Аннотация: Лето, жара, берег Волги, не очень молодой, не совсем богатый и не слишком удачливый человек, выполняющий на досуге обязанности управдома, сочиняет детективную историю для журнала, но тут вокруг начинают происходить странные вещи...
Стоял июль, жара была под 30 градусов. Почти отвесные солнечные лучи били наискось как из пистолета-пулемета системы Дягтерева, жалюзи и белесые занавески только создавали видимость защиты, все вокруг медленно плавилось и растекалось. Иван Сергеич Буряков, временно без работы, но по инерции все еще председатель кондоминиума (что в переводе на понятный язык означает просто управдом) дома ?10 по улице Чернянской, сидел на кухне 8-й квартиры этого самого дома и пытался закончить детективную повесть о буднях преступно-милицейского мира. Повесть обещал пристроить в местный журнал 'Степь да степь' знакомый Ивана Сергеича, некий Антоха Павловский, широко известный в узких кругах алкоголик и интеллектуал. 'Врет, наверно', - тогда еще со вздохом подумал Иван, но согласился, потому что все равно никакой другой работы уже давно не подворачивалось. Срок был до послезавтра, объем 25 авторских листов, написано было меньше 10, поэтому Иван тупо глядел в окно, пытаясь отыскать там способ довести до конца сюжетную коллизию, с немалым трудом выстроенную в предыдущую неделю.
На кухне было не так жарко, потому что выходила она на северную сторону и буквально утыкалась в склон реки. Вообще дом ?10 был в своем роде достаточно необычным - построен он был в старинном районе Воздвиженской слободы на берегу реки, так что южная его сторона смотрела окнами на череду дебаркадеров с прогулочными пароходиками, а северная утыкалась в почти отвесную стену высокого правого берега. Чуть повыше на этом склоне стоял Воздвиженский монастырь, счастливо возвращенный в лоно церкви несколько лет назад, с соборами, монастырской стеной, надвратной церковью и духовной семинарией для лиц мужеского пола. И с колокольным звоном по поводу и без оного.
Иван Сергеич вздохнул, почесал в затылке и продолжил долбать по клавиатуре:
Продажная.
Часть первая. Тварь.
Полковник милиции Антонина Продажная с огромным трудом оторвалась от подушки, разбуженная звоном будильника. Давно она так не страдала от жары, как в эту зиму. ЖЭК топил яростно и отчаянно, как будто хотел отыграться за все предыдущие холодные зимы. Открытые форточки, окна и двери не помогали - жара преследовала Продажную по пятам, не давая покоя ни на минуту. 'Ах ты боже мой, как меня достала вся эта лабуда', - пробормотала спросонья Антонина, нашаривая под кроватью тапки, потянулась скрипя суставами, заехала при этом в бок новоприобретенному супругу Грязнюкову, ткнула по пути в ванную в кнопочку домашнего мастера, включившего CD-проигрыватель с потрясающей новой композицией "Уймись, крысеныш", телевизор "Грюндиг" с диагональю 38 дюйма, с экрана которого популярный диктор Татьяна Витькова горько жаловалась на свою тяжкую жизнь, СВЧ-печь, внутри которой стояла предусмотрительно заготовленная вчера яичница, компьютер, сразу же отославший нескольким адресатам электронные сообщения о том, какое сегодня настроение у хозяйки, и пылесос-автомат, аккуратно начавший чистить кухню и прихожую до немыслимого блеска.
Уже сидя в горячей ванне в стереонаушниках и с бокалом "Мартини", Антонина горько размышляла о превратностях судьбы, ставящей ей, самому блестящему аналитику прокуратуры Глюкинского района, столько препонов на пути к генеральскому званию. Взять хотя бы блистательно раскрытое дело о кастрюльном маньяке. Антонина вычислила кошмарного монстра, истязавшего свои жертвы при помощи 3-хлитровых кастрюлек, за какие-то неполные 8 месяцев, включив при этом на полную мощь свои потрясающие аналитические способности и сексуальную привлекательность. Неожиданно громко и противно зазвонил мобильник. Намыленной рукой Антонина потянулась к полочке под зеркалом и усталым голосом ответила - "ну кто там еще?"
-Ну кто там еще? - раздраженно спросил Иван, подойдя к телефону в зале, который своими окнами выходил на реку. - Узнал..., да..., конечно..., что, опять...?
Звонил сосед Алексей Пробкин из 3-й квартиры, тренер по пулевой стрельбе, человек редкой занудливости и хамства. Речь шла о том же, о чем и вчера, как впрочем и позавчера - о вредительской деятельности другого соседа, Петра Студнева, строящего в подвале дома магазин. Вопрос этот обсуждался с небольшими перерывами без малого полгода и относился к вечным вопросам типа "Есть ли жизнь на Марсе?" и "Доколе борзеть будут ГАИшники поганые?". То есть неразрешим был этот вопрос. Все документы у Петра на подвал были в полном порядке, все разрешения, включая пожарников, он выбил. Раньше надо было суетиться.
- Леша, ну сколько можно, нет у нас на него управы.
Слышимость в доме была хорошая, звук прекрасно распространялся по внутреннему дворику и из квартиры Пробкиных отчетливо слышался визгливый как циркулярная пила "Блэк энд Дэкер" голос супруги Алексея - Светы: "И скажи ему, что мы этого, блин, так не оставим! И передай ему, что, это самое, мы до верхов дойдем! И пусть он к нам не суется со своим магазином, блин! Ишь, загорать кверху брюхом вылез!" Иван глянул в окно - действительно Петр лежал на парапете реки с видом памятника монументальной пропаганды здорового образа жизни.
- Ну что вы в самом деле с утра с раннего... Да и дела у меня вообще-то... Хорошо, давай общее собрание соберем, только не сегодня, ладно? Вот кстати и скажи всем в своем подъезде... Что значит не можешь? Времени нет? Со мной значит по полчаса у тебя есть время об одном и том же талдычить, а тут сразу оно куда-то девается? Ну в таком случае и я тоже занят!
Иван с лязгом положил трубку на рычаг. Телефон жалобно тренькнул и немедленно зазвонил снова.
- Я же тебе все уже сказал! А... это ты, извини, обознался, богатым скоро будешь.
Звонил другой сосед - столяр-мебельщик Николай, но звали его исключительно по отчеству - Григорьич. Одновременно же зазвонил дверной звонок.
- Подожди, дверь открою.
За дверью медленно покачиваясь из стороны в сторону стоял как обычно весь сизый и бухой Витек, слесарь из 5 квартиры, человек в общем и целом неплохой, мастер на все руки и остроумный собеседник, правда в трезвом состоянии.
- Здорово, Витек, нету у меня взаймы, - без риска ошибиться предупреждающе выстрелил Иван. По другим проблемам Витек обащался к нему, как и ко всем прочим, крайне редко. - И не проси, на мели я.
- Иван, эта... червонец всего...
- А ты у Петра попроси, вон он перед домом загорает, он у нас богатый.
- Не дает он, зараза, смеется только...
- Как смеется?
- Ну противно так... гы-гы-гы... до завтра только, Иван.
- Все равно ведь не отдашь. Нету, сказал.
- Иван, эта, загнусь я, вишь синий уже весь...
- Не загнешься, что тебе впервой?
- Иван, я эта, с крыши упал, крышу вчера на соседней улицы крыл и поскользнулся, во руку чуть отрезали, - и Витек сунул Ивану под нос забинтованную по локоть правую руку.
- Высокая крыша-то была?
- Не больно и высокая, метров 5, но больно-о-о... Иван, как человека прошу.
- Черт с тобой, держи, - Иван с отвращением вытащил из кармана мятый червонец, дал его Витьке в здоровую левую руку и захлопнул дверь. Из комнаты раздалось глухое кваканье. - Ёлы-палы, забыл про телефон, - подумал Иван.
- Чего надо, Григорьич?
- Чего надо, чего надо. Денег, чего же еще. До получки.
- Да вы что, сговорились все что ли? Я же без работы хожу второй месяц, откуда я на вас на всех напасусь? Не умею я их рисовать. И вообще занят я.
- А... ну тогда ладно... я подумал почему-то, что ты выручишь. Тогда у Студнева пойду попрошу что ли. Вон он с утра брюхо греет. Не хотелось конечно, после того случая с гаражом... Но делать нечего. Извини, Иван.
- Да чего уж там. Правильно, у Студнева спроси, он весь наш дом с потрохами купить сможет, - Иван снова с лязгом кинул трубку и с решительным видом сел за компьютер.
- Иван! - раздалось на этот раз из окна. Иван высунулся по пояс через подоконник - из окна соседней 7-й квартиры торчала голова Сергея Тришкина, майора таможенной службы, небольшого коротко стриженного крепыша с неподвижным зверским, приобретенным надо думать на государственной службе, выражением лица.
- Дай взаймы...
- Нет у меня ничего, безработный я!
- Ты не понял, денег я тебе сам могу дать, надо?
- Спасибо, может завтра. Извини, у меня что-то сегодня все взаймы просят. А че надо-то?
- Домкрат, я свой на днях сломал.
- Держи ключи от машины, - Иван кинул ему связку ключей на брелке, машины их стояли рядышком перед домом. - В багажнике лежит, потом только не забудь закрыть.
- Спасибо, друг.
Иван в сердцах пнул ни в чем неповинного кота Мурзика, валявшегося на коврике перед плитой, вынул из холодильника запотевшую бутылку "Камского" и уселся за детектив с твердым намерением больше не подходить к телефону, дверям и окнам.
Продажная.
Часть вторая. Шкура.
Третий час полковник Продажная, генерал Неподкупный и капитан Задрищенко на изношенной ручной дрезине гнались за уходящим поездом Москва-Тамбов, на подножке последнего вагона которого уходил от погони мерзко ухмыляющийся садист и маньяк Наддув Шершавов. Раскрасневшаяся и растрепавшаяся от азарта Продажная убирала чуть полноватой, но от этого еще более прекрасной и соблазнительной рукой пряди волос, непослушно ниспадающие на ее взволнованный лоб, колышащиеся плечи, нервно вздымающуюся грудь. Короткая форменная юбка едва прикрывала удивительно гармоничные бедра в ажурных чулках от Пако Раббани, купленных Антониной на премию за поимку особо опасного убийцы, терроризировавшего администрацию главы государства. Ажурное белье от Калвина Кляйна мелькало то в вырезе короткой фирменной юбки, то в глубоком откровенном декольте фирменного кителя, сшитого на заказ в секретном ателье Министерства иностранных дел по личному распоряжению министра, питавшего тайную страсть к нашей героине.
- Слушаюсь, товарищ полковник, - отвечал ей Задрищенко по всем правилам - по стойке смирно и с отданием чести.
- Эх, Тоня, - вздыхал генерал Неподкупный, поправляя табельным пистолетом медаль "За отвагу на пожаре", - скинуть бы мне годков этак сорок, уж я бы показал, на что способны сотрудники прокуратуры. Уж я бы тогда ух...
Что бы тогда сделал генерал, осталось так и непроясненным, потому что слова его потонули в паровозном гудке, перемежающемся грязной руганью садиста Шершавова.
- Уйдет, ведь, уйдет, гнида, капитан, стреляй по колесам.
За окном кухни, выходящим на замусоренный монастырский склон, раздался натуральный выстрел. Перепутать его с чем-то сложно, разве что с хлопком из выхлопной трубы автомобиля, когда бензин дерьмовый зальешь, но на 45-градусном склоне автомобили у нас пока не ездят. Иван подошел к окну - напротив, на расстоянии максимум 5-6 метров стоял парнишка из соседнего дома, один из двух рыжих братьев-близнецов, по именам их никто сроду не звал, а откликались они на простую кличку Рыжики. Оболтусы и раздолбаи были эти Рыжики, в школу через два дня на третий ходили, слонялись по Чернянке без дела и еще тащили все до чего дотянуться могли. У Ивана с ними были не слишком, скажем так, нормальные отношения, как-то раз он застукал одного из Рыжиков, когда тот пытался залезть в гараж Григорьича, а тот отомстил, вызвав однажды от имени Ивана службу по отлову собак, чтобы отловили, значит, Тузика-Рейтузика, добродушного кудлатого пса, любимца всей округи. Собачку соседи с боем отстояли, а Ивану потом месяц пришлось от грязи отмываться да доказывать, как он животных любит.
Так вот, в руке этот Рыжик держал большой черный пистолет, и целил его прямо в Иваново лицо. Слова у того сразу застряли где-то в глотке, наружу вырвалось только подобие сдавленного мычания - Ы-ы-ы-у-у-у-а-а-а, следом практически одновременно Иван мешком рухнул на кафельный пол кухни, и прозвучал еще один выстрел, зазвенело окно, заложило уши. Дальше была тишина. Иван обалдело полежал минутку на полу, ощупал руки-ноги и голову, вроде ничего не повреждено, колено только заныло от удара о кафель. Ну ё-моё просто какое-то, в своей родной квартире скоро замочат, такого даже от Рыжиков я не ожидал, крыша что ли у него съехала от безделья.. И пистолет, пистолет-то он откуда взял, паршивец, надо разобраться.
Надо ли говорить, что все глубокие мысли о детективной повести, так удачно пришедшие на ум Ивану, немедленно улетучились. Попиши тут чего-нибудь, когда в тебя из нагана палят. Выглядывать в окно Иван сразу не стал, черт знает, что там на уме у этого малолетнего придурня, подполз к стоящему в дальнем углу кухни трюмо, вытащил из тумбочки маленькое зеркальце супруги, тем же путем приполз обратно к окну, поднял зеркальце в вытянутой руке и попытался разглядеть в него, что там за окном происходит. Обзор был маленький, ни хрена не видно, но все же то, что склон чист, Иван сумел разглядеть. Он осторожно приподнялся, заглянул сбоку в окно - точно, убежал Рыжик, а пистолет оставил. Валялся он, большой и сизый, на битых кирпичах, которые монастырские ребята в изобилии скидывали вниз, у них там евроремонт келий похоже шел.
На стекле были две дырки от пуль - ровненькие и круглые, с трещинами по краям, одна трещина почти до края стекла дошла. Ну еще этого не хватало, теперь и стекло менять надо. В милицию что ли позвонить, подумал Иван. Нет, все-таки сначала разобраться надо, в милицию мы всегда успеем. Тут грянул телефон.
- Да нет, показалось тебе, откуда у нас тут стрелять могут, - звонил еще один сосед, Андрей Городов, бывший конструктор в секретном ящике, не сумевший правильно вписаться в изменившуюся в стране обстановку и потому ярый сторонник коммунистов. - Это наверно опять Армен из соседнего дома свой драндулет заводил... Ну да, он еще иногда ездит...
Ни к чему, решил Иван, пока других впутывать, разберусь-ка я сам сначала. И пошел Иван разбираться.
Чтобы попасть на склон, надо было выйти на улицу, пройти квартал по Чернянке и свернуть в Монастырский переулок, который собственно и переулком-то не был, а представлял собой крутой подъем (или спуск, смотря с какой стороны идти) к воротам монастыря. Застроен был этот переулок старинными полуразрушенными домами, среди которых выделялась бывшая усадьба бывшего купца Волина, про нее ходили упорные слухи, что после революции тут некоторое время обитало ЧК. Слухи эти не были подтверждены официальными документами, но место и вправду было нехорошее, на памяти Ивана у развалин этой усадьбы сменилось аж четыре хозяина, но ни один не смог даже начать ремонт. Нет неправильно, последний из них, бриллиантовый магнат Саркисов, вывез машин пять мусора, после чего был взорван вместе со своим былинным шестисотым на окраине города. А дом как был, так и продолжал стоять с пустыми черными окнами.
В самом конце переулка высились недавно построенные новорусские коттеджи, в три этажа со встроенным гаражом, балконами, виньетками, башнями и всем что полагается. Классные домушки, чего уж там. жаль только жить в них нельзя. Строители, придурки, не удосужились грунт как следует проверить, фундамент заложили ленточный, а тут сваи надо было вколачивать, склон-то он весь подземными ручьями насквозь пробит. Вот и поехали дома, трещины в палец толщиной. Иван обошел эти особняки по узенькой тропинке и спустился на склон. Ох и завален же он был всяким мусором, не одно поколение, видно, сюда отходы жизнедеятельности сбрасывало, сколько же времени надо чистить эти конюшни. Как бы ноги не переломать, - думал Иван, спускаясь к своему дому со стороны монастырской общаги.
Пистолет был на месте, большой, серо-сизый, со ржавчиной на стволе и на рукоятке. Иван покопался в памяти, вспомнил учебу на курсах младших офицеров и выудил оттуда название - ТТ. Ну да, ТТ, времен отечественной войны, так, а вот эта хреновинка для вытаскивания магазина, так, что у нас с патронами? Магазин вышел со скрипом, правильно двух штук не хватает. И где только его раздобыл этот Рыжик? Ну ладно, потом додумаем, а сейчас надо к его отцу сходить, к алкашу этому. Матери у него сроду не было, а отец должен дома быть.
Иван тем же макаром вернулся на Монастырский переулок и зашел в первый дом - причудливой конфигурации, некоторые говорили - постройки архитектора Кизеветтера, с внутренним двориком, где белье обычно сушилось, с полуобвалившимися колоннами и всеми причиндалами здания прошлого века. Рыжики с папашей жили здесь на втором этаже. Иван долго стучал в обитую черным дермантином дверь, звонков тут отродясь не было, никто не открывал. Тогда он вышел обратно на улицу, зашел с противоположной стороны, со склона были прекрасно видны окна Рыжиковой квартиры - пусто, ну и хрен с вами.
Возвращаясь домой, Иван опять прошел мимо загорающего на парапете Петра Студнева. На приветствие - Здорово, Петро, - тот не прореагировал, да не очень-то и хотелось, хоть сгори тут, боров толстозадый. У подъезда топтался Миша Степанов, священнослужитель из монастыря, купивший квартиру в доме с полгодика назад.
- Привет, святой отец.
- Здорово, что это тут с утра, стреляли кажется?
- Да нет, Миша, тебе послышалось, кто у нас стрелять может, сам посуди, Рыжики может? - сказал Иван, изо всех стараясь, чтобы пистолет не слишком сильно выпирал в кармане штанов. - Ты бы лучше своим архаровцам сказал, чтобы они мусор под откос не кидали.
- Ну да, ладно, скажу, только они ведь мне не подчиняются. - Моргнул правым глазом и добавил. - пистолетик-то не носил так бы в открытую.
Иван поднялся к себе квартиру, на ходу соображая, что же ему делать дальше. Выкинуть пистолет уже не получится, спрятать его что ли? Ладно спрячу пока, а там видно будет, - решил он наконец после недолгих размышлений. Но куда - в одежный шкаф, в посуду, в холодильник? Не годится, слишком банально. В книги, в системный блок компьютера? Ну его, замкнешь чего-нибудь невзначай. В диван, в обувь, в газовую колонку? Тоже не то. А, вот - спрячу-ка я его в сортире.
Иван прошел в туалет, открыл настенный ящик, где между туалетных принадлежностей жены стоял ящик со столярно-слесарными инструментами, и засунул пистолет в одну из вскрытых упаковок из-под прокладок "Олвейз плюс".
- Хватит, пожалуй, с меня на сегодня приключений, сяду я лучше за свой детектив, а то не работа, а гонки с приключениями, - сказал в пространство Иван и прочно уселся за монитор, намереваясь провести за ним не менее трех часов.
Продажная
Часть третья. Любовь.
Лучший аналитический ум прокуратуры Глюкинского района Антонина Продажная сидела за своим столом в угловом грязном кабинете и тосковала... Так удачно начатое дело о мармеладном убийце (он всегда оставлял на месте преступления обертки от мармелада и обязательно фабрики 'Красный рассвет') забуксовало буквально на глазах и грозило перейти в категорию мертвых висяков -
Иван поднял голову от клавиатуры. С улицы доносилось протяжно-однообразное "Убили-зарезали", вдруг сразу завыли похоже все собаки, находящиеся в округе. Иван подбежал к окну в зале - рядом с Петром Студневым стояла на коленях его жена Лариса и громко выла. Не раздумывая, Иван пулей выскочил из подъезда. Петр лежал в той же позе, что и с утра, глаза были закрыты, в виске была маленькая аккуратная дырочка, с другой стороны из нее натекла лужица крови.
Тут все и закрутилось. Сначала участковый, потом оперативники, под занавес следователь. Все задавали одинаковые вопросы, заполняли одинаковые бумажки и производили одинаковые следственно-оперативные действия. Жена Лариса некоторое время продолжала выть, потом ее увели, потом увезли труп, потом разошлась и небольшая толпа, собравшаяся по такому случаю, не каждый день на Чернянке такие события случались. Потом самый последний следователь, представившийся капитаном Игнатьевым, изъявил желание пройти по квартирам.
- Так вы, значит, говорите управдом?
- Управляющий кондоминимума.
- Кхм..., кондо... чего?
- Товарищества домовладельцев.
- Мда..., ну пройдемте тогда что ли в ваш этот кондо... товарищество, проспрашиваем жильцов, может кто расскажет чего.
- А без меня никак?
- Пойдемте-пойдемте. Или вы отказываетесь помочь следствию? - уже с некоторой угрозой в голосе сказал капитан.
- Да нет... следствию я всегда... готов... - тупо ответил уже мало что соображающий Иван. - Пойдемте. В доме 8 квартир, жильцов я почти всех знаю, строили вместе этот ЖСК. Сейчас дома должны быть... наверно все, если только Портновы куда уехали... вроде я их сегодня не видел.
- Тогда пошли, по ходу дела будете пояснять, кто где живет. Подъезд у вас кажется один?
- Один.
- Черного входа нет?
- По проекту должен быть, но строители съэкономили.
Дверь в подъезд была закрыта на кодовый замок. Иван поковырялся в замке, открыл его и пропустил вперед капитана.
- На первом этаже 2 квартиры... на всех других тоже вообще-то. Первая квартира направо, живет там Степанов, дьякон вон этого монастыря, что сверху. С семьей - жена Ольга и двое детей.
Дверь железная, серая, с элементами отделки. Кнопка звонка в виде львиной головы, которую надо было повернуть. Дзи-и-инь.
- Кто там?
- Это я, Иван, управдом. Поговорить надо.
Открыл сам дьякон или как его там. Был он низенький, толстенький, с редкой бородкой, одет в спортивный костюм. Чем-то на президента Чечни Ахмада Кадырова смахивал.
- Здраствуйте, капитан Игнатьев, городская прокуратура.
- А-а-а, это по поводу сегодняшнего?
- Да, можно войти?
Степанов без слов повернулся и пошел в дальнюю комнату. Ивану с капитаном ничего не оставалось, как последовать за ним. Хм, подумал мимоходом Иван, не хило попы живут, с евроремонтом.
В дальней комнате расселись по креслам, после чего Игнатьев откашлялся и начал.
- Значит вы работаете в Воздвиженском монастыре?
- Ну да.
- Кем?
- Старшим архидьяконом.
- Это как?
- Отвечаю за хозяйство. В переводе на обычный язык - зам по экономике.
- Давно здесь живете?
- Второй год.
- Убитого хорошо знали?
- Ну как хорошо... здоровались. Дети вместе играли.
- С семьей его были знакомы?
- С Ларисой-то? Да так же примерно.
- Не было ли вас каких-либо неприязненных отношений?
- Между соседями вообще-то всегда что-то бывает... пролил он меня раз, а потом платить не хотел... Вот и все неприязненные отношения.
- Не замечали, Студневу в последнее время никто не угрожал?
- Н-нет, ничего такого.
- Может он с кем-то ссорился?
- Это да, если вам еще не рассказали, то он со всеми почти жильцами в ссоре был. Хотел магазин в подвале открыть, винный. А нам это, сами понимаете, даром не надо.
- А супруга ваша сейчас где?
- На службе. Дети тоже там.
- Та-а-к, - почесал в затылке капитан, - и последний вопрос, оружие у вас в доме имеется?
- Оружие? Огнестрельное в смысле?
- Всякое.
- Кинжал есть подарочный.
Кинжал висел на стенке, поэтому отпираться Степанову было бессмысленно.
- Кинжал - это хорошо. А еще?
- Был спортивный пистолет, воздушный. Но куда-то пропал в прошлом году, - сказал, подумав, Степанов. И тут же добавил: - Разрешения на него не надо.
- Если воздушный, то не надо. Что ж вы так пистолетами разбрасываетесь? Мало ли что.
- Сынишка заиграл. В войну. Патроны-то я спрятал, так они просто с железякой бегали.
- Больше ничего не было?
- Нет, больше точно ничего.
- Ну хорошо, Михаил... э-э-э...
- Игнатьевич.
- Михаил Игнатьевич. У нас возможно к вам еще вопросы будут, мы вас тогда вызовем.
Квартира напротив, ?2. Деревянная дверь, выкрашенная в больничный зеленый цвет. Раздолбанный замок. Видно было, что его вышибали, и не один раз. Звонка нет, есть только провод, ведущий к нему. Провод замотан синей изолентой.
- Здесь живет Виктор Монахов.
- Что, тоже из монастыря?
- Нет, просто фамилия такая. Живет один. Жена вообще-то у него есть, но ушла уже года два как. Пьет он.
Стук-стук. Шаги за дверью.
- Кто еще?
- Вить, это я, Иван. По поводу сегодняшнего.
- А с тобой кто? - спросил Витек, внимательно разглядывая лестничную площадку в глазок.
- Гм.., капитан Игнатьев, городская прокуратура.
- Ксиву покажи, капитан.
Игнатьев раскрыл красную книжечку. Дверь открылась. Витек был коренаст, черняв, с золотым зубом справа, припадал на левую ногу. Рука была забинтована.
В квартире был натуральный срач. Не убирались наверно полгода, из мебели присутствовал продавленный диван, облупленный во многих местах стол и два колченогих стула. Все.
Сели на стулья, предварительно сбросив с них засохшие остатки еды и бутылки.
- Та-ак, значит один живете?
- Дык... сами видите.
- А жена где?
- Ну... ушла жена. К теще и ушла.
- Давно?
- Угу.
- Где работаете?
- Ну эта... сейчас нигде. А в том месяце еще работал, в этом... как его... забыл, ООО какое-то, крышу мы ремонтировали.
- Значит строитель по специальности?
- Да какой строитель... так... все умеем.
- С убитым в каких отношениях были?
- Ну дык, в каких... ни в каких. Взаймы мне блин не давал ни разу.
- Значит в неприязненных отношениях?
- Да какой в неприязненных... жлоб он был, прости господи. А так хороший человек... наверно.
- Ну ладно, оружие в доме имеется?
- Да какой оружие... Тут и пожрать-то ничего не имеется.
Неожиданно следователь встал и прошел к одной куче в дальнем углу комнаты.
- А это что такое? - спросил он, поднимая одним пальцем за спусковую скобу старый проржавевший пистолет.
- А-а-а... да это ж рази оружие, это мы недавно старый дом ремонтировали, в подвале раскопал. Антиквариат.
- Какой дом?
- Вон там, в Монастырском переулке, мож знаете, дом купца Волина.
- Пистолетик я у вас заберу все-таки, а вы Виктор, э-э-э...
- Чего э-э-э?
- Отчество у тебя, Виктор, какое, - неожиданно перешел на ты следователь?
- Ну это... Федорович.
- Так вот, Виктор Федорович, ты уж не уезжай никуда из города в ближайшее время. И мусор хотя бы выброси.
- А-а-а, туда мы наверно не пойдем пока. А налево?
- Алексей и Лариса Пробкины. Без детей.
Пробкины открыли без вопросов. Алексей был высоким и крепким спортсменом, голос имел хрипловатый, взгляд с наглецой, нос чуть сворочен набок. Бабам такие обычно нравятся. Лариса была на голову ниже, с черными завитыми волосами, с пышными формами и зазывно-блядским выражением лица. Мужикам такие обычно нравятся. Нашли они короче друг друга.
В квартиру Алексей капитана не пустил, беседовали на площадке, поэтому быстро. Ларисины попытки встрять успеха не имели.
- Что видели?
- Ниче ваще не видел.
- Что и толпу перед домом не видели?
- Некогда мне в окна смотреть.
- И про убийство не знаете?
- (с заминкой) Ну было чего-то.
- С покойным в каких отношениях состояли?
- Не состоял.
- Ничего подозрительного в последнее время не замечали?
- Не замечал.
- Огнестрельное оружие в доме имеется?
- (опять с заминкой) Ну еще бы оно не имелось, я как-никак мастер спорта международного класса по стендовой стрельбе. Все документы имеются.
- Направо Васины, Николай Григорьич и Василиса Григорьевна.
- Брат с сестрой?
- Нет, муж с женой, отчества просто совпадают.
Дверь открылась сразу.
- Ой какой ужас, - с места в карьер начала Василиса, женщина средних лет и средней наружности. Волосы русые, лицо рябоватое, круглое. Выделял ее только разве что слегка хохляцкий выговор, они переехали из Белгородской области, там все так говорят.
Нового впрочем, ни она, ни Николай ничего не сообщили. Давали стандартные ответы. Замялись только на вопросе о неприязненных отношениях, все слышали, как Григорьич на той неделе грозился убить Студнева. Был правда он при этом в изрядном подпитии и ничего на утро не помнил. Причина же состояла в том же - Студнев собирался выбросить шмотки Васиных из подвала.
- Ясное дело, напою... если осталось что-нибудь... Жена в деревне, знаете...
Чай быстро нашелся, более же Иван ничего предложить не смог.
- Значит один живете?
- Ну да, один.
- А вы хорошо жильцов знаете?
- Ну знаю...
- Кто такие вот эти, которых дома не было?
- Портновы... они это... предприниматели без образования этого... юрлица. Пара ларьков у них где-то. И автосервис вроде бы. Богатые люди. Общаемся редко, они все в разъездах. Ссор ни с кем кажется не было. Оружие... не знаю. Вроде на охоту ездил.
- А еще одни.
- Тришкины. Он таможеник, лет десять как. Она бухгалтер. Живут небогато, но и небедно. Оружие у Сергея есть, табельное, ПМ.
Неожиданно капитан встал и заинтересованно начал разглядывать дырку в оконном стекле, проделанную с утра Рыжиком. Следом что-то с грохотом обрушилось в сортире. Иван прохолодел, вспомнив про давешний пистолет.
- Что это там такое?
- Понятия не имею... плитка разве обвалилась.
- Значит плитка говорите? Пойдем посмотрим.
Это не плитка оказалась, а молоток, неизвестно как оказавшийся в сортирном шкафчике.
Капитан промуражил Ивана еще пару часов, таскал в отделение и заставлял подписывать многочисленные лиловые протоколы, отпустил он его только совсем уже под вечер, когда начали загораться синеющие фонари на фоне цветущих в изобилии лип. Иван, тяжело вздохнув и перекресившись 3 раза, что пистолет не обнаружился, на деревянных ногах прошел в свою квартиру, механически вымылся под душем (вода была только холодная, но он этого даже не заметил), автоматически поставил чайник на плиту и потянулся к шкафчику за бутылкой виски, припрятанной до удобного случая. И в этот момент зазвонил дверной звонок.
Иван аж подпрыгнул от неожиданности и пошел смотреть в глазок, кого там принесли черти. Черти на этот раз доставили дружбана Антоху Павловского, того самого, который сосватал ненаписанный еще иванов роман в местный журнальчик.
- Ну заходи, раз пришел, - открыл дверь Иван. - Между прочим мог бы и позвонить.
- Некогда было, извини, выпить есть? - без пауз выпалил Антон
- Как раз сам собирался, в одиночку. Вот виски осталось еще, вот консервов последняя банка, 'Дядя Ваня в томате'.
- Вот видишь, как хорошо, в компании-то оно лучше.
Разлили, выпили за здоровье и тут Антон вдруг вспомнил: - А чего пить-то собирался, проблемы?
- Угу, да еще какие, - ответил Иван и тоже без пауз вывалил на собутыльника ворох случившегося за день.
- Дааа, - протянул Антон, - тут явно без бутылки не обойдешься, давай-ка еще по одной и потом слушай мои советы. Если конечно нуждаешься...