Аннотация: Оно же, что было под рабочими словами "Пока без названия". Продолжать и заканчивать не буду, бо не вышло из затеи ничего. Слишком затянуто все получается. В общем, смотрите как не надо писать.
Глава 1.
Толстый, крепкий, смолисто-черный столб удушливого дыма сказочным чудищем вздымался вверх, к безразличным ко всему небесам, истаивая где-то среди облаков, словно бы ничего и не происходило. Вокруг очумело метались потревоженные птицы, громко трещали сороки разнося эту весть по всему лесу, терпеливо ждали поживы степенные вороны, чинно рассевшись на ветвях, а их ближайшие родственники вороны, переругивались неподалеку. Один из воронов, здоровенный, матерый, умудренный не одним десятком лет, переступил лапками, поудобнее устраиваясь на мертвом суку мертвого дерева, с которого уже давно пооблетела кора, и издал хриплый карчущий звук-команду, после которого стая заметно оживилась, зашелестев перьями.
Ждать осталось совсем недолго. В угольно-черном глазе отражались зловеще и весело пляшущие блики пламени.
Сильная и цепкая рука задержала за плечо пробегавшего мимо мужика. Тот послушно остановился, чуть поморщившись - хотя первый и не выглядел особо сильным, да и обманчиво тонкие руки не бугрились воловьими мышцами, хватка у него была как у снежного тролля.
- Закругляйтесь.
Голос говорившего был хрипл и глух, со странным шипящим пришептыванием, отчего получалось нечто вроде: "Сшакхругхляйтесссь".
- Уже, Клест, - закивал мужик, впрочем без подобострастия - он все же был не последним человеком в их ватаге, а правой рукой атамана, которого, правда, боялся не меньше, чем остальные, потому как прекрасно понимал, что в один не слишком удачный день может стать из второго, даже не последним, а вообще никем. Смерть уравнивает и королей и нищих.
- Все погрузили. Осталось только, чтоб этот... - он кивнул, не желая называть "этого" по имени, - проверил и сразу валим отсюда.
Атаман кивнул, снова обратив свой взор к пожираемому огнем высокому двухэтажному дому. С взвившимся вверх смерчем из ярко-желтых искр провалилась часть крыши, сквозь гул пламени отчетливо было слышно как грохочут внутри бревна, а чуть погодя, вслед за ней, накренилась, и тут же обрушилась вовнутрь часть стены второго этажа. Пламя жадно облизывало деревянные стены, истончая их с каждым мгновением, в некоторых местах они уже начали просвечивать изнутри.
Лицо атамана скрывалось за глухим шлемом, простым, без особых изысков, но явно сделанным по специальному заказу, так хорошо и плотно были подогнаны его части по форме головы. А если приглядеться, можно было заметить одну необычную деталь - забрало крепилось отдельно от остального шлема и сделано было таким образом, чтобы оставаться на лице наподобие полумаски. В узкой смотровой щели видны были только жесткие безжалостные темно-серо-стальные глаза, а так же краешек черных бровей. Левую ближе к переносице рассекал широкий и глубокий, переходящий на нос, застарелый шрам, кончик которого выглядывал снизу из-под забрала, на правой стороне подбородка. Если мысленно соединить оба конца, получалось, что шрам пересекал наискось все лицо, и тогда становилось понятно почему он прятал свое лицо за железной маской. Видок у него, должно быть, был жуткий. Но не приведи Боги какому-нибудь глупцу заострить на этом свое внимание, и пуще того, отпустить какую-нибудь насмешку. В следующее мгновение такие шутники обычно валялись в пыли, пытаясь собрать собственные кишки.
Кроме шлема никаких больше доспехов на нем не было, если не считать кожаную безрукавку с редкими металлическими бляхами. А из оружия - два коротких меча в крест-на-крест укрепленных на пояснице ножнах.
- И все ж таки я не понимаю зачем это нужно. - недовольно проворчал разбойник, украдкой разминая плечо, на котором наверняка (и кто б сомневался) отпечаталось ровно пять синяков, там где его коснулись пальцы атамана. - Он сказал хоть, что ищет? Может, что такое ценное, что все это золото - жалкий мусор? Ребята недовольны, что он в каждую сумку свой нос сует.
- Не жадничай, - ответил Клест. - Мы сейчас захватили больше, чем за три прошедших года, и это стоит того, чтобы не ссориться с нашим нанимателем. К тому же он намекнул, что будет сотрудничать с нами и в будущем, и первый опыт мне понравился.
- Да и мне тоже, - не стал тот спорить, пожав плечами.
Если отбросить семерых убитых (пятеро - орки, их не жалко) и шестерых раненых, четверых из которых пришлось добить (тут орк уже только один, второй - тролль), - правда жизни, кто-то умирает, а кто-то выживает, а атаман в самое пекло всегда отправляет нелюдей, - и то что наниматель подозрительно роется в награбленном, выискивая что-то себе (а ведь от денег отказался, значит эта вещь ценнее всего золота и драгоценностей), то все прошло просто замечательно. За раз больше, чем за три предыдущих года. Каждый получит долю, в пять, а то и в шесть раз превосходящую обычный размер. Если не больше. И с убитыми делиться не надо.
- Ну, так не все ли тебе равно, что ему нужно. У нас договор: все, что мы сможем увезти - то наше. Он возьмет лишь одну вещь, какую захочет. И подумай сам, - атаман повернул голову и в зрачках на короткое мгновение зловеще отразилось пламя пожарища, - так ли нужна тебе вещь, которая интересна ЕМУ? - Он специально выделил последнее слово.
- Это, да... - Мужик поскреб начинающий лысеть затылок. С этой стороны он как-то не смотрел на ситуацию, по-привычке думая о чем-то простом, в чем могут быть драгоценные металлы и драгоценные камни, и ничего другого больше. Затем покачал головой и отправился обратно, подгонять своих товарищей.
Атаман вытер подбородок платком. Говорить он не любил и предпочитал отдавать короткие приказы, нежели вести долгие беседы. Так что Вершигор, тот который только что подходил к нему, был единственным человеком с которым он перебрасывался больше, чем одной-двумя фразами.
- Нашли, что искали?
- Нет, - ответил человек, только что подошедший к атаману и с головы до ног укутанный в плащ в капюшоном. Он тоже скрывал свое лицо, но уже из желания не быть узнанным. - Я останусь тут. Обыщу пепелище.
- Значит условия сделки выполнены? - уточнил главарь.
Он никогда и никого не боялся, но эта темная фигура вызывала легкую оторопь даже у него.
- Вполне, - кивнул наниматель. - Нам больше нет нужды оставаться вместе. Амулеты, которые я вам дал, можете оставить себе.
Разбойник развернулся на каблуках.
- Тогда мы уходим.
И не прощаясь зашагал прочь. Наниматель же еще некоторое время смотрел ему вслед, потом презрительно прошептал: "Золото... Драгоценности...", и сплюнул на истоптанную, запорошенную пеплом землю.
Повозки, нагруженные всевозможной добычей, еще не тронулись, хотя все, что разбойники вытащили из сожженного дома, уже было погружено и закреплено (а вытащили они немало - пять полных телег и шестую, загрузили на четверть), более того - разбойники собрались кучей в стороне, что-то громко обсуждая. Изредка разговор прерывали взрывы хохота. Атаман нахмурился и ускорил шаг. Костер на месте дома получился выше деревьев, а до ближайшего города, где имеется своя стража, всего тридцать верст, и зарево пожара будет прекрасно видно с верхушки наблюдательной башни. Точнее, его уже наверняка увидели и послали отряд узнать что случилось. Хотя время еще есть, следовало поторопиться.
Причина веселья, из-за которого они до сих пор не тронулись в путь, выяснилась быстро и была до глупости простой. Кто-то умудрился поймать двоих - юношу и девушку, лет пятнадцати-шестнадцати, - и теперь разбойники вовсю потешались над их страхом и неумелыми попытками паренька защитить девушку, в панике цеплявшуюся ему за плечи. Девушка испуганно озиралась, повсюду натыкаясь взглядом на паскудно веселящиеся разбойничьи рожи: испитые, похотливые, жестокие, и просто холодные и безжалостные, прекрасно понимая, что их, и особенно ее, ждет дальше. Паренек тоже был порядком напуган, но держался немного уверенней и в глазах отчетливо читалась мрачная упрямая решимость драться до конца, каким бы он ни был. Только вот опыта у него, боя на мечах, никакого не было. Простой одноручный меч, подброшенный кем-то ради потехи, он держал обеими руками, как дубину, и размахивал точно так же, не попадая даже по спокойно стоящему противнику. Развлекаясь, разбойники легонько кололи его кончиками мечей, нанося не опасные, но очень болезненные царапины, а каждый ответный выпад вызывал хриплый хохот.
Со всех сторон сыпались комментарии:
- Ну, ты погляди, какой храбрец... Ворох, смотри, как бы он тебя не покромсал в капусту!
- Во-во, прям Мастер меча.
- Ох, почти попал! - радостно воскликнул один из разбойников.
- Да, да, совсем чуть-чуть промахнулся. - поддержал другой и зашелся икающим визгливым смешком.
- А девка какова? Вот и отпразднуем. Там я бочку с вином припас. - крикнул третий, такого мерзопакостного вида, что не отказали бы ему по своей воле, разве что, самые дешевые продажные девицы из Белозерских трущоб.
Предложение было встречено дружным ликованием.
- Если вы хоть пальцем тронете ее... - дрожащим голосом начал паренек, но окончание фразы потонуло в веселом хохоте.
Рассказать, что он собирается сделать со всеми ними, парень не успел. Тот самый Ворох, с нарочитой медлительностью, даже не поднимая меча, вышел вперед, и с легкостью схватив юношу за запястье, лениво сбил того с ног. А когда тот потянулся за выпавшим из руки мечом, разбойник, гадливо улыбнувшись, наступил сапогом на ладонь. Парень вскрикнул от боли, пытаясь выдернуть пальцы из-под сапога, тогда второй ногой разбойник прижал его к земле, наступив на грудь. С криком: "Пусти его!", девушка отчаянно накинулась на Вороха, но тот быстрым движением поймал ее за волосы и ловко накрутив их на кулак, развернул ее к себе спиной. Девушка еще пыталась царапаться, но разбойник не обращал на это никакого внимания.
- А ну, прекратить! - крикнул Вершигор, заметив подошедшего атамана. - Ворох, что это тут такое? Объясни.
- Да, вот, - похвастался Ворох, - поймали двоих.
- Кто такие?
- Из прислуги, небось. Вон какая одежка рваная и грязная. За конюшней прятались. Хороша девка? - Разбойник хохотнул и тут же его согласно поддержали все остальные. - Будет ребятам потеха.
Атаман несколько мгновений молча смотрел на них, что-то прикидывая в уме, а потом прошипел:
- Не трожь их. Возьмем с собой.
Веселые возгласы утихли.
- Так, как же, Клест... - Разбойник выглядел растерянным. Да и остальные недовольно зароптали. Подобную "добычу" они всегда делили на всех и раньше не было такого, чтобы атаман запрещал им поразвлечься после драки.
- Уймись, тебе говорят, - тихо прошелестел атаман из-под шлема, и хотя сами слова небыли угрозой, никто б не смог передать словами тот холодный ужас, порывом ветра проскользнувший между ними, и мигом погасивший ухмылки. Люди невольно отшатнулись назад, а Ворох вдруг на мгновение почувствовал себя маленьким мальчиком застигнутым в темном лесу здоровенным злющим волком. Атаман умел наводить ужас на других, и это не было специально. Это было в его натуре. - Этих двоих и продать можно. Орки за них хорошие деньги дадут. Особенно за девку. Агрык-хан, как раз таких любит, молоденьких и рыженьких. Заодно будет чем перед ним оправдаться за его дохлых орков. Ссориться с Агрыком нам никчему.
Едва слышно ворча что-то себе под нос о несправедливых порядках, но не решаясь ослушаться атамана, Ворох потащил обоих пленников к телеге.
- И не трогать ее! - крикнул ему вслед Вершигор. - Агрыку порченный товар не нужен!
***
Эту ночь пленники провели без сна, прикованные за руки цепями к телеге. Цепь была очень короткой, достаточной лишь для того, чтобы сидеть слегка ссутулившись, или прилечь на бок, свесив ноги с борта. От неудобной позы вскоре начинала болеть спина, пол был грязный, жесткий и занозистый, каждая кочка отдавалась крепким пинком, а разбойники, недовольные тем, что не удалось позабавиться с пленниками, злобно покрикивали на них, едва те пробовали пошевелиться. Надежда на то, что стража успеет их догнать, улетучилась вскоре после восхода солнца, когда разбойничья ватага проехала перекресток, разбежавшись в разные стороны, как тараканы, чтобы сбить со следа возможных преследователей. Так что, даже если служители закона и выберут какую-нибудь дорогу и даже сумеют нагнать разбойников, то те смогут легко уйти верхом, бросив часть добычи (благо места-то знакомые), а остальные в это время затеряются в сплетении торговых путей, дорог и наезжих троп. Потерей станет всего лишь шестая часть всего награбленного добра. Атаман рассчитал все точно: стражи в городе достаточно, чтобы серьезно потрепать разбойничью ватагу, но все ж не так много, чтобы преследовать их разделившись на маленькие отряды, не зная при этом со сколькими противниками придется встретиться.
После перекрестка оставшаяся с пленниками троица заметно приободрилась, чему так же немало поспособствовал бочонок с вином. Разбойники вышибли крышку и, вооружившись глиняными кружками, затянули какую-то свою песенку, мал-помалу перестав обращать на них внимание.
- Попали мы, Лесс, - тихо прошептала девушка, едва произнося слова, чтобы разбойники не услышали ее.
Те, впрочем, пока были больше заняты дубовым бочонком. Бочонок был большой и распробывывать его пришлось бы еще долго. Из разговора похитителей между собой они уже знали, что тех зовут Барс, Хриплый и Хворостень. И что Хриплый превосходно умеет обращаться с арбалетом и луком - он несколько раз, явно красуясь, сбивал пролетающих мимо птиц, стреляя навскидку, причем почти не целясь. Один раз (дружки его восторженно заорали, а пленники еще больше пригорюнились), он, демонстративно не глядя на взлетевшую рядом ворону, засадил ей в бок стрелу с расстояния в десять саженей. Другой разбойник, Хворостень, такой меткой стрельбой похвастаться не мог, хотя арбалет у него тоже имелся (его он носил за спиной с надетой и от того вытянувшейся тетивой, и выглядело это оружие не слишком ухоженным), но зато превосходно ладил с кнутом, сшибая слепней со спин лошадей, не тревожа при этом ни шерстинки. Кнут являл из себя кожаный ремень, саженей трех в длину, и чтобы раскрутить его требовался не один взмах, зато хлестал он с таким звуком, что с деревьев снимались вспуганные птицы, а по заверениям Хворостеня, подобным ударом можно было расколоть щит или запросто убить человека. Сомневаться в правдивости его слов не приходилось, тем более, что разбойники и сами не спорили, отвечая фразами вроде: "Ну, что ты говоришь... Мы же сами это видели... Раз! И кишки наружу." Еще у Хворостеня на поясе свернулась орочья плетка-"крысиный хвост" - цепь, переплетенная тонкими кожаными ремешками, отчего она гнулась подобно хвосту того самого зверька, у рукояти пожесче, к концу помягче. Плетка заканчивалась маленьким грузиком, достаточным для того, чтобы запросто разворотить череп или украсить шлем живописной вмятиной. Без подшлемника - верная смерть.
- Ничего, Ельк. Не бойся. Мы еще выберемся. - ответил парень таким преувеличенно бодрым голосом, что она сразу поняла - шансы их не велики.
Легко сказать, выберемся. Только вот как это сделать? Цепи крепились замком к крепко вбитому в брус гвоздю с кольцом (очевидно, специально для этих целей вбитому), такой же замок позвякивал у него между запястий, удерживая застегнутую вокруг рук цепь. О том, чтобы изловчиться и протиснуть кисти через петлю не могло быть и речи - цепь так плотно обертывала запястье, что звенья больно истирали кожу, а кончики пальцев словно бы трогали очень колючего ежика. Если б была какая-нибудь проволочка или гвоздик, чтоб поковыряться в отверстии для ключа... Тоже, впрочем, безнадежная затея. Замки гномьей работы очень отрицательно относятся ко всякого рода отмычкам, да и не умел Лесс открывать замки гвоздиком. А даже если б и смогли они тайком (Вот еще задача!) освободиться, то как убежать от своих надсмотрщиков? Стрела Хриплого догонит уже через несколько шагов, причем такой мастер сумеет остановить их не причинив сколько-нибудь серьезной раны. Да и Хворостень со своим кнутом...
- Да уж... - Она посмотрела на руку Лесса - ту, на которую наступил сапогом Ворох. - Больно?
Он тоже взглянул на исцарапанную кисть. Пошевелил пальцами и пару раз сжал их в кулак.
- Нормально, - соврал он. - Кости не сломаны. Все пройдет.
Он улыбнулся девушке, но та уже не смотрела на него, а опасливо косясь на разбойников украдкой поправляла сапог. Заметив вопросительный взгляд Лесса, она скорчила сердитую рожу, приказывая помалкивать.
- Эй, что вы там шевелитесь? - Грозный окрик заставил Ельку вздрогнуть.
Этот третий, по кличке Барс, относился к своим обязанностям куда внимательнее остальных и теперь подозрительно рассматривал замерших пленников.
- Ничего, - заикаясь от испуга ответила Елька.
Лесс мрачно сжал кулаки, но благоразумно промолчал, чтоб не злить лишний раз своих похитителей.
- Ничего? - переспросил Хворостень и пошло осклабился. - Надо бы ее обыскать, чтобы убедиться, что она не прячет нигде оружия.
Хриплый захохотал, поддерживая друга.
- Заткнитесь, вы оба, - беззлобно прикрикнул Барс на своих приятелей. - Знаю я вас. Сначала обыщи, потом ублажи...
- Эт точно! - подтвердил Хриплый и хлопнул Хворостеня по плечу.
- Так, чего вы там замышляете? - снова вопросил разбойник.
- Мне бы надо... - несмело пискнула девушка.
- Чего надо?
- В кусты.
Разбойники дружно заржали.
- Если только со мной, - показывая в усмешке кривые желтые зубы ответил Хриплый. - Давай я отведу.
- А почему сразу ты один? - справедливо возмутился его друг. - Слушай, Барс, а, может, давай обженимся на ней, а потом и ее, и щенка под кустом прикопаем, а? Ну, а Клесту скажем, что нас стражники нагнали всей кучей, вот мы и бросили добычу, как он нам велел сделать.
Разбойник с надеждой посмотрел на старшего. Хриплый же поддержал его частыми кивками. Елька испуганно сжалась на досках. Сейчас, опустошив почти весь бочонок с крепким вином, они могли забыть про приказ атамана и совершить любую мерзость, которая пришла бы в их хмельные головы. Лесс напрягся так, что заскрипела цепь. Он готов был защищать девушку до последнего.
- Дурак ты, Хворостень, - снисходительно констатировал факт Барс. - Дураки вы оба. Вы-то в банде недавно и, может, еще не знаете, а я вам скажу: Клест все равно узнает. Он ложь за версту чует, как гончая кровавый след. Был уже один такой; когда за ним стража погналась, он, чтоб лошадь не отягощать, мешки с серебром и бросил. Только нам сказал, что прямо там на дороге, где их стражники сразу и подобрали, а на самом деле в речку. Решил попозже вернуться и денежки себе забрать. Так Клест в миг его вранье просек, а тот мужик не в пример вам тертый калач был. Я потом как-нибудь расскажу, что Клест с ним сделал. А ты, щенок, не дергайся, - сказал он Лессу. - Ничего мы твоей девке не сделаем. Это привилегия Агрык-хана. А вот ты нам совсем без надобности. Будешь чудить - кишки выпущу. За тебя атаман нас особо ругать не будет.
Хворостень разочарованно вздохнул:
- Эх... Такая девка пропадает. Не надо было ее к ребятам тащить, атаман бы и не увидел ничего. В следующий раз так и сделаю. - уверенно закончил он. И, подумав, добавил. - А остальные перетопчутся.
- Точно, - буркнул Хриплый, усаживаясь обратно. - Тут стараешься, жизнью рискуешь, а никакой радости в жизни. Может она давно и не девица вовсе, вон какая у щенка морда прохиндейская.
- Ага. Зато, хоть, винцо никто не отнимает, - напомнил его приятель, заглядывая в бочонок.
- Эт, точно. - В руке первого разбойника появилась кружка.
Барс, тем временем, быстро отстегнул цепь от кольца и удерживая девушку как на поводке, потащил к обочине, говоря больше самому себе, чем ей:
- Пошли, а то еще товар испоганишь. Кто ж его тогда купит, если не за пол цены?
- Слушай, Хрип. - Хворостеня посетила новая мысль. - А посмотреть-то нам никто не запрещал. Ничего с ней не случится если мы просто посмотрим? За погляд-то денег не берут.
- Эт точно, - согласно повторил разбойник.
***
Покосившийся указатель, криво приколоченный к иссохшейся жерди, некогда воткнутой прямо (по крайней мере так казалось мучимому похмельем работнику), но годами склоненной к земле еще больше, сообщал проезжающим мимо путникам, что впереди (а там налево и прямо до забора) их ждет деревенька, с ласкающим грубый мужицкий слух названием Пеннображки. Если б указателя не было вовсе или же название было б другим, к примеру, Малые Лапти, разбойники так и проехали бы мимо, подчиняясь указанию атамана нигде не останавливаться и ни во что не ввязываться, но вмешался случай и в не слишком трезвую голову Хриплого пришла одна мысль.
- Это... Стой! Тпру! - Он натянул вожжи.
Лошадки послушно остановились.
- Чего ты? Какого лешего мы тут встали? - посыпались вопросы его дружков.
- Да ты посмотри на название! - Хриплый ткнул пальцем в указатель. - Пеннображки. В этой деревеньке наверняка есть выпивка.
- У нас же денег нет. Не из-за добычи же неподеленной платить. И атаман не похвалит. - Подумав, возразил Барс.
- Тогда так возьмем. - Разбойник воинственно потряс арбалетом. - Нас трое. Ты кого хошь уделаешь. Я и после бутыли гномьей водки со ста шагов навскидку в глаз попаду, - не преминул похвастаться Хриплый. - Хворостень с кнутом своим, моргнуть не успеешь, любого быка коровой сделает. Кого они, эти деревенщины, нам противопоставить смогут? - распалялся он, размахивая оружием. - Мы их всех уделаем и по земле ползать заставим.
- Не, - все еще сомневался Барс.
Вино подействовало на него слабее, чем на остальных, и он не был готов так сразу бросаться в драку, когда у них совсем другие и более важные дела. Хворостень же пока предпочел промолчать.
- Не. - Барс покачал головой. - Что Клест скажет?
- А, что он скажет? Мы ж не для себя стараемся, а для ребят. На всех наберем! - воодушевленно воскликнул разбойник, видя как Барс понемногу начинает сдаваться. - Да и что Клест? Мы ж не так уж и поперек его приказа идем. Кто нас поймает? Положим этих сиволапых, припугнем хорошенько, чтоб не вздумали властям пожаловаться, а потом все следы хорошенько запутаем. Ну, как моя идея? - Хриплый с надеждой взглянул на своих товарищей. - Соглашайтесь, а?
Барс помялся-помялся, а потом сдаваясь махнул рукой:
- А, леший с тобой. Будь по-твоему.
Хворостень, естественно, поддержал большинство голосов. Радостный Хриплый взмахнул вожжами:
- Н-но, паршивки. Заворачивай!
***
Первыми, как водится, разбойников встречать выбежали собаки. Разлаившись издали и порядком оббрехав вблизи, они успели собрать едва ли не половину поселка, пока разбойники поравнялись с первым домом. Жители взирали на чужаков не слишком дружелюбно. В таких удаленных деревнях и так подозрительно относятся к каждому новоприбывшему, а тут целых три пьяных морды, да еще и при оружии.
- А ну, прочь с дороги, - молвил Барс, привставая и принимая позу воинственного рыцаря, как только лошади остановились перед толпой. - Шелудивая деревенщина!
Народ помрачнел еще больше, понимая, что их приехали грабить и грабить основательно. Кто-то уже успел разглядеть в телеге двух связанных пленников и эта новость со скоростью молнии понеслась по толпе.
- А вы, простите, кто такие будете? - вежливо поинтересовался старичок-староста, облаченный почему-то в белый плащ паломника и опирающийся на длинную кривую палку. Волосы у старосты были совсем седые, а борода рыжей растрепанной мочалкой.
- Не твое дело! Разбойники мы. - грозно, хотя и не очень связно рявкнул Хворостень. - Грабить сейчас вас будем.
Народ заволновался, но, в общем-то, неожиданным данное известие не стало. Уж больно красноречивые были морды у этой троицы и ошибиться насчет их рода занятий было практически невозможно. Даже если издали смотреть.
- А ну, подавайте нам вина! - приказал Хворостень.
- И девок! - вякнул Хриплый.
Если б дело ограничилось только первым требованием, то дело, скорей всего, закончилось бы мирно. Точнее: мирным грабежом. Это когда селяне, желая чтоб разбойники поскорее от них отвязались и уехали восвояси, выкатили б из погребов все спиртное, какое у них есть, взвалили б бочки им на телегу, нагрузили с верхом вторую с безвозмездно подаренным конем, а потом, едва б те исчезли вдали, смачно поплевали вслед, после старательно помолившись богам, чтоб, к примеру, на лиходеев дерево упало. Или еще какая почесуха случилась. Но вот делиться своими женами и дочерьми добровольно никто не пожелал, так что ответ был вполне ожидаем:
- Ишь, чаво захотели!
Одним точным движением Хриплый выхватил из колчана стрелу, наложил ее на тетиву и выстрелил в старостин посох. Старик ошарашенно вылупился на кончик стрелы, замерший у его носа - пройдя ровнехонько через середину палки, она расщепила ее пополам, и остановилась, удерживаемая у самого оперения. В любой другой момент такая демонстрация могла разом сбить спесь с излишне горячих голов, но сейчас селяне уже не замечали ничего по сторонам, желая поскорее разобраться с этими проходимцами. Словно бы по волшебству в пустых руках оказались цепы, топоры и вилы, непонятно где спрятанные до сей поры (крестьяне вообще мастера на подобные штуки), а бабы были быстренько оттеснены назад. Грязно выругавшись, Хриплый выдернул еще одну стрелу. Хворостень воспользовался арбалетом, вогнав болт в плечо какому-то бугаю с пудовыми кулачищами. Кнут он на таком маленьком расстоянии использовать не мог, успев наградить только одного несильным ударом (от которого тот, впрочем, с воем покатился по земле), после этого сразу переключившись на плеть и длинный кинжал. У Барса же ничего поражающего на расстоянии не было, только два боевых цепа и засапожный нож, так что ему пришлось ждать пока крестьяне дорвутся на расстояние удара, зато когда это случилось, они быстренько пожалели о своих намерениях. Цепы полетели быстрее ветра, круша зубы и ребра. Хриплый тоже действовал с невероятной быстротой, пока ни одному не удалось приблизиться к нему. Но целил он только по ногам, прекрасно понимая, что раненый и вопящий от боли противник, куда лучше мертвых тел, отшибает боевой дух у их товарищей.
Через мгновение волна откатилась, оставив на земле полтора десятка не слишком сильно раненых крестьян и ни одного убитого. Что б ни говорили злые языки, но разбойники были очень хорошими бойцами, ведь они занимались этим ремеслом уже не один десяток лет, а чтобы так долго оставаться в живых, надо уметь очень хорошо драться.
- Еще раз сунетесь - жалеть не будем! - крикнул Барс, обводя притихший народ выразительным взглядом.
Люди угрюмо молчали, опустив свое оружие. Они были сильны бить всем скопом, но когда встречали достойный отпор, то разом теряли весь задор. А снова идти первым никто не хотел - слишком уж страшно стонали их друзья и соседи.
- Без глупостей, - добавил Хриплый. - Я стреляю без промаха.
С этими словами он быстро развернулся и не целясь пустил стрелу. Пегая курица, искавшая что-то в траве, шагах в двадцати, и ни коим образом не обратившая внимания на драку, вдруг кувыркнулась через себя и, не издав ни звука, замерла, распластав крылья. Стрела попала ей точно в голову.
- Вина нам! - повторил приказ разбойник Барс и, к неудовольствию Хриплого, добавил. - А баб своих, так и быть, можете оставить себе.
- Где здесь корчма? - спросил Хриплый. Несколько рук указали ему направление.
Презрительно ухмыляясь и перешагивая через лежащих на земле людей, они развязным шагом направились по улице.
Хворостень не удержался и рявкнул на присмиревших селян, а потом гадко заржал, потешаясь над их страхом.
- Хорошее местечко. Надо почаще сюда наведываться.
Корчма оказалась приземистым, но зато очень просторным сарайчиком, где сейчас обедало несколько человек. Они, разумеется слышали и видели все, что происходило на улице, и теперь старательно делали вид, что шлепать ложкой в остывшем супе гораздо интереснее, чем пялиться на нововошедших. Кто-то не удержался, глянул, но тут же опустил взгляд обратно в тарелку. А разбойники, чувствуя себя хозяевами, с гнусными ухмылками изучили местную корчму изнутри, сунув руки в карманы и презрительно поплевывая на пол.
- Эй, морда, - позвал корчмаря Барс. - Подь сюды.
Корчмарь, низенький толстячок, испуганно выкатился из-за стойки и резво подбежал к разбойнику. В одной руке он держал кружку, которую как заведенный протирал с одной стороны полотенцем.
- Что будет угодно, господ...
- Заткнись, - перебил его разбойник, в простых и понятных выражениях объяснив тому, кто он есть и где его место. - А ну, неси сюда все самое лучшее вино, какое у тебя есть. И не вздумай обмануть или наплевать туда.
Толстячок задрожал от страха и быстро-быстро замотал головой, давая понять, что у него и в мыслях не было ничего такого.
- Сию минуту, сию минуту, гос...
- Шевелись! - поторопил его Хриплый и напутствовав хорошим пинком, снова обвел взглядом помещение.
Немногочисленные посетители продолжали делать вид, что ничего особенного не происходит (и они вообще не здесь), нависнув над тарелками. Некоторые не рассчитали свои силы и теперь увлеченно скрипели ложками, соскребая последние капли. Другие, наоборот, старательно дули на суп, успевший подернуться холодной жирной пленкой.
Посетители тоскливо оглянулись, но разъезд конной стражи не маячил в окне и в дверь не входил забронированный с головы до ног рыцарский отряд, поэтому они медленно, стараясь оттянуть это мгновение, полезли за кошелями.
- Эй ты! А к тебе это что, не относится? - вдруг выкрикнул разбойник.
Один из посетителей продолжал сидеть к ним спиной и в отличие от других не занимался едой, а чистил зубы деревянной палочкой. На окрик Хриплого он только слегка повел головой и снова вернулся к своему занятию.
- Эй, ты, гнида длинноволосая, я к тебе обращаюсь! Ты кто такой?
Все бывшие в корчме замерли, во все глаза наблюдая за происходящим. Разбойники мрачно прищурились, сразу сообразив, что назревает еще одна драка; они могли бы уже давно убить его - стрелять в спину ничего не подозревающим людям - это их основное занятие, - но сейчас им было важно узнать, кто это перед ними и наказать за дерзость не самой быстрой смертью. Они молча смотрели, как он неторопясь встает и оборачивается. Длинные черные волосы, стянутые на затылке в хвост, на эльфийский манер, скользнули по плечам. Это был молодой, невысокий человек с тяжелым мрачным взглядом повидавшего виды наемника. Никаких доспехов или оружия при нем небыло, кроме двух коротких мечей в ножнах, которые он держал левой рукой - до этого те лежали перед ним на столе. Вид, с которым он встал перед разбойниками, не оставлял сомнений насчет его намерений.
Посетители прижались к стенам.
- Позволь, о смелый воин, узнать твое имя, дабы я знал какого безумца, дерзнувшего бросить мне вызов, я проткну сейчас своим мечом? - велеречиво выступил Барс.
Фразу он услышал от одного из своих противников, с тех пор покойного. Меча у разбойника небыло, но это было не особенно важно. Словесный поединок тоже имеет большое значение.
Тот с мрачным спокойствием взглянул на разбойника, встретившись с ним взглядом, и чуть помедлив, ответил:
- Шелест.
Глава 2.
Трухлявый еловый бок хрустнул, не выдерживая веса человека, сапог заскользил по влажной подгнившей коре, покрытой мхом, но Арек легко удержал равновесие, стоя на одной ноге. Потом сделал шаг и, уже прочно стоя на поваленном позапрошлогодней бурей дереве, огляделся. Лес был все так же спокоен. Лишнего шума маг произвести не боялся, наоборот, сейчас пошуметь, в разумных, конечно, пределах, очень не помешало бы. А иначе как волколак найдет его? Арек некоторое время настороженно прислушивался, стараясь услышать тихий шорох раздвигаемого могучим плечом кустарника, шелест потревоженной травы и похрустывание хвои под тяжелой когтистой лапой... но лес хранил молчание. Тогда он, осторожно ступая, направился к верхушке дерева. В левой руке он сжимал рукоять короткого меча, оставленного пока в ножнах, - у него для волколака было припасено кое-что иное, - а в сложенных горстью пальцах правой, поблескивало клубком белесых туманных нитей заранее подготовленное колдовство. На груди тихо поскрипывала вороненая кольчужка, плотно обтягивающая тело. Больше никакого оружия или доспехов у него небыло, если не считать засапожного ножа с лезвием длиной в ладонь, против нежити мало применимого. Вообще-то, нож и против людей ему приходилось нечасто применять. Хотя небо было уже совсем светлым, внизу было еще довольно сумрачно. Солнце взойдет очень скоро, с минуты на минуту, если уже его красноватый край не показался из-за верхушек деревьев далеко на горизонте, и не окрасил легкие полупрозрачные облака в нежно-розовый цвет. Арек медленно втянул носом запахи леса. Волколак был где-то рядом. Тоже прятался, тоже охотился, тоже выжидал.
Он появился в здешних местах несколько дней назад, за день до полнолуния, с ходу растерзав возвращающегося вечером пастуха. Коровы в панике разбежались (некоторые до сих пор не нашлись и наверняка уже не найдутся, осев в желудках местных хищников), оборотень насытился, ради собственного развлечения раскидав по лугу то, что осталось от человека (теперь неделю или две стадо не выгонишь - не пойдет туда, где пахнет кровью), а селяне, видя такое дело, стали думать как бы разделаться с супостатом. Первый карательный отряд, вооруженный осиновыми кольями, серебряными пиками, ну, и, как водится, деревянными крестами и с пространными напутственными речами посланный старостой на погибель мракобесьему отродью, бесследно сгинул где-то в буераках. Второй оказался поудачливее, ограничившись только одним загрызенным человеком (остальные храбро переждали ночь на макушке десятисаженной березы, куда при всем желании даже кошке не забраться, не то, что оборотню). Они же и рассказали погрустневшим от неспокойных новостей селянам, что в окрестностях завелся именно волколак, сиречь оборотень; человек, превращающийся в волка. Понукаемый общественным мнением староста стал думать, что делать и как быть, и вскоре надумал прекрасную, на его взгляд, мысль, как только завидел на дороге путешествующего куда-то по своим делам мага-наемника. Задумка была до неприличия хитрой: жители деревеньки, в лице ихнего старосты, нанимали мага для какого-нибудь простого и несложного колдовского дела, ну, например, ржаное поле заговорить, которое, что немаловажно, проводить надобно именно в полнолуние (тогда ведь растения идут "в вершки"), ну,а там уж как судьбе угодно будет: придет с луною серый волк и из двоих останется только один. Этим остроумным, как показалось жуликоватому старичку, замыслом, он надеялся зашибить одним лаптем сразу двух зайцев: маг заговаривал поле, увеличивая урожай, за небольшую цену (делов-то... заговор), а волколак, раз дело должно было происходить ночью, нападал на чародея и тот, защищаясь, зашибал чудище. То есть, за свой счет, ведь на нежить они не договаривались бы. Ну, а если волколак зашибал чародея, то, стал быть, не надо было платить за поле. С такой хитроумной мыслишкой, сияя как начищенный медный таз и сладко улыбаясь во все свои вставные зубы, он вышел встречать Арека, посмотрел тому в глаза, все понял и тут же, без обиняков, рассказал все как есть, потому как жуликом он был опытным и сразу просек: такого обманывать - себе дороже. Впрочем, торговаться как на базаре, ему это ничуть не помешало. Маг едва выторговал жалкие восемь гривен. Староста плакал, стенал, хватаясь за волосы на плеши, жаловался на неурожай прошлогодней репы, бедняцкую жизнь глухой деревни (при этом он старательно пытался отвлечь мага от вывешенного кем-то на просушку кафтана с золотым шитьем) и повальный голод. Собственный малолетний карапуз-внучок, поперек себя толще, крутился рядом, жуя пряник с повидлом и не понимая сердитых намеков убраться с глаз долой подальше. А за соседним забором какая-то хмурая женщина (видимо желая специально досадить старосте) скармливала корове здоровенную тыкву, жалуясь соседке через забор, что "в нонешний год стоко всего народилось, скоко в прошлые десять летов небыло", и теперь непонятно, что со всем этим делать: самим не съесть, скотине не скормить. Так, что, маг, в здравом размышлении, не слишком-то поверил старосте и тот, поняв это, горестно вздыхая, отсчитал нужное количество медных и серебряных монеток, завязал их в узелок и заявил, что деньги отдаст только при предъявлении неопровержимых доказательств проделанной работы.
В довершение ко всему, кормить бесплатно Арека никто не пожелал, а ознакомившись с ценами в местном трактире, маг уверился в убеждении, что если оборотня не прикончить в ближайшие два дня, то заработанных денег хватит лишь на то, чтобы возместить затраты на питание.
Вот так, чувствуя себя дураком, он и приступил к работе.
В первый день маговой охоты оборотень не попался, напав с противоположного конца деревни на возвращающегося в изрядном подпитии мужичка. На счастье этого несчастного, все произошло на пороге его собственного дома и оборотень успел лишь порядком покусать человека, после чего на порог вышла мужичкова жена, потревоженная производимым шумом, сердитая и с чугунным сковородником. Тварь получила по башке от разъяренной бабы, сковородка треснула, череп, к сожалению, оказался покрепче, и волколак только укатился в кусты, откуда, как выяснилось чуть позже, прочухавшись, быстренько слинял от греха подальше. А на крики явились соседи с вилами и факелами, староста, в окружении крепких племянников-телохранителей, и маг, тут же обруганный разными словами, относительно своей пригодности к порученному делу. На что Арек, пожав плечами, справедливо заметил: "А, что вы хотели, за такие-то деньги?" Призадумавшийся люд стал скрести затылки, староста заволновался, как бы его не заставили доплачивать магу, а жена пострадавшего снова накинулась на собравшегося уходить колдуна, требуя вылечить ее ненаглядного муженька, чтоб ему пусто было ночами по кабакам да бабам шляться. Произнося последние слова, она выразительно посмотрела на молодящуюся крепкую бабенку в первом ряду зевак, для пущей выразительности уперев руки в боки, на что та фыркнула и ответила ей презрительным взглядом. Арек, чувствуя, что новый скандал может затянуться надолго, попросил кого-нибудь занести покусанного оборотнем мужичка в дом.
Обработав раны, он, естественно, назначил цену за свои услуги (божескую), но до глубины души обидевшую жадную бабу.
- Это, чтой же деиться, люди добрыя? - вопросила она к толпящимся в дверях и под окнами соседям. - Волколака не поймал, мужа моего, кормильца единственного, не уберег, а теперь и денег требует за лечение.
Люди добрые заволновались, признавая доводы безутешной жены, хотя при этом каждый знал, что кормильцем данный тип в последний раз был лет десять назад.
- Ты, колдун, лечи давай. - приказала баба, сурово сдвинув брови и ткнув мага пальцем в грудь, так, что тот едва не свалился со стула. Треснувшую сковородку она держала наперевес, как булаву. - А потом за волколака принимайся, а то мы ведь можем и вовсе не платить, коль ни на что не годен.
Арек обиделся и, встав, заявил, ему-то все равно, он и уйти может, если так хотят, а волколака своего пусть ловят сами, бо он не шибко страшная тварь есть.
Народ заволновался еще больше, сплачивая ряды и закрывая плечами выход.
- Это, постой маг, сначала нежить изничтожить обещался, а теперь отказываешься? - крикнул кто-то.
- Я вообще ухожу, - мрачно ответил Арек. Над раскрытой ладонью сам собой возник красноглазастый, длинноклыкастый и змеиноязыкастый полупрозрачный череп в окружении зеленого пламени. - А кто против, тот тогда на пару с волколаком по окрестностям бегать будет. Уж на это-то моих умений хватит.
Толпа отпрянула, испуганно глядя на магову руку.
- Э, погодь, господин маг. - Вперед вышла женщина - старостина жена, кстати довольно молодая, лет на тридцать моложе своего мужа, столь же жуликоватая особа, но зато гораздо более умная. - Разобраться надоть. Мы тут с речами поспешили, не так сказали, вы нас и неправильно поняли. Слово за слово, пошло-поехало. Мы, значит, про одно, вы нам про другое.
Она встала посреди комнаты, елейным голоском обратившись ко всем присутствующим:
- Я ж говорю, скорей, храбрый колдун, лети птицей над полями, беги оленем за лесами, поймай волчье племя, черное семя. Одолей в бою чудище ночное, мракобесище буерачное, поганище овражное, защити простой люд Волганский, стариков да детей малых, да баб неразумных, - с этими словами она быстро стрельнула глазами в жену со сковородкой, - да и воротись витязем славным с вестью доброй. За пятнадцать-то гривен. А вы нас не так поняли...
Староста поперхнулся, услышав про цену, послал жене своей сердитый взгляд, та сердитый в ответ, мужик еще сердитей, между ними завязался бессловесный поединок, в ходе которого всем вокруг стало ясно, кто в семье главный. Баба повернулась к магу.
- Ты уж не серчай на нас, чародеюшка. - В сладком голоске увязали мухи, напомнив "чародеюшке" простую отраву для летающих насекомых - миску с сиропом, пополам с мухоморами.
Арек сжал кулак и безобидная иллюзия, для несведущего могущая сойти и за жуткую волшбу, с тихим пшиком исчезла.
- Вам бы речи для рыцарей сочинять, - заметил он. - А то припрутся на бой, и двух слов связать не могут. Мнутся в потугах, рожают что-то... Вроде: "Ну, ты, это... Конец тебе, короче." - Он довольно точно воспроизвел туповатый голос одного из рыцарей, с которым ему пришлось когда-то встретиться. - А у вас прям сказка получается, по всем правилам.
Старостина жена польщенно улыбнулась, оскалив мелкие остренькие зубки.
- Что ж, за пятнадцать гривен я согласен еще немного побродить по здешним буреломам и урочищам.
Селяне возликовали. Староста скривился, будто прожевав заморский фрукт лимон. Его жена стала похожа на очень довольную змею.
- Да, кстати, - Арек вынул из кармана пузырек с поблескивающей за темными стенками золотой жидкостью. - Чтоб ваш муженек, тоже хвост не отрастил, вот ему зелье. Каждый день по ложке, начиная с сегодняшнего, и пока не кончится. - С этими словами он отдал пузырек жене. - Оно пять гривен стоит.
На улице его, правда, охватило некоторое сомнение: по ложке в день - это месяца на два хватит. Не повредит ли здоровью, если микстуру от кашля столько времени принимать? Потом подумал и решил, что нет.
А в оборотня этот мужик и так не превратится. Арек позаботился об этом еще в первые минуты, наложив на раны повязки со специальной мазью и дав настойку против оборотневого яда.
Вот теперь, обиженный на весь свет, а в частности на оборотня и жуликоватую деревню, он бродил по лесу выискивая первого, чтобы отчитаться перед второй. "Ну, и деревня, - думал Арек, удивляясь настрою местных жителей, - чтоб я еще раз тут побывал..." Пятнадцать гривен за одного оборотня. Хотя с них можно было бы стрясти и двадцать, а то и двадцать пять, безболезненно для их кубышек. Придется волколака немного распотрошить на ингредиенты для декоктов. Одно только сердце оборотня, среди изготовителей зелий оценивается в тридцать золотых за штуку. Шерсть и прочие части подешевле будут, но тоже способны обеспечить немалый привес кошельку. Столь высокие цены объяснялись просто: после смерти оборотень всегда превращается обратно в человека, причем очень быстро, буквально в несколько минут, и надо успеть поотрезать он него все, что можно. Да и не каждый человек не побоится выйти против волколака, а из вышедших не каждый справится с такой тварью.
Другое дело, откуда он вообще взялся. Арек специально расспросил старосту, но тот заверил мага, что из селян никто вдруг неожиданно не пропадал, покусан небыл и в полнолуния с подозрительными болячками не ложился. И из подвалов подозрительного воя и рычания, тоже ни у кого слышно небыло. И новых людей в деревне не появлялось, за исключением постояльцев корчмы - торговцев едущих дальше на юг, в Краснолесье. Налегке. Обычная практика: брать товар там, ехать продавать в Волганию, а вырученные деньги пересылать вместе с военными отрядами - сменой пограничных гарнизонов. Солдат там много, по Южному тракту идет смена на восемь крепостей, ни одна банда в здравом уме не станет их атаковать (да и не наберется столько разбойников на юге страны), а за охрану золота солдаты возьмут небольшую долю. Только смена проходит два раза в год, весной и осенью, поэтому купцы не ждут, а возвращаются домой, встречая свой заработок в назначенный срок на границе. А там уже поджидают закончившие нести службу пограничники Краснолесья, сопровождающие купеческое золото на территории своей страны.
Значит оборотень прибежал из других мест? Возможно нечасто, но такое бывает. Оборотни вообще-то довольно оседлая нежить, даже в человеческом обличье редко куда путешествуют. Это-то их и губит.
И где же он? Волколак уже наверняка почуял человека. Не мог не почуять. Значит выжидает, опасается чего-то. Чего? Кровожадность оборотня - широко известна, страха в нем на донышке и если есть чем поживиться, не остановится пока не поймает добычу. Истинные оборотни, то есть люди рожденные оборотнями, а не ставшие такими в результате другого волколака, могут превращаться в любое время (но ночью все же легче - Луна дарит силу любой нежити) и сохранять при этом человеческий разум, но в полнолуние и они теряют власть над собой, за очень редким исключением. А сейчас именно такое время.
Рассвет... Если оборотень до сих пор не напал, значит его там уже нет. Убежал, отлеживаться в сою нору, где он вскоре превратится в человека и, прячась, кустами побредет в свою деревню. Покачав головой, маг спрыгнул с дерева.
В этот-то момент оборотень и решил попытать счастья, в два прыжка пролетев расстояние в тридцать шагов, и третьим - через поваленное дерево, мышкующей лисой выставив все четыре лапы на его затылок. Арек смог увернуться только потому, что ждал чего-то подобного, не расслабляясь ни на мгновение. Чересчур беспечные маги-наемники долго этим делом не занимаются, отсеиваются как слабые или больные животные в природе. Остаются только те, кто постоянно настороже. Страшные когтистые лапы промахнулись на каких-то поллоктя, оборотень приземлился, как водится, на все четыре, легко спружинив от коричневатой хвойной подстилки, и поняв, что добыча ускользнула, коротко рыкнул - как ругнулся - с досады; человек же ловко перекатился в сторону, встав на правое колено и подняв к плечу правую руку. В ней тут же появилось тускло светящееся белооблачным светом полупрозрачное копье, при ближайшем рассмотрении словно бы сотканное из множества воздушных вихрей, подчиненное одному, закручивающемуся к переднему концу, движению. Противники на миг замерли, оценивая друг друга. Потом оборотень пригнулся, взъерошив шерсть на загривке, хриплый рык сменился глухим горловым рокотом, напрягся, и тут же атаковал, стремясь подмять под себя человека. Мелькнуло блестящим, из-за скорости показавшимся серебристым, росчерком Воздушное Копье - Арек метнул его навстречу и... промазал. Колдовство и деревянный шест - разные вещи. Забывшись, он вложил в бросок столько силы, сколько потребовалось бы, чтобы швырнуть тяжелую кавалерийскую пику, хотя для практически невесомого Копья достаточно было и легкого толчка. Естественно, нацеленное в грудь, оно прошло немного выше, растрепав пышную жесткую гриву и закрутив вокруг себя несколько волосков, а маг чуть не потерял равновесие во время броска, потратив драгоценное мгновение, нужное чтобы отскочить в сторону. Две мощных лапы, с семью пудовой тушей за собой, толкнули его в грудь. Арек едва успел встретить его Силовой Волной и немного смягчить удар, но ощущения все равно были такими, как будто его лягнул взбесившийся тяжеловоз. Когти, способные распороть даже крепкую выделанную воловью кожу, со звоном царапнули по зачарованной гномьей кольчужке. Влекомый инерцией, волколак проскочил дальше, зарылся оскаленной мордой в траву и хвою, и перекувыркнулся. Сверкнуло, шваркнуло - Воздушное Копье, не попало в нежить, но зато на его пути оказалась вековая ель, и сила магии Воздуха, в виде смерча заключенного в нем, вырвалась на волю, перемалывая крепкую древесину в мелкую щепу. В одно мгновение на месте могучего дерева возник уходящий под небеса вихрь, втягивающий в себя ветви соседних деревьев. Отправляясь на охоту за волколаком, маг надеялся прикончить того одним ударом, не пожалев сил на подготовку этого заклинания, и, кажется, слегка перестарался, сотворив волшбу, способную прикончить десяток оборотней. Попади такое копьецо по волколаку - порвало бы в мелкие клочья. А, что же волколак? Арек резко вскочил, поморщившись от боли в отбитой груди, привычным движением выхватывая левой рукой меч. Правая понадобится чтобы колдовать. Волколак, разинув пасть, следил за развернувшимся посреди леса буйстве стихии. Вот, исчерпав всю заключенную в нем силу, вихрь опал, оставив после себя голые поломанные ветви ближайших деревьев, вырванные с корнем кусты и воронку на месте той ели. С неба на мага и волколака сыпался приятно пахнущий смолой "дождь" из опилок и хвои.
Прыжок...
Схватка продолжилась столь же яростно, как будто и не прекращалась ни на миг. Лезвием меча он отразил несколько выпадов, пырнул кончиком в грудь и отскочил, прежде чем волколак по-медвежьи загреб воздух в опасной близости от его лица. Оборотень был очень быстр. Окажись против него неподготовленный человек - не сумел бы даже заметить направленный в его сторону удар. Но не маг, кроме изучения пыльных фолиантов, десять лет посвятивший мечу. Разум еще не успевал понять, а руки уже сами делали все как надо. Хорошие мечники, даже из простых людей, кромсали их на ура, несмотря на всю их силу, скорость и свирепость. Нападение, удар, отход - они кружились друг вокруг друга, постепенно переходя к более изощренным уловкам и быстрым атакам. Короткие передышки были очень на руку магу. Оборотень, вооруженный длинными кривыми когтями и жутковатого вида зубами, мог напасть в любой момент, а Арек, получивший несколько весьма чувствительных ударов, к счастью пришедшихся на кольчугу - слава гномам - до сих пор успешно противостоящую волколачьим когтям, никак не мог сосредоточиться на плетении заклинания. Еще одна Атака! Оборотень все тем же макаром, вытянувшись в высоком прыжке, наскочил на него, надеясь подмять под себя. Это его и сгубило. В то же мгновение маг кувыркнулся навстречу, засадив лезвие по самую рукоять волколаку в брюхо. От яростного рева задрожали ветви. Волколак обернулся, одним движением вырвав из себя меч. Рана не была смертельной, магу приходилось видеть как восстанавливалась нежить, буквально на куски порубленная топорами, и хотя ночь, дававшая ему силы, уже прошла, он был еще очень и очень опасен, и горел жаждой мщения.
Арек стоял прямо, спокойно глядя на рычащую тварь, между пальцами разливалось желтоватое свечение.
- И все-таки истинный, - задумчиво произнес маг, и резко взмахнул рукой, словно бы набрасывая петлю.
Волколак успел почувствовать подвох, дернулся, только было уже поздно. Огненные нити паутиной оплели тело оборотня, связывая лапы прочнее, чем если б были железными цепями. Вспыхнула шерсть, распространяя смрадный паленый чад. Почувствовав боль, оборотень рванулся, но нити держали крепко. Конец Арек держал в руке, удерживая нежить только за счет собственных колдовских сил, отдавая их в заклинание. Тут уже исход схватки решала только грубая сила: либо маг удержит оборотня и спалит его в огне, либо тот окажется сильнее и порвет сеть, а после и мага. Или же Арек просто истратит всю свою колдовскую силу и сеть исчезнет сама по себе. Это только великие архимаги практически ничем не ограничены, а ему до архимага еще расти и расти.
А волколак рвался из огненной сети, бесновался, ревел так, что закладывало уши, понемногу начиная срывать ее с себя. Арек стиснул зубы, усилием воли заставляя сеть сжаться, чувствуя, как уходят силы, словно бы в дырявое ведро. В глазах уже начало темнеть, удары сердца глухо отдавались в голове. Еще немного и магическая сила закончится, и тогда оборотень вырвется, злой как никогда, и против разъяренной твари будет только один короткий меч.
- Да сдохнешь же ты или нет... - прошептал он, затягивая сеть еще туже и пытаясь дотянуться до рукояти второго меча.
...Жуткий вой волколака было слышно, наверное, за десяток верст, заставив людей в суеверном страхе запереться в своих домах.
Несколько минут маг просто отдыхал, сидя на голой земле и восстанавливая дыхание. Потом медленно поднялся и слегка пошатываясь от усталости, подошел к оборотню. Вернее, к тому, что от него осталось. Арек потянул меч, вонзенный в самый последний момент, когда он едва не вырвался, точно в сердце, и хрупкий обугленный скелет развалился с сухим треском. "Надо бы пару когтей, что ли взять, - подумал маг, - показать старосте, а то этот жулик, наверняка возмущаться начнет." Ну, а если все ж начнет, то можно и все остальное продемонстрировать, благо ходить не далеко. Найдя, после недолгих поисков, второй меч, Арек окинул еще раз взглядом место схватки и, покачав головой, отправился в деревню.
Плохо, очень плохо. Пора б, за десять лет наемничества, и научиться оценивать и свои, и чужие силы, и душить в себе лень и беспечность в самом зародыше. Самоуверенность - страшная вещь. Она губит. И никогда не спасает. Сейчас, совершив все ошибки, какие только мог, он прекрасно видел, где и как поступил неправильно. А, что ж раньше-то мешало? Можно было бы сказать, что даже самые лучшие делают ошибки, а маг далеко не самый лучший. Но не все же сразу?
- Печально не то, что я дурак, а то, что оглядываясь на прошлое, понимаю все свои промахи, но ничего не делаю чтобы их не совершать в будущем, - печально обратился он к ближайшему дереву.
Кора шевельнулась, обозначив человекообразные контуры, и еловой - дух леса - что-то скрипнул в ответ.
- Про что я и говорю, - мрачно заметил Арек, после того как прошло первое удивление. - Я не знал, что ты здесь, пока ты сам не показался. А мог бы знать.
Глупо было идти на оборотня с одним Воздушным Копьем, не имея ничего в запасе. Не все же колдуется мгновенно, для большинства (причем, подавляющего) заклинаний, требуется некоторое время на подготовку, сосредоточение, произнесение слов... Поэтому-то, боевые маги и носят мечи, а те, кто не носит - сидят в высоких башнях и мечи носят их армия. И не всегда людей. Вторая, по-порядку, глупость - это использование заклинания, придуманного, вообще-то, для прошибания крепостных стен. Проще надо быть, скромнее. Огненного шарика, метко пущенного в раззявленную пасть, вполне хватило бы, чтоб навечно упокоить разбуянившуюся нежить. Что там дальше? Ну, кто идет на дело, не восстановив колдовских сил? Сварек Вольгин! Кто ж еще? А на создание Копья ушло оных... аж четверть резерва. Понадеялся завалить с одного удара, вот и получил - вся грудь болит. Это уже четвертая, а пятая, то, что не придумал ничего лучше, как сжечь волколака в Огненной Сети. И снова: не для этого же создано!
- Ладно, что сделано, то сделано, - сказал он сам себе.
Колдовская сила восстановится за день, а для непредвиденных ситуаций в запасе еще остаются два меча и куча амулетов.
* * *
Обрадованный благой вестью староста, тоскливо вздыхая, отсчитал положенные деньги, что-то буркнул, видимо благодарность, и был таков. А Арек, раз такое дело, решил пока подкрепиться в местной корчме. Без магии он, как и любой другой маг, чувствовал себя очень неуютно, хотя, конечно, знал, что магия обязательно вернется и уже вечером сил хватит для того, чтобы завалить второго такого волколака, если не наделать при этом тех же ошибок. Но все равно очень неприятное ощущение беспомощности, как будто лишился зрения или слуха, или руки, сидело внутри. Заказав тарелку гречки с мясом, Арек достал свою ложку из кармана и стал неторопливо есть, без особого интереса поглядывая в окошко. Торопиться некуда, можно пока спокойно отдохнуть, потратить честно заработанные деньги, а там уже и в путь. Сейчас Арек планировал посетить торговый городок Итларь, что на юге Волгании, возле границы с Аккрскими степями. Там у него были кой-какие дела, которые, если все пройдет гладко, должны были бы закончиться одним путешествием, которое, в свою очередь, должно было принести некоторую денежную прибыль.
На улице послышался шум собирающейся толпы, потом кто-то противно тявкнул: "Подавайте нам вина!", а чей-то хриплый испитый голос добавил: "И девок." Арек хмыкнул. Ишь, чего захотели. Спустя мгновение тоже самое выкрикнули в ответ, и если маг не ошибся, именно староста. А еще через мгновение там уже кипела схватка. Разбойники... Небось напились и в хмельном угаре решили поразвлечься в ближайшей деревне. Сейчас местные им мозги-то вправят. Или те - местным. Сквозь шум были отчетливо слышны звуки ударов и крики боли, только что-то много людей кричало. Маг прислушался - похоже перевес не в пользу наших. Драка закончилась так же внезапно, как и началась; наступившую тишину нарушали только стоны раненых, потом чей-то голос громко произнес:
- Еще раз сунетесь - жалеть не будем!
Вот так. Значит, разбойники победили. Арек недовольно скривил губы, если б у него оставались колдовские силы... Он бы просто вышел к ним и парой несложных заклинаний в раз бы отучил заезжих разбойников грабить простой народ. Но... чего нет, того нет. И не будет еще с полдня, а полностью вернется только к следующему утру. Так, что самым умным в данной ситуации решением, было просто сидеть и не высовываться.
- Без глупостей. Я стреляю без промаха, - донеслось с улицы.
А у них еще и стрелковое оружие есть. Лук или арбалет. Против летящих в грудь стрел есть одно замечательное заклинаньице... Арек вздохнул с тоской, глядя на свои мечи. Вот, что у него есть. И только.
Минуту спустя дверь громко хлопнула, распахнутая пинком ноги. Распространяя терпкий запах давно немытого тела, пивного перегара и настроения злого веселья, в корчму ввалилась разбойничья троица, радостная, наглая и упивающаяся собственным всесилием.
- Эй, морда, - с ходу потребовал аудиенции у корчмаря один из них. - Подь сюды.
Требования были просты и незамысловаты: вина и пива, причем самого-самого лучшего, что и было в простых выражениях разъяснено суетливо подбежавшему корчмарю. Разбойники расхохотались, довольные собой, и по какой-то своей прихоти, решили еще обчистить и посетителей:
- Эй, вы, выворачивайте карманы.
Внешне продолжая оставаться спокойным, Арек напрягся, просчитывая варианты. Денег с ним сейчас не так уж и много, не состояние, но и не мало - гривен двадцать. В переводе на более понятные селянину ценности: дойная корова, приличный меч или конь, способный перевезти седока через всю Волганию. Деньги, причем, заработанные честным (ну, в общих чертах) трудом. К тому ж два меча, не великим мастером деланные и безо всяких изумрудных вычурностей, но гораздо более дорогие как память об одном давнишнем приключении. И отдавать все это, леший знает какому отребью, он, Великий и Ужасный Сварек Вольгин, ой, как не хотел. В блестящем боку ярко начищенного медного самовара, стоящего перед ним, как в зеркале отражались разбойничьи морды. У одного из них был заряженный арбалет, двое других оружия в руках не держали, но выхватить его было делом одного мгновения.
- Эй, ты! А к тебе это, что, не относится?
"Нет", - упрямо подумал Арек, прикидывая как будет драться. У этого, с арбалетом, только один выстрел, если не попадет, перезарядить времени уже не будет. Так, что он возьмется либо за лук, что в таком тесном помещении не слишком-то удобно, либо, что вероятнее, за боевой нож. Второй, с орочьей плеткой-"крысохвостом", тоже опасен, но только на средней дистанции - издалека не достанет - плетка коротка, а вблизи не размахнется, и даже если во вторую руку возьмет кинжал, против двух мечей в рубке много не навоюет. А вот третий, невысокий, коренастый, в нем чувствовалась сила опытного бойца. И из оружия имел только боевые цепы, значит доверял только этому оружию, значит умел с ним обращаться. Попадет такая штука поперек лезвия - останется от меча одна рукоять, с железным огрызком. Совершенно точно, что он опаснее остальных двух, очень может быть даже - вместе взятых.
- Эй, ты, гнида длинноволосая, я к тебе обращаюсь! - завопил разбойник. - Ты кто такой?
Эх, Кольцо Холода бы сейчас... Чтоб у них кровь в жилах замерзла. Хорошие бы статуи получились. Арек прислушался к своим ощущениям. Нет, сил пока ни на что не хватит, разве что... восприятие повысить. Дать преимущество в скорости реакции.
Арек медленно, без резких движений, чтобы не дать им повода начать драку раньше, чем это будет нужно, встал, повернувшись к ним лицом и прихватив левой рукой со стола ножны. В живот нацелился ощетинившийся кривыми зазубренными краями наконечник арбалетной стрелы. Гномья работа, эти умеют делать гарпуны, которые ни вперед, ни назад не вытащишь, пока не разделаешь человека, как мясник коровью тушу. Двое других стояли по обе стороны от стрелка, держа руки на оружии. Каждый из них четверых знал, что случится дальше, и знал, что разойтись миром у них уже нет никакого шанса. Небыло с самого начала. Немного численные посетители вжались в стены, готовые быстренько выскочить за дверь или в окно, при первом же удобном моменте.
Не стоило затягивать.
Несколько мгновений разбойники и маг изучали друг друга, потом Барс хищно осклабился, мигом став похожим на того самого зверя, в честь которого его и прозвали, и произнес длинную, велеречивую, и наверняка придуманную не им самим, фразу:
- Позволь, о смелый воин, узнать твое имя, дабы я знал какого безумца, дерзнувшего бросить мне вызов, я проткну сейчас своим мечом.
Речь казалась слегка замедленной и тягучей - из-за заклинания Ускорения. Оно не давало скорости телу, заставить человека двигаться быстрее, чем это успевает заметить глаз - задача для высшей магии, нет, Арек просто немного улучшил свои рефлексы и реакцию. Сейчас он, пожалуй, смог бы если не поймать выпущенную из арбалета стрелу, то уклониться от нее - точно. Другое дело, что эффект от магии длится меньше четверти часа, а учитывая, что он потратил на заклинание все, что сумел накопить за эти несколько часов, во второй раз заклинанием воспользоваться не удастся. Вообще ничем воспользоваться не удастся.
- Шелест, - назвал Арек свое прозвище среди наемников. Под этим именем его знали на севере и западе страны.
- Что ж, Шелест, умри... Хрип!
Щелкнул арбалет, тренькнула тетива и стрела с хрустом вонзилась в стену, там где мгновением ранее находилось Ареково бедро: вне всякого сомнения, разбойники не желали ему легкой смерти и скучного боя себе. Сам маг был уже в стороне, присев на правую ногу и вытянув левую руку вперед. Ладонь была пуста.
- Барс... - жалобно простонал Хриплый. В животе у него, точно под сердцем, торчала рукоять меча. Покачнувшись, разбойник рухнул на пол.
Благодаря наложенным чарам, маг без труда смог заметить движение пальцев на спусковом крючке и начать уклоняться от стрелы еще до того как та отправилась в полет. И в тот же миг метнуть один из мечей в противника. На таком расстоянии по неподвижной мишени промахнуться было невозможно. Арек и не промахнулся, засадив лезвие по рукоять, так что кончик вышел из спины.
Одним меньше.
Пользуясь замешательством противников - они точно не ожидали такого поворота дел - Арек, из того же положения прыгнул вперед, к Хворостеню. К чести разбойников, они хоть и опешили в первое мгновение, но бдительности совсем не потеряли. Плетка рассекла воздух совсем рядом с Арековым плечом, он сумел уклониться только потому, что ожидал такого удара, и тут же клинки с металлическим скрежетом скрестились. Лицо разбойника оказалось совсем рядом, в нос ударило зловонное дыхание. Арек был моложе и сильнее, да и действовал правой рукой, тогда как Хворостень держал кинжал в левой, и за счет собственной силы продавил оборону разбойника, уперев его же оружие ему в грудь, и тут же отскочил назад, ловко перекатившись через стол - Барс зашел сбоку и едва не достал его цепом по голове. Хворостень коротко и грязно выругался. Под рубашкой, поперек груди, расплывалось кровавое пятно. Царапина. Длинная, болезненная, но совершенно не опасная. Нечего и думать, что он ослабеет. Разбойники начали обходить стол, зажимая его в клещи.
- Арбалет, - коротко приказал Барс.
Отступая маг прихватил с собой стул. Сойдет как щит.
- Он разряжен. - Второй разбойник так и не зарядил его после драки с крестьянами.
- Дурак, - коротко охарактеризовал его старший.
- Ничего, так уделаем, - самонадеянно заявил тот. - Ну, сука, за Хриплого ты ответишь. Ты еще будешь умолять нас о пощаде... Будешь ползать в соплях... Ты...
- Много болтаешь, - буркнул Арек и атаковал.
Плеть-"крысохвост" снова стегнула воздух. Увидеть ее движение было невозможно даже для мага, столь велика была скорость, но он и так знал куда целил разбойник, для опытного бойца это не сложно, угадать куда направил удар его противник. Грузик разнес в щепки подставленный стул, в руке осталась только часть спинки, и тут же они оказались лицом к лицу. Звякнула сталь, меч отбил кинжал и метнувшись в противоположную сторону, полоснул по правому предплечью. Тут уже Арек оказался в преимуществе, являясь любителем именно такого боя - тесной рубки накоротке. Хворостень не успел еще вскрикнуть от боли и выронить плеть, как Арек легко и плавно, но с едва видимой для глаза быстротой, вскинул руку, одновременно перехватывая меч с обратного на прямой хват - он был достаточно короток и легок для такого приема - и с оттягом рубанул того по горлу. Фонтаном брызнула кровь, а маг, не останавливаясь, пырнул его в низ живота, схватил за левое плечо, острием лезвия отведя руку с кинжалом, рывком развернул спиной к себе и пинком отправил под ноги Барсу. Чтобы не споткнуться о тело товарища, тому пришлось неловко отскочить в сторону; когда же он снова встретился с магом взглядом, тот уже с двумя мечами стоял в привычной боевой стойке - в правой руке меч прямым хватом, в левой - обратным, - готовый продолжить.
- Ловко, - со злой настороженной усмешкой оценил разбойник. - Манера боя степняков Аккра. Только эти варвары дерутся короткими мечами, как ножами.
Маг кивнул. Да, а еще пешими, в простой кольчуге и шлеме выходят против бронированной конницы, и побеждают.
- Шелест... - произнес Барс, точно пробуя его имя на вкус. - Мог ли я слышать это прозвище ранее?
Арек молча пожал плечами. Все может быть, он в равной мере пользовался и своим настоящим именем, и наемничьим прозвищем, данным ему когда-то главой гильдии наемников города Кологрива. В ней он уже давно не состоял, а вот прозвище оставил.
Противники осторожно ступая, готовые в любой миг сорваться с места, кружили друг против друга, не спуская настороженных глаз. Будь воля Арека, он бы давно начал бой, пока не кончилось действие чар, но с таким противником спешка была чересчур опасна. Смертельно опасна. Бойцы подобрались примерно равные по силе и умению: и Арек, хоть всегда и считавший себя не очень хорошим мечником, а гораздо более умелым магом, был мастером ближнего боя - спасибо хорошим учителям и ежедневным тренировкам, вот уже десять лет кряду; и Барс, превосходно владеющий боевыми цепами, так же оружием ближнего боя, и имеющий за плечами почти двадцать лет разбойничьего ремесла. Это не те двое олухов, хоть и умеющих очень и очень неплохо сражаться, но против Арека все же не показавших ничего особенного. Это профессионал своего дела. И нечего ждать легкой победы.
Время замедлилось, пока эти двое, замерев на месте, разглядывали друг друга, просчитывая свои действия, готовые сорваться с места в любой момент, а потом... Никто из сторонних наблюдателей не смог увидеть, кто начал первым, им показалось, что все произошло одновременно, словно бы по сигналу. Противники метнулись навстречу друг другу. Звякнула сталь - Арек пожертвовал заточкой своего меча, чтобы отбить удар сверху; отвел его от себя и боком отскочил в сторону. Барс же пригнулся, чтобы не получить вторым мечом под лопатку, и продолжая движение руки, вскинул ее назад. Если б маг действительно попытался пырнуть его вдогонку, то получил бы точнехонько цепом в под мышку. Даже если б кость не сломались или не вылетела из сустава, он бы все равно выронил меч и уж точно не смог бы продолжать бой этой рукой. Но у мага был свой план. Меч из левой руки оказался в ножнах. Схватив крышку от бочонка с солеными огурцами за приделанную к ней ручку, он выставил ее перед собой как щит. Разбойник осклабился. Такая защита не выдержит и одного удара, цеп, способный проломить доспехи, старые доски разнесет в один миг. Впрочем, маг и не собирался защищаться крышкой от бочки. Он поставил на самоуверенность противника и угадал. Едва они снова сблизились, как Барс быстрым, молниеносным выпадом снес верхний край его "щита", желая показать как тот непрочен. Брызнули щепки, бьющая рука ушла вниз и в тот же момент Арек сорвал дистанцию, прижав правую руку разбойника к туловищу, второй цеп обрушился сверху, но пришелся на подставленный точно под сочленение клинок.
Острие меча смотрело точно в горло разбойника.
Этому приему его научил один парень, наемный убийца, точнее - показал на маге. Тогда Ареку повезло и он знал, что нужно сделать, чтобы такого не повторилось с разбойником.
Барс еще попытался отскочить, только расстояние между ними было слишком мало, а Ареку надо было всего лишь вытянуть руку. Острое лезвие глубоко рассекло мышцы шеи и со скрипом споткнулось острием о ключицу. Разбойник коротко вскрикнул, дернувшись от мага, и развернувшись, рухнул на столешницу лицом вниз. Потом вдруг взревел, с неожиданной силой подняв стол, и отшвырнул его на мага, бросившись за дверь. Арек потерял несколько драгоценных мгновений, прежде чем смог отпихнуть навалившийся на него тяжеленный дубовый стол и кинуться вдогонку. Выбежав, Барс страшным ударом по лицу сбил в ног какого-то селянина, на свою беду оказавшегося у него на пути, отбросил цеп и выхватив из-за голенища нож, побежал к телеге. Другой рукой он зажимал шею: кровь из раны хлестала ручьем, залив одежду сверху до низу. Люди расступались перед ним; ни у кого не хватило смелости задержать разбойника, хотя сейчас-то они справились бы с ним без особого труда.
Когда Арек выскочил следом, он был уже довольно далеко, но маг все же не сомневался, что догонит - ногами разбойник с такой раной далеко не убежит, а пытаться удрать на телеге довольно глупо. Тем более, что удирать придется в сторону мага. Но разбойник и не собирался использовать для бегства свою телегу; подскочив к лошадям - те взбрыкнули, напуганные видом человека и запахом крови - и несколькими быстрыми движениями обрезал постромки и вожжи. Почувствовав свободу, лошадь рванулась в сторону, но Барс грубо удержал ее за узду и перерезав последние ремни, вскочил на спину. Пока тот возился с упряжью, Арек почти настиг разбойника, и без сомнения легко бы стащил того на землю, но испуганная лошадь, больше не удерживаемая ремнями, встала на дыбы, махнув передними ногами. Чтобы не получить копытом (маг еще вдруг почему-то подумал о том, как смотрелся бы со стороны отпечаток подковы во весь лоб) ему пришлось броситься на землю. Совсем рядом воткнулся нож. Набирая скорость разбойник промчался по улице, распугав мирно копошащихся в пыли кур. Маг мгновенно вскочил, привычно сложив ладони сферой, нацелив ее на Барса, и сразу же досадливо скривился, вспомнив, что магия ему пока не доступна.