Аннотация: Текст в отличие от первой части, без шуток. Планировался к 23 февраля, но на тот момент готов не был. Поэтому выкладывается сейчас.
Атака мертвецов
Прошу читателей не пугаться названия. Его придумали журналисты, а не я. В этот раз я не буду ничего придумывать, просто расскажу историю одной маленькой крепости.
Наша российская история не то чтобы имеет какие-то большие лакуны или страшные и жуткие тайны. Хотя последние и есть, вот только не в том количестве, как многие думают. Самая неизвестная из истории русских войн, к примеру, - это война с Наполеоном в 1812 году. Журналы боевых действий до сих пор лежат в архивах и никогда целиком не публиковались. И мы вроде бы знаем о той войне многое, но далеко не все.
Для истории гораздо страшнее незнание и мифы. Причем без разницы, какой это будет миф - плохой или хороший. Мифы и глупости удивительно живучи, а между тем нам вовсе не стоит стесняться собственного прошлого. Падение же мифа вызывает недоверие к истории вообще и к историкам в частности, хотя они не всегда виновны в создании мифов. Наши предки оставили после себя память. Иногда страшную, иногда веселую. Иногда они творили преступления, иногда совершали подвиги, а иногда просто создавали легенду. Которая на самом-то деле быль.
Все вы, наверное, слышали о первой мировой войне. О том, как, вступаясь за братушек славян и не нужные нам интересы "союзников", мы сцепились с Германской империей и ее сторонниками, воевали долгих четыре года. Воевали от Балтийского моря и до Евфрата. В Восточной Пруссии, на Кавказе, в Карпатах и Галиции, на полях Франции и в болотах Белоруссии. Солдаты русской императорской армии гоняли врагов, совершали небывалые подвиги, дошли до горы Арарат и поглазели на Ноев ковчег; моряки скрипели зубами, глядя на то, как безнаказанно немецкий линкор "Гебен" под турецким флагом громит русский берег. Они дрались часто без патронов и снарядов, на злости и упорстве, забыв о мокрых землянках и дырявом обмундировании, скудном пайке и презрении офицеров. Просто потому, что как и всегда враги пришли в родной дом и решили устроить маленькую победоносную войну, да урвать себе кусок послаще, а такое русский человек не прощает.
Эта история - один эпизод той непростой, почти забытой войны, про него вы, возможно, и слышали, а может, и нет, но дело было так...
На границе теперь Калининградской области и Польши, недалеко от Белостока, на речке Бобра, стояла небольшая русская крепость - Осовец. Место выбрали удачно, прикрывая единственную дорогу, на Бобруйск, а оттуда на Минск и далее на восток. С двух сторон от крепости - реки и болота, мимо не пройти - других дорог просто нет. Четыре форта, не особо современные, гарнизон - чуть больше тысячи человек, и паршивые новости с фронта. С началом войны гарнизон усилили. 19 кадровых и 8 ополченских батальонов пехоты, тринадцать сотен кавалерии и 26 полевых пушек перебросили в крепость. Скажете, не так и мало? Ага.
Против них было 40 немецких батальонов, саперные части и воздушная разведка, а также 68 тяжелых осадных орудий. Знаменитые "Большие Берты" и "Шкоды", бьющие на дальность в 13-14 км. У русских на начало осады пушки были старых систем с дальностью в 8-10 км. Калибры в 420, 305, 210 и 150 мм немецких пушек против максимум 150 мм у русского гарнизона. Только позже привезут морские орудия, для контрбатарейной борьбы. И, казалось бы, крепость должна пасть. Ведь совсем недавно пал Новогеоргиевск - польская крепость Модлин. А она была гораздо современнее, с гарнизоном в 80 с лишним тысяч, при 1200 орудиях, с огромными запасами.
А тут что-то маленькое, затерянное в лесах... Подошедшие немецкие части 21 сентября 1914 пошли на штурм, пользуясь численным преимуществом, выбили гарнизон из укреплений перед фортами, подтащили пушки и начали обстреливать крепость. Русские части атаковали их позиции на следующий день с флангов и вынудили отступить. Крепость устояла, а немцы потребовали помощь.
Для решительной атаки к 3 февраля 1915 подтянули тяжелые орудия - те самые, новейшие, огромные и дорогие, и начали новый штурм. Несмотря на превосходство в артиллерии, с первой самой плохо подготовленной линии обороны немцы русские части сумели вытеснить только к 9 февраля, когда командование крепости приказало отвести людей на вторую линию. Перед решающим штурмом атакующие вознамерились смешать Осовец с землей, и шансы у них на это были. 360 снарядов в залпе каждые четыре минуты. От взрывов дыбилась земля, раскалывались укрепления, горели крепостные постройки, летели вверх вырванные с корнем деревья и поднятые взрывами столбы воды в реке. Командование просило продержаться хотя бы 48 часов, понимая, что фактически просит невозможного. Ведь территория крепости превратилась в филиал ада на земле, в котором, казалось, не сможет выжить никто.
А крепость держалась и отбивалась. Несмотря на снарядный голод, на бомбежки с аэропланов и обстрелы, несмотря на штурмы, гарнизон контратаковал и ждал ночи. Ночью наступала тишина. Согласно немецкому орднунгу, обстрелы прекращались, и все, кто мог, занимались восстановлением и ремонтом. Удалось уничтожить или повредить целый ряд осадных орудий, в том числе две из четырех "Больших Берт", и взорвать склад с боеприпасами. "Берты" сразу отвели. Через месяц боев к 5 марта 1915 стало ясно: крепость устояла. Казалось бы, уже этого достаточно, чтобы навечно шагнуть в легенду. Но история на этом не закончилась.
Все лето немцы готовились, понятно что к штурму. Неясно было, что они собираются делать конкретно. Разведка хоть и засекла подготовку, так и не смогла подобраться близко к странным площадкам. И вот в 4 утра 6 августа 1915 германская армия применила свою знаменитую вундервафлю времен первой мировой войны - газовую атаку.
30 батарей по 10-12 баллонов в каждой выпустили огромное зеленоватое облако - смесь хлора с бромом. Газовая туча 3-х километровой ширины, высотой 10-12 метров будет сохранять отравляющее действие на глубину в 12 километров, а в ширину разойдется до 8 километров. Следом за ушедшим облаком немецкая артиллерия начала обстрел крепости - и с использованием химических снарядов в частности. А потом на штурм пошли до 7000 немецких солдат - 14 батальонов ландвера. Они не ожидали сопротивления. Ведь до начала атаки оборону первой линии держали всего-навсего девять рот - пять рот 226-го пехотного Землянского полка и четыре роты ополченцев.
По замыслу немцев, они уже были мертвы. Вот только русские об этом не знали. От семи рот в укреплениях осталось всего шесть десятков человек. Они уже умирали, но у них были пулеметы и пушка. Эти люди не пошли в атаку. Просто потому, что у них не было сил, они не могли кричать "ура!", поскольку пострадали от хлора и харкали кровью, хрипели и кашляли. Но они были еще живы и, увидев врагов, наступающих со знаменитым "Х-о-о-х!", начали стрелять. Многие журналисты пишут, что именно эти люди пошли в штыковую атаку, но это не так.
С этих слов начинается миф.
После газовой атаки, по сигналу, 14 батальонов немцев двинулись для занятия выжженных позиций. Но, когда германские цепи подошли к русским окопам, им навстречу в штыковую контратаку с криком, а точнее, с хрипом "ура" поднялись выжившие защитники - остатки 8-й и 13-й рот, чуть больше 100 человек. Еле держась на ногах, они все-таки встали на бой, который, казалось бы, проигран. Вид их был ужасен. Со следами химических ожогов на лицах, обмотанные тряпками, они харкали кровью, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки.
Неожиданность атаки и вид противника ввергли германцев в такой ужас, что они сломались. Три пехотных полка (7000 штыков!) стадом ринулись назад, затаптывая своих. Запутавшись в проволочных заграждениях второй линии окопов, многие из них погибли от шрапнели русских батарей. Именно так родился миф об "Атаке мертвецов". В таком виде он и ходит по умам.
Но все было не совсем так.
Командир первой линии укреплений попытался бросить в помощь умирающим, но не сдающимся защитникам свой последний резерв - остатки ополченской роты. Но она не смогла остановить немцев: слишком велики были потери и слишком деморализованы были выжившие, чтобы сдержать немецкое наступление хотя бы в центре.
Чтобы помочь защитникам первой линии укреплений, комендант крепости Николай Александрович Бржозовский, на тот момент генерал-майор, приказал: "Поддержать всем, чем можно!" На начало войны он командовал крепостной артиллерией, и артиллеристы, выполняя приказ командира, начали обстрел штурмующих, несмотря на хлорное облако, отсутствие противогазов и артиллерийский огонь противника. Немцы к тому времени успели потерять более тысячи человек от собственного газа, наткнулись на флангах на еще живых защитников, которые уже должны были умереть и не смогли их сходу подавить. Наступать продолжали только в центре.
Вы спросите: "А как же противогазы?" НЕ было их, даже у немцев. Повязки, платки, шарфы, которые надо было прижимать к носу, разбросанная на бруствере известь, костер из ветоши; если есть помещение с более-менее плотно закрывающимися дверями - то поливайте дверь водой. Если вам прислали первую противогазную маску - выбросьте ее. Скорее всего, она только поможет вам умереть. А вот платок, смоченный в воде или моче, - спасет. Так защищались от газовых атак. Но эффективность вундервафли слегка преувеличена. Травились своим газом атакующие, оставались в живых защитники, что должны были по всем расчетам умереть. Читал даже как-то историю, что Русский корпус во Франции прихватил с собой медвежонка. Так вот медвежонок доехал до фронта и попал под газовую атаку. Солдаты нацепили ему маску, (более позднюю версию) и медведь выжил.
Вернемся к бою.
И вот, выполняя приказ коменданта, в атаку пошли три кадровые роты, 226-го пехотного Землянского полка, что держали вторую линию обороны. Они тоже пострадали, потеряли половину состава, получили химические ожоги и отравление но шли вперед, умирая, шли через полосу артобстрела и облако хлора.
Вел в центре 13-ю роту подпоручик Владимир Карпович Котлинский из того самого 226-го полка - если верить характеристике, человек, не знавший, что такое страх. За это, говорят, и три полученных ордена и орден Св. Георгия 4 степени посмертно. В этом бою его смертельно ранили, но русские роты отбросили немцев штыковым ударом.
Почему несколько тысяч человек побежали от неполной сотни, спорят до сих пор. Самые большие потери штурмующие понесли при отступлении, когда попали на пристрелянные артиллерией участки на первой линии укреплений. И враг так и не решился контратаковать, хотя у гарнизона не было ни сил, ни времени, чтобы восстановить разрушенную оборону.
Закончил атаку вот этот офицер.
На тот момент - подпоручик 2-й Осовецкой саперной роты Владислав Стрежеминский. За атаку он получил так же, как и Котлинский, Св. Георгия 4 степени и золотое Георгиевское оружие, позже был тяжело ранен и после излечения стал... художником. Авангардист, основатель направления унизм. В Польше был признан только после смерти, сейчас Академия искусств в Лодзи носит его имя.
Да, это не так "красиво" выглядит, как удар умирающих защитников первой линии, но реальное историческое уточнение нисколько не принижает подвига. Ни тех кто умер в окопах от газа сразу, ни тех, кто отстреливался, умирая и выигрывая минуты, чтобы товарищи успели развернуться и подойти. Это не уменьшает страха трех немецких полков, опрокинутых тремя сотнями русских солдат. Это просто правда.
18 августа 1915 началась эвакуация крепости, а 24 августа она была оставлена и взорвана, но так и не сдалась. Немцы этот момент пропустили, и он был для них совершенно неожиданным. Крепость была покинута не потому, что ее нельзя было защищать. Нет немецкие войска обошли крепость далеко с флангов, и возникла опасность ее полного окружения и блокады. Потому Осовец и был оставлен по приказу командования. А гарнизон даже начал строительство убежищ от газовых атак.
Почему немцы так и не смогли его взять?
Во-первых, грамотные командиры и высокий боевой дух гарнизона.
Во-вторых, всегда оставалась связь с тылом, что позволяло получать снабжение, пополнение и стройматериалы.
В-третьих, немцы часто меняли позиции своих батарей, то убирая пушки в тыл, то выдвигая вперед, то вовсе заменяя батареи, проводя ротацию, как сказали бы сейчас.
В-четвертых, даже при самых массированных обстрелах осаждающие не вели огонь ночью, давая гарнизону передышку.
В-пятых, немцы зимой так и не решились атаковать по льду реки или обойти крепость по замерзшим болотам.
И последнее. Гарнизон постоянно строил, выяснив на собственном опыте, что "слоеный пирог" из кирпичной кладки и бетона неплохо держит современные им немецкие снаряды. Так что днем немцы разрушали, а ночью русские ремонтировали и строили.
Если вы думаете, что на этом история Осовца закончилась, уважаемые читатели, то это не совсем так. Может быть, вы слышали уже об этом человеке. О человеке, от которого осталось только легенда.
Прошло девять лет, закончились войны и революции, подписали мирные договоры, провели новые границы, появились новые страны. Крепость Осовец оказалась на территории Польши, ее включили в состав приграничных укреплений, и в старой крепости начались восстановительные работы.
Рядом с одним из фортов солдаты при работах наткнулись на свод тоннеля. Естественно, свод тут же взломали, чтобы проникнуть внутрь. И, как только дыра стала достаточно большой, в нее полез польский унтер. Он не успел даже осмотреться, как из темноты прозвучало четкое:
- Стой! Кто идет?
Унтер от страха посчитал случившееся происками нечистой силы и рванул обратно, где получил втык от офицера, и уже сам офицер полез проверять "нечистую силу". Закономерно нарвался на:
- Стой! Кто идет? - и лязг винтовочного затвора.
Сообразив, что винтовки нечистой силе как-то без надобности, офицер обратился к неизвестному с вопросом, благо русский язык он знал хорошо, и обомлел, услышав ответ:
- Я часовой и поставлен сюда, охранять склад.
Ответ польский офицер осознал не сразу, но когда взял себя в руки, то собрался продолжить переговоры:
- Могу я подойти? - взволновано спросил поляк.
- Нет! - сурово раздалось из темноты. - Я не могу допустить никого в подземелье, пока меня не сменят на посту.
Тут ошеломленный офицер поинтересовался, знает ли часовой, сколько времени он пробыл здесь, под землей.
- Да, знаю, - последовал ответ. - Я заступил на пост девять лет назад, в августе тысяча девятьсот пятнадцатого года.
Это казалось мороком, нелепой выдумкой, но там, во тьме тоннеля, был живой человек, русский солдат, простоявший в карауле бессменно девять лет. И что невероятнее всего, он не бросился к людям, возможно, врагам, но все же людям, с отчаянной просьбой выпустить его из страшного заточения. Нет, он остался верен присяге и воинскому долгу и был готов защищать свой пост до конца. Неся службу в строгом соответствии с воинским уставом, часовой заявил, что его может снять с поста только разводящий, а если его нет, то "государь император".
Переговоры велись долго и трудно, солдат согласился покинуть пост, только узнав, что нет более Российской империи, государя-императора, а находится он теперь в Польше, и управляет ею президент. Часовой потребовал личное распоряжение пана Пилсудского и только после получения его телеграммы, которую ему прочли вслух, пост сдал.
А дальше солдата повели наверх, и вот тут, впервые за девять лет попав на солнечный свет, он... ослеп.
Заступившего на пост перед самой эвакуацией солдата "забыли". Но на его "счастье" он пережил подрыв и оказался изолирован на интендантском складе. Тут были консервы и форма, свечи и спички, сухари и махорка, ружейное масло и лужи воды под ногами. Пережив отчаяние и обнаружив, что от удушья он не умрет: наружу вела длинная узкая вентиляционная шахта, проделанная в своде тоннеля, - солдат продолжил служить. Выкопал ямы для сбора воды. Он зажигал свечи, благо их запас был огромным. Но на пятый год подземной жизни случился пожар, и часовой потерял все запасы свечей и спичек, а также возможность освещать свой пост. Что помогло ему сохранить рассудок, я не знаю. Молитвы и вера, надежда на то, что его все-таки найдут, или непрекращающаяся война с крысами. Эти твари завелись на складе почти сразу, и все долгие девять лет часовой вел с ними собственную войну. Последние годы жил в темноте, полагаясь только на слух, обоняние и осязание. А еще у него был собственный "календарь". Он менял нательное белье раз в неделю, устраивая "банный день", складывал грязное белье в стопу у стены. Четыре комплекта - месяц, пятьдесят два - год. До последнего чистил и содержал в порядке свое оружие. И оставался на посту.
Об этом человеке писали польские газеты, его осмотрели лучшие врачи, ему предлагали остаться в Польше. Но ему не нужна была известность, врачи не могли ему помочь. Забытый солдат хотел только одного - вернуться домой. Домой он вернулся, и Родина встретила холодно. Гражданская война закончилась не так давно. Солдат царской армии никому в СССР не был особо нужен, и следы его потерялись. От последнего солдата Осовецкого гарнизона нам не осталось даже имени.
Так и закончилась русская история маленькой героической крепости и началась легенда.
