Под ногами хлюпала и чавкала мерзкая болотная жижица. Голые, кривые низенькие деревья и кустарники смиренно склонились над Гатью - единственным переходом через это гиблое место, протянувшееся на несколько километров.
Хрипло каркал безумный ворон, сидящий на единственной уцелевшей ветке над давно погрузившимся в топь, древним мостом.
Устало идущий по сгнившим брёвнам лиственницы, по колено в жидкой грязи, человек, сплюнул кровавый сгусток себе под ноги.
Странный путник, подумал бы ворон. Много-много лет тут не появлялся не один двуногий. Даже местная свирепая хозяйка - росомаха - и та, куда-то запропастилась... Чего этому тут понадобилось?
Подумал бы, - если умел бы думать.
А так пернатый неторопливо отлетел в сторону, когда человек раздражённо нагнулся в поиске чего-нибудь эдакого, способного заткнуть клюв облезлой твари.
Отлетел он, между нами говоря, недалеко. И внимательно продолжил наблюдать своими не по-человечески умными и проницательными чёрными бусинками глаз.
Но история сия не про загадочного ворона, падаль-росомаху и сохатого, уже задохнувшегося в воде, и неспешно погружающегося в липкую вязкую муть, на другом конце Гати. Хотя, про последнего, мы ещё, возможно, услышим. Обещать не буду - ведь всё это ещё не произошло...
История наша про то, как... А впрочем, сами увидите.
В настежь распахнутые створки деревянного окна, ласково светило утреннее майское солнышко. В небольшом, но уютном дворике, дул прохладный, пахнущей весной - травой, свежестью и бутонами распускающихся цветов - ветерок.
На свежеокрашенном подоконнике, разнежившись от тёплого солнышка, лениво разлёгся сытый, а посему наглый, рыжий котяра.
В глубине комнаты, капельку подслеповато щурясь на раскрытую тетрадку, сидел парень.
В синей, с нарисованной на обложке ракетой, толстенной тетради, разлинованной в клеточку, было много выдранных листов. На развороте было написано красивым почерком - "Глава первая".
Сидел он так уже долго...
Тихо бормотал что-то себе под нос стоящий в углу допотопный ламповый, ужасно пыльный, телевизор.
Внезапно лицо парня озарила одухотворённая улыбка, которой позавидовал бы сам Архимед со своей "Эврикой". Перевернув тетрадь, на самой последней странице он недрогнувшей рукой написал:
"За авторством Сергея Н."
И гордо посмотрел в окно, туда, где напротив жила давно нравившаяся ему девушка.
Вышеупомянутая не жила там уже как два дня, - переехала. Навсегда из этого города.
Возможно, позже мы узнаем - куда, и почему.
Но парень не знал ещё даже того, чего знаем мы с вами.
А поэтому продолжил вдохновлённо смотреть на, пока ещё пустую, но обязательно захватывающую дух, интригующую, капельку чудную, и уж точно необычную, книгу.
Кстати, раскрою вам секрет, не удержусь - он её допишет. Не сейчас, много-много позже. И точку он поставит, когда...
А нет, этого я сам ещё не знаю.
Продолжим же, дабы это узнать.
На краю тихой улочки, где стоял двухэтажный домик, с тем самым подоконником, взревел мотор - вероятно, кто-то из соседей опаздывал на работу.
Встрепенувшийся кот чуть было не упал вниз, на крышу грязно-серой волги с мигалкой.
Забавно топорща усы, он оглянулся на своего хозяина, пребывающего в нирване по случаю удачно написанной строчки, которая точно останется навсегда. И не исчезнет, вырванная с листком, как десятки до неё.
Раздался дверной звонок - Сергей посмотрел на кота, сам не представляя, насколько удивительно и забавно сходство между ними сейчас. Только, разве что, топорщить нечего - парень любил бриться, и делал это каждый день. Почти. Когда был дождик. Обязательно, в четверг.
Но! Сегодня была пятница. Волга, проезжавшая мимо окна, вчера утром была глянцево-чёрной. А свежестью во дворике пахло из-за ливня, длившегося весь день, и всю ночь...
И поэтому, чертыхаясь, и ища глубоко засунутые под диван пушистые белые тапочки (один из них был и вовсе на кухне - проделки рыжего шкодника), до скрипа выбритый Сергей и не заметил такой невероятный поворот событий. А может быть
и из-за того, что в дверь резко позвонили уже во второй раз, более требовательно и настойчиво.