Горыныч, так и не смог убрать из взгляда невольного уважения к юноше. Это же надо: вырвать практически прямо из глотки Горынки того, которого она уже назначила ужином и остаться при этом в живых! Ещё никому этого не удавалось. Но юноша был настолько убедителен и красноречив, что подруга трёхголового развесила уши и дала увести воришку в соседнюю пещеру. Да ещё и дав при этом слово не трогать наглеца.
Горынка тоже не сразу пришла в себя, прислушавшись к своим ощущениям. А вдруг, она всё же проглотила попахивающего, причём сильно, Ольхерия? А всё произошедшее ей просто почудилось? Всякое же бывает. И не такое ещё на свете может быть.
Когда нужно Вася умел плести кружева слов. Да и лесть, приправленная комплиментами и уговорами, всё же и по сей день способны вскружить женскую голову, пусть даже это и три драконьи головы. Суть от этого не меняется. Драконница -- тоже, своего рода, женщина и живёт она теми же мыслями и чувствами, что и прекрасная часть человечества. Риск, конечно, был, не без этого, но с малолетства вращаясь в девичьем круге - царевна и её подруги были для этого весьма подходящей компанией - ещё в раннем детстве озадачивали парня своим порой весьма парадоксальным с его точки зрения взглядом на жизнь. Да и повзрослев, юноша стал не меньше общаться, а скорее - наоборот, с молодками. Взбирающийся, хоть и медленно, по карьерной лестнице молодой и видный царский скороход, приближенный к царскому семейству, был неплохой партией и для дочки зажиточного крестьянина, а то и для купеческой дочери.
Одним словом, уже давно никто не мог сбить Горынку с толку. Юноше это удалось первому за много лет. А может быть, дело было в другом. Падкая на красивые слова подруга Горыныча могла редко их услышать. Не мастер был Змей Горыныч говорить их, да и не считал нужным усложнять себе этим жизнь, а вот Горынке этого не доставало.
А тут, смотрите - ка, объявился молодец из царского дворца, приученный к различным красивостям и реверансам. Как не послушаться было сих слов, которые в устах юноши, обращённые непосредственно к ней, звучали так волшебно и приятственно для слуха?
Гадать можно долго, но факт оставался фактом. У Васи получилось.
Юноша очень надеялся на то, что незадачливый воришка уже далеко. Невероятно хотелось надеяться на то, что Ольхерий окажется из тех людей, которых неудачный опыт отвращает от последующих ошибок. Кроме того, Горыныч незаметно сунул тому напоследок в карман пару золотых монет за утащенную ранее живность. Только трёхголовый очень надеялся на то, что подруга не углядела этого, так как последствия как для одного так и для другого могли быть самыми непредсказуемыми. Не позволила бы драконница, чтобы Горыныч так неправильно распорядился бы такими маленькими кругляшами из жёлтого металла.
Понятно, что пока это всё не её. Но вот именно - пока. А там... Кто знает. Горынка всегда придерживалась того постулата, что жизнь - штука непредсказуемая. И пытаться предскаать её - есть самое неблагодарное дело. Ни одна самая богатая, а порой и болезненная фантазия не может придумать того, что вот так, по среди белого дня, происходит прямо перед глазами. Как раз такого поступка Горыныча драконница предсказать не могла и находилась в счастливом незнании произошедшего.
- А может того, - неуверенно предложила Горынка, почесав макушки средней головы, - догнать его?
- Зачем? - так же неуверенно поинтересовался Горыныч.
- Хотя бы пнуть, - предложила Горынка. - Чисто профилактически. Для ума.
- Ну его, - быстро проговорил Вася. - Пачкаться только.
- И то верно, - благодарно глянув в сторону юноши, проговорил Горыныч. И ведь парень был прав. Испачкаться можно было по - настоящему, и не только, говоря по-научному, - иносказательно.
- А мы бы его палочкой пнули, - задумавшись на миг, проговорила Горынка.
Вася потряс головой:
- А на кой?
- Из вредности, - тут же нашлась драконница и поглядела на Горыныча. От чего тот сник и старался спрятать глаза от подруги, глядя куда - то в пол.
- Так ведь, ушёл уже далеко, наверняка, - пробубунил он наконец.
- Догоним, - хмыкнула Горынка. В первый раз что - ли?
- Чего - то не хочется, - осмелился возразить Горыныч. Вася глянул на него с уважением.
- Чего? - потрясла головами Горынка. - Кто - то осмелел? - Вот на неё Вася взирал уже с неодобрением.
Ну, в самом деле, нельзя же так! Юноша ещё поражался долготерпению трёхголового. Сколько можно мужика, пусть и дракона, стараться прижать к ногтю? Вася вспомнил сколько подобных случаев он наблюдал и среди людей, когда кто - либо из двоих, неважно кто - мужчина, женщина, старался перекроить свою половинку исключительно по своему усмотрению, мало интересуюсь мнением того.
Парень вспомнил о родителях. При мысли об отце глаза предательски защипало. Да и как там матушка? Вот уж у кого многим поучиться. За всю свою жизнь, сколько он себя помнил, родители воспитывали его в уважении к окружащим, первыми показывая тому пример. Возможно, может быть, хотя свидетелем тому он ни разу не был, отец с матерью и ругались когда - либо, но при нём такого не было. Да и возможно ли, чтобы вырастив взрослого сына, двое, живущие бок о бок огромное количество лет, ни разу не повздорили бы или не поругались особо.
Чего нельзя было сказать о тётке Матрёне и дядьке Степане, соседях непутёвых, кои каждый день поди радовали всю улицу своими криками, обвинениями, да киданием друг в друга стиранного белья, которое сохло на свежем воздухе едва ли не постоянно. Но при этом дети их, Стешка и Федька были всегда чисты, опрятны и, что самое удивительное, вежливы почти до неприличия.
Но как бы не любили полаяться промеж собой соседи, друг за друга были они горой. Оба они, и тётка Матрёна, пышнотелая, дородная матрона, и дядька Степан, тощий, аки одуванчик, стоило задеть кому стороннему одного из них, как второй встревал в свару и тогда уж мало обидчику не казалось.
Дед же Васин глядя на это, лишь качал головой, да вздыхал громко.
- Запомни, Василёк, - однажды сказал он, оттаскивая маленького тогда ещё внука от забора, на который тот порывался взобраться, дабы лучше всё рассмотреть, - не то важно как люди промеж собой общаются, тихо - громко, это не столь важно, а то - как они друг за дружку вступаются.
- Так чего они лаются как собаки брехливые? - спросил тогда Вася.
- Пусть их, - вздохнул снова деда Пахом. - Чего о дураках рядить? Скучно им, видать, иначе. Но попробуй тронь одного, второй как медведь своим медвежатам на помощь бросается.
И правда, через час после такого представления ходили они, держась за ручку и глядя друг на друга с умилением, скандалисты эти по улице, не обращая внимания на ухмыляющийся люд.
Это Вася потом понял, что всяк на свой лад жизнь свою проводит, но тогда для него было это дико. Да и потом много разных вопросов оставалось. Отец всегда учил, что жизнь дана человеку одна и сразу писать её набело требуется, без всяческих расскачиваний и черновиков. Не будет иной возможности. Не будет. Этому парень быстро научился. Примеров перед глазами всяческих куча. Да и дед то же вдалбливал.
Однажды только пожалел Вася, что правы были родители с дедом. Когда понял, что милая подружка Настенька - царёва дочь, а ему никогда и нипочём в царевичи не пробиться. Кто он? Скороход, пусть не из последних, сын скороходового старшины. Не покрыть ему эту разницу, как бы быстро он не бежал.
Но жизнь сама вносит коррективы. Хоть слова этого мудрённого Вася, в отличии от Василисы Премудрой, скорее всего и не знал, но сути дела это не меняло. Не смотря на всё это, царь отправил его на поиски дочери, а там будь, что будет.
Мотнув головой, Вася отогнал свои воспоминания. Что сейчас в них толку?
От увиденного юношу пробрала оторопь. Все три пары глаз Горыныча превратились в узкие щёлки. Из ноздрей повалил дым. Средняя голова высунула язык и готова была зашипеть: ни дать, ни взять - разъярённая кошка, точнее - кот.
- Хватит! - Резко проговорил он. - Достаточно! Больше я этого терпеть не намерен.
Горынка возрилась на него с таким удивлением, словно на её глазах трёхголовый чудесным образом преобразился в мышку или в какую другую зверушку.
- Оп-па! - хмыкнула она. - Это чего сейчас было? - Вася не знал, что при этих словах почувствовал Змей Горыныч, но он почувствовал себя крайне неуютно. Кто их разберёт там, что между ними происходило ранее и какая у них манера общения, но вот свидетелю, пусть и случайному, при этом рады не будут. Очень уж некрасивая сцена разыгрывалась сейчас перед юношей.
И Горынка и Горыныч взирали друг на друга отнюдь отнюдь не дружелюбно. Вася очень пожалел, что не обладает умением становиться невидимым, чтобы можно было быстренько свалить незаметно, или, как минимум, проваливаться сквозь землю, чтобы его не могли долго найти.
Юноша очень надеялся, что про него трёхголовые и не вспомнят, будучи увлечёнными руганью друг с другом.
- А ты чего уши греешь? - повернулась к нему одна из голов Горынки. - Иди погуляй пока.
Юноша обрадованно поспешил воспользоваться предложением и в мгновение ока вымелся из пещеры, в которой остались выяснять отношения противники достойные друг друга.
Вася подхватил с пола приготовленный к использованию факел - толстую палку с накрученной на ней и смоченной в какой-то горючей жидкости, паклей, - достал толстую спичку, одну из тех, которые заботливо положила в карман, когда собирала в путь - дорогу, матушка.
Стараясь оказаться как можно дальше от воинственно настроеных трёхголовых, молодой скороход пошёл по длинному, ещё плохо изученному коридору, из которого то и дело открывались входы в огромное количество пещер. Вася подумал о том, что по количеству помещений жилище Горыныча намного превышает царский дворец, излазанный Васей и царевной ещё в детстве.
- Эх! - пробормотал юноша. - Сюда бы моток верёвки! А то заблудиться ничего не стоит.
Хотя молодой скороход, говоря откровенно, был не так уж и прав. - Коридор вёл прямо, поэтому если идти прямо и не забираться во всякие ответвления, то вполне сносно можно было передвигаться по месту обиталища Горыныча.
Трёхголовый вроде как предлагал юноше особо не стесняться и гулять свободно и юноша в данный момент и решил воспользоваться данным предложением любезного хозяина.
Пройдя ещё немного, Вася посветил факелом в одну из пещер. От увиденного, вернее от того, что позволил разглядеть свет чадящего факела, захватило дыхание. Книги. Огромное количество книг. Создавалось такое впечатление, что все знания мира уместились здесь. Свёртки, фолианты, тома, толщина которых могла сравниться лишь со стеной укреплённого замка, тонкие, почти невесомые, брошюры.
В этой пещере, в отличии от многих других пешер, являющихся частями жилища Горыныча, было сухо. Влаги не чувствовалось нисколечко. Вася прекрасно знал, что книги её очень не любят, но как трёхголовый смог создать здесь такую атмосферу, которая приличествовала царской библиотеке, но никак не пещере, в которую, судя по количеству пыли, давно уже никто не заглядывал? Не иначе - без соответсвующего волшебства не обошлось.
Юноша взял висящий у самого входа в пещеру большой стеклянный фонарь и зажёг его. Предосторожность не была лишней. Нечего соваться в царство старой бумаги с горящим, плюющимся искрами в разные стороны, факелом. Поэтому он был водружён на специальные скобы с наружней стороны.
Молодой скороход, ощущая некоторую робость от наличествующего богатства знаний, пошёл в пещеру, освещая себе путь. Войдя во внутрь, юноша убедился в том, что пещера -- библиотека в несколько раз больше, чем казалось даже сперва. Насколько хватало взора пещера была столь огромной, что в ней, казалось, без труда, можно было бы поместить целиком дворец царя Ивана и ещё хватило бы места для парка и пруда.
Никто в мире, наверное, как казалось, во всяком случае, юноше не мог бы похвастать таким количеством книг. При освещении стало заметно, что книги, листы, чертежи и кто знает что ещё было написано на разных языках. Кое - какие Вася с трудом, вглядевшись, мог угадать. Но создавалось такое впечатление, что часть бумаг содержали сведения на мёртвых и не используемых языках. Начертание пирсиянских или китайских буков юноша, не владея этими языками, мог угадать, так как не зря любил рассматривать картинки в книгах на других языках. В такие моменты царевна объясняла приятелю, если сама знала, конечно, на каком языке написана та или иная книга.
В отличии от остальных пещер здесь не было пыли. Было видно, что помещением пользуются, или, как минимум, следят за тем, чтобы здесь было чисто.
Тут и там стояли масивные дубовые столы на высоких ножках, но даже их не хватало, так как свободного места на них практически не было.
От любопытства юноша взял в руки один из томов, на котором было хотя бы написано на русском языке. Написано - то, отрицать нельзя на родном языке, но вот буквы почему - то не желали складываться в знакомые слова. "Динамика регрессных тенденций в отражении модуляции сигмы альфа". Вася вытер быстро выступивший пот и попробовал прочитать название книги ещё раз. Результат его опять не обрадовал. То ли дело, названия книг, которые они любили листать с царивной: "Сказки", "Сказания земли русской", "Былины". Радость одна, а не названия. Просто, чётко, ясно.
Вася горячо возненавидел автора этой "Динамики модуляции" и полистал книгу, дабы выявить автора и при случае, кои такой представится, высказать ему своё "фи". Вася всегда верил в свою звезду и был уверен, что случай побалякать с автором этой книженции, скрывшемся под явно придуманныи именем - П.Васильев, у него представится. Вот только как его угадать, не ошибится? Вот ведь, даже имя полное своё постеснялся указать, а оно ведь не для того даётся. Но, в самом деле, кто это? Не иначе как кто - то П., Васильев сын, а таких пол Руси, поди, наберётся. Кто он? Пётр? Прокл? Персей? Потап? Поди угадай.
Вася положил объёмистый том на место и взял другой. Вот! То ли дело! "Пособие для скороходов"! Юноша знал его наизусть. Первым делом, когда определяешься на службу, требуется затвердить его наизусть. Благо, не так, чтобы очень толсто. Но тоже - нехило. Молодой скороход решил проверить свою память и открыл наугад страницу, бегло окинул её взглядом и закрыл глаза. Текст лёг в воображении без всякого напряжения усилий со стороны юноши. Парень открыл глаза и проверил. Так и есть! Всё точно, до последней запятой. Не забыл, хотя давно в руки не брал.
Даже дома у них была такая книга. Точнее, не дома, а у отца в сумке заплечной всегда лежала, когда он отправлялся в путь. Якобы книгу эта эта была подарена ему царём в качестве награды, а на первом листе царь Иван даже собственноручно начертал несколько слов: "С благодарностью за старание и достигнутый успех". Отец не расставался с книгой, так как был почему-то уверен, что она приносит ему удачу.
Вздохнув, Вася решил положить книгу на место, на стол, где она до того лежала. Обложка книги зацепилась за корешок толстого тома, обтяннутого какой - то синей тканью без указания названия и автора, и открылась.
Книга чуть не выпала из онемевших рук. "С благодарностью за старан" прочитал юноша. Часть страницы отсутствовала, но сомнений не было. Вася тряхнул головой, полагая, что такое и привидится могло, но надпись никуда не делась.
Юноша скрипнул зубами. По доброй воле отец с книгой не расстался бы. Нипочём. Значит сей том оказался здесь помимо отцовской воли. Юноша резко повернулся. Стремительная тень, освещаемая продолжавшим гореть факелом, пугая саму темноту, спешашую расступиться перед сыновней решительностью, возвращалась туда, откуда ещё несколько минут назад спешила скрыться.