Стрельцов Сергей Александрович : другие произведения.

Филипп в беде 2. Комедия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Филипп в беде II.
  
  
  
  
  
  Bonnie Charlie"s now awa"
  
  Safely o"er the friendly main.
  
  Many a heart will break in twa
  
  Should he ne"er come back again.
  
   Will ye no" come back again.
  
  Lady Nairne (1766-1845).[1]
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  1.1
  
  Глеб Дмитриевич Петровский, богатый холостяк и коллекционер живописи, проснулся тихим летним утром у себя в квартире в Хлебном переулке с мыслью, что пора жениться. В 47 такие мысли посещают мужчин, особенно, если они никогда не были женаты и у них нет детей. Глеб Дмитриевич возглавлял успешный банк, чьи усилия были направлены на то, чтобы каждая страждущая душа могла получить кредит на все, о чем она страждет. Это был тяжелый бизнес, но интересный. Работа съедала все его время, оставляя только немного для картин, которые он скупал здесь и там, странствуя по миру, и водя дружбу с московскими галерейщиками. Его страстью были концептуалисты, старые и новые мастера этого стиля наполняли собой стены его жилища. Коллекция переоценивалась время от времени, что-то продавалось, что-то покупалось взамен. И все комнаты его квартиры кишмя кишели красными шарами, синими ромбами, фигурами без имени и сложными композициями, в которых ничего не возможно было понять.
  
  Итак, Глеб Дмитриевич решил, что пора жениться. Но окружающие его женщины были либо хищницами, готовыми поглотить его состояние, либо никчемными существами, не способными создать семейный уют. И что делать он не знал. Обращаться в брачные конторы и знакомиться по Интернету он считал ниже своего достоинства. А заводить новые знакомства он побаивался, так как не ждал от них ничего путного. Он перевернулся на другой бок и задумался. Что делать; он уже не юноша и совершенно одинок. Есть, конечно, слуга Виктор, который кормит его и ходит за ним как за малым дитятей, зная, что где лежит, что в стирке, что в ремонте, а так же кто, где и когда ждет хозяина. И самое главное - что именно нужно надеть. Одевание стало проблемой для Глеба Дмитриевича с тех пор как появились деньги. Все события требовали соответствовать, а никто и никогда его этому не учил. Туфли, галстуки, пиджаки, брюки и рубашки занимали целую комнату. Все это было куплено Виктором, или под Викторовым присмотром.
  
  Глеб Дмитриевич, погрезив минут пять о том, как хорошо было бы разрешиться от тягот одинокой жизни, наконец, встал, надел халат и вышел из комнаты. Он направился на кухню узнать готов ли завтрак.
  
  - Доброе утро, - отозвался от плиты Виктор. Он был добрый малый, прошедший курсы дворецких и личных слуг. Голова его уже почти поседела. Он всегда улыбался скромной улыбкой человека готового понять и помочь. Улыбнулся он и сейчас.
  
  - Доброе утро, - ответил ему Глеб Дмитриевич.
  
  - Завтрак скоро будет готов. Сегодня кофе, тосты с маслом и омлет с зеленью и беконом.
  
  - Вот и славно, пора бы мне уже пойти и умыться, - Глеб Дмитриевич пошел было уже в ванную, но вдруг остановился в дверях кухни и обернулся к слуге. - Виктор, вы были когда-нибудь женаты?
  
  - Да, два раза.
  
  - И как?
  
  - Что как?
  
  - Что вы об этом думаете?
  
  - Трудно найти хорошую жену, обычно женщины хотят всего и сразу. Они не умеют ждать. От этого все разводы.
  
  - И вы, Виктор, не хотели бы жениться еще раз.
  
  - Нет, что вы. Два раза - это больше, чем достаточно.
  
  - Спасибо за откровенность.
  
  - Всегда рад, Глеб Дмитриевич. Я буду накрывать в кабинете. Туда же отнесу свежую почту.
  
  Глеб Дмитриевич принял холодный душ, побрился и, почистив зубы, отправился в кабинет завтракать. Омлет был хорош, кофе был еще лучше, а тосты хрустели так, что душевный комфорт, потерянный в мыслях о собственном одиночестве, вернулся. Раннее летнее утро заиграло всеми красками. Птицы пели, машины шумели где-то вдалеке, где проходил Новый Арбат. И хотя ночной дождь оставил лужи, в них отражалось солнце. Все это было видно и слышно из окна, выходившего в тихий двор, где стояли дорогие машины соседей, и его собственный BMW.
  
  Настало время почты. Биржевые отчеты полетели в корзину, за ними последовали письма, в которых просили денег на все, что угодно от операций на сердце до ремонта крыши над головой. Оставался только большой пухлый конверт со штампом "Галерея Симягина". Глеб Дмитриевич открыл его и на стол вывалился пухлый том каталога выставки из частного собрания Алексея Васильевича Тернищева. Альбом требовал внимания, и у Глеба Дмитриевича было время его посмотреть. Полистав внимательно минут десять, он вдруг увидел такое, что сначала не поверил своим глазам. "Портрет Девушки" Репина так поразил его, что последний тост стал в горле. Прокашлявшись, он пришел себя. Это был знаменитый портрет его прабабушки, от которого в семье осталась только одна фотография. Как он уцелел в советский период, и как он попал к этому Тернищеву. В этом надо было разобраться.
  
  А что, если его купить, подумал Глеб Дмитриевич. Репин, конечно, не концептуалист. Но это утраченная семейная реликвия. И вернуть ее в семью было бы хорошо. Он не знал своей прабабушки, она умерла до его рождения. Все, что у него осталось от нее это несколько фотографий. Вот она в молодости в Швейцарии на водах. Вот с детьми в Крыму после революции. Вот она среди книг в библиотеке, где проработала тридцать лет. И, в общем-то, все, если не считать снимка, сделанного с портрета. Фотография эта была старая, желтая и вся измята. Но то, что эта картина из каталога ее портрет сомнений не оставалось. На репродукции в каталоге, прабабушка была в легком платье, почти девочка, с огромными газами и жутким количеством веснушек на всем лице.
  
  Да, картину нужно купить! Но если ее не продадут? Как быть тогда? Глеб Дмитриевич не знал. И решил дождаться девяти часов, чтобы позвонить в галерею и узнать координаты хозяина этого сокровища.
  
  
  
  1.2
  
  
  
  Алексей Васильевич Тернищев, владелец портрета, тихо спал у себя в кабинете. Вчера поздно кончился футбол, который он смотрел по НТВ+. И ему снилось, что он бразильский футболист, играющий за британский клуб. Он забивал и забивал мячи всю ночь, и так устал, что ноги ныли. На самом деле они ныли от погоды. Ночной дождь влетел сквозняком в открытое окно кабинета, и забрался под легкий плед.
  
  Тернищев владел поселком коттеджей, которые сдавал внаем иностранцам и состоятельным людям из Москвы, желающим жить в экологически чистом районе, в получасе езды от города по Ярославскому шоссе. Поселок выходил на озеро Светлое, где была прекрасная рыбалка, о которой заботился сам Алексей Васильевич, регулярно запуская в озеро новых рыб.
  
  В комнату вошла его жена. Она встала над ним и потрепала его за плечо.
  
  - Ну, что еще там, - пробурчал он.
  
  - Пора вставать, Алевтина вот-вот подаст завтрак.
  
  - Как не вовремя.
  
  - Что ты имеешь в виду.
  
  - Я видел замечательный сон.
  
  - Пророческий?
  
  - Вряд ли. В моем возрасте поздно начинать карьеру профессионального футболиста.
  
  - Ты опять смотрел допоздна футбол?
  
  - Имею полное право, - он сел на диване и протирал глаза.
  
  - Никто не спорит. Короче, мы все тебя ждем.
  
  - Ступай к ним. Я сейчас приду.
  
  Когда он спустился в гостиную, все обитатели его небольшого особняка были уже в сборе. Во главе стола сидела Ника Анатольевна, его жена. По правую руку от нее сидел его сын Николай. Напротив него сидела его дочь Анна и рядом с ней его секретарша Ольга Гордеева. Он сел в огромное кресло напротив жены и положил салфетку за воротник. Алевтина, его служанка начала всем накладывать рыбу с жареными стручками зеленой фасоли.
  
  Первой за столом голос подала его дочь.
  
  - Папа я вот уже два года беру уроки вокала.
  
  - Я прекрасно знаю об этом, - буркнул, отрываясь от рыбы, Алексей Васильевич. Он не любил разговоров за столом.
  
  - Мой педагог, - продолжала Анна, - считает, что я могу попробовать поступить в консерваторию.
  
  - Это дорого?
  
  - Нужно тысяч тридцать.
  
  - Рублей?
  
  - Долларов, конечно.
  
  - Об этом не может быть и речи. Я не настолько богат, чтобы спонсировать детские мечты. Особенно такие, на мой взгляд, безнадежные.
  
  - Но наша девочка сможет петь в опере, - всполошилась Ника Анатольевна, она смотрела на своих детей, скорее как на друзей, и часто вступалась за их интересы.
  
  - Подумать только - в опере. Что это ей даст? Безденежье? Жутких композиторов и дирижеров? Ненормальных режиссеров? И вечные переживания из-за того, что ее партию отдают другой.
  
  - Не стоит сгущать краски, все может обернуться и иначе, - мягко вступилась опять его жена.
  
  - Я ничего не сгущаю. Вот выйдет замуж, там хоть трава не расти. А пока она живет за мой счет, я против таких фортелей.
  
  - Все у тебя фортель папа. Как же мне быть? - Анна готова была пустить слезу.
  
  - Думай о замужестве, и думай быстро.
  
  - Это все, что ты можешь мне предложить.
  
  - По крайней мере, на сегодня это все.
  
  Вдруг зазвонил сотовый у него в кармане. Номер был незнакомый.
  
  - Тернищев слушает, - сказал, взяв трубку Алексей Васильевич.
  
  - Вас беспокоит Глеб Петровский.
  
  - Мы знакомы?
  
  - Пока нет. Мне дали ваш телефон в галерее, где проходила выставка вашей коллекции.
  
  - Выставка уже закончилась.
  
  - Я знаю, каталог попал ко мне слишком поздно. Все-то наша почта любит опаздывать.
  
  - Чем могу быть полезен?
  
  - Я хотел бы купить у вас картину.
  
  - Это навряд ли возможно.
  
  - И все же. Давайте обсудим эту возможность, - Петровский напрягся, так как не хотел упускать шанса.
  
  - Что вас интересует?
  
  - "Портрет девушки" Репина.
  
  - Это жемчужина моей коллекции.
  
  - На нем изображена моя прабабушка.
  
  - Она была в свое время, если верить Репину, очень хороша.
  
  - Да вы совершенно правы. Какова ваша цена.
  
  - Картина не продается.
  
  - В таком случае не мог бы я снять коттедж в вашем поселке, о котором мне рассказали в галерее. Я хотел бы какое-то время пожить рядом с портретом.
  
  - Это как раз возможно.
  
  - В таком случае я скоро буду у вас.
  
  - Милости просим. У меня есть два свободных дома. Будет из чего выбирать.
  
  - Всего доброго, - стал заканчивать разговор Глеб Дмитриевич.
  
  - Всего доброго, - сказал Тернищев и положил трубку.
  
  - Кто это был? - спросила жена.
  
  - Чудак какой-то, - ответил Тернищев и вернулся к завтраку.
  
  
  
  2.1
  
  
  
  Князь Филипп Навродский проснулся тем же утром со страшным прострелом в голове. Вчера праздновали отбытие в свадебное путешествие его приятеля Алексея Фон Виттена. И вечеринка, которая и так обещала многое, затянулась и вылилась в попойку, в которой оба юных героя не ударили в грязь лицом. Марта, новоиспеченная жена Фон Виттена, напрасно волновалась за своего супруга, тот не знал, что такое похмелье. Филипп же, наклюкавшись вчера под завязку, переживал состояние подобное тому, какое бывает после контузии. Его тошнило, болело все тело и жутко хотелось пить. Он протянул руку под кровать, там лежала бутылка белого сухого вина. Сделав глоток, и потом еще один, он почувствовал, что начинает приходить в себя. Это не сулит ничего хорошего в будущем, если уже в двадцать с небольшим вам приходится опохмеляться.
  
  На завтрак его ждали остатки вчерашнего яблочного пирога, заказанного из ближайшего ресторана. Оставалось поесть, принять душ и найти чистую рубашку. Приходящая прислуга поменялась, и после стирки вещи теперь приходилось искать, находя их в самых неожиданных местах.
  
  Как и Петровский, Филипп был абсолютно одинок. Единственная его родня, перед которой он должен был отчитываться, тетя Галя улетела к себе на Кипр, где у нее был домик. И поделиться наболевшим было не с кем. Сегодня ему предстояло свидание с Анной Тернищевой, и он надеялся сделать ей предложение руки и сердца. Конечно, он не очень богат. Компания по трудоустройству "Moscow Personnel", которую ему оставил дядя перед переездом на Тибет, приносила ему всего несколько десятков тысяч, пусть и долларов, но все равно, по мнению Филиппа, не слишком большие деньги. Аня, будучи девушкой строгой и из богатой семьи, могла ему отказать. Вот если бы он мог что-нибудь для нее сделать. Жениться на благодарной душе - это меняло бы дело. Но что он может сделать для девушки, у которой все есть. Деньги для нее просто бумага. И все золото мира и так лежит у ее ног.
  
  Он понежился в теплом душе, и, заглянув в зеркало, состроил себе несколько физиономий, которые совершенно привели его в доброе расположение духа. Вот он молодожен, следующая рожа - тетя Галя рассматривает первенца. Следующая - он глубокий старик, окруженный благодарными внуками, ждущими совета о том, как следует вступать в жизнь.
  
  Пирог вчера он спьяну сунул в морозильную камеру холодильника, поэтому он поставил его в микроволновку разогреваться и стал делать себе чай. Сахар он не нашел, и сел завтракать так.
  
  Когда с пирогом и чаем было покончено, он взглянул на часы. Было половина двенадцатого. Пора было ехать в клуб, где они с Аней договорились встретиться. Он спустился к машине, завел мотор, и через мгновение покатился в направлении центра.
  
  Когда он вошел в клуб, то увидел, что Аня его ждет за столиком в конце зала.
  
  - Привет, - сказал он, подсаживаясь к ней.
  
  - Привет, Филипп, - улыбнулась она в ответ. Но улыбка ее была грустна, и князь решил узнать причину этой грусти.
  
  - Что-то случилось, - спросил он напрямик.
  
  - С чего ты взял.
  
  - Ты улыбаешься так, будто у тебя во рту лимон.
  
  - Ах, это.
  
  - Да это.
  
  - Папа не дает денег на учебу в консерватории.
  
  - Только и всего.
  
  - Ты не знаешь, что это для меня значит.
  
  - Я знал, что ты берешь уроки вокала. Но я не знал, что твое увлечение музыкой так далеко зашло.
  
  - Я хочу петь в опере.
  
  - Хорошая мысль.
  
  - Еще бы. Ведь это слава, жизнь на сцене одним словом.
  
  - Ты не боишься, что после учебы останешься без работы, как это случается с большинством?
  
  - Об этом не беспокойся.
  
  - Значит, будешь на виду?
  
  - Разумеется.
  
  - Я все утро думал, и хочу попросить тебя об одном одолжении.
  
  - Каком?
  
  - Выходи за меня замуж.
  
  - Но мы едва знакомы.
  
  - Что это меняет?
  
  - Нам сначала надо узнать друг друга получше.
  
  - Ну, у меня маленький бизнес и все такое. Квартира своя.
  
  - Стоит ли об этом. Ведь я не знаю твоего сердца, - Аня как и все девушки ее возраста была немного сентиментальна.
  
  - Кроме того, я мог бы помочь с консерваторией.
  
  - Да, это было бы отлично.
  
  - Много нужно?
  
  - Тридцать тысяч долларов.
  
  - Подъемная сумма.
  
  - А что? - вдруг спросила Аня, глядя на него искоса.
  
  - О чем ты?
  
  - Приезжай-ка к нам в Козловцево. У нас есть еще один свободный коттедж. Заодно познакомишься с мамой и папой.
  
  - Заметано.
  
  
  
  2.2
  
  
  
  После этого Филипп поехал к себе в офис, чтобы оттуда заказать коттедж и дать распоряжения на время своего отсутствия. Все шесть его сотрудниц курили одновременно на рабочих местах, время от времени носясь ураганом между столами.
  
  - Привет, девчонки, - сказал Филипп, входя в офис.
  
  - Здорово, Филь, - откликнулись они.
  
  Он подошел к Алине Авериной, которую оставлял за себя, когда уезжал.
  
  - Алин, я должен уехать на пару недель.
  
  - Куда?
  
  - Это не твое дело.
  
  - И все же, Филь, я хотела бы быть в курсе.
  
  - За город.
  
  - К даме сердца?
  
  - Что-то вроде того.
  
  - Тогда сваливай.
  
  - Спасибо за понимание.
  
  - Нет проблем.
  
  - Проблемы есть, мне нужно еще заказать коттедж.
  
  - Медовый месяц?
  
  - Пока не ясно.
  
  - Дело твое.
  
  - Еще раз спасибо.
  
  Филипп пошел к себе в кабинет, и, достав бумажку с телефоном, которым его снабдила Аня, сел звонить.
  
  - Алло.
  
  - Поселок Козловцево, - ответил голос ему знакомый Ольги Гордеевой, раньше работавшей у него, но с недавних пор ставшей секретарем Тернищева старшего.
  
  - Оль, это ты?
  
  - Вот уж не ожидала, Филипп, что еще свидимся.
  
  - Платят хоть лучше?
  
  - Это само собой разумеется.
  
  - Счастлив за тебя.
  
  - Ты по какому делу?
  
  - Хочу снять коттедж.
  
  - Надолго?
  
  - Для начала недели на две.
  
  - Это возможно.
  
  - Плачу наличными и вперед.
  
  - Чтобы легче было сматываться?
  
  - Ты все шутишь.
  
  - Куда я денусь.
  
  - Объясни, как к вам доехать.
  
  - Записывай.
  
  Записав координаты поселка, Филипп заехал домой, собрал кое-какие вещи и тронулся в путь. К четырем часам вечера, он уже был обладателем коттеджа с полным холодильником, куда его поселила Ольга сама, по старой памяти посплетничав о местных нравах и обитателях.
  
  Выяснив у нее, что поблизости есть озеро, и где оно находится, Филипп отправился туда.
  
  На пляже был всего один человек. Они поздоровались.
  
  - Вы из местных жильцов? - спросил его Филипп.
  
  - Только что приехал, - ответил Глеб Дмитриевич.
  
  - Вы по делу или отдыхаете?
  
  - Я к прабабушке.
  
  - А я к девушке.
  
  - Бывает.
  
  - Согласен.
  
  - Вы надолго? - спросил Филиппа Глеб Дмитриевич.
  
  - Недели на две.
  
  - И вхожи, наверное, в дом к Тернищевым?
  
  - Надеюсь на это милость.
  
  - Моя прабабушка сейчас у них.
  
  - Каким образом?
  
  - Вернее не она сама, а ее портрет.
  
  - Хотите побыть поблизости с картиной.
  
  - В самую точку.
  
  - Может быть, они ее вам продадут, если у вас есть деньги.
  
  - Деньги-то есть, но хозяин полотна не собирается с ним расставаться.
  
  - Тогда остается украсть, - пошутил Филипп и понял, что сказал глупость.
  
  - Вы правы.
  
  - И как вы собираетесь это провернуть? - Филипп еще делал вид, что шутит, хотя разговор ему нравился все меньше и меньше.
  
  - Да, хоть с вашей помощью.
  
  - То есть как?
  
  - Вы мне полотно, я вам полсотни тысяч зеленых.
  
  - Смелое предложение.
  
  - Мне тоже нравится.
  
  - Что-то холодает, - сказал Филипп, потер руки, ежась под вечерним ветерком, и пошел к себе. Там его уже ждала Аня.
  
  Он увидел ее издалека, подходя к коттеджу. Она сидела на лестнице и ждала его.
  
  - Я встретил чудака, - начал Филипп.
  
  - Что ты имеешь в виду? - спросила ничего не понимающая Аня.
  
  - Он хочет украсть у вас картину.
  
  - Кто он такой?
  
  - Говорит, что только что поселился у вас в поселке.
  
  Если вы думаете, что Аня тут же пошла рассказать все отцу или позвонить в милицию вы ошибаетесь. В голове ее созрел план.
  
  Она порылась в отцовских бумагах, выяснила, кто въехал недавно, и пошла к нему. Фамилия Петровский ей ничего не говорила, но это не смущало ее.
  
  Гость был уже у себя, он жарил себе картошку, когда она позвонила в дверь.
  
  - Чем обязан? - спросил ее с ходу Глеб Петрович, приняв ее за прислугу.
  
  - Я дочь хозяина поселка. Меня зовут Анна Тернищева.
  
  - Очень приятно. Я ваш жилец, Петровский.
  
  - Я слышала, вас интересует одна из отцовских картин.
  
  - Я приехал на нее посмотреть.
  
  - Филипп сказал, что вы хотите ее украсть.
  
  - Ну, это, мягко говоря, преувеличение.
  
  - Не бойтесь, я ваш союзник.
  
  - Как вас понять?
  
  - Сколько вы за нее дадите?
  
  - Тысяч пятьдесят долларов. А что?
  
  - Я согласна.
  
  - На что?
  
  - Украсть картину.
  
  - Зачем вам такие деньги?
  
  - Мне не хватает примерно столько же на поступление в консерваторию.
  
  - И некому помочь?
  
  - Есть один человек, но взамен придется выйти за него замуж.
  
  - А вы не хотите?
  
  - Он еще слишком молод, чтобы всерьез думать о семье.
  
  - Понимаю вас.
  
  - В общем, мы договорились?
  
  - Считайте, что да.
  
  - Вот и отлично, - сказала Аня и пошла к себе думать, что делать дальше.
  
  
  
  2.3
  
  
  
  Перед ужином Аня заглянула в комнату матери. Ника Анатольевна что-то читала, откинувшись на подушки.
  
  - Мама, мне сделали предложение, - начала Аня.
  
  - Ты хочешь сказать, что выходишь замуж, - из-за книги показалось удивленное лицо матери.
  
  - Похоже, что да.
  
  - Кто он.
  
  - Филипп Навродский.
  
  - Но он не очень богат, наверное.
  
  - Он хочет оплатить мое поступление в консерваторию.
  
  - Это несколько меняет дело.
  
  В этот момент в комнату вошел отец.
  
  - Аня собирается замуж, - оповестила его жена о грядущих переменах в их жизни.
  
  - За какого-нибудь хлыща без копейки за душой? - начал он сразу.
  
  - Филипп не хлыщ, - возмутилась Аня.
  
  - Тогда кто же он такой.
  
  - У него свой бизнес.
  
  - Торгует пирожками на вокзале?
  
  - Нет, он занимается трудоустройством.
  
  - И что, кого-нибудь уже устроил?
  
  - Папа, у него офис на Новом Арбате.
  
  - Это еще ни о чем не говорит.
  
  - Тогда что же тебе нужно?
  
  - Он должен быть человеком нашего круга.
  
  - Он хочет оплатить мое поступление в консерваторию.
  
  - Пусть оплачивает, что хочет. Я должен его видеть, пока все это еще не вылилось в новую трагедию.
  
  - Он здесь.
  
  - В каком смысле?
  
  - Снимает у нас коттедж.
  
  - Он бездомный?
  
  - У него своя квартира на Смоленской. Он просто хотел побыть рядом со мной.
  
  - Значит, рядом с тобой?
  
  - Он тебе понравится, папа.
  
  - Да, не будем торопиться с выводами. Надо на него хотя бы посмотреть,- вставила свое веское слово Ника Анатольевна.
  
  - Можете пригласить его на ужин, - коротко сказал Тернищев старший и вышел.
  
  - У меня голова идет кругом. Я еще не замужем, а столько шуму, - сказала Аня.
  
  - Привыкай, такова семейная жизнь, - попыталась успокоить ее мать. - Он хоть милый?
  
  - Я не знаю. Есть в нем что-то.
  
  - Ты сама уверена, что хочешь за него замуж?
  
  - Как в этом можно быть уверенным?
  
  - Когда я выходила за твоего отца, у меня не было таких вопросов. Кроме него для меня никого вообще не существовало.
  
  - Ты другое дело.
  
  - Какое другое?
  
  - Он за тобой долго ухаживал.
  
  - Да, три года.
  
  - А мы знакомы совсем чуть-чуть. И ничего не было до самого не давнего времени.
  
  - Ты боишься?
  
  - Я не знаю. Все это так неожиданно.
  
  - Это не страшно, лишь бы он был милый.
  
  
  
  После ужина, где был и Филипп, они с Аней пошли погулять в парк перед домом.
  
  - По-моему ты им понравился, - начала Аня.
  
  - Очень своеобразные люди, - сказал Филипп.
  
  - Они хотят нам добра.
  
  - Папа говорил все время о футболе, мама разглядывала меня как обложку глянцевого журнала. О каком еще счастье мечтать?
  
  - Прекрати, это все-таки мои родители.
  
  - Прости, я об этом как-то не подумал.
  
  Какое-то время они шли молча.
  
  - Я виделась с этим чудаком.
  
  - С каким?
  
  - Который хочет украсть картину.
  
  - Его нужно освидетельствовать у врача.
  
  - Мне так не показалось.
  
  - Что он тебе сказал?
  
  - Предложил деньги взамен на картину.
  
  - Ничего другого я не ожидал.
  
  - Не будь таким пессимистом.
  
  - Ты о чем?
  
  - Украдем картину и деньги наши.
  
  - Ты с ума сошла.
  
  - Я начну учиться, ты будешь за мной ухаживать.
  
  - Я же сказал, что могу дать деньги.
  
  - Я не могу их пока взять.
  
  - Почему?
  
  - Ты очень добрый, но этого мало. Ты должен стать мужчиной.
  
  - Я тебя не понимаю.
  
  - Надо взрослеть, Филипп.
  
  - По-моему я уже достаточно повзрослел, что бы понимать, что воровать нехорошо.
  
  - Это дело принципа. Мы должны наказать папу.
  
  - За что?
  
  - Он такой зануда.
  
  - Мне показалось, что он ничего.
  
  - Он только и думает, что о деньгах. Ты бы видел его лицо, когда речь заходит о налогах.
  
  - Я могу его понять.
  
  - А я нет. Жизнь состоит не из одного накопительства.
  
  - Тебе жаль, что он не мотает направо и налево.
  
  - Так было бы лучше.
  
  - О, женщины! - вздохнул Филипп и вытер тыльной стороной ладони пот со лба.
  
  
  
  3.1
  
  
  
  На следующий день был прием по поводу двадцати трехлетия Николая Тернищева, брата Ани. Устраивался большой ужин. Столы были накрыты в зимнем саду. Матушки из знакомых семейств привезли своих дочерей. Это был целый парад невест. Длинноногие, хорошо ухоженные девушки, безупречные во всем от туфель до парфюма, расселись за столом, чирикая между собой и с прочими гостями. Мужчины втягивали животы. Дамы в возрасте бросали на молодежь завистливые взгляды. После обеда, который прошел без происшествий, женщины ушли поболтать в гостиную, мужчины собрались в биллиардной обсудить свои дела и картины хозяина дома.
  
  В парке включили музыку, там танцевали и играли в жмурки вышеупомянутые девушки с теми немногими молодыми людьми, что тоже были приглашены. Вдруг Аня увидела в толпе Петровского.
  
  - Здравствуйте, Аня, - сказал Глеб Дмитриевич, появившись из неоткуда.
  
  - Здравствуйте. Вы тоже приглашены?
  
  - Нет, просто услышал музыку и решил прогуляться.
  
  - Я понимаю.
  
  - Я старый волк одиночка, и человеческое общество лечит мои душевные раны.
  
  - Вы не женаты?
  
  - Никогда не был.
  
  - Почему?
  
  - Как-то не сложилось.
  
  - А чем вы занимаетесь, только воруете картины, или еще есть дела.
  
  - Я руковожу банком.
  
  - Скучно, наверное.
  
  - Нет, если привыкнуть. Там всегда куча работы.
  
  - Бедный.
  
  - Давайте потанцуем.
  
  - Почему бы нет.
  
  - Я не танцевал лет десять.
  
  - Это легко исправить.
  
  - Тогда идемте.
  
  И они пошли танцевать. Вскоре они остались одни на площадке, где были танцы. Вся молодежь куда-то испарилась.
  
  - Хариты мои, - кричал вдалеке виновник торжества Николай, бегая за девицами. И, ловя одну из них, он спрашивал, - Кто ты моя Психея? Девушки хихикали, а он красный от смущения пытался угадать, кто в его руках.
  
  В конце концов, гости разъехались.
  
  
  
  Пьяный в стельку Николай сидел и курил на лестнице особняка. Из-за двери выскочила Ольга Гордеева.
  
  - Коль, - позвала она его.
  
  - А? - тупо отозвался он.
  
  - Я гляжу, ты время не терял.
  
  - Надрался как сапожник, сама видишь.
  
  - Ты мой, несчастный.
  
  - Только не надо иронии. Мне плохо.
  
  - Ждешь, когда тебя вырвет на парадную лестницу.
  
  - Не надо так со мной. Все-таки у меня сегодня день рождения.
  
  - Поздравляю.
  
  - И за весь вечер ты не нашел минутки для меня.
  
  - Да, так получилось.
  
  - Бегал за этими воблами, и орал как сумасшедший. Твой отец сказал, когда увидел это, что ты не только не умеешь пить, но и вообще тебя людям показывать опасно даже в зоопарке.
  
  - Он не прав.
  
  - В том-то и дело, что он прав.
  
  - Ты считаешь, что я хмырь.
  
  - Ты хуже.
  
  - Это как?
  
  - Кто сказал мне на прошлой неделе, что любит меня одну, и ради меня готов пожертвовать всем.
  
  - Ну, Оль.
  
  - А сейчас ты ведешь себе так, будто ты меня совсем забыл.
  
  - Ну, Оль.
  
  - В чем дело я спрашиваю.
  
  - Это она.
  
  - Ну, вот началось.
  
  - Это картина.
  
  - Какая картина?
  
  - В папином кабинете.
  
  - Этот Репин?
  
  - Там девушка.
  
  - И что?
  
  - Когда я смотрю на нее, мне все время хочется выкинуть что-нибудь эдакое.
  
  - Ты перепил, теперь картина виновата.
  
  - Я сегодня час просидел у нее и думал, смогу ли я смотреть на мир так же весело и так же беспечно.
  
  - Я ничего не понимаю.
  
  - Она всегда доводит меня до греха.
  
  - Что же с тобой делать? - Ольга закусила свой кулачек.
  
  - Меня надо от нее изолировать. Иначе...
  
  - Иначе, что?
  
  - Иначе я за себя не ручаюсь.
  
  
  
  3.2
  
  
  
  Филипп был на обеде, потом вместе со всеми играл в жмурки. Теперь он сидел в беседке и допивал коктейли, закусывая бужениной.
  
  Вдруг у него зазвонил сотовый телефон.
  
  - Навродский у аппарата.
  
  - Это Ольга, ты мне нужен, Филипп. Мне так много нужно тебе объяснить. Начну издалека. Николай сын хозяина в меня влюбился, ходил по пятам с тех пор, как я здесь.
  
  - Поздравляю.
  
  - Рано поздравлять. Слушай лучше. Но сегодня он на себя не был похож.
  
  - Что-то случилось?
  
  - И да, и нет.
  
  - Я могу чем-то помочь?
  
  - На тебя вся и надежда.
  
  - Что я должен делать?
  
  - Выкрасть картину.
  
  - Откуда?
  
  - У Тернищева из кабинета.
  
  - Портрет девушки?
  
  - Его.
  
  - Вы все с ума посходили.
  
  - Она сведет с ума Николая и у тебя на глазах будет горькая судьба двух несчастных.
  
  - Он что влюбился в нее.
  
  - Если ты имеешь в виду картину, то нет. Просто она на него влияет, как луна на лунатиков.
  
  - Это будет не просто.
  
  - Я дам тебе все ключи.
  
  - Я подумаю.
  
  - Спасибо, Филь, я всегда знала, что на тебя можно положиться.
  
  - Не стоит благодарности.
  
  
  
  3.3
  
  
  
  Не успел Филипп положить трубку после разговора с Гордеевой, как сзади раздалось:
  
  - Добрый вечер.
  
  Он обернулся и увидел Нику Анатольевну.
  
  - Добрый вечер, - ответил он.
  
  - Вы сегодня почти не танцевали.
  
  - Да, я не танцор.
  
  - Тогда давайте перейдем на "ты". То есть при других мы будем говорить "вы" друг другу, а между нами "ты".
  
  - Спасибо, - сказал пьяный Филипп, не понимая, к чему она клонит.
  
  - Вы и в самом деле милый. Молоды, образованы, обеспечены. Мы славно поболтали с вами за обедом.
  
  - Спасибо, - отозвался Филипп, все еще ничего не понимая.
  
  - Я устала от семьи.
  
  - Хотите развестись?
  
  - Не сразу.
  
  - А чего бы вы хотели?
  
  - Приключений. Мне всего сорок пять, и я могу быть полезна еще.
  
  - Мне двадцать пять и я совершенно бесполезен.
  
  - Давайте сбежим?
  
  - Куда?
  
  - Куда-нибудь в Венецию, потом Париж, Вена, Нью Йорк.
  
  - Вдвоем? - Филипп не верил своим ушам.
  
  - Я к вам приглядывалась целый вечер, и вы мне приглянулись.
  
  - Это все, что я должен сделать? - спросил Филипп, чувствуя, что это еще не все.
  
  - На первое время нам будут нужны деньги. До развода и раздела имущества надо будет как-то жить.
  
  - И что?
  
  - Вы должны украсть картину у моего мужа и продать ее.
  
  - Девушку Репина?
  
  - Да, к тому же на нее есть покупатель. Это Петровский, он снимает у нас коттедж. Он подходил ко мне узнать, нельзя ли приобрести картину легально без согласия мужа. Он хотел знать, не в моей ли она собственности.
  
  - Это все?
  
  - Подумайте хорошенько. А потом мы поболтаем еще. Делать рога надо на широкую ногу.
  
  Последних слов ее он уже не слышал, положив голову на руки. Филипп тихо спал, и ему снилось, что он несется на метле по все Европе с Никой Анатольевной. Он сглотнул, и видение прекратилось, дав дорогу глубокому беспробудному сну.
  
  
  
  4.1
  
  
  
  На следующий день Гордеева принесла Филиппу ключи от особняка и от кабинета Алексея Васильевича Тернищева.
  
  - Мужайся, Филь. Ты делаешь доброе дело.
  
  - А если меня поймают.
  
  - Чего-нибудь придумаешь. Ты ведь такой изобретательный.
  
  - Я боюсь.
  
  - Это естественно и вместе с тем напрасно. Все будет тип-топ.
  
  - Ладно, я подумаю.
  
  - Когда будешь выходить с картиной, положи ключи под ковер на парадной лестнице за пальмой в кадке.
  
  - Я понял.
  
  - Ну, буду ждать новостей.
  
  - Пока, - выдавил из себя подавленный Филипп и закурил.
  
  
  
  В 3 часа ночи Филипп выкрал портрет, думая, что крадет его для Ани. И весь мокрый от волнения отнес его себе в коттедж.
  
  
  
  4.2
  
  
  
  Сутра Филипп проснулся он шума в коттедже, кто-то рылся в доме. Он вышел из комнаты. И увидел старшего Тернищева заглядывающего за кухонную дверь.
  
  - Вот и она, - вырвалось у пытливого искателя.
  
  Именно там вчера ночью Филипп оставил картину.
  
  - А вот и вы голубчик, - Тернищев улыбался.
  
  - Здравствуйте, - сказал смущенный Филипп.
  
  - Я не буду вызывать милицию. Мы сейчас поговорим и разойдемся. Жена мне все рассказала. У нее иногда бывают припадки женского слабоумия. Не связывайтесь с ней, она не может даже прислугу отчитать. Скажет что-нибудь, а потом весь день плачет и идет просить прощения. Неприятно так же и то, как вы поступили с моей дочерью. У вас нет чести. Но если я увижу, что вы увиваетесь за Аней, я вам ноги поотрываю. Я не шучу. А сейчас садитесь в свой автомобиль и уезжайте. Чтобы я больше вас не видел. Вы все поняли?
  
  - Да.
  
  Тернищев закрыл за собой дверь.
  
  
  
  4.3
  
  
  
  Тернищев не пошел к себе домой от Филиппа, он направился к Петровскому. Тот был у себя в коттедже.
  
  - Вот картина, которую вы хотели, - начал с ходу Алексей Васильевич.
  
  - Что вы предлагаете?
  
  - Возьмите ее.
  
  - Может быть, я лучше заплачу.
  
  - Денег не надо.
  
  - Я не знаю, как выразить вам свою благодарность.
  
  - В этом нет нужды.
  
  - Тогда я хотел попросить вас еще об одном.
  
  - О чем?
  
  - Я прошу руки вашей дочери.
  
  - В свете последних событий я не имею ничего против. Да пусть картина останется у вас. Все необходимые документы и дарственная будут оформлены задним числом.
  
  
  
  4.4
  
  
  
  Николай Тернищев вбежал после обеда в кабинет Ольги Гордеевой.
  
  - Я был только что у папы в кабинете. Репина там нет. Я подумал было, что картину украли.
  
  - Я даже знаю, кто это сделал.
  
  - Что ты хочешь сказать.
  
  - Ты сказал, что она плохо действовала на тебя. И я решила убрать ее из дома.
  
  - Ты?
  
  - Я?
  
  - Но ведь тебя могут посадить.
  
  - Я готова на любые жертвы ради тебя.
  
  - Я не знаю, что сказать.
  
  - Да, что тут скажешь.
  
  - Я люблю тебя, моя маленькая бесстрашная дурочка.
  
  - Прекрасно.
  
  - Выходи за меня замуж.
  
  - Это само собой разумеется.
  
  
  [1] (Шотландский диалект) Добрый Чарли теперь далеко,
  
  Он в безопасности за морем.
  
  Многие сердца расколются на двое,
  
  Если он не вернется.
  
   Вернется ли он опять.
   Леди Нейрн 1766-1845.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"