Сергиенко Иван Викторович : другие произведения.

Вестник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ты видел? Видел, как от лёгкого дуновения рождается буря, как от тихой поступи содрогается земля? Как море отступает, а горы обращаются в прах по единому слову того, кому дано право? Так смотри! (Дневник странника) Обычный город. Древний бог порока идёт по узким ночным улицам. Над сладко спящим миром расправил крылья чёрный ворон - а значит близка беда. Так возьми же свой чёрный клинок, вестник, и пусть на этот раз смерть послужит жизни.
  
  
  
  
  
  
  
  
  ВЕСТНИК
  
  Вместо пролога
  
  
  Ты видел? Видел, как от лёгкого дуновения рождается буря, как от тихой поступи содрогается земля? Как море отступает, а горы обращаются в прах по единому слову того, кому дано право? Так смотри!
   (Дневник странника)
  
  Глава 1
  Есть всего один способ спрятаться от своей судьбы - пойдите ей на встречу. Люди так редко делают это, что она наверняка растеряется, и у вас появится шанс всё изменить.
  (Дневник странника)
  
  Город был погружён во власть ночи. Тонкий серп луны величественно плыл в небе над дымящими заводскими трубами и тёмными окнами многоэтажек. Звёзды сонно мигали, а деревья лениво раскачивались в ритме им одним ведомого танца. Лёгкий порыв ветра подхватил и понёс по перрону брошенный кем-то обрывок газеты, поиграл им и швырнул под скамью, к остальным надоевшим игрушкам.
  Старое двухэтажное здание вокзала уже много лет не использовалось по своему назначению. Больше четверти века поезда приходили и уходили от выстроенного неподалёку из стекла и бетона нового терминала. За годы его перевёрнутый цилиндр заметно обветшал. Стёкла бились и темнели, бетон покрылся паутиной трещин и выбоин, а металл основательно проржавел тогда, как его предшественник стоял такой же, как и век назад. Река времени текла мимо, изредка осторожно касаясь старинных стен, и отступала, разбиваясь о них, как о волнорез.
  Многое, очень многое видели эти стены. Эпохи сменяли друг друга, менялись люди. На смену франтовским костюмам приходили шинели, мягкие кресла купе сменялись бронеплитами и зенитными орудиями. Возникали и рушились страны, рождались, росли, влюблялись, растили детей, старились и умирали люди. Годы шли, мир менялся, а старый вокзал стоял.
  Сентябрь в дневное время ещё баловал теплом, но в этот поздний час особо чувствовалось, что власть лета подходит к концу. Обходчик торопливо семенил вдоль старой, заросшей сухим кустарником колеи. Ветер, ещё далеко не зимний, уже заставлял его кутаться в растерявшую пуговицы, замасленную телогрейку. Одновременно с этим обходчик нежно прижимал к груди только что купленную полушку.
  Колею ещё при старой власти обрезали, и теперь вровень с краем перрона стояла массивная бетонная плита, с предупреждающим о тупике полосатым знаком.
  Именно поэтому обходчик удивлённо замер, явственно расслышав, исходящий от рельсов гул.
  - Какого леше... , - тихо начал он, однако договорить не успел.
  Вдруг над вокзалом пронёсся гром, будто где-то рядом ударили в огромный колокол.
  Обходчик от звука дёрнулся и увидел то, что стремительно приближалось к нему, увидел, и успел лишь инстинктивно закрыться руками, когда громадная чёрная тень накрыла его.
  
  Возможно, не будь обходчик так увлечён своим приобретением и обращай он хоть немного внимание на то, что происходит вокруг, он заметил бы покрытого лохмотьями и грязью человека. Бомж следовал за обходчиком от самого ларька, намереваясь подкрасться к нему около хозпостроек и отобрать заветную полушку. Камень удобно лежал в руке, и глупая жертва уже вплотную приблизилась к неосвещённому фонарями закутку. Рука поднялась, но раньше, чем камень достиг своей цели, что-то изменилось.
  Выработанный жизнью на улице инстинкт не подвёл, предупредив об опасности за секунду до того, как раздался гром. Всего за секунду, но её хватило, чтобы бросится в сторону. И бомж бросился, упал, неприятно ударившись плечом о камень, встал, и увидел как прибывший на заброшенную ветвь странный, явно старинный поезд, скрыл под собой обходчика.
  Через минуту, поезд пустил особо густую струю дыма из трубы, откуда-то вырвались потоки пара, и паровоз, медленно набирая скорость, двинулся с места. Подкатив к плите тупика, состав, не замедляясь, прошёл её насквозь, проехал ещё немного, и растворился в ночном мраке.
  Это оказалось выше сил несчастного бродяги, он тихонько заскулил и бросился бежать.
  На перроне стоял мужчина. Он был из тех, про кого говорят, что его невозможно запомнить. Довольно высокий, довольно худой, определить его возраст было решительно невозможно. Узкое лицо его походило на маску, а глаза были темны и пусты, впрочем, сейчас их и вовсе не было видно под низко надвинутой шляпой.
  Человек провёл взглядом призрачный поезд, на котором приехал в этот город, и вздохнул.
  Он видел сбежавшего бродягу, но не переживал по этому поводу - кто будет слушать бредни сумасшедшего бомжа?
  Человек ещё раз вздохнул, и, подобрав полы плаща, спрыгнул с перрона. На путях, всё ещё прижимая бутылку, лежало тело обходчика. Оно не было разрезанно на куски, как случилось бы, попади тот под обычный поезд, но и живым в полной мере, он не был.
  Мужчина присел, склонился над лицом покойника и усмехнулся.
  - Что ж, сегодня тебе повезло, человек, - подумал и добавил, - возможно.
  Он указательным и большим пальцами легко коснулся глаз обходчика и резко открыл их.
  Обходчик моргнул, его будто пронзило током, он дёрнулся, сжался в судороге, и из его горла вырвался пронзительный крик.
  
  
  
  
  
  
  Глава 2
  Право же, порой можно подумать, что смерть - единственное, что придаёт вкус жизни. (Дневник странника)
  
  Семин чуть не скатился на пол, когда Варенька ворвалась в ординаторскую.
  - Катя? - Уже зная ответ, спросил доктор.
  Молодая медсестра лишь кивнула и вылетела вон. Доктор тяжело вздохнул, и бросился следом.
   Тук-тук, маленькое сердечко билось надрывно, пропуская удары. Организм яростно цеплялся за жизнь, раз за разом отодвигая неизбежный конец. Обещанные медиками месяцы превратились в годы, но, видимо, злой рок всё же настиг жертву.
  Семин с надеждой посмотрел на профессора. Мудрый учитель, гениальный врачеватель, он сейчас стоял у постели умирающей девочки и ... сердце Семина оборвалось.
  Надежда, горевшая в глазах профессора последние дни, погасла. Семин почувствовал, как его душу заполняет отчаяние. Профессор никогда не ошибался.
  Внезапно дверь распахнулась, и в палату ввалился, распространяя аромат дыма и чего-то горюче-смазочного тип в одноухой шапке и засаленной до дубового состояния телогрейке.
  Мужчины замерли, ошеломлённо глядя на гостя, а Варенька громко ойкнула и бросилась наперерез.
  - Немедленно покиньте помещение, сюда нельзя посторонним! - Казалось, ещё миг и она бросится на этого типа с кулаками.
  - Так, а я ему о чём втолковывал... - С глубокой обречённостью в голосе вздохнул тип. - Так нет же, поди да поди. А что я ему сделаю?
   Окончание речи он уже почти кричал, и опешившая под таким натиском Варенька не нашла, что ответить. Зато дар речи вернулся к профессору.
  - Позвольте, - начал он, закипая, - позвольте узнать, кто вы такой и какой чёрт вас сюда принёс?
  - Право, профессор, не стоит бросаться такими оскорблениями, особенно в вашем возрасте, хотя нет, пожалуй, не стоит в любом возрасте.
  Никто из присутствующих не заметил появления в палате нового действующего лица.
  Высокий человек в бесформенном чёрном плаще стоял на пороге, глядя на бледное лицо девочки.
   Варенька хотела было броситься и на него, но стоило ей встретиться с незнакомцем взглядом, как ноги её подкосились, и она упала прямо в медвежьи объятья неожиданно ловко подскочившего типа в телогрее.
  - Она уже здесь, - тихо произнёс человек в плаще.
  И эти слова, отразившись от стен, превратились в эхо, которое оборвалось вместе со всеми остальными звуками. Палату накрыла абсолютная тишина, казалось, будто весь мир за её стенами исчез.
  - Что за! - воскликнул Семин, точнее хотел воскликнуть, потому что звук его голоса потонул в тишине, превратившись в едва слышный шёпот.
  - Вам не кажется, что тишина странная, я бы даже сказал мёртвая. Едва слышно произнёс профессор.
  - Именно мёртвая, - невесело усмехнувшись, подтвердил человек в плаще.
  Вдруг мир будто выцвел, свет померк, тени в дальнем углу сгустились, обретая материальность, и из клубящейся черноты в комнату шагнула девушка в сочащемся тьмой длинном чёрном платье.
  - Герон, - то ли спрашивая, то ли утверждая, тихо сказала она.
  - Мара, - в тон ей откликнулся человек в плаще.
  - Ты не можешь быть здесь!
  Вместо ответа Герон молча шагнул, загораживая постель умирающей, гостья отшатнулась. Изящное движение руки, чёрные нити мрака тянутся к сжатой в кулак ладони, и вот уже девушка стоит, уперев в грудь мужчины остриё, сияющего тьмой меча.
  - Да что вы творите? - Взвыл профессор.
  Не глядя на него девушка сделала небрежный жест свободной рукой и старый врач, тихо всхлипнув, повалился на пол.
  - Мы оба знаем, что произойдёт сейчас, так, может, не будем тянуть? - Тихо произнесла она, и её шёпот не потонул, а разнёсся по комнате, будто усиленный невидимым динамиком.
  - Тебе не кажется, что эта схватка будет не совсем честной?
  - Что ж, так даже интереснее, - подумав, согласилась девушка.
  Она встряхнула разжатой кистью, и её меч рассыпался чёрными паутинками, не долетев до пола.
  Ещё до того, как падающий чёрный меч окончательно растворился в воздухе, девушка бросилась на Герона. Она разжавшейся пружиной взвилась в воздух, и, пролетев несколько метров, обвилась вокруг мужчины. Сила удара была столь велика, что они оба клубком вылетели из палаты, снеся с петель некстати подвернувшуюся дверь.
  
  Мара ударила, не дожидаясь пока Герон встанет. Достаточно всего одного удара, одного удара вестника смерти, способного, не потеряв силы, пройти не только через любую броню, но и через само время. Но кулак пронзает пустоту, и через дыру в полу девушка падает прямо в подвал. Он, конечно же, уже стоит рядом. Мара почувствовала человеческую смерть, совсем рядом, та самая девчонка, за которой она пришла, но она почувствовала что-то ещё. Запоздалая догадка пронзила её сознание.
  - Не может быть, - прошептала она и закрыла глаза.
  
  Семин видел, как линия на экране в последний раз изогнулась, отмечая удар сердца, и превратилась в ровную нить.
  Щёку обожгло неожиданной болью. Это тип в телогрее дал доктору пощёчину, выводя его из оцепенения, и теперь тряс его за грудки.
  - Чего стоишь, коновал, так твою, спасай её!
  "Как объяснить, что медицина просто не способна спасти эту жизнь, что даже если сейчас, удастся запустить остановившееся сердце, это лишь на пару часов, а может быть, и минут продлит агонию, что лучше дать бедной девочке покой, которого она так давно была лишена? Никак", - понял Семин. Он уверенно оттолкнул незнакомца, и бросился к койке, буквально перепрыгнув, через распластавшегося на полу профессора. Сорвать мешающую ткань простыни, в несколько движений нанести гель, и приложить электроды. Разряд!
  
  Когда Мара вновь открыла глаза, Герон стоял, слегка склонившись над ней, и сжимал в руке сияющий тьмой меч. Остатки её души сжались, в таком забытом чувстве. Она даже забыла на миг, где находится, и прислушалась к себе. Что это с ней? Страх - поняла она. Сейчас чёрный меч вонзится в её сердце, в тот маленький и ссохшийся комочек, что когда-то, очень давно был её сердцем, и она умрёт.
  - Нет! - В её руке вновь соткался меч, она рванулась в последнем броске надеясь достать противника.
  Мечи встретились беззвучно, лишь брызнули во все стороны чёрные тени. Лампочка, освещавшая подвал взорвалась, осыпав дерущихся ливнем острых раскалённых осколков, но они этого не заметили.
  Мара с ужасом смотрела на медленно тающий обломок меча в своей руке.
  - Ну, вот и всё, - тихо прошептала она.
  - Боюсь, что нет, - с неподдельной печалью в голосе ответил Герон.
  Он резко упал на одно колено и, вонзив свой меч в бетонный пол, повернул рукоять.
  Последним, что Мара услышала, проваливаясь сквозь пласты реальности, был бесконечно далёкий окрик Герона.
  - Привет Старику!
  
  Бездыханное тело выгнулось дугой, непрерывный писк прибора и проклятая линия на мониторе, лишь на миг изогнулась и выпрямилась вновь.
  Ещё разряд!
  Лампочки мигнули и погасли, откуда-то снизу пришла волна холода, но Семин не замечал этого, в тусклом свете включившегося аварийного освещения он смотрел на быстро розовеющее лицо девочки.
  Катя открыла глаза. Она не сразу поняла, где находится. Вместо нормального света почему-то горела лишь пара тусклых ламп.
  - Дядя Саша, - позвала она слабым голосом.
  Семин накрыл её маленькую, совсем ещё детскую ладошку своей.
  - Я здесь, девочка, я здесь.
  Катя с удивлением увидела, как по улыбающемуся лицу её доктора катятся слёзы.
  
  
  
   
  Глава 3
  О, несчастный, назвавший имя презренного,
  моли о смерти как о избавлении,
  ибо так оно и есть.
  (Запись на полях)
  Море слабо одетых, а то и вовсе обнажённых тел шло волнами в такт музыке, гремевшей под сводами огромного подземелья.
  Толпа извивалась, пила и совокуплялась, не обращая внимания на небольшой балкончик над общим залом.
  - Ты уверена, что всё пройдёт так, как мы задумали? - Он подошёл к перилам и перегнулся через них, словно пытаясь различить что-то в беснующейся толпе. - Ты представляешь насколько это важно?
  Она презрительно скривилась:
  - Я знаю, что делаю. Никто не сможет остановить его, так начертано, так будет.
  - Ты хотела сказать никто не сможет остановить меня?
  - Конечно дорогой, именно это я и имела в виду.
  Музыка заиграла ещё громче, а в зале раздались одобрительные крики, когда обнажённые девушки двинулись сквозь разгорячённую толпу, толкая тележки с бесплатным пойлом.
  - Нам пора, - и она первая двинулась к лестнице.
  
  Толпа, одуревшая от алкоголя и наркотиков, ревела и требовала ещё. Несколько обнажённых танцовщиц, забравшись на возвышения, заливали напитки из шлангов, прямо в глотки всем желающим. Парни и девушки, выпучив безумные глаза, лезли к вожделенному источнику, расталкивая друг друга, и открывая рты, ловили каждую каплю.
  Сверху ударил мощный луч, осветив стоящую на сцене фигуру. На покрытом белой краской лице были видны тонкие чёрные линии узора. Многометровые языки огня взметнулись к потолку, как только девушка сделала первый шаг. Её движения были быстры и неуловимо плавны. Она танцевала в огненном кольце, а весь зал, замерев, наблюдал за ней. Музыка гремела, ускоряя темп, ускорялась и танцовщица. Она изгибалась, чудесным образом освобождаясь от одежды, являя своё белоснежное, покрытое замысловатым узором тело. Линии узора при движении причудливо изгибались, сплетались, рождая удивительные образы. Магия её движений завораживала, заставляя смотреть, не отрывая взгляда, но никто не заметил, когда именно исчезла девушка и появились змеи. Огромная кобра, встав на хвосте, продолжала извиваться, а мелкие змеёныши незаметно юркнули в зал.
  Голос кобры прозвучал подобно грому, проникая глубоко в сознание.
  - Де-е-ти мои, иди-и-те же к с-с-своей матери, нес-с-сите с-с-свою жатву.
  Из замершей толпы, выступила юная девушка, почти подросток, она двинулась к сцене, не отводя остекленевших глаз от кобры, а вокруг её шеи, впившись пастью в мочку уха, обвился змеёныш.
  - Ещ-щ-ё! - Прошипела кобра.
  И от толпы отделились ещё две девушки, со змеями на шее.
  - Да-а-а, - змеиная морда расплылась в довольном оскале.
  Девушки поднялись на сцену, и опустились на колени перед коброй.
  - Да-а-а.
  На сцену вышел парень в элегантном белом костюме. Он оценивающе оглядел девушек и встал рядом с коброй.
  - Да будет произнес-с-сено имя!
  И весь зал единогласно повторил:
  - Да будет произнесено имя!
  - Да возродитс-с-ся падший!
  - Да возродится падший!
  Парень оглядел зал, и, закрыв глаза, произнёс что-то одними губами.
  В этот момент змеёныши изогнулись, и из вспоротых девичьих глоток на белоснежный костюм парня обильно брызнула кровь.
  - Да-а-а! - Проревела кобра.
  Парень открыл глаза, осмотрелся, довольно улыбнулся, и, взяв кобру за нижнюю челюсть, потянул её вверх.
  - Хорошая девочка.
  Он немного нагнулся, и его губы сомкнулись с белыми девичьими губами.
  Он помог обнажённой девушке подняться и, взяв под руку, повёл к выходу.
  
  Люди, мимо которых они проходили, будто по команде начинали двигаться. Они заливали в себя алкоголь, запихивались едой, а большинство просто падало на пол вместе со своими соседями.
  Набросив на спутницу плащ, парень окинул взглядом зарождающуюся оргию, и парочка вышла в ночь.
  
  
   
  Глава 4
  Я владел этим миром, я повелевал жизнью и смертью целых народов, покорённые цари устилали мою дорогу золотом, а самые прекрасные женщины мечтали о единственной ночи со мной. Но я захотел стать равным Богу, и посмотрите на меня теперь. Я умираю в грязи и одиночестве, а имя моё истлело, став прахом ещё до моей смерти.
  (Последние слова нищего)
  
  Девушка испуганно вздрогнула и прикрылась львиной шкурой, когда сильная рука резко отдёрнула полог. Шатёр наполнился утренней свежестью и ароматами цветущих трав, а следом за ними ворвался он. Безумным ураганом он пронёсся по шатру, зарычав, перевернул стоящий у входа столик и принялся топтать его обломки. Девушка, встав с ложа, тихо обняла мужчину, всем телом прижавшись к его спине. Он ещё раз зарычал, но гнев уже покинул его. Мужчина с досадой посмотрел на смятый золотой кувшин, из которого на ковёр вытекало вино, и на порванную сандалию, перевёл взгляд на девушку и едва слышно произнес:
  - Прости.
  Девушка улыбнулась, и, подарив мужчине лукавый взгляд, решительно повлекла его к ложу.
  
  Он как всегда проснулся первым и огляделся. Дневной полумрак шатра сменился бархатной тьмой ночи. Он представил, где должны находиться факелы, и те тут же ярко запылали. Девушка, лежащая на его груди, недовольно заворочалась. Миг - и теперь факелы горят слабым голубоватым огнём. Он осторожно выбрался из нежных объятий и подобрал брошенный доспех.
  - Не этот. - Девушка приподнялась на локте и теперь внимательно рассматривала его.
  Он вопросительно уставился на неё, и она пояснила.
  - Тебе стоит надеть другой.
  И она, легко выпорхнув из-под устилавших ложе шкур, раскрыла стоящий в углу сундук.
  
  Снаружи раздалось лошадиное ржание. Они ждут, вернее Герон ждёт его решения, но даже он не решится торопить владыку мира.
  Он провёл ладонью по щеке девушки.
  - Спасибо, Тис.
  Она прижалась губами к его ладони.
  - Возвращайся скорее, мой повелитель.
  Он привлёк её к себе и поцеловал нежно и страстно, так же, как целовал прошедшим днём, затем рывком вскочил и поспешил выйти, опасаясь передумать. Тис ещё долго смотрела ему в след, она как никто другой умела ждать, вот только в уголке её глаза стояла слеза.
  
  
  
  
  
  
  
  
   
  Глава 5
  По-настоящему человек живёт лишь в миг, когда делает выбор.
  (Забытая поговорка)
  - Разряд! - Проклятая прямая полоса, словно издеваясь, бежала по экрану под сводящий с ума непрерывный писк. - Нужно увеличить мощность. Разряд!
  Аппарат молчал бесконечно долгое мгновение, а затем линия изогнулась, и первый отрывистый звук обозначил удар сердца.
  Он замер, а затем медленно перевёл взгляд с монитора на Катино лицо.
  - Спасибо. - Неожиданно раздалось за спиной.
  Семин обернулся. Рядом стоял, улыбаясь, незнакомец в чёрном плаще.
  Налетевший вдруг вихрь звуков подхватил Александра прежде, чем тот успел что-либо спросить, и, оглушив, выбросил из мира снов в реальность.
  Разбудивший его телефон продолжал вибрировать на тумбочке. Настольная лампа наполняла комнату мягким успокаивающим светом.
  Семин дотянулся до мобильника, посмотрел на экран и, закрыв глаза, откинулся на подушку. Предстоял тяжёлый день.
  
  Зов вырвал Мару из чёрной темницы небытия. Сколько она провела в ней, час или тысячелетие? В этом мире время было ещё большей иллюзией, чем в мире людей.
  - Здравствуй, Мара, рад видеть тебя... хм, живой, - последнее было произнесено с нескрываемой иронией.
  Вестница обернулась и склонила голову пред тёмной фигурой, выходящей из мрака безвременья.
  - Молчи, я сам.
  Длинные холодные пальцы коснулись её лба, Мара чувствовала, как чужая, могущественная воля, неторопливо исследует её память, словно прочёсывая её гребёнкой. Совершенно не замечая её обычно непреодолимой защиты, вытаскивает воспоминания, вертит их, рассматривая, и бережно укладывает обратно.
  Мара стояла не в силах пошевелится или закрыть глаза.
  И вот когда казалось, что этой пытке не будет конца, Старик отпустил её сознание.
  - Ну, что же. Даже интересно, что из этого выйдет.
  Мара успела почувствовать, как пальцы глубоко проникли ей в голову, и вслед за этим пришла боль.
  
  Утреннее предчувствие обмануло: день был не просто тяжёлым.
  Доктор обессиленно упал в мягкое кожаное кресло, снял очки и потёр виски. Голова болела, а мысли путались.
  Рядом деликатно покашляли.
  Семин удивлённо уставился на человека, сидящего напротив. Доктор готов был поклясться, что секунду назад в кабинете не было никого, кроме него.
  Но вот он сидит и мило улыбается, глядя на доктора, невысокий, с вьющимися русыми волосами, в потёртых джинсах и пиджаке.
  - А вы простите... - Семин замялся, не зная как повести себя с неожиданным посетителем.
  - Ах да, совсем забыл. - Собеседник легонько хлопнул себя по лбу, извлёк из нагрудного кармана характерного вида красную книжечку и протянул её Семину. - Что можете сказать о пострадавших, Александр Александрович?
  Семин мельком бросил усталый взгляд на фотографию и, вернув книжечку собеседнику, задумчиво уставился в окно.
  - Знаете, товарищ капитан, я не первый год работаю и, поверьте, повидал многое, но такого... Создаётся впечатление, что они все в один миг просто сошли с ума. Уже девять летальных, не считая тех, кто прямо из клуба отправился в морг. Это просто не укладывается в голове. Они ели, пока не лопались желудки, пили, занимались сексом, пока организм не переставал справляться. Как будто они не могли остановиться.
  - Или не хотели?
  - Возможно и так, но ни один здоровый человек не сможет выдержать такого. Да он упадёт без сознания гораздо раньше, чем выпьет половину того, что было в желудке у шестнадцатилетнего пацана, которого нам привезли. А он, заметьте, был в тот момент не просто жив, он находился в сознании и орал, требуя ещё выпивки.
  Собеседник кивнул, изобразив на лице нечто, что должно было означать грусть, и встрепенулся.
  - Простите, доктор, дела ждут. - Он легонько похлопал по наручному хронометру.
  - Конечно-конечно. - Семин встал, протягивая посетителю руку.
  - И вот ещё, доктор. - Капитан заговорщицки улыбнулся. - Передайте от меня привет.
  - Кому? - Растерялся Александр.
  Посетитель не ответил и, подмигнув Семину, вышел за дверь. Александр бросился за ним следом и застыл посреди совершенно пустого коридора.
  - Чертовщина! - Александр вернулся в кабинет, и остановился на пороге.
  На сидении стула лежал аккуратно сложенный вдвое лист бумаги.
  - Чертовщина... - Повторил Семин, и медленно развернул лист.
  Развернул, и дыхание разом перехватило. С выполненного лёгкими штрихами карандашного наброска на Александра смотрел тот самый незнакомец, устроивший ночной погром в больнице и уже которую ночь являвшийся Александру во снах. Сумев, наконец, оторвать взгляд от портрета, Александр заметил то, что ускользнуло от него ранее. В уголке, размашистым неаккуратным подчерком был записан адрес.
  
  Варенька ойкнула, когда вылетевший вдруг в коридор Семин едва не сбил её с ног, но сам доктор этого, казалось, даже не заметил. Он как был, в халате, выбежал на улицу, в последний момент сумел увернуться, от въехавшей в больничный двор машины скорой помощи и скрылся за воротами.
  Водитель выругался, выворачивая руль, машина остановилась, и подбежавшие санитары, принялись шустро перекладывать пациентку на каталку.
  - Что тут? - Поинтересовался один из санитаров у выбравшегося из машины врача.
  - Да непонятно пока. В парке Первомая нашли едва живую, вроде и в сознании, но почти не реагирует, сердце бьётся слабо, пульс едва прощупывается.
  - Передоз? - Скривился санитар. - Жаль, красивая дурёха.
  - Да вроде не похоже, хотя, может, дрянь какая новая. Давайте, везём её.
  Колёса каталки мерно скрипели, бледная девушка неподвижно смотрела на плывущие по небу облака. И лишь её длинные, чёрные, как смоль, волосы развевались на ветру.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   
  Глава 6
  
  Что больше всего забавляет меня в людях, так это то, как в вас уживаются панический страх перед смертью и восхищение ею. Как, проклиная меня, вы неудержимо стремитесь мне навстречу.
  (Старик)
  
  
  
  
  
  
  
  
  Как легко дар становится проклятием. Как жизнь превращается в ловушку, из которой невозможно выбраться. Ты надеешься, что вот за поворотом будет конец, но лишь снова и снова ходишь по кругу.
  (Пергамент, найденный при раскопках древней Александрии)
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"