Это было яркое весеннее утро. Зори в краю Святых Озер всегда были чем-то необыкновенным. И нежность этих зорь приводила народ Царя Таланцио к мирному ощущению, что земля их отцов лучшая на свете, и должна оставаться таким чудом до Конца Времен, который был неизбежен согласно пророкам и святым этой страны, что была богата добрыми и благочестивыми людьми на свой собственный личный и совершенно неподражаемый лад. Обильная плодами и скотом страна Святых Озер учила свой благодушный народ щедрости к ближнему. Этот апрельский день должен был стать днем великого жертвоприношения. Царь Таланцио собирался принести во всесожжение на алтаре его замка в полдень самого большого белого быка, чтобы получить милость Спасителя, единственного Бога этой земли.
Сейчас Божественная милость должна была излиться на единственное дитя Царя, Царевну Лавинию. Ей было только пятнадцать лет. Милая девушка с хрупкой фигурой, невинным взглядом и веснушками. Последнее, как мы должны отметить, являлось признаком ее царственного происхождения. В те дни веснушки у людей встречались крайне редко. И понимание этого заставляло девственное сердце Лавинии биться быстрее с девичьей гордостью. Она чувствовала в такие моменты, что ее необыкновенная красота есть пророчество об ее необыкновенно счастливом будущем. Как мы отметим, девушки с тех пор изменились совсем немного, и она, как и девушки наших дней, мечтала о прекрасном принце, душа которого будет предана всем ее капризам.
Что было, конечно, не самым трезвым взглядом на вещи, но с девушками, знающими об их невероятной красоте, и знающими, что другие знают о ней, ситуация всегда на грани смешного заключения, что у них не все дома. Простите за резкие слова.
Это утро пришло очень тихо, чтобы не потревожить спящих, и в тоже время дарило радостное настроение тем, кто уже встал и начал заниматься дневными делами. Эти трудовые люди и священство были уже заняты своими хлопотами после кратких, но обязательных утренних молитв у святых алтарей их домов или главных площадей деревень.
Солнце казалось улыбалось земле Святых Озер. И земля Святых Озер казалось улыбалась солнцу всеми цветами, полями пшеницы, лесами и знаменитыми озерами, давшими название этой стране, благодаря их чистоте и медицинским свойствам их воды. Они всегда была полна рыбой и лилиями.
Замок Царя Таланцио уже ожил суетой слуг, пекарей, поваров, и других простолюдинов незаметных в ежедневной жизни, чьи имена не сохранились до наших дней. Только несколько из них остались для истории. Одной из этих людей была Надин, главная фрейлина Царевны. Надин назвали в честь ее матери, бывшей в свое время главной фрейлиной матери Лавинии. Обе Надин были очень прилежны, они вставали рано, быстро умывались, и шли готовить платья и украшения своим госпожам. Когда мать Царевны Лавинии была при смерти после родов ее единственного дитя, она попросила свою лучшую подругу на свете, свою главную фрейлину - вы знаете ее звали Надин - родить главную фрейлину для своей дочери. И к концу того года маленькая Надин родилась и была предназначена к верной службе двору, и, особенно, другой девочке, которая лежала в позолоченной колыбели, и ждала своей судьбы.
1.2
Лавиния спала в своей палате в замке ее отца. Богатая постель была украшена цветами весны. Над ней висел гобелен с отважным Царевичем в веснушках на прекрасном лице и в дорогих латах. Он был изображен верхом на белой лошади, эту вещь Царевне подарил отец, когда ей исполнилось три года. И с того дня юноша, а Царевич был юношей, стал ночным гостем ее снов. Они гуляли, катались на колеснице, и иногда целовались, но последнее было большим секретом ото всех. Драгоценнейшее сокровище сердца Лавинии, это ценилось ей как ее единственное настоящее сокровище.
Надин вошла в спальню Лавинии с маленьким серебряным колокольчиком, возвещая Царевне, что пора вставать. Лавиния показала лицо из-под одеяла с гримасой нетерпимости к тем, кто ее тревожит.
- Время молиться, Царевна, - сказала Надин, не глядя ей в лицо.
- Все время молиться! Сколько можно! - Царевна поддразнивала ее, присаживаясь.
- Хорошие люди всегда молятся по утрам, - Надин давно уже привыкла к выходкам своей госпожи и была неумолима.
- Хорошие люди не имеют нужды молиться. Бог уже на их стороне и благословляет их во всем, - ответила Лавиния с обычным утренним упорством.
- Но почему, если вы правы, святые посвящают молитве все свое время? - просто спросила Надин.
- Я думаю это старомодные штучки, - Лавиния продолжала в том же духе.
- В таком случае их чудеса тоже старомодные штучки? - Надин не смогла укрыть свою мудрую и чуткую улыбку.
- Может быть, кому теперь нужны чудеса? Больным нищим? Необразованным людям? Глупым старухам? Кому? - продолжала Лавиния.
- Я думаю, чудеса нужны всем. Каждый имеет горе и печаль, которую надо утешить, болезнь, чтобы излечить, и серьезную проблему, чтобы решить, - набожное сердце Надин нашло нужные слова.
- Но у нас есть друзья для печалей, доктора для болезней и Царь, чтобы справиться с любой проблемой, - Лавиния говорила, смотря прямо в глаза своей главной фрейлине.
- Вы говорите как капризная Царевна, если бы вы могли видеть мир мудро, вы бы знали, что не всем могут помочь друзья, врачи и цари, - Надин вздохнула.
- Это можно расценивать как вызов Моему Высочеству? - Лавиния подняла бровь.
- Как хотите. Но я прошу Ваше Высочество встать, потом коротко помолиться, потом одеть что-нибудь подобающее, и потом... - Надин начала перечислять.
- Этого достаточно, моя дорогая Надин. Давай молиться, - прервала ее Лавиния.
Они встали на колени перед окном с видом на алтарь замка, подняли руки и пропели три гимна - первый, чтобы прославить Бога, второй, чтобы попросить Его о милости, и третий, чтобы выразить ему свою любовь на веки веков. Вставая на ноги, Лавиния вдруг спросила Надин.
- Ты помнишь рыцаря. Его зовут Бравио . Он был на нашем последнем турнире и победил.
- Тот, что все время хвастал о своем богатстве и подвигах?
- Не будь несносной. Он ухаживал за мной.
- Мне очень жаль это слышать.
- Но он богат.
- Но не Царской крови, - высказала ей Надин.
- Не будь такой дурочкой. Царская кровь больше не правит миром. Вещи, которые делает золото, не один Царь сделать не может.
- Вы говорите как простолюдинка.
- Но я права.
- Благородная душа сильнее золота.
- Но даже благородная душа без кошелька - это ничто.
- Мне бы не хотелось продолжать эту тему.
- Не сдавайся! Сделай меня лучше.
- Куда уж лучше.
- Мне нравится ход твоей мысли.
Надин направилась к шкафу, чтобы выбрать платье для Царевны на этот день. И, взглянув на пурпурную подушку, не нашла Царевниной диадемы, символа Ее Высочества.
- Ваше Высочество, ваша диадема похищена.
- Меня вчера разоблачала другая фрейлина и никакой диадемы не было. Я думаю, я оставила ее где-то. Я танцевала на вчерашнем балу до конца, и сняла ее где-то посреди ночи. Она может быть в любом месте в бальном зале.
- Вы должны быть более осторожны со знаками вашей власти в будущем.
- В моей власти только слушаться отца и избегать просить о маленьких нуждах скромной девушки, ждущей отеческого понимания.
- Возьмите это платье, Ваше Высочество. Я помогу вас застегнуть его. И мы идем искать.
После того как Надин втиснула Царевну в узкое платье, они отправились в бальный зал. Он хранил следы вчерашнего бала. Столы и сидения были покрыты разноцветными лентами. Куски еды и лужи вина были на полу. Инструменты музыкантов были оставлены на сцене, рядом с ними сидел Ририо, шут из Царской свиты. Он был смешным коротышкой с мягкими глазами и живым смехом готовым взорваться в любой момент. Ририо повернул лицо к девушкам, когда услышал их приближение.
- Чудное утро, Царевна. Как насчет завтрака со мной. Я вижу яблоко на полу. Могу взять вас в долю, если пожелаете.
- Боже, благослови шутов! Ты можешь поцеловать мне руку, Ририо, - Лавиния протянула ему руку для поцелуя.
- Не важно, как не кстати учтивость, я подчиняюсь, - он послал ее руке воздушный поцелуй. - Вот уж не знал, что предложить перекусить тем, кто в нужде, теперь преступление в ваших глазах.
- Бедный глупыш, ты знаешь, что я имею в виду, - сказала Царевна и села в свое кресло. - И не знаешь ли ты где моя диадема?
- Каждый дурак в замке знает, где она.
- И может ли этот каждый дурак мне помочь ее найти.
- Вам надо встать и подойти сюда, - Ририо показал диадему, которая лежала позади него.
- Смотри, Надин. Я была права. Золото всегда найдет себе дорогу.
- О чем вы, Царевна? - сказал Ририо, бросая диадему Лавинии.
- Мы обсуждали с Надин верховную власть наших дней.
- И это могущественное нечто было золото? - спросил Ририо.
- Как умна эта глупая голова!
- Тогда я хочу предложить одну из моих песен, это из последнего. Зрелый плод дара несравнимого ни с чем в тяжелом поэтическом деле.
- Мы тебя слушаем, Ририо. Садись, Надин. Дай ему нас развеселить.
Ририо взял лиру со сцены, и после двух или трех изящных аккордов исполнил следующее.
"Я чувствую, что я умру.
Мне не проснуться поутру.
И посмеются надо мной
Как будто я еще живой.
Разделит скудный кошелек
Моя родня - ей невдомек,
Что не для денег я прожил -
Царю служил, людей смешил."
Царевна немного похлопав в ладоши, сказала ему, поворачиваясь, чтобы уйти.
- Это было чудно. Ты заслужил свое яблоко на полу.
Он улыбнулся в ответ, и прошептал.
- Да благословит Бог твое сердце, моя Царевна.
1.3
Царь Таланцио был старым воином с простыми привычками. Он никогда не позволял своим слугам заставить его краснеть. Он сам служил себе во всех своих скромных нуждах. Он любил выезжать на охоту и готовить себе легкий обед из дичи. Он всегда вставал рано, молился около часа и после этого шел в библиотеку, где читал о древних Царях и их царствах, о потопе на земле, о смелом и честном человеке, который спас человечество от погибели в те ужасные дни. Также он особенно любил книги о путешествиях в далеких землях, которых он не видел, о еде, животных и языках этих краев. У него было нежное сердце и быстрое воображение, которое открывало ему невидимое и таинственное.
Он был мудрым правителем своей страны. Люди не были обременены непомерными налогами, у них часто были праздники, а образованность не была редкостью даже среди самых бедных. Он следил, чтобы сироты, старики, больные и бедные имели достаточно из его казны. И в полдень он лично посещал ворота замка, чтобы подать нищим, и знал почти всех их по именам.
Когда Делио, старший священник его царства, и шут Ририо вошли в его палату тем утром, он был еще на коленях. Но увидев, что они вошли, сказал им:
- Помолитесь со мной, мои друзья. И, может быть, Спаситель покажет сегодня нам свою милость.
- Мы охотно сделаем, как скажешь. Но о чем будем молиться? - спросил Делио.
- Я чувствую, что я умру очень скоро. И я хочу, чтобы мое единственное дитя было счастливо.
- Тогда вы не должны баловать ее, - усмехнулся Ририо.
- Не время смеяться, братья. Я стар. И я знаю, что очень скоро Лавиния станет сиротой. Что я могу сделать, чтобы защитить ее.
- Единственное решение, я думаю, выдать ее замуж и побыстрей.
- Ох, Делио. Ты видишь меня насквозь. Но выдать за кого?
Делио поднял руки.
- Милостивые Небеса. Вы спрашиваете меня за кого. Цари и наследники могут быть единственными кандидатами на ее руку. Дочь великого Царя должна быть также и женой великого Царя.
- Я думаю иначе, Ваше Величество.
- О чем ты, Ририо?
- Ее образованием занимался один дурак, именно я. Она привыкла к моим глупостям, из которых главная мой поэтический дар. Она должна выйти за поэта. И великого поэта, ибо я был великий дурак.
- Спасибо вам, братья. Пожалуйста, преклоните колена со мной. И давайте помолимся, чтобы она вышла за великого царя, который к тому же был бы и великим поэтом. Должен ли он быть также великим дураком, Ририо? - улыбнулся Царь.
- Необязательно, быть поэтом уже достаточно.
В полдень дюжина серебряных труб зазвучала над центральной площадью замка, где находился алтарь. Царь среди священства и верных рыцарей в длинной, но достаточно живой процессии вышел из дверей палаты государственного совета. Царь любил советоваться со всеми, включая нищих и собственную дочь. Но особенно он любил слова премудрости от Ририо и Делио. Делио всегда был серьезен, а Ририо был смешон от первого слова до последнего. Даже в страшном горе Ририо находил место веселью. И те, кто были готовы заплакать мгновение назад, после его шуток покатывались со смеху, и никто не мог их остановить. Они были уже неуправляемы.
Когда процессия остановилась посереди площади между камнем смерти, где каждое приносимое в жертву животное умертвлялось, и алтарем, где оно приносилось во всесожжение Богу, Царь поднял свои руки и сказал:
- Да будут благословенные любящие, ибо они улучшают этот мир! Да будут благословенны те, кто на войне, ибо они сражаются за мир! Да будут благословенны молодые и старые, ибо они живы! Да будут благословенны жестокие и милостивые, ибо они люди! Да будет благословенно все во всех и каждое в каждом! Да будет благословен наш Бог Спаситель потому, что Он любит нас, хоть мы и низки и грешны! Аминь!
Он положил руку на голову большого белого быка, и, в соответствии с обычаем всей его жизни, обезглавил животное одним ударом меча. Потом Царь поднял тело быка на плечи, и медленно поднес его к алтарю. Когда Царь Таланцио был молод, это было для него удовольствием, со всей его силой и ловкостью. Но с годами становилось все тяжелей отнести зрелого быка от смертного камня к алтарю. Это всегда занимало двенадцать шагов. Но сейчас каждый мог видеть, что лицо Царя бледно и покрыто потом. Царь чувствовал, что сердце его бьется все слабее и слабее, он чувствовал, что сейчас умрет. Но он никогда бы не смог отложить жертвоприношение, потому что он поклялся Богу, что сделает это ради Лавинии, его дочери. "Она должна быть счастлива," - думал он. "Она должна быть счастлива, даже если я этого не увижу. И она должна встретить это парня, который и Царь и поэт." Когда он положил быка на алтарь, он уже знал, что это последнее жертвоприношение в его жизни. Он зажег поленья под быком от факела, который подал ему Делио, и держал руки воздетыми к Небу пока не появился голубой дым, который был знаком того, что Бог принял жертву. Его сердце останавливалось.
- О, Спаситель, благослови мою маленькую Лавинию. Отныне она в твоих руках.
Это были его последние слова. Он упал бездыханный перед алтарем.
1.4
Похороны должны были состояться на следующий день. Царь лежал в гробу с загадочной улыбкой, с которой он умер. Лавиния в эту ночь много плакала. Надин все время была около нее и не спала. Когда светало Лавиния сказала Надин:
- Теперь моя жизнь бесполезна. Никто не поможет мне. И главный недостаток всей этой ситуации в том, что никто мне не поможет выйти замуж как следует.
- Почему вы так уверены?
- Отец чувствовал людей. Он мог распознать человека во мгновение. Я слишком наивна и у меня нет его жизненного опыта. Мое царство будет отнято у меня обманом в один день.
- Но у вас есть рыцари и люди, которые любят вас.
- Они любят власть, но не меня, не будь такой смешной.
- Я не согласна. Вы можете заслужить их уважение, если попробуете.
- Я не так богата.
- Ваше Высочество, в путях любви золото ничто.
- В путях золота любовь ничто. Вот что верно, я думаю, дорогая.
- Но какое же золото угрожает вашему трону.
- Не золото, если быть точным, но я думаю, что кто-нибудь со сравнительно сильной армией может прийти к моим людям с более подходящими налогами.
- Но налоги вашего отца были низкими.
- Они больше не будут такими низкими, с тех пор как я буду у власти.
- У вас большая казна.
- Не такая большая для новых платьев, лошадей и друзей.