Рок Сергей : другие произведения.

Sssr - early draft

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  1. Начало
  
  
  
   Очень косой дождь может быть в жизни. Практически боковой. Тогда и жизнь - боковая. Я на него смотрю и думаю - кто-то из нас очень хорошо владеет языком. Я или дождь. Но так как у нас разные задачи и функции - то он, наверное, лучше.
   Я читаю разные романы на досуге, занося небольшие пометки-спичи в блокнот. Ныне всё выкладывают в сеть, и я тоже так делаю. Сервисы - облачные, туманные, горные, и все зиждется вокруг технологий, и скоро человек поймут, что и его душа есть технология.
  Читаю и записываю. "Зависть", Ю. Олеша.
  
  
  
  ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ
  
  
  
   Я думаю, что писатель должен ставит перед собой определенную цель - она - гора. Скала. Она - лестница на Луну. Вы пробовали приставлять такое сооружение к некоему предмету, который бы мог быть построен (нарисован, выведен)?
   Но иначе - как быть на Луне?
   У моего произведения немного героев. Они появились, они расцвели, и вот - они идут. У нас есть дверь - потому что в нашем мире все достаточно ровно, может даже - плавно или как-то еще. А им она нужна - это их переход.
   Сейчас - время фантастического бала.
   Писателей мало, но есть клавиатуробубнильщики.
   Это - наш первый герой. Клавиатуробубнильщик стандартный. Я беру телефон, набираю номер, чтобы взять интервью. Это будет наш зачин. Наше mega-супер-пуре-вау-пати. Ибо смысла много, и он есть океан. Ибо в жизни единицы биологического вида под названием человек океан - это самое большое - он бывает рядом, бывает далеко, а также - у ног. Космос скрыт лучами фонарей и устоев.
   Это знает человек заточенный. Но это будет наш второй герой.
  
   -Представьтесь пожалуйста.
   -Клавиатуробубнильщик обыкновенный.
   -Но у вас же есть имя!
   -Есть! Но вы же определили меня в разряд Клавиатуробубнильщиков обыкновенный!
   -Ладно. Пусть и не будет у вас имени. Расскажите о том, чем вы заняты.
   -Я смотрел фильм "Игры престолов". Я так воодушевился, что решил написать подобный роман. Он называется "Битвы престолов".
   -Но ведь это похоже.
  -Нет.
  -Что - нет?
  -Не похоже.
  -Как же не похоже? Это - почти одно и то же!
  -Не заметил. Что вы! Я - писатель.
  -Да, простите. Вы - Клавиатуробубнильщик обыкновенный. Увы. И с вами мне не о чем теперь, должно быть, говорить. Простите.
   И я не знаю - насколько правильно конструировать классификации, расставлять людей, и особенно - писателей. Я думаю, что так делал Создатель. Но и мы, и я, и вы - мы в другой лиге.
  Но и всё равно - надо играть.
   И уж коли я говорил про дверь... Нет, потом - про дверь. Вспомним про нее, когда дождь выровняется. А то ему понравилось - он словно бы жидкий мушкетер. Но нет - не пробить нас, не проколоть.
   Пусть утихомирится.
  Тогда бы мы встретились. Но это нормальный человек знает, что вся наша земля - шар, но на деле она не такая, она широкая, есть невенроятно великие концепты. Не надо никого ругать. Вообще никого. Бог либо дал, либо не дал.
  
  Бог бывает разных видов:
  1. Дедушка с бородой на облаке.
  2. Бог в человеке.
  3. Идол. Билли Идол, например.
  4. Бо.
  5. Бог где-то во вселенной
  6. Макрочувак. Очень большой. Больше космоса.
  7. Бог гонева.
  8. Я
  9. Ты
  10. Маньяк в подвале, привязавший жертву
  11. Прочее
  
  
  Клавиатуробубнильщик обыкновенный. КО, допустим, КО-10.
  -Скажите, вы собираетесь много написать?
  -Да, - отвечает КО-10.
  -Ваш идеал?
  -Юрий Иванович.
  -Ё моё.
  -Что вы. Человек столько написал, нет равных.
  -Что-то страшно, пойду я.
  
  Очень хорошо быть умным. Не очень хорошо быть дураком. Но нет, хорошо быть дураком. Это так тепло! А что касается величин, то сразу же в начале своего произведения я скажу, для чего живёт человек.
  
  1. Еда
  2. Размножение
  3. Процесс пищеварения, и прочие связанные с этим вещи.
  
  Это всё.
  Больше нет ничего.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  2. Дро
  
  
  
  Ко мне прибыл агент. Его звали Дро. Мы прошли улицами, улицами, пока не вышли в другом времени, на дворе был СССР. Нам больше ничего не требовалось. Мы нашли пивняк - это был особенно мужской пивняк, то есть, ларёк на улице, где кружек не хватало, и пиво выдавали в баночках. Мы взяли по баночке, а рыбы нам одолжили местные бухарики.
  -Вы с мебельной фабрики? - сказал один мужик.
  -Да, - ответил я.
  -И ты?
  -И ты, - ответил Дро.
  Пиво было ничего, хотя с водой. Сюда бы совкоблогеров, но, впрочем, они не заслужили. Оказалось, что Дро нашел явочную квартиру. Она была поблизости. Мы сходили туда за баллонами, взяли три баллона пива, а рыбы нам продали на дому.
  -Приходите, - было предложение.
  -Ладно, - ответил я.
  Мы сели смотреть черно-белый телевизор. Было 2 канала, один на метрово диапазоне, другой - на дециметровом.
  -Тебе нравится? - спросил Дро.
  -Да, - ответил я.
  -Как ты думаешь, реально снять баб?
  -Ты тут больше был.
  -Был. Ладно. Ты прав. Но сегодня футбол.
  -А кто играет?
  -Спартак - Арсенал.
  -Круто, - сказал я, - что-то знакоме. Какой же год?
  -А хрен его знает, - ответил Дро, - не помню. Надо купить газету.
  -Ты не покупал. Как работать?
  -По запаху. Как ты думаешь, это всё правда или мы спим?
  -Правда, - ответил я.
  -И ты знаешь, где мы?
  -Конечно. Воронеж. Город моей мечты.
  Я, конечно, думал - был ли я раньше в Воронеже. Вроде бы да, вроде бы нет. У нас, наверное, задание, но сколько много людей сидят в блогах и пишут про светлые годы - эх, нуждался бы я в деньгах, был бы я алчен. Какую бы акцию провёл. И вот согласно этому, многое вообще проясняется - высокоразвитые цивилизации в космосе (хотя мы ни одну такую не видели) ни к кому не лезут. Когда я был дурней, я прямо таки тянулся, чтобы вещать. Надо людям что-то сказать, надо доказать, надо собрать их в великую кучу и быть главным, чтобы тебе аплодировали, а ты - мегамозг. Черт, ведь и мультфильм был про мегамозг, а теперь это забыто. Время. Нет, время, это наш флаг. Вот теперь я стал умнее, и я ни радуюсь, ни жалею. Ну, живут же так люди, и пусть живут, и ничего страшного. Мечтают они о светлом прошлом в СССР, и пожалуйста, ребята. Мечтайте. Но мысль я не закончил - если бы я был молод в наше время, то есть в то стойбище, в котором приходится констатировать своё нахождение, я бы стал брать деньги с блогеров.
  Я бы отправлял их сюда. Например, один час - сто тысяч. Можно и миллион брать. Да хоть миллиард. Но у них просто денег нет. Незачем это.
  Но, вот теперь я не хочу. Я курю. Я люблю курить.
  -Правда, - сказал я, - я хотел организовать группу "Курение".
  -Организуй.
  -Не знаю, нет времени.
  -И о чем бы ты пел?
  -О пользе курения.
  -Кстати, скоро закроются магазины. Не забывай, где мы. Не в падлу, сходи.
  -Схожу, - ответил я.
  Проблем денег не было. Мне их никто не выдавал, я сам набрал, дав объявление в газету - у кого есть деньги СССР, мол, продайте горку. Я насобирал целый мешок. Оставалось прогладить.
  Я вышел в магазин, забывая о том, что Дро обещнулся найти баб, чтобы весело провести время. Стояла осень. Улица 20-летия Победы излучала двойственный поток - мрачно и хорошо. Всё было именно так - вечер закрывал все магазины, советские люди расходились по квартирам, молодёжь шастала небольшими группками, напоминавшими волков.
  Итак, в мою авоську был пойман улов:
  
  Ркацители - 4 шт.
  Завтра Туриста - 2 шт.
  Колбаса Докторская - 500гр.
  Хлеб - 1 шт
  Томатный соус "Краснодарский" - 1 шт
  Ставрида в томатном соусе - 3 шт
  Суп сухой (в бумажном пакете) - 4 шт
  Соль - 1 пачка
  
  Я шел и мечтал, как может мечтать настоящий агент. Здесь можно оставаться навсегда. Деньги есть. Бухло есть. Сигареты я не покупал, Дро взял свои. Всё. Вроде бы и водка там была. Были еще какие-то овощи, по-мелочи. Я, конечно, за суп, за борщ, но времени не было еще, чтобы готовить.
  Итак:
  
  Спартак - Оденсе
  
  -ФРГ, - сказал я.
  -Дания, вроде, - ответил Дро.
  -А.
  -А может, нет. А ты был в ФРГ?
  -Нет.
  -А в ГДР?
  -Да.
  -Но ты же наверное в чистой Германии был.
  -Нет, я в ГДР как раз был. Зачем мне врать?
  -ГДР, - сказал Дро, - знаешь, людей надо менять. Общество менять. Нельзя только жрать. Надо, чтобы интереснее было жрать.
  -А я ж за что? - спросил я.
  Футбол был как футбол. Нет, Спартак никогда хорошо не играл, а в былые годы вся эта перепасовка, мелкая, без вязкости в середине - это не то, чтобы пас. Это стеночка. А Юра Гаврилов не знает, что делать с мячом, если ворота пустые. Федя Черенок, ясное дело.
  Курили мы много, чтобы искуриться. Так было до сна. Потом сон. И дым. И висят топоры. Я выпил каких-то капель, чтобы избавиться от дидактического наследия. Это было сложно. Это было невозможно. Во сне я видел судьбы мира, и это жутко парило мозг.
  Такая вот теплица. Вы были в теплице? Еще говорят - парники. Но парники - это без подогрева. А с подогревом - это теплица. Как раз при СССР, сейчас, то есть, это актуально. Где ты купишь огурцы? Правильно, на рынке. Их вырастил тепличник.
  Я не смог заснуть и стал курить. Выкурил одну штуку "Ракета". Потом - одну штуку "Столичные". Потом - "Бам". Не все сигареты были вкусными. Например, если вам попадается табак завода "Погар", то лучше повеситься. Липецкий табак - также для экзекуторов. "Прима" (Тбилиси) - пойдет. Нормально. Это что касается сигарет без фильтра.
  Утром идея о создании ансамбля "Курение" продолжала меня сопровождать. Но мы ничего не делали. Каждый лежал на своём диване и что-то читал. Не знаю, какой был год. 82-й, кажется. Никакого телика. Только газеты, только книжки. Здоровое питание.
  -Еще может забухаем? - спросил Дро.
  -А что там у нас? - ответил я.
  -Ничего нет.
  -Оставалось винище.
  -Я ночью встал и допил.
  -Пьянь.
  Он ничего не ответил. Читал "Труд". Я нашел на полке роман "Судьба", и всё это было символично.
  "Судьба"!
  Конечно, тут всё - сурово. Советское. Хорошее. После СССР в мире уже ничего нет, это я точно знаю, просто людям сказали: и судите о жизни по жрачке. Но и куры судят о жизни по жрачке. Нет, нет. Я даже сказал вслух:
  -О жизни надо судить по космосу.
  -Чо? - спросил Дро.
  -Я говорю, по жизни надо судить по космосу.
  -Гонишь?
  -Чо ты там?
  -Хочешь подраться? - осведомился Дро.
  -Да ну тебя.
  Я читал, читал. А он мучился. Ему бы прямо сейчас - пивка. А это надо идти аж на угол, до ларька, а пива может и не быть - могли не завезти. Наверняка, это его напрягает. Хотя в гастрономе, например, есть ром. По 7 рублей. Я всё присматривался, и уже собрался. Рому, иваси - чистого, не сельди этой вездесущей, да и ставриды копченой. Люблю рыбу. Да и колбасу тоже люблю. Копченой взять, чистой такой, без сои, и петь. И, хотя мы говорили, мол - скукота, баб бы - я думаю, если ты мужик нормальный, с бабами всегда можно решить. А с такой колбасой - никогда.
  
  
  
  
  
  
  
  3. Воспоминания
  
  
  В прошлый раз на операции мы ловили мелких, гадостных, пришельцев. Я потому знаю Дро в работе - он если перестанет пить, то может и не курить, он может перейти на спортзал, и всё. Но мы же здесь, в том краю, где как раз есть все эти невозможные товары, прекрасная колбаса, при чем, мы спустились еще до Горбача, и всё в порядке.
  Мы работали, надо сказать, под Пермью.
  Дро предупредил:
  -Я - командир. Смотри, какая гадость! Многие менты - не менты. Обнаружен спуск инопланетян по лучу, они вселяются в ментов, ездят, палочкой машут. Всё это сквернее некуда.
  -Они забирают людей? - спросил я.
  -Не знаю. Пока фактов нет.
  Мы занялись. Один раз чуть не постреляли нормальный наряд. Я был за рулём, нас остановил бочонок в 200 кг весом.
  -Жопа не тянет? - спросил я.
  -Чо?
  Тут началось. Ну, я быстро решил - либо валить, либо ехать. Но потом здоровые мысли восторжествовали. "Учись, говорю, шкаф, как правильно падать". Бац его, на спину. Второй передергивает автомат. Дро у него автомат выхватил и выбросил в кусты. Говорит: поехали. Всё чисто.
  Когда выезжали, сзади стали стрелять. Я в обратную засадил из дробовика, чтобы сильно понты не колотили, что стрелять умеют. Потом выдал им дымовую гранату, из ружья же. Но понятно, они сообщили на пост. Мы свернули на просеку, и никто нас не нашел. Больше ничего не знаю. Но больше мы не ошибались. И уже двумя днями позже я встретил этот наряд. Люди, как люди, но в глазах - зеленый свет.
  -Ваши документы.
  -Зачем прибыли? - спросил я прямо.
  Он покрутил головой. Всё это напоминало закрутку. То есть, закаточную машинку. Когда банки закатывают. Правда, есть новые - их не надо крутить. Ну вы в курсе. Да сейчас уже никто и не закатывает. Типа и надо.
  -Что вы имеете в виду? - спросил другой, что сидел в машине. Голос тонкий, как у типичного мента.
  -Вопрос ясен, - ответил я.
  -Бросаешь вызов? - осведомился третий.
  Но его не было видно. Где они его держали?
  -Не хотите, не отвечайте, - ответил я, - пеняйте на себя.
  Потом Дро рассказал, что они за ним прицепились. Две семерки. Он ехал на японце, но там дорогая плохая, просто так не уйти. Едет и думаю - что, мол, делать? Нет, ушел. Мало ли. Потом бы стали б потрошить, мозг вскрывать. Действовали мы не вдвоём, был и Гарик Вашингтон, и даже девушку нам на стажировку дали. Сразу говорят - смотрите, чтобы не забеременела. Я говорю - вы лучше Аллу Пугачову пришлите. Они не поняли, едва было не послали за ней, за Пугачовой. Что б мы с ней делали?
  На отдыхе мы были на Складах Судьбы.
  Это великое место.
  Значит, объясню в двух словах. Есть тело. Большая такая штука, она окутывает планету земля. Внутри нее - структура, математическое ядро, алгоритмы. И - потом - начинается распареллеливание. И уже у каждой параллельной структуры - локальное ядро. Чтобы через все эти дела связываться, надо знать методы передачи данных.
  Вот у нас - значит - частная локализация. Всё устроено унифицированно. Я, например, как сущность локализации, прописан. И у мне выделено пространство имён - и внутри него я то один человек, то другой, ну и всякие там циклы - жизнь, смерть. Если по делу, то Склады Судьбы - просто набор цифр. Но визуальное отображение у них есть. Самый что ни есть Гуй (GUI по типу). Я не знаю тонкостей, но Гуй он и есть Гуй. То есть, там была контора. Были сами склады. И работники складов - с виду люди, а там хрен его знает, кто они на деле.
  Мы общались. Из склада виноматериалов приносили напитки. Кушали. Много всяких чипсов было, орешков. Потом мне показали свой склад. Он такой большой, изба. Бревенчатый. Это - архив моей локализации. Тут я нашел, что родился я не здесь, что меня послали, но забыли. Потому что локализация началась всего лишь в 19-м веке. Я прожил три жизни, а потом методом подселения меня оцифровали и добавили туда еще человек 5-6, чтобы я умнее был, а то какой я агент, если моно? Не знаю, что там Дро.
  Мы не друзья.
  Это и хорошо. А то бы подрались. А так - всё собираемся, и нет.
  Значит, девушка потом правда забеременела. Но это кто-то не из наших, видимо, пока была на задании, где-то подтаскалась.
  А пришельцам мы устроили засаду. Гасили из помповиков. Оказалось, они все - из разных миров, были с зеленой кровью, были без крови. Прилетела на помощь тарелка, высадился десант - работали ножами. Просто так не порежещь - они плотные, как резиновые. Самые маленькие, сантиметров в 50 ростов, прыгали, как сволочи.
  Потом накрыли и лабораторию - там и правда опыты проводились над нашими русскими людьми. Что касается тарелки, то привязали ее тросом, отволокли в ангар, в колхозе. Колхоз заброшенный. Поставили про меж ангаров. Накрыли брезентом. Привезли водки. Ну, на капоте разложили, отмечаем победу. Я себе на память пару голов оставил, но потом сжег - от них шли сигналы, и это мешало спать.
  Стоим, спокуха. Приезжают черти. Местные, видимо:
  -Э, братья, что вы тут трётесь.
  Нас было трое. И их пятеро.
  -Где братья? - спросил Дро.
  Был еще Сепа, Ковров. Говорили, что от него девушка забеременела. Но я ж сразу сказал, что не от него.
  -Чэ, братик?
  Ребята были малость кавказские.
  -Чуваки, хотите, ноги выдерну? - спросил Сепа.
  -Чэ?
  Мы не вмешивались. Четверых Сепа побил, одного оставил, чтобы он тех увёз. И говорит:
  -Вы лучше сюда больше не приезжайте. Понял?
  -Понял.
  -Нет, не понял.
  Тут он ему говорит на его языке, родном. Тот понял. Но потом Сепа чувачку еще звонил, советы давал, как жить - мол, как жить, как докладывать. Но и всё в той истории. Недавно, кстати, было.
  
  4. Вася
  
  
  
  Васю я встретил уже вечером. Купил я как раз тот самый ром, что в те годы продавался. Такая бутылочка - и две кружечки. Купил все четыре штуки, что в том магазине были. Во все прочие времена люди могут и не знать, где взять хороший ром. А он здесь есть, в СССР. Это кто-то с кем-то расплачивался.
  По поводу всего остального, то мы и дальше собирались увлекаться едой и питиём. Я шел с двумся сумками. Одна была чисто сумка, другая - авоська. Ром в первой был. Далее, я зашел в хлебный, взял там белого, серого и булочек. Потом я взял молока в бутылках. Я торжествовал. Потом я купил, как и мечтал, колбасы, снова - завтра туриста, снова каких-то соусов в банках. Я чувствовал, что душа горит.
  Я ощущал, что всё. Я реализовался в этой жизни по полной. На поворотике неожиданно встретился Вася.
  -Затарился? - осведомился он.
  -О, - я то ли обрадовался, то ли нет.
  Вася был с чемонаданами.
  -Футбол вчера смотрел? - спросил я.
  -Вот удивил, - проговорил он, - а прикинь, ты был бы тут в год потопа "Титаника". И ты мне сказал - Вась, слышишь, Титаник утонул.
  -Ну и что?
  -Это оружие, - сказал он, - бери чемоданы.
  -А как же сумки?
  -Бери все сразу.
  -Может, зайдешь? Забухаем.
  -Да что там у вас делать? Вот тебе письмо от Александра.
  Так мы и разошлись.
  Дро разложил закусь на стол. Нормальным мужиками ничего не надо. Жратва, выпивка. Сигареты. Разговоры.
  -Краснодарский "Бам", - сказал он.
  -А мне ростовский табак больше нравится, - ответил я.
  Выпили тут же - очень тянуло. Знаете, есть в мире великие постановки. На Шекспира надо ходить при Шекспире, всё остальное либо не катит, либо режиссёр должен быть круче - и такие были. И если бы я был вообще по жизни театрал, я бы знал.
  А вот о музыке - да, надо было конечно в "Мелодию", поехать, то есть. Посмотреть. На самом деле, самый крутой агент - это кто-то другой. Кто-то в стороне. Например, ты вдруг понимаешь, что ты - Ленин. Но не так, чтобы подселили по беспонту, и всё. Ты прямо-таки - Ленин! Ну ладно, не Ленин. Хотя кто его знает, кого ж еще выбрать. Политики. Поэты. Я не знаю подробностей.
  -Давай, - сказал Дро.
  -Слушай, а кто кубок уефа выграл в следущем году?
  Мы выпили по одной. В телике было черно-бело, и смутно. Но что делать? Радиоточка? Что вы? Голос Америки может слушать?
  -Андерлехт, - ответил Дро.
  -Да ты что?
  -Не закусываешь?
  -Боюсь сразу лопнуть. Нет, слушай, может быть, сейчас не 82-й год?
  -Может, - ответил Дро, - я не проверял. Может и 81-й. Хотя нет. Я помню. С кем потом играл Спартак? Кому проиграл?
  -А хрен его знает?
  -Ладно. Ух, хорошо.
  В чемонадах была целая куча детекторов, пара роботов, средние и легкие универсальные пистолеты - это значит, что заряд формируется во встроенном коллайдере. Хочешь, пулей стреляй, хочешь - противотанковым шариком, хочешь - еще чего похуже. Был один большой прибор. Разобранный.
  -Добрый, - сказал Дро.
  -Почему?
  -Не знаю. Наливай.
  -Давай.
  
  
  
  
  
  
  5. Стихотворения
  
  
   Давайте посчитаем, сколько стихотворений в день надо сочинить, чтобы Дьявол пригласил вас на чемпионат.
   Вы спросите - почему не Бог? А просто. Потому что вы и так - Бог. Просто не желаете этого признавать. С кумирами жить веселее. Это - хлеб из карманов часа Ч.
   Но, найдя в себе силы признать свою роль, вы тут же изменитесь.
   Приходите в Бюро.
   -Я хочу записаться на соревнования.
   -Хорошо. Напишите 200 стихотворений.
   -Прямо сейчас.
   -Нет. Вам срок - три дня.
   -А качество?
   -По крайней мере, вы должны быть на одной ступени со всеми поэтами золотого и серебряного века, вместе взятыми.
   -А если я не смогу.
   -Нет, вы, конечно можете прийти к поэтам, например, Москвы, и там вас встретят с распростертыми объятиями. Но в четвертой лиге завсегда хорошо. Но даже если мы вас и пропустим, что же вам делать? Что, если вы встретитесь с игроками высшей лиги.
  Нет, мы не говорим пока про Дьявола! Вы согласны?
   -Я попробую.
  
  
  
  
  
  
  
  6. Письмо от Александра
  
  
   "Такой вот я работник, другой мой, Влас. был такой магазин cd-дисков, в котором из обложек дисков выходили мёртвые. Ну, живые не выходили. Но некоторые, кто был жив, у них тоже кто-то выходил - я имею в виду, диски, коробки.
   Я точно не помню, почему кто-то выходил. В этом магазине был сисадмин, и он писал книгу про то, как можно увидеть мёртвых и в чем суть. А я сидел в сети и общался с этим сисадмином, и он все свои мысли мне рассказывал.
   Тогда мы решили писать две части. Он знал больше и писал главное, а я писал что-то еще, я не понял, что именно. И так продолжалось долго, а он включал камеру мне, и я видел, как ночью мертвые ходят между полками с дисками.
   Ну, поначалу ходили известные разные люди. Выйдут себе из дисков и идут.
   Но меня это не сильно волновало. А волновал вообще метод общения с мертвыми. И вот, в том магазине был корпоратив - работники собрались и столы поставили, и водку пили, и их было много. А сисадмин от стола отходил и передавал мне кадры. И кругом было много мертвых. Но конечно, их не видно было - был метод просмотра фотографий еще. Так не видно, а если ты владеешь, то видишь. Мертвые выглядели точно так же, только немного с сеточкой.
   И вот, когда мы написали большую часть книги, был еще корпоратив. И сисадмин предложил мне прийти, типа как можно было товарищей приглашать, и там уже вживую пообщаться с мертвыми.
   Я пришел в магазин, уже будучи при оружии, при методах. А когда методом владеешь, мертвые не произвольные выходят, а твои собственные - из всяких там твоих прошлых жизней, отовсюду. И вот они вышли и сидели везде, их было много. Я стал на всех них смотреть и расспрашивать, кто они, что они думают.
   Я, в общем, узнал мало, но наблюдение мертвых дало представление, что смерть - это не совсем такая полная яма, в которую ты провалился, и всё. Хотя внешне все выглядит именно это так, но это - когда методов нет. Когда методов нет - то вообще никак не выглядит. Смерть, и смерть себе.
   В углу стола сидела какая-та тетечка, я расспросил ее, она рассказала, как она жила в Чили. Ну, ничего особого не рассказала, просто делилась там - как в магазин она ходила, как по хозяйству что делала, и она даже подробности всё больше из второй половины жизни рассказывала, а молодость она забыла, то ли вообще стёрлась она.
   Ну а потом я вдруг подумал, что я не в магазине CDдисков, а в магазине виниловых дисков.
  Вокруг также были люди. Они брали винилы прослушивать - возле кассы можно было
  
  
  
  7. Мизия
  
  
  Если была бы судьба сразу узнать, где он, Мизия? Прийти, поймать в теплой кровати, пустить пулю в лоб, и всё на этом.
  Мизия!
  Я курил на балконе, содрагаясь от ненависти. С другой стороны, зачем она, ненависть? Что он мне сделал? Но тут было что-то скрытое. Я понимал, что даже если бы и не задание, я бы и так - искала бы его, искал, пусть бы закопало меня само время!
  Но всё это - время. Всё это вода. И мне еще говорил Толя:
  -Мизия! Скоро мы его возьмём.
  И они его взяли. А дело было так. Толик нанялся в аргентинску армию. И жил он там долго. Существуют записки. Целый дневник. Страшно интересно, страшно затейливо. При чем, всё это было долго, а Мизия не знал, что ради него живёт с нуля человек. Да, всё это говорится только для того, чтобы понять всю трудоёмкость процесса. Вся жизнь ради выстрела. А он - резкий и тёмный. И у меня не было к нему уважения. Хотя я, порой, интерисуюсь биографиями, интерисуюст судьбами. Например - маньяк. Почему у него в голове так?
  Нет, Мизия не маньяк. Он не интересен.
  В тот день устроил теракт. Был взрыв, было много тел. Еще, он увлекался огнемётом. Соберет людей, и - кнопочка. Огонь, поглощение. И опять же скажу - например, я думал об Анотолии Онуприенко. Конечно, я не испытываю симпатии, но тут есть первичное дыхание демона, при чем, по факту никакого демона нет. Это игра слов. Нечто перманентно-звериное смешано с человеческим. Всё дело именно в смешении генетическом. А убийцы среди медицинских работников? Гарольд Шипман, Джон Бодкин Адамс, Дональд Харви, Рональд Кларк, Марсель Петье, Максим Петров, Василий Кулик? Каков список зверьков?
  Например, сидишь ты за компьютером. Твои условности переводятся в машинный язык. И ты пытаешься понять. Нет, ты пытаешься разжижеться в чувствах. Словно бы надо поносить чужую шкуру.
  Мизия мелок и сер.
  Ладно. Вот, допустим, Сергей Ткач. 8 изнасилований, 30 случаев возможных изнасилований с убийствами. Дилетанты думают, что останавливают зло, но это - обязательный кусок системы.
  Белов, Владимир Борисович, ховринский маньяк.
  Головкин, Сергей Александрович, 1959-1996.
  Малюк, Виктор Иванович, убийца по объявлениям.
  Чёрный, Сергей Анатольевич, ленточник.....
  Толян же не справился. После теракта они зажали Мизию в горах. У того кончился бензин, он валил налегче. Тело точно было. В чем причина?
  Ведь было тело? Он был убит. Что-то тут напутано. Но, впрочем, возможно, виноват парадокс времени.
  Наверное, я и теперь повторяю это как поэму. Без зла, даже без цели, а просто как поэт-песенник.
  Всё, хватит с этим.
  Я скажу, что есть такое место. Это таинственный порт, я скажу это, чтобы отвлечься. Не могу думать, не могу говорить о тех людях, которых не люблю.
  Я там был. Стоишь, и ветер холоден. И в бухту заходят гигантские корабли. Они больше обычных во много раз, были и железные, но - всё больше деревянные. И все они говорят. Ты слышишь голоса кораблей.
  Я не знаю - может, это и голос судьбы, но какой судьбы? Из каких океанов они пришли? Один из кораблей спросил у меня: чего я стою, чего я жду?
  Я и правда ждал. Это был греческий корабль, и мне казалось, что и я там живу, в той невероятно темно-синей дали, в глубине океана времени, и вот, он вышел и показался, и глаза на корме нарисованы специально для того, чтобы на меня смотреть. А следом - средневековый галеон. И ветер с моря оживляет во мне все части сознания, и кажется, как только ты превратишься в прозрачный воздух, в само время, все тайны откроются тебе, ты будешь самым свободным существом.
  Помню, мы говорили об этом в столовой. Об этом порте. Да, там был кто-то еще. Я же потом был и в Таиланде, и там был выход в порт, в этот порт, был и во Французкую революцию в Марселе, и там меня постоянно к чему-то обязывали. Я хотел.... То есть нет, это было немного раньше. А в революцию, я хотел убить одного чувака, но его убили другие.
  В тот день был разговор с другим чуваком, который представлялся как Жан.
  -Водка, - сказал я, - зачем ты её сюда пронёс?
  -О чем ты?
  -Сейчас узнаешь. Ты играешь некую ключевую роль в местных процессах. А теперь - водка.
  -Что тебе с того?
  -Завод-изготовитель?
  -Уж не в курсе ли ты, приятель?
  -В курсе. Потому и спрашиваю. Ты, стало быть, стукач местный. А я, может быть, хочу быть стукачом глобальным.
  -Что ты? - он испугался.
  -Видел Мизию?
  -Да. Видел.
  -Где и когда?
  -Он в Париже.
  -Что делает?
  -Мне кажется, он пытается научиться есть человека.
  -Разве он людоед?
  -Ты бы его видел.
  -Я его видел.
  -И что? Ты меня не заложишь?
  -Я ищу Мизию. Нет, ты мне так не понравился, дружище, честное слово. Ты себе не представляешь, я даже хотел тебе засунуть ножик под ребро. Но, честно говоря, всё так, как есть. Думаешь, мне нравится Робеспьер. Нет, не нравится. Люди одинаковы. Только мы, наверное, не одинаковы. Но есть ли у тебя жратва?
  -Есть колбаса.
  -Таллинская, небось.
  -Миланская, Черкизовский мясокомбинат.
  -Точно. Еще бы, от миланской только название. Давай. Жрать хочу. Постоянный голод. Постоянное мучение. Ты знаешь, я держал себя в седле. Нет, я не про лошадь. Я морил себя голодом, чтобы у меня усиливалось ясновидение - я пытался увидеть Мизию таким образом, и его следы были очевидны - но теперь я устал, и честно говоря, во всем виноват ты. Нет, правда, скажи спасибо, что я тебя не убил. Ведь и глазом бы не моргнул. Мне бы ничего не было бы. Производственная накладка.
  -Я так тебе противен?
  -Да что ты, девушка, что ли? Давай пить! Давай бухать! Посмотри, какое время на дворе. Какие перемены. Ты видел порт?
  -Какой именно?
  -Спрашиваешь, значит, в курсе!
  
  
  
  8. ФСБ
  
  
  ФСБ - болгарский ансамбль. Так себе поют. Но Дро прыгал от радости:
  -Смотри, Влас, смотри! ФСБ в Москве.
  -Эка невидаль.
  -ФСБ!
  Делать было нечего, и мы выдвинулись на пивняк. Воронежская осень прекрасна. Знаете, если выйти за Левобережный и там идти, вдыхая лесное. И ведь ничего не надо человеку. Лес, и всё тут.
  Только лес!
  Леса одинаковы везде, но лучшие леса - в СССР. И нет больше такого мира, а кто его не видел, тот напрасно жил. Но разве стоит ругать, например, если ты живешь в 1 века до нашей эры? А там лес - огого. Там еще тот лес!
  Теперь о том, как подключится к Википедио. Дро использовал Зум-Траффик. Включает, цепляет до телика, и там - на высоковольной лампе - искра. У нас был ящик с лампой 6П 45С. Это так душевно, вы себе просто не представляете.
  6П45С!
  Живущие после, живущие до, вы не живёте. А что до поколения пепси, то понятно, его придумал Витя. Никакого поколения пепси нет. Есть только заговоры, прочие дела, мы этого не касаемся.
  Давайте пройдем в глубь душевности:
  
  Тетрод выходной лучевой для работы в выходных каскадах строчной развертки телевизионных приемников цветного изображения с отклонением луча 110 градусов.
  Оформление - в стеклянной оболочке. Масса 140 г.
  Междуэлектродные емкости, пФ
  
  Входная 55. Выходная 20. Проходная не более 1.5.
  
  Номинальные электрические данные
  
  при Uн = 6.3 В, Uа = 50 В, Uс2 = 175 В, f = 50 Гц и Uс1имп = -10 В
  Ток накала, А 2.5 +- 0.2
  Ток анода в импульсе (при Q = 10), мА не менее 800
  То же при Uн = 5.7 В, мА не менее 700
  Ток анода в начале характеристики (при Uс1 = - 200 В), мкА не более 100
  Ток 2-й сетки в импульсе (при Q = 10), 150 мА не менее 150
  Обратный ток 1-й сетки (при Uа=200 В, Uс2 = 280 В, Rн = 180 Ом и Rс2 = 3 кОм), мкА не более
  Отношение тока анода к току 2-й сетки в импульсе не менее 7
  Внутреннее сопротивление, кОм не более 2.5
  Время разогрева катода, с не более 90
  Наработка, ч не менее 5000
  Критерии оценки:
   обратный ток 1-й сетки, мкА не более 10
   ток анода в импульсе, мА не менее 640
  Электрическая прочность при Uа = 400 В, Uс2 = 300 В, Uс1имп = 200 - 250 В, Uа.имп = 6 - 7 кВ, Iк.ср = 380 мА, Rс1 = 2.2 МОм, Rс2 = 5 кОм, f = 16000 +- 4000 Гц, тимп = 15 +- 3 мкс сохраняется
  
  
  Предельно допустимые электрические величины
  
  Напряжение накала, В 5.7 - 6.9
  Напряжение анода, В 400
  Напряжение анода при включении лампы, В 700
  Напряжение 2-й сетки, В 300
  То же при включении лампы, В 700
  Напряжение анода в импульсе (при т = 18 мкс), кВ 8
  Напряжение 1-й сетки отрицательное, В 300
  Напряжение между катодом и подогревателем, В +- 100
  Напряжение на лучеобразующих пластинах, В 50
  Ток катода (средний), мА 500
  Мощность, рассеиваемая анодом, Вт 35
  Мощность, рассеиваемая 2-й сеткой, Вт 5.5
  Сопротивление в цепи 1-й сетки, МОм:
   при фиксированном смещении 0.5
   в схеме строчной развертки со стабилизацией 2.2
  Температура баллона, град. С 260
  Устойчивость к внешним воздействиям:
   ускорение при вибрации на частоте 50 Гц, g 2.5
   интервал рабочих температур окружающей среды, град. С
  
  Ужасно всё это. Но меня наслаждают эти цифры. И вот, Дро щелкает контактом по колпачку лампы, и вот - есть связь.
  -Алло! Алло! Это Википедио?
  -Нет. Это Векепедио.
  -Ладно. Сойдет. Дайте коннект.
  -На, держи.
  
  После чего у нас есть возможность слушать группа "ФСБ", душевная разлей-песня из Болгарии, 88 год, 93-й, нормально. Какой у нас год - я уж не помню.
  Я лежал на диване. Это была определенная стадия медитации. Я человек творческий. Нужно постоянно что-то читать, что-то наблюдать.
  Когда человек задает вопрос себе - как выражать те или иные вещи требуют потребления методом в словах. Можно быть минимальным. Я открыл коньяк "Нистру". С горла не пил. Вообще, не знаю, надо ли с горла употреблять такие вещи, потому что это, к примеру, не шампанское.
  Да, а вот с ним - вы просто летчик в полете за серебристым гоневом. В осеннем Воронеже нет ничего эпичного. По радио поют пионеры. По телевизору тоже поют пионеры. Кругом - пионеры. Можно словить шизу. Хочется говорить стихами, но у меня нет сил на это. Какие такие стихи?
  Дро получает сведения из Векепедио. Я наливаю. "Нистру" напоминает горючее. До этого наш автомобиль вроде бы стоял, но теперь он двинулся вперед.
  Едем.
  -Ну и что ты? - спросил я.
  -Меня подвинуло. Как тебе такое выражение.
  -А кто пойдет в магазин?
  -Мне кажется, надо чем-то заняться. Ожидание - словно тетива натянутого лука.
  -Да, - ответил я, - но стрела может никогда не полететь.
  -Нет, она полетит. Так всегда. Она может сто лет не лететь, но всё равно полетит.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  9. Письмо от Александра.
  
  Александр пишет: "Я уже был в Доме Жизни и Смерти.
  Серьезность этого места нельзя отрицать.
  Сие можно рассматривать как продолжение тематики жизни смерти и рождения.
  Начало было дурацким. У Костя покойный жил на каком-то 10-м этаже. И у него была в квартире дыра. В полу. Смотришь - и видна не соседняя квартира, а - самый низ, машины ездят. А дыру можно было одолжить. Или взять.
  И я Косте говорю - Костя, закрой дыру, упадешь. Он говорит мол - да ну, не упаду! И вот, дыра у меня дома, и я смотрю - далеко, далеко, внизу чо то такое. И я ее забетонировал. И вышел - а лифт был такой - вот-вот упадет. И очень долго продолжалась тема про то, что лифт вот-вот упадет. Я на нем ездил, а он все не падал.
   Наконец, были следующие события. Костя упал таки в дырку и улетел. А я дома сказал - а нет, не надо больше дырку эту закрывать. Ей наоборот, надо открыть, и она превратится в зеркало.
  Я открыл, и она превратилась в зеркало, в картинку.
  Но в этой части все фиг поймешь.
  Потом я залез на крышу. Ну, думаю, важно. Посмотрю. И тут оказалось, что с крыши можно идти в горы. Ну, так, смена сюжета. И вот я иду, и со мной - какой-то чувачок. И пришли мы в какие-то запретные места. А наверху стоит храм. А храм этот не простой - это место, которое сохранилось от Потопа. Единственное место. И там что-то такое хранится.
   И вот, осталось сделать финишный рывок. И мы пошли наверх. И пришли в храм.
   А там никого нет. Но туда нельзя заходить. Там лежат вещи. Типа - перманентные вещи. Воспоминания о Вещах люди записывают в поздних учениях. А так как допотоповских документов нет, то поучается, что записывают не то, что было, а что удалось сохранить, плюс время эти знания исказило.
   А тут оно было в чистом виде.
   Мы стали предметы смотреть. И там было высохшее существо. До потопа оно считалось святым. А на ковчег его не взяли. И таких существ больше нет.
  И тут оказалось, что нельзя трогать это существо. А я потрогал.
  И мы пошли назад, и с меня стали сыпаться жуки и черви. И типа - вот-вот что-то плохое будет. И чувачок говорит - мол, это все, конец.
  А я какое-то слово произнес. И черви исчезли. Оказалось, это был вроде как код. Я поворачиваюсь, а древнего храма нет, и появился запретный храм. Но суть простая - все знания всегда находятся внутри самого человека. Он сам об этом не знает. Потому, вообще искать ничего нигде не надо - Бог все заложил в человека. Просто - ищи там, где оно спрятано, а не бегай, не странствуй.
   И на входе появились ребята.
  Один говорит:
  -Привет. Заходи. Ты можешь попасть на закрытую территорию. Это - храм личности. Он есть всегда, вне зависимости, жив человек или нет.
  И я вошел.
  Прихожу в комнату, там встречаю девушку. Оно говорит - я мол какой-то такой мастер, я тебя тут проведу.
  Мы вышли из дверей и оказались в кафе.
  Девушка говорит:
  -Отсюда можно выйти куда угодно. Но это не важно. Сейчас проведем сеанс просмотра храма личности.
   Тут же уселись вот ребята из храма - ускоглазые какие-то. Типа тибетские монахи.
  И я погрузился в транс. Вышел из себя, вошел в дверь и оказался на улице. И слышу голос девушки:
  -Мол, ты себя можешь идентифицировать?
  Я говорю:
  -Да.
  Она говорит - в храме личности содержится полная информация о личности, и о всех реинкарнациях. На каком языке ты говоришь? Я говорю - на итальянском. А ты мол знаешь, кто ты и где ты? Я говорю - да.
  И я стал ходить по каким-то отрезкам какой-то жизни.
  Пришел в библиотеку. Она снова спрашивает - ты знаешь, где ты? Я говорю - да, в Риме. Спрашивает - что тебя тревожит? Я отвечаю - мол, тревожит, что умер отец, и третье, и десятое.
  И дальше я пошел. И пришел в горы.
  И снова слышу голос девушки - а ты тут был? Я говорю - да. Сейчас - 38-й год. Я тут катался на лыжах. Это - там-то и там-то.
  Тут меня стало дергать, и я стал кричать. Кричать, плакать, ломать. Она говорит - это ничего. Это ты рождаешься. В обратную сторону. Есть такая фигня, как слияние личности - себя с собой. Это когда личность владеет собственным храмом и сама отвечает за свою жизнь и смерть. И тогда нужно быть в курсе, как ты жил, кем был и прочее. Это типа условие.
  И я испугался, подумал, что я кричу, а люди слышат.
  Потом я кричать перестал.
  А потом все закончилось, я вышел назад в это кафе, простился с девушкой и проснулся, ощущая, что со мной чо то не в порядке.
  
  
  
  10. Были ли видики?
  
  Мы говорили.
  -Слушай, а судьба где-то видик взять? - спросил Дро.
  -Нет, по ходу, - ответил я.
  -Почему?
  -Наверное, еще не изобрели.
  Водки не было. Да и не хотелось. Была "Старка", была "Плиска", а также на пробу я взял вермут "Золотая осень". Но я и был в курсе, что это борматуха, я ж ни с кем не спорил. Дро познакомился с какими-то соседями, но не про подъезду, а через подъезд. Просто так, видимо. Хотя, конечно, не хватало развлечений. Виниловый проигрыватель уже был приобретен, но кайфа не доставало. Наверное, нужно было купить "Кругозор".
  -Родопи - не то, - заявил Дро.
  Я ничего не отвечал.
  -Вот, смотри.
  -Чо там? - говорить не хотелось.
  -Сигареты "Охотничьи".
  -Покурим?
  -Оставить?
  -Да, нет, я так возьму.
  
  Вечером казалось, что на улицу и выходить нельзя. Осень тугая, холода еще нет, но уже немного обломно, если не одетый. Видики? Нет, в конце 70-х выпускалась какая-та модель, но навряд ли советский потребилетель её получал. Что касается забугорного, то это навсегда ценилось, но это трудно, типа восхождения на Эверест.
  Что там, в этом сумраке?
  Я думаю, если Мизия уже здесь, он тоже ощущает, как усталая листва хватает желтизну.
  
  
  
  
  
  
  11. Виды дверей в СССР
  
   Дверь предназначена для выхода на улицы СССР. Можно выходить самостоятельно. Можно - с другом, с подругой. Собачку не берите - она там еще потеряется, и будет катаклизм. Это все равно, что насыпать песка в двигатель. Правда - хуже, конечно. Не песок, порох. Тут можно вспомнить, как некогда мы тренировались. Вот так. Это было и давно, это было и недавно. Но это было и как бы вне времени.
   Мы открыли дверь и оказались на улице имени Ленина. Не знаю, какой был именно год, но цели не были заданы.
   Там, за шторами души, говорили эпатирующие. Шахматы легчали. Люди усреднялись - раньше, конечно же, мы бы узнали много опережающих понятий, а также линию границы - интеллектуалы-ботаники, и - вся остальная масса, по большей части одинаковая.
   Конечно же, жители Москвы - это отдельный вопрос. Мы их не берем. Россия, Русь - она большая, она - бугристая и зеленая, до самого океана, где льды ждут. Льды зовут.
  Киты...
   -Как ты думаешь, какой год? - спрашивает Дэн, учитель.
  -Надо газету купить.
  -А ты деньги не забыл?
  -Что ты. Печатал на принтере всю ночь.
   И это правда. Я их так и делал. А что же? Мы вышли через дверь в СССР. Задача наша простая - посетить пивняк, постоять там (в эпоху СССР много стоячих мужских пивняков), затем пройтись по магазинам и купить продуктов. Большего не нужно.
  Высокая цель есть сгусток. Производить непросто, порой, даже заменители сгустков. Уж не говоря про образцы высокого искусства.
   -В романе должен быть смысл, - говорит Дэн.
  -Нет, не должен, - отвечаю я.
  -Ладно. А почему ты не написал ни одного романа, в котором бы не было смысла.
  -Всегда есть смысл. Точно, - говорю я, - но пусть будет первый, в котором его нет ни грамма.
  -Тут тоже много смысла. Просто люди подумают, что СССР - это символ.
  -Да. А мы просто пьем тут пива.
  -Ерша? - спрашивает мужик, попивающий поодаль.
  -Давай.
  Он достает водку. Но это самогон. Но какая разница.
  Ерша!
  Про год мы забываем. Я покупаю в магазине рыбные консервы, консервированные помидоры, разннобразные напитки и отправляюсь назад, в дверь.
   Буквы едут. Сентенции управляемы движением смысла. Я не один. Мы вместе.
  Уже тогда я себе уяснил. Хочешь выпить - не пей. Иди в СССР. Выпей там. Алкоголь широк. Но он, конечно, и не друг. Его надо еще суметь понять.
  На пивняках, конечно, пиво разбавленное. Надо искать нормальное. Но можно и найти хату, набрать нормально "Жигулевского", пробовать.
  -Помнишь, был популярен "Миллер"?
  -Ага.
  -Разве он лучше?
  -Нет, просто люди отвыкли от вкуса пива.
  -Правда. Что же, уже нет пива?
  -Нет, видимо.
  -А тогда ругали?
  -Тебе то что? Пей.
  
  
  
  
  
  
  12. Сомово
  
  
  
  
  Всё это было всем. Так и надо говорить. Я вышел уже на следующий день, еще - за "завтраком туриста" и "Ркацители". Удивительное вино, и пить его надо стаканами по 0.5, как чай или молоко. В голове свежеет. На коже рук оседает удивительная прохлада. Будто ты - некая поверхность, на которой суждено собраться инею. Знаете, вот так у железа. И не зря говорят, когда ругаются - железа мать!
  Ну, попробуйте еще так же. Мать твою за ногу! Ну, можно пробовать и другие предметы. Стекла мать! Звучит? Не знаю. Урана мать! Слишком интеллектуально. Тогда надо еще сильнее - бериллия мать! Ну, все это словоблудие.
  Потому иней может оседать и на бетоне. И на крыше, конечно же. Ну и человека тоже есть крыша, и когда он пьёт настоящее "Ркацители", то этот недюжинный свежак всегда с ним. Его можно не прятать в карман. Он с тобой. Он с тобой.
  Ты делаешь этот морозный глоток, ты словно фин, или финн, как правильно? Предположим, ты сам Дед Мороз, и ты срезал ёлку, ёлкеа бухая, кричит, просит секса.
  Словом, я заговорился. Потому что после этого я поехал в Сомово. Я знаю - это место, где нечего делать. Существует диструктивное. Это вот как бывает сопутствующее. Если ты любитель магазинов, то там ты его и встретишь. Всё это касается магазинов Советского Союза, потому что там, откуда мы вышли, есть всё, но это не уменьшает пагубное влияние беспонта на души населения. Они затрагивают и меня.
  Так вот, я просто сел на автобус, мысли мои были практически вешними птицами. Многое, что мечталось. Сомово. Что там делать? Ужасное место, сосны, сосны, железная дорога, и... Нет, когда был лозунг "Внимание, они уже здесь", я тогда сразу же подумал про Сомово, потому что где ж им еще быть?
  На свете есть еще и другие места.
  Мне есть, что вспомнить. Однажды Шеф собрал нас и спрашивает:
  -Ну что мальчики, кто поедет гасить?
  -Гасить? - спросил Родной (это у него фамилия такая). - А чо гасить? Сейчас сядем, накроем, и будем гасить.
  -У тебя, гляжу, язык заплетается, - заметил Шеф.
  -Да. Но у меня отмастка. Я бухал.
  -Где ж ты бухал, родный?
  -Не родный, а Родной. Хотя какая разница, комманданте. Я был на Торгуге.
  -Ром привез? - спросил Мурат.
  -А ты привёз насвай? - стал кривляться Родной. Было видно, что он чуть ли не в доску.
  -Ладно, проехали, - сказал Шеф, - может поспишь пойдешь?
  -Извините, - ответил Родной, - на работе я в форме. Издержки.
  Тут и я был, и Дро, и Семёнов, и Славик Обезьянских, Тодди, еще много ребят, которых я не знал, так как всех нельзя знать, были приборы, они тоже у нас работают, и я их тоже не знаю. Это другой отдел. С одним прибором я дружил, это был ДС-80, такая железка на колёсиках. Когда наливали, он выливал напитки в отверстие датчика для анализа среды и громко хохотал.
  С ним было весело. Я раз был с ним на задании. Нужно было просто проскочить по улицам, и вот, мы были там - ни время, ни место, ни язык я не мог идентифицировать. Наверное, это было чистое нигде. Кругом было также полно всякого электронного барахла, многие фиговы роботы служили человеку, но сами человечешки подвыродились, стыдно смотреть было.
  Я был уверен, что там царит сухой законон и запрещено курение. Но оказалось, что ни то, ни другое - то есть, раньше такое было, а когда эти самые человечешки выродились, уже и не нужно было запрещать, при чем, можно было запросто забухать где-нибудь на скамейке. Но мы нашли один кабак. Там людей не было, но также имели место приборы.
  -Позорно, - сказал я, - пьяные железки.
  Все посмотрели на меня.
  Так вот, ничего там больше и не было, но ДС-80 был отличным собутыльником. Хотя у него нет головы. Он просто есть цилиндр с колесиками. И всё тут.
  А что о Шефе, так он и говорит:
  -Надо провести зачистку.
  И ждёт. Ждёт - кто ж из нас самый кровожадный, кто хочет учинить резню. Я стал волноваться - меня, как чувака ответственного, могут отправить в обязаловку. Я ничего. И руки у меня откуда надо растут, но всё равно - как-то всё это не по мне. Без Бэ.
  Потом вызвалась молодёжь. Им выдали ножи, и они удалились. Но в истории ничего такого не было. Наверное, и была резня, или зачистка. Могло быть так: сначала - высадка. Прилёт. Анализ земли. Потом, ловят людей, также для анализа. Вставляют в уши железную спираль, втыкают в глаз электронную иглу, дергают за нервы. И тут появляются ребята, достают ножи, всех режут. Трупы упаковывают и консервируют в спецпакетах. В тарелку кладут заряд взрывчатки и отпавляют по обратному адресу.
  Впоследствие я поговорил с Шкафом Бабаяном, который туда ездил. Неплохой пацан.
  Он говорит, мол:
  -Лучше всего класть в тарелку V-газы.
  -А чего так?
  -Мрут, как мухи.
  -А ты проверял?
  -Тебе то что.
  -А что, если они нам пришлют?
  -Если пришлют в Америку, то ладно. А нам-то чего? На Руси выжить - подвиг. Что нам V-газы?
  Оно, может, и верно. Потому такие мысли и были в моей голове. То есть, какие такие мысли? Я думал, надо было всё ж прошвырнуться по переферийным магазинам и поискать "Гавана Клуб". Но в какие годы он продавался? Продается ли он сейчас. Если вы заметили, всю эту цепочку я выстроил именно для того, чтобы сказать об этом прекрасном напитке. Заметьте. Родной - ром - последующий рассказ - и вот - мои помыслы.
  Водка - водкой, но не водкой единой. Сорт пива один. Вина завались. Нет, надо бы, может, иваси, с картошкой, с луком, с маслицем. И слюнки так и текут. И я даже не думаю о том, что мы до сих не сняли никаких герлов, чтобы развеять тоску биологическую.
  Наверняка, Дро вышел снова в Википедио, и там прочёл слова Сталина о водке.
  "...Кстати, два слова об одном из источников резерва - о водке. Есть люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках. Это - грубейшая ошибка, товарищи. Ежели у нас нет займов, ежели мы бедны капиталами и если, кроме того, мы не можем пойти в кабалу к капиталистам, не можем принять тех кабальных условий, которые они нам предлагают и которые мы отвергли, - то остается одно: искать источников в других областях. Это всё-таки лучше, чем закабаление. Тут надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются...."
  
  Я предчувствовал. В Сомово, тем более, я ехал не просто так. Дро обнаружил детализированные альфа-колебания, 2 куба по 0.12. Мы даже и не думали. Мы выпили, и я поехал. Вдвоём ехать нельзя, если там что-то опасное, то ни к чему два трупа. Да и что вы - боюсь ли я чего? Скажете еще чего.
  Приехав в Сомово, я зашел в хозмаг. Просто зашел, поностальгировал. Да, товару было много, весь он приводил в трепет. Потом, на моём пути был тот самый дом.
  И во так думал: если они, сволочи, завсегда пасутся именно в Сомово, то это могут быть те самые. Ну, может быть, прислали нам в обратную открытку. Я зайду, а тут - V-газы. Как не погореть на них? Ладно еще, Зарин.
  Мне повезло. Прямо на улице в кружок закруглились бухарики.
  -Мужики, налейте, а, - сказал я, - а то помру.
  -О, мужик, гаси, - ответили мне.
  Пили они самогон, из четверти. Закусывали арбузом. Густо, конечно. Обычно на таких процедурах либо занюхивание волосами товарища, либо кусочек хлеба на всех. Поэтому, считай повезло. Но это знаете, это ж 82-й год. Любому желающему на улице наливают гранёный стакан. Нормально. Люди не злые. Они живут в лучшем мире. Больше нет таких миров. Везде, во все остальные эпохи, народ жмётся, зимой снега не допросишься.
  Я выпил не закусывая.
  -Молодец, паря.
  -Ну ладно, пойду я, - сказал я.
  Это нормально. Это сейчас так нельзя. Но правда и не знаю я никакого сейчас. Где сейчас?
  Эх, поговорил бы я про время. Ведь я еще и писатель. Но я шифруюсь. И правильно. Нельзя быть просто писателем. А то мало ли чего.
  Пишу я и для души, и для денег. Работал я, например, с порнороманами. Меня ценят. Но там, где там.... Хотя нет, не ваше дело. Не буду всего этого раскрывать.
  Когда я вошел в тот дом, уже было понятно, что будет пахнуть жаренным. Двор - сосны. Нехорошо как-то. Как будто люди в лесу живут. Ребёнок на крыльце с фоном - я сразу определил, что от него идёт четкий и уверенный фон. Урановый, должно быть, ребёнок. И потому, никого не спрашивая, я вошел внутрь. И там она сидела за столцом. Вся такая в юбчонке, вся такая светящаяся своим взглядом - некая Алиса Селезнёва, рыженькая, правда. Ей бы прямо оттуда, из Сомова, на бал. И там бы она кружила в танце с офицером - он бы отправился на войну, а у неё из груди вы выскочила железная штучка с шипами.
  Ведь что такое любовь? Идешь ты по улице, и видишь, и говоришь: дэвушка, дэвушка, и всё такое. Но даже и смерть можно любвить, но не безмолвные жуткие болванки.
  Да и с человеком можно поиграть на револьверах. Кто быстрее. А с ней - никогда. Вот так и теперь случилось.
  Я быстро сработал, но она, эта Алиса Селезнёва, первой засадила в меня электромагнитным зарядом. Я отлетел к дверям. Автощит, штучка, которая выстроена мне прямо в мозг, сработала надежно. Зато ответный удар на заставил себя долго ждать. Я брал с собой пару авторучек с мезонным разрыхлителем.
  И всё правильно. Это была Арфа-Даша. Я подошел, она дергалась в конвульсиях, из пробитой груди сыпались искры.
  -Такая ты, сучка, - проговорил я.
  Надо было валить .Что до ребёнка, то, скорее всего, он выполнял роль антенны, и я не справился о нём. Я вынул лазерный нож, ударил по черепушке и отскочил - у них, у сволочей, всегда стоит какая-та резервная гадость. Даже когда все системы поражены, она может выпросить вперед какую-нибудь замечательную прибамбасину - и она оттяпает тебе в лучшем руку.
  Унтевскому, насколько я помню, вот так отрезало голову. Нет, он потом жил. Голову отвезли в институт. Там она стояла, с трубочками, с разными растворами. Приходили друзья, спрашивали, как же ты, товарищ, теперь?
  Он отвечал: мол, и так неплохо. Страсти прошли. Ветра улеглись. Живая голова - это очень даже концептуально. И все мы думали - а может, и прав он? Может быть, стоит отказаться от тела и жить сугубо вот так, жить по жизни шаром.
  И тогда звонит тебе, например, друг.
  -Как ты, дружище?
  -Нормально.
  -Как сам?
  -Живу по жизни круглым, друг. По мелочи не заморачиваюсь.
  -Употребляешь?
  -Да. Бухаю Кантом. Бухаю Ибн Синой. Сенека - он слабый. Сладковатый. Монтень лучше. Но раз брал Монтеня самопального - ох, и пробивает.
  Ну, я и не знаю, что теперь с ним, с Унтевским. Может, он и сейчас в виде головы обитает - да и правильно, если нравится. Я так считаю.
  Но что же было дальше? Нет, в конце концов этот чертов ребенок таки вошел и стал гасить по чем зря, у него был какой-то лучевой прибор. Всё это грубо и гадостно, и, конечно, генератор меня снова прикрыл, иначе бы я сделался ципленком. Я же его загасил только с пятого раза. Дом к тому моменту уже полыхал, как пирамидка из спичек. Без электронного прикрытия я бы не выбрался. И вот, на выходе, я напоминал парня, который вышел из ада. Более того, на заднем дворе стоял моцик - "Восход 3М". Я был объят пламенем. Электронные волокна плелись, и голова от этого жутко трещала, так как нельзя, чтобы живой человек легко переносил все эти имплонтанты.
  Я завел моцик и поехал. Огонь не сдавался, сволочь. Это было опасно для проводов. Как же всё вот так? Огненный мотоциклист. Потом, в народе, будет ходить эта легенда.
  Но фиг. Фигушки. Кина люди еще не обсмотрелись, скажут - просто, какой-то местный подпалился и валил, наверное, вор. Потому и хату поджёг.
  Когда я прибыл, мы всерьез употребляли. От автощита по голове ходили дурные волны.
  Мы начали с портвейна "Хирса".
  Настоящее вино, даже если оно не настоящее, но эсэсэровское, быстро снимает радиацию и прочие нехорошие дела.
  -Загаси пузырь, - посоветовал Дро.
  -Не, давай. Виноград?
  -Да, закусывай. Ты не заметил, какая модификация Даши была?
  -Седьмая.
  -У седьмой, если не ошибаюсь, разрядник на 500 киловольт. Если засадит, то конец.
  -При чем здесь разрядник? - спросил я немного нервно (так как правда - при чем тут разрядник, у неё есть и основной арсенал).
  -Да я просто. Когда она выполняет роль женщины, то может зажать. А потом, какая из неё женщина. Нет ничего хуже. Помнишь, Витю. Как его фамилия. Ну тот, шебутной.
  -Ну помню, - сказал я, - Петров, кажется.
  -Во, Петров.
  -Ты о том, что он баб резиновых коллеционировал.
  -Во-во!
  
  
  
  
  13. Мати Матияс
  
  Я один раз был чемпионом по прыжкам без парашюта. Об этом я рассказывал Дро в тот день, когда мы его увидели. Это был Мати Матияс, гоуст райдер, ездач. Он проехал по 20 лет Октября на своем тонком и худом мотоцикле, и у нас не было никаких шансов, чтобы его догнать. Но догонять его и не надо было. Нет, можно, что вы. О чем речь? Но не велосипеде же его ловить?
  -Кто видел Мати Матияса, того ждёт удача, - сказал Дро.
  -Кто тебе сказал?
  -Сергей Корень.
  -Ну, какой же он специалист?
  -Очень большой.
  -Он же подался на эстраду?
  -На эстраду идти, это тебе не поле перейти.
  Я представил себе, как едет он в тумане. Призрачный гонщик. Одинокий ездач. Мати Матияс. Он был открыт давно, но правда так и не установлена. Любой призрак - это смерть при загадочных обстоятельствах. Но если призрак этот проявляет себя ярко и открыто, озвучивая местность, давай людям возможность ощутить его материальную природу. Призраки любят какие-то особенные места. Ну, предположим, он проследовал к Ботаническому саду ВГУ, там остановился и стал газовать, привлекая внимание прохожих.
  Но ладно, откуда мне знать.
  Я знаю, что его видели и слышали и на других планетах. Эта информация, впрочем, не совсем мне доступна. Но был случай, например, с агентом Кошкиным. Он один раз, как раз на родине всего странного, в Кемерово, увидел, как садится НЛО. Он проследовал туда, забрался внутрь и думает - вот я вам покажу. Прилетим к вам, выйду, пеняйте на себя. Ну и для усиления взял с собой первача. И вот, взлетели. Он за ящиками спрятался, в грузовом отсеке. С горла попивает. И еще у него с собой был солёный огурец. И слышит - маленькие мерзкие зеленые гоминиды бегают, чирикают. А потом стали кашлять и дохнуть. В чем тут дело? А всё просто - они стали умирать от перегара. Ну, все и умерли. Кошкин выбрался из своего укрытия, сел за пульт, давай разбираться. Изменил курс и сел на Марсе. Ну, думает, спешить некуда. Пора отдохнуть. Гоминидов он сложил в холодильник, чтобы не портились. Прилёг, значит. Проснулся. Прогуляться, правда, возможности не было, так как скафандр под его размер не присутстсовал в арсенале местном. Тогда решил просто, на бреющем полёте, пошариться. Тут смотрит, пыль. Кто-то как будто едет. Он скорость сбавил, догоняет аккуратно. Смотрит - он. Несётся на своем моцике, в шлеме, в кожаной куртке, обычная земная шмотка. Призрачный гонщик. Мати Матияс.
  Понятное дело, что самогон у Кошкина закончился. Он повернул к земле, пригнал тарелку в Центр, там его похвалили, выписали премию, жена его купила себе домашний солярий и с тех пор была черная, как негра.
  Ну что же. Мы таки съездили в Ботанический сад, никого там не встретили. Пивняков в том районе не было. Купили "Вино крепкое яблочное". Вышли за дома. Сели на какой-то ящик. Потом, пробовали "плодово-ягодное грушёвое", пытаясь понять, в чем её суть. Я рассказывал:
  -И вот знаешь, я никогда не думал, что я умею прыгать. Но мы тренировались. Постепенно, конечно, все мы стали превращаться в машины. Биологические машины. И вот, однажды, мне предлагают прыгнуть. Первый заход - 8.10. Был жуткий переполох. Но этим всё не закончилось. Я прыгаю еще. 7.80. Потом еще - 8.60, и, наконец, 9.10. Тут же обо мне написали в газетах. Сказали, что я - новый рекордсмен мира. Я обратился к командиру, говорю - но вы же понимаете, так нельзя, чтобы обо мне судачили журналисты. Ну и что, может, я способен на 10 метров прыгнуть, или на 11. Ну, и дело замяли. Сказали, что это ошибка. И рекорд так и остался за Майком Пауэллом. Но потом, как-то мне подошёл Роберт Эммиян. Говорит на ухо - слышь, брат, я в курсе. Я в курсе.
  -Может ты брешешь? - спросил Дро.
  -Сам ты брешешь.
  Оттуда мы поехали на таксисте. Это был деловой такой мужчина по имени Ованес. Поговорили о шмотках. Поговорили о вещах. Ованес пообещал достать импортных сигарет и познакомить с девочками. На вечер взяли "ликер Южный желтый". Он был черезчур желтым. Хотелось пива, но фиг, пришлось запивать "Ркацители", по 0.7 на брата.
  -Как ты думаешь, захваченные тарелки использую по назначению? - спросил я.
  -Не знаю, - ответил Дро.
  -Ты ж врёшь. Ты знаешь.
  -Да не. Одну как-то стали пилить. А там был экипаж. Худые, это те, что прилетают опыты над американцами ставить. Ну, они видят, ребята злые. Надо бы и валить. А валить не вариант, тарелку прицепили магнитным захватом. Они стали открывать амбразуры и стрелять молекулярной кислотой. Что делать? Ангар разваливается на части. Пришлось подключить к амбразуре шлангочку и пустить винные пары. Вскоре всё затихло. Когда тарелку вскрыли, все уже были мертвы.
  
  
  
  12. Про юность. Тараканьи бега
  
  
   Надо сказать, что я всегда был человеком чрезмерным. Если гулять - то гулять. Если стрелять, то стрелять. Нет, стрелять сразу научиться нельзя. Но без ума сила не сила.
  Если по бабам, то не по одной бабе, а так - чтобы был список, чтобы стихи о грехе были настоящими стихами о грехе, а не жалкими высосами из пальца. Тут можно сказать, что именно по этой причине записки одних людей интересны, а других - нет. То, в чем нет лжи, что лишь приукрашено языковыми конструкциями, всегда будет интересно. Никогда не бывает интересно то, что не имеет энергетического резонанса. Именно поэтому невозможно читать почти всех фантастов - на 99.9%.
  Написать безэнергетический набор букв не столь сложно. Ну а если смотреть на потребность издателей - то есть - на копирование чего-то допустим, американского, только в стиле "варвары копируют и участся" - то и говорить нечего.
   Так вот.
   В году U. я организовал тараканьи бега. Я разработал весьма интересные правила. Была трасса. Трассу я делал сам. Из дерева. Красил. Потом, были специальные палочки для погоняния тараканов.
  Примерно правила были такие:
  
  - у таракана должно быть имя
  - заявка должна быть подана на листке в клеточку не менее за 15 минут до гонок
  - таракан должен быть обычный, рыжий
  - таракану перед гонкой присваивается номер
  - разрешается наносить краской номер на спину таракана
  
  Были штрафы:
  
  - за то, что бежит в обратную сторону
  - за то, что нагадил на трассе
  - за перелазание через бортик
  
  
  Использовался спортивный секундомер. Было несколько дистанций. Спринт - 50 см. Длинная трасса - 2 метра. И - забеги.
   В итоге было проведено несколько соревнований. Играли на деньги. Потом, когда денег уже не было, провели соревнование на водку.
   Для соревнований предназначалась квартира под названием Vagon Wheels. Там все стены были разрисованы, вплоть до пола. Потолок был оклеен айронмейденами. А на входе лежали бортжурналы. Каждый входящий, когда приходил, вписывался туда. Ну и можно было нарисовать что-то. Рисовали кто-то. Кто просто пару матов писал. Также стоял магнитофон для интервью.
  Когда водки не было, провели соревнование на спички. У победителя была гора спичек. Ее торжественно сожгли, крича. Брат Майкла Хадчинса тут былд. Мы спрашивади у него - а сам он собирается играть в INXS?
  Не знаю. Собирался ли он. Но всё это записки вялые, почти безрешные, ибо в тех событиях было много доброты.
  
  
  7. Александр
  
  И вновь пишет мне Александр:
  
  "Так вот какое приключение со мной было. Но всё потому, что мне надо было пройти через переход, а он точь-в-точь находился на улице имени Революции имени 1905-го года, это там, где один к одному стоят небольшие дома, при них бывают дворы разной протяженности, которые выходят к склону. Там стоят виноградники - впрочем, и не большие. Ровным счетом такие, чтобы сделать для себя за сезон от ста до пятисот литров вина.
  Здесь был проход, и двор А.И.Зубенко, который я именовал как двор имени А.И.Зубенко, хотя это не так. Это было кодовое слово.И я увидел его самого. А он какой-то страшный был, как будто не человек.
  Разве могло так быть? Он - обычный человек. Но раз мне был указан путь, значит, он мог быть из некоего разряда. А разве я таких знаю? Я только предполагаю.
  Но он показал мне дорогу через виноградники, и я вышел в такое странное место - там было такое большое пространство, устланное плитами. Огромные такие плиты, типа площадь. И видно, что давно там никто не ходил. И справа, и слева - лес, только не деревья, а гигантские цветы. С одной стороны - просто лес таких розово-коричневых цветов, а с другой стороны - древний город, заросший этими цветами. И самое интересное, что выйдя в это место, чисто в другую землю, через виноградник А.И.Зубенко, я встретил целую толпу людей. Они может тоже через него пришли, а может, еще как-то. Они искали, как отсюда выйти.
  И вот вопрос - добро он сеял или нет? Его отчество - Илларионович. Отец, видимо, был вроде Кутузова. Но в народе говорили Ларионыч. Но дело в том, что он и не Зубенко. Это его прозвище. За то, что он очень зубастый. Еще говорят, что он - большой мастер был воровать, а работал он преподавателем по грузовому автомобилю в школе, когда при СССР был такой предмет, и детей учили смотреть на железки и даже ездить.
  И вот, представь себе - плита каждая - метров до десяти в длину, но пяти в ширину. Плиты, как плиты. Но представим, что им - больше тысячи лет. Нет, ну если им десять тысяч лет, и всё это время всё стоит в неизменности.
  Что до людей, я с ними поговорил. Они говорили невнятно. Но было ясно, что они, словом, движимы порывами сталкинга. Но и верно - чего б им тут делать?
  Искали - нашли.
  Но лично я должен был найти.
   Но, вышла очень нехорошая штука. Пока шли по этим плитам, все было хорошо. А потом решили зайти то в древний город. Но тут оказалось, что цветы поедают людей. Только человек подошел, тут - нагибается стебель со цветком, - и съели. Ну и несколько товарищей так съели, тогда вышли из города.
   А потом почему-то один чел додумался - город этот обычный, так как он в одном окне увидел ноутбук. Его построили те, кто заблудился.
  Так же, как мы.
  Мы думаем и гадаем. Но может быть, всгео лишь десять лет назад тут была группа. Они его и основали.
   Может быть, они тоже пришли сюда через виноградник А.И.Зубенко, кто его знает. Но видимо, прошло уже очень много времени. Люди то ли вымерли, то ли еще чего, а цветы уже потом вышли.
  Если тут время шло не так, они могли жить долго. Например, сто лет.
   И кто-то экспериментальным путём установил, что цветы боятся громких звуков, так как вокруг ужасная тишина. Тогда все вошли в город. Одни люди стучали, гремели, а другие нашли компьютерный центр местный, электростанцию. Включили компьютеры, давай чего-то вычислять. И всё вычисляют, вычисляют..... А в это время пришел со стороны медведь. И такой голодный, рычит. И тут цветок наклоняется, и - съел медведя. Так жестко съел.
   А я ходил тоже стучал. Бум-бум. Сделали бубны. И всё стучат.
  Жалко ли было медведя? Нет, это был злой медведь. Наверное, он хотел вкусить человечинки, но ему не позволили это сделать.
   В итоге люди в компьютерном центре обнаружили, что есть спутник на орбите. И давай связываться. По ходу, люди тут долго жили.
  Да.
  Очень долго.
  Может быть даже, иные люди. Может быть даже, Зубенко и не при чем.
   И даже спутник запустили, чтобы посмотреть, что ж за хрень, куда попали они? Но фиг, видать. Фиг.
  Видишь, мой друг, какие бывают сложняки.
  Мы питались корнями. Варили их и ели. Но мне не привыкать. Я учился питаться пылью земли широкой.
   Но в итоге чем все закончилось? Нет, я не знаю, конца не было. На стук из земли вышли древние духи и стали ругаться - что стучите, о! Ну, был скандал.
  Духи были разноцветные, как актёры. Но и какие же они могут быть. Тогда, стало быть, не люди построили город. А может люди. Хорошо. Почему там была человеческая техника? Нет, этого никто не знает.
  Пришлось город покинуть и идти снова по плитам. Идти, идти.
  Нет, мы, конечно же, после похода через бесконечность, вышли. Мне пришлось воспользоваться запасным включением. Потому что, если нет выхода, надо просто выйти. Потому что, это и не поражение. Хотя скажу тебе, я понимал, что проиграл. Потому, я сдался и нажал кнопку. Тотчас мы оказались подле виноградника А.И.Зубенко.
  Да, вспомнил его настоящую фамилию - Шкуренко. Хрен редьки не слаще.ю Увидев такую толпу, он и говорит:
  -А вот и вы, братцы!
  
  
  
  
  
  
  
  8. Еще про тарелки
  
   Да и следующий день я ничего не делал. Дро надеялся, что приедет Ованес.
  -Бабки ему нужны или нет? - удивлялся он.
  Правда, всё сложно. Нет никакой мобильной связи. Обычный телефон - просто достижение прогресса.
  -Продай ему мобильник, - сказал я.
  -За сколько?
  -За жизнь.
  -Сколько стоит его жизнь?
  -Не знаю. Дорого.
  -Зачем она? Что с ней делать.
  -Я знаю, - сказал я, - но сейчас недосуг. Но тогда зачем ему телефон за жизнь?
  -Я пойду в магазин, - сказал Дро, - всё время ты ходишь.
  -Ты сходи, - сказал я, - точно.
  -Ты с иронией или так?
  -Нет, придумай, что пожрать.
  -Соленых, то есть, консервированных, патиссонов. Супы в пакетиках. Хочу заварить супца. Хочу жидкого. Если б у нас была барышня, то она б давно сготовила.
  -А секс? - спросил я.
  -Ну, ты бы мог взять с собой дроидов.
  -Сам ты дроид, - проговорил я, - ладно. Покупай конечно супца. Заварим. Купи еще "Буратино". Еще - березового сока. Еще - побольше колбасы.
  -А водки?
  -Возьми коньячища.
  -Ладно. И папирос возьму. Будет без фильтра курить?
  -Будем.
  
  И вот, лежал я и думал. Предположим, группа ребят ищет НЛО. Собирают там материалы. И приходят в выводу - что-то тут не так. Слишком разные энлонавты. И почему они постоянно берут анализ почвы с помощью трубочки?
   Зачем, спрашивается?
   Можно, например, послать робота. Но ведь и сейчас люди анализ могут делать с помощью лазера, замерив после этого спектр испарений. А это ж какие технологии.
   И вот, один парень вдруг догадался - инопланетяне курят землю! Их прёт.
   У меня, правда, история схожая была, но чисто креатив, чисто литл. А тут можно было развернуть целую экспедицию.
   И вот, однажды, инопланетяне это парня забрали. И дают ему покурить - будешь? Он покурил, и ему - ничего. Они в ужасе - а, это же чернозём! Это настоящий чистый, без примесей, чернозём!
  Какая доза чернозёма!
   Ну, они поговорили. Оказалось, что все они прилетают с планеты Мардук, которая вращается с противоположной стороны солнца, поэтому ее нихера не видно. Все они так себе, как люди, но как накурятся, их колбасит. И они становятся то плоскими, то вытянутыми, то еще какими.
   А кто давно курит - тот уже совсем зеленый.
   Но особо ценится курить пшеницу.
   Для этого на поле высаживают чувака. Свешивают его на веревке с тарелки. Он собирает зерна. Если же он не выдержит и в процессе хапанёт, его начинает колбасить, он дергается, и потому появляются круги на полях.
  
  
  
  
  9. Еще одно письмо от Александра
  
  
  Начиналось в Новороссийске. Я был там, потому что в одном месте, недалеко, есть старая дача, и там есть канал, там можно ловить существо.
  Как их ловить, друг?
  Как хочет. Когда дух выходит, он может человека зацепить. Это встреча лиц. Обычные люди чокаются и гаснут. Потом их не вылечить. Еще на практике я проходил трепанацию исходящих духов. Ничего. Но очень интересно, когда тебе предстоит инсталлировать свой ум внутрь духа и пытаться вжиться.
   А там Я состоял в группе местных ребят, мы работали на каком-то объекте. Но подробности не важны. Настал день уезжать.
   Мы сидели возле моря и видели, как из какого-то закрытого двора выкинули человека. Думали - что он умер. Потом он очнулся, но разум его был потерян.
   Сказали - мол - работал он на какой-то фирме, где из людей делают дураков.
  Тогда я подумал - здесь, в этом мире обыкновения, какие еще фирмы? Тогда я сразу же подумал, что может иметь место тайный филиал, а это уже не шуточки. Ты же знаешь, друг, я на обычной должности. Если нужна зачистка, то это дело не моё.
   Зачем там это делали? Видимо, он был вроде бы и работник, но суть была такая - он устроился, числился, выполнял какой-то труд, но никто не открывал ему суть, что у него должны отобрать мозг.
   Я взял такси на какую-то горную остановку за перевалом. Потом - я стоял возле какого-то кабака и голосовал. Подошел автобус, ужасно высокий, раз в пять выше обычного. Дело в том, что доехав до того места, я понял, что я уже вышел за круг, и навряд ли в этом месте люди знают привычные имена улиц - всё это произошло спонтанно, только потому, что я этого хотел.
   А вообще я долго ждал, автобусы не останавливались. В реальности дорога там не очень крутая. Но что она, реальность? Теперь уж не было ничего такого.Но когда мне удалось тормознуть именно тот, я вошел и понял: тогда открылась суть.
   Я увидел смерть. Но не чисто смерть, а именно суть - предмет. Было жуткое чувство, но тут я открыл карты - смерть состояла из сегментов. Каждый сегмент - фигура. Фигура - знак.
   В каждом знаке - много смысла, начиная от информации о любом предмете в мире, о его судьбе, заканчивая вещами, которые не переводятся на человеческий язык.
   Смерть, как предмет, состояла из целой колоды карт. Каждый сегмент назывался словом из четырех букв. Я перетасовал колоду мыслено, насчитал некоторое количество частей смерти и названия запомнил.
   Все смерти называются на четыре буквы. Они - дамы. Как правильно дам перетасовывать, я вроде бы понял, но сказать по-русски сложно.
   У любой смерти (как существа, как пункта) есть свой цвет, и свой храм. Есть общий храм смерти, есть какие-то филиалы. В храме - венчают. Когда человек умирает, начинается венчание.
   Это не значит, что такое возможно. Но возможно я ощущал себя кем-то, кто там уже был, так как я в храмах смерти был много раз - они правда, такие все.
  То есть, пойми меня правильно, я там не был никогда. Но в тот момент моё сознание было именно таким.
  
   Одна из смертей там на дежурстве. Если ее позвать по карте, она может ответить, что она дежурит. Тогда можно позвать свободную. Тогда она тебя может забрать - это если жить неохота тебе. Но может просто прийти, покурить, вина попить. Это ж дама такая.
   Если брать их по многу - их можно было насылать. Но это делать не нужно - они потом возьмут за это плату, при чем, могут взять как угодно.
   В итоге, мы ехали.
   Но мы приехали высоко в горы. Там были поляны. И там ходил гигантский конь. Я позвал коня - он в ответ заржал. Там был лагерь. В реке были черные камни. Как стекло. Это был какой-то мыслепередатчик. То есть - камень мыслепередатчик через время. Я остановился в лагере. Туда приезжали Камазы, камазисты жарили шашлык и пили водку. Я пошел к ним, и мы говорил о камнях, а один камазист сказал, что приехал за камнями, и что это очень важно.
  
  
  
  
  10. Магнитофоны
  
  Когда Дро вернулся, очень хотелось жрать. Даже не представляю, как ему удалось добраться на хату живым и невредимым. Но кроме того, мы собирались продолжать пищевое святотатство.
  -Зеленый горошек!
  -Ну и что, - ответил Дро, - это же СССР! При СССР он в дифеците.
  -Саяны!
  -Саяны. А что тут такого?
  -Нет. Саяны!
  Я тотчас открыл бутылку Саян. Был коньяк, пять звезд, с конём на обложке. Но была еще недопитая водяра.
  -Давай, - сказал я.
  -Давай, - ответил Дро.
  Да, тут был и обещанный березовый сок. И Дюшес. И чистый лимонад. И дюшес. И тархун. И лимонад "Пёс и кот". Говядина заливная (железные банки). Свинина в томатном соусе. Томатная паста-пюре. Кукумария (высокие банки). Гуайаба (Куба, высокие банки). Снатка (вроде бы краб какой-то). Китовое мясо! Колбаса какая-та местная, без имени.
  У меня началася тик счастья.
  Мы ели, пили коньяк, и счастья становилось всё сильнее.
  -Завтра куплю магнитофон, - сказал Дро.
  -Чо за марка?
  -Куплю два. Один катушечный, один кассетный. Я уже смотрел. "Сатурн-202". И "Электроника-324".
  -Купи еще микрофон.
  -Зачем?
  -Я буду вести устный дневник.
  -Как хочешь. Давай.
  -Давай.
  Эх, нет ничего лучше эсэсэровских лимонадов. Люди во все времена не понимают своего счастья, своего бесконечного прокола. Зачем вы живёте? Надо жить в СССР. Если жить, то вот так. Да, еще не всё решено. Еще не на полную ширь наш шаг.
  Нет, конечно, я помнил, о чем мы здесь. Но всё это фон, так как у человека есть свои замечательные идеи на жизнь.
  Можно о жизни думать сколько угодно.
  У меня есть место в моей истинной жизни. Квартира в доме высотой в 2 км. Ничего интересного. Жутко маленькая квадратура. Но вся жизни вынесена в зону расширения, прибор "Марат 1200 модификация У", но сборка китайская, хотя и без глюков. И не важно, в каком-это веке. Не важно, 10 или 15 квадратных метров у меня. Я включаю широкополосный канал, и там у меня есть свой сад и выход на речку, но "Марат 1200" даёт мне в длине дополнительно 100 метров, потому, а в ширину - 50, и вдоль речки - еще лишние 100 метров, пока ты не упираешься в странную стену. Там, вдали, есть горизонт, и иногда из-за его края набегают горы, но я не могу туда попасть. Так как ничего этого нет. Это иллюзия, созданная аппаратом.
  Зато, тут можно смело пожарить шашлык, ощущая себя королём.
  Сменного картриджа пока нет. Приеду, получу деньги и куплю.
  У меня там есть жена. Она тоже работает в нашей конторе, мы не разговариваем про работу, мы почти не видимся, но когда я её вижу, я кричу - милая, сготовь пожрать?
  -Ты не жрал в СССР?
  -Я был в офисе сегодня.
  -Мне некогда.
  -Чёрт возьми! Никакой заботы.
  -Я еду на задание. Где гранаты? Ты не видел?
  -Вот они, на кухне, в ведре.
  -Точно. Ладно, я побежала. Залей их пожалуйста водой и поставь в холодильник! Иначе у них может начаться полураспад!
  -Ты думаешь, что ты говоришь?
  -Я думаю.
  -У нас места нет в холодильнике!
  -Ну вынеси продукты в расширение. Включи зиму. Пусть там стоят. Но гранаты туда не носи, они навернутся.
  -Как навернутся?
  -У взрывателей портится микрокристалл. И они не взорвутся.
  -А если они тут взорвутся.
  -Я побежала. Сегодня не жди!
  И вот, выходишь потом на речку, включаешь зиму потому, что это надо ей. Я, может, хотел порыбачить. Ничего, что один и тот же вид. Но, впрочем, при покупке квартиры тут была другая модель, и там к этим нашим жутко узким, азиатским, кубикам прилагался внешний двор в расширении - там было еще меньше места. Во дворике мы поставили еще один холодильник, а также держали там собаку. Была и беседка с вполне нормальным виноградом. Солнце светило там почти всегда. Ночи не было. А если подумать - шашлык. Ты едешь по дрова. То есть, в магазин за мешком древесного угля. И жидкость для растопки. И начинаешь. А солнце не выключается. Ну что за дела?
  А потом, день счастья. Новый аппарат, "Марат-1200". Я даже забыл, как зовут жену.
  -Это ты?
  -Я.
  -Ты.
  -Что ты тыкаешь?
  -Ты помнишь, как меня зовут?
  -Дурак, что ли?
  Мы пошли - как раз этот вид на речку был в новьё. Пришло несколько наших друзей. А если бы мы сидели в квартире, то мы бы там не поместились.
  Нет, какая эта жизнь? Переехать вот сюда. Хотя бы - 82-й год, Воронеж.
  Но стоит отметить, однажды я в расширении видел соседей. Казалось бы, откуда там соседи? Ниоткуда. Это - замкнутая зона. Нет, оказалось, что у соседей, я их и не знаю даже, через стенку которые, стоит аппарат по умолчанию, но они купили прошивку, какую-то тайваньскую, и из-за этого их иногда видно. Выйдешь вот так вот. Эх, визуально-то ты - хозяин мира. Берешь бинокль - вдали начинают смазываться пиксели. Так вот. Вот так вот, вернее. Ну ничего. Идут вдалеке суровые грозы. Я курю трубку. Собачки уже правда не было, мы её подарили на склад,чтобы охраняла. И вот смотрю, справа - забор, и там, дворик. Думаю - еще чего, откуда это взялось? Соседняя дача. Да. Но что за чёрт. Я пошел, вошел прямо к ним. Смотрю - чувачишко этот. Водитель бетономешалки. Привет, говорит. Чо, заблудился? Словом, это невозможно, но видимо, такова она, тайваньская прошивка. Я его потом встретил у подъезда, говорю, Артур, как ты думаешь, кто из нас в глаза долбится? А он говорит - не бойся, всё пучком. Это недонастройка.
  А парень такой, неприятный, чего-то думает о себе, а нечего думать.
  
  
  
  
  11. Первая запись в аудиодневнике
  
  
  И правда, Дро отчалил за магнитофонами. Он был так взволнован, что не стал завтракать. В моём распоряжении были баночки по 0.25 - "Борщ", "Свекольник", "Рассольник", судак в стеклянной банке 0.3, в томатном соусе, кабачковая икра, голубцы в стекле (банка 0.5), перец фаршированный (банка 0.75), компот из ревеня (банка 0.5). Зеленый горошек мозговой (железная банка), кукурузные хлопья, сыр ярославский, сыр закусочный (угличский сырзавод), икра кетовая, пиво рижское.
  Съесть всё это я не мог. Я руководствовался принципом, не съем, так понадкусываю.
  
  Итого, помимо двух можков у Дро было полным полно чистых кассет.
  - 5 кассет МК-60-1 "Ассофото", контак.
  - 10 кассет бакинского завода магнитофонных кассет (тоже МК-60-1)
  - 10 кассет "Полимерфото"
  - Двадцать кассет МКЧ (московский опытный завод "Грамзапись")
  -2 кассеты "Chromdioxid", МК-60
  -10 катушек "Магнитная лента тип А4409-6Б" 525 метров.
  -Магнитная лента "Свема", 3 штуки.
  -2 гэдэровские кассеты "ORWO" (Made in GDR)
  -Лента магнитная, тип Б-3716, 4 штуки.
  
  -Что делать? - спросил я.
  -Жрёшь? - спросил он.
  -Да, а ты?
  -Ладно. Не знаю, что делать. Давай смотреть на всё это и тащиться.
  -Давай.
  И правда, больше никакой задачи не было. Я включил кассетник и сделал первую запись своего аудиодневника:
  
  "Я придумал очень серьезную штуку. Дело в том, что у нас очень много людей пишет. Более того, вся эта масса еще думает, что они достойны похвалы, поглаживание по голове/головке, званий и проч. Но вот в чем беда - всю эту массу некому читать. Она читает себя сама, но читать же некогда. Да и потом, каждый - гений. Зачем гению опускаться? Итого, у каждого писателя - по 5-6 читателей за долгие годы. Ну и плюс, на сайтах стоят счетчики, так показываются утешительные цифры. Например, может стоять показатель в несколько тысяч. Или десятков тысяч. Если вам от этого легче, можете верить.
  Я уже говорил в одном произведении про разработку Обезьяны-автомата. Это такая обезьяна, которая вас читает и хвалит.
   Но этого мало.
   Я придумал идею. На ее реализацию достаточно всего 70 тыс. $. Много это или мало? Нет, это очень мало. Когда разрабатывают серьезный продукт, то считают, например, так:
  Берем 300 000 $.
  Сто пятьдесят - хозяину.
  100 - менеджерам.
  10 - на уборщиц.
  10 - на офис.
  10 - на программистов.
  Здесь же ничего такого и не потребуется.
  Итак, будет социальная сеть, которая может называться, например, "Светка Герш.ру" Не именно так, но в плане символичности такое название подойдет.
   Каждый писатель получает громадную аудиторию.
   Как?
   В сети будут огромные массы разумных роботов. Они будут всех авторов читать, а также покупать электронные книги. Таким образом, автор, выпустив ебук тиражом в 100 тыс. экз, спокойно его продаст. Роботы будут автора хвалить, приглашать на творческие вечера, хлопать в ладоши, писать рецензии, провозглашать новыми Пушкиными и Толстыми.
   Техническая сложность - сами роботы, они должны не просто существовать, но и понимать то, что читают. Роботов нужно миллионов 10, я так понимаю.
   Разработка займет года два.
   Если поделить требуемую сумму на 2 года, то это не так уж много. Зато восточно-славянские пишущие массы смогут наконец найти свою реализацию, и таким образом, мы получим первую в мире Гипер-читаемую аудиторию, которая будет включить в себя еще и элементы сколковской модернизации.
   Кстати сказать, в месяц у меня не так уж много будет получатся. Это чтобы жаба не душила, что много прошу. Нет, почти задаром.
   Зато по прошествии этого времени социальная сеть "Светка Герш.ру" засияет.
   Знаете, какой выход по бабкам? Каждый писатель и поэт просто сбрасывается по 200 рублей, и всё.
   Жалко, что ли?
   Ради будущего, ради славы - оно ведь ничего не должно быть жалко. А представляете, какая у нас нация потенциальная? Сколько интеллекта в разумной биомассе, сколько силы?"
  
  
  11. Говорящий кот
  
  Зачем они прислали нам кота, не знаю. Я сразу стал ругаться. Дро был настроен лояльнее. Я не говорю, что я люблю, что я не люблю. Нет, меня один раз послали проверяющим, официальным инспектором на склад. Это был склад резиновых изделий. То есть, это были резиновые женщины. Я был зол, чувствуя, что шеф, конечно, и не собирался прикалываться надо мной, просто надо было кого-то посылать. Но я воспринимал это как личную обиду. Но в итоге я себя пересилил, стал улыбаться, говорил о пользе таких продуктов, и всё тотчас пошло как по маслу. И я тогда отметил про себя - как всё же полезно держать себя в руках.
  Дисциплина.
  Это был прокол. Я, наверное, тем самым показывал, что я нахожусь на расслабоне. Но это иллюзия. Я не бываю на расслабоне даже дома.
  -Типа что, - сказал кот, - типа на хату новый зашел? Сразу порядки? Я, между прочим, седьмого класса. А вы что? Жрёте, товарищи. Я пришел работать. Вы, пардонс-с, колотите понты.
  Он был полосатый и большеглазый. И такой мечтающий взгляд, ничего человеческого. Никогда бы не определил, что но говорящий. Шерстяной. Погладить бы. А как? Он же сволочь! Явно сволочь. Кто его звалю
  Нет, конечно, шеф подослал его, чтобы испортить праздник бытия.
  Полосатый стукач!
  -У нас правила короткие, - ответил я.
  -Какие еще правила? - спросил он, забравшись на стул.
  -Хочешь жрать - не кричи. Не прыгай на стол. Не сри в углу!
  -Да ты сам не сри в углу! - он разозлился. - Что ты себе позволяешь?
  -Я, я могу. Ты ж котю. А я знаю, кот все время жрёт. Только мясо покажи, тотчас накрывает тебя. Любого кота накрывает. А ты чем лучше? А? Ответить мне.
  -Меня не накрывает, понял.
  -Ничего я не понял, - ответил я.
  Словом, ругались мы не на шутку. Потом, вытурили его.
  -Шеф узнает, шеф узнает, - говорил он напоследок, собирая чемодан. Было жалко на него смотреть - чемодан большой, хотя и кошачий. Представляю. Нет, он сильный, кот этот. Иначе, человек поэтической души (ну я, например), просто расстроился, представив, как он выходит в темный осенний вечер, весь такой полосатый и беззащитный, обиженный, обездоленный.
  Нет, конечно, я его вернул. Да и Дро сказал:
  -Слы, товарищ, мы ж шутим. Что ты?
  Он повернулся. Правда, на его кошачьем лице, на его полосках отображалась грусть. А ведь наверное, серьезный агент. Дурака бы не послали.
  -Ладно, вот что, - проговорил я, наконец, - ты умеешь сочинять?
  -А что именно? - спросил он, всё еще стоя на пороге.
  -Песни. Нам нужны песни для ансамбля "Курение".
  -О, ну такая тематика....
  -А ты не куришь?
  -Курил. Бросил.
  -Бухаешь?
  -Смотря что.
  -Дурак, - сказал Дро, - ты - в СССР. Вокруг - настоящий рай бухла.
  -Я был в будущем, - возразил кот, - там больше.
  -С тобой не поспоришь, - сказал я, -как тебя зовут?
  -Клинских, - ответил кот.
  -Специально, что ли?
  -Нет. А что тут такого? Я - Клинских. И отец мой был Клинских. И дед. А вот у прадеда фамилия была Цекало.
  -Хрен редьки не слаще, - проговорил я, - ладно. Давай есть. Видишь, есть будем. Давай.
  -Я взял с собой консервы, - сказал Клинских.
  -Кошачьи?
  -Нет. Киберформирователь.
  -О, - проговорил Дро, - это жуткая вещь. Мне даже не дали её в руках подержать. Такая банка, просишь - дай мне молока - даёт молока. Просишь - дай мне масло верблюда на хлебе. Даёт масла верблюда. А еще, хочу светлый токай - на. А еще хочу, например, Бланко. Вот тебе. Ты часто видишь в магазине Бланко?
  -О чем ты? - не понял я. - Черт, где сигареты?
  -Вон, пачка "Золотого руна".
  -Почему только Бланко, - сказал Клинских, - Jose Cuervo, Соуза, Camino Real. Что хочешь.
  -Ты пьешь текилу? - осведомился я.
  -Я привык обходиться спортом и языком. Ну, немного вальерьянки.
  И вот, он, гад полосатый, сломал нам весь кайф. Я хотел поесть кровяной, докторской, таллинской, соус томатный грузинский, мифических шпротов, ну и хотя бы, наконец, чистой иваси с картошкой, но тут он достал из своего чемоданища эту жуткую штуковину. Она маленькая, словом сказать. Жмешь на кнопку и говоришь: эй, железо, давай мне кусок копченой акулы Мако, и вот - вокруг туман, и всё. И жри, друг.
  -Слушайте, - сказал Клинских, - анекдот. Сидят в кругу дворовые коты и спорят, кто из них ленивее.
  Один говорит:
  - Вчера мне бросили огромный кусок колбасы. Так я поленился к нему подойти!
  Второй говорит:
  - Это еще что! Вот я вчера такую кошечку видел! Но поленился с ней погулять.
  Третий говорит:
  - Вы вчера слышали в нашем подъезде громкий крик?
  - Да, - отвечают пораженные коты.
  - Так это я себе на яйца сел - а зад поднять было лень!
  
  -Сидр, - сказал я, не замечая.
  -Лучше бы в бутылках найти, - ответил Дро.
  -Вы просто не привыкли, - проговорил Клинских, - киберформирователь опередил все естесственные продукты. А хотите ещем анекдот? Однажды Ф.М.Достоевский, царство ему небесное, поймал на улице кота. Ему надо было живого кота для романа. Бедное животное пищало, визжало, хрипело и закатывало глаза, потом притворилось мертвым. Тут он его отпустил. Обманщик укусил бедного в свою очередь писателя за ногу и скрылся. Так остался невоплощенным лучший роман Федора Михайловича, царство ему небесное, "Бедные животные". Про котов.
  -Ты самокритичен, - заметил я.
  -О, - сказал Дро.
  Внутрь киберформирователя, то есть, как бы наверх, надо было что-то ставить. В данном случае, посуду. В данном случае, четверть.
  И вот, поднимается легкий туман, и она, четверть эта, наполнена сидром.
  -Гаси! - сказал Дро.
  
  
  
  
  12. Письмо от Александра. Песнь Дьявола
  
   Я самые редкие концепции записываю.
  Но все не записать. Попробую немного позаписывать.
   Вчера. Значит, такое море. Порт.
  Не знаю, где я был. Здесь, там? В каком мире? Жив ли был я? Не знаю. Я не могу отвечать за себя так легко.
  Я иду, выход из бухты, а потом - вообще корабль должен выйти в какой-то канал.
  И вот я смотрю, и выходит парусник. На этом корабле везут одну книгу. Одна - типа какие-то знания, а вторая - с песнью дьявола. Ну я почему-то обрадовался и стал слушать по очереди книги.
   Их можно было слушать. В первой были типа истины - откуда типа жизнь там, люди, генетика духа, ну, жутко подробно. А в книге дьявола был ключ.
   И мне кто-то говорит - не слушай песню дьявола. Первые ноты послушай, дальше не слушай. А я мало того, что слушаю, стал петь. А песня была RJ DIO "All the fools...." и т.д. И чем больше слушаю, тем более проникаюсь.
   А стою я на краю волнолома. А корабль этот ужасный - парусник. И ближе, и ближе. Тут из воды вылазит лебедь со змениной шеей. Он очень возмущен, что я слушаю песню дьявола. И вытянулся, и хвать меня за ногу.
  Наверное, это было пространство абсурда.
  
  
  
  13. Поездка
  
  Мы заехали на Придачу. Ловить там особо нечего, но решили сканировать с помощью нюха. Ованеса пришлось завербовать. Иначе не получалось. Иначе, как возить его по городу? Тем более, своей машины не было. Можно было, конечно, угнать, перебить номера, но было в лом. Решили, что так будет проще. Да и мы ему платили.
  Что касается самой Придачи, то плюс в том, что станция то глухая, хотя и в черте города. Вот там Клинских слушал рельсу.
  -Вот видите, - сказал он, - одно дело - ломовая, грубая, сила. Другое дело - экспертная оценка.
  -И что-то слышно? - осведомился я.
  -Через рельсы любой железной дороги, в любой точки пространства, виден весь мир. Это словно радиотелескоп, который установлен на планете Плутон. Если вам нужны звезды, сократим хотя бы эти астрономические единицы! А вот скажите, Ованес, у вас есть дети?
  -Дэти? - удивился Ованес. - Есть. Хачик, Бабкен и Агасик.
  -В честь Андре Агасси? - спросил Дро.
  -Не знаю, - Ованес пожал плечами.
  -Поздравляю, - произнес Клинских, - поздравляю.
  Никто ничего не понял. Нет, он тут был на высоте. Но вс же спасибо, конечно, центру, что не прислали коня. Или там обезьяну. Нет, я немного вру. Я люблю обезьян. Я бы дома держал. Просто, если бы кто-то мне напомнил об этом. Сказал бы. Жена бы сказала.
  Вообще, у агентов нет жены. Это, скорее, женщина-галочка. У неё есть штамп в паспорте. Так солиднее. Деловая встреча. Я был во тьме веков, что она делала, чем занималась, это никому не надо. Но, конечно, всё время некогда. Обед в ресторане. Ужин в кафе, в нашем доме, в нашей башне, можно жить и никуда не выходить. Но это если жить. Это если там бывать. С этой точки зрения, если подумать, зачем вообще квартира? Жить тогда в гостинице. И хватит. Да, но дома всё же есть и отсек оружейный.
  Нет, всё это утопия. Но и разводиться незачем, потому что всё равно будет некогда. Всё же надо что-то изобразить.
  Я подумал, что нужен, конечно, новый картридж. Пару полей. Например, сад, пошире, подлиннее. Километровый сад. Картридж будет дорогим, и, возможно, с абонплатой. Но фиг с ним.
  Что касается мечты?
  Наверное, Мизия прав. Нет, он жизни не достоин. Его нужно растереть. И даже и рассуждать о нём нечего. Но он свалил, чтобы ходить внутри СССР. Поэтому, что вы, какой картридж!
  Я чихнул. Это были недолжные мысли. Мизия! Жалок, мерзок. А я думаю, я его допускаю в свои мысли.
  И всё же - домик на берегу. Где-нибудь под Сочи. И жить из 65-го в 80-й год и назад, и всё. Ну, и развлекаться. Но он, сволочь, конечно, не может развлечься, это гнойный ум....
  Мысли продолжались. Ованеса курил Ту-134. Болгарский табак. Дро предложил мне засадить с горла. Это была Любительская горькая, 28 градусов, Гост 7190-71. Я облегчил жизнь. Погода двигалась уже к средней осени. Не месяц май. Мы же одевались легко. Ованес, впрочем, обещнулся достать пару кожаков. Хотя, если разобраться, на кой чёрт понты.
  -Слышу, - сказал Клинских.
  -Что там? - удивился Ованес.
  -Слышу всё.
  Мы не комментировали. Он, чертов кот этот, наверное был к месту. Но мы правильно сделали, что заставили его зайти с трудностями. Да и потом, кот ниже по рангу, чем человек.
  -Все железные дороги мира словно антенна, и мировая ночь в моих ушах, - сказал Клинских, - и сердце моё возбуждено, потому что если ты видишь свет, ты взволнован, но если и видишь тьму, ты также взволнован. Ты светишься особенным электричеством.
  Ему никто не отвечал. Видимо, он сам по себе любил поэтику.
  -Вы ищите, значит - искатели,- сказал он.
  -Если это кто-то увидил, он сам себе закажет скорую помощь, - проговорил Дро.
  -Я же не заказал, - сказал Ованес.
  -Ну, у тебя семья. Тебе нельзя.
  -Сэмья!
  -И вот, даже пролёт кораблей где-нибудь в поясе Коппера отражается здесь, - сказал Клинских, - вы знаете что-нибудь про корабли?
  -Чьи? - спросил я.
  -Кто его знает. Кто его знает.
  -Я много знаю про корабли, - проговорил я, - чаще всего, это - мерзкая посуда для соевого масла и рыбьего жира. Любишь рыбий жир, Клинских?
  -Тс-с-с.
  Он замурчал, потерся о рельсу, а потом сообщил:
  -Хользунова, дом.12. Завтра. Надо быть начеку. Ованес, вас не обманывают?
  -Когда? - не понял тот.
  -Нет, чтобы вы нас не подвели. Нам завтра будет нужна тачка.
  -Что-то ты раскомандовался, - заметил Дро.
  -В данном случае, заметьте, - ответил Клинских, - в данном случае. Но это не то, что вы думаете. Парочка двух Арф-Даш, как вам такое?
  -Какого еще чёрта? - возмутился я.
  -Этого я, товарищи, не знаю.
  На том мы и уехали. Надо было либо собираться с духом, либо вообще не собираться, либо собрать летающий бот и послать его на осмотр местности, но всё это надо было делать сразу, потому, чтобы не заморачиваться, мы выкупили спекулятивный товар - тут была "Мальборо", ликёр "Старый Таллин" и забугорные пластинки.
  Нет, я не герой. Я не горю. Я приучил себя вообще не волноваться, не соваться, стараясь быть как можно бездушней. Человек-машина. Дро всё-таки занялся. Можно подумать, он был не готов. Прямо сейчас. Выехать там. Дежурить всю ночь, до появления. Если надо, экранироваться, чтобы тебя не видели люди. Я, если что, взял бы с собой пару пузырей. Но, впрочем, не надо. Не надо.
  Киберформирователь сготовил нам хороших пельменей и борща. Душа отдыхала. Осталось, конечно, еще и дождаться каких-нибудь девочек, но и фиг с ними, если нету.
  
  
  
  
  14. Новая запись в аудиодневнике
  
  Одни пишут дневники томами, чтобы сейчас же получить деньги и съесть их. Знаете, как едят деньги? Во рту - хруст. Корочка денег. Поджарились они хорошо.
   Когда ты не в форме, то сложно написать даже одну страницу воспоминаний. У тебя слишком потная мысль. Протирают такую мысль не рукой.
   Жизнь очень быстротечна, а в аду тоже есть бытие. С этим всё в порядке.
   Теперь давайте помучаем себя, играя воображением.
   Бывает много форм зачем.
   Зачем я ем? Хороший вопрос? Да.
   Еще зачем. Я знаю женщину, у которой три года не было секса. Она не старуха, однако, она поступает так - утро она кладёт в рот и жуёт. Она понимает, что это плохо - ходить с такой жвачкой, а потому начинает защищаться. Понятное дело, что мужики обходят ее стороной.
  Её звали Нос, если что. Но я не писал про это раньше. Но сейчас я говорю. Но это одно и то же, потому что пишу не я, но магнитофон.
   Спецчеловек.
   Он существует для энергобаланса. Вы думаете, если вы - гений, то вам всё можно. По идее, оно б и неплохо, если бы так было. Но спецчеловек следит за вами. Не думайте, что он прилетит с неба, просто оглянитесь, посмотрите на всё то, что растёт рядом с вами.
   Спецчеловек.
  Раньше считалось дурным тоном вываливать на страницу кишки.
  Сейчас наоборот. Ножик, разрез - ах, какой я прекрасный философ, мастер жизни! Но это касается вообще созидателей текстов, но вовсе не созидательниц. Тут всё иначе. Про ребро мне говорить надоело. Вообще, почти всё надоело. Открывать в жизни почти нечего. Я не хочу ни идти в горы, ни лететь на самолёте, ни нырять в марианскую впадину. На луну не летают. Жаль. Я давно говорил - самое главное - это если ты прилетел на луну, не важно, каким путём. Я считаю, можно даже прийти пешком - долгими путями - и это считается. Можно добавить, что мне все равно - кто дурак, а кто умный, кто ворует, а кто честно живёт.
   Нет, если человек не нравится - то почему бы не стукнуть ему по голове. Просто так. От желания разрядиться. Но это не суть и не вещь.
   Бывает еще ленивый язык. Это когда в лом сказать "А". Еще я всегда боялся сухих людей, но теперь стало безразлично. Пьяницы - это тоже плохо.
   Если писать по одной страницы в день, то через год выйдут большие мемуары. Но для этого нужно придумать функцию для протирки потных мыслей. Иначе и этого не случится.
  Продать мемуары! Просто так я не могу, а продам - их растиражируют, все обо мне узнают, то-то шеф будет в обломах. Меня начнут спрашивать, меня начнут показывать.
   Очень хорошее занятие - сурковать. Значение этого слова я определил раньше. Возможно, это почти что спать, однако, это лишь грань.
   Существует класс женщин, у которых в голове - разрушенные улицы. Это буквально. Если изобрести прибор, который бы воспроизводил образы на экране, вы так всё и увидели. Как правило, у них - блестящие глаза. 10 стихотворений в жизнь, пара рассказов, чтение, как способ воспроизведения пыли с этих улиц. Я не знаю, почему так, потому что я ничего не знаю. Возможно, правда были такие улицы, и на них стояли колбы с зародышами этих женщин. Потом произошла трансформация. Большинство из них - девочки "10 минут первого тайма". Я - о сосредоточении на себе и о способе передачи энергии с помощью общения.
   Вы здесь мало добьетесь.
   Вам скажут, что есть боль. Но вселенскую боль знают только поэты, а быть спринтером с дистанцией на 5, 10 метров - это не то.
   Я уже оставил женщин с этими самыми разрушенными улицами, с этой странной трансляцией. Когда мне надоест, я оставлю этот текст, и он будет идти сам собой, без особенных пространственных бигудей.
   Однако, поговорим о женщинах и дальше, так как существует совершенно лунная безнадежность - как будто я обязан кому-то принадлежать.
   Нет, пугает неизвестность. Ведь рано или поздно листья осыпаются, и ты осыпаешься. Когда ты идешь по земле, то не знаешь, сколько слоёв под тобой. Сейчас всё это - однородная масса. Говорят, и до потопа была цивилизация. Тогда - слой еще больше.
   Представь - говоришь ты всё это, говоришь, а она не слышит ни черта. Нет, она тобой восторгается, конечно, но всё это рефлексия, всё это песок.
   Псссс.
   Ветер подул, песок полетел. Пыль. Всё прочее. Ну ничего, ведь и ты только сам себя слушаешь. Поэтому, в общении не всегда просто - это от эгоцентризма.
  
   Знаете, что такое обрывки? Что угодно, верно. Есть даже такой стиль изложения бытия, рассчитанный на пару читателей или слушателей в мире. Больше никто это читать не будет, если, конечно, не совершить какую-нибудь общественную прокачку, вложив миллион. Да, говорили о женщинах, но это - отдельная тема. Что тут не пиши, окажется, что ты снова мотал на руку носки.
   Что делать, когда ты всё сделал?
   Некоторое время образы в голове приобретают отчетливо-угловатые тени. К тебе приходит цыплёнок-будда. Он осознал себя сразу же после появление из яйца. Тут понимается, что жизнь не напрасна. Скажешь - если ты разорвал круг перевоплощений, то всё и закончилось. Финал.
   Нет, есть альтернативное решение - ты возвращаешься назад, чтобы помогать живым существам. Своим явлением и картиной себя на фоне реальности ципленок-будда говорит о правде. Это - один из ответов на вопрос, что тебе делать, когда ты всё уже сделал, и тебе ничего не надо. Ты хотел быть самым умным - пожалуйста, ты самый умный. Ты хотел быть богатым - вот вам на кону - миллионы. Ты хотел написать штук двадцать томов мемуаров так, чтобы они все были разные - штамп ОТК - принято. Что еще? А, полёт на луну. Но, я знаю более простой способ достичь всего - справиться с самим собой и держать в руках кнопку от Сансары.
   Вы так можете?
   Тогда, и нет сомнений - что всё сделано. Другое дело, что лента конвейера продолжает двигаться, и вы всё еще едите. Надо что-то делать, чтобы не превратиться в камень.
   Можешь кому-нибудь предложить:
   -Хочешь себе в голову жесткий диск?
   -Зачем?
   -Будешь всё знать.
  -Что это такое?
  -Это - цыплёнок-будда. Я ношу его в кармане.
   Нет, никому за просто так этот жесткий диск не нужен, нужно еще убедить в его необходимости. Почему - нет. Ты же хочешь, чтобы у тебя были друзья. Так же нельзя - что всё двояко безразлично, и, в то же время, ты поглощаешь любой образ, будто бы ты сам его родил. На этом о жестком диске закончим.
   Можно продолжить тему, словно бы вы разбили ящик с кафелем. Кусков много, ничего не собрать. Такие и слова. Человек человеку - учитель. Даже если вы собираетесь кого-то побить, это тоже урок, при чем - обоюдный.
   С этого момента можно поменять ритм, применив новую тактику. Надо еще раз напомнить - существует действительно двухчеловековые произведения по потенциалу своему. Это надо запомнить.
  
  
  
  
  
  15. Lager Beer. Еще одна запись в аудиодневнике
  
  С собой нельзя брать никакие вещи. Но я нарушил правила. У меня была банка Lager Beer, чтобы сравнить. Мы пробовали на пивняке. Народ сразу решил, что баночное вкуснее, так как красивше. Все это напоминало, будто бы индейцам привезли бежутерию от господ.
  И это всё камень в огород совколюбов. Вы просто забыли. Это было тогда. Теперь я сам понимаю - совок - слово хорошее.
  СССР.
  Нет, я сравниваю себя того, который жил мелкими тупыми работками, я даже был и специалист по ножам, правда, никого я не резал. Я лишь их бросал в цель.
  -Что за пиво?
  -Лагер.
  -Лагерь?
  -Лагерное, видимо.
  -Да ты чо.
  -Это у них, видать, в ихних лагерях, такое пиво дают.
  
  
  
  
   16. Письмо от Александра
  
  
  
   Есть выражение "В аду - хорошо". Давайте начнём рассматривать его тут же, прямо здесь, потому что никто не знает, в чем его смысл здесь, что уж говорить про наличие смысла там.
   В аду часто показывают бабки, которые ты хотел взять с собой и не взял. Это первое. На второе - линейка с демонстрации искры жизни на фоне вечной ночи. На третье может быть что-угодно. Очень часто - водка.
   Вопреки знаниям и незнаниям, в аду много пьют.
   Из ада часто выходят. Торчать вечно там ни к чему. Вас делят на два кусочка. Первый - пустой, а второй - настоящий. Настоящий оставляют, пустой выпускают. Тут всё просто и не требует дополнений.
   Размышляя с этой точки зрения, хочется вдуматься - если ни в чем смысла нет, то что же, расслабиться и жить, радуясь? Верно. Проблема же не в вас, что только вы это понимаете.
   Утро в аду может начинаться с дождя. Фиолетовые изгибы бесконечной земли. Семена плохого рассвета. Ночь прошла, утро - с вывернутой сединой. Сегодня не будет завтрака. По железной дороге навстречу к вам едет ужасный поезд. Дым его труб напоминает выхлоп "Титаника". Он всегда страшен, даже теперь.
   Поезд тормозит. В окне виднеется демон, клыки его свисают, ремни. Ему пора обратиться в мастерскую по расточке рта.
   -Я приехал, - говорит он, - пять вагонов спирта. Вставай. Бухать будем.
   -Снова бухать.
  -Что ты предлагаешь? У тебя есть предложения получше? - спрашивает демон.
   Я не знаю, если честно, с кем он разговаривает. Давайте вести диалог от первого лица, чтобы не терять линию повествования.
   -Да, - отвечу я, - только это. Давай, отцепляй вагон.
  -А не надо отцеплять, - отвечает демон, - не поеду я дальше, буду тут стоять. Поставлю тормоза. В аду только и делают, что пьют и говорят. Больше никакого занятия. Нет, конечно, можно вариться в котле или сидеть на сковородке, но это уж как дышать, без этого никак. Я, если честно, сам сижу в котле с кипящей водой, хотя и жарко, что терпеть нельзя. Всё потому, что надо протрезветь. Но в котле не всегда протрезвеешь, если ты выпил пол поезда. Засыпаешь. Неплохо трезвит висение на крючке, когда тебе сзади прокалывают позвоночник, и трепыхаешься, радуясь новым ощущениям. Но ладно. Слишком много разговоров.
  -Ты говоришь. Я молчу.
  -Да. Когда сидишь первые сто лет, ты еще что-то вспоминаешь. Даже водка не помогает, и потому, приходится поддерживать все эти разговоры. Как я могу мало молчать, когда я только и делаю, что разговариваю. Я уже практически спортсмен-разговорщик. Что тебе количество, что качество - все это мне доступно. Я могу говорить до бесконечности.
  -Если тебя отправить наверх?
  -Нет, "наверху" - такого понятия нет, ты еще не понял, - он открывает вентиль, подставляет ведро. Это - первое ведро. И он продолжает:
  -Ты делаешь маленький бумажный кораблик и пускаешь его в море. Как ты думаешь, как долго он будет плыть? Это и есть - реальный мир, и то, куда бы ты меня отправил, это всего лишь отрезок времени, пока этот кораблик не утонул. Ты просто еще не избавился от иллюзии. Но во вторые сто лет всё это и забывается, и можно пить спирт, не опасаясь дурных вопросов. Я знаю, прямо сейчас ты скажешь, что это - не иллюзии, а вопрос понимания. Ты просто не избавился от мыслей. Вообще - от мыслей. Они не нужны. Сама суть познания - это механизм, чтобы биологическое существо взрослело, набирало опыт и продолжало свой род. Всё это только для этого.
   Наливает - стаканы литровые. Если вы думаете, что в аду как-то особенно легче пить, то тут вы не правы - всё, как обычно. Литр - он и есть литр. Спирт зеркально чистый. Я всё-таки думаю, что он не прав на счет маленького бумажного кораблика. Но всё это - бесполезные мечты, потому и мечтать вредно, и всё начинается с самого низу. Но, видимо, всё верно - первые сто лет в аду проходят под знаком былого, и от этого невозможно отвязаться. Мысли - в очереди. Одна глупее другой, но всё это не важно. Вот привезти этот поезд наверх, как будет хорошо. Впрочем, там, очевидно, антиалкогольная компания. Там - смысл. Здесь - в разговоры. На самом деле, в аду еще есть и кабаки, и туда можно прошвырнуться чуть позже. Я думаю, мы соберемся и поедем, хотя сейчас это кажется очень мелкой, одноштучной, деталью.
   Одни разговоры.
   Можно подумать, котлы и сковородки могут кого-то серьезно увлечь. Я бы еще так добавил: в наше время... Нет, время всё время одинаковое. Водка - она может быть разной. Он это подтверждает:
   -Попробуй. Сегодня как будто еловая.
   -Это же полная переработка.
  -Да. Запах составляет очень маленький процент от общей массы, потому он и сохраняется. Кстати, я решил, что сегодня будет закуска.
   Он ставит на железнодорожный щебень ящик, и там - какой-то непонятный закусон, но это не важно, всё не важно. Начинаем пить, очень долго, пока не надоест и не потянет на приключения. Да, тогда - сигнал - ту-ту, едем в близлежащий город, но это уже совсем другая история.
  Я просто размышляю, мой друг. Просто размышляю. Ничего личного. То есть, всё личное. Мне нужно, чтобы это кто-то читал. Ты обязательно будешь читать.
   Для одного человека - хорошо. Для другого - плохо. Социальная сеть - это усы от рака. Надо задать вопрос - вы едите раков?
   Вы едите раков с пивом?
   Ответы (женские):
   -Нет, это не модно, это совково.
   -Да я лучше куплю сырок, 10гр (США) и буду ходить с ним, при встрече с друзьями показывать - смотрите, у меня - сырок 10 гр(США)
  -Нет, это - не модный продукт.
   Ну, многие мужики едят. Это ясно. Это когда уже новая, модернизированная человекомасса, подрастёт, тогда раков с пивом будет есть нельзя. А, пиво запретят вообще. Сигареты будут по тыще рублей за пачку выдавать по паспорту. Ну, мы не доживём. Надо просто заранее приготовиться валить. Например - в Венесуэлу. Чем там заниматься, я не знаю, но думаю, это возможно.
   Так вот, когда раков объедают, остаются шкорки. Усики. Из них и составляется социальная сеть.
   Самая глупая сеть - вконтакте. Я знаю много - особо герлз - которые составляют умопомрачительные аккаунты, и в их профайле содержатся едва ли не тайные знания. Но, встречая всех их в реале, я начиную не подеццки грустить. В этом - один из конусов действительности, и вообще - это и есть бессмысленность.
   Представьте, вы встречаете человека, который годами не развивается, но профайл - словно бы само лицо стиля.
   Фотки.
   Я-на-фоне-красивых-стран.
   Да нет, это не грустно. Если девы еще не остыли, тяните их в кровать. Их профайлы для этого и созданы, чтобы показать - вот - дорога. Дорога в кровать.
   Если человек постоянно в записках пишет про секс, и говорит, что он - писатель - значит, он не писатель.
   Если поэт постоянно в записках пишет про секс, и говорит, что он - поэт - значит, он не поэт.
   Зачем мечтать?
   Живи.
   Созидай, люби. Не надо писать про секс.
   Чем больше человек знает, тем меньше у него смысла. Именно поэтому учатся действовать по пунктам, доползая до следующего пункта, написав на футболке большими буквами - ХЗ.
   Обсценная лексика в записках нужна, если вы умеете ею пользоваться. Однако - посмотрите - если вы всерьез считаете, что у вас будет билет на тот конец мира, в другую жизнь, метафизически - то надо сразу подумать - ведь Будда возвращается. А значит - и вы вернетесь. Будете смотреть на свои творения сверху вниз.
   Нет, если желаете - пусть именно непрозрачное стекло слова и созерцания и будет мостом.
   Здесь надо перейти на другой мосток, и пусть так и будет.
  
  
  17. Акция
  
  От Александра были еще письма. Я решил сразу же не заморачиваться. Дро запускал Википедио, снова получая искру от телевизора. Информация была ему не нужна, он просто подслушивал, как друг о друга трутся байты. Словно медведи о земную ось. Надо, я вам полагаю, сказать, что некоторые люди видят молекулы. Вот так вот - смотришь на воздух и видишь - он состоит из молекул. Поверить в это нельзя, это особенность глаза. Но вот Дро видел.
  Вообще, один товарищ, Векленко, сказал, что Дро - он самый настоящий. Это Драстамат Канаян (1883 - 1956), место смерти - Бейрут, Ливан. На счет смерти, правда, то мелочи жизни - берешь человека, например, в году эдак в сороковом, доставляешь сюда. Ну или клонируешь. Но всё равно не очень верится. Зачем он? Других что ли нет. Или, может, эксперимент.
  Так вот, он потому, может, и слушал это шуршание частиц. Нет, ну необыкновенная форма наркомании. Слуховое наслаждение чем-то совершенно левым. Мы всё больше молчали, мне казалось, что Клинских обязательно найдёт где-то музыкальный инструмент, чтобы сыграть. Да, но почему я думал?
  Всё так оно и шло. Я вспомнил, что я порой сочиняю. Опять надо возвращаться к этим картриджам, но в зоне расширения, в принципе, совершенно неплохо сидеть, глядя, как со стороны горизонта идут облака. Лучше всего - когда идут грозы. Хорошее это дело - грозы. Поэтично.
  Но в голову не приходит - взять отпуск, взять и быть здесь.
  К слову, мы выехали заранее. Ованес, конечно же, был нашим водителем. В Воронеже прекрасные мосты, что тут еще добавить. Мир длинных мостов. И у тебя есть время, чтобы собраться со всеми своими мечтаньями.
  -В центре, - сказал Дро.
  -Центра нам не помеха, - ответил Клинских.
  Я даже не спрашивал, что у него там с вооружением. Наверное, встроил какие-то клетки для манипулирования полей. При нас были легкие по весу многополосные автоматы, ну и всяческие припарки, про которые в обычной жизни и не вспомнишь.
  Въехав во дворы, мы прошли экранировку. Это прекрасная вещь - на какой-то момент, в самом начале, ты видишь, как время дрожит. Дрожит как лист. Ты отходишь от него всего на мгновение, этого достаточно, чтобы ты всех видел, а тебя - никто. Тут ты король. Ты можешь ходить и заглядывать людям в лица, подслушивать их. Но всё это было бы справедливо для ламеров. Мне оно не надо. Да и никому не надо.
  Я, конечно, слышал о людях, которые экранированы от природы. Наверное, это другая раса. Они скрытны, их просто так не увидишь. Видимо, у них своё собственное пространство.
  Может быть, именно с этим был связан инцидент в квартире. Год назад. По чистому времени. Лиля пошла на работу. Мы с утра стали спорить - я сказал, что не стоит строить из себя принцессу. Она отвечала, что она не строит, но так надо. Но спорить бесполезно. Она собиралась на ловлю проточеловека в древнейшем мире, так как было предположения, что там, в том времени, что-то не чисто. Ну, раз было сказано, то так и есть.
  Она ушла. Потом - звонок в дверь. И - их стоит толпа, запах льда. Я не сразу понял этот запах, но я бы всё открыл, потому что иначе я бы сказал себе - боишься?
  -Привет, - сказал чувак.
  -Чо, слышь, ищешь? - спросил я нагло.
  Их было человек семь. Я был готов их гасить. Просто так.
  -Ладно, - сказал другой.
  -Что такое?
  -Ладно. Она ушла.
  Они развернулись и пошли. Я закрыл дверь и кинул взгляд в камеру - да, я был дурак, пара типов были вооружены.
  С тех пор никто о них не слышал. Я даже стал сомневаться, что это было. Нет, я очень нормален. Это было. Перекос пространства?
  Лиля в такие дела не влезает, но потому что всё контролируется, ей просто не дадут - иначе бы, случись такое, я бы заметил, что вокруг дома летает прозрачный дроид. Охрана.
  Или бы нас перевели на явочную квартиру. С одной стороны, это романтика. С другой - с другой ведь опять некогда.
  Скорость жизни. Только и всего.
  Мы курили "БТ" (это которые бычки тротуарные). Надо сказать, это - одни из самых крутых сигарет в СССР. По правую сторону колыхались непонятные видения - словно висел занавес, и некоторые очертания становились вполне внятными - мы видели телегу и мужиков - видимо, плёнка просвечивала до самых до тех времен. Но это нормально. Конечно, Ованесу было не по себе. Он не романтик. Дома у него Хачик, Бабкен и Агасик. Надо еще спросить, как жену зовут. Может - мама. Ованесу чуть больше сорока, он средний.
  Вот нечего больше добавить. Средний, и всё.
  Мы дежурили.
  Я заснул, и мне приснилось, что я нахожусь в чудеснейшем магазине картриджей, и мне предлагают купить целый Древний Египет. Это, если бы я открыл дверь в квартире, в моём распоряжении была бы целая планета. Население тоже эмулируется. Хошь - просто ходи. Хошь - будь фараноном. Приходишь к Рамзесу. Говоришь - давай, шашлычка. Друзей приглашаешь. Играет музыка. Поэты читают стихи с папируса. Никаких, правда, наложниц - так как все друзья с семьями пришли, но то даже лучше. Не надо нам такого. Просто, весь мир у тебя в руках.
  На деле, такого нет и в лабораториях. Максимальное расширение по периметру -три километра. Но без населения. Нормальных биороботов туда даже не пустишь, потому что они начинают сбой давать. Вот и весь Египет.
  Но тайный склад вполне можно держать, места хватит. Я этим не занимаюсь. Это другие товарищи.
  Я проснулся, потому что они появились. Но штука в том, что эти крысы вышли прямо на нас, прямо внутрь нашей экранировки - выходит, они нас и искали. Здесь им не надо было быть бабами - это были жесткие болванки с ногами, и кругом из прорезей торчали какие-то крутящиеся части, и зубы их смеялись. Почему они нас искали?
  Я думаю, им надо чем-то питаться, а открытое нападение на людей невозможно, так как пространство имеет ряд свойств, не позволяющих таким тварям открыто делать всё, что им в голову придёт. На этом и построена целостность. Нам тоже многое что нельзя, именно поэтому и должен быть пойман Мизия.
  Даже и не волнует никого, чем он занимается. Суть деяния. Просто не надо жить.
  Одна шла впереди. Дашка. И еще одна Дашка дальше, она только что выходила к нам из какого-то мерзкого огненного мира, который завораживал своим сиянием.
  Мы достаточно много знаем об Арфе-Даша. Эта саморазмножающаяся хрень. Лучше всего обрабатывать места их дислокации специальными гирбицидами - если можно так сказать, ибо они всё же машины. Кто и когда их породил - не известно, но не мы. Но, наверное, о создателях мы ничего и не узнаем. При трепанации всякая Даша кричит, как баба. Ну и уж наконец, бабами они и прикидываются. У них может быть даже секс с нормальным мужчиной. Были случае, Даши заводили семьи. Тут же фиг разберешь - для чего им это надо. Но, по сути, штука эта адская.
  Ованес впал в ступор. Это было очевидно. Я думаю, он бы вообще не сдвинулся с места, лишь смерть тут была бы спасением. Надо сказать, что оцепенение поразило и меня - зрелище всякой Даши без кожи - не для слабонервных.
  Мы тут же обменялись выстрелами. Дро стрелял прямо через стекло с задержкой - таким образом импульс формировался через метр, что не причиняло вред машине. Я вышел и стрелял стоя. Первая Даша горела с визгом. Наконец, стали отделяться шестерни. Лопалась, милая, и кричала.
  Вторая прыгнула на крышу. Клинских как-то неожиданно подлетел, выпрынул в окно и стал подниматься в воздух. Из глаз его били лучи. Даша удавно парировала.
  -Сейчас получит, - пронеслось у меня в голове.
  И было страшно. Я вдруг понял, что он умрёт. Неприменно. Словно я знал будущее. Мне представились похороны. Это где-то там у них, у котов. Хотя я в таких местах не был никогда. Разве он может быть естесственного происхождения?
  Но всё равно. Такой вдумчивый взгляд.
  Почему я не стрелял? Я потом понял - генераторы вышли на максимальный режим и немного заклинили мозг. За счет этого мы держали щит.
  Нет, Клинских не погиб. Дро повернулся и начал гасить. И вот, она, стоя на крыше, эта железная проститутка, стала разлетаться, и некоторые сегменты её напоминали круги циркулярной пилы.Ованес застыл, превратившись в статую Вазгена Первого. В голове у меня затрещало - это был максимум. Еще немного, и голова бы лопнула.
  Клинских как ни в чем бывало приземлился и влез в машину.
  -Я бы сам справился, - сказал он.
  -С такими лучами на зверя не ходят, - заметил Дро.
  -Тут вы правы, - сказал он, - но что вы предлагаете, товарищ? Отсиживаться?
  Тут в глазах у меня помутнело, и я превратился в бойца после нокаута. Голоса прорывались как сквозь специальное сито.
  -Что с вами, Влас? - осведомился Клинских.
  -Не вы, а ты, - ответил я вяло.
  Дро пересадил Ованеса на другое сидение. Не выходя из экранировки, мы выехали, проскочили по безлюдным улицам с некоторыми отпечатками внешней жизни, нашли ресторан, вошли туда и стали наливать. Ованес начал отходишь, хотя и не полностью. Клинских влез ему на плечи и начал мурчать в ухо.
  -Пройдет, - сказал я.
  -Как ты? - спросил Дро.
  -Пластина перекалилась, я, кажется, получил ожог мозга, - ответил я.
  -Может, вызвать врача?
  -Нет, я потерплю.
  Я налил 250 граммовый стакан водки и опрокинул его.
  -Нормально, - проговорил я, - бывало и хуже.
  
  
  
  18. Продолжение аудиодневника
  
  
   Я выражаюсь достаточно туманно. Пробуя наполнять мемуары до самых краёв, нужно пытаться создать горку.
   Да, пока оно пишется, оно - жидкое.
   Оно...
   Что делать, если вы видите, что следом за вами бежит женщина? Ей нужно забрать вас, или - чтобы вы ее забрали. Это присоска.
   Бежать!
   Если присутствует отсутствие автомобиля, придумайте автомобиль. Угоните его. Вас будут искать, но это добавит перца. Но всё это - противопостовление материи. В жизни всё очень - очень.
   Стул, экран.
   Слова.
   Больше ничего.
   По логике, мужчина и женщина могут жить вместе и без любви, но взаимоуважение - штука сложная, которая энергетически пожалуй даже сложнее, нежели отдельные столбы на философской дороге, это - из глубины, из зарождения, из массы прошлых жизней, кармы.
   Представьте - все начинается так - ах, я не могу без тебя.
   Продолжается - знаешь, кума. Все мужики одинаковы. Они не могут найти свои носки.
   Далее - слушай, у тебя привычная для всех мужиков беда. Ты не знаешь, как пользоваться унитазом.
   Потом - фаревелл! А уж спустя годы, когда уже всем знакомым рассказано - у меня был муж-дебил, правый носок валялся там, а левый - там, а у соседей было больше денег, и из чувства стыда я уже не могла этого терпеть - через годы вдруг оказывается, что в твою биографию случайно (даже страшно подумать) затесался...
   -Слушай, скажу тайну, - говорит она спустя тридцать лет соседке на скамейке, - однажды мои мужем был Влас!
  -Да ты чо! Та нэ!
  -Да что ты, не веришь? Хочешь, фотографии покажу.
  -Да ты шо. А чего ж он, сбежал от тебя, небось, бабник?
  -Нет. Не то. Да уже и не важно. Но я все равно счастливо, что в моей биографии стоит эта странная, особенная, галочка.
   Это всё отношения не между мозгом и человеком, но между данными индивидууму сегментами. В одном человеке есть и растения, и животные, и травоядные, и хищники, и вообще - много намешано.
   Мы начинали про секс среди жизни и мемуаров. Так вот, Будда может возвращаться, и, если вам удастся найти истину, то - чтобы там ни говорили - что мир этот вторичен и просветленные в него больше не прихолят - нет, вы придете, чтобы посмотреть, как там с памятью о вас. Вот тут и появится ржавична.
   Конечно, если вести жизнь вперед за волосы, а не за лицо, то данный способ выражения необходим.
   Верно - здесь и сейчас. Кто ж вас будет читать, если в дневниковом рулоне нет тем ниже пояса?
   Но вообще, это - начало. А бытие мое - о том, как написать письмо из этой жизни - в будущую. По мере движения я буду прояснять, что и как.
  
  
  
  
  
  
  
  19. Аудневник. СССР
  
   Если человека замотали цифры, ему сложно подняться. В аду человек тоже может сохранять частички личности, а потому я и сказал - человек. Демоны часто перемещаются во времени, в СССР. Потому что там - хорошая водка.
   Диалог с демоном может носить такой характер:
   -Ты собрался?
  -Да, собрался. А ты чего хотел?
  -Я бы попал на концепт металл-группы "Мардук".
  -Ты думаешь, что раз ты сидишь в аду и выполняешь роль сороконожки, которая, приползая к вновь прибывшим, указывает им на их грехи, то наши вкусы должны совпадать с твоими? Нет, совсем нет. Мы идём в СССР.
  -Но зачем?
  -Чтобы пройти куда-нибудь. В будущее ходить нельзя, за это дают наряд вне очереди. А в прошлое - пожалуйста. Пойдешь?
  -Меня ж никто не отпускал.
  -Да. Напиши заявление.
  -А что писать?
  -Пиши - прошу Вас отпустить меня в увольнение на неопределенный срок, так как срок - понятие относительное.
  -Сколько ж это времени?
  -Ну, сколько угодно. Всё субъективно. Приезжаешь в СССР, живёшь там себе.
  -Чем же мне там конкретно заниматься?
  -Чем хочешь.
  -Нет, я хотел сходить, например, на "Астрал Дорз", "Анафему", в конце концов- - "Слипкнот".
  -"К" не читается.
  -Да я так.
  -Нет, ты-то хочешь. Но это всё какие-то чешуинки мелких желаний, пыль. Зачем тебе это? Для чего живёт человек? Чтобы жрать. Жрёт, чтобы жить. Процесс этот отнюдь не лишен смысла. Многие из тех, кто успевают схватить мысль и держать, не предаваясь животному автоматизму и желанием что-то захватить с собой в гроб, понимают, что всё это напоминает загон с домашней птицей. Птица, надо сказать, ничего не понимает. Точно так же и человек ничего не понимает.
  -Ну и ладно. Я просто спросил.
  -Нет, так просто не принято.
  -А как принято?
  -Пиши заявление, пойдешь с нами.
  -Мне на смену идти.
  -Отбрось свои 40 ног. Сними рога. Пойдем после смены. Покажем.
  -А как же "Слипкнот"?
  -В этом и суть. Пробираемся окольными тропами. Ты думаешь, нужен лично мне смысл?
  -Конечно, нужен.
  -Ну это вообще. Потому и двигаются в СССР, так как это уже несколько в тени.
  
  
  
  20. Знание времени
  
   Просто так время никто не знает. Но выигрывают те, кто об этом думают. Это - некий дар. Судить о незнании очень просто - посмотрите на животных. Им хорошо, так как они ничего не знают о смерти.
   Хорошо было сказано: оса, будучи разорванной пополам, может также и есть.
  
  
  21. На рыбалке
  
  Мы выехали. Ловить в Воронеже можно. Но лучше отправиться подальше. Был мелкий морозец, но еще ничего не замёрзло. Мы стали говорить о футболе.
  -Представь, я бы стал тренеров команды "Динамо" (Воронеж).
  -Разве Динамо? - спросил Клинских.
  -Факэл, - уточнил Ованес.
  -Точно, Факел. Прикиньте. Сезон 83-84 - выход в высшую лигу и выигрыш кубка СССР. Это чтобы сразу попасть в Кубок Кубков. А там начинается. Это уже будет Кубок Кубков 84-85-го года. Что там у нас было?
  -В будущем, - вздохнул Ованес.
  -Слышу голос из прекрасного далёка, - сказал я.
  -83-й год, кажись, - проговорил Дро, - рано еще.
  -В смысле.
  -Кино.
  -А...
  -И смотри, - продолжил он, - победитель - Реал.
  -Эвертон, - сказал Клинских.
  -Ладно. Нет, давай не будем с первого же захода выигрывать Кубок. Представим, что Факел доберется до весны. Советские клубы редко до весны добираются. Допустим, первый тур, Хик (Финляндия). 3:0 на своём поле, 1:0 на чужом. Выходим в 1/8 финала. Хотя нет. Хик играл в Кубке Уефа. Тогда, пусть Селтик.
  -Сэлтик сильный, - сказал Ованэс.
  -На чужом поле тогда проигрывает 0:1. На своём поле рвём 3:0. В следующем туре играем с Динамо (Дрезден). 1:0, 1:1. Нормальная игра. Потом, в ¼ пора и проиграть. Реалу.
  -А напрасно, - заметил Клинских, - в полуфинале будет играть Динамо (Москва). Редкий случай. А ты своим Факелом им всю малину испоганишь. Одна четвертая. Реал в ¼ не играт. Бавария, Эвертон, Рапид. Рапид выиграет у Динамо.
  -Что за клуб такой, -сказал я, - Рапид. Стыдно. Рапиду проигрывать.
  -Судьба, - заметил Клинских.
  Он тоже ловил. У него была небольшая кошачья удочка, и он на нее ловил преимущественно пескарей. Вытаскивал. Тащил. Дро, конечно, посоветовал ему ловить на хвост. Я скажу, он сам себе на уме, этот кот. Не просто так. Вооружен, конечно, слабовато. Но зато оружие встроенное. У меня такого нет. Есть, впрочем, примочки. Например, локальеый нож. Его вполне достаточно для случаев, если ты, например, попал в центр крестового похода. На тебя направляют пики всякие, мечи, что у них там было. Словом, все эти фиговы ножички. Мол, откуда ты, смерд? Как ты смел? Сейчас ты умрёшь? А ты молчишь - зачем говорить? Развел руки, и коно - пополам. Вот такой вот ножик.
  Но минус коту - он не потянет автомат носить. Поэтому, хоть он и укомплектован, но от этого не легче.
  И я всё думал - он как? Он наш? Или он откуда-то? Черт-то что.
  Дро всё разглагольствовал:
  -Потом, Кубок Чемпионов 85-86. Это который выиграла Стяуа.
  -Как выиграла? - не понял Ованес.
  -Ну выиграет. Какая разница. Команда такая, если честно, не нравится мне она. Стяуа. Выиграл раз - так играй. А то потом то 0-3, то 0-4, постоянно их за лохов держат. Стяуа. Не нравится такие команды. Алания, например.
  -Ну его нафиг, - подтвердил Клинских.
  -Што эщо за Алания? - не понял Ованес.
  -Это для вас будет сложно, - ответил кот.
  Тут он поймал рыбку поболе, вытаскивал с трудом. Она его едва не утащила. Дро же решил так:
  -Кубок Чемпионов "Факел" выиграл в 1989 году. В финале 2-0 выиграет у Милана. А потом выиграет в 1990-м году Кубок Уефа. А про потом я не знаю.
  -Факэл, нэ, - сказал Ованес, - команда. Арарат, да?
  -По любому, - сказал Клинских.
  
  
  22. Письмо от Александра
  
  Я тоже приходил в место. Нет, это не место - это кабинет. Там сидит то дядечка, то тетечка, то кто-то еще. У вас спрашивают:
   -Вы - поэт?
  Вы отвечаете:
  -Да.
  А вам говорят:
  -Ну, вы не переживайте. Сначала - первый отборочный тур. Потом - второй. Потом - третий. После чего - чемпионат. А уж если вы его выиграете, вас призовёт Он!
  Я тогда почесал голову. Но я знал, о ком идёт речь. Да и вы знаете.
  -Вы готовы?
  -Это имеет значение?
  -Нет, в сущности. Вы можете участвовать и так.
  -А Он может призвать без отбора?
  -Да. Но нам о таких вещах сообщают в последнюю очередь.
  -Но вы ведь знаете - поэты живут не одну жизнь!
  -Да, это - теоретически. Если вы - Поэт, то вы можете жить и вторую жизнь - но чаще всего вас наказывают сразу же. Если вы посягнули, если у вас был шанс выиграть, то в следующей жизни, скорее всего, вы будете лежать.
  -Без шансов?
  -Не знаю. Так говорят.
  -А вы видели конкретные примеры?
  -Нет, конечно. Откуда. Я ж просто, я - работаю.
  
  
  23. Письмо от Александра
  
  
   Уж утро.
  Они идут, не взирая ни на что - словно бы я был сам по себе, а они - сами по себе. Я выравнивал Слово. Мне говорили - ваше слово и наше - вещи разные.
   Я согласен.
  Но вы не приходили даже в пункт, где принимают на первый тур чемпионата. Вы там не были!
   Немного про библиотечные путешествия - данная тема записана, она где-то присутствует в виде включений, в виде небольших зарисовок.
   Приходишь в библиотеку. На входе сидит существо с птичьей головой, все разнаряженное. Идешь, читаешь, ищешь чего-то.
   Я прочел немало рассказов там, в этих библиотеках с людьми-птицами. Смысл в них как бы был. Парочку я запомнил. Все писатели несуществующие.
  То есть, они могут существовать, но в иной плоскости. В нашей с вами - их нет. Но тогда вопрос, если их нет, то где они есть?
   Ничего интересного не было. Один рассказ был про отца и сына, как они сели на автомобиль и поехали на рыбалку и как рыбачили
   Все рассказы прочие беспонтовые были.
  Нет, там были неплохие. Просто я искал истину. А её там не было.
  А потом мне существо с птичей головой сказало - тут нет ничего, не ищи. Это вторичная библиотека. Ну, типа, хочешь, читай, не жалко. А первичная не здесь. Там все что надо записано.
   Но суть в том, что до первичной я добрался, и там лежала первокнига - большая такая, золотая, ее Бог писал. И она такая важная, и язык там - первоязык. А все остальные языки от этих языков происходит. Но первоязык типа человеку запрещено знать, но не потому, что он примитивный. Просто суть гораздо проще - каждое слово - это команда, как в cmd. Сказал - тут же оно и происходит.
   И верно - смотрю - слово "ветер", только на том языке. Говорю - ветер подул, да как усилился, ужас. Думаю - и правда. Вот буду я первослова знать, скажу - например - конец всего живого. И все. И ничего не будет. Ну, понятно, начитался я, такой довольный как кот вернулся на базу, но правда все оно ни о чем.
  Один лишь символ.
   Но я правда потом снова туда пришел. Хотя, конечно, много лет я туда не добирался, все сплошь были библиотеки-проекции с библиотекарями с птичьими головами. Такие надоедливые, я даже как-то одного стукнул, и он как полетел, полетел. Потом приходит, такой, петушится - мол, чо я тебе сделал.
   Ну и вот, там, уже в первичном месте, там был знак. Ну не он сам. Сам знак еще где-то. Там про него говорилось. Так вот, есть символ как бы крест, у христиан. Но это не то, а то как раз был отец его, а уже люди этот символ забыли. Ну и как сумели в виде креста донести, так и осталось. Как бы искривленное такое видение. И вот как бы там и рассказывалось - что он вообще даже не на земле появился, а какие-то древние народы его принесли, и его самые древние люди знали, а сейчас никто типа не знает.
  Знак же был отчасти и похож на крест, но как бы другой. И тоже весь золотой. Ну и там рассказывался принцип переноса жизни - не то, чтобы тупо один народ переселился с планеты на планету и все, и оставил свои семена. Нет, оно как струей перетекает, жизнь, как наследование в программировании. Вот есть первичный класс, есть класс потомок. Все также - наследование, инкапсуляция. Практически один в один - в наследуемых классах старые методы переопределены - они могут вообще быть не похожими на первичные, но все равно они происходят из первичных. Но кто с этой системой не знаком, не поймет. Единственно, в программировании наследники как бы навороченнее, сильнее. А тут - не обязательно.
   Может быть как бы и не регрессивный потомок, а вообще - некий потомок. Суть, общем, была понятна, единственное, что навскидку мне ее не рассказать, надо хорошенько подумать - какие к этому слова подобрать. Но вот во всем этом была свежесть - ранние люди к Богу приходили пешком. Ну, типа пришел - и всё. И храмов не строили - так как они сами как грибы вырастали.
  
  
  24. Герлы
  
  Ованес, понятное дело, привёл герлов. Конечно, это были всё сплошь местные давалки, но свежие, не второго класса.
  Я разглагольствовал:
  -Женщину надо уважать! Но надо и помнить о том, что надо.... Надо, знаете ли.... Надо уметь давать по рукам. И чтобы был слышен хлопок. Потому что уважение, это, знает. Вот кот. Если чего чрезмерно уважать, он может нагадить там, где не надо. Из уважения тоже.
  Клинских посмотрел на меня, но промолчал. Еще бы. Его удел был просто - молчать сидя на кухне. Герлы его гладили.
  -Мурзик. Васька. Котька.
  Я так и представлял, что Котька сейчас включил фары глаз и ответит:
  -Ну что ты, стрекоза тротуарная? Что ты руки тянет, в натуре?
  Нет, он молчал. Он даже мурчал. Колбасы было так много, что это усиливало осязания счастья. Девочки все было средние, ну то есть уже после 22-х, но раньше 27-28, той поры, когда первый несвежак наступает.
  Вообще, лучший ворзраст - 18 лет. Еще лучше 17. Потом уже не то. Потом - грусть, тоска. Но всё это касаемо потребителей. А мы, мы с Дро до сей поры занимались локацией, а что до водки, то это была лишь приставка к жизни. Нужна суть. Можно отослать читателя сей прозы к теории о свинье. Свинья всё время ест. Но всё это не важно.
  Свинья даёт мясо.
  Когда мы едим мясо, мы же не спрашиваем - когда и что ела свинья?
  Мы вспоминаем дни свиньи? Такого-то числа ей давали какой-то особенный комбикорм.
  Словом, сон Клинских был очевиден. Герлз, имена: Надя, Женя, Оля. Женя была не очень. Но я думаю, это с точки зрения совсем уж юношей. Я помню, раньше всякий отвязный парень на вечеринке считал своим долгом произвести акт диогенизации. То есть, осветить лицо. Не то, чтобы Диогин чисто светил. Нет, он светил. И в лицо, неприменно. Он же носил факел днём, освещая путь - так как не видел людей. А на природе, если фонарик, например, один на всех, то подсветка шла спичками.
  Я всё говорю к тому, что Женю бы тогда не оценили. Но молодёжь - она такая. Вся сплошь коневоды. Особенно раньше было. Сейчас проще, потому что сейчас и требования другие - есть шмотка унисекс, есть, например, андрогинизация. Потому, Женя бы в наше время была бы, может быть, лысой. Ей бы подошло. Ногти - оранжевые. Синие контактные линзы. Всякие там проколы тела. Словом, словом досталась она Дро, и они общались - и душой, и телом. Ну, и молодцы. Отдых, счастье. Еще говорят, досуг.
  Я общался с Олей. Досуг! Мы вышли курить на кухню.
  -Надя сидит одна, что ли? - удивился я.
  -Одна, а чо.
  -Вот же. А ты знаешь такой вариант, две девушки один парень. Давай ее отправим к ним.
  -Да пусть сидит, чего тебе?
  -Да жалко.
  -А не жалей.
  -Точно, - сказал Клинских.
  Оля поначалу не поняла. Но и потом не поняла.
  -Слышь, Влас, там под столом, что ли кто-то?
  -Не знаю.
  -Ну глянь. Чо он подсекает.
  Я посмотрел на кота. Он делал вид, что ничего не говорил.
  -Надька замужем, - сказала Оля, - у нее этот самый. Дедушка. Член Политбюро, у-у-у. Она так, чтобы разгуляться, часто не может. Он вчера на Кубу поехал.
  -Почему дедушка? - не понял я.
  -55 лет.
  -В чем прикол?
  -Спроси. Ну, квартира как пять этих.
  -Брешешь, - сказал я, - у нас три комнаты. Ну у них, пусть, пять. Я что, не знаю.
  -Ну не три. А два. И даже уборщица есть. Прикинь.
  -Прикидываю. А что ж мы её оставили?
  -Вас же двое.
  -Ну и что. Слышала про свальный грех.
  -Влас, слушай, а правда. Он же сегодня еще на Кубу не уехал. А завтра. Не вчера. И я думаю - если его нет дома, то, может он поехал по своим козам.
  -Да чо ты, - сказал я, - мужик тоже имеет право. А за ней не следят?
  -Зачем?
  -А чо вы её с собой таскаете тогда?
  -Она сама. Нравится ей. Ну, вышла замуж за пенсионера, там своя замутка. А теперь же охота. Вот мы и выходим.
  -А Ованес?
  -А, а чо тебе?
  -Да нет, ничо.
  -Как раз через её дедушку, ну мужа этого, привозят товары. Джинсы, бухло бывает. Магнитофоны. Ованес их продаёт. Он не предлагал? А, вот его Мальборо. Он говорит, Кампучийское. Самое вкусное.
  -Брешет, - сказал я.
  -Да что ты заладил?
  -Да я просто. А ты ничо.
  -Ты мне говорил. Мне все говорят. Знаешь, ты не думай, что она бедная. Она на фабрике не работает. Не то, что я.
  -А сколько ей лет?
  -Двадцать пять. Здоровая уже кобыла. Институт закончила, не работает. Он ей даёт переводить что-то. Она переводит. Но то чепуха. Она работает с Ованесиком. Иванес мы его зовём. Слышал - ярко свэтит луна.....
  -Про ишака, - сказал я.
  -А ишак не дурак, ишачонка родил, а дурной Иванес, элементы платил.
  -Алименты.
  -У нас говорят - элементы. Короче, хочешь, я тебе отдам. Но не сегодня. Я еще хочу.
  -Значит, они контрабанду вместе тусуют, - сказал я.
  -Да.
  -Значит, у них общее дело. Она его любит?
  -Я не знаю. Может он и знает, что она с нами лазит.
  -А у неё с Ованесом того?
  -Нет, ты что. Ему некогда. Мы раз зацепили командировочных. А у неё был Паша. Молодой такой, неопытный. Как раз её Семён Семёныч на партсъезд укатил, так они неразлей вода были. А мы с Женькой смотрим, ну что она в нём нашла? Нравится? Убегай. Да куда ж убежишь. Он связал её, старый осел.
  -Детей же нет, - заметил я, - почему связал?
  -Ты умный такой. Да ты сам уже - дедушка.
  -Получишь.
  -Короче, я точно знаю, что он их спалил. Но никто ничего не знает - высказал он её или нет. Из этого, Влас, выходит, что может быть, он ей не муж.
  -Ты что.
  -А вот что. Ну, откуда я знаю. Просто так. Так считаетя. Что дедушка - ей муж. Может, так и есть. А, ну я штамп не смотрела. Надо штамп посмотреть.
  -Если не муж, то кто?
  -Дедушка.
  -Родной, что ли, дедушка?
  -Ну ты же видишь, они привозят барахло. Бухло импортное.
  -Ну и что?
  -Они вместе работают.
  -Ну и пусть работают. Муж и жена заняты одним делом.
  -Да. Да ты дурак или как?
  -Чо ты, - сказал я.
  -А ты чо.
  -Хватит. А ты меня понесёшь?
  -Полетишь.
  -Как карлсон, - сказал Клинских.
  Оля обернулась, потом посмотрела не меня.
  -Зачем ты голос меняешь?
  -Так надо.
  Я скажу, что в былые годы всё так и было. Собирается молодёжь. Пьют, занимаются сексом, потом, устав от этого неплохого занятия, все допивают, может - гитарка, может - магнитофон. У нас, словом, было также. Поговорили о Болгарии. Не знаю, зачем. Надя вела себя вполне странно - будто её всё устраивало, что такая вот вечеринка, что ей никто не достался.
  -Ты был в Болгарии? - спросила она.
  -Был. Вот, будем слушать "ФСБ".
  -А что это?
  -Группа болгарская.
  Слушали "ФСБ". Потом мы подарили им по кассете. Правда, Женя сказала, что магнитофона у неё нет, но она возьмёт у сестрички. Но это и нормально, 82-й год, нормальный мажок - это большая ценность. В этом есть нечто положительное. Другое дело - у нас. Всё, что хочешь. Любая техника. В одном фиговом гаджете - вся вселенная аудио и видио. Привычно. Утомительно. Однообразно. Никаких горизонтов. Не надо искать новые записи. Не надо с трепетом получать записанную кассету в окошке ларька звукозаписи, а потом - о, таинственный щелчок кнопки "Воспроизведение". Потом ты вырезаешь полоску бумаги, подписываешь эту кассету красивым почерком. Ставишь на полку. И друзья оценивают:
  -О, соневская. По приколу.
  Или:
  -Эмкашка. Не скрипит?
  -Я разбирал и смазал прокладку графитом.
  МК-60 были неразборные. Это потом пошли с болтами - но наверное это и хорошо, что советские кассеты, по 4 рубля которые, были именно такими - иначе не зачем было бы гоняться. "Максвелл", "Макселл" (разные штучки), "ТДК", "Сони" (синие ценились), "Дэнон" (иногда в магазинах продавали), "Басф" - одни из лучших. Потом уже появились и "Интернационале", фигня полная, и даже "Лонг Вэй" - еще хуже. Мир кассет - прекрасный мир. Отчасти даже лучше, чем мир сигарет.
  Я договорился, что провожу Надю. Хотя бы до угла. Оставалось их отправить курить на балкон. Был уже десятый час, я позвонил Ованесу:
  -Друг, отвезешь кобылку?
  -Куда?
  -Домой. Это Надя. Посмотри, ладн?
  -Шо смотреть?
  -Не знаю. Сам подумай.
  -Ладна.
  Ну и потом, было много разговора. Нет, я её не подозревал. Да и в чем. Но хотя, хотя подозревал. Уже сразу. Нюх - дело великое.
  Женя с Олей решили никуда не уходить. Для начала, сойдет. Но с утра пусть валят, а тереться вокруг нашей квартиры также ни к чему. Я знаю таких халявщиц. Они тут подселятся, газ, квас, потом потянутся какие-то левые друзья, словом, есть тип личностей, которые тянутся к притонам. Но у нас не притон. Погуляли и хватит. Но может и не потянуться. Найдут ребят помоложе, посопливей.
  Словом, проводил я её до угла, потому что там уже и правда ждал Ованес.
  -Что слушаешь? - спросил я по пути.
  -А сколько вас с Дро лет? - спросила она.
  -Много. А чо.
  -Нет. Просто.
  -Любишь взрослых?
  -Да я просто.
  -А правда, что слушаешь?
  -Не знаю. Что придётся.
  -Когда встретимся?
  -Хочешь?
  -Ну да.
  -А почему у вас такие имена?
  -У нас?
  -Ну вы, Дро и Влас.
  -Ну и что тут такого?
  -Ты был в Болгарии? Вы болгаре?
  -Нет. Ну Дро да, он болгарин. А я немного.
  -Тогда ясно. Хорошо в Болгарии?
  -Хорошо, - ответил я, - тебе можно звонить?
  -Можно, но через Ованеса.
  Тут же был и Ованес. Словом, я понял, что ничего не понял.
  
  
  
  
  25. Письмо от Александра
  
  
  Водки!
  Ну еще не совсем вечер.
  Водки!
  Помнишь, стихотворение "Вина!"? Или Хайам. Ладно.
  Хорошая погода. Август темнит - открыты ворота, слышен шум времени. В августе и в сентябре можно заглядывать в мир мертвых. Больше никогда.
  У нас август. Там, где я сейчас. Что там у тебя? Какой год? Какое время года? Напиши. Пока ты там. Могу дать пароль от канала.
  Теперь опишу концепт про смерть. Очень коротко, так как надо идти водку покупать.
  Я был в кабинете обследования биополя, и мне сказали, что у меня не было прошлой жизни, но она была, просто состояла из спайки. После чего, я посмотрел ролик.
  Занимательно.
  Тебя волнует вопрос реинкарнации? Так вот, какие были ролики.
  
  а) начало войны. Дело происходит то ли в Польше, то ли в Австрии, но не в России. И народ в концлагерь сгоняют. И так на душе нехорошо, воще. И долго все это тянется, а потом решают перед ямой народ расстрелять. И ставят значит нас в шеренгу. А я стал что- то умолять офицера, мол, то, да это.
  И вот я думаю - что это был за человек? Сначала, впрочем, мы говорили. Но как тебе сказать. Некоторые контуры сливаются. Здания, люди, и что я хочу тебе подчеркнуть - как смешно и страшно смотреть на важность вещей - как ты к ним относишься. Это когда ты не знаешь, что тебя ждёт.
  Со стороны - как на картине.
  Еще вчера они говорят, они строят, может быть, планы на пять лет вперёд. И кажется... Это такая черная картинка. Плёнки нет. Ты глуп, потому ты и думаешь.
  Мне почему-то показалось, что это было в Триесте, и я был еврей.
  И вот выстрел - и падаю я в яму. И вижу и чувствую на себе - что я еще живой, а двигаться невозможно. Всё свело. И вот подходит еще один офицер и ищет раненых. И я думаю - вдруг не увидит. Я потом я пошевелился - голову поднимаю - а он сука мне ствол в лоб наводит. Стоит такой, сука. И в голове как-то все это отображается.
   Бац
  И такое глухое чувство, и секунд 20 тьмы, и всё. Ролик закончен.
  Лаборант мне сказал:
  - Точного преобразования живой материи из одного состояния в другое нет. Поэтому, очень часто справедливо высказывание, что у вас вообще не было прошлой жизни? Почему? Душа не переселяется. Присходит перетасовка ссылок на эгрегор. Может иметь место клонирование. Например, из одной ссылки производится два объекта, и это - два человека. Если их просканировать, окажется, что оба они были одним и тем же человеком. Но они разные. Все это происходит в природе повсеместно, словно броуновское движение молекул, и тут нет ничего замечательного.
  Невозможно понять ностальгию. Другое дело, если вы были агентом. Конечно, вас пропустили через оцифровочную машину, и смерть не смогла снести ваш цифровой слой. Да, он будет постоянно напоминать о себе. Тут сложно. Но, как видите, Александр, в вашем случае все проще.
  
  б) 5 мая 45 года. Я - фашистский летчик. Германии уже каюк, а наша часть еще воюет, я летаю на реактивном мессере. Я понимаю, что это уже всё, но я такой гордый. И собираюсь в каждый бой с ощущением долга. И вот, взлет. Бой. Мочилово. И какая-та сука меня сзади мочит.
  Me262. Славный аппарат.
  Кстати, я люблю самолёты. Но летать не люблю на пассажирских. Мне нравятся маленькие, пропеллеры.
  Вот! Именно поэтому я их люблю. Это связь времен. Но ты поймешь - ссылка - это вроде как не стоит углубляться, понимать. Но пусть это будет касаемо простых людей. Я погружен в важные истины. Мне можно.
   Ну и что же. Смерть. Потом я очухиваюсь. Иду по улице. Прихожу к друзьям. Их нет.
  Они умерли. Они погибли. Но тут я понимаю - что меня то и самого нет, а что я хочу - а фиг его знает. Значит, задумался я - ну вроде как убили меня.
  А я хочу. Это как?
  Конечно, так называемый лайф авта детф. Но у него, у этого лайфа, есть множество фаз. И здесь мне удалось проследить некоторые из них. Во-первых, это первая фаза, когда сущность еще остается, и она перемещается словно свободный дух. Вторая фаза - начало распада. Третья - сам распад. Четвертый - хранение отпечатка субстанции в репрозитории.
  И посетил я еще дома друзей, но и их уже не было. Вышел я на площадь, вижу - много людей. И все они умерли, а те, кто еще на первой фазе, тот не понимает. Он уверен, что жив.
   Ну, я подхожу к человеку - говорю - слышь, ты понимаешь, что ты умер? А он - типа, что ты, дурак, что ли. И как бы все реально, как бы ты и правда жив. Но я-то понимаю, что нет. Большинство не понимает. Я нашел одну девку и она тоже понимала, что умерла.
   Я говорю - слушай, прикинь, какой не айс - ты такая красивая. И ведь вроде бы ты существуешь. И я. Давай вместе постоим, за руку подержимся.
  И правда. Я решил понаслаждаться её красотой. Но всё это было иллюзией. Потому что она, она просто несла на себя тень жизни, но сама уже являлась существом, которое стояло у края.
  Это уже была жизнь после жизни, но здесь еще была возможность что-то осозновать.
   А толпа движется. Она не просто в пространстве перемещается. Там, на пути у нее - река. Но она не вода. Это такая штука - просто полоса, заполненная прозрачной субстанцией. Ее почти не видно. Она немного лишь поблескивает. И те, кто вступает в первые воды, тут же себя забывает.
   И я говорю - давай немного вроде посопротивляемся, а то в реку-то тащит. Ну, я тебя в жизни не встретил. И ты меня. Давай хоть тут вместе постоим.
  Словно судьба. Встретиться именно здесь.
  Она говорит - а давай так, кулаки сожмем и попробуем все запомнить. Вдруг потом встретимся?
   Ну, я говорю, фиг, как. Ну, момент, допустим, мы этот запомним. А дальше что? Ладно. И стоим, за руки держимся, запоминаем. Ну, и начинает таки тащить в реку, и утащило в первую воду. Мы давай вырываться и вышли немного назад. Я чувствую - у меня памяти не достает. И я давай эту, значит, девушку спрашивать - она еще что-то помнит?
  А она тоже часть не помнит. Но нам удалось вообще с усилием выйти назад. Вообще - из толпы. Видимо, кто себя осознает, способен на какие-то поступки после смерти, и мы пошли в военный городок, пришли в дом к погибшему летчику, посидели на диване, полистали альбом.
  Было удивительно - ведь река должна была забрать нас давно, и мы превратились в безликую массу. Смерть, разрушение. Вот и цена всей нашей жизни. Но оказывается, сила воли может иметь место и там.
  И вот, был целый город. И почему он был? И почему мы там были вместе?
  Конечно, река потом нас забрала. Понятное дело, что всё. Что тут добавить?
  
  
  26. Жигулёвское
  
  Всё пиво в Советском Союзе - Жигулёвское. Есть еще Рижское, но его фиг найти. Нет, еще вроде бы несколько сортов, но тоже хрен найти.
  Но, если говорить о бутылочном, то такого вкуса уже никогда не будет. Так как любое пиво послебующей эпохи - это обязательно концентрат. Обязательно прозрачненькая мелкопенистая жидкость.
  Поначалу тащились.
  Есть те, которые всерьез считают, что Миллер можно пить. Миллер в последующие годы, конечно, употребляли из уважения к цене. Даже если бы туда насовали талого снега, то всё равно бы покупали, чтобы казаться круче других.
  Жигулёвское!
  Дро поехал на вокзал, чтобы слушать рельсы там - еще бы, надо было показать класс. Клинских же мог слушать на хвост. Ему-то что. Потом они с Ованесом собирались проскочить в Ркань, но аккуратно. Но, впрочем, какие времена! Кто кого подозревает? Кто за кем следит?
  Живут люди себе.
  Сигналов не было. Он решил осмотреться и принюхаться на местности. Надин кэпээсесный, то есть, цэковный, муж, он был оттуда родом. Но там, конечно, делать нечего. Место - вершина глухоманей. Хотя и не очень далеко.
  Словом, у них были дела.
  Я сидел подле магнитофона. Аудиодневник - помощник в разматывании мыслей своих. Валовый ход всех этих знаков мозга может содержать что-то важное. А ты так, за суетой, и не увидишь.
  -А ты всё же возьми пивка для рывка, - посоветовал я.
  -Рыбы нет, - ответил Клинских.
  -А ты без рыбы.
  -Не катит.
  Тут, конечно, я пожалел, что сам ему предложил. Но что было делать? Я пошел - через два дома жил Михалыч, человек, который сушил рыбу повсеместно - в гаражах, на балконе, на даче. Там я набрал чего-то сухого, твёрдого, очень дёшево. Почти задаром. Итого, у нас было Жигулевское и рыба. Я думал, Клинских хватит пол кружечки - куда там. Потреблял он спокойно. Куда только в него лезло. Рыба трепал похлеще меня.
  -Правда, ты не сказал, из какого ты отдела, - сказал я.
  -Семнадцатый.
  -Далеко.
  -От чего далеко?
  -По коридору, от нашего.
  -На разных, скажу тебе, этажах.
  -Я знаю. Но у нас отдел с расширением.
  -И у нас с расширением, много дополнительных секций внутри каждого квадратного метра.
  -Да. Жаль, я ваших никого не знаю.
  -А я ваших никого не знаю, - отозвался Клинских.
  -Отделов много. А я чего-то раньше котов не видел.
  -Ну, я ж не виноват, - ответил он, взял двумя лапами кружку и стал пить - как человек, - вот ты в курсе, что в морские дали посылают китов?
  -Конечно, в курсе, - ответил я.
  -Тогда ладно.
  -А ты что думал?
  -Ничего. Рыба не очень. А ты не видел, балык не продавали?
  -Видел, но далеко.
  Тут он стал клянчить - чтобы я сходил за балыком. Это было невыносимо. Я совсем не ожидал от него такого. Но, впрочем, коты ведь такие и есть. Если чего вкусного показать, начинаются тут крики.
  -Ну вот что тебе взамен-то придумать, - проговорил он, - хочешь, я тебе исполню концерт. Соло. На балалайке.
  Только потом, кстати, я вспомнил, что у нас есть этот прибор, формирователь. Почему б балык там не заказать было? Он же, по его же словам, лучше, чем всё натуральное. Я не удержался.
  -Влас, ну что же ты, товариз мой, - ответил Клинских, - это ж смотря что. Рыбу делать еще не научились. А по прогнозам - научаться делать только через двести лет.
  Всё это было уже после того, как я сходил. Нет, всё было вполне тематично. Сам бы он точно не сходил, ибо как вы себе это представляете - кот приходит в магазин за балыком.
  И вот, он пел. И вполне сносно, странно. Я даже вспомнил - как же с ансамблем-то, "Курение". Надо же было что-то решать....
  Пиво, конечно, было в стекле. Вообще, тары собралось уже непорядочно много. Надо было её вынести и сдать. На пункт приёма. Не знаю только, для чего. Разве денег нет?
  Но куда ж её еще?
  Только туда.
  -Хочешь, я сдам, - предложил Клинских.
  -Нет, не надо, я сам.
  -Как хочешь. Да ты не бойся. Я смогу.
  
  
  
  
  
  
  
  27. Письмо от Александра
  
  В доисторическую эпоху жили люди. А жили они как бы и не здесь, а строили они всякую разную технику, практически совершенную. Техника воообще. И вот была и такая - делали самолеты. Вообще эта штука летала и в космосе, зато внешне была самолетообразная.
  Это информацию я раздобыл сам в себе.
  Эксперт, Иван Водкин, он сказал мне, что еще до того, как появились люди, была протомодель. Из неё автоматически формируется всякая душа, а значит, когда ты родился, в тебе есть скрытая информация, и она вполне конкретная - это нечто вроде чипа. Допустим, для формирования прототипа был пойман объект. То есть, конкретный чувак. С именем. С фамилией. С памятью.
  Отсюда проистекает, что все люди являются его потомком. Это такая машинерия.
  Но конечно, миллионократное клонирование, прочее, наличие чужих и спецформ - всё это усложнях.
  И вот, о самолёте этом.
  Ну, только форма - типа такой вытянутый перед, как шея у лебедя, крылья сзади далеко. Сами же огромные. Ну и понятно, главная особенность их - сурьезный искусственный интеллект.
   Ну, людей то тех уже и нет, так как прошли и не века, а вообще и не тысячи веков, а еще больше. А эти штуки собираются в стаи и как гуси летают. Только очень большие. Они размножаются методом самопостройки. Детеныши потом растут. Подпитываются - какую-то чепуху по космосу собирают.
   Но все же размножаются они не биологически. Хотя у них есть яйцо. Это такой технический аппарат. В яйце сидит самолётёныш. И он до какой-то степени развивается, а потом вылаетает. Стаи самолётов-гусей, в которых есть детеныши, летают медленно, чтобы детеныши успевали.
   И вот, моему герою предлагают сесть на кукурузник - говорят, летит! Дракон! То есть самолёт. И рассказывают историю - мол, отсюда легенда о драконах и пошла. А пролетали они один раз. В незапамятные времена просто был пролет косяка этих "гусей", они спустились в атмосферу, полетали туда-сюда, и всё на том. Ну и в атмосфере они летают типа на реактивной тяге, с шумом и огнем, потому так и вышло.
  У них же разные двигательные установки. В космосе они включают ядерные турбины, а в атмосфере у них другой двигатель - чтобы не было реактивного заражения.
   Ну и поднялись мы на кукурузнике высоко - смотрим, в облаках эта штука подзависла. Стоит на месте. Огромная, величественная. На фоне облаков.
   Тут, понятно, что сюжет фильтруется, выяснилось, что меня взяли, чтобы установить с "гусём" ментальный контакт. Ну, мы ближе подлетели - гусь мне говорит - слушай, возьми ребенка. Воспитаешь.
   И я точно не запомнил, как оно выглядело - это был какой-то технический зародыш, из него должен был вырасти взрослый самолёт.
   Ну и поговорили мы, самолёты, оказалось, знают много и живут долго. На счет того, где те люди, которые их построили, машина не знала. После чего она включила свои двигатели и с грохотом полетела куда-то. От ее пролета был вообще шухер на земле, и даже гроза началась.
   Выяснилось же еще, что технические зародыши могут принимать и не только форму самолета. Возможно, за долгие века развития "гуси" сами этому научились, и потому он сюда и прилетел - чтобы зародыш принял человеческую форму. А уж что дальше - это уже не раскрывалось. Возможно, цели и не было - просто инстинкт.
  Представить себе - гусиный сын. Впрочем, всё это возможно понять только осведомлённым. Простой человек, в особенности - нецивилизованный, может решить, что это - некий сын божий.
   Гусь еще напоследок пообещал как-нибудь вернуться и прокатить - мол, он будет пока в округе летать, вокруг Солнца.
  
  Но это не всё.
  Как я тебе уже сказал, на все вещи надо смотреть научно. С точки зрения космоса люди появились вчера. То есть, Система, обладая автоматическими методами, создала пустой прототип, затем скопировала что-то с оригинала, потом пошло копирование. Из чего мы имеем массу людей и энергоболванки, которые снабжены комбинацией данных. Исходя из этого, древние пришли к выводу, что существует реинкарнация.
  Но на деле это - смесь этих байтов. Практически - информационный суп. В нём могут быть и вполне осмысленные вещи. Но нельзя им верить.
  Но повторюсь - если ты не агент, и тебе не перепрошили нижний позитронный базис. Но ведь и не стоит путать.
  Исходя из сюжетов, я думаю - может быть, и первый экземеляр был какой-то особенный?
  Так вот, в горах валялась какая-та штуковина, довольно небольшая, и мало того, что валялась, но и еще чего-то пронюхивала, а если кто проходил мимо, то типа звала, типа "слышь, подойди".
  Ну, понятно, что она просто создавала некоторое ощущение, чтобы просто ее кто-то подобрал.
   Впоследствии чего на монитор был выведен сам объект, структура его.
   Оказалось, ее, штучку эту, находили уже разные люди и все одинаково заканчивали. Не то, чтобы штуковина хотела злого. Она была заражена. У штуковины была одна реальная цель - подобрать себе носителя, восстановиться - так как большая ее часть не работала, ну и с помощью носителя дальше уже что-то сделать.
   Ну, прежде всего, что нужно кораблю, который лежит на дне - понятно, первое - чтобы его подняли. Ну, а без нормальной активации этот первый пункт был невыполним. Ну, понятно, потом надо ремонтировать двигатель, очищать грязь всякую. Так вот, штуковина сохранила, понятное дело, память о всех носителях, практически скопировав их в себя. Таким образом, в ней накопилась целая галерея разных лиц.
   Но, конечно, было и то, что было раньше - а именно - это была капсула, которая оторвалась еще от какой-то машина при уничтожении.
  Ну и память этой штуки она всю с собой взяла, и кучу информации, которую эта фиговина носила. Собственно - тоже машина.
  Ну а закавырка была в том, что через некоторое время после того, как капсула себе кого-то находила, появлялась свинья-дикообраз и убивали их вместе, а штуковина уже после в каком-то другом виде где-то появлялась. Свинья была по сути в нее вшита, и никак от нее нельзя было избавиться.
  Но всё же, мой друг, давай разовьем мысль. Я думаю, это и есть наш предок. Но на какой стадии эта песчинка попала в ракушку, мы не знаем. Ты можешь себе представить - песчинка, потом - жемчужина. Но тут немного сложнее - песчинка стала модифицировать внутреннюю структуру, и из обезьяны тотчас появился человек. В весьма короткий срок. Цель этой программы - вернуть первоисточник. То есть, люди будут существовать до тех пор, пока система сумеет восставить существо-оригинал. Это не значит, что они и потом не будут существовать.
  Просто задача будет выполнена. Можно даже будет сказать, что это - конец бытия. Никому ведь не приходило, что конец света - это не гибель, а просто завершение программы.
  Оригинал, от которого появились люди, восстановлен. А что дальше?
  Но это предположения. Пока мы еще модулируем всё это.
  
  
  28. Письмо от Александра
  
  Я пока, что продолжаю тему. Про эту вещь.
  Ты сам понимаешь, она могла быть найдена до людей на другой планете, поэтому ассоциации могут быть не правильными. Но скажу тебе, друг, к мысли об одном единственном предке - биомашине - мы пришли на основании того, что нашли информацию о штучку и в других людях.
  Теперь, я проинтерпретировал это сам на себе. Будто бы я - это он. Но заметь, он - это модуль. Стало быть, был некий человек, субстанция из которого была выжата и помещена в модуль.
  Сюжет же касается, как простой человек нашел в лесу этот модуль. Не суди строго. До конца света еще миллиард лет.
  Штучка валялась в лесу. Мы шли с товарищами. То есть, не один я шел. Товарищи были. И просто чего-то шли, и я нашел штучку, она была плоская, и она тотчас стала общаться мысленно. Такая плоская машинка с точечечками, и она говорит - вот, типа, лежу я тут давно, что делать-то?
   Мол, давно лежу. Ну, давно - понятие растяжимое. Она могла так и тыщу лет лежать, медведей пугать. Быть может, ее находили комсомольцы, но они ей не понравилось.
   Штука же со всеми подряд в контакт не вступала. Ей нужен был кто-то подходящий.
  Ну и вот, она рассказывает - вообще, это она предназначена для того, чтобы сбивать спутники. Мол, вообще она летала. А потом по ней попали, она упала и лежит. Но стреляла то она по каким-то левым спутникам, во всяком случае, лежит она давно, люди еще свои спутники не запускали с тех пор, как она лежит.
   Ну а во сне дело было в Сибири.
  Я предполагаю, что Сибирь может быть и не Сибирью, но такая форма подачи материала вполне приемлима.
  Я, герой мой, значит, штучку значит пожалел - и правда, жалко ж. Лежит, мается. А она говорит - это еще не всё. А меня еще ищут.
  Найдут - добьют. Есть типа зачистка такая - если такие вещи падают, то всё, их находят и чо то делают, что - непонятно. Ну, а забрал я её так - корпус осталась, а штука забралась в мозг такая и сидит и говорит - смотри, меня и тут могут найти - в мозгах. Надо значит сидеть тихо. Ну а мы приехали куда-то, ну что-то типа Тюмени. Были ребята такие, любители леса, любители северов. Ну и все закончилось на том, что я стал просматривать, что в этой штучке есть - там инфы было до жути какое количество.
  Как видишь, друг, тут есть и мешанина, и зерно
  
  
  
  29. Ни о чём
  
  Вечером они не приехали. Я не переживал, так как случись бы чего, я бы почувствовал. Конечно, у нас нет никакой мобильной связи. Это исключено. Это палево. Что касается ментальных выкриков - то я не очень в этом соображаю. Надо повышать класс, но тут серьезная проблемка - переквалификация, то есть получение спецификации наподобие слухача - три года. При чем, только очно.
  Это, значит, я буду сидеть дома. Буду пять раз в неделю ходить на занятия, никакой жизни. Я уже не мальчик. Тут сложно - потому что и правда сложно. Слушать мысли - фиг с ними, можно. Даже передать кой чего. А если в мозг вставить пару кристаллов, то еще лучше. Но чистяк - это когда ты передаешь 100% и получаешь 100%, и при чем - даже с шифровками, даже со дна океана, даже через экранировку - это всё жутко, это тяжкие занятия. Говорят, надо с детства. Это, например, ты - пионер. Тебя отправляют в спецшколу. Мозг у тебя еще не задеревенел, и тебя сразу же начинают учить.
  Александр, кстати, начинал именно так - со спецшколы. Но, правда, больше понтов, чем умения. Потому я и не хочу. Обойдёмся тем, что есть.
  Клинских пошел во двор. Я видел его, сидящим на дереве. Правда ж, природа берёт своё. Я тоже пошёл побродить. Ходил между домов. Осень задувала, да и что с того. Время от времени я встречал каких-то знакомых - это всё сплошь были приятели, с которыми мы малость побратались на ближайшем пивняке. Правда, через гаражи был еще один пивняк, но там было постоянно закрыто. Наверное, что-то тёмное там творилось.
  Вообще, скорее всего, была суббота. Мне хотелось стать насекомым и попасть в кокон. Я даже стал размышлять над тем, что писал Александр. Всё это круто, всё это сто пудово не касается Клинских.... Да, я шел снова через двор, а он сидел уже на другом дереве.
  -Замёрз? - спросил я.
  Он помотал головой.
  -Пойдешь домой.
  Он отвернулся. Важная птица. Только потом я понял - он собирался подклеиться к соседской какой-то кошке. Ну и правильно - не всё ж смотреть на наши приключения. Надо и самому что-то придумывать.
  На очередном кружке я встретил местных чертей, которые сидели подле бетонной плиты и пили водяру.
  -Влас, здарова. Куда чешешь?
  -Иду, - ответил я.
  -На, засади.
  Я присел, стали говорить о жизни. Я молчал, у них шли базары местные, простые.
  -Толян, не знаешь, кто в крайнем доме телевизоры делает?
  -А чо?
  -Мажок стал стучать, сука.
  -Сдай в ателье.
  -Там ждать месяц. Не помнишь, что там за парень.
  -А, это лысый?
  -Нет, лысого я знаю, скот еще тот.
  -Тогда Сепа.
  -Точно Сепа. А Костя?
  -Да то козёл.
  -Точно, Сепа. А ты не знаешь, где он?
  -А он на завод перешёл.
  -А чо?
  -Да спроси.
  -Так ты его знаешь? Может маякнуть?
  -Да маякну. А тебе когда надо?
  -Да когда хочешь. Запарил стучать.
  
  
  
  
  
  
  
  30. Аудодневник.
  
  Воскресенье. Дро приехал под утро. Клинских нацепил фартук и моет посуду. Так-то.
   Продолжаю собирать сны. Освеюсь Ситром. Хорошее дело. В более раннем эсэсэре Ситро продавали из бочек. Ну да фиг с ним. Главное - когда жизнь рассветает во всех этих пузырьках.
  Александр, конечно, как специалист по мозговырезкам, или вернее сказать, про мозгонарезку, сказал бы больше. Ладно. Описываю:
  Я не запомнил, что было до, потому начнем с момента смерти. Улица (типа фонарь, аптека), нет, день. Ясно. Я думаю - как же так. Вроде жить собирался. Тут раз...
   Ну, я хожу такой, не верю. Не верю, сначала я пытался доказать, что это мне кажется. Потом осознал. Ну, думаю, а что дальше. У меня возникло острое желание вернуться в свою семью, но тут я понял, что все уже умерли, и я не вернусь.
   Тогда меня очень сильно потянуло найти людей, в кого реинкарнировали мои родственники. Но я посуетился и понял, что это пусто.
   Нет, суть такая. После смерти я и не думал, что я умер. Но была ностальгия. И я искал родственников. Но я также искал и еще каких-то родственников, которых и не было.
  А в какой-то момент я вдруг понял, что произошло. И вот.
   Общее ощущение сродни с тибетской книгой мертвых. Не грусть, нет, вот это чувство надо знать. Понятное дело, что это было во сне, тем не менее, именно ощущение человека, который уже не человек, но еще не тень, передавалось очень четко.
   Я постоянно пытался за что-то уцепиться, у меня даже были планы, как уцепиться.
   Потом я пошел чего-то искать. Пришел в свой дом, но людей я не увидел, а на кухне сидели два чувака, такие беловатые, без выражения лица и покачивались. Я понял, что это какие-то демоны. Они почти не двигались и лишь двигались глазами.
   Я стал у них спрашивать, но они молчали, как рыбы. Потом вдруг один сказал - ладно, раз так дергаешься, дергайся - иногда помогает. Мол, есть шанс дергаться и достичь успеха. Дергаться - значит что-то предпринимать.
   Я пошел еще какие-то дома навестил и понял, что всё, кранты. Начинался ветер. Ветер должен быть унести, и он как бы нёс и стирал личность.
  Александр говорил про реку. Значит, и тут он был прав. Потому что было то же самое.
  Река!
  Ветер, который несёт. Наверное, он и не несёт, но это магнит. Впрочем, возможно, всё это было лишь впечатлением от письма Александра. Река идёт в воздухе. В тумане. Человек не линейно приближается к реке. Не то, чтобы просто идти. Нет, но он приближается. Потом вступает в "воду", и чем глубже он входит, тем меньше памяти.
  Река стирает личность.
   После стирания человек может снова появится на свет. Все, кем он был, забирает река.
   И вот, я у кого-то из демонов взял какую-то штуку. Ну, я не запомнил, как я ее взял - это демоны, бывают, дают такие штуки тем, у кого есть шанс такую штуку исполнить.
   И я вышел на пригорок. И было много людей, которые тут же стояли, и они должны были полететь на ветру, который вот-вот уже поднимался, и я так понял, это как бы в этом ветре и летел человек, тут же его стирали, тут же он новое место жительства себе находил, и всё.
   И я говорю - вы летите, а я нет, я назад пойду.
  Но точно - я всё это увидел под впечатлением рассказа Александра. Ведь он там тоже возвращался после смерти. Да и, вполне может быть, общая память людей...
   Мне кто-то знающий говорит - да нет, товарищ, что ты дергаешься. Это закономерность.
   И я начал уже лететь по ветру, и тут как-то исхитрился, приземлился и побежал. И чувствую, надо бежать, спешить. И за мной следом шла толпа людей - но это образ. Это была как бы система контроля. Я их немного опережал, и до какого-то отрезка времени у меня был шанс. Я прибежал в один город.
  Не знаю, что за город. Может - Верона? Почему?
  Там было как-то вообще плохо - кругом люди нищие, и возле моста какого-то жили два нищих - дедушка и внук. И я внука растормошил и дал ему ту штуку, которую дали демоны - говорю - смотри, в этой штуку - полная копия меня - я так передаю себя уже очень давно, это способ существования. Сейчас оно перейдет к тебе, и ты будешь мной, а я физически как бы останусь - это особая физика - механизм круговорота разума. То есть, когда личность исчезает, разницы уже нет - все формальность. Важно саму личность передать.
   Ну и всё, тут я осознаю себя этим мальчиком.
   И вот, приехали две стороны демонов - одна невидимая, другая - видимая, в виде делегации ООН. И сторона два из двух частей - я толком не понял ее предназначение, видно, были люди, которые шарили, и им надо было меня перехватить, и я их знал при жизни. Я пошел на них посмотреть. Там был англичанин, ветеран (война только закончилась, он еще в форме ходил), подружка у него была, прикольная. Ну, я ничего не сказал, я у них жрать попросил, они мне открыли тушенку, я поел и пошел.
  Резюмируем суть так - есть метод передачи личности. Так как жить вечно нельзя, то надо личность скопировать и еще кому-то отдать. Так и получается, вроде как вечное существование.
  
  -Не кисло, - сказал Клинских важно, кошачьи, услышав, что я начитывал.
  -Люблю кассеты, - ответил я.
  -Нет. Не кислый сюжет. Ты думаешь о смерти, Влас?
  -Обычно - думать некогда.
  -А когда пьешь?
  -Когда пью, одна моя половина радуется чревоугодию и виновосприятию, а другая в дежурном режиме осязает сигнал. Мало ли. Надо быть на стрёме.
  -Это ты верно сказал. Я тоже очень часто на стрёме.
  Было воскресенье. Шло "Служу Советскому Союзу". Показывали разную бронетехнику. Потом, видимо, намечалась утренняя почта. Дро хотел открыть крышку телика, взять искру с лампы строчной развертки и приконнектится к Викепедио (ну если не получится, то к Векепедио). На столе лежала пластинка Ташкентского завода грампластинок, с надписью "Средасовнархоз", "Лирические песни" - Майя Кристалинская, Олег Онофриев.
  Что тут сказать? Не было при СССР тяжелого рока. Зато можно было гоняться за дефицитными записями. А тут есть некий скрытый кайф. В какое еще время и в какой стране можно быть аудио-охотником.
  В цифровое время это невозможно. Всё есть. Скукота. Или слушай бесплатно, или покупай - какая фиг разница.
  Потом, лежала какая-та совсем древняя пластиночка - "Поёт Анатолий Королеёв". Потом....
  Потом, показывали Лещенко. Вечный чувак.
  -Как твоя личная жизнь? - спросил я.
  -Душа, - ответил Клинских.
  -Что ты имеешь в виду?
  -У меня был роман с суперкомпьютером "Урания". Скажешь, это глупо? Понимаешь, разум еще до конца не понят. Половые признаки - это одно. Но бывают и энергетически-половые признаки. Знаешь, фиг с ним. Но это - чистая любовь.
  -Ты маньяк, - заметил Дро.
  -В таких случаях полагается говорить на "вы".
  -Почему? - Дро говорил, шел, закуривал, потом хлопнул дверью балкона.
  -Говорят - вы, сударь, маньяк. А ты маньяк - это звучит вульгарно.
  -Ты куришь? - спросил я.
  -По настроению. Давай, правда. Покурим.
  Было удивительно наблюдать курящего кота, но, впрочем, что тут такого. Табак - штука древняя. Зачем его курили индейцы - кто знает?
  
  
  
  
  31. Наша дальнейшая работа
  
  
  Я не люблю рассматривать разную рутину, даже признаваться себе в том, что она существует, что некоторая её часть занимает хоть что-то во мне. Но это ничто. И даже никто. Потому что надо быть расслабленным, чтобы никакая часть тебя не поглощала энергию - только внимание, только обработка информации. Мы почти не разговаривали. Нет, никто не ругался. Просто - всё получилось неожиданно. Дро набрал кефира в стеклянной посуде. Отличный кефир. С фольгушкой. С булочкой.
  Булочки с изюмом. Коту налили в блюдечко, блюдечко стояло на столе. Никакой дискриминации. Но он, впрочем, позже признался, что ему всё же проще лакать по-старинке, по-кошачьи. Но из принципа, конечно же, он будет так, как все.
  Никто не комментировал. Видимо, это пришли духи молчания. Говорят, если ты сам себе директор, в таких случаях желательно работу сворачивать и ложиться в спячку. Но человек надолго не сможет. А вот медведь - да. Но медведя с нами не было.
  Я купил "Яву". Очень модные сигареты, как и положено, вонючие. Табачище - дай боже. СССР!
  Я поехал к кинотеатру "Пролетарий" и там просто находился. В кино я не пошел. Неподалёку был гастроном, советский, со стоячими столиками прямо в зале - прямо там ты мог кой-чего дербануть, чем народ и пользовался. Тут я взял себе совсем немного винца. Продавщица открыла мне бутылку полусладкого.
  -Как вас зовут? - спросил я.
  -Валя.
  -Пойдешь замуж?
  -А сколько вам лет?
  -Сто, - ответил я.
  Спросите - что за вопрос? Это - ловля девиационных корреляций в интонации. Поясню - каждый человек знает о всех событиях в мире. Но не он сам, просто через его разъем, там, в тонком мире, идёт информация. И, хотя все это - лишь метод транзита, всё равно в чужом голосе есть все нужные искажения, связанные с пространством.
  Так что я не приставал. Я просто получил от неё информацию.
  Я также скажу вам, можно получить информацию и от собаки. При чем, более глубокую, но так как у собак в языке - 9 слов плюс комбинации, то интепретировать человеческое сложно.
  Но если наличие темных пятен в субъекте велико, собака вам передаст о движени Зла с Востока. Это так зовётся.
  Но где взять собак? Нет, я и полагал, что надо переместиться в частные кварталы, там всё в порядке. Тем более, время не рафинированное, время нормальное. СССР. Держат себе люди собак. Самогон гонят. Время кстати эсэсэра уже позднего, но еще до Горбача.
  Что касается девушки, то я мог, конечно, заставить её даже любить. Но зачем? Баб, что ли, нету.
  Да и вообще, мы ж не на прогулке. Я попивал "Мускат" и слушал. То есть, я анализировал.
  Был сигнал. Я точно знал.
  -А чо не эта, - сказал мне сивушный соратник по столу.
  -Чо ты, - ответил я.
  -Ты пей нормально, не крути.
  -Тебя кручу? - спросил я.
  Мужик застыл, раздумывая. Он пил пиво, а водка у него была с собой. Но не то, чтобы его колбасило. Я думаю, он ходил и что-то искал.
  Я подошёл к Вале и попросил "Фетяски". Стакан большой, гранёный. Народ суетился не на шутку. Суета спокойная, заранее проработанная. То есть, какая она проработанная? Не знаю. Но когда ты живёшь в консервной банке по отношению к остальному миру, пусть, к Западному миру, в этом немало плюсов. Потом это уже не будут понимать.
  Вещизм!
  Только вещи и жрачка. Больше никаких идей. А вот если у вас пища духовная, то, может быть, стоит тут оставаться. Читать журналы "Знание и Сила", "Юный техник", "Моделист-Конструктор", слушать, как в космосе говорит неясный разряженный газ.
  -Ты это, слышь, фраерок, - сказал мне мужик.
  -Чо ты, в натуре, плесень, - возмутился.
  -А?
  -Ссышь, а потом пьешь, понял, - проговорил я ему на ухо.
  Он закипел. Я понял, что щас выведу и начну стучать им о тротуар. Не красиво. Но какое палево? Нет палева. Нет, он один, так нельзя.
  -В натуре, могу пописать, душан, - сказал я и пошёл снова к Вале.
  Мужик куда-то сквозанул.
  -Валь, где телефон? - спросил я.
  -Щас. Только тихо.
  Мы вошли на склад магазина, там телефон и был. Она, наверное, решила, что я её хотя бы поглажу по светлой голове. Ну, хотя бы один поцелуй в щечку. Я позвонил, и Клинских, взяв трубку, сказал мне очень, очень мягко:
  -Да.
  Это был высокий полёт голоса и театральности.
  -Я думаю, что есть сигнал, - сказал я.
  -Очень хорошо, - ответил он, - я ставлю галочку.
  Так мы и поговорили.
  -Ну и что? - спросила Валя.
  -Встретимся потом, - ответил я, - потом, я тебя найду.
  Всё это лишь накладные расходы. Но, конечно, в щеку я её поцеловал, и пора было идти, чтобы встретить во дворах того мужика и еще - человек пять друзей. Не знаю, чем они по жизни занимались. Это ж ¼ от гопоты - при чем, и не молодёжь, люди средние, босоватые в душе. Но - так как СССР - у всех есть жильё, кто-то, конечно, не работает. Слоняется. Пропивает мамину пенсию.
  -Чо ты, быкан! - прокричал мужик.
  Конечно, толпа была небольшой, несвежей, не спортивной. Конечно, я оторвался. При чем, я старался продлить удовольствие, так, что соперник даже решил по первой, что у него какие-то шансы.
  Последний бросился убегать. Я решил его догнать, просто так, чтобы поставить себе это в зачёт. Да ведь и надо же когда-то драться. Тут же и менты подъехали, так что мне пришлось перескочить через забор во двор котельной, потом - с обратной стороны, потом аккуратно теряться. Впрочем, они не мной толком погнаться не успели. На том всё и завершилось.
  Я переехал через мост, в Левобережный. Там был пивняк, я на нём взял одну кружку, но уже ни с кем не вступал в конфликт.
  Сигнал!
  Это было некоторое озарение. На радостях я даже поднялся в мыслях своих в сферы выше земли и прослушал какую-то музыку - должно быть, до людей на земле кто-то жил, и это отпечаталось, и можно было предаться этим странным мотивам.
  
  
  
  32. Письмо от Александра
  
  
  Я приехал в Северную Страну, столичный город был средний.
  Тысяч на сто.
  Холодно.
  Но вроде не зима, потому что снег днем немного подтаивал, вечером было минус 20. Ну, хотя может и зима. Улицы красивые, чистые. Дома такие - средней старины, есть и новые районы. Говорили на таком языке, что фиг поймешь. Но я скажу тебе, что может быть, и нет такого языка. А ты тогда спросишь, где же это я находился? В каком таком месте. Да, это знаешь, мой друг, по духовности - Финляндия. Но дело в том, что стремление стран быть стерильными вызывает радость только у чемпионов мира по спортивном голоданию.
  Нет, конечно, это была не Финляндия. Я не знаю, что это за страна. Со мной были мои товарищи. Мы общались по-русски. Мы пили водку. То пойдем в кабак. Играет местное радио. Язык вот все тот же. Словно ты на Венере. Но это шутка. Нет, не на Венере. Я бы хотел там побывать, но ты же знаешь - это мир, где в воздухе летает серная кислота. Практически океан.
  Я жил на квартире. Приходил Алеша. Приглашал бухать. Мы выходили вечером. Потом ехали в сауну. Ну, там без девочек было, просто, парились, бухали, общались.
   Была одна большая улица, она разветвлялась, и там была сауна.
  Все остальное было из местного колорита. У каждого местного жителя была плюшевая игрушка. Все зверьки были разные, были целые классификации зверьков. Фишка была в обмене - любой житель города мог прийти к другому, постучать в дверь, чуть ли не в любое время, предложить поменяться зверьками. Отказывать было нельзя.
   И вот, один мой знакомый работал на бензоправке. Ну, а я с товарищами праздно шатался. Мы туда зашли. И пришел чувак меняться зверьком. А на заправке на окне тоже был зверек. И я поменялся, а поменяного поставил на окно.
   И там играло местное радио - его было много, но я ничего не понимал. Это странный мир, но север не наш. Вот русский север - это березка. Это постоянное чувство цепей и плети в твоих генах, но также, конечно же, медведь и водка. Пусть и нет медведя. Пусть есть только медвед. Пусть все люди стали сталеварами соевой материи. Всё равно.
  Это был тот север, о котором, быть может, и ты не знаешь. По весне люди проводили время на крышах. Для этого кругом были плоские платформы, рядом со скатами. Спортсмены на крышах качались, и был культ охраны дерева.
  Меня познакомили с прокурором по охране культа дерева. Это был странный человек, и, конечно же, сложно было без переводчика. Но, конечно, некоторые слова я понимал. Во всяком народе есть своя степень созерцания.
  
  
  
  33. Атомы
  
  Вечером я поймал твёрдую, увесистую мысль об утюге. Конечно, нормальным утюгом нельзя сжечь ничего на свете. Но он всё равно будет что-то мотать. Тут - ничего другого. Но то есть, вы поняли - надо было выйти отсюда по-тихому, покинуть СССР, пробраться в квартиру, чтобы узнать.
  Утюг - это рот, но рот убивающий. Он съест там кучу киловатт. И не будет уже картриджей. Я бы, конечно, привёз маринованных помидоров, консервный комбинат, Георгиудеж, но кто оценит?
  Я играл сам с собой в молчанку. Конечно, фиг с ним, с этими деньгами. Но вообще я жмот.
  Я представлял всякое. Например, я говорю ей:
  -Лиля, давай завяжем.
  -Влас, как? - ответит она.
  -Мне надоело. Давай - или вместе работать или...
  -Или. Влас, я тащусь.
  -Почему ты ничего не хочешь? Хотя бы - поехали на острова. Хотя бы.... Вдруг ты - робот.
  -Вот ты и есть робот, раз такое говоришь.
  Нет, я просто искал в ней что-то нормальное. Хотя бы этот счет за электричество. Хотя бы и не нужно это было делать.
  Ни звонков. Ни "как дела", ни "ты мне надоел, я нашла другого". Нет, может я сам виноват?
  Но нет, не было никаких диссоциативных происков самокопания. Я разложил газету и стал чистить мультиавтомат. Открутил многофункциональный ствол. Достал батарею А, достал микрореактор, вынул формирователь пучка узклонаправленной плазмы, чип-карту обработки нейтронного пучка положил в стакан с водкой - любая жидкость снимает усталость с наносетки.
  - Жуткое что-то, - сказал Ованес.
  -Портативный, - ответил я, - есть плюсы и минусы.
  -Минусы очевидны, - сказал Клинских, сидя на шкафу.
  -А-а-а-а. А я минералки купил. Давайте пить, - ответил Ованес.
  -А молока? - спросил Клинских.
  -Молоко я утром брал, - ответил я.
  -Тогда налейте мне мисочку.
  Мы стали пить минералку без ничего. Нарзан, без этикетки, зато блатная пробка со значком. Нальчинский. Прохладный. В баньку бы с ним. Но тут, конечно, в светлом мире СССР нет таких саун, чтобы по-боярски разговеться. Но он, значит, и здорово.
  У нас была катушка с записью группы "Россияне". Её и слушали. Клинских пил молоко. Потом он стал облизываться, как обыкновенный кот. Я стал пояснять:
  -Есть армейские пушки. Она длиннее и тяжелее, но у неё есть преимущество - это обратный блокиратор. Допустим, ты стреляешь пучком атомов. Пробивная сила велика. Современный танк прошивает насквозь. Но если ты наткнешься на блокиратор, то можешь этот пучок получить себе в лицо. То же касается и остальных стволов. Но у армейских нет столько функций. Чисто - один вид стрельбы. Например, те же атомные пучки. Что-то вроде пули, только пули никакой нет, просто импульс, натыкаясь на твердый предмет, разрывает его. Функция одиночной стрельбы - утяжеленный импульс. Функция регулировки мощности, ручка такая. И - плазменный нож. Что-то вроде штыка.
  А портативный - тут чего только нет. Защита от блокиратора встроена отдельно. Вот сюда.
  Я показал на голову.
  -А что, если кассу взять? - спросил Ованес.
  -За нефиг делать, - ответил Клинских.
  -Денег, что ли, нет? - не понял я.
  -Влас! - сказал Клинских. - Пойми, Влас! Действие есть рука, параллельная естесственным линиям, то есть судьбе, то есть это признак революционности индивида.
  -Тогда не надо, - проговорил Ованес.
  Боржоми тоже пили. Всё ж - самая вкусная минералка. Хотя и Нарзан - тоже. Ессентуки Љ17. Древняя. Солёная.
  Тут можно было ассоцировать. Например, соль с кожи бога.
  -А самолёт можно сбить? - спросил Ованес.
  -А зачем тебе? - нагло осведомился Клинских.
  -Не знаю.
  -Нет, всё это неспроста.
  -Этим не собьешь, - сказал Дро, - преимущественно - ближний бой. Но можно прицепить ствол-усилитель, тогда будет до 3 километров дальность.
  -А лазер? - спросил я.
  -Ну, в принципе. Смотря куда попасть. То есть, если точно направить единичный импульс, можно сделать в самолёте дырку. Но размер дыры очень маленький. Если двигатель повредить. Но всё это не то. У нас есть чем стрелять до 15 километров. Да и летающий дроид у нас есть. Правда, а зачем тебе?
  -Ему бабок мало. Жмётся, - сказал Клинских.
  -Да я ничо, ничо, - стал оправдываться Ованес.
  -Надо добавить оклад фраерку, - заметил Клинских, - если голоден, дайте жрать.
  В принципе, всё это мелко. Но что делать. Я даже не спрашивал, что они накопали в этой фиговой Ркани. Развлекаться было некогда. Я решил потренировать мозг изучением трактата "Зеркало алхимии" (Роджер Бэкон). Просто так, чтобы развиваться. Ованес домой еще не ехал, видимо, он таким образом выслуживался на повышение оклада. Тогда Клинских стал брать у него уроки армянского. Начали с матов (с чего же еще).
  
  
  
  34. Запись в аудиодневнике
  
  
  Высшая степерь бытия - это игра. Если человек ни на грамм не понимает, то это только говорит о его качестве. Бессмертие стоит дешевле, чем игра.
  Я играл и просто так. И в карты. И, разумеется, в тематически смертельные экшены. Ну, вот например - не важно, где и когда. Совсем не важно. Я был приглашён. Тут был ведущий. Пришло много всяких ребят. Ничего пацанчики. Девушки. Были даже наивные артисты.
  Ведущего звали Карлом. Он смотрел на всех немного сверху вниз, и я понял, что он, по сути, выходец. Тут легко не запутаться. Сейчас, здесь, в воронежской осени 1982-го года, мы тоже выходцы. Конечно, я не спешил утолять жажду нового. Мы просто шли. Начали с жизни в палатке на берегу, ну, а глупые люди, конечно же, наивно полагали, что впереди их ждут позитивные дни.
  Мы пошли потом дальше.Всякие буераки. Горы. Дорога. Но всё и правда было безобидно. Карл присматривался к людям, словно он сам выбирал, словно он собирался сам кого-то съесть.
  -Ты что-то замышляешь, - сказал я ему.
  - У нас на пути будет посёлок, - ответил он.
  Остановились мы как обычно. Палатки. Костры. Никто не знал, что посёлок тут рядом. Мы аккуратно проскочили через лес и оказались в баре.
  - Каждому - своё, - сказал Карл.
  -Почему?
  -Ты считаешь, что лучше играешь?
  -Лучше всех, - ответил он.
  -Сыграл бы со мной?
  -Сыграл бы.
  -Но увы, - сказал он, - я на работе. Даже если ты увидишь, что отрублю кому-то из нашей группы голову, не думай, что я сделал это по собственной инициативе. Игра - правила. Такова цепочка.
  -А сам, как игрок?
  -Это другое. Но ты меня, может, больше и не встретишь.
  -Почему?
  -Сначала выиграй.
  А утром мы двинулись дальше. Я не ожидал ничего такого, нового. Мало ли, что он там говорил. Но мы пришли к ущелью, через который была проложена тонкая железная балка.
  Длина перехода по балке - метров пятьдесят. Ущелье конечно, вместительно и доступно по высоте для полёта и превращения в блюдо из человека. Но всё это было мелочью. Упавший попадал на кроны деревьев и оставался жив. Но....
  Мы не спешили. Я прочертил линию и потренировался с переходом.
  -Очень ровно идешь, - сказал Карл, - я буду на той стороне.
  И он легко прошел по этому импровизированному мостку.
  Но, как оказалось, сделать это было не просто. Например, ветер. Первый участник прекрасной игры, похода, радостного приключения упал. Его можно было достать, протянув веревку. Но, оказалось, ущелье является филиалом ада. Разлом связан с преисподней. Бедолагу тут же окружили адские звери и стали медленно откачивать из него кровь. Это были птицы с клювами-шприцами.
  Все были в ужасе. Жертва кричала. И только здесь стало ясно, что это за игра. Конечно, многие повернули назад. И еще несколько напрасных смельчаков упали туда, и их тотчас стали мучить.
  -Их не спасти, - сообщил мне Карл с той стороны, - но они быстро не умрут. Это - упоение болью.
  -Почему? - крикнул я.
  -Иди.
  Я прошел спокойно. Налетел ветер, но я ничего не боялся. Однако, когда я уже почти закончил переход через ущелье, мосток сорвался - его край был привязан. Мне повезло. Я успел ухватиться за кусты и выбраться.
  -Чётко, - прокомментировал Карл.
  -Почему?
  -Опасно. Ты справился. Балка оторвалась не по твоей вине. Но это добавляет тебе баллов.
  -И что же?
  -Это уже отчасти победа.
  Мы покинули то место, сопровождаемые криками тех, кого мучили. Впереди был продолжительный подъем в гору, среди леса, по очень крутой и трудной дороге, на которой кругом были растущие камни.
  Это сложно, чтобы пояснить. Если вы там не были, то и не поймете, что такое камни. Но есть места, где они дорастают до размеров взрослых особей. Но это был бы отдельный разговор. Отдельный рассказ.
  Здесь уже не было ничего страшного. И вроде не намечалась. Наверху был конечный пункт. Некая Шамбала. Но шли мы теперь не одни - мы присоеденились к паломникам, среди которых были настоящие мастера.
  Я знал двоих. Им было лет по тысяче. Столь солидный возраст их не пугал. Но это я говорю для того, чтобы подчеркнуть - если вы найдете способ противодействовать мировым механизмам, то избавитесь от смерти, и тогда встанет вопрос - чем заниматься? Чем себя развлечь? Нет, эти вопросы их не пугали.
  Надо уметь идти.
  Идешь - всегда впереди новый горизонт.
  Но они меня не знали. Я ж их видел в каком-то каталоге. Я даже и не представлял, что они и правда существуют. Ну это равносильно тому, что вам скажут - на луне - лунатики. Но вы их никогда не видели, и не было шансов. И вот - они!
  Внизу была новая прекрасная картина. Я увидел землю эгрегоров городов. Это особенное место, и многие мечтают хотя бы раз попасть туда - чтобы освятится неким великим духов. Там, на огромном поле, они - в уменьшенной копии, стоят недалеко друг от друга. И словно бы весь мир ими зарос - до горизонта. Там я увидел и эгрегор своего города, отметив, что всё же я вижу совсем другой город - и здесь всё зависило от того, кто я есть.
  Но когда мы поднялись, наверху был храм для такой же игры.
  В яме были адские звери.
  Синий свет. Лучи, словно игры в светотире. Поиск символов и разгадок. Но также - бетонный пустой бассейн, полный мерцающего тумана, и там они - создания ада.
  К слову сказать, это мы пришли в смертельное казино. А на той же вершине мастера нашли именно свою Шамбалу.
  И вот - электронные табло и типа рулетки - ты говоришь знак, бьет луч, и если знак совпадёт, у тебя отбирают баллы.
  Если все отберут, ты падаешь к зверям.
  Там были ребята и из других групп. Мы также слышали стоны - туман забирал в себя, физически в нем не было места, но метафизически - сколько угодно. Игра продолжалась бесконечность.
  Но я уже не мог упасть, баллов было слишком много, чтобы их растерять. Но я и не растерял ничего, ни разу луч не совпал.
  А ведущий там был- такой весь хулиган, пафосный, песенки напевал. Игрок в пивное настроение. Понять суть его, безусловно, было нелегко.
   Когда он на время вышел, мы вместе с другими игроками еще вытащили одного парня из ямы, звери на него еще не напали. Он там томился, ожидая, что начнётся новый бесконечный цикл.
   Вокруг бассейна - карниз, на стенах - знаки. В бассейне - синий свет. Вот и вся обстановка.
  Но потом он вернулся. Я думаю, ему бы подошло петь, выступать, клоуничать. Но, впрочем, и данное место соответствовало его типу личности. Что касается Карла, то он сюда не попал. Видимо, в его задачу входило лишь прибыть с группой, или без группы - сюда. И он был прав тогда, когда говорил, что мы можем больше и не встретиться, и я уже ничего не узнаю. Но я уже свою игру сыграл, я только смотрел. Но для проверки я прошел над ямой по тонкой какой-то доске. Но я если б и упал, это бы в зачет не пошло, так как
  там есть правила - если ты где-то эту планку уже прошел, то тебе её не надо проходить снова. То ущелье было своеобразной прививкой.
  Я просто, для проверки прошел. В любом случае звери бы на меня не выскочили. Если бы и упал я. Вот и всё, что я могу сказать об этой игре. Я не победил - там были совершенно четкие бойцы этого театра, по очкам я был где-то посередине. Но про себя я отметил - середина - неплохо.
  
  
  
  
  35. Надя
  
  Днём позже должны были показывать футбол. Это ж такое дело - рыба, пиво. Я думаю, что именно футбол в СССР - вещь наиболее интересная. Потому что ты точно не знаешь.
  Потому что вот такие сегодня должны были быть результаты в Кубке Уефа:
   КПТ Куопио, Финляндия - Андерлехт Брюссель, Бельгия - 1:3
   Бетис Севилья, Испания - Бенфика Лиссабон, Португалия - 1:2
   Рейнджерс Глазго, Шотландия - Боруссия Дортмунд, ФРГ - 2:0
   Наполи Неаполь, Италия - Динамо Тбилиси, СССР - 1:0
   Валенсия Валенсия, Испания - Манчестер Юнайтед Манчестер, Англия - 2:1
   Динамо Москва, СССР - Шленск Вроцлав, Польша - 0:1
   Арсенал Лондон, Англия - Спартак Москва, СССР - 2:5
   Норчеппинг Норчеппинг, Швеция - Саутгемптон Саутгемптон, Англия - 0:0
   Ипсвич Таун Ипсвич, Англия - Рома Рим, Италия - 3:1
  
  Но понятное дело, все остальные матчи посмотреть невозможно. Если стараться. Повыше - бот. Перехват сигналов. Эх, чем чёрт не шутит! То есть, он, конечно, не бот. Он - робот.
  Я поехал встретиться с надей в буфете на Ленина. Но, впрочем, какая вся эта мелкая официальность, когда её нет и быть не может. Где найти такие кафе поутру? Да, в области всяких пироженных. Именно так. Лимонад "Буратино". Такой прекрасный буратинистый газ. И хочется хохотать. Вот как передаче - "Выставка Буратино". Там Буратино этот - его голова чуть ли не раскрывается. Это у него такой рот, чтобы хохотать.
  И разве есть в мире что-то более психоделического? Нет, ничего нет. Ровным счётом ничего.
  Но тут надо было понять - конечно, мы Надю в чем-то подозревали, но в чем именно - еще не знали сами. Значит, надо было говорить и принюхиваться.
  Удел волка.
  -Ты мало спрашиваешь, - сказал я.
  -Точно, - она нашла, что сказать.
  -А как твой муж?
  -А.... А что?
  -Да ничего.
  -Хочешь узнать, когда он уедет? Чтобы я пришла? А хочешь, поедем по-быстрому на дачу.
  -Глаза у тебя хитрые, - сказал я.
  -Да.
  -У вас дача не в Хреновом?
  -Я там не была. Правда, название смешное.
  -А где ж? Может, в Староживотинном?
  -Не а?
  -А в Ендовище?
  -Да ну тебя.
  -Поехали в Панково, - предложил я.
  -Нет, не дача. Просто квартирка пустая. В Усмани.
  -Поедем,- ответил я.
  -Тогда рассказывай.
  -Работал я как-то на севере, - сказал я, - а знаешь, в каком году это было? Недавно. В 80-м. Но не совсем, конечно, север. Не чистый север. Север, он разный....
  Словом, что тут было заливать? Что было, то и заливал. Буратино, то есть. Но всё это было никак. Из таких мадамов, как Надя, что-то серьезное вырисовывается только годам к 32-м, 34-м, не раньше.
  
  
  
  35. Результаты
  
  Вечером, конечно, кое-что показывали. Я понял, что начинаю уставать. Дро не выдержал, обул кеды, пошел бегать. Мы даже и слово друг другу не передали. Да вот то ж. Он взял с собой легкую пистолетную установку. Она в виде палочки. Прицепил её под куртку. Костюм польский. Прикольный.
  Было на удивление тихо. Клинских не было. Не знаю, где он был. Я не спрашивал. Дро просто так не говорил. Нет, пусть делает, что хочет. Пусть бегает.
  Мне надоело есть и пить. Сигареты все были сплошь без фильтра. Я включил пластинку "Братья Стояновы". Нет, слушать там особо было и нечего. Хотя что вы. С музыкой был полный айс. Другое дело, что, например, в 1982-м году вышел "Hot Space", или, скажем, "The number of the beast", и за просто так их, конечно, найти было не так уж просто.
  Я взял плоскогубцы, провод, один конец подцепил к терминалу, другой - к телевизору. Лампа оконечного каскада строчной развертки. Синий щелчок! Еще!
  -Алло, кто это? - послышался голос из динамика.
  -Шестнадцать-двадцать, - ответил я.
  -Это Википедио!
  -Черт, нет, - ответил я, - мне нужен аналитический центр.
  Я отключил питание. Попробовал снова. Щелчок!
  -Кто там дурью мается? - был голос.
  -Никто не мается, - ответил я, - шестнадцать-двадцать.
  -А я - руб двадцать.
  -Да как же так, - возмутился я.
  -Смотрите, куда звоните. Ночь уже.
  Я вышел на балкон, курил елецкую приму, самую беспонтовую вещь в мире людей и не людей. Зеленые и футбологоловые сразу же умирали. Достаточно было подвергнуть их планету бомбардировкой елецкой примой.
  И вот, еще раз. А пластинка-то у меня больша - большая, долгоиграющая. Л.И. Брежнев - речь на XVIII съезде всесоюзного ленинского коммунистического союза молодёжи 25 апреля 1978 года. Еще была синенькая такая - "Песни о Хабаровске". Я тут, впрочем, проснулся: 10 ноября умрёт Брежнев. Надо спешить.
  Но, впрочем, чо спешить-то?
  Я снова щелкнул, и в ответ послышались знакомые потрескивания - словно там и рубили дрова, и тотчас их клали в огонь, и всё это горело.
  -Шестнадцать-двадцать, - сказал я.
  -На связи семидесятая, - был голос.
  -Вы человек или робот?
  -Чего ты, Влас? - осведомилась семидесятая. - Начинай.
  -Ладно, - ответил я, - наличие объектов.
  -Два неопознанных объекта на лунной орбите.
  -Наличие долгоносиков.
  -Большая концентрация в США, восточное побережье.
  -Запах.
  -Запах зеленый.
  -Хорошо, - сказал я, - кого-нибудь еще будете посылать?
  -Если что-то надо, говори сейчас. У нас окно до 2 октября 1982-го года. После этого две недели будет тишина.
  -Не знаю, - сказал я, - мне кажется, не хватает средств внешней разведки.
  -Заказывай.
  -Пришлите рой. Нет, три роя. Пусть летают.
  -Не переборщи, Влас. Он может вас заметить.
  -А что, если его вообще не будет в Воронеже в этот год?
  -Вряд ли.
  -Тогда - два роя.
  -Пришлём змею.
  -Давайте.
  Это и был сеанс. Змею, кстати, я увидел уже через пятнадцать минут. Дро еще бегал. Клинских - не знаю, где он был. Она вползла и деловито прошипела:
  -Всё нормально, пацаны?
  -Да, - ответил я несколько смущенно.
  -Ну, всё, давайте. Успехов.
  Я подумал - хорошо, что она не ошиблась квартирой. Потом я вдруг понял, что я хочу борща. Всё надоело. Я двинулся к киберформирователю, но потом остановился.
  И мысли двигались так: да, нет. Нет, да.
  Но ведь не было картошки. Не было курицы. Их я и заказал. Всё остальное было.
  Рассказываю рецепт:
  
  Варить можно вообще без мяса. Оно даже и полезнее - если вы много по жизни поедаете форм жизни. Но, в данном случае, курицу варим. Ага, ртов много. То есть, я, Влас, Дро, может заехать Ованес, могут и бабы нагрянуть. Кастрюля алюминевая, 7 литров. Картошки - на одну четвертую. На глаз. И варите. И потом, как закипит, через 10 минут кладёте капусту. Лучше делать смесь. Свежая + маринованная. И всё. Остается сделать зажарку.
  Не вкусно ж тут когда? Когда мало свёклы, мало моркови, мало лука. При чем, дерут немного масла подсолнечного. Разогревают, кладут туда ложку жира. А уже потом жарят. А в конце жарки надо еще залить зажарку томатным соком. Но лучше, конечно, томатная паста и немного помидоров. Ну, один свежий, допустим. Или - один свежий, один маринованый. Мелко порезали. Отправляем зажарку в борщ. Доводим до кипения. Проверяем соль. Едим.
  Жалко, змею не покормил. Да хотя она, скорее всего, питается от ЛЭП.
  
  
  
  36. Машона
  
  Мы и вечером едва не сели на сухую. Нет, всё жы была пара бутылок обычной русской водки. Клинских пришел в умате.
  -Простите, - сказал он.
  -Будешь борщ? - спросил я.
  -Буду.
  Мы сели за стол. Шёл "Арсенал-Спартак". Дро был какой-то уставший. Клинских, оказывается, украл в аптеке валерьянку и ужрался. Но борщ - великий обед (ужин, завтрак). Уж его начинало отпускать.
  -Помнишь, ты обещал рассказать про Машону, - сказал я.
  -Да, - Дро закурил, - не могу. Лопну.
  -Точно. Нельзя оторваться, - подтвердил Клинских, - ты гений, Влас.
  Решили немного постоять, чтобы потом еще съесть борща. Вышли покурить.
  -Истирия темная, - сказал Дро, - Машона - это тип. То есть, кем она была до этого, я не знаю. Но, видимо, дело было очень важное, раз в 1936 год она отправилась с прикрытием по внешним параметрам. Я всё же предположу, что и в жизни она - девушка.
  -А она вернулась? - спросил я.
  -Нет.
  -Что-то случилось?
  -По правилам, еще не вышел срок. А как выйдет - вряд ли пошлют поисковую группу. Потому что достаточно отправить дроид.
  -И он ничего не найдет? А вдруг - надо было раньше посылать?
  -Я не знаю. Я ж не лезу в такие тонкости. Словом, история такая. Машона, как и мы, выжидала. Ей требовался Орех. Но Орех может быть и не в виде человека. Попробуй ты разбери, какой он. И ты лишь сидишь, слушаешь ветер. И всё. Машина вышла замуж. И в один момент она поняла - пришел муж, но он - кто-то еще. Может быть, Орех и есть. Чтобы сильно не заморачиваться, она решила еще немного за ним проследить и, если что, ликвидировать.
  Но помыслы скрыть не то, чтобы сложно. Их можно раскрыть. И вот, в тот день, когда она была готова, неожиданно что-то прилетело и выпустило по дому пару ракет. Да, именно тогда. Машона скрылась. После чего, для того, чтобы замести следы, она переехала в Нью-Йорк и занялась кокаином. То есть, продажей. Здесь её след и теряется. Известно лишь, что она вновь вышла замуж, и это был какой-то пожилой джазовый музыкант.
  
  
  37. Письмо от Александра
  
  
  
  Прихожу в аэропорт. Самолёты там толстые, и больше напоминают паромы. Крылья у всех почему-то деревянные. Окна - в несколько рядом. Вот взять, к парому крылышки приделать и сделать его форму немного самолётней - вот и будет. Ну, я-то никак решиться не мог сесть, было страшно. Потом так забежал. Перед взлетом. Без билета. Дал бабки проводнику.
  Пошел в сортир. А сортир большой, как в здании. И там два чувака курят. Я тоже закурил. Самолёт же вверх пошел, мужик другому говорит - ты за поручни держись. А взлетели мы не высоко. И летит самолёт не быстро.
  Паром же. Воздушный паром.
   Километров всего 200 в час. Летит, внизу трасса, и едут какие-то чисто армяне на бмв открытом и руками машут. Самолет притормозил и поравнялся с ними. А на этом, стало, быть пароме был один мой знакомый. Я потом проснулся, так и не понял, кто это. Так вот, он выпрыгнул в машину, машина остановился. Он стал драться с водителем и пассажирами. А мы дальше полетели.
  Прилетели в К. Была посадка, самолет гудел. А там был не аэропорт, а совместно с ЖД вокзалом комплекс, к самолету прицеплялась труба, и идешь по ней, и прямо из нее - в подземный переход, и все сделано из гофрированного металла. И потом, я вышел на запасные пути, а там босота работала разная. И вот, как раз там босота что-то разгружала. И водку жрали. И мне говорят - на, вот мы обедаем.
  Я поел каких-то пирожков. И пошел я бродить, пока не пришел в странные частные кварталы. Там дети играют на гитарах. Говорю, давайте вместе играть. И играем. Брынькаем. И пролетал в небе эта фиговина, только высоко. То мы ж низко летели, а то она высоко забралась, такая толстая как кит, медленная. Я говорю - гитара хреновая - надо купить другую.
  Взял у кого-то велосипед, приезжаю в магазин. Там есть гитары. И продаются вроде винилы, только большие, великанские. Я говорю - это на чем их крутить? И были винилы, как велосипедное колесо. В обложках. И толстые. И там значки на самих винилах. А мне продавец говорит - во, зырь, какие проигрыватели.
  И правда, стоят проигрыватели - ужасные, огромные. Я постоял, поофигевал, тут вдруг стало ясно, что надо купить тетрадки. Пошел я, купил тетрадок. И гитару какую-то.
  
  
  
  38. Аудиодневник
  
  Александр рассказывал это еще давно. Стоит вспомнить. Очень много странных вещей. Есть то, что и для меня обладает странностью. Я не знаю, может быть, он рассказывал о себе. Но мог ли он там быть. История была представлена так, словно бы она происходило с кем-то еще, не с ним.
  Я думал - может быть, со мной? Но имею ли я право на такое.
  Потому что... Потому что - я могу быть кем-то во времени. Это странное рассуждение. Допустим, живёт человек, в любой точке во времени. Дело в том, что Созидание от начала до конца уже написано. Это установлено физиками. То есть, это напоминает законченное произведение. Но, конечно, не надо падать духом, понимая, что всё уже предрешено. Всё это ерунда. Так вот, на этой картине, во времени, есть кто-то другой. Только и всего.
  Теперь - история. Значит, ребята едут в горы на машине. Ну и я с ними едет Александр. А дело происходит вроде как в Швейцарии. А зачем ребята ехали? Ага, они собирали деньги на свержение советской власти. А дело было в 41-м году. Но, видимо, война еще не шла, иначе бы вся эта затея казалась безумной. Но, в целом, можно предположить, что это - рассказ, который Александр прочёл в библиотеке. В одной из таких, где в качестве библиотекарей сидят существа с птичьими головами.
   Ну и вот, забрались они в горы. И там - посёлок. Он такой маленький, и как-то он расположен в один ряд. Дома как павильоны. Может быть, это вообще санаторный какой-то поселок. Всё это происходило потому, что закончился бензин. И была надежда, что здесь, в посёлке, оный и будет найден.
   Осмотрелись- нет людей. Но всё же люди были. И один парень, высокий и нервный, который был среди ребят, стал в двери стучаться.
   Вышел мужик один - поговорили с трудом. Ясности не было. Он странно отговаривался от всего, словно бы вообще хотел избежать разговора. Словом, с ним ничего не получилось. Он ушел.Потом вышла мадам. Тоже поговорили.
  Мужик вернулся и дал винтовку. И снова ушел.
  Это был, конечно, ржавый карабин. И Александр был в некотором замешательстве - что же с ним делать, с карабином этим, для чего? Но тогдаэтот местный житель вернулся и сообщил, что - Птица.
  Он не пояснил. Но в его словах было много опасности и страха.
  Тогда они, ребята, стали всё осматривать, проходя вдоль домов. И тогда эта Птица появилась. Это была сова размерами, превосходящими человека.
  Александр взял винтовку, но она не стреляла. Тогда он побежал и укрылся в кустах.
  Но вот товарищи, они взяли, подожгли бензин. Птица увидела, полетела к ним. В этот момент Александр проверил карабин. Птица развернулась. Он прицелился - бац - есть.
  Подошли смотреть. По размерам птица была больше человека. Гигантская сова.
  Люди же что-то им дали, на революцию в россии, и поехали они дальше. И были наготове - так как вроде бы еще должны были птицы быть.
  Это и вся история.
  
  
  
  
  39. Значки
  
  Дро продолжал бегать. Меня почему-то стало немного стыдно. Он бегает, а я - нет. Что касается похода за проверкой утюга, то я собирался с мыслями, концентрируясь на нужной точке входа. Нет, всё равно спешить не нужно. Держать себя в руках. Тем более, где змея? Где она ползает? Мы не знаем. Она, может быть, залегла на берегу реки и слушает. А вдруг она смотри за нами?
  Что, если стучит?
  Нет, ничего из того, что мы делаем, не имеет важности. То есть, это не страшно. А вот если я выйду из СССР, то это уже - серьезное нарушение режима. Как узнать?
  Скрываться. Идти обходняками. Но кто его знает? Может, она вовсе и не змея. Она вышла, зависла, она смотрит на весь Воронеж сверху вниз, и нехотя меня увидит.
  Нарушение инструкции. Штраф. Перевод на офисную работу.
  Но я уже не юноша, мне плевать, никаких угрызений совести. Живите как хотите.
  Словом, я прошёлся. Купил значков. Класс.
  Пионерский!
  Комсомольский!
  А.Пушкин (четырехугольный).
  Шишкин.
  Л.Украинка
  Эстонская ССР.
  Украинская ССР.
  Кто-то мне говорил, что на полном серьезе, есть еще и ССР, и СР, и ССССР. Но это надо быть сверх того, что ты живёшь. Как туда попасть? Не факт, что возможно.
  Еще:
  Воронеж.
  Сочи.
  Новгород.
  Смоленск.
  Володя Ульянов (красный, пластмассовый, с очень острыми краями).
  Запорожец (автомобиль).
  Ким-10 (автомобиль, типа ретро).
  Белый медведь.
  Юный турист.
  СССР - ПНР, интеркосмос.
  Ленин (еще один вариант).
  Ленинград (продолговатый, с висячей звездочкой).
  Тамбов, древняя Русь.
  Ту-134
  Всегда готов!
  Зимняя спартакиада народов СССР
  
  Я пришёл, приколол все эти значки на полотенце. Пил сок из груши дички. У Клинских обнаружились очки. Он читал газету.
  -Интересно? - осведомился я.
  -Конечно. Исторически, так сказать.
  -Интерисуешься?
  -Я об одном жалею, - ответил он, - разговаривали бы мы на вы. Как бы это было академично.
  Пришел Дро. Ужинали булочками с кефиром.
  
  
  
  40. Поход за утюгом
  
  
  
  Я бы мог прочесть целую лекцию о том, как правильно ходить. Это может выражаться и философски, и просто. Не знаю я, как лучше. Есть же какие-то поэты вне времени, их постоянно встречают - но ни я, ни кто-то другой не знает, что они, и кто они. Это напоминает, может быть, детей, которые смотрят на деяния взрослых со стороны. Но можно ли так говорить?
  Нет, я уверен, что так и есть. Существуют люди, которые выше нас.
  Но как это сказать на примере? А вот как. Я решил пройти, то есть, начать поход свой с Дома Офицеров - это прямо на подъеме, как поднимаешься с моста на троллейбусе. Там он и стоит. И там меня спросили, но это уже был и не совсем вопрос:
  -Вы к кому?
  Вот и всё. Дальше уже не было вопросов. Так как перейти можно, к примеру, через стенку, через время в минус.
  В минусе - очень много стен. Говорят, был кто-то перманентный, кто так ходил. Я тотчас вышел. Но в том промежутке я видел, я чувствовал ту запредельную поэзию - это был тот мир, до которого мне не добраться. Впрочем, если бы я хотел.... Но это нарушение. Черт возьми. Я же думал только о змее. Вдруг она - просто стукач. Хотя и маловероятно. Но всё может быть.
  Когда ты в форме, то мысли ровные. Не роятся. Нет сомнений. Но если ты устанешь, появляется зависимость от массы тела, от массы дела. Если твой мозг несёт в себе едва ли не атомный заряд - его надо сначала разогреть, размять, а на усталую это - тугой резиновый мячик. При СССР такие бросали на уроках физкультуры.
  Я вышел. Было совершенно очевидно, что я вышел где-то еще. Воронеж, но - иной. Потому что, помимо СССР, как я уже говорил, может быть в наличии у пространства любая фигня. Она и была. Река расстилалась на ширь раза в два обычной. Мост - худой, из яркого железа. И по нему ездит что-то несусветное. Люди одеты просто, темно, и я на их фоне - в обычной советской одежде - выделяюсь. Но что делать? Это мой путь.
  Я двинулся. Дислокация улиц соблюдалась. Проспект революции, дом.32. Всё верно. И также - Дом офицеров. Я понимаю, можно попасть на Большую Дворянскую. Но делать мне нечего.
  -Есть курить? - спросил у меня странный паренёк.
  -Есть.
  Я дал ему сигарету, двинулся дальше, не собираясь здесь задерживаться. В первом же магазине я повернул, но вышел я, в итоге, на тот же проспект, который почти ничем не отличался от оригинала. Хотя я точно знал, что это не так.
  Потом - еще. Пару раз моим глазам представал город будущего, и я боялся задавать вопросы и выделяться - может быть, я плыл внутри самого себя, может быть - это и правда было время, отдаленное от нас на многие десятки или сотни лет. Если у тебя есть мозг, а помимо мозга еще и квалицификация, ты на такие вещи внимания не обращаешь. Чем чище мозг, тем и тебе легче. Да и потом, есть такая классическая ерунда, как палево. Нарушаешь инструкции, обманывай сам себя. Делай вид, что ничего не происходит.
  По пути я купил минеральную воду, и потом только сообразил, что покупка состоялась. Значит, я был близко к месту. Электронная карта способна трансформироваться. Лишь бы кто-то её требовал. А то - представьте себе - вы приходите с ней в трактир. Впрочем, болтовня.
  Я вышел. Я сел на всемирное метро, и всё. Здесь, в вагоне, был столик и сок.
  -Куда едете? - спросил я у студентов.
  - В Курск.
  -А мы где сейчас?
  -В киберпространстве.
  -Врёшь.
  -Я - нет. Зачем?
  И правда, все они там и были.
  Когда я приехал, то особо и не шифровался. Я руководствовался принципом - что будет, то и будет. Что касается возможной слежки, то, конечно, какой-нибудь левый андроид мог бы и увидать меня. Но и что же.
  Вскоре я был дома. Насколько я мог судить, Лиля за время моего отстутствия не появлялась. Но в квартире явно кто-то был. Скорее всего, это была железная уборщица - она выбирает такие моменты, когда никого нет. Вряд ли - что-то странное и опасное.
  Узкий коридор. Просто пещера. Поворот на кухню. Лифт в ванную (она расположена внутри потолка). Лифт вниз - туалетный модуль. Спальный шлейф (шестимодульный) - в стене. Одна единственная комната, зато - улучшенный балкон с большим набором микроконтроллеров, ну и, наконец, дворик - то есть, штука, у которой сначала надо включить питание. Тогда она формирует дополнительную реальность, которая, если сравнивать ее с квартирой, довольно внушительна по размерам.
  Конечно, никакого включенного утюга. Я щелкнул тумблером и вышел туда, в мир ясного солнца, далеких облаков, широкой дали, до которой никогда не добраться, так как это - просто картинка. Там, в шкафчике, было немного портвейна.
  Мысли меня не оставляли. Лиля. Давай, мы все же увидим друг друга и убедимся, что мы существует. Нельзя, чтобы была одна работа. Сухая. Никаких чувств. Никакого супружеского долга. Никаких разговоров за вечерним камином. Хотя камина нет, но здесь, в расширении, можно поставить садовый домик. Курить на крыльце. Срывать яблоки, варить из них компот, глядеть на то, как гаснет солнце, уходя за края гор. Пусть, всё это придумано. Пусть. Но что-то должно быть между нами, не одна галочка, не одно лишь свидетельство о том, что мы - муж и жена.
  Впрочем, я был рад, что я тут был. Скрытый арсенал в экранированной камере был на месте. Прикленный к стенке сторож, как и положено, не подавал признаков жизни. Так и должно быть. Даже если в квартиру попадут воры (но к нам - нет, у нас почти нет вещей), он ничего не сделает, так как статистика важнее.
  -Ты там? - крикнул я, открывая дверь из сада назад.
  -Я здесь, Влас, - ответил он железным голосом.
  -Не устал?
  -Немного.
  -Прогуляешься?
  -А можно?
  -Давай, побегаешь минут пятнадцать, ноги разомнешь, я тут побуду.
  Он спрыгнул, радостный. Почти прозрачный. Тонкие ноги, как у насекомого. Открыл дверь в коридор, блеснул своим еле заметным корпусом и тихо процокал по коридору. Я решил написать записку. Неприменно - записку. Никаких электронных посланий.
  
  Лиля!
  Если будешь дома, давай всё же сходим куда-то. Я хочу поменять расширялку.
  Я хочу, чтобы мы сходили вместе, выбрали, чтобы ты тоже выбрала, что тебе нравится. И вообще, и вообще. Просто. Сама понимаешь. Сообщи, если что.
  Влас.
  
  Да, что еще можно было написать? Сторож вернулся, радостный, прыгнул на стенку и там пропал.
  -Ничего не было? - спросил я.
  -Почему, было.
  -А Лиля?
  -Её не было.
  -Тогда что же?
  -Приходила странная особа, точная копия Лили, но, так как замок её не пропустил, я понял, что у них не совпал ДНК.
  -Вот черт, - сказал я, - так и думал, что это неспроста. А ты что думаешь?
  -Не знаю. Дашь указания, я буду внимательнее.
  -Да ты и так внимателен. И всё?
  -Нет. Не всё. Мне кажется, кто-то был в расширении.
  -Ты уверен? Это невозможно.
  -И я так думаю. Я туда не могу попасть.
  -Ну сам посуди, - сказал я, - представь, что враги решили прийти ко мне через мой желудок. Там, в желудке, дверь. Они пришли, и вот они.
  -Не знаю.
  -Дурные у неё игры, - заключил я, - ну я пошёл. Давай, друг.
  Пока я начинал свой путь, всё было в порядке. Но через квартал я встретил-таки Макарова. Ну, его сложно не встретить - когда он не работает, он постоянно ходит. Пешеход. Что тут сложного? У него - постоянный маршрут. Петров считает, что раз есть тротуары, надо по ним ходить. А, так как работает Макаров аналитиком, при чем - в области невербальной прохлады, то ему и незачем вообще в офис приходить. Он бродит и думает. Потом, у него есть датчики. Сформулированные мысли записываются в буфер, и вся работа. Конечно, он приходит на корпоративы. Чего б не приходить? Никакое напитки он не употребляет. Даже воду не пьёт. Он получает её сразу из воздуха. Самый чистый способ.
  -Влас, - сказал он, - здорово.
  -Здорово, Борис, - ответил я, - работаешь?
  -Да. Хожу.
  -А я не знал, что ты тут ходишь. То есть знал, но забыл.
  -А что? Что-то не так.
  -Нет, ничего, - ответил я.
  Да и правда, ничего. Макарову не то, что незачем меня сдавать - нет такой точки, где бы ему было это надо, но и другим бы это было надо. Потому, даже если б он и узнал - а что тут такого?
  -Хорошая работа, - сказал я невпопад.
  -А ты как-то взволновал, - ответил он.
  -Почему?
  -Вижу. От меня ничего не скроешь.
  -Как ты думаешь, - проговорил я, - но только по секрету. Может ли Лиля ввязаться в какую-нибудь историю, чтобы за ней приходили какие-нибудь левые люди. Даже не знаю, как сказать.
  -Смотря что делать.
  -Ладно, Борис. Рад был тебя видеть.
  -Хочешь, приходи в парк. Я там люблю сидеть.
  -Ты медитируешь?
  -Да. Там много людей. Все сидят и молчат. Приходи, помолчим.
  -Точно, - ответил я.
  
  
  41. Вопросы движения. Поэтическая проза.
  
  
   Человек входит в здание. Много разных коридоров. Цвет - темно-кирпичный. Если он ровно кирпичный, то это баланс, если немного светлее - значит, это происходит на том свете, в мире мертвых - но опять же, ни руками его не потрогать, ни описать подробно - и все просто - нельзя же долго плавать в кислоте. Даже если аквалангиста хорошо снарядить, он все равно там, в кислоте, растворится. Тут немного лучше - так как никто не заставляет человека тотчас менять свойства материи.
   Он выходит в коридор, и там окно, большое, на всю стену. А с другой стороны - двери. И там - такие кабинеты без мебели, и, если подумать - это могут быть и ячейки, хотя нет таких намёков.
  В окно видно, что этаж очень высокий, и внизу река - на нее страшно смотреть, но это также и восторг. У реки нет конца и края, но она не цельная - кругом острова с деревьями. Всё очень величественно, а потому и странно.
   Человек идёт себе в номер, но там нечего делать. Там всё покрыто вот этим налетом - цвета кирпича. Это цвет загробного мира. Есть более темный - это когда объект не поддается прочтению, в красном же диапазоне обитает множество существ, эта полоса не столь уж страшна - но в данном случае тут нечего делать.
   Человек выходит, спускается вниз, и тут всё оживает. Появляется цвет.
  .... Когда-нибудь будешь идти и сгоришь. Всё потому, что если бы вышел в СССР прямо из подъезда своего дома, то не было бы проблем. Но надо было ехать. Александр рассказывал, что в мир мёртвых также можно зайти пешком. И это - почти, что самая интересная вещь. Едва ли круче, чем все эти наши хождения.
  Но мне порой казалось - может, нет никакого Александра? Как всё это объяснить? Это просто ощущение. Приходит холод. Кажется, что ты сам и есть холодильник. И ты проваливаешься в эту странную мглу, в которой свет есть, и в которой ты всё-таки живешь. Но я живу здесь. А там - моя копия. Но черт, я что такое говорю? Какая еще копия? Нет, ничего подобного. Это и не кожа, которую сбросила змея. Черт.
  
  
  42. Обед
  
  Словно бы все заметили, что я куда-то ходил. Потому что Клинских приволок советское шампанское.
  -Шампунь, - сказал он.
  -Как ты его уволок? - осведомился я.
  -Телепортировал.
  -Крутой. А сам будешь?
  -Я много взял.
  Было шампанское. Был завтрак туриста. Была снатка - такая фигня в банке, неплохая, я вам скажу. Опять - гуайаба. Кубинская штука, намазывать на хлеб. Был, кстати, чай консервированный. Хотя не в тему, но что делать? Это такая стеклянная практически банка, с железной крышкой. Грузинский. Надо потом разбавлять. Если хапануть чистого, то будет, конечно, чифир.
  Было яблочное пюре. Очень лучшая вещь. Очень лучшая. Ложечку берешь и ешь. И кажется, что жизнь состоялась.
  Что еще? Хлеб серый, по 14 копеек. Свежий, горячий. Торт из хлебного отдела, за рубль сорок. Суховатый, но очень вкусный. Коржики по 8 копеек. Кольца песочные по 22 копейки. Печенье из кулинарии за рубль сорок. Шахматный пирог.
  То есть, все это, конечно, перечисляется вперемешку.
  -Конина тушеная, - сказал я.
  И открыл банку. Дро, конечно, не совсем понял идею с распитием одного лишь шампанского, поэтому, на столе появились водка.
  -Смотри, я тоже, - сказал он.
  Да, Дро также обзавёлся значками.
  
  ГТО
  Пионерский
  Октябрятский
  Комсомольский
  БАМ
  СМУ-251
  Поезд Дружбы
  Дружба
  Тында - Бамстройпуть
  Досааф СССР
  III разряд (бег)
  Муса Джалиль
  Крокодил Гена
  Грибок
  Юрий Гагарин
  ГТО - IV разряд
  Шайбу-шайбу
  Кружок детской хирургии
  Ветеран-химволокно
  Спортклуб МТИ
  Спутник
  Ленинград - Смольный
  
  Было понятно, что некоторые значки он выменял у коллекционеров, так как не все они продавались в магазинах.
  -Конина вкусная, - заметил Клинских.
  -Ты такой маленький, и ешь коня, - ответил я.
  -Но и ты меньше коня, - сказал он.
  -Однако, - согласился я.
  
  
  
  
  
  
  
  
  43. Письмо от Александра
  
  Я часто бываю в таких местах. Нет, не думай ничего такого. Значит, набор кварталов, такие, по пять этажей домики. Что за места? О, здесь нужно срочно удостовериться в том, что ты живёшь. Просто так это я тебе не поясню, мой друг. Дело в том, что бытие продолжается и после смерти. Но я тебя ни на что не агитирую. Зачем об этом думать? Но все же, есть и такие индивиды, которые могут написать письмо и после, да. Но тут надо помнить. Оглянись: живешь ли ты? Вдруг тебе всё это кажется?
   И там, в одной квартире жила старушка, и она выиграла в лотерею автомобиль, но ей он был незачем. И она потом потеряла лотерейку. Я, конечно, помог. Нет, не важно думать, для чего и отчего. Я просто жил среди этих странных кварталов.Мы нашли лотерейку. Она получила деньги, и здесь больше нечего сказать. Нет, она нам посоветовала (мне, то есть, я тогда был один) снять квартиру - очень дешево. Хотя и очень обшарпанно.
  Обшарпанность - это как у ящерицы. Или лучше - у змеи. Имя змеи - это её тайное имя. Она и есть - змея. Сливается с песком, с травой. Так и всякая подобная квартира делает тебя змеей. Ты змея. Ты ждешь. Агент тоже должен быть слитым, песчным.
  Когда приехали ребята, мы, конечно, занимались аналитикой. Стало ясно, что где-то еще, в подобной квартире, в такой же обшарпанной, есть некая копия. Но... Кпоия, или не копия. Но там, коглда открываешь шкаф, висит лик. Я бы сказал, что это - лик чёрта. Но, возможно, в культуре человеческой подобное явление не описано. Это командир. Следуя логике, я пришел и туда, и у нас был раговор.
  -Мне подчиняются люди и вещи, - сказал он.
  -Но у нас есть цель, - ответил я, - а ты - просто подчиняешь? И что дальше?
  -Я убью тебя, - говорит он.
  -Нет, - отвечаю я, - я тебя убью.
  Это был и весь разговор. Разумеется, лик - это ссылка или ярлык, потому он может висеть где угодно, а его нахождение в совершенно сходной квартире - лишь вопрос осязания. Но я тогда задумался - я что-то знал. Может быть он - мой враг. Мы встречались. Не знаю, кто выиграл. Но эти сведения были снабжены витеиватым туманом - стало быть, я не мог относиться к ним как к обыкновенной памяти.
  Ты сам знаешь - никто из нас еще не понял правду. Истины нет. Но если ты будешь смотреть на насекомых, то поймешь, что и наш мир - такая же суета организмов, только еще более великая.
  Я шел мимо каналов. Скрытые нити тянулись за мной, и это, возможно, были следы. Но там, повернув дальше - хотя и также вдоль каналов - я встретил Джона.
  -Я знаю, что ты можешь не существовать, - сказал я ему.
  -Ну и что, - ответил я.
  -Что же делать, если я встречаю несуществующего друга?
  -Но друг тебе нужен, - ответил Джон, - идём.
  И правда, нити способны управлять людьми. Никто ничего не заметит. Бытие обыкновенного человека крайне примитивно, но, с другой стороны, расширенный внутренний мир даёт ему шанс на то, чтобы возвысится внутри себя. Мы прятались на чердаке от полиции. У них, хоть и был нюх, но сей командит, образ, лик - он не мог дать наши точные координаты. Потому что это человек.
  Я хорошо помню: я рассуждал.
  -Представь, Джон, ты просто живёшь. У тебя есть цели на эту жизнь. Хорошо развлечься. Но, так как ты не из семьи миллионера, значит - сначала научиться. Стать специалистом. Постараться делать карьеру не всю жизнь, но чтобы по достижению нужного тебе момента ты еще не был стариком. А то уже и не тусанешься по этой жизни как надо. И ты стремишься. Понятное дело, ты - так. Я - так. А тут поступает сигнал - садись на машину, поезжай, нарушая правила. Вперед. Но ты же не знаешь, что это - сигнал. И вот, ты сбиваешь человека. Тебя задеживают. Дают срок. Пусть - небольшой. И ты сидишь и думаешь - черт, фигова же ты жизнь. Я жил, надеялся, и вот тебе. Но оказывается, наше Лицо, вот тот командир в шкафу, дернул тебя за ниточку. Но если ты человек чуткий, если ты читаешь молитву Господу, то командир может и не суметь тебя заставить это сделать. Но представь, ты ведь не знаешь ничего. Тебя в ходе этой жизни вели и дергали, ты был куклой, а ты знай себе, бежишь навстречу успеху, которого нет. А зачем? Тщеславие. Да, но тогда надо идти к абсолютному успеху. Ты приходишь к нему, к командиру жизни, и говоришь ему прямо в лицо - что ты, мол, завис? Мне нужен максимальный драйв. Я бросаю тебе вызов.
  -Но мы же не из-за вызова тут прячемся? - спросил Джон.
  -Нет, это операция, - ответил я, - мы ищем подстанцию. Он будет нас толкать туда. Если только всё получится.
  Потом, конечно, были еще чердаки. Если ты хорошо прячешься, то он, хотя и знает, где ты, но он не может так направить того же полицмейстера, чтобы тот пришел непосредственно к тебе. Потому что всё равно у человека есть некоторый диапазон свобод. А лицо - у него всё хорошо с духовностью, с его собственной, но абсолютное владение нарушало бы все правила игры.
  В итоге, мы встретились среди темных дворов. С одной стороны - ткацкая фабрика, с другой - те же каналы, ночью - спящие, наполненные менталом и осенними листьями. Это были ребята. Нет, не наши. Наши оставались нам квартире. Это была охрана вроде бы ткацкой фабрики, хотя та и не работала.
  -Будем драться, - сказал я, - давайте - голыми руками или на ножах. Я один, мы все.
  Они стали думать. Наверное, их смущал Джон - ведь он не существовал. Это спутывало карты. Бег сигналов нарушался. Решив не искушать судьбу, я предложил Джону бежать. Но на входе в эту фабрику, уже оторвавшись от преследователей, я всё же вырвал охраннику глаза.
  Тогда мы пошли. Босс. Нет, боссов было много.
  Боссы.
  Они сидят в большом помещении, у них - огромные ламповые приемники, там куча приборов, стрелок, светятся нити накаливания, бегут змеи осциллографов. И каждый босспоказывает свой прибор.
   Первый говорит: вот тут я тебе начисляю баллы за каждый ход. Видишь, сколько начислил. Сейчас еще начислю.
   А другой говорит: а вот ты живешь, а я начисляют тебе пачки сигарет. Пять пачек, одну пачку. Короче, мы людям за жизни даем очки. Им - так, тебе, вот, курево. Как, мол, тебе такой вариант? Жизнь в сигаретах? При чем, все пачки - ярко красные, словно специальные звезды.
   Еще один, добрый такой босс, с бутылкой воски, онговорит: у меня - один балл. Ноль баллов - пока живешь, а один - если дам, а могу не дать. Это бинарная оценка.
  Всё это было рассчитано четко. Наш командир, лицо, эквивалент дьявола, был мелкой сошкой во всей этой системе координат.
  Получив все необходимые баллы, я вошел в кабинет, и там вообще не было никакого босса. Передо мной была аппаратура - она напоминала старые приёмники. Те же лампы, но очень много всяческих шкал, линеек, изменительных приборов. Здесь я мог проанализировать всю свою жизнь четко, явно, но понимание ко мне не пришло, ибо оценка за одно конкретное воплощение в форме человека - это крайне промежуточный балл, и общая игра оценивается только по совокупности всего пути - даже если ты в самом начале был амёбой, потом - деревцем, а потом, скажем, рыбой. Всё очень прозрачно. Никакой тайны. Все пункты - как на ладони.
  Словом, Джон исчез. Понятное дело. Он там, в этом кабинете без босса, уже не мог существовать. Я увидел обширный затемненный участок на шкале - видимо, моя жизнь уже прошла, а жил я, просто как тень. Получается, когда-то была и настоящая жизнь, где я, может быть, набрал очень много баллов.
  
  
  44. Сканирование
  
  Мы не спеша ехали на Ованесе. Поговорил о детях. О школе. О шмотках. О бабках. О бабах.
  -Вы не подумайте, - сказал Ованес, - всё под контролем.
  -Ты про Надю? - осведомился Клинских с заднего сидения.
  -Да. Степанян привез пять блоков сигарет, камеру, джинсу. Я ей отдал, а она будет через своего пенсионера-мужа продавать.
  -Она разве сама продаёт? - спросил я.
  -И он. По своим, по партийным.
  -Нарушитель, - прокомментировал Дро.
  -Надо крутиться, - не согласился я.
  -А как потом капусту распределяют? - спросил Клинских.
  -Ну я не нуждаюсь, да? Но если брать не буду, они заподозрят.
  -А Надя, разве она слишко модно одета?
  -Одэта? Да так себе.
  -Это странно, - заметил Клинских, - при чем, я понимаю - шизоидальный тип личности, потребность в глубоких интеллектуальных началах. У женщин это происходит по-своему.
  -А у кошек? - спросил Дро.
  -Не остри, приятель. Я говорю о деле.
  -Купим портвешка.
  -Сначала дела, - не согласился Клинских и нервно замотал хвостом, - итак, что мы имеем. Змея - признак близости аномалии и необходимости тяжелой артиллерии.
  -Может, и нет, - ответил я.
  -Может, - согласился он, - но в центре решили, что мы находимся здесь уже достаточное время, чтобы перевести операцию в кульминационную стадию. И правильно делают. А имеем мы то, что надо следить за домом Нади с помощью дрона.
  -Дрон, да, имя? - спросил Ованес.
  -Да, - ответил Дро, - но прослушивание головы ничего не даёт.
  -Идёт отброс, - сказал Клинских.
  -Я не заметил отброса, - сказал я.
  -Нет, есть, что вы, братцы. У кота голова - треть вашей, а то и меньше.
  -Не понял понта, - сказал Ованес.
  -Не важно.
  Мы остановились и пошли в универмаг. Мысли меня на занимали - я хотел новых советских товаров, чтобы идти с ними по этой жизни. Дро с ходу стал оформлять самый крутой телик той поры - "Шелявис" - переносной, хотя и тяжелый. Я накупил пластинок, также сделал затарку по катушкам с лентой. Пора было составлять очередную запись аудиодневника. Купили карты. Купили батарейки, большие, круглые - для магнитофона. Купили автомобильный, большой и железный, мажок "Электроника" и отдали его Ованесу. У него, впрочем, стояла автомагнитола "Урал", но она жевала плёнку.
  -Ширпотреб, - заметил Дро, - выбрасывай, не копи. Вещи - это якоря.
  Клинских также побегал в качестве некоего кота. Его там даже чуть не забрали домой продавцы ("ой, какой котик").
  Сам же Ованес купил нам два пузыра "Московской особой". Запивать взяли лимонад "Ситро". Чтобы совсем всё это не выглядело аскетически, взяли два батона и кабачковую икру. Клинских снова получил конину тушеную (то есть, он снова ел коня).
  -Давай, - сказал я.
  -Я тоже с вами, - проговорил Ованес.
  -Налейте ему, - прочамкал Клинских, - спецводитель не обязан ездить на трезвую.
  Стояли же мы, как и положено, во дворах.
  -Самый хеновый магнитофон, да, "Тарнаир", да? - сказал Ованес.
  -Точно, - ответил Дро, - он на германиевых транзисторах сделан. И нет разъемов на платах. И связаны они нитками. Настоящий ад для тех, кто хочет произвести ремонт самостоятельно.
  -"Весна - 201" - копия, - сказал я.
  -"Легенда-401" - самый хреновый, - подал голос Клинских.
  -У меня дома Шарп, - сказал Ованес, - я даже головки не протираю. Сами протираются.
  -Головки не могут сами протираться, - ответил Клинскх.
  -Нет, если советские кассеты, но мажутся. Я кручу на импорте. Ну, раз в месяц спиртом надо протереть.
  -И всё же, - проговорил Дро, - я думаю, - пора.
  -Куда пора? - не понял Ованес.
  -Прокатимся.
  И мы проехали дальше. Там, правда, всё было так же. Одного мотоциклиста мы спутали с Мати Матиясом, но нет, это был чувачок на макаке. Да и как макаку - полусамодельный прибор спутать с тонким и худым моциком Мати Матияса? По случаю чего Дро сказал:
  -Один раз Матияс забрал с собой целую группу гонщиков. Это было в Швейцарии, на этапе кубка мира. Все они преспокойно соревновались, те, кто надо, вышел вперёд. Обычные состязание в данном классе. Едут, прыгают, грязь. Тогда он появился и увлёк за собой толпу. Внезапно появилась дорога, и большая толпа погнала туда, вслед за ним. И тотчас дорога эта исчезла. Больше их не видели.
  -Ад? - спросил Ованес.
  -Никто не знает.
  
  
  
  45. Аудиодневник
  
  Суббота. Техника дежурной записи - особеннейшая вещь. Из дежурных записей могут рождаться целые тома - ну, когда как. Когда и нифига родится - но тоже урожай.
  И вы поймите - урожай из нифига!
  Подошел ко мне Клинских, и я ему сказал - когда вернемся, приходи ко мне жить.
  -Зачем?
  -В качестве кота?
  -Тебе в шутку ответить или всерьез?
  -Правда. Я не знаю, что думаю в отделе.
  -Не парься, Влас. Не парься.
  -Почему? У тебя есть имя? Или только фамилия?
  -Я тебе потом скажу.
  И вот, он сидит и лижется. Все коты лижутся. Они ж не умываются. И он слушает, что я записываю.
  Раз, раз. Электретный микрофон. Пишу на катушки. Не интересно писать на кассеты. То есть, интересно. Классно. Катушки б вывести назад. Но не получится. Оставим эту хату себе. Вдруг....
  Проснувшись, я подумал, что раньше фишка такая была и правда - как пойдешь по звукозвписям, с чистыми кассетами, и там перебираешь списки исполнителей, и вот были такие например певцы, как Сергей Ваучер, Бублик, Стрекоза Бум Бум (это альбом, исполнителя я не помню), Ноги Эдит Пиаф, еще я помню в то время был ряд псевдоцоев. Кассеты так и подписывались - псевдоцой. Про каждого исполнителя говорилось, что это - группа "Кино", только без Цоя. Уже недавно я нашел записи одного псевдоцоя, три альбома там было - но этого я не знал. А те, что в ту пору были - я в сети не встречал их записи, хотя и не плохие псевдоцои были.
  У меня был мешок кассет. Сейчас я не знаю. Кассетник. Черт, как это хорошо. Батарейки. Моновский звук. Когда я решил, что женюсь на Лиле, я расстался с Кэт.
  -Привет, Кэт, - сказал я.
  -Я всё знаю, - ответила она.
  -Я не хотел тебя убивать.
  -Смеёшься. У меня - три любовника разного возраста.
  -И они были при мне?
  -Да. А что? Ты принёс мне мешок кассет. Давай. Я буду слушать.
  Я обломался, но подарил. Они лежали на ковре горой. Мы стали их перебирать.
  -Ты жалеешь, Влас? - спросила она.
  -Нет. Я серьезен.
  -Ты много теряешь. Ты стал урановым человеком. Ты тяжелый и радиоактивный. Попросили, чтобы тебя запустили в космос в одну точку, по направлению к галактике Млечный Путь. И ты будешь лететь так долго, а когда долетишь, ты не будешь ни о чем жалеть, потому что ты стал вот таким вот, сухим и урановым. Тебя встретят там местные люди и спросят: жалеешь ли ты, что прошла тысяча лет, и тебе некуда возвращаться.
  -Фигня, - ответил я, - на любых планетах есть порталы с выходом в СССР. Я проведу их. Мы купим Алиготе, Ркацители, вермут "Золотая Осень", мы будем счастливы.
  -Ты забыл.
  -Что я забыл?
  -Ты про меня забыл. Ты сейчас охотно рассуждаешь о таких вещах, которые и не снились никому. А я?
  И вот, мы вышли прогуляться, и были ларьки - они такие маленькие, но можно быловнутрь заходить. Магазинчики. И там - старые книжки, и мы их перебирали, и я понял, что её тоска все же имела место, и мы - на улице абсурда.
  Это место, которое просто так в себя не пропускает. Например, там было много книг, в которых вообще не было смысла. Например, книга "Друзья высоковольтного кенотрона". Я открыл - да, лампы-друзья, и их диалог. Тогда я понял, что лицо Кэт стало отдавать странной синевой.
  Да, довольно близко была плёнка. Это когда прямо в воздухе, и ты её не видишь. Но там, где край уже предолён, слышны волны. Хаос - не море. Его нельзя передать. Чем ближе ты к нему, тем первичней. Ты меняешь форму и превращаешься в то, чем ты являешься.
  -Влас, у тебя появились рога, - сказала Кэт.
  Я посмотрел сам на себя в витрину. Модная одежда. Прекрасные магазины. Это были ровные, острые рога, шедшие как указки небу.
  -Ты видел такое раньше? - спросила она.
  -Нет. Никогда.
  Мы вошли в магазин гитар.
  -Ты покрываешься тенями, - сказал я Кэт.
  -Именно здесь ты узнаешь, любишь ли ты меня, - ответила она.
  -Это жестоко, - ответил я.
  Мы опробывали. Бас-гитары со световыми струнами. 50-струнные гитары. Демонские инструменты. Плазменный барабан
  Когда я вернулся, то пошел домой. Шел пешком. По пути меня встретил летающий крючок. Я зацепился и был таков. Алеша тогда настрелял зайцев, пошел накупил пива, и вот, были зайцы.
  Я спросил у него:
  -Алёша, ты ездишь на природу, или на виртуальное поле?
  -Какая природа, Влас? - ответил он. - Я никогда не был за пределами города.
  -Интересно там?
  -А ты там не был?
  -Мы даже легкие тренировки не проводим в виртуале, - ответил я, - иначе - какой ты агент. А что там за ружьё? Там давали?
  -Нет, покупал. Двустволка.
  
  
  
  46. Диалог
  
  
  -Интересная у тебя жизнь, - сказал Клинских.
  -А где Дро?
  -Он поехал в Рамонь.
  -А что там?
  -Не знаю.
  -Врёшь ты всё. Колись. Рассказывай.
  -Наливай.
  -Пожалуйста.
  Клинских сел на свой высокий стул, вылакал чашечку Фетяски и принялся:
  - Один раз был в серьезной мясорубке. Нас туда такая толпа летела. Ты представляешь. А был у нас тогда в отделе Денис, тоже кот. И такой гад, ты бы знал. Но его уже нет. Он там и погиб, вместе с нами. А всё равно - сволочь. Как вспомню - шерсть все равно шевелиться. Но мертвых нельзя плохими словами поминать. Он и ни в аду, и ни в раю. В таком месте, что лучше о таком не говорить.
  Но он нас туда затащил для того, чтобы все там погибли, а он бы вывез образцы. Смотрел, видимо, аналоги в кино. И вот, мы сели на самолёт-прокалыватель и прямо с места - туда. Очень далеко. Но я сразу тебе скажу - не все субреальные континуумы помещаются на земле. Есть филиалы. А по маршруту ты этого не определишь. Ну, Влас, идешь пешкодралом, приходишь в место N. По километражу - да километра три. Просто ты так шёл. Но ты уже - по другую сторону от ядра галактики.
  Мы это до сих пор не поняли.
  Но мы прибыли в место, которое было естественной базой паразитов, абсолютного зла. Они возникли не сами по себе. Например, сосущие листья. Зовущие стебли. Растения, которые поедают всё, забирая даже душу, так как душа - это также хорошее питание. Но, когда питание нет, они растут просто так.
  Лес.
  Мы высадились в лес, который почти всех съел. Но без боя мы не стали сдаваться. С нами были довольно мощные дроны, которые вели огонь, срезая стебли и листья, да и мы сами, понятное дело, пришли не с голыми руками. Но листья, падая, продолжали есть. Нужно было сжечь всё и вся, и, расчистив площадку, мы окопались и накрылись бронированным облаком, чтобы один из ботов мог нанести удар с помощью антиматерии. И вот, яма. Лопаты. Немногие оставшиеся в живых. И оказалось, что часть песка оказалось внутри, и споры прорастают, и они начинают вживляться в десантников, изменяя структуру ткани.
  И вот тогда и проявил себя Денис. И тогда стало ясно, что всё идёт по его сценарию. Он и хотел, чтобы мы попали сюда, и чтобы произошло слияние с растениями.
  -Завалим его здесь, - предложил я, - умрём, но он умрёт он наших лап.
  А дело в том, что он подал ложный сигнал. И бот не произвел выстрел. И тогда лес снова пошёл в наступление, и было ясно, что нам жить еще - часа два. Но кое-кто уже был переработан. Представляешь, Влас, ты жив, но зло уже пропитало тебя, и ты - частично не ты. И совершенно непонятно, кем ты станет вскоре. Останется ли у тебя разум? Будешь ли ты новой формой или кем-то еще?
  Это страшно. Но он этого и хотел.
  Тогда мы отправили малого дрона, чтобы передал сообщение вручную. Выстрел состоялся. Но заражение усилилось, и вдруг из песка выползли корни. Они и высосали Дениса из тела. Эвакуировались трое. По прибытие нас было 50.
  -Все были коты? - спросил я.
  -Нет. Были роботы. Были змеи. Были мыши.
  -Дружишь с мышами.
  -Да. У меня много друзей-мышей.
  Тут Клинских напился. Было это, конечно, непозволительно. Но он был в умате. Рассказ шел по душам.
  -И ты пойми? Что такое Китай? Китай - фигня! - рассуждал он. - Я считаю, что у Китая нет будущего. Исторически Китай - такая нация, которую все покоряли, и они покоряли сами себя, но никого другого!
  
  47. Письмо от Александра
  
  Есть крест библиотечный. Но это не крест по натуре. Это крест твой, путь твой. Это значит, что где бы ты ни был, ты заходишь в библиотеку. Может быть ты - в северной стране. Может быть - в южной. В последней, если вдруг тебе встретится полка с трудами северных поэтов, знай - счастья посещение это.
  Северный поэт - великие знание. Сверхзнание. Южных поэтов не бывает. Хорошо, если африканский. А южный - никогда.
  Так вот - начало - была драка на стадионе. Стадион "Таврия", Симферополь. Работники клуба закрылись в помещениях, а снаружи прорывалась толпа. Ну, я принял участие в драке, ударил нескольких человек о стенку, и т.д. Толпа же штурмовала помещения, словно монголо-татары. Притащили тын, стали с разгону двери проламывать.
  Я ощущал, что это - великая оборона, но оказалось, что "Таврия" переходит в тоннели, и я уж был в Лондоне теперь.
   Дождь льет не переставая.
  И воды воще много, и это - тот самый конец Англии, о котором мечталось фантастам до той поры, пока всё это не было вытеснено фантастикой заморской.
  Мы шли. И я, и товарищ-волк. Нет, я шучу. Нет. Это метафора. Каждый человек, он, местами, волк. Вот женщина - не волк. Значит, есть какая-та разница. Но я тебе еще напишу про женщин. Вдруг ты подумаешь, мой друг, что я - механизм!
  Улицы заливало. Стояли затопленные двухэтажные автобусы. Мы спали ребенка. Это был поступок. Но всё же, мы нашли районы, где всегда было сухо, и никая волна не взяли бы эту часть Лондона.
  -Идём,- сказал мой товарищ, - я знаю, где живёт Лионнай.
  И правда, район назывался Сухой Док. И сама природная сухость здесь была утверждена. Рядом - грузовое депо. Кварталы, да сплошь рабочие. И мы стали говорить о том, как люди пьют пиво в раёне - мол, везде наводнение и переполох, а тут так спокойно - мол, вон паб один работает, а вон - другое, а можно просто пивка купить и так сидеть на лавке, попивать.
  Прошли мы район этот, пробираемся в конец территории депо, и там стоит высокий дом, но туда надо лезть по веревке. Влазим - там живёт чувак, все в дыму. Говорит - давайте покурим.
  Живет на крыше. Какая-та каморка. Висит портрет Джона Леннона. Арт в стиле 70-х годов. Музыка на виниле подобающая. Мы сели, покурили и стали говорить о концепциях.
   Говорили, говорили, я вышел посмотреть вниз - а здание как раз на краю возвышенности, потому видно, что вода прибывает, и что скоро весь Лондон уйдет под воду - прямо с головой, вокруг будет только ровная гладь.
   Тогда еще покурили и стали говорить о конце света. При чем отмечалось, что конец приходит только Англии, больше никому. Также еще говорилось, что вроде бы в одной песне об этом уже сказал Марк Болан.
   В общем, вскоре стало заливать и нас. Мы вылезли на крышу совсем, тут я увидел лиану, она вела в никуда. Лез, лез, приполз на ней в 30-й год.
  Нет, курение тут не при чем. Я шел по улицам со светом желтых электрических ламп. Я думаю, что этот свет - он более живой, более правильный. Я знаю, что свет станет сложнее, люди станут сложнее, и тут ничегор хорошего.
  Там я тоже жил. Не знаю, мой друг, был ли ты там, не был ли?
  
  
  
  
  48. Встреча
  
  Везде есть улицы, где можно ходить вперед - назад. Именно здесь я встретил Надю. Мне пришло в голову, что её может кто-то увидеть. Меня не знают, но Воронеж таков, что тебя обязательно кто-то увидит, если ты будешь идти именно здесь.
  Хотя нет, утопия. Можно увидеть, можно - нет. Скорее нет. Здесь я был в плену мыслей, которые сразу же были проставлены неправильно. Но в кино мы не пошли. Она меня слушала. Я, конечно, сочинял всякую пургу. Было довольно прохладно. Но всё это не имело большого значения. Мы пришли в Кольцовский сквер и там сидели на скамейке.
  - Тебя не пугает, не.... Ну это, - я закурил сигареты "Дукат", - не...
  -Нет, - ответила Надя.
  -Нет, ты если что, скажи.
  -Хочешь пойти к тебе?
  -К нам, ты имеешь в виду?
  -Да, а как твой друг?
  -А он поехал на объект.
  -А мы....
  -Ты говори, - сказал я.
  -А что говорить?
  -Я раз десять спросил про ваши отношения. Тебя и твоего мужика.
  -Петя?
  -Петя, значит.
  -А ты ж говорил, что ты знаешь.
  -Знаю.
  -Ревнуешь, значит.
  -Слушай, - сказал я, - посмотри на меня. Хватит придуриваться. Нет, не отворачивайся. Посмотри. Я же вижу. Вижу. Не хочешь говорить. Не хочешь, но не надо. Надо, то есть. Ты что думаешь? Так и прокатит.
  -О чем ты, Влас?
  -О чем, о чем. Надо было в кино пойти. Но я всё равно не отступлюсь.
  -Ну, что делать?
  Она говорила вяло так, в стиле "я ж помираю". Есть такой женский манёвр. Когда брать нечем, когда нет аргументов, но надо что-то такое изобразить. И вот, существует "умирание". Это нерво-шантаж. А еще обижаются, когда бьют. Нет, ну это просто слова. Но, если ты выбиваешь показания, то конечно, иногда и побить надо. Ничего страшного.
  -Давай, говори, - сказал я.
  -Что говорить?
  -Настройся. Успокойся. Ладно. Пошли.
  Мы вошли в продуктовый в магазин, зашли в бакалею, и там нам отмерили по 100 грамм коньяка.
  -Выпей, - я говорил ей на ухо, как бес, - сконцентрируйся. Надя, ты знаешь, что может быть в противном случае?
  -Что? - шепнула она.
  -Дезинтеграция. Расщепление на молекулы!
  Она икнула и стала пить. Мы вышли.
  -Спрашивай, - спросила она.
  -Лицо у тебя нежное, - сказал я, - и тело - как бархат. Как думаешь, что нравится мужикам?
  -Ты это хотел спросить?
  -Да. Ты знаешь, где Мизия?
  -Он появлялся, - ответила она, - но его не было давно. Он обещал прийти через неделю.
  - Это не всё, - сказал я, - ты не сказала, кто ты.
  -Я не могу этого сказать, - ответила она.
  -Так дело не пойдет. Ты что же предлагаешь?
  -Вы так и делаете? - спросила она. - Не знаете, что - сразу валить?
  -Куда валить?
  -Я не это имею в виду. Ты мне нравишься, Влас. Но так надо. Правда. Ты меня игнорируешь.
  - Тебя надо прослушать, - ответил я, - не могу понять, враг ты или друг? Или хотя бы - человек или нет?
  -И что? - и опять этот умирающий тон.
  -Поехали, - сказал я, - буду слушать тебя. Что в тебе есть?
  
  
  49. Письмо от Александра
  
  Ты видел Белые Стены?
  Вот посуди сам - в литературе они описаны, как такое сооружение, которая есть кайма мира. Подразумевается, что край этот может существовать, но, так как земля круглая, теория сложна. Как привязать этот край к физическому шару?
  Я ехал на автобусе. Играла хорошая музыка. Мы остановились в полях, и вот, в небе появились Белые Стены.
  -Ну и что? - спросил я, подойдя к водител.
  -Это они, - ответил он, - земля круглая. Просто этого никто не знает. Но из космоса она круглая. Но человек видит тело. А есть реальность. Иначе не будет вложенного набора субпространств, попросту говоря, параллельных миров. Понял? Стены и есть край. За ними уже - другой мир. Доберешься до стен, бросай веревку с крючком, перелезай, и ты уже будешь там.
  Конечно, на автобусе мы туда и не поехали. Да и не туда мы двигались. Но тема Белых Стен велика и бесконечно. Я знаю, очень мало людей говорили о них. Потому что все истины собраны вокруг как быта, так внутренних мучений человека. И даже религиозные вопросы переплетены этими мучениями и смысла жизни. А Белые Стены - это просто сооружение. Это - это даже и символ. Это лишь говорит о том, что смысл бытия гораздо шире, чем можно себе это представить.
  
  
  
  50. Письмо от Александра
  
  Ты знаешь, мой друг, кто такой Продуктовый кот? Нет, готовить кота не надо. В Африке было племя кошкоедов. Но это были выходцы из Голландии. Поначалу был лозунг: употребите кота всего. Имелась в виду - любовь и мания. Но ты меня понял.
  Я часто откуда-то возвращаюсь. И это уже пятница. По столам ходит Продуктовый кот. Всё бесполезно - это диагноз, он сам есть продукт, а остальные толпой спят на стиральной машине, кошкомасса. Куры жарятся.
  Тогда я включил Машину-У. Я люблю всё, что на У. Был когда-то давно Спрут-У. Если ты еще там, то ты можешь его застать. Хотя нет, это раньше было. Тебе туда не надо.
  У, оно и есть у. Я увидел её, белую, как снег.. Вся в мехах и шелках. А в свите у нее были большие разумные насекомые. Самым интересным был принцип. Есть большие духи. Они управляют стихиями - там воздух, вода, огонь. А есть возможность перехвата управления, тогда стихией управляет кто-то еще. С одной стороны, это - великая подмена смысла. Это когда говорят бог, но кляняются бесу. Но это вроде и не бесы были, насекомые эти, но с другой стороны - кто тогда?
  И вот Она была важная, могущественная. И ту часть, где отображалось ее могущество, я видел смутно.
  Тогда я вжился в эту картину. Машину-У позволяет это сделать, хотя ты никогда не знаешь, наяву это или всего лишь инсталляция. И вот, вышел я на море. И шла Она со свитой. Вышла вперед гусеница в шапочке, она управляла ветром.
  Говорит - я, я всё могу. Меня не победить. И мне кто-то советует (видимо, процессор Машины-У) - мол, валить надо, Александр. Я говорю - да оно вроде бы и надо, а вроде и нет. А я говорю гусенице - а я знаю желтое солнце. И я ей показал жёлтое солнце. Она говорит - и что же? Никому ж ничего от желтого солнца? Сейчас вроде как все, кто не спрятался, всем едва ли не погибнут. А остальные насекомые поддакивают. А Она стоит в стороне важно, королевна.
   И с моря надвигается буря, а ветер - весь зеленоватый, по цвету этой гусеницы. Я стал думать - что тут предпринять? И говорю - о, я знаю такую смесь - ветер и огонь.
   И тогда налетел огненный ветер, все вокруг выгорело. Деревья стоят обугленные. Насекомые сгорели. Валяются головешки одни. Она стоит в оборванной ночнушке, волосы подпалились.
  Я ей говорю - то-то милая.
  Тогда я пошел по направлению к домам. Машина-У посоветовала мне поторопиться. И я торопился. Потому что мне встретился человеу, который рассказал про 30 секунд. А штука в том, что совсем недавно время остановилось на 30 секунд, но, конечно, воспользовались лишь те, кто знал об это заранее. Надо было подобраться к нужному тебе объекту, а в течение 30 секунд успеть.
  -Слышь, - спросил меня мужик, которого звали Гурген, - ты успел?
  -Да нет, братан, - отвечаю, - я осознал это, когда оставалось 3 секунды. Я не успел.
  Всё это было связано с тем, что гусеницы сгорели. Видимо, я и создал этот тридцатисекундный прецедент. Но, конечно, я сам не успел. Но тут можно было что-то выгадать.
  -Идём, Гурген, - сказал я.
  Мы пошли к кассе, и тут сей опыт был повторён. Но денег там было мало. Это была фирма по роллставням. Мы взяли всего две тыщи баксов.
  
  
  
  51. О чем речь?
  
  
  Я размышлял, что, вот, бывает текст без пробелов. А много лет, много веков, всё это было не актуально. Человек писал ручкой, пером. Как мало мы думаем.
  О чем речь?
  О Наде.
  -Ну скажи, ладно? - сказал я.
  -Что ж сказать? - спросила она.
  -Я вижу, ты чего-то жаждешь.
  -Да, - сказала она, - может, любви.
  -Как можно просто так хотеть любви? Или ты хочешь сказать - физически?
  -И физически.
  -Но послушай, - проговорил я, - ты же знаешь, о чем речь? Ты пришла к нам домой. А вдруг внутри тебя - бомба.
  -Скажи еще, что атомная.
  -Атомная? - я задумался. - Это сложно в рамках. Скажи еще, что ты ничего не знаешь. Не ломайся.
  -В обмен.
  -Какой обмен? - удивился я.
  -Немного любви.
  - В один год, - ответил я, - в одном месте, один человек точно также погорел. Это была бомба замедленного действия. Его звали Георгий. Никто не запрещает любить. И он решил любить. У них даже родились дети. Но он не заметил, что женился на устройстве, встроенном в человека. Как ты это объяснишь, Надь? И ты снова делаешь вид, что всё в порядке. Представь себе. Если человек чует, то с этим ничего не сделаешь. Я ведь чую тебя, Надя.
  -Тебе нужно перехватить его?
  -Его. И больше ничего.
  -Влас, ты же не бездушный.
  -Ладно. И вот, Георгий писал в своих дневниках, что чует. Потому что все чуят. Но пойми, замаскировать бомбу легко. Надо найти человека, любого, где угодно, взять у него копию сознания с подсознанием. Скопировать. Потом вырастить точно такого же. Влить туда эту копию. Ну и бомбу. И вот, она живёт и ничего об этом не знает. Но, конечно, хорошие гипнотизёры ее бы раскрыли. Но тут - любовь. Да уж и дети. Словом, когда она взорвалась, разнесло весь квартал. Их так и похоронили. И её. Ну а что делать? Понятное дело, что кто надо, знал, в чем дело.
  -Рассказывай, - сказала Надя.
  -Да нет, не думай. Я не поведусь. Было много ребят. Но я, знаешь, я многих знаю по истории отдела. Сейчас уже много новых технологий. И, если ты чувствуешь этот странный запах био-металла, ты понимаешь.
  -И ты чувствуешь?
  -Нам надо решить два простых вопроса, - сказал я, - ты назначишь стрелку Мизии. А второй - а на второй можно не отвечать.
  -Ты же мне пообещал любви.
  -Нельзя же просто так хотеть, Надь?
  -Но вы же просто так приводите девчонок. А ты слышал про такую штуку, то ли якорь, то ли маяк, то ли.... Не могу сказать точно. Люди, много людей, и тьма, и во тьме - огонь. Еще оно называлось фоллаут. Еще.... Еще, там тоже была Надя.
  У меня в душе похолодело. Вот сволочь. Вот она о чем говорит? "Якорь". Это было еще когда я под стул пешком не ходил. То есть, под стол. Хотя, фиг с ним, и под стул. Хотя какой стул тут? Я еще не родился. В ту пору еще применяли дорожку. Это такая машинка, когда ты идешь по дорожке, и просто так в тот же СССР нельзя было прийти, нужно было нагнетать напряжение, а потом включить эту дорожку и идти. Это сейчас к функциям мозга добавили несколько нужных прошивок, и - ходи, не хочу.
  Я даже вспомнил это и без просмотра базы данных. Это была целая группа, и мне представилась Надя - и там и правда среди них была Надя. Но так и не понял никто, что это было - видимо, наша работа может сопровождаться столь неприятными моментами. Есть нечто, что может поймать тебя. А вы спросите - что это? Человек? Зверь? Охотник? Нет, я отвечу, это нечто вроде судьбы. Когда ты идешь, ты можешь упасть и сломать ногу. Никто не виноват. Хотя и это - судьба.
  Воронки - обычная, впрочем, фигня, которая может тебя нагнать, если ты пришел немного не в свой континуум. Вещь это редкая, да и потом, ты всегда интуитивно чувствуешь, что оное имеет место. Подстерегает тебя оно в том виде, в котором нет сравнений с вещами прочими. Если ты смотришь на картины, где изображён христианский ад, то это - что-то такое. Но я просто сравнил. Это нечеловеческое.
  И вот, воронка засосала целую команду. Лет 50 назад. Не помню точно, в каком году, и в каком месте. И вот, мне предстала Надя, точно такая же, хотя теперь - лежая в полумраке на диване и ожидающая мифической любви.
  Я внимательно посмотрел ей в глаза. И было слышны слова, из другой комнаты - там Дро занялся коннектом.
  -Алло. Википедио? А кто это? Векепедио? Чего? Борт самолёта? А как я к вам попал.
  -Ну и скажи, - сказала Надя.
  Я ничего не мог сказать. Конечно, это не она. Но если она знает, тогда возникает цепочка - поиск информации, фильтрация, снятие данных, копирование, производство клона....
  -Почему ты знаешь про Мизию? - спросил я.
  -Не знаю, - ответила она, - я тебе уже сказала. Хорошо, что ты не решил меня пытать.
  -Не надо пытать, - сказал я, - мы можем провести простое исследование. Но ты всё знаешь о себе?
  -Не знаю ничего, - ответила она, - ни я, ни ты, никто ничего не узнает. Давай по честному.
  -Давай.
  -Тогда люби меня!
  Это, конечно, была большая засада. И тьма захлестнула мой мозг. Я словно бы сам очутился в том провале, где нет света, но что-то изучает энергию, необходимую для осязание. И люди - которые уже не люди, идущие, ползущие через вечность , не имеющие никаких шансов, потому что они уже не люди. Их растворила эта внешняя ночь. Словно бы тебя бросили в кислоту. И кислота поменяла структуру, так как в ней - часть тебя. И вот, никто не видит, что ты уже будучи растворенным, живешь. И, чтобы достать тебя оттуда, нужно отправить всю эту кислоту в специальную лабораторию. Но это - сравнение мелкое, а все эти воронки - бездна. Конечно, туда пускали и аппараты, туда спускали людей в спецкостюмах. И ясно лишь, что все это - больше, чем видимый мир, и там, должно быть, есть жизнь. Но вернуться оттуда?
  Не знаю. Это - чужеродная среда. Если тебя выбросить в вакуум. Но нет, это линейно. Что-то еще....
  Я вдохнул её запах, чтобы потом внюхаться и понять - что всё это значит. Но всё это был лишь сеанс. Я расплачивался с ней за информацию.
  И правда - была дорога, четкая, вычерченная, и играющее темными бликами безвременье, словно нутро существа, которое забирает и убивает. Даже и не убивает. Если вы проглотите муравья, убийца ли вы?
  -Я тебе потом еще что-нибудь скажу, - сказала Надя.
  -Зачем?
  -В обмен.
  -На что?
  -На любовь.
  -Всё же, тебя надо немного исследовать, - сказал я, - не хочешь?
  -Он заметит.
  -Хорошо. Тогда - когда всё закончится.
  52. Феерия Конца света. Письм от Александра
  
  
  Ты знаешь, мой друг, что существует перманентные механизмы. Они предназначены для стирания. Человек, не обладающий нужным числом знаний, решит, что конец света - это злая вещь, это происки, это - наказание за грехи, и много прочих вещей. Нет, структура требует обновления. Но и самое главное - это пульсация. Она была изначально. Заметь, пульсация существует и в природе. Это - смена времен года. И точно так же сменяются реальности. Когда она вызревает - вся, от начала, со всеми своими переходами, а не только - одна, в текущее время, наступает момент, когда нужно собирать урожай.
  Тогда появляются машины. Их много, они едут, висят, стоят. Человек, живущий в эту эпоху, ощущает на своей шкуре именно конец света.
  Теперь я расскажу историю человека, назовём его условно - П.
  Так вот, дело происходило уже после. Машины стёрли мир, но, как всегда, что-то недотёрли. Так бывает всегда. Остаются люди. В период, когда время уже не властно, эти выжившие приобретают сверхестесственную силу и иммунитет против смерти. Потом мы можем наблюдать их в роли демонов.
  Стало быть, была колония детей. И жили они на мусорке. А мало того, что это была мусорка. Вокруг - поля мусора, а по центру - разрушенные заводы.
  Детей очень много было. Это были последствия стирания. То есть, мир исчез, осталась вот эта мусорка и дети. А больше никто не остался.
  Стирание - практически function(). Люди о ней не имеют понятия, а так как после стирания ничего не остается, то новая цивилизация и знать не знает, что что-то было. Находят же кости динозавров. Находят потому, что динозавры ж сами погибли. Их не стерло. От них есть кости. И всякая новая цивилизация находит кости динозавров и чешет голову. Стиралка вдруг включается - и просто все в пух и прах рассыпается. При этом появляются какие-то летающие предметы, которые поддерживают процесс. В промежутках появляются несуществующие люди. После чего в мире на какой-то момент становится очень тихо. Но стиралка то ли специально что-то оставляет, то ли это косяк. Но дети выжили то, но еще была опасность - в некоторых местах ходили существа-кузнечики и дотирали, что не дотёрли.
  Кузнечики - реальные механизмы, напоминающие портовые краны. Ты спросишь, мой друг, где они расположены? Где на земле? Где - под землей? Но зачем. Ты знаешь, в пространстве есть много немых участков. Там вся планета заставлена этими штуками. Они ждут.
   У детей был запас вина. Они его хранили. Выдавали по чарке. Запас продуктов. Так как вокруг вообще была великая пустота, то продукты были важны. И еще - сохранился один вертолет и некоторый запас топлива.
   И еще - вокруг на многие километры была пустыня мелкого песочка, зыбучего, смертельного. То есть, хотя дети и находились в сравнительной безопасности, но уйти никуда не могли. Продукты, конечно же, должны были рано или поздно закончится. Где взять новые? Стояла острая необходимость исхода на новую землю, для чего нужно было провести разведку.
  И вот, вертолетчики полетели и нашли нормальную землю. Там была железная дорога, странным образом уцелевшая. И дети аккуратно тропами туда все перешли. И сели на землю, взяли альбомы и все стали рисовать. Это что-то обозначало. Не просто так рисовали. И всем дали по чарке вина. А один парень говорит - всё равно выхода, мол, нет. Мы хуже, чем последние динозавры - так как мироздания обнулилось, и оно сколько еще лет будет обнуленным? Ни животных не будет, нифига.
   А один мальчик сделал открытие - существует вероятность, что копия этой железной дороги идет в близлежащем пространстве. Там живут люди. Надо усиленно рисовать, чтобы через образы создать проекцию.
  Здесь, конечно, был вопрос. Если кругом всё стёрто, то где эта дорога? Совсем рядом. Значит, стиралка не затрагивает все миры, а лишь некий их набор, связку.
   И вот, сели рисовать. И смотрят они - правда - идет поезд. Электричка.
  Она остановилась. Все в нее попрыгали. И П. прыгнул. И он думает - тут должен быть кондуктор. А раз кондуктор, то надо прятаться, так как нет денег. В целом же, всё укладывалось в нормальную логику. Поезд, идущий куда-то, что расположено совсем недалеко. Оплата билетов. Промежуточные остановки. П. решил таки куда-то приехать, куда она шла, электричка эта, и там посмотреть, а потом вернуться. И поезд пришёл в город и пошёл на разворот - он без остановки туда-сюда ходил. Так П. приехал назад. Сказал всем остальным детям. Всё это было актуально, так как необходимо было уходить - была вероятность появления кузнечника.
  Но были и те, кто отказался уходить, не поверив. Да, они считали, что достигли безопасного места, и здесь можно ждать чудес. Да, те ктор не сел на электричку, были встречены кузнечиком. Потому что стиралка всё полностью стирает, ни грамма не должно оставаться. Практически пространство-блюдце.
  А остальные уехали в город. И П. думал - ну, буду бродяжничать, выучу потихоньку местный язык, и надо куда-то усыновиться. Он правильно рассуждал. Так как это был тот самый случай, когда идти было действительно не было. И вот, он нашел себе семью. А сколько ему лет было? Не знаю. Спустя несколько лет он сел на ту же электричку и вышел в поле - от этой остановки нужно было идти метров триста до какой-то подстанции. Там работали смены рабочих. Потом тут и выходили. П. прошел туда, в стертый мир, чтобы посмотреть, остался ли кто-нибудь в живых. Нет, никто не остался. Все, кто не уехал на поезде, все исчезли.
  
  
  53. Данные
  
  Телевизор завсегда можнео использовать в роли дисплея. Но вы не забывайте, что в 82-м году, в СССР, в Воронеже, всякий ящик, как цветной, так и черный, имел высокую ценность.
  И ведь нельзя себе было и в самом невероятном сне представить, что телевизор можно встроить, например, в тело дешевого сотового телефона. Подумайте - что тут такого. Включил кнопку, из мучительно-маленького динамика пошли шумы, и вот вам - продукт эфира. Тут можно порассуждать - а что лучше? Ну понятно, маленький экран. Но если снабдить телефон разъемом, например, hdma, то получается, что целая эпоха прошла напрасно.
  Стоит перед вами новый транзисторный телеприемник "Горизонт". Вершина, так сказать, техники. Но тут есть минус - на этих аппаратах нет ламп, а нам необходимо коннектится, поэтому, использовать транзисторную технику, как говорится, не вариант.
  Можно обойтись и без телевизора, так как мозг человека - это масса специальная, и если уметь её использовать, то мы имеем возможность обработать данные напрямую. Но здесь всё сложно и для нас.
  Дро даже спросил:
  -Тебе никогда не вставляли порты?
  -Куда?
  -А ты про что подумал?
  -Ни про что.
  -Я про голову спросил.
  -Вставляли, но потом убрали.
  -Жаль.
  -Не грусти.
  Нет, достаточно надеть кольцо, потом - усилитель, потом - искра. Нам надо получить линию с любым переферийным устройством в центре, и всех дел. Для первичного контура подойдет и Векепедио.
  -Алло! Алло! Девушка, кто это?
  -А кто вам нужен?
  А голос - словно бы вам отвечает ворона в очках.
  -Это Векепедио?
  -Это прачечная!
  -Девушка, девушка, не кладите трубку.
  Я закурил. Клинских пошел, выбрался на край балкона и там уселся дежурным столбиком.
  -Давай я попробую, - предложил я.
  -Может быть, буря. Где-нибудь в километре над Воронежом, во времени, не здесь. Как ты думаешь, Влас? Да я и так постоянно не могу соедениться. А говорилим - все сервера новые, не бойся, прорвёшься отовсюду. Толку от всех этих перестановок.
  -Портвейн "Кавказ" есть, - ответил я.
  -Давай.
  Конечно же, мы соединились. Сигнал прошел по сквозному каналу. В голове у меня зашумело. Но только всего и требовалось, чтобы запомнить запах Нади, а теперь раскрывать всё это внутри машин и выбрасывать назад. Но, кроме того, имелся всё же и видеовыход - как раз мы использовали "Шелялис" - прибор (то есть, телеприёмник) в красном корпусе. Это, конечно, шик. Автомобильный. Двенадцативольтовый. Ну или хотя бы - на кухню. В доме - два ящика.
  Я глотнул портвейна, но образы уже захлестывали меня. Я курил. Сигареты облагораживают. Я шел по коридору и чему-то улыбался, видимо, надежды звали в жалекое будущее, и рядом со мной были люди.
  -Как ты думаешь? - спросил я. - Почему я вижу всё чужими глазами?
  -Это хорошо, - ответил Дро.
  А Клинских приходить и не собирался. Воробьев, видать, ловил. Лишь бы не сорвался. А я всё видел именно так - глазами человека, который уже не был человеком. Хотя считается так: существует нелинейная реинкарнация. То есть, это не переселение душ в чистом виде. Вот живёте вы. Потом срок эксплуатации заканчивается. Вас могут почистить и запустить заново, но всё равно - не вас. Нет, будет создан гипер клон - энергетическая решетка для дальнейшего наполнения биосферы и энергосферы. Так как клон имел оригинал - то будут оставаться некие смутные поля, которые можно восстановить с помощью методик или техники (электронной). Стало быть, вы будете вроде как видеть некие образы, которые можно ассоциировать с прошлой жизнью. Хотя это всё же и клонирование с переносом. Но чаще делается смесь на основе нескольких субстанций, поэтому, тут ничего не определить. Но с помощью усилителя можно скрытую память какой-то одной субстанции увеличить, и вот вам - прошлая жизнь. Ну, грубо говоря, жили - Вася, Петя, и, например, Оля. Берем от каждого по 30%. Но личностные черты всё равно не передадутся, иначе и смысла не было бы всё это затевать.
  Да, но вот если вы провалитесь в черную воронку, то - то тут ничего не будет. И я не знаю, что там будет.
  Мне кажется, я шёл по коридору, но теперь его форма поменялась - это не был физический коридор. Скорее всего, я видел технику прошлых лет. Именно так могли отправляться в СССР. Не так, как мы - вышел на улицу, вошёл в пивную, и вот - ты здесь. Да и это ерунда - потому что когда-то раньше существовали целые аппараты. Ты словно бы уходил в космический рейс.
  Вернешься ли?
  Коридор, холод, который образуется при поглощении пространства какими-то приборами, радость сиюминутности, и - ужас. Потому что я всё это вижу, и потому что нечто страшное всё ближе и ближе ко мне.
  Представьте себе, что вы - внутри иглы. Она входит в ткань и выходит с другой стороны. Открывается дверь, и вы идёте. Но что, если игла не выходит с другой стороны. Она застревает.
  -И что? - спросил Дро.
  Я открыл глаза. На экране мучительного "Шилялиса" было примерно то же, что видел и я, однако - бесчувственно и мертво.
  -Включи музыку, - посоветовал я, - чтобы ощущать.
  -Тогда ты остановись.
  -Я не могу. Делай это быстро.
  Я понял, почему Клинских не приходил. Он всё это знал. Он не зря всё это уже рассказывал. Ни к чему было будеть в душе все эти провалы страха, все эти зерна ужаса, которые, попав внутрь, прорастали, и никто не мог их оттуда достать.
  Дро включил "May Blitz", 71-й год. Штука редкая. Но меломанов в 82-м году в Воронеже было уже полным полно, и мы не ограничивались одной лишь советской музыкой на пластинках.
  Я остановился у дверей, и все люди были передо мной - и странное свечение проступало из их лиц - будто там, на другой стороне, также была их жизнь, но воссозданная с помощью каких-то особенных красок. И - не очень хороших красок. Смерть веселее.
  Потому что, как я уже сказал, нельзя считать, что реинкарнации нет совсем, так как некое сходное явление всё же имеет место. И вот, всегда, где-то в амбарах тьмы существует то, что было тобой. И ты можешь достать его легко с помощью спецаппаратуры. Но ничего интересного. Оно сопротивляется, и вскоре начинает болеть голова. Но не потому, что задели тебя. Нет, просто это яд. Нет никакой романтики, никакой ностальгии по ушедшему. Один яд.
  Здесь же - еще один шаг, и мы никогда не станем никем больше. И может быть, это и есть - ад?
  Самое главное, что играет музыка. И что ты слышишь, как души кричат, когда их поглощает воронка.
  -Я не кричу? - спросил я.
  -Не знаю, - ответил Дро, - а что ты видишь?
  -Смерть.
  -Чья смерть?
  -Я же взял с неё пробу.
  -Ладно. Ты уверен, что это не она их убила?
  -Не знаю. Но нет, она умерла.
  -Почему же она живёт? В том же виде, Влас?
  -Призрак. Отражение. Что угодно. Дай.
  Я взял стакан и выпил. Дро дал мне затянуться. Но это еще было не всё. Не все умерли в этой тьме сразу. Мы шли, мы ползли, словно насекомые, которых утопили в сахарном сиропе. Никаких шансов. Даже если ты и выберешься, тебя не отмыть. Это невозможно. Но ты еще живёшь. Ты не можешь кричать, потому что рот закреен. Но душа еще способна на это.
  И это то состояние, когда тебе совершенно нечего описывать. Но они (мы) всё же куда-то доползли, и это был самолёт, который засосало - когда-то во времени. Мы пробрались в салон. Света не было, но фонари работали. Да и сама субстанция тьмы странно люминисцировала.
  -Вы это видете? - спросила Надя.
  -Люди высохли.
  -Им очень много лет.
  -Давайте останемся хотя бы здесь.
  -Но здесь все умерли. Значит, нет выхода.
  -Но мы можем хотя бы умереть, ощущая себя людьми.
  -Давайте попробуем установить связь.
  И, конечно, они пробовали сделать это. И, быть может, они и теперь там - и живые, и мертвые одновременно. Передатчик посылает сигналы. Они пробуют использовать приборы самолёта. На короткий момент их удаётся запитать от портативного энергоблока. Включается свет.
  И вот, начинается отсчет - до того момента, когда батареи разрядятся. Да, и можно добавить - почему бы им не разряжаться и теперь? Впрочем, время - это линейка. Рулетка. Пусть даже и смотанная. Её всегда можно размотать и найти тот отрезок, когда все еще живы.
  И любая вещь хороша в своей системе. А быть насекомым, упавшим в сахарный сироп, в мёд - это очень плохо. Хотя, со стороны всё это ерунда. Мало ли - сколько мух, сколько комаров. Так и человек - по сравнению с землей очень мал. Тут даже про вселенную и нечего говорить. Нечего. Пока ты не выбираешься из своего логова, всё логично и просто. Хищных зверей победили и съели. Потом и нехищных съели. Стали зверей выращивать, а также выращивать зверя в себе. Но всё это - словосочетения.
  И вот, свет гас, и погас. И всё. И она его тогда попросила:
  -Давай займемся любовью.
  -Почему?
  -Просто так. А потом застрелимся.
  -Может я не хочу стреляться?
  -Давай тогда ждать смерти. Но что еще можно предложить? Или ты боишься?
  -Нет, не боюсь.
  Конечно, батареи и тогда были такие, что их попробуй еще посадить. В дежурном режиме, да и при минимаьной нагрузке, они могут давать ток лет 100, лет 200. Другое дело, батарея человека. А вообще, в смерти нет ничего плохого....
  Тут я понял, что я лежу на диване. Я сам поднялся, лег, и теперь мой вид всех озадачивал. Клинских сел рядом и стал лизать мне лоб.
  -Что же ты? - осведомился я.
  -Я же кот, - ответил он, - что тут такого?
  
  
  
  54. Письмо от Александра
  
  Ты знаешь, мой друг, поговори о быте. Просто так. Не знаю, где ты и что у тебя, и где ты. Идешь, стоишь, лежишь. Я знаю, что все мы хотим немного дел спокойных, дел нормальных. Выехать на шашлык. Так и я. Я, впрочем, устал от суеты. Знаешь, мы выехали. В казино. Ничего интересного. Но, если тебе ничего не интересно (то есть, ничего из всего этого суетного), ты можешь перестать думать. А такое состояние, когда ты не размышляешь - это очень, это очень хорошо. Помнишь, пел Фёдор Чистяков: крутится рулетка, играет джаз. И я думаю - я бы, я бы так же пел. Но не дано, но каждый чем-то поёт, каким-то особым своим делом. Даже и пекарь на пекарне, и тот, делая хлеб, создаёт музыку. Потому что хлеб был создан не случайно. Его передал кто-то из космоса. Мы до сих пор не можем догадаться, кто это и что это. Но известно, что они прилетали по-братски. Видимо, созидание хлеба - это маленькая копия акта творения.
  Допустим, близится ёлочка. Близится ништяк. Вот тут бы и впустить в себя разную мыслительную штуку, да и радоваться. А я подумал - там, где ты - как же встретить Новый год? Ты его, наверное, можешь отмечать до бесконечности, словно.... Словно не знаю, кто. Не знаю. Ёлка. Сухой, адаптивный, спич. Агенты. Ну, конечно, ты наёдешь, чем себя развлечь. Конечно.
  У всех - по-своему. Нет, знаешь, когда люди молоды, они так не говорят. Выражение - "каждому - своё" - это для стариков. Лучше быть глупым максималистом. Ну и что, что молоко на губах не обсохло? Ну и что. Пусть и не обсохло. Зто море тебе по колено.
  А сейчас тебе тоже скажу. Про один новый год. Я там был.Был такой район, и там кругом - кусты, деревья, и домов почти не видно. И там растут огромные растения. Огурцы по полметра, арбуз-шар тоже такой, как человек. И якобы была некая причина. И там, на этом районе жил чисто чувак. И он купил дом, и там был постоянно ветер.
  Ну ты знаешь, как я люблю рассказывать. Да и ни к чему форма. Так оно всё. Чувак, он и в Африке чувак. Как заходишь ты в прихожую, и ветер дует с гор. И на небе хмурь такая, серенькая, с синевцой. А было еще вот что - я этому чуваку отдал в аренду собак. А собаки такие все, мелкие, шавки, очень много. На развес практически.
  Так вот, друг мой. Такова была реальность. Но новый год - вроде б и зима. Но там было сугубо хмуро. Не зима. Что-то еще. И вот, я ему, чуваку, объяснял, как использовать собак.
  Еще я отдал в аренду кота.
  И вот, снова дует ветер. Сильный такой. И чувак говорит - надо идти. И мы пошли пешком, и такая долина, и много коней. А среди коней стояли быки с гигантскими рогами. Такие, как вот рисуют единорога, только было два рога.
  И я сказал - что-то мне быки эти не нравятся. Возьму я монтировку.
  И идём мы, как бы разойдясь по сторонам. И бык один, он за мной побежал. И я стал отступать, стукая его монтировкой по голове. И в итоге я сломал ему рога, бык убежал.
  Но я вернулся в город гигантских огурцов. Да, и конечно, там были высокие грибы. Выше человека. И там я и встречал новый год. Сдав всех собак в аренду.
  
  
  
  55. Аудиодневник
  
  В качестве плеера (диктофона) теперь использовался магнитофон "Спутник". В карман такой не положишь. Батареек, впрочем, хватает на несколько кассет. В качестве управления - и не кнопки даже, и какая-та ручка. Для записи - ручка отдельная.
  Я шел мимо завода "Электроника". Не знаю, может, его, "Спутник", там и делали. Может, и нет. Микрофон - возле воротника. Люди думали, что я говорю сам с собой. Но я говорил-то и не громко. Уровень записи был выставлен заранее.
  Впрочем, зачем врать? Тут был Аруз. Это такая фигня. Аруз. Не знаете, и знать не надо. Микрофон на проводе, "МКШ". Пойдет. Если разобраться, качество записи в разы лучше, чем если записывать на какой-нибудь гаджет. Смотря какой гаджет, конечно.
  Но вот что я записал:
  
  "Видел мужика. Видимо, проголодался, сердешный. Ел хлеб. Ел, что говорится, с горла. То есть, значит это, что он не отламывал. Он поднимал его над собой, запрокидывал голову и кусал. И я подумал, что, когда я вернусь, то этот мужик будет отставать от меня на много-много лет. Если не сказать - много веков. И вот, он идёт и ест хлеб. Голодный мужик. Он наверняка работает где-то на заводе. Потому что 82-й год на дворе, да и где еще работать, как не на заводе?
  Завод.
  И вся жизнь как завод. Сейчас, купить, что ли, песочное кольцо и лимонаду. И всё вам. Меня учили, как правильно умирать. Как бы люди ни развивались, а умирать не умеют. Страх передаётся дальше, в другие жизни. Хотя я уже про это упоминал. Что вроде бы и не так. Да кто его знает. Александр рассказывал, что нет, не так всё. Есть четко выраженный путь существа, а отдельно взятые жизни - это просто набор баллов. Черт, ведь может быть, так и есть".
  
  Итак, я выключил магнитофон. Зашел в молочный. Нет, что я в него вошел? Не знаю. Тут брали, конечно же, молоко в бутылках. Кефир одного сорта. Но было и молоко на розлив, и сметана на развес. И я подумал - надо купить Клинских сметанки. Ведь он правда ж - кот. Да, но банки не было. Облом. СССР. 82-й год. Лучший мир. Светлые мечты.
  Тогда я вошел в другой магазин и там купил лимонад и бублик. И там, на выходе, ко мне прицепилась местная ботва.
  -Мужик, привет, - сказал один чувак.
  -Привет, - ответил я.
  -Есть бабки?
  -Есть, - ответил я.
  -Много?
  -Косарь.
  -Гонишь.
  -Говорю, косарь.
  -Точно косарь? А покажешь?
  -Да, пойдем.
  Но нет, не вышло ничего. Потому что я вдруг услышал за спиной:
  -Бокал, он мусор. Валим.
  Увы. Не получилось никому начистить рыло. Назад я также прошелся по Ленинскому проспекту. Купил и молока. Купил и снежка, штука такая. Не знаю, типа сладкого кефира. В голове было ровно и спокойно. Я словно уже прожил эту жизнь. Она шла в записи.
  И я подумал - весь со всеми так же. И ты есть, и тебя нет. И кто-то там, в вечной тьме, на своём уровне, все еще пытается выползти из небытия, хотя всё напрасно.
  
  56. Футбол
  
  Футбол намечался на 20 октября. То есть, надо было еще дожить до этой даты. Нет, казалось бы, ничего и не менялось. Я держал свой мозг в тишине. Мы говорили. Слова - лучший способ завербовать силы воздуха, чтобы использовать странные силы. Я думал, что Надя всё равно должна была прийти. Хотя ей и запретили. Хотя я и сам себе сказал - тишина и мрак - мои друзья. Но чужая боль начинала пронизывать внутренние сферы. И потом - откуда она, копия? Мати Матияс, вот.... Интересно, если его все же остановить, может, он сбегает не в лом, если чо, за водочкой. Сядем, выпьем. Может, он - нормальный парень.
  На кубок УЕФА намечалось вот что:
  
   Андерлехт Брюссель, Бельгия - Порту Порту, Португалия - 4:0
   Бенфика Лиссабон, Португалия - Локерен Локерен, Бельгия - 2:0
   Рейнджерс Глазго, Шотландия - Кельн Кельн, ФРГ - 2:1
   Наполи Неаполь, Италия - Кайзерслаутерн Кайзерслаутерн, ФРГ - 1:2
   Валенсия Валенсия, Испания - Баник Острава, Чехословакия - 1:0
   Спартак Москва, СССР - Хаарлем Хаарлем, Голландия - 2:0
   Корвинул Хунедоара, Румыния - Сараево Сараево, Югославия - 4:4
   Ференцварош Будапешт, Венгрия - ФК Цюрих Цюрих, Швейцария - 1:1
   Хайдук Сплит, Югославия - Бордо Бордо, Франция - 4:1
   ПАОК Салоники, Греция - ФК Севилья Севилья, Испания - 2:0
   Рома Рим, Италия - Норчеппинг Норчеппинг, Швеция - 1:0
   Сент-Этьен Сент-Этьен, Франция - Богемианс Прага, Чехословакия - 0:0
   Викинг Ставангер, Норвегия - Данди Юнайтед Данди, Шотландия - 1:3
   Вердер Бремен, ФРГ - Браге Борленге, Швеция - 2:0
   Шленск Вроцлав, Польша - Серветт Женева, Швейцария - 0:2
   Шамрок Роверс Дублин, Ирландия - Университатя Крайова, Румыния - 0:2
   Порту Порту, Португалия - Андерлехт Брюссель, Бельгия - 3:2
   Локерен Локерен, Бельгия - Бенфика Лиссабон, Португалия - 1:2
   Сараево Сараево, Югославия - Корвинул Хунедоара, Румыния - 4:0
   ФК Цюрих Цюрих, Швейцария - Ференцварош Будапешт, Венгрия - 1:0
   Бордо Бордо, Франция - Хайдук Сплит, Югославия - 4:0
   Кайзерслаутерн Кайзерслаутерн, ФРГ - Наполи Неаполь, Италия - 2:0
   ФК Севилья Севилья, Испания - ПАОК Салоники, Греция - 4:0
   Кельн Кельн, ФРГ - Рейнджерс Глазго, Шотландия - 5:0
   Норчеппинг Норчеппинг, Швеция - Рома Рим, Италия - 1:0 (2:4 по пенальти)
   Богемианс Прага, Чехословакия - Сент-Этьен Сент-Этьен, Франция - 4:0
   Хаарлем Хаарлем, Голландия - Спартак Москва, СССР - 1:3
   Баник Острава, Чехословакия - Валенсия Валенсия, Испания - 0:0
   Данди Юнайтед Данди, Шотландия - Викинг Ставангер, Норвегия - 0:0
   Браге Борленге, Швеция - Вердер Бремен, ФРГ - 2:6
   Университатя Крайова, Румыния - Шамрок Роверс Дублин, Ирландия - 3:0
   Серветт Женева, Швейцария - Шленск Вроцлав, Польша - 5:1
  
  Тихий ужас, как вы понимаете. При чем, что транслировать будут лишь эсэсровские матчи. А то бы посмотрел. Конечно, можно попросить Викепедио, чтобы дали канал. Поискать там в базах данных. Но всё это - словоблудство.
  Мы делились всякими историями. И Ованес был тут как тут. Дро рассказывал:
  
   - Украине - есть пирамиды. Они как египетские, а ряды длиной по много сотен километров - цепочка тянулась от Крыма к середине страны и выше. В некоторых пирамидах время от времени происходило странное - там собиралось много людей, очень важные такие, в одеждах. Но, если вы поедите туда, то ничего не найдете.ю
  -Я знаю, - сказал Клинских, - я всё знаю.
  -Зато я нэ понял, - проговорил Ованес, - почему?
  -Потому что это - отдельное государство.
  -Как так?
  -Все просто и сложно, - ответил я, - потому что и Воронежей очень много. Бесчисленное множество. И если ты попадёшь туда, Ованес, то нет гарантии, что ты не встретишь там сам себя. Поэтому, будь аккуратен.
  -Как я туда попаду? - осведомился Ованес.
  -Всё бывает. Вдруг нам придётся проскакивать. И вот что.
  -Да, - сказал Дро.
  -Да?
  -Возьми часы, - сказал я, - это экранировка. На днях едем на дело. Но нужно, чтобы ничего с тобой не вышло. Это бот. Он будет следить за тобой.
  -Как он будет следить? - недоумевал Ованес.
  -А вот коты - они единичные, - проговорил Клинских, - никогда не будет другого такого. И не ищите. Копий нет. Это невозможно.
  -Такого как ты - точно нет, - согласился Ованес.
  
  
  57. Медитационное
  
  Я еще помню, Лиля спрашивала - мол, ты одновременно читаешь, ешь, куришь, слушаешь музыку и составляешь отсчет. Я стал спорить. Был красный как помидор. Мол, что за отдел у вас. Как так? Так и должно быть? Потом я пошёл за картошкой, и по дороге я встретил группу борцов с курением.
  -Уберите сигарету! - потребовали активисты.
  -Давай драться, - ответил я.
  Тут они начали играть в соевых червяков: мол, а ну-ка, а ну-ка, ударь. Мол, ударю, тут же снимут на камеру, тут же ролик разместят. Я стал курить две сигареты одновременно, а потом - у меня с собой была кнопка комплексного западла. Это очень маленькая вещь. Я прицепил западло к рубашке одного из активистов и пошел своей дорогой. За углом я включил дисплей. Там был большой набор. Но хватало, например, сероводорода. А что? Почти лекарство.
  Я вернулся, мы пожарили картошки, и вообще - хорошая была неделя. В расширении шёл дождь. Словно бы это была особенная субтропическая погода. Я взял прибор управления и накрутил синевы - теперь горы были веселее. Мы, конечно, их не меняли - надо привыкать к чему-то особенному. Потом, я понял, что это хорошо, что их там не обучают делать сто дел одновременно. Так ты больше ощущаешь, что живёшь. Автоматизм - это большое потребление энергии. На душевность не хватает. Какие уж там шашлыки.
  Я лежал и молчал. Я даже подумал, что это хорошо, что Надя хотела тепла просто так. А теперь, поделившись с ней, я уже сам утекал туда во тьму. В носу горело. В голове немного пошатывалось. Но тогда как же её муж, тот, кпэсэсовский? Нет, ну он не чувствует. Но тут тоже дело тёмное. Тут лучше не думать. Задачу бы надо локализовать. А вот Лиля? Вот бы она на моём месте развернулась. Ну, не будем брать Надю. Представим, что из воронки выполз какой-нибудь паренёк. И вот, она проникается всей душой. И её пропитывает эта непонятная субстанция, которая, конечно, не кислота, и не летейская вода, но тоже хорошего мало. И вот, они сливаются в акте любви. Но не просто так. Это - сбор ощущения на память. Потом, конечно, дойдет до того, что Лиля будет лежать, как догнивающий лист. И будет некая точка невозврата. Когда даже она уже не встанет, оставшись лежать пеплом. Но всё это мысли. Она бы поиграла. А я - до десяти сознательных процессов за квант времени. Наслаждение от того, что ты - четкий. И Дро - он тоже чёткий. И Клинских тоже чёткий. Все мы чёткие. Еще змея - и она чёткая. И несколько ботов. И дрон. Предположим, вдруг через Воронеж будет идти вражеская армия. А мы сидим, пьем водку, и вот - ставят батарею, наводят её прямиком на мебельную фабрику. А нам - все ни по чем. Потому что дрон разворачивает своё единственное орудие, ставит режим широкополосного поражения, и там - там просто напросто микроволновая печь, только посильнее. Асфальт цел. Дома целы. А чуваки превратились в сухарики с пивом. Сколько их там было - столько и сухариков. Разумеется, если я укажу дрону использовать себя не по назначению, как минимум, меня переведут на работу в офис. Скажут - Влас, вот ваш стол, следующие пять лет - никаких операций, одни лишь документы. И вот... А вот про Клинских не знаю. Наверное, к ним на досуге и не зайдешь - интерьер сугубо кошачий. Да, впрочем, есть же сеть. Надо ему по джабберу как-нибудь привет написать.
  Медитация начинается так: делаем колпак. Снаружи от колпака надо создать канал. Например, выбираем подходящий энергоконтур, чаще всего - ествесственный, и начинает накачивать колпак. Получается вроде как окуривание. А на стенках видны лица, страны и города. Теперь надо принюхиваться, разбирая все образы и находя нужные. Вот например, увижу я зал, а там - там Анатолий Карпов играет в шахматы. Что это значит? А ничего. Это значит, что он и играет. Шахматы - круто. Раньше играл. Сейчас даже не добираюсь. Класс потерял. Стал даже бояться садиться за один стол с серьезными. Но нет, не боюсь я. Но всё равно, в бою веселей. Уже бы подраться. Уже бы хотя бы с Дро. Спортивно. По правилам. Перчатки, шлемы. Но опять же - это будет рассеивать внимание.
  Я зевнул и вышел выпить молока.
  -Ованес сказал, там его блатата какая-та поджала, - проговорил Дро.
  -И чо делать?
  -Не знаю. Можем съездить. Пока время есть.
  -А Надя.
  -А ты влюбился?
  -Немного надо, - ответил я.
  -Это, знаешь, Влас, это в какой-то степени бесовство, - ответил он, - когда человеку ни чем не помочь, ты с ней просто играешь. Чтобы тебе было интересно. Тебе надо, ты царь и бог. Ты же играешь?
  -А чего ты? - не понял я.
  -Да нет, ничего.
  -Может, ты хочешь?
  -Не думал. Но ты сразу же говоришь про крайности.
  -Да ну тебя.
  -Ну играйся, играйся.
  -Подраться бы, - поговорил я, - даже пострелять негде. А подраться-то? Может, сходим на секцию?
  -Ты староват.
  -Зато всех побью.
  -Это ты хватил с лихом, - сказал Дро, - давай, вернешься, пробежишь марафончик. Или забег по триатлону. Чо сразу драться? Или велозаезд на 200 км.
  -Лучше шахматы, - ответил я.
  -Замётано.
  
  
  58. Немного сведений
  
  Мы получили немного материала с запозданием. Рассказывала N:
  
  "Во время стажировки я меняла личность. И надо было распознать - кто я, для чего живу. Вы знаете, это называется идентификация при подселении. При чем, надо как понять себя, так и вернуть на базу. Впрочем, если время выйдет, тебя возвращает автомат. И вот, все было нормально. Я думаю, это было в Америке, в 50-е годы. Я жила в фермерской семье, и городок наш был небольшой, да и не важно, как всё это называлось.
  Мизия появился внезапно. Представьте себе, ведь именно из-за него я вспомнила. Он уже тогда был в розыске. И вот, наш магазин - в нём продают всё. И оружие, и одежду, и еду. Хотя нет, конечно, продавалось все не совсем официально, но крышевал шериф. Да и никто друг в друга не стрелял.
  Магазин малюсенький, с комнатку. За стойкой стоит человек, продавец. Я там тоже внутри, я наблюдаю происходящее. Но я не знаю, что всё подстроено. Вошёл человек. Усатый такой, суровый, похожий на ковбоя чем-то. Стал спрашивать, есть ли в продаже оружие. Человек начал перечислять, что ему нужно. Говорит - винчестер. Продавец достаёт из-под прилавка винчестер. Взрывчатка! Получает взрывчатку. Ну и т.д. Список был где-то из 10 наименований.
  Почему они ему давали? Ладно, продали, и ладно. Но те, кто гнался за ним, понимали, что здесь они его и настуигнул. Но не вышло. Началась суматоха, он вбежал на второй этаж, выпрыгнул в окно и ускакал на лошади. Ловить его было не на чем. То есть, и преследователей был автомобиль, но Мизия ушел в овраги. Какой уж там автомобиль.
  
  
  
  
  59. Рассуждения
  
  Всё это могло привести к форменному провалу. Но излишества в дисциплине. Что вы! Это когда операция на классе. Это когда ты лежишь, куришь. Одно движение - это ты отправил в канал ствола один патрон. Второе - это один выстрел, одно лежащее тело, операция закончена. В общем, мне говорили, что будут следить, будут прикрывать, и что шеф послал на известное количество букв нескольких представителей власти, лично звонил наверх, и потому мы продолжаем жить.
  Но он тоже человек.
  Она снова звонила. Конечно, она бы не уволокла на дно черных морей и новичка. Нужно было анализировать информацию по их группе. Но это не наше дело. И если соваться туда - то ты уже немного не ты, ты - ты просто дилетант. Никакой четкости. Да. Если ты не можешь сказать себе: я - четкий, то фиг. Фиг вам.
  Все линии контролируют боты. Куда уж тут волноваться....
  -Хочу прийти к тебе, - сказала Надя.
  Мне стало холодно. Будто бы меня стали замораживать. Интересно, что чувствует её муж-капэсэсник. Но, можно предположить, что он - выползший на свет призрак какого-нибудь ихнего дрона. Тогда он живёт сухо. Им наверное хорошо вдвоём. Жизни нет. Лишь нефть иного мира. Они даже не разговаривают. Дело их сплачивает. Они продают фиговы дефицитные товары, и это - энергообмен, но обмениваться не чем. Но это предположение. Может быть, он - мужик обычный. Просто - наказание это такое. Когда твоя жена - практически смерть. И не важно - что за смерть, откуда она.
  -Скоро придешь, - ответил я.
  -Это Дро против?
  -Почему?
  -Я знаю. Нам надо встретиться. Может быть....
  -Не бойся.
  -Давай их обманем.
  -Давай,- сказал я.
  Словно бы меня кто-то заставлял. Черт, но чего бояться?
  Я вышел на кухню. Всё было вяло. Словно нас сушили, и мы были рыбой. Я напитался тьмой. Всё это оставляло некий дым в общем фоне квартиры, и мы говорили ни о чем.
  Была скумбрия в масле, хлеб, отварной картофель. Была трехлитровая банка огурцов. На сковородке оставалось немного жареного китового мяса. Покупали замороженным. Китовое мясо - вещь хорошая. В томатике. С лучком. Понятное дело, с водочкой.
  Был хлеб белый, за 20 копеек. Была игра минтая, но не готовили. Были спинки минтая в томатном соусе. Наконец, маринованный фаршированный перец. Наконец, Ркацители, в бокалы по 0.5. Клинских тихо нюхал валерьянку. Тащился, видать. Непозволительное разложение. Только Дро был в норме.
  -Давай, - сказал я.
  -Давай.
  Пили спокойно. Вино холодное, прозрачное. Вино-слеза. Вино-вода. И там, за окном, вечер уже переоделся в хмурь, и это было, конечно же, пофиг. Тьма занимала меня всё больше. Я ощущал себя героем этого похода в никуда, ни для чего, после жизни, после смерти, после всего. Видимо, существует то, что ты даже не терпишь, но нет слова для определения этого явления.
  -Помнишь Федота? - спросил Дро.
  -Помню.
  -Его сейчас послали газоны стричь.
  -А что именно?
  -Да так и стрижёт. Нет, не дома. Но - скукота. Хотя - функциональная. Так надо. Там, значит, что-то типа Белого Дома, и он там ходит с газонокосилкой, и всё. И будет так лет двадцать ходить, стричь. Потому что никто бы и не согласился. А у него - столько косяков и залётов.
  -Надо бы что-то другое пожрать купить, - сказал я.
  -Может, коньяку?
  -Да. Но уже поздно. Магазины закрылись.
  -Можем самогону взять на дому.
  -Давай.
  Так мы и поступили. Но самогон самогону - рознь. Обычное дело, это когда дрожжи и сахар. Если хорошо гонят, то продукт не хуже водки. Но всё же, любители этого дела больше ценят серьезно изготовленные продукты. Это, например, чача. А где её взять, чачу? Или самогон, основанный на пророщенной пшенице. Но это, видать, надо ехать в то же фигово Сомово. Там умельцы есть.
  
  
  60. Генерация сна
  
  Было ясно, что мы уже завтра выдвинемся на ресторан. Я не знаю, что за ресторан. Там, как до вокзала ехать, там он стоит. И что там, на ресторане? А ничего. Но Ованес был зачислен нами в штат, мы платили ему, впрочем - как попало. То есть, что попадало, до и давали. Деньги давно закончились. Приходилось допечатывать их на формирователе. Но ведь и тот - машина не лучшая. Выдавал он одни и те же номера. Получается - обман. Но не банк же брать.
  Дро даже поразмышлял на тему дальнейшего его, Ованеса, присутствия в операциях. Но всё это были чисто слова.
  Так вот, коротко о том, как генерировать сон. Надо добраться до начала ядра. Ядро это - в человеке. Когда я вспоминал письмо Александра, но не сомневался, что правда в его словах - очевидна и прохладна. Потому что бытие не разрушает ядро. И небытие - также. Вот воронка - пожалуй. Но это утомило. Надо было спать.
  После осмотря ядра ты получаешь в своё распоряжение полость сна. Так было и теперь. Наконец, я пришёл в студию, которая располагалась под кинотеатром. Это была репетиция ансамбля "Курение".
  - Я на басе, - сказал Дро.
  -Нет, я на басе, - возразил я.
  -А чо ты?
  -А чо ты?
  -Давай драться, что ли? - спросил Дро.
  -Я на барабане, - заявил Клинских.
  -Кто ж петь будет? - осведомился я.
  И правда, проснувшись, я вспомнил про реальность ансамбля "Курение". Вышел на кухню. Там тарахтел холодильник "Саратов". Хорошая машина. Если холодильник молчит, грустно как-то. Тут бы, конечно, взяться сравнивать - где лучше жить? Вот, были бы мы тут с Лилей. Я бы ходил в воронежский шахматный клуб. Она бы - в клуб шашек. Не умеет, то мелочи - научится. Собирали бы значки. Марки. Монеты, вот. Спичечные этикетки. Можно бы было вступить в коммунисты. Но вот тут какая беда? Времени мало.
  Ест время, жрёт, забирает, и потому нет такого места, где бы счастье, однажды начавшись, не закончилось.
  
  
  61. Письмо от Александра
  
  Ты был, мой друг, при взрыве? А, да. Помнишь, мы пробовались на скафандрах. Это та жуткая штука, что выдерживает атомный взрыв, только не в эпицентре, но хотя бы - в километре от вспышки. Это когда успевает включиться электромагнитный лак. И всё это несется мимо тебя. Но в целом.... Да, ты - словно водолаз. Но потом уже придумали устройство без водолазного костюма, но нужно менять кожу.
  И вот, в тот день меня словно бы распяли на кресте. И стали менять кожу. Я был в сознании. Одну кожу сняли, другую наклеили. Я лежал, недвижимый. Я был чудовищем в облике человека.
  Когда ты лежишь вот так, пытаясь ожить, это тоже странно, может даже приятно. Когда ты умираешь - то и в этом может быть радость. Но, конечно, если ты не боишься.
  Тогда я прибыл к мосту. Я понимал, чего меня туда послали - будет взрыв. Вокруг было много людей, а за мостом - спуск, покрытый бетоном, где можно было укрыться. Мозг подавал мне сигналы, что я кого-то знаю, и что у меня есть семья. Ну ты знаешь, это - метод вписывания в реальность. Ничего другого. Потом тебя выписывают. Словно бы из квартиры выписывают. Но и из жизни так же выписывают.
  И вот - вспышка. Как это жарко, мой друг. Мы (прочие люди) залегли в ямке, а кто не успел, тот сгорел. И тогда я даже подумал - ведь это - особенная баня, где ты паришься всего один раз, зато - как. Впрочем, это - некоторое ерничество. Выжившие были. Мы вышли, чтобы спрятаться за бетонным спуском. Возможно, там, внизу, были лодки, чтобы плыть по реке.
  Впрочем, тебе это, может быть, и не интересно. Потому что спустя много лет мир был другим, и я продолжал жить в нём, так и не понимая - ведь я испытал костюм на практике. Зачем жить? Но так бывает. Терпение, мой друг, терпение - навсегда. Без него - никуда.
  Я ехал на поезде через мир, от Англии. Потому что и Англия есть всегда. Ты, конечно, скажешь, что Воронеж - не везде. О, конечно. Ведь в перпендикулярных мирах живут те, кому не стоило бы жить вообще, но это не доказывает теорию о разумности одного конкретного существа.
  Да, вокруг были просторы, где люди вымерли. И я вышел в пустынных полях, теперь, скорее - в зеленых пустотах для никого, чтобы вновь испытать судьбу. Здесь меня должны были ждать амазонки, о которых я собирался размяться. Но я встретил чувака на аэроплане, и он летел, размахивая пулеметом.
  -Зачем тебе пулемёт? - крикнул я.
  -Он тут раньше был, - ответил тот.
  -Тогда дай его мне.
  -Нефиг делать! - радостно отвечал он.
  Нет, он почему-то не знал про амазонок. Впрочем, я бы справился и голыми руками. Тем не менее, вооруженный, я двинулся вдоль старой заброшенной дороги. Ты спросишь - почему люди вымерли? Не знаю. Вымерли, и всё тут. Был, конечно, большой город, где-то на побережье Средиземного мора. Там был колпак. Очистители. Там я вскоре встретил неизвестного мне агента, из чего стало ясно, что они, агенты, могут приходить не только с нашей стороны.
  Но в тот момент они, амазонки, вышли на охоту. Но вот только кто тут охотился? Я хорошо запомнил красивую, белую, главную. Надо было связать её и везти с собой, как рабыню. Но я шучу. Романтика тут ни к чему. Мой нож пришел в действие. Кровь была как вишневый сок.
  
  
  
  62. Аудиодневник
  
  Чем дальше ты живёшь, тем больше потребность поменять себя. Это возможно. Поэтому мне изначально известно, что моя должность - это не самая великая вещь, которую могут предложить. Нет, идея пойти и подраться остаётся. Но представьте, вам бы предложили жить по заданию.
  В этом плане есть некая зависить. Мизия свободен. Тут должно быть что-то личное.
  
  Тень спрашивает у человека:
   -Человек, ты видел Ю?
   -Видел, - отвечает человек.
   Потом, так как с тенью долго говорить нельзя, человек идёт и разговаривает с кустом. Куст же суховатый, крыжовниковский, и сидят на нем красные прозрачные пауки.
   -Уже совсем со мной плохо, - говорит человек, - раньше видел я, как в квадратном ящике проявляются призрачные упоминания об особенных людях. А теперь я сам такой. Теперь я думаю - где найти такую ручку, чтобы как громкость, открутить всё назад, чтобы не быть таким?
   -Человек, ты видел Ю? - спрашивает крыжовник.
  Я думаю, что не возьму с собой ни катушки, ни кассеты. Но их надо будет где-то спрятать и найти. Но нет, конечно, предметы с ногами - враг бытия. Ты должен быть свободен, как ветер.
  Непостоянные женщины интересны. Это словно смена рациона. Нельзя же постоянно есть одно и то же.
   Вот вам конфеты.
   На завтрак - шоколад, на обед - мармелад, на ужин - сахар ложкой. Или наоборот - женщина-кислота. Женщина-уксус. Женщина-консервация. Впрочем, если вы ищете что-то гениальное, то придется мириться - люди, которые играют в стене мироздания роль особенных кирпичей, не бывает простыми, легкими, шелковыми.
   Это касается всех. Некоторые даже, становясь уже тенями, лишь усиливают это качество. Именно за счет этих стенок и стоит до сих пор мир.
   Да, но потребление женщины - это не один банальный набор условностей.
  Не будем говорить о сексе. Об этом можно написать, например, роман. У меня была мысль. Я понимаю, что нельзя строчить мыслеконцепты как из пулемета, как будто ты пытаешься успеть на какой-то особенный праздник.
   Звонок.
   Погнали.
   Не успел - оставил.
  Ладно. Начнем с того, с чего начали. Всё заново. Непостоянные женщины интереснее. Но главное - не играть по их правилам.
   Я бы еще рассказал про излучение. Но это сложно для понимания. Хотите, чтобы вокруг постоянно толпились женщины?
   Для этого предназначается луч.
   Но теперь уж ночь, и пора сменить пластинку. Хотя ладно. С чем едят женщин. Можно ли съесть перфекционизм?
   Верно, надо учиться его готовить. На то и жизнь.
   На самом деле люди ничего не ищут. Даже те, что создают видимость, лишь движимы запахами природы и звуком натянутой струны - хотя то не струна, а нитка, которой управляют марионеткой.
  
  
  
  63. Чистка оружия
  
  
  Когда ты понимаешь, что скоро уже наступит скоро, то это скоро - оно словно коммунизм. Да, люди шли, людей вели, это был танец зверей в одну стороны - потому что никто не видел новых людей и новые виды, которые могли появиться из человека. И воины точили ножи. Я разложил перед собой набор мелочи, которая призвана облегчить понимания твоего пути.
  Датчик скорости проникновения и прицепленный к нему улавливатель. Эту штуку цепляем пластырем на тело. Если вам ударят ножом, нож на полпути погнется. Это дело его задержит. Конечно, если нож попадёт в тело, может случиться, что ничего не произойдет. Но еще одну такую пару - Ованесу. Потом - кастет с полупериодический вибрацией. Но надо правильно махать им. Ударишь в столб так - будет так. То есть, ничего. Ударишь не так - столб завалится, увлекая следом за собой провода.
  -А ты? - спросил Дро у Клинских.
  -Всё своё ношу с собой, - ответил тот.
  -А ты идешь? - спросил я.
  -Иду.
  -Чо делать будешь?
  -Выпустите меня. Побегаю.
  -Правильно. Побегай.
  -Далеко не убегай, - посоветовал Дро.
  -Главное, ничего не применять такого, - сказал я, - это палево.
  -Думаешь, Мизия отслеживает порядок вещей?
  -Вполне.
  -Посмотрим.
  -Ну....
  -Пусть базарит Ованес, - сказал Клинских.
  -А мы в сторонке посидим, - проговорил я.
  -Точно.
  Я собрал самый тяжелый прибор - многопосный автомат на много режимов. С таким, например, можно засесть в окопе против танковой дивизии. Его будет достаточно. Если противник будет применять самолёты, то и их можно посбивать. Но всё это по идее. На полную мощность можно стрелять только на полигоне, да и то, из укрытия. Но, впрочем, если ты не дурак, то, зная, что против тебя вышел чувачок с таким оружием, ты будешь применять метод засады. Ружьё это называлось "Карп". Я его собрал, а потом стал колоть прикладом орехи.
  -Похвально, - заметил Клинских.
  
  
  
  
  
  
  64. Еще....
  
  
  Всё это напоминает наступление нового года. Жажда ёлочки. Жажда подарков. Скорее бы. Ты ходишь смотреть на часы. Но еще не 31-е. Еще рано. Но всё равно - часы, мандирины.
  -Влас, можно, я тоже запишу дневник? - спросил Клинских.
  У нас в квартире было уже несколько телевизоров и магнитофонов. Импорт не брали, хотя Ованес предлагал. Музыка играла постоянно, так как мы её употребляли.
  -Валяй, - сказал я.
  -Ну включи мне, Влас.
  -А ты сам не можешь?
  -Откуда? Знаешь, сколько мне лет?
  -Даже боюсь спрашивать?
  И правильно, лучше не знать таких вещей. У котов свой возраст. И вот, я взял один из кассетников, вставил туда "МК-60", Клинских прыгнул на стул, подвинулся к микрофону и начал:
  
  - Есть некоторое понимание кошек во сне. Ты вроде бы не собирался с ней связывать судьбу. Но вроде бы и не неотпускал. Но и немного держал. Ну, как говорится, ни себе, ни другим. Но в итоге таки конечно. Все образуется. И кошечки приходят во сне как-то странно. Надо описать бы чувство об ушедших кошках в стихах, но проза точнее - у стихов есть большой минус. Преодолевая некую черту, они обретают форму отчасти абсурдную - так бы писало ГиперЭго. Вот вышло бы оно из недр - из мозга, из души...
  Нечто с картины Сальвадора Дали. И вот взялось бы оно писать стихотворение "Мои ушедшие и отпущенные на волю кошки". В правом углу - глаз. В левом - нос. По воздуху летят губы. Глаза растут на поле. И - строчки, строчки...
   В прозе даже абсурд понятнее.
   Но тут не абсурд, просто - реальность и попытка ее продеть в ушко особой иглы.
  Так как я кот, я большую часть времени сплю. Мне снятся сны. Это - моё основное занятие. После вот что снится. (Это после грустного осознания) - значит, вижу странного полосатого кента. И он мне объясняет, как коты-бесы перемещаются в пространстве. Значит, становится он посреди комнаты, голову поднимает и сосредотачивается так, что видит свою ауру изнутри. На ней начинает проступать иней. Потом он принимает форму знаков. Ну и он начинает знаки эти силой мысли двигать, бац - переместился.
   Ну и говорит - ты пробуй, только десять лет будешь пробовать, ничего не выйдет. Вот тебе черная таблетка. Перемещайся в Италию, там один дом. Хозяева приезжают раз в год. Палева нет. Выйдешь - со всеми здоровайся. Никто вокруг ничего не знает, потому не будет проблем. Там много кругом странных котов сидят, есть глупые, а есть - очень умные. Не забывай уважать.
   И вот, встал я посреди комнаты, смотрю - проступают узоры. Такие типа снежинок. Съел черную таблетку. И - оказался в доме в том. Ну, окна закрыты жалюзями. Жарковато. Кондиционеры выключены. Посоветовали включать только в одной комнате и на кухне, чтобы палева не было.
   Выбежал я, иду по дорожке к морю, мотыля хвостом. Соседским котам говорю типа - здрасте, здрасте. Улыбаюсь. Там фишка была в том, что они ничего не знали. Ну, коты не купаются. А я искупался. Пришел, нашел пожрать. Пожрал.Потом поспал, съел черную таблетку и вернулся.
   И мне говорят:
  -Значит, туда сейчас переместились коты-бесы с рогами. Они на море приехали купаться издалека. Обычные коты боятся воды, а коты-бесы - вовсю. А ты, если хочешь, поезжай в горные районы Китая на конференцию. Там, в общем, такие же любители передвижений. Ничего не делают - общаются, вино пьют и делятся картами - куда можно без палева отправится, чтобы и газ был, и квас, и денежка.
   Ну, и там почему так все было поставлено - нельзя было ни воровать там, ни разными делами неподобными заниматься. Только созерцать и делиться впечатлениями. Ну и видимо, были теоретики всей этой штуки, но я их не запомнил.
  
  -Это правда или нет? - спросил я.
  -Это дневник, - сказал Клинских довольно.
  
  
  
  
  65. На ресторане
  
  
  Мы порешили действовать аккуратно. Когда стемнело, вы выбрались из квартиры. Ованес показал на припаркованную у котельной "Копейку".
  - Взял у Сёмы, - сказал он.
  -А чо Сёма? - осведомился я, открывая дверь.
  Клинских заскочил первым и прыгнул на заднее сидение.
  -А? - не понял Ованес.
  Словом, мы поехали. Я был за рулём. Дро пил с горла "Жигулёвское". Я не удержался.
  -Нарушаете, - заметил на то Клинских.
  Ехали как раз на ресторан. Было еще достаточно рано, час восьмой. Ованес шел впереди на своей "шестёрке". Да, надо ж напомнить - работал он на двадцатчетверке. Если он на работе, то, конечно, возит нас на ней. Там у них в таксопарке всё схвачено. Да и кто его сдаст - он - известнейший спекулянт. Но всю цепочку вы знаете, и Надя в ней - важное звено. Словом, мелкая таксо-мафия. Да, вне работы он ездит на своей "шохе". Совковый тюниг - все как полагается. Розочка на ручке коробки передач. Вентиллятор в салоне. Наклейки. Гэдэровские переводки с бабами. Дополнительные часы на панели. Хорошие чехлы. Видать, жена шила. При том, Ованес, он, конечно, хоть и таксо-мафия, но всё это домой, всё это - для семьи. А что до баб - ну, у таксистов же другая кровь. Дэвушка, дэвушка, поэхали, да? Но это мысль. Я ж не знаю.
  По пути нас таки тормознули менты.
  -Смотри ему в глаза, - сказал я.
  -Смотрю, - ответил Клинских, - а вдруг это - Мизия. Сейчас он нас выкупит.
  -Зачем ему это?
  -Он должен чуять.
  -Он бы начал валить, - проговорил Дро, - и тут бы спалился. Кто суетится, тот шашлык.
  -Любишь шашлык? - спросил я у инспектора.
  Дело не в том, что о поддельных документах я даже не заботился. Дело в излучении. Побочный фон может распространяться в радиусе до километра. И тут наш кот прав.
  -Люблю, - ответил инспектор.
  -Приезжай, поедим.
  -Да, а когда?
  -А когда хочешь.
  Так мы и двинулись дальше. Я продолжил пить пиво. Вечерный воронежский трафик, конечно, не чета трафику постосоветскому - но мы туда и не собирались. Нет, конечно же, здесь были и машины, и троллейбусы, и шедший через мост трамвай, и усердные солдатские сто тридцать первые, и даже какие-то грустные мопедисты. И, глядя на проезжающего чувачишку, я подумал - почему же мы не проэксплуатировали эту тему? Завтра! Обязательно! В магазин. Надо купить мотороллер, или мопед. Нет, последний предпочительней, но тут проблема горы - советские мопеды слабы и не могут взять сколько бы то ни было серьезные препядствия. Будь то "Верховина", будь то "Карпаты". А я бы хотел какую-нибудь "Ригу-7". Но люди будут пялиться. Взрослый дядька, и на велосипеде с мотором чешет.
  Мотороллер! "Вятка-электрон"!
  Можно еще купить "Восход 3М". "Минск". "Ява". "Иж-планета". "Иж-юпитер". "Чезета". Чёрт, как все хорошо. Но, если встретится Мати Матияс.... Но нет, конечно, проскочил - теперь он уже тут не появится. Не надо домыслов.
  Ованес припарковался и вошел внутрь. Мы тоже припарковался. Клинских выскочил и пошёл внутрь. Решили для начала, что это будет достаточно.
  -Еще есть пиво? - спросил я.
  -О, конечно.
  -Открой, не в падлу.
  -На.
  -Черт, извини.
  -Что с тобой?
  -Забыл сигареты.
  -Ты влюблён?
  -Дро, я на работе, - сказал я.
  -Я пошутил. Все мы на работе - роботы.
  Закурили "Пегас". Табак неплохой, главное, не покупать липецкие сигареты. Нет ничего хуже в природе. Даже страшно представить, что это зелье делают для людей. Но и дял нелюдей оно не подойдет - так как при общей вони крепость - так себе. "Прима" (Ростов-на-Дону) - очень приличная "Прима". Куришь и радуешься. Овальные сигареты "Полёт". Сигареты "Солнце" - очень мягкие, ароматные. Без фильтра.
  В "Копейке" был магнитофон - большой, железный, едва ли не бронированный. Стали слушать "Одесситов". Музыка модная, а уж среди таксистов - так номер один. "С добрым утром, тётя Хая, вам привет от Мордехая, он живёт на пятом авеню". СССР, что тут еще добавить. Что еще можно слушать в машине? Ладно там, дома. 82-й год. Масса пластинок. Хелена Вондрачкова. Круче, чем Пугачева. Дин Рид. Карел Готт. София, конечно же, Ротару. Лещенко.
  Дро на счет этого выдал спич:
  - Большой детской хор ЦТ и ВР п/у Виктора Попова - Детство - это я и ты (Юрий Чичков- Михаил Пляцковский)
  Ксения Георгиади - Поезд юности (Олег Иванов - Лев Ошанин)
  Лев Лещенко - Магнитка (Братья по горячим делам, Александра Пахмутова- Николай Добронравов)
  ВИА "Самоцветы" - Амурский вальс (Серафим Туликов - Михаил Пляцковский)
  Людмила Рюмина - Цветы России (Евгений Птичкин - Вениамин Бутенко)
  Заур Тутов, засл.арт.Кабар-Балк.АССР - Пройдя сквозь годы (из к/ф "Не бойся, я с тобой", Полад Бюль-бюль оглы - Алексей Дидуров)
  Надежда Чепрага, засл.арт Молд.ССР - Молдавские кодры (на молд. и рус.яз., Евгений Дога - Владимир Лазарев)
  Юрий Богатиков, нар.арт.Укр.ССР - Осеннее золото (Игорь Шамо - Дмитро Луценко)
  Татьяна Рузавина и Сергей Таюшев - Обида (Юрий Саульский - Леонид Завальнюк)
  ВИА "Верасы", рук. анс. засл.арт.Белор.ССР Василий Раинчик - Завируха (Метелица, так объявили ведущие) (Эдуард Ханок- Геннадий Буравкин)
  Лариса Курдюмова, лаур.межд.к-са - Колыбельная песня (Альберт Пресленев - Римма Казакова)
  Хор мальчиков специальной детской муз. школы им. Эмиля Дарзиня (Рига) п/у зас.деят.иск-в Латв. ССР Яаниса Эренштрейта - Я свинопас, овцепас (Раймонд Паулс - Леонс Бриедис).
  Я промолчал. На ресторане, понятное дело, что-то происходило.
  -Базарит, - сообщил Клинских.
  -А ты как? - спросил я.
  -Меня хотели приручить.
  -Сволочи. А что там дают?
  -Хотите жрать?
  -Нет, потерпим.
  -А зря. Вкусно пахнет.
  Курим и молчали. Ощущение скорой развязки лишь усиливалось. Развязки всеобщей. Это когда хочется петь странные мотивы. Будто бы ты сам - человек странный, и эта черта - важная часть твоего организма. И потом - потом, может быть, на конференцию. Получить медальку и конверт с денежкой. Неприменно - бумажной. Никаких счетов.
  -Ты почему выучил исполнителей? - спросил я.
  -А ты? - осведомился Дро.
  Я понял, что он не здесь.
  Потом Клинских сообщил, что Ованес выходит. Я завёл "Копейку" и подогнал к порожкам, едва не сбив чувачка, который шел впереди.
  -Куды ты? - тот махнул пальцами.
  Двое сели к нему в машину, и они тронулись. Следом - красная немытая "тройка". Клинских выбежал и, никого не спрашивая, впрыгнул в форточку - это было что-то вроде прыжка Валерия Брумеля.
  -Едем на улицу Лизюкова, - сообщил он, - там между новостройками много пустого места. Там будут базарить, подъедет некий Сачик.
  -Сачик, значит, - сказал я.
  -Будем гасить? - осведомися Клинских.
  -Планов нет, - ответил я, - поехали. Посмотрим по месту.
  Жареным не пахло. Да и Ованес взял с собой защитную пару, так что ножичком его, если что, просто так не попишешь. Но чувачком неплохо бы было изолировать хотя бы на время. Куда? Конечно, лучше бы они поехали к горожам на горсвалку, там и последить не грех. Но надо не забывать о тишине. А что до змеи - да ведь уже и забыли про неё. Не удивлюсь, если эта гадина самостоятельно выполнит всё задание, а мы так и прокатаемся. А потом бы - в ресторанчик. Да уж какие тут рестораны? А на квартиру - да ведь всё одно. Всё это - пыль. Хотя бы уж на другую квартиру. Хотя бы....
  В виду того, что трафик 82-го года не бог весть что, на место мы прибывали достаточно быстро. Мы двигались на достаточно большом удалении, чтобы не вызвать подозрения. И вот - широта новых улице. Мноэтажки с их внутренними скворечниками, окна советских вечером. Лизюкова. Кстати, это генерал такой был. Тут бои шли нешуточные в войну.
  -Хотите, я сам, - предложил Клинских.
  -Почему?
  -Пусть идёт, - посоветовал Дро.
  -Почему?
  -Лучшее место - граница Хаоса, - проговорил Клинских.
  В душе у меня похолодело, но не от мысли, а от ощущение - ведь есть места, которые заставляют душу сжиматься и разжиматься, и ты словно появляешься снова, и это - особенное рождение. Наверное, я всегда знал, что это и где это.... И он был, возможно, не прав. Наш Клинских. Но это слово завораживало - словно бы некое специальное вещество для выпытывания информации было добавлено мне в кровь.
  Не знаю, что это было. Нет, я знаю, что это было. Бывают вещи, которые происходят спонтанно, и ты не знаешь до конца своих способностей. Рассказывали историю мамы Тани Синициной. То есть, она и сама и рассказывала. Это когда ей на ногу наехал грузовки, но мама подняла грузовик и поставила в сторону. И все говорили:
  -Тань, это так. Нет, подумай сама. Попробуй, подними грузовик.
  Все это говорило лишь о том, что граница Хаоса - это особенное место. Но то, что мысль привела к инициации, и вместо того, чтобы разобраться с бандюганами на месте, мы вдруг провалились, было следствием корней. Об этом надо рассказать потом. Потому что, едва мы вышли, чтобы начать базар-вокзал, всю нашу группу, включая Ованеса, включая оппонентов - понесло.
  Это понятно. Нас могло утащить в воронку. Но, в данном случае, это был короткий путь к границам Хаоса. Это - очень тонкий момент, потому что, попав в данную аномалию, живое существо не выберется назад. Всё зависит от генетических особенностей. Я выберусь (в силу этого). Я довольно часто проваливаюсь в межвременье. Штука сложная. Всякий раз думаешь, что ты не выйдешь назад. И там, знаете, там есть жизнь, там есть другие провалившиеся, которые живут либо в одиночестве, либо собираются в группы посреди пустых городов межвременья, и почти никто оттуда не вернулся. Это простая, на самом деле, вещь - потому что время не так банально. Нулевое, застывшее, время - обыденность для тех, кто знает.
  Мы остановились, Клинских вышел, чтобы предьявить своё участие, но спустя секунды мы снова ехали. И всё ехало. И мир, и время, и воздух - навстречу чему-то. Там, быть может, находилась дыра, и воздух бы неприменно вышел наружу, и всем бы был конец. Хаос. Наш провал доходил до самого дна. Я понимал, что провалился я, ошибочно перенастроившись.
  СССР, где ты? Что мы тут делаем?
  Мы стояли на самом краю, и не было слов, чтобы дать имена предметам. И каждый предмет нёс частица перманентного слова.
  -Облом, - проговорил Клинских, увеличиваясь в размерах.
  -Ну, - сказал я первое, что пришло в голову.
  Понятное дело, что чувачки ехали, чтобы, может быть, засадить Ованесу ножик про меж рёбер. Мне всегда интересны внутренности мозгов. Что же теперь? Каково им?
  -Извините, братцы, - сказал Дро.
  -Надо пояснить, - сказал я.
  Конечно, никто не говорил, никто не видел в себе возможности сгенерировать образ в знаке. То есть, говорить. То есть, можно сказать, что это был конец. И я не уверен, выбрали бы Дро один? Если в тебе нет генетики Хаоса, то из такого провала ты не выйдешь.
  Чуваки лежали и сидели, кто где. "Тройка" стояла на боку. Некий Сачик сжался, будто бы вымытый под душем воробей. Да, что тут добавить. Клинских почему-то увеличился в размерах и был размером с тигра. Глаза его пульсировали.
  -Офигеть тебя раздуло, - проговорил Дро.
  -Давай, садись, - сказал я Ованесу.
  Конечно, их тут можно было и оставить. Я думаю, смерть была бы безболезненной. Ты идешь по самой кромке материи - рядом с тобой бьется сердце самой странной и совершенной вселенной, и ты отделен от неё полупрозрачной плёнкой. Можно всматриваться. Можно кричать. Ты будто бы рядом со стеной океанария. Тут - конец всему. Там - его величество Хаос. Земля же тут ровная. Будто бы - один сплошной пол. Но, помимо всей этой беспримерной ровности, где-то здесь, на краю, растут энергетические образования. Их еще называют отцами. Это сложная штука, по форме напоминающая христианский храм. Можно внутрь зайти. Там - своя особенная жизнь. Но, впрочем, всё это было необдуманно. Ибо, если чуваков возвращать, то кто даст гарантию, что они потом не начнут ходить и пересказывать свою историю. Их закроют на дурку, впрочем. Только и всего.
  -Будете хорошо вести себя - вернетесь, - сказал я.
  -Хлеб еще есть, булка, - сказал Дро, - нате.
  -Не понял, - грозно проговорил Клинских (тигр просто), - как нам отсюда выйти? Что случилось?
  -Это - яма на кромку Хаоса, - сказал я, - надо выходить. Провалиться можно быстро, а выйти - никогда.
  -Я знаю, что никогда, - ответил Дро, - твои соображения?
  -Идём, - сказал я, - когда я начинал свою деятельность, еще до университета, в спецшколе, всем раздавали чужие гены. Я выбрал какой-то существо, которое было найдено в лесах Сибири - оно выбралось из Хаоса, добралось до наших широт и засохло. С тех пор я время от времени попадаю в такие ямы.
  -Ты тут уже был? - спросил Дро.
  -Ты читал теории о Хаосе?
  -Читал.
  -А вот что касается практики, зарисовок, фотографий, кое-что составил именно я. Ну, ты же знаешь, сейчас этим заведует Савелий Машино.
  -Но самое главное - это бойцы.
  -Бойцы, - сказал я, - но бойцы нужны на операциях, таких, как здесь. Да я и сам отказался от работы в НИИ.
  -А что делать?
  -Поехали, - сказал я, - надо чувакам разъяснить, по чем фунт лиха.
  -Нефиг делать, - ответил Дро, - товарищи бандиты. Мы провалились, и вы - вместе с нами. Простой человек в такие места не попадает. Но агент, который просочился в пространственно-временной континуум, который не является для него родным, с легкостью может соскользнуть в первую же попавшуюся червоточину.
  -Короче, - сказал я, - что делать с фраерками?
  -Поехали, - ответил Дро, - посмотрим. Может, взять их на стрелку с Мизией?
  -Я знаю Мизию, - проговорил Сачик.
  -Откуда?
  -Он без головы. Даже старшаки его опасаются.
  -А чо надо? - спросил другой чувак. - Чо надо, скажи?
  -Найти и завалить, - ответил я, - хотите сами справиться?
  -За выход, - сказал Дро.
  -А ты думаешь, мы бы их оставили бы? - проговорил я. - Хотя да. Будьте в курсе, Ованес - наш человек.
  И так, мы оттуда и стали выезжать. А кто тут не был, и не знает ничего. А раз никто не был, то о чём речь. Некоторые древние народы, впрочем, переодически проникали на самую кромку всех миров, но это зависело от их корней, и самое главное здесь - духовная линия. Это сложная штука. Я всего не знаю. Главное, что эти сведения всё же подвергались анализу.
  Я думаю, нам надо было вернуться назад в ту же секунду, из которой мы выпали. Чтобы никто ничего не увидел. Чтобы змея на запасла. А дроны - с ними проще. Мы их уболтаем не бросаться лишней информацией.
  
  
  
  
  
  66. Письмо от Александра
  
  А было это так: ну, я значит, иду. Смотрю - очень широкая река, и мало того, что к реке самой нельзя подходить, так еще и в самой реке плывут тела животных. Но не трупы. Тела. Много тел. Кажется и люди плыли. И вода все пенится. И время от времени там проплывают и существа, и если они засекут, то все, кранты. А на реке есть остров. И там какие-то дела происходят. Раньше там жили люди, а с прилетом этой большой делегации фиг знает кого никто не знает, что там.
   Я в реку нырнул, плыву. И мимо плывут тела. Как выяснялось позже - они их перепрошивают. Трансформируют существ. Делают своими.
  Ну и я выплыл, прятался. И здесь я остановлюсь, чтобы описать сии действа более подробно.
  Я думаю, на реках всегда так. И мы не знаем настоящую жизнь рек больших и малых. Да и давно когда-то я смотрел фильм про реку, потому что дети уплылию. Потому что это - острова. Ты же не поплывешь морями. Это сложно. Реки есть везде. Ну понятно, что в Африке - моря песка. И реки песка. Реки есть и на Марсе. Они сухи, они аскетичны.
  И вот, именно среди таких речных островов и могло такое случится. Но все же, остров этот уже эксплуатировался людьми: так находилась какая-та ферма. Может - птицефабрика. Может - пивзавод. И правильно, и справа, и слева - река. Но, значит, должен был быть мост. С той, с обратной стороны. Но его не было.
  Я был в мелком лесу, который покрывал часть острова. Было страшновато. И нашел я там чуваков, они сидели возле костра с магнитофоном кассетным, моновским. Ну, думаю, люди живые.
   Они мне стали рассказывать про этих инопланетян, много опасного всякого, и что они не боятся вроде, хотя и страшно.
   А потом они слушали несуществующий альбом Цоя. Они сказали, что это и Цой, но и не Цой, так как Цоя нет, но это модуляция. Тут я понял, что чуваки - они уже не чуваки. Но они сами этого не понимают. Вот они взяли и смодулировали, что бы было, если бы Цой был жив. Но они вроде не втыкают, что с ними это.
  Было понятно, что и скоро я сам буду такой. Тогда, вот, будут и другие несуществующие альбомы Цоя, и буду я - уже совсем другой, хотя внешне никто меня не распознает. Будут вопросы для никого. Но, возможно, они улетят, а я останусь. Или хуже того - они не улетят, и все люди будут такими. Все кругом. Кругом, на земле.
  
   И я решил назад плыть, а когда в воду вошел, понял, что и со мной то же самое. Просто никто на тебя не нападает. Ты подключаешься к какой-то странной, мифической штуке, и всё - все твои предположения верны.
  Но если я пишу тебе это, значит, я уже не там, и ты должен сам решить, кто я теперь. И что это был за остров на реке?
  
  
  
  
  67. Путь
  
  
  Мы мыслил быстро. И ехали медленно. Хорошо бы - один рывок, и ты вновь - вечером на улице Лизюкова, а барыганьё возвращается к своему подготовительному состоянию. Но ерунда это, конечно. Потому что с таких безобидных начал вырастают деревья роскоши - то есть, ты же не можешь жить без еды и без воды. Ты просто высохнешь. Бензину у всех хватает, правда. Заправлялись в СССР. В лучшем мире. Топливо стоит копейки. Заливай, не хочу. Никто не скупится. Никаких заливок по 5 литров, к примеру. Никакой инфляции. Талоны, вот. Да, всё таки - мотоцикл бы. И ехать через просторы без времени, но полные смысла. Иж-Юпитер-3. Два цилиндра. С собой - термос с горячим краснодарским чаем, подслащенным рафинадом. Хлеб белый. Хлеб черный. Упаковка "завтрака туриста". Сигареты "Ватра" - чтобы вонь отгоняла злых духов. И весь бак принадлежит дороге. Пока он не закончится.
  Мы шли довольно уверенно - километров сорок в час. "Тройка" и "Шоха" шли сзади на некотором расстоянии. Весь этот мир был заполнен полумраком, который образовывался благодаря силовой насыщенности. Наверное, это можно было назвать процессором. От него ветвились все направления мирозданий. Вот так, запросто, мы были у корней, которые питались веществом Хаоса. Но именно потому тут могло быть сравнительно безопасно - за исключением Зверей, о которых я знал благодаря собственному генетическому опылению. Но мог ли я назвать их своими родственниками.
  Мы приближались к первой улице огромных грибообразных строений. Я ощущал их наличие в мире, или вне мира - подсознательно. Но теперь всё это было рядом со мной. Я мог войти в каждый из этих храмов, чтобы спросить - есть ли здесь мои родственники? Но кто бы меня принял? Разве здесь есть люди?
  Тогда бы (то есть - много позже всех существующих тогда), я бы сказал Лиле:
  -Лиля, я видел предков.
  Она бы спросила:
  -Ты ездил к родителям?
  -И да, и нет.
  -Почему ты так говоришь?
  -Часть меня родилась там. И, с ходом жизни, я перестаю понимать, кого во мне больше - здешнего или тамошнего? Но, если к родителям и правда пора съездить, и это вполне достижимо, до достичь тех берегов не так-то просто. Я был там в первый раз много лет назад. Однажды я шел в институтское кафе. И вдруг я провалился. И это гораздо сильнее, нежели неожиданное появление во вневременном кармане. Потом что там мир наконец-то заканчивался. И тут было ясно, ясно, что есть край. И там - плёнка. Словно полиэтилен. И за ним - Хаос. И на самой границе растут храмы. А то существо, гены которого была взяты для насыщения и увеличения силовых возможностей - местный житель. Оно выбиралось по корням храмов, которые пронизывают все существующие пространства, и, наконец, попав к нам, погибло.
  -А ты тут при чем?
  Да, и мы бы поругались. У человека слепок личности часто находится в мире-хранилище. Допустим, ты жил и умер. Тебя поместили туда, потому что вообще не бросать же валяться? И с мусором так же. У Зверей существует постоянная преемственность от жизни к жизни, так как их хранилище - это перманентные корни нашей планеты, которая на заре своей породила большое количество параллельных миров, и одна из основ этой параллельности - эти образования, растущие на дне, на пороге в чистый Хаос.
  Мы были, должно быть, в километре от этого странного города, и он нависел, а вершины его струили силовые полосы, уходящие в красноватое небо. Мы остановились, чтобы свериться.
  -Давайте я вас завербую, - сказал Дро, - если помрёте, то вас зачислят в отдел, во внешние сношения.
  -Зачем сношения? - спросил Ованес.
  -Какая разница. Бумага есть?
  -Есть блокнот, - ответил я.
  -Пойдет. Давайте.
  -А мы не чокнулись, товарищ? - осведомился один из типов.
  -А это не важно. Давайте. Сачик, как правильно звать. Александр Савельев. Год рождения - 1950-й. Воронеж. Так, а ты у нас - Игорь Днепров, год рождения 1953, 29-й лет, не женат, разведён, профессия - сварщик. А ты - Гурген. Так и запишем. Без фамилии. Гурген. Год рождения - 1946-й. Чем увлекаешься? Бабы, золото. Вор?
  -Какая разница? - осведомился Гурген.
  -Точно.
  -А вы - черти или люди? - спросил он.
  -Они, это они, - сказал Клинских, - не забывайте про меня.
  Кстати, Клинских пришлось везти на крыше. Впрочем, по мере удаления от плёнки Хаоса он начинал уменьшаться, и, возможно, очень скоро он бы поместился в салоне.
  -Цмыкало, Андрей.
  -Андрий.
  -Хохол, что ли?
  -А шо такого?
  -Ладно, - сказал Дро, - просто. Просто не важно. Кстати, именно на Украине чертей больше. Я имею в виду, нечистой силы. Ну так вот, вы приняты в штат. Поэтому, теперь нам ничего не остаётся, как следовать нашему проводнику - товарищу Власу. Он должен вернуть нас назад, в Союз Советских Социалистических Республик. И нас в том числе.
  -Надо тогда ехать, - сказал я.
  Понятно, что Савельев, Днепров, Герген (без фамилии) и Цмыкало были готовы прекратить своё существование, только бы всего этого не видеть. Но тут заметьте - перманентный воздух благоприятен. Душа начинает оживать. Кровь очищается. Если ты был болен, то вскоре ты будешь здоров. Если ты был бандит, то, возможно, в душе у тебя начнут восходить ростки прекрасного. Всё мироздание в этом плане напоминает дерево. Нижнее прекраснее. Странно, но это так. Потому что и дерево - не совсем дерево.
  Что касается других планет, туда мы почти не добираемся. Никто ничего не знает. Впрочем, конечно, там были и пионеры дальних полётов, и машины-друзья, но речь не о том.
  -Твое мнение? - спросил Дро.
  -Спроси у наших агентов, - ответил я.
  -Мне кажется, надо туда съездить, - произнёс Гурген.
  -Ты хочешь?
  -Да. Хочу. Не знаю, почему.
  -И я хочу, - заметил Цмыкало.
  -Тогда поехали, - сказал я, - возможно, там я встречу что-то настоящее. Ну, то есть, не только я. И вы.
  И мы поехали.
  
  
  68. Письмо от Александра
  
  С. также занимался инсталляцией субреальности. И мы тут можем много иметь вопросов. Потому что инсталляция происходит по полной программе, но могут быть странные завихрения. Например, вы должны жить в Африке и наматывать свою историю, жизнь то бишь, на руку. Ну и, казалось бы, что тут такого? Но ничего подобного. Она нематывается.
  Тогдя я посделил себя в ситуацию, которой и не могло быть в природе. Все что происходило, ни на грамм не имеет отношение реальности. Значит, решил я во сне куда-то съездить, то ли в Литву, то ли в Эстонию, там я типа воспитывался в детском доме. Сел я на поезд, и еду. И на душе тоскливо. И приехал. И там я встретил разных людей, которых в природе и быть не может - разные там воспитатели.
   Сижу, значит, общаюсь с ними.
   А потом еще встретил людей, которые тоже там воспитывались. А потом еще была тетечка, я что ли у нее воспитывался, она была то ли латышка какая, то ли эстонка. И вот, мы сидим и детство вспоминаем. И прямо до мелочей. И как в игрушки я играл, и как страше стал, и такие подробности, прямо до ужаса тоскливо. Ну и я потом назад ехал на машине. Выехал я к центру того странного города, а там стоял знак. И знак что-то такое нафиг означал, что словами не передать.
   За сим я поехал домой. По дороге остановился где-то в гостинице, и тоже там какие-то все думы терзали - все о прошлом, которое во сне прямо таки было реальным. А по приезду я смотрю - идет Гришковец. И говорит - а давай бухать, Гришковец!
  Но представь, мой друг, знаешь ли ты, кто такой Гришковец? Наверное. Скорее всего. Да, он меня, скорее всего, не знает - потому что он - человек эпизода.
   И показывает он мне водку - 1 литр. Я говорю - а давай, Гришковец. И сели мы пить, и Гришковец какие-то вещи говорил, важные до ужаса. Потом водка закончилась - вышел я и купил. (А ведь хрен теперь вот так выйти и купить, если надо. Заранее только что покупать необходимо).
   Гришковец, понятно, рассказал о том, что он придумал сюжет самой гениальной пьесы. И я его типа поддержал - мол, ну воще, воще, Лопе де Вега на.
  
  
  69. Странные места
  
  Мы остановились на улице. И что тут можно было описать? Воздух густой, наполненный особенным светом - видимо, это - нечто золотистое, но сгущенное до такой степени, что вызывает чувство концентрации. Чем выше небо, тем плотнее этот свет - словно бы тут все наоборот, и атмосфера уплотняется по ходу движения в верх.
  Что до поверхности, то, наверное, это был песок. Должно быть, наше пребываение здесь отдаленно напоминало марсианскую экспидицию. Но я не знаю, каково там, в тех краях за пределами Земли. Можно было только предположить. Улица была образована рядами невероятных строений - это была смесь камня, стекловидного вещества и формы, которая напоминала храм - не важно, чей. Любой храм имеет что-то общее - основание, купола. Но здесь всё это вилось, будто бы в течение строительства (или роста) строения закручивали в спираль.
  -Мне здесь не очень нравится, - заметил Клинских с крыши нашей "ноль первой".
  -Мне нравится, - ответил Дро.
  Конечно, никто не решился заходить внутрь, хотя у каждого строения имелся четко выраженный вход, и там, внутри, виднелась еще более уплотненная тьма кирпичного цвета, и наверняка, внутри должен был кто-то находиться.
  Я, впрочем, провёл перекличку - так как воздух странно пьянил. Нужно было держать себя в руках.
  -Александр Савельев здесь?
  -Здесь, - ответил Сачик.
  -Днепров?
  -Здесь.
  -Гурген.
  -Не видишь что ли, шеф?
  -Цмыкало?
  -А сколько нам денег дадут? - осведомился тот.
  -Для начала заплатишь за то, что жив, - сказал Дро.
  -А как?
  -Ты поднимал бумагу. Ты вступил.
  -Вступил много куда можно, - сказал Клинских.
  -И я здесь, - сказал Ованес.
  Понятно, что мы поехали дальше. Улица шла, шла, улица в нигде. Но, на самом деле, все прочие пространства были большими "нигде", и если бы ставился вопрос, где центр, а где периферия, то это точно был бы центр. Но, наверняка, есть и большие города, и не столь пустынные и молчаливые. И, возможно, всё это была фактом фарта. Случись, здесь бы ходили по улицам местные центровые формы жизни, мы бы отсюда и не выбрались бы никогда.
  Но, если о настоящих центрах, то нельзя же центром называть, например, Северный Полюс? Хотя он центрее, ясное дело, Токио или Пекина. Но - только лишь геофизически. Так вот, конечно, я слышал о производных Хаоса и о мирах центральных, где всё иначе, и где едва ли и смерти нет. Но, чтобы проверить этот факт (или предположение), нужно было ползти по корням этих строений, то есть - форпостов силы, храмов, грибов или растений, а это требовало умения трансформировать своё физическое тело в другие формы.
  Я не умел. Дро не умел. Про Клинских не знаю. Может, и умел. Тут получалось, что хотя мы и попали сюда, это нельзя было назвать чемпионским броском. Нет, всё это было из-за меня. Теперь следовало выбраться на свободное место и подождать, пока нас вытянет наше родной время.
  Я, впрочем, предполагал, что меня-то оно как раз может и не вытащить. Мы окажется, так просто, так неожиданно, в роли очередной пропавшей группы. Нам ничего не останется, как искать тут пропитания, чтобы пытаться дожить свои дни под красноватым небом.
  Потом, как и в случае с Надей, кто-нибудь встретит наши призраки.
  Сачик словно прочитал мои мысли:
  -Ты не сомневаешься, шеф?
  -Я? - я почесал голову.
  -А вы наши? Или оттуда?
  -Мы наши, - сказал Дро.
  -Будущее? Как там, есть коммунизм?
  -Сколько хочешь.
  -Ништяк. А то всё строят. Строят. Значит, построят?
  -Не совсем. Но тогда уже будет не важно.
  И мы двинулись дальше, и ничего не происходило. Я, конечно, понимал, что мне надо зайти. И здесь имела место борьба не уровне подогрева вещества мозга - точно так же друг о друга трутся молекулы, когда пищу кладут в микроволновую печь. Но ничего страшного не происходит. Ну и потом, конечно, там, иначе, может быть - звериная, суть, проснувшись, предложила бы мне одичать и бежать, нестись, радуясь и рыча. Но о чем тут речь? Если бы так было сразу же. То есть, если бы я прежде был им, другим, чем собой, а не наоборот.
  Я крайне дисциплинирован. Именно поэтому мы ехали дальше. Мы должны были ехать, пока не кончится бензин.
  
  70. Письмо от Александра
  
  
  
  Суббота. Так и зовет в путь какая-нибудь дурь электрическая, да не простая. Кажется, откроются врата с бинарной кашей. Работай, человек. Нет, никуда нельзя успеть. Правильно сказал Эко - умный не тот, кто напихал всего в себя, но тот, кто знает, где это взять вовремя и употребить. Я - о знаниях.
   Картофель напоминает круглых пришельцев, но, так как он вынут из земли, значит - это обратное понимание. Пересчет кошек по столам. Один стол - одна кошка. Но я не считал, сколько кошек. Десять есть? Нет, штук, наверное, с восемь. Но все равно не пересчитать.
  Впрочем, переходим к моему последнему трипу. Короткому, но вдохновенному. Но дело в том, что, смотря хоккейный матч, я друг подумал, что сборная Казахстана должна однажды стать чемпионом мира. Ну, хотя бы, олимпиады. Ну, еще что-нибудь. Это была мысль плоская, сплюснутая, залежалая.
  Ты знаешь, есть умельцы - некоторые люди научились отправляться в прошлое. Но только они оттуда не возвращаются. Там типа хорошо, но только потому, что этому способствует обстановка. В этом есть и некий энергетический аспект.
   Вот ты живешь, тебя что-то разъедает. Ты думаешь, что прав. А человек напротив считает, что ты не прав. Например, ты - любитель гнуть какую-нибудь линию. Пусть - металл. Рок. Что же в итоге?
   Борьбе, нож, тротиловая шашка. Хотя все это ментально. Сейчас люди воюют сами внутри себя. Внешний аспект эпизодичен.
   Спроси себя - я готов?
   Нет.
  А через десять лет - ты готов?
  Да. Почти.
  А в чем борьба? Брать взрывчатку и подрывать барьеры, которые мешают самоосознанию. А во внешнем мире вы - обычный себе работник.
  Здрасти - до свидания.
   Зарплатка, семья, постиндустриальные припарки в виде "по ящику была реклама нового Ниссана, жена - хочу, хочу, хочу... Ну, хоти.....
  И я хочу...
   А в прошлом - там такого нет. Тебя не оделевает хотячка. В сердце не рождаются сомнения. Ты просто живешь, напоминая какое-то существо - с панцирем, с глазами-отростками. И ты лениво греешься на солнце, хотя и дело не в лени.
   Так вот, мы поехали к чуваку в Казахстан, в 65-м году. Я спрашиваю:
  -Ну чо, как?
  Он говорит:
  -Ты понимаешь, в чем штука. Человеком что-то руководит. А тут мной ничто не руководит, будто бы подсознание отключилось. Я увлекаюсь аудиозаписями. Вон у меня сколько бабинников. Я сам пою и сам себя слушаю.
  Я посмотрел, подумал, решил, что это хорошо. Взял микрофон. Мы даже что-то спели.
  Потом я вышел на улицу, прошелся по магазинам и поговорил с людьми. Было странно. Пафосно. Но обнаружился еще один чувак, который тоже там жил. В 65 году. Ему нравилось, в свое время он возвращаться не собирался. Но у него был автобус, и, если надо - он прямо на автобусе мог оттуда и выехать. Он мне и предложил ехать.
   -Слушай, - говорит, - вот там что? Прикинь - будешь ты в свое родное время ехать из Казахстана в Россию.
  -Да, - ответил я.
  -А тут - никто тебя не останавливает. Едешь, радуешься. А ты не за рулем, так сиди, винцо попивай. То б ты только мечтал, а то.... Эх, какое наслаждение...
   Ну оставаться я не решился, хотя это без разницы. Это ни на что не влияет. Потом, когда мы ехали, на окраине Казахстана остановились у одних людей. Ели какие-то манты, какой-то был самогон, говорили о жизни, и я понимал, что тут вроде бы лучше.
  
  
  
  
  71. Ширь
  
  
  Мы выбрались на чистое место достаточно быстро. Это значит, что красноватое небо стало проясняться. Мы увидели звезды. И я не мог сказать, что это были за звезды, так как часть их была перекрыта насыщенным воздухом. Здесь нельзя было говорить о том, что это - облака. Нет. Не знаю, что это было. Я видел своего предка. И вот, существо идёт, бредёт. И больше ничего. Словно бы я знаю что-то, но не могу сказать, что же именно я знаю. Это напоминает расплывчатость, но и некую узорчатость. Потом существо приходит домой, и это - одно из этих сооружений. Не обязательно в этом городе (поле, огороде, саде). Их много. Там я лягу на тысячелетнюю ночёвку, и никто мне не будет мешать. Да потому что и некому. Но, так как корни этих растений уходят в сам Хаос, то и сам я во сне перетекать туда. Функционально этот процесс сложен. Визуально - прост.
  И теперь непонятно - ночь это или день. Илми энергетическая метель. Мы остановились, чтобы пересчитать друг друга. Бензина еще много. Мы не проехали далеко. Звезды - словно грозди, словно там их растят.
  -А я все равно считаю, что я такой, какой я есть, - сказал Сачик.
  -А какой ты еще можешь быть? - осведомился Дро.
  -В натуре. Да.
  -Нет, ты говори.
  -В душе, знаешь, слышь, поднимается что-то. Мне не страшно. Мне нормально. Вон смотри, Цмыкало свою жизнь пересмотрел. А я нет, я не буду.
  -И что с того? - зевнул Клинских.
  -Я не прикалываюсь, - сказал Сачик.
  -Многое не важно.
  -А я тоже пересмотрел, - проговорил Днепров, - я согласен ехать с вами.
  -Куда? - спросил я.
  -Куда возьмёте. А тут что делать? Ара, я смотрю, уже давно с вами работает. Да мне деньги и не нужны. Что с ними делать? Я не голодный. И шмотка есть. А в бабах я разочаровался. А вообще, что у вас там со шмоткой?
  -Любая, - сказал я.
  -А штатовская есть?
  -Есть.
  -А рестораны?
  -Полно.
  -Нет, по натуре, можно хоть одним глазком взглянуть?
  -Сейчас ответа нет, - сказал Клинских, - вас приняли типа в комсомол по типу - принятие перед последним боем. Нет, не обижайся, друг. Влас умный, он нас сюда завёл, он и выведет. А я понял теперь, чего он так приклеелся к Наде, или Надя к нему. Потому что у них что-то общее. Черт, я сам себя за язык дернул. Влас тоже утонул. Только на тот момент, когда они познакомились, он еще не утонул. И вот, их и потянуло друг к другу.
  -Это меня не трогает, - сказал я.
  -Я тоже просто так треплюсь.
  -Ты уменьшаешься.
  -А я хочу здесь остаться, - проговорил Ованес.
  -Прямо здесь?
  -Нет, дома. Не надо мне берегов заморских. Дома у меня жена и дети. А вот этот сюка ножик хотел в меня всадить.
  -А чо плачешь? - осведомился Сачик. - Где товар?
  -Я не плачу.
  -А товар?
  -Забудь про товар, - сказал я, - не гори по мелочи. И не маши ножом. Иначе попадёшь в концлагерь.
  -Сосны лобзиком пилить, начальник?
  Я промолчал. Мы все еще сидели, глядя на то, как шипит опускающийся от звезд газ. И там, наверное, на многих планетах, структура жизни была сложно и непонятна - еще более трудная для ума. Темнота так и не наступала - видимо, она вообще не клеилась к местному ландшафту. И потому была ширь. Да, такой шири больше нигде нет. Но это и понятно. Мы стояли, быть может, в километрах двух от странного города. Ничего не менялось. Я не знал, чего именно ждать.
  
  
  
  
  
  
  72. Письмо от Александра
  
  
  
  
  Прихожу на станцию. Сажусь на автобус. Он едет, едет. Едем в Нью-Йорк. По пути автобус спускается в мир мертвых. Ну и говорят - все в порядке, мы на автовокзале в мире мертвых.
  Ну, я вышел покурить.
  А кругом так туманно.
  Штука ж такая - ну, остановка в мире мертвых. Но текущее вокруг пространство - оно у всех свое, типа пока куришь, ты там и находишься. И вот, был год типа 25-й. Думаю, пройдусь, посмотрю, что я тут делаю.
  Я встретил двух парней, совсем юношей, и стал им доказывать упорно ненужную ерунду - мол, ребята, я из автобуса, я проездом, ну расскажите мне, ради бога, что все это значит. Очень хочу знать. Очень мне это нужно. Ибо момент редкий.
  Они говорят - да нет, что ты пристал?
  Мне показалось, что я их узнал. И верно, это были люди, которые и правда некогда жили на поверхности земли. Они ходили, будучи погруженными в воздух мира живых. Нет, второй парень, знал ли я его? Но первый - я ли это был? И что я там делал?
  Мы вот мол идем рисовать, мы какие-то там художники, - сказали они.
  Я, в общем, не на шутку пристал к ним, но малого добился. Но они, правда, сказали, как их зовут. Я сел на автобус, и мы уехали. Вот и вся история. Потому что я, конечно же, не мог задерживаться там на долгое время. Автобус еще стоял. Я вернулся, купил лимонад и печенье, и еще надо было успеть выкурить сигарету.
  
  
  73. ССССР
  
  
  И мы выбрались? Но куда? Мы ехали по неширокому шоссе среди мелколесья, потом нам встретился посёлок Дачное. Был день. Надо отметить, припомнить, то есть, что покидали мы Воронеж в девятом часу. Возле Дачного всё вроде бы было как надо. Но я не решился идти к киоску, будучи в сомнениях. И верно - дай я продавщице пятак, где красовалась на одну "С" меньше, не знаю, что бы было. Впрочем, как бы она вызвала милицию? Телефона в киоске нет. Все люди на работе. Конечно, на улице виднеется пара бухариков, но и те, скорее всего, тоже на работе - где-нибудь рядом находится овощной магазин, где надо пару раз в день что-то погрузить. А в остальное время они шатаются. Пойти, конечно же, особенно некуда. Потому что.... Нет, это не СССР, лучший мир. Нет. Я подошёл к стенду с газетами, и стало ясно: мы - в ССССР.
  - Ну чо делать, шеф? - спросил Сачик.
  -Надо думать быстро, - сказал я, - бензин у нас еще есть. Если у нас проблемы с заправкой, то мы можем попытаться доехать на том, что у нас есть.
  -Надо ехать, - согласился Дро.
  -А я бы пожрал, - проговорил Клинских.
  Да, надо вот еще что сказать - он, кот наш, стал теперь нормальным. Всё говорило о том, что мы находимся на верном пути. Что касается всего остального, то тут был день. Там, у нас, в СССР - ночь. Я слышал, что существует теория о рсположении миров относительно друг друга - что это вовсе не одна планета. Просто расширенная система транспортных потоков делает всякое перемещение прозрачным. Ибо глазами человека космос огромен, но со стороны, быть он может - это маленькая субстанция, заключенная в какую-нибудь колбу. Точно так же и мир молекул меньше и незначительней. Одна частичка расположена на одном полушарии, другая - на другом. Это далеко. Но никто не мешает передать их через сеть, при чем, методом переноса - то есть, когда другие частицы наследуют свойства той, первой. В общем, это запутанно. Допустим, я решил перейти в пункт А, в ССССР. Это не я. Это нечто, которое приняло свойства меня, но оно и возвращает информацию об этом назад. Таким образом, никто и не разберет, я это или не я, так как не меняется общая картина ощущений. Словом, это тема большая, и я её не разбирал. Тут больше философии, больше абсурда.
  Мы ехали еще дальше, и там, через подъем и спуск, был какой-то посёлок, на въезде не было указателей. Там мы вышли. Сачик пошёл в магазин и попросил там булочек, пообещав продавщице - "милая, я скоро приду, и мы пойдем с тобой в кино". Отсюда было понятно, что ССССР чем-то напоминает СССР, потому что попади ты, например, в капиталистически-олигархическую Россию более позднего периода, там тебе хрен с маслом дадут, а не булочки. Ну ничего, я думаю, она потом их спишет, продавщица.
  Мы вошли в магазин "Культтовары", там продавали много всякой всячины, в том числе и телевизоры. По одному из них (включенному) выступал Брежнев.
  -Ох ты, - прокомментировал Дро.
  -Чего ты? - не понял Ованес.
  -Брежнев.
  -Мы дома, что ли?
  -Нет, не дома. Возможно, у него другая фамилия. Например, Брежный, или что-то около того. Это - принцип отражений.
  -Как это?
  -Лучше пойдем, - сказал я, - а то вдруг они свалят.
  -Они не свалят, - проговорил Дро, - как ты думаешь? Они же видели, что мы не дома. Что их тут ждёт?
  -Сачик себя нашел, сука, - сказал Ованес.
  -Не грусти, - ответил я, - главное то, что впереди. Я знаю, ты не знаешь.
  -Почему?
  -Увидишь.
  Да, здесь всё было почти так же. Оставалось что-то. Я не знаю, что. Не все вещи возможно изучить, так как нельзя преподавать всю вселенную - человек ничтожен по сравнению с ней. Если ты имеешь в себе свойство быстро впитывать и делать хотя бы приблизительные выводы, то ты отчасти свободен. Но не всё так просто. Мизия мог прятаться и в ССССР. Разве не нашли бы мы его здесь? Стоило лишь иначе готовиться. Вот поэтому и жизнь надо ценить. Ты - важная деталь. Ды стоишь очень дорого. Вообще. Дело не в деньгах, палочках, монетах, в баллах. Ерунда это. Чем выше человек, тем ощутимее уровень абстракции.
  -Домом пахнет, - сказал Днепров.
  -Правильно, - ответил я.
  -Едем?
  -По приезду не разбегаемся, - сказал я, - Сачик, сразу начинаем получать задание. Понял? Ты назначаешься командиров группы. Ованес будет дежурным связным. Так что не будете лично пересекаться. Получаете оружие, аванс, не вздумайте валить, у нас тех, кто сбегает, ликвидируют. Чего бы это ни стоило. Даже если ты улетишь на Солнце. И там найдут, и выпустят кишки.
  -Я понял, шеф, - сказал Сачик, - а какой аванс.
  -По косой для начала.
  -Понял. А что потом?
  -По приезду.
  -Давай. Слы, Днепр, не спи, погнали.
  Очень скоро начались изменения. Если бы у нас совпадали два дня, то есть день и другой день, световые периоды, то, может быть, и не было бы визуальной разницы. Но это только в теории. Так как здесь, например, нет поблизости большого города. Может быть, вообще - никакого Воронежа, а ближайший город - Липецк.
  Небо вдруг стало синим, как стекло. Ованес на своей "шохе" растерялся, бросил руль и чуть не съехал с дороги. Я притормозил, Дро стал махать ему в окно. Барыганьё на второй машине тоже едва не перевернулись. Такая она была, синева. Словно бы всё, что мы видели, являлось смесью цветов основных и глобальных. Но хорошо, что это длилось недолго. Ибо здесь не было той силы, которая бы демпфировала мозговой коллапс. Мы тотчас оказалась в Воронеже, в том самом месте, на улице Лизюкова.
  
  
  74. Письмо от Александра
  
  
  Коньяк фиговый. Просто его привез Элефант в тот момент, когда водки было много выпито.
  Элефант! Ты думаешь, мой друг, что он - слон? А, но, впрочем, может быть, и слон.
  Похмелился - фу-у-у. Он крепкий и вонючий.
  10 литров.
  Почему в голове ночь? А это - коньячище. Нет, это наверное коньячный спирт. Просто не разобрали.
  Это я писал утром в дневник. Сейчас я вышел и сделал круиз. Я шел улицами. Тихими, глухими. Но на всех глухих улицах то и дело стоят кабаки. Я заходил и наливал.
  И снова шел улицами. Встречал новый кабак, заходил, говорил:
  -Девушка, вы прекрасны.
  -А, здрасти, - радовалась девушка, - Вы - Александр.
  -Знаете, чего нет? - спрашивал я.
  -И у меня нет, - отвечала она.
  -Ага. Любви. А все остальное есть.
  -Ага, - отвечала она.
  -Вот. А знаешь, приду домой, вызову баб.
  Проститутки - это так скучно. Это такой резиновый суррогат.
  Дело в том, что приезжают проститутки. Потом - разделись. Допустим, ты снял на три часа. А ты сидишь и пьешь. И говоришь:
  - Подожди. Я пью сам с собой.
  Она ждет
  А вот если это съемность души, это лучше. Наливаешь. Говоришь - выпьем, милая. Выпили. Говорю, милая - дашь? А она ржёт, потому что это ее судьба.
  Проститутки, с почасовой оплатой, они тоже бывают профессионалки. Но надо, чтобы все это было в настроение. Когда ты - синий пёс, ты пьяный и ползаешь, и говоришь - подойди, подойди, родная. А ты сам уже пьяное тесто.
  Нет, это все никогда не исправится. Снова коньяк. Снова люди. Настоящий аристократ, это тот - кто аристократ в душе. И сила души измеряется по типу замеров мощности атомного реактора. Но ты же знаешь, друг мой, гореть легче, чем огранить алмаз и сделать из него бриллиант. Поэтому, если ты гений, то лучше всего быть гением математики. Ты будешь жить вечно, так как у математики нет конца и края. Можно быть и гением спорта, так как спорт закончится в 35, а дальше - долгая пора вечной пенсии. Но, впрочем, можно быть и гением ботаники. Сколько на земле видов растений? Все не познать. Это хорошо - быть гением ботаники.
  
  
  
  75. Инструктаж
  
  Мы все были готовы начинать именно сейчас. Возможно, вылет из данной реальности лишь на короткий срок освежил кровь, и теперь она пропускала в себя все виды странных лучей. Во всяком случае, раньше эти лучи останавливались, превращались в дым и ухолили обратно.
  В некой котельне дежурил некий Шура. Я вообще давно не помнил, чтобы когото называли Шурой. Но надо помнить - это был лучший мир. СССР. Место, где человек человеку не волк, но товарищ, при чем - очень часто. Где есть перманентное жигулевское. Можно представить себе жигулевского бога. Он горьковатый и золотистый, и кругом подле него - сушеная рыба. И тут она всякая - и сухая, и совсем деревянная, и нежный балык, и нормальный в принципе лещ, и классически общеклассовая густера, и всякий принесенный с рыбалки пескарь.
  С Шурой, конечно, решили не церемониться. Котельная, кстати сказать, еще не работала, но какие-то дела там делались. Даже и не спрашивал. А почему не церемонились? А потому что Клинских пошел с нами. Закончилось это тем, что Шура сидел на крохотном стульчике в уголку. Там, на трубах, была горка всяких фуфаек, всяких ковриков. И из-за них выглядывали глаза девушки - впрочем, такой же, как Шура, по возрасту - лет уже сорока пяти.
  Я разложил карту. Клинских встал на стул и был словно командир.
  -Надо, чтобы кто-то на вокзал метнулся, - сказал Сачик, - жрать охота. В Хаосе проголодался. А?
  Он посмотрел на Ованеса. Я кивнул. Дро выдал ему деньги, и он отправился - ибо где еще купить жратвы и выпивки в восемь часов? Впрочем, конечно, можно было взять и в ресторане, на кухне, ибо и у него, как у такого же барыгана, все везде было схвачено. Ждать же его возвращения не стали, принялись зха план.
  -Вот здесь он, в "бабьих слёзах" сидит, если что промозговать надо, - сказал Гурген.
  -А как определить, будет он там или нет? - спросил я.
  -Надо, чтобы дело было.
  -А как это сделать?
  -Позвонить. Предложить, например, дело.
  -А что именно?
  -Ну, например, Комок ему предлагает новых баб.
  -Баб?
  -Ну да. Ну, он паря важный, что он будет заморачиваться. Комок звонит, надо нормальную мочалку? Надо. Приходят, трещат, потом он к ней едет, вроде знакомы через знакомого. Он таких, породистых подбирает.
  -А еще?
  -Запчасти.
  -А у него тачка есть?
  -Да. Тачка. Черная. Баржа.
  -Круто живёт.
  - Будет скоро менять.
  -И чо делать, командир? - спросил Сачик.
  -Сейчас Ованес приедет, расскажу.
  -Он, кстати, Шершавый, а не Ованес. А то вы, начальник, прямо как в конторе.
  -Это верно, - сказал Клинских, - что на вы. Ты знаешь, он может один армию США разгромить.
  -Ну если с дронами только, - сказал я, - а потом - шумят выгоны, сосны, лобзики, керзачи.
  -А у вас лагеря есть? - спросил Сачик.
  -Для лагерей используют спайку, - ответил Дро, - это очень жестоко. Вот допустим, вывезли тебя в тайгу. В Магадан. Ну и что же? Очень плохо. Ну тебе может и неплохо, если всё по понятиям. Днём работаешь, вечером в карты играешь. И вся жизнь. И ты тоскуешь - лагеря, мол. А в спайке - это, значит, настоящий размер помещения - метр на метр. Но для тебя это - камера, там есть тебе и душ, и сортир отдельный, и беговая дорожка. Зато ты оттуда не убежишь, и воздуха свежего не увидишь. А если что-то поломается, то ты оттуда не выберешься никогда. А что тайга? Убежать всегда можно. Вертолёт из бензопилы соорудил и полетел. А случаи такие были, когда спайку использовали незаконно. Но ты об этом не думай. Сейчас надо поработать.
  Тогда приехал Ованес. Разложили колбасу, картошку с ресторана, водку, пиво, иваси, хлеб белый, это тот, что по 20 копеек. Были и сигареты. Были "Боржоми". План был прост.
  - Вот это - кафе "Березка", - сказал я, - Днепров приезжает сюда и получает оружие.
  -А чо за оружие? - спросил Цмыкало.
  -Ножи. Обычный нож не подойдет, у Мизии может быть защита. Это бронепрожигающий. Распишешься за получение инвентаря. Что еще?
  -Что? - спросил Сачик. - Ты думаешь, тут олени?
  -Почему олени? - осведомился Клинских.
  Было видно, что Шура совсем потерялся. Бедный, в принципе, человек. Но ничего. Я, например, один раз был в ситуации, когда у меня также был шанс потерять дар речи. И это было на море. Ни на каком ни на задании. Мы с Лилей и загорали, и пили лимонад, и квас, и ели мороженое, и катались на банане, и на мотодельтаплане, и на шаре, и собирали под водой ракушки, и вообще - кругом народ был так част, как частик (ну, я имею в виду, частота залегания частика в банке консервной). И вечером, забравшись в горы, совсем невысоко, мы встретили там приведение Элвиса. Нет, конечно, можно было подумать, что это был переодетый человек. Но он сел в серебристый диск и улетел.
  -Ты как? - спросил я у Лили.
  -А ты?
  -Ты точно видела?
  -Ну и что. Я всякое вижу.
  -И я всякое вижу.
  -Как ты думаешь, что это?
  -Элвис.
  -А что он тут делал?
  -Да откуда я знаю?
  Но, конечно, глупо было предполагать, что я так уж надеялся на барыганов. Нет, надо было просто взять его, Мизию, на прицел, наведя дрона. Выстрел, если что, за нами. Ну, и если они его порежут раньше, то и пусть. А нам лишь останется собрать манатки и отправиться домой.
  Лили, наверное, не будет. Но надо будет, конечно же, разобраться, что там у неё происходит. Да и пора отдохнуть.
  Что до наших новых сотрудников, то тут, возможно, требовалась зачистка. Но кого послать?
  А, змея!
  Чёрт, но где же змея? Где она?
  
  
  76. Ожидаемый аудиодневник
  
  
  Близка ночь. Конечно, сама по себе - ночь. Надо напоминить, как правильно спать. Дро, впрочем, сказал, что не надо паковать вещи, пока дело не сделано. Но их в любом случае надо паковать, так как, если что-то пойдет не по плану, мы упустим нашего приятеля, и вряд ли нам нужно будет здесь оставаться. Но я точно знаю, что он умрёт. Это - особый вид внутренней уверенности. Если взять шире, то и я умру, и ты, и он, и она. И с какой-то высоты все мы уже умерли. От этой мысли становится спокойно и где-то даже умилительно. Ты чувствуешь себя маленьким камешком, то есть, песчинкой, которая попала в раковину. Жизни уже не будет, но в этом новом периоде из тебя вырастет жемчужина. Значит, мы и не живёт.
  Но что сказать? Я расскажу свой опыт нахождения в ССР.
  Значит, приезжаю я на партсъезд 39-го года. И там что-то все выступают, выступают. Ну и что, и ничего. И выступают. Потом какой-то парень, депутат, что ли, такой выступает, рассказывает - мол, что завещал Максий Горький. И долго так выступает, что хотелось подойти к нему - то ли руку пожать, то ли по лицу дать, чтобы меру знал.
   Потом, в перерыве - перерыв. Буфет. А я занимался какими-то складами. По жизни. Якобы. Может быть, я и раньше занимался, но просто сам этого не знал. Склады, знаете. Хозяйственная деятельность. Оказалось, конечно, что у меня был предыдущий прототип, и там я набрался опыта - так как есть огромная сходство от СР - до ССССССССР. Везде - социализм, но - строительство светлейшего. То есть, летающие города, счастье, коммуны, дети - часть общества, но не семьи, радость любви по согласию (чуть ли не на улице), но - бесплатно.
   Потом, после перерыва, выступил Алексей Толстой. Мы говорили о пролетарской литературе.
  После чего я поехал домой. На Украину. Я уже не помню, точно ли так она называлась. Но точно - ну УССР, а, кажется, УСР. Хотя, по логике.... Хотя нет.... Зачем - логика?
  И вот, утром 41-го, нет, никого не бомбили, просто едва два поезда не столкнулись. Какой-то работник проявил героизм, поезда не столкнулись. Тут везде стояли наши войска. И вот, рано утром на подбитом мессере прилетел немец-перебезчик. И он говорит - в 4 часа будет война, вот тут всякие карты. Но потом, потом оказалось, что это - не настоящий ССР, а тренажёр.
  Я вышел на крышу, на зеленый ковер, окольцованный горшками с цветами и курил. Мне встретился шеф.
  -Как ты думаешь, с чем лучше сделать шашлык? - спросил он.
  -Натуральный?
  -А какой же еще?
  -Обычно делают из баранины. Но можно жарить кур.
  -На сетке?
  -Точно.
  -Мы делали шпикачики, - сказал он, - соус был натуральный, из Ирана.
  -Может рыбу? - осведомился я.
  -А как её готовить?
  -А просто. Она быстро жарится. Только пока жарится, вокруг запах такой - воняет рыбьим жиром.
  -А что, это идея, - сказал он.
  
  Это и весь дневник. Но я еще не знаю - надо ли сворачиваться? Ночь темная и густая. И там, словно дорога между адом и землей - Чернавский мост, со своими холодеющими огнями, бросающими части своих тел в воду - черную и страшную. Дро уже храпит. В другой комнате. Слышно через стенку. Клинских спит, где хочет. Потому что кот. И в небе, ненасытные, всезнающие друзья - бот, дрон и змея. Но странно, что барыганьё Мизию схавало на раз, два, а друзья фиг с маслом принесли, а не информацию.
  
  
  
  77. Надя
  
  
  Она пришла утром. Дро был на крыше, там был чище сигнал, получаемый от наших электронных напарников. Клинских подался слушать события через голову. Мы были вместе, и нам никто не мешал. Любовь - это штука опасная. Она как насос. Она как прорва сама по себе. Если же учесть, что воронка не закрывалась никогда, у меня был прекрасный шанс упасть туда, через неё - это было слишком уж символично. И это, конечно, была не любовь, а поедание. Хотя она не могла быть хищником. Она просто хотела тепла. Но отсутствие жизни - это вечный генератор в обратную сторону. Словно бы вас облучают, рядом уран. Во всем теле теряются силы. Ткани начинают распадаться. Кровь стремительно пропадает. Она не хочет этого. Она, Надя. Да она вроде бы и живёт нормально. У неё есть муж. С ним ничего не случилось. Видимо, он точно - тень ихнего сопроводительного бота. Тогда понятно, что она тянется к другим людям и другим телам. Потому что с мужем - это все равно, что с растущим в пустыне деревом. Тут, конечно, можно довоображать, допридумывать - дерево алчное, и оно также испытвает страсть, оно словно змея, адский сухой старик.... Но всё это поэтика. Что теперь? В плоских развлечениях, с одной стороны, важны параметры тела, но всё это ерунда. Тьма способна возбуждать молекулы души, но если повестись на это, ты станешь мышью, которая сама пришла к ужу. Ни больше, ни меньше.
  И не важно, понимает она это или нет. Всё желание - в ней. А я привык не сдаваться и не бояться. Но, может быть, здесь было что-то большее?
  Я себе сразу сказал: игры - это всегда игры. И всё прочее бесполезно. В игре играют. Но всё равно не живут в ней. Живут где-то еще.
  -Ты меня заберешь? - спросила Надя.
  -Ты что-нибудь знаешь о себе?
  -Конечно.
  -А что именно?
  -Зачем тебе это? Живу. Ты же знаешь, как я живу. Вы же за мной следили. Ованес, он тоже знает.
  -А при чем тут Ованес? - спросил я.
  -Не при чем.
  -Ты точно ничего не знаешь. Но лучше тебе и не знать.
  -Ты знаешь, что я тебя люблю? - сказала она.
  -Я предполагаю.
  -А ты?
  -Функционально, - ответил я.
  -Ты любишь. Просто ты слишком строгий. И у тебя всё по расписанию.
  -Что же делать? - спросил я.
  -Тогда подумай. Мне надо срочно бежать. Подумай. Покопайся в себе.
  Она пошла одеваться, я смотрел на неё со спины, и, конечно, надо было себе сказать - так и есть. Так и есть. Я же горжусь тем, что я достиг почти полного автоматизма, стал хомо если можно так сказать дьявол-автомат, умеющий почти всё. А то, что при этом теряется теплота душа? Но разве она теряется? И здесь всё на высоте.
  Это плохо, что ли, без слабостей? Ну, не важно. Это для юношей. Когда они молодые и молочные. Наоборот, глупым быть интересно.
  Ну, это ж природа. Щенята тоже глупые.
  -Ну что? - спросил я.
  -Ты на меня смотрел?
  -Да.
  -Я чувствовала.
  -Вдруг это в последний раз? - сказал я.
  -Почему?
  -Просто так.
  -Может. Тогда смотри. Может, и в последний.
  Она ушла, а я не вставал. Потом, стал думать - день ключевой, нужна ли водка? Нужна! Но водка была обычная - "Московская", а налил граненый стакан и выпил залпом. Теперь можно было сесть к "Шелялису" и соединиться с общим портом.
  
  
  78. Письмо от Александра
  
  Знаешь, мой друг, в первую мировую я жил на Балканах. Можешь мне поверить. И никогда не проверяй - правда это или нет, так как никто не знает, что такое правда. Есть невероятный холод жизни. Если тебе удасться где-нибудь так подклеиться к жизни, чтобы ты был совершеннейшим колоском, который живёт только сегодня, а дата, когда тебя срежут, уже назначена, знай, что это - счастье. Потому что всё хорошее остается только в памяти. Потом эта черная память носится в мирах без света.
  Ты, наверное, часто думаешь - правди ли, что ты в данную минуту живешь? И правильно, что так думаешь. Верно. Нет доказательств, что ты живёшь, и что ты разговариваешь со мной, а не с самом собой. Но я просто так это тебе пишу. Чтобы ты взял и размечтался.
  И вот, 1915-й год, и что первая мировая война. За что я воевал? За Австрию, надо полагать. Именно за неё. Я попал в плен и находился на Балканах. Меня в каком-то доме поселили. И так тоскливо. И ничего больше не происходило. А потом приходит, значит , мужик в шапке, в овечей шапке- говорит - мы тебя решили женить. И всё. Что хошь делай, а мы решили.
  Не знаю, зачем им это было надо. Может - мужиков не хватало. Тем более, что я в горах жил. Село, снег. Может быть, состав крови поменять? Я выражаюсь крайне образно. Обычно все гораздо сложнее. Или, быть может, проще. Постепенно я начинал тосковать - так как в Австрии у меня осталась семья. И даже тот факт, что меня женили на тонкой и юной местной особе, меня ни коим образом не удовлетворял. Я чувствовал себя не более, чем пленником. Может быть, здесь можно провести параллель с породоистой собакой, которую держать на развод. Она хочет убежать, но никто не даёт ей сделать это. Но если не пытаться, то все тебя будут отчасти даже уважать. Такая штука.
  Я сбежал в конце 16-го года, но весь мир казался мне чужим.
  
  
  
  
  79. Конец, начало, конец
  
  Вы знаете, что такое провалить операцию? Вещь эта вполне приемлимая. Потому что кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, и нельзя постоянно выигрвать. Так не бывает. Другое дело, если это не игра. Вас посылают в стадо овец и говорят - зарежьте половину. Разве вы не сумеете? В противном случае, это - провал. Другой же вопрос - это встреча с командой соперника. Это уже не стало овец. Поэтому, если вы настроились исключительно на легкую прогулку, делать это не нужно. Непобедимых спортсменов не бывает. В данном случае, это почти что так.
  И вот что. Я следил за показателями дрона, данные транслировались на наш модный маленький цветной телевизор. Дро был в очках - картинка была там. Клинских ушел на крышу, там у него были свои счеты с радиосигналом.
  Дрон шел на высоте, контролируя пару аппаратов-филиалов - очень маленьких, но глазастых. И вот, один из глаз смотрел прямо в квартиру Сачика, и окно на его кухне (на пятом этаже) было непозволительно незашторено.
  -Сто грамм, - сказал Дро.
  Да, Сачик, он же, Александр Савельев, налил стакан водки, выпил его и аккуратно спрятал свой нож за поясом. Кроме того, он вынул из шкафа пистолет "ТТ", свой собственный, вынул обойму и зарядил в неё патроны, которые выдал ему Ованес. Это были высокотехнологичные бронепрожигающие пули-капсулы.
  -Молодец, - сказал Дро.
  -Жрать хочу, - сказал я.
  -Почему?
  -Не знаю.
  -Сходи. Пока он доедет до места встречи, ты успеешь сбегать в магазин.
  И конечно, я вышел, потому что у нас ничего не было, а киберформирователем пользоваться - себя не уважать. Нет, мы в нём кое-что делали, конечно. Например, Клинских любил фарш из мяса буйвола. Конечно, мы ему говорили - мол, бедный буйвол, но, впрочем, какой он там, буйвол, в этой машине. Но, что касается документации, там утверждалось, что прибор универсален. Мы делали креветок, делали мидий, делали жареное мясо слона, делали молоко верблюда, делали суши и роллы. А вот пасту "Океан" покупали в магазине. Но дело не в этом. Если ты живёшь в СССР, в лучшем мире, то какие могут быть киберформирователи? Что вы?
  Я пошел в продмаг. Это был длинный продмаг. Это магазин на первом этаже длинного пятиэтажного дома, и он - длинный. Сначала - отдел хлеба. Потом - отдел молока. Потом - бакалея, и в ней - кафетейрий.
  Вот там, в кафетерии, я выпил стакан винца. Самостоятельно. Ни у кого не спрашивая. Здесь уже были и местные бухарики, и они мне предложили:
  -Слышь, гаси.
  -Чо гасить?
  Оказалось, они брали барматуху, но пили еще и своё - самогон какой-то.
  -Я приду, - сказал я.
  Конечно, я не пришел. Взял колбасы по 4.40, палочку. Взял копченой ставриды. Взял баночку томатной пасты. Баночку томатного соуса. Взял баночной морской капусты. Взял сухих супов. Взял две бутылки перцовки. Взял хлеба. На выходе я встретил бухариков.
  -Чо ты, в натуре? - спросил один.
  -Чэ? - возмутился я. - Фары потуши.
  Нет, ничего больше не было. Бухарики были жиденькими. Лишь проводили менея глазами. Когда я пришел назад, ничего нового не было. Хотя наши бандюки, сотрудники, так сказать, уже были на пути к кафе "Березка".
  -Твои прогнозы, - сказал Дро.
  -Чую что-то не то, - ответил я.
  -Почему? Ты считаешь, что они не справятся?
  -Да зачем. Только Мизия попадает в прицел дрона, тут же гасим.
  -Может, всё кафе разнести? - спросил Дро.
  -Может, - ответил я, - пару античастиц.
  -А посторонние жертвы?
  -Спишем, - сказал я, - представь, если нас после этого хотя бы и не выгонят, то как будут смотреть в глаза. И все будут. Прикинь?
  -Чо? - спросил он.
  -Прикинь, что может быть позорней?
  -Не знаю. Но когда ты рубака, а не профи - это правда жуткий пассаж. Ладно. Тогда твои мысли?
  -Просто предчувствие.
  -Тебя же оно не обмаывает.
  -Ну, может, Мизия не придёт.
  -Может.
  Мы пообедали. А как там Клинских? Холодно, небось, неверху? Ну конечно, коты - ребята шерстяные. Всё им ни по чём. И одежда им не нужна. Но, по идее, должны же они одеваться. Впрочем, тут всё дело в шерсти. Человек бы тоже мог привыкнуть ходить голым. Главное - начать. Но всё это неудобно как раз в плане осязания окружающей среди. И почему так бог придумал? Разные ранние модели людей были покрыты волосами, но затем бесшерстым приматам приходилось компенсировать это дело, натягивая на себя чужую шкуру.
  И здесь бы спросить - для чего весь этот сложняк? Хорошо ли быть лысым? Но всё это относительно. Может быть, и лучше.
  -Давай еще по одной, - сказал Дро.
  -Давай.
  Водка была хорошей, качественной. Лучшая водка навсегда есть только в СССР. Больше нигде. Если говорить о вискарях всяких, то это ерунда - это другого рода высоты или низоты. А вот сигареты советские были, конечно, весьма вонючими. Главный выход тут - болгарский табак. И по качеству упаковки он также был впереди прочих предприятий.
  -Приехали, - сказал Дро.
  Увеличили картинку. Во втором телевизоре появилось изображения внутренностей кафе. И он был там.
  -Смотри, - сказал Дро.
  -Морда, - ответил я.
  Нет, Мизия был не то, чтобы морда. В чертах его лица имела места грешная, порочная красота. Мы бы могли сравнить его жизни и его фейс с игрой актера, который пытается изобразить некоего демонического циника, который пришел в этот мир, чтобы быть подлым красавцем. Я думаю, он был чем-то похож на Алена Делона как раз того периода. Хотя не исключено, что Мизия менял внешность и мог представать перед людьми в самых различных вариантах.
  Мизия!
  Я уже точно не помню, с чего он начинал. Потому что на данной стадии ненависти и необходимости уже никто не изучал его биографию. Все просто говорили - Мизия. И - словно бы речь о каком-то протухшем продукте. При этом, продукт этот был мобилен. Он ходил и излучал вред. Но что могло быть в его голове? Должно быть, он размышлял о своём пути, возможно, он до сих пор считал, что весь мир существует лишь для того, чтобы им пользоваться.
  Любой агент может стать таким, как он - потому что в нашем распоряжении слишком много ключей. Здесь и время, и пространство, и жизнь, и смерть. Но никто почему-то этого не делает. Это даже не приходило в голову. Во всяком случае, мне. Можно было спросить у Дро. Нет, у Клинских. Мол, Клинских, представь себе, ты убегаешь и становишься царём какого-нибудь забытого государства в любую из эпох. Хотя дурной пример. Он же кот. Кто ж его будет слушать?
  Мизия повернулся, встречая барыганов. Александр Савельев, Игорь Днепров, Гурген, Цмыкало. Стрелка, как стрелка. Даже если предположить, что он заподозрит неладное, нам ничего не грозит. Наша группа - лишь пушечное мясо.
  Динамик кашлянул.
  -Не сгорел? - спросил Дро.
  -Братишечка, - проговорил Сачик, пританцовывая, - ну чо ты, чо ты?
  -А ты вроде опух? - осведомился Мизия.
  -А хрен его знает, братишечка.
  -Надо бы здоровье поправить, - заметил Гурген.
  -Бреешься? - спросил у него Мизия.
  -Да.
  -А не надо бы. В питомник примут бесплатно.
  -А? - не понял Гурген.
  -Сухумский обезьянный питомник, - сказал Мизия, - тебя ждут!
  Гурген замялся. Нет, надо было играть, а не мяться. Тем более, он не один, и задание четко и понятно.
  -Ну, - сказал Мизия.
  -Не знаю, - ответил Гурген, - о чем ты, типелло?
  -О том, давай, садись. Побазарим.
  Я взял листочек, на котором были выведы электронные чернила - это был ипровизированный тачпэд, с помощью которого можно было манипуляровать прицелом дрона. Но смотреть нужно было сразу на три телевизора, и один из них был черно-белым. Наши магнитофоны записывали показания в виде кодированных пакетов. Все эти кассеты и катушки следовало после, в виде отчета, отправить в центр. Но всё это и так понятно.
  -Помехи, что ли, - сказал я.
  -Чего там.
  -Прицел не появляется.
  -Сейчас появится. Задержка сигнала.
  Нет, я все же думаю, идея с разносом кафе была бы верной. Гуманизм тут ни для чего. Жалко, конечно. Там девушка на буфете. Там на кухне пара тетечек, толстых, как урожай 1962-го года (пшеница, рожь, помидоры). Но никто нам бы их не приписал. Вопрос о неумелом использовании ресурсов. Даже не так позорно, если тебя поймают в парке и окажется, что ты - экгибиционист, и ты вышел настречу прогуливающимся студенткам и болтал. Болтал, того мать. И тебе скажут на комиссии:
  - Откуда у вас такие пристрастия?
  -Не знаю.
  -Так сильно хочется? Именно так? Демонстрация половых органов беззащитным?
  -Да!
  -Ладно, давайте выпишем вам билет в санаторий, на два месяца. Отправляйтесь.
  Но это предположение. Когда ты чувствуешь, что дело пойдет не так, то это ни о чем не говорит. Всё еще может сложиться и хорошо.
  -Давай, - сказал Дро.
  Мы чокнулись. Водка, слеза. Перец. Но я уже понимал, что дело не клеится - будто бы некоторая часть моего разума была немного в будущем.
  -Ну что, шавки? - сказал Мизия, открывая водку.
  -Кого ты шавками назвал? - осведомился Днепров.
  -Вот тебя, в частности. И тебя. И тебя.
  -Охренел, паря.
  Вот тут, вот тут всё было очень быстро, очень плохо. Потому что он вынул нож и порезал их буквально секунд за десять. Никто даже ничего не понял. Никто ничего не сказал. Никто, конечно, не попытался защититься или бежать. Это было серьезнее, чем нарезка цыплят на птицефабрике для праздничного обеда.
  Что-то ужасное, наверное - адская картина, которая висит где-то на тайной стене, в галерее вещей, недоступных для осязание по причине силы пафоса.
  Прицел появился, я нажал стукнул пальцем по листку, но выстрела не произошло.
  -Смотри, - сказал Дро.
  Один из телевизоров переключил обзор, и мы увидели крупным планом змею, словно бы разрезанную ножом. Из её брюха торчал какой-то окуляр Еще секунда, и сигнал с дрона пропал, переключаясь на бот.
  -Атака, - сообщил бот.
  Это было последнее, что он сказал.
  -Змея! - закричали мы хорошом.
  Я был в норме. Проигрывать учат. Потому что всё это - тоже из серии турниров Большого Шлема. Вышел, встретился с сотой ракеткой мира - выиграл. Потом встречаешься, например, с десятой ракеткой турнира, и он тебя делает в трёх сетах. Что? Ничего. Стёр с лица пот вафельным полотенцем, пошёл в душ. Потом - слушаешь, что скажет тренер.
  -Вот сука, - проговорил Дро, - Влас, ты уверен, что змея была наша? А? Изначально?
  -Наверное, - ответил я.
  -Нереальный прокол.
  -Но если змея не наша, почему она на нас не напала? - спросил я.
  -Откуда я знаю. Вопрос безопасности. Змея нападает на агентов, присылают более крупную бригаду.
  -А какая разница в том, что было тогда, и что сейчас? - спросил я.
  -Не знаю, Влас.
  -Как ты думаешь, что нам теперь делать?
  -Давай подождём Клинских.
  -Может, сообщить в центр?
  -Может.
  Конечно, мы тотчас поставили на крыше зенитный автомат. Конечно, змея могла приползти, поэтому, на каждый угол крыши был установлен стереоглаз, призванный сообщить об опасности на колесный микробот, который бы открыл огонь оттуда бы, рямо с крыши.
  Что до того, что кто-то туда забредёт? Человек? Будем вязать. Вязать и пытать.
  -И всё же, - сказал в окончании нашего крутого фейла Клинских, - кто знает - наша или не наша змея?
  -Может, и наша, - сказал я.
  -Тогда в чем смысл?
  -Предположим, кто-то прикрывает Мизию из Центра, - сказал Дро, - в этом случае все логично. Нет никакой нужды нападать на нас. Нужно устроить провал операции, нужно поставить нас в неловкое положение. У Мизии на руках козырь. Он предполагает, что мы не будем докладывать в Центр о провале. Таким образом, он может уйти молча, оставив нас наедине с собой и с обломом.
  -Очень может быть, - сказал Клинских, - а вам не кажется, операция была спланирована безалаберно.
  -Я сам пранировал операцию, - ответил я.
  -Тогда ладно.
  Включился передатчик "глаза" из кафе. Были видны тела наших "сотрудников", свисающих со своих стульев. Только Сачик распластался. Со всех сторон сбегались люди.
  -Надо срочно составить план, - сказал Клинских.
  -Идём по запаху, - предложил Дро, - только так. Вооружаемся и идём по следу. Грубо, топорно, без церемоний.
  Да, всё к тому и шло. Не люблю, когда так. Но, с другой стороны, подпали я это кафе, нам бы не пришлось теперь карячится и рисковать. Да, но если мы теперь полпалим что-нибудь другое, нам никто и слова не скажет. Но всё зависит от хренова успеха.
  И тогда был звонок на городской телефон. Я вздогнул и взял трубку:
  -Привет, парнишки, - поздоровался он.
  -Привет, - ответил я.
  -Я чо сказать-то, - проговорил он, - вам девка нужна или нет?
  -В смысле, - сказал я, повышая голос.
  -В смысле, как её. Эта ваша. Надежда. Подумай, чувак, и скажи сейчас.
  -Ты приболел, Мизия, - сказал я, - я думал, ты уже в тысяче километров отсюда. А ты еще и звонишь.
  -Давай так. Если нужна, забьём стрелку на подшипниковом заводе. Если нет, я присылаю вам её голову, а сам еду. Идёт? Я ж понимаю, что она вам и правда не нужна. Тогда какой вам облом с того, что кто-то прислал вам голову бабы? Смотри сам. Тогда, до встречи. Я вам соболезную.
  -По себе? - спросил я.
  -Да не будем показывать, кто лучше базарит, - сказал он, - давай. Едешь или нет?
  -Ты хочешь, чтобы я один приехал? - спросил я.
  -А, ну давайте, прикатывайте все вместе. Давай. Котятинки поедим. Давай. Давай.
  
  
  
  
  
  
  
  80. Письмо от Александра
  
  
  Ёлочка скоро. Ёлочка, она вообще есть. Ну и что можно тут сказать? Итоги можно сказать сделаны.Еще можно сказать, что - мясо коту водка.
  Как ты думаешь?
  Кот выпивает посредством мяса. И если собираются они, коты, то у них может быть массовая пьянка. С этой точки зрения, у котов два вида бухла - мясо и валерьянка. Рыба - не то. Рыба - это как пивко. Понятия наркотиков у котов нет. Потому что наркотик есть нечто вредное, но открывающее блеск. Сколько кот ни ест, всё мало. За сим и всё. У меня такое ощущение, что ёлочка уже позади. Ну ладно.
  Ну и всё. Здесь можно письмо и закончить. Но я пробаловался эмуляцией личности в электронной кастрюле. Я вдруг осознал, что я - Аршавен. И что бегу. Но бегу не по полю.
  Это в армии забег. В сапогах, на длинную дистанцию, чемпионат. И я бегу, бегу. И кричат - Аршавен, беги. И очень тяжело. И, словно в кино кричал - беги, Аршавен, беги. Наподобие, беги, Форест, беги!
  И я первый прибежал.
  И тут мне говорят - слышь, брат, ты же играешь за Арсенал.
  Тут я думаю - да, так оно и есть.Ну в общем, я во сне заподозрил, что хрень какая-та, засада с Арсеналом, то ли с кроссом. И всё на том. Я снял с головы датчики и думаю - в чем тут связь с реальностью. Поэтому, расскажу тебе, мой друг, о методах.
  Метод значит пронюхивания. Суть его такая - помимо того, что у человека есть запах, у человека есть энергетический запах. Метод не всегда откровенно рабочий, особенно в силу необходимости квалификации, которая с неба не падает. Но обычно под квалификацией понимают "связывание", то есть, например, на периферийных ямайках таких субъектов много. Это не значит, что человек будет, скажем, хорошо на чем-нибудь гадать. Связывание - это значит "связаться". Ну, и коли человек связался, то уже не развяжется. И, к примеру, если кто-то думает, что в кино, например, показывали - (ну вот к примеру "остров"), где в девушке сидели бесы - та это мелочи, еще хуже бывает. Кто сам не видел, тот думает, что в жизни есть набор западных аксиом. Но это совсем не так. Мало того, человек еще может чужим голосом говорить, в зависимости от качества беса. А голос - это голос предыдущего носителя. Еще хуже - если такого товарища попробовать гнать, то можно тоже поговорить его голосом.
   Метод пронюхивания тут плох - потому что все эти субстанции обладают сильным запахом. Вот есть просто запах. И сами мысли тоже обладают запахом. Ну, понятное дело, что говорить о каком-то комфортном бытии бессмысленно, так как дополнительные ресурсы требуют дополнительных энергозатрат и правил эксплуатации.
   Но вообще я пишу, так как нечего больше сказать, а надо расписаться. 30-е число наступило. Ёлочка ждёт. Водка ждёт. Здесь я замечу, что случайных вещей нет. Ну, вот, ты думаешь - о, а жив ли такой человек (с иронией, так как жив?). Нет, это слив проекции. Все вещи имеют смысл достаточно простой, но совсем не так, как можно об этом подумать. Можно решить - ну вот из оперы "завтра будет лучше". Нет, конечно это не так. И "завтра не будет нифига" - это тоже конечно просто фраза. Так как у каждого эритроцита своя роль. У него есть маршрут движения и список там мелких задач. Столько там пузырьков воздуха перенести, а по пути - встреча с такими же эритроцитами.
   Жизнь ни чем от этого движения не отличается. Потому, конечно, можно сопротивляться и говорить - ничего заранее не определено. Это глупая штука, при чем - это из цикла дешевого корпоративного оптимизма. Смысл прост - есть маршрут. Тут спросят - не, человек, это так много, смысл серьезнее. Нет, человек - это мало. Смысл мелок. Перенос чего-то. Типа воздуха. А если по пути эритроцит встречает другие тельца и с ними разговаривает - это вроде сопутствующих вещей.
   Разумеется, разум снабжен методами, встроенными. Автоматическими. Ну, например, самоосознание. Оно скажет - нет, я не столь мелок. И правильно. Это - механизм мотивирования.
  Что касается самого маршрута движения капельки этой, субстанции, в организме, то многие подсознательно чувствуют, что их ждет. Ну, и если дело это хорошенько размотать и концептуализировать, что все везде одно - функции.
   Например, про что я и пишу - функция определения события по запаху. И, если намечается что-то совсем плохое, то хоть ты научись вылезать из кожи - если это глобальный фон, то оно и будет всё так, потому что потому. Вот другое дело - если эту штуку как клубок разматывают, разматывают и в итоге вообще размотали, и всё. Тогда да, тогда всё, что будет впереди, можно контролировать. И это - тоже функция. Что-то из области языка высокого уровня. На низком уровне, понятно, все совсем не прочтения мозгами. Мозг даже и не поплавится. Ну, нельзя же компакт диск слушать на виниловом проигрывателе. Нельзя, и всё. А последствий никаких. Просто не играет. И жесткий диск не играет. А с помощью нотной грамоты не прочесть ассемблер. Всё это общие мысли, и всё.
  О прочих вещах может быть и глупо писать. Но это, может быть, запись для окончания года. А итоги - то ерунда. Они - что есть, что нет - это никому не надо. Да и нужны ли они себе.
   Что касается христианской доктрины построения системы - то, в принципе, она такая и есть. Если сказать об этом простым языком. Просто отсюда надо убрать моральную сторону. Она портит общую картину. Оставить лишь техническую. Лишь - диспозицию. Но опять же, она может быть описана все теми же словами. Вот в чем и плюс и минус.
  
  
  81. Еще одно письмо от Александра
  
  
  
  Мне говорит один чувак - есть говорит одно место - пункт очистки воды, но по сути, это целый посёлок. Там стоит всякая аппаратура, и туда просто так фиг попадешь. Хотя место не закрытое. Но там по ходу все люди того, с ума сошли.
   Ну и еще пришли ребята, итого нас было 4 человека. Дорога шла по реке. Штука в чем - посередине реки время от времени была отмель, и на ней - дорога. А когда вода прибывала, то дороги не было. Потом вода отступала, и снова была дорога.
  Я спрашиваю:
  -Слушайте, а что, так по этой дороге и ездят?
  Мне отвечают - мол, да. И машины ходят. Иначе нельзя. Шли мы, шли, пришли к какой-то трубе - по ней надо было идти. Труба, внутри дорога и тротуар, и время от времени справа были прорехи, и там был какой-то ландшафт. По пути даже встречались рабочие. Значит, часть трубы не была территорией пункта очистки, а часть - была. И когда мы подошли к КПП, стали видны дома там, машины, люди, все как положено. И один товарищ говорит:
  -Тут экскурсия платная. Щас заплатим.
  На КПП стал чувак артачиться - мол, денег плати 700 рублей с человека, а нужен еще паспорт и разрешение.
  А парень, который был с нами, говорит - мол, что ты, родной - есть закон о посещении таких мест. И короче, мол, ты что тут, сам в своем государстве?
  Короче, прошли мы. Ходили, смотрели. И правда, люди были как немного того. И кругом много всяких аппаратов.
  А потом, мы увидели директора, я спрятался за машиной. Смотрю - он охранников подзывает и говорит - мол, те ребята мне не нравится. Найдите их и что-нибудь сделайте - ну я так понял, надо было хорошо по голове дать и выкинуть с территории.
   Я говорю - мол, давайте отсюда валить. А если охранники нас нагонят, то уже в трубе, где дорога и тротуар, с ними легче будет разобраться.
   Ну и мы бегом побежали. А эти - следом. Тоже пешком. Но потом я предложил свернуть с трубы, где была прореха, и там их подождать. И мы слезли. И там был короче грязевой водопад. Такая штука - грязь падала и текла. И там ребят подождали, поймали, и самое главное - что задушили.
   После чего продолжение такое - мы сидим и немного бухаем, и я говорю:
  -Типа прикиньте, если они там все ненормальные, то от каких-то химикатов. А представьте, мол, купить там дом, в этом поселке. И жить там. Каково там будет?
   Собственно, на том и вся история.
   Потом я почему-то купил "Москвич-408", это было круто, я куда-то ехал, ехал, с мыслью о том - как же круто, когда у тебя "Москвич-408".
  
  
  82. Третье подряд письмо от Александра
  
  
  
  Так вот, был механизм проекции. Он есть, как таковой, во всех живых вещах, но, конечно, есть и искусственные подвижки. Суть такая. Вот ты - ты сидишь на стуле. И знаешь, что существует такой механизм проекции. Ты коннектишься.
  Ну, разумеется, мозгами.
  Законнектился. Раз, перепроецировался, какая-та оболочка тебя скопировала, потом идёт очередь сигналов на выдачу оболочки. И ты пока ждешь очереди, ты - сам сигнал. Не менее. И огоньки мигают. И ты смотришь - где тут чего?
   И вот, жду очереди. И вижу - есть некий чувак. А вот что мне от него надо? Надо что-то. И ему надо. Но после очереди - типа он меня может узнать. И еще - он по запаху пытается определить, где я нахожусь. Но вообще, это такая игра. И, видимо, типа игрульки на смерть. Кто кого замочит. Ну, и не два человека играют, понятное дело. Целые ассоциации.
  И вот, очередь закончена. И я иду в такое здание - высокое, с колоннами - университет. А тип тот, он сука понимает, что меня - два. Ну и я понимаю, что меня два.
  Ну, есть я. А есть вот эта штука, полученная по очереди. Но можно на деле получить и десять сегментов, но все равно в основе должен быть только первый. Центральный.
  Либо надо поручить управление какой-то катушке. Она внутри корпуса, корпус в корпусе, потом все это спрятано посредством сдвига во времени на секунду - то есть ты же не можешь найти вещь, которая на секунду в прошлом. Руками машешь, а - пусто. Хотя оно рядом. И катушка - белесая, как борода, крутится. Ну и это всё в общий механизм входит.
   Судя по всему, это был как бы легкий уровень абстракции. Это когда ты поиграл, устал и бросил. А если все в серьез, и вообще... Ну словом, я не помню, что было дальше.
   А вот кусок из этой же оперы образца лет так десяти назад - ну, то, что есть катушка там и проч. штука - это понятно. Но это неудобно. Это - стационарный вариант. Нужен мобильный. Для оцифровки используют а) материал - то есть человек, б) такая фигня - башня. Она что-то засасывает шпилем, и человека переформатирует. Но форматировать белковую часть нефиг, это вторично. Берут значит, грубо говоря, душу вынимают и разбирают ее по модулям. И каждый модуль перепрошивают, потом назад собирают. Получается фиг знает какой демон.
   Ну и там, понятное дело, был целый модельный ряд этих демонов.
  Ну и практически все, что я изучал, было посвящено бытию и технологиям этих демонов, потому можно смело написать целый трактат о некоем абстрактном нифига - ну еще бы - это хотя и выстроено в целостную картину, ни с чем не соприкасается. Разве что с чертям (ну, это потому, что независимые демоны роились и образовывали ульи).
   У меня была мысль написать свою версию, интерпретацию, но художественное произведение требует еще и некоего экшена, диалогов и проч, а это уже будет компиляция, потому пока такой цели у меня нет.
  
  
  
  
  83. Финал
  
  Мне хотелось ехать и слушать музыку в наушниках. Нет, никаких больших магнитофонов. Никаких местных плееров. Любые вещи хороши в меру. И СССР должен быть в меру.
  Но что такое, когда СССР занял всю твою жизнь? Представьте, что вы - участник вечного восхождения. Должно быть, это близко по картинности с Сизифом. Но там - преисподняя, и выхода не будет. А здесь - пусть бы его и не было, лишь бы расслабиться, быть уверенным, что ты получаешь наслаждение от предпринимаемых тобой действий.
  Всё это потому, что нужно выбрать музыку. И тогда бы все последующие шаги происходили при музыкальном сопровождении. Но всё надоело. Будещее как будто ощутимо. Нет, конечно, о чем речь? Скоро - очередной розыграш еврокубков. Нашим удасться выиграть Кубок Кубков только в 1986-м году. Это сделает Киев. И все потом будут вспоминать, остограммиваясь - эх, братцы, то ж был Лобановский. Куда им всем остальным?
  -Чувствую холод, - сказал я.
  -Почему холод? - спросил Дро.
  -Холод смерти.
  -Ты умрешь?
  -Брежнев умрет, - сказал Клинских.
  -А-а-а....
  -Я говорю про Надю, - произнёс я.
  -Всё будет нормально, - сказал Ованес.
  Мы все надели куртки побольше, чтобы в них можно было спрятать оружие - короткие автоматы, по два пистолета, универсальный гравитационный тычок - УГТ, штука, которая просто отбрасывает оппонента, что упраздяет рукопашный бой.
  Впрочем, мы можем вспомнить, что в американском кино существует бросок соперника на стенку. Штука крайне веселая. Ван Дамм, например, сразу в нескольких фильмах боролся именно так - кто кого на стенку сильнее бросит, тот и победил, при этом, стенки ломались, все разлеталось в щепки. Но к чему я это говорю? А ни к чему. С помощью УГТ можно вот точно так бросить человека на стенку. Пробьем ли он её? И такое может быть - если он установил (например, прямо в тело себе) любой вид полевой экранировки. Работает она автоматически, ощущая любую экстренную нагрузку. Впереди стена - пожалуйста. Включается щит, и стенка разлетается. Так что события в тех фильмах про Ван Дамма - отчасти и правда. Впрочем, всё это слова.
  Мы ехали по Чернавскому мосту, и были дилемма - пить или не пить. Гамлетовский вопрос. Мы переложили его на Клинских.
  -Я понимаю, - сказал он, - сейчас мы напоминаем команду, которая проигрывает 0:3, у нас удалили одного игрока, и шансов отыграться мало. Есть некий фактор романтики. Но нужна ли она нам?
  -Есть люди, которым все сходит с рук, а есть - которым ничего, - ответил я.
  -Мизии всё сходит с рук?
  -Нет, он исчерпал лимит. Но я говорю о водке. Проигрыш во внимании. Но выигрыш в энероконтроле - существуют эманации, которые привлекают к себе духов удачи. И они, эти духи, могут быть даже важнее, нежели план и контроль.
  -Удача, точно, - сказал Ованес, - у пацанов нет удачи.
  -Ты жалеешь? - спросил Дро.
  -Ребята - дерьмо, но всё же.
  -Тогда не жалей.
  Я понимал свои действия. Я искал в своей голове ключи к тем самым духам удачи. Словно бы был некий вселенский глас, доступный избранным. И вот теперь, они должны были сесть по краям машины Ованеса, на плечи мне, на голову, на ручку автомата, на спусковой крючок. И, наоборот, Мизия должен был остаться голым. Одиноким. Покинутым. Просто для того, чтобы это наконец-то закончилось.
  Тогда, наконец, я сумею задуматься о вешнем. О том, что Лиля тоже живёт непросто, и что, если она уже как и я - автомат, то надо это прекращать.
  И Надя. И конечно, всё это почти сон. Та тьма, что забрала её в свой карман, даже и не отпускала её ни на минутку. Это было иллюзией. И я питался теперь её тьмой. Огромный черный водоворот уходил за пределы существующей реальности. Где же конец этого мрака? Быть может, он - по другую сторону от границы Хаоса. Особенная субстанция ночи. И в ней - настоящие и черные цари.
  Должно быть, туда былми экспедиции. Да нет, были. Теперь голова была пьяной просто так. Водка бы привела к трезвости. Действительно, об этом говорили. Когда человек, охотник, сталкер начинает свой путь из мира света, через прочие цвета всей гаммы, к абсолютной тьме, об этом где-то говориться.
  Просто я не обращал внимания. Да и наш отдел никогда этим не занимался. Наде была нужна любовь, потому что тьма требовала пищи. А я - настоящий источник энергии. Включая инсталлированные генераторы, подпитывающие различные приборы. Но и в этих чувствах могло быть что-то неподдельное. Что знает о себе человек?
  Мы прибыли к каким-то боковым воротам завода, и там никого не было - ни дежурного в будке, ни вообще - каких бы то ни было намёков на жизнь. Возможно, время каким-то образом затормозило, и мы попали в этот капкан. Но отступать было некуда.
  -Что делать, командиры? - осведомился Ованес.
  - Кольцо одеваешь на голову, - сказал я, - берешь автомат. Вот тебе очки. Они будут сигнализировать тебе о всяком движении. Стреляешь так же, как из автомата "Калашникова". Процессор сам определяет мощность выстрела. Если умрешь, умирай спокойно, выброси страх. Нет, если умрёшь, далеко не уходи. Возможно, мы что-нибудь придумаем. Слушай Клинских. Все коты видят мертвых.
  -Черт, - сказал Ованес.
  Но ведь и правда, это было начало кармана, и отсутствие людей было связано именно с этим. Что касается Ованеса, то первоначальных планов относительно его не было. Но всё правильно. Оставить его в машине? Опасно. Пусть идёт и стреляет. По нам не попадёт - система свой-чужой блокирует спусковой крючок, если ты навелся не туда, куда надо.
  Впереди нас был большой цех - мутные, сизые стёкла, приоткрытые грузовые ворота, куча всякого железа рядом. Электродвигатели, тележки, автомобиль "Газ-52". Вдоль цеха тянулся проход, который образовывал своебразную заводскую улицу - цеха и склады. Не смотря на замедление времени, дух подшипников витал повсюду. Мне даже самому казалось, что азм есть шар.
  Я шел быстрым шагом, и тогда по нам открыли огонь прямо в упор. Я не видел, кто стрелял - мой электромагнитный щит засиял, и здесь весь расчет был на то, что при длительной перенагрузке упадёт ток реактора, и меня можно будет превратить в гриль, который повторно засунули в духовку и довели до состояния угля.
  -Гаси! - крикнул я Ованесу.
  Не знаю, прикрывал он меня или нет, так как сияние лишило меня зрения. Тем не менее, я в несколько шагов добрался до грузовых ворот, и только здесь сумел осмотреться.
  Кто стрелял?
  У Мизии был помощник? Он сам? Змея!
  Ованес развернулся и выдал длинный зеленый пучок в воздух. Здесь он напоминал Дро в момент подключения к Википедио - словно бы шла искра от второго анода лампового цветного телевизора.
  -Сюка, - сказал Ованес.
  Было не понятно, попал он или нет. Дро исчез. Я понял, что он шёл в обход, забираясьв еще более глубокий временной капкан.
  -Мизия! - крикнул я.
  Тишина.
  -Мизия!
  -Положи оружие на землю и заходи, - скомандовал он из полумрака цеха.
  -Зачем? - спросил я.
  -Тебе же нужна она?
  -Хорошо. Покажи её.
  Я чувствовал, что в этом его прокол. Он не мог её показать. В чем тут была причина? Забрала ли её тьма назад, или же прежде он её убил - хотя и это было иллюзией, ведь убив то, что мертво, ты ничего не докажешь миру. Это даже не констатация факта.
  Змея вдруг вынурнула в середине цеха, зависнув над длинным рядом станков. Тут надо отметить, что свет тут горел, и был он желтее обычного. Словно кто-то вздумал растянуть спектр непонятно в какую сторону.
  -Ваше звание! - крикнул я.
  -Капитан! - крякнула змея.
  -Каких войск? Железных? - послышался голос Клинских.
  Змея дернулась, но стрелять было некуда. Где был Клинских. Тут я понял, что водки мы так и не выпили. Вдруг это - знак дурной. И какая-та фигова электронная личинка, впрочем, может даже и со званием, спокойно может окончить праздник жизни.
  А потом - её встретит семья каких-нибудь электронных отщепенцев. Там она, змея, будет командиром. А пока - мы стояли друг напротив друга, и надо было что-то делать. Она маленькая, змея. У неё может не хватить мощности держать удар. Всё зависило от того, кто начнёт.
  -Не надо острить, - сказала она, - вы же знаете, как это.
  -Я ничего не знаю, - ответил я, - может быть, вам стоит сдаться?
  Откуда-то выстрелили. Наверное, Ованес дал пучок лучей через ворота, змею отбросило, и она исчезла из поля зрения. Я двинулся вперёд, пробираясь вдоль станков. Я чувствовал Мизию, но - не Надю. Не знаю, о чем он думал? Что я поведусь? Впрочем, он - парень оторванный. Возможно, ему вообще всё до лампочки. Есть возможность пострелять, и то - хорошо.
  Некоторое время ничего не происходило. Я миновал одно из помещений, вошел в другое. Полумрак здесь был еще гуще - лишь несколько лампочек разбавляло это царство короткого безвременья. Нужно было двигаться, полагаясь на нюх, но он подводил. Мизия, где же ты? Стрелять друг по другу в открытую не имеет смысла. Нас больше. Электронный щит просто так не пробить. Но надо идти. Дро заходит с другой стороны. Сейчас он в каком-нибудь времени минус пять, минус десять. Ованес.... Да, но кому сейчас до него есть дело?
  Я постоял, вошел в подсобку, и тут меня обросило. Словно сорвалось со своих крепежей невидимое бревно-ловушка. Это был кинетический удар, и на какое-то мнгновение я совершенно потерял ориентиры. Чем это было? Змея? Сам Мизия? В голове вертелись и расцветали образы - голова действовала сама по себе. Она показывала нарезку из фильмов. Лиля. Надя. Никакой связи. Я приземлился и обнаружил подле себя чьи-то кроссовки.
  -Отлично, - сказал Мизия сверху.
  -Что ж хорошего? - спросил я.
  -Мне - хорошо, тебе - нет, - заметил он.
  У него здесь был отличный шанс, чтобы применить бронепрожигающий заряд или спецнож. Близкий контакт позволяет подобные манипуляции. Не знаю, может быть, мы находились на смежных временных курсах, потому как все его действия были замедленны.
  Откуда-то со стороны вылетел, прямо по воздуху, Клинских. Адский свет его глаз расплавил близлежащий станок, но выстрел со стороны превратил нашего кота во вращающуюся вертушку. Он мяукнул - отчаянно, безнадежно.
  Я ощутил острую боль. Потом - грохот, переходящий в смесь из огня и движения, бросили меня куда-то в сторону, и я понял, что лежу на спине, и рядом - мохнатое тело Клинских, от которого пахнет горелой шерстью.
  -Лежишь? - услышал я.
  Но нет. Это говорил Дро. Я поднялся с трудом. Змея, выпотрошенная, словно бы тут применяли обыкновенный нож, валялась - поверженная и скупая. И рядом - Мизия, склоненный на одно колено, и над ним - Дро.
  -Ну что ты? - обратился ко мне Мизия.
  Я не сторонник долгих финалов. Какие речи? Нет, промедления часто бывают опасны. Я его застрелил. Бронезаряд пробил энергополе, вошел в голову и, выскочив с другой стороны.
  Мизия!
  Я толкнул его ногой, и он повалился на бок. Вот он ты, герой презренный.
  Клинских пришлось нести на руках. Он не был особенно ранен, но пара ожогов и оплавленная шерсть доставляла ему неудобство, к тому же, он был контужен волной. Что до меня....
  Что до Нади.... Мы её вскоре нашли. Не знаю, почему Мизия убил её раньше времени. Может быть, она сделала попытку освободиться. Быть может, что-то другое. Но это вряд ли меняло положение дел. Смерть в таком вопросе - больше, чем просто освобождение и покой. Но будет ли ей лучше, когда она вернется в темные глубины?
  -Ты меня гладишь, - сказал Клинских.
  -Ты же кот. Котов принято гладить. Мурчишь?
  -Мурчу. Тебе больно, Влас?
  -Не знаю.
  В машине мы наложили на плечо лечебный грибок, который тотчас окутал рану. Я хотел думать и ощущать, стараясь быть обычным человеком, но ничего не получалось. Мне даже казалось, что я виноват в том, что дал ей мало шансов. И это, конечно, ослабевало ощущение нашего триумфа. Мизия!
  Тело нам не требовалось. Надю мы положили посреди цеха на брезент. Безвременье должно было вскоре закончится, и оно бы поглотило её. Хотя, если твоя душа где-то далеко, если ты - лишь крот, пытающийся прогрызть бесконечные слои черного угля, может быть, лучше остановиться? Уснуть. Не видеть.
  Ованес завел машину, мы выехали на улицу, и тут уже было полным полно машин.
  -Водочки? - спросил он.
  -Я куплю, - сказал Дро, - надо подлечиться. Только потом возвращаться.
  
  
  
  84. Письмо от Александра
  
  Знаешь, мой друг, как много концов света? Ты скажешь, да, немало. И я тебе так скажу. Это значит, что слово "свет" может быть употреблено в виде светов. Но - на надо играть в книжного экзистенциально червя. Типа - мир внутри человека. Ад внутри нас. Рай внутри нас. Чуть ли не корни и стебельки солипсизма. Нет. Свет - это кастрюля. Если у тебя нет космического корабля, то ты - картофель.
  Расскажу тебе про один конц света. Идёт такая болезнь. Но болеют даже не люди, а состояние целостности пространства. Живые существа в этих местах вообще исчезают, некая штука их забирает.
  Ну это, айс, как говорится. Забор, отбор, прочее. И вот, там, где заражено, деревья зацветают, но на них не цветы, а некая такая штука, которая по идее также есть цветы, но вообще это - подтверждение готовности (приготовленности) живого обьъекта. И вот, стоишь на улице, и смотришь - другая сторона улицы зацвела. И ты понимаешь - уже скоро, уже скоро. Скоро и ты. Нет, твой пустой череп не будет цвести. Ты исчезнешь.
   Народ сначала бежал куда-то, а потом перестал. Ну, просто людей стало мало. Некому бежать. Я общался с людьи, и мне показывали в окно на ту сторону улицы, где все цвело.Мол, цветение идет медленно. Но скоро оно двинется, и нам конец.
  И я тоже смотрю туда и говорю - мол, в том доме живёт Л. А там все, нет ничего. Л. была, нет Л., так, словно бы она никогда и не рождалась. Такая штука. Мир становится пустым. Дома и машины остаются. Если ты вдруг выживешь, то будешь бродить среди этих пустых просторов.
  Но выживешь ли?
  Цветение подбирается неспеша. Допустим, оно - в ста метрах от тебя. Не спеши. Пей чай. У тебя еще есть дни. Но бежать некуда. Там, на другой стороне, ты можешь набрести на точно такую же цветующую зону.
  Никто не знает, что там, потому что среди людей всё больше - никто.
  И вот, я иду себе по улице с ружьем. Но ружье - оно ни к чему. Только чтобы застрелиться. Подул ветер, а значит, цветение сейчас двинется вперед, и всё. Я встал на край и решил применить алгоритм перезарядки этого цветения. Ну, я его сам придумал. Это значит, что у этой штуки есть ментальная составляющая, обладающая сфокусированной программой, а по сути - духом, и она находится в первично-поедающем состоянии. Она даже и не плохая. Предок человека - зверь. А эта штука - она может быть предком более светлых вещей, но это если ее перезарядить.
   И вот, у меня получилось, и цветение остановилось и перестало быть опасным.
   И вот, ко мне подходит одна подружка, и мы пошли - чем-то надо было заняться. Мы пошли бродить по квартирам. Так как почти все люди исчезли, осталось их очень мало, можно было просто ходить и зырить.
   И вот, мы нашли дом чувака, который был серьезный духовный просветитель. У него дома была какая-та особенная библия, а также - дневники. И вот, мы стали все эти дневники читать и представлять, что этот человек жив, и что с ним всё в порядке. И на душе было как-то странно. И нам вдруг показалось, что, конечно, человека нет, да и вообще людей почти нет, но, возможно, эту субстанцию можно теперь перезарядить, и появятся фантомы какие-нибудь - на основе имевшейся прежде информации.
   Ну и потом, я взял стул, стал лазить по книжному шкафу этого человека. Он то ли священник был, то ли еще кто-то. А перед катастрофой он поехал в Ирландию. Ну и понятно, что он не выжил, так как весь мир стал цвести. Нет, конечно, раз мы выжили, то видимо - где-то еще не цвело.
   А вообще, как цветение остановилось, оно везде остановилось - так как субстанция была общая.
  Но я скажу, что понимание всемирного отсутствия - это много. Очень много. Например, кто-то умер. И нет его. Но как сделать так, чтобы он был жив? Разве мы это умеем?
  Но, может быть, вы придется на мировые руины. Тут было всё, и теперь - ничего. И каждая судьба есть отпечаток на камне, и сами эти камни теперь глубоко утоплены в породу, в камень. И, когда ты идешь по земле, знаешь ли ты, что в глубинах её. Допустим, твой дом стоит на высокой горе. Ты выходишь и садишься на камень. И тут оказывается, что этому камню миллиард лет. Скажи, и что с того? Нет, ты вдруг понимаешь, что он есть отпечаток. И вот ты также в один день отпечатаешься, на каком-то камне, значение которого понять далеко не всем.
  
  
  85. Еще одно письмо от Александра
  
  
  
  
  
  
  Однажлы я еду на трамвае. Народу много. Трамвай разгоняется, а едет он в том месте, где трамваи (еще говорят - транваи) разгоняются. И тут навстречу едет какой-то трамвай-кран. Я смотрю и думаю - вот оно. И пытаюсь представить, что будет. Тут водитель даёт по тормозам, и тормозит прямо перед этой трамвайной дрезиной. И едет назад. А дрезине нет никого. И она начинает преследовать трамвай.
  Как ты думаешь, мой друг, я сошел с ума?
   И вот, едем мы со страшной скорость. И понятное дело, впереди - трамвай, который идёт на нас. И я думаю - вот теперь уже все, рубанемся. И пытаюсь за что-то схватиться. Но тут оказывается, что есть стрелка. Как у поезда. И тот трамвай проскакивает.
   И вот, данные штука повторяется раз пять в процессе нашей езды, и каждый раз душа уходит в пятки. И становится ясно, что вообще происходит что-то. Мы едем, скоро - трамвайное депо. И мимо проходит железная дорога, и на ней появляется электричка - но какая-та страшная, такой не бывает, вся гладкая, как леденец, синяя. И в небе летит самолёт, и тоже ужасный, синий, гладкий.
   Тут становится ясно, что надо валить. И мы притормаживаем. Трамвай типа в ад куда-то едет. Я вылезаю через люк (хотя кто сможет выбратсья в трамвае через люк?), а наверху - такая штука, пантограф (от слова понты), и я влез на дерево. Полез, полез, и выяснилось, что нарушилась некая целостность пространства, и что стали появляться вещи, которые не могут быть по логике - словно бы наступил абсурд. И я по дереву вылез на магическую гору.
  Тогда реальность исчезла. И лезу. И все круче. А потом гора стала покрываться золотистой чешуей. Большие такие чешуинки. И лес растет, хотя подъем вертикальный. В общем, я влез наверх, смотрю - и правда - логика в пространстве пропала, наступила какая-та необъяснимая тягостная суета без суеты, стояние в моно формате. И был путь - спуститься вниз и очутиться...
  Но хрен знает, где. Я даже не знаю, где. Я спустился. И понимаю - вообще я не понимаю, где я. А физически - я на заводе, двор завода, машины. Ну, думаю, а что делать? Пойду, устроюсь на работу. Устроился я на работу в электроцех.
  Поработал. Иду домой и думаю - а куда я иду? Куда идти-то? Нет нихрена ничего. Час назад было, а сейчас - словно тебя в другую книгу перекинули.
  Ты знаешь, мой друг. Вот был случай с Аркадием Волковым. Он упал с дороги жизни, и его понесло. Он вскоре выбрался. Оказалось, что он проскитался так всю жизнь. Он был стар, он был немощен, на него было страшно смотреть. Он полз всю жизнь.
  
  
  
  
  
  
  
  86. Глава 86
  
  
  Дома есть обычно нечего. Конечно, всегда есть возможность заказать. А представьте, вас накрыл нечеловеческий голодняк. Есть надо прямо здесь, прямо сейчас. Да, дисциплинированному человеку плевать. Но интереснее быть недисциплинированным. Когда ты такой ленивый артистократ, у тебя всё есть, и солнечная лень, или пасмурная лень - части твоей жизни.
  -Немного места у тебя, - сказал Дро.
  -Ну чо делать-то? - ответил я.
  -Надо в больницу.
  -Надо, - согласился я, - но биомасса справится.
  -Наверное, кость задело.
  -Кость тоже зарастёт.
  -Тогда давай жрать. У тебя есть киберформирователь?
  -Что ты, Дро? - ответил я. - Шаром покати. Когда я не на задании, то утром пью воду с препаратами, днём обедаю в офисе, потом - кофе, потом - потом вечером я выхожу в своё расширение, смотрю на облака, слушаю музыку, и всё.
  -Да, - он вздохнул.
  -А сейчас не принято вообще в гости ходить, - проговорил Клинских.
  Он был обмотан с ног до головы.
  -Тогда на шашлык? - осведомился я.
  -Давай на реку выедем, - предложил Дро.
  -На реку, - я вздохнул, - все реки куплены. Все берега - платные. Какой же это шашлык? Встанешь в неположенном месте - штраф. Да и вообще, остались ли бесплатные места на нашей планете? Шашлык надо жарить преимущественно в СССР. Да уж. Нет, я не против. Давайте. А что за мясо будет? Где взять натуральное мясо?
  -Влас, можно позвонить по городскому? - осведомился Клинских.
  -Звони, - ответил я.
  Вообще, зачем он, этот проводной монстр? Кто знает? Я иногда и задаю себе такойс вопрос. Существует масса видов связи. Звони, говори, кричи. В конце концов, существуют датчики, которые научились считывать колебания мозга. Сейчас такие методы передачи применяются повсюду. В кино. Или просто, смотришь дома ящик, нацепил датчики и тащишься.
  -Вот, а говорил, что нет ничего, - принёс какой-то фигов коктейль, который уже сто лет стоял в холодильнике.
  -Его даже робот пить не стал, - ответил я.
  Клинских зацепил кнопку громкой связи. Дро наливал. Коктейль. Презренный, хуже, чем Мизия, так позорно пропавший в нигде.
  -Боря! Боря! - голос по дикции напоминал выступление клоуна или лилипута.
  -Как ты там, киска? - спросил Клинских.
  -Хорошо. А как ты? Ты не болеешь?
  -Нет, не болею.
  -Ох, снился мне дурной сон. Ты меня слышишь?
  -Понял, - сказал Дро, - он оказывается Боря. Вот так штука. Что ты? Хочешь прямо сейчас в офис ехать? Есть кабак поблизости?
  -Да что это за кабаки, - вздохнул я, - пошли. Нет, на дом закажем сейчас.
  -Это ты не отошёл, - ответил Дро, - поверь, товарищ, хочешь посидеть, пользуйся моментом. В нашей жизни так - если не успел, можешь вообще не успеть. Говоришь другу - я приду тебе в гости. Приходишь. В следующий раз - через пять лет приходишь. Потом, потом тебе говорят, что мол, всё - не вернулся он. В болоте утонул. Или послали на солнце, ночью. Но не успел. Начался день. Такая песня. А ты по привычке всё собираешься, собираешься. Давай. Потом - работы, офисы, пошлют куда-нибудь. Забей на отчеты. Забей на всё. Кто-нибудь знает, что мы здесь? Есть номер доставки?
  -Дорого ж, - ответил я.
  Робот, что был прозрачен, и спал где-то на спине себе. Никаких признаков жизни. Наверняка, он бы рассказал мне много интересного. Надо было расспросить о Лиле и о странных гостях - ведь могло и так случиться, что нечто неподобное выбралось к нам из малопонятного измерения. Сил не было. Но это ерунда, когда нет сил. Наливаешь, освежаешься, ешь какие-нибудь убивающие запах препараты. Чтобы хотя бы прохожите на тебя не пялились. Ну, а если вы за рулём, то это лучше - вас везёт автопилот. Всё чётко. У нас одно время был микроавтобус, потом мы его продали, и Лиля купила мотоцикл. Потом, она его отдала кататься подружке, и дело закончилось тем, что его продали, и она купила себе участок на Луне. Но на Луне никто не живёт. Зато туда можно запустить какого-нибудь робота, и он будет, сидя там, на далёкой и светлой планете, с вами разговаривать.
  Да и вообще, о чем речь? О том, что Дро заказал выпивку и еду, а Клинских разговаривал по телефону.
  -Папа, папа! - услашали мы.
  -Закрою дверь, - проговорил Дро, - пусть говорят. Ишь ты, Боря, значит. Интересно, какие у него, у кота, дети? Ученые, небось. Такая жизнь, Влас. Как ты думаешь, шеф на премию подаст?
  -Пусть подаёт.
  -Да не, я наоборот?
  -Да и я.
  Понятное дело, что отсыпаться я не привык. Сейчас вот - маленький фуршет, и потом - в офис. Да, а вдруг пятница? Проверить бы. Тогда можно будет продолжить праздник прямо в офисе. Плечо только болит. Но и пусть, пусть останется след. Лежи там, во тьме, Мизия. Впрочем, эту тему надо было закрыть, потому что во тьме остался далеко не только он один.
  Клинских пришёл. Довольный. Хотя подранный, хотя и изрядно подгоревший.
  -Боюсь домой ехать, - сказал он.
  -А что ж делать, Борь? - осведомился Дро.
  -А ничего. Она же в обморок упадёт, когда меня увидит. Ты не представляешь, как она переживает.
  -А какая она у тебя?
  -Она? О, она самая лучшая.
  Заказ привезли быстро. Мы накрыли на полу. Робот-сторож проснулся и уселся рядом.
  -Ну что, барбос? - спросил я.
  -Я с вами.
  -Ну давай. С чего начнём?
  -Можно, я к батарейкам поприсасываюсь.
  Никто, впрочем, не понял, что за батарейки. Потом только ясно стало - пиццу продавали с активным подогревом, и там был, в коробке, элемент питания, и робот любил именно эту марку.
  -Давай, - сказал Дро.
  -Давай, - ответил я.
  Было еще довольно рано. Может быть, и Лиля бы появилась. Кто его знает. Пора что-то предпринимать. Работа перетекает в манию. Простая жизнь уже не нужна. Нет, никаких чудес. Сначала - на шашлык. Пустых мест в нашем мире полным полно, надо только подальше отъехать от города. Вся земля пуста и прекрасна. Муравейники растут, и ей это невдомёк. Она хорошая, земля.
  -Каково? - спросил я.
  -По вкусу ничего, - ответил я, - но нет души. Водка хотя такая же белая, такая же ясная, но в ней отсутствует ясность смысла. А ты?
  -Вот эти - сладкие, - ответил робот.
  -А когда ты пристрастился?
  -Мне не совсем удобно говорить, - сказал он, - но тут был гость. И я его не распознал. И он научил меня лакомиться батарейками.
  -Черт, - проговорил я, - а Лиля? Она была?
  -Нет, с того момента, как ты тут был.
  -Серьезно, - заметил Клинских, - Влас, это она? Твоя жена? Начудила? Чувствую, всё это и странно, и опасно. Что думаешь делать?
  -Поможем Власу, - проговорил Дро, - давай, начисляй.
  -Мне в пробку, - попросил Клинских.
  -Боря да, много не пьёт, - заметил Дро.
  Действительно, день только подходил к своей середине. Нужно было еще много успеть. Робот никуда не годился. Неплохой, в общем-то, парень. Впрочем, может, он подгоняет? Сидишь тут один, сидишь день, сидишь неделю, месяц - словно шпорцевая лягушка в ожидании рассвета.
  -Не грусти, Влас, - сказал Клинских и потерся о мою руку, - разберемся. Сами разберемся. Хочешь, отпуск возьмём и разберёмся. Нас трое, горы перевернём. Вот только дома появлюсь. Но, если что, надо будет меня прикрыть. Скажете жене, что я поехал на конференцию.
  -Я могу сказать, - проговорил Дро, - а у тебя потолоки в квартире высокие?
  Тут можно и закончить. Потому что пока ты живешь, остановиться невозможно. Нужен хотя бы какой-нибудь выключатель, прерыватель, тумблер.
  конец
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"