Ужас, как хотелось поцеловать бабушку и объяснить ей, что не надо так много работать, что компьютеры еще не всё. Но что говорить о том, что говорено-переговорено.
- Баба Клава, сколько можно тырится в ноутбук? - не выдержала и ляпнула Алевтина. - Я тебе в гроб компьютер не положу, когда ты помрешь!
- Это, что за истерики, - Клавдия Антоновна повернула голову к внучке.
- То есть? Тебе что серьезно нужен компьютер у тебя в гробу? - пролепетала Алевтина.
- Хватит, Аль. Не смешно. - баба Клава встала с циновки, лежа на которой она работала, подложив ортопедическую подушку под грудь. - Пойду подбрею брови, а то с моим тату макияжем будет не красиво.
- Баба Клава, тебе сколько лет? Шестьдесят пять или пятнадцать? - Алевтину заело.
- Как ты разговариваешь с бабушкой! Не будь людоедкой. - баба Клава давно привыкла уже к этим разговорам, и продолжала их почти ритуально.
- Сколько можно краситься в блондинку! Что ты скажешь Богу на Страшном Суде? - Алевтина истерила тоже ритуально.
- Богу я скажу волшебное слово- Спасибо, - баба Клава улыбнулась и обняла внучку. - Ты можешь ещё тысячу раз начинать этот разговор, но я скажу тебе одно и то же. Мой муж любил только водку, я терпела его только, потому что он был отцом моего единственного ребенка, твоего папы. Вот уже десять лет, как мужа убила водка с Нозепамом, и вот уже восемь лет, как твои родители расстреляны исламистами в Судане.
- Они святые мученики за веру! - сказала твердо Алевтина.
- Мой муж точно в аду, а твои родители в раю, если в рай берут психолога и психиатра.
- Они ходили в церковь. - Алевтина продолжала этот ритуал.
- Они ходили в церковь раз в год на Пасху и не каждый раз, - баба Клава подруливала этот разговор к концу. - Если хочешь, ты спокойно можешь и дальше носить косу до попы и юбки до пола. Но куда это тебя приведет? Я могу наверстать упущенное время, которое я убила на твоего деда и на твоего отца.
- Ты уже их не любишь? - Алевтина вырвалась из бабушкиных объятий.
- Я всех люблю, я, как Иисус, - баба Клава улыбнулась Алевтине в след, и поправила очки.
- А я тогда, как кто? - Алевтина уставилась на бабушку.
- И ты, как Иисус. Обе мы с тобой Иисусы. Ты с косой до попы, а я крашеная в блондинку. Мир? - бабушка протянула внучке руку.
- Прости нас, Господи! Что мы говорим! - Алевтина повернулась к иконе, приклеенной скотчем к стенке рядом с телевизором.
- Джизас лавз ю! Алоха зе хевен[1], - баба Клава ещё раз попыталась обнять внучку сзади.
_________________
[1] Иисус любит вас. Привет небеса. (Англ.)
_________________
- Ты добрая. Ты спасешься, - Алевтина глубоко вздохнула, не вырываясь из бабушкиных рук.