Шабанов Лев Викторович : другие произведения.

Каменный Легион 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1995 год = Практика при "Сосновом бору" (для тех, кто вдруг не знает: местный дом терпимости для умалишенных)Расследование было настоящим в это время в городе действовал реальный маньяк. К сожалению пивная на Кирова(сейчас новые здания с Ирландским пабом) уже не сохранилась.
  "КАМЕННЫЙ ЛЕГИОН. КНИГА ПЕРВАЯ:часть 4"
  
  КНИГА ПЕРВАЯ
  часть четвертая
  
  -Кларисса? Приветствую! Ну, как, ягнята перестали кричать по ночам?
  -Доктор Лектер?
  -Не пытайтесь проследить, откуда я звоню - разговор будет очень короткий.
  -Где вы, доктор Лектер?
  -Не беспокойтесь, у меня нет никаких планов относительно вас; я не собираюсь вас навещать - мир прекрасен, пока вы в нем существуете; надеюсь, вы мне ответите той же любезностью...
  -Я ничего не могу вам обещать.
  -Я с удовольствием поболтал бы с вами ещё, но у меня сегодня на ужин один старый друг.
  Из телефонного разговора Клариссы М. Старлинг и доктора Ганнибала Лектера "Молчание ягнят".
  
  ЗАХОЛУСТЬЕ
  
  - Ну, наконец-то, - ответил полноватый и рослый хозяин трактира, запуская внутрь небольшой гостиничной залы двоих промерзших до мозга костей полуночных гостя.
  - Я уж, грешным делом подумал, что вы нынче и не доберётесь...- продолжал он, радушно улыбаясь, - А то с утра вас ждём.
  Подобное заявление несколько удивило Дрэгона, хотя он тут же догадался, что Пилатеус наверняка не снял слежки и они пусть даже под небольшим, но подозрением. Паульс же, напротив, чувствуя торжественность приёма, вальяжно подал трактирщику свой новенький саквояж, а затем, по-барски распорядился насчёт лошадей (раз уж так ждут!) и решительно согласился немедленно отужинать.
  Хозяин, господин Игуанос, тут же приказал осветить один из столов, на который быстро наставили разного рода блюд горячих и, несомненно, вкусных.
  Дрэгон, измотанный дорогой и холодом, устроился на лавке у камина, а Паульс и господин Игуанос сразу же сели за стол. Все присутствующие, кроме вновь прибывших, источали какую-то подозрительно неземную радость; Естественно Дрэгону это не нравилось и он сразу же решил быстро перекусить и, сославшись на усталость, уйти спать. Паульс же всё сильнее заражался атмосферой всеобщего гостеприимства и уже после первой рюмки слегка подогретого сидра принялся непринужденно шутить с широко улыбающимся краснорожим трактирщиком (то есть с господином Игуаносом).
  - Надеюсь, - похлопал его по плечу радушный трактирщик, - Вы к нам надолго?
  - Да, да! - поддержал его Паульс, - Можно сказать, пока не выгоните!
  Они посмеялись и, сменив по второй рюмке, принялись за отбивные, продолжая неспешную и обстоятельную беседу. Дрэгон же быстро обглодал пару куриных крылышек, горячего копчения с приложенными к ним постным "хворостом" (вина пить не стал - вдруг чего подсыпали) и, поблагодарив хозяина, быстро отправился на второй этаж в отведённый по этому случаю номер.
  - Как, вы уже нас покидаете? - подозрительно спросил и даже на всякий случай расстроился господин Игуанос.
  - Да-с, - кивнул ему Дрэгон, - очень устал; абсолютно вымотан за день... знаете ли... очень...
  - Пусть идёт, бедняга прихворнул! - заявил вконец оттаявший Паульс и весело хлопнул по плечу Игуаноса, весь долг которого состоял лишь в том, чтобы дождаться гостей, а ложиться спать - это уж, как и чьей душе будет угодно.
  - Итак, дорогой доктор, - продолжил Игуанос, приподнимая очередную рюмку, - сердечно рад приветствовать; и надеюсь, что вы остановитесь именно у меня! К тому же мой постоялый двор носит не только вывеску трактира, но и статус ресторации с двумя отдельными кабинетами и удобной верандой, выходящей в вишневый сад и далее в тисовую аллею!
  Паульс едва не подавился - он мысленно даже вскочил, исполнил танец ликования, даже облобызал всех и каждого из присутствующих полуночников (ещё бы, доктор!), но внешне вида не подал и, запив эту новость, обстоятельно произнёс:
  - Scientia Potentia est (1), мой друг! И честно говоря, я сам добровольно высказал намерение прибыть в ваши палестины (по секрету скажу, что мне пророчили неплохую карьеру в Столице, но народец там, сами знаете гнилой...)
  
  1. знание - сила
  
  - Уважаю, - хлопнул по плечу Паульса Игуанос, - Уважаю! Хотя, честно говоря, судя по саквояжику - а он у вас новый - вы не имели пока большой практики. А мы, на самом деле, не такое уж и "захолустье". У нас тут два замка с обширными охотничьими угодьями, наш городок - без малого полторы тысячи душ с предместьем и приезжими будет - вот вы не смейтесь, доктор, а я вам своё мнение скажу: приезжие болеют чаще всего, потому как к климату нашему не приучены...
  - На медицинском языке этот феномен называют "адаптация", - поправил трактирщика Паульс.
  - Не важно, это ведь ещё не всё - у нас тут монастырь и ещё восемь деревень, плюс - выселки! Плюс всего пара дней езды до Столицы! А вы говорите - "палестины"!
  - Ну, хорошо, хорошо, - согласился Паульс, - не обижайтесь на меня, господин Игуанос, но и центром вас, увы, назвать трудно!
  - А может чего покрепче? - неожиданно предложил трактирщик и на столе появилась водка, а также тарель квашенной капусты с пошинкованым в неё луком и заправленная подсолнечным маслом.
  - Действительно, дорогой мой господин Игуанос, выгляжу я довольно молодо, - согласился Паульс, продолжая прерванный разговор, - И саквояж мой куплен был только вчера...
  - Да я то, дурень, - перебил его трактирщик, - Вообще на вашего спутника подумал...
  - Ой, нет, что вы! Это мой ассистент, - отмахнулся Паульс, - Человек он, впрочем, далёкий от реальной медицины - его конёк - научное обоснование души и работа с ней!
  - Это что ж, как поп на исповеди? - не понял Игуанос.
  - Не совсем, знаете ли, не совсем. Хобби моего друга - экзальтированный экзорсизм! Он изгоняет дьявола!
  - Упаси, Господи! - Игуанос выпил и трижды перекрестил рот, после чего огляделся по сторонам и доверительно сообщил доктору Паульсу, - У нас здесь такая чертовщина с недавнего времени творится - прелюбопытная вещь - серия мистических убийств! (Игуанос сделал знак бровями - вниз-вверх - и решительно кивнул) Раньше тоже бывало, убьют кого-другого, но огласки особой не было, а тут одно за одним, одно за одним! Делом занят следователь Херштрайхер; ищет еретиков и сатанопоклонников... Так я считаю, что ваш друг появился здесь как нельзя кстати! Мы с женой уверены, что здесь всё серой и нечистью провоняло!
  - А где, собственно живёт ваш следователь? - безмятежно спросил Паульс.
  - Да тут, где же ему ещё жить! - отмахнулся трактирщик и снова продолжил, - мы с женой считаем, что убивец, может и не знать, что он убивец!
  - Так, а что сосед наш - интересный человек, - продолжал допрос Паульс, - Как у него на счет выпить?
  - В пределах разумного, - Игуанос опять перешёл на доверительный тон, - моя жена где-то читала книгу про одного графа, который днём жил как человек, а ночью становился зверем и, будучи зверем, он ничего не знал о себе - человеке, а, будучи человеком - абсолютно не помнил себя зверем...
  - На медицинском языке это называется ликантропия, - тут же подтвердил Паульс, - Ну, что ж, я гляжу, компания у нас подбирается неплохая; эдакая хунта! - Паульс принял рюмку и произнёс, - за вас, мой милый господин Игуанос! А графу вашему, чтобы себя почаще помнить, надо было пить поменьше!
  Они выпили ещё по одной и раскланялись.
  
  ХЕРШТРАЙХЕР
  
  Утренний туалет Паульса лежал на стуле рядом с койкой; небольшая комната, в которой его разместили, сияла чистотой и самое интересное - Дрэгона в комнате не было.
  "Неужели я так долго спал, - удивился Паульс и посмотрел на настольные часы, - девять тридцать; так рано хозяин никогда не вставал".
  Странно, но долго проспать он не мог - похмелья не чувствовалось...
  Паульс облачился в чёрные трико и тёплый камзол, осмотрел набор халатов из коллекции Ди Шнайдера и тут же вспомнил, что он теперь местный участковый врач. "Хозяина, очевидно, положили в другом номере... или в комнате для прислуги - он ведь всего лишь ассистент".
  Паульс выглянул в коридор - там стоял ещё один постоялец: довольно высокий, черноволосый человек с неаккуратной козлиной бородкой в стиле братьев чеканос и характерным для выкрестов длинным крючковатым семитским носом. Одет он был в серый костюм, тёплые сапоги и коричневую глубокую шапку с длинными ушами и кепочным козырьком.
  - Доброго утреца, - обратился Паульс к незнакомцу, - Пауль Франц Штайн, новый здешний участковый врач.
  - Очень приятно, - подал руку Паульсу постоялец и тоже в свою очередь представился, - Эндрю Ллойд Херштрайхер, следователь по особо важным.
  - Понял, - раскланялся Паульс, - уже наслышан о вас от доброго старины Игуаноса!
  - Да, я рад...- несколько смущенно улыбнулся Херштрайхер, - Впрочем, что ж это мы на пороге? Пойдёмте-ка, спустимся вниз, пропустим по рюмочке; бульона выпьём!
  - С удовольствием, - принял приглашение Паульс, - Надеюсь, вы ещё не завтракали?
  
  Они спустились вниз и заняли столик. Херштрайхер подозвал к себе служанку и сделал заказ - по рюмочке крепкого, гренки и горячего бульона.
  - Так значит вы из Столицы? - спросил следователь мирным голосом обывателя и, отхлебнув маленький глоток из рюмки, запил его прямо из чашки с горячим бульоном.
  - Да, знаете ли из неё, - Паульсу явно здесь нравилось, - Мне двадцать семь; я уже три года практикую, но в последнее время, знаете ли, всё наскучило - как говорится, один раз живём! И вот я решил выбраться из душной суеты мегаполиса и заняться собой, любимой биологией, обзавестись реальной практикой, а не сотнями вызовов... в конце концов - иногда просто хочется выйти вот так вот, как сегодня и просто пообщаться. Господи, да что я вам рассказываю, вы наверняка сами здесь по той же причине...
  Херштрайхер уныло улыбнулся.
  - Честно говоря, я здесь оказался по распределению... я всего полгода как закончил факультет юриспруденции в Ивдессе, и мне как раз наоборот не хватало нормального общения здесь...
  - Ну, я думаю, мы сработаемся! - Паульс улыбнулся, - Кстати, расскажите об этом деле с сатанинскими убийствами...
  - Информация Игуаноса? - насторожился Херштрайхер.
  - Да, - кивнул Паульс.
  - Признаться, это моё первое дело...- Херштрайхер нанизал гренку на вилку и, откусив её, невесело продолжил, - но я не могу найти метода, чтобы решить эту загадку; преступник всегда идёт на шаг впереди и всегда с дьявольской пунктуальностью. Он убил уже семнадцать человек (это только известных!), а дело так и не сдвинулось с места.
  - Небывалое безобразие! - поддержал его Паульс.
  - Вот-вот. Я думаю, их человек пять - шесть, все они поклоняются какому-то древнему языческому божеству...
  - Загадочное дело, загадочное, - пробубнил Паульс, - Почему же вы решили, что они язычники?
  - То-то и оно! Во-первых, все убийства очень похожи друг на друга, как говориться, почерк один и тот же; во-вторых, трупы разбросаны бессистемно, на разных расстояниях друг от друга - то есть преступники должны иметь возможность пленить жертву и быстро, пока её не хватились, уйти от предполагаемого преследования; наконец, в-третьих, всем жертвам злоумышленники вырезают сердце!
  Неожиданно на лестнице показался заспанный и взлохмаченный Дрэгон; Паульс первым увидел его и, вскочив, принялся громко представлять Дрэгона и Херштрайхера друг другу.
  Паническое удивление Дрэгона при виде следователя по особо важным делам сменилось ужасом, когда он выслушал из уст Паульса за кого его, бедного сквайра, сейчас выдают - экзальтированный экзорсист, звучало гордо (в конце концов, Дрэгон в своё время, когда ещё учился в Университете, даже мечтал, чтобы его называли не иначе как "Мэтр"). Поэтому первое, что захотелось сделать Дрэгону, так это вырезать Паульсу язык, выцарапать глаза, вырвать сердце, засунуть тело в маслобойню, а потом оставшиеся части его предать огню и развеять по всей земле, чтобы, не дай Бог, они не воссоединились! Однако Дрэгон приветливо улыбнулся, тепло пожал руку следователя и уселся за общий стол; ему так же вручили рюмку и гренки, после чего Херштрайхер сразу же перешёл к делу:
  - Я расследую серию преступлений, речь идёт об убийствах, - сказал он и внимательно посмотрел на сквайра-экзорсиста.
  Дрэгон едва не подавился, но солдат рядом не было и его крик: "Я же не убивал наместника Льетера!" был тщательно сдержан резко засунутой поглубже в рот гренкой. Он едва не подавился.
  - Кого вы подозреваете? - вымучил из себя Дрэгон вопрос и снова, чтоб не сболтнуть лишнего сунул в рот гренку.
  - Признаться всех! Теперь всех! Под подозрением может быть кто угодно!
  - Но у нас железное алиби, - парировал сквайр, вызвав бурное веселье Херштрайхера и Паульса.
  - Всё гораздо сложнее, - пояснил Херштрайхер, - Я исхожу из академического посыла, что человеком движет безнаказанность желать и, значит, любой из нас есть самый настоящий латентный преступник.
  - Ну, это знаете ли - философия, - отмахнулся Дрэгон.
  - Не совсем, - Херштрайхер отодвинул пустую тарелку, - Если желать ненаказуемо (явно!), то рождается потребность и совершить желаемое, ведь всё - безнаказанно. Вспомните нашумевшее дело крупного феодала из маркизата Трюхляндии.
  - Ну, это Восток! Там совершенно другие законы, - парировал Дрэгон.
  - Вот-вот! Огнепоклонники, кровососцы, катары, бунтовщики, перманентные революционеры, ведьмы... - всех мы шлём на Восток и тем самым культивируем там, чёрт знает что!
  - Но вы же не хотите, чтоб эти люди начали гражданские войны где-нибудь вблизи линии фронта! - твёрдо заявил Дрэгон, чувствуя какой-то подвох.
  - Война идёт не только на перевалах, друг мой, но и внутри общества! - не менее твёрдо заявил Херштрайхер, - И я ищу здесь банду людей, скорее всего вернувшихся сюда из подобной ссылки, либо, что более вероятно, сбежавших от милостиво избавляющей от бремени грехов десницы правосудия!
  - Но послушайте, это могут быть и караванщики, которые идут с Востока на Запад через эти земли, кстати, довольно регулярно повторяя свой маршрут, - сказал Дрэгон, - В конце концов, это могут быть люди из Столицы - здесь ведь менее двух суток езды до центра...
  - Да, действительно, - поддержал Дрэгона Паульс, - С какой амплитудой происходят убийства?
  - На новолуние, - Херштрайхер посмотрел на Дрэгона, озарился лицом, вскочил и, извинившись, убежал наверх.
  Спустя минуты две Херштрайхер пронёсся вниз по лестнице и, попрощавшись до вечера, скрылся за дверью.
  - Здравствуйте, доктор! - поздоровалась с Паульсом девушка служанка и, забрав со стола прибор Херштрайхера, поинтересовалась чего, ещё желают господа.
  - Ступай, ступай, милочка, - отмахнулся Дрэгон и пасмурно посмотрел на Паульса.
  Девушка недовольно посмотрела на сквайра, отвернулась, скорчила для "мистера Скряги" кислую рожицу и ушла, плавно покачивая бедрами.
  - Сквайр, у меня для вас приготовлен сюрприз, - заговорил, улыбаясь, Паульс, - Меня здесь приняли за вновь назначенного участкового врача! А вас я представил...
  - Я знаю, как ты меня представил, - зашипел, перебивая, Дрэгон, - Представляю, как ты будешь лыбиться, когда появятся первые пациенты!
  - Ничего страшного не произойдёт! - отмахнулся Паульс, - Мой старик отец часто повторял мне одно великолепное правило - самую главную медицинскую формулу в мире - Что не лечит лекарство, то излечивает железо; что не врачует железо, то исцеляет огонь!
  - А вода? - спросил, гримасничая, Дрэгон и почувствовал непреодолимое желание вылить кипятка на грешную голову нового Эскулапа.
  - Ну... вода - это уже крайние меры, - сказал Паульс, допивая настойку, - Здесь хорошо и проблем пока я не вижу! Занимайтесь своими делами и набирайтесь сил; впереди нас ждёт долгая и извилистая дорога!
  - Я это уже понял, - раздраженно рыкнул Дрэгон, затем встал и демонстративно удалился в свою комнату.
  Паульс, не понимая подобной реакции, заказал просроченные "Ведомости" и принялся изучать последние известия.
  Херштрайхер, как и обещал, вернулся лишь вечером; он выглядел измотанным и усталым, переодевшись, он сразу же направился к Дрэгону, чтобы сообщить о результатах проверки версии с караванщиками - они были весьма плачевны; версия же с "гастролёрами" из Столицы требовала хоть каких-нибудь осведомителей, а их у Херштрайхера не было.
  Дрэгон, внимательно выслушал всё, прошёлся по комнате и высказался напрямую:
  - Послушайте, Херштрайхер, давайте без обиняков, людей отпугивает ваша инквизиторская выправка! Вы заявляете, что под подозрением все! Вы разглядываете любого прохожего так, будто перебираете статьи из кодекса преступлений! Это грубо, это непрофессионально - это отпугивает от вас людей! Вот вы поставьте себя на моё место - что вы чувствуете? - Дрэгон скрестил руки на груди и сел на подоконник, - Я же элементарно не хочу вас видеть, не говоря уже о том, что мне просто страшно иметь с вами какие-то дела!
  - Пожалуй, здесь вы правы, - тихо согласился следователь, - Но нас так учили...
  - Мало ли чему вас учили, - Дрэгон, сам того не желая, вдруг стал следователем (приходится иногда влезать в чужую шкуру), - Вы же сами сказали, что случай этот из ряда вон выходящий; значит, отбросьте все эти книжные примеры и ведите дело сами, своими методами!
  Херштрайхер выложил на стол карту Захолустья и схватился за голову. Дрэгон подошёл к карте, взглянул на неё и обомлел - карта местечка была ориентирована по сторонам света и ровно укладывалась в восьмиконечный крест... Осталось правильно наложить траектории Луны и Лилит - и дело было в кармане!
  - Мне, кажется всё ясно! - заорал Дрэгон и, как обыкновенно орал Архимед своё бессмертное "эврика", возопил, - Метод в фигуре!
  Через минуту на карте появился нарисованный крест: из центра в Захолустье, ровными лучами широких трактов шли линии к восьми деревням через монастырь и замок областеначальника маркиза Бургуазье.
  - Вы только взгляните! - объявил Дрэгон и ткнул грифелем в карту.
  Херштрайхер был удивлён - в общую фигуру креста никак не вписывался замок принца крови Рауля - он стоял слишком далеко, да и, судя по карте, место там было глухое...
  - А теперь ответьте-ка мне на вопрос: зачем блистательному инфанту понадобилось так уединяться? Почему он не живёт с семьей? Он не урод, молод, не скопец - в его возрасте нужно жить по полной программе... балы, охота, званые приёмы?.. - спросил Дрэгон, хитро усмехнулся и назидательно постучал грифелем по квадрату замка Рауля.
  Когда появился Паульс никто не видел, но участковый врач оказался уже в курсе всех дел и громко зааплодировал детективам:
  - Bravo, bravo! - подал он голос, - Если всё так, то давайте завтра же навестим нашего затворника и всё выясним!
  - Основание? - спросил Херштрайхер.
  - Банальная участковая проверка, - ответил Дрэгон и ткнул пальцем в Паульса, - Я думаю, господин Херштрайхер, что доктор Паульс с удовольствием составит вам компанию, в целях медицинской ревизии своего нового участка.
  Паульс радостно кивнул и добавил:
  - Мне кажется, что и вы, любезный господин Дрэгон, нам так же окажете незаменимую услугу, если согласитесь разделить вместе с нами все удовольствия от этой поездки!
  Дрэгону пришлось согласиться, и к одиннадцати вечера все трое разошлись спать.
  
  ЗАМОК РАУЛЯ
  
  Замок принца крови при ближайшем рассмотрении investigate"оров (1) оказался надстройкой на остатках старинного аванпоста, который, в свою очередь, был сооружен на остатках очень древнего капища, вероятно, друидов. Верхние этажи донжона были отделаны лёгким красным кирпичом и снабжены большими окнами, впрочем, плотные шторы тщательно скрывали от редких любопытных глаз всё, что было внутри.
  
  1.ПРИМЕЧАНИЕ: от английского "расследователь".Вероятно этой несуразной связкой, автор подчёркивает своё ироничное отношение к происходящему.
  
  - А где ворота? - озадачился Паульс.
  - Вероятно с другой стороны, - предположил Херштрайхер и направил своего коня за угол.
  Остальные последовали его примеру и поиск закончился распахнутыми кованными воротами, на пороге которых стоял привратник с большой деревянной лопатой для чистки снега; при этом он громко пел и присвистывал:
  Две тюрьмы отпахал на востоке
  Восемь ходок туда и сюда;
  Мой отец так и помер в остроге,
  А где мать я не знал никогда!
  Но не гаснет в ночи огонёк,
  То горит, полыхает звезда.
  И пусть путь мой не скор и далёк -
  Я сюда не вернусь никогда.
  Ты прости, дорогая, меня
  И домой меня больше не жди,
  Заплутал я не знама куда
  На своём на пропащем пути!
  - Славная песня, любезный, - обратился к привратнику Херштрайхер и, в целях развязывания языка, подбросил в воздух монетку.
  - Да уж, ваше добродиё, - поклонился привратник.
  Херштрайхер спешился и подошёл к воротам.
  - А что хозяин-то твой дома? - спросил он, улыбаясь, и как бы играючи, опустил монетку привратнику в ладонь.
  - Так, а где ж ему быть? - усмехнулся дворовый и с интересом оглядел приехавших господ.
  - Ну, тогда ступай к нему и скажи, что по его душу господа из города приехали, - недовольно сказал Дрэгон и для пущей важности громко высморкался в батистовый платок с монограммой "Д.ф.Ш.".
  Привратник ещё раз поклонился и спешно пошёл внутрь. Дрэгон и Паульс тоже спешились и подошли к Херштрайхеру.
  - Похоже, господа, - обратился к ним следователь, - Наша версия заработала! Друидское капище, песенка из восточных ссылок - пока всё сходится!
  Тем временем на пороге замка появился сам принц крови - он был лет тридцати, среднего роста, но статный. К тому же в меру длинноволос и бородат.
  - Рад Вас приветствовать, господа, - сказал он, радушно улыбаясь, после чего распорядился принять на постой лошадей и пригласил всех пройти внутрь.
  После обмена традиционными любезностями, сквайр Дрэгон - он же экзальтированный экзорсист - сделал шаг вперёд, схватил руку принца и, сильно сдавив её, резко заговорил:
  - Принц Рауль, мы прибыли к вам сюда, чтобы свершить правосудие. С этой минуты вы арестованы; именем Императора, прошу вас следовать за нами в город, где вам будут предъявлены обвинения в ересинаучениях и массовых убийствах. Так что я бы на вашем месте просто сдался властям... И помните, что чистосердечное раскаяние только облегчит вашу и без того незавидную участь.
  Рауль непонимающе посмотрел на пришельцев - "Ряженые что ли?" - и улыбнулся.
  - Господа, вы оторвали меня от очень важных дел, лишь, для того чтобы сообщить мне эту потрясающую новость? - обратился принц к двум другим посетителям.
  Те тоже выглядели весьма растерянными, и Рауль понял, что это не совсем запланированное представление.
  - Господа, - продолжил он, - я право же не уловил собственно цели вашего визита ко мне, поэтому прошу вас или скорее объясниться или немедленно покинуть мой дом.
  - Дражайший принц, - не замедлил вмешаться Херштрайхер, - Не будете ли вы так любезны, пригласить нас в дом и выслушать нас за бокалом горячего вина...
  - Прошу вас, - согласился Рауль и распорядился принести пунш.
  На первом этаже находилась конюшня, кочегарня и амбарные помещения; Рауль провёл гостей по лестнице вверх и они попали в узкий спиральный коридор донжона; затем они прошли по второму этажу, где были комнаты для прислуги и арсенал. Далее, на третьем этаже находились апартаменты владельца и обширная библиотека - здесь все остановились, и принц предложил садиться.
  - Простите нас за столь неделикатное вторжение, - продолжал Херштрайхер, разглядывая старинные фолианты на полке, рядом с которой сидел, - но дело наше не терпит отлагательства. Вы уже слышали от нашего горячего друга, что вы подозреваетесь в убийстве... вернее в руководстве бандой язычников и потворству им с некой таинственной целью.
  - Я право не понимаю...- начал, было, Рауль.
  - И я не понимаю, - закричав, вскочил Дрэгон, - Как вы, столь уважаемый человек, с хорошей репутацией, с прекрасной библиотекой! И так опуститься! Воистину, все наши беды от знаний!
  - Вы болван и невежа! - вспылил Рауль, - Я бы просил вас не орать как греки: "Таласса!" - а ценить своё золото - оно у вас в молчании.
  Дрэгон демонстративно встал и подошёл к полке с книгами. Он повернулся к Раулю спиной, но так, чтобы видеть его в отражении одной из книг, обложка которой была оформленной зеркальной поверхностью.
  - Если вы не возражаете, я бы задал вам несколько вопросов, - продолжал Херштрайхер.
  Рауль не возражал.
  - Вы родились здесь? - спросил следователь.
  - Да - ответил Рауль.
  - Где вы учились?
  - Я закончил два университета: на юге в Постере и на Востоке в Трюхляндии.
  - Что вы можете сказать по поводу древнего капища друидов, на котором стоит ваш замок?
  - Ровным счётом ничего, хотя сами искусства друидов меня не перестают восхищать...
  - А что в них вас восхищает?
  - Раздвоение, левитация, заклинания, искусство владения собой, обращение к Богу...
  - К Богу? - удивился Паульс.
  - Да! Пользуясь некоторыми формулами и упражнениями можно напрямую созерцать Бога... хотя вообще-то я занимаюсь выведением гомункула и созданием известного камня...
  Последние слова Рауль подчеркнуто выделил, по всему было видно, что он считает создание философского камня - главной работой своей жизни.
  - И как работа? - заинтересовано спросил Паульс.
  - Ах, да! Вы же доктор, - повернулся к Паульсу Рауль, по-видимому, обрадованный появлением родственной души, и, уже только для Паульса, продолжил:
  - "Чёрный Орёл" в сочетании с "Синим Драконом" при добавлении угольной пыли дают "Евангельского Быка", который, как известно, является предтечей "Красного Льва" - это уже точно!
  - Послушайте, - вскочил Паульс, - А вы пробовали селитру? Я слышал, что мэтр Гурьё писал о "Свадьбе" через селитру.
  - Да, - кивнул Рауль, - Но эта линия пока содержит в себе слишком много побочных загадок связанных с сублимацией...
  - Господа, господа! - влез в разговор мужей, мало что понимающий, Херштрайхер, - У вас будет ещё масса времени обсудить все аспекты алхимической свадьбы. Скажите, ваш слуга давно из ссылки?
  - Года три назад я привёз его с востока... но я не понимаю... причём здесь это?
  - По вероисповеданию вы?.. - Херштрайхер замялся, размышляя как правильно задать вопрос, но Рауль уже вынул крест, поцеловал его и трижды перекрестился.
  - Ловко! - хмыкнул Дрэгон и презрительно осмотрел бюст Фемистокла.
  - А где вы обычно встречаете новолуние? - продолжал следователь.
  - Здесь... вернее недалеко отсюда, - Рауль махнул рукой в сторону западного окна.
  - И у вас есть свидетели?
  - Естественно, вы ведь, господин следователь, наверняка ничего не слышали о "Дикой охоте"?
  - Нет, - удивился Херштрайхер.
  - Тогда, приезжайте ко мне в новолуние и всё увидите сами, а заодно и рассудите, могу я быть в списках подозреваемых или нет...- тут Рауль споткнулся и, внимательно оглядев всех присутствующих, добавил, - Только одна просьба: освободите меня от общества этого сумасшедшего католика!
  Паульс и Херштрайхер взглянули на Дрэгона, который стоял в позе вождя народной революции и делал вид, что смотрит в окно на хмурые небеса.
  - Хорошо, мы с радостью принимаем ваше приглашение, - сказал Херштрайхер и,
  Откланявшись, господа вышли на воздух.
  
  На обратном пути Дрэгон был ещё мрачнее, нежели утром.
  - Ну, как вам принц? - спросил у сквайра следователь.
  - Ноги моей больше в этом доме не будет! Тут уж не извольте сомневаться! - ответил Дрэгон и уткнулся носом в шарф.
  - А мне принц понравился! - весело выпалил Паульс, нагнав их, - С нетерпением жду охоты!
  - Ненавижу охоту! - огрызнулся Дрэгон.
  - Я тоже, - поддержал его Херштрайхер, - Однако, я не поддерживаю ваших подозрений. Я думаю, что принц слишком образован и слишком верит в людей... А эти бывшие каторжане - они ведь помнят не только добро - это же, как ручные хищники.
  - Да, вот и появился первый человек, которого вы не подозреваете, - иронизировал Дрэгон, - Самое смешное, что он похоже, и есть преступник!
  
  Уже, будучи во дворе трактира Игуаноса, инвестигейторы решили, что следователь и Паульс отправятся на охоту, а Дрэгон будет наблюдать за происходящим прямо на месте (точнее, в трактире) - в его обязанности входило внимательно следить за постояльцами (нет ли чужих) и за перемещениями подозрительных личностей, список которых Херштрайхер передал Дрэгону по дороге. У дверей трактира путников встретил господин Игуанос, который, громко чертыхаясь, пытался отбить с двери желтые ледовые наслоения.
  Паульс появившийся у двери первым, внимательно осмотрел крупный осколок и вынес свой вердикт:
  - Судя по цветной гамме и другим характерным признакам, господин Игуанос, - это urina, или как говорят в простонародье - моча.
  Игуанос крякнул и осел на ближайший сугроб.
  - Это ничего! - махнул рукой Херштрайхер, - Вчера в "Ведомостях" один идиот выступил со статьёй, в которой предложил объявить решительную войну свекле и пиву; так как посетители забегаловок, не мудрствуя лукаво, ходят облегчаться за угол в ближайшем заднем дворе!
  - Но не на дверь же! - бесконечно расстроился трактирщик и, поднявшись, принялся отряхивать свой массивный зад.
  - Кстати, - продолжал Игуанос, - Тут прибыл пацанчик с запиской - здешняя вдова, На Назимбале, помните, я вам про неё рассказывал, сильно простыла и послала за доктором.
  - На? - удивился Дрэгон, - Это имя?
  - Нет, - отмахнулся Херштрайхер, - Это сокращение от донна, просто ставите перед фамилией литеру "Н". Если это мужчина, читайте: "эн", то есть дон.
  - А если женщина, - договорил за Херштрайхера Дрэгон, - Читайте "на", то есть донна (1) .
  - Хорошо, - бодро сказал Паульс, выпрямился, расправил плечи и, подмигнув трактирщику, сообщил, - Готовьте экипаж, я - ем, пью и тут же выезжаю делать вашей вдове припарки!
  - Типун вам на язык, доктор, - постучал по дереву Игуанос и отдал распоряжение приготовить сани.
  
  1.ПРИМЕЧАНИЕ: Этот вид реально существовавших сокращений был принят в куртуазистике и вошёл в моду Европейского общества XIV в. с территорий северной Испании и южной Франции. Опытному читателю, вероятно, не составит особого труда представить некоторые эпизоды прошлого этой особы и понять, что делает вдовушка в двух днях пути от Столицы (курсив мой - переписчик). Основная информация взята из книги о жизнеописаниях трубадуров.
  
  Как только конь был готов, Паульс выехал к пациентке.
  Как выяснилось, На Назимбале жила несколько обособленно, почти на окраине, и после смерти мужа никого не принимала; её общество состояло из двух лакеев, старого дворецкого, ключницы и кухарки с детьми. Со слов Игуаноса вдова в недавней юности своей была склонна к интригам, и теперь жила исключительно доходами с высокопоставленных чинов при дворе, которые платят ей за "неразглашение".
  Паульса встретил один из лакеев и без лишних слов провёл в приёмную; там Паульса обдымили какой-то дрянью, пояснив, что это профилактические действия, после чего провели в спальню вдовы.
  Вдова была женщиной средних лет; её тонкие черты лица поразительно гармонировали со всей обстановкой в комнате - изящная люстра, кресла с резьбой под ампир, литые ангелочки-подсвечники, несколько хрустальных графинов... - вся эта мелочь добавляла красок к портрету этой дамы.
  Паульс вошёл и поклонился.
  - Сядьте поближе, доктор, - тихо проговорила пациентка и указала маленькой изящной рукой на плетёный стул.
  Паульс послушно сел, раскрыл саквояж и принялся вынимать оттуда принадлежности. Затем он встал и взял вдову за руку - Поневоле он оценил благородную белизну и почти хрупкую изящность этой ручки - Пульс был в норме, температура тела несколько выше обычной, в общем, банальная простуда - Если уберечь хозяйку от сквозняков и пыли, в течении двух - трёх дней с болезнью будет покончено.
  - Я вам сейчас выпишу порошочек попринимаете, и в несколько дней всё пройдёт! - сказал Паульс больной и улыбнулся.
  - Порошочек? Но прежний доктор выписывал мне обыкновенно пилюльки, - удивилась она.
  - Мадам, "пилюльки" - это каменный век! Если я говорю порошочек, значит, знаю, что это средство вам поможет, и давайте не будем спорить со мной, я же врач, а не отравитель! - Паульс встал и начал собираться.
  - Скажите, доктор, - она замялась и вопросительно посмотрела на Паульса.
  - Паульс, госпожа, - поправил её он и встал у предложенного места, собираясь откланяться.
  - Вы играете в карты?
  - Да, - ответил Паульс, но тут же поправился, - Люблю, знаете ли, более всего преф... э... пасьянсы.
  - Преферанс?
  -Увы, - Паульс развёл руками в стороны, - Нет партнеров. Мой слуга ленив, а сосед - инквизитор.
  Хозяйка улыбнулась.
  - Может быть, выпьете чего-нибудь? - мягко спросила она, - А то я Вас вынудила проехать через весь город, на ночь глядя и, право же, постыдно выставляюсь сейчас перед Вами нерадивой хозяйкой, забывшей обо всех законах гостеприимства.
  - Рад бы, - ответил Паульс, немного смущаясь, - но, увы, сегодня много, право же, слишком много работы... очень много!
  - Может быть тогда завтра? - чуть помедлив, спросила она.
  - Не могу обещать, но если не будет ничего срочного - я с удовольствием задержусь у вас на час-другой... ибо, искренне говоря, никак не ожидал встретить здесь в глухом месте столь приятную собеседницу...
  - А вы знаете, у нас здесь народ нецеремонный, живу я по-старому, спать ложимся поздно, так что заезжайте ко мне в последнюю очередь - тогда вам некуда будет спешить, поиграем... - предложила она и мило улыбнулась.
  Паульс тоже улыбнулся и, выдержав паузу поклона, удалился.
  
  В это время в натопленном помещении таверны Дрэгон и следователь Херштрайхер кумекали над картой, проигрывая все возможные и невозможные варианты - на стороне Херштрайхера была криминалистика, Дрэгон же, памятуя о наущениях Пифагора, вооружённый эмпатикой и амбициями, скрупулезно пытался вычислить систему, по которой "работал" преступник. В полном беспорядке на столе валялась колода карт, внутри которой переплелись короли, королевы, кавалеры, пажи, младшие и старшие карты, рядом лежала схема астрологических ситуаций сопутствующих новолунию, таблицы греческих, иудейских и латинских буквиц, а также пара свежеобглоданных бараньих лопаток.
  - Поймите меня правильно, - брызгал слюной Херштрайхер, - Это нереально в условиях Захолустья!
  - А вы вспомните дело об убитых раввинах, которые расследовал Эрик Лённрот! В основе всего был TETRAGRAMMATON - вот логика убийств! - отвечал ему Дрэгон и продолжал водить циркулем по карте, - Вот смотрите внимательно: улица Т/еодориха, улица Е/ пифания, дорога на Т/ ьюни, направление Р/ юссьи, предместье А/ббатства Святого Иоанна, район Г/ранже, улица Р/оз, вилла А/мброзия, усадьба М/онтпельсе, улица М/еблировщиков, улица А/роматов, усадьба Т/омазо, вилла О/рландо, дом Н/отария - ну, уловили?
  - Нет, - возразил Херштрайхер, - Не сходится, убийство в Рюссьи произошло не до, а перед убийством на улице Епифания и в то же время много позже жертвоприношения в Гранже! Кроме того, убийств больше, чем букв...
  - Всё элементарно! Просто преступник действует хитро - он как бы рассыпает цветные осколки, которые потом лёгким движением руки превратятся в Великое Четырехбуквие! А вы прекрасно знаете, что будет, если правильно начертать Тайное Имя Бога!
  - Не пугайте меня, - снова запротестовал следователь, - У вас есть две серьезные бреши - откуда вы взяли виллу Орландо и дом Нотария?
  - Но это же проще простого - единственные места на карте, которые подходят по смыслу к этой системе!
  - И что? Вы предлагаете нам в это полнолуние устроить две засады и уже к утру или заполучить преступника, или, если эта версия ошибочна, прогреметь в фельетонах и заметках по городам и весям центрального района?
  Херштрайхер замолчал.
  - Хорошо, - сказал Дрэгон, - вижу, что я вас не убедил! Хо-ро-шо! Я предвидел этот результат - вот вам другая система, так сказать - "от противного", допустим, что убийца движется по геометрии некоего лабиринта, потому-то он и не может вскрыть по порядку все буквы инициалов Имени! Вот смотрите, я пишу - "IHWH" - Великое Четырехбуквие - ИЕГОВА! Теперь отметим на карте подходящие названия: это I -иль де Про, H -застава Гизерона, W -таможня с маркировкой "W" и застава Хариуса, соответственно - H. Видите, уездный центр как бы замкнут в квадрате мистического лабиринта! Убийца вошёл внутрь через усадьбу Монтпельсе и не смог выйти - он ищет выход, мечется, обагряя кровью повороты и тупики: сначала Рюсс, потом Роза, потом Томазо - тупик. Он возвращается, идёт к вилле Амброзия, чтобы попасть в район Гранже, но тщетно - тоже тупик! Тупиком оказались и Тьюни и улицы Меблировщиков и Ароматов, и даже дорога к аббатству Святого Иоанна!
  - Не понятно, в первых случаях выходы упирались в таможни со святыми литерами...
  - Во втором - все пути упираются в святую церковь! И у "нашего друга" остается единственный путь - через виллу "Орландо"!
  - Гениально! - воскликнул восхищенный Херштрайхер, - Но вы забыли, что нотариат находится в самом центре...
  - Конечно в Центре - это же мистический лабиринт, - ничтоже сумняшеся парировал Дрэгон, - Значит "мясник" двинется в прорыв от центра!
  Над столом повисла загадочная тишина...
  
  На следующий день Паульс нанёс несколько визитов в район Гранже, затем осмотрел жену булочника, которая была на сносях, отобедал у аббата из местного монастыря и, уже ближе к вечеру, появился на вилле "Орландо".
  - Что, пришли делать мне кровопускание? - улыбнувшись, сказала молодая вдова, лёжа в постели.
  - Что Вы! - отмахнулся Паульс, - Пиявки! Вот что использует передовая медицина!
  Паульс быстро проверил пульс, измерил рукой температуру на лбу пациентки и сел на давешнее место.
  - Неужели вы пытаетесь заставить меня покупать кольчатых червей! - улыбнулась она и подала вторую руку доктору.
  Паульс пощупал пульс и на ней, затем посмотрел зрачок - состояние больной заметно улучшалось.
  - Ну, вот, - удовлетворённо констатировал он, - Совсем другое дело! Сегодня я не только чего-нибудь выпью, но и с удовольствием поиграю с Вами в преферанс.
  Женщина благодарно посмотрела в глаза Паульсу, и, с этой минуты, они стали друзьями.
  - Теперь-то вам никак не отвертеться от ужина! - сказала она и распорядилась накрыть стол на две персоны.
  Во время ужина Паульса просто распирало, он весело шутил и всячески развлекал Диану (именно так звали госпожу Назимбале), они сыграли восемь партий, а на прощанье она так сжала его руку... и так посмотрела ему в глаза!..
  А потом, дня через два, он набрался смелости и поцеловал её - они слились в жарком поцелуе, и Паульс оказался на Седьмом небе от счастья.
  "Кто бы мог подумать, что Рай Земной находится в Захолустье!" - думал Паульс, возвращаясь на постоялый двор;
  
  МЕЖГЛАВЬЕ, В КОТОРОМ ПАУЛЬС ЛЕЧИТ, ХЕРШТРАЙХЕР ИЩЕТ, А ДРЭГОН НАБИРАЕТСЯ СИЛ.
  
  Итак, жизнь в Захолустье потекла своим чередом, к новым постояльцам быстро привыкли, и за какой-то месяц Паульс обзавёлся большой частной практикой, то там то тут требовались услуги костоправа, терапевта или акушера; в редкие вечера, когда не было дел, а на вилле "Орландо" по какой-либо причине не принимали, они с Дрэгоном любили посидеть вдвоём за кружкой пива ради строительства планов на будущее - Паульса тянуло на покой, он уже серьезно подумывал не только о романе с госпожой Назимбале, но и будущей женитьбе, Дрэгон же метался между Рыцарем-одиночкой, сердцеедом, борцом со всемирным злом и Обершталлмейстером при дворе.
  "Сколько можно жертвовать собой? - риторически вопрошал сквайр и как бы в подтверждение продолжал, - В конце концов, другими жертвовать легче и проще! Нет, всё здесь только временно - надо набираться сил для нового перехода..."
  Херштрайхер, при приближении новолуния, стал более занятым и почти всё время проводил в управлении у местного шерифа, некоего господина Дилано, где шла подготовка к облаве.
  Господин Игуанос всё больше начинал страдать ревматизмом, что являлось приметой излишне дождливой весны, недовольно поминал грядущий Великий Пост и всё чаще, видимо с горя, садился с заезжими посетителями перекинуться в карты.
  В один из вечеров, когда сквайр с Паульсом спорили над разгадкой какого-то кроссворда в местной газетке, Игуанос играл в карты с каким-то рыжебородым господином из Ловэ (первоначально в игре участвовало человек семь-восемь, но ставки непрерывно росли, и к финалу число играющих сократилось до двух).
  - Ещё по пятнадцать и вскрываемся, - предложил рыжебородый.
  - Ставлю двадцать пять, - перебил его в азарте Игуанос и бросил деньги на стол.
  Рыжебородый помялся, подумал и выложил пятьдесят.
  - Хорошо, - ответил на этот жест Игуанос и добавил ещё двадцать пять к своим.
  - Вскрываемся? - снова предложил рыжебородый.
  - Хорошо, - сказал Игуанос, показывая карты, - масть!
  - А у меня лучше! - парировал рыжебородый, показывая свой набор карт.
  Игуанос побагровел и, собрав всю колоду, решительно сказал:
  - Ва-банк!
  Рыжебородый кивнул, Игуанос принялся раздавать.
  Однако игра не шла.
  - Вам не кажется, что сегодня у вас фантастически счастливый день, - раздраженно произнес Игуанос, - Шестая партия подряд у вас оказывается выигрышной?
  - Не знаю, - невозмутимо отмахнулся рыжебородый, - Вообще-то я не очень удачлив.
  - А ты не так уж прост! - зафамильярничал трактирщик, - Слушай-ка, не парь мне бейцем, поцик, не надо!
  - Послушайте, Игуанос! - вскипел рыжебородый, - Мне кажется, что вы решили прилюдно обозвать меня шулером?!.
  - Довольно изворачиваться! - крикнул Игуанос и ударил рыжебородого медным канделябром.
  Рыжебородый упал, затем вскочил, достал кинжал и окрысился. Игуанос схватил свободной рукой стул и пошёл в атаку.
  - Может, разнимем? - спросил Паульс у Дрэгона.
  - Нет! - ответил сквайр, - Тут разнимать нельзя - достанется от обоих - надо принять чью-то сторону...
  Рыжебородый шулер несколько раз контратаковал Игуаноса, но потерял нож и перешёл в глухую оборону.
  - А кто из них прав? - опять спросил Паульс.
  - Я думаю в любом случае не "рыжий", - немного подумав, ответил Дрэгон и принялся медленно вставать.
  То же самое сделал и Паульс; по ходу подъёма они кряхтели и кашляли, а также быстро и аккуратно закатывали рукава - в глазах героев читалось только одно: "Всё, Рыжебородый, - ты пропал".
  Рыжебородый немедленно отреагировал на это истошным воплем.
  - Я требую шерифа! - кричал он, отбирая у Игуаноса стул, - Караул! Помогите!
  Игуанос отшвырнул стул и властно потребовал:
  - Жизнь или кошелёк!
  Рыжебородый бросил на стол кошёлку с выигрышем и, что было сил, кинулся к выходу, рассыпая проклятия в адрес хозяина и его друзей.
  Игуанос довольно ухмыльнулся, подобрал кошелёк и распорядился подать господам ещё пива за счёт заведения; потом пожелал Паульсу и Дрэгону "всего хорошего" и радостно скрылся, подбрасывая чужой кошелёк из одной руки в другую.
  На сим все остались, каждый при своём "хорошем" и в полном недоумении.
  Дрэгон ждал от Игуаноса гораздо большего, по крайней мере, больше чем одну кружку пива: "Да, - думал он, уткнувшись взглядом в янтарную глубь напитка, - люди долго помнят зло и быстро забывают добро; и сколько Иисус не боролся с этим - у Него ничего не вышло - ни ростовщиков он не изгнал, ни рабов нерадивых не покарал, ни завистникам и хапугам не воздал. Кружка пива, вот, во сколько оценил трактирщик свою жизнь! А ведь если б "рыжий" всадил ему нож под рёбра - всё было бы куда хуже. Даже бы доктор Паульс не помог! Нет, всё здесь только временно - надо набираться сил для нового перехода".
  Молчаливое потягивание пива длилось бы ещё дольше, если бы в эту минуту не завалился измотанный Херштрайхер - вид его был растрёпанным, а настроение - подавленным.
  Увидев взлохмаченную, небритую физиономию следователя, который явно не сомкнул глаз за ночь, Паульс тут же подскочил и начал отдавать советы и рекомендации:
  - Вам нужно срочно принять корень Валерианы и успокоиться. Переутомление это дело серьёзное! С этим не шутят... если хотите, я вам сделаю пластырь...
  - Спасибо, дружище, - пробубнил Херштрайхер, согревая руки.
  - Кстати, вы сегодня ели? - участливо спросил Дрэгон.
  Херштрайхер отрицательно помахал головой.
  - Тогда мой вам совет, немедленно спать! - категорично заявил Паульс и добавил, - Единственное, что спасёт вас и восстановит силы - это постельный режим! Кстати, если хотите, я могу сделать вам вересковой браги - она обладает массой полезных свойств: успокаивающее, потогонное, мочегонное и самое главное - дезинфицирует мочевые пути...
  - Главное, чтобы она не обладала качеством слабительного или рвотного, - пробурчал Херштрайхер и поплёлся наверх в номер.
  - Gratia vobis et pax (1), - обратился к Дрэгону и Паульсу внезапно появившийся человек в зимнем варианте сутаны священника, - Я ищу доктора Паульса.
  
  1. Благодарность вам и мир.
  
  Паульс встал, поправил одежду, гордо выпрямился и сообщил:
  - Это я! Чем могу? - так сказать...
  - Доктор, понимаете, - начал, несколько суетясь, новый клиент, - У меня горло... Я учитель Томас из семинарии... лекции...
  - Понял! - улыбнулся Паульс, - Я сейчас вам сделаю настой для полоскания горла. В качестве противовоспалительного средства: Folium salviae , Radix flthaeae и Flos sambuci (1). А в качестве отхаркивающего средства - отвар из flos malvae arboreae sine calice шток-розы! Кстати, разрешите представить - господин Дрэгон - знатный экзерсист, изгонятель самого дьявола, прошу любить и жаловать! А я пока пойду и всё для вас приготовлю.
  
  1 Лат., листья лекарственного шалфея, корень алтея, цветки чёрной бузины
  
  С этими словами Паульс оставил Дрэгона и позднего пациента наедине.
  
  Учитель церковно-приходской семинарии сэр Томас Беккери был человеком обыкновенным, учтивым и очень увлекающимся, поэтому он тут же спросил:
  - Изгнание дьявола - это, наверно, интересно?
  - Да, - рассеянно ответил Дрэгон, - На редкость интересное занятие.
  - Вы меня извините, - сэр Томас несколько смутился, - но мне было бы интересно поговорить с вами об этом, ибо перед тем, как requiescant a laboribus suis (1), я хотел бы посвятить себя этому же занятию.
  - Да? - удивился Дрэгон, - Я бы вам этого не посоветовал!
  - Почему? - ещё больше заинтересовался Беккери.
  
  1. упокоиться от трудов своих.
  
  - Ну, во-первых, чтобы наслать порчу на человека порой необходимо всего лишь желание; а, во-вторых, в моих делах слишком много мистики, чтобы считать подобного рода дела - сверхъестественными. Лично я думаю, что многие дела связаны с нечистой совестью клиента - Когда он жалуется на неудачи, болезни, отсутствие нормальной жизни - это ему совесть жить не даёт! Такая своеобразная казнь.
  - Простите, - деликатно вмешался Беккери, - Я в некотором смысле согласен с вами насчёт совести. Но, увы, что касается казней, то Господь сказал: "Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукой человеческой". Книга Бытия IX глава, V-VI стихи. И сразу же Моисеем описываются следующие казни: обезглавливание, побивание камнями или расстрел, повешение, сожжение на костре, побиение камнями без права замены на расстрел. Кроме того, были и соответствующие наказания: бичевания - правда, не более сорока ударов, возмездие по типу "око за око", возмещение убытков, отлучение или изгнание из племени, как это было с Мариам ... А вспомните предание на растерзание львам пророка Даниила, расчленение на части, распиление пилами, утопление в воде с предварительным подвешиванием на шею камня . Наконец, распятие на кресте! Впрочем, de hoc satis (1) .
  
  ПРИМЕЧАНИЕ: Здесь приводимые места из Библии имеют следующие адреса: Судьи 7.25; 2 кн. Царств 4.7,11-12; 4 кн. Царств 10.6; Матфей 14.8,10. Исход 19.13, 32.27. Числа 25.4. Левит 20.14, 21.9. Левит 20.2,27. Второзаконие 25.1-3. Исход 21.14. Исход 22.1-17; Левит 24.18-21. Числа 12.15.
  Даниил 2.5; Иезекииль 16.40; Лука 12.46; Матфей 24.51. Евреям 11.37. Маифей 18.6; Марк 9.4.
  1. об этом довольно.
  
  - Я понял вас. Вы хотите сказать, что подобной казни в святых реестрах нет, - покачал головой сквайр Дрэгон, - Интересная мысль. И вы правы! Ибо здесь работает совершенно иной реестр - реестр нравственный. Ведь мы сами себе создаём ад, искупая ошибки прошлого. Скажем, юности...
  - Прошу меня простить, господа, за столь долгую задержку! - с этими словами в поле беседующих появился Паульс, неся в руках стекляшки с обещанным настоем.
  - Я задержался у Херштрайхера, - пояснил медик, передавая лекарства, - Увы! Нервы следователя никуда не годятся! Пришлось сделать ему стакан настоя из Хвоща, Боярышника и такой интересной травки - Горец птичий, называется. Я всегда рекомендую её при бессоннице, повышенной раздражительности и учащённом сердцебиении!
  - А что здоровье следователя пошатнулось? - спросил, приподнимаясь из-за стола и принимая медикаменты, сэр Томас.
  - О, нет! Ничего страшного! Как только я напомнил ему о завтрашней "охоте" у принца, всё успокоилось. Думаю, что он уже спит.
  Так они распрощались.
  
  НОЧЬ НОВОЛУНИЯ
  
  Ночи перед новолунием издавна славились своей неблагоприятностью. Что же говорить о самом новолунии, когда буквально всё просто валится из рук? Тебя преследуют неприятности; люди в этот день в большинстве своём злоречивы, озабочены и в прескверном настроении. Кроме того, принц Рауль и его "дикая охота", плюс обязательное в эту ночь человекоубийство; да ещё начало Великого Поста и неизбежное ухудшение кухни до уровня полного вегетарианства!..
  Паульс и Херштрайхер с утра приняли по сто пятьдесят капель на грудь и весело готовились к выезду; Дрэгон же решил, что время ещё раннее и продолжал демонстрировать крепкий сон.
  "Не очень-то и хотелось! - думал он, слушая, как идёт сбор охотников, - Как уйдут, так и встану... Потом спущусь вниз, чего-нибудь выпью, поговорю с посетителями, может, угостят чем-нибудь... Пусть уходят на свою охоту!.. Охотники, твою мать! Кстати, вчера собирался просмотреть газеты, пока их Паульс не израсходовал - ну, это потом..."
  - Херштрайхер! - крикнул весело Паульс через коридор, - Самострелы брать будем?
  - Что ты орёшь, идиот, - шикнул Дрэгон и перевернулся на другой бок, - Кругом люди спят, а он орёт...
  - Хорошо, - раздалось из другого конца коридора, - И поторапливайтесь, уже без четверти двенадцать.
  - И этот туда же... распустились совсем, - Дрэгон снова перевернулся и накрыл голову подушкой.
  В коридоре громко затопали радостные охотники - шум быстро перемещался и затих где-то на первом этаже; Дрэгон остался один. Он медленно сел на кровати и, укутавшись в плед, принялся просыпаться. Где-то под окном какой-то бродяга-попрошайка выл "жалобную пестню" о тяжелой судьбе и злоключениях сиротки Сьюзьи.
  По-ошла она на усадьбу
  К местно-ому бохатею
  Закуто-она в пло-оточек (благодарю, сеньор!)
  Сто-оит она за дверью
  А то-от не о-открывает
  И хлебушка не даст
  Видать судьба такая (Дай Боженька вам здоровья!)
  Слеза течё-от из глаз...
  Да, что-о ты! Что-о ты! Хоп!
  Говори столица, разговаривай страна!
  Всю отвечу правду-матку, всем отдам сполна!
  И во-от она бедняжка (Подайте, Христа за ради!)
  Идее-от из дома в до-ом
  Закутана в плато-очик
  По снегу бо-осико-ом...
  Ой, что-о ты, что-о ты! (Спаси вас Господь, мадам!)
  Ой, где же то-о селенье,
  Ой, где же та-а страна,
  Где всем легко-о живется,
  Где пра-авдушка одна?..
  - А ну, пошёл вон отсюда, псина! - вдруг оборвал жалостливую песню чей-то властный и грубый голос, - А ну, гони его взашей! Ишь, дополз... козёл!
  - Ваше добродие, ваше добродие! - заорал истязаемый попрошайка, - Не вели казнить...ай...деньги! Деньги! ...возьми, ваше высоко... ой... Ваше превосходительство! Я больше не буду... а!.. ох... Христом Богом прошу... умоляю...
  - В холодную его! - приказал властный и грубый голос и удаляющийся надрывный вопль влекомого толи под руки, толи за ноги бродяги закатил:
  Взяли его падлы
  Да под белы руки
  Взяли и в подвалы повели
  Он плевался кровью
  На суде коротком
  Стоя у чернеющей скамьи
  А собаки выли
  И у эшафота
  Облаком кружило вороньё
  Каркая под руку
  Чуя кровь добычу...
  Голос стих и на мгновенье снова воцарилась мёртвая тишина. Дрэгон собрался, встал и выглянул за дверь - девушка из прислуги мыла пол в коридоре, огромный рыжий кот нежился в углу на покрытом ковром сундуке аккурат рядом с пьяным истопником, запах от которого тут же коснулся ноздрей сквайра...
  - Доброе утро, господин Дрэгон, - сказала служка, не отрываясь от дел.
  - Здравствуй, здравствуй! - ответил Дрэгон, оценивающе оглядел застывшую в коленно-локтевой позе девушку, и пошёл вниз.
  Оказавшись внизу, сквайр заказал завтрак и, заняв столик, принялся разглядывать посетителей: первый - плохо одетый плешивый мужичонка - пришёл сюда явно, чтобы опохмелиться (и процесс из опохмеленья уверенно перерастал в продолжение вчерашнего); вторым был учитель богословия из школы при монастыре, он был одним из пациентов Паульса и постоянно жаловался всем на горло ("у меня у самого горло не в порядке!" - сочувственно подумал Дрэгон и решил не отрывать учителя от книги, которую тот читал за завтраком); третьим был рослый темноволосый человек с рыбьими глазами и знаком второй гильдии на широкой груди ("то же мне негоциант", - мысленно Дрэгон даже выплеснул содержимое своей гипотетической кружки в высокомерное лицо торговца, один только знак, которого говорил о том, что этот посетитель угощать Дрэгона точно не будет); четвертый...
  Четвёртым был невысокий полный детина с клевцом на поясе и галуном шерифа на рукаве, он скучал, его глаза тоже внимательно изучали посетителей и, наконец, наткнулись на Дрэгона. Сквайр тут же схватил салфетку и принял самый рассеянный вид - он откинулся на спинку стула и, ожидая заказ, принялся протирать вилку и нож (Рыба - шериф клюнула и, взяв два пива, поплыла заглатывать искусно поставленный крючок).
  - Мы знакомы? - театрально спросил Дрэгон, изо всех сил пытаясь припомнить, где же это они могли встретиться.
  - Шериф Захолустья Эдвард Дилано Младший, - представился шериф, - Разрешите?
  - Конечно же, присаживайтесь, - кивнул сквайр и тоже представился, - Дрэгон - узкий специалист в области экзорсизма!
  - Это когда половое бессилие? - тихо спросил шериф и как-то странно подмигнул Дрэгону.
  - Нет, не совсем... - смутился Дрэгон, - Это медицинская демонология.
  - А понимаю, - заулыбался Эдвард Дилано Младший, - Клистир, затычки, клизмы! Пива припьёте?
  - Не откажусь, - после некоторой паузы и внутренней борьбы согласился Дрэгон.
  Меж тем принесли завтрак: Дрэгону - гренки, Шерифу - телятину.
  - На нас Пост распространяется только на Святой неделе, - пояснил визави, возбуждая в плотоядной душе Дрэгона нехорошее чувство зависти (студентам Пост тоже предписывали только на Святой неделе, но, увы, детство кончилось).
  - Давно здесь? - спросил Дрэгон, отхлебывая пива.
  - Третий год! - заявил шериф и гордо, но в то же время как бы между делом, добавил, - И, знаете, места здесь довольно весёлые!
  - Неужели? - Дрэгон изобразил изумление.
  - Точно, точно говорю. Вот, например, в прошлом году поймали парня Никро-филос, как говориться, Танатос-топус! Я бы сказал извращенец! Начал с поиска каких-то древних сокровищ толи николаитов, толи нибелунгов, а кончил расщеплением трупов, которые сопровождал бытовым онанизмом!
  - Да, что вы? - Дрэгон чуть не подавился.
  - Серьёзно! - шериф дал знак служанке и заказал ещё выпивки на себя и на сквайра - по всему было видно, что блюститель закона очень дорожил благодарными слушателями.
  - Или вот ещё медицинский случай! - продолжал Дилано, - Право слово, потеха! Один из моих недоучек припёр в трупный погреб в усмерть пьяного мужика! Тот, не поверите! Решил, что находится в постельке у своей благоверной жёнушки и, так сказать, познал тлетворный аромат разлагающейся плоти!
  Шериф от души засмеялся и стукнул Дрэгона по плечу.
  - Да, - вымучил улыбку сквайр, - Действительно, смешно... очень смешно, а главное - (Дрэгон попытался найти правильное слово) - необычно!
  - Хорошо, другая история - тоже необычная! Вы как медикус просто оцените и ахните! Один из наших нобилей, сеньор Бургуазье устроил показательную казнь одного купчишки...
  - А...- хотел было сменить тему Дрэгон.
  - Купчишка-залётчик! - пояснил шериф и продолжил, - Спутался с одной бабенкой, вдовой купца Хейба. Денег ей дал на караван, а караван не дошёл... Стало быть, ни долга, ни процента! Ну, он то, сволочной мужик, явился к ней давай скандалить - деньги требовать; она перед ним и так, и сяк, и на коленях - "не погуби, отец родной!" - детишек у неё двое было: девочка постарше, мальчонке - всего четыре года от роду; ну, естественно - дети в плач. Мамка - "отработаю, всё что угодно сделаю" - ну, а он распалился, орать начал, ударил её раз, два... - двенадцать ранений - пять смертельных...
  - И в... - снова встрял поперёк Дрэгон, снова пытаясь сменить тему беседы.
  - Детишек тоже порезал, Ирод, - перебил Дрэгона шериф и с невозмутимым дружелюбием продолжил, - Может наливки? Вы не стесняйтесь! Так вот на крики сбежались жан"дэ"армы(1) и я - и что же мы видим: всё в крови! Три изуродованных трупа, а посреди этого наш купчишка барахлишко по карманам тырит! Тут мы его и повязали. Один из жан"дэ"армов ему пальцы на левой руке сразу срезал, и уши тут же отсекли, чтобы пометить!
  
  1. Дословно, Жан-Вооружённый, т.е. народный дружинник или ополченец натерриториальной армии тыла.
  
  - А, вып.... (сквайр Дрэгон).
  - А дело решили тут же без суда и следствия...
  - Так вот, выпь...(сквайр Дрэгон).
  - Так вот, сдали его предводителю, тот тут же решил показательную казнь устроить - подвесить его за ребро; так ведь невиданное дело! - почти два дня провисел, прежде чем помер! Его морозом побило, а то бы ещё провисел - вот такая необычная в медицине ситуация произошла! И ведь ни в одной газетке, а!..
  - Так ведь, выпи...(сквайр Дрэгон)
  - Так ведь тут же прибыл Херштрайхер - новая смена на замену бывшему комиссару Товкремассе и давай разоряться - "Как так! Кто позволил! Это произвол! Сгною!" - меня "арестантской мордой" обозвал! Ну, дело то нешуточное - мы туда, мы сюда. Что делать?
  - А, выпье...(сквайр Дрэгон)
  - А выход был! Мы собрали материалы и сфабриковали дело о пресловутых ритуальных жертвоприношениях! А купчишка - будто ведьмак был! Подшили туда все имеющиеся трупы (правда, кроме трёх пажей - с ними было дело особое!)
  - А что такое, - неожиданно для себя самого оживился Дрэгон; теперь он превратился в само внимание и вскоре готовился предстать самой справедливостью!
  - Да, - махнул рукой шериф, - был у нас громкий случай; дочь бывшего вольного стрелка была изнасилована тремя выпускниками пажеского корпуса, которые гостили в доме супругов Назимбале, кстати, здесь в предместье. Та пришла домой еле-еле душа в теле, поплакалась матери, а отец-то и услыхал, помрачнел и ушёл.
  Пришёл он в полной амуниции к Назимбалам, снёс челюсть слуге и прямиком в гостиную. Достал меч и саданул по спящему пажику, тот даже проснуться не успел. Крик в доме поднялся - все мечутся, а второй паж ванну принимал - значит, и не услышал; ну стрелок наш туда. Зажал ему головенку своими ручищами и опустил в бочку поглубже... А третий-то просёк, чем дело пахнет - прыг в окно и наутек по саду. Стрелок туда же за ним кинулся, но тут на беду толи госпожа, толи сам господин Назимбале, толи они вместе его утихомирить выскочили и прямо под стрелу... Стрелок вторую по третьему пустил, но не убил.
  Ранил, правда, серьезно, в позвоночник - тот выжил, но, похоже, калекой будет на всю жизнь; говорят его папаша срочно второго себе сынка сделал, чтобы продолжатель рода был...
  - А дочка что?
  - В монастыре...
  - А стрелок?
  - На фронте в go-as-you-please, штрафник пожизненно...
  - Да, вы правы - жуткая история, я, признаться думал, что его после такого казнят, - сказал Дрэгон.
  - Да нет. У нас всё было по справедливости - вот если бы он слуге рожу не покорежил, да в доме бы не накуролесил, да Назимбале бы под стрелу не подставились - то просто дали бы ему направление в штраф-бригаду с отпуском и правом свободного перемещения по стране!
  - Но давайте вернемся к делу о жертвоприношениях, - предложил Дрэгон, в голове которого стоял подлинный гомерический хохот: "Херштрайхер, как истинный тюфяк, разгадывает дело, которого попросту нет! Только поэтому уже становиться ясно - почему процесс за столь долгое время так и не сдвинулся с места! Да и с Раулем нехорошо получилось, но ничего извинюсь, а когда он услышит весь этот бред, думаю, мы от души посмеёмся, и никто ни на кого уже обижаться не будет!"
  - Ну, что ж, - продолжал шериф, - Херштрайхер успокоился - там у него как раз появилось сложное запутанное дельце с секретарем полковника Оруэла, который сварил тещу, жену и дочь в известковом отстойнике.
  - Так! - ликовал в душе Дрэгон, ожидая развития фиктивного сюжета.
  - Так то оно так, - замялся шериф Дилано, - и всё было бы хорошо, если бы несколько месяцев назад не стали происходить настоящие ритуальные убийства! Каждое новолуние - новая жертва! Городок у нас маленький, но разбросан на большой территории - там парки и аллеи, там скверы и сады - ей, Богу, большая деревня. Люди заговорили о возвращении духа убийцы - все заганашились. Мы же и чистки по районам проводили и всех бродяг постоянно отлавливаем - но, увы, пока ничего!
  - Да, да! Мы с Херштрайхером обсуждали это дело, - заметно расстроился Дрэгон.
  - Кстати, где он? - несколько заинтересованным тоном спросил шериф.
  - Он и мой коллега доктор Паульс с утра убыли к принцу Раулю, который пригласил их на некую "дикую охоту", - бесстрастно ответил Дрэгон и от расстройства даже расхотел пить ещё оставшееся на столе пиво.
  - Они с ума сошли! - отшатнулся шериф (его даже передернуло).
  - Кстати, если не секрет, конечно, что вы, как представитель власти думаете о самом господине Рауле? - Дрэгон максимально беспристрастно задал этот вопрос, но любой сколько-нибудь опытный глаз отметил бы, что в сквайре снова ожил великий и проницательный сыщик-эмпатик.
  - Господин Рауль - таинственная фигура! - Значительно отметил шериф, - весьма образован, занимается исследованиями в области естествознания, не чужд просветительства... имеет, пожалуй, самую богатую в здешних местах библиотеку и является учредителем местной газеты... в общем, ничего плохого про него ни я, ни кто-либо другой сказать не сможет!
  - Да, я вас понимаю, - кивнул шерифу Дрэгон и, начал было подумывать о процедуре прощания, - Кстати, а что вы собираетесь делать с этим бродягой, которого ваши люди поймали здесь утром?
  - Ах, да! - спохватился шериф, - Я и забыл про него! Если сегодня никого не убьют - значит, завтра мы его подвесим за ребра как подозреваемого в этих жестоких убийствах.
  Шериф встал из-за стола, Дрэгон последовал его примеру.
  - Ну, что ж, - раскланялся Дрэгон, - было очень приятно с вами познакомиться!
  - Мне тоже, - ответил шериф, - И вот ещё что! Завтра смена у меня заканчивается, так что, заранее не принимая никаких извинений, жду вас к себе в гости.
  С этими словами шериф вышел из залы, а Дрэгон, долго не засиживаясь, поднялся к себе в номер, где снова улегся в постель и бессовестно проспал весь остаток дня.
  
  Мало-помалу темнело - Солнце ушло за горизонт, а мороз разрисовал окна, немного оттаявшие за день, и настало время, когда обыватели по обыкновению нежились в креслах у каминов, просматривая информационные листки и прессу. Дрэгон, не мудрствуя лукаво, последовал их примеру и, уютно расположившись на койке, упакованный со всех сторон пледом принялся за накопившиеся газеты.
  Местные "Ведомости" имели четыре полосы и являлись причудливой смесью перепечаток всевозможной информации с данными от недельной несвежести и более. Всё спасали литературная рубрика, объявления и колонка занимательной информации, из которой сквайр узнал, что "практически каждый человек рождается либо мужчиной, либо женщиной; первый мужчиной был Адам, первый его сын звался Каином. Человек дважды меняет зубы; каждая вторая женщина безбожно врёт на исповеди. Паралипоменон состоит из двух книг; каждая третья девушка лишается невинности из любопытства, а не из-за вступления в брак. Ной имел трёх сыновей, третьим был Хам. Бог триедин, поэтому Ветхий Завет правильно следует начинать: "Вначале сотворил Боги небо и землю..". Каждая четвёртая женщина изменяет своему мужу; каждый четвёртый священник - инквизитор; квадрат - идеальный четырёхугольник; четвёрка по Пифагору есть разложенная чёртова дюжина. Имя Бога - четырёхбуквие. Каждый пятый солдат - жан"дэ"арм; каждый пятый офицер - в будущем бригадир; шестой месяц древнего календаря Адар - являлся последним месяцем года; каждый седьмой мужчина тайно не соблюдает Поста; каждый восьмой священник - армеец; каждая девятая монахиня не является целомудренной; каждая десятая женщина точно не знает, кто отец её ребенка; десять к одному является официальным соотношением помилованных к казнённым".
  Окунувшись в скупой язык цифр, Дрэгон просмотрел и передовицу, в которой сообщалось о позиционных боях в районе ХХХ-Х-III, интервью с командующим полосой укреплений "Восьми Ликов" надполковником дю Валкоппа, статью об открытии очередного сезона в национальной Гран Опера, который по традиции откроет пьеса прославленного барда прошлого века Галино делл А"Липа "Час постигшего горя", кроме того, планируется несколько премьер, о которых будет заявлено позже. "Вот позже бы и написали, - сердито подумал Дрэгон, - а то набивают себе цену, а таланта ну, ни какого! Подёнщики и фигляры!".
  На третьей полосе в рубрике "по страницам классики и приключений" печатался фрагмент из нашумевшей герметической книги "Визионеры в Городе Будущего":
  ...Однако самочувствие Зюзика ухудшалось, он всё реже и реже выходил на набережную дышать свежим воздухом, ибо подобная ингаляция очень скверно сказывалась на общем состоянии лёгких. Сложные мраморные обивки стен огромными глыбами нависали над одром больного и напоминали ему камень на душе; священник, бывший на прошлой неделе, более приходить отказался и заявил, что сыворотка от сенной лихорадки помочь не сможет - Зюзик всё-таки продолжал держаться, хотя и врачи и близкие давно уже поставили на нём крест...
  А ведь бывало когда-то! Впрочем, не так давно, Зюзик работал младшим служащим при канцелярии нотариуса Додика Дуламана и ведь заметно преуспевал на всевозможных утерях дел или их задержках и проволочках. Сидит, бывало, он, эдакий Зюзик, за своим рабочим столом в своём плохо отапливаемом кабинете с тяжелыми шторами на окнах, а к нему господа хорошие (всё купцы да дворяне) на аудиенции ходят. И ведь казалось бы мелкая сошка - вошь из-под ногтя! Одним словом - Зюзик! А ведь без доклада и князей к себе не пущал!
  Бывало, идёт он по коридору, а там перед дверью "Здравствуйте, почтенный! Добрый день!, Не откажите в любезности!" - ему, а он идёт так достойно, чинно и всем своим видом говорит - "В очередь, господа, в очередь!"
  Зайдет в кабинет, дверью хлопнет - знай наших, козлы потомственные... чернь высокородная - и обязательно первым делом длинную паузу выдержит - для пущей важности...
  А какие взятки брал!
  Бывало, придёт посыльный с колбасных цехов...
  Да! Что говорить...
  Надо дело потерять? Не проблема! Ты мне дал, а я тебе в дело свечу положил - мыши дело ещё до рассмотрения за милую душу умнут - ничего не оставят... Кому спасибо? Министерству? Приставу? Господину Додди? Нет! Младшему служащему Зюзику! Государственному человеку, радетелю и попечителю, вспомощнику и покровителю страждущих и жаждущих. Зюзик обо всех думал, обо всех помнил - потому и в почете заслуженном был!
  А сейчас? Покинутый в одиночестве и беспомощности, лишённый всех званий и привилегий - кто он такой? Никто! Пустое место, фига без масла, дырка без бублика... - Зюзика согнуло в три погибели, и он зашелся глубоким бухающим кашлем, харкая кровью в грязный мятый платочек.
  Неожиданно в комнату вошёл опрятноодетый в чёрный строгий камзол человечек с лицом, напоминающим бобра, он приветливо поздоровался и представился как "похоронный агент Радьли, компании "От света во Мрак с полным комфортом", управляющий почётный гражданин города господин Рамо".
  - Очень приятно, - ответил Зюзик и невольно улыбнулся своему случайному и единственному за много дней посетителю.
  Человечек же ловко, манипулируя и припрыгивая вокруг больного, принялся обмерять Зюзика сначала повдоль, затем поперек.
  - Послушайте, что вы делаете?.. - заговорил с Радьли весьма удивленный Зюзик.
  - Снимаю с Вас мерки, - услужливо ответил человечек, не прерывая своих действий.
  - Но я не заказывал...- ничего не понимая, сказал Зюзик и попытался стряхнуть с себя непонятно откуда взявшееся оцепенение.
  - О, сеньор! Об этом уже позаботились! Я лишь уточняю размеры тела для подбора подходящей урны.
  - Урны?.. - Зюзика охватил леденящий душу страх.
  - Да, сэр! Согласно с последней сверкой плана TOTAL, Вы умерли вчера в результате сильного переохлаждения организма, поэтому завтра Вас кремируют... Ваши родственники уже заказали урну и оплатили катафалк...
  - Но ведь я же жив! - почти вскричал Зюзик.
  - О, - удовлетворенно кивнул человечек, - поверьте мне - это очень зыбкое, временное явление. Хот, не скрою, мне всегда приятно иметь дело с человеком философского склада ума! Вы мертвы, сегодня Вас отпевали в Соборе, а завтра повезут в девятый сектор, где ваши уже купили место у подножия Девятой вышки - великолепное тихое и очень красивое место!
  Закончив, человечек сел в кресло и делово стал записывать размеры в маленькую записную книжицу.
  - Так что же, - попытался оспорить всё услышанное Зюзик, - я могу двигать руками и ногами, могу с вами разговаривать.. .На худой конец я могу вышвырнуть вас вон из моего дома! Я жив!
  - Но по плану Вы уже отпеты, - спокойно возразил человечек, - кому Вы склонны доверять больше чувствам или документально оформленному и принятому на самом высоком уровне точному Плану?
  Зюзик задумался - что же это он, дурилка, о Плане то совсем позабыл... надо было сунуть в лапу градоначальнику - он бы сроки и поменял!
  В комнате повисла странная неудобная пауза.
  - Так меня что же, завтра живьём сожгут что ли? - попытался уточнить Зюзик.
  - А что делать? - улыбнулся человечек, - Вы же сами знаете, что всё идёт по плану... и вообще, знаете , что?
  - Нет...
  - Ну, вот видите - не знаете!
  - А что?..
  - Ничего, скоро узнаете! - ответил Радьли и откланялся.
  Смеркалось, наступила тишина.
  "Получается, что меня казнят!" - прошептал Зюзик, трезвея от страшной догадки".
  /продолжение следует/
  Второй номер открывало заявление Дофина "в ответ на злодейскую резню в заливе Ашеро"... эссе "Будет ли дорожать хлеб на Севере?" ("ну это проблема севера."), статья о многожёнстве, как несомненном благе для консолидации нации и увеличения численности населения страны... снова сводки с фронтов... опять цифры...
  Дрэгон перевернул страницу и наткнулся на продолжение первого фрагмента "Визионеров в Городе Будущего":
  "- Меня казнят! - голос Зюзика утвердительным эхом прокатился по мраморным отделкам комнаты и рефреном вернулся в постель хозяина.
  "Нет" - откликнулось что-то.
  - Кто здесь? - спросил Зюзик тёмную пустоту.
  "Я - король Ничто, который ничтожит"
  За окном ветер срывал последнюю листву и сгонял грозные тучи в единый фронт к дому, где и лежал отставной младший служащий.
  - Я умираю, - думал он вслух, разглядывая подтёки на потолке.
  "Мы все умираем... мы умираем с начала рождения, с момента зачатия и до выхода из утробы - мы готовимся к смерти, а потом умираем. Кто-то быстрее, кто-то медленнее; кто сразу, а кто после долгой и продолжительной болезни".
  Зюзик встал с кровати и медленно, уже с трудом, побрёл к окну - сегодня в Городе Будущего должны были состояться массовые народные гуляния, и Зюзику очень хотелось хоть одним глазком посмотреть на это великолепие костюмов и феерию огней. Подойдя к окну, он почувствовал чье-то присутствие. Здесь в комнате... где-то рядом... за спиной... Зюзик резко обернулся и увидел худого изящного шатена.
  Тот сидел, закинув ногу на ногу, и листал юношеский дневник Зюзика, хотя при свете дрожащего пламени свечи вряд ли можно было что-нибудь разобрать...
  "А я картинки смотрю" - предупредил вопрос шатен и перелистнул страницу.
  - Так вы и есть король Ничто? - изумлённо спросил Зюзик.
  "Да, это я" - подтвердил шатен и отложил томик дневника на полированный столик для бумаг.
  - Могу я узнать, чем обязан... - угодливо и елейно начал Зюзик, замерев в дежурном поклоне, явно чуя неладное.
  "Так ведь, шёл мимо. Дай, думаю, загляну, - лениво ответил шатен, - люблю, знаете ли, с клиентом поближе познакомиться!"
  - С клиентом? - подозрительно не понял Зюзик; он уже медленно начал искать наиболее оптимальные пути к бегству.
  "Ну, да, любезнейший мой, именно с клиентом! - спокойно продолжал шатен, -и, поверьте мне, ни вы, ни ваши родные не пожалеют об этом. Всё будет сделано как нельзя лучше, обслужим по высшему классу!"
  - Палач! - вырвалось у Зюзика и он лихорадочно принялся ломиться в окно.
  Поздний гость захохотал и, пока Зюзик в ужасе метался по комнате подгоняемый адским смехом, в единственном узком окне квартиры показались первые колонны шумного карнавала.
  - Ловец душ! Сатана! Изыди, приходящий из мрака! - закричал Зюзик, - Помогите! На помощь!
  Шатен перестал смеяться, неожиданно в его руках появилась восковая кукла, и он зашипел: "Сначала я проткну тебе Ауру!"
  С этими словами гость воткнул в куклу длинную тонкую иглу и оскалился.
  Зюзик заорал от боли и кинулся к окну:
  - Помогите! Помогите! - кричал он, - Люди! На помощь!
  Он изо всех сил подпрыгивал к форточке и ударял кулаками в толстое стекло, раз за разом всё сильнее и сильнее размахивая руками.
  Карнавальная процессия с шумом, гамом и взрывами петард медленно двигалась мимо странного шутника-живчика со второго этажа, который бойко подпрыгивал и весело махал руками в такт барабанам; люди отвечали ему взаимностью, они радостно махали ему и посылали обильные воздушные поцелуи...
  "А теперь развалим центры сефир и зодиака..." - продолжал шипеть шатен, проделывая всевозможные манипуляции с фигуркой, медленно превращая её в длинную тонкораскатанную свечу.
  Зюзик с ужасом подстреленной лани наблюдал за этой работой - вокруг него, один за одним, ложились странные круги с огненной символикой некромантов; силы покидали его с каждой новой секундой; сознание слабело и винтом уносилось то за окно, то под потолок...
  "Ну, вот и всё, милейший! - звонко и весело сказал шатен, приподнимаясь с кресел со своей свечой в руке (свеча загорелась), - как только свеча догорит - вы перейдёте в мир иной... Лучший! Желаю вам счастливого пути! А ваша энергетическая сила перейдёт к Девятой Вышке для поддержания бегущих огней, так что всё честно и самое главное с пользой!"
  Поздний гость поставил свечу на стол, встал, подошёл к Зюзику, низко наклонился над ним, стёр что-то со лба младшего служащего и тихо растворился в темноте"
  Подобная развязка заставила Дрэгона сначала поёжиться, потом решить не гасить свечу на ночь и, наконец, положить нож под подушку.
  "Всё-таки странно, - подумал сквайр, - Что это за король, уж не тот ли это самый Бафомет? Или демон какой из Преисподней, который грешные души похищает?"
  Однако время было позднее, сон как рукой сняло и, значит, надо было позаботиться об ужине и досуге; Дрэгон накинул плащ и вышел из своей комнаты.
  
  ДИКАЯ ОХОТА
  
  Ну, как говориться лёгкого поля! - произнёс Рауль, и все встали.
  Это был последний тост вечера; Рауль, Паульс и Херштрайхер пошли одеваться, кони уже были готовы и ждали своих седоков внизу.
  - Господа, - продолжал говорить Рауль своим спутникам, - самое главное, что бы не произошло - не меняйте направления ни на йоту, всегда держитесь вместе, не упускайте друг друга из виду - я вас уже предупреждал, что зрелище это весьма опасное!
  - Опасность! - бросил, не сбавляя шаг, Херштрайхер, - Что ж я люблю опасность!
  Они сели на коней и двинулись в открытое поле - кругом царило странное безветрие и почти звенящая тишина. Всё небо было усеяно звёздами, и по дороге Паульс с Раулем принялись угадывать созвездия, дабы скоротать время ожидания.
  - Кассиопея!
  - Змей!
  - Орион!
  - Альтаир!
  - Геркулес!
  Херштрайхер знал лишь две Медведицы и Полярную звезду, поэтому чувствовал себя несколько не в своей тарелке, однако сохранял вид скучающего либерала и молча наблюдал за состязанием.
  Вдруг откуда-то издалека послышался лай, как будто свора гнала зверя, и гон шёл как раз в направлении трёх любителей "дикой охоты".
  Впереди показалось взбешенное стадо огромных индрикатериев (1) , животные сияли неестественным серебристо-лунным светом и их огромные силуэты приближались с такой бешеной скоростью, что бежать куда-либо смысла уже не было; Херштрайхер выхватил самострел и выстрелил дуплетом, куда попали стрелы - было уже не видно - фронт бешеных гигантов всё продолжал расширяться. Кони, одичав, принялись вставать на дыбы, в их ошарашенных глазах отражались сияющие единороги.
  
  1.ПРИМЕЧАНИЕ: Особый вид единорогов, живших в Олигоцене. Массивное туловище индрикатерия, - по словам очевидцев, поддерживали трёхпалые конечности, несколько напоминавшие слоновьи, только длиннее. В высоту это существо достигало 6 метров; в длину - 9 метров; голова имела полутораметровые габариты. Как рассказывал о них в своих мемуарах знаменитый охотник Си - не Галл Гвинейский: "животные эти травоядны и внешне напоминают лошадей".
  
  Всю долину огласили грохот и крики умирающих животных, а также их преследователей, Рауль направил коня в низину, где наткнулся на Паульса, которого выбросило из седла накануне.
  Следом за стадом мощными клещами шли крупные волкообразные кондилартры (1) , которые стремительно и элегантно загоняли индрикатериев в невидимую стороннему глазу западню. Рыже коричневые псы с бело-чёрными полосами от позвоночника к груди, с сильными крепкими лапами проносились мимо, а за ними летела, будто всадники в полуистлевших развевающихся в такт погоне одеждах, метель.
  
  1.ПРИМЕЧАНИЕ: Судя по описанию у того же Си - не Галла - это животное было скорее всеядным, хотя в его рационе доминировала животная пища. Удлиненное тело достигало 4 метров, высота в холке - около 2 метров. Мощные конечности вооружены сильными когтями.
  
  И вот в самый разгар гона раздался треск, как будто сотни молний ударили в лес и расщепили падающие вековые сосны, и тут же огромное стадо понеслось ввысь в бездонное звёздное небо к нарождающейся, и пока ещё невидимой, Луне.
  - Мама! - послышался голос где-то из-за обширного кустарника, - Мама! Я хочу домой!
  Голос был скорее детским и Рауль с Паульсом, кинувшись на помощь, были немало удивлены, когда нашли в недалеких кустах, окончательно запутавшегося в стременах Херштрайхера...
  - Нет! Отпустите меня, не надо! - продолжал кричать тонкий высокий голос.
  - Херштрайхер? - спросил Рауль.
  - Тише, господа! - ответил сыщик, - заряжайте ваши арбалеты. Вот убийца!
  Паульс и Рауль, подойдя ближе, сразу же увидели, как недалеко от них в снегу барахтаются две фигуры.
  - Отпустите меня, - срываясь на визг, молил голос, - у меня дома братишка... он один... он маленький и больной...
  - Так, господа, - продолжил Херштрайхер, - очень аккуратно обходим его. Имейте ввиду, что он прибыл на лошади. Нам важно его не спугнуть!
  - Предлагаю стрелять! - заявил Рауль и двинулся влево.
  - Я свой зарядил, - показал самострел Паульс и двинулся вправо.
  - А я свой нет, - констатировал Херштрайхер и, заряжая, пополз прямо.
  - Аа! - истошно закричала барахтающаяся снизу фигура.
  - А ну, отпусти её! - крикнул Рауль.
  Тёмная фигура колыхнулась и бросилась к своей лошади.
  - Стреляйте, господа, стреляйте! - заорал Херштрайхер, второпях ставя тетиву на замок крючка.
  Лошадь взвилась на дыбы и понесла своего седока в даль.
  
  Над Захолустьем светало.
  Когда Херштрайхер подошёл к очередной жертве душегубца на месте уже был Паульс - он и констатировал смерть.
  - По крайней мере, - тихо произнёс Паульс, - Эта почти не мучилась.
  - Очередная, - констатировал Херштрайхер и достал блокнот и грифельное стило для протокола.
  - Не знаю, как вы, а я в него, кажется, попал, - подал голос Рауль, но, подойдя и увидев труп очередной жертвы, умолк.
  
  ГЛАВА РАЗОБЛАЧЕНИЙ
  
  Утро началось с возбуждающих криков толпы, Дрэгон открыл глаза и с облегчением понял, что ночь новолуния позади; сквайр не сразу понял, что разбудило его и поэтому, наскоро одевшись и накинув на себя плащ, быстро спустился вниз на завтрак.
  Внизу Дрэгона встретило истинное столпотворение (конечно, по местным меркам).
  - В чём дело, господин Игуанос? - спросил он у неестественно возбужденного трактирщика.
  - Как, в чём? - ответил он, - Нынче же публичная казнь вчерашнего бродяги! Похоже, что новых трупов шерифом не обнаружено!
  На улице народа было - тьма тьмущая, впрочем, три шатающиеся от усталости фигуры Рауля, Паульса и Херштрайхера Дрэгон различил сразу. Охотники были смертельно бледны и при себе не имели не только никаких трофеев, но и пышные головные уборы на их головах сменились простыми мужицкими шапками. Сами друзья, сопровождали телегу, в которой лежало завёрнутое в холстину очередное убиенное тело. Они были не разговорчивы и сразу же прошли в трактир, оставив Дрэгона созерцать эшафот, на котором было установлено подобие виселицы, только вместо петли веревка заканчивалась большим чёрным крюком...
  На эшафот поднялся глашатай, палач, его помощник и виновник, приговоренный к казни - к удивлению Дрэгона им оказался бывший гастролер по Льетеру Тони Лазурит, с которым он встречался в поместье Ди Шнайдера!
  Дрэгон был настолько удивлён, что не сразу даже смог поверить глазам своим!
  "Вот уж воистину - не рой другому ямы" - думал сквайр, наблюдая за тем как палач приспустил веревку с крюком, готовясь вонзить острое орудие в трепещущее тельце рыжего стукача...
  Мгновением спустя Дрэгону вспомнился рассказ шерифа о купчике, который провисел так несколько дней - Тони Лазурит тут же утратил былое достоинство: ноги подкосились, он тут же "обмяк", глаза его закатились, а тело зашлось в частных и мелких конвульсиях.
  На эшафот поднялся шериф:
  - А теперь, господа, милости просим всех в трактир Игуаноса, бродяга не виноват, казнь его отменяется, хотя конфискованное имущество - возврату не подлежит!
  - Почему? - спросил удивлённый Дрэгон.
  - Присовокуплено к "делу", - пояснил Дилано Младший, - А денег его нам хватит на праздничный стол!
  Объявив это, сам глашатай, палач и его ассистент первыми бросились в помещение.
  
  После обеда Херштрайхер убыл на поверку личного состава милиции и жан"дэ"армов, а Паульс - на виллу "Орландо". Таким образом, Дрэгон снова остался один... вернее в обществе местной интеллигенции: шерифа Дилано, заплечных дел мастера Йогра, его ассистента Джи-Фл Эша и правозащитника сэра Томаса Беккери - по совместительству, как помнится, учителя богословия при семинарии в местном монастыре.
  - И всё-таки я против таких крайних решений этой проблемы! - сказал последний сквайру и помассировал своё горло.
  - Да, - несколько растерянно ответил Дрэгон, - Всё-таки нельзя так вот с пылу с жару человека подвешивать на крюке.
  Дрэгон до сих пор не мог дать оценку происходившему - с одной стороны Тони Лазурит был стукачом, и значит собаке - собачья смерть, но с другой - Дрэгон точно знал, что Лазурит был непричастен к загадочным убийствам в Захолустье. И за Лазурита сквайр мог бы и поручиться, и попросить шерифа Дилано вернуть хотя бы часть имущества бродяги. Хотя, какое у бродяги может быть имущество?
  - Вы уцепились за самую важную нить! - одобрительно сказал мастер Йогр, - Что касается казней, то Сам Господь сказал - кто прольет кровь человеческую, того кровь прольётся рукой человека! Книга Бытия в девятой главе так и говорит, но как эта кровь проливается? Моисей ведь тоже не скрывает, что признаёт казни: обезглавливание, побиение, повешение, сожжение, ну, вы знаете! Или вспомните пророка Даниила, ну, вы помните! Наконец, более не принятое у нас распятие на кресте!
  - Я понял вас, мы уже обсуждали тему реестра с сэром Томасом и пришли к определённой схеме самонаказания, но ведь и такой казни, как подвешивание за ребро, в святом реестре нет! - поддержал правозащитную линию Дрэгон, - Вы правы, Беккери! Тысячу раз правы - это не гуманно!
  - Вот видите! - резюмировал шериф, - Значит, мы поступили сегодня по-божески! Я прошу Вас, господа, наполнить бокалы и выпить за пересмотр реестра экзекуций в нашем районе!
  С этими словами все выпили, после этого Дрэгон сообщил, что сегодня у него почтовый день и откланялся.
  Поднявшись к себе, Дрэгон по обыкновению лёг спать, и как потом ни ломился к нему Паульс, вернувшийся около девяти часов вечера, результат был отрицательным.
  
  На вилле "Орландо" было неестественно шумно. Паульс, который привык бывать здесь запросто, тихо прошёл через парадный вход. И, уже предвкушая новый вечер отдохновения и душевных разговоров, прибыл в приёмную.
  В парадной на кушетке он увидел донну Назимбале, которая была полураздета, рядом на полу лежал тёплый плащ, лосины для конных выездов, роскошный парик и шапка-таблетка. Из расстегнутого корсета свисали две искусно сделанные женские груди.
  "Ах, вот ты какая "н" Назимбале. Теперь понятно, почему мы так и не зашли дальше петтинга!" - ужаснулся Паульс, и тошнота стала медленно подкатывать к его горлу.
  - А, это вы, милый доктор, - всё ещё стараясь поддерживать имидж женщины, - заговорило Назимбале, - Ну, что же вы стоите, или клятва Гиппократа для вас пустые слова?
  Только сейчас Паульс обратил внимание на стрелу, пронзившую насквозь тело где-то в районе колышущихся рёбер. Скорее всего, были задеты или серьёзно деформированы внутренние органы: лёгкие, желудок...
  - Доктор! Доктор! - заскочил в зал дворецкий, - А я за вами вот только нарочного отправил! Какое счастье, что вы здесь!
  В это же время в зал вошли милициейские во главе с Херштрайхером.
  - Вот, вот он - возбуждённо кричал молодой милит (1) , тыча пальцем в сторону Назимбале, - Я сначала думал, что вдова наша, а потом смотрю походка неестественная, стрела в боку. Ну, я тут же в управление и побежал.
  
  1. Милиты, милиция, милиционер - ополченец.
  
  - Молодец! - похвалил его Херштрайхер, - Я тебе этого не забуду!
  - Итак, "на" Назимбале, или всё-таки "эн"? - Херштрайхер заложил руки за спину и сделал знак, появившимся жан"дэ"армам начать опись, - Разрешите мне, называть вас просто N.
  Паульс подошёл, осмотрел рану - пациент был безнадёжен.
  - Не надо слов, инквизитор, - скорее прохрипел, нежели сказал раненный N, - Скажи мне только, как вам удалось меня выследить?
  Херштрайхер покачался с носка на пятку, с пятки на носок и ответил:
  - Моя роль в этом деле довольно скромна. Эмпатик Дрэгон вычислил ваш мотив и алгоритм. Нет, нет... Молчите, поберегите ваши силы, а я сам вам всё расскажу.
  И Херштрайхер, хитро прищурившись, выдал:
  - Проверте меня, если я не прав: улица Т/еодориха, улица Е/ пифания, дорога на Т/ ьюни, направление Р/ юссьи, предместье А/ббатства Святого Иоанна, район Г/ранже, улица Р/оз, вилла А/мброзия, усадьба М/онтпельсе, улица М/еблировщиков, улица А/роматов, усадьба Т/омазо, вилла О/рландо, дом Н/отария - ну, мы правильно уловили? В основе всего: TETRAGRAMMATON?
  - Что? Какой бред! - ответил мистер N, - Я просто упивался властью над жизнью, а вот свою разменял на случайный выстрел и неинтересную смерть крестьянки...
  - Увы, она умерла, - ответил Херштрайхер, но оппонент его уже не слышал.
  
  После этого Паульс спустился вниз по улице, добрался до заведения Игуаноса и твёрдо решил пуститься во все тяжкие, поэтому примерно через полчаса вокруг него собрались несколько служанок, пара постояльцев и сам хозяин.
  Доктор Паульс постоянно делано улыбался и с удовольствием предлагал всем желающим горячительные напитки, а также, облокотившись о кулак, вёл длинные монологи:
  - Да, судари и сударыни, господа и господыни...ик!.. Жизнь пройти, не поле перейти! Вот я - врач, практикующий почти десять лет. Десять...ик!..(Паульс воздел перст над бокалом) Что я сделал за эти годы, а согласитесь - срок немалый!.. (он замолчал, задумался и поднял глаза на притихших слушателей) Я с гордостью заявляю - я лечил людей!.. ик!.. излечивал их... вырывал как слепых кутят из самой пасти красновекой косматой костлявой старухи...(доктор поднялся и странно посмотрел в угол, как будто пытаясь что-то рассмотреть; потом отмахнулся, сел и засунул в рот капустный квадратик) Эскулап... Гиппократ...Абу, Али, Ибн и я бы сказал - Сина! Имена! Титаны! А что они собственно сделали? Вот для Вас, господин Игуанос, что-нибудь они сделали? (Игуанос растерянно покачал головой) Вот, а бедный доктор Паульс вас спас от поноса... ик!.. (одна из служанок, Паульс несколько дней назад помог ей с выкидышем, тут же плеснула доктору ещё бокал - чтоб не проболтался) Получишь с торицей - centuplum accipies, ik!.. дщерь...
  Паульс внимательно посмотрел вокруг и снова увидел Игуаноса.
  - Вот Вы, мой дорогой и радушный хозяин, - сказал он трактирщику и широко улыбнулся, - Как вы думаете, где заключается жизнь?
  Игуанос к полному удовлетворению доктора - не знал.
  - Не знаете, - ехидно продолжил Паульс, копируя своего учителя профессора Ифа, который всегда этой фразой напутствовал нерадивого студентуса в путь на переэкзаменовку, - а ведь всё просто - в крови! Да, это вместилище жизни, это ойкумена души! Я принципиально не боюсь этих параллелей! Да, господа мои хорошие, ик!.. Материя и металл - розовый лев и голубой дракон - евангелические хлеб и вино... О, вино... где твоя истина? (Наверное, также думал и Сократ!) Или как говорили античные философэ... en oiuj alhqeia ... что, ик... в переводе с гречччскго значит: Ик! Ради этого мы и движемся... перебираем ножульками, машем ручёнками, шевелим пальчиками, моргаем глазками (Паульс попытался подмигнуть служанке - та налила ещё), цокаем челюстёнками, бурлим животиком, ну и напрягаемся, пучимся и, наконец, расслабляемся!.. В то же время селезёнка с помощью желчи напоминает нам через желудок о необходимости, так сказать, выпить и тщательно это дело закусить! Язык дегустирует продукт, попавший в ротовую полость. Зубы режут, рвут, дробят, растирают, крошат, мельчат и измельчают (нужное подчеркнуть, не нужное выплюнуть)! Глотка глотает, желудок переваривает и брыжеечные вены забирают всё хорошее, а остальное стремительно движется вниз по специальным проходам... вниз... вниз...ик!.. и получается, грубо говоря - stercus et urina, ссаки и какашки, твою мать... ик!.. питательные части... отборные деликатесы... хлеб и вино идут в печень, которая их соединяет и превращает в кровь... Кровь по артериям, наполненная живительной влагой, спешит достигнуть мозга и бежит по всем мышцам... по всем членам... включая и самый главный (Паульс снова подмигнул служанке, и та обильно покраснела). Как сейчас помню у Вергилия - "...опустошив свой семенник, стремится чахнуть, увядая!" Все части тела гибки и послушны, позвоночник упруг... желудок в великолепной форме... Доброго здравия!
  Паульс поднял бокал и чокнулся с хозяином; они выпили, и тут Паульс помрачнел и продолжил несколько в ином ключе:
  - Вдруг вы неожиданно потеете... в носу появляется мокрота, вы кашляете, потом сплёвываете... Чувствуете не лёгкое головокружение, вас рвёт... вам срывает дно... прямая кишка уже не способна регулировать выделительные процессы - и они становятся необратимыми... тут же вскрываются старые раны, язвы, выступают прыщи, бородавки, фурункулы, струпья... язык распухает так, что вы не можете ни глотать, ни даже вдохнуть немного воздуха... Вы хотите бежать к целителю, но ваши ноги уже парализованы... Вы хотите сесть на стульчак, но у вас столбняк! Вы думаете, когда же это кончится, но у вас дизентерия, инфлюэнция, подагра, вздутие живота, колики и судороги... кроме того, (тон Паульса стал доверительным, но серьёзным) вас ужасно пучит! Короче говоря, не надейтесь - вас уже ничто не спасёт! Это окончательный диагноз, с которым вас не возьмут даже в прозекторскую...
  Паульс сочувственно замолчал, молчали и остальные; вот в этой-то тишине и раздался отчётливый стук в дверь, после чего она распахнулась и в проёме появилась коренастая, усыпанная липким слегка подтаявшим снегом фигура молодого человека - судя по виду, он был не местный.
  - Здравствуйте, - недовольно сказал он, ставя на столик дорожный сундук, -Почему меня не встретили?
  - Вечер добрый! - ответил Паульс и знаком распорядился, чтобы гостя накормили и подобающе разместили в номере.
  - Меня зовут Вадимас из Крени, я ваш новый участковый врач, - представился незнакомец, располагаясь у камина, и слова эти прогремели громом среди ясного неба.
  - Оч-чень приятно, - сказал, моментально трезвея, Паульс и, в свою очередь обратился к раздевающемуся доктору:
  - Видите ли, всё дело в том, что соседка по дому бабушки троюродного брата старшей сестры дяди зятя сводной тётки мужа её свекрови госпожа де Валентино, между прочим эрцгерцогиня, имела с сыном от второго брака племянника деверя кузины эрцгерцога и внучатой племянницы тети маркиза де Дье некоторые неприличные связи, о коих в свою очередь, я думаю через соседскую прислугу, пронюхал её молодой любовник - младший троюродный брат её свекра по первому браку; после чего начался неописюйственный скандал в благородной фамилии - эрцгерцогиня в своей беседе с тёщей своей кузины сказала, что она слышала, как та говорила с прислугой о том, чтобы они сказали про давешнюю беседу тет-на-тет между ним и эрцгерцогом: и последний сказал, что он уже обо всём наслышан и принял решение не торопить события и не принимать никаких сторон в тяжбе, хотя высказал одобрение по поводу решения начать её мужем разводной процесс в самые кратчайшие сроки и с самыми открытыми намерениями; на что та, поклявшись на Писании, ответила, что она знает, что он знает, что она знает, что она ни при каких обстоятельствах не даст благословения этому идиоту де Дье, который решил жениться на герцогине Морконской, поскольку та является троюродной сестрой барона Коко, а он через своего крестника, стал сводным братом князь-епископа их городка, который, будучи зятем бабки троюродного брата старшей сестры дяди зятя тёти мужа её свекрови - госпожи де Валентино в виду их родства дабы не допустить кровосмесительства.
  Крени непонимающе посмотрел на, всё дальше и дальше отходящего от стола, Паульса и спросил у присутствующих трактирщика и служанок:
  - Это, что мой первый пациент?
  - Что за шум у вас я слышу? - раздался голос Дрэгона, который проснулся от странно громкой "проповеди" Паульса и, ощутив голод, решил спуститься вниз и чего-нибудь перехватить на халяву.
  Паульс стоял недалеко от двери и, показывая своими широко раскрытыми глазами на странного незнакомца, громко и трагично объявил:
  - Сегодня день памяти Иосифа Тррценского; как известно мэтр предсказал Конец Света на тысяча триста седьмой год и он для него наступил!..
  
  События, которые развернулись в трактире сразу же после этого заявления, имели явно скандальный и очень неприличный оттенок - так, что после более чем короткой церемонии прощания, сквайр Дрэгон и Паульс высоко подняв головы, словно офицеры, отказавшиеся сдаться вместе с павшим городом, вышли на свежий воздух.
  
  - Господа! - обратился Паульс к разъяренной толпе, моментально собравшейся у входа в трактир, - Снимите шляпы, господа, склоните головы и отдайте последний долг, отсалютуйте - вы свидетели того, как изгоняют праведников! Ибо нет пророка в своем Отечестве! Как и подобает бессеребряникам, мы покидаем вас, не взяв с собой ничего, кроме того, что имели!
  - Скажи спасибо, - прервал тираду Паульса Дрэгон, - Что на наших дорожных туалетах нет дегтя, опилок, смолы и грязного пуха.
  - Смейтесь, невежды и маловеры! - продолжал Паульс, размахивая полой плаща, - Смейся, смейся и ты, старый полумаразматик и рогатый паяц! Ибо мы жаждем, а вы не даёте, мы страдаем, а вы не сочувствуете, мы нуждаемся, а вы не поможете! И отряхнём прах домов ваших со стоп наших и двинемся долу!
  На авансцене показалось несколько громил с оглоблями - они направились успокоить крикуна - время уже было позднее, а Паульс своими воплями разбудил всю округу.
  - Поезжай быстрее, идиот! Пока нас не проводили дубьём да железом, - поторопил слугу Дрэгон, понукая Каламбуса к торопливой рыси.
  - Мужланы! - крикнул на последок Паульс и тоже пришпорил свою лошадь во след хозяйской.
  Мгновение спустя две чёрные фигуры всадников быстро исчезли из вида околотрактирного сборища взбешённых посетителей, которые после выплеска эмоций направились к Игуаносу, чтобы залить это дело и обсудить новую тему для разговоров.
  
  -Ну, что ж, хозяин, - обратился Паульс к Дрэгону, - У нас две перспективы - либо мы ночуем прямо в открытом поле, либо едем к вашему другу местному шерифу. При этом, заметьте, его никто за язык не тянул, а толпа до завтра в присутствие не ломанётся!
  
  У КАЖДОГО ХИРУРГА ЕСТЬ СВОЕ КЛАДБИЩЕ
  
  Нет смысла рассказывать о полуночном визите сквайра и Паульса к местному шерифу. Всё было как обычно, сначала долго никто не открывал, потом слуга их не хотел впускать, потом у Дрэгона не оказалось при себе визитной карточки и они, промерзшие и уставшие, проторчали ещё с полчаса у парадного, пока, наконец, не вышел дворецкий Эдварда Дилано, который просто и доходчиво объяснил, что хозяина дома нет, так как он в данный момент находится на вилле "Орландо".
  Наступало утро, Дрэгон и Паульс отбыли на Запад; их путь лежал в Громодзяндию. Эта область, хоть и являлась субъектом Империи, была под президентским правлением и уравнивалась с землями церковных и рыцарских орденов. Президент Громодзяндии подчинялся только Императору, поэтому власть Великого Инквизитора здесь была мизерна; кроме того, в Громодзяндии была отменена смертная казнь (её заменили на полтора года в передовых линиях прорыва). Управлялась Громодзяндия через гостевые дома, их было семь и президент, переезжая из одного в другой, всегда был в курсе, что твориться в стране в целом. Сама Громодзяндия имела старую славу баронской вольницы и принадлежала к зоне распространенного влияния рыцарей ордена Магического Света - Визионеров, которые финансировали бурное развитие Университетов, Штангопечатен и всевозможных увеселительных заведений.
   Дата написания: 1995
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"