Шабанов Лев Викторович : другие произведения.

Каменный Легион 1(11)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1996: возвращение в Томск через всю страну породило спокойную и ненапряжённую атмосферу 1 (11)- 4 (14) главы второй книги. Здесь практически всё тихо и мирно. Здесь и далее = Объявления и Вывески в городах самые настоящие. Песня "Струны" -более ранняя- на самом деле написана на похороны Янки Дягилевой.
  "КАМЕННЫЙ ЛЕГИОН. КНИГА ВТОРАЯ:ГЛАВА 1 (11)"
  
  ЭПИГРАФИЯ
  
  
  Зелень лавра, доходящая до дрожи.
  Дверь распахнутая, пыльное оконце.
  Стул покинутый, оставленное ложе.
  Ткань, впитавшая полуденное Солнце.
  
  Понт шумит за черной изгородью пиний.
  Чье-то судно с ветром борется у мыса.
  На рассохшейся скамейке Старший Плиний.
  Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
  
  И.Бродский "Письма римскому другу"
  
  
  Широта и долгота не суть важны.
  Остров лежит посредине земного шара... - в этом легко убедиться, если покрутить глобус.
  Остров не так уж велик.
  С севера он врезается в море узеньким мысом. А к югу раздаётся в боках, делается упитанным и
  округлым.
  Хана-Мария Свенсен"Золотой шар" (Сказание об Острове)
  
  "только не знал, в какую сторону ему из лесу выехать, и для того принужден был влезть на одно
  дерево (нужда всему научит) и, смотря с оного, увидел недалеко от того места небольшую и
  подчищенную рощу, от которой по перспективной дороге, усаженной разными деревьями, виден был
  преогромный каменный, удивительной архитектуры, дом. Увидевши сие, пришёл он в удивление,
  рассуждая, какому бы в таком пустом месте быть дому; чего ради и принял намерение для
  любопытства туда ехать и, севши на свою лошадь, приехал прямо к воротам того дома, у которых
  прикованы были на железных цепях два превеликие свирепые льва, испускающие ужасный рёв".
  
  Повесть о приключениях английского милорда Георга и бранденбургской маркграфини Фридерики-Луизы,
  с присовокуплением к оной истории бывшего турецкого визиря Марцимириса и сардинской королевы
  Терезии.
  
  КНИГА ВТОРАЯ
  вчера не догонишь,
  а от завтра не уйдёшь
  или
  все мы наполовину люди,
  
  часть первая/11 серия
  Конечно, дёрнуть мы все умеем,
  висит ручка - чего не дёрнуть!
  Люди, вон, стараются, вешают, нет! А нам дела нет!
  Каждый хочет свою силу показать!
  Руки у них чешутся!
  Возьми, спокойно тихонько потяни... Нет!
  Дёрнуть, так уж со всей силы!
  В своём доме так дёргать не будешь!
  А в чужом доме - пожалуйста,
  всё что под руку попадётся!
  Новый крюк вбить или, скажем,
  кольцо переменить - этого от них не дождёшься,
  а вот глупые надписи на стенах писать -
  это мы мастера, это мы умеем.
  Ну, вот теперь нормально, можно звонить!
  Слуга Томас прибывшему пастырю
  "Тот самый Мюнхгаузен"
  
  Отражение тогдашней общественной и социальных градаций (общий свод)
  
  ПАПА
  Император Патриархи, Отец-инквизитор
  Высшее дворянство, Князья, Графы, Герцоги Кардиналы, Магистры и генералы орденов
  Мэры и Магистрат
  Президенты гильдий Ректоры Университетов и Академий Всеимперский староста
  Маркизы,
  Бароны Епископы, Князь-епископы, Комиссары инквизиции Нобилитет, Купцы и ростовщики гильдий
  Деканы и Заведующие кафедрами профессора, Доктора госпитальные Лендлорды, Депутаты
  
  Наследное дворянство и рыцарство Аббаты, Полковые сэлистэны Купечество, Ростовщики
  Приват-доценты Старшины общин
  Рыцари,
  Компликаторы Прелаты, Капелланы Мастера- Ремесленники, высокого уровня
  подмастерья Магистры, Юристы, Медики Крестьяне землевладельцы,
  Оруженосцы, Вербовщики Монахи Розничные торговцы Бакалавры
  Посредники и смежники, наниматели
  Герольды Секулярные священники и монахини Подмастерья Студенты
  Арендаторы с правом выкупа
  Барды и менестрели Братья-проповедники Слуги Вольнослушатели
  Крестьяне послушные
  Странствующие рыцари Странствующие монахи Подёнщики и Сезонные работники
  Ваганты Крестьяне мятежные
  Наёмники Отшельники Нищие Ваганты Разбойники
  
  СЛУЧАЙ В РЕСТОРАНЕ II
  
  - А вот, святой отец, ещё случай, который со мной приключился в поистине ужасном ущелье Угрюмого Мастера! Мы оставались на небольшом пятачке перед превосходящими силами противника! Но как любил говорить Александр Македонский, сражение выигрывают даже не рыцари, а их оруженосцы! У меня - их было девять! Когда меня вышибали из седла, эти славные парни всегда находили меня в поле и доставляли на первый рубеж! Ха!
  Так вот мы стояли плечом к плечу трое суток! Противнику так и не удалось прорваться в интендантский лагерь и завершить окружение нашей группировки!
  - В интендантский лагерь? - не понял визави, - а где там был интендантский лагерь?
  Дрэгон осёкся и назидательно сообщил:
  - Правду говорил мой старинный приятель, кстати, очень известный в элитарных кругах, писатель Ди Шнайдер: "Если ты слепой ученый, не проси Красную Шапочку переводить тебя через дорогу, ведь её научный руководитель: Серый волк!"
  - Это автор "Слёз Солнца", да? - не поверил своим ушам Аркадиус.
  - Ну, так вот, вы меня спрашивали об интендантском лагере, - Дрэгон прищурил один глаз и повёл указательным пальцем правой руки в воздухе, - они двигались караваном от Уступа Оторванных Ног к нашему авангарду! Как говорил мне однажды баронет фон Шишбургер, когда мы с ним были в увольнении по случаю взятия высоты девятнадцать-семьдесят три... Мы это... сам герцог Капо нам сказал, мол, езжайте! Ну, мы к девочкам... то-си бо-си, слово за слово, так сказать, булавой по столу. А он мне и говорит: "Когда у тебя мочевой пузырь размером с желудок - это многое говорит о твоих печени и почках; когда у вас желудок размером с мочевой пузырь - тут только посочувствовать". Хотя сам палицей о палец! (Дрэгон махнул рукой - типа всё).
  - Это к чему? - попытался уловить галопирующую логику пьяного изложения Аркадиус.
  - Аллегория, друг мой! Аллегория! Кстати сам (Дрэгон воздел глаза к небу) генерал армии, королевский сенешаль Джим Урфин де Жюфф (Дрэгон, как бы случайно вынул фляжку с монограммами Жюффа) очень по-отечески...
  - А мне говорили, что он совсем выжил из ума, - растрогано сообщил Аркадиус, любуясь изящной надписью с регалиями Жюффа-Радченковича.
  - Э, - Дрэгон отхлебнул из фляжки и, ткнув пальцем в монограмму, громко заявил, - Была такая армия! А хулителям всех праведных идей, вы слышали песнюшку "Джим идёт по саду"? Нет? Не слушайте. Так вот Джим Урфин де Жюфф-Радченкович этим борзописцам однажды так и сказал: "Смешные люди! Вы думаете, что я действительно вижу в ветряной мельнице великана!?. Боже мой, если б вы знали, как мне надоело изображать из себя Донкихота (это они его так прозвали - эти журналюшки!) . Да он почётный член Академии наук! Но ведь по большому счёту - вот вы, человек учёный, скажите, сколько у нас академиков?
  Аркадиус задумался.
  
  ПРИМЕЧАНИЕ:Признаюсь, что это действительно странная и нелепая фраза для XIV в., которая натолкнула наших переводчиков на подозрение о более позднем вкраплении в "материнском теле" текста. Однако наши поиски совершенно случайно навели нас на книгу В.М. Мокиенко "В глубь поговорки", где была приведена цитата из Феликса Кривина: "У рассудка - трезвые заботы. У мечты - неведомые страны.
  Называли люди донкихотом первого на свете Магеллана. Первого на свете капитана, первого на свете морехода, уплывающего в океаны, называли люди донкихотом.
  У рассудка - точные расчеты. У мечты - туманные идеи.
  Называли люди донкихотом первого на свете Галилея, первого на свете Птолемея, первого на свете звездочёта, негодуя или сожалея, называли люди донкихотом".
  Подобная цитата породила в нас обоснованные подозрения в более древнем возникновении этого нарицательного имени.
  
  - Шестьдесят, - безапелляционно заявил Дрэгон.
  - Неужели? - удивился Аркадиус такой эрудиции.
  - Совершенно точно! Как две палицы обо, - тут Дрэгон осёкся:
  - Вы что мне не верите? - почти тут же обиделся он, - поясняю: треть, действительно научные грызуны гранита науки; ещё треть, почётные члены, выступающие за реорганизацию и сокращение первой трети...
  - Почему?
  - Чтоб не мешали!
  - А ещё треть?
  - А еще треть - вообще азбуке не обучена!
  И они засмеялись.
  К столу в это время подошёл человек в дорожном плаще.
  - Я вам больше скажу, - продолжал, не обращая внимания, Дрэгон, - Знаете, на нашего Дофина вон тоже гадили! Гадили, гадили. Гадили, гадили, а он взял и придумал зонтик!
  Фигура в тёмном дорожном плаще подсела за стол к двум подвыпившим господам.
  - Чем могу?.. - спросил Дрэгон.
  - Если не ошибаюсь, - проникновенным голосом произнёс человек в плаще (лицо скрывал капюшон), - вы гостили у нас год назад?
  Над столом повисло тягостное молчание.
  - Кажется, вы - сквайр Дрэгон? - уточнил "тёмный" человек.
  - Нет, - ответил Дрэгон, - но, когда-то я был им!
  - Возможно, вы капрал?
  - Берите выше... - подсказал Аркадиус.
  - Неужели - бэтмен Дрэгон?
  - Нет, - отозвался Дрэгон, - я рыцарь линии, имеющий прозвание "Сияющий молотом в ударе"!
  И с этими словами пьяный рыцарь сорвал с головы незнакомца капюшон.
  - Ба! - от удивления Дрэгон даже как-то протрезвел, - Какая встреча! Отец Аркадиус, разрешите мне представить вам, моего друга и известного писателя - Ди Шнайдера!
  Да, это был действительно он. Всё такой же темноволосый с карими, слегка дальнозоркими глазами, немного улыбчивый, будто что-то знает. Ди Шнайдер собственной персоной!
  - Но, чёрт возьми, какими судьбами! - не унимался Дрэгон, - я думал, вы арестованы и гниёте в казематах Ивдессы?
  - Ну, ну! - махнул рукой Ди, отирая скупую мужскую слезу, - к счастью, всё обошлось. За меня внесли выкуп, и я отделался новым сроком в ссылке.
  - Так, друзья, давайте выпьем! - заключил Дрэгон, - Эй, трактирщик! А ну, не скупись - нам повторить и всего побольше!
  - Признаться, я не один, - сказал Ди Шнайдер после некоторой паузы.
  - Так, бродяга! - ухмыльнулся Дрэгон, - Кто эта красотка? Я хочу, чтобы ты не прятал от нас этот изящный цветок Льетера!
  - Признаться, этих цветов довольно много... - несколько сдерживаясь, сказал Шнайдер.
  - Да? Очень хорошо! - обрадовался Дрэгон, - зови их сюда, я угощаю!
  - Что вы! - запротестовал опальный писатель.
  - Рыцарь "Убирающий сливания" угощает! - громко перекрыл протест Ди Шнайдера Дрэгон.
  - Ну, хорошо, воля ваша, - ответил Шнайдер и стал представлять, подсаживающихся к столу и придвигающих ещё стол в стол вместе с лавками, "цветы":
  - Баронет Максимельян Гугон Шишбургер, рыцарь с девизом "Неистовый"! граф де Шабан, рыцарь, сменивший девиз "Без Дыча" на девиз: "Bona hereditaria "!
  
  Юр. лат., наследство
  
  дон Рыжкони, именующий себя рыцарем "В-тапках-на-подушку"! маркиз Херог де Папю, выступающий на поединках под девизом "Лось", кавалер ордена "Яблоко" пятой степени! герцог Ле Жён, известный под девизом "Жёлтый деструктор", филантроп, полиглот и тайный мой поклонник! барон Хантер, воин ствола и ядра! Штаб-ротмастер Горел, известный так же, как "Пергаментный волк"! Неполковник Зверини, лендлорд из Бон-Дюа! Полковник Ко Та, известный также под именем "Железная ступня"! Рыцарь Сей де Ша, выступающий по прозвищем "Топотунчик"! Пер Пьетро Винаарчинис, неполковник Левого Крыла! Яго Какоморди, рыцарь пера и кинжала! Рыцарь Максимен, получивший прозвище "LМ"! Инфанты Тиазура-и-Тусуара рыцари: Ди, под гербом "Мыши", кузен Мигеля де Шабана, известного логарифмиста и фисика! Анри Гольф с герольд-штандартом "Линия-Завиток"! Джек Гоулди под гербом "Золотая гора"! А также военный пресс-атташе южных земель в Громодзяндии Ан ля Птиц, сопровождающий господ с театра военных действий на Родину!
  Дрэгон от такой неожиданности сильно протрезвел.
  - Все эти господа нынче по дороге домой остановились на несколько дней у меня вместе со своими пажами, оруженосцами и слугами, - сквозь зубы прошипел Ди Шнайдер, - жду не дождусь, когда мы уже отправимся путешествовать дальше.
  - Zavtra же и poedem! - сказал кавалер представленный, как Максимен.
  - Здорово, господа! - подскочил Аркадиус, - я про вас уже так много наслышан, что право же...
  - А вы собственно кто? - перебил патетическое вступление Аркадиуса дон Рыжкони.
  - Ах, да, - спохватился тот, - разрешите представиться - отец Аркадиус. Нахожусь в странствиях из Телепикуса, что на острове Кабетрокс в монастырь Богданен-Богданен с секретной эпистолой от Папского Легата, имени которого я вам сообщить не смогу - простите, господа, но это не моя тайна!
  - Ну, хорошо! - сказал громко Лайон де Шабан и взял гитару, - в связи с тем, что все мы с невероятно большим интересом слушали выступление господина Дрэгона, я бы хотел по горячим следам, так сказать, спеть одну небольшую песенку:
  Хочу вам, друг мой, рассказать я,
  Как года два тому,
  Решило "Братство трёх дождей"
  Дать форы колдуну!
  Мы были все навеселе
  И въехали в тот лес;
  Колдун весь день нас донимал,
  Являясь там и здесь.
  Истратив стрелы до одной,
  Мы на закате дня
  На стол богатый набрели
  И сели есть шутя.
  Хозяин был радушен к нам
  Час к часу веселей...
  Но, что это? Бокал мой пуст...
  Трактирщик, друг, налей!
  
  Эй, хозяин, не скупись-ка!
  Кружки до верху налей!
  Пива, рома, грога, виски
  Для весёлых для гостей.
  
  Так вот о чём я? О медведе!
  Медведь был очень груб!
  Невежа не желал понять,
  Что нам дорога тут!
  Он посчитал себя сильней
  Железного копья!
  Он воровал у сёл детей!
  Он дуб валил шутя!
  Я подошёл к нему с ножом,
  Да, что там говорить!..
  Трактирщик, чёрт тебя возьми!?.
  Что мне тебя учить?!.
  
  Итак, друг мой, стоит тот тролль,
  Ни жив, ни мёртв у скал -
  Своим копьём ему я в бровь
  Нечаянно попал!
  Залит в крови ужасный глаз!
  И этот Костоглот!..
  ...Да, ты, дружок, похоже пьян,
  Сидишь, разинув рот!
  Хозяин, по последней нам...
  ...Давай-ка два бочка!..
  ...А я продолжу свой рассказ...
  Сейчас продолжу свой рассказ...
  Правдивый очень то рассказ...
  Про белого бычка!
  
  Рассвет над лугом засиял,
  Таверну озарив,
  Два друга под столом лежат,
  Глаза свои закрыв.
  Один, уснув, плывёт во тьме
  Куда-то в небеса;
  Второй бубнит и видит, как
  Олень идёт в леса.
  А в полдень оба, протрезвев,
  Пойдут своим путём.
  Кому куда? - Не знаю я
  И не пою о том...
  Пока благородные вояки наслаждались критической песней и радостно орали её припев "Эй, хозяин, не скупися!" (Кстати, ни песня, с её оскорбительными намёками, ни хозяин, который реагировал обновлением напитков на каждый дурацкий припев, Дрэгону сильно не понравились, тем более, что вся эта пошлятина позже отразилась в его счёте за стол), Ан ля Птиц, представленный, как пресс-атташе южных земель стал рассказывать Ди Шнайдеру и Аркадиусу о замысле своей новой книги:
  - Итак, господа, я хочу, чтобы вы поняли тот совершенно новый пунктик, который в последствии станет настоящей революцией в литературе. Я стал писать прозу о простых людях! Да-да, о самых простых обывателях этого мира - о нас с вами!
  - Интересно, - согласился Аркадиус и, подперев лицо кулаком, приготовился слушать.
  - Это шедевр! - развёл руками ля Птиц, - Только представьте себе, господа. Некое совершено невзрачное поместье (душ на полторы-две тыщщи - нам много не надо!) и в нём живёт простая без каких-либо внешних претензий и этим - прекрасная девушка Дуофистьмьяна. Причём, заметьте, что у неё есть некий тайный возлюбленный. Он общается с ней, как бы это по точнее сказать (ля Птиц покрутил руками в воздухе, подыскивая фразу) - телепатически! Так сказать, мыслительной силой любви трансформируя свои чувства во времени и пространстве! Да-да, господа! Вы не ослышались, не только в пространстве, но и во времени. Однако, однажды случается непоправимое, во время охоты на виверну, её отец, Серпалитонис, тяжело ранен.... И спустя некоторое время, умирает страшной смертью, иссыхая изнутри! Однако уже на смертном одре этот человек успевает поведать своей дочери о страшной тайне, но, к сожалению, он совершенно забывает предупредить своё на глазах сиротеющее дитя о страшной опасности, которая таится за этой семейной тайной. И вот, пытаясь разгадать загадку, Дуофистимьяна, догадывается, что и тайна, и её столь платонические отношения с возлюбленным, как и личность его - суть одна ветвь неких событий, происходивших лет триста- четыреста тому назад в этом поместье!
  - Простите, а как будет называться эта книга? - заинтересовался представленный Аркадиусу, как Яго Какомрди.
  - "Скелет в шкафу!" - многозначительно ответил ля Птиц и пал в салат, побеждённый Бахусом .
  
  ПРИМЕЧАНИЕ: Читатель, простите за сноску - она создана исключительно для непьющих алкоголь людей. Бахус - это языческий античный бог вина. "В описываемую эпоху, во владения Бахуса были не только укреплены (вино старое и вино молодое), но и изрядно расширены: креплёные вина, игристые, вермуты, портвейны, настойки, спиртовые наливки, браги, водки, виски, коньяк, мартини, cha-cha-cha, дижестив, медовые и пивные, а также на горькой ягоде" - Псой Хмельницкий.
  
  ПОМЕСТЬЕ ДИ ШНАЙДЕРА
  
  Спустилась ночь, и гости отправились назад. Из трактира они быстро добрались до поместья Ди, достаточно беспардонно въехали в поместье, которое решительные слуги превратили в некое подобие тылового лагеря. Кругом стояли шатры, ходили какие-то люди, пажи приводили лошадей, чистили их, устраивали их по конюшням.
  Слуги делово приняли господ и отправили внутрь дома (спать). Как заметил Дрэгон, в доме ничего особенно не изменилось - всё та же круглая лестница на крыльце, дубовая дверь, просторный холл, гостиная...
  Гости быстро располагались везде, где только можно было расположиться, не забывая давать указание слугам насчёт "завтрашнего".
  
  А с утра слуги, подобно амбарным мышам, кинулись по сусекам наскребать завтрак господам рыцарям. Так, что если и можно как-то охарактеризовать утренний стол, то только одной фразой: что Бог послал.
  При этом присутствие на столе большой бутыли вишнёвой наливки, да бочонка пива для разговоров, да так же двух поросят и барана, плюс блюда из грибов и мочёных ранеток (яблоки здесь отчего-то не вызрели) заметно успокаивало тревоги о хлебе насущном. Так что гостям ничего не оставалось, как сесть за табльдот и приняться за еду.
  Чуть погодя, к гостям наконец вышел и сам хозяин. Господин Ди Шнайдер был одет по-домашнему - в старые рваные трико и малой грязный халат, на котором странным образом удерживалась уже давно не свежая салфетка со следами толи салата, толи свекольной похлёбки; на носу, как и подобает литератору, он нёс пенсне, а на ногах, как и подобает северянину - красно-синие утеплённые тапочки с белой оторочкой.
  - Ну-сс, а вот и наш дорогой Ди, - громко объявил Дрэгон и, с силой раздвинув жующих гостей, всадил в образовавшийся промежуток Ди Шнайдера.
  - Доброе утро, господа! - выпискнул Ди и натужно улыбнулся.
  Дрэгон решил взять правление банкетом в свои руки и принялся разливать вишнёвую наливку - однако стаканчики, чашки, рюмки и бокалы быстро кончились, и дон Рыжкони предложил наливать прямо в свежевыпотрошенные тела разноцветных сладких перцев ("и наливка, и закуска - всё в одном!"). После разлива гости тут же предложили выпить хозяину поместья с ними на брудершафт.
  Всё шло хорошо, пока брудершафтное действо не достигло Ле Жёна, который не пил, но предложил Ди Шнайдеру выпить за двоих. Ситуация уравновесилась в конце первого ряда, когда Джек "Золотая гора", всучив хозяину бокал с клубничным морсом, так же выпил за двоих, но уже в свою пользу.
  - На самом деле - это справедливо, - кивнул дон Рыжкони и запил очередной тост клубничным морсом из бокала Ди Шнайдера.
  Только минут сорок спустя, Ди Шнайдер обошёл огромный табльдот и с удивлением увидел пустое место подле Дрэгона.
  Дрэгон решил разрядить обстановку и сообщил, что это место хозяина.
  - Как я могу догадаться, - продолжил логическую цепочку охмелевший Ди Шнайдер, - место хозяина опустело. Почему? Ага, вероятно, он вышел по какой-либо надобности?
  - А вот и не угадал! - хором заорали гости и зааплодировали.
  Дрэгон тут же налил себе и Ди Шнайдеру по стопочке и, вручив ему перчик-рюмку, опять втиснул льетерского ссыльного писателя за общий стол.
  Сидевший рядом ля Птиц тут же завёл разговор о книгах.
  - Книги, - поддакнул ему Ди Шнайдер, - книги - это прекраснейшее изобретение человечества! Но, знаете, господин Птиц, к сожалению, у каждой книги есть своя часто загадочная и не известная её хозяину судьба! Особенно, когда одалживаешь её какому-нибудь... И этот кто-нибудь её не возвращает...
  Вверх подскочил Ко Та:
  - Друзья мои, у меня созрел тост! Выпьем за любовь к тем женщинам, у которых никогда не болит голова!
  - За чужих жён, что ли, - не понял (или сострил) Дрэгон.
  Но, говоря эту фразу, рыцарь Ударяющий-молотом-в-слиянии встал, а Ди Шнайдер, оказавшись в некоторой потере дружеского плеча - рухнул.
  Зал замолк.
  Чертыхаясь и отряхивая с себя какой-то мелкий мусор, он приподнялся и стал оглядывать малознакомое тёмное помещение.
  - Господа! - произнёс Ди Шнайдер, - Будьте же людьми, отпустите меня домой! Я клянусь вам, что очень рад нашему путешествию! Но, увы, мы, наверное, слишком отдалились от моего поместья - а я же на подписке о невыезде... Господа! Будьте же гомонойдами, прошу вас, отпустите меня...
  Шнайдер перевёл взгляд с отца Аркадиуса на фон Шишбургера и заискивающе улыбнулся. Потом снова повёл глазами куда-то между господами Зверини и Хантером и снова просиял.
  - Ба! - воскликнул он, хлопнул в ладоши, привстал и потянулся в угол залы к бюсту римского просветителя, поэта и императора Нерона, - Опаньки! Какие люди в этом Захолустье! Вот уж суприз, дак суприз!
  - Держите его, господа! - крикнул кто-то с противоположной стороны табльдота.
  Но Ди Шнайдер уже выпутался и с широко расставленными руками кинулся приветствовать античного императора.
  - Вот уже право, какой сюр, господа, - галантно поклонился Шнайдер, - Ваш Величсства! Не побрезгуйте... Как это по римски? Силь ву пле! В смысле, Ave! Милости прошу к нашему шалашу...
  С этими словами Ди Шнайдер обнял бюст и рухнул вместе с ним на пол.
  За столом опять повисла пауза, затем фон Шишбургер взял бразды правления застольем в свои руки:
  - Господа! Вам не кажется, что шутка сильно затянулась? Я считаю, что нам хватит разорять это поместье и нужно как можно скорее двигаться дальше!
  - Да, господа, я совершенно согласен, - поддержал его ля Птиц, - у меня, кстати, тут созрела небольшая идейка для романа! Я говорил вам, что моя новая концепция заключается в простом принципе: Довольно описывать бездарных вельмож и надо поворачиваться к человеку? Да, господа, да! К простому человеку! Вот, послушайте!
  Ля Птиц постучал десертной ложкой по ближайшей тарелке и принялся повествовать:
  - Жила-была сероглазая девица-красавица в славной нашей Столице. Звали её Серпалитонья. Она была владетельница небольшого, но крайне респектабельного и дорогого, но при этом самого обыкновенного модного салона! Ну, знаете, про которые последнее время пишут в глянцевых листках, типа "Светского ревю"! Так вот, неприступная владетельница салона и вдруг её подхватывает вихрь любви! Но, господа, что характерно, источников страсти, так сказать, героев романа мужеского пола - двое! Первый - Маджо, известный коллекционер, путешественник, между прочим, особа приближённая к кабинету Дофина. Второй - Спенс, известнейший артист и, как человек искусства, крайне романтичен, изыскан и изобретателен в смысле организации интимных мероприятий! При этом, крайне необходимо отметить, что только эти двое, при всей многочисленной свите изящной хозяйки, соответствуют её представлениям об идеальном мужчине её мечты! Однако, вот в чём вопрос, кого же осчастливит наша юная чаровница?.. Каково?
  - Ну, завернул! - восхитился Ко Та, - Надо будет обязательно прочитать! Как называется ваш opus?
  - Не знаю, - отмахнулся ля Птиц, - пока два варианта: "Передний заднему мост" или "Адамовы детки".
  Пока шло изложение сюжета, слуги любовно подняли тело Ди Шнайдера и унесли хозяина дома в покои, а гости разошлись делать некоторые дорожные распоряжения.
  Из наиболее интересного, пожалуй можно сказать, что пьянка в поместье Ди Шнайдера осталась в летописях тех мест, как самый долгий запой (тридцать восемь дней), а местные дамы до сих пор нет-нет, а споют своим деткам колыбельную на слова Лайона де Шабана.
  В тёмной чаще у лагуны,
  Пробудившись чуть заря,
  Эльфы выковали струны
  Из металла и огня.
  
  Ты омоешь их слезами,
  Ты их кровью оботрешь,
  И, в погоне за мечтами,
  Ты к дороге подойдешь.
  
  И, пройдя по той дороге,
  На распутье сам решай:
  Или к ангелам ласкайся,
  Или бесов утешай.
  
  Только знай развилок много
  В каждой тропке - западня.
  В темной чаще рыщут духи,
  Спрятав лица от тебя.
  
  Очень нравиться им слушать
  Струн волшебных голоса,
  Очень нравиться смотреть им
  В твои дерзкие глаза.
  
  Не ищи тогда спасенья -
  Этот путь ты выбрал сам
  И гитара сдавит плечи,
  Струны вьются по рукам.
  
  Эти струны словно нервы,
  Будто кровь твоя и плоть,
  В мозг врезаются как стрелы.
  Да хранит тебя Господь!
  
  Когда музыка затихнет,
  Ты услышишь голоса,
  И с улыбкою закроешь
  Вдруг потухшие глаза.
  
  Спустя день Ди Шнайдер, удивлённый своим местонахождением, впрочем, уверенный, что весь странствующий поезд был развёрнут Дрэгоном, дабы вернуть господина Шнайдера на место, сослался на сильную головную боль и остался на веранде, так и не найдя в себе силы проводить шумный кортеж до границ поместья.
  Там кавалькаде пришлось разделиться: на юго-запад двинулись барон Хантер, штаб-ротмастер "Пергаментный волк", неполковник Зверини, полковник Ко Та-"Железная ступня", Сей де Ша, пер Пьетро Винаарчинис и Яго Какоморди.
  Баронет Максимельян Гугон Шишбургер, граф де Шабан, Анди Дрэгон, дон Рыжкони, маркиз Херог де Папю, герцог Ле Жён, рыцарь "LМ" Максимен, Ди "Мыши", Анри Гольф, Джек "Золотая гора", Ан ля Птиц и примкнувший к ним отец Аркадиус, в свою очередь, отправились строго на юг.
  
  ТИАЗУР-И-ТУСУАР
  
  Город Тиазур-и-Тусуар, малая родина Ди "Мыши", Анри Гольфа и Джека "Золотой горы", лежал в двух днях южнее реки Мис-пенки. Как город, он был довольно компактным, и, поэтому во избежание смут, управление муниципальными ресурсами передавалось от одной знатной семьи области к другой (ещё с середины прошлого века). Выборные путём всевозможных манипуляций и громоздких процессов мероприятия завершились с падением династии Муа Шорт-Кодов, которых обвинили в нарушении традиций и запретов, связанных с началом их правления.
  После них на выборах победил герцог Фортран, который первый предложил эволюционный путь передачи власти между кланами, но уже внутри городского пространства. Старейшины одобрили его и положили первый запрет на "генеалогическое тело" новой династии - верхний город нельзя обходить с семи до десяти утра слева направо, а нижний с семи до десяти вечера - соответственно справа налево .
  
  ПРИМЕЧАНИЕ:Этот запрет был совершеннейшим произволом местных купцов, входивших в магистрат. Дело в том, что с 7.00 до 10.00 часов утра в верхний город, а точнее на его рынки, поступали контрабандные товары, которые перераспределялись между купцами через квоты и договорённости. В нижней же части города с 7.00 до 10.00 часов, но только вечера- орудовали старьёвщики, по совместительству, выполняющие роль скупщиков краденного. То есть любая новая бургомистерская инспекция, проверяющая рыночные и биржевые площади: во-первых, не будет неожиданной, во-вторых, при прочих равных - просто никого не сможет взять с поличным. Однако старинная пословица этих мест: "запрет есть запрет", не только тут же вошла в моду, но и продемонстрировала "единство межконфессиональных и сословных слоёв населения", тем более полученное в обмен на власть и безоговорочную лояльность.
  
  В 1260 году Фортран передал власть в руки двух семей: Лиспа и Алгола. При этом последний, через династический брак с Коболами, родил на свет несчастного отпрыска Пли, который, находясь в некоторой конфронтации с Бейсиками, сгинул где-то на Перевале. В качестве регента, десятилетие правила герцогиня Симула. В этот памятный период родился ещё один "династийный" запрет: каждую девятую ночь месяца ни дожу, ни его приближённым нельзя покидать пределов своего дворца.
  
  ПРИМЕЧАНИЕ: Этот запрет появился в Тиазуре-Тусуаре после установления чёткого регламента бюджетного распределения, который "начерно" обсуждался 9 числа каждого месяца, а подавался "набело" на подпись дожу - 10.
  
  Следующая перемена власти пришлась на 1271 год и связана была с дальнейшим правлением бург-графа Паскаля из династии Алголов, в период пребывания на фронтах, его заменял пер Си. А во второй половине десятилетия власть перешла к детям Симулы: Смоллтолку и княгине Аде, которая была также внучкой Паскаля. При передаче власти от одной семьи клана к другой в традицию запретов внесли следующие: Не убивать зверей в центральном парке имени Паскаля; охранять от грабежа при правлении банки и точки приёма товара; и запрет на посещение покоев династии одинокими мужчинами или женщинами после заката .
  
  ПРИМЕЧАНИЕ:Введение столь странных запретов показывает новую рачительность хозяев города: зверей и птиц в парк подбирали по расцветкам, однако околодворцовые жители страдали по ночам от криков, рёва, кудахтанья и воя; что, естественно, стало предметом досужих пересудов, всякий раз превращавшихся не только в жалобные петиции, но и в самовольные расправы над несчастными животинами парка. Второй запрет был связан с приходом в магистраты пера Си, который представлял собой крыло династии банкиров и процентщиков. Третий же запрет - наиболее прозрачен, его можно перевести старой Мунграхтской пословицей: "Чем меньше у тебя ночуют в доме, тем, стал быть, меньше у тебя наследников и отпрысков в подоле".
  
  В 1280 году снова был поднят вопрос о ротации. На этот раз был выбран барон Си два Креста, который по своему отцу перу Си являлся родственником Алголов, а по матери, девичья фамилия которой была Смоллтолк - приходился роднёй Симуле. По генеалогической же лестнице род Си также начинался от Фортрана.
  Правил Си два Креста с 1282 год по 1291 , получив династийный запрет "на рассмотрение споров двух рабов" , и предал трон своему племяннику Дэльфи I, которого в 1295 году объявили регентом при двух потенциальных наследниках.
  
  ПРИМЕЧАНИЕ:Здесь, под словом раб понимается человек бесправный, то есть находящийся под чьим-либо более высоким руководством. Как известно, если у двух слуг затрещали лбы - значит, спор переносится на их господ. Стара местная пословица так и озвучивала этот запрет: "Когда холопы дерутся, у хозяев болит голова". Мудрый запрет позволил Си два Креста остаться в памяти местных нобилей самым любимым и справедливым правителем. На улице Роз до сих пор праздные гуляки сохранили традицию назначать свидания с барышнями под памятником "Крестовому Си"!
  
  По линии Смоллтолков и Си - Си Крест-Кресту по прозвищу "Строитель" и малолетнему герцогу Визуалу Бейсику - который был правнуком Алголам и внучатым племянником Симулам. При регентстве в традиции были закреплены следующие ограничения: Потенциальным наследникам строго запрещалось ночевать в таких покоях, откуда "наружу виднелся бы огонь или свет был бы заметен оттуда"; Ни при каких обстоятельствах нельзя было позволять, чтобы три "Красных всадника" беспрепятственно следовали пред высоким представителем власти к Красному дворцу .
  
  ПРИМЕЧАНИЕ:Что касается мистического запрета ночёвки претендентов на высокий пост в светлых и открытых комнатах, то здесь всё просто - чем меньше снайперу видно, тем хуже он стреляет; Второй же запрет, несмотря на довольно чёткую инструкцию, имеет разные варианты интерпретации. Дело в том, что упомянутые красные плащи в то время могли носить: епископы и легаты по линии юстиции, комиссары и гвардия инквизиции, рыцари-визионеры и сержанты-тамплиеры, посланники герцогства Гуин и инспекторы столичных налоговых служб. Однако любой ответственный при магистратуре принципал всегда получал "зелёный свет" при продвижении ко дворцу (даже в случае, так называемых, внезапных ревизий королевских служб), в то время, как всадники в красных плащах задерживались и перенаправлялись по другим (как правило, объездным дорогам).
  
  В то же время и город так же менялся, претерпевая различные изменения от одного правления к другому. Сначала верхняя и нижняя части Тиазур-Тузуара скреплялись между собой лишь узкими улочками, на которых в разных местах находились караулки и патрульные помещения. Потом построили несколько широких переходов (два под землёй!), потом герцогиня Симула спонсировала специальную лестницу, которая должна была символизировать Лестницу Якова и переход к лучшему в жизни горожан одновременно. Лестница была настолько большой, что тут же стала достопримечательностью города. Правда ступени были в полтора роста среднего человека и для пешехода были бесполезны, зато такой лестницы не было и в самой Столице! Бург-граф Паскаль разбил парк, на месте бывших трущоб и застройки старого стиля. Этот парк, населённый всевозможными экзотическими животными и растениями соединял между собой территории Старой Ратуши и нового Красного дворца дожа, к которому позже пристроили башню, фонтан, квартал с зелёными крышами и красными фонарями, две большие часовни и Торговый центр. Потом, при Си два Креста, реставрировали главные ворота города и Правую башню, правда, один знающий человек, Царство ему Небесное, говорил, что на эти деньги можно было реставрировать не только Правую, но и все остальные башни города. А начало правления Дэльфи I запомнилось горожанам дефицитом дров в начале отопительного сезона и очень подорожавшими Рождественско-Новогодними праздниками (хотя некоторые злые языки утверждали, что только одних благотворительно-принудительных средств для салютов, собранных с горожан, хватило бы на отопление города в течении как минимум десяти лет).
  
  Сам регент Антуан Антенн Дэльфи I, последние годы не любил выходить в город, а просиживал дни напролёт на балконе большой башни у выше нами обозначенного Красного дворца, зато он очень любил (просто обожал) наблюдать птиц, пьющих утром живительную влагу из огромной позолоченной чаши, что стояла по другую сторону дворцовой площади.
  Кстати, мы забыли уточнить, что дворец этот был сделан по план-описанию Храма царя Соломона, а чаша при дворце была точной копией Чаши Грааля, увеличенной в сто десять раз. Сама башня дожа, не являлась копией Вавилонского столпа, но, по мнению особо продвинутых и мистически одарённых горожан, могла бы его символизировать.
  
  Узнав от своих доверенных лиц и соглядатаев о том, что в город едут прославленные бойцы с Перевала, а точнее, сколько народу, разорив Льетер, едут в его тихий маленький город - дож Дэльфи I пришёл в ужас.
  Воскресная аудиенция в Major-зале имела примерно следующий текст:
  - Дорогой дож! (распахиваются обе створки двери аудиенцзала) Папенька! Радость-то какая, - вбегает цветущая красавица Дро, дочь регента, и кидается обнимать несколько раздражённого отца - Наши ополченцы во главе с блистательными офицерами go-as-you-please возвращаются с войны!
  - ДУРА, (дож вскакивает, на пол падают регалии власти и полномочий) в чём собственно радость? - освободившись от объятий, дож начинает решительными шагами взад-вперёд мерить зал приёмов, - Сначала они пройдут парадом по главным улицам, потом разгромят все базарчики и блошиные рынки, потом создадут дефицит спиртного, наверняка перепортят кучу девок, а кончится тем, что они разграбят все богоугодные заведения...
  - Так это, что же, папенька? - округляет глаза Дро, остановившись в недоумении, - Это как называется? Оккупация?
  - Нет, доченька! - в сердцах отмахивается руками дож Дэльфи I, - Это у них называется отпуск на побывку!
  
  - Le soldat a jour de repos - les boutons de son uniforme se rangent! - примерно в это же время послышалась на широкой центральной площади песня мобильной пехоты, и все любопытствующие жители окрестных кварталов смогли вдоволь насмотреться на массу разнообразного военного обмундирования, вымпелов, флажков и штандартов.
  
  Фр., У солдата выходной - пуговицы в ряд!
  
  Гвардейский экипаж Анри Гольфа находился в авангарде колонны. Далее шли баннеры-знаменосцы, которые, выделывая всевозможные трюки со знамёнами и прапорами, создали такой эффект, что от флажков, штандартов и парадных вымпелов просто рябило в глазах.
  Слабо реагируя на просьбы здешних милитов, разместиться в гостиницах северного квартала Нижнего города, армада двинулась в направлении городского центра.
  Двигались сквозь ремесленный квартал с надписями: "Цеховики предлагают желающим поступить в подмастерья. Вы сможете получить в короткие сроки профессии: токаря, фрезеровщика, шлифовщика, женщины-формовщицы", армия стала редеть - солдаты потихоньку покидали строй и мелкими группками уходили переулками в смежные городские кварталы.
  Потом, стуча тяжелыми подошвами, основные пехотные колонны прошли сквозь квартал Обводного колена, где на входе и выходе висели призывы, типа: "Граждане Тиазура-и-Тусуара, берегите муниципальный мусоропровод, ведь это Ваш дом, в котором Вы живёте!" Примерно в месте общего коллектора мобильная пехота разошлась окончательно, но далее (всё ещё довольно объёмно) двигались артиллеристы, сапёры, арбалетное сопровождение и, естественно пышная кавалькада рыцарей и оруженосцев.
  Следующими растворились сапёры: когда они прошли через квартал мясников, где висели: "Продажные бараньи кости", неполковник Ботал решил более не искать пристанищ и квартир, взял в плен какого-то гостинника и отдал приказ постоя. Арбалетная группа поредела при проходе сквозь огромный блошиный рынок с рекламой: "В наших рядах вы сможете справить любую нужду - с мала до велика!". Через узкий и длинный переулок базарных ларьков, где было выгравировано: "Наши продавцы удовлетворяют любого, даже самого привередливого покупателя", прошли только кавалеры и их баннерно-штандартное сопровождение. Потом они вышли на совмещённый Постоялый и Скотный двор, с горделивой гравированной надписью по овалу ворот: "Мастер-ветеринар окажет полную помощь собаке совместно с хозяином даже на дому", очень кстати впереди обозначился парк Паскаля... Здесь и было решено разбивать бивуаки. А что? Удобно - конюхам сто метров и Скотный двор, сержантам сто двадцать метров и - двор Гостиный, а офицерам - метров триста до дома дожа (простите, до Красного дворца) рукой подать!
  Не прошло и часа, как Ди "Мыши", Джек Гоулди и Анри Гольф повели показывать офицерам главные достопримечательности города, осмотр которых был сопровождён следующими событиями:
  Посещением рюмочной, хозяин которой долго не открывал, а после сослался на отсутствие посуды.
  Скандалом в посудной лавке (рыцарь В-тапках-на-подушку предложил хозяину оптовую покупку стеклянных бокалов со скидкой в восемьдесят процентов, в связи с тем, что он, хозяин лавки, сегодня осчастливлен появлением миллионного покупателя, то есть дона Рыжкони - вот такое приятное совпадение).
  Дракой на базаре - интенданты развёрнутого лагеря потребовали не только предоставить лицензии и сертификаты на товар, но и обслужить ветеранов войны вне всяких очередей.
  Финансовым дефолтом в квартале зелёных крыш и красных фонарей - солдаты и сержанты расплатились с барышнями, работающими в заведениях своей горячей любовью и "талонами Де Жюффа" .
  
  ПРИМЕЧАНИЕ: Талоны де Жюффа - специальные кредитные карточки, по которым идёт распределение довольствия и досуга в войсках, находящихся в зоне военных действий. Талоны легче, чем мешочек с медными, серебряными или золотыми монетами, а это заметно облегчает ежедневную экипировку бойца. Талон - нельзя продать или обменять по спекулятивному курсу. Талон - является гарантией того, что боец сможет однозначно и при любых условиях воспользоваться полным пакетом минимальных услуг (трёхразовая еда, ночлег, фураж на всей территории прифронтовых зон или ночь в гостеприимных домах прифронтовой полосы). По договору с губернаторами данные талоны имели банковскую оценку, а также обмен на пять серебряных монет в Громодзяндии, маркизате Жюфф и Тангейте, по безналичному расчёту эти талоны были действительны на территории орденов Визионеров и Тамплиеров.
  
  Провалом представления на городском стадионе - рыцарского ристалища, устроенного благодарными горожанами в честь приезда домой героев войны.
  И прочими, более мелкими неурядицами, всколыхнувшими тридцатитысячный город.
  После полудня компания офицеров go-as-you-please вновь достигла пределов Красного дворца, слева от которого была "вавилонская" башня, а справа - "чаша Грааля". Джек Гоулди настойчиво постучал в двери Палласа.
  
  Дверь отворил плюгавый слуга. Увидев гостей, он встрепенулся, но попытка быстрого закрывания створки двери была остановлена кованным армейским сапогом, и бледный "человек" тут же побежал звать на помощь мажордома.
  Мажордом тоже не стал скрывать неприятного по качеству ощущений удивления, но нашёл в себе силы чопорно поздороваться с земляками и внимательно познакомиться с гостями города.
  Долгая церемония полного знакомства (как никак сорок семь офицеров и приравненных к ним лиц!) закончилась следующим образом:
  - Разрешите представить вам, отец Аркадиус, известный подвижник, странствующий в наших краях, - представил святого отца Анри Гольф.
  - Что известен святой жизнью? - переспросил мажордом, глядя на худого и белобрысого молодого человека в явно несвежей сутане.
  - Да! Только в самые праздничные дни в его рот попадала маковая росинка! - грустно покачав головой, пояснил Гоулди.
  - Да, что вы? - изумился кто-то из стоящих в преддверии слуг.
  - А то, бывало, и её не было, - смиренно проговорил отец Аркадиус, как-то обречённо качая головой.
  
  Закончив формальности, мажордом объявил, что по просьбе дожа, который в данный момент чем-то занят, гостей должно повести в просторную картинную галерею для культурного досуга перед торжественным обедом по случаю столь радостного визита.
  Они прошли в здание дворца и:
  - Прошу, господа, наша общая гордость - Картинная галерея имени Мурзилия Юрсилия VI, - пояснил мажордом, широко растворяя высокие двери.
  Гости прошли в обширную залу, где на всех четырёх стенах висели картины, а также в центре огромной комнаты стояло два панно: эпическая картина "Княгиня делла Фрост отправляется в ссылку - далёкий Тангейт" и "Купание в реке красного кшишпертопа".
  - Вот, пожалуйста, - продолжил гид, - слева от нас легендарное полотно: "Три рыцаря", картина, в которой по замыслу художника объединились Мунграхт (снежно-белый конь, красный щит и тёплые сапоги), Центральные области (вороной конь, щит, булава и копьё) и земли, объединённые Шабанами (лёгкий кавалерист на пегом коне, вооруженный кроме всего прочего и луком)! Прошу дальше, "Девица с персиками", подаренная стареющему императору прелестницами с курортов озера Элоизы; далее "Врата некоего восточного господина", обратите внимание на двух пехотинцев в халатах стоящих на стороже. Каждый имеет щит и копьё, но, кроме того, восточный ростовой лук и колчан со стрелами! Пойдёмте далее - "Огород старшей матери". Заброшенный садик, молодая женщина в белом выгуливает свою стареющую мать по тропинке выстланной жёлтым песком, на заднем плане вилла, выполненная в старом имперском стиле. По правде сказать, эта картина была привезена сюда одним из художников ещё до визита нашего покойного императора, но ему пейзаж так понравился, что Юрсилий оставил картину при себе. Пройдемте дальше - Карл Пэ Брюл, картина из светской жизни "Наездница". Дама в роскошном платье, на красивой лошади, на неё смотрит маленькая девочка, которая стоит на балкончике своего дома. В правом нижнем углу, обратите внимание, трогательная весёлая собачка!
  - А когда будем обедать? - спросил дон Рыжкони, увидев, как гид, вместо прохождения в другие двери, свернул и пошёл далее, следуя квадрату экспозиции.
  - Подойдёмте сюда, господа! - торжественно объявил гид, не обращая внимания на вопрос, - два женских портрета: "Орёрёнушка" - девушка, одиноко грустящая у болотистого пруда. По старинной легенде из-за неких соседских интриг, туда обманом был препровождён и в последствии утонул её несчастный кузен. А здесь у нас, "Портрет неизвестной крестьянки в фольклорном костюме". На самом деле, вместо крестьянки на портрете нарисована молодая фаворитка Мурзилия Юрсилия VI, которую позже (в трёх комнатах отсюда), он и произвёл в княгини. Знаете, это была такая история!..
  Гид-мажордом закрыл глаза и, мечтательно сложив губы, будто пред вкушением некоего деликатеса, покачал головой.
  - Послушайте, друзья, по-моему, он нам заговаривает зубы! - уже почти возмутился В-тапках-на-подушку.
  Мажордом-смотритель-гид опять не обратил никакого внимания на сказанное, просто открыл глаза, посерьёзнел и снова повернул от дверей, до которых дошла экскурсия, чтобы пройти вдоль следующей стены (третьей стороне квадрата), которая вела к дверям на выход. Собственно, тем, через которые гости сюда вошли.
  - Прошу сюда, господа! - спокойно продолжил гид-мажордом, - художник И. Леви и его картина "Конец Великого Поственя" - обратите внимание, снег ещё не сошёл, но лошадка уже чует весну! Деревья ещё голые, но Солнышко уже пригревает! Следующая картина "Мезальянс"! Суровый быт патриархальной Трюхляндии. Любезный священник-старик, жених, завешанный чиновничьими наградами по возрасту тоже далеко не отстал от седого отправителя культа и юная, прелестная, молодая, совсем ещё невинная девочка в платьице белом, смиренно ждёт своей участи будущей богатой вдовы... Да, господа! Покойный император любил уединяться здесь, напротив этой картины и тихо плакал... (Гид чинно и неспешно достал носовой платок и, высморкавшись, отёр слезу с правой щеки). Следующая картина - "Горгульи прилетели". Одинокая церковка в степи у пруда и глумящиеся над службой крылатые креатуры! Чуть далее прекрасно выполненный натюрморт "Цветы и плоды" - роскошно оформленный цветами обеденный стол с дарами природы, которые были доставлены в вечерние часы первых сумерек к десерту проголодавшихся добытчиков. Приапическая тема рисунка на вазе с цветами и стакан крепкой наливки делают недвусмысленный намёк о настроениях и намерениях проголодавшихся добытчиков. Художник как бы незримо обращается к пасторальным темам, отправляя созерцающего зрителя к традициям античной оргиологии!
  - Господа, может быть, сначала отобедаем, а потом уже орги... - начал известный дон.
  - Не отвлекайтесь, - сделал ему замечание гид и продолжил, - Я должен закончить мероприятие. Завершающая нашу экспозицию, картина: "Видение отроку Варфоломею", под которой и скончался император Юрсилий VI...
  - Слава, Богу! - вырвалось вдруг из груди дона Рыжкони и все осуждающе оглянулись в его сторону.
  Заметив это, В-тапках-на-подушку пошарил в накладном кармане и, достав не то колечко, не то застёжку, сообщил:
  - Слава Богу, оно нашлось! Память матушкина...
  - А теперь прошу в обеденный зал, - заявил мажордом и указал на открывающиеся створки дверей.
  
  Стол был изящен: на широких блюдах, рассчитанных на каждую пару гостей, лежали ещё "кипящие" кровяные колбаски, они были украшены сливами и зёрнами граната, а по бокам: с одной стороны блюда лежали чёрные, с другой - белые оливки. Рядом в высокой чашке между парными блюдами стояли яйца: павлиньи - из крутого теста, гусиные - фаршированные грибами, куриные с вонзёнными, будто мечи красными острыми перчиками, голубиные и перепелиные просто на шпажках-зубочистках. На центральных круглых блюдах были изображены двенадцать знаков Зодиака, причём каждый знак являл собой отдельное самостоятельное блюдо размером со среднее колесо.
  Овен, пропечённый до хрустящей корочки и посыпанный горошком и зеленью! Телец, жаренный на вертеле и пропитанный соусом, с абсолютно волшебным ароматом! Близнецы - почки, печень, лёгкие, сердца, рёбрышки - всё в парном количестве, и две одинаковые вазы с охлаждёнными мозгами! В блюде созвездия Рака царствовали крабы, которые, видимо по замыслу повара, как бы совокуплялись с мидиями, а креветки пытались причудливо переплестись с раками, и вся эта прелесть возлежала на ложе из морской капусты! В блюде, олицетворявшем созвездие Льва, лежала поверженная лань, сваренная в вине и беспорядочно обложенная всевозможными фруктами! Дева была подана крайне оригинально - отдавая дань Петронию, повар поместил в огромное блюдо коровье вымя и матки неопоросившихся свиней - всё это было прожарено на оливковом масле первого урожая и приправлено маленькими розовыми бутончиками! Весы - олицетворяли сдержанность при искушении: две огромные лепёшки тортов, украшенные пирожными, бисквитами, карамелью и массой других разнообразного вида сладостей. Опоясывали это блюдо, словно кирпичики стены замка, маленькие пирожки! В знаке Скорпиона было холодное рыбное ассорти, приправленное самыми разными пряностями и соусами! В блюде Стрельца - была птица! Рябчики, тетерев и фазан в центре, перепела и куропатки по краям - всё это разнообразно прожарено и нашпиговано как специями, так и фруктами. Между птицами были выложены гроздья светлого и тёмного винограда! В месте Козерога лежало сортов пятнадцать всевозможного сыра, там же стояло сливочное масло, белый хлеб, творожные порции и что-то ещё из молочной кухни! Водолей предлагал разнокалиберных уток с яблоками, грушами, цитрусовыми, прогретых до состояния абсолютной готовности в специальной печи! Знак Рыб изобиловал всякой варёной, пареной и жареной рыбой, которая была, как бы загнана в глубокий омут фаршированными щуками и угрями, которые спасались от огромного осетра с акульей печенью в пасти!
  Столы были расставлены так, чтобы каждый желающим мог по возможности встать и попробовать любое блюдо из центра. У входа в Major-зал стоял сияющий дож-регент Дэльфи I, который быстро распорядился подать вина и бокалы, а после спросил:
  - Ну-с, господа, надолго ли к нам? Когда назад на фронт, отчину защищать?
  - Мы славно повоевали, теперь время отдыха! - радостно сообщил Анри Гольф и этим вверг дожа в самое мрачное настроение.
  - Ну-с, прошу к столу, - сказал мажордом и указал рукой на ожидающее праздник живота изобилие.
  Дон Рыжкони тут же заказал себе блюдо из Рыб, де Шабан попросил ассорти из Близнецов, отец Аркадиус - Скорпиона и пошло поехало. К трапезе присоединились многочисленные гости - каждый из них старался угодить отпускникам и точно определить в каком квартале и под какой вывеской находится его заведение, в котором солдатам не то что бузить, но и заходить было бы нежелательно. А ещё лучше, заручиться гарантиями и поддержкой не только дожа, но и прибывших с войны земляков, которые в кратчайшие сроки распустят по домам весь личный состав так неожиданно прибывшей, но при этом давно ожидаемой бригады.
  
  Даймонд Рыжкони откушал ассорти из Стрельца.
  Отец Аркадиус в связи с вышеперечисленными темами переговоров оказался в некоторой изоляции, поэтому к нему тут же подсели женщины.
  Разговоры пошли по самой утомительной колее.
  Молодая дочь дожа, Дро, подарила святому отцу сборник своих сочинений и тут же попросила Аркадиуса не стесняться и высказаться по поводу её работ.
  Святой отец, продолжая жевать, бегло пролистал страницы (картинок нет, рубрики не обозначены, заглавия даны цифрами). После этого, естественно улыбнувшись, он сердечно поблагодарил дарительницу и снова принялся за еду.
  - А вы заметили, - продолжила разговор Дро, - что я применила новые формы языка - цифры и значки вместо букв?
  - Да, - кивнул святой отец.
  - Дро, дорогая, пойди, распорядись насчёт вина, - к счастью для Аркадиуса попросил дож.
  Девушка извинилась и исчезла. Однако на её место села другая дама, которая тут же, узнав о теме разговора Дро и святого отца, поинтересовалась:
  - Ну, и как вам на самом деле её опусы?
  - К сожалению, у нового поколения почему-то слишком много идей... особенно в орфографии... - посетовал отец Аркадиус, надеясь на то, что и эта дама всё-таки оставит его.
  - Ах, святой отец, - не унималась собеседница, - Объясните мне хоть вы, почему все мои молитвы, обращённые к Богу, так и остаются без ответа?
  Святой отец тяжело вздохнул, выпил ещё вина и почти смиренно ответил:
  - Потому что это молитвы, дочь моя, а не переписка.
  
  Дон В-тапках-на-подушку, докушав блюдо из Овна, заказал себе блюдо из Тельца.
  - Вам лимонные дольки с коньяком? - спросил лакей.
  - Без, - лаконично ответил Даймонд Рыжкони.
  - Без коньяка? - уточнил лакей.
  - Без долек, - гордо сказал В-тапках-на-подушку.
  - В таком случае вопросы о сахаре и безе будут выглядеть, как бестактность, - констатировав, принял заказ и удалился лакей.
  
  - Ну, что ж, от нашего стола к вашему столу, уважаемые защитники отечества! - поднял бокал дож, и передал через лакеев три блюда экзотического вида.
  Господа офицеры сердечно поблагодарили его и также пообещали не остаться в долгу.
  
  Дон Рыжкони, заказал блюдо из Рака, слегка наклонился к Джеку Гоулди и тихо прошептал:
  - Выручайте, а то как-то неудобно получается. Нас угощают, а мы и ответного слова сказать не можем!
  Кузен Ди, по прозвищу "Мыши" неожиданно предложил:
  - Нужно выйти на рынок и купить что-нибудь... тоже экзотическое! Потом сдадим поварам, а те уж и сами всё приготовят.
  На том и порешили,
  - Я быстро управлюсь, - пообещал Джек "Золотая гора" и, сославшись на некую необходимую надобность, извинился и покинул Major-зал.
  
  Рынок был в принципе недалеко.
  Оказавшись в мясных рядах, Джек начал искать экзотики, причём такой, какой точно не было на столе у дожа.
  - Бабуль, кролик свежий? - спросил он, увидев вытянутую, освежёванную безголовую тушку.
  - Свежий, свежий. Еще вчера мышей ловил, - заверила его бабуля и крайне удивилась ответной реакции.
  Джек просто пошёл дальше - экзотика экзотикой, но не до такой же степени.
  
  Пройдя сквозь мясной ряд, Гоулди наткнулся на двух сержантов инфантерии, которые живо поинтересовались ходом приёма у дожа.
  - Есть проблема, ничего экзотического тут нет! - закончил свой рассказ Джек и развёл руками.
  - А давайте, быстро углубимся в парк и подстрелим какое-нибудь животное в парке Паскаля - их там так много, что никто и не заметит! - предложил один из сержантов.
  Что сказать? Идея пришлась по душе!
  Тут же вся троица ринулась в Центральный парк Паскаля.
  
  Дон Рыжкони принялся вкушать блюдо из Скорпиона.
  - Кстати, граф, - спросил дож у Лайона де Шабана, - как вы нашли наш рыцарский турнир?
  - Мы спросили у местных старьёвщиков, и они показали нам дорогу, - по военному чётко отчитался де Шабан.
  - Нет, само ристалище? - уточнил Дэльфи I и самодовольно улыбнулся.
  - По моему неплохое. Конюшня просторная, травка - зелёная, медпункт с двумя докторами и четырьмя санитарами, вот только ветеринар, на мой взгляд, какой-то уж сильно городской...
  - Да, нет же, их Высокочтимость, имел в виду сам поединок? - пояснил сидевший рядом с дожем мажордом, давая понять де Шабану, что дож ожидает положенных восхищений и комплиментов.
  - Ах, это, - отмахнулся Лайон, - Один идиот шпорит коня и спешит навстречу другому вершнику-идиоту, чтобы сообщить, что их скоро выписывают!
  Дон Рыжкони попросил тарелочку Близнецов.
  
  Джек Гоулди с дубиной наперевес и сержанты Шуап и Тосд углубились в искусственно созданные дикие дебри парка Паскаля. Два сержанта, не найдя птицы, подстреливали всё подряд, а Гоулди добивал двуногих и четвероногих и собирал всё в большую корзину - охота заняла минут тридцать, не более.
  Ещё через двадцать минут Джек "Золотая гора" уже беседовал с шеф-поваром о способе приготовления экзотического зверья к праздничному столу. Ещё через пятнадцать минут Гоулди оказался за столом и информировал всех по цепочке о том, что "сюрприз" на стадии подготовки.
  
  В-тапках на подушку опробовал Козерога.
  После отца Аркадиуса, на втором месте по степени женского внимания был Анди Дрэгон, он как всегда небрежно вынул фляжку с монограммами Верховного главнокомандующего Центрального фронта и буднично предложил посмотреть надпись.
  - А что, в самом ли деле говорят, что королевский сенешаль де Жюфф такой деспотичный командующий? - спросила Дрэгона одна из дам, кажется, леди Ирэн.
  - Мм, - поднял голову Дрэгон, - Вы знаете, всё это слухи! Так сказать, слова! Вот, а propos , ходят слухи, что сенешаль - человек жестокий, грубый и даже ходит со специальной палкой, чтобы лично наказывать нерадивых солдат. Так вот, всё это полное враньё! Я был у него в ставке, могу сказать точно - нету у него никакой палки!
  - А чем же он наказывает нерадивых солдат? - спросила Ирэн, потом её глаза округлились - она видимо себе тут же что-то нафантазировала.
  Однако Дрэгон развеял нарождающийся миф:
  - У него в ставке вообще солдат нет. Все чины не ниже сержанта!
  
  Дон Даймонд отёрся салфеткой, и, подозвав официанта, попросил что-нибудь из Водолея...
  - А я, на самом деле писатель, - заявил окружавшим его обывателям Ан ля Птиц, - кстати, не просто знаком, но и нахожусь на дружеской ноге с Ди Шнайдером.
  - А кто это? - спросил один из обедающих чиновников достаточно высокого ранга.
  - Вероятно, известный литературный критик, - ответил кто-то с другой стороны стола в регалиях статс-секретаря, после этой поправки он подобострастно улыбнулся, как бы извиняясь за то, что перебил гостя, и небрежно наколол на вилку сладкий пирожок.
  - Над чем же вы сейчас работаете? - спросил ля Птица другой из сидящих неподалёку господ чиновников (белый воротничок, позолоченные нити в петлице).
  - Роман из народной жизни, - буднично и как-то расслаблено ответил ля Птиц.
  - Что? Из народной? - не понял кто-то из соседей (чиновников ля Птиц не любил и имена принципиально запоминать не стал).
  - Да, господа, настало время нового политического заказа! - провозгласил Птиц, стараясь выглядеть одновременно и эпатажно, и убедительно, - Народ тянется к книге и его необходимо в этом поощрять!
  - Интересно и о чём будет этот роман? - вернулся к разговору чиновник достаточно высокого ранга.
  - Ну, вот, послушайте... - Ан ля Птиц откинулся на спинку стула взял в руку салфетку и стал знакомить слушателей с фабулой своего проекта:
  - Ведьмовский процесс! Куча нотариусов, экзекуторов, легатов и инквизиторов расследуют дела о массовом нанесении порчи на каком-нибудь из наших островов Просачного моря. Однако есть в этом деле одно нехорошее пятно - невинно осуждённая девушка по имени Марджония, маркиза Эдитта! И только один человек во всём мире способен взять и спасти эту несчастную белокурую, зеленоглазую девушку (с аккуратненьким носиком, изящным подбородком, прелестной шейкой, открытыми и беззащитными плечами, грудью, достойной наивысших восхищений, осиной талией и ... да, заговорился). Так вот, только один человек способен спасти несчастную девушку от смерти на костре. Ланый хирург, магистр элоквенции Вульф Серуино, младший сын Марк-графа Прдргрно, который не верит в причастность выше обозначенной особы к ритуальным убийствам юных девственников близ старого аббатства, при котором находится экстраординарное училище!
  - Да! - восхитился кто-то с другой стороны стола в регалиях статс-секретаря, после чего он удивлённо вскинул брови, повёл подбородком и, поймав на вилку какой-то сладкий дар Весов, безапелляционно сообщил, - Лихо! Нет, на самом деле...
  - И что же? Это ему удастся? - спросил чиновник достаточно высокого ранга.
  - Канешно! - заверил притихшую публику "народный" писатель, - правда не сразу, поэтому и роман мой будет называться - "Арифметическая прогрессия".
  - Что вы! - восхитились чиновники.
  - Что есть такое, арифметическая прогрессия? - спросила одна из дам высшего света свою соседку.
  - Это, когда каждый последующий член в два раза больше предыдущего... - чётко по школьному отрапортовала соседка и посмотрела на гостей, явно ожидая одобрения.
  - Нет, детка, это ваши девичьи фантазии, а не арифметическая прогрессия... - сухо сказал отец Аркадиус и, извинившись, покинул общество с целью вернуться в Гостиный двор и лечь спать.
  
  Дон Рыжкони, проводив взглядом святого отца, тут же заказал себе немного вырезки из блюда Льва.
  - Здравствуйте, - раздалось слева от маркиза "Лося".
  - Привет! - поддержал тему маркиз Херог де Папю.
  - Вы меня не помните? - спросил бледный юноша (было видно, что он взволнован).
  - Нет, - ответил маркиз и для большей наглядности отрицательно покачал головой.
  - Я - Мэл Кай, - представился собеседник.
  - Сочувствую, - лаконично ответил "Лось".
  - Послушайте, неужели вы меня не помните? - как-то по-детски обиделся Мэл Кай.
  - Да, я же сказал "нет", - оборвал диалог маркиз, - я не злопамятный.
  
  Дон Рыжкони, получил вырезку и тут же, чтобы не ждать распорядился оформить ему тарелочку из того странного, что лежит в блюде Девы.
  Заиграл оркестр и на специальных блюдах к гостям и местной публике вынесли новые блюда. Эти блюда были расценены, как ответные любезности накануне отъезда, завершающие богатый обед.
  Джек "Золотая гора" встал и, произнеся тематический тост, пообещал присутствующим угощения каким-то неслыханным пирогом.
  
  Дон Рыжкони, правда, сославшись на "переход к десерту", от всего отказался и попросил себе сложного "гарнира" из Весов.
  Впрочем, несмотря на это, пирог оказался действительно превосходен и исчезал с невероятной быстротой. Когда остались одни корки, Анри Гольф патетически обратился к гостям и сказал:
  - Не будет же ни кем и никогда сказано, господа, что мы, расставаясь с нашими братьями по оружию, были где-нибудь бестактны или, вопреки закону гостеприимства, что-нибудь пожалели. Дабы наше кушанье стало обоюдным угощением, мы подали эту дичь. Но где же мы могли добыть её в городе? - лукаво спросите вы! Я отвечу, господа! Нам пришлось убить нескольких крикливых животных в парке, но при этом блюдо, как и заверял нас ваш шеф-повар, действительно удалось!
  Чиновники с ужасом взглянули друг на друга и покосились (одними глазами) на дожа: рюмки в его руках не было.
  Казалось дож просто стоит и оценивает содержимое внутренности чиновничьих желудков.
  Полгорода аристократов и властейпредержащих занемогло от ужаса.
  Воцарилась ужасающая по масштабам штрафных санкций чиновничья тишина.
  
  - Ну, нам пора! - весело сообщил окружающим дон Рыжкони и демонстративно покинул своё обеденное место.
  Кавалеры один за одним принялись вытирать руки о салфетки и благодарить городские власти за столь обильный оригинальностью и кулинарными изысками банкет.
  - А я? - заёрзал на своём стуле юный Мэл Кай, - Господа, а как же я?
  - Ничего, будет и твой черёд... - глядя в сторону выхода, сказал маркиз "Лось".
  - Возьмите меня с собой! - вопросил юноша, повернувшись к маркизу "Лосю".
  - Очень рады! - встал из-за стола де Шабан и откланялся, за ним последовали остальные гости.
  - Ну, возьмите меня! - простонал Мэл Кай, - Господа, я хочу с вами, господа! Ну, мне надо! Я с вами хочу!
  - Молодец! - потрепал его по плечу Максимельян Гугон фон Шишбургер и, также откланявшись, вышёл из залы.
  - А я? - растерялся Мэл Кай, - А как же я...
  Юноша уже совсем было готов расплакаться.
  - Ладно, не канючь, - проговорил Ди "Мыши", - Уговорил. Пошли.
  На этом официальная часть приёма и была закончена.
  
  Появление юноши Мэл Кая не вызвало одобрения на лицах господ офицеров.
  - Ну, полноте, - возразил суровому безмолвию Ди "Мыши", - Господа, позвольте мне представить вам: наследник престола Мэл кай! До своего совершеннолетия находится под властью и покровительством регента Дэльфа, нашего радушного хозяина!
  - И когда же у вас, любезный Мэл, случится совершеннолетие? - ехидно спросил Мэл Кая маркиз "Лось".
  - Через полтора месяца... - смущённо улыбнувшись, ответил Мэл Кай и скромно потупил взгляд.
  - Ну, тогда пошли, покажешь нам злачные места вашего городка! - бодро сказал Дрэгон и как-то по-особенному подмигнул Мэлу.
  - Хорошо, - согласился Мэл, - я знаю несколько мест "до шестнадцати, не дороже шестнадцати".
  - Так-с, мой юный друг! - одобрительно кивнул Дрэгон, - А деньги у тебя есть?
  - Деньги? - толи не понял, толи все ещё не веря в своё счастье, Мэл Кай затряс головой, - Есть, есть...
  - Тогда пойдём! - воскликнул дон Рыжкони и вопросительно поглядел на Джека Гоулди.
  
  К сожалению ночью серы не только все кошки, но и большинство улиц наших небольших городов. Ни один современник не рискнул бы давать столь серо-чёрное описание маршрута, по которому кавалеры копья и меча повлекли наследника Мэл Кая за собой - путь этот шёл по кривым дорожкам улочек ведущих вниз. Однако веселье, которое перемежалась скабрезными шутками, остановками в тёмных углах для устранения больших и малых нужд, заглядыванием в кабачки и трактиры, быстро снискало себе соглядатаев, и в Красном дворце уже собрали срочное собрание нобилитета.
  
  - Эти люди уже нарушили большую часть запретов, - возопил мажордом, - династия находится на грани своего низвержения в трущёбы и вертепы!
  - Но, господа, - прерывал истерики мажордома статс-секретарь, - Всё ещё очень даже поправимо. В конце концов, мы можем просто отстранить Мэла Кая от трона и посадить на него дочь нашего дожа, несравненную Дро!
  - А это уже идея! - старый дож хитро улыбнулся и обратился к начальнику городской стражи, - Милый Винч, что вы скажете нам утром, если сегодня ночью при странных обстоятельствах погибнет несовершеннолетний наследник престола?
  - Я скажу, что последовательное нарушение всех запретов привело к непопревимому, - Винч оглянулся по сторонам и тихо произнёс, - Сбылось проклятие рода!
  - Кстати, где сейчас Мэл Кай? - спросил дож, передавая начальнику городской стражи тугой кошелёк, - Чем заняты наши гости?
  - Они двигаются по правой линии в нижнем городе, - лихо отрапортовал Винч.
  - Ах! - всплеснул руками мажордом, указывая на часы - они опять нарушили династийный запрет!
  - Угу, - кивнул дож, - А сколько запретов они нарушили сегодня вообще?
  - Ну, с учётом того, что сегодня будет девятая ночь месяца и ни дожу, ни его приближённым нельзя покидать пределов своего дворца, - тихо сказал статс-секретарь...
  - Они убили зверей из парка Паскаля, - громко доложил начальник Винч, и принялся (демонстративно, для всех) загибать пальцы, - их оголтелая шайка расплатилась "жюфиками", этими ничего не стоящими кредитками, что противоречит заповеди об охране от грабежа наших банков и точек приёма товара!
  - Кроме того, в связи с тем, что наши гости дважды ошиблись дверьми - был нарушен и запрет на посещение покоев династии одинокими мужчинами! - сурово нахмурив брови, добавил мажордом.
  - Наследник обещал вступиться за партию "старьёвщиков из Диска", пообещав им увеличить пространство на несколько гектар! - добавил к этому статс-секретарь, - Чем также нарушил запрет "на рассмотрение споров двух рабов"!
  - Господа! - прервал перечень преступлений наследника дож, - у нас с вами остаётся всего несколько часов для вынесения вердикта о новой наследнице престола. В связи с тем, что наш дорогой Мэл Кай отправился в нижний старый город, назад во дворец он уже до утра не вернётся. Значит он будет ночевать на постоялом дворе...
  Мажордом усмехнулся и продолжил мысль господина:
  - В таких покоях, откуда наружу виднеться будет огонь, и он будет заметен оттуда!
  - Прекрасно! - похвалил мажордома дож и повернулся к начальнику стражи Винчу, - всё, что нам нужно - это пара пьяных арбалетчиков, которые за скромную по нашим меркам сумму уберут это досадное препятствие по дороге на трон мне и моей семье.
  - Но, - начал было начальник стражи.
  - Вам лично я жалую повышение и пенсион в триста золотых за успешное раскрытие этого дела и скорейшую казнь злоумышленников, - перебил Винча дож.
  - Осмелюсь ли я недостойный... - законючил мажордом.
  - Я никого не забуду, - прервал заседание дож и вышел из кабинета.
  
  - ... А так же, приятель мой имел и очень знаменитый девиз: "Меняю яркие воспоминания на совершенно свежие ощущения"! - закончил рассказ фон Шишбургер и, оглянувшись кругом, удивлённо спросил, - Слушайте, господа, а вам не надоело шляться по этим тёмным и узким подворотням? Того и гляди, какая-нибудь сердобольная, но уже стареющая Марта выплеснет на нас сверху тазик с обмылками, после подмывания задниц своих многочисленных детей!
  - Друг Мэл! - обратился де Шабан к наследнику, - нам пора где-нибудь остановиться...
  - Называю наши координаты! - тут же встрепенулся Ле Жён (вообще-то он практически не пил, но почему-то всегда был к вечеру пьян).
  - Не надо! - отмахнулся Гольф, - Я знаю местечко с пивом и девицами!
  
  Три человека в чёрных чулках, чёрных трико, чёрных рубахах, чёрных куртках и чёрных колготах (на голове, чтобы не видно было лица) медленно двигались по ночным улочкам нижнего города. Один из них нёс лестницу и верёвки, второй - копьё и тесак, третий же был вооружён дубль-арбалетом. Эти люди искали следы подвыпивших военных с которыми также пребывает юноша пажеского возраста в ярко-зелёной куртке.
  
  Трактир отыскался быстро и Анри Гольф вверг всю компанию в душные комнаты старого, но довольно просторного трактира.
  Спустя секунды две после того, как герои расселись по лавкам вокруг большого табльдота, появились обещанные девицы.
  - Ой! - заверещали они, - Господа офицеры! Вы рады нам? Да! Тогда - мы рады Вам!
  - Отлично! - взревел фон Шишбургер, давайте знакомиться! Меня зовут: Ромео!
  - Очень приятно! - зааплодировали девицы, - А нас зовут: Шарлин, Иветта, Люция, Ханга, Марлен, Карла, Лизетта, Инесса, Ирен, Снежана, Мюзета, Катарина...
  - У вас слишком длинное имя, - погрозил им пальцем герцог Ле Жён.
  - Не мало у нас и других имён, - весело сказали девицы, - так что зови нас, как хочешь!
  И с этими словами, весёлые красотки принялись разбирать себе кавалеров.
  - Как тебя зовут? - спросила одна из них Мэла.
  - Мэл Кай, - несколько волнуясь и, запинаясь, ответил тот, - а тебя?
  - Зови меня Мэлка, - ответила, хитро улыбаясь, девица и, слегка прикусив губу, добавила, - наш маленький принц...
  
  Люди в чёрном остановились у трактира и, удостоверившись, что "искомая личность" находится внутри здания, начали готовить диверсию. Напротив трактира находилось несколько невысоких построек. На каждой из них были черепичные крыши, скрывающие под собой огромные треугольные чрева чердачных помещений. Было решено частично разобрать немного черепицы и поместить в этом самодельном окне арбалетчика, который сможет легко снять жертву, как только она окажется в номерах второго этажа. Другой человек в это же время блокирует двери, ведущие из трактира наружу с помощью лестницы и верёвки, а человек с тесаком и копьём обеспечивает общие ночные беспорядки.
  Этот план одобрил лично начальник городской стражи пер Винч!
  
  В трактире всё шумело, пили пиво, играл местный квартет, девицы пели короткие и очень смешные куплеты.
  Анди Дрэгон, чтобы произвести впечатление на свою новую знакомую, тут же принялся рассказывать ей о своей жизни.
  - Моя жизнь - это партия в шахматы! - гордо произнёс он и принялся разрисовывать свою биографию всевозможной шахматной терминологией.
  Несколько кружек спустя, девица зевнула и спросила:
  - А где вы ещё были после эндшпиля и цейтнота?
  Дрэгон даже как-то растерялся, но до него быстро дошло, его новая знакомая слышала другой диалог:
  "Я хочу заказать эти туфельки, эти чулочки, эти рубашечки с рюшами и кулончики. А главное - эту шубку. Чтобы ещё больше нравиться тебе, милый, - громко рассуждала товарка его соседки, сидящая рядом с несгибаемым Джеком "Золотая гора".
  - Милая, - ласково улыбнулся Джек Гоулди и погладил свою даму по практически голой спине, - ты мне больше всего нравишься голой!
  - Хорошо, - не сдавалась та и ткнула пальцем в рекламу лавки для модниц, - Тогда, скажи, мне пойдёт это платье?
  - Я не смогу тебе ответить, - продолжал улыбаться Гоулди, - Дорогая, сначала мне нужно взглянуть на ценник..."
  Дрэгон понял, что девицы присоединились к рыцарям только из-за денег! Более того, эти странные особы женского пола явно напрашивались к господам офицерам в содержанки! Более того, если он, Анди Дрэгон Ударяющий-молотом-в-слиянии, сейчас же не покинет застолья, он рискует остаться без копейки денег!
  С лицом оскорблённого праведника Дрэгон поднялся, сверху вниз смерил взглядом приставучую соседку, высоко подняв правую руку, демонстративно бросил на стол "медяк на чай", незаметно сгрёб его левой рукой, изображая трудность вылезания из-за стола, и гордо покинул застолье.
  Лайон де Шабан даже не заметил эксцесса. Он был увлечён игрой в три напёрстка, тем более, что на кону уже стояло около пяти тысяч!
  - Ээ, сиятельный господин! - сказал "напёрстный" водила, - счёт у нас 5Х5, я ставлю деньги на бочку, а ты всё отговариваешься...
  - Ну, говорю же тебе, деньги не проблема! - отмахнулся граф де Шабан, внимательно следя за коричневым шариком, - Деньги у нас в лагере есть...
  - У меня дома жена есть, я же не хвастаю! Тогда вон плащ свой поставь на кон, а завтра, если не проблема, выкупишь...
  - Чёрт с тобой! - согласился Лайон и сбросил свой парадный плащ.
  - Ну, - сверкнул искусственным глазом водила и закрутил партию, - Если хочешь много денег, привяжи-ка к жопе веник, почитай газеты тут - поузнаешь где деньги берут... Колдуй баба, колдуй дед, колдуй серенький медвед! Кручу верчу - обмануть хочу... Где шарик?
  - Здесь! - ткнул рукой де Шабан в центральный.
  - Уверен? - спросил одноглазый, сверкнув золотой фиксой.
  - Уверен! - ответил де Шабан.
  - Могит быть, правый возьмёшь? - ощерился водила.
  - Нет, открываемся! - азартно прикрикнул на него Лайон и даже для верности положил руку на чёрную рукоять своего меча.
  "Напёрсточник" ловко открыл центральный стаканчик, и под ним ничего не оказалось... просто плоскость стола.
  - Что? - не поверил де Шабан.
  - Говорил же, - усмехнулся водила, поднимая остальные напёрстки, - Правый брать надо было...
  Что бы сделали офицеры с обманщиком на напёрстках, мы не узнаем, потому что в эту самую минуту на втором этаже сначала разбилось стекло, а потом раздался громогласный вой раненого зверя (точнее Анди Дрэгона, который совершенно недавно отправился спать).
  Как только Лайон отвлёкся, мошенник тут же был таков (вместе с напёрстками, шариком и плащом), а рыцари всей толпой кинулись наверх.
  Наверху они застали Анди Дрэгона, который лежал на гостиничной койке, двумя стрелами пригвозженый через ночную рубашку к стене. Даже когда в комнату внесли вместо свечи факел и комната осветилась как днём, Дрэгон продолжать орать...
  
  Люди в чёрном, сделали своё грязное дело, заложили дыру в крыше, собрали вещи и, сильно удивлённые отсутствием погони, отправились в центральный караул. После доклада их тут же арестовали и приказом пера Винча казнили, предъявив в качестве неопровержимого доказательства их рапорты и отчёты на имя великого дожа Дэльфи I. Ещё до восхода Солнца пер Винч отправил отряд гвардейцев в Красный дворец с приказом арестовать организатора убийства наследника и его подельников мажордома и статс-секретаря. На том, собственно, ночь и завершилась.
  
  Утро встретило гостей трактира странным похмельем - никто так и не лёг спать. Де Шабан костерил бродягу-напёрсточника. Дрэгон всё приходил в себя. Ле Жён ждал нарочных и отправлял приказы о свёртывании лагеря для дальнейшего путешествия. Наследник Мэл Кай со своей подружкой только встали и теперь завтракали омлетом.
  И вот когда фон Шишбургер и дон Рыжкони прохлаждались под навесом, лениво потягивая пиво, маркиз "Лось" поприветствовал у ворот трактира трёх всадников. Каждый из них восседал на огненно рыжей попоне, носил красные сапоги, оранжевые панталоны, кровавого оттенка плащи, алые бригантины и светлокоричневые шляпы с Ивдесскими кокардами. Все как один красноусы и рыжебороды.
  - Ох, - воскликнул В-тапках-на-продушку, обращаясь ко всадникам, - Уж, чего не ожидал здесь увидеть, господа, так это вас!
  Дон Рыжкони козырнул новым гостям города, те приветственно козырнули в ответ.
  - Ну, и как вы, господа, смотрите с высоты своей власти на то, чтобы спуститься вниз и дерябнуть с нами по паре пивка, - обратился фон Шишбургер к вновьприбывшим.
  - С высоты своей власти так и подмывает плюнуть вниз, - ответил один из "красных" всадников, и все засмеялись.
  - А как нам проехать ко дворцу, господа? - проговорил другой, едва затих дружный хохот.
  Вперёд вышел Мэл:
  - Господа! Я покажу вам короткую дорогу!
  - Хорошо! - быстро согласились визитёры и, взяв с собой Мэла, откозыряли go-as-you-please.
  - Прощайте, господа! - крикнул Мэл, сидя сзади одного из "красных" наездников, и махнул рукой кавалерам и постепенно подходящим за ними (или к ним) их оруженосцам.
  
  К обеду сильно поредевшая кавалькада покинула Тиазур-Тусуар.
  Ди "Мыши" ехал первым, и потом на правах кузенства одной из линий де Шабанов, обещал непременно навестить Лайона уже через пару недель где-нибудь между Трюхляндией и Де Га. Анри Гольф и Джек "Золотая гора" привели к месту прощанья трактирный духовой квартет, а баронет Максимельян Гугон фон Шишбургер, граф Лайон де Шабан, дон Даймонд Рыжкони, маркиз Херог де Папю, Анди Дрэгон, герцог Ле Жён, рыцарь "LМ" Максимен, военный корреспондент Ан ля Птиц и отец Аркадиус, продолжили двигаться строго на юг.
   Дата написания: 1996
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"