Дверь. Полумрак окутывает пространство вокруг меня, впереди дверь. Дверь слепая, без выхода, за ней ничего нет. Веду взглядом в сторону - дверь. Эта - под прямым углом к первой, открыта, отвожу рукой створку - за ней с другой стороны не стена, а снова дверь. Поворачиваюсь к ней спиной - оглядываюсь кругом - дверь. Дверь позади меня, впереди меня, и справа и слева дверь, и под углом к ней тоже дверь и внутри нее дверь - отражается в той двери, что напротив, и снова, снова отражается - и вот уже я вижу коридор из дверей, уходящий в бесконечность. Да что коридор, если под всеми возможными углами к каждой двери прилегают опять двери, закрытые, открытые с одной створкой или с двумя - целый лабиринт дверей. Поднимаю голову вверх - и там, словно по велению взгляда быстро начинается достраиваться все тот же лабиринт дверей - отражаясь одна в другой. Опускаю взгляд вниз - и падаю... в дверь...
Дверные тоннели уходят от меня вверх и вниз, и по сторонам мельком, пролетая, вижу все те же лабиринты, и вот уже пространство не кажется таким узким, оно расширяется под взглядом во все стороны, оно уходит в бесконечность, как отражение двери в двери и в конце появляется маленькая искорка света. Она быстро ширится и растет, и начинает переливаться вдалеке, много искорок света пляшут там, струясь и вживляясь одна в одну... Затмение уходит с глаз, свет наполняет пространство со всех сторон, и появляется воздух и шум, а впереди - вода, тихо движется мимо, отбрасывая синие отблески и отражая небо. Это река.
Армия перешла Неман. Самая многочисленная армия с древних времен - шестьсот семьдесят тысяч штыков. Море солдат переходило реку, как границу. Армия вступала в Россию. Император был готов. Днем и ночью, час за часом ждал он боя. Но никто не встречал их на том берегу, и на много верст вперед никого не было, были только непроходимые леса, и необъятные степи, ливни и болота, трава опутывала ноги, вода тянула вниз, в глубину, солнце томило зноем. А после наступили холода, небывалые летом холода и дожди, превратившие землю в грязь. Армия таяла на глазах, люди утопали в непролазной грязи, замерзали, умирали от голода. Вздувшиеся, синие тела усеивали путь армии завоевателей, люди гибли без боя. Города стояли пустые, сдавались без битв, армия просеивалась, как сквозь сито, оставляя частицы себя везде. Они подошли к Москве. Если бы он тогда оглянулся, увидел бы позади всю свою армию убитую уже без выстрела, погребенную в земле, болотах и под снегом, во льду - не сейчас, потом, но... дикие рожи ухмылялись из-за дверей, корчились и показывали языки.
И снова лабиринт дверей, дверь в двери и за дверью тоже дверь, и позади, впереди, справа и слева и каждая дверь занимается огнем. Этот огонь раскаляет воздух, воздух впереди, в проеме двери становится более жестким, и выглядит, как дым, я подхожу ближе, и упираюсь лбом в горячее стекло. Дым немного проясняется, и я уже смотрю из окна Кремля: толпы людей, колокольный звон, и дым, и гарь, и паника и вездесущий огонь, жар так силен, что стекло раскалено, и я вдруг замечаю, свой обожженный лоб. Оглядываюсь назад и вижу открывающуюся дверь, входит какой-то человек, я отталкиваю его, и выбегаю. И снова погружаюсь в пустоту дверных проемов.
На этот раз лабиринты недолго водят меня, они просто растворяются в медленно холодеющем воздухе. Обожженный лоб болит, по телу пробегают первые мурашки, и я ступаю прямо на лед. Знакомое место, я тут уже была, это река, но замерзшая река. Все такое знакомое, что кажется родным, но в воздухе висит что-то жуткое - это как тяжелый запах, или просто предчувствие... Тишина вокруг, беспросветная, неживая, не скрипнет дерево, не захрустит снег, нет птиц, нет звуков голосов, тишина становится гнетущей, я делаю шаг, и спотыкаюсь, опускаю взгляд, и вижу часть какого-то тела с обрывком одежды, грязно-желтого, почему-то яркого, с темными пятнами вокруг. Отступаю в сторону и вдруг окидываю взглядом вокруг - и мне не хочется видеть, но, даже не увидев, я чувствую, что это везде, такие же припорошенные снегом бугорки, и темные пятна, а вдали отдыхает лес, и солнце окатывает последними разгоревшимися красным лучами. И накатывает тяжесть, она укладывается на плечи камнями и прижимает к земле, и подкатывает к горлу, и будит в груди глухое рокотание ужаса, глаза начинают слезиться, и хочется обратно в спасительную дверь, но...
Впереди больше нет дверей. Позади дверь захлопнулась и исчезла.