Рок Сергей : другие произведения.

Наш (старая версия, очень отличается)

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  Виталик и Сеня спорили о судьбе Крыма. Сидели они на ялтинской набережной, курили и, нычкуясь, попивали. Ментов вокруг было больше, чем людей. Да и что с того?
  - Это ничего, - сказал Сеня, - наши, это, ну как бы....
  - А что наши? - спросил Виталик.
  - Наши в Сирии зажигают.
  - А загад? - осведомился Виталик.
  - В смысле? Это блатное слово, что ли?
  - Да не, слышь, братан, я так. Я думаю - хотел я мясом слышь заняться. Еще до Нашего, слышь. В Запорожье Ручкин мясом занимается. У него свиней много. А никто не, слышь, знает. А?
  - Чо а?
  - Да хуй в ачо. Ты слушай, что я говорю.
  - Ты, да чо за рамс?
  - Да тише ты. Я ж по братски. По братски рам не рамс. Короче, слы, Ручкин - да вот один ряд, стоят, блядь. Вот второй ряд - стоят, блядь. Родная занимается. И мать заниматься. И отец. И кум даже. Но кум он сука забухать любит, он его не дюже подпускает. Я, понЯл, взял Зубенко - давай, чо, едем. У него "тройка", по натуре машины делали так делали, "тройка" все равно ништяк, мы ездили по грибы за психбольницу, впятером сели и набрали.
  - Слышь, - Сеня спросил, - а чо вас столько залезло? А куда грибы клали?
  - Ну Зубенко был за рулем, а мы ж взяли с собой, посидели там.
  - А грибы?
  - Да хватило, слышь. За мясом год собирались ехать. Ну что-то все время мешает. Я еще начал штукатурить. Еще хотел поехать Данила, а он заливал. Ну некогда все время. Все время заливает.
  - Чо заливает? - спросил Сеня.
  - Ну, по натуре, опалубку. А залил опалубку, у свата надо было заливать. А Ручкин снова звонит и маякует - мяса много, цена низкая, чо ты там, чо делаешь? Ничо не делаешь? Спишь?
  Мы поехали и взяли. Но снова впятером поехали, только тогда я понял, что мазы нет. На пятерых поделил, остался хер. Я стал думать. А тут поступил рамс от Натахи - хочу иномарку. Я говорю, я не хочу иномарку, Джон свою отдает. Ну первая. Зато она 74-го. Она не латаная. Это тачка тестя. А он загнулся недавно. Он на ней почти не ездил. Если кто узнает, что такую копейку продают, то с руками оторвут. Слышь, ну такая, еще для ремней - ушки такие. Видел такие? Не? Первая копейка. Итальянка. И омыватель такой - рукой такой цмык, цмык, понял? Их почти не осталось. Я говорю - как раз. А Натаха дорамсилась, что я ей леща выписал. Ну а она собралась - думаю, да хрен, перебесишься, вернешься. А хуй! Смотрю, через два дня ходит с Михал Сергеичем. Ну его знаешь. Вася Горбачов. Я его выщимил. Говорю, слы, Михал Сергееич, давай общаться. А он мне кричит - ты, да я при чем? Что ты прицепился? Баба сама приходит, а я что? Давай, мол, не тупи. Мы пузырь раздавили за кирпичами, слышь, и всё. И я подумал - да жизнь, чо, идет. Но все равно, оно ж за живое берет, и ты спишь и ощущаешь, что где-то там ее имеет какой-то шланг, и я себе сказал - все пройдет. И чо, прошло. Я взял эту копейку, слышь, я съездил за мясом до Ручкина. Набил багажник и салон, и даже на переднее сиденье положил. Сало я сдал Артуру. И по пацанам развез. С ливером я на больничке был. Там свиснул, работники вышли, разобрали ливер. А по мясу стоял на Москольце Никола, к нему отвез, он сразу капусту отдает. Ну не то, чтобы сразу маза была, но была. И слышь, и тут - крымнаш! Я собрался к Ручкину, а там кардон, стоят пархатые.
  Я забухал, и слышь....
  - Да, слышь.
  - Я узнал, что можно до Бека за мясом ездить. А Широкой кричит, что в России всех свиней забрали, чтобы возить кенгурятину с продскладов. Ну, там в 50-х годах заморозили кенгуру. Пора склады очищать. Кенгуру, слышь, как мой отец. По возрасту, слышь. И везут, слышь. А свиней всех забрали. А кенгуру, слышь. Ну напрямую так может и не продают. А в колбасу - сколько хочешь.
  Так вот, долго говорили они о мясе, и вот, увидели они чертилу, который шел взволнованно, суетливо. Шел он и спотыкался, вообще - потерянная это была фигура.
  - Слышь, чо с тобой, мужик? - спросил Виталик.
  - Тс-с, - ответил мужик.
  - Надо ему налить, - произнес Сеня, - слышь, братан, въеби!
  Мужик вздрогнул. Но тут уж был и стакан.
  - Давай. Давай. Полегчает.
  А мужик не то что пил, он лакал.
  - Ты не ссы, - сказал Виталик, - мы брали у Скотины. Он делает из хлеба. У него со двора дырка на хлебзавод. Он из дырки высовывается, булок набирает и квасит ее на водку. Давай. Говна, слышь, не жалко.
  Мужик тут отошел и стал рассказывать:
  - Слышь, мужики, а вы точно ничего не знаете. Сидите тут, жопу греете.
  - Ты про жопу аккуратней, - посоветовал Виталик.
  Мужик закурил и говорит:
  - Короче, слышь, хоть ты верь, хоть ты не верь. Я из Севастополя. Мы крышу там крыли барину. Из Москвы, короче, Ночной Волк. Платил нормально. Но правда аванс только дал, за бухло не следил. Был еще Грак. Знаете Грака? А вы местные?
  - Мы купаться приехали, - ответил Сеня.
  - По зиме?
  - Да, а чо? Чо тебе?
  - Да нет. Так это, слушайте чо. Кроем крышу, да что-то заебались. А там - митинг идет. Ну что-то кричат. В матюгальник кричат, я говорю - пойдем пива возьмем, там точка есть, и можно пожрать что-нибудь, да глянем на митинг. А Грак говорит - там много мусоров. Я говорю - да со стороны обойдем. Не заметят. Прорвемся. И был и Сепа Корень еще, а Колян остался. И Жека спал, значит. Не стали будить. Ну мы идем, а там кричат, кричат, и тут диктор стал по типу скандировать. И кричит:
  - Наш?
  И все хором в ответ орут:
  - Наш!
  И он снова:
  - Наш?
  И в ответ:
  - Наш!
  И снова:
  - Наш?
  И в ответ:
  - Наш!
  И тут такая, пацаны, хуйня происходит. Все разлетается. И земля, и люди, и даже ларьки, из земли вырывается что-то неведомое, очень большое. Великан, поняли? Здоровый сука. Выше домов. Поднимается и как закричит:
  - На-а-а-а-а-а-ш!
  И соседний дом на бок упал от крика. Поняли? Так кричал.
  -Ты, да пиздишь, - сказал Сеня.
  - Ха, - мужик усмехнулся, - скоро узнаете. Прохлаждаетесь тут. Он, значит, наклоняется. Рожа - как район. Понял? И берет Грака. И громко кричит: ты кто? А тот отвечает: Грак. И как заорет он: Гра-а-а-а-а-а-а-а-к!
  А Грак по ходу кони двинул от крика. Понял? И тут он из земли вышел и говорит:
  - Наш я! Наш! Наш я! Моё имя - Наш! Наш я!
  И стал он землю жрать. Да так жрет быстро, что раз - и нету ничего. Так, пацаны, когда мы оттуда съебывали, Севастополя уже не было. Одна выемка, заполненная морем. Нет ничего. И он двинулся как раз по трассе - все жрет быстро, ничего не оставляет. А куда все девается, кто его знает?
  - Ну и, - произнес Сеня.
  - Ну и. Не ну и. У меня кум ну и любил говорить, котлетой подавился. Ну не помер, но по спине стучали. Да я вам говорю, мужики. Я сам бы не поверил, если бы не увидел. Он землю жрет и идет вдоль трассы. А идет он очень быстро, жрет так, что мама не горюй. Может, он и остановится. А если не остановится, скоро будет в Ялте, и тут все сожрет. И он идет и все время кричит - Наш! Наш! И в грудь себя бьет, поняли?
  - Наш? - спросил Виталик.
  - Наш.
  - А чо это он наш?
  - Да я откуда знаю.
  - Ну ладно. Слышь, как тебя зовут?
  - Леша.
  - Леша. А фамилия как?
  - Сердцев.
  - Леша Сердцев значит. Давай, по пятьдесят, а там подумаем. Ты знаешь Горянскую? Нет, наверное. А ее все знают. Приходишь значит к Горянской, а там у нее такое дело. Вроде бы клуб по интересам. Чисто, понял, чисто на дому. Ну, она сама гадает - она сама, понял, снималась раньше, но пошла на пенсию. Ну ей лет сорок, такая она вся, Горянская - раньше на набережной стояла, потом в Симфе у Миши Шерстяного работала. А сейчас у нее на дому клуб "Аэробика". И тёлочки там. Сейчас накатим, и пойдем к Горянской. Она мне торчит. Попросим девочек, попросим саунку. Саунка у нее на дому есть. Если что, сами натопим. Слышь, Лёша Сердцев. А ты не местный, по ходу.
  - А чо?
  - Да хрен с ним. Давай.
  Это такой план и намечался. Погода ж зимняя стояла, свежая. С моря дул веселый ветерок. Движения в городе было маловато. Бензина не хватало. С током электрическим все еще хуже обстояло. Да разве кто-то грустил? Водка - огонь, тепло. Немного закуски. И все, и жизнь налаживается. Правильно ж - надо чем-то улучшить кровь, иль веществом, иль сущностью смысла. Тут уж как получается.
  Да вот только шли они аккуратно, так как кругом были сотрудники, осматривали людей, вдруг чего задумали? Если ты вышел на улицу, то ты уже - потенциальный нарушитель. Но это лишь малая степень того, кем ты вдруг можешь оказаться. Ты сам-то знаешь, человек, кто ты? Вот ты идешь. А вдруг ты - исламист. Спроси у себя. Если вдруг заберут тебя завтра, а ты был не готов, ты не знал? Нежданчик. Крутой нежданчик.
  Так вот, так вот.
  Так вот, и не дошли они до Горянской, ибо тут и говорит Лёша Сердцев.
  - Тс-с!
  - А? - не понял Виталик.
  - Слушайте.
  А вроде бы нечего было слушать сначала. А потом, как будто где-то вдалеке громыхнуло. Даже ухнуло. То ли шлепок, то ли зевок пространства. Тут вроде что-то такое, эдакое, стало слышно. В душе ж некие мурашки зародились. И тут - совершенно явственно дрогнула земля, и еще хуже - из аллейки выскочила толпа и понеслась. Ребята-то под газом были, не удивились. Газ - дело в некотором роде замедляющее. И тут был вопль:
  - Он сожрал Артек!
  Толпа прошелестела в ответ, и следующий, то есть, повторный крик, был уже далеко впереди:
  - Он сожрал Артек!
  Остановились ребята. Стояли, потом курили. Курили они принципиально не озираясь, хотя повсеместно ловили за сигареты и выписывали штрафы, протоколы и все такое. И слов не было. И эмоций - так же. Это ж похлеще, чем ушат холодной воды на тебя вылить. Толпа же проскочила, словно бы из некой трубы выдавило струю, и вот - вышла вся струя, и всё тут. Виталик почесал голову. У Сени был кулёк. Так говорят средь пацанов - кулёк. Пакет - слишком просто. И взял он кулёк, и вынул оттуда пузырь, но только было там на дне. И допил он то, что было на дне. В тот момент, словно бы в комментарий к его попытке выпить, что-то прогромыхало, и земля покачнулась.
  - Ого, - сказал Сеня.
  И еще раз. И тут - совсем уж сильно - стекла повсеместно загудели, вибрируя.
  - Землетрясение, - прокомментировал Виталик, - идем, чо. Надо, слышь, по логике. По логике чо было хуже всего? Не знаю. Все худшее уже слышь было. Ну может хохлы высадились? Да хрен. Турки может? Ну тоже хрен? Землетрясение, ты! Да Горянская в одноэтажном доме живет. Нас не накроет. Слышь, Лёша Сердцев, ты смотри - вот сейчас накроет все землетрясение, а ты на бабе лежишь. Ну как лежал, так и дальше лежишь, и ждешь себе МЧС. А то ты будешь кипешевать, будет тебе хрен с ушами. Лёша, зачем тебе хрен с ушами?
  Виталик своей мыслью был освещен, словно фонарем. Типа - вот какой я умный. А тут снова земля задвигалась, но так меленько, параллельными толчками, и вдруг совершенно невдалеке вроде бы где-то, явился звук ужасный, голосовой:
  - Наш!
  Голос был неверный. Он словно бы не трогал струны души, а наоборот, опровергал их. Это был параллельный голос. С ним нельзя было согласиться. Нельзя было просто взять и умереть от ужаса. Нет.
  А первым стартовал Лёша Сердцев, а ребята - за ним. И вот - бегут, остановиться не могут. А что там по Ялте бежать-то? Тут уж и трасса. И стал виден весь кошмар происходящего - так как автомобили мостились друг другу, жались, пытаясь стать какими-то пластилиновыми, были они как будто живыми. Расширить трассу уж никак нельзя было. Да, но вот он, вот он возвышался совсем невдалеке. Сеня остолбенел. Виталик икнул. Лёша Сердцев махал руками, как птица. Была эта штука очень, очень большая - совсем аморальная в своей невозможности. Синий свитерок. Большой, надо сказать. Можно целый район им накрыть. Штанишки. Штанцы. Штанища. Так вот, припадало это чудо к земле и ело, вот и все. И шло это поедание по трассе, и те машины, что не успевали, были обречены - и прямо тут целый автобус упал в рот великану. Он икнул, поднялся на всю высоту и прокричал:
  - Наш! Наш я!
  Голос его отлетел от горы, рванулся куда-то в море, и там началось волнение.
  Лёша Сердцев, видимо, более уже привыкший к суровой данности, ребят растолкал.
  - Слышь, надо того. Валить!
  Сеня был обезоружен, он словно окостенел. Виталик посмотрел на трассу.
  - Там пиздец, - проговорил он.
  И правда, есть же такое выражение - кто не успел, тот опоздал, и все уже было решено. Из города выехать никак было нельзя, да и самой трассы уже почти никакой и не было - зато имел место замечательно отъеденный край, который постоянно двигался, так как Наш продолжал есть землю. А до каких пор он съедал, не было видно. Может быть, и до уровня моря. Рот его был - как тысяча экскаваторов. А что куда уходило - кто ж знает. Хотя вроде бы и не могло быть такого, чтобы Наш не насытился, но кто об этом сказал?
  Из самого города народ вроде бы собирался бежать, но тут уж была огромная пробка, и мало кому повезло.
  Тут Сеня нашелся:
  - Пацаны, моцик!
  И правда, ехал тут мужик на ижаке, и тут же его остановили, скинули с мотоцикла, сели втроем и поехали - как в годы СССР, тогда так и гоняли. По юности, по трое, да с бутылкой вермута "Золотая осень". Раньше можно ж было? Хотя, конечно, рассвет был еще в 70-е, где-нибудь в Денисовке. Можно много чего вспомнить - например, 68-й бензин. Да кто помнит? Впрочем, у Виталика в 90-м году был мопед "Верховина", и как раз в тот момент на заправку завезли 68-й бензин, и стояла очередь - народ запасался, так как это было единственный раз в жизни, когда давали 68-й. Брали на много лет вперед. Многие и не понимали, зачем брали.
  И вот, шли они на перевал, и тянул, тянул ижак, и вскоре ужасная картина была позади. Виталик, а он за рулем был, мотоцикл остановил, чтобы отдышаться.
  - По ходу, хана Ялте, - проговорил Леша Сердцев.
  - Хана? Хана, да, - пробормотал Сеня, - слышь, так что это?
  - Я ж уже все рассказал, - ответил Леша.
  - Ну, еще раз расскажи. А то так помрешь, и не будешь знать, от чего.
  Леша, конечно, собрался рассказывать. Но ужасал тот факт, что колонна машин прошла, а новых уже не было - никто не ехал со стороны Ялты. Никто. Впрочем, еще хуже было от того, что периодически кто-то ехал на Ялту. Что тут можно сказать? Люди верят в жизнь. Они хотят жить. Не запретишь, как ни старайся.
  - Смотри, - произнес Сеня, закуривая.
  Да, на Ялту шел рейсовый автобус. Надо бы было его остановить, но никто не успел сообразить, и он пошел дальше - куда-то в никуда, навсегда.
  - Я ж говорю, - произнес Лёша Сердцев, - я на работу приехал. Сейчас работы нет, меня кент пригласил. Ну и доприглашался. Да хотя он и не виноват, кто ж знал. Я ж говорю, мы кушали, и с водочкой. Ну и это. Это... Ну они там эта... Один стоит с матюгальником и кричит:
  - Крым наш?
  И все должны хором кричать в ответ, что наш. Ну, нам-то какое дело? Я ж говорю, так и было всё, вы ж сами видели. Кричит - наш? И толпа - наш. А он еще высматривает, если кто не кричит и в рупор кричит и пальцем тычит - а кто там не кричит "наш"? И заставляет кричать. Ну все рады вроде. И, видать, козёл этот в земле сидел, и вылез. Он же слышит - наш, наш. Решил, что его зовут. Да кто ж знал.
  - Н-да, - проговорил Сеня, - чо ж делать-то мужики?
  - Валить, - предложил Виталик, - на переправу надо гнать.
  - Мы на этой хреноте не доедем.
  - Ну надо хотя б до Алушты доехать, может, там кого найдем.
  - Ну давай. Погнали.
  
  Так вот, а Алуште и состоялась пересадка - был остановлен пенсионер, который также, как и многие другие жители, эвакуировался. Конечно, это был дар судьбы. Попробуй, найди кого-нибудь, кто бы ехал один, на старой, но вполне еще годной к эксплуатации "Шохе". Пенсионера звали Давид. Был он мужик вполне позитивный и много спрашивал о происходящем.
  - Все от людей же узнал, - сказал он, - а я чую. Мне хорошо, я один живу, хотя я не знаю, куда ехать. Тревогу никакую не объявляли. Хотя б сказали по радио, что катастрофа. А правда катастрофа, ребята?
  - Ну да, - сказал Сеня, - на зов из земли, слышь, зем, вылезла неведомая хуйня. Прикинь, бать, а? Ну прикинь, я б хоть щас. Хоть чисто в дурку. На дурку, а? Надо водки взять? Слышь.... Да это, если люди не убежали, то магазины будут работать. А не будут, так - так возьмем. А? Рыбачье будет, слышь. У меня там такая, слышь, телка была. Та я даже молчу. Я говорю. Я так. Оно трубы если сохнут, оно конечно хрен, но вот слушай, Давид - хоть сквозь землю провалиться. Мне вот Сердцев говорит, я понимаю, что не врет, а не могу ж сказать. Какой дурак поверит. И тут - мама блядь же моя! Еле-еле из Ялты съебались! И он быстро идет. Жрет землю. Горы жрет, слышь, спокойно. Была гора, нет горы. А ел бы горы только - та и ешь, хуй с тобой. Он же сука идет по трассе, отрезает. Прямо б сука шел, ну и иди. Куда б он пришел? Да увяз бы. А нет, он по трассе, падла.
  - Гигант, значит, - сказал Давид.
  - Да.
  - Ну и что вы думаете?
  - Я думаю, это как в кино про войну миров, - сказал Лёша Сердцев, - там они сидели внутри, пока их какая-та чепуха не разбудила. Но там-то ладно, кто-то прилетел и разбудил. А тут же сами кричали, звали. Не знаю. Я думаю, оно куда-то должно деться.
  - А, вон магаз, - сказал Сеня.
  Здесь можно было спросить - что по чем. Но, надо сказать, людям в том месте ни до чего не было денег. Ни о каком великане они не слышали, но много рассказали о происках хохлов. Была там продавщица, были местные - люди все сплошь обычные.
  - Так слышь, - сказал Сеня, - вам скоро тут кирдык. Если конечно он сюда доберется.
  - Русским людям кирдык никогда не придет, - ответили ему, - войну пережили, и это переживем.
  Так и ехали дальше. Хотя и неспеша, конечно, ибо трасса по южному берегу - она так себе, все это знают - то камни свалятся, то сель сойдет, то еще какие-нибудь приключения. Зато все вокруг выглядело максимально буднично, будто ничего и не происходило. Должна быть, вся эта автомобильная суета, вся масса, железная струя, шла по другой ветке. Да и потом - куда все они ехали? Был ли край явления? Может быть, почудилось?
  А ехали на переправу.
  - Я уже человек старый, - сказал Давид, - у меня только товарищ есть, в Ростове. Далековато, но кроме того, я даже не знаю, жив он или нет. Скайпом я недавно научился пользоваться, но про него ничего не знаю. Нет ни номера телефона, есть только адрес. Электронные письма я тоже писать умею. А он уж точно - нет. Но может и умеет. Могли же дети его научить. Недавно мысль была - оно же может быть как угодно. Ты все в мыслях это перебираешь, а человек уже давно не на земле, а в земле, а ты все его считаешь живым. Я ведь думаю, до Ростова оно не дойдет? А? Как вы думаете, братцы?
  - Если надо, то и дойдет, - проговорил Леша Сердцев.
  - Да нет, - возразил Виталик, - на, водки засади. Как он дойдет? Тут же полуостров. Как бы почти остров. Он поэтому землю и ест, сволочь. Легко там есть. Если представить, то бля, почему нет? А? Почему и не сожрать? Ну ему может сладко, хули! А там до Ростова уже земля. Там сколько жрать-то? Ладно, полуостров можно отожрать. Ну еще остров Змеиный.
  - А правда, - сказал Сеня, - чо он на остров Змеиный не напал?
  - По натуре.
  - Ну он далеко.
  - Ну он тут спал, сука. Наверное, это татарский великан.
  - Вот, точно.
  - То-то они и перья поднимали, пырхали, а? Татарский сука великан. Спал в земле.
  - Имя-то наше, - проговорил Леша Сердцев.
  Ехали со средней скоростью. "Шоха" - машина советская. Хотя еще недавно считалась она русской гоночной машиной, машиной пацанской, блатной. Но все меняется. Теперь такое - удел пенсионеров. Погода стояла мягкая, устойчивая, отличная.
  Зима.
  Что в Крыму за зима?
  Вроде бы, и кусок был отъеден. Но здесь жизнь была мирная, и вот, в Судаке была замечена группка людей с плакатами "Крым Наш" и "Нет Эрдогану".
  - Бежать надо, а они выступают, - произнес Леша Сердцев.
  - Так вот, - сказал Давид задумчиво, - это знаете почему все так? Потому что мало творчества. Люди действуют по шаблону. На самом деле, это ни тепло, ни холодно, от того, что кто-то выступает. Это только можно сказать, что так или эдак - а надо посчитать КПД. Выступай хоть за что. Это еще говорил один культурный поэт, вы его, наверное, не знаете в силу своего социального статуса. Это поэт - раньше он был крымский, а сейчас жив ли? Никто не знает. Может быть, можно проверить в Интернете - но я не проверял. Его зовут Виталий Воробьиди. Где есть творчество, там оно само по себе уже лучше. И сын его - музыкант, они хотели организовать ансамбль - помните, как Меркури своими движениями всех раззадоривал. Они организовали ансамбль "Квин" (Ленино), но потом подумали - один вроде уже есть "Квин", назвали "Квинч". Так и было - "Квинч" (Ленино). Я рассказываю это, потому что думаю - может и правда, жизнь к концу подходит? Много всего было, и мало. Я, когда был молодой, думал, что очень медленно жизнь идет, и вот - чтобы дожит до такого-то срока, надо очень много постараться. А оказывается, почти ничего не нужно. Оно само приходит. И ты только спрашиваешь себя - а почему ты раньше не думал о том, что все вот так - накатит, а повернуть никуда нельзя? А? Ты думаешь, что кто-то лучше тебя. А все одинаковы. Ну, дело воспитания.
  - В Феодосии надо будет спросить у людей, - сказал Лёша Сердцев, - что-то уж странно спокойно тут. Может, мы просто с ума сошли?
  - Не могли все вместе, за один раз, сойти, - сказал Давид, - да хотя всякое может быть. Мы же не знаем, что было в прошлые века. Откуда-то же он выбрался? Может быть, он и в прошлые века появлялся? Наверное. Нельзя же так просто сидеть и всё - а зачем сидеть? Сидит он, кукует.
  - Спит наверное, - проговорил Виталик.
  - Спит. Конечно. А почему он на "Наш" отозвался. Если он спит тысячу лет, то он попросту может не знать русского языка.
  - А может и знает, - сказал Лёша Сердцев.
  - Почему вы так думаете? - спросил Давид.
  -Ну говорят же, что египетские пирамиды построили русские. Почему бы и нет. Если это так, то.... А может он пирамиды и строил. Или другие Наши были? Прикиньте, да? А мы думаем и гадаем. А пирамиды построили Наши. Оно ему как дважды два. Берет да строит, и поэтому он и русский знает. Это значит правда, что русские построили пирамиды.
  - А если все вылезут? - спросил Сеня.
  - Тогда нам точно каюк.
  - Да и одного хватит, слышите, - произнес Виталик, - по натуре.
  Некоторое время было не до разговоров. За Феодосией была встречена перевернутая продуктовая фура.
  - О, пивко, - сказал Виталик.
  Вообще, часть продуктов уже растащили, но все это было проделано руками наиболее беспечных граждан - потому как некоторая часть все же начинала эвакуироваться, хотя и не совсем понимая, в чем вопрос. Или, говоря по-пацански, в чем фишка.
  В чем прикол, почему все валят?
  В чем, как говориться, вопрос?
  Фура ж была - словно тело животного. Некий будто бы дорожный змей лежал, утомившись от жизни, упав, и уж прекратив конвульсии.
  Давид остановил машину, Виталик и Сеня пробились к фуре через толпу, вынули для себя упаковку баночного пива и коробку желтого полосатика, и дальше ехать было веселее.
  - Люблю желтый полосатик, - сказал Сеня.
  - А я не люблю, - сказал Лёша Сердцев.
  - Не, ну всё равно.
  - Леща бы.
  - А я привык. А даже с водкой, чо. Затрепал, да и нормально. Есть полосочки. Да слышь, полосочки уже не те. Я имею в виду, кальмар. Это китайский. Они слышь с бомаги делают. Это у нас был майор Крыцын. Почти Крыса, но не Крысин, а Крыцын, фамилия связанная с бухлом, потому что было вино "Крыница". Но он и бухал. Как бухнет, добрый. Как сухой, злой как собака. Орёт. И он и говорил - бомага. Не бумага. Да бля так многие говорили - бомага, не бумага. Шакалье. Я про эти самые. Про кальмары. Я видел в Интернете, слышь, Мазков выложил видео. Не знаешь Мазкова. Да Серега Мазков. Он сам с Сак, но ошивался как раз в Севастополе, помидоры продавал. А сейчас помидоров нет. Есть только тоже, китайские, везут на фурах. А как с Китаем поругаемся, воще не будет помидор. Ладно. Давай. Давид, слышь. Слышь...
  -А...
  -Да я так. Ты не обижайся.
  - Да на что.
  - Да что мы бухаем да и всё.
  - Да что еще остается?
  - Да то, ж слышь.
  
  Ближе к переправе очередь была. И пиво было. И водка. И разговоры. Лёша Сердцев заснул. Уж очень много он пережил, больше чем другие. Народ в очереди был понурый, настроения дурного. Ехали все туда. В обратную - вроде бы никого, хотя нет, кое кто и проезжал. Например, военные. Видимо, высадились с парома. О чем тут было говорить? Все люди тянутся к хорошему. Не зря ведь говорят - мир полон людей хороших. И поэтому, когда происходит что-то несуращное, сразу же становится всё как-то не так.
  - Войска! - крикнул им Сеня.
  Ехало два "Тигра" и БТР.
  - Э, - крикнул с брони пацанчик, - чо там?
  - Там пиздец, слышь, - ответил Сеня.
  - Что, совсем?
  - По любасу. Лучше не едьте.
  - А чо ты предлагаешь?
  - Да я так, братишка. У тебя приказ?
  Но уже и не было слышно ответа.И дальше двинулись военные, и никто, и ничто им не мешало. Очередь же двигалась медленно, и алкоголь давал о себе знать.
  Лёша Сердцев видел смутный сон о том, как возвращается он на стройку, а там - там хорошо. И кажется, уже никогда не будет плохо. И приезжает шеф, и денежку привозит. И денежку он раздает, люди радуются, и он планирует
   Куплю я...
  Начнем с еды...
  Как душа радуется, когда о еде говорят, о еде русской.
  Прежде всего - мясо.
  Есть мясо - не лох.
  Потом, колбаска.
  Колбаска должны быть каждый день.
  Богатые покупают дорогую колбасу.
  Бедные покупают дешевую.
  Ну ладно, о дорогой мечтать - как-то ж надо быть алчным. А надо о средней. Совсем уж дешевую - из муки и пальмового масла - не нужно. Пусть такая, нормальная, красненькая.
  Потом, ребрышки копченые.
  Потом, сало копченое.
  Сало простое тоже хорошо, но сейчас это признак того, что ты не живешь цивильно. А если ты купил копченое сало, то цивильно стало быть и живешь. Хорошо живешь. А простое - не.
  И мандаринки.
  А мандаринки стали жутко дорогими, и если ты купил - ты блатной.
  И сырку...
  А сырок из пальмового масла и жира леща, а ты покупаешь белорусский, и ты - блатной, и ты перестаешь здороваться с соседом.
  Но это все грезы были.
  И в грезах этих считал денежку Алексей Сердцев.
  А вот - и на отдых пора. На курорт. В Саратов.
  В Египте - враги.
  В Турции - враги.
  Во Вьетнам еще не запретили, но дорого.
  Крым - а съел его Наш. Нет Крыма.
  Тогда - правильно - в Саратов.
  Русский значит сильный. Купаемся в проруби... Зимние пляжи Саратова, как хорошо!
  
  Проснулся Лёша Сердцев. Подъезжали они к переправе-то.
  - Ну успеваем, сука, - сказал Сеня, - сука, полный паром.
  - Следующий придет, - проговорил Давид, - куда нам спешить? Как дела, Алексей батькович?
  Леша Сердцев зевнул.
  И правда, отчаливал паром - набитый вроде бы битком, да ведь и машин больше чем надо туда и не напихаешь. Вот людей - другой дело. С людьми завсегда так. Можно их и пихать, и совать.
  Ну или наоборот, и совать, и пихать.
  А потом - снова наоборот.
  Но это зависит от социальной структуры, от всяких устоев, мы знаем это хорошо. Но это в нормальное время. Да, в одной стране людей пихать, совать нельзя, а в другой - можно. А так, с виду - те же люди. Руки, нога. Голова. Глаз. А вот одних можно пихать совать, а других - нет.
  Но уж правда, если бежать - тут уж не до условностей .
  - Курить уже не могу, - сказал Виталик.
  - Табак лезет? - спросил Сеня.
  - Лезет.
  - Ну он из рук лезет. Руки желтеют, и сочится из пальцев никотин.
  - И не сдохнешь.
  - Да хуй там, никогда. Если столько курить, никогда не умрешь.
  - Будешь как мумия фараона, - проговорил Давид, - почему никто не предположил, что фараоны мумифицировались сами, от курения? А ведь если задуматься, он уже тогда был, Наш. Может, и строил им пирамиды. А они ему пальцем указывают - слышь, Наш, положи вот тот камень вон туда. А этот вот сюда. А вот сюда, наш, поставь сфинкса. Пусть себе стоит.
  - Чисто этот самый, - сказал Виталик, - чисто Хеопс!
  - Хеопс?
  - Ну да.
  - В общем, есть одна бабёнка, - сказал Давид, - она живет в Анапе. Я думал, думал - а, потом. Все времени не хватало. Я не то, что хотел к ней пристроиться. Нет, я хотел, да откладывал, а теперь старый стал.
  - А она вашего возраста небось? - спросил Сеня.
  - Нет. Молодая. Сорок лет.
  - Ништяк, - заключил Виталик.
  - И вот когда откладываешь, оно, понимаете, как будто еще есть время. А вдруг его нет? А? А ты все планируешь. Вот Серкин. Это мой брат двоюродный. Ему семьдесят пять лет, а он решил новую жизнь начинать. И не скажи. Уверен, что жизнь только начинается.
  Тут случилось что-то жуткое, быстрое, откровенное и злое. Нет, это обязательно должно было случиться. Ну не может же быть, чтобы все было просто, чтобы жизнь была смазана маслом, вроде как для того, чтобы там кот катался.
  Тут...
  Вылез он из воды.
  Ведь большой он был, красновытый, массивный, очень высокий. Метров сто, не меньше. Хуже еще всего, что одет он был в полосатую тельняшку, а штанишки - синенькие, вернее сказать - синейшие, огромнейшие. Так вот что можно было сказать о его, так сказать, лице? Да, наверное, ничего.
  Может ли быть лицо у Нашего?
  Да откуда ж? Он наш, и все тут. Хотя и есть что-то. Человек же. Хотя и большой. Человечище. Великанище.
  Так вот, паром он схватил одной рукой, вытянул из воды и кусок откусил, ну и проглотил тут же, оставшуюся часть забросил так далеко в море, что даже не видно было, куда он упал, кусок тот. Несколько автомобилей осыпались в воду будто б зернышки, а также отправились в полет люди, и они, видимо, имели некоторые шансы - можно было и доплыть, хотя вроде б и зима стояла.
  Так вот, проглотил он кусок парома как булочку, и тут как стукнут себя грудь, да и закричит:
  - Наш! Наш я!
  Да от возгласа этого на переправе перевернуло машины, а пеших людей сдуло. Давид же старую свою Шоху завел и дал по газам. И ехали они, и ехали.
  И ехали, и ехали.
  И ехали, надо полагать, до Симферополя. А когда доехали, то увидели, что часть людей сбежала, но другая часть чему-то рада, и стоят они толпой, раздают им блины, стало быть, на лопате. А выглядит это так - такая вроде бы загородочка, а за ней - постамент. И, с одной стороны, там стоит мужик и блины толпе выдает, а с другой - микрофончик, который по проводам идет к колонкам, и стоит там мужичишко и рассказывает о славностях жизни. А что за праздник? А кто ж его знает. А рассказывает мужик так сладко, громко, и постоянно к чему-то призывает, а люди типа толпятся, и струится газ души, от каждого - к общему центру, а именно - к пункту раздачи блинов на лопате.
  Давид машину остановил. Сил уж не было никаких - преимущественно, нервных, ментальных. Пиво еще было, и водка была. Желтый полосатик был. Имелись сигареты.
  По другую сторону от раздачи блинов была как бы сцена, там были как бы люди, как бы народные песни пели, да и родину славили. Хорошо пели, светло, с задором, и все это было необыкновенно.
  - Пойти блина что ли взять? - спросил Сеня. - А?
  Виталик пожал плечами. Леша Сердцев тоже.
  - Ну бери на всех, - проговорил Давид.
  - Да если дадут.
  Да уж, пришлось Сене народ расталкивать, распихивать - иначе не получил бы он блин с лопаты. А уж пытался он выяснить - почему в столь трудный час все ликуют? Вроде б Наш наступает, и скоро всем кирдык. А тут прояснили ему - не далее, как полчаса назад Наш нырнул в море, и больше его покуда не видели. Хотя это было лишь по одной из версий.
  - Дураки, что ли, - сказал Сеня, - как нырнул - так и вынырнет.
  - Сказали, что не вынырнет, - ответила ему тетечка.
  - А был ли? - был вопрос.
  - Слышь, ты откуда?
  - От верблюда, - ответил Сеня.
  И больше уж ничего нельзя было узнать. Гулял народ, радовался, и тут уж танцы пошли. Что касается алкоголя, то праздник был безалкогольный, спортивный. Кроме того, за сто рублей можно было купить значок ГТО 3-й разряд, прицепить и носить его. Ну это помимо всех прочих значков - а уж всех их не пересчесть.
  Чаек к блинам раздавали за деньги. Тут же были пепсиколка, а также горячая каша из передвижных кухонь. Местные спортсмены соревновались с гиревом спорте. Стоят такие, на раз два.
  - Ух!
  Присел - жим
  Потом еще раз:
  - У-ух.
  Толчок.
  А потом - рывок. А потом - жонглирование. А гирьки-то двухпудовые, трудные.
  Вернувшись с блинами, Сеня загрустил. Но водка была. И пиво было.
  - Вот как теперь быть, - проговорил он, - весь ЮБК оно отъело. Ну пусть и не весь, но часть. До Ялты уж точно он сожрало весь берег. А что теперь? Смотри, хоть бы хрен им. А? Как так?
  - А ты забей, - сказал Виталик, - не еби мозги. Просто живи. Вот блины. Ты жив? Жив. Остальное срастется. Да же? Как вы думаете?
  - Ну, если Наш больше не появится, то остальное - это уже маневры, - заключил Давид. Хотя все же интересно, почему люди так рады? Разве есть повод? Плакать же надо.
  - Голодали, наверное, - произнес Сеня, - а тут - блины.
  - Сакральное, видимо, что-то.
  - По ходу.
  - Ладно, надо тоже пойти блина взять, - сказал Лёша Сердцев, - а то закончатся. И каши. Нет, давайте водки накатим. А? Нашего нет. Наш Крым? А?
  - Наш, - ответил Сеня.
  - Наш, - сказал Виталик.
  Была ж зима, и близился Новый год. И ёлки ставили. И песни пели. А что до остального - да какая разница, главное - когда-то ты во что-то веришь, что кого-то слушаешь, и что есть кого слушать, и конечно, когда дают блины с лопаты - это же просто страсть, энергия, всплеск, взрыв.
  Леша Сердцев спрашивал народ повсеместно, но никому до него не было дела. Тут вышли местные рэпперы. Стали славить, славить, славить... И славили они славно. И не было алкоголя. Все происходило насухую.
  - Суходрочка, - сказал про это Сеня, когда Лёша Сердцев вернулся.
  Алкоголь - друг и соратник человека. Поехали к Мозговому. Сережа был с фамилией такой - умной, ну и еще - связанной с зеленым горошком, так как бывает зеленый горошек мозговой. Особенно ценилось это во времена СССР, когда горошек был в дефиците.
  А уж ближе к вечеру шухер был необыкновенный, и шум, и гул, и грохот, и все виды мощных звуков, а к ним - и толчки, и лежал Сеня пьяный и икал, хотя и слышал - и думал он - а правда это или нет. И словно бы он разговаривал с Лешей Сердцевым. А может то и не Леша был. Они там, на кухне бухали, с Мозговым. Дело ж какое - он, Сережа с фамилией Мозговой, жил на новостройке - на частной, и жил он еще и на Бела Куна, но там была квартира, а тут он за домом сделил, а потому, никто ему не мешал, включая и жену. Веселье ж закатили на всю катушку, хотя и пива из той перевернутой фуры почти не оставалось. Но и водка была. Опять же - из фуры. А от желтого полосатика уже рты сводило.
  Давид, конечно, выпил немного, философствовал, но потом отправился на боковую. Дом был недостроенный, вернее, не отделанный, но хватало всяких старых диванов. Работал старый миниатюрный телевизор "Хуавэй".
  И вот, слышит Сеня:
  - Эй. Эй.
  - И чо? - спрашивает он словно бы во сне.
  - Эй. Эй.
  - Ну эй. Налей.
  - Давай.
  - А что у тебя?
  - А у тебя?
  И вот, словно бы сидит он, а рядом - гигантский Наш, и у него - бутылка, вся такая кристальная, горящая звездой. И вот, берет он эту бутылку и говорит:
  - Потянешь?
  - Потяну, - отвечает Сеня.
  - А не умрешь?
  - Да хуй его знает.
  - Ну смотри. Будешь?
  - Да.
  - Смотри, сгоришь?
  - Да. Может.
   И понятно, что вот нифига себе пузырь, вот нифига себе водка - и словно бы выпил Сеня. Хотя и сон это был, и не сон, и некий вопрос прорвался из реального мира:
  - Нормально, братан?
  - Нормально.
  - Ты там смотри.
  Сеня открыл глаза. На что можно смотреть ночью? Конечно, на ночную мглу, смоченную возможными фонарями, или обычной луной, или еще чем-нибудь. Но был сушняк, и была синева, непонятная, словно искусственная.
  - Что? - спросил Сережа Мозговой откуда-то
  Откуда ж он спрашивал?
  Сеня нашел полторашку минералки, засадил основательно, и вода вызвала громкое бульканье в животе. Проследовал Сеня, курил, наблюдал синева.
  А что за синева?
  А просто так. Синева, и все тут. И была ночь длинная, без конца, без края. Иногда ж бывают ночи длиннее, чем жизнь - так кажется, во всяком случае.
  Утром же вышел Сеня из дома и увидел край земли, и - море. Не поверил он своим глазам. Подошел к краю и посмотрел вниз, а потом - на ровную полосу оторванной, вернее, отъеденной земли.
  - Это чо, пока мы спали, он съел Симферополь? - осведомился он.
  - Да, - ответил Леша Сердцев.
  - И куда он теперь пошел?
  - А хрен его знает. Есть курить?
  - Да. По децалу. А ты ж вроде не курил?
  - Да курил я. Просто ты не заметил.
  Так и стояли они, глядя на новые очертания земли, на новые берега Крыма, и думать тут было не о чем. Вышел Давид и покачал головой.
  - За малым, слышите, да, прокатило, а? - прикрикнул Виталик. - Надо б пожрать где найти? А?
  День был ясный. Облака - словно бы такая особенная ткань, легче легкого, настоящая ощутимая эфемерность, некий атлас. Солнце проснулось и мигнуло с высоты, и море ему оторвалось - и горело море солнечным светом. И Сережа Мозговой нашел в подвале несколько консерв и маринованный перец. А вот хлеба не было - хотя неподалеку был магазин. Можно было сходить и спросить вчерашнего. И поспешать бы надо было, уж точно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"