Грубый каменный алтарь. Каменные, плохо обработанные стены, освещенные ярким, слишком ярким для его глаз, электрическим светом. Нагая девушка, не знавшая любви, связанная по рукам и ногам, лежит на алтаре. Острый, длинный нож в его руке. Ужас в глазах жертвы. Голодное урчание в животе.
Черт. Не смогу. Нож валится из опустившейся руки. Еще день подождать можно.
Спи, чистая душа. Нежное прикосновение худой, белой руки к загорелому лбу, покрытому холодным потом.
Спит.
Высокие, железные двери распахнулись от мощного удара ногой.
Ах да, пришел. Интересно, что его задержало по пути?
Не важно.
Растерянность на загорелом, широком лице. Голова вертится на широких плечах, ища лютого злодея. Он никак не может поверить, что худющий, седой мужчина средних лет в белоснежном халате и есть Бог.
Людоед.
Усмешка на миг скользнула по бескровным губам.
Его не таким представляют живущие наверху. Те, кого он столько лет бережет.
Раздался тихий, хриплый голос, так не похожий на внутренний, божественный...
-Здравствуй, Валерий. Что привело тебя в мое жилище? - Правильнее было бы сказать, тюрьму.
-Здравствуй, Бог. - Хороший голос, не в пример лучше походит на божественный. - Моя сестра лежит на твоем алтаре.
Огромным чудом удалось загасить поднявшуюся радость. Чудом не сказал: "Забирай!" Затем заработал разум.
-Твоя сестра будет принесена в жертву всем живущим сейчас. Ее смерть спасет сотни тысяч, если не миллионы, людей. Так уж испокон веков заведено - силы тьмы, зла, называй их как угодно, куда сильнее сил света или добра. Если я хочу оставить болезни, несчастные случаи, убийц и подонков, мне нужно есть девственниц. По одной в месяц. Ты помнишь, что было тогда, после войны?
Парень кивнул. Вся его злость, вся его решимость испарились, едва он увидел Бога. А теперь он стоял и внимательно его слушал, заодно обдумывая что-то свое.
-Тогда, стоя над телом мертвой жены, я понял, что хотел сказать Иисус Христос, называя себя "сыном Господним" и обращаясь к другим "дети мои". Все мы дети бога, все мы можем не всё, но необычайно многое. Год я будил силу, спящую во мне. Моей собственной силы хватало чтоб воздействовать едва-едва на несколько метров. Не дальше. Истину я осознал, когда дрался с боевиками. Мне хватило сил заглушить их ружья, но не хватило сил остановить их самих. И вот, избивая их, я вдруг ощутил огромный прилив сил. Зло сильнее Добра. И чтоб творить Добро, нужно жрать девушек. Девственниц.
-И по своему выбору ты... Я думал, ты властен в космосе.
-Как раз в космосе я бессилен. Хотя и тут есть выбор: хранить шесть миллиардов, живущих на планете или два десятка миллионов, живущих в космосе.
-Отдай.. мне.. сестру - тихо, через силу попросил парень.
-И съешь вместо нее другую девушку. Ты думаешь, она сможет жить с таким грузом на душе? Многие другие смогли бы. Она - нет.
Придавленный огромным, тяжелым грузом фактов, парень сел на пол. Он не мог отдать свою сестру на съедение, но не мог и забрать.
Ну же! Давай же! Приди к верному выводу! Надо, пожалуй, облегчить ему выбор.
-Ты знаешь, первое время, когда я только-только появился, мне девушек вели огромной толпой. Потом правительство сумело сделать надлежащие выводы. Теперь меня ненавидят те, кого я спасаю. Но не спасать я не могу. Пройдет еще какое-то время и правительство сообщит о смерти Бога. Будет огромный праздник по этому поводу, меня засекретят совсем и будет по всей планете таинственно исчезать дюжина девушек в год. - Горькая усмешка, ставшая уже такой привычной, вновь зазмеилась на губах.- Что будет после моей смерти, я даже не представляю. А я не смогу вечно тащить на себе такой груз.
-Брат.. ты здесь? - Донеслось с алтаря. Вовремя-то как!
Парень моментально подхватился с пола, бросился к алтарю, подобрав по дороге нож. Он уже принялся резать веревки, когда девушка покачала головой:
-Нет, я.. слышала все. Я согласна! Согласна умереть.
Молодая еще совсем. И приходиться использовать их для своих целей. И снова играет горькая усмешка на губах.
Говорить пришлось долго. Очень долго. До рассвета. Затем, с помощью девушки удалось-таки выпихать парня. Взяв с него обещание, что он скоро придет. Придет учиться на Бога. Вдвоем нам все-таки будет легче.