Давно это было, и находился посреди равнины населенный пункт. Населенным он был, поскольку там имелось определенное население, а пунктом мы его именуем, потому что определения у этого места не было, но название ему имелось - Большие Васильки.
Населяли Большие Васильки разные люди. Большие (под стать самим Василькам) и малые, старые и молодые, умные и глупые. И занятия для этих людей находилось достаточно: работать и лениться, предаваться праздности, но искать смысл жизни, учиться в школе или оставаться неучем. А школа Больших Васильков располагалась в довольно престижном месте, почти в самом центре, рядом с ратушей и чуть правее церквушки. И учились в школе многие и многие, а среди них некий Игорь, который дружил с одноклассником, не слишком дорожившим этой дружбой и отличавшийся даже каким-то снисходительно-пренебрежительным к нему отношением . Игорь же, наоборот, с почтением относился к товарищу, тянулся к нему, перенимал его отдельные привычки, манеру речи и одеваться.
Однако все в мире меняется. Окончена школа, и жизнь разбросала друзей по разным сторонам. Игорь начал учиться музыке и добился достойных результатов по классу скрипки. Этот музыкант, не альтист мирового значения, конечно, прозвище "Скрипач" все же получил.
Приятель, не окончив старшие классы, не желая работать, перебрался к матери в деревенскую избушку.
Другие юноши пытались выбирать дело по мечте, но судьба распорядилась по способностям. Дел, надо сказать, было много: архитектура и строительство, ассенизация и сантехника, агрономия и даже то, что и во сне не снилось. Кто-то записался на обучение малярному делу, кто-то стал фермером и выращивал кроме прочего различные запретные травы и цветы, кто-то определился в слесари, а кто-то принялся разрабатывать электрические сети (о лампочке Ильича в те времена и слыхом не слыхивали). Кое-кто подался к Черепановым, другой, чтобы разобраться в сельском хозяйстве отправился к Мичурину и познакомился с Тимирязевым. Следующий же отправился в Северную столицу, чтобы постичь основы водоснабжения; родители еще одного проживали в городе Пиза, что в Италии, и они приобщили его к правильному проектированию зданий и даже очки ему по великому блату из Британии выписали. Он вполне овладел искусством строения башен и стен, однако частое общение с фермерами вносило некоторую сумятицу в дело. Но вопрос не в том. Был еще один. Вслед за товарищем он отправился на Север, на верфи, желая постичь науки кораблестроения. Однако, приблизившись к адмиралтейству, был с позором изгнан из столицы и попытался стать извозчиком...
Вот так молодые люди и устроили свое будущее, которого, как известно, нет.
А что же творилось в Больших Васильках?
С уходом мужской половины, а кроме школьников, да градоначальника мужчин не осталось, женщины загрустили и поначалу стали сочинять послания, чтобы хоть кого-то вернуть, но через некоторое время отчаялись и забылись...
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
На бескрайних просторах государства Российского, среди девственной природы, которая в те времена еще не была тронута милосердной рукой человека, рядом с лесом находилась одна деревня, коих на Руси насчитывалось огромное количество. И где-то на окраине этой деревни располагался дом, обычный бревенчатый дом, не хуже и не лучше других. Жили в доме двое - мать-старушка и сын Емеля. Всю свою жизнь Емеля сидел на печи и думал об исконно русском, как, ничего не делая, получать монетки. Его захватила такая лень, что с печи он слезал только по естественной нужде и чтобы совершить омовение. Мамаша трудилась, не покладая рук и приносила Емеле всевозможные яства утром, днем и вечером, которые сынок с аппетитом вкушал, а аппетитом его наградила природа отменным. Емеля ленился, а жизнь шла своим чередом.
Начиная очередной день с похода к нужнику, детина укладывался на печь в ожидании трапезы. В продолжении дня он неоднократно совершал такой ритуал и продолжал мыслить, а следовательно существовал.
Тянулись года и постепенно складывались в десятилетия. Все было настолько одинаково, что Емелю одолела вселенская грусть.
"Я же не вижу ничего кроме печи и нужника,"- размышлял он, - "Нужно что-то менять!"
Он попытался гнать прочь глупые мысли, но не получалось. Тревога пожирала его мозг изнутри.
Емеля видел сны. Разные сны, но по большей части беспокойные и мало относящиеся к его реальности. Ему снились мужественные люди, работники и механизаторы, государственные служащие и ратники, но когда он открывал глаза, никак не мог понять, зачем токарь точит детали, слесарь починяет водопровод и канализацию, пожарные спасают людей, вынося из горящих изб, воеводы ведут полки в бой. Ему было невдомек, почему все эти люди трудятся, воюют, жертвуют собой, зарабатывая потом и кровью на хлеб насущный, а не выбрали самый легкий способ жить на земле; ничего не делая, получать всяческие блага.
"Вот, к примеру, я! - думал Емеля, - ничего не делаю и получаю еду! Откуда она берется? Ее приносит мать. Значит, я напрямую завишу от женщины. Что ж, мне это нравится. Стоит посмотреть на себя со стороны..."
Он свесил ноги с печи, распрямил плечи, зевнул, спустился на пол и направился впервые не в нужник, а в горницу к матери. Он приблизился к ней и посмотрел в ее глаза, чтобы увидеть, как он выглядит. Мать улыбнулась, ласково погладила сынка по спутанным белокурым волосам и сказала:
-Ты самый лучший, самый красивый! Отведай супчика из щавеля!
Емеля не отказался и взял в руки свою большую деревянную ложку.
Мать не стала докучать сыну, тем более, что он сейчас сидел за столом, и тихо выскользнула в сени.
Емеля извлек из сундука шкатулку, где по его предположению должен был находиться ридикюль, а в нем - зеркальце. Он не ошибся и извлек зеркало. В голове мелькнули, не слышанные, не то подслушанные во сне, слова: "Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи..." Но он отмахнулся от этих мыслей. Ему открылось собственное отражение: длинные волосы, нос красив, утонченные черты лица, голубые глаза. Он смотрел на себя очень внимательно и бесконечно долго. Я великолепен! Последнюю фразу он произнес вслух и, испугавшись, огляделся, а вдруг кто-то услышит!? Да он сам себе понравился и полюбил себя . В мозгах стали вырисовываться определенные картины будущего, созревал некий план, но еще не окончательный, а призрачный или же прозрачный. Емеля задал себе два вопроса: Что делать? И С чего начать?
Он поднялся и выглянул в окно. Погода стояла чудесная, щебетала птичья сволочь, шелестела листва, петух издавал странные звуки и гонялся за курицей, подминал ее под себя и, сделав дело, важно вышагивал по двору, высматривая очередную жертву.
-Женщины! - воскликнул Емеля и поднял вверх указательный палец правой руки, - Их я и завоюю!
Затем он погладил живот и не громко сказал:
-Мама! Хотелось бы откушать чего-нибудь!
Тут надо заметить, что у Емели открывались большие преимущества для завоевания женской половины населения, а она была довольно внушительна, поскольку некоторое время назад все мужчины от мала до велика отправились в дальние края, кто на заработки, кто на учебу, и таким образом наш герой был единственным парнем на деревне. К слову сказать, и ПОСЛЕДНИМ!
Мать суетилась у стола, выставляя горшки и миски, выкладывая кушанья, но Емеля уже был готов к решительным действиям. Для этого нужно было выйти в мир. Он вышел и пошел, куда глядели глаза.
Красавица-соседка посмотрела на кудри Емели, оценила его аристократический профиль и без памяти влюбилась.
Выклянчив у проезжавшего купца, которого все звали дядя Семен, повозку, да лошадей, Емеля решил прокатиться по родному краю, но поскольку он толком не умел управлять лошадьми, почти сразу же под копытами оказалась красавица-соседка. Послышалось ржание и скрип колес, а девица сама поднялась с хрипом и стоном. Емеля нахмурился и начал выказывать претензии, сначала вполголоса, но грубовато, однако, увидев опущенные очи, начал кричать, позволяя себе выражаться нецензурно. Матерясь, он представлял себя в зеркалах, гордился и вспоминал слова матери, что он самый красивый. Слова летели стайно, словно вороны. Он еще раз взглянул на девицу, и в голове прояснилось: "А она хороша и должна стать работящей бабой... И она будет таковой! Мать не вечно будет жить для меня..."
Емеля задумался и предложил барышне перебраться к нему жить. Она же, пораженная емелиной красотой, а также обескуражена и травмирована, согласилась...