотрел на девушку. Она, казалось, совсем не ведала усталости и страха. Рядом с Керой Олен упорно чувствовал себя слабым и беспомощным. Он споткнулся, и из-под ног полетели камни, исчезая в пропасти. Не хватало еще соскользнуть вслед за ними с узкой тропы! Принц прибавил шагу и почти уткнулся в спину Керы. Девушка оглянулась. Улыбка, подаренная Олену, невольно заставила его выпрямить плечи и не смотреть вниз. Потому что смотреть принцу захотелось только в ее глаза, чудно золотистые, со сверкающими таинственными искорками на самом дне...
   - Потерпи еще немного. Скоро отдохнем, - сквозь завывания ветра крикнула Кера.
   "Скоро отдохнем" - самые прекрасные слова на свете! Но принц скорее согласился бы добровольно прыгнуть в ущелье, чем позволил спутнице усомниться в его стойкости и храбрости.
   - Я не устал! - прокричал он срывающимся голосом.
   Вместо ответа Кера обратила к нему восхищенный взгляд: "Правда? Какой ты сильный! А вот я вовсе без сил". И Олен сразу почувствовал себя намного лучше. Ну конечно, она устала, и гораздо больше, чем он. Принц мечтательно любовался осторожной грацией девушки, забыв про опасности горной тропы и свою недавнюю злость на неутомимость спутницы. Кера же чуть заметно улыбалась. Ей казались забавными пылкие взгляды Олена, то сердитые, то восхищенные. Нужно заставить его поверить в себя, в свою силу. Так сказал ей отец на прощанье. В сердце Олена, таком бесхитростном, Кера читала как в открытой книге. И понимала главную опасность, подстерегающую принца на каменистой тропе странствий. Человек, долгие годы проживший в долине, попав высоко в горы, боится задохнуться. Вот и Олен, вырвавшись из уютного мира своих мечтаний, может сломаться или ожесточиться. Только вот в силах ли она уберечь его от этого? И должна ли?... Так рассуждала Кера, шаг за шагом преодолевая самые опасные участки коварной дороги.
  
   Пещера радушно приняла усталых путников. В дальнем углу, за большим камнем, были припрятаны сухой хворост и потертая шкура, которой занавесили вход. Кера принялась разводить костер, а Олен привалился к стене, давая отдых усталому телу. Но как только принц позволил себе расслабить напряженные до судорожной боли мышцы, его ноги противно задрожали. Перед глазами поплыли красные пятна, все вокруг стало затягиваться багрово-желтой пеленой. С ужасом Олен подумал, что сейчас лишится сознания. Или просто уснет прямо на неудобном холодном полу.
   Наверное, он все же ненадолго забылся. В себя его привел голос Керы. Она что-то увлеченно рассказывала и, казалось, совсем не замечала, что Олен уже готовился погибнуть от усталости. Облегченно переводя дыхание, принц подумал о том, что ему надо научиться преодолевать свои слабости. Или, по крайней мере, очень хорошо скрывать их от тех, кто рядом.
   Он попытался вслушаться в рассказ Керы.
   - ...тогда отец показал мне, как можно быстро восстановить силы после утомительного пути, - негромко говорила она, бережно подкладывая в огонь тонкие ветки. - Нужно представить себе, что рядом с тобою течет ослепительно-голубой поток. Когда ты поверишь в него всем сердцем, то сможешь увидеть его сверкающие волны. Подойди и зачерпни его воды. Смело бери из этого источника таинственное могущество, в нем заключенное, и ты почувствуешь, как возродятся твои силы...
   Олен попробовал нарисовать себе эту картину. Но стоило только закрыть глаза, как голова становилась тяжелой и клонило в сон. Пару раз он вздрагивал и просыпался. А вот потом... Потом он даже не успел осознать момент перехода через тонкую границу реальности. Рядом с ним текла ярчайше-лазурная река. От нее веяло такой несокрушимой, древней силой, что принц не сразу решился подойти ближе. Казалось, вся мощь земли сосредоточилась в сверкающих струях этого потока. И когда Олен смог это в полной мере почувствовать, его захлестнула волна благоговейного восторга. Скрытый огонь потек по его жилам, согревая и разгоняя усталость...
   Принц открыл глаза. Рядом сидела Кера, задумчиво глядя в огонь. Костер потрескивал, давая ровно столько тепла, сколько необходимо, чтобы отогреть озябшие руки. Да еще подержать над его жаром пресную лепешку, чтобы она стала мягкой и ароматной. На низких каменных сводах улыбками горных троллей плясали алые блики. Олен и Кера, насытившиеся и обогретые, молчали. Временное убежище казалось им очень уютным, и не хотелось думать или говорить о том, что скоро придется вновь подставлять лица ледяному ветру.
  
   Когда путники вышли из пещеры, их ждал промозглый холод, напоминая, что тепло и безопасность - явления кратковременные. Снова приходилось следить за каждым своим шагом. И сердце замирало, когда из-под ног осыпались камни. Олену по-прежнему приходилось уговаривать себя пройти еще чуть-чуть... Но где-то в глубине души появилась уверенность, что рано или поздно его скитания закончатся. И закончатся хорошо. Нужно только запастись терпением и выносливостью. Чтобы доказать себе, что он сможет выдержать все испытания, принц даже взял у Керы ее дорожный мешок и теперь нес его вместе со своим...
   Пропасть сменило ущелье, оставив путникам лишь узкий проход между двумя отвесными скалами. Где-то вверху мелькал серый лоскуток неба. И принц, протискиваясь между плитами темного гранита, устремлял к нему тоскливый взгляд. Над головой что-то страшно потрескивало, угрожая обвалом, и строгая спутница запретила ему разговаривать даже шепотом.
   Когда Кера и Олен миновали последний тесный поворот, то оказались на небольшой площадке, с которой начинался пологий спуск к обширному плато. За ним в синеватой дымке виднелся сосновый бор. Принц облегченно вздохнул. Наконец-то твердая земля под ногами! И можно идти, не боясь, что камень соскользнет с узкой тропинки и увлечет тебя за собою на дно пропасти. Идти, а не скакать от обрыва к обрыву, уподобляясь диким козам... Принц уже хотел спуститься, но Кера удержала его за руку. Олен недоуменно посмотрел на спутницу. Чего здесь опасаться? Засады? Но плато абсолютно пустынно. Ни чахлого кустика, ни даже большого камня, за которым могли бы спрятаться неведомые враги... Девушка подошла к самому краю и, подняв с земли увесистый обломок скалы, со всей силы бросила вперед. Он не упал и остался лежать, как разумно предположил Олен, а с устрашающей легкостью проломил такой надежный, на первый взгляд, слой земли. Тут же стремительно образовалась трещина, сквозь которую проглядывала огненная мантия раскаленной лавы. Жидкое пламя бурлило, выплескивалось наружу и, в конце концов, застыло темной коркой. У принца предательски закружилась голова, как только он явственно представил, что могло с ним случиться, если бы не Кера. Но благодарность быстро сменилась недоумением. Судя по всему девушка собиралась пройти через это озеро подземного огня, ведь другого пути рядом не было. Кера охотно объяснила, как это можно сделать. Среди бурой почвы, скрывающей под собою опасность, встречались светло-серые островки. Они стойко держались против смертельного жара, уходя на глубину и заключая лаву в каменную чашу. Если идти только по ним, можно было перебраться к лесу. Кера ступила первой, наказав Олену двигаться точно по ее следам.
   Тяжелое небо низко нависало над обширной пустошью, по которой с осторожностью шли два путника. Глубинный жар просачивался сквозь тонкий слой твердой земли. Глаза Олена заливало едким потом. Ладони были липкими и влажными, к горлу кислым комом подкатывала дурнота. В голове жила только одна мысль: "Только бы не споткнуться". Время тянулось невыносимо долго. Казалось, прошло уже несколько часов, а они все шли и шли. Как хорошо было бы оказаться сейчас в сумрачной тишине леса. Насладиться спокойствием и умиротворенностью, таящимися в аромате сосен.
   Но вот самая трудная часть пути осталась позади. По-настоящему с облегчением Олен вздохнул тогда, когда ступил на опавшую хвою. Удивительно, но теперь, когда все страхи остались позади, принц почувствовал себя способным на еще более трудный переход. А ведь раз десять на дню он мог сорваться со скалы, оступиться на камне среди огненного озера. Олен почувствовал невольную гордость. Что еще может случиться с ним, особенно теперь, когда все испытания позади?
   Словно в ответ на беспечные думы принца, раздался отдаленный гул. Он стремительно приближался, становясь все громче и громче. И вдруг с гор хлынул каменный поток. Завалив путь, которым недавно прошли Олен и Кера, он хлынул на огненное плато, проломив его непрочную поверхность. Как будто тысячи алых змей поползли по бурой земле, сливаясь в зловещее, мерцающее невыносимым жаром, пятно. Оно становилось все больше и больше. И вот уже тяжелая волна катилась прямо на путников, оцепеневших от ужаса, захлестывая безопасные прежде островки.
   Еще долго в страшных снах Олена преследовал этот завораживающий вихрь яростного пламени. И снова он бежал, теряя рассудок от нечеловеческого напряжения... А Кера вновь и вновь будет задавать себе один и тот же вопрос: отчего случился обвал? Не оттого ли, что чуткий сон скал был неосторожно потревожен чьими-то громкими голосами? Но ответ был навсегда погребен под огромной толщей камней...
   Лес расступился, открыв перед путниками реку и мост через нее. Мост был всего лишь положенными на воду бревнами, связанными толстой веревкой и прикрепленными к двум деревьям. Еще одна веревка служила жалким подобием перил. Сильное течение сносило мост в сторону, грозя сорвать в любую минуту. Бревна были скользкие от воды, и в другое время Олен сильно бы задумался, стоит ли переправляться по столь ненадежной опоре. Но теперь он оказался на середине моста раньше, чем почувствовал страх перед опасными водоворотами.
   ...Принц вслед за Керой в изнеможении опустился на холодную землю. Устало подумав о том, что не пошевельнет пальцем, даже если земля разверзнется под ногами, Олен закрыл глаза. Ветер собирал над головами утомленных путников тучи. Пронесся по лесу, разнося запах дождя. Вскоре первые крупные капли упали на разгоряченные лица. Принц жадно ловил их губами. Но холодная вода, хлынувшая с небес, заставила Керу и Олена подняться и отправиться искать убежища. Кера неплохо знала эти места, и после недолгого бега под непрекращающимся ливнем они выбрались к заброшенной охотничьей хижине. Низкая дверь болталась на одной петле, часть крыши обвалилась. Но Олен был рад и такому укрытию.
   На относительно сухом земляном полу Кера развела костер. Необходимо было согреться и высушить насквозь промокшую одежду. За пустыми окнами сгущались сумерки. Тепла было недостаточно для двух озябших путников, и они сидели, прижавшись друг к другу, кутаясь в одно одеяло. Кера, не отрываясь, смотрела сквозь огонь на горящие смолистые ветки и впервые за весь день выглядела усталой. А Олен любовался ее лицом, удивительно величественным и таинственным в свете костра. И думал о том, как поступил бы на его месте какой-нибудь герой из его любимых легенд. Прекрасная девушка положила голову на твое плечо, и волна ее теплых волос греет твою щеку. Близится ночь...Тяжело вздохнув, Олен напомнил себе, что жизнь, к сожалению, сильно отличается от сказки. И постарался незаметно уступить Кере часть одеяла побольше. Вглядываясь в девушку, сидящую рядом, принц с удивлением понял, что Кера неуловимо напоминает ему Нэд, младшую сестру. Олен никогда не был с ней особенно нежен. Но воспоминание о печальной светловолосой девушке наполнило сердце глухой болью.
   Чистое пламя костра разогнало темноту в глубинах души, осветив ее до самого дна. А из огня, навстречу нарождающейся ночи, вставали образы тех, кого он любил и кого ненавидел. И незнакомыми людьми предстали перед принцем его близкие.
   Нэд, такая гордая и холодная, посмотрела на него глазами обиженного ребенка. И ее молчаливый укор звучал громче любых обвинений. Принцесса села рядом, опустив голову на колени. За ее спиной встал регент, с тускло мерцающим золотым венцом на лысеющей голове. Его желчная усмешка уже не рождала в Олене волны слепой ненависти, как раньше. Принц вглядывался в знакомое лицо, видя в нем страх, усталость. И еще что-то, набегающее, как темное облако... Может быть, отголосок старых тайн, не до конца похороненных в запутанных переходах королевского дворца... Вслед за сестрой и регентом к Олену вышли отец и мать. Он жадно смотрел на них, пытаясь удержать в памяти полузабытые черты. Но они ускользали, скрываясь за тенью времени. Тишина дышала откровениями. И принц боялся упустить даже их мельчайшую часть. Но таинственная завеса, приоткрывшаяся так внезапно, снова опустилась. Оставив Олена с ощущением неразгаданной загадки и грусти. Вокруг заброшенной хижины призрачным видением встал королевский дворец. Его стены всегда были принцу домом. Домом без семьи.
Со стыдом вспоминал он, как много раз проходил мимо сестры, мимо ее детских обид и страхов. Не пытаясь
понять, не желая даже выслушать! Все ее беды казались тогда такими мелкими, не стоящими его внимания. Олен возвращался к своим книгам, посвящая все свое время летописям древних лет. А Нэд, доверчивая, пылко им восхищенная, оставалась одна. И как-то незаметно получилось, что она больше не подходила к нему, пытаясь увлечь в свои игры. Чему принц был только рад. Однако, когда пришло время, он решительно принес ее в жертву своим интересам. Не думая о том, что у юной принцессы были свои желания, свои мечты...
   Так сидел он, погрузившись в горькие раздумья. Угадав печаль, Кера тронула Олена за плечо и показала на небо. Ветер разогнал облака, и на черном бархате горели звезды. На восток бежала Лань, преследуемая Волком. Но он не мог ее догнать, потому что между ними, раскинув руки, стоял Паломник. А в темной вышине над его головой простер свои крылья Дракон. На него-то и указывала Кера.
   - Красивое созвездие, правда? - тихо спросила она.
   - Пожалуй, самое красивое на всем небе...
   Олен рассеянно кивнул. На его взгляд созвездие Дракона ничем не отличалось от всех остальных. Взять ту же Сидящую Кошку, ее звезды не менее ярки.
   - На языке Древнего Народа его называют Кэртон Кэр.
   Удивленный Олен услышал в голосе Керы глубокое благоговение. С таким чувством и любовью произносят имя лишь дорогой сердцу и высокочтимой святыни.
   - Когда-то он жил на земле... А потом ушел на небо, чтобы вернуться в день Великой Битвы...
   Девушка как будто пересказывала сама себе старую
   сказку, не заботясь о том, слушает ее кто-нибудь или нет.
   - Это было в Темные Века. Благословенный Драконий Архипелаг был тогда лишь сумрачной пустыней, к берегам которой не подходили корабли. Древний Народ жил рядом с людьми, страдая от постоянных войн. Кланы Драконов враждовали между собою. Ссорились с соседями. Древний Народ не верил людям. Люди недолюбливали драконов. Порой взаимная неприязнь превращалась в открытую вражду. Вражду ужасную уже тем, что она окончательно истощила силы Древнего Народа. И так продолжалось не один век. В конце концов драконов осталось мало, и они были слабы. Люди без особого труда вытеснили их с континента. И Древнему Народу грозило угасание и забвение. Но тут появился Кэртон Кэр. Он был из клана Белых Драконов. Но тогда многие говорили, что он явился из небесных чертогов Агиры, Дома Всех Богов. Небожители не захотели гибели своих детей. Кэртон Кэр смог сотворить чудо. Он объединил Древний Народ и нашел для них землю. Так семьсот первых драконов заселили Архипелаг. День и ночь трудились они, используя древнее мастерство и тайные знания. И вот был создан Кэр-Лог, столица и светоч Драконьего Архипелага. Все самое прекрасное, чем владел Древний Народ, было собрано там. Неустанный труд превратил пустынную и бесплодную землю в щедрую и гостеприимную. Тенистые сады и виноградники спускались с зеленых холмов к морю. Зеленели леса, в глубине которых драконы трудились в шахтах, добывая в изобилии золото и драгоценные камни. И теперь под благословением священного Кэр-Лога жила просвещенная раса, сведущая в искусствах магии и философии, а совсем не жалкие, полудикие изгнанники. Чудеса Архипелага привлекали путешественников и торговцев с континента и далеких островов. На какое-то время вражда между людьми и драконами была забыта. Жители Драконьего Архипелага с радостью шли к людям, чтобы научить их ремеслам, изящным искусствам, медицине. А случалось и так, что храбрые принцы и знатные рыцари добивались любви прекрасных дочерей Кэр-Лога. Легенды о любви Гарда Аледа к Кэрэлле Златокрылой, наверное, живы и до сих пор. А еще молодые драконы любили слушать предание о том, как один владетельный рыцарь сумел получить себе в жены Лару Прекрасную, красивейшую из юных дев священного города... Но продолжалось все это недолго. Золотой Век Доверия закончился быстро, оставив в сердцах Древнего Народа сожаление и горечь. В землях людей начались кровопролитные войны, и корабли перестали подходить к пристаням Архипелага. На континент обрушились ураганы, ливни, наводнения. Люди озлобились, стали искать виновных. Где-то в несчастьях обвинили колдунов, а кое-кто стал подозревать драконов и их древнюю магию. Это был век всеобщего безумства. Разрушались храмы старых богов и повсеместно воздвигались новые идолы. Им приносили кровавые жертвы, надеясь вымолить для себя милость и пощаду. Мертвые города, покинутые людьми, стояли на плодородной прежде земле с пустыми домами и распахнутыми вратами... Немногие правители смогли спасти своих подданных от неверия и жестокости, идущих на смену голоду и бедствиям. Но Гард Алед сумел уберечь свой народ. Его королевство было оазисом спокойствия в море бурь и потрясений. Мечом защищал он свои владения и щедрой рукой помогал тем, кто жил на его землях... В то неспокойное время Древний Народ отгородился от внешнего мира. И о нем вскоре забыли. Память людей, как и их век, коротка... В Кэр-Логе умер Кэртон Кэр, правивший на землях Архипелага долго и справедливо. Его смерть была громным горем для Древнего Народа. Его похоронили с почестями в хрустальной усыпальнице, построенной на самой высокой башне священного города. Но случилось чудо. На следующее утро тело Кэртон Кэра исчезло. На стене усыпальницы золотыми буквами горело пророчество:
   "Я сойду с небес, чтобы защитить детей своих в Великой Битве".
   Кера замолчала. Ночь давно накрыла лес темнотой, и утомленным путникам пора было устраиваться на ночлег. Олен долго ворочался, растревоженный рассказом спутницы. И даже закрыв глаза, принц не мог избавиться от упоительного видения хрустальных стен священного Кэр-Лога. Горели белым огнем серебряные башни, а над морем, расправив крылья, парили драконы. Потом из мрака полусна появился Гард Алед, его достославный предок, гордый, могучий и чем-то похожий на самого Олена. В руке он сжимал сверкающий меч и уводил принца куда-то в даль звездного неба...
  
  
   Глава третья
  
   СЛЕД СУДЬБЫ
  
  
   Их путь лежит через леса,
   Где дремлет пышная краса,
   Где дикий зверь бежит на зов,
   Внимая звуку голосов,
   И где давно уж нет людей.
   Но враг опаснее зверей.
  
   Морозное утро прихватило сверкающими щеточками инея опавшую хвою. Льдисто-голубое небо обнимало озябшую землю, придавая ей холодный перламутровый отсвет приближающейся зимы. Вокруг костра трепетало жаркое сияние. В подвешенном над огнем котелке кипела вода с бурыми, прихваченными изморозью, листиками дикой мяты. Ее свежий аромат и жар близкого пламени разбудили Олена. Закутавшись в одеяло, принц попытался продлить восхитительное состояние полудремы, в котором так легко сплетаются явь и сон. А по легкой паутине мыслей невесомо скользят мечты.
   Но вместе с теплом костра, бодрящим и вливающим новые силы, на Олена нахлынули заботы и тревоги наступающего дня. Предстоял долгий путь. При этой мысли принц почувствовал непонятную радость, которой почти устыдился. Ему хотелось идти вперед, немедленно встретиться с новыми опасностями, чтобы с честью их пре- одолеть. И чтобы рядом с ним шла Кера. Стойкая, выносливая. Сказочно прекрасная в сиянии утренней свежести.
   Согревшись пахнущим летом травяным отваром, Олен и его спутница не спеша собрали вещи и, затушив костер, отправились в путь. Узкая тропинка, хитро петляя между соснами, вывела их на большую дорогу. Летом по ней ездили торговые обозы, шли паломники на поклон в храм Предвечного. К наступлению зимы она стремительно пустела. В этот ранний час дорога была совершенно безлюдной, и путники могли идти по ней, не опасаясь нежелательных встреч. Олен с легкой улыбкой вдыхал прозрачный воздух, чуть подогретый солнцем. Небо было безоблачным и светлым. И так легко верилось, что впереди еще много ясных, приветливых дней. Но душа улавливала то, что не хотели замечать глаза - светлую тоску увядания... Идти было легко. Олену хотелось раскинуть руки и лететь ввысь, к яркой лазури, к золотым солнечным нитям...
   Кера шла, опустив голову. С того времени, как они вышли на большую дорогу, ее не покидало присутствие близкой беды. И беспечность Олена вызывала досаду. Девушка уже начинала бояться, не ошибся ли отец, отправив ее вместе с этим принцем, больше похожим сейчас на ребенка, радующегося новой игрушке. Но, как и велел Кэррион, она чутко прислушивалась к каждому шороху, к крику птиц, к треску сухих веток. И была готова заслонить Олена от опасности.
   А для принца громко звучали песни леса и неба. Не решаясь говорить громко в торжественной тишине утра, он чуть слышно стал читать строки своего любимого поэта, О`Конна:
  
   Лес стоял глыбой темной.
   Шумел песок под ногами.
   А он уходил из дома.
   - Не уходи, останься!
  
   Плакали ветки ивы,
   Когда проходил он мимо
   (А он уходил из дома):
   - Не уходи, останься!
  
   Падали с неба звезды
   В открытую рану земли.
   Та, за которую все кричало:
   - Не уходи, останься! -
   Молчала.
  
   А он уходил из дома,
   Ветром уже осчастливлен.
   И перед ним открывались
   Море, дорога и горы.
  
   Черная птица ворон
   Перекричала ветер на перекрестке
   (Плохая примета):
   - Не уходи, останься!
  
   Печаль, заключенная в словах давно ушедшего в Агиру поэта, передалась и Олену. Словно про него были сложены эти строки. Это он уходил, не ведая, когда вернется. Но воздух, пропитанный ароматом сосен, пьянил. Дорога уходила вдаль, даря непривычное доселе чувство освобождения.
   ...И принц уже видел себя в костюме странствующего менестреля, с лютней в руках путешествующего по всему королевству, переходя из замка в замок. В огромных залах, освещенных факелами, исполняющего баллады в честь прекрасных дам. И знатные юные девы в одеяниях из сверкающей парчи, покоренные, отдают ему свою любовь. Но он, принц по происхождению и поэт в душе, верен той единственной, которую полюбил навеки. У нее волосы цвета драгоценного темного дерева, глаза, впитавшие цвет и блеск всего золота мира, и тело, словно выточенное из гладкого камня. Когда же наступит долгожданный момент встречи, королева его грез подойдет к нему и нежно обнимет...
   Кера больно дернула Олена за руку и стащила с дороги. Притаившись за толстыми стволами деревьев, девушка зашипела на принца, как дикая кошка. Из-за поворота появился отряд конной стражи, приближения которой Олен, погруженный в свои мечты, попросту не заметил. Вооруженные тяжелыми мечами и арбалетами, всадники проехали мимо, возглавляемые устрашающего вида рыжеусым капитаном, которого с трудом нес конь. Солнце отражалось в начищенных до блеска кирасах. Когда стражники скрылись, Кера попыталась внушить принцу необходимость быть осторожными.
   - Никто не должен знать о том, кто вы такой, - терпеливо объясняла девушка. - Малейшая случайность способна нас погубить.
   Но Олен проявил поразительное упрямство.
   - Я наследник дома Аледов, - возразил он. - И мне незачем прятаться. Мой народ не предаст меня.
   Кера тяжело вздохнула, мысленно награждая принца Олена Аледа весьма нелестными титулами. Она могла бы многое рассказать принцу о преданности его подданных своим правителям. А в особенности о их любви к золотым монетам, которыми в изобилии располагает всесильный регент. Олен же, судя по всему, ожидал, что при одном его имени все бросятся на колени и признают его своим правителем. Наивность, граничащая с глупостью.
   Девушка с грустью посмотрела на горизонт, словно надеясь уловить неверный отблеск серебряных башен Кэр-Лога.
   Прекрасный город, невыразимой тоской ты пророс в тех, кому выпало счастье увидеть тебя. И кому было суждено покинуть тебя, возможно, навсегда. Ажурные мосты, уходящие вверх, растворяющиеся в сверкающей лазури. Спокойные теплые лагуны, голубыми жемчужинами вкрапленные между светлым золотом песчаных пляжей. Прохладная зелень апельсиновых рощ. Прекрасные дни беззаботного счастья теперь вспоминались как сладкий, несбыточный сон.
   И после того, как она растворялась в прозрачных струях гармонии, познала самое совершенное, что есть на земле, темным кошмаром навалилась непонятная, грубая жизнь. Чужие обычаи и нравы, лишенные того богоподобия, к которому она привыкла в светлых чертогах священного города... А теперь все зависит от этого человека, ее спутника, идущего рядом и глазами, полными восхищения, смотрящего на лес и небо, которые, может быть, по-своему и красивы, но им так далеко до лесов и неба ее далекой родины.
   Заметив нежелание Керы разговаривать, принц обиженно отвернулся. Не слишком ли много она на себя берет? Ему нужен был проводник, а не советник. И тем более не нянька.
  
   Дорога привела путников в деревню. Крепкие бревенчатые домики подставляли солнцу свои покрытые соломой крыши. В пыли копались куры, рядом играли дети и собаки, одинаково грязные и жизнерадостные. Маленькая таверна приветливо распахнула свои двери для всех, кто желал сытно поесть и мог за это расплатиться. Покачивалась скрипящая на ветру вывеска, на которой затейливыми буквами было выведено "Зеленый Петух". С кухни на улицу доносились дразнящие запахи. Не слушая предупреждений осторожной Керы, Олен вошел внутрь. Смерть от голода казалась ему сейчас более реальной, чем какие-то призрачные тревоги спутницы.
   Глаза не сразу привыкли к полумраку, царившему в просторном зале. Узкие окна, затянутые промасленной бумагой, пропускали лишь тусклый свет, которого едва хватало, чтобы не спотыкаться об лавки и ноги посетителей. Выбрав место в углу, подальше от любопытных взглядов, Олен и Кера сели на крашеные скамьи. Увесистый кошелек, вынутый принцем, привлек внимание дородного хозяина. И почти немедленно перед путниками появилось дымящееся мясо в глиняных горшочках, политое острым соусом. На деревянном блюде лежали огромные куски хлеба и куски копченой рыбы. От вина Олен и Кера отказались, попросив принести свежего молока.
   Стоя возле принца и пересчитывая вырученные деньги, хозяин "Зеленого петуха" с нежнейшей улыбкой смотрел на оголодавшего молодого человека, с завидной жадностью уничтожавшего все, что перед ним стояло. К его спутнице, почти не притронувшейся к еде, он сразу испытал нечто вроде презрительной жалости. Сравнивая ее со своими дебелыми дочерьми, помогавшими обслуживать гостей, хозяин испытывал прилив отцовской гордости. Вот кто настоящие красавицы, не то что эта худышка, сидящая с отсутствующим видом перед его лучшими блюдами.
   Кера действительно не могла проглотить даже кусочка. Отломив кусок хлеба и запив его молоком, она замерла, прислушиваясь к нарастающей дрожи внутри. Девушка доверяла силе предчувствия. А тревога с самого утра не оставляла ее, заставляя каждую минуту ожидать чего-то страшного. Но все было спокойно. Привыкнув к сумраку, Кера уже различала гирлянды из стручков красного перца, украшавшие деревянные стены. Ясно видела лица немногочисленных посетителей, занятых едой и неспешными разговорами. Могла даже разглядеть вышивку на широких передниках хозяйских дочерей, появляющихся, чтобы принести кружки с вином и забрать пустые блюда. Никто не смотрел на Олена и Керу, не показывал пальцем на наследного принца, скрывающегося от гнева регента. Кажется, было бы разумнее позволить себе отдохнуть и отдать должное вкусно пахнущим блюдам, как это делал Олен.
   А Олен, утолив, наконец, голод, наслаждался теплом и относительным уютом гостеприимной таверны. Ни в коем случае не следовало пренебрегать теми редкими минутами спокойствия, которые дарил случай. Принц рассматривал нехитрую резьбу по краю стола, затертого до блеска локтями посетителей, и мысли текли легко и невесомо, голова склонялась все ниже и ниже...
   ...Пиршественная зала была освещена яркими огнями сотен свечей и факелов. Голоса сливались в невнятный шум. За длинным столом, уставленным золотыми блюдами, полными яств, сидят благородные рыцари и дамы в сверкающих нарядах. На балконе играют придворные музыканты, услаждая слух гостей чудесными мелодиями. Сегодня день его триумфа. Сегодня все кубки до краев наполнены алым, точно кровь, вином и поднимаются в его честь. В честь Олена Аледа, правителя Сардара. Рядом с ним сидит прекрасная девушка, и свет факелов отражается в ее глазах. Яркие искры танцуют в двух озерах теплого золота. Она улыбается ему. И эта улыбка Олену дороже всех сокровищ королевства. Тонкие пальцы, украшенные перстнями, робко сжимают его руку, словно одобряя. Или ища одобрения и поддержки в его силе...
   ...Тяжелая дверь громко хлопнула, обрывая непрочную нить сновидения. В таверну вошел человек и остановился, ослепленный резким переходом от света к полумраку. Черный плащ, окутывавший незнакомца, показался сидящим в зале частью ночной темноты. Когда пришедший откинул его, чтобы достать кошелек, у пояса холодно блеснула рукоять меча.
   Несколько монет покатились к хозяину, и он с жадностью схватил их. Полновесные золотые нечасто оседали в его карманах, но сегодня на них был настоящий урожай. Он даже вышел из-за стойки и поклонился.
   - Что угодно доброму господину? Вино, жареное мясо? Или тушеное, с острым соусом? У меня все самое лучшее!
   Незнакомец покачал головой.
   - Мне нужно знать дорогу по ту сторону Крэгова Леса.
   Услужливый хозяин поежился.
   - Места там пустынные. Если ваша светлость хочет благополучно их миновать, то вам нужно нанять проводника.
   - Я еду один, - непреклонно ответил гость.
   Хозяин "Зеленого Петуха" обреченно вздохнул:
   - Ну, если так, то вам нужно доехать до Болотной Развилки, это легко. Дальше дорога ведет к Ларовым Холмам, где стоит замок леди Ровены. Послушайтесь старого человека, добрый господин, сверните направо. Так хоть длиннее, да безопаснее. Дорога приведет вас прямо к границе с Северным Баронством.
   Еще один золотой был брошен услужливому хозяину. Путник кивнул и направился к выходу. Гости таверны с любопытством проводили глазами необычного посетителя. Уже открыв дверь, он обернулся, и взгляд его встретился со взглядом Олена, сидевшего в углу за своим столом. И принц опустил глаза, не выдержав холодной, беспощадной силы, исходившей от одинокого путника. Дверь захлопнулась. Но Олен несколько минут сидел в оцепенении, не в силах избавиться от внезапно нахлынувших тяжелых мыслей. Он чувствовал себя так, будто только что стал свидетелем чего-то запретного и страшного. За этим человеком тянулась череда темных теней, со стонами и проклятиями преследующих его. И они заслонили все светлое и радостное, что было в душе Олена. Мутный, ядовитый осадок от мимолетной встречи со временем исчез. Но не исчезло чувство, что совсем рядом прошла его судьба, коснувшись холодным дыханием грядущих испытаний.
   Для хозяина "Зеленого Петуха" сегодня был удачный день. Не прошло и получаса, как из таверны вышел странный посетитель, щедро раздающий золотые монеты, как дверь снова распахнулась, и с улицы с шумом ввалился столичный патрульный отряд. С громким смехом бравые воины регента расселись по пустующим лавкам. Рыжеусый капитан, усадив себе на колени одну из хозяйских дочерей, громовым голосом потребовал вина. Запотевший кувшин был немедленно подан. Запыхавшийся хозяин принимал из рук испуганной кухарки различные яства и предлагал их вниманию стражников. Старание было щедро вознаграждено. Робко присев на край скамьи, хозяин таверны с готовностью ожидал новых заказов. Пышнотелые девицы, обнимаемые пылкими воинами, смущенно хихикали. Собравшись с духом, хозяин заискивающим голосом спросил, что привело доблестную столичную стражу в такие глухие места.
   Капитан стукнул кулаком по столу, расплескав вино из высоких глиняных кружек.
   - Принц Олен, так его и растак. Приказано доставить его к регенту.
   Спросивший сокрушенно покачал головой. Ничего хорошего разыскиваемому принцу такое сопровождение не сулило. Обычно ведомые патрулем славного города Нариза попадали прямиком в подвалы королевского дворца. А оттуда мало кто выходил живым, это уж знали все.
   Несколько мгновений Олен не мог осознать услышанное. Сколько бы Кера ни говорила об осторожности, ему все же не верилось, что регент способен на такую низость - заключить принца под стражу и насильно вернуть в Нариз. И все после того, как сам же отправил его в это путешествие. Потом, ощущая ледяное оцепенение, сковавшее все тело, понял: он пропал. Регент не простил того, что Нэд была теперь для него недоступна. Недоступна, как и трон Сардара, который, что бы он ни делал и ни говорил, должен был принадлежать Олену. Вот сейчас, в эту минуту его узнают. А потом что? Во дворце много тайных мест и крепких решеток. Через какое-то время о нем просто забудут. А народу объявят, что принц Олен не вернулся из опасного путешествия... Кера гладила его судорожно сжатые пальцы. Олен не видел и не чувствовал ничего. Глаза застилала серая пелена. Живым он им не дастся. Все что угодно, но регент его не получит. В принце словно лопнула какая-то нить, и страх внезапно уступил место холодной ярости. Мысли о спасении улетучились, осталась только звенящая пустота безумной дерзости, порожденной отчаянием.
   - Да что он такое натворил, этот принц? - громко спросил он.
   - Кто их там разберет, во дворцах-то! Не поделил чего-то с регентом, вот и сбежал, - ворчливо ответил капитан. - А ты гоняйся за ним по всем дорогам. Уже все в округе объездили. Иди сюда, парень, выпьем вместе.
   Хозяин торопливо соскочил со скамьи, освобождая место. Олен поднялся. Тело слушалось с трудом. Одновременно с ним встала и Кера. Одним гибким движением она обняла принца, готового на любое безумие, положив его руку на свою тонкую талию. Подарив улыбку рыжеусому капитану, она наградила Олена долгим поцелуем.
   - Ну нет, на сегодня он только мой! - рассмеявшись, заявила девушка.
   Сопровождаемые громким смехом и непристойными шутками, они вышли из таверны. Даже за дверью были слышны кокетливое хихиканье хозяйских дочерей и смачные поцелуи, достающиеся им от грузного капитана.
  
   Солнце скрылось за грозовыми тучами. Небо потемнело. Где-то невдалеке слышался шум приближающейся бури. Сильный ветер прошелся по вершинам деревьев, заставляя трещать и ломаться крепкие ветви. Олен прижался головой к шершавому стволу столетнего дуба, помнившего еще правление его отца.
   - Будь ты проклят, регент, - серыми губами прошептал принц. - Я вернусь, и ты мне заплатишь за все, клянусь!
   В небе сверкнула молния, донеся свою огненную стрелу до самой земли. Над самой головой Олена, словно предупреждая о чем-то, раздались громовые раскаты.
  
   Глава четвертая
  
   ЗАМОК ЛЕДИ РОВЕНЫ
  
   Как молния, ярок мой меч,
   Дорога моя далека.
   Кому завиден жребий такой -
   Одиночество на века?
  
   Всю жизнь суждено скитаться во тьме
   И не увидеть свет.
   Когда-то от подобной судьбы
   Хранила любовь. Теперь ее нет.
  
   Герцог Рэнгвальд Черный пустил коня навстречу буре. По небу плыла серая мгла. Где-то невдалеке ломались деревья, не выдержав ураганного шквала. За плечами всадника развевался плащ, придавая ему сходство с большой черной птицей.
   Подставляя лицо хлещущим струям дождя, он сливал свою боль с их беспощадной силой. Из глубин умирающей души на волю рвались проклятия. Но с бледных уст сорвался лишь стон.
   Нэд, его Нэд... Они отдали ее своему богу, спрятали в глубину подземелий. Загородили толщей стен. И он больше никогда ее не увидит. Как жить дальше без ее любви? Чистая, нежная Нэд потеряна навсегда. Почему же этот мир продолжает существовать, почему не раскололся от боли... Нэд, его любимая, его дитя... Что они сделали с ней? Заставили служить в храме или принесли в жертву? Пусть смерть поторопится за ним, пусть соединит их в светлых чертогах Агиры...
   Дождливый сумрак окутал деревья, когда Рэнгвальд подъехал к Болотной Развилке. На холме, выступая из буйства стихии, мрачным видением стоял замок. Ощетинившись острыми башнями, он упрямо противопоставлял каменный панцирь стен бешеному ветру. Дорога, ведущая к замку, заросла травою и вела по самому краю глубокого оврага. Всаднику то и дело приходилось осаживать коня, чтобы не соскользнуть вниз, на острые камни.
   Лес кончился внезапно, вытолкнув путника к жилищу леди Ровены. Темные провалы окон были похожи на пустые глазницы огромного зверя. На мгновение Рэнгвальд придержал бег скакуна. Замок, своим темным каменным телом лежащий на холме, излучал ощущение опасности. От его неподвижности исходила угроза столь явная, что рыцарь потянулся к мечу. Но мгновение спустя, презрительно улыбаясь своим страхам, направился прямо к воротам, окованным железом. Пронзительный звук рога прорезал тяжелый, насыщенный влагой воздух, вызвав к жизни огни факелов в узких бойницах сторожевых башен. Тяжелые створки приоткрылись, пропустив Рэнгвальда. Копыта коня застучали по камню, вымостившему внутренний двор. Угрюмый слуга принял у него поводья и отвел строптиво фыркающего Кэрригана в конюшню. Дверь в покои замка оказалась гостеприимно распахнутой. Широкая лестница вела наверх. Рэнгвальд поднимался по ней, удивляясь тишине замка и рассматривая скульптуры из гладкого черного камня, поддерживающие резные перила. Тишина была давящей и недоброй, как будто нечто затаилось под темными сводами и ждет своей минуты. На мгновение рыцарю показалось, что он воочию видит призрачную паутину, нити которой тянутся от каждой ступени, от каждого камня в кладке стены. Больше всего Рэнгвальду захотелось немедленно уйти из замка. Но повинуясь внезапному желанию увидеть хозяйку этих мрачных чертогов, он вступил в зал.
   ...Сколько раз в пылу кровавого сражения противник читал в его глазах жестокую неумолимость и склонялся под сверкающее лезвие меча. Сколько раз сам Рэнгвальд видел рядом с собою погибель. Но не отворачивался от нее, а отвечал ударом на удар. Но здесь, в этих стенах, его душа затрепетала, словно пойманная птица. Казалось, от всех этих черных фигур, застывших за его спиной, веяло древними, темными страхами. Невольно вспомнилось предупреждение, услышанное в таверне...
   От яркого света факелов на мгновение закружилась голова. Но уже в следующую секунду Рэнгвальд склонился в низком поклоне перед хозяйкой замка. В высоком кресле сидела молодая женщина с тонким, печальным лицом. Кружево траурной накидки спадало с черных, как ночь, волос. Темные глаза приветливо смотрели на пришедшего. Весь ее облик дышал беззащитностью и грустью.
   - Добро пожаловать в мой замок, благородный рыцарь. В последние годы гости редко бывают в этих стенах.
   Рэнгвальд почтительно поцеловал протянутую белоснежную руку. Нежный голос леди Ровены успокаивающим бальзамом пролился на разгоряченный разум Рэнгвальда. А прикосновение к прохладной женской коже успокоило его, пригасив бушевавшее пламя горечи. С удивлением он вспомнил свои недавние страхи. Теперь его окружали надежные стены, и все вокруг излучало покой. Трен прошелестел по каменным плитам пола, и маленькая рука легла на его смуглую руку.
   - Позвольте мне оказать вам подобающий прием. Стол уже накрыт...
   Древняя трапезная зала еще хранила в себе отголоски былых пиршеств. Длинный стол мог разместить не менее сотни гостей, теперь же за ним сидели лишь хозяйка замка и ее гость.
   Густое золотистое вино, налитое в высокий кубок, таило в себя веселящие искры яркого света. Рэнгвальд пил его, погружаясь все глубже и глубже в успокаивающую темноту глаз леди Ровены. Куда-то уходили боль и гнев. А вместе с ними таял и нежный образ Нэд, становясь все прозрачнее. И, наконец, почти исчез, легким облачком тумана затаившись где-то в глубине одурманенного сердца. Словно со стороны услышал он свой хриплый голос, сбивчиво повествующий о своих горестях. Рэнгвальд говорил, изливая из своей души темный яд обид, потерь, поруганных надежд. Темные глаза хозяйки замка светились сочувствием и пониманием. И постепенно боль от потери любимой сменилась ненавистью к принцу Олену, отдавшему свою сестру жрецам. Злобой на жрецов, посвятивших ее Предвечному. Гневом на Предвечного, принявшего то, что должно было принадлежать только ему, Рэнгвальду. Он ненавидел их всех слепой ненавистью, читая на лице леди Ровены поддержку и одобрение. С неожиданной радостью ощутил он ласкающее прикосновение ее прохладной руки на своей разгоряченной щеке.
   - У каждого из нас есть своя боль, мой господин, - тихо проговорила она. - Но редко кто встречает удары судьбы столь достойно, как вы. Ваша сильная рука создана
   для того, чтобы карать и властвовать. Пусть ваше гордое сердце насладится радостью торжества над врагами. Только это чувство достойно его.
   Рэнгвальд слушал негромкий голос, говорящий слова одобрения. И казалось ему, будто он восстает от тяжелого сна, которым была вся его жизнь до этого часа. Перед ним расстилался широкий путь. Сверкающими камнями, вымостившими его, будут месть и слава. Грозная слава, повергающая в бегство врагов, внушающая ужас... В глубине прекрасных глаз хозяйки замка видел он веру в свое великое предназначение. Об этом же горячо говорил ему ее нежный голос.
  
   За окнами замка сгущалась темнота. Тонкие витражи потеряли свою прозрачность, сделались плотными. Рубиновый грифон, раздирающий своими когтями жемчужно-голубого дракона, излучал почти осязаемую ярость.
   Леди Ровена распахнула узорчатые створки. В зал ворвался ветер, задув свечи на столе и заставив трепетать пламя факелов. Протянув руки навстречу буре, она запела. Сильный и чистый голос ее был прекрасен. Сверкающей стрелой уходил он в темное небо, собирая вокруг себя тучи и туманы. Она пела старинную балладу о гордом и одиноком рыцаре, чье счастье - в сражении. И Рэнгвальд чувствовал, что она поет о нем. Это его судьба витой нитью проступала сквозь прихотливую вязь древних слов. Словно открылась тайная дверь, выпустив на волю нового Рэнгвальда, изваянного из камня и стали. Жестокого. Неумолимого. А прежний рыцарь, счастливый избранник принцессы Нэд, посвятивший ей свою жизнь и свои подвиги, исчез. Растворился в колдовском потоке песни хозяйки замка.
   Теперь он смотрел на Ровену новыми глазами. Эта женщина, стоявшая у окна, была прекрасна и желанна. Она была достойна его. И она должна быть с ним. Рэнгвальд подошел к леди Ровене и обнял ее. Темные глаза смотрели на него с загадочным спокойствием. Затаенное торжество мерцало в их глубине. Нежные руки не оттолкнули рыцаря, а губы не проговорили слов отказа...
   За окном бесновалась буря, выворачивая с корнем деревья. Безумная ночь накрыла землю, чтобы разрушить, разметать по ветру все, что только можно.
   Тяжелый, затканный золотом полог кровати таил в своих складках ароматы пьянящих благовоний. Утреннее небо было затянуто тучами, не пропускавшими солнечный свет. По углам кровати горели свечи, бросая на лицо спящего рыцаря резкие тени. Ровена приподнялась на локте, чтобы получше рассмотреть своего нового гостя. Колдунья счастливо вздохнула. После томительного ожидания и досадных ошибок наконец-то удача. В Рэнгвальде с редкой силой проступали следы крови Древнего Народа. От него даже во сне веяло скрытым могуществом. Именно этому рыцарю дано осуществить ее великие замыслы...
   Рэнгвальд бежал по темным коридорам. Каменные стены давили со всех сторон. И темнота, густая, плотная, липла к телу, мешая двигаться. Руки и ноги были как будто стянуты невидимыми путами. Все вокруг кружилось в безумном ритме чудовищной музыки, сквозь которую проступала мелодия старинной баллады, спетой накануне леди Ровеной. Он бежал, но качающиеся стены росли на глазах, занимая все видимое пространство. И как только Рэнгвальду казалось, что он нашел выход, просвет между огромными глыбами, сложенными из камня, тут же исчезал. Стены складывались в путаные узоры лабиринта, заманивая Рэнгвальда все дальше в свои глубины, откуда нет и не может быть выхода...
   Где-то вдалеке плакала Нэд, и от этого разрывалось сердце Рэнгвальда. Огненными буквами зажглись слова клятв, данных друг другу. Клятв, которые сильнее смерти, сильнее расставаний. Рэнгвальд рванулся из последних сил, пытаясь пробраться сквозь вязкую пелену. На глазах она стала рассеиваться, сменяясь золотым туманом. Сквозь него Рэнгвальд ясно видел каменный алтарь и лежащую на нем девушку. Волны русых волос стекали до пола. Вокруг девушки кругом встали жрецы, напевая что-то монотонное, прерываемое резкими ударами в бронзовый диск. Один из них приблизился, и в его руке сверкнул жертвенный кинжал. И в тот момент, когда острое лезвие должно было вонзиться в грудь девушки, на алтарь спустилось огненное сияние. Жрецы пали ниц, не смея поднять глаз. А когда сияние исчезло, исчезла и юная жрица, предназначенная в жертву. Не помня себя, Рэнгвальд побежал вслед за золотым облаком, превратившимся в прекрасного юношу, уносящего бесчувственную Нэд в сияние утренней зари. Но сияющие ворота Агиры захлопнулись за ними, а рыцарь остался в мире своих снов, бесконечно одиноким...
   Леди Ровена отстраненно наблюдала за тем, как Рэнгвальд мечется во власти кошмарного сновидения. Лицо рыцаря побледнело, сильное тело было напряжено, как натянутый лук. Серые губы шептали имя: "Нэд".
   Хозяйка замка отпрянула от своей жертвы. "Ничего. Он забудет ее. Должен забыть", - прошептала колдунья, склонившись над рыцарем.
   ...Неожиданно Рэнгвальд почувствовал легкость и спокойствие. Ведь все отныне было подвластно его воле. И вот тьма расступилась, все страхи рассыпались в прах. Из этого праха рыцарь создавал новые звезды, яркие, сверкающие. Они вели его вдаль, к упоительному сиянию. Вскоре Рэнгвальд очутился в чудесном саду. Тонкий покров тумана висел между кустами благоуханных роз. Он шел, повинуясь предчувствию необыкновенного счастья, притягивающего рыцаря к беседке, где его ждала прекрасная женщина с черными, как ночь, волосами. И это было единственное, что он помнил...
   Когда Рэнгвальд открыл глаза, его встретил сияющий взгляд Ровены.
   - Что снилось тебе, мой господин? - спросил нежный голос.
   Вместо ответа Рэнгвальд властно привлек ее к себе.
   За несокрушимыми стенами время текло незаметно. Каменные химеры на карнизах надежно охраняли замок от его беспокойного веяния. Дни сменялись вечерами. И когда в большом зале зажигались огни, нежный голос леди Ровены мягким шелком обволакивал Рэнгвальда, уводя за собою в мир древних саг. В золотистом мареве грез проходили беспощадные герои, покоренные страны, несметные сокровища. Сверкали яркими молниями мечи. Великие битвы рождали великую славу. И с каждым рассветом герцог Рэнгвальд просыпался с еще большей ненавистью к своим врагам. Еще больше околдованный обладательницей темных глаз и чарующего голоса. Этот голос шептал ему слова любви. И пел баллады. Тонкие пальцы перебирали серебряные струны лютни, из-под них лилась мелодия, переплетаясь с безыскусными словами старинной песни:
  
   В далекой земле,
   В хрустальном дворце,
   В прекрасную летнюю ночь,
   На свет появилась Кэр-Лога звезда,
   Могучих волшебников дочь.
  
   И к этой звезде,
   Чудесной, как сон,
   Драконы лесов, драконы морей
   Наутро пришли на поклон.
  
   В далекой стране
   Прекрасной звезде
   Пророчество было дано:
   Хоть будет она по крови - дракон,
   Человека ей любить суждено.
  
   Пройдут сотни лет.
   Придет к нам герой.
   Великим правителем нашим,
   Кэр-Лога царем будет он.
  
   Проходят года,
   Проходят века.
   Прекрасна, как звездная ночь,
   Есть дева одна,
   Печали полна,
   Могучих волшебников дочь.
  
   Однажды в слезах
   На алых крылах
   Летала она над землей
   И вслед за зарей с немою тоской
   Спустилась на берег крутой.
  
   Увидел ее в тот день юный принц
   И, страстным желаньем затронут,
   Ее полюбил,
   И ей подарил
   И сердце свое, и корону.
  
   Подобной любви не бывало еще,
   И каждую лунную ночь
   Над сыном-малюткой поет предсказанье
   Могучих волшебников дочь.
  
   Тишина опустилась из-под высоких сводов, серой паутиной накрыв последний умирающий звук серебряной струны...
   С того вечера в песнях леди Ровены все чаще воспевались серебряные башни Кэр-Лога, его хрустальные стены. И каждую ночь во сне Рэнгвальда ослепляла чародейская красота города драконов. Часами бродил он по залам замка, погруженный в тяжелые думы, а сердце рвалось безумной тоской по тем далеким землям, лежащим за морем, где таятся древние силы. Кэр-Лог - вот единственно достойная цель. Стать властителем священного города, воцариться среди драконов. Эта мысль проникла в его душу, захватила его целиком. Разве не о нем, Рэнгвальде Черном, это предсказание? Разве не в нем течет кровь Древнего Народа? Ведь это Лару Прекрасную, принцессу заморской страны, прадед привел в свой замок. И о ней потом шептались слуги, утверждая, что молодая госпожа в полнолуние летает над морем... Все вокруг кричало: Кэр-Лог! Он будет твой! Его волшебные башни, уходящие в небесную синеву. Несметные сокровища. А главное - власть. И слава в веках.
   И Ровена, нежная и преданная подруга, внушала ему, что нет ничего невозможного. Главное - знать, к помощи каких сил прибегнуть, чтобы получить желаемое...
  
   Рэнгвальд Черный и леди Ровена рука об руку спустились в сырые подземелья замка. Колдунья уверенно вела Рэнгвальда по запутанным лабиринтам узких коридоров. Наконец они остановились около низкой двери. Ключ со скрипом повернулся в замке. И Рэнгвальд, наклонившись, вошел. Маленькая комната была озарена сиянием сотен свечей. Их пламя мерцало на гладкой поверхности черного камня, стоящего в огненном кругу. Алые языки пламени извивались и трепетали, словно множество обжигающих змей. Перед этой границей леди Ровена опустилась на колени.
   - Молись, - шепнула она Рэнгвальду. - Молись, и темные силы снизойдут к тебе.
   Рэнгвальд встал рядом с хозяйкой замка. Погружаясь взглядом в зеркальную черноту камня, он напряг всю свою волю, стремясь соединиться с могущественными силами, о которых говорила Ровена. Он желал, чтобы божество, способное дать ему все, о чем он мечтает, проявило себя. И, почувствовав, как тело сковало ледяное оцепенение, он не испугался, а лишь испытал удовлетворение оттого, что его молитва была так скоро услышана. Словно не он, а другой человек, стоящий в стороне, Рэнгвальд наблюдал за тем, что происходило у черного алтаря, в подземелье замка. Казалось, вся теплая человеческая кровь уходит из его вен, сменяясь жидким холодом. Ледяные иглы пронизывали мозг, перед глазами замелькали белые сполохи. Из памяти медленно уходили все чувства, надежды, страхи. До тех пор, пока он не освободился от своей жизни, оставшейся за дверью в это святилище зла. До тех пор, пока его душа не стала чистым листом, на котором темные силы готовились оставить свой оттиск...
   Тем временем Ровена запела. Прежде нежный и волнующий голос гортанно и хрипло произносил непонятные слова. Сплетаясь в мелодию, они проникали в сознание Рэнгвальда. Монотонные звуки расползались во внутренней пустоте и превращались в мост, ведущий в темноту. Там, в темноте, за краем всего возможного, появился лик. В черных провалах глазниц бушевало пламя, притягивая к себе рыцаря невидимой нитью ужаса и надежды. Ледяной вихрь подхватил рыцаря, унося за собою в огонь, откуда нет возвращения. Собрав последние силы, он смог лишь прошептать самое заветное: "Кэр-Лог..." И это слово растаяло в небытии хрупкой снежинкой, пролетевшей над жаром. Ответом был смех, наводящий ужас. "Убей Олена, - проговорило божество, - и Кэр-Лог будет твой". Невидимые руки подхватили его и унесли прочь от бездны.
   ...Рэнгвальд летел сквозь звезды. Их были тысячи. И каждая звезда сверкала острыми лезвиями, пронизывающими слабую плоть. Боль затопила разум, заставляя выть и метаться, как бешеное животное. Страдания нарастали, подводя к безумию. Воспаленное сознание плавало в океане огня. Волны из расплавленной лавы захлестывали его. Играя, поднимали на свои вершины, усеянные шипами и иглами. А над всем этим адом, отсвечивая красным золотом, сиял лик зла, удивительно похожий на лицо леди Ровены. Но Рэнгвальд этого не видел. Океан мучений выбросил его на холодный берег небытия, прекратив истязания своей жертвы. После этого наступила тьма...
   Черный Рыцарь пришел в себя от холода каменного пола, на котором лежал. Свечи оплавились, а те, что стояли ближе к алтарю - почернели и согнулись, словно опаленные неведомым огненным дыханием. Леди Ровена стояла на коленях, низко опустив голову и закрыв лицо руками, словно боясь увидеть нечто страшное и запретное.
   Почувствовав в своей руке холод стали, Рэнгвальд повернул голову и увидел меч. При воспоминании о том, что ему только что довелось пережить, дрожь пронзила его тело. И черной тенью на душу лег наказ неведомого божества. Но ему был обещан Кэр-Лог. А значит, принц Олен должен умереть.
  
   Глава пятая
  
   ДЕТИ ХОЛМОВ
  
   - Я отправляюсь в долгий путь, и полон он преград.
   - С тобой я до конца пойду, пусть даже в самый ад.
   - Но для любви ты рождена, для радостей земных.
   - С тобой я до конца пойду и отрекусь от них.
   - Но что за блеск в твоих очах, в них словно ночь глядит!
   - То кажется тебе, мой друг. Любовь лишь в них горит.
  
   В глухую полночь ворота замка захлопнулись за Рэнгвальдом и леди Ровеной. Спутница Черного Рыцаря куталась от ледяного дыхания северного ветра в теплый мех накидки. Герцог же даже не замечал холода. Впереди его ждала дорога. Верная подруга рассказала ему о маленькой, всеми забытой гавани, лежащей в Диких Землях. Лишь оттуда можно было попасть на Архипелаг, минуя безнадежно-опасное путешествие морскими путями. Слепящий факел в руках рыцаря освещал дорогу, кружившую среди Ларовых Холмов. Замок, облитый неверным лунным сиянием, вскоре исчез из виду.
   Холмы окружили путников со всех сторон, выгибая свои спины, поросшие полынью, словно огромные звери, зарывшиеся в землю. Ночное небо заволокло тучами, и лишь слабый свет звезд обрисовывал на мгновение нечто хищное и бесформенное, ползущее над спящей землей.
   Примериваясь к быстрой скачке, колдунья крепче прижала к себе небольшой ларец. Слишком хорошо были ей знакомы опасности этой дороги, чтобы отважиться выехать из укрытия замковых стен без надежной защиты. Ласково поглаживая крышку ларца, Ровена с мечтательной улыбкой думала о той минуте, когда выпустит на волю спрятанное в нем. Сквозь разрыв туч выглянул тонкий серп молодого месяца. Это навело колдунью на новые размышления. Впереди лежали Дикие Земли, пустынные, но опасные. До следующего новолуния им предстояло отыскать Гавань Колокола. А далее все будет зависеть от того, захочет ли Древний Народ признать в Рэнгвальде Черном своего правителя. Сумеет ли она убедить драконов в том, что именно о нем гласит древнее предсказание.
   А Рэнгвальд сжимал рукоять волшебного меча, полученного у черного алтаря. Им он лишит жизни принца Олена. В честном поединке, один на один. Как и подобает воину. А потом завоюет Кэр-Лог. И бросит его сокровища к ногам Ровены. Ему же достанется слава. В веках прогремит его имя. Рэнгвальд Черный - повелитель драконов.
   Погруженная в свои мысли, Ровена не заметила, как у подножья холма зажглись хищные огни чьих-то глаз. Она вздрогнула от грозного крика Рэнгвальда, выхватившего меч. Черный Рыцарь пришпорил коня и помчался прямо на нечисть, появившуюся из темноты.
   В ночной тишине Рэнгвальд удивительно ясно слышал стук собственного сердца. Занеся над головой смертоносное оружие, он обрушил сверкающую сталь на головы врагов, появившихся так неожиданно. Но меч встретил лишь пустоту. В тот же миг веревочная петля обвилась вокруг его шеи, сбросив с коня. Кэрриган заржал и ускакал в темноту холмов. Множество проворных рук связало Рэнгвальда, хотя он и вырывался изо всех сил. Факел, упавший на землю, все еще горел. В его красноватом свете рыцарь разглядел своих победителей. Это были горбатые карлики с бледной, почти прозрачной кожей. Ничего подобного Рэнгвальд еще не встречал за свою жизнь. Словно кто-то решил посмеяться над людьми, сделав их уродливые подобия и наделив их необычайной силой. Ледяной молнией пронзила Рэнгвальда мысль о беззащитной Ровене. Черный Рыцарь напряг слух, ожидая услышать шум борьбы или, может быть, зов о помощи. Но вместо этого до него донесся ясный, приветливый голос спутницы, разговаривающей с карликами. Ровена подошла к поверженному рыцарю и опустилась рядом. Заботливо отерев нежной рукой грязь с его лица, она прошептала: "Ничего не бойся, мой господин. Мы у друзей". И под властью колдовского голоса Рэнгвальд, еще несколько мгновений назад рвавшийся в бой, успокоился. И позволил прикоснуться к себе этим странным существам, распутавшим узлы на державших его веревках. Разом вспыхнуло несколько факелов, осветив темный вход, ведущий в недра холма, куда один за одним спускались бледнокожие карлики.
   - Это Дети Холмов, маленький народ, живущий под землей. Не думаю, что кто-то, кроме меня, знает о их существовании.
   Леди Ровена с улыбкой оглядывала хозяев холма, ведущих своих гостей по слабо освещенному гроту. Десяток колонн, искусно выточенных из глыб зеленоватого, полупрозрачного камня, поддерживали его своды.
   - Эти существа отвратительны, - чуть слышно прошептал Рэнгвальд.
   - Ты не прав, - мягко упрекнула его колдунья. - По-своему они прекрасны.
   С холодным любопытством рыцарь рассматривал горбатых карликов. Больше всего они напоминали Рэнгвальду ожившие грибы с огромными, крючковатыми носами. На груди, руках, головах Детей Холмов вызывающе блестели золотые украшения, завораживая тонкостью работы и игрой драгоценных камней. Гранитные ступени вели вниз, где в огромном зале за пиршественным столом их ждал король подземелий. При появлении Ровены и Рэнгвальда заиграла негромкая торжественная музыка. Леди Ровена почтительно приветствовала правителя маленького народа. И обворожительной улыбкой ответила на прикосновение его бледных губ к своей руке.
   - Прошло несколько лет с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Но ты стала еще более прекрасной, о владычица моего сердца.
   Леди Ровена склонилась в низком поклоне.
   - Повелитель Холмов всегда был добр ко мне, сохраняя память о наших нечастых встречах. Не так ли, о венценосный?
   В голосе колдуньи звучали бархатистые, чарующие ноты, заставившие вспыхнуть легким румянцем синюшное лицо карлика.
   - Это так. И в подтверждение слов, сказанных тобою, прими этот дар. Знак моей нежной дружбы.
   С глухим стуком на стол опустилась шкатулка. Венценосный Кразер откинул крышку, и на алом бархате засияло ожерелье удивительной красоты. Своим волшебным мастерством карлики заставили золото превратиться в ветку плюща, обвившегося вокруг нежной шеи леди Ровены. На чеканных листьях, подобно каплям чистейшей росы, сверкали бриллианты. А на кончике тонкой лозы свешивался на грудь кроваво-красный рубин.
   Пока Рэнгвальд с восхищением любовался ожерельем, чудесным образом слившимся с красотой его спутницы, карлики принесли вторую шкатулку и поставили перед ним.
   - Прими от нас подарок и ты, будущий повелитель Кэр-Лога. Поверь мне, этот венец достоин даже правителя мира.
   Два дракона, один в чешуе из прозрачных алмазов, другой из алмазов черных, расправив широкие крылья, сцепились в смертельной схватке. Переплетаясь длинными, гибкими хвостами, они соприкасались оскаленными пастями и когтистыми лапами. Подземный король собственноручно возложил венец на голову Черного Рыцаря.
   - Я благодарю венценосного Кразера за подарок и прошу принять мое искреннее восхищение подземными мастерами. Их умение выше всего, что только может встретиться на земле.
   Леди Ровена и Повелитель Холмов остались довольны. По его знаку протрубили в рог, окованный серебром, возвещая о начале пира. Мгновенно часть зала, погруженная до сей минуты в полумрак, вспыхнула яркими огнями. Несколько карликов принялись усердно разжигать огонь в огромном камине, где свободно могли бы разъехаться пять конных всадников. Его наружные стены были украшены изысканной мозаикой, изображавшей сцены из жизни Детей Холмов. Рэнгвальд с любопытством разглядывал искусные картины. На правой стене, в темных тонах, была выложена шахта, где горбатые, бледнокожие существа добывали золото и драгоценные камни. На левой стене они сражались против людей, облаченных в доспехи и вооруженных тяжелыми копьями. Сверкали кольчуги, лилась кровь. А на обширном мозаичном панно над камином Дети Холмов уходили, побежденные, под землю, скрываясь от жестоких врагов.
   Венценосный Кразер проследил за взглядом Рэнгвальда и пояснил смысл изображений, рассказывающих историю маленького народа:
   - Это было очень давно. Дети Холмов называли себя Детьми Звезд и жили среди людей. Украшения, сделанные руками наших мастеров, считались лучшими. Мы были богаты, и наше благоденствие вызывало зависть. Нашлись люди, которые возненавидели мой бедный народ. Они жаждали завладеть нашими сокровищами. Эти люди напали на нас и победили. Разумеется, при помощи своего вероломства. Мы ушли под землю, унеся с собою свое мастерство и свою мудрость. И теперь уже много веков мы называем себя Детьми Холмов. В честь этих мест, ставших вторым домом несчастным изгнанникам.
   - И теперь вы ненавидите всех людей?
   - Напротив! Мы любим их и считаем своими братьями.
   Черный Рыцарь промолчал, удивленный подобным мягкосердечием. Леди Ровена рассмеялась:
   - Венценосный Кразер забыл тебе сказать, что подземный народ считает людей своими кровными братьями.
   Повелитель Холмов величественно кивнул головой, подтверждая слова колдуньи:
   - Да. Наши младенцы рождаются очень слабыми и быстро погибают, если их не напоить человеческой кровью. А кроме того у нас есть невероятно быстрые кони, которые питаются только сырым мясом. Поэтому ночами мы поднимаемся на поверхность. И ждем наших братьев на темных дорогах. Но подземный народ не питает ненависти к людям. Их победа над нами временна. Ведь побеждает тот, кто умеет ждать... К тому же, когда Рэнгвальд Черный взойдет на трон Кэр-Лога, как сказано в предсказании, я думаю, он не забудет гостеприимство Детей Холмов.
   Рэнгвальд церемонно поклонился повелителю подземного народа.
   - Но довольно о войнах! - улыбнулся Венценосный Кразер. - Посмотрите на танцы наших женщин, они достойны восхищения.
   По знаку правителя на середину зала скользнули шесть танцовщиц. Их тела не уродовали горбы. Но лица, как заметил Рэнгвальд, были такими же отталкивающими, как и у мужчин подземного народа. Лица были прикрыты легкими накидками из тонкого шелка, а гибкие, тонкие тела прекрасно чувствовали музыку. И умели создать целую поэму из плавных движений и выразительных жестов.
   Медового цвета топазы в браслетах и ожерельях маленьких женщин бросали мягкие отсветы на их белую кожу. Все позы, принимаемые танцовщицами, были изящны и отточены. Рэнгвальд, следя за полетом тел и изгибами рук, невольно был очарован красотой действа, разворачивающегося на глазах восхищенных зрителей. Танец изображал зарождение драгоценного камня в глубине земли. Шелковые покрывала полностью накрыли одну из маленьких женщин. Вот камень попал в руки искусных мастеров. И, взявшись за руки, танцовщицы быстро закружились. Потом, разъединив руки, разлетелись в крылатом прыжке по залу. Рэнгвальд словно увидел, как драгоценный камень огранили, чтобы его красота смогла проявиться во всем блеске. Единая гармония красочного действа напомнила ему невероятно сложные и совершенные украшения, сделанные руками Детей Холмов, поражающие чужой, холодной красотой.
   Танец закончился. Подобрав сброшенные покрывала, танцовщицы удалились. И на стол подали угощения. Венценосный Кразер, как равный равному, налил рыцарю в золотой кубок густое алое вино, сверкающее так же, как рубин на белоснежной шее Ровены. Вино сильно пьянило, заставляя думать только о желанной женщине, сидевшей рядом. Колдунья, оживленно беседующая с подземным правителем, перехватила его пламенный взгляд. Помолчав несколько мгновений, она встала.
   - Венценосный Кразер, твое гостеприимство равно твоему величию. Но нам пора. Рэнгвальд Черный должен спешить. К следующему новолунию мы должны достигнуть Диких Земель.
   Подземный король снисходительно улыбнулся.
   - Я велю дать вам самых быстрых коней. Они домчат вас в срок, не забывайте только отпускать их ночами на охоту. ...А теперь прошу, продолжим пир. Леди Ровена так давно не дарила нам наслаждения своим прекрасным голосом.
   Повинуясь желанию подземного короля, Ровена запела. Зал закружился вокруг Рэнгвальда. Подземелье Детей Холмов исчезло, сменившись радужной паутиной мира грез, где желаемого так легко достигнуть. Где царствовала сирена с черными волосами и золотым ожерельем на белоснежной шее.
   Над Ларовыми Холмами плыла ночь, надежно скрывая под своим покровом тайны маленького народа. Лишь иногда тишина прерывалась хриплым ржанием коней, выпущенных на охоту из темных подземелий.
  
   Глава шестая
  
   В ПУТИ
  
   Вьется судьбы прихотливая нить.
   Нет испытаньям конца.
   Юному принцу узнать предстоит
   Правду про мать и отца.
  
   Правду ты можешь пытаться забыть.
   Поможет и та, что тебе дорога.
   Но на дороге к счастью стоит
   Темная тень врага.
  
   Солнце скрылось за горизонтом. Принц и его спутница, осторожно оглядываясь по сторонам, решились выйти на большой торговый путь. Мощеная камнем дорога тянулась от Нариза до границ Северного Баронства. В это время года здесь ездили лишь редкие патрули конной стражи. А с наступлением темноты по ней можно было идти, ничего не опасаясь. Днями Олен и Кера шли поблизости, не слишком удаляясь, но и не выходя на дорогу. Но наступлением темноты следовало пользоваться. И не тратить драгоценное время на отдых.
   Олен в изнеможении опустился на поваленное бурей дерево. Если бы он не так устал от бесконечной ходьбы, то наверняка высказал бы Кере все, что думает о таких изнуряющих походах. Но сейчас у него не было сил даже раскрыть рта. И высшим благом небес представлялись постель и что-нибудь съедобное на ужин. Вполне возможно, что Кера разделяла его мечты, да и устала не меньше. Но до наступления ночи следовало добраться до моря. И поэтому она шла вперед, не обращая внимания на запыхавшегося Олена. Не испытывая желания остаться в одиночестве на пустынной дороге, принц поплелся за ней, мысленно проклиная день и час, когда он вышел из дворца и отправился в это безнадежное путешествие.
  
   Море встретило странников глухим рокотом волн. На берегу горели костры, сушились натянутые сети. В маленькой бухте, защищенной от ветра прибрежными скалами, остановились на ночлег рыбаки, варя в закопченном котле часть дневного улова. Кера и Олен направились к ним.
   - Здравствуйте, люди добрые, - поклонилась Кера. - Не позволите ли переночевать с вами? А то ночь наступает и идти уже страшно.
   Рыбаки доброжелательно посматривали на застенчивую девушку, подошедшую к огню, и ее спутника - усталых, покрытых пылью и, сразу видно, проделавших долгий путь.
   - Конечно, красавица, - кивнул головой старший. - Места на всех хватит!
   Продрогший Олен сел поближе к костру и стал с вожделением посматривать на рыбную похлебку, дымящуюся в котелке. А Кера в это время что-то бойко плела про Великий Храм, в который они якобы идут, чтобы испросить исцеления для больного отца. Он-де три года уже с постели не встает, и никакие лекарства ему не помогают... Рыбаки сочувственно покачали головами. И такое бывает. Паломники, идущие за благословением - не редкость...
   - Берите ложки, гости дорогие, - ласково улыбнулся старик, колдовавший над котелком с ухой. - Отужинаем, чем море послало.
   Янтарную, наваристую уху запивали крепким вином. Вскоре обветренные лица стали красными, смех громче и веселее голоса. Олен почти задремал от сытости и тепла. Бесконечная череда прошедших дней, когда на отдых выпадало лишь несколько часов, почти забылась. О пройденной дороге напоминала лишь усталость в разбитом теле. Разговор рыбаков доносился откуда-то издалека, ноги казались ватными, глаза слипались. Сверху на берег смотрели яркие звезды. А сам берег и небо над ним мерно покачивались на волнах прибоя. И Олен покачивался вместе с ними...
   Старик, угощавший ухой, подошел к Кере и сел рядом на песок.
   - Скажи, дочка, - после недолгого молчания заговорил он. - Ты и вправду думаешь, что молитвами в храме поможешь своему отцу?
   Кера промолчала, не зная, что ответить. Но, игриво подмигнув девушке, в разговор вмешался молодой рыбак:
   - А ты, дед, так-таки и не веришь в чудеса Великого Храма?
   Старик покачал головой.
   - Семьдесят лет я на свете прожил. А чудес не видывал. И не поверю до тех пор, пока сам не увижу.
   - Ну и зря, - рассмеялся юноша. - Сходи в Нариз, в храм Предвечного. Вот там-то чудеса сейчас и происходят.
   В предвкушении интересной истории к девушке и старику пододвинулось еще несколько рыбаков. Рассказчик, устроившись поудобнее, начал свое повествование, упиваясь нетерпеливым вниманием слушателей:
   - Значит, так все было. Привели в храм с месяц назад девушку красоты неописуемой. Кто такая - никто не знает. Но говорят, сильно убивалась, бедная, когда ее в жрицы посвящали. А я так думаю, не из простых она была. То-то они ее на следующий же день на алтарь и в жертву своему Предвечному. Старик у них там есть, Великий Оракул. Так он спасти ее хотел. Говорит, страшные беды на вас обрушатся, если она погибнет. Да не слушал его никто. Верховный жрец собственноручно ее к алтарю привязал. Только они приготовились, как вдруг все как пламенем объялось. А когда потухло - девушки-то и нет! И голос страшный с неба: "Будет она моей возлюбленной на небесах, потому как не достойны вы даже смотреть на нее". Во как. Так жрецы сразу же засуетились, забегали, святой ее объявили. И теперь ей в своем храме молятся. А ты, старик, говоришь, чудес не бывает!
   - Это была Нэд, - пробормотал Олен, - ее надо было спасти от регента.
   - Что он сказал, дочка? - повернулся к Кере старик.
   - В Наризе говорят, будто это принцесса Нэд согласилась принести себя в жертву Предвечному, лишь бы не выходить замуж за регента,- невозмутимо солгала Кера.
   Над берегом повисла гнетущая тишина. Веселый разговор смолк. И Олену показалось, что он слышит каждую песчинку, передвигаемую волной. Искры взлетали от костра, освещавшего хмурые, угрюмые лица.
   - Так, - наконец произнес один. - Сжил со свету беднягу принца, а теперь к несчастной девочке подбирался. И как только в Сардаре терпят такого злодея! Тут уж точно - в петлю родную дочь легче сунуть, чем такому в жены отдать! А у нее-то, бедняжки, сердце небось чуяло, что жених этот отца с матерью ее на тот свет отправил...
   - Да у них, в Сардаре, не говорит никто об этом. А на самом деле всему миру известно, что императора убил регент, чтобы самому Сардаром править.
   Рыбаки умолкли, задумавшись каждый о своем. Что и говорить, многое было бы по-иному, правь в Наризе не регент, а император.
   - Может, сбежал принц... - робко предположил кто-то.
   - Может, и сбежал. А может, и нет уже принца. Да и не был молодой Алед регенту помехой.
  
   Принц Олен лежал среди спящих людей и смотрел в ночное небо. Привычный мир рушился, разлетался на мелкие осколки. Перед глазами проходила вся его жизнь, и Олен поражался собственной слепоте. Долгие годы он ходил рядом с истиной и не видел ее... А может быть, просто не хотел видеть, боялся? Все это было в другом мире, под другими звездами. Судьба привела его на этот берег, где простой рыбак открыл ему тайну, о которой молчали и благородные рыцари, приносившие его отцу вассальную клятву, и святые жрецы... Теперь заново приходилось воссоздавать все прожитое. День за днем, месяц за месяцем. И видеть все по-другому. По-другому чувствовать. И под ясными звездами северного неба родилось простое решение: надо возвращаться. Довольно дорог и скитаний вдали от столицы. Нариз поддержит своего принца. И он сумеет потребовать у регента ответа за все преступления. Олен мог ненавидеть своего врага всей душой за те унижения, которым подвергся, за чувство страха перед всесильным правителем Сардара. Но теперь, когда он узнал истину, слепая ненависть исчезла. Осталось лишь чувство неотвратимости правосудия, которое должно свершиться.
   Волны разбивались о камни, не тревожа глубокий сон усталых людей. Тлели угли потухших костров. Осторожная тень скользила среди спящих рыбаков, стараясь ступать как можно тише. Не оглядываясь назад, принц пошел к большой дороге, ведущей в Нариз.
  
   Кера открыла глаза. Внезапное чувство тревоги всколыхнуло глубокий омут сна. Лежа в темноте, она прислушивалась к происходящему. Море наползало на берег. Спящие люди шевелились в забытьи. След чего-то непоправимого витал в воздухе. Внимательно оглядев все вокруг, Кера обнаружила исчезновение принца. Она вскочила, стряхнув с себя остатки сонного оцепенения, молясь о том, чтобы принц ушел не слишком далеко. И его можно было догнать.
   Луна пришла на помощь девушке, осветив дорогу и Олена, поспешно по ней удаляющегося. Проснись Кера чуть позже... Девушка без труда догадалась, что заставило принца уйти так, ночью, таясь. И в ее сердце смешались досада на Олена за то, что хотел уйти без нее, радость, что этого не случится, и невольное восхищение его безрассудством, его смелостью. Смерть отца и матери принца должна быть отомщена. Но в свое время. Именно в этом ей и предстояло убедить Олена.
   Принц был так погружен в свои мысли, что не услышал бегущую Керу. А когда увидел спутницу, то понял: поздно. Незаметно уйти уже не удастся. Он ожидал возмущения, негодования. Может быть, даже слез. Но Кера спокойно и мудро заговорила о том, что ждет его в случае возвращения в Нариз сейчас, когда регент так силен. И победить его одной смелостью и безрассудством невозможно. "Регент допустил одну-единственную ошибку. Он обещал отдать тебе трон в случае, если ты пройдешь Забытую Дорогу, - рассуждала девушка.- Так воспользуйся этим. И у тебя появится все: поддержка народа, сторонники при дворе". Кера была права. И Олен чувствовал это. Мало вернуться в Нариз. Туда нужно вернуться победителем. В глубине души согласившись с доводами своей разумной спутницы, принц с показной неохотой решил продолжить путь.
   Вместе они вернулись на берег. Кера вскоре заснула под мерный плеск волн, уверенная в том, что Олен этой ночью никуда не исчезнет. Но принцу в эту ночь уснуть было не суждено. Беспокойные мысли разрывали тонкую паутину забвения. И Олен снова и снова открывал глаза, погружаясь взглядом в загадочную глубину звездного неба. "Значит, Великий Оракул ошибся. Храм Предвечного стал для Нэд не спасительным убежищем, а смертельной ловушкой, - думал он. - Сестра, если ты меня слышишь, помоги мне. Не забудь обо мне в чертогах Агиры. Не оставляй меня".
   Мимо проплывали видения прошлого, когда маленькая принцесса была верной тенью своего старшего брата. Затаив дыхание, она слушала его рассказы о далеких странах. И находила верным все, что он говорил и делал. Нэд, сестричка, как мне не хватает тебя сейчас!
  
   Рассвет неохотно просачивался сквозь темноту. Он расползался над морем, оголяя прибрежные рифы. Волны разбивались о скалы, оставляя у их подножья клочья белой пены. Холодный ветер прогнал с сонных людей остатки ночного забытья. И вот уже узкие лодки качаются на воде, скрипя своими просмоленными боками.
   Олен слушал мерный плеск волн за кормой и смотрел, как мимо проплывают негостеприимные Северные Земли. Берега некогда свободного Баронства. На вершинах неприступных скал возвышались мрачные замки-исполины, гнездовья знатных родов. Сигнальные огни на башнях тревожными вспышками провожали рыбацкие лодки дальше, мимо темных гранитных стен, уходящих в серое, безрадостное небо.
   Городская пристань встретила путников скрипом снастей и криками прожорливых птиц, кружащихся над лодками, полными рыбы. В прежние времена О'Книд мог сравниться красотой и пышностью с Наризом, столицей Сардара. А Великий Храм привлекал к себе множество паломников. И славился тем, что принимал всех, каким бы богам ни поклонялись пришедшие. Да, храму Предвечного в Наризе было далеко до благочестия и истинной любви Великого Храма. Большая часть древней столицы Севера была теперь заброшена. Руины некогда прекрасных зданий теперь служили убежищем для бездомных собак, которые стаями бегали по улицам и злобно рычали на прохожих. Олен и Кера прошли мимо городского рынка. Большинство рядов пустовало. А еще сотню лет назад в О'Книд стремились торговцы сильными светлокожими рабами. Варвары добирались к Северным Землям на своих плоскодонных лодках, предлагая роскошные шкуры необыкновенных животных. Жители Каменистых Островов привозили жемчуг дивных расцветок. Надменные обитатели острова Лао предлагали изысканные вина и дорогие шелка. Город процветал. И когда принц и Кера вышли на безлюдную площадь, то смогли увидеть часть былого великолепия собственными глазами. Перед ними лежала огромная карта Северного Баронства. Кропотливые руки мастеров выложили ее из маленьких отшлифованных кусочков самоцветов. Сверкали озера, змеился полноводный Стиг, зеленели долины. Все это переливалось под ногами Олена, не решающегося ступить дальше. Богатая и щедрая страна.
   - Это было так прекрасно еще двести лет назад! - с грустью проговорила Кера. - Но войны с королевством, междоусобицы между кланами все разрушили. Почти все это стерто с лица земли. Вся сила же сосредоточена у баронов, осевших в своих замках...
   Олен промолчал, оглядывая стены некогда богатого и прекрасного города. Хотя жители О'Книда еще пытались поддерживать лицо бывшей столицы, выставив у ворот двух стражников в помятых и ржавых доспехах. Но от этих тщетных усилий веяло безысходностью. Городом-сиротой, покинутым хозяевами и отданным случайным гостям, - таким запомнился принцу некогда славный О'Книд.
   От городских стен вела только одна дорога. И Олен, не задумываясь, отправился по ней. Солнце поднялось высоко в небо, заливая равнину ярким светом. Разросшийся вереск был чуть припорошен первым снегом, который вскоре растаял. Но со дня на день могли начаться настоящие морозы. Кера размышляла о том, что даже если им повезет, и они найдут Забытую Дорогу, может случиться так, что возвращаться ей придется одной. Не все, кто нашел древний путь героев, сумели его пройти.
   Словно в первый раз, она рассматривала лицо принца, так возмужавшее за время их пути. Раньше не было у его губ этой горькой складки. Не было настороженности во взгляде. Готовности в любой момент противостоять неведомой опасности. Олен же был так погружен в свои мысли, что, казалось, даже не замечал идущую рядом с ним девушку. А Кера думала о том, что Забытая Дорога вряд ли что-то прибавит к его душе, так повзрослевшей за время странствия...
  
   Великий Храм появился внезапно, словно соткавшись из хрустально-розового света, разлитого в холодном небе. Он казался изваянным из глыбы плотного жемчужного тумана. Двери храма были распахнуты настежь. Над ними стояли, высеченные из мрамора, божественные обитатели Агиры. Дорога вела мимо, и можно было идти по ней дальше. Но Олен, не колеблясь, вошел и остановился у алтаря. Рядом с ним встала Кера. Боги этой земли были ей чужды. Но было трудно противиться мистической притягательности Великого Храма. Девушка рассматривала древние символы, украшающие стены и призывающие к миру, добру и любви. Скользя взглядом по чистым, прекрасным в своей благородной простоте, линиям колонн, высокого свода, арок, удивленная Кера признала, что и жителям этих земель присуще понимание истинной красоты. Из сияющей завесы волшебно-мягкого света (словно утреннее солнце оставило свою частичку в каждой плите пола, каждой статуе) навстречу Олену и Кере вышел жрец.
   - Я приветствую тебя в храме, принц, - поклонился он. - И тебя, дочь Древнего Народа. Небесные знамения предсказали ваш приход...
   Кера в немом изумлении смотрела в молодые и ясные глаза седовласого старца, так легко отгадавшего ее истинную сущность.
   - Я и моя спутница склоняемся перед жрецом Великого Храма, - заговорил Олен. - И смиренно просим позволения провести в его стенах ночь, дабы получить предсказание о будущем, если на то будет воля богов.
   Взглянув на принца, Кера отметила, что впервые за их совместное путешествие он принял решение, не посоветовавшись с ней. Молча она последовала за Оленом и жрецом, чувствуя себя чужой в этом прекрасном храме.
   Убранство внутренних покоев было простым и строгим. Лишь ради гостей на жесткие каменные скамьи были брошены мягкие подушки. А к обычной трапезе добавили блюда с мясом и рыбой. Олен о чем-то оживленно беседовал с жрецами, с первой минуты окружившими его почтительным вниманием. О Кере все словно забыли. Незамеченной она выскользнула из-за стола. Выйдя из трапезной залы и покружив немного по коридорам храма, она оказалась в небольшом саду. Накрытый стеклянным куполом и таким образом защищенный от губительного дыхания холодов, он являл собою уголок лета. Кера нашла маленькую скамью среди кустов цветущего жасмина. Опустившись на нее, она заслушалась журчанием воды в мраморной чаше фонтана. Спокойствие и грусть овладели ею в этом оазисе тишины. Хотя бы на короткое время она могла забыть о дороге, подумать о себе самой. Нужно было наконец решиться и заглянуть в свое сердце. Найти там ответ. Признаться себе самой в том, что она любит Олена. Человека. И в этом заключалось зерно ее горечи. Дочь Древнего Народа, жившая среди волшебного блеска Кэр-Лога, готова бросить все и последовать за простым смертным! Конечно, такое случалось и раньше. Но как давно! Возможно, Олен пройдет Забытую Дорогу. Возможно, станет правителем Драконьего Архипелага. И тогда для нее еще наступит время счастья. Ну, а если нет? Так почему бы ни попытаться прожить вдвоем тихую и незаметную жизнь. Не принц Сардара и не дочь Древнего Народа, а Олен и Кера, любящие друг друга... Так размышляла она до тех пор, пока ее ни отыскал слуга и ни сообщил, что принц хочет получить предсказание и ждет свою спутницу.
   В большую комнату, завешенную коврами, не проникал дневной свет. В золотых чашах тлели благовония, наполняя воздух терпкими, дурманящими ароматами. Светильники разбрасывали по стенам прихотливые блики. На середине комнаты стояло большое зеркало, в котором возникли взволнованные лица Олена и Керы. Откуда-то сверху донесся повелительный голос, приказывающий неотрывно смотреть в глаза своему зеркальному двойнику.
   Для Олена это оказалось неожиданно трудно. Отражение расплывалось у него перед глазами, искажалось, заволакивалось дымкой. А когда зеркало, наконец, очистилось, из глубин светлой глади на него смотрел незнакомец. Как будто два десятка трудно прожитых лет оставили свой след на лице этого человека. Глаза светились мудростью, которая дается только временем и страданиями. На чуть тронутых сединой волосах лежал золотой венец. На несколько мгновений два Олена, сидящих по разные стороны магического зеркала, стали одним целым. Перед взором принца встали серебряные башни, стрелами уходящие в небо. Среди них парили величественные драконы, исполняя сложный и прекрасный танец. А сам он ни о чем так не сожалел, как о том, что не может взлететь. И полностью отдаться этой невероятной мистерии...
   Олен молча поднялся и вышел из комнаты, оставив коленопреклоненную Керу со взглядом, затуманенным призрачными видениями . От обилия света и свежего воздуха у принца закружилась голова. Молча скрылся он в предназначенной для него комнате, желая остаться наедине со своими мыслями...
   Рано утром Олен и Кера вышли на дорогу, ведущую в неясную даль. С неба падал легкий снег, застилая пушистым белым ковром их следы. Девушка с наслаждением вдыхала свежий, морозный воздух. "Умей ждать", - услышала она вчера, глядя в волшебное зеркало. И на сердце было легко и беспечально. Она будет ждать.
  
   Глава седьмая
  
   ИСТОЧНИК ЖИЗНИ
  
   По мертвым пескам не идут караваны,
   Везущие ладан, вино и имбирь,
   Лишь ветер горячий считает барханы,
   Заполнив собою безжизненный мир.
  
   Но жар колдовского, могучего солнца,
   Что выжег давно все живое вокруг,
   Бессилен он против биения сердца,
   Бессилен он против пожатия рук.
  
   Солнце нещадно жгло землю. В жарком мареве дрожал горизонт - хрупкая граница между двумя половинками раскаленной пустоты. От песка поднимались струи горячего воздуха. Внезапно налетевший ветер опалил своим огненным дыханием лица путников. Швырнув им в глаза горсть острых, как осколки стекла, песчинок, он улетел, оставив позади две беспомощно лежащие на песке фигуры. Двух странников, забредших так далеко в царство, лежащее между жизнью и смертью, что сами стали похожи на иссушенные тени...
   Вот уже шесть дней, как Мертвые Пески приняли Олена и Керу в свой бесконечный, колдовской круг. Приняли затем, чтобы в полной мере проявить свою власть. Обрушить на головы дерзких безумцев всю темную силу, стирая привычные разуму границы.
   ...Покинув Великий Храм, на второй день пути Олен и его спутница вошли в царство безжизненных песков. И зима, все ближе подступающая со своим ледяным дыханием, сменилась жарким летом. Как поведали принцу на прощанье жрецы, такова великая магическая сила песков, охраняющих Забытую Дорогу. Вначале это обрадовало беспечного Олена. Ведь теперь не надо было заботиться о костре, теплой одежде. Больше им не придется зябнуть холодными, сырыми ночами. Да и идти стало намного легче без теплых плащей, подбитых мехом. Но коварная жара выматывала быстрее холодов, забирая у людей самое драгоценное - влагу... И вот уже третий день, как Олен и Кера шли по самому сердцу пустыни, сберегая последние капли воды в опустевшем кожаном мешке.
   Принц пошевелился, стряхивая с себя горячий песок. Каждое движение давалось с трудом, причиняя измученному телу нестерпимую боль. Превозмогая подступающую к горлу дурноту, Олен подполз к бесчувственной Кере. С тревогой и нежностью глядя на ее бледное лицо, он думал о том, что единственного лекарства, способного привести девушку в сознание, в его распоряжении нет. Тонкая струйка, вытекшая из узкого горлышка, тут же испарилась на горячих губах Керы. Принц убрал со лба спутанные волосы и слегка похлопал по обескровленным щекам, надеясь на чудо.
   В последние дни Кера казалась особенно ослабевшей от тягот долгого пути. И теперь уже Олену приходилось поддерживать ее в минуты отчаяния. С тоской вспоминал он то время, когда строгая спутница заставляла его преодолевать опасные горные кручи и дремучие леса, где насмешкой, где ласковым взглядом помогая неопытному принцу, научив его побеждать страх и верить в себя. Теперь же, видя, как с каждой минутой жизнь уходит из хрупкого девичьего тела, принц ненавидел собственное бессилие. И чувствовал вину за то, что позволил Кере отправиться вместе с ним в это путешествие.
   Солнце светило во всю свою беспощадную мощь. Небо сияло невероятной голубизной. И это сочетание слепящего золота и яркой лазури напомнило открывшей глаза Кере прекрасные дворцы Кэр-Лога. Его далекие, благословенные стены посылали ей в этом видении прощальный привет. И вместе с дорогими воспоминаниями к Кере пришла уверенность, что она больше никогда не увидит Драконий Архипелаг. Прозрачные небеса прохладным потоком устремились на нее, унося за собою далеко-далеко. Туда, где нет испепеляющей жары. Где не будет больше боли и надежды. Не будет бесконечной дороги, а только покой. От его предвкушения было сладостно и немного страшно. Кера понимала, что уходит навсегда, и была этому почти рада. Измученное тело перестало приковывать к земле своей тяжестью. Сквозь разрывы туманной пелены, застилающей взор, Кера увидела Олена. Поющий на хрустальной свирели ветер уже подхватил ее, унося за собою. Потрескавшиеся, сухие губы двигались с трудом, но она все же смогла шепнуть принцу самое важное. Она должна была это сказать, ведь больше она его не увидит...
  
   Принц с мрачной решимостью пробирался сквозь пески. Он не хотел верить, что все потеряно. Нет. Надежда еще оставалась. Перед тем как закрыть глаза, Кера прошептала о колодце... Перед тем, как закрыть глаза... Память о тонкой, хрупкой девушке, лежащей где-то там, среди пустыни, жгла его душу. Он не отступит. Рывок за рывком, шаг за шагом, и Мертвые Пески покорялись его неистовой силе, порожденной отчаянием.
   Где-то рядом должен быть колодец. Олен жадно пытался уловить в воздухе малейшее дуновение прохлады, указывающее на близость воды. Но обоженной солнцем кожи по-прежнему касалось лишь жаркое, иссушающее дыхание ветра. Ночь выползала из-за горизонта, заглушая чистую синеву неба. Принц не позволял себе ни минуты отдыха. Хотя предательский голос разума уже давно шептал ему о тщетности всяких усилий. Олен не хотел думать о том, что даже если ему невероятно повезет и он найдет воду, то все равно не успеет помочь Кере.
   Пустыня, ярящаяся огнем как злобное чудовище, постепенно преображалась в умиротворенную равнину, залитую серебристым светом луны. В изнеможении Олен упал на прохладную плиту, выступившую из песка. И тут силы оставили его после долгого бега по пустыне.
   Вначале это был лишь робкий, слабый звук. Но, пролагая себе дорогу в тишине ночи, он набирал силу, заставив принца в изумлении приподнять голову. А потом рвануться, спеша убедиться в том, что ласковое журчание воды ему не привиделось. Слух не обманул Олена. Через край невысокого переполненного колодца лилась вода. Небольшой ручеек пробивал себе русло среди песков и исчезал в темноте. Никогда в своей жизни Олен не испытывал такого наслаждения, как в ту минуту, когда его руки зачерпнули холодной воды из каменной чаши. Он готов был поверить, что влага эта волшебна, такой вкусной и освежающей она ему показалась. Если в легендах говорится о воде живой и мертвой, то этот колодец в пустыне был несомненно полон самой жизнью, возвращающей силы...
   Но лишь на несколько мгновений позволил себе Олен забыться у чудесного источника. А потом, наполнив водой кожаный мешок, висящий у пояса, он скрылся в ночи, спеша на помощь той, которая осталась лежать в самом центре раскаленного пекла.
   Не помня как следует дороги, Олен бежал напрямую, удерживаясь на ногах только силой воли. Принцу казалось, закрой он глаза - все равно найдет то место, где осталась Кера. Иначе и быть не могло. Теперь он не позволит Мертвым пескам играть их жизнями. Повинуясь неистовому стремлению воли, душа и тело разделились. Быстрым оленем, стремительным волком бежал принц по пустыне, преображаясь под светом колдовской луны. А душа его летела впереди, глазами ястреба указывая путь. Полотно времени исказилось, смешав нити минут и часов. Олен пробирался сквозь них, не соблюдая порядка, установленного с начала мира...
   Сколько продолжался этот странный бег по ночной пустыне, Олен не знал. Но луна не успела переместиться на небе, а он уже стоял на коленях, склонившись над безжизненной Керой, бережно смачивая ей лоб и губы водой. Вспоминая потом эти минуты, принц признавал всю необъяснимость случившегося. Расстояние, пройденное за несколько томительно-долгих часов, если судить по звездам, было преодолено за несколько минут. Олен не знал, повинуясь каким силам, время приостановило для него свой бег, но готов был благодарить за чудо всех: Предвечного, неведомые силы, охраняющие Забытую Дорогу, или, может быть, древнее колдовство, обитающее в этих местах... Чудо было явлено! И хотя дыхание Керы было слабым, а под глазами и в уголках губ залегли синеватые тени - мрачные предвестницы близящегося конца, она была жива. Принц упал на колени, дрожащими пальцами распутывая шнур, стягивающий кожаный мешок, наполненный до краев прохладной водой...Почувствовав на губах живительную влагу, Кера вздрогнула и потянулась к ней, словно просыпаясь от тяжкого сна.
   Напоив девушку, Олен бережно поднял ее с теплого песка и понес, не чувствуя усталости. Его душу переполняло торжество. Они все же победили Мертвые Пески. И пустыня признавала победу, тихо и покорно предоставляя сверкающим звездам указывать путь принцу.
  
   Лежа у прохладного источника, Кера постепенно приходила в себя. Опустив руку в освежающую глубину воды, она ощущала, как к ней возвращается сила. Осколки жизни, кружась вокруг, легли в новый узор, суливший любовь и счастье. Рядом сидел Олен. И не скрывая радости, переполнявшей его сердце, любовался вновь воскресающей красотой. Никогда не расскажет он своей спутнице, каким безумным страхом была наполнена каждая секунда без нее. Какие муки терзали его, пока Кера лежала там, в пустыне, отданная на милость жаркому солнцу и беспощадным ветрам.
   На еще бледных губах девушки расцвела нежная улыбка.
   - Ты спас меня, - прошептала она.
   Принц покачал головой.
   - Нет. Это ты спасла нас обоих. Если бы ты не сказала о источнике, мы бы погибли, - Олен бережно погладил темноволосую головку Керы. - Но почему ты не сказала о нем раньше?
   Кера пожала плечами. Блаженная истома приближающегося сна уже овладела ею. И не хотелось ничего, кроме как вечно слушать голос Олена, чувствовать его теплую, сильную ладонь. Погружаясь в ласковый сумрак сна, Кера успела удивиться словам принца. Ей ничего не было известно об источнике. И там, в пустыне, она сказала Олену совсем другое...
  
   Утро окрасило пески в легкие, светлые тона. Нарождающийся день широкими мазками расцвечивал небо и землю. Тишина и покой предрассветных минут скоро будут нарушены восходом солнца. И Олен наслаждался ими с жадностью человека, привыкшего к постоянным опасностям. За время пути принц научился жить настоящим, не задумываясь о будущем. С улыбкой он вспоминал прежнего Олена, с нетерпением юности жаждущего подвигов, опасностей, приключений. Чего угодно, только не покоя... Рядом просыпалась Кера. Ночь спокойного сна вернула ей былую живость, придала блеск глазам. С любопытством она огляделась вокруг. Утомленные путники уснули среди развалин. Словно по мановению волшебной палочки, утро открыло стройный ряд колонн, почти не тронутых временем. Из ночной темноты выступили мраморные портики и широкие ступени. Восхищенный Олен мгновенно превратился в ученого, услышавшего голоса древности. С величайшей осторожностью он сметал песок с мраморных плит, чтобы полюбоваться тончайшими узорами. Он представлял себе, как беспощадная стихия разрушила творения мастеров прошлого. Среди этих белоснежных колонн ходили высокие, прекрасные обликом люди в сверкающих одеждах. В руинах храма раньше возвышались алтари и курильницы насыщали воздух пряными ароматами. А теперь от этого сказочного мира не осталось ничего. Разрушенные порталы несуществующих дворцов...
   Кера бродила среди каменных плит, выступающих из песка. Необъяснимая тревога мутной волной поднималась из глубин души, указывая на приближающуюся опасность. Сильное волнение заставляло дрожать руки и затуманивало разум. В растерянности Кера оглядела белоснежные колонны, гордо уходящие в синеву небосвода, и в изнеможении опустилась на песок. Она, наконец, узнала это место, много раз описанное ей Кэррионом...
   А Олен ходил по истертым ступеням, вспоминая все, что знал о древних городах, исчезнувших с лица земли намного раньше, чем его предок Гард Алед основал Нариз. Кера заставила себя подняться и подойти к нему. Девушка с трудом сдерживала волнение, готовое прорваться и уничтожить гордость, сдержанность, чувство долга. И все для того, чтобы освободить место для огромной, всепоглощающей любви. Но не об этом она должна была думать сейчас.
   - Олен, Забытая Дорога совсем рядом...
   От неожиданности принц вздрогнул. Но голос его звучал почти равнодушно, когда он спросил у Керы, сколько времени понадобится, чтобы ее достигнуть. Притворное спокойствие Олена обрадовало Керу, внушив надежду на то, что она, быть может, еще не скоро потеряет его. Взяв принца за руку, девушка подвела его к двум каменным плитам, поставленным вертикально и наполовину вросшим в песок. Время и жаркие ветры почти стерли с их поверхности непонятные знаки и рисунки. Да и не они сейчас нужны были принцу. С непониманием смотрел он на бесконечную равнину песка, лежащую за ними.
   - Здесь начинается Забытая Дорога... - прошептала Кера.
   Принц пожал плечами:
   - Но я ничего не вижу!
   - И не увидишь, пока не пройдешь сквозь них. Это Врата.
   На это нечего было возразить. Правда, не так Олен представлял себе путь героев, но Кера не могла ошибиться... Но тогда он достиг своей цели. Радость загорелась в его глазах, и он сделал шаг к Вратам. Кера преградила ему дорогу.
   - Олен, прошу тебя, не спеши... Подумай... Ты можешь не вернуться.
   Отчаяние, звучавшее в ее голосе, заставило принца остановиться.
   - Но я должен, - мягко сказал он.
   - Нет, не должен! - почти закричала Кера. - Подумай, мы можем быть счастливы вместе!
   Принц взял ее руки и поднес к губам похолодевшие пальцы.
   - Такие слова недостойны принца Сардара и дочери Кэр-Лога, - нежно упрекнул он.
   Кера отшатнулась, как от удара.
   - Давно ли ты знаешь? - прошептала она.
   Олен грустно улыбнулся.
   - Догадывался давно. А потом жрец в Великом Храме назвал тебя, помнишь? Только вот что мне непонятно: зачем ты последовала за мною в это путешествие, зачем помогала мне?
   Кера в отчаянии опустилась на песок.
   - Кэр-Логу нужен правитель. Если ты пройдешь Забытую Дорогу, значит ты тот, о ком говорит Предсказание.
   - Я ничего не знаю об этом, - покачал головой Олен. - Если я пройду путем древних героев, то вернусь в Сардар и займу трон предков. Я человек, Кера, и мое место в Наризе, а не среди драконов.
   - Ты не понимаешь, от чего отказываешься, - угасающим голосом проговорила Кера.
   Олен был уже у Врат. Не оглядываясь, он сделал шаг за невидимую черту, страдая от своей жестокости. "Если я не вернусь, - подумал он, - ей будет легче меня забыть".
   Сидя на песке, Кера молча смотрела, как шагнув между Врат, принц исчез. "Я буду ждать тебя, - прошептала она. - Буду ждать, сколько бы ни потребовалось".
   А над пустыней вставало ликующее, золотое солнце.
  
   Глава восьмая
  
   ПО СВЯЩЕННЫМ КАМНЯМ ЗАБЫТОЙ ДОРОГИ
  
   Любимой на себе ловлю прощальный взгляд.
   Шагнешь через черту - и нет пути назад.
   С песка сотрется след, забудутся пути.
   Среди чужих миров со смертью не шути.
  
   Но пусть проходят дни, пускай летят года,
   Я знаю, ты не веришь, что это навсегда.
   И не позволишь, чтобы легла на сердце грусть.
   Ты ждешь меня, я знаю. А значит, я вернусь.
  
   Легкий бриз играл тонкими занавесями, шевелил шелковый полог кровати. Почувствовав его прохладное дуновение, Олен Алед открыл глаза. Через распахнутые настежь окна были видны ласковое море и узкая полоска берега с теплым, золотым песком. Над лазурными волнами раскинулся сияющий небосвод. По нему плыли облака, нежно розовеющие от солнечных лучей, рвущихся из-за горизонта. Утренняя свежесть была разлита в воздухе благоуханным нектаром. И своей целительной прохладой она излечивала душу принца, иссушенную горячими ветрами пустыни. Из пекла Мертвых Песков Олен словно по волшебству попал в прекрасный мир, где все дышало покоем и безмятежностью. На алых бархатных подушках, в изножье большой кровати, лежали роскошные одежды. Рядом стоял золотой кувшин с чистой родниковой водой для умывания. Кто-то позаботился обо всем, что могло понадобиться долгожданному гостю, утомленному долгой дорогой.
   Облачившись в белоснежный шелк и королевский пурпур, украшенный тончайшим золотым шитьем, принц почувствовал себя героем баллады, попавшим в заколдованный замок. Прикрепив к поясу маленький кинжал в усыпанных самоцветами ножнах, Олен ощутил в себе силу сразиться с любыми врагами. Все вокруг было так чудесно! Принц подошел к окну, наслаждаясь бескрайней свободой лазурного моря. Над пенными гребнями волн кружились чайки. В мыслях Олена царила удивительная легкость. Хотелось беззаботно рассмеяться, раскинуть руки и полететь в ласковую голубую бездну. Насладиться в полной мере охватившей его безмятежностью. Счастье казалось вечным, как океан, несущий свои воды к подножью волшебного дворца, и невесомым, как пена, венчающая теплые волны...
   Тишину нарушили легкие женские шаги. Сердце принца сладко заныло в предчувствии чего-то таинственного и прекрасного. Украшенная горным хрусталем дверь приоткрылась. В комнату скользнула сказочная принцесса, хозяйка чудесных грез Олена. И он понял, что легенды говорят правду. Есть еще на свете зачарованные замки, в которых прекрасные девы ждут своего героя. Олен с волнением смотрел на вошедшую фею, околдованный изгибами ее прекрасного тела, вьющимися прядями длинных белокурых волос. Его ослепляла плавная линия плеч и высокой груди, полускрытой струящимися шелками и сверкающими ожерельями.
   Это волшебное создание было как завораживающая поэма, которую никак не удавалось прочесть до конца. Каждый раз, когда принцу начинало казаться, что он, наконец, открыл для себя манящую красоту хозяйки сказочного дворца, оказывалось, что это не так. И искусно обнаженная ножка, нарочитая полупрозрачность одежды разжигали огонь желания. Остановившись в нескольких шагах, фея позволяла Олену все больше очаровываться и сгорать от страсти. Тонкие руки, сверкнув браслетами, словно невзначай задели алмазную пряжку, скрепляющую на плече невесомое одеяние. Плавно соскользнув, шелк теплой волной лег у ног царственной красавицы. Перешагнув через него, она приблизилась к Олену. Дальше все происходило, как в тумане. Принц ощущал под своими ладонями прохладное, гибкое тело снизошедшей к нему богини. Минуты, часы, года плыли мимо, не имея над ними власти...
   Холодный ветер ворвался в комнату. Принесенные им снежинки, медленно кружась, упали на ложе, охладив разгоряченные тела. С темного грозового неба ударила молния, расколов мраморные плиты пола. И рядом с ложем возникла тонкая женская фигура. Сошедшая с небес откинула темное покрывало, и Олен со страхом и изумлением узнал в ней свою сестру Нэд. Забыв обо всем, он всматривался в знакомое и в то же время странно чужое лицо. Неземная красота садов Агиры стерла следы пережитых страданий, подарив принцессе Нэд безмятежное спокойствие. Ее красота, прежде нежная и светлая, приобрела холодный отблеск льда. Но все же перед Оленом стояла его сестра, принесенная в жертву на каменном алтаре и чудесным образом спасенная.
   Медленно поднялась тонкая рука в облаке темного шелка и опустилась на плечо принца. Олен вздрогнул. Ни теплоты, ни радости не было в этом жесте. Совсем не такой представлял он себе встречу с Нэд. Хотя все происходящее было настолько невероятным, что принц сомневался, верить ли тому, что он видит. Принцесса что-то неслышно прошептала, и на несколько мгновений все поплыло перед глазами Олена. А когда он пришел в себя, рядом с ним, на месте нежной красавицы, еще минуту назад услаждавшей его своими ласками, клубился синеватый дым. Приняв на мгновение форму женского тела, он стек с шелкового покрывала на пол. И, улыбнувшись на прощание призрачным ртом, улетел в раскрытое окно. Вздрогнув от страха, принц перевел взгляд на стену. И решил, что оказался во власти страшного безумия. Расшитые золотом занавеси в одно мгновение истлели и повисли грязными лохмотьями. Стены заволокло паутиной, а через мгновение они рассыпались, превратившись в груду бесформенных кирпичей. Сквозь осколки мраморных плит проросла сорная трава. А сам Олен оказался стоящим у подножия огромной лестницы. С ним была Нэд.
   Подруга Предвечного махнула рукой, и время остановилось. Море застыло, ветер больше не играл волнами. Олен еще раз подумал, что потерял рассудок.
   - Где я ? - прошептал он. - Что это за место?
   - Это Забытая Дорога. И ты должен ее пройти.
   Олен оглянулся на груды крошащегося мрамора.
   - А что случилось с дворцом?
   - Его не было. Ты видел только то, что сам хотел увидеть. В этом и заключалось первое испытание.
   В бесстрастном голосе Нэд тщетно было пытаться отыскать хоть слабую нотку понимания и сочувствия. Это равнодушие окончательно лишило Олена уверенности в себе. Принц ждал испытания доблести, сражений. Но не безумия! Как можно пройти сквозь это, как победить? Олен почувствовал невероятную усталость. Регент и жрецы знали, что делали, когда посылали его сюда. Пройти путем героев! Но ведь он не герой. Он просто никчемный принц, без трона и без друзей...
   Сидя на камне, принц смотрел на море, завидуя его безмятежности. Как хотелось бы все забыть. Или начать сначала. С тоской вспомнил он Керу. С чего он решил, что не будет счастлив где-нибудь в маленькой хижине на берегу реки? Зачем ему королевство, которым уже много лет распоряжается регент?
   Нэд опустилась рядом. При виде отчаяния брата в ее глазах что-то дрогнуло, выпустив на мгновение из-под маски равнодушия прежнюю, ласковую и нежную, принцессу.
   - Я помогу тебе, Олен. Правда, только советом. Запомни: сражаться тебе предстоит только с собой. А я должна возвращаться.
   Принц грустно улыбнулся. Жрецы Предвечного всегда облекали свои предсказания в такие сложные, многозначительные формы, что понять их было очень трудно. Видимо, став небожительницей, Нэд переняла это свойство - говорить загадками.
   Принцесса, тяжело вздохнув, поднялась. Взглянув на сестру, Олен вдруг ясно ощутил, как ей не хочется возвращаться в чертоги Агиры. И понял, что равнодушие, так больно ранившее его, было лишь грустной покорностью неизбежному. Это казалось настолько невероятным, что принц на какое-то время забыл о своих бедах и страхах. Возлюбленная Предвечного, при жизни вознесенная на небеса, была несчастна!
   В небе засверкали молнии. Огненные стрелы придавали темной лазури алый отблеск. Прочертив в облаках извилистый след, сверкающая змея упала почти у самых ног принца. И, невидимые глазам простых смертных, распахнулись сияющие врата Агиры. Ослепленный и испуганный, Олен ощутил на своем лице дуновение легкого ветра, принесшего с собою благоухание небесных садов Предвечного.
   Когда принц снова смог видеть, Нэд уже исчезла. Олен стоял один у подножия каменной лестницы. Оглядевшись вокруг, он ощутил смутный страх. Что-то было не так. Что-то изменилось, сместилось в другие плоскости. Олен это чувствовал.
   Постарели море и берег, как будто в одно мгновение их коснулась неумолимая рука увядания. Волны, тяжелые и маслянистые, катились, словно через силу. Песок из золотистого стал почти белым, и от него веяло холодом. Морская пена, раньше легкая и прозрачная, стала серой и безжизненной. Над сгорбленными рифами застрял пыльный кусочек луны, смотревшей на залив бледно-желтым воспаленным глазом. Ветер стонал и смеялся, бросая в лицо Олену обрывки сырого тумана.
   Принцу захотелось бежать, но его окружало море с узкой полоской берега. Тогда он стал подниматься по каменной лестнице, все ускоряя шаг. Ступени были чуть теплые, но чем выше поднимался Олен, тем холоднее они становились. А впереди, всего через два десятка шагов, заканчивалась темнота. И на раскаленный песок падал дождь из горячих солнечных лучей. Изо все сил принц стремился туда. Но камень ступеней покрылся корочкой льда. И принц должен был подниматься медленно, из боязни поскользнуться и упасть. Тем временем вокруг лестницы небо, море и берег закружились в безумном танце. Мир для Олена стал подобен огромному калейдоскопу, в котором из одних и тех же кусочков складываются новые картины. И вот уже не стало залива. Не стало рифов. Все растворилось в общем безумии, перетекло из одного сосуда реальности в другой. Стало звуками. Море вкрадчиво шептало, ветер кричал, берег гудел. Став спутниками Олена, эти голоса окружили его, то стихая, то начиная звучать громче. "Принц Алед, - кричали они. - Остановись. Стань одним из нас!" Но Олен поднимался все выше, стараясь не думать о том, что происходит с ним. Иначе можно было утонуть в захлестнувшей весь мир волне безумия.
   Наконец последние ступени остались позади. Отдышавшись, принц осмотрелся. Его окружала пустыня. Он словно вернулся в прошедшие дни, сделав мертвую петлю... Под ногами, на песке, лежало зеркало. Чеканная бронза оправы тускло блестела на солнце.
   И тут словно невидимая рука толкнула Олена к нему. Принц торопливо нагнулся и попытался поднять круглый диск. Но он оказался невероятно тяжелым. Вырвавшись из рук, зеркало покатилось вниз, ударяясь о каменные ступени и рассыпаясь дождем мелких осколков. Солнце сверкнуло тысячами своих подобий, плененных острыми гранями. И вместе с зеркалом рассыпалось все вокруг, подобно мозаике, из которой убрали один маленький, но важный кусочек... В последнем усилии цепляясь за обрывки ускользающей реальности, Олен полетел в темноту.
  
   К принцу медленно возвращалось сознание. Он лежал на охапке сухого камыша, брошенного прямо на пол. Грубо обработанные стены маленькой пещеры, вырубленной в скале, освещались одной-единственной лампой. Подвешенная на цепи, она немилосердно чадила. Воздух был тяжелый, как в гробнице. У стены стоял стол, сооруженный из трех больших, плоских валунов. За ним сидел старец в рваном балахоне. Буйная грива седых волос падала ему на плечи, смешиваясь с длинной бородой. Перед ним лежали пергаментные свитки, на которых он что-то писал. Несколько тяжелых книг громоздились на полу, покрытые толстым слоем пыли.
   Услышав шорох у себя за спиной, старец обернулся. Из-под кустистых бровей сверкнули мутные, совершенно безумные глаза.
   - Ну и кто ты такой?! - гневно крикнул он.
   - Олен Алед, принц Сардара.
   Старик досадливо отмахнулся от насторожившегося Олена.
   - Это совершенно, совершенно неважно! Ты герой?
   Принцу стало смешно. Он с интересом посмотрел на странного собеседника.
   - Нет, - ответил Олен, недобро усмехнувшись. - Я трус.
   - Так, так, это уже намного интереснее! - засуетился безумец, доставая чистый лист и затачивая перо. - Значит, трус? Молодой человек, это в высшей степени занимательно! И чего же вы боитесь?
   Олена позабавило, что сумасшедший старик, видимо, собирался записывать все им сказанное.
   - Во-первых, я боюсь показаться смешным, потому что ничего не умею и не знаю. Я не воин, не правитель, не ученый... А кроме того, я всегда боялся регента.
   Олен замолчал, поняв, что собравшись позабавиться над странным обитателем пещеры, неожиданно начал говорить о себе правду.
   - Помедленнее, пожалуйста, - недовольно проворчал старик. - Я все-таки записываю... А теперь, значит, не боишься?
   - Теперь нет, - ответил Олен, поддавшийся магии странной пещеры. - Теперь я боюсь, что моя сестра не сможет меня простить.
   - А что у нас с сестрой? - деловито поинтересовался старик, усердно скрипя пером.
   - Я отдал ее в храм Предвечного... Ее сделали жрицей и принесли в жертву.
   Возбужденно захихикав, безумный биограф отодвинул от себя исписанный до половины лист. Казалось, он услышал что-то очень для себя приятное.
   - Отдал сестру в храм! Даже не спросив ее согласия? Да вы, юноша, не трус! Вы - подлец!
   - И это тоже, - спокойно согласился принц. - Но иначе ей пришлось бы стать женой регента. А он объявил бы себя коронованным правителем Сардара. Я не мог этого допустить!
   - Ну, что же. Этот поступок мне кажется весьма оправданным, - рассудил отшельник, снова берясь за перо.
   - Это так. Но оправданная подлость все равно остается подлостью.
   - Скажите, юноша, а вы знаете, что Забытую Дорогу может пройти только истинный герой? - спросил старик.
   Олен кивнул, заметив, что собеседник больше не кажется безумным.
   - Ну конечно, знаете,- хихикнул старик. - Это ведь путь героев...Ну, что же, давайте писать дальше. Мы остановились на том, что вы трус и подлец. Что еще у нас есть интересного?
   - Я предал любимую девушку.
   - Каким образом? - любезно поинтересовался отшельник.
   - Сначала я отказался от нее... А потом забыл с другой...
   - Вот как? И с кем же , позвольте спросить?
   Олен вспомнил прекрасную хозяйку зачарованного дворца... Вернее, то, что от нее осталось...
   - Не знаю. Но, должно быть, с призраком.
   Старик издал неопределенный звук, означавший то ли порицание, то ли восхищение. Но все сказанное принцем исправно записал.
   В тесной пещере еще долго звучали вопросы странного отшельника. Принц отвечал на них правдиво, предчувствуя, что решается его судьба. Лжи не было места под закопченными сводами маленькой кельи, спрятанной в сердце скалы. И Олен находил странное облегчение в том, что мог заглянуть в тайники своей души, остававшиеся неоткрытыми до сего дня.
   Слова ложились рядом, одно к другому, быстро заполняя страницы. Когда старик закончил, то принц с удив
   лением увидел, что исписанных листов хватило бы на книгу. Именно так и поступил с ними отшельник. Скрепил между собой и вложил в переплет, на котором старательно вывел название: "Правдивое жизнеописание принца Олена Аледа Сардарского, рассказанное им самим". А потом повернулся к Олену, приняв напыщенную позу судьи.
   - Итак, молодой человек, давайте подведем итоги. Для достижения своей честолюбивой цели - стать правителем Сардара - вы не задумываясь переступили через чувства двух женщин. Вашей сестры и вашей спутницы. Для обоих, я полагаю, это закончилось смертельно. Как мы знаем, Нэд принесли в жертву. Кера же скорее всего погибнет в песках. Так что вы не только трус и подлец, вы еще и хладнокровный убийца...
   Тяжело вздохнув, отшельник поднялся из-за стола.
   - А теперь, когда нам все о вас известно, идемте за мною, юноша. Но какой замечательный случай! - пробормотал он.
   Откинув от узкого лаза дырявую шкуру, старик подтолкнул к нему Олена. С опаской идя по каменному коридору, высеченному в толще горы, задевая головой низкий потолок и обдирая плечи об острые выступы стен, принц спрашивал себя, какое еще испытание ждет его. И сможет ли он его выдержать.
   Лаз скоро вывел принца к порогу огромной комнаты, залитой ярким солнечным светом. Олен задохнулся от восхищения. Во всем королевстве не было такого количества книг. И все они были доступны. Сверкало золотое тиснение на переплетах. Манили страницы, хранящие вечную мудрость. У принца закружилась голова. Взять бы в руки эти сокровища, найти тихий уголок, где его никто не потревожит. И забыться, погрузившись в новые миры, открывая неведомые земли. Преобразиться из изгнанника в смелого воина, великого полководца...
   - Что же ты? Вперед! - подтолкнул его в спину отшельник. - Когда ты прочтешь все эти книги, то станешь сверхчеловеком, равным по мудрости и силе богам! Тебе больше не придется бояться регента. Ты будешь великим правителем. Сможешь повелевать умами своих подданных...
   Олен слушал как зачарованный. Перед ним открывалась возможность абсолютной власти, о которой он даже и не мечтал. Он сможет все!
   - Ты сможешь сложить прекрасную поэму, построить город, разработать стратегию победоносной войны. В этих книгах есть все! Только прочти их... Разве не об этом ты мечтаешь? И уйдет на это всего каких-то двести или триста лет!
   Триста лет! Принц почувствовал себя обманутым. Он не мог остаться на такой огромный срок, даже если Забытая Дорога дарила бессмертие... Ведь у Врат его ждала Кера. Но все же искушение было так велико!
   С благоговением смотрел принц на яркие миниатюры, украшавшие страницы огромных книг. Откинутые крышки окованных железом сундуков позволяли видеть древние фолианты, возможно даже времен Первых Царств... И все это богатство лежало перед ним! Олен застыл, как скупец перед входом в огромнейшую сокровищницу. В ней хранились драгоценности всего мира. Нужно лишь протянуть руку и взять их. Обладать ими... Готовый забыть все на свете, принц сделал шаг к книгам, размещенным на огромных полках.
   - Вот и правильно, вот и хорошо! - радостно засуетился старик. - Сколько же можно с собою бороться! Я ведь тебе зла не желаю, поверь...
   Пространная речь старика полилась дальше, но Олен ее не слушал. В голове задержалась лишь одна фраза. Та, что про борьбу с собою. Что-то подобное ему говорила Нэд... Принц чувствовал, как память затягивает мрак. Разум его мутился, мешая обрывки воспоминаний. И каждое усилие, направленное на то, чтобы вспомнить нужные слова, стоило ему мучительной головной боли... А в том, что сказанное Нэд ему вспомнить необходимо, Олен не сомневался.
   - Помни, сражаться тебе предстоит только с собой.
   Услышав спокойный голос сестры, принц почувствовал невероятное облегчение. Все, наконец, вернулось на свои места.
   Но старик-отшельник, увидев рядом с Оленом внезапно появившуюся небожительницу, превратился в объятого яростью зверя. Издав утробное рычание, он бросился на Нэд. Принцесса испуганно вскрикнула, оказавшись лицом к лицу с безумцем, почти утратившим человеческий облик. Скрюченные пальцы тянулись к ее горлу, готовые сдавить нежную шею, в глазах горел красный огонь бешеной злобы.
   С холодной яростью Олен отшвырнул обезумевшего старика от сестры. Так отшвырнул бы он бешеную собаку. Старик медленно поднялся с каменного пола, пытаясь скрепить между собою разорвавшиеся лохмотья, прикрывающие тощее тело. Нэд в страхе прижалась к брату, но безумец словно забыл о ней. Подняв руки и закрыв глаза, он прохрипел заклинание. В ответ на колдовские слова, слетавшие с его губ, задрожали стены. Олен услышал тихий гул, нарастающий с каждой секундой. Пол под ногами выгнулся, сверху посыпались мелкие камни, как будто огромное чудовище рвалось из недр скалы. С грохотом полетели с полок книги, опрокидывались стоящие у стен сундуки. Не удержавшись на ногах, принц упал. Перекрывая поднявшийся шум, старик выкрикивал заклинания.
   - Олен, сделай что-нибудь, - простонала Нэд. - Иначе мы погибнем.
   Принц рванулся к отшельнику. Новый толчок отбросил его прямо на старика. Олен хотел лишь остановить безумца. Но попытавшись схватить его за руки, принц оказался намертво пригвожденным к полу, начавшему покрываться трещинами. В завязавшейся борьбе у Олена оказался ловкий и опасный противник. У старика не было ни меча, ни кинжала, но принцу пришлось опасаться цепких, сильных пальцев и острых зубов, которые тот пускал в ход. Отшельник дрался с яростью дикой кошки. Ощутив теплую солоноватую струйку крови, текущую из разбитой губы, Олен с отчаянием подумал, что ему не совладать с безумцем... Но на помощь ему пришли разбуженные силы Забытой Дороги.
   Бесплотной тенью рядом с Оленом появился призрак того, кто когда-то остался навсегда лежать на ее священных камнях. Соприкоснувшись с разумом Олена, открытым и беззащитным перед магической силой этого места, он слился с ним. И все, кто от начала времен не смог преодолеть тяжкие испытания, спешили обрести свою вторую жизнь в сознании принца. Словно летучие мыши под высокие своды замка, бесшумно влетели они в его разум и затихли, ожидая своего часа.
   И Олен, почувствовав пьянящий вкус крови, зарычал, обретая неведомую ему прежде силу слепой ярости. Сквозь красную пелену, застилающую сознание, он смутно помнил, кто он есть. Но рядом со своим подлинным "я" он ясно чувствовал присутствие кого-то еще.
   Он был Оленом Аледом, но еще он был человеком, жившим очень давно, когда не было ни Северного Баронства, ни королевства Сардар. В те времена он носил плащ, сделанный из шкуры медведя, и короткий меч. И, владея секретом ярости дикого зверя, приходившей к нему во время битв, дарующей неизменную победу, считал себя героем...
   Как в страшном сне Олен увидел свои руки, сжимающие острый осколок гранита. Снова и снова они опускали камень на голову безумного отшельника... Стараясь не смотреть на обезображенное тело и на свои пальцы, обагренные кровью, принц подбежал к Нэд, забившейся в угол. Сверху падали большие обломки скалы, грозившие вот-вот раздавить их. Помогая друг другу, Олен и Нэд выбрались из-под начавшегося обвала.
  
   Брат и сестра стояли среди безбрежной пустыни. Вдали, почти у самой кромки горизонта, уходили в небо две каменные плиты, знаменуя конец Забытой Дороги. Но Олен не спешил вернуться. Запрокинув голову, он смотрел в безоблачную синеву. Долгое время пути осталось позади. Осталось позади и стремление пройти путем древних героев. Его цель была достигнута, и теперь принц чувствовал себя опустошенным. Ничего не изменилось внутри него. Героем он так и не стал. О тех неисчислимых воспоминаниях и прожитых кем-то жизнях, хозяином которых он теперь был, Олен старался не думать. Так тяжело больной в минуты редкого улучшения пытается забыть о своем недуге...
   Нэд стояла рядом. Принц не сомневался, что равнина бесконечных песков радовала ее взор больше, чем вечноцветущие сады Агиры. Оба они молчали. Олен хотел было заговорить, спросить совета... Но не стал. Что бы ни ждало его впереди - это только его бремя. Так же как и воспоминания о Забытой Дороге. Борясь с желанием оглянуться на прощанье, принц пошел по едва заметной тропе. К Вратам, за которыми его ждала Кера. Но, видимо, путь героев не хотел расставаться с ним просто так. Слишком многое Олен оставил на его священных камнях. И вот в самом конце пути, сверкая под лучами яркого, полуденного
   солнца, лежал меч. Вынув из ножен узкое лезвие, принц прочел на беспорочной стали: "Альбагир (Воздаяние)". Прикрепив меч к поясу, Олен почувствовал невероятную усталость. Он прошел Забытую Дорогу. Но впереди по-прежнему была неизвестность.
  
   Глава девятая
  
   ГАВАНЬ КОЛОКОЛА
  
   Не разглядев, врага позвал он за собой.
   Блуждает в лабиринте сладких снов.
   И, окрылен несбыточной мечтой,
   Несет он тяжесть колдовских оков.
  
   Его спасенье - лишь в воспоминаньях,
   В счастливых днях, растаявших вдали.
   Но сила ее черных заклинаний
   Способна исказить и лик любви.
  
   Далекое солнце клонилось к горизонту, когда Рэнгвальд и Ровена въехали под сень гигантских дубов, росших на границе Сардара и Диких Земель. Сухие, серые листья плотным ковром устилали землю, заглушая размеренную поступь вороных жеребцов, подарка венценосного Кразера. Необычайно крупные, они оглядывались по сторонам, недовольно фыркая и косясь злыми глазами на сгущающийся за плотной стеной деревьев сумрак. Узловатые ветви склонились над дорогой, заслонив холодное небо. На кустах шиповника багровели плоды, ярким пятном горя на серо-коричневом плаще поздней осени.
   Рэнгвальд старательно выбирал путь. Но чем глубже в
   лес уводила тропа, тем труднее становилось пробираться сквозь густые заросли дикого леса. Позади него леди Ровена старательно оберегала свой плащ от острых сучков. Поймав на себе встревоженный взгляд рыцаря, она подарила ему сладостную улыбку, заставившую забиться чаще его сердце. Спрыгнув с коня на землю, Рэнгвальд принял в объятия свою нежную спутницу. И они пошли рядом по узкой дороге. От Ровены веяло безмятежным спокойствием, передавшимся и Черному Рыцарю. Взгляд Рэнгвальда искал просветы голубого неба среди ветвей, сплетавшихся на головокружительной высоте. Затянувшаяся осень придала лесу едва уловимую мертвенную неподвижность. Деревья замерли в ожидании. Вот-вот с неба посыплется белый пух и укроет землю мягкими сугробами... В рощах близ Нариза уже наверняка устраивают зимние охоты, так любимые регентом. Под громкий призыв рога загоняют дичь, преследуемую лающей собачьей сворой. Когда-то и сам Рэнгвальд в кавалькаде неутомимых всадников с шумом и смехом покидал город, чтобы провести день в охотничьих забавах, а, вернувшись при свете факелов, сидя за пиршественным столом, похваляться силой и ловкостью. Очень часто кто-нибудь из придворных кавалеров выхватывал из ножен меч, на деле доказывал свое превосходство над соперником. Часто случалось и так, что разгульные песни и звон кубков служили последним напутствием отходящим в мир иной... В его владениях забавы были иными. В ландах обитали дикие кабаны, и смельчаки могли испытать свою доблесть, встретившись один на один с разъяренным секачом... Череду воспоминаний прервал ласковый голос Ровены.
   - О чем ты задумался, мой герцог?
   Рэнгвальд снисходительно улыбнулся. Женское любопытство спутницы развлекало его.
   - Я вспоминал королевский двор в Наризе. Жаль, что ты не бывала там. Моя Ровена затмила бы своей красотой всех дам.
   Колдунья опустила глаза в притворном смущении. Ей было лестно думать, что Рэнгвальд покорен ее красотой.
   - А почему ты покинул столицу? - спросила она
   Черный Рыцарь галантно поцеловал тонкие пальцы Ровены.
   - Чтобы найти тебя, разумеется.
   - Ты льстишь мне! - вздохнула колдунья. - Но я знаю вас, мужчин! На первом месте у вас всегда война. А уж мы, бедные женщины, на втором... Наверняка ты последовал за принцем Оленом, своим врагом. Ведь так, правда?
   Воспоминания тут же откликнулись послушным эхом. Рэнгвальд вспомнил принца Олена. Высокий, вечно хмурый юноша, занятый только своими книгами. В те редкие минуты, когда он вынужден был разговаривать с регентом или с кем-нибудь из его приближенных, на его лице отражались ненависть и затаенный страх. Как-то раз Рэнгвальд увидел, как Олен упражнялся с мечами в фехтовальной зале. Он наносил яростные удары по деревянному чучелу, одетому в доспехи. И рыцарь мог поклясться, что расслышал при этом имя регента... Только вот какое оскорбление мог нанести ему этот никчемный принц? Почему он так ненавидит Олена Аледа?
   - О, как я понимаю твой гнев! - взволнованно продолжала Ровена. - Олен поистине заслуживает смерти. Ведь он хочет занять твое место на троне Кэр-Лога!
   В памяти Рэнгвальда наконец все встало на свои места. Действительно, он отправился за принцем, чтобы покарать наглеца. Цепь событий выстроилась, наконец, по порядку и больше не было смущающих его черных провалов, когда он не мог вспомнить свое прошлое.
   Небо загорелось яркими красками предзакатных минут. Леди Ровена с тайной тревогой смотрела на солнце. Заветная ночь приближалась, а от гавани Колокола их отделяло еще несколько дней пути. Каждую ночь колдунья молилась своему божеству, прося помощи и благословения. И чувствовала в своем сердце его голос.
   Рэнгвальд оглядывался по сторонам, выискивая место для ночлега. Леди Ровена была утомлена, а чудесные кони фыркали и рыли землю копытами, показывая, что они не прочь поохотиться в здешних лесах. Эти животные были подстать своим бывшим хозяевам, Детям Холмов. Такие же стремительные, сильные и признающие лишь сырое мясо. Скоро ночь, и они скроются во мраке. Но наутро прибегут отдохнувшие, с пятнами свежей крови на мордах.
   Лес расступился, открыв небольшой клочок отвоеванной у болота земли. Рэнгвальд с наслаждением бы упал на сухую траву, дав отдых усталому телу. Но в первую очередь следовало позаботиться о спутнице. Отвязав от седел теплые одеяла и дорожные мешки с едой, он разложил костер, который согреет их длинной холодной ночью. Закутавшись в плащ, Ровена смотрела, как веселое пламя разгорается все сильнее. В синеватом сумраке леса алые языки огня казались живыми, танцуя рядом с застывшими деревьями и неподвижной колдуньей.
   Пока Рэнгвальд раскладывал еду, нарезая крупными ломтями хлеб и мясо, Ровена достала агатовые четки и погрузилась в молитву. Каменные бусины холодили пальцы, губы послушно шептали слова восхваления Темному Владыке.
   Рэнгвальд с уважением относился к этому отстранению нежной подруги. Но сам он никогда ни о чем не просил божество, сошедшее к нему в замке Ровены. Между ними все было условлено. Кэр-Лог в обмен на жизнь Олена Аледа, его врага...
   Черный Рыцарь любил вечера у костра, подводящие черту под долгим, утомительным днем пути. Он отдыхал, смотря на звезды, а леди Ровена молилась или пела. Потом она приходила в его объятия, и их любовь имела острый, диковатый привкус.
   ...Тоскливый вой взметнулся к небу, заставив вздрогнуть путников. Ровена в страхе пододвинулась поближе к огню, а Рэнгвальд вынул меч. Вой повторился, но уже ближе. И на дальнем краю болота загорелись зеленым светом глаза волков, учуявших близкую добычу. Рыцарь хладнокровно поднялся навстречу приближающейся опасности. Он не раз охотился на хозяев лесов и умел встретиться со страшным зверем. Умел увернуться от желтых клыков. Но к ним не спеша подходила стая, ведомая вожаком. И единственное, что могло их ненадолго остановить, это пламя костра. Звериные глаза горели в темноте. Волки обходили болото, шурша сухим камышом. Рэнгвальд и Ровена встали за костром, ограждаясь от зверей ярким пламенем. Огонь осветил поджарые тела, покрытые серой шерстью. Стая остановилась в нерешительности. Им не терпелось напасть, но пугало обжигающее пламя. Ровена швырнула в волков горящую ветку. Они чуть отступили, жадно следя за добычей голодными глазами. Вперед вышел вожак. Опустив голову, он угрожающе взъерошил шерсть на загривке. Рэнгвальд выставил меч острием вперед. Человек и волк замерли.
   Из-за деревьев послышалось фырканье, и на поляну выскочили два черных жеребца. С громким ржанием они набросились на зверей. Волки, увидев перед собой легкую добычу, метнулись под ноги лошадей. Перепрыгнув через костер, Рэнгвальд бросился на вожака. Из горла волка вырвался хриплый рык. И вдруг неожиданно он взвился в прыжке, направив всю тяжесть своего тела в грудь человека. Рэнгвальд упал на землю, больно ударившись затылком. Прямо над ним загорелись дикие глаза, и щелкнула страшная пасть, алчущая горячей крови. Удерживая оскаленную морду волка одной рукой, Рэнгвальд искал кинжал. Проходили драгоценные мгновения, и рыцарь чувствовал, что слабеет. Но вот пальцы ощутили холодную рукоять. Острая сталь верным ударом жадно впилась в волчий бок. Рэнгвальд видел, как потухли звериные глаза. Тело волка обмякло. Вожак был мертв.
   В это время стая окружила двух огромных жеребцов, вскормленных сырым мясом в подземельях Детей Холмов. Волки пытались вцепиться зубами в их ноги, но неизменно получали жестокий удар тяжелыми копытами. Конь леди Ровены, сверкая дикими глазами, выгнул сильную шею и выхватил из волчьего бока кусок мяса вместе с шерстью. Истекая кровью, зверь пополз в лес. Еще один волк лежал на земле с раскроенным черепом. А его подруга, молодая волчица, из последних сил старалась избавиться от смертельной хватки врага. Последнего из растерзанной стаи прикончил Рэнгвальд точным ударом своего меча. Плоть, пронзенная зачарованной сталью, почернела и, дымясь, распалась. Но рыцарь этого уже не видел. Он поспешил прижать к груди испуганную, дрожащую Ровену.
   Всю ночь Рэнгвальд просидел у костра, охраняя беспокойный сон своей спутницы. А с первыми лучами солнца
   они отправились в путь. Рыцарь предложил объехать лес стороной, но Ровена не согласилась. С каждой ночью умирающий месяц становился все тоньше. Времени оставалось очень мало. Начинающийся день они встретили уже в дороге, оставляя позади засыпающие на зиму деревья.
  
   Через три дня путники выехали к морю. Во влажном воздухе, насыщенном запахом приближающегося дождя, витало неуловимое напряжение. Два человека пробирались через огромные валуны, вросшие глубоко в землю и покрытые мхом. Гавань Колокола была скрыта за кольцом прибрежных скал. Узкая тропинка назойливо кружила, проходя вблизи гавани, но не приводила никуда. Море изредка показывало путникам край своего пенистого плаща, не подпуская ближе непрошенных гостей. Рэнгвальд шел впереди, осматривая каждый камень. Нагромождение неприступных скал напоминало ему гигантский лабиринт, в котором можно плутать бесконечно, возвращаясь много раз на одно и то же место... Если только не удастся найти неприметный выход. Вслушиваясь в отдаленный рокот прибоя, рыцарь пытался найти ответ на эту загадку. Несколько раз он уже сожалел о своем чудесном коне, отпущенном на волю, как только они достигли гавани. Перед ударами его тяжелых копыт не устоял бы ни один камень. Но Рэнгвальд сдерживал рвущееся нетерпение. Что-то похожее на выслеживание врага чудилось ему в блуждании между прибрежных скал. Враждебным было все вокруг. Везде таились ловушки, готовые погубить неосторожных путников. Рыцарь чувствовал это и не особенно удивлялся появившемуся словно из ниоткуда, липнущему к сердцу животному страху. Как поведала ему Ровена, гавань Колокола - место заповедное, запрещенное...
   Со стороны моря приближалась гроза. Удар грома потряс небо и протяжным стоном отозвался в скалах. То ли всхлип, то ли вздох услышал Рэнгвальд, положивший ладонь на холодный камень. "Так плачет тролль, чей дом разрушен", - шепнул ему кто-то невидимый. И рыцарь, доверившийся этому голосу, покачнул большой валун, прочно сидевший в земле. Неожиданно легко он поддался и, дрогнув, полетел вниз по склону, расколовшись на части. Открывшееся море приняло его в свою глубину.
   Ровена разжала побелевшие пальцы. Все это время она со страхом думала о колдовстве Древнего Народа. На гавань Колокола могло быть наложено заклятье. Но море лежало перед ними и плескало пенистыми волнами на длинную цепь рифов. В темном небе с тревожными криками метались чайки. Далеко, почти в открытом море, из воды вставала башня, сложенная из квадратных мраморных глыб. Морская вода придала светлому камню таинственный оттенок нефрита. При проблесках молний Рэнгвальд смог разглядеть стрельчатые арки башни и колокол, поблескивающий в грозовых сумерках.
   Колдунья взглянула на небо. Даже свет звезд не проникал сквозь клубящиеся тучи. Гроза приближалась. Но кроме нее на двух путников, стоящих на берегу, надвигалось нечто страшное. Не в силах оторвать взгляд от черных теней, летящих по небосклону, Ровена вздрогнула от прикосновения Рэнгвальда. Он потрясенно указывал на море. Оно отступало.
   Маслянистые волны с клочьями белой пены на гребнях неохотно отползали от берега, обнажая дно. Рэнгвальд и Ровена ступили на влажный песок. Магические чары или силы природы вступили в действие в этот час, но вода уходила. Уже видны были скрытые на глубине рифы. И на поверхность выступили широкие каменные плиты, ровной дорогой ведущие к башне. Рэнгвальд и Ровена поспешили за отступающим морем, не оглядываясь на удаляющийся берег.
   Башня Колокола приближалась. Уже можно было разглядеть витую лестницу, ведущую наверх, увидеть цветные витражи окон. Ускорив шаг, рыцарь устремился вперед. Но навстречу ему с грозового неба спустилась большая черная птица. Усевшись на мокрые плиты, она преградила Рэнгвальду путь. Рыцарь остановился, с удивлением рассматривая неожиданную помеху. Таких странных птиц ему еще не доводилось видеть. Она растопырила широкие крылья и, пригнув голову, злобно защелкала большим острым клювом, всем своим видом выражая твердое намерение не пропускать путников к башне. На плитах остались глубокие борозды от ее длинных когтей. Подняв небольшой камень, Рэнгвальд бросил его в птицу. Неуклюже взмахнув крыльями, она отскочила, но не улетела. Угрожающе заклокотав, птица приблизилась к рыцарю, намереваясь ударить его страшным клювом. Рэнгвальд взмахнул мечом, прочертив между ними сверкающую границу. Черные перья взъерошились, и птица, взлетев, бросилась на него. Теперь Рэнгвальду пришлось защищаться от объятого яростью стража башни. Ужасный крик пронесся над морем, когда меч прошел сквозь птичье тело, заставляя шипеть ядовитую кровь. Две разрубленные половины еще корчились на влажном песке, а с грозового неба вниз устремился поток черных птиц. Всей стаей они ринулись на рыцаря и леди Ровену. Меч Рэнгвальда вонзился в самую гущу крылатой тучи. Несколько птиц вспыхнули голубоватым пламенем и упали обуглившимися головешками. Но стая сомкнулась еще теснее и с оглушительным криком напала на людей. Ослепленный хлещущими крыльями и острыми когтями, рвущими плоть, Рэнгвальд наугад наносил удары своим мечом. И каждый раз птицы вновь собирались в одну черную тучу и бросались на врагов с новой силой.
   Леди Ровена, почти теряя сознание, бросила на песок заветный ларец, который везла с собою из замка. Из-под откинувшейся крышки, угрожающе шипя, вырвалось густое белесое облако. Множество клубящихся щупальцев потянулись к птицам, окружая их плотным кольцом. Дрожащими волнами натекал колдовской туман на черную стаю. Сквозь мутную пелену можно было разглядеть вздымающиеся в последнем усилии крылья, когти, пытающиеся разорвать неведомого врага. За считанные мгновения от огромной стаи птиц не осталось ничего. Из рассеявшегося по песчаному дну облака тумана упали несколько перьев и гладких белых косточек.
   Рэнгвальд с трудом перевел дыхание. Его путь в Кэр-Лог мог оборваться у самой башни. Не обращая внимания на глубокие рваные раны, оставленные острыми когтями птиц, он нетерпеливо взбежал по мокрым ступеням на самый верх. Вслед за ним поднялась торжествующая Ровена. Протянув руку, Рыцарь ударил в колокол. Глубокий, протяжный звон проплыл над морем. И, словно в ответ на его призыв, с неба упали первые капли дождя. Ветер хлестнул тугими струями воды по лицам путников, швырнул им в глаза мокрый песок. Рэнгвальд и Ровена могли укрыться внутри башни, но не осмелились сделать это. Они ждали. Ровена, прижавшись к рыцарю, не могла даже молиться, лишившись последнего мужества.
   Между тем море начало возвращаться. Вдали показались бурлящие волны, поспешно заливающие песчаное.дно. Прилив нес огромную стену воды прямо на башню Колокола. Острые вершины рифов скрылись под темным покрывалом. Рэнгвальд и Ровена, оцепенев от страха, смотрели на бушующую стихию. Море спешило занять свое покинутое место. Белая пена хлопьями оседала на мраморных стенах, а волны плескались почти под ногами. Каменная дорога. ведущая к башне, оказалась залитой в несколько мгновений. Путники остались одни среди водяной пустыни.
   Медленно текло время. Рэнгвальд уснул, закутавшись в плащ и прислонившись к стене. Ровена, не находя себе места, спустилась ненадолго внутрь башни. Мощные заклятия, наложенные неведомыми колдунами, не давали воде проникнуть за каменные стены. В большой круглой комнате стояло широкое ложе, ждущее хозяина башни. У окна стояли стол и кресла. Ровена присела на секунду, удивляясь тишине и покою, царившему здесь. Для нее же каждый уходящий час оставлял после себя горечь разочарования.
   Гроза прошла. Ночное небо очистилось, на нем появились звезды. Их свет вскоре должен был уступить место солнцу, уже прогоняющему тьму из-за горизонта.
   Горя красными огнями глаз, из воздуха соткался бесплотный прозрачного савана, он подплыл к Ровене.
   - Хозяйка, принц Олен прошел Забытую Дорогу.
   - Покажи, - потребовала колдунья.
   Прорисовываясь сквозь сумрак, над морем возникли Мертвые Пески и разрушенный город. На мраморных ступенях сидела молодая девушка. Она долго и терпеливо ждала. С ревнивым вниманием колдунья рассматривала ее усталое, но удивительно красивое лицо. Прошло какое-то время, и картина миража изменилась. Воздух над песками заколебался, переливаясь алыми бликами. Ткань пространства порвалась, показав на мгновение кусочек иного, неведомого мира. На горячий песок упал обессиленный юноша, сжимающий в руке сверкающий меч. Девушка подбежала призрак. Касаясь каменного пола клочьями к принцу, лежащему без сознания. Она поднесла к его губам воду. И Олен открыл глаза. Колдунья застонала от ярости. Так, как принц посмотрел на свою подругу, на нее, Ровену, никто и никогда не смотрел. Но бессильная ярость сменилась страхом, когда утомленная долгим ожиданием девушка превратилась в величественную драконессу. Сверкая на солнце золотом чешуи, она подняла принца Олена в небо и исчезла за горизонтом. После этого колдовской мираж, раскинувшийся над морем, растаял.
   - Хорошо, - проговорила Ровена. - Ты свободен.
   Огненные глаза призрака радостно вспыхнули. Он взвился к звездам, оставив свою хозяйку в глубокой задумчивости.
   Итак, принц Олен прошел Забытую Дорогу. Невероятно! Неужели он оказался истинным героем? Ровена посмотрела на спящего Рэнгвальда. Не допустила ли она ошибку? Может быть, принц Олен подошел бы для ее планов больше? Ровена с тоской вгляделась в бескрайнюю морскую даль. Холодный серый туман льнул к волнам. Ветер отгонял его к берегу, на острые рифы. Небо на горизонте нежно розовело и казалось теплым и безмятежным рядом с мрачной глубиной моря. Вдали появились две темные точки, стремительно приближающиеся к башне. Не веря своим глазам, колдунья смотрела, как по небу летели два дракона, постепенно снижаясь к воде. Паря на огромных крыльях, они спускались все ниже, пока, наконец, их длинные гибкие хвосты не стали бороздить волны. Ровена
   разбудила рыцаря. Драконы выразительно поглядывали на застывших от изумления людей.
   - Они хотят, чтобы мы сели к ним на спину, - прошептала Ровена.
   Рыцарь помог колдунье спуститься с резных перил на чешуйчатую спину первого дракона. Расправив крылья, он взмыл в небо. Следующий унес Рэнгвальда.
   Они летели над безбрежным, спокойным морем. Утреннее солнце гладило волны ласковыми лучами, и они постепенно теряли свою тяжелую маслянистость. Теперь яркий свет пронизывал море до самого дна, заставляя сиять нежной лазурью. Сильные крылья драконов несли их вперед, к горизонту, где заветными миражами сверкали серебряные башни Кэр-Лога.
  
   Глава десятая
  
   ПРЕДСКАЗАНИЕ
  
  
   Судьбу не выбирал себе ни тот и ни другой.
   И кто-то все вершит за них безжалостной рукой.
   Закончен долгий, трудный путь, и началась игра.
   Кому достанется Кэр-Лог, решить теперь пора.
  
   И оба не опустят взор, мечем сраженны пав.
   Врагами кто-то их назвав, возможно, будет прав.
   Но если б повернула вспять судьбы суровой нить,
   Все странно по-иному могло, возможно, быть.
  
   Под лазурью небосвода раскинулись хрустальные стены священного города. В прозрачном воздухе торжествующе сверкали серебряные башни, стрелами уходящие в вышину. Кэр-Лог, полыхая на солнце белым огнем, возвышался над островами Драконьего Архипелага. Города, построенные людьми, пережили свой расцвет, пришли в запустение, разрушились. А Кэр-Лог по-прежнему сиял своей совершенной красотой, вселяя в сердца жителей Архипелага гордость и благоговение.
   Все знали, что этим утром проснулся древний Колокол, и два дракона отправились за море, чтобы принести на своих крыльях того, кто исполнит Предсказание. Совет Двенадцати ожидал появления будущего правителя в Круглом Зале, в самой высокой башне Кэр-Лога. И лорды-правители первыми увидели возвращающихся драконов. Кэррион, стоящий у перил обширной террасы, не смог сдержать довольной улыбки. Он не был лордом-правителем. Но его пригласили присутствовать на Совете в знак признания заслуг. И к чувству радости от близкой встречи с дочерью примешивалась законная гордость. Он и Кера многое сделали для того, чтобы Древний Народ обрел, наконец, своего правителя. Кера смогла убедить принца Олена отправиться в Кэр-Лог. А он сумел убедить Совет Двенадцати, что Олен Алед и есть тот, о ком говорит Предсказание. Это было очень непросто. Живя столько веков далеко от мира людей, их войн и распрей, Древний Народ с трудом свыкся с мыслью, что править им будет человек. Пусть даже в нем течет кровь драконов. Но жрец-толкователь, просидев пять дней и ночей над древними книгами, объявил, что именно такова была воля Кэртон Кэра.
   Собственно говоря, размышлял Кэррион, это одно из самых понятных условий древнего пророчества. Да еще точный день, в который будущий правитель должен появиться в Кэр-Логе. Во всем же остальном Предсказание было очень туманным. И часто его толкования противоречили друг другу.
   Двенадцать лордов-правителей заняли свои места в Круглом Зале. Звук серебряного горна заставил смолкнуть разговоры. Широкие двери распахнулись, и в зал ворвался поток солнечных лучей. В их сиянии возникла черная тень. Высокий рыцарь в длинном плаще пересек границу яркого света и встал перед лордами Кэр-Лога. На его голове сверкал алмазный венец. Суровый взгляд темных глаз скользнул по правителям Архипелага. И каждый из них почувствовал: этот человек пришел как хозяин. За его спиной стояла женщина. От ее прекрасного облика веяло безмятежностью.
   Лорды-правители обменялись недоуменными и встревоженными вопросами. Побледнев от гнева и жестокого разочарования, вперед выступил Кэррион.
   - Как твое имя, дерзкий пришелец? - грозно спросил он. - И как осмелился ты ступить на землю, принадлежащую Древнему Народу?
   Воины, охраняющие вход в Круглый Зал, вынули из ножен мечи и приготовились выгнать прочь незваного гостя. Тот ответил Кэрриону глухим голосом, полным нескрываемой ненависти:
   - Мое имя герцог Рэнгвальд Черный. И я пришел занять трон Кэр-Лога.
   - Но согласно Предсказанию это должен быть принц Олен! Ты должен уйти.
   Рэнгвальд не сдвинулся с места. Не обращая внимания на тесное кольцо стражи, сомкнувшееся вокруг него и Ровены, он бросил на Кэрриона взгляд, полный презрения. Во враждебной тишине, наполнившей Круглый Зал, тихим журчанием ручейка зазвучал нежный голос колдуньи:
   - Высокочтимые лорды! Согласно Предсказанию, правителем будет назван человек, пришедший в Кэр-Лог утренней порой, в праздник Зимнего Солнца. Герцог Рэнгвальд исполнил это в точности! А принца Олена я не вижу среди нас...
   Слова Ровены были верны. И разгневанные лорды, хотя с неохотой, но все же признали правоту спутницы герцога.
   - Сядь, Кэррион, - положил руку на плечо друга лорд Карред, - все равно одного этого недостаточно. Есть ведь еще и другие условия.
   Посовещавшись с Советом, он объявил решение:
   - Герцог Рэнгвальд Черный должен ответить на вопросы жреца-толкователя. А потом Совет Двенадцати решит, является ли он истинным правителем, чье появление было предначертано Кэртон Кэром.
   Жрец выступил вперед. Несколько минут в напряженной тишине был слышен лишь шелест страниц древней книги, неспешно листаемой седовласым мудрецом. Наконец найдя нужное место, он зачитал его вслух:
   "... Тот, кого назовут правителем Кэр-Лога, явится утром первого зимнего дня, в праздник Зимнего Солнца. Он пройдет путем древних героев, преодолев множество опасностей. Рожденный среди людей, в своем сердце он будет носить кровь Древнего Народа..."
   Жрец отложил книгу и обратился к Рэнгвальду:
   - Что скажешь ты на это, чужестранец?
   Черный Рыцарь с ледяным равнодушием взглянул на вопрошавшего. Трон Кэр-Лога принадлежит ему. А сомневающихся он убедит при помощи меча.
   За Рэнгвальда ответила леди Ровена:
   - Высокочтимые лорды-правители! Чтобы достичь священного города, герцогу Рэнгвальду пришлось пересечь Дикие Земли. Он прошел дорогу к башне Колокола, сразившись с ее крылатыми стражами, которые обрушились на нас с небес. Лишь истинный герой способен на это! А кроме того, Рэнгвальд Черный является потомком Лары Прекрасной, чье имя, я верю, еще не забыто в Кэр-Логе. Так неужели и теперь вы скажете, что герцог не тот, о ком говорит Предсказание?
   Колдунья обвела пылким взглядом мрачных правителей Архипелага.
   - Женщина права, - задумчиво произнес один из лордов. - Герцог Рэнгвальд выполнил все условия.
   - Я чувствую зло в этих людях. Мы не можем доверить им судьбу Древнего Народа, - возразил лорд Карред.
   - Но мы не можем и отвергнуть герцога только потому, что он не тот, кого мы ждали...
  
   Совет Двенадцати вышел на мраморную террасу. Под тихое журчание водяных струй, сбегающих с серебряной чаши в глубокий бассейн, решалась судьба Кэр-Лога. Каждый из двенадцати лордов прожил долгую жизнь, каждый мог распознать зло, даже тщательно скрываемое... Но в этот день, когда в прозрачном воздухе трепетали яркие стяги и до правителей Архипелага доносился веселый смех и гул голосов, их опыт и знания оказались бессильны. Вместе с Рэнгвальдом Черным в город вошло зло и мрачной тенью повисло над сверкающими башнями. А двенадцать мудрейших правителей, ясно видевших черный мрак, угрожающий Древнему Народу, ничего не могли поделать. Предсказание исполнилось. Герцог Рэнгвальд должен был стать правителем Кэр-Лога.
   Постаревший на глазах Кэррион прислонился к прохладной стене. Гнев прошел, осталась гнетущая безнадежность. Старик мог только догадываться о тех силах, что помогли герцогу так ловко занять место принца Олена. И понимал, что менее проницательные могли увидеть в этом знак Судьбы. Но сделать ничего не мог. Олен и Кера пропали, растворились среди дорог, лесов и песков. Увидит ли он их когда-нибудь?
   Ясно было одно: герцог Рэнгвальд Черный должен быть признан правителем Кэр-Лога. Такова воля Кэртон Кэра.
  
   Луч солнца прочертил золотую линию на белых мраморных плитах. Черный Рыцарь стоял, скрестив руки на груди. В душе разрасталась пустота, поглотившая радость победы. Проделав долгий путь к серебряным башням священного города, он не нашел того, что искал. Какой-то ускользающей тени, осколка воспоминаний. И чувство потери, охватившее его, стало таким невыносимым, что Рэнгвальд застонал...
   Огромная тень упала с неба, заслонив солнце. И шелест крыльев, отчетливо прозвучавший в наступившем безмолвии, заставил всех застыть в тревожном ожидании. Через несколько мгновений рука об руку в Круглый Зал вошли Олен и Кера.
   Кэррион бросился вперед, спеша обнять свою дочь. Лорд Карред улыбнулся:
   - Принц Олен здесь. Теперь кошмар с Рэнгвальдом Черным должен закончиться!
   - Нет, мой друг, - покачал головой более мудрый собеседник, - именно теперь все и начнется...
   - Я не понимаю вас, высокочтимый лорд! - нахмурился лорд Карред. - Принц Алед прибыл. Что же еще?
   - А теперь нам придется решать, кто из этих двоих есть истинный правитель. И поверьте, мы еще пожалеем о прибытии принца Олена... Я предлагаю проводить наших гостей на отдых. А завтра Совет Двенадцати объявит о своем решении.
  
   Ровена о чем-то горячо шептала Рэнгвальду. Но он не слушал ее, глядя на противоположный конец зала. Взгляд его Олен чувствовал на себе, как холодное стальное лезвие. Однако, как того требовали законы рыцарской чести, принц поклонился этому человеку, чье лицо казалось ему знакомым, и в котором он чувствовал врага. Рэнгвальд, помешкав мгновение, поклонился в ответ.
  
   В ликующей синеве поднебесья, расправив широкие крылья, парили драконы. Чешуйчатая броня сверкала в лучах полуденного солнца. Гибкие тела легко скользили между высокими стрелами башен, пролетали над ажурными мостами, переброшенными от одного дворца к другому. Как осенняя листва, подхваченная ветром, они кружились над морем. И их тени пугали стайки ярких рыбок, собирающихся на теплых отмелях. Драконы спускались к самой воде, задевая крыльями пенистые гребни волн, и один за одним взмывали на немыслимую высоту.
  
   За этими причудливыми танцами Черный Рыцарь наблюдал, стоя у окна. Позади него, на просторном ложе среди бархатных подушек, вольно разметалась леди Ровена. Она крепко спала. Рэнгвальд же поднялся с первыми лучами солнца и видел, как на островах Архипелага догорали огни костров, зажженных в честь прибытия нового правителя.
   Герцог вспомнил, как прошлым утром два дракона на своих спинах пронесли его и Ровену над хрустальными стенами священного города. Под громкие приветствия они опустились на террасу Круглого зала. Леди Ровена говорила, что в Кэр-Логе их ожидает трон. Но вышло по-другому. При воспоминании о минутах, проведенных перед лордами-правителями, Рэнгвальд до боли сжал кулаки. Но ему все же удалось доказать свое право на Кэр-Лог! И надменным правителям Архипелага пришлось это признать. Видя, как лорды страдают от невозможности запретить ему остаться в священном городе, Черный Рыцарь почувствовал, что победил. Но оказалось, что торжествовать еще рано. В Круглом Зале появился принц Олен. Рэнгвальд узнал его только тогда, когда услышал приветствия лордов. С удивлением рыцарь увидел, что хлипкий юнец, не поднимавший голову от пыльных книг, исчез. Перед Советом Двенадцати стоял воин. И что бы там ни шептала ему Ровена о вечной ненависти и мести, Рэнгвальд искренне ответил на приветствие принца. Мало чести сразить недостойного соперника. Другое дело, если поединок проходит между равными. Но напрасно радовались лорды-правители. Появление Олена в Кэр-Логе не могло освободить их от Рэнгвальда Черного. И теперь Совет Двенадцати, должно быть, мучился выбором - кого предпочесть. Кого из них - Олена Аледа или герцога Рэнгвальда - назвать повелителем драконов.
  
   Ровена сладко потянулась и открыла глаза. В окно светило полуденное солнце. Этой ночью, дождавшись, когда Рэнгвальд заснет, она закуталась в темный плащ и выскользнула на площадь, где переливался яркими огнями праздник. Фонари из цветного стекла бросали мерцающие блики на смеющиеся лица. Маги расцвечивали небо сверкающими искрами и радугами, которые через несколько мгновений осыпались на землю лепестками роз. За городскими стенами горели костры, на волнах прибоя покачивались венки из благоухающих цветов.
   Ровена присоединилась к танцующим и веселящимся жителям Архипелага. Она кружилась под звуки флейт и гобоев, не забывая слушать, что говорят вокруг о герцоге Рэнгвальде и принце Олене. Подходя к говорящим, она, непринужденно смеясь, замечала, что Рэнгвальд Черный больше подходит для гордого Древнего Народа, чем нерешительный Олен, которого изгнали из собственного королевства... И все вокруг восхищались ее умом, как до этого любовались ее грацией в вихре танца. Вот только никому не пришло в голову задать себе простой вопрос, что делает среди жителей Архипелага эта чужестранка...
   На легких лодочках, скользящих от одного острова к другому, она переплывала теплые лагуны. И все повторялось вновь. Вскользь брошенное слово, меткая шутка или прозрачный намек, и ее собеседник, очарованный чудным голосом и темными глазами колдуньи, соглашался с ней во всем.
   Возвратившись в комнату, где глубоким сном забылся Рэнгвальд, колдунья бросила на него презрительный взгляд. Скоро он станет не нужен. Завтра день ее торжества. А когда Рэнгвальда Черного объявят правителем Кэр-Лога, она заберет себе его душу. Превратит в безвольного раба, чтобы править в священном городе самой... Ровена, повелительница драконов.
   Принц Олен долго не мог заснуть в свой большой кровати. До дверей комнаты его проводил Кэррион. И в который раз поблагодарив за все, что принц сделал для его дочери, с поклоном удалился. Керу он потерял из виду еще раньше. Как только они вышли из Круглого Зала, девушку окружили родные и друзья, желающие обнять ее после долгой разлуки. И Керу, смеющуюся и счастливую, куда-то увели. Олен остался один. Несколько долгих часов он смотрел на небо, усыпанное яркими звездами, и старался уснуть. Потом он попытался сосредоточиться на завтрашнем дне... Но мысли путались в голове. Наконец Олен почувствовал, что очень голоден. Немного походив в нерешительности по комнате, он открыл дверь и вышел в просторные покои, освещенные бронзовыми лампионами. Оглядевшись и решив идти наугад, принц спустился по широкой лестнице и попал в просторный внутренний двор, выложенный плитами желтоватого мрамора. Из массивных каменных ваз поднимались прихотливо изогнутые стволы деревьев, с веток свисали цветы, раскрывшиеся в прохладном сумраке ночи. Окруженный незнакомыми запахами и звуками, Олен растерялся. Совсем рядом распахнулась дверь. До Олена донесся веселый смех, шум голосов. Во внутренний двор выпорхнула девушка, похожая на яркую бабочку. Под тонкими шелками и нитями жемчуга, струящимися по темным волосам, принц не сразу узнал Керу. Она подошла к нему, очаровывая нежной улыбкой и красотой, по-новому засверкавшей в стенах священного города.
   - Что ты здесь делаешь?
   Принц почувствовал, как кровь хлынула к щекам.
   - Я просто ходил. Понимаешь, никак не могу заснуть...
   - Почему? - удивилась Кера.
   - Я голоден, - признался Олен, покраснев до корней волос.
   - Ты голоден? Бедненький! Так тебя оставили совсем одного? Пойдем со мною.
   Почти силой она втащила принца в сверкающий огнями зал.
   - Вот. Тебе тут будет веселее. Да и ужин тоже найдется!
   После полумрака внутреннего дворика ярко освещенный зал поплыл у Олена перед глазами. За распахнутыми окнами слышался шум моря. На берегу горели костры. Принца подвели к большому столу, уставленному соблазнительно пахнущими блюдами, вазами с фруктами и высокими кубками, наполненными вином. Когда Олен и Кера вошли, все слушали высокого, худощавого юношу, читавшего поэму под негромкий аккомпанемент лютни. Увидев принца, он почтительно умолк. Все же остальные возбужденно зашумели. Тотчас Олен оказался окружен незнакомыми людьми, желающими быть ему представленными. Почти испуганный, принц обратил к Кере умоляющий взгляд. Не отпуская его руку, девушка провела Олена к столу. Придвинув несколько блюд и налив в золотой кубок вина, она попросила всех немного помолчать.
   - Видите ли, друзья мои, - усмехнулась она. - Наши лорды-правители так увлеклись спорами о том, является ли принц Алед предсказанным правителем или нет, что забыли о законах гостеприимства.
   - Чего еще можно от них ожидать! - пожал плечами высокий юноша, певший под лютню. - Из всего Совета Двенадцати терпеть можно только лорда Карреда... Мое имя Каррон, благородный принц. Я счастлив приветствовать вас в Кэр-Логе.
   На какое-то время Олена предупредительно оставили в покое, предоставив опустошать содержимое серебряных тарелок. Кера присела рядом и негромко рассказывала о тех, кто праздновал прибытие нового правителя в этом зале. И когда, наконец, принц почувствовал, что сыт, со слов своей спутницы он уже знал почти всех.
   Вот, например, Каррон, новый и очень талантливый поэт. Лучше всего у него получаются героические саги. Но Каррон обычно жалуется, что всех героев воспели до него... Он держит за руку Кону, свою подругу, могущественную волшебницу. Но очень застенчивую. Внушительного вида близнецы, стоящие у окна, - выдающиеся зодчие... И вообще, в этом зале собрано все самое интересное и талантливое, что есть в Кэр-Логе. Так, по крайней мере, утверждала Кера.
   В этот вечер принц был окружен всеобщим вниманием. Особенно на него наседал Каррон, умоляя рассказать о своем путешествии. Но сам принц еще не был готов говорить об этом. Слишком свежи были воспоминания о Забытой Дороге. Почувствовав его печаль, Кера подозвала Кону и тихо попросила отвлечь принца от тяжелых мыслей.
   Встав на середину зала, волшебница стала творить чары. Под самым потолком появился рой больших золотых пчел. В мохнатых лапках они несли крупные рубины и сапфиры. Брошенные на мраморные плиты пола, драгоценные камни выпустили нежные зеленые ростки, стремительно тянущиеся вверх. Через несколько мгновений зал был полон молодыми деревьями, шелестящими изумрудной листвой. Золотые пчелы сели на ветви и превратились в цветы самых ярких оттенков и причудливых форм. По залу разнеслось нежное благоухание. Но вдруг все деревья превратились в птиц, сияющих разноцветным оперением. Одна из них села на плечо принца Олена, и он смог погладить ее золотистую головку, увенчанную красным хохолком. Остальные птицы взмыли вверх и, растаяв легким туманом, уплыли в раскрытое окно.
   Восхищенные зрители долго аплодировали смущенной волшебнице. Олен нежно гладил шелковистые перышки дивной птицы. Она внимательно смотрела на принца светло-синими глазами, и новый хозяин ей, видимо, пришелся по вкусу.
   - Это Алистро. Говорят, она знает дорогу в небесные сады Агиры. - Кера предложила птице мякоть сладкого плода, которую та осторожно поклевала. - Кона дарит ее тебе в память о первом дне в Кэр-Логе.
   Благодарный принц с удовольствием поцеловал волшебницу, зардевшуюся, как заря.
   В самый разгар веселья в зал вошли лорд Карред и Каррон. Выпив залпом бокал вина, Карред упал в кресло
   - Тише, тише, друзья мои! - остановил он вопросы, посыпавшиеся со всех сторон. - К сожалению, ничего радостного я вам сообщить не могу. Лорды-правители колеблются и не могут сделать выбор. Они боятся пойти против Предсказания.
   - Но это же нелепо! - воскликнул пылкий Карред. - Принц Олен и есть предсказанный правитель!
   - Это ясно мне и вам. А Совет Двенадцати боится допустить ошибку. Они предоставят принцу Олену и герцогу Рэнгвальду самим решить, кто из них займет трон Кэр-Лога.
   - Так что? - тихо спросила Кера. - Грядет Великая Битва?
   Лорд Карред тяжело вздохнул.
   - Боюсь, что да.
   Когда поутих возмущенный шум вокруг решения Совета Двенадцати, Олен и Кера ушли от всех и спустились к морю. Кере очень хотелось расспросить принца о Забытой Дороге. Но она не решилась. Лишь прошептала чуть слышно:
   - Ты можешь отказаться от Кэр-Лога. Тебя никто не осудит.
   Олен молча покачал головой. Этого он сделать не мог. И не потому, что его так привлекал трон в древней столице драконов... Судьба привела его в Кэр-Лог, подарила ему встречу с Керой... Значит, он будет сражаться за девушку и за все, что ей дорого. Но вслух он ничего не сказал. В молчании Кера и Олен разошлись по своим покоям, с тяжелым сердцем ожидая оглашения воли лордов-правителей.
   На Драконий Архипелаг спускалось утро, а вслед за ним спешил новый день.
  
   Глава одиннадцатая
  
   ВОЗВРАЩЕНИЕ
  
   Пусть ветер наполнит собой паруса,
   Лежит перед принцем дорога.
   И скоро исчезнут, растают вдали
   Священные башни Кэр-Лога.
  
   Тоскуют сердца, но рвутся вперед,
   Не смея назад оглянуться.
   Лишь истинно смелый дорогу пройдет,
   Лишь мудрый сумеет вернуться.
  
   В пятый день первого зимнего месяца принц Олен Алед покидал Кэр-Лог. На ветру трепетали яркие стяги, горели белым огнем серебряные башни священного города. У пристани собралось множество желающих проводить принца, полюбившегося Древнему Народу. Жители Архипелага беззаботно смеялись и бросали в воду гирлянды цветов. Сам Олен стоял у перил, на палубе корабля - подарка правителей Кэр-Лога. Трюмы были заполнены всем необходимым для долгого морского путешествия. В огромных бочках хранились вино и пресная вода. Покои принца были обставлены со сказочной роскошью. Драгоценные безделушки, редкие книги - словом, все, что способно скрасить долгий досуг. Кроме щедрых подарков, корабль Олена увозил и новых друзей. Верная спутница Кера, лорд Карред, а с ними Кона и поэт Каррон приняли решение отправиться вместе с принцем. Но несмотря на это Олен чувствовал себя изгнанником. Любуясь в последний раз перед долгой дорогой красотой священного города, принц размышлял о том, что лорд Карред оказался совершенно прав. Совет Двенадцати, не в силах выбрать между Оленом Аледом и Черным Рыцарем, предоставил им самим решить, кто будет носить титул правителя Кэр-Лога. Корабль Рэнгвальда отплыл от берегов Архипелага днем раньше, увозя за алеющий горизонт рыцаря и его таинственную спутницу. А так же многочисленный отряд отлично обученных воинов. Такой же отряд выразил готовность последовать за принцем Аледом. Это вызвало загадочную улыбку лорда Карреда и глубоко озадачило Олена. Теперь, где бы принц ни появился, за его спиной стояли собственные гвардейцы и телохранители. Поначалу Олен протестовал против подобного эскорта, но Кера и лорд Карред настаивали, и ему пришлось подчиниться.
   Олен смотрел на хрустальные стены Кэр-Лога и не видел их. Он вспоминал Нариз. Узкие улочки, глухие бойницы зарешеченных окон, темные тупики предместий. Просторные площади перед храмами и дворцами. Королевские леса, подступившие к самому городу... Трудно было поверить, что все это он скоро увидит. Он возвращается домой.
   Корабль снялся с якоря и плавно отплыл. Паруса ловили ветер. Рядом с принцем стояли все, кто покидал Кэр-Лог, отправляясь в Сардар. Они прощались со священным городом, возможно, навсегда. Сверкали невесомые мосты, лентами серебряной пены застывшие в лазурной высоте. Белоснежные террасы и колонны, увитые виноградом. Кэр-Лог дарил свое благословение странникам, уходящим все дальше и дальше. И они еще долго искали в ласковой синеве неба отблески серебряных башен. До тех пор, пока последний остров Архипелага не скрылся за горизонтом.
   В молчании все разошлись, избегая смотреть друг другу в глаза. Кона, едва сдерживая рыдания, отправилась к себе. С ней ушел и Каррон. А лорд Карред, никогда не забывавший о делах, пригласил Олена и Керу посмотреть карты морского пути.
   Солнечный свет падал на пожелтевшие листы. Потускневшими от древности лет красками на них были нанесены острова и континенты. С трепетом принц прикоснулся к обозначенному на карте королевству Сардар. В те времена оно было меньше, чем теперь. А Северное Баронство, напротив, вольготно раскинулось на большей части плодородных равнин. Нынешние Дикие Земли были почти полностью заселены свободными охотниками и земледельцами... Каменистые острова Саго, Нито и Камо, вместе с островом-отшельником Лао, составляли большой треугольник с Драконьим Архипелагом... Почти у самой ледяной кромки приютилась Земля Варваров, заселенная племенами полудиких кочевников. А на другом конце земли лежала Пустынная Земля Соррак. Что таилось среди ее холодных камней - не знал никто... Лорд Карред склонился над картами.
   - Мы пройдем вдоль прибрежной линии и прибудем в Загиль недели через три. При хорошем попутном ветре, разумеется... Таким образом, у нас остается около четырех недель для того, чтобы как следует подготовиться к битве с Рэнгвальдом Черным.
   Олен отстраненно кивнул, что-то напряженно обдумывая.
   - Скажите, за какое время дракон сможет долететь до Нариза?
   Лорд Карред мысленно измерил расстояние.
   - Думаю, за два дня. Если будет беречь силы, то чуть больше.
   - Что ты задумал? - спросила Кера.
   Принц улыбнулся, очень довольный своим замыслом.
   - Пусть один из драконов сегодня же отправится в Нариз и известит весь город о моем скором прибытии.
   - Может быть, тогда объявить об этом и в остальных городах Сардара? А так же известить влиятельных вельмож Северного Баронства. Мне кажется, там многие захотят встать под твои знамена... - предложила Кера.
   Принц вспомнил рыбаков на далеком северном берегу, радушно поделившихся с ним теплом костра и нехитрой едой. Олен не хотел, чтобы их размеренная жизнь разрушилась по его вине...
   - Возможно, ты и права, - медленно проговорил он. - Но это не их битва...
   - У нас нет другого выхода, - вмешался лорд Карред. - Нужно объединить все силы, какие только возможно. Будьте уверены, герцог Рэнгвальд поступит точно так же...
   Олен и Кера ушли. А лорд Карред остался размышлять над древними картами. О приближении принца должны узнать все. Великая Битва захватит все земли, по-другому и быть не может. Это понимали правители Кэр-Лога, иначе бы не стали с такой поспешностью отправлять Олена и Рэнгвальда подальше от Архипелага. ...Удивительно, как игрой судьбы на свет смогли появиться два таких человека, как принц Алед и герцог Рэнгвальд. Такие разные, но все же в чем-то неуловимо похожие...
   Солнце клонилось к горизонту, окрашивая паруса в розовый цвет. Кера подставила лицо прохладному ветру. Олен молча любовался летящими прядями темных волос, выбившихся из-под бархатного капюшона. Потом, страшно волнуясь, начал рассказывать ей о Наризе, о королевском дворце. О маленьком садике, засаженном розами, о качелях на большом старом дубе, что своими руками сделал его отец... Кера слушала, не перебивая. Когда Олен замолчал, она тихо спросила:
   - Зачем ты все это говоришь?
   Принц осмелился обнять свою спутницу поверх плаща.
   - Я хочу, чтобы ты полюбила Нариз.
   - Почему?
   - Потому что у Сардара должна быть новая королева...
  
   Море было милостиво к путешественникам. Паруса исправно наполнялись ветром, и корабль стремительно разрезал волны. Для Олена и его друзей эти дни были наполнены ярким солнцем и безмятежностью. Единственной темной тучей, постоянно напоминавшей о грядущих испытаниях, был лорд Карред. Он неизменно появлялся в самый разгар веселья и уводил Олена к себе. И в течение нескольких часов принц слышал лишь плеск волн за бортом и неторопливый голос своего собеседника. Иногда к ним присоединялась Кера, предоставляя поэту и юной волшебнице побыть наедине. Все прекрасно понимали, что спокойствие продлится недолго. И закончится, как только на горизонте появится берег Сардара. Но сам Олен не мог дождаться этого дня. Дракон, посланный лордом Карредом, уже вернулся. Известие о том, что принц жив и возвращается, всколыхнуло королевство и Северное Баронство. Вельможные кланы, веками замкнуто живущие в своих неприступных замках, обещали помощь и поддержку сыну всеми любимого императора.
   Лорд Карред, понимая нетерпение принца, каждый день показывал ему карты, на которых отмечал расстояние, пройденное за минувший день. Олен любил подолгу всматриваться в изломанные линии незнакомых берегов, обозначенных на широких листах. Он грезил наяву о далеких землях. Принц видел себя путешествующим по морям, покоряющим бескрайние просторы, открывающим новые острова, новые народы... Луч солнца медленно скользил по бумаге. Олен читал названия земель, начертанные древними рунами. В который раз он вернулся к нарисованным берегам Сардара... Вот здесь они оставят корабль, чтобы отправиться в Загиль... Названия поплыли у Олена перед глазами. Почувствовав сильное головокружение, принц откинулся на высокую спинку кресла. Коварная слабость не проходила. Под прикрытыми веками взрывались красно-желтые шары. Тело сделалось невероятно тяжелым, сквозь каждую пору кожи словно прорастали острейшие иглы. Вокруг принца, пробираясь сквозь нарастающую боль, закружились сотни звезд. Сверкающий круговорот затягивал Олена, уводя за собою все дальше...
   Странные лодки с длинными высокими боками, выкрашенными в желтый цвет, осторожно пробирались к чужому берегу. У прочных щитов, обтянутых вощеной кожей, застыли лучники. Утренний туман рассеивался, открывая зеленую дымку леса. Долгий путь был окончен. Но до берега было еще далеко, а ладья, идущая впереди, вдруг замедлила ход. За ней остановились и вторая, и третья... Весла, опущенные в воду, как будто что-то держало. Волны вскипали под кормой. Гребцы сгрудились на середине палубы. Ни приказы, ни угрозы не заставили их сдвинуться с места. Кто-то уже кричал о гневе неведомых богов, чей покой они потревожили... И все же гребцы попытались взять весла в руки. Но в ужасе отбросили их. Вода, палубные доски - все дымилось от невыносимого жара. Из морских глубин поднималось огненное свечение. Вопли ужаса разнеслись над водой и были слышны даже на берегу, которого странные лодки так и не достигли. За несколько мгновений в страшном сиянии исчезли перекошенные от ужаса лица чужестранцев. На волнах качались лишь несколько почерневших, обуглившихся досок...
   Олен видел это все глазами мальчика, спрятавшегося в зарослях тростника. Убедившись, что ни одна из диковинных лодок не причалит к берегу, он со всех ног бросился в деревню. Услышав его рассказ, отец потрепал мальчика по плечу, пообещав завтра взять его с собою в море. А в рыбачьей деревушке устроили большой праздник. Еще одна попытка чужаков высадиться на их берег была жестоко наказана. Сами же рыбаки хорошо знали, как можно задобрить грозного духа, живущего на глубине...
   Последним воспоминанием Олена, оставшимся от этого мальчонки, было то, что все друзья очень завидовали ему. И много раз просили рассказать о том, как погибли чужеземцы...
   Все вернулось на свои места. Принц долго сидел в кресле, закрыв глаза и пытаясь избавиться от гулкой пустоты в голове. Потом он встал и, шатаясь, вышел на палубу. В глаза ударили солнечный свет, яркая синева небес. На горизонте поднимался долгожданный берег Сардара. Песок, покрытый искрящимися иголочками инея. Тонкая корочка льда у самого края воды Ветви деревьев, склонившиеся под тяжестью мокрого снега. И ставшее для Олена неотъемлемой частью этого мирного пейзажа, его страшным отражением - искаженные гримасой ужаса лица и колдовское сияние, идущее из морских глубин...
   - Любуетесь родными берегами, принц? - Лорд Карред встал за спиной Олена. - Скоро мы пристанем.
   Принц с трудом разжал побелевшие губы.
   - Этого нельзя делать.
   - Но почему? Мы ведь уже все обсудили, не правда ли? Принц, я понимаю, вы взволнованы, но сейчас не время менять планы!
   Олен с трудом подавил гнев, закипающий внутри. Речь идет об их жизнях... Стараясь говорить спокойно, он попытался все объяснить лорду Карреду. Принц убеждал его, что корабль здесь не пройдет. Надо следовать далее, в Сонар... Тщетно. Наконец, потеряв всякое терпение, он отдал приказ изменить курс. Пораженный настойчивостью и властным тоном Олена Аледа, Карред молча отправился исполнять распоряжение принца.
   Корабль послушно изменил курс, обходя опасное место. Чем дальше он отходил, тем легче дышалось принцу Олену. В тот же вечер он обо всем рассказал Кере.
   - Мне кажется, лорд Карред теперь считает меня трусом, - грустно улыбнулся принц. - В конце концов, это было очень давно! Злой дух мог покинуть морские глубины...
   - А если нет? Что случилось бы с нами? - горячо возразила Кера. - Ты поступил верно, приказав обойти это страшное место.
   Успокоенный ее словами Олен уснул, но ненадолго.
   Ночь выдалась тревожная. Волны с силой хлестали по деревянной обшивке корабля. Чудесная птица Алистро испуганно забилась в угол своей золотой клетки... К утру началась буря. Корабль немилосердно швыряло по волнам. Мокрый снег лип к парусам. Сквозь тонкие перегородки Олен слышал суету и бег команды. Слышал треск мачты... В отчаянии лорд Карред послал за Коной. Юная волшебница бесстрашно вышла на накренившуюся палубу, рискуя быть смытой за борт огромными волнами. Закрыв глаза, она прочла Заклинание Стихий. Тотчас, повинуясь силе волшебства, бешеный ураган стих, сменившись легким попутным ветром. Море перестало бесноваться, небо очистилось... Лорд Карред был в восторге, теперь они дойдут до Сонара в самое короткое время. Но Олен видел, как побледнела Кона. И как ее уносил с палубы Каррон... Кера говорила ему, что волшебство отнимает слишком много сил. И требует осторожного и разумного использования, иначе можно исчерпать себя раньше срока... Олен с внутренним содроганием подумал о своем страшном даре, обретенном на Забытой Дороге. Чем он грозит ему?.. Словно подслушав его мысли, подошел лорд Карред.
   - Я должен принести вам свои извинения, - склонился он в изящном поклоне. - Кера рассказала мне о причине, побудившей вас изменить курс корабля. Признаю, я был не прав, противореча вам.
   Со всей теплотой, на которую был способен, Олен заверил Карреда в том, что не таит на него обиды.
   - Позвольте вас спросить, принц. Ваша способность, о которой упоминала Кера, предполагает находить ответы на любые вопросы?
   Олен задумался. Должно быть, предполагает... Но какой ценой? И можно ли управлять этой способностью? Но все же, переживать то, что осталось в памяти людей, живших не одну сотню лет назад и давно покинувших этот мир... Кто согласится на это добровольно?
   Лорд Карред решительно возразил. По его убеждению, на это согласились бы очень многие. Лишь бы повелевать другими при помощи той силы, что дает Забытая Дорога. Принц вспомнил пещеру, заполненную книгами, их хранителя - безумного отшельника... И промолчал.
  
   В тот день, когда корабль из Кэр-Лога должен был подойти к городу Сонар, на его палубе началась деятельная суета. Прежде всего из темноты трюмов были извлечены новые паруса - драгоценный подарок лордов Архипелага. Затканные золотом, они превратили корабль в сверкающий мираж. Подобное преображение пришлось претерпеть всем. И менее чем через час на просторной палубе собралась блистательная свита молодого правителя, окруженная грозной, хорошо вооруженной охраной. У Олена все эти торжественные приготовления вызвали легкую улыбку. Но когда он увидел Керу, похожую на сказочную фею в облаке лазоревого шелка и нежного белого меха, с морозными узорами украшений на темных локонах волос, ему тут же захотелось сочинить сонет, воспевающий ее красоту. Но, перехватив взгляд Каррона, затуманенный дымкой вдохновения, Олен решил, что поэт справится с этим намного лучше.
  
   На пристани Сонара столпилось множество людей. Впереди, с покрасневшими от ветра и волнения лицами, стояли городские старшины. С корабля спустили лодки. На первой отправились Олен с Керой и лорд Карред, за ними
   поплыли их друзья, готовые разделить любые испытания. Высадившись на берег, прибывшие предстали перед жителями Сонара внушительным и блистательным зрелищем.
   Городской глава, откашлявшись, выступил вперед.
   - Мы почтительно приветствуем принца...- начал он и осекся под спокойным, чуть насмешливым взглядом Олена.
   К городскому главе подошел лорд Карред.
   - Правителя Сардара и всех Северных Земель, - доброжелательно улыбаясь, подсказал он.
   - Законного правителя Олена Аледа, - поправился испуганный сановник. - И поздравляем с благополучным прибытием в преданный ему Сонар.
   Громкие приветствия разнеслись над толпой, пугая озябших чаек, кружащихся в морозном воздухе.
  
   Глава двенадцатая
  
   ПРАВОСУДИЕ
  
   Ты наверх вознесен неподкупной судьбой,
   Пусть боятся, трепещут враги.
   Так сумей же и в славе остаться собой,
   Свое имя и честь береги.
  
   Ты сумей обуздать горечь давних обид,
   Сумей заглушить свой гнев.
   Ведь сегодня тебе решить предстоит -
   Жить врагу твоему или нет.
  
   Зимнее солнце, багровым шаром поднявшееся над горизонтом, светило в окна тронного зала. Потоки яркого света падали на стены, завешанные гобеленами и зеркалами. Под слепящими лучами искрилась позолота, оживали цветы и птицы на мозаичном потолке. От закрытых дверей до мраморных ступеней возвышения, на котором стоял трон, бурлило и волновалось живое море. Суетливо колыхались длинные перья, тревожно мерцали бриллианты и рубины. Множество глаз, мужских и женских, блестящих от выпитого вина или тусклых от бессонной ночи, то и дело обращалось к дверям, охраняемым вооруженными гвардейцами. Руки обменивались пожатиями, любовными записками или судорожно сжимались на эфесах мечей... Шло время. А тяжелые створки по-прежнему оставались закрытыми. И сверкающее шелками и парчой море продолжало бурлить в прежних берегах, постоянно натыкаясь на подводные рифы, не видимые глазу, но явственно всеми ощущаемые: страх, озлобление, тревожное любопытство...
   В это время принц Олен Алед находился в самой отдаленной части своего дворца. Самой таинственной и страшной. Каменные подземелья надежно скрывали от посторонних глаз потайные коридоры, ведущие за стены города. Их строили правители Сардара, преследуемые ночными страхами, заговорами, тенями прошлого, бродящими по королевским покоям. И каждый новый выход возводился в глубокой тайне. За несколько веков в подземелье возник запутанный лабиринт. Камеры для узников были надежно запрятаны за его глубокими рвами, узкими лестницами и множеством опасных ловушек. Сквозь толстые стены не могли проникнуть страсти, бушующие в тронном зале. Но в глухих каменных мешках, разделенных стальными решетками, жили свои призраки, более пугающие... Спускаясь туда, Олен считал повороты узких, тесных коридоров, опасаясь сбиться и исчезнуть навсегда в подземелье. Каждый из прошлых правителей опасался предательства. Каждый строил путь к отступлению... Кроме его отца... И вот ключ вошел в замочную скважину и со скрипом повернулся. Дверь камеры неохотно отворилась, пропустив принца. Он молча вошел и сел на каменную скамью, воткнув рядом в сырую землю дымящийся факел. В углу, на куче гнилой соломы, прикованный к стене тяжелой цепью, лежал человек. Его камзол порван, на лице проступил уродливый кровоподтек. Но во взгляде тщетно было искать страх или раскаяние. Даже в грязной клетке, полной шныряющих крыс, он остался собой: презрительным и надменным вельможей, расчетливым правителем...
   Олен внимательно разглядывал узника. Когда гвардейцы принца пришли арестовать его, скрывшегося в своих покоях, регент пытался вырваться. Но потом дал себя связать и равнодушно позволил вести в подземелья замка. Холодная улыбка, так раздражавшая Олена в прежние времена, и сейчас змеилась на его тонких губах.
   "По повелению Олена Аледа, правителя Сардара, бывший регент обвинен в государственной измене и схвачен. Его казнь состоится завтра утром, на городской площади перед храмом Предвечного. Предатель и убийца будет обезглавлен". Так кричали глашатаи на улицах Нариза. Народ ликовал. Жрецы безмолвствовали. Придворные в страхе трепетали, ожидая появления нового правителя. Сам же Олен, взяв факел, один спустился в сырые подземелья дворца. Он не знал, откуда вдруг у него появилась необходимость увидеть регента... Стоя перед дверью камеры, принц дал себе слово, что не поддастся слепой ненависти. Не превратит правосудие в кровавую месть. Его отец всегда давал осужденным на смерть возможность оправдаться. Теперь, став правителем, принц намеревался во всем свято следовать заветам последнего императора. Но это оказалось так трудно! Как только при красноватом свете факела Олен увидел лицо человека, лишившего жизни его родителей, заставившего его самого пережить столько унижений, его охватил слепой гнев. Олену захотелось смешать с грязью, уничтожить регента. Стереть с лица земли саму память о нем... Принц с трудом отогнал страшные видения, захлестнувшие разум. Нет. Этого не будет. Не после того, что ему довелось пережить на Забытой Дороге. Не после того, как он увидел свои пальцы, навсегда обагренные кровью безумного отшельника... Регент
   первым нарушил тяжелое молчание.
   - Зачем ты пришел, принц Олен? - заговорил он, и в голосе звучала ядовитая насмешка. - Не терпится насладиться видом побежденного врага?
   Олен покачал головой.
   - О какой победе ты говоришь, регент? Над тобой? Она мне не доставляет радости.
   - Неужели? - презрительно рассмеялся узник. - В таком случае ты или дурак, или лицемер... Наслаждайся местью, пока можешь! Это самое сладкое чувство, поверь мне.
   Регент отвернулся, внимательно наблюдая за мутными каплями влаги, стекающей вниз по стене.
   - Мне не нужна месть. Я хочу справедливости. Ты убил моего отца.
   - Я должен был сделать это на благо Сардара.
   Олен медленно поднялся со скамьи, положив руку на эфес меча.
   - Ты лжешь, - глухо проговорил он. - Правление моего отца было благом для королевства.
   Регент устало посмотрел на принца.
   - Сядь, Олен. Ты хочешь справедливости? Тогда умей без гнева слушать правду. Правление твоего отца было губительно для Сардара. От первого до последнего дня его царствования... Народ любил его. В особенности за раздачи хлеба и мяса. За праздники с танцами и вином из королевских погребов. За фейерверки каждую неделю над башнями дворца... А во что это обходилось казне? Из деревень люди потянулись в Нариз. Зачем было работать? Засевать поля, собирать урожай? В столице они могли жить без забот. Их кормил и одевал император. И они были счастливы. О да! И так из года в год. Королевство разваливалось на глазах. Мы советовали императору завоевать Северное Баронство. Это пополнило бы казну, расширило наши владения. Но он отказывался. Договор о вечном мире... Слово императора...
   - Мой отец был истинным рыцарем. Он не нарушил бы обещание!
   - Твой отец был глупцом! Иначе бы он увидел, что от его благодеяний гибнет Сардар. Нам нужны были новые города, новые силы. Император этого не понимал. Еще немного, и от страны, которой ты собираешься править, осталась бы горстка нищих деревень. С кого собирать налоги, с кем торговать? А когда есть нечего, те самые люди, что прославляли твоего отца, разорвали бы его голыми руками. Но император не хотел думать о завтрашнем дне! Он был выше этого... Что оставалось делать тем, кто видел приближающиеся несчастья? Бунт, голод, болезни... Все это пришлось бы познать Сардару... Я устранил твоего отца, возглавив заговор. Я завоевал Север и отстроил города королевства, заставил работать его жителей... Но был еще и ты. Точная копия своего отца. Каким правителем ты стал бы, принц Олен, отдай я тебе трон... Подумай?
   - Возможно, ты спас королевство, - тихо заговорил принц. - И был хорошим правителем для Сардара... Но мой отец верил тебе! Называл братом. Вспомни об этом... И чем отплатил ты ему за доверие?
   - Я помню, - чуть слышно прошептал регент. - Но мы по-разному смотрим на жизнь, принц Олен. Если ты хочешь удержаться на вершине власти, то у тебя не должно быть друзей. Этим ты убережешь себя от врагов самых опасных, врагов тайных. От остальных возьми золото, почитание. И держи в своем кулаке нити их никчемных жизней. И время от времени не забывай подергивать за них, пусть помнят - кто их господин... Теперь иди, Олен Алед, правитель Сардара. Я хочу остаться один. И знай, я не чувствую стыда за прожитую жизнь, мне только тяжело, невыносимо тяжело...
  
   Олен спешно уходил из темноты подземелий, от скрипа ржавых решеток, от холодных каменных стен. Там оставался регент. Враг. Непонятный, ускользающий. Приговоренный. И принц невольно опускал голову, словно регент возложил на его плечи часть той тяжести, о которой говорил на прощанье...
   Проходя через галерею, ведущую к тронному залу, Олен остановился перед большим портретом в пышной позолоченной раме. Придворный живописец, желая польстить всемогущему правителю, изобразил регента окруженным королевскими регалиями дома Аледов. И вот он стоял, небрежно положив холеную руку на щит с гербом императора, и презрительно улыбался, глядя в глаза принцу...
   Двери распахнулись. Море настороженных глаз, сверкающих нарядов и дрожащих рук в то же мгновенье словно разрезало на две волны. Отхлынув, они освободили дорогу для нового правителя, вошедшего в зал. В напряженной тишине Олен подошел к трону и сел на него. Рядом с ним встали лорд Карред, Кера и все те, с кем принцу предстояло разделить победу или поражение в Великой Битве. Повинуясь знаку Олена, слуга поставил рядом с троном высокое золотое кресло, обитое голубым бархатом. Кресло супруги убитого императора. Матери Олена, разделившей во всем судьбу своего супруга. В это кресло села Кера. За спинами новых правителей Сардара встали суровые вельможи Северного Баронства. У дверей скрестили острые пики гвардейцы принца...
   Головы придворных низко склонились в почтительном поклоне. Горе побежденным. И да здравствует Олен Алед!
  
   Ночью на спящий город падал снег. Мощеные улицы покрылись чистейшим мягким ковром. Но очень скоро на нем появились черные следы. Его смешали с грязью и сором, выбрасываемым из окон домов. И, наконец, от белого покрова не осталось ничего, кроме жидкого месива. И по этой вязкой каше потащилась телега, грохоча колесами по камням мостовой. Ее окружил конвой из десяти вооруженных всадников. На заледенелой соломе лежал бледный, равнодушный к оскорблениям толпы, человек. Он смотрел в холодное, зимнее небо, раскинувшее свою лазурь над столицей Сардара. Даже приговор, громогласно зачитанный глашатаем, оставил его безучастным.
   На середине площади возвышался эшафот, покрытый алым сукном. На нем стоял палач. В тот момент, когда тяжелый меч готов был взвиться вверх, распахнулись врата храма. Оттуда вышли жрецы, облаченные в траурные одежды. Под пение гимнов Предвечному они посылали последнее благословение осужденному на смерть... Лишь пред тем, как закрыть глаза в ожидании смертельного удара, регент поискал взглядом нового правителя Сардара. И не нашел. Через мгновение под торжествующий рев толпы на подмостки откатилась отсеченная голова регента... Рубиновые капли крови вскоре засыпал пушистый снег.
  
   Олен Алед не спал всю ночь. Мучило чувство обреченности. Как будто кто-то все уже решил за принца Олена и регента, а им оставалось только играть свои роли... Разум подсказывал ему, что все происходящее правильно. Убийца и предатель должен быть наказан. Но сердце тревожно ныло, мешая заснуть. И в отчаянии он мерил шагами свои покои...
   Ранним утром, стоя у окна, Олен видел, как из ворот дворца выехала повозка и направилась к месту казни. Он ясно слышал угрозы и крики толпы. Только копья стражников удерживали желающих расправиться с регентом... Потом принц слышал глубокую, страшную тишину. И торжествующий гул. В то мгновение он скорее почувствовал, чем осознал, смерть своего врага.
   Кера неслышно подошла к принцу, нежно обняв его.
   - В этом нет твоей вины, - прошептала она. - Не мучь себя.
   - Тогда кто же виноват? - глухо проговорил Олен.
   - Не знаю.
   - Мир жесток...
   - Жестоки те, кто его таким сотворил, - вздохнула Кера.
   Олен промолчал, находя утешение в ласковых руках подруги.
   Птица из садов Предвечного, путешествующая с принцем от теплых берегов Архипелага, сидела на золотой жердочке. И внимательно смотрела в глаза принца, гладившего ее шелковистые перья.
   - Алистро... ты и вправду знаешь дорогу в Агиру? - тихо спросил Олен.
   Чудесная птица чуть наклонила царственную головку. Принцу очень хотелось верить, что это и был ответ...
   - Тогда лети! Найди мою сестру Нэд. Передай ей, что регент свергнут. И еще, что время Великой Битвы близко.
   Принц распахнул окно. Птица стремительно вспорхнула и взмыла в небо маленьким язычком сверкающего пламени... Олен и Кера следили за ней взглядом, пока Алистро не исчезла в холодной вышине.
  
   Глава тринадцатая
  
   ВОЗВРАЩЕНИЕ К ПРОШЛОМУ
  
   Уносят нас вихри безжалостных лет,
   Позволенья у нас не прося.
   Мы что-то теряем, а, может быть, нет,
   Свой крест добровольно неся.
  
   От пепла прожитого слепнут глаза,
   Противиться злому нет силы...
   Но все же нет-нет да проснется слеза
   От мыслей о том, что было.
  
   Рэнгвальд медленно брел по узкой садовой дорожке. Засыпанная белым песком, она извивалась среди низкорослых деревьев, складываясь в сложный, запутанный узор. Тонкие, почти прозрачные листья зеленым шатром нависали над прихотливо изогнутыми стволами. Рядом росли цветы, заботливо накрытые от утренней свежести стеклянными колпаками. Тропинка проходила рядом с ними, обвивалась вокруг солнечных часов из искрящегося янтаря и уводила к скалистому уступу. Рэнгвальду казалось, что он идет по ней уже в тысячный раз. Три точно такие же, начинающиеся у входа в сад, неизменно приводили его к наглухо закрытым калиткам в высокой каменной стене. Несколько часов назад Черного Рыцаря привели сюда слуги великого магистра. Почтительно попросив подождать, пока леди Ровена закончит беседу с мудрейшим Со Лио, они ушли, заперев за собою дверь... Шло время, а о Рэнгвальде как будто забыли. Рыцарь вдоль и поперек исходил змеящиеся тропинки. Рассмотрел каждый диковинный цветок, каждое дерево. Они казались угрюмыми узниками высоких стен, окруживших сад с трех сторон. Покружив по нему немного, Рэнгвальд почувствовал себя пленником. У скалы начинался обрыв. Внизу кипели волны, с яростью бросаясь на скалы. Из темного гранита вырастали стены неприступного города Лео-Тинг. Сев у самого края бездны, рыцарь погрузился в тягостные раздумья.
   С тех пор, как сверкающие башни Кэр-Лога исчезли за горизонтом, каждую ночь Рэнгвальда тревожили непонятные сны. Проваливаясь в глухую темноту, он видел там странно знакомое женское лицо. Задыхаясь от радости, он просыпался... Потом, остаток ночи проводя без сна, Черный Рыцарь испытывал невыносимые мучения при мысли о том, что, возможно, он никогда не встречал эту женщину. Как бы Рэнгвальд ни старался отыскать в памяти ее имя - все было тщетно. И это угнетало его, делая нечувствительным даже к колдовским ласкам леди Ровены... Приходила новая ночь, и рыцарь страстно жаждал снова увидеть нежное, бледное лицо с печальным взглядом серых глаз...
  
   Леди Ровене пришлось терпеливо ждать, пока великий магистр согласится принять ее. Но она готова была на что угодно, только бы встретиться со своим старым учителем. Проходя через распахнутые ворота Лео-Тинга, она с трудом справилась с охватившим ее волнением. В городе все было точно так, как и много лет назад, когда она впервые ступила на остров Нито. Не изменился и дворец Со Лио. Как и прежде, в нем было мало солнечного света и много слуг, бесшумно исполняющих приказания великого магистра... Встав у колонны, Ровена покорно ждала, пока за ней не пришел мальчик в одежде ученика и не повел за собой в покои Со Лио.
   Колдунья шла по анфиладе роскошно обставленных комнат. Почти все окна были завешены тяжелыми гобеленами или закрыты толстыми ставнями. Больные глаза магистра не выносили яркого света... В мерцании светильников на длинных столах тускло поблескивали изогнутые реторты с бурлящей жидкостью, распространяющей резкий, неприятный запах. По мере того, как Ровена приближалась к комнатам Со Лио, у нее все чаще болезненно сжималось сердце. Теперь все зависело от того, захочет ли мудрейший Со Лио узнать ее...
   Великий магистр был очень стар. Это было видно по глазам, устало прикрытым. По дрожащим рукам, с трудом удерживающим тяжелый золотой жезл... Не таким помнила Ровена своего учителя... Хотя со дня их последней встречи прошло очень много лет, и Со Лио и тогда уже приближался к закатной поре своей жизни... Но слишком разнился образ, хранимый ее памятью, с тем, что колдунья увидела сейчас. Если секрет вечной молодости и был известен великому магистру, то он им не пользовался, направляя все свои силы на поддержание пламени разума в дряхлеющем теле.
   Леди Ровена почтительно склонилась перед властителем Лео-Тинга. Весь путь от Драконьего Архипелага к Каменистым Островам был проделан ради этой минуты. В своих слабеющих руках этот старец держал ее судьбу. И так было всегда, с той самой минуты, как она постучалась в ворота города. Взгляд великого магистра потеплел. И Ровена поняла, что он не забыл ее. Она благоговейно прижалась губами к холодной руке Со Лио.
   - Ну, здравствуй, ученица, - тихо проговорил он. - Что заставило тебя вернуться на наш остров, с такой поспешностью когда-то покинутый?
   Голос учителя поднял в мятежной душе Ровены бурю воспоминаний. Горестным показался их вкус жестокой колдунье... Опустив голову, она отошла от великого магистра, пытаясь скрыть слезы. Этот старик уже уходил во тьму иных миров. А ведь он был единственным на этой земле, к кому она испытывала почтительную любовь... если она вообще могла любить.
   - Учитель...- прошептала Ровена, чувствуя, что Со Лио с легкостью читает в ее душе...
   - Сядь, - указал он ей на кресло рядом с собою. - Неспособной ты оказалась ученицей. Не этого я ожидал от тебя... Но все же самой любимой... Так зачем ты вспомнила обо мне? Тебе понадобилась помощь твоего старого учителя...
   Ровена в изнеможении опустилась на мягкие подушки. Лгать он не осмеливалась. Говорить правду было невыносимо тяжело... Со Лио был прав. Она ничему не научилась на острове колдунов, в конце концов попросту сбежав оттуда. Но прошло столько лет, и она вернулась.
   - Учитель, мне нужно заклинание, - почти простонала Ровена.
   - И какое же?
   - Заклинание, способное лишить Древний Народ их магической силы, их человеческого облика...
   Тишина повисла в комнате, защищенной от света дня плотно закрытыми ставнями. Ровена со страхом ждала
   ответа великого магистра. Со Лио, словно не замечая владеющего ею тягостного нетерпения, долго раздумывал над ее просьбой.
   - Заклинание против драконов. - шептал он. - Ты бы не осмелилась вернуться в Лео-Тинг...
   Ровена трепетала.
   - Открой окно, - властно приказал Со Лио.
   Скрипнули засовы. Со стуком распахнулись узорчатые створки. И в покои магистра ворвался яркий свет, безжалостно окружив золотым сиянием солнечных лучей леди Ровену.
   Великий магистр с горькой улыбкой смотрел на то, что колдунья надеялась скрыть от него во мраке. Взгляд скользил по красивому лицу без единой морщинки. По черным волосам, не тронутым сединой. По стройной талии. Ровена сделала шаг назад, пытаясь найти спасение в темноте. Но и там ее настиг укор, звучавший в голосе старого учителя.
   - Так, значит, ты смогла отвратить от себя старость... Догадываюсь, какой ценой!
   Ровена не отвечала, спрятав лицо в ладонях.
   - Я всегда боялся, что это случится с тобою, - с горечью проговорил великий магистр. - Из всех тайн, что мы открыли тебе на нашем острове, ты взяла только то, что помогало силой колдовства усилить твою красоту. Сделать ее беспощадным оружием... А за возможность навеки остаться молодой и красивой ты готова была отдать все... Тебе оказались не нужны мудрость и знания. Ну что же, иди по своему пути, прекрасный, ядовитый цветок... Жаль, что я ничему так и не смог тебя научить...
   Старик прикрыл глаза, утомленные ярким светом солнечного дня.
   - Но заклинание! Дай мне его! - взмолилась Ровена.
   Со Лио печально улыбнулся.
   - Ах да, заклинание... Ты ведь за этим пришла... Почему бы и нет? Судьба драконов мне безразлична. А ты всегда была моей любимой ученицей... Хотя и самой неспособной. Но учти, действие заклинания ограничено, и использовать его можно только один раз.
   Великий магистр с трудом поднялся с кресла и подошел к тяжелому ларцу, стоящему у стены. Ровена с нетерпеливой жадностью следила за его медлительными движениями. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Со Лио открыл дрожащими руками хитрый замок и нашел среди множества свитков нужный Ровене. Колдунья прижалась губами к старческой руке, протянувшей ей драгоценный пергамент. И выбежала из покоев магистра, провожаемая печальным взглядом мудрого старика.
  
   Миновав бесчисленные лестницы и крытые галереи, Ровена вышла к запущенному садику, разросшемуся в просторном внутреннем дворе. Он давно был забыт обитателями дворца. Одичавшие кусты роз расползлись по дорожкам. Вьюнок и дикий виноград зеленым полотном заткали высокие каменные стены. Из потрескавшейся чаши фонтана вытекала тонкая струйка прохладной воды, впитываемая изумрудной губкой мха. Очень давно Ровена случайно наткнулась на этот уголок. И теперь, с кошачьей грацией проскальзывая сквозь колючий кустарник, она чувствовала себя вернувшейся в прошлое. Раздвинув заросли дикого ириса, она вышла к маленькому озерцу с топкими берегами. В самом его сердце, на крохотном островке, стоял алтарь с остатками строгой колоннады. От старой полусгнившей беседки к нему вел мостик длиной в несколько шагов. Именно здесь Ровене явилось ее божество, и она услышала сладкоречивый голос тьмы. Теперь она спешила к заброшенному алтарю, неся в своем сердце горячую молитву. Ее дух поколебался после встречи со старым учителем, ослабла воля, ведущая к сверкающим вершинам власти...
   Ровена ожидала увидеть великого магистра постаревшим. С головой, убеленной сединами. Со взглядом, еще более мудрым... Но не угасающим старцем! И больно было от того, что она прекрасно знала губительную силу болезни, подтачивающей магистра и отравившей воздух острова Нито... Равнодушие... Вот что убивает ее учителя. Колдунам Лео-Тинга были подвластны все силы земли и неба. Бесконечная мудрость веков лежала перед ними. И великой силой обладали бы они... Но, зачерпнув из источника вселенских знаний, они отравили свое сердце его ядом... Зачем страдать, зачем искать? Все пришло из небытия и в свое время туда вернется. Великие маги теперь занимались взращиванием в своих садах диковинных цветов и деревьев. Или же погружались в алхимические опыты, годами не выходя из своих покоев... И никакие мольбы не могли оторвать их от этих дел. Им ничего не было нужно от жизни, потому что они могли все... Ровене невероятно посчастливилось. Великий магистр помнил ее и согласился помочь...,
   Преклонив колени перед алтарем, она страстно взывала к Тьме. Постепенно жалость к старому учителю покидала ее сердце, заглушенная властным голосом ее божества....
  
   Ровена нашла Черного Рыцаря в саду, где он провел в заточении несколько часов. Сияющий вид спутницы оставил Рэнгвальда равнодушным. Камень и тот ответил бы на чары колдуньи более благосклонно, чем рыцарь, еще так недавно не отводивший от нее восхищенного взгляда...Но, окрыленная успехом и мыслью о том, что нужное заклинание находится у нее, Ровена ничего не замечала. Она думала, как сегодня же их корабль расправит паруса и отправится к острову Саго. Если Нито был обителью колдунов, то Саго был гнездом пиратов. Весь опасный сброд, охотники до чужих богатств и легкой наживы, стекался на берега этого острова. И прекрасно там обживался, благодаря равнодушию жителей Нито. Впрочем, к неприступным стенам Лео-Тинга пиратские корабли подходили очень редко. Самые смелые уходили к далеким берегам варварских земель. Нападая на дикие племена, они увозили в своих трюмах красивейших женщин. Прекрасные варварки высоко ценились на острове Лао, так же, как и сильные бойцы... Когда-то на таком корабле Ровена бежала с острова Нито... Среди обитателей кабаков, скорых на расправу и ловко владеющих мечами, она собиралась нанять бойцов под знамена Черного Рыцаря.
   А Рэнгвальд вглядывался в розовеющие облака, летящие по лазурной синеве неба, пытаясь отыскать в их неверных очертаниях нежное женское лицо, наполняющее волнением его ночи.
  
   Глава четырнадцатая
  
   ОСТРОВ ПИРАТОВ
  
   Как орлы, мы гнездо себе свили на скалах.
   Уходил бы ты, да поживей.
   Не поможет здесь меч,
   Не нужны уговоры.
   Мы не любим незваных гостей.
  
   Для того, чтобы знал ты -
   Здесь обитель пиратов,
   А не женщин, святош и детей.
   Ну, а коли богат ты и посулишь нам злато...
   Отберем, вместе с жизнью твоей.
  
   Холодный серый туман вползал на скользкие доски причала, поскрипывающие под осторожными шагами. Вдали мерцали желтые огни кабаков и слышались разгульные песни подвыпивших моряков. По грязным стенам метались черные тени. С грохотом распахивались двери, впуская в прокуренное чрево портовых притонов новых гостей. Рэнгвальд и Ровена искали таверну "Рыбий Глаз". Колдунья старательно обходила многочисленные тупики, заваленные мусором. Торопливо пересекала кривые, темные улочки, невольно вздрагивая при пьяном реве загулявшего матроса. Черный Рыцарь бесстрастно следовал за Ровеной. Несмотря на все уговоры и настойчивые просьбы, он не позволил ей одной сойти на берег и отправиться в портовый квартал, самое опасное место на острове Саго, где пираты проводили ночи за игральными костями и выпивкой.
   Черные корабли со спущенными парусами безмолвными призраками покачивались на волнах прибоя, напоминая, кто хозяева этого острова.
   Ветер дул с моря, разгоняя синеватые клубы табачного дыма, выползавшие из распахнутых окон таверны. Чуть помешкав, Ровена толкнула сколоченную из грубых досок дверь. В лицо ей ударила адская смесь крепких запахов пота, спирта и острых соусов, готовившихся прямо тут же, у огромного очага. В четырех стенах, закопченных до черноты, пели, сквернословили, кричали до хрипоты полсотни глоток. Но при появлении Рэнгвальда и Ровены голоса смолкли. Прекратились даже стук игральных костей по столу и скрип вертела, на котором поджаривалась туша быка. В наступившей тишине раздался нежный голос колдуньи, казавшейся неправдоподобно хрупкой среди множества грубых мужчин.
   - Мне нужен капитан Сколус, - проговорила она.
   С деревянной скамьи медленно поднялся закаленный всеми ветрами флибустьер. Светлые глаза пристально разглядывали Ровену. Мгновенно оценив стоимость богатых нарядов женщины и ее спутника, он склонился в нарочито-почтительном поклоне.
   - Капитан Сколус - это я. Чем могу помочь прекрасной даме?
   Ровена торопливо прошла по узкому пространству между двумя рядами тесно сдвинутых столов. За ней молчаливой тенью последовал Рэнгвальд, положив руку на эфес меча.
   - Мне нужны смелые воины, хорошо обученные и не боящиеся крови, - начала она...
   Изложив свое дело, Ровена выжидающе взглянула на предводителя пиратов. Капитан Сколус гладил седеющую бородку, возводил к потолку глаза, что-то подсчитывал на пальцах, тяжело вздыхая.
   - Я так мыслю, понадобится вам, милая дама, человек триста, не меньше... А если еще и с кораблями... Это вам дорого обойдется!
   Ровена облегченно вздохнула. Коли уж речь пошла о деньгах, отказа не будет.
   - Я щедро заплачу, - пообещала она. И в голосе зазвучали волнующие переливы недосказанности. Посылаемые Сколусу нежные взгляды заставили флибустьера густо покраснеть. Но он упрямо продолжал торговаться.
   - Задаточек бы нам желательно получить, прекрасная дама. Без задаточка в нашем деле никак.
   Вся таверна, затаив дыхание слушавшая разговор капитана с леди Ровеной, одобрительно загудела.
   Распахнув плащ, колдунья выложила на стол большой кошель. Рядом, глухо звякнув монетами, лег еще один.
   - Здесь десять тысяч золотых. Половину вы получите сейчас, половину по окончанию дела. А кроме того, каждый получит от меня сверх своей доли по двести золотых.
   Ровена дернула за шнурок, и туго набитый кошель раскрылся. При неярком свете сальных свечей таинственно и призывно замерцали круглые, полновесные золотые.
   С минуту неотрывно смотрел капитан Сколус на сокровища, так неосмотрительно выставленные напоказ.
   - Хотел бы я знать, - хрипло произнес он, - кто мне помешает забрать все деньги прямо сейчас... Да и вас, моя
   красавица, с ними заодно!
   Предводитель пиратов решительно положил тяжелую ладонь на золото колдуньи.
   С соседних столов послышались грубый смех и оскорбительные шутки. Ровена побледнела. Не такого исхода ожидала колдунья от посещения острова пиратов. Растерянно она смотрела на Сколуса, который, словно играя, взял грубыми пальцами прядь ее шелковистых волос.
   - Я помешаю, - ответил на вызов Рэнгвальд, до этого мгновения стоявший молча.
   - Ты? - расхохотался флибустьер. - Ну что же. Попробуй. И если у тебя это получится, я готов тебе служить. И мои люди тоже. Даю слово... Даже за ту цену, какую сам назначишь!
   Деревянные столы и скамейки полетели в сторону. Завсегдатаи "Рыбьего Глаза", предчувствуя любопытное зрелище, спешно освобождали место для поединка. Из посетителей таверны мало кто осмелился бы напасть на капитана Сколуса в одиночку. Другое дело вдвоем или втроем...
   Рэнгвальд скинул плащ и камзол. Сколус снял рубашку, гордо демонстрируя галдящим зрителям устрашающие мускулы. Поигрывая тяжелым мечом, под одобрительные крики товарищей он начал наступать на герцога. Глядя на беспечную улыбку предводителя пиратов, Рэнгвальд ощутил укол ледяной ярости. Все мысли о Ровене, о ее непростительной беспечности, исчезли. Со своей самовольной спутницей он поговорит позже. Остался лишь призыв боя, заставляющий трепетать сердце рыцаря. Все уходило, во всем мире существовали лишь он и противник.
   Сколус долго кружил вокруг Рэнгвальда, пытаясь застать врасплох внезапными атаками. Жалящее лезвие меча стремительно взлетало, но было неизменно встречено и отброшено в сторону. Черный Рыцарь выжидал, не подпуская соперника слишком близко и исподволь разжигая в нем безрассудную ярость, под властью которой даже опытные бойцы допускают роковые ошибки... Все чаще меч капитана пытался пробиться сквозь невидимый круг защиты Рэнгвальда. Мечи звенели от ударов. На стороне Сколуса была невероятная сила, до сего дня приносящая неизменную победу во всех поединках. Преимущество Черного Рыцаря было в холодном расчете и мастерстве. От его взгляда не ускользала ни одна мелочь. Рэнгвальд заметил, что едкий пот заливает противнику глаза. Его удары, пока наносимые с прежней мощью, становились все более беспорядочными. Сколус словно перестал ясно видеть перед собою противника. Несколько раз рыцарь мог этим воспользоваться. Но убивать капитана он не собирался. Достаточно лишь преподать ему хороший урок... Меч, повернутый плашмя, с точно расчитанной силой нашел лицо предводителя пиратов. На щеке Сколуса тут же вспух багровый след, наливающийся на глазах страшной синевой. Оглушенный, капитан отлетел на несколько шагов. Услужливые руки приятелей тут же подхватили его и поставили на ноги. Кто-то подобрал его меч и попытался вложить в ослабевшую руку... Сколус вертел головой, пытаясь прийти в себя. В этом ему помогла кружка крепкого вина, опорожненная залпом. Светлые глаза пирата, казавшиеся льдинками на продубленной солеными ветрами темной коже, загорелись уважением. Его победитель невозмутимо стоял среди рокочущей толпы, готовой разорвать рыцаря в клочья. Сколус знал истинную цену подобной смелости.
   - Я и мои ребята в твоем распоряжении, незнакомец.
   И за те деньги, которые сам назначишь. Я свое слово держу.
   - Мое имя Рэнгвальд Черный, - ответил рыцарь. - И условия остаются прежними.
   Таверна радостно загудела. Цена, назначенная за их услуги, и впрямь была немалой.
   Сколус расхохотался и хлопнул Рэнгвальда по плечу:
   - Ну что же, в таком случае - выпьем!
   Опрокинутые столы подняли и сдвинули. Незамедлительно появились дымящиеся куски мяса под острыми приправами и холодное вино в глиняных кувшинах. Рэнгвальд и Сколус сели рядом. Вокруг расположились остальные, еще не друзья, но уже не враги. Ровену оттеснили на самый край стола. Она молча сидела, надменно поглядывая на своих шумных соседей. К нехитрому угощению она не притронулась. Время от времени она пыталась напомнить о себе Рэнгвальду, но он, казалось, совсем не замечал ее красноречивых взглядов. В таверне "Рыбий глаз" началось веселье. Кто-то запел, точнее, зарычал разгульные куплеты, остальные поддержали его, стуча в такт по столу кулаками и кружками. Этого показалось мало. Освободив место, пираты пустились в пляс. Стены сотрясались от топота и воинственных криков... Наконец, все утомились от шума, и пришло время для грустных песен. О коварном море, полном опасностей. О девушке, которая каждый вечер выходит на берег и ждет любимого. Но он не вернется, потому что море никогда не отпустит его из своих сетей...
   Мотив был простой, безыскусный, подстать словам. Но во всем сквозила диковатая нежность, на которую неожиданно оказались способны огрубевшие сердца флибустьеров. Ровена невольно заслушалась, забыв на время о своем уязвленном самолюбии. Слушал и Рэнгвальд, положив ладонь на плечо своего недавнего противника. И в его глазах проносилось что-то странное, словно спешили вернуться тени давно забытых дней...
   - Это она! Говорю вам, это она! - раздался неистовый крик рядом с Ровеной.
   Седой, как лунь, старик, со всклоченными волосами, в лохмотьях, пытался вырваться из удерживающих рук. Скрюченным пальцем он показывал на колдунью и, перемешивая рыдания с истерическим смехом, кричал: "Я узнал ее! Она здесь!". На старика смотрели с сочувствием и жалостью. Его отвели к очагу, где он скорчился, вконец обессиленный. Там он продолжал что-то бормотать сквозь слезы, с ненавистью поглядывая на леди Ровену.
   - Простите его, дама, - поставил на стол опустевшую кружку капитан Сколус. - Я от отца слышал, какое с беднягой несчастье приключилось... Спасите нас боги от такого! Лет так с полсотни назад встретил он ведьму с острова Нито. Говорят, была она красавицей удивительной. А самое-то главное, голос у нее был колдовской, силы необыкновенной. Как услышал наш старик ее песни, так и ходил с тех пор сам не свой. Говорил, что не будет ему покоя, пока ни увезет ее с собой. И точно, увез. Да только себе на погибель. Только вышли они в море, на корабле как лихорадка какая-то началась. За несколько дней вся команда полегла. А все из-за ее проклятых песен. Остались в живых только она и старик. И тут-то самые чудеса и начались! На руле никто не стоит, а корабль идет себе точнехонько к Сардарскому берегу. А колдунья знай себе поет... Ветер ее голоса слушался, как собачонка. Старик по ней еще больше сохнет. Вот подходят они к Сардару и прямиком садятся на рифы. Понятное дело, ведьма в воду и на берег. наш старик за ней. А тут как раз вельможа какой-то проезжал. Граф или барон, не знаю. Увидел ее, сразу с собой взял, женился на ведьме этой. Старик у них вроде как за слугу стал. И нет ведь, чтобы всю правду муженьку ее рассказать - молчал, дубина. Затменье на него какое-то нашло. Год молчит, другой молчит. И вот видит, граф этот с каждым днем все больше чахнет. А все ведьма со своими песнями. Извела она его вконец. Вот тогда-то старик из замка и сбежал. Добрался до Каменистых Островов. Да только с головой у него что-то приключилось. Сколько себя помню, он все плачет да про ведьму эту рассказывает. Эй, старик! Как звали твою ведьму?
   - Не помню! - всхлипнул несчастный, тихо дрожащий в своем углу. - Но это она!
   - Да брось ты! Твоя ведьма померла уж давно. Сколько лет с тех пор прошло... - отмахнулся Сколус. - Эй, там, еще вина! Завтра выходим в море... Так давайте выпьем за благополучное возвращение!
  
   День был удивительно тихим и свежим. Над Каменистыми Островами раскинулся ярко-синий небесный шатер. Солнечные лучи пронизывали поверхность воды, придавая волнам таинственную полупрозрачность. На берегу собрались почти все обитатели Саго. Кроме тех, кто не смог подняться после обильных ночных возлияний... Весть о случившемся в "Рыбьем Глазе" быстро облетела весь остров. Множество любопытных явилось посмотреть на победителя капитана Сколуса и проводить своих друзей в дальний путь. Да и почти все, кто знал о ночном разговоре предводителя пиратов с рыцарем, захотели плыть с ними...
   Четыре корабля, расправив паруса, снялись с якоря и при попутном ветре уплыли в безоблачную даль. Старики, хранящие морские приметы, говорили, что подобная погода при отплытии, несомненно, добрый знак. Вскоре берег опустел. На нем остался только безумный старик, неотступно следящий за едва различимыми пятнами парусов. Они становились все меньше и меньше...
   - Это она, я узнал ее! - бормотал он.
   Волны что-то тихо шептали ему, вползая на босые ноги.
   - Вы погибнете, вы все погибнете! - прокричал старик вслед исчезающим за горизонтом кораблям.
   И чайки, кружась над берегом, подхватили этот тревожный крик.
  
   Глава пятнадцатая
  
   НОЧЬ ПЕРЕД ВЕЛИКОЙ БИТВОЙ
  
   Пусть тихо пока, и лишь ветер ночной
   Посмеет нарушить покой.
   Пусть ночь уравняет своей темнотой
   Всех тех, кого ждет завтра бой.
  
   Наутро лишь вспыхнет костер грозных битв,
   Решенье доверив судьбе.
   И сколько из тех, кто сейчас мирно спит,
   Погибнут в жестокой игре.
  
   Но тихо пока. И пусть мирная ночь,
   Не в силах ничем им помочь,
   Любя, уравняет своей темнотой
   Всех тех, кого ждет завтра бой.
  
   Тяжелые, свинцовые тучи нависли над затаившейся в самом сердце Диких Земель каменистой долиной. Пушистые снежные хлопья, медленно кружась, падали на землю и тут же таяли. Принц Олен прижался щекой к гладкому валуну, теплому от близости горячих родников. Там, где кипящая вода выбивалась на поверхность, по земле стелился пар. А совсем рядом, за высокой каменной грядой, бурлило озеро Энон. Олен мог бы взобраться на огромные глыбы красноватого гранита, плотным кольцом окружившие кипящее озеро. И сквозь разрывы туманной завесы увидеть огни войска Рэнгвальда Черного, яркими точками мерцающие вдали. Но принц бесцельно бродил вдоль гряды, глядя себе под ноги. Он хотел побыть один. Для этого он тайком вышел из засыпающего лагеря. Его воины разбили шатры вокруг деревянной крепости, спешно сооруженной под руководством лорда Карреда. За ее стенами им предстояло укрыться в случае отступления или неожиданного нападения.
   Когда-то давно Олен прочел в одной книге, что перед сражением истинный воин достигает особого состояния духа, просветления. Истинным воином принц себя не считал, поэтому и не особенно удивлялся, что никакого просветления он не чувствует. Наоборот, Олена охватывал ужас, когда он представлял себе, как завтра теплые камни долины обагрятся человеческой кровью. Больше всего принцу хотелось сейчас предотвратить завтрашнюю битву. Ловя на раскрытую ладонь белые снежинки, он думал о том, как немедленно пойдет в лагерь Рэнгвальда Черного и скажет, что уступает ему Кэр-Лог. И два благородных противника пожмут друг другу руки... Такие мысли приносили утешение. Но Олен прекрасно знал, что не сможет это сделать. По той же причине, по которой не так уж давно он отправился на поиски Забытой Дороги. Он принц Алед. И собственное имя толкало его в пламя Великой Битвы, как толкнуло на путь, полный опасностей и лишений...
   - Спеши к Кере, брат! Ты нужен ей.
   Голос Нэд прозвучал совсем рядом. Олен оглянулся вокруг, надеясь увидеть сестру, спустившуюся к нему с небес. Но принц по-прежнему стоял один среди бурых камней долины. Тогда он бросился в лагерь, проклиная себя за то, что ушел так далеко. За то, что оставил ее одну... Когда-то точно так же Олен бежал по раскаленным Мертвым Пескам на помощь умирающей Кере. И время остановило для него свое течение, открыло ему потайную дверь в своей бесконечной паутине... Теперь все было иначе. Принцу казалось, что сигнальные костры крепости приближаются слишком медленно. Слишком долго он бежит, спотыкаясь и падая, разбивая в кровь ладони...
   Лорд Карред лично следил за тем, как меняются часовые на постах вокруг лагеря. С тревогой проводил он взглядом правителя Сардара. И, оставив вместо себя толкового гвардейца, последовал за принцем к шатрам.
  
   Кера из последних сил боролась с невидимой рукой, сдавившей ей горло. Она чувствовала безжалостную хватку и слабела в бесполезных усилиях. Катаясь по ковру, девушка могла только хрипеть, не имея сил даже позвать на помощь. Откинув полог, к ней бросился Олен. Но и он ничем не мог облегчить ее мучения... Так прошло несколько мгновений, показавшихся принцу часами адских пыток. В шатер заглянул лорд Карред и исчез, чтобы тут же вернуться с Коной. Оцепенев от ужаса и отчаяния, Олен смотрел, как юная волшебница тихо шепчет заклинания над задыхающейся Керой. Сбрызнув ее тело сильно пахнущей жидкостью из золотого флакона, Кона стала водить руками вокруг шеи подруги. Олену показалось, что волшебница словно разжимает тесное кольцо, сомкнувшееся на Кере и не дающее ей дышать. Принц со страхом смотрел на закрытые глаза, на помертвевшее лицо. Наконец, все закончилось. Кона смочила виски девушки, протерла водой шею и руки. Потом поднялась и неверным шагом направилась к выходу. Олен бросился к Кере, думая о самом ужасном... Но, уловив ее слабое дыхание, немного успокоился. Бережно переложив девушку на подушки, принц сел рядом, не выпуская из рук ее похолодевшие пальцы.
   В шатер заглянул лорд Карред.
   - Как себя чувствует Кона? - спросил принц.
   - Очень слабой. Сожалеет, что не смогла сделать больше. С ней сейчас Каррон... Ваше Высочество, пришел еще один отряд, с окраин Северного Баронства. Выйдете к ним сейчас?
   Олен покачал головой. За время перехода из Нариза до Диких Земель численность его войска заметно выросла. На ночлег они останавливались в окрестностях какого-нибудь замка. И часто случалось, что на следующее утро сеньоры с отрядом вооруженных вассалов отправлялись вместе с принцем к долине Великой Битвы. Весть о ней уже облетела земли Сардара и Севера. Под знамена принца уходили многие. Кто открыто, кто таясь, добирались до границ с Северным Баронством. И находили себе сотоварищей там, где до недавних времен видели лишь врагов. Знающие люди советовали не подходить близко к землям герцога Рэнгвальда. Оттуда вдоль побережья шли отряды под стяги Черного Рыцаря. И Северное Баронство, и Сардар уподобились растревоженному улью. Те, в ком кипела кровь, брали в руки оружие и выбирали, на чьей стороне будут сражаться. Уходили к Диким Землям, спеша успеть к назначенному дню, не слушая советов и предостережений...
   - И еще одно, принц, - наклонился к Олену лорд Карред. - В лагерь прибыли воины с Архипелага. Они хотят сражаться под вашими знаменами.
   - Поблагодарите их от моего имени.
   - Но это еще не все. Мне донесли, что часть драконов, летевших из Кэр-Лога, теперь в лагере Рэнгвальда Черного.
   Олен устало вздохнул. Маленький, трепещущий огонек светильника бросал на лица резкие, темные тени, отчего принц и лорд Карред казались постаревшими.
   - Этого следовало ожидать. А теперь идите. Завтра нас ждет трудный день.
   Верный советник принца, почтительно поклонившись, направился к выходу. Но, откинув полог, остановился.
   - Ваше высочество, а что говорит ваш дар о завтрашней битве? - тихо спросил он.
   - Он молчит, - не поворачивая головы, ответил Олен.
  
   В лагере Рэнгвальда Черного до поздней ночи не стихали песни вокруг пылающих костров. Перед Великой Битвой герцог посвятил капитана Сколуса в сан рыцаря. Такой щедрый знак доверия к предводителю пиратов был встречен восторженными криками. Ведь этим самым суровый воин показал, как высоко он ценит тех, кто ему верен. И не скупится для этих людей на награды... Сам Сколус теперь неотрывно следовал за герцогом, положив руку на эфес меча. А на его груди сверкала золотая цепь с широкой пластиной, усыпанной гранатами - подарок Рэнгвальда. В светлых глазах предводителя пиратов светились уважение и преданность. Он взял на себя личную охрану герцога. Теперь Сколус внимательно следил за каждым, кто приближался к его другу и господину. И взгляд пирата становился острее и настороженнее, когда рядом с Рэнгвальдом появлялась леди Ровена...
   Колдунья, укрывшаяся от всеобщего торжества в своем шатре, решилась выйти наружу. Весь вечер ее преследовали неудачи. Началось с того, что она попыталась дать Сколусу распоряжения относительно завтрашней бит-
   вы. На что предводитель пиратов, поклонившись с ядовитой галантностью, ответил, что подчиняется герцогу Рэнгвальду, а не его любовницам. Бледная от гнева и бессильной злобы, Ровена удалилась к себе. Решение уничтожить подругу принца пришло к ней во время молитвы, как просветление, посланное свыше... Но и тут ее постигла неудача. Ее сила натолкнулась на волю более могущественную. Против ее магии встало светлое волшебство, и жизнь Керы в последние мгновения была вырвана из ее рук...
   В шатре стало тяжело дышать из-за ароматических благовоний, сжигаемых для усиления колдовской силы. Откинув полог, Ровена прикрыла покрасневшие глаза, наслаждаясь холодом ночи. Спрятав под плащ руки, словно горевшие в огне, она не спеша шла по засыпающему лагерю, стараясь сдержать рвущееся наружу беспокойство. С тех пор, как Ровена покинула остров колдунов, ее словно преследовал беспощадный рок. Рэнгвальд охладевал к ней с каждым днем, а колдовские чары теряли силу... Увидев бледное лицо колдуньи в ярком свете костра, капитан Сколус поклонился, не скрывая презрительной насмешки. До Ровены донеслось: "Желаю прекрасной даме спокойной ночи". Глядя в спину пирату, уходящему к Рэнгвальду, который даже не заметил ее приближения, Ровена испытала мучительную жажду мести. Как бы ей хотелось уничтожить их всех, немедленно. Заставить корчиться в страшных мучениях, молить о пощаде... Словно в ответ на ее думы, рядом прозвучал глухой голос:
   - Скажи только слово, о прекраснейшая! И этот червь не доживет до утра.
   Радостно вскрикнув, Ровена оглянулась. Затаившись в тени шатра, стоял бледнокожий горбатый карлик.
   - Повелитель Холмов, ты здесь! - нежно улыбнувшись, Ровена подошла к венценосному Кразеру. - Нет слов, как я счастлива видеть тебя.
   - И я тоже, о повелительница моего сердца. Мои лучшие воины в твоем распоряжении. Я привел их...
   Приложив палец к губам, колдунья знаком пригласила карлика следовать за ней в темноту леса, подступившего к лагерю. Словно злые тени ночи скользили они мимо костров, возле которых спали воины герцога Рэнгвальда. Под черными ветвями деревьев Ровена вздохнула спокойно. Здесь они были в безопасности от зорко следящих за нею глаз Сколуса.
   - Согласно нашему уговору, мой народ всячески препятствовал продвижению армии принца. С того дня, как Олен Алед выступил из Нариза, мы не знали голода... Многие из тех, кто стремился попасть в его лагерь, просто не дошли до Диких Земель. Дети Холмов шлют тебе свою благодарность. Но мне хотелось бы знать, о прекраснейшая, какую роль ты отводишь нам в грядущей битве?
   Ровена чарующе улыбнулась:
   - Днем пусть сражается Рэнгвальд. А ночью придет наше время. Завтра ночью вы из темноты нападете на лагерь принца и перережете всех до одного, тихо, незаметно. И Великая Битва закончится... И запомни, повелитель Холмов. Тот, кто принесет мне голову принца Олена, может просить все, что захочет. Я выполню любое его желание.
   - Я принесу тебе голову принца, - прошептал Кразер. - В обмен на твою благосклонность.
   - Сделай это, и я буду твоей! - твердо пообещала колдунья.
   Со страстью поцеловав женскую руку, милостиво протянутую, Повелитель Холмов неслышно растворился во мраке ночного леса.
  
   Глава шестнадцатая
  
   ОГОНЬ НЕБЕС
  
   В глухой полночной тишине,
   В час темных зла теней,
   Спустись с небес, о Кэртон Кэр,
   Спаси своих детей!
  
   Спаси того, кто их привел
   В долину грозных битв,
   Чтоб под коварною рукой
   Бесславно не погиб.
  
   Несущих в своем сердце мрак
   Предай небес огню.
   И пусть богов решится спор
   В безжалостном бою.
  
   Солнце клонилось к вечеру. В его лучах призывно сверкал меч Альбагир в руке принца, увлекая за собою воинов, охваченных пламенем битвы. Олен Алед летел вперед, врезаясь в самую гущу сражения. Кто-то с криком падал под копыта его коня, орошая землю кровью. Рядом с ним бились суровые бароны севера. И синеватая сталь их тяжелых клинков легко пронзала звенья кольчуг, добираясь до живой плоти. Но принц не видел их. За его спиной ликовали души тех, кто навсегда остался на священных камнях Забытой Дороги. Олен слышал их торжествующие крики. И теперь не они вели принца, а он выпустил их, дал возможность освободиться от тяжести заклятья... Альбагир горел жарким огнем, сокрушая врагов на пути Олена. На мгновение принц остановил его смертельный танец, поймав взгляд воина, одетого в цвета герцога Рэнгвальда. На черном бархате камзола сверкала тяжелая золотая цепь с кроваво-красными гранатами. Светло-голубые глаза пристально смотрели на Олена, словно вызывая на поединок. Принц натянул поводья и повернул коня в сторону незнакомца. Альбагир взвился вверх, приветствуя нового противника... Но вместо неизвестного рыцаря Олен увидел лицо лорда Карреда. Его глаза были совершенно безумны. Рот перекошен в крике, но Олен ничего не слышал, оглушенный шумом битвы. Тогда лорд Карред перехватил поводья его коня и увлек за собою... Оглядевшись, принц увидел, что его войско дрогнуло и отступает...
   Солнце еще не село. Долина Великой Битвы огласилась звуками яростной погони. Не желая отпускать живыми своих врагов, воины Черного Герцога бросились за ними. Олен умело направил отступающее войско мимо озера Энон. Там, на каменистой гряде, по его приказу расположились воины с тяжелыми луками. Посылая смертоносный дождь стрел на ожесточившегося противника, они прикрыли отход к крепости. Олен стоял рядом с лучниками и смотрел, как один за другим падают на землю воины герцога Рэнгвальда. Вода в горячих родниках стала красной от пролитой крови. Обозленные смертью товарищей, преследователи разделились. Часть поскакала за отступающей армией Олена. Но их остановили меткие стрелы. Тех же, кто попытался взобраться наверх, чтобы расправиться со стрелками, закидали камнями. Подождав, пока ворота крепости наглухо закроются за последним воином, лорд Карред с отрядом рыцарей поскакал на помощь принцу. Вместе они смогли задержать преследователей до захода солнца. Как только багровое светило спустилось за горизонт, закончился первый день Великой Битвы. Отсалютовав друг другу, противники разъехались в разные стороны. Рэнгвальд Черный и принц Алед сурово наказали бы тех, кто посмел нарушить кратковременное перемирие...
  
   Небо над долиной было удивительно чистым. На черном покрывале сверкало алмазное созвездие Кэртон Кэра, Первого Дракона. Сквозь прозрачную дымку он склонился над спящим лагерем, заботливо охраняя ночной покой принца Олена и его воинов. Темнота подступила к стенам крепости. На высоких башнях горели сигнальные огни, разгоняя подползающий мрак. За деревянными стенами проходил дозор, перешагивая через тлеющие угли костров. Как только яркий свет факелов удалялся, лагерь вновь оказывался во власти ночи.
   Дети Холмов, сливаясь с темнотой, появились возле шатров. Острые ножи одним взмахом распороли натянутые полотнища, и гибкие тела проникли внутрь. Возникнув, как ночной кошмар, повинуясь приказу леди Ровены, карлики молниеносно и безжалостно погружали холодную сталь в теплые человеческие тела. И шли дальше, сея в сонной тишине лагеря страшную смерть.
   Венценосный Кразер пробирался вперед, ища шатер принца Олена. Как зверь, он чувствовал близость добычи. Вот уже видны голубой шелк стягов Аледа и два рыцаря, охраняющие вход. Утомленные тяжелым днем, они уснули, сжимая в руках длинные мечи. Их можно было легко обойти, но распаленный жаждой крови повелитель Холмов собственноручно перерезал им горло. Замерев на мгновение, карлик подставил лицо холодному ночному ветру. Узкогубый рот раздвинулся в жестокой улыбке. Сейчас он войдет в шатер, и принцу Олену уже никто не поможет. Потому что он мертв уже сейчас, в это мгновение, только еще не подозревает об этом...
   Глухой, угрожающий рокот донесся с неба. Но, подняв голову, Венценосный Кразер увидел лишь ослепительно сверкающие звезды. Кэртон Кэр низко навис над лагерем. И казалось, что с каждым мгновением он все больше приближается к земле... Повелитель Холмов прикрыл глаза, отгоняя наваждение. Но оно не исчезло. Замерцав алым пламенем, одна звезда соскользнула с головы Кэртон Кэра и полетела вниз. Карлик, не в силах оторвать взгляд, как зачарованный следил за ее стремительным полетом. Звезда росла, превращаясь в огромный огненный шар. Пронизав ночное небо, она упала в двух шагах от подземного короля. Земля зашипела и обуглилась, приняв в себя небесное пламя. Следом за первой звездой полетела вторая, третья... Вскоре настоящий огненный ливень обрушился на спящий лагерь принца Олена. Пылающие звезды, посылаемые Кэртон-Кэром, настигали детей Холмов, не оставляя ничего, кроме горстки горячего пепла... Несколько мгновений венценосный Кразер стоял, не в силах сдвинуться с места, и смотрел, как гнев небес уничтожает его народ. А потом он побежал. Задыхаясь и падая, он рвался вперед, не разбирая пути. Бежал до тех пор, пока его не настигла огненная звезда...
   Бесславная гибель постигла в эту ночь Детей Холмов. Созвездие же Кэртон-Кэра погасло навсегда... Напрасно ждала леди Ровена. Никто не вернулся из лагеря принца. Никто не принес ей голову Олена Аледа. Лишь горстку остывшего пепла швырнул ей в лицо ночной ветер. Да тяжелые ветви деревьев жалобно скрипели в тишине...
   Едва забрезжил рассвет, разгоняя ночные сумерки, колдунья прокралась к шатрам рыцарей Драконьего Архипелага. В руке она сжимала свиток, полученный на острове Нито. Вынув из-под широкого плаща меч Черного Рыцаря, она воткнула его в землю. Взявшись за рукоять, Ровена начала чертить круг, внутрь которого она заключила спящих лордов и их оруженосцев. Глубоко раненая зачарованным мечом земля чуть заметно задрожала. За широким лезвием потянулся след сверкающих искр. Не знающая жалости рука Ровены остановилась, лишь замкнув широкое кольцо темных чар. Перешагнув через границу круга, колдунья прочла заклинание, данное ей Со Лио. Закончив, она подошла к затухающему костру и бросила пергамент на алеющие угли. Свиток покрылся пузырями, сморщился, расползся и, наконец, превратился в горстку черного пепла.
   Вернувшись в свой шатер, Ровена осторожно положила меч под руку спящего рыцаря. Сбросив одежду, она легла рядом, стараясь сдержать прерывистое дыхание, чтобы не разбудить Рэнгвальда. Оставалось дождаться первого солнечного луча. Гоня от себя усталость, колдунья прислушивалась к шуму просыпающегося лагеря. Вот мимо прошел капитан Сколус, негромко отдавая приказы. Предводитель пиратов подошел к шатру. Едва заслышав его шаги, Ровена прижалась всем телом к спящему герцогу. Разбросанная по ковру одежда, глубокий сон Рэнгвальда, едва прикрытое меховым покрывалом соблазнительное тело колдуньи должны были убедить Сколуса в ночи страстной любви... Услышав шорох отодвигаемого полога и глухой голос капитана, пробормотавшего что-то очень нелестное для нее, колдунья довольно улыбнулась... Со времени отплытия с острова Саго между Сколусом и Ровеной возникла тайная вражда. Впрочем, эта ненависть тщательно скрывалась от герцога Рэнгвальда. После того как новопосвященный рыцарь в ярости удалился из шатра, колдунья почувствовала себя удовлетворенной.
   Ранним утром деловито суетящийся лагерь напоминал большой муравейник. Каждый был занят своим делом. Чистились клинки, заострялись наконечники для стрел и копий. Близился второй день Великой Битвы. И хотя вчерашнее сражение закончилось отступлением армии принца Олена, в словах воинов Черного Рыцаря сквозило невольное уважение к своим противникам. Ведь сам герцог прилюдно произнес, что принц сражался смело и достойно...
   Услышав громкие крики ужаса, Ровена замерла и вжалась в подушки. Рэнгвальд вскочил и, кое-как одевшись, выбежал из шатра. На том месте, где еще несколько мгновений назад рыцари Кэр-Лога осматривали оружие, проверяя заточку мечей и боевых секир, неуклюже хлопая огромными крыльями, в воздух поднялись драконы. Солнце, появившееся из-за горизонта, заставило ярко сверкать их чешуйчатую броню. В слепом ужасе крылатые ящеры беспорядочно толкали друг друга, порываясь лететь то в одну, то в другую сторону. Некоторые пытались сесть на землю, чтобы вернуть себе человеческий облик. Но безуспешно. И в отчаянии поднимаясь вверх, они оглашали воздух яростными воплями.
   Ровена, жадно следящая за их мучениями, увидела, что движения несчастных становились все более бессмысленными. Закрыв глаза и призвав на помощь силы Темного Владыки, она потянулась к их душам. Сотворив из своей магии множество призрачных нитей, колдунья опута-
   ла ими драконов. Торжествуя, она ощутила, как из их памяти исчезает светлый Кэр-Лог. Как одна за другой гаснет драгоценная искра разума, превращая могучих драконов в объятое дикой яростью послушное орудие в руках колдуньи. Посланные злой волей Ровены драконы поднялись в утреннее небо и полетели к лагерю принца Олена, готовые сеять смерть и разрушения.
   Воины принца Аледа, оцепенев от ужаса, смотрели на крылатых ящеров, приближающихся с неба. Черным облаком они закрыли солнце, готовые упасть на пораженных леденящим страхом людей. Из грозных пастей вырывались струи огня, когтистые лапы готовы были вцепиться в тела своих жертв. Тем, кто глядел на их приближение, не верилось, что это существа из плоти и крови...
   Олен велел позвать Кону и лорда Карреда. Волшебнице было достаточно нескольких мгновений, чтобы увидеть в утреннем небе ясный след злых сил.
   - Они заколдованы! - воскликнула она.
   Закрыв глаза, Кона пыталась освободить сердца драконов, окаменевшие от магических заклятий. Но все тщетно. Слишком большая сила была заложена в заклятие, отданное Со Лио в руки своей ученицы.
   Огнедышащие ящеры кружились над крепостью. Плавно скользя по воздуху, они начали снижаться. Еще минута, и они смогут без труда расправиться с войском принца. Олену они казались похожими на стаю диких зверей, почувствовавших легкую добычу... Он замер, боясь вспугнуть счастливую мысль. Чтобы отогнать зверей, их надо напугать...
   - Лорд Карред, - подозвал он своего советника. - Я приказываю рыцарям Кэр-Лога немедленно подняться в небо. На спины к ним пусть сядут самые меткие воины с длинными копьями. Пусть они постараются отогнать драконов к озеру, не убивая их... если будет возможно.
   Лорд Карред, неестественно спокойный, молча поклонился и передал распоряжение принца воинам Архипелага.
   И вот уже в воздух, наперерез надвигающейся беде, полетели лучшие бойцы, держа в руках тяжелые, окованные сверкающим серебром, копья. Выстроившись длинной цепью, драконы Олена Аледа стали теснить своих обреченных братьев к горячему озеру Энон. И ящеры, хотя и связанные сильными чарами, нехотя подчинялись, напуганные блеском оружия и грозными вспышками огня. Несколько заколдованных драконов, объятые звериной злобой, все же напали на воинов принца. Сверкнули гибкие чешуйчатые тела, пронзенные острыми копьями, замерли на мгновение в воздухе. И упали на землю. Но даже страшный конец не освободил их от заклятья, не вернул человеческий облик. Озеро Энон, источающее клубы горячего пара, стало коварной ловушкой для остальных ящеров. Лишенные разума, наделенные лишь силой ненависти и разрушения, они как слепые летали над озером, обжигающим своим дыханием. Заколдованные Ровеной драконы метались, нанося друг другу страшные раны. Те, кто попытался вырваться в холодный воздух долины, были сражены воинами принца Олена. И, упав в кипящие воды Энон, нашли мучительную гибель. Нескольким ящерам удалось ускользнуть из огненных объятий смертоносного озера. Не пытаясь более нападать, они улетели в сторону гор. Преследовать их не стали.
   За битвой в воздухе наблюдали в лагере герцога. Подойдя к изумленному Рэнгвальду, Ровена вкрадчиво прошептала:
   - Мой господин, вели своим храбрым воинам немедленно напасть на принца Олена. Сейчас, когда они ослаблены и напуганы...
   Черный Рыцарь обернулся. С глубины темных глаз на колдунью полыхнуло яростью и презрением. До боли сжав ее руку, он негромко приказал ей вернуться в свой шатер. Ровена подчинилась. Но, медленно отходя от Рэнгвальда, она ясно расслышала слова Сколуса.
   - Здесь не обошлось без колдовства, мой герцог. Я уверен.
   Герцог оглянулся вслед колдунье.
   - Если все так, как ты говоришь, то виновный будет сурово наказан.
   Услышав эти слова, Ровена прибавила шаг и скрылась в шатре. Через несколько минут из него выпорхнула большая черная птица, улетевшая в сторону леса.
   Рэнгвальд велел Сколусу отправить гонца в лагерь принца Олена. И от имени герцога передать ему, что Рэнгвальд Черный не сражается при помощи колдовства. Пусть принц сам назначит день и час, когда они вдвоем, на глазах у обоих армий, встретятся в смертельном поединке...Вскоре посланный принес ответ принца Олена: завтра, на восходе солнца, у озера Энон.
  
   Глава семнадцатая
  
   ВОЗДАЯНИЕ
  
   Мне не нужны небесные сады.
   Горьки медовые источники Агиры.
   Оттуда я в твои сходила сны,
   Пытаясь пробудить тебя, мой милый.
  
   Любимый, я прощу тебе забвенье.
   Прощу измену. Ведь меня любя,
   Ты умираешь. Но за этой жизнью,
   Жестокий мой, я буду ждать тебя.
  
   Ночная темнота растворилась в холодном свете утра. Ветер нагонял рассеявшиеся было к рассвету тучи, и они угрожающе багровели у кромки неба.
   Тревожно трепетали на длинных древках шелковые стяги. Ощетинившись кривыми саблями, плечом к плечу стояли прибывшие с Каменистых Островов пираты. Выстроившись цепью, они отгородили часть поля, предназначенного для поединка Олена Аледа и Рэнгвальда Черного. Против них стояли гордые бароны Севера, закованные в сверкающую сталь доспехов. Под пронзительный сигнал серебряного горна в круг вошли принц и Черный Рыцарь. Они остановились у копий, воткнутых в землю в середине поля. На руки оруженосцев упали теплые плащи и камзолы.
   По знаку лорда Карреда противники начали неспешно сходиться.
   Герцог Рэнгвальд двигался с осторожной гибкостью хищного зверя, готового напасть в любое мгновение. Его тело, казалось, совсем не чувствовало холодного ветра. Под темной кожей жила стремительная сила, готовая вырваться на свободу. И сокрушить все, что стоит на пути.
   Принц шел навстречу сопернику, держа у плеча сверкающий Альбагир и слушая, как лорд Карред объявляет всем, что третий день Великой Битвы должен ознаменоваться смертельным поединком. Победитель получит Кэр-Лог. И две армии, заполнившие долину от лесов до озера Энон, в знак одобрения вскинули мечи, призывая на своих предводителей милость богов. Капитан Сколус отдал сигнал к началу поединка. Альбагир взлетел вверх, приветствуя противника и бросая ему вызов. Меч Рэнгвальда ответил, сверкнув зачарованной сталью.
   Грозное оружие в руках герцога, казалось, впитало в себя отблески далеких молний. Альбагир же словно был выкован из сверкающего солнца жаркой пустыни... Прекрасно сознавая силу друг друга, мечи не спешили столкнуться. Несколько мгновений Рэнгвальд и Олен просто стояли. Впервые они были так близко. Хотя, возможно, и раньше они были друг к другу ближе, чем думали. Вдруг мечи взмыли вверх, и в напряженной тишине раздался торжествующий звон стали. Два удара, не достигшие цели, погасли как молнии на грозовом небе. Противники отстранились. И, держа перед собою оружие, стали медленно ступать по кругу, готовясь напасть вновь. Тысячи глаз неотрывно следили за плавными, змеиными движениями противников, силясь угадать мгновение следующего броска. Но он все равно пришел внезапно. Сверкающая сталь со свистом рассекла воздух, и вот уже невозможно понять в яростном вихре схватки, кто нападает, а кто защищается. Но когда приходит время соперникам начать свое смертоносное кружение, все видят, что на плече принца Олена кровоточит свежая рана. А герцог тяжело дышит.
   В небе над долиной сгущались черные тучи. С моря приближался ураган, заслонив горизонт густой снежной пеленой. На земле же продолжалась Великая Битва. И каждый из противников чувствовал, что здесь, рядом с ними, готовится разразиться не просто буря. Силы, направившие их на путь сражения, явились, чтобы разрешить свой спор. Призрачным миражом встал священный Кэр-Лог, сверкая в золотой дымке. Боги готовили награду победителю. И темный мрак небытия для побежденного.
   Вот уже и по смуглой груди герцога течет струйка горячей крови. И к недавней ране Олена прибавилась новая. Глаза принца нашли Керу, стоящую на камнях возле горячего Озера. И с мыслями о любимой он с новыми силами ринулся в бой.
   А для Рэнгвальда вдруг исчезла долина. Исчезла ярость схватки. Осталось только женское лицо, тревожащее его во сне. И два меча, столкнувшись, выкрикнули имя: "Нэд". Замерев на мгновение, он с жадностью вслушался . А потом выкрикнул это имя. Бросая вызов всему, что их разъединило. Но земля покачнулась и ушла из-под ног. Из груди Рэнгвальда вырвался только беззвучный стон.
   Олен уже перестал чувствовать свое тело, целиком отдавшись изнуряющему ритму схватки. Невозможно было остановиться, невозможно передохнуть. Принцу стало казаться, что его затягивает невидимый водоворот. Он и Рэнгвальд Черный погружались в него. Скоро они достигнут дна, и вот тогда будет нанесен решающий удар. Но водоворот остановился. Олен увидел, как замер Рэнгвальд, задержав на мгновение меч. Сверкающая сталь Альбагира, не встретив преграды, прочертила дугу, закончив свой путь на груди герцога. Тотчас же на ней взбух и расцвел багровый цветок. Черный Рыцарь упал на землю, сраженный мечом принца.
  
   Крики торжества и горя разнеслись над долиной и слились в один. Воины герцога Рэнгвальда выхватили мечи, горя желанием отомстить за поражение вождя. Как лесной пожар вспыхнул бой возле озера Энон, собирая свои страшные плоды. Две армии столкнулись, забыв обо всем и превращаясь на глазах в объятую безумной яростью толпу... И тотчас на долину с неба посыпались хлопья снега. Ветер подхватывал их, вьющейся поземкой бросал под ноги сражающихся. Взметнувшись под его яростным дуновением, туманно-снежные столбы летали между сражающимися, меняя свои очертания. Силы Тьмы, потерпев поражение, обрушили на людей тяжесть своего гнева.
  
   Снег летел в лицо, застилая взгляд. Метель свирепствовала, сталкивая сражающихся в долине Великой Битвы. Лишь капитан Сколус остался стоять на коленях возле своего умирающего друга. На грудь Рэнгвальда уже лег леденящий снежный саван. Прямо к нему подлетело густое облако и рассыпалось белым холодным пухом. Из вспыхнувшего сияния вышла принцесса Нэд и склонилась над поверженным возлюбленным. Сколус обратил к ней свое лицо, искаженное гримасой боли и бессильного гнева. И, словно постигнув что-то из тех тайн, что окутывали любовь Рэнгвальда и Нэд, приподнял голову умирающего герцога. Черный Рыцарь, приближающейся смертью окончательно освобожденный от чар леди Ровены, открыл глаза. Будто чудом, нежное лицо принцессы, давно потерянное, было рядом. С трудом разомкнув запекшиеся губы, он прошептал ее имя. Залитые слезами глаза Нэд приблизились к Рэнгвальду, и он услышал ее тихий голос. "Мы будем вместе", - пообещала она. Вой ярящегося ветра тут же заглушил эти слова. Рядом захлопала крыльями большая черная птица. Возле умирающего герцога возникла леди Ровена. Снег падал на ее волосы, одежду, но она не чувствовала его, объятая ненавистью.
   - Он мой! - крикнула колдунья, торжествуя победу.
   Сколус, вынув меч, с глухим рычанием стал подниматься с земли. Но ее рука, хищно потянувшаяся к умирающему Рэнгвальду, бессильно повисла в воздухе.
   - Нет, - спокойно ответила принцесса. - Его ты не получишь.
   И, нежно поцеловав похолодевшие губы любимого, опустилась рядом.
   Страшно закричав, Ровена взмыла в воздух. Лицо, еще мгновение назад молодое и красивое, покрылось сетью глубоких морщин. Тело съежилось, одряхлело, и на землю опустилась уродливая старуха. Скрюченные пальцы еще жадно шарили в снегу, словно ища ускользнувшую жертву, но она уже была мертва. Вспыхнув темным пламенем, колдунья исчезла навсегда. Только протяжный стон растаял в заснеженном воздухе. Темный Владыка спешно забрал к себе свою слугу...
   Не смея смотреть на Рэнгвальда и Нэд, соединенных в смерти, Олен отвернулся. За его спиной на большом камне сидел юноша в сверкающих золотых одеждах. Кивнув головой в сторону двух сражающихся среди снежного урагана армий, он усмехнулся:
   - Забавная картина, не правда ли, принц Олен?.. Я доволен. Можешь забирать себе Кэр-Лог. Он теперь твой.
   Глядя на златокудрое божество, спустившееся с небес, Олен с удивлением понял, что не чувствует к нему ни страха, ни почтения. Лишь разочарование. Так вот кто столкнул его с Рэнгвальдом, заставил проливать кровь две армии, и все ради чего? Об этом он спросил Предвечного.
   Тот мелодично рассмеялся:
   - Я бог! И делаю все, что мне вздумается. Хочешь, я сделаю тебя властителем всего мира?
   Олен покачал головой.
   Предвечный беззаботно улыбнулся и пожал плечами. По рукам пробежали золотисто-медовые искры.
   - Жаль.
   Забыв о принце, Предвечный стал наслаждаться битвой в долине. Олен подошел к сестре.
   - Прости меня, - прошептал он. - Я многого не понимал.
   Принцесса печально улыбнулась:
   - Мы теперь всегда будем вместе. Я и Рэнгвальд... А тебя я давно простила.
   - Нэд, любимая, пора возвращаться! - пропело златокудрое божество. - Нас ждет вечность!
   Нэд поднялась с колен, но не отошла от Черного Рыцаря.
   - Я не вернусь в Агиру. Вечность без него непереносима.
   Глаза Предвечного вспыхнули злобой.
   - Ты неблагодарна, - притворно нежно улыбнулся он. - Но я люблю тебя и выполню твое желание!
   Один легкий взмах руки, и золотые искры, посыпавшиеся с неба, скрыли от глаз Олена его сестру. А когда искры вновь стали обычным снегом, умирающий герцог и Нэд исчезли. С ними исчез и верный Сколус.
   - Где они теперь? - принц подошел к Предвечному.
   Прекрасноликий юноша в шутливом ужасе отпрянул от Олена.
   - Там, где в их распоряжении будет вечность! Надеюсь, твоя сестра будет счастлива наедине с вечно умирающим возлюбленным.
   Олен поднял сверкающий Альбагир и направил клинок на Предвечного. Окружив себя каскадом сверкающих искр, божество взмыло в воздух.
   - Я всего лишь выполнил желание твой сестры! - развел он руками. И исчез.
   Олен остался один. Порыв ледяного ветра едва не сбил его с ног. Только теперь он почувствовал холод и боль от ран. И неимоверную усталость. Принц упал бы, но его подхватили чьи-то руки. Плечи Олена укрыл теплый плащ. Подняв глаза, он увидел рядом Керу. Бережно поддерживая, она повела его к озеру, где принца ждал лорд Карред с отрядом верных рыцарей.
   Приходя в себя возле дышащего подземным теплом Энон, Олен с болью смотрел в долину, не в силах ничего изменить. За вьюжной пеленой сражались из последних сил обезумевшие от ярости люди. Слепящий снег не давал увидеть, кто пред тобою, враг или друг, давал лишь возможность взмахнуть мечом. И надежду, что вот сейчас все закончится. И вокруг больше не будет ледяного ада и возникающих из него чудовищ, которых следовало убивать без жалости и сожаления... Белый покров хоронил в вечном холоде тех, кто падал на землю. Живых и мертвых...
  
   На следующее утро Олен Алед уводил из долины Великой Битвы всех, кто вышел невредимым из ее ледяного безумия. Снежная буря закончилась внезапно. За несколько мгновений небо посветлело, и засияло яркое солнце. Вместе с бурей, как по волшебству, оставила несчастных людей и слепая ярость, толкающая в бой... Теперь они бродили по долине, ища своих потерянных в снежном кошмаре товарищей.
   В эту ночь в крепости принца Олена место нашлось всем. Пираты капитана Сколуса сидели у костров рядом с гордыми баронами Севера. Не слышно было смеха или брани. Перед холодом ночи и пустотой в душе все были равны. И словно избегая одиночества и темноты, все сидели рядом, плечом к плечу. Лишь Каррон искал одиночества. Он, положив перед собою лист пергамента, наносил на него летопись Великой Битвы. Кона самоотверженно врачевала раны воинов волшебством. Кера наполняла чаши горячим питьем. Кто-то, забывшись тревожным сном, склонил голову на плечи товарища... Ночь уносила с собою в темноту весь ужас прожитого дня.
   Утром Олен приказал сжечь крепость, чтобы ничто не напоминало о битве, порожденной чужой злой волей. И за спинами уходящих бушевало яростное пламя и рушились деревянные стены. Впереди же лежали Северное Баронство и Сардар, с нетерпением ожидающие возвращения принца. Даря надежду, сверкали серебряные башни Кэр-Лога. И под их благодатной сенью еще возможно было счастье.
  
   Вновь на разные чаши весов
   Брошено зло и добро.
   И мудрая жизнь, решая за нас,
   Нахмурит седое чело.
  
   Герои и принцы решают судьбу
   Сотен и тысяч других.
   А боги, беспечно спускаясь с небес,
   Все решают за них.
  
   Но не вечна судьба и небесных владык.
   Людской памяти гаснет свет.
   Пройдет сотня лет - и всесильный забыт.
   Старых богов больше нет.
  
   Вновь на разные чаши весов
   Брошено зло и добро.
   И мудрая жизнь, решая за всех,
   Нахмурит седое чело.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"