Шабанов Лев Викторович : другие произведения.

Каменный Легион 8 (28)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Горы, фронт, город, который постепенно стирается с лица земли. Как там у классика? "Ночь за ночью тревожные сны. Слишком часто ко мне приходят они. Где наши ребята? Куда же ушли? Их забрал к себе Город Войны..." Ну, а дальше: кто-то говорит: "хорошо" и радуется скудному пайку, кто-то просто считает, думает и говорит только: "б..."
  КНИГА ТРЕТЬЯ
  часть восьмая (двадцать восьмая серия)
  - Не торопись, Одинокая Звезда!
  - А, Шлем! Наконец-то мы встретились
   впервые и в последний раз.
  - Прежде чем ты умрёшь, я должен кое-что
  Сказать о нас с тобой, Одинокая Звезда!
  - Что именно?
  - Я твоего отца брата двоюродного брата
   внука бывший сосед по комнате!
  принц Одинокая Звезда и лорд Шлем
  "Космические яйца"
  
  ТАКТИКА ОПАЗДЫВАЮЩЕГО УДАРА (ДОМ РЫБЫ)
  Тридцать второе Сквыростеня MCCCXVI (1316 г)
  Пункт "Высокое место в низине" - на самом деле был хорошо скроенным замком, который стоял на излучине реки, спускавшейся с гор. Река частично опоясывала замок со стороны равнины и служила когда-то естественным препятствием для наступающих с Запада полчищ гоблинов. Однако второй рукав проходил через замок, разрезая его пополам. Поэтому, в своё время, дабы обезопасить себя от такого удобного для нападения, уязвимого места, хозяева отстроили несколько башенок и стену, отгородив "равнинную часть" - городок, от "островной" части - крепости, соединив их несколькими мостами над бурными водами вышедшей на равнину, но всё ещё горной реки.
  Именно там маркиз Лось и призывал провести время отдыха и ожидания Камня с неба. Были, правда и несколько проблем. Главная - безопасно и скрытно дойти до замка, после чего, взять его. Проблема была в том, что никто из военачальников не хотел тащить через горы обозы - их планировалось подвести прямо к городу и укрыть в уже захваченном замке.
  Общий план был довольно прост. Большая часть отряда под управлением интендантов подойдёт к городку и начнёт осаду по всем правилам военного искусства. В качестве компенсации недостатка боевой силы, было решено использовать нарисованных солдат на деревянных вставышах для телег и монтелетах. Этим художеством уже несколько дней был занят слабо вменяемый Анди Дрэгон. Пока шла бы такая "странная война", небольшой, но зато мобильный отряд стрелков мог обойти крепость по горам. Всё, что необходимо было сделать, так это создать искусственный затор на реке. А затем, когда рухнувшие вниз камни и лёд будут пробиты мощным горным потоком, останется только сесть на плоты и спуститься вниз к замку, где градоначальник, как трезвый администратор, откроет шлюзы (чтобы хоть как-то избегнуть максимального затопления города и предместья, расположенных на равнине).
  Маленьким коллективом действовать было удобней, и эффективность задуманного плана была оценена, как очень высокая.
  На следующий день экспедиционный корпус был поделён на две неравномерные бригады: Армия осады (ополченцы Рыжкони, бомбардиры Ле Жёна, стрелки кузена Ди - там же остались монахи, хотя сам Вице-Папа двинулся вместе с де Шабаном) и Горно-стрелковый корпус (спешенные и облегчённые латники де Шабана, следопыты маркиза Лося, а так же Ди Шнайдер и Ло).
  
  P.S.: Они ещё не знали, что с началом этой экспедиции в горы, Бестиарз уже отдал приказ Пинарчуне - срочно сформировать горную бригаду быстрого реагирования и, заманив в "каменный мешок", уничтожить всю эту "могучую кучку".
  
  ТАКТИКА ОПАЗДЫВАЮЩЕГО УДАРА (ДОМ БЛИЗНЕЦОВ)
  Итак, несколько дней спустя: ополченцы дона Рыжкони прибыли под стены осаждаемого замка. Из телег были тут же сделаны подобия частей Гуляй-города. И как только вагонбурги заняли стратегические высоты, в главные ворота замка ударила длинная стрела. Это был знак начала осады города имперскими войсками. В качестве герольда на переговоры отправился сам герцог Ле Жён.
  Он прибыл под стены предместья города и лаконично предложил сдаться.
  Начались долгие переговоры, в которых каждый из коммуникаторов ставил перед собой цель - максимально узнать о численности и тактике противника.
  Герцог заверил коменданта замка Абижойра в том, что фронт южнее Жабьей колесницы прорван и что (само собой) сопротивление бесполезно. Сам же он является представителем графа де Шабана, который находится в здешних краях по случаю совершения вояжа на север вместе со своей многочисленной свитой.
  Однако комендант, в свою очередь (-логично-) сообщил, что по его данным, линия фронта стабилизировалась, и что у него нет никаких сомнений, в том, что в ближайшее время на помощь осаждённому замку прибудет мощное подкрепление. В свою очередь сам комендант поинтересовался, какого чёрта и куда едет граф де Шабан?
  Герцог Ле Жён, не теряя вежества, учтиво объявил, что его сиятельство граф, по совету лейб-медиков двора, едет на воды. На всякий случай, герцог так же поинтересовался ценами на провизию и условиями гостиничного комфорта в городе.
  
  - Господа, - обратился Абижойр к благородному собранию деловых людей города Ноблес и представителям военной элиты, - Я поздравляю вас, на этот раз нас ждёт не просто войсковая операция! Против нас выступил сам граф де Шабан, который позиционирует себя, как Вице-король всех этих земель. Приказываю: Осада замка должна быть проведена по всем правилам и предписаниям рыцарского кодекса!
  
  Пока шли переговоры, бойцы из ополчения принялись быстро строить стены из деревянных истуканов, разукрашенных в самую разную форму, и, "перестраивая" пехотные ряды посредством переноса штандартов (с момента падения воздушного флота их ещё не разу не доставали - наконец-то и они пригодились).
  Увидев всё это, Дрэгон встрепенулся и принялся собирать ингредиенты для новых красок - потом несколько дней ему доставляло истинное удовольствие разукрашивать лица деревянных солдат и усердно готовить их к демонстрации на поле под стенами замка. Особенно ему удались три всадника на фоне заходящего Солнца и минотавр.
  
  Все первые пять дней осады город жил в атмосфере мужественного неспокойствия. Избирательная компания, на которую пришлось "вторжение" и осада, была в самом разгаре. Нынешний комендант (Абижойр восемьдесят четвёртый) всё это время терял очки и с каждым днём уступал по уровню популярности и доверия своим основным конкурентам. Однако теперь, был шанс предстать во всей своей красе и, главное - легально использовать административный ресурс!
  Каждое утро комендант крепости сначала собирал к себе журналистов и только потом получал донесения о манёврах противника. В обед, пропустив вперёд всех своих конкурентов, он поднимался на помост центральной площади (в парадном костюме) и выступал перед жителями города с политинформацией. Затем, естественно, в случае поддержки избирателями, он обещал в кратчайшие сроки расправится с негодяями, поколебавшими призрачное экологическое равновесие.
  Вечерние газеты пестрили сообщениями. Политическая борьба ушла на третье место. На первом был "вероломный" (но, на всякий случай, "сиятельный") граф де Шабан, на втором - пространные интервью коменданта Абижойра и только потом сообщения об избирательной компании и соперниках коменданта.
  В первый день все журналисты писали "о жалкой кучке разномастного сброда, посягнувшего на честь и..."; на второй день заголовки пестрили нелестными эпитетами в адрес графского дома Шабанов и издевательскими намёками о полководческих талантах самого графа. Третий день вечёрки вышли с заголовками "Коварный враг замкнул город в кольцо, но скорая помощь уже на пути"; в четвёртый день осады, жители стали задумываться о продовольственном кризисе, но газеты сообщали: "Враг у ворот, и дни мерзавцев сочтены!" На пятый день комендант крепости дал обстоятельное интервью, в котором рассказывал о срыве попытки ночного штурма, много обзывался и глумился над герцогом Ле Жёном - Кстати, косвенно намекал на возможность лично подвесить за гениталии на главной башне города всех офицеров противника. На шестой день караул доложил о падении уровня воды в каналах города и о заключительном действии противника на поле под стенами, в результате которого имперская армия вторжения окончательно замкнула линию осады своими прибывающими легионами.
  Комендант крепости тут же дал приказ расстрелять всех из пушек, но как можно громче и красочнее, чем и рассеять войска противника, после этого Абижойр отправился давать интервью. Он праздновал победу - за несколько дней до выборов он обошёл не только всех конкурентов, но и "вышел" на первую полосу газет, которая до этого пестрила исключительно сообщениями о противнике (сам Безумный бог, выказывал ему благосклонность и повысил его звание от Аэдилла Скрипящих Статуй до Начальника Фарфоровой Башни!).
  Однако проблема шестого дня - падение уровня воды несколько смешала карты. На седьмой день вода продолжала убывать... Что там могло случиться?
  Впрочем. С этого момента началась активная фаза осады замка с суши.
  Пока защитники замка расстреливали "псевдо армию", ополченцы за день обновляли истуканов, а ночью заменяли "упавших" деревянных солдат, новыми. Активно скрывающиеся в деревянных лабиринтах и изгибах местности стрелки д. Рыжкони не давали противнику никакой возможности контратаковать. А "Упавшие" и повреждённые деревянные болваны выкатывались в тыл, где Дрэгон с ужасом наблюдал их "повреждения и раны", а потом брал краски и начинал рисовать всё заново.
  Там же Дрэгон вдруг осознал, что его легион должен быть не деревянным, а каменным. Камень более прочен и ему был не так страшен это град из снарядов, летящий со стен!
  Он пробовал поделиться этой догадкой с доном Рыжкони, но тот его отчего-то явно не понимал.
  
  ТАКТИКА ОПАЗДЫВАЮЩЕГО УДАРА (ДОМ ЗМЕЕНОСЦА)
  Тем временем отряд Пинарчуни и его куратор Бестиарз продолжали преследование вооружённой группы де Шабана, которой теперь предводительствовал несгибаемый следопыт маркиз Херог де Папю, имеющий турнирное прозвище "Лось". По мнению Бестиарза, обозом и его горсткой ополченцев, которыми командовали Рыжкони и Ле Жён, можно было пренебречь, отдав его на милость крепости Ноблес и её талантливого капитана Абижойра. Это был своеобразный подарок, ведь Абижойр, получив повышение, должен был быстро подтвердить свой новый уровень - а этот обоз как раз мог очень этому поспособствовать. Так что, по мнению Бестиарза, Абижойр - был перед ним в некотором долгу.
  
  Наледень-Паздёрник, второе число MCCCXVI (1316 г)
  Ди Шнайдер вдохнул холодный горный воздух, поправил оптические линзы и записал: Мороз поздней осени одевал стебли папоротника пушистой белой корой инея; холод прятался здесь от ветра и кусал за щиколотки, словно вода ледовитого Тангейтского моря. Мороз засел в расщелинах камней на южной стороне гор, и, казалось, только страх может заставить пошевелиться, а жизнь итак уже бесценна тем, что оказалась с такими усилиями отвоёвана у этих странных гор, у этого странного мороза... у этого ветра.
  
  Маркиз Лось выстроил перед собой всю горно-стрелковую группу:
  - Господа, прошу обратить внимание! Ледник - гигантское многолетнее скопление льда, которое за местное лето просто не успевает растаять. Это чудеснейшее явление природы! Постепенно накапливающийся снег превращается в маленькие отдельные зёрна льда, они сплавлены друг с другом, но это не сплошной лёд реки - это толстое зимнее тело из бесконечного количества напластований!
  - Разрешите вопрос? - спросил кто-то из молодых, - А какова толщина подобных ледников?
  - Толщина бывает разной. От нескольких сот метров!.. Впрочем, это легко проверить - и с этими словами маркиз принялся расхаживать в зад и вперёд в поисках подножного камня.
  
  Пинарчуня уже практически наступал на пятки незадачливым горным стрелкам де Шабана - безумцы и не подозревали, что кривая их ведёт по самому лавиноопасному участку гряды. А их проводник, кажется, герцог, вообще был одержим рассматриванием местных цветочков и камушков... Вот и сейчас, построил всю свою группу и что-то рассказывает - солдат утомил вконец (вон как зевает ссутулившийся на ветру священник).
  - Первая группа! - тихо сказал Пинарчуня, - Ваша задача: незаметно подойти снизу к отряду врага.
  Старый Барлогино отдал честь и, сурово харкнув в сторону, повёл свой взвод на указанную высоту.
  - Вторая группа, - продолжал Пинарчуня, - Вы выходите прямо за первой и, как только они влезут наверх, идёте следом и, закрепившись на рубеже, поддерживаете атаку! А я с арьергардным звеном поднимаюсь третьей шеренгой для получения капитуляционного рескрипта!
  Командир второго взвода, - зелёнолицый зерг, смачно сморкнулся правой ноздрёй и удалился, уводя своих унтерофицеров на диспозицию.
  Пинарчуня посмотрел, как первая группа закрепилась на высоте (прямо под строем де Шабана), оценил крепость закреплённых крюков и канатов и объявил построение своей (третьей) бригады.
  
  - К сожалению, я не могу найти здесь ни одного достойного камня! - сообщил явно расстроенный этим событием маркиз Лось, - Однако, мы можем с лёгкостью сами имитировать обвал, после которого перед нами во всей своей красе и предстанет срезанный ледник! Добровольцы?.. и пару верёвок!
  
  Первая группа Пинарчуни, как мухи по потолку, двинулись к внешнему краю - было понятно, что над лазутчиками что-то творилось, но что конкретно не мог понять никто (впрочем, даже гоблины, начисто лишённые чувства юмора, любили смотреть на экстравагантные проделки маркиза-следопыта). Вторая группа, расположившись невдалеке, подтягивала к себе несколько троек дронгов. Пинарчуня подвёл свою бригаду к самому отвесу и следил за происходящим, глядя снизу - вверх. Приняв страховочные верёвки и подбадривая себя старой шуткой льдистых троллей - "Эй, подстрахуй - От подстрахуя слышу!", бригада Пинарчуни полезла под большой ледниковый навес...
  
  - А теперь, делай, как я! - воскликнул Лось и, цепко держась за страховочную перевязь, кинулся к краю - и тут же от края назад - За мной!
  Вместе с маркизом к краю кинулись ещё четверо.
  Назад они не успели.
  
  Утёс прессованного снега и льда ушёл из под ног и, после недолгого свободного падения, все пятеро повисли на страховках больно ударившись о новообразовавшуюся отвесную стену.
  Мгновение, и перед лицом маркиза проплыло удивлённое лицо хоб-гоблина Пинарчуни. Потом они отдалились друг от друга и маятником качнулись в другую сторону. Лось Херог де Папю схватился за эфес и принялся, опережая время, вытаскивать клинок, падая навстречу противнику.
  Пинарчуня, практически не приходя в себя, потянул из-за пояса тяжеловесный палаш.
  - Гррх... toucher ! - крикнул храбрый маркиз и вонзил тонкий острый клинок в грудь противника*.
  - Сам туше! - крикнул ему Пинарчуня и с силой ударил наотмашь.
  - Bravo! - крикнул сам себе маркиз, глядя на пронзённого противника, и, пролетая мимо, потом громко скомандовал, - Вира!
  
  * Toucher (фр.) касание, в данном контексте "укол" клинком.
  
  Маркиз разбил нос и получил большую шишку, но был бесконечно счастлив и весь вечер, что-то писал в своей записной книжице. Затем, под крупнозвёздным небом Херог де Папю представил горнострелкам свой полный стратегического изящества тактический план "Лавинной запруды горных рек".
  Отец Аркадиус, которому никогда не нравились антинаучные построения гипотез и подобные эксперименты, остаток дня провёл по отношению к маркизу - осуждающе. Однако на разговоры военной паствы о том, что неплохо было бы свалить ещё пару склонов вниз и по ним, как по Рождественской горке, въехать в замок, отвечал уклончиво, что Сила Господня именно в немощи и совершается!
  
  ТАКТИКА ОПАЗДЫВАЮЩЕГО УДАРА (ДОМ СКОРПИОНА)
  Наледень-Паздёрник, шестое число MCCCXVI
  Де Шабан приказал своему войску наделать побольше чучел из окрестной соломы, одеть их в солдатскую форму и разместить на плотах по максимуму. Управлять плотами назначили нескольких человек из ополченцев, а за истуканами-щитами спрятались стрелки-арбалетчики Лося.
  - Господин маркиз! - крикнул нижний чин инспектирующему строительство плотов де Папю, - Нам не хватает верёвок!
  - Возьмите наши лётные офицерские шарфы! - ответил он, снимая свой длинный грязно-белый шарф с шеи, - Господа офицеры, внизу они нам более не понадобятся!
  Незадолго до полудня, когда обрушенные накануне лавины превратили мелкие, но дикие речки в объёмное озеро со спокойным руслом едва движимой реки, плоты двинулись вниз - к крепости.
  
  Гоблины, увидев армию, закрывшую плотами и штандартами целый берег реки, открыли адский заградительный огонь из всего, что было на стенах. Множество "отрядов" были разбиты тяжёлыми ядрами, но уцелевшие подвигались вперёд и вперёд. Ужас охватил мужественный гарнизон при виде надвигающегося на них такого количества солдат, бесстрашно идущих под градом камня, стрел, болтов, кольев и свинца.
  Плоты приближались... Обезумевшие от страха гоблины поспешили вынести ключи от замковой башни и сдаться на полную волю странной армии. В то время как городские власти в тайне от коменданта готовились изъявлять новому государю свою покорность, на крепостной башне пробило полдень. Лайон де Шабан снял тёплую шляпу и перекрестился. Маленькая экспедиционная группа с оружием наголо вошла в замок.
  
  Абижойру весь вечер было не по себе - Сначала вода покидала город, а потом стала катастрофически пребывать! С утра же стало совсем плохо - Дверь едва не вынесли! Гром ударов, скрип и крики.
  - Господин! Господин комендант! Вставайте! - ворвался Главный Слуга к Начальнику Фарфоровой Башни, и это после того, когда ты с вечера - пол ночи неподвижно стоял в своём кабинете и позировал двум художницам (!).
  - В чём дело, смерд? - возопил в возмущении Великий начальник, предавая себе сидячее положение.
  - Господин! Господин мой! - не унимался слуга, - Скорее! Скорее, мой господин!
  - Вон отсюда! - грозно приказал Абижойр и, спустив вниз свои шестипалые ноги, принялся нащупывать тапочки, - Выйди и доложи, как это приличествует по форме!
  Личная охрана коменданта, уже ворвавшаяся в опочивальню, без особых церемоний (запросто) выбросила сопротивляющегося Главного Слугу за двери. И вновь претворила их.
  Однако старый слуга не успокоился - Гром, скрипы, крик.
  - Господин! Противник овладел... - начал он громко, просунув в створки дверей нос и часть лица.
  - Вон отсюда! Что за паника! Войди и доложи мне по форме, - распорядился Абижойр и метнул в дверной проём своей тапочкой.
  Охрана заботливо уклонилась от пущенного снаряда и снова отбросила старого слугу от двери.
  Громы, скрип, крик. Снова старый хрыч начал ломиться в двери.
  - Я тебя прикажу казнить! - сообщил комендант и приказал одеваться.
  - Я по форме! - поспешил успокоить господина Главный Слуга, вновь оказавшись в апартаментах.
  - Слушаю тебя, смерд! - снисходительно сообщил Абижойр.
  - О, Великий и ужасный ... - старый слуга начал доклад с поклона, - Разрешите пригласить пред ваши очи главу армии противника...
  - Ничего, ничего! - положил тяжёлую руку в железной перчатке маркиз Лось, - Не трудитесь. Я объявлю сам: его сиятельство граф Лайон де Шабан и его свита!
  - Штэ!?. - опешил Начальник Фарфоровой башни.
  В комнату прошли: три снайпера-стрелка, маркиз Лось, граф де Шабан и отец Аркадиус.
  Пауза могла затянуться и стать неудобной, но дипломатический талант Абижойра был прирождённым:
  - Дорогой граф! - воскликнул он, - Гости-то какие! Хоть... караул (почётный) кричи!
  И, разведя в стороны руки, совершенно искренне бросился обнимать и целовать дорогого гостя.
  
  Наледень-Паздёрник, пятнадцатое число MCCCXVI
  Вчерашние вечерние газеты, дав дополнительный тираж, тут же отреагировали на событие: "Наш город встречает графа де Шабана с двором, свитой и кавалькадой, который находится в нашей провинции с дружеским, но дипломатическим визитом!" Анонсы завлекали местных обывателей сообщениями типа: "Читайте в ближайшем номере: интервью отца Аркадиуса" или "Естествоведческая география пространства в комментариях маркиза Лося: туда и обратно!". На улицах города появились объявления о предстоящем военном параде, приуроченном к выборам коменданта Абижойра.
  
  PS: Говорят, что отец Аркадиус, накануне штурма, на вопрос молодого, как им лучше приняться за штурм, остроумно ответил: "Дал Господь день, даст и пищу!"
  
  ВЫСОКОЕ МЕСТО В НИЗИНЕ
  Наледень-Паздёрник, двадцатый день MCCCXVI (1316 г)
  Состоялось очередное торжественное вручение ключей от города Ноблес с последующим банкетом и голосованием за нового старого коменданта.
  
  Итак, по-любому, замок, а вместе с ним и местечко оказались взяты только к первому Пробледня. Не прошло и положенных суток для предоставления преференций и контрибуций, как в ставку де Шабана прибыла делегация от местных жителей, исповедующих христианство. Они пришли на переговоры о внутреннем комендантском режиме с провизией, вином и с, так называемым, "оккупационным меню". Говорили, что в городе много "своих", просили не грабить и не "поливать" из пушек "жидким огнём". Конечно, если уж непременно нужно стрелять, то для этого есть кварталы Йярет, Йабджик, Айспожешеч - там живут семьи врагов народа и оккупантов!
  - Что происходийт, мойн господийн? - вопросил один из гоблинов-ветеранов, находясь на приёме у Абижойра, являясь свидетелем этой сцены, - Неужелий вы позволийте зайти нашийм гостьям столь далейко?
  Абижойр смерил взглядом своего визави и запросто сообщил:
  - Никогда! Запомните, Аблятив, никогда не путайте мою выдержку с вашим гостеприимством.
  
  Третье Пробледня MCCCXVI (1316 г)
  - Сейчас наша иерархия строится по цвету задниц, - гордо объяснял политическую систему местного общества комендант Абижойр, - по уровню синеватости и глубине черноты. Это очень удобно. В случае праведного гнева начальства, когда при ревизии выясняются общие и отдельные недоработки - синяки практически незаметны! Но если хотите, в честь наших дорогих гостей, мы станем иерархизироваться по уровню розовости и белизны.
  - Интересно?! - толи вопросил, толи воскликнул отец Аркадиус, - Синяки станут, как клеймо, что ли?
  Абижойр застенчиво улыбнулся и объяснил:
  - Ибо нет человека более разумного, чем незваный гость.
  
  Герра Гуэрра со товарищи, изрядно устав от патрулирования города, совершенно наобум Лазаря, предложил остановиться в трактире "Лестница В". Визит носил исключительно ознакомительный (с местной кухней) характер, поэтому, после общих одобрительных приветствий, бойцы сели и решили учинить "велие питие". Выпили и закусили. Повторили. Сделали ещё раз то же самое.
  Медленно, но неумолимо подошло время расплачиваться за поданный обед. Самый весёлый гвардеец, кажется Скоббракет, которому предстояло проставиться за новые лычки корнет-капрала, решил совместить это событие и, опережая других, обратился к трактирщику:
  - Эй, Хозяин! Я плачу за всех! - крикнул он, - Запиши это в своей долговой книге на мой счёт!
  - Хорошо, господин рыцарь! - сказал трактирщик, чтобы не ставить того в неловкое положение. Однако Скоббракет понял, что, раз такое дело, то можно взять и несколько расширить кредит. Поэтому предложил, "может, ещё по одной, а?".
  - Нет-нет! Только не здесь! - горячо запротестовал трактирщик, - Я, сударь мой, человек не завистливый. Тут поблизости есть ещё три трактира - пусть они тоже заработают!
  
  Пятое Пробледня MCCCXVI
  - Тут всё было построено на очень жёсткой иерархии - чем у тебя тёмнее цвет шкуры - тем ты менее уязвим для закона, и, значит, тебя вынуждены терпеть другие. Вот, например, квартал Палитека - он христианский. Местные жители платят налоги и терпят соседей из квартала Йарет. Они (переговорщик прикрыл рот рукой), да простит меня здешний Первосвященник - темнее задом! А это значит - имеют больше прав. В другом районе - гоблины имеют красно-коричневый оттенок задницы и, значит, имеют ещё больше прав... Только мы, скромная иудейская община, не имеем ничего кроме подрядов, тендеров, аренды, капитальных вложений и некоторого таможенного процента. Впрочем, если мой...
  - Погоди, погоди, - прервал его герцог Ле Жён, - Ты хочешь сказать, что весь город поделён на неравноправные диаспоры и живёт в тихой ненависти друг к другу?
  - Да, мой господин! - обрадовался переговорщик от иудейской общины, - Вот если бы вы, на правах оккупационных войск отменили бы всё это и ввели гражданское равноправие...
  - А что вы подразумеваете под гражданским равноправием? - встрепенулся дон Рыжкони.
  - Налоги, оплата аренды жилья, обслуживание водопроводов и уборку улиц оплачиваем мы и христианские общины, при том, что у нас присутствует обязательная трудовая повинность! Гульфаки же, ссылаясь на своеобразие своей культуры, не унижают себя ни коммунальными оплатами, ни работой. Они ходят всегда с оружием, и если им чего-то не нравится, тут же калечат людей, не разбираясь, кто прав, а кто нет. Синие гоблины, самые тёмные из нынешнего местного населения, просто распускают руки на чужую собственность...
  - Почему?
  - В их очень древней и уникальной культуре нет понятия "чужое", поэтому, если синезадому чудовищу что-то приглянулось - он непременно это у вас заберёт (а так, это очень милые звери - ни капли в рот, ни миллиметра в попу). Есть ещё Орки-трескуны - они имеют очень старинные и гордые традиции нападать на людей, пользуясь своим численным превосходством. Так же особой удалью и подвигом считается нанесение обиды человеку в общественном месте, воровство с наших огородов и насилие над нашими женщинами... Если же человеку удаётся отбить нападение этих восхитительно чернозадых редких в нашей структуре орков или пресечь их бесчинства - то трескунская община тут же подаёт в суд, обвиняя нетитульную нацию в проявлении ксенофобии и расизма!
  - Где, говорите вы, находится этот район? - задал вопрос только что вернувшийся от артиллеристов кузен Ди "Мыши".
  - Да вот он, - ткнули переговорщики в карту города. - Здесь Гульфаки, тут орки, там вот гоблины, а тут целая слобода колченогих Грумцев...
  - Кого? - не понял дон министр внутренних дел.
  - Это представители древней и очень красивой культуры. Они всегда считают, что им все должны. И если вдруг кто-то ловит их на месте преступления - Грумцы тут же свидетельствуют против тех, кто их изловил. Если же эта уловка по причине неверной распальцовки не проходит, в судебные органы набегает толпа их жён и детей, и они устраивают такой рёв, что власти отпускают всех и закрывают разбирательства!
  - Ну, а если оказать им сопротивление? - спросил отец Аркадиус, - Хамство и наглость должны быть наказуемы!
  - Тогда вас обвинят в агрессивном поведении и явном превышении уровня самообороны по расовому или национальному принципу.
  - А это что за район? - ткнул пальцем в очередной овал на карте города де Шабан.
  - Тюрьма! Там живут немые орки! Они же и охраняют заключённых.
  - А почему немые?
  - Чтобы нельзя было договориться!
  - Ну и как, помогает?
  - Пока никто не жаловался...
  
  Седьмое Пробледня MCCCXVI
  С этого момента имперское рыцарство объявило о новом мировом порядке. Ди Шнайдер, выступая на банкете у лорда мэра (подавали куриц гриль с нарезанной толстыми дольками цитрусовами), заявил о крайней распущенности нравов и об упадке федеральной системы городского хозяйства. Там же дон Рыжкони презентовал городу свой "Ыыльзлендский Кодекс Уголовной и Административной ответственности", а отец Аркадиус, наложив на нехристианские кварталы десятину за коммунальные услуги и воду, обложил матом глав районных администраций. В финале, Лайону де Шабану подарили меч
  - О, это чудесный меч! Вы только посмотрите на эти великолепные камни в его рукояти! - просиял лорд мэр Уиллоугби.
  - Смотрели, - сообщил дон Рыжкони, - они все поддельные.
  - Ага! - подмигнул мэр и пояснил, - Вот и нет! Они сделаны так, чтобы выглядеть фальшивыми!
  - Дорогой, господин Ди Шнайдер, - обратился к известному писателю один из местных щелкопёров, - Мы готовы разместить ваши заметки про Ыыльзленд, но, боюсь, что вы не разрешите нам сделать это эксклюзивом?
  
  Наконец, банкет в новоучреждённом здании Ратуши завершился, и гости отправились по домам. Де Шабан набрал полную грудь воздуха и осмотрелся, - Ну, вот мы и в цивилизованном мире со всеми удобствами, друзья мои!
  - Вижу, - без всякого энтузиазма ответил Аркадиус, - кругом груды мусора и толпы грязных нищих.
  - И всё-таки жаль, что мы не расстреляли пару кварталов, - вздохнул Рыжкони, - Я, признаться не ощущаю в нашей победе ВСЕЙ её полноты!
  - Для нас это БОЛЬШАЯ победа, - проникновенно сообщил Ле Жён, - Нельзя же отвоёвывать территории во имя народов, которые здесь живут. А после подвергать их смертельной опасности и в конец уничтожить, вырубив под корень собственными ядрами.
  
  Пуэблито Булгабук и его неизменный Сёдж Урийа получили распоряжение по проведению инспекционной проверки сбора спиртосодержащих напитков "на нужды фронта". Район Йабджик, как только в его приделы вошло указанное подразделение, тут же вымер. Однако, прибывших выполз встречать старый обильно поросший синим мхом гоблин. Оглядев унтеров, он выпрямился и прохрипел:
  - Ну, что ж, господа оккупанты, ай-да, поищем огненных напитков в моём доме!
  Обрадованные таким сотрудничеством с местным населением Пуэблито и Сёдж перерыли кухню, подпол, оба чулана и даже чердак. Искали весь день, но так ничего и не нашли.
  Потеряв всякую надежду, старый гоблин тяжело вздохнул:
  - Вот ведь проклятая бабка! Ну, надо же так запрятать!.. Думал, хоть вы отыщите...
  Разочарованные и усталые Урийа и Булгабук направились назад.
  - Э, оккупанты! - догнал их дед гоблин, - А может у вас, что-нибудь найдётся? Похмелили бы дедушку, очистили бы душу, опрокинули бы по стопочке, по маленькой, а?
  
  Десятое Пробледня MCCCXVI
  Всенепременный дон Рыжкони, снова разрешил называть себя запросто: "В-тапках-на-подушку", пояснив это либеральное решение "налаживающимся условиями мирной жизни". На инструктаже квартальных и околоточных нижних чинов он напутствовал:
  - Каждая Ваша проблема должна решаться в кратчайшие сроки, обычно тогда требуется наименьшее количество усилий для решения этой проблемы. Будьте решительны: меньше раздумывайте и больше делайте!
  В качестве примера разбирали челобитную жалобу Острожанина Васка на кабацких откупщиков: "В нынешнем, государь, году по осени приезжал я в Ноблесы торговать и взошёл я к ним на кабак испить. И тот Мохайло с товарищи учали меня бить и грабить и убив покинули замертво. А грабежу, государь, взяли у меня пятьдесят монет общеимперского хождения с полтенником в деньгах. Милосердныи государь дон Рыжкони, пожалуи меня, сироту своего, вели, государь, мое челобитье и явку записать. А после, смилуйся, пожалуй".
  
  - Да, - сообщил своим советникам Абижойр, - Непрошеные гости зачастую приятны только тогда, когда покидают нас.
  - Прошу прощения, Великий и Ужасный, - подошёл к Абижойру мэр Уиллоугби, - Там толпятся журналисты и просят вас, хотя на минутку выйти к ним на некоторое общение.
  Абижойр поправил плащ и вышел из кабинета:
  - Только один вопрос, господа! - сурово, но справедливо предупредил он.
  - Что вам вчера на приёме говорил святой отец Аркадиус?
  - Да, да! Он тряс перед вами бумагами и о чём-то громко орал вам в лицо...
  - Да, с эдаким страшным оскалом на роже!
  Абижойр выдавил из себя улыбку и сообщил, как можно развязней:
  - Вице-папа намекнул, что в нашу область они въехали, как в Рай! Сообщил, что дороги у нас, прямо бархатные. И просил вас подчеркнуть, что те правительства, которые назначают мудрых сановников, достойны большой похвалы!.. Всё, спасибо!
  
  Одиннадцатое Пробледня MCCCXVI
  "Делось, государь, нынешнего году в призимье в двадцать шесты день ехал я, государь, с Гориспасти на Ноблесы/ У город и взошёл, государь, на твой государев кабак для ради товарыщев своих, кои ехали со мною из ходбы, и тот, государь, откупщик кабацкой Мохайло Посынк своими товарищи, сведав на мне денги, учал меня бити и грабити, и убив, государь, меня, МакСумка, замертво покинул и денги с меня снял. Денег, государь, было на мне пятьдесят слитков (невеликаво достоинства) и четыре монетами (серебёрными), да шапка сукна малиновоа, цена шапке трицать (не менее) монетов, да полотенцо две гифны, да крест серебряной позолоченный (вам в подарок вёз), да перстен серебряной, цена двадцать золотых, да кафтан... Милосердныи государь, вели, челобитье и явку записать, смилуйся, пожалуй".
  Рыжкони отложил челобитье и испытующе посмотрел на начальника "путевых и похабных заведений". Гоблин поёжился и представил, как его сейчас будут бить. Стоявшие на коленях Мохайло со товарищи рыдали и мамой клялись, что всё это поклёп и нетолерантное мышление местного населения и глупых приезжих.
  
  В это же время в ратуше городских общин:
  - Путь к огромному богатству лежит только через пассивный доход! Доход, который приходит к Вам независимо от Ваших усилий. Создайте источник пассивного дохода и живите себе в своё удовольствие!
  
  Скоббракет, муштруя новобранцев у статуи шестирукой богини Юмбы:
  - Вот! Вот какая работница мне нужна! Вот кого я из вас сделаю!
  
  В это же время на бизнес-семинаре в квартале Палитека:
  - Выбирая новый костюм на рынке, снимите мерку со своего прямого наследника, потому что потом он его будет донашивать. Затем, тщательно рассмотрите изнанку костюма - и тогда вы будете точно знать, как костюм будет выглядеть через десять лет!
  
  В это же время в ратуше городских общин:
  - Существуют только два правила выгодного инвестирования. Первое - береги деньги! Правило второе - захотел рискнуть, смотри правило первое. Доход должен всегда превышать расходы.
  
  ЛИТЕРАТУРНЫЙ КЛУБ - ЦАРЬ СИЗИФ
  - Итак, господа, - начал заседание литературного клуба граф Лайон, - по многочисленным просьбам нашего истомившегося сознания и с разрешения консистории я рад объявить вам о первом заседании нашего клуба "За перевалом". И как бы сказал падре Николя, тема сегодняшнего обсуждения царь Сизиф! Этот хитрый политик, настоящий тиран, человек, не побоявшийся бросить вызов Олимпу и Аиду! Сизиф, сын Эола, женившийся на дочери Атланта Меропе (свидетели: Аполлодор и Сервий). Она, кстати, была одной из Плеяд и родила ему сыновей: Главка, Орнитиона и Синона. В коринфском Истме, как отмечает комментатор Вергилиевой "Энеиды", Сизифу принадлежало прекрасное стадо коров.
  - Там ещё у него были Ферсандр и Альм! - вставил свой комментарий кузен Ди.
  - И какие-то интересы с Медеей! - съехидничал дон Рыжкони.
  - Ну, эт-ты лишнего сказал... - покачал головой маркиз Лось.
  - Почему? - возмутился дон В-тапках-на-подушку, - Согласно поэме Евмела, наш герой получил власть в Эфире именно от неё! Спрашивается, за что такая щедрость?
  - А мне ваш Сизиф не нравится! - отмахнулся герцог Ле Жён, - Сам я не читал ни Комментатора, ни Аполлодора, ни Сервия. Но, по мнению Гомера - а этим мнением, я думаю, пренебрегать никто не возьмётся, - человек этот был весьма хитрый, порочный и корыстолюбивый. Гомер, говоря о чистоте эллинской расы, как раз и ссылается на то, что Сизиф первым в среде эллинов воспользовался хитростью и обманом.
  - Ну, да! - подхватил идею кузен Ди, - Рядом с ним жил его чистокровнейший эллинский гражданин Автолик, сын Хионы. Согласно Гигину, его брат-близнец Филаммон был зачат самим Аполлоном, поэтому Автолик считал своим отцом именно Гермеса. И потому же уже к собственному совершеннолетию Автолик стал общепризнанным и непревзойдённым похитителем скота, поскольку с такой "крышей", как Гермес, грешно было не овладеть искусством изменения облика украденных животных - рогатых он мог делать комолыми, из чёрных - белых, и наоборот. Поэтому, хотя Сизиф и замечал, что его стадо постоянно редеет, а стадо Автолика увеличивается, поначалу не мог уличить своего соседа в кражах.
  - Но это не повод, господа! - отмахнулся Ле Жён, - Любой дон Рыжкони вам подтвердит, что набеги на скот, отмеченный тавром, совершают и спутники Одиссея, и Алкионея и его современника Геракла. Да, что там! Вспомнимте рассказ об Иакове и Лаване.
  Дон Рыжкони встрепенулся и выдал всё, что помнил об этом эпизоде:
  - Да-да! Я отчётливо помню это "дело" по лекциям в Ивдессе. Самое сложное после кражи скота - доказать, что, то или иное животное именно твоего стада! Отсюда и введение тавра для скота и скотовода. Но фигурант Автолик умело видоизменял печати. Так что соседи никак не могли привлечь его к ответственности. Пока однажды Сизиф не изменил традицию тавра - он не стал клеймить бока, но вырезал на нижней стороне копыт своих животных монограммы SS или, как утверждают некоторые ценители прекрасного, слова "Украдено Автоликом".
  - Тут есть разносказания! - перебил его кузен Ди, - У меня до сих пор остаётся вопрос: было ли двойное S действительно монограммой SithiphuS? На изображении, иллюстрировавшем миф, он, возможно, был показан изучающим следы украденных овец и коров, но поскольку у тех были "парные копыта", то и следы их были условно представлены в виде СD - DС, как две смежных половины лунного месяца и всё, что с этим связано: возрастание и убывание лунного диска, развитие и упадок, благословение и проклятие...
  - В самом деле! - поддержал версию кузена Ди маркиз Лось, - Животные с "парными копытами" считались священными животными Луны. Если это так, тогда знак SS будет относиться к Селене-Луне, а значит - к богине Афродите, а не к Сизифу, которого жители Коринфа прозвали "Царём-Солнцем" и которому доверено пасти Солярное священное стадо. Знак СD, соответствует скорее месяцу и полной Луне в отличие от знака О, символизирующего всегда круглое Солнце. Я вспоминаю этот знак, так как он стоял на обоих боках коровы, которая привела Кадма к тому месту, где были построены древние Фивы.
  - Действительно! - снова "взял разговор в свои руки" дон Рыжкони, - В этом месте в деле присутствует слишком много комментариев и экспертов. Однако мэтр Табаре в своей диссертации объяснил разночтения элементарным незнанием тогдашнего жаргона и предложил свою версию тавра на четырёх копытах: "Sпёр (гоп-стоп) Sучёк" - "Sосед (волчара-позорный) Sкот" - "Sизифа (в-непонятках) Sоседа" - "Sейчас (бля-буду) Sочтёмся".
  - Господа! Господа! - прервал спор де Шабан, - Я предлагаю вернуться к нашим баранам... в смысле коровам! Прошу вас, кузен.
  - Будем кратки, ночью Автолик, по традиции, отправился на кражу скота, а утром отпечатки на дороге явились для Сизифа достаточным доказательством, чтобы созвать соседей в качестве понятых и свидетелей свершившейся кражи. Вместе они отправились в загоны Автолика, и там по меткам на копытах Сизиф признал свой скот. Оставив всех заинтересованных лиц разбираться с вором, он поспешил в дом обидчика, вошёл через парадный вход и, пока на дворе гудела ссора, разделил ложе с дочерью Автолика Антиклеей, которая была замужем за аргивянином Лаэртом. От Сизифа у неё и родился Одиссей, причём то, от кого он был зачат, вполне объясняет его всегдашнюю находчивость и хитроумие!
  - Однако, дорогой кузен, однако! - перебил докладчика В-тапках-на-подушку, - обвинение в изнасиловании - это достаточно тяжкое...
  - Вы хотите сказать, что такие свидетели, как Полиэн, Гигин и Софокл для вас лишь досужие сплетники?
  Дон Рыжкони встал и обратился к де Шабану:
  - Я прошу уважаемого председателя отметить пристрастность названных свидетелей Полиэна и Гигина! Что же касается нашего уважаемого Софокла, то он прямо указывал на адюльтер по взаимному согласию! Что же касается Лаэртида, то в своих мемуарах, он описывает похожую сцену на пиру, когда возможное соблазнение Антиклеи, подчёркиваю: возможное, сюжетно возникло на основе любимой картины отца, изображающей брак Гелиоса и Афродиты.
  - Я был в мемориальном парке и видел все эти картинки, господа. - неожиданно заговорил министр внеземных территорий Ле Жён, - Там такое!
  - А я не понял, - перебил Ле Жёна кузен Ди, - Почему коллега назвал Полиэна и Гигина пристрастными свидетелями? Все современники считали нашего фигуранта самым отъявленным мошенником на земле, соглашаясь при этом, что он способствовал развитию коринфской торговли и мореплавания. Это и Аполлодор, и Овидий, и Эвмел. Я могу назвать также Павсания, Гомера, Аристофана, Овидия и Горация...
  - Элементарно, дорогой кузен, - язвительно ответил дон Р. - Враждебность по отношению к Сизифу говорит о неприязни эллинов к имеющим стратегическое значение неэллинским поселениям, а "нечистокровность" Сизифа всегда сквозила "красной нитью" во всех прижизненных эпиграммах на него. Вспомните, как Эзоп приводит известную античную поговорку на банкете у Ксанфа: "самое трудное найти в тёмной комнате чёрного Сизифа, особенно, если его там нет".
  - Кстати, тут я присоединюсь к Рыжкони, - заговорил де Шабан, - То, что Сизифу удалось обмануть царя Преисподней Гадеса, возможно, указывает на отказ царя-жреца отречься от трона в конце своего царствования. А в Греции, друзья мои, была... эта... как её? Демократия! Кстати, помните, известную сатиру, про "нелепую смерть"?
  - Или эту, - вставил цитату Ле Жён, - "Я не к тебе, я к канарейке!" Ха-ха-ха!
  - Вы наверняка помните, - продолжил маркиз Лось, - что Сизиф основал поселение Эфиру, которое впоследствии стали называть "город Коринф", и населил его людьми, возникшими из грибов...
  - Если, конечно, не правы те, кто утверждает, что Медея, кстати, тоже не эллинка, вручила ему царство в качестве подарка! - встрял таки дон Рыжкони.
  - Я решительно протестую, господа! - заартачился кузен Ди, - Во всех хрониках сказано, что предварительно возник спор о Фессалийском наследстве! После смерти царя Эола, Салмоней захватил фессалийский трон, Сизиф, которому этот трон принадлежал по праву, не мог не отреагировать на это событие. Я не случайно вас возвращаю к той ситуёвине. - В рассказе Гигина о том, как Сизиф отомстил Салмонею, имеется лакуна, поэтому я сделаю сейчас специальное добавление, которое возвратит рассказу утерянный смысл, а заодно и докажет кое-что кое-кому! (Кузен Ди демонстративно посмотрел на дона Даймонда Рыжкони) Когда после смерти Эола Салмоней захватил фессалийский трон, Сизиф обратился к дельфийскому оракулу и получил ответ: "Твои дети, рожденные от племянницы, отомстят за тебя!" Тогда он соблазнил дочь Салмонея - юную красавицу Тиро. Понимаете, это яркий пример рецидивного коллекционерства! Посмотрите, как один в один повторяется ситуация с предыдущей жертвой насильника Антиклеей!
  - Хи-хи и ещё раз "хи", дорогой Ди, - перебил его дон Рыжкони, - Кузен мне друг, но истина, сами понимаете... Я не буду называть здесь такие, известные античной судебной практике, имена, как Медея, Елена или Ариадна, которые заставляли себя похищать и насило... потом... чтобы не было кривотолков... впрочем, позвольте мне объясниться! (Рыжкони встаёт и объявляет) Мы точно знаем из показаний всех, прошу прощения, "свидетелей", что Тиро, узнав, что Сизифом двигала не любовь к ней, а ненависть к её отцу, убила двух сыновей, которых родила от Сизифа. Понимаете, двух? Извините меня, что же это за столь долгое и безответное изнасилование? Они прожили во вражде и насилии несколько лет семейной жизни, что ли?
  - Но и любовью это не назовёшь, - прервал выступления Рыжкони герцог Ле Жён, - Твоя женщина из-за, собственно говоря, банальной семейной ссоры убивает твоих детей!.. Абсурд! Нонсенс! Ну, сами себе представьте - что тут удивительного или, не дай Бог, криминального: некий господин "А" не любит свою тёщу или, как в случае с Сизифом, тестя! И что, где это видано, чтобы его жена (в смысле, их дочь) от обиды передушила всех отпрысков и сожгла совместно нажитое имущество в процессе брака? Или некто госпожа "Б" ненавидит (и возможно, по вполне уважительной причине) своих свёкра и свекровь...
  - ... (что тут сказать? - члены клуба безмолвствуют)
  маркиз Лось несколько растеряно продолжил сюжет:
  - Тем не менее, наш Сизиф отправился на рыночную площадь городка Лариссы, выставил тела убиенных, ложно обвинил Салмонея в инцесте и убийстве, чем и добился его изгнания из Фессалии.
  - Да, - отозвался на эту реплику граф Лайон, - Тут всё ясно (Рыжкони тысячу раз прав) тёмное это дело! Итак, я прошу вас сейчас вернуться к эпизоду, когда Зевс похитил нимфу Эгину, а её отец, речной бог Асоп, отправившись на поиски дочери, пришёл в Коринф.
  Дон Рыжкони снова взял инициативу:
  - Царь Сизиф прекрасно знал, что случилось с Эгиной, но молчал до тех пор, пока Асоп не взялся обеспечить цитадель Коринфа непересыхающим водным источником - вот, что есть добродетель... особенно в сношениях с демонами, каковым, безусловно, являлся этот водяной. Асоп, как обещал, сотворил источник Пирену за храмом Афродиты, после этого и Сизиф рассказал ему всё, что знал. Далее, в целях увеличения значимости своего города, Сизиф официально даёт "добро" на беспошлинный проход в город странствующих поэтов, вагантов и прочих туристов. Доходит до того, что Пирена становится не просто источником в цитадели Коринфа, но местом, куда Беллерофонт водит Пегаса на водопой (это, кстати, писали ваши Павсаний и Страбон)!
  - Да, что вы! - отмахнулся кузен Ди, - Пиреной называли родник за городскими воротами на дороге, ведущей от рыночной площади к Лехею, где Пирена - и есть та самая похищенная Зевсом нимфа. Кстати говоря, как указывает наш Павсаний, она была дочерью Ахелоя, Эбала, Асопа и Меропы - и, как утверждает Диодор Сицилийский, оказалась превращена в источник, когда оплакивала своего сына Кенхрея, которого нечаянно убила Артемида! А Сизиф в этом деле скорее враль и "тёмная лошадка".
  - Не надо грязи! - перебил его дон Рыжкони, - Зевс, который лишь чудом избежал мести Асопа-Водокрута, приказал своему брату царю мёртвых Гадесу бросить Сизифа в Аид и подвергнуть его вечной пытке "за раскрытие божественных тайн". Однако Сизиф не очень-то испугался: он хитростью заключил Гадеса в колодки, попросив его показать, как именно его будут наказывать, а сам тут же замкнул их. Поэтому Гадесу пришлось в течение нескольких недель находиться в качестве почётного пленника в доме Сизифа. Создалась невероятная ситуация, когда никто не мог умереть, даже те, кому отрубали головы или разрубали на куски. Наконец, бог войны Арес, интересов которого это коснулось непосредственно, поспешил на помощь, освободил Гадеса и, крепко связав Сизифа, доставил его в Преисподнюю.
  - Но, - хитро прищурился де Шабан, - насколько мы знаем, Сизиф приготовил ещё одну хитрость, однако.
  - Прежде чем спуститься в Аид, он наказал своей жене Меропе, кстати, участнице группы "Плеяды", чтобы та не погребала его. И когда достиг мрачного дворца Гадеса, тут же поспешил к Персефоне и подал ей челобитную, в которой жаловался, что поскольку он не погребен, то не имеет права здесь находиться, а должен быть на другом берегу реки Стикс. "Позволь мне вернуться в верхний мир, - молил он, - чтобы позаботиться о своем погребении и отомстить за выказанное мне пренебрежение. Я присутствую здесь против правил и обещаю вернуться через три дня". Персефона поддалась на уловку и позволила ему удалиться.
  - Ещё бы! Жадность и коррупция! - проговорил молчавший всё это время Ди Шнайдер, - Нам ли не знать, что Аид и Персефона хотели срубить с пленённого царя обильные погребальные жертвы! И не дождавшись подношений, разрешили Сизифу вернуться ненадолго на землю - наказать жену за нарушение священных обычаев и велеть ей устроить подобающие похороны и жертвоприношения! Плюс отступные, посреднический процент Танатосу, подорожные Харону... ну, и, наконец, откат!
  - Само собой, - продолжил дон Рыжкони, - Сизиф не вернулся в царство Аида. Как только он увидел солнечный свет, то тут же забыл о своём обещании, данном Персефоне.
  - Вероятно, пришлось лечь на дно, - проговорил Ле Жён, - Мне рассказывали, что он остался в своём пышном дворце пировать и радоваться тому, что единственный из всех смертных сумел вернуться из мрачного царства теней. Но при этом на пир не была приглашёна ни одна танцовщица, арфистка или певичка, ни один сказитель и ни один бард. Кстати, мне тут пришла в голову интересная мысль. Я думаю, господа, что именно на это Гомер и обиделся - вот и оставил по Сизифу столько сатирических намёков!
  - Тем не менее, эта тактика себя оправдала, - перебил Ле Жёна де Шабан, - Персефона не стала объявлять мужу о неисполнительности Сизифа...
  - Кому же хочется лишний раз выставляться дурой! - гоготнул дон Рыжкони, - Прошло несколько лет, пока отсутствие Сизифа в царстве мёртвых не было обнаружено. За хитрецом пришлось посылать аж Гермеса!
  - Как бы там ни было, Сизиф получил примерное наказание, ибо заигрывать со столь сильными мира того - было ребячеством! - заключил Ди Шнайдер. - Судьи мёртвых показали ему огромную каменную глыбу, по размерам совпадающую с той, в которую превратился Зевс, скрываясь от гнева речного божка Асопа, и приказали ему катить её на самый верх горы, а затем спускать по противоположному склону. Однако ему никогда не удавалось достичь вершины. Как только Сизиф приближался к вершине, "бесстыдный камень" своим весом опрокидывал его и, подскакивая, скатывался в самый низ, где Сизиф опять отыскивал его и начинал всё сначала, хотя по его телу, не переставая, лил пот, а над головой поднималось облако пыли.
  - Но, это как-то не клеится с фигурой хитроумного Сизифа, - возмутился герцог Ле Жён, - к тому же много противоречий. Представьте себе, что камень, вращаясь и падая вниз, подобно нашему маркизу, воссоздаёт лавину катящихся камней! Или, наоборот, застревает - всё, наказание коту под хвост! No stones, - как некогда пел граф де Шабан.
  - Вероятно, Олимпийцы перехитрили Сизифа! - прокомментировал де Шабан, - Ответ столь странного усердия Сизифа находился внутри камня, куда Зевс поместил известный ящик Пандоры! Вот и всё, попробуй, бросить эту ношу и камень, разбившись, расколет и себя и этот опасный ларец, в котором сокрыты все скорби и болезни рода человеческого...
  - Неизвестно, - пробормотал кузен Ди, - Возможно, здесь участие Судьбы - случиться это могло и потому, что он подставил Салмонея, и потому, что выдал тайну Зевса... И потому, что враждовал с братом или за то, что по предсказанию Аполлона изнасиловал Тиро, которая родила двух детей, которые должны были отомстить Салмонею. И узнав об этом, Тиро убила их... Да-да, дон Рыжкони меня не убедил в светлой невиновности этого человека! Я верю тому, что Сизиф всегда жил грабежом и часто убивал застигнутых врасплох путников, как это описал Епифан Афинофил. Я верю и в то, что не Гермес, а Тессей, как утверждают некоторые источники, покончил с Сизифом (хотя этот подвиг и не значится среди деяний Тессея). За всё это, плюс обман богов, и пало нечестие на Сизифа в виде наказания в Аиде.
  - Да, да! - поддержал оратора Ди Шнайдер, - Вы помните истории, об исчезновении одной из Плеяд? Это была жена нашего героя! Меропа, устыдившись того, что оказалась единственной из "Плеяд", муж которой очутился в Преисподней, да ещё повсеместно считается преступником-рецидивистом, покинула своих шестерых звёздных сестёр на ночном небе и никогда уже больше там не появлялась.
  - Полно ругаться! - воскликнул маркиз Херог де Папю, - Вы забыли, что Сизиф имел прозвище "Царь-Солнце"! А это значит, что "Бесстыдный камень" Сизифа, друзья мои, это явная метафора Солнца, а гора, на которую Сизиф катил его - это аллегория Неба. Поэтому Сизиф неизбежно оказывается в Аиде - как Солнце, уходящее за горизонт! Я адресую вас к истории Иксиона, ведь огненное колесо Иксиона - это не что иное, как символ Солнца. Кстати, это также объясняет и миф, почему люди Эфиры возникли из грибов: грибы были ритуальным трутом для огненного колеса Иксиона, а солнечный бог, это общеизвестно, требовал, чтобы начало его года отмечалось сжиганием человеческой жертвы. Которую Сизиф в последствии и заменил на всеми любимые жареные грибы, пирожки с грибами и грибной суп!
  - Всё равно! - ответил кузен Ди, - Все знают места погребения героев от самых древнейших времён, начиная с Адама. При этом мало кто знает, где погребены безумцы и негодяи! И так же, как место, где на Коринфском Истме был погребен тиран Нелей, осталось тайной, которую Сизиф не открыл даже Нестору, так и коринфяне никогда не говорили, где могила самого Сизифа. Уж не опасались ли они осквернения могилы их сиятельного царя благодарными потомками тех, кого этот царь обманул, унизил и оскорбил?
  - Ну, здесь-то как раз всё логично. Сизиф и Нелей были погребены в стратегически важных местах Истма в качестве защиты против нашествия врагов...
  
  МАЛАЯ ЗЕМЛЯ
  Двенадцатое Пробледня MCCCXVI
  "Государю и великому Рыжконию всея Даймундо-на-п-ушко бьёт челом и являет твоего государева преданного слуга Хмитрея Закварнпо села Мыта серебряное мастеришко жалуёся на Шчтнича на посадского человека, на Самуила Фиеомина сына Жбанова, да на архиепискупова охрестьянина на Ортемия Влурдуева сына, да кабатцких откупщиков на Мохайла Посынка, да на Ларивона Шмундельбоа. В нынешнем, государь, году канун Благовещенева дни святеи Богородицы ехал я от государя своего, от князя Дормиторея до тебе на переговоры в на Ноблесную крепость, а со мною, государь, закладных и денег князя послано было пятьдесят штук с полтиною в расписках. И как я буду на посаде, и тот Самуил с теми товарищи, кои в сеи явке имена писаны, учали меня бить и грабить и бив покинули замертво. А грабежом, государь, взяли князёвых денег, что было со мною послано, пятьдесят пяти монетами с полтиною да платья, государь, с меня сняли кафтан сукно сермяжное серои, нов, цена двадцать пять золотинок, да шапку сукна лундыш вишнева с пухом (Б/у), цена злотниковая, да штаны лазоревые настрафил, цена двадцать пятипатагонными, опричь княжих денег пятьдесят (я писал) с полтиною".
  - Я не понимаю, что происходит? - задал риторический вопрос дон Рыжкони, - Почему эти люди всё ещё здесь?
  - Они не люди! - лихо рапортовал секретарь.
  - Господа, ключевое слово здесь не "люди", а "почему они всё ещё здесь", - пояснил Рыжкони, - С сегодняшнего дня, всех правонарушителей в независимости от цвета задов выбрасывать вон из города и передавать в Гульфакию вместе с жёнами их, детьми их, движимым и недвижимым имуществом!
  - Как?
  - Хорошо, недвижимое имущество оставьте, - Рыжкони взял следующий лист:
  "В нынешнем, государь, во годе в первое воскресение Вашего управления приезжал я в Нобелесы хлебом торговать. И тот Замыцкои, подметя на мне деньги, собрался с подами своими и со слугамы и учали, государь, меня бить и грабить прям середи торгу. А грабежу, государь, взяли у меня мерин/ рыж с санми и с хомутом, цена восемь отрублей, да воз ржи, а в возу четыре чети. Да с меня ж обворовали тридцать отрублов денег, да кавтан сермяжнои, да шапку суко на лисице. А меня государь, бив, покинули замертво. Милосердныи государю и великии бельчата всеа территорий, пожалуи меня, сироту своего, вели, государь, мое челобитье и явку записать. Царь-государь, смилуйся, пожалуй".
  - Значит так, всех вон из города!
  - А ежели община в суд пойдёт? - не выдержал один из околоточных.
  - Всех в суде задержать, связать, переписать и на подводах попутного следования выслать за дальний предел! Жалоб и оправданий от тех на кого поступил хоть один повторный сигнал не принимать. Разговоров о нацизме и фашизме - не поддерживать!
  - Почему это? - вопросил один из охранников гоблинов с хитрым прищуром.
  - Потому что, нашим людям - это не свойственно! - отрезал дон министр Внутренних дел и отпустил смены по участкам.
  
  В это же время в ратуше городских общин:
  - Работайте только ради своего интереса. Забудьте призывы про корпоративную культуру и лояльность фирме. Фирма всегда наживается на Вас, иначе бы Вы там не работали бы.
  
  Скоббракет, демонстрируя окружающим унтерам статую шестирукой богини Юмбы:
  - Ещё бы голова у неё была бы плоской сверху и всё! Идеальная женщина!
  - А зачем тебе плоская голова?
  - Чтобы кружка с пивом не падала...
  
  В это же время на бизнес-семинаре в квартале Палитека:
  - Чаще всего в домах ворует прислуга! Однако поймать знающего слугу или экономку за этим делом практически невозможно. Поэтому: В местах хранения сладостей обязательно закрывайте муху! Если, придя домой, вы открыли бонбоньерку и не застали в ней муху, значит коробочку вскрывали!
  
  В апартаментах Абижойра:
  - Не расстраивайтесь, комендант, я сам вырос в очень большой семье... нет-нет, вам размеры этой семьи, боюсь, будет сложно представить. Так вот, моя тётушка часто говорила мне: "Если многочисленная родня у вас гостит более трёх дней, то гость в доме уже - ты сам".
  
  PS: Вечером из города потянулись первые обозы с беженцами и выселенцами.
  
  Шестнадцатое Пробледня MCCCXVI
  "В нынешнем, государь, во году в двадцатидень путивни ехал яз, сирота твои, государев, с тое Рыбные слободы Булгою рекою и Жексною рекою вверх к городу к твоёму с хлебом с рожью./ И как яз, сирота, буду в Пошвенхотском уезде при посадах Великай Земли Иков - Родину Достойных Людёв - быв на мыту, и тот, государь, откупщик Иевлевочкан взял с меня, сироты твоего, твою государеву проезжую и судовую пошлину не против твоего государева указу. И почав яз, сирота, ему, охолупнику, говорити, что не против твоего государева указу и грамоты праезжую пошлину емлет. И тот откупщик, рожа обратнопедальная, почал меня, сироту твоего, бити, и увечити, и грабити, и в железа садити. А с грабежом с меня сорвали хозяйских денег рыбенца - аж монеты с изображением князя вашова Лайна пали на земь (княжим светлым личиком вниз - то бишь в грязи и навозную жижу!). Имать дальнейших оскорбий я не стал и пал мёртв. Однать, пожалуи меня, сироту своего, вели, государь, мое челобитье и явку приняти и записати. Проше принять меры!".
  
  PS: Поток ссыльных увеличивается, однако основной состав выселенцев теперь обогащается беженцами нелюдями, среди которых муссируются слухи о приближении большой натерриториальной армии супергенерала Бестиарза!
  
  Бизнес-игра для приказчиков на заседании купцов, поделённых по гильдиям имперского типа:
  - Меньше работать на кого-то. Чем больше ты работаешь на дядю, тем хуже живёшь сам! Правда, я не считаю работой занятие любимыми делами. Работа - от слова раб!
  
  В это же время на бизнес-семинаре в квартале Палитека:
  - Во-первых, можно сэкономить на всех этих широких приёмах разного рода высокопоставленных гостей. Заменить памятные подарки местными голубями. Выпуская в небо, этот знак нашего бесконечного уважения и излияния верноподданических чувств, гость будет бесконечно счастлив, а голубь будет всегда возвращаться обратно!
  - Прекрасно! У кого есть ещё идеи?
  - Кстати, молодожёнам можно спокойно обходиться одним обручальным кольцом - неделю муж, неделю жена.
  - Замечательно, а что скажет ваша команда, господин Студёнис?
  - А чтобы не платить трубочистам, пускай наши бедные бросают в трубу кошку!
  
  Походная Ставка Бестиарза:
  - Ты говоришь, что город ликовал? Что они ополоумели, что ли? В город входят армии противника, а население ликует?
  - Так точно, мой господин!
  - И это рассказывает вся колонна беженцев?
  - Да...
  Бестиарз громко встал и отдал приказ:
  - Так, в холодную их всех и нечего воду мутить и клеветать на нерушимую дружескую семью, объединённую великим Насеруном!
  
  Девятнадцатое Пробледня MCCCXVI
  "...бьют чело и являют сироты твои, твоего государства, дворцового села Шестачки, да посадской человек Васка па Нама, да князюшкин нижний чинского слуг Якорьба Христобальдушка, крестьянин ево Тимон сын сваво отца сына сваво отца. В прошлом, государе, году и в этом тёмном лете была за нами, сиротами, на откупу в твоем государеве дворцовом селе тамга и кабак, держали два года. И как мы откупили в приказе Большого Дворца кабацкую и таможенную пошлины, и у нас сирот твоих, промежу собой есть съёмная запись, что была друг над другом хитрости над братиными денгами не чинить. И тот Захрен Гудвоня завладел складных денег насилством триста шестьдесят и полтора серебрянцами в У.Е.х и с нами, сиротами, не считается, чинится силен. А у нас, сирот твоих, тех братиных денег лежит сто медянными, и как он Захрен, выложи наши братинския денги триста шестьдесят и полтора златных У.Ё.в, а мы положим сто - и станем считаться. А таперяча мы, сироты твои, от того Захрена в ево насильствованьях вконец погибли. Да тот же, государь, Захрен Гудвоня похваляется на меня, Шестачка, всякими похвальбами,/ поклёпными иски и смертным убийством. Люба, государь, надо мною какая поруха, и мне, сироте, мима ево убоицов себе не спрашивать".
  
  Конференция для "Лучших Людей" массива Ноблес и вождей и предводителей союзных общин:
  - Помогайте людям! Не за деньги, от чистого сердца! Помогая Христа ради, не ждёшь наград или ответной любезности. Поэтому не так обидно за понесённые убытки и невосполненные потери, которые с неблагодарностью за добро обрушат на вас спасённые вами люди. Дабы не впасть в депрессию: Ведите ежедневный журнал Ваших побед! Обиды и поражения помнятся во много раз дольше побед и удач. Если Вы упали духом - читайте этот журнал, радуйтесь и мечтайте! Мечты - это главное в вашей Жизни! Мечтать и верить, что мечты сбудутся! Человек начинает умирать, когда перестаёт мечтать. И мой последний совет. Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь!!!
  
  В это же время на бизнес-семинаре в квартале Палитека:
  - Далее, в случае углубления кризиса с малоимущими собственниками, предлагаю, установить в курятниках ночные лампады! Куры, думая, что уже наступило утро, будут нестись дважды! Кстати, если вы не в курсе, то многие наши жители заранее покупают себе места на кладбищах...
  - Ну, и что? - не понял ведущий.
  - Пусть делают там огороды!
  
  Первое Офиногена MCCCXVI (1316 г)
  Утром прибыли разъезды из разведотрядов герцога Лося, которые скрытно "курировали" колонны беженцев. Командиры отрядов, как один, рапортовали о приближении огромной армии. Армия, ориентировочно крон-гоблинских сил под командованием генерала Бестиарза, известного своим "меченым" корпусом, была странной и очень медленной - с собой отряды тянули осадные башни, толпу ополченцев, группы разнообразных животных и массу строительных машин.
  В этот же день прибыли почтовые голуби из нескольких штабов. В посланиях сообщалось о продвижении фронтов, изменении диспозиций и давались новые координаты для групп вторжения в тылу врага. Ближайшими соединениями к Ноблес стояли армия фон Ви, но, судя по карте, они были севернее; фронт XVIII, в документах которого под титульным гербом Каберне стояла подпись Галлиратия (обычно заместитель обязан был ставить косой прочерк при подписи на должностной бумаге, но здесь прочерка не было); третий продвинувшийся с юга фронтовой угол был за полками генерала армии Сёдьжа Хуанкарэ. Самой радостной депешей была эпистола Савиньона, который сообщал о расстояниях между ними и передовыми частями Имперской армии - по всему получалось, что армия Бестиарза или столкнётся с проблемой второго фронта или просто будет вынуждена формировать фронт на равнине и, что называется, вести боевые действия "с колёс".
  Администраторы и военные командиры крепости Ноблес весь вечер готовили личный состав, ставя новые задачи и принимая в своё ополчение новых волонтёров.
  
  Пятое Офиногена MCCCXVI
  Походная Ставка Бестиарза
  Возрадовались и преисполнились гордости Бестиарз и его генералы, когда увидели своих героев и воинов, спешащих к замку Ноблес. Трубачи протрубили привал, и все ответственные офицеры двинулись на главный штандарт, который гордо вознёсся над гигантским шатром Бестиарза. Каждый входящий садился на своё место, как полагалось по их обычаю, так чтобы не случилось низшего на месте высшего и наоборот.
  После военного совета Бестиарз объявил об инспекции армии, и весь следующий день осматривал войска и приданные им части охранения, связи и обслуживания. Первыми - всего десять сотен людей был "отряд пёстрых" хоб-гоблинов ветеранов. Не было тела, не прикрытого щитом, руки без копья, пояса без меча!
  Вскоре Бестиарз дал приказ отправить этот отряд к Ноблес, как лазутчиков.
  Далее стоял знаменитый "меченный корпус", где были свирепые, страшные воины, одетые в прекрасные невиданные одежды, с чудесными чужеземными щитами и острыми мечерогами. У одних были длинные волосы, у других - короткие, а у третьих - остриженные вокруг головы. Все, как один, мечтали отомстить врагу за поражение при Жас Оро Ате.
  - Вот теперь узнаю я их, - сказал Бестиарз, - это прекрасные воины. Горе тому, кто нападёт на них! Горе тому, кто должен сражаться с ними! Многих героев зальют они кровью, защищая честь и штандарт своего господина.
  Потом инспекция поднялась на вершину холма, где сидели белокожие женщины с голубыми глазами, одетые во множество пёстроцветных одежд - красных, синих, зелёных. Благородные, широколобые юноши были при них, музыканты, певцы, шуты и собаки на привязи. Со всех окрестных дорог множество людей стремилось к этому месту. Там же были и вербовщики, но Бестиарз, проходя вблизи, не заметил ни героев, ни воинов.
  Другой отряд интересовал главнокомандующего - тот, что стоял пониже того на склоне холма. И были там сплошь вожди, дворянское ополчение, сильные воины, королевские сыновья, великие и благородные люди. Хоть и не было в этой станнице ни ясного света, ни королевских факелов, ярко сияли невиданные платья, дивные изукрашенные заколки, позолоченные щиты, отделанные золотом мечи, флаги вождей и благородных воинов. И встретился Бестиарз с предводителем этой армии. Сверкающие глаза у него и прекрасные белые зубы. Лицо его узко сверху и широко внизу. У него дивные длинные, золотистые волосы, красная длинная раздвоенная борода. На нём красный плащ с серебряной заколкой в виде грифона! Воистину королевский облик у него и голос верховного правителя. Дворянский полк получил право первого штурма стен Ноблеса.
  Между тем Бестиарз отправился на восток посмотреть на следующих! То были дивизионы Грумцев факелометателей. Много сотен солдат одетых в кожи и металл, вооружённых разносильными луками и метательными машинами, двулопатами и паравилами, зарогатинами и берсекирами. Славно умели эти бойцы превращать ночь в день, а крепости в пепелища! Их вождь, держал при себе четырёх магов-ясновидцев и погонщиков драконов для постоянной корректировки огня. Кроме того, был отряд древоящеров с большими пушками на спинах и несколько подразделений плешивых дронгов с мастерами-селитроделами.
  Далее шли пехотные корпуса. Бестиарз, как мудрый полководец, расположил пехоту от тяжёлых латников к лёгким и тщательно следил, чтобы в процессе марша все подразделения отрабатывали задачи на взаимодействие. Пехотинцы и сейчас стояли большим лагерем в долине, поставив перед собой стены щитов и охраняемые бреши-входы. Когда подошёл к ним Бестиарз, сошлись со всех сторон и встали крепкими боевыми рядами младшие офицеры и ординарный командный состав. Этим не страшна жестокая, жаркая битва, так что приготовят смертные ложа многим, и кровь дойдёт до поясов этих героев!
  Два дня инспектировал Бестиарз свою армию, два дня весь его штаб работал над планом грядущей компании, два дня сновали гонцы и драконы от Города Безумного бога до перевалов, от западного моря до перевалов Сломанного хребта, от ставки Бестиарза до города Ноблес и обратно.
  
  Сочельник
  Город Ноблес.
  На банкете у лорда мэра Уиллоугби де Шабан объявил о приближении вражеских натерриториальных сил под командованием самого супер-генерала Бестиарза. К сожалению, надежды на соединение с фронтами Имперских войск так и не оправдались. Ни фон Ви, ни Каберне, ни Хуанкарэ не продвинулись в глубь территорий, заморозив наступление на весь зимний период. Всё, что удалось получить с "Большой земли" - это наградные бланки и приказ Дофина, объявляющий пункт "Высокое место в низине", известный теперь как Ноблес - городом-крепостью! Задача номер один, как её видел вице-король, сводилась к необходимости держать оборону до весны. Далее ситуация должна будет рассосаться сама собой. Министр внеземных территорий Ле Жён тут же потребовал от дона Рыжкони перехода на военное положение, на что дон Рыжкони потребовал во встречном иске к Ле Жёну расширить его полномочия по призыву в народное ополчение. Представитель местных милитов, мэр города Уиллоугби высказался о целесообразности подготовки наледи во рвах (скатного типа), на внешних валах (ярусного типа) и строительства ледяных крепостей, как искусственного прикрытия для пехотных подразделений. Отец Аркадиус просил усиления голубиной переписки с соседними фронтами и немедленного собрания экономического, торгового и бюджетного комитетов для расчётов продовольственно-денежного довольствия на период осады, блокады и деблокирования замка. Маркиз Лось заявил, что, по его мнению, необходимо заставлять противника всё время маневрировать и перестраивать свои порядки - ещё лучше, всё время угрожать ему фланговым контрнаступлением... Все как один поддержали идею реставрации "нарисованной армии болванов" и её усиления ледяными скульптурами. Кузен Ди, внимательно изучив ландшафт будущей позиционной войны, предложил произвести рекогносцировку главенствующих высот со своей стороны и со стороны противника. Ди Шнайдер, как всегда лаконично сформулировал новый лозунг для гражданского населения: "Осада? - Да. Блокада? - Нет!"
  - Итак, господа, - заключил общее собрание Лайон де Шабан, - все вы прекрасно знаете, что нужно делать. Действительно, маркиз Лось прав: Противник, который бесконечно перестраивается - слабый противник, измотавший сам себя до невозможности.
  
  СОН ОТЦА АРКАДИУСА СТРАННЫЙ, НО СО СМЫСЛОМ
  Его звали Гесс, он был строителем лабиринтов, между прочим, ученик Дедала, который по заказу царя Миноса не только изобрёл пилу, кукол с движущимися членами, кипятильник, латинский парус, крылья аполлону и замочил своего лучшего ученика Талоса, но и построил лабиринт размером с город! Достигнув возраста тридцати трёх лет от рождения, решил наш Гесс тоже создать свой собственный лабиринт, так сказать, без оглядки на потенциального заказчика и покупателя. Этот лабиринт должен был стать идеальным и полностью не совпадающим с другими системами, схемами и таблицами геометрических фигур в пространстве.
  Десять лет после ходил он по миру и искал место, пока не увидел в Гиперборее лысую гору в виде правильного треугольника, подобно пирамиде, направленного вверх, как знак огня. Гесс тогда и сказал себе: "Вот голова Бога и вершина моих исканий!" Подойдя к горе ближе, он увидел, что она обнесена лесом, хотя ближе к горе, эта плотная естественная стена - расступалась, давая место глубоким оврагам и ямам.
  Там, на всходе в гору, Гесс достал свой нож и убил человека (раба, которого купил совсем недавно на невольничьем рынке) - он принёс его в жертву, вознеся молитвы и испрашивая разрешения высших сил начать работу.
  - Зачем, мастер, ты убиваешь меня, ведь я клялся верой и правдой служить тебе, - взмолился, упав на колени, раб-чужеземец. - Ты итак будешь служить мне верой и правдой. Просто некоторые люди, нанимая себе в дом распорядителей казны и управляющих, кастрируют их - чтобы тем не было смысла воровать, и прелюбодействовать, а я, человек духовный, поэтому не стану вредить тебя, а просто убью.
  Запомни, раб мой, ни один человек в телесной оболочке не сможет пересечь линии выхода из этого лабиринта - ты же будешь питать себя обильно надеждами, страхами, упрямством и упорством человеческими! Любой человек будет блуждать в лабиринте веками - ты же, став призраком, будешь стоять на месте, а мой лабиринт, двигаясь вместе с материей мира, будет скользить сквозь тебя! Мы будем встречаться раз в сутки - я буду давать тебе поручения, ты же стоя сквозь время и пространство, выполнять их и передавать мне то, о чём я просил. Это касается пищи, воды, книг, писем и слухов...
  Итак, раб распластался телом на земле, дух же раба остался стоять рядом. Мастер обвёл кровью раба начало пути в лабиринт - прямую линию - и с этого дня повёл свою стройку. - Почему же ты свой лабиринт начал с линии, - спросил дух раба, получая первый заказ. - Потому что линия - это идеал круга, квадрата и треугольника, которые никак не могут отразить, не исказив, Космоса и не могут исказить, не отражая, Хаоса. - Возьми любой рисунок и посмотри... - Все рисунки начинаются и заканчиваются линией, всё равно: прямой ли, кривой... будь это зигзаг, реже мы встречаем непрерванную ломаную, которая под прямым углом открывает нам Вечность! - Тогда, почему ты решил, что твой лабиринт будет идеальным? - Потому что, войдя в него никто не найдёт решенья, как выйти. Попавший на первую линию, узнает, что она расходится на две, которые также распадутся на две, и дорога лабиринта обретёт бесконечность, ибо любой правильный путь будет расщепляться на два неправильных. И никого не спасут никакие ключи Соломона.
  С этих тезисов начиналось строительство. Чёрные стены остались позади и выросли красные, красные стены потом сменились на белые... За каждым поворотом возникали ещё два, за первой линией ещё и ещё. Но самое страшное, что, повернув назад, путник, идущий по лабиринту, понимал, что линиям ходов не суждено вобраться в одно - они продолжали множиться во всех направлениях.
  Это был действительно абсолютный лабиринт, настоящее блуждалище.
  Одного лишь не смог предусмотреть мастер Гесс, что и сделало его жертвой собственного творения.
  Строитель, сидя в центре лабиринта, который уже жил и строился сам, спутывая стены и перемежая дорожки, заканчивал труд своёй жизни - Книгу Лабиринтов. Он прописал карты и схемы всех известных ему лабиринтов, проанализировал ловушки и тупики и, наконец, взялся за описание своёго детища. Строитель понял, что при таких заложенных свойствах лабиринт не просто не имел выхода, он терял и вход - ибо был бесконечен, а беспредельность значила - безначальность!
  После чего, мастер Гесс прокомментировал своё творение в книге следующими словами: "Итак, читатель, я получил ровно то, чего заслужил и нет мне кары большей, равно, как и нет для меня наказания меньшего. Я освобождаю своёго раба Призрака и, даруя ему свободу, передаю с ним мою книгу! Отдав её людям, он получит упокоение. Сам же мастер лабиринтов должен и умереть, как ему подобает - в лабиринте, потому что всегда верил в то, что когда мы спим здесь, душа наша бодрствует в другом месте. И если Сон, как близкий родственник Смерти, не обманет меня, то второй мастер Гесс, живущий где-то крестьянством, недавно женился и ждёт наследника".
  
  Аркадиус очнулся, много молился, испрося права осмыслить увиденное во сне, а позже вызвал к себе мэра Уиллоугби и представил на военном совете план ледяного лабиринта, опоясывающего всё предместье.
  
  Десятое Офиногена MCCCXVI
  Утром десятого Офиногена в главные ворота города-крепости Ноблес ударила длинная стрела. Её пустил герольд авангардной группы Бестиарза - то был особый знак. Знак начала осады крепости. На стреле был помещён небольшой пергаментный свиток с особыми условиями почётной сдачи.
  Отец Аркадиус, уже два дня ожидавший это событие в натопленной караулке, допил свой дежурный бульон и вышел на улицу. Привратники взяли на караул и лишь после этого, слегка приоткрыли ворота. Аркадиус высунулся наружу, огляделся, затем вышел к торчащей в воротах стреле.
  - Это что вы там себе возомнили! - заорал он герольду, - Я буду жаловаться самому графу де Шабану! Про между прочим, Вице-королю этих территорий! Вот так!
  С этими словами Аркадиус вырвал стрелу и демонстративно поломал её о коленку. Ворота снова приоткрылись, и Вице-папа стремительно исчез.
  
  Вместе со второй стрелой к воротам прибыл и сам герольд. Вид его был несколько растерянный, снова появился мужчина в сутане, стал грозить кулаками и карами небесными, снова вырвал церемониальную стрелу, сломал её. И произнеся: "Стоит урод у Божьих ворот!" - плюнул в копыта и опять скрылся.
  
  Тем временем армия осады всё прибывала и прибывала. Герольд выстрелил третьей стрелой и, не дожидаясь нового появления странного человека, ускакал прочь.
  
  Всё это время на башнях города Ноблес спешно размещались стрелковые отделения. Маркиз Лось инспектировал разведку и снайперов:
  - Запомните, ребята: те, кто часто крутят головой и озираются по сторонам - ничего не видят!
  Герра Гуэрра, проверив свою четвертьсотню, сверялся по карте со Скоббракетом, определяя место их первого выдвижения.
  - Какое главное правило при осаде? - спросил кузен Ди у своих подопечных пушкарей.
  - Стреляй по толпе, а виновных Бог сыщет!
  - Молодцы! А главное правило утреннего дозора?
  - Стреляй по кустам, а виноватые сами найдутся!
  
  Более всего волновался мэр города Уиллоугби:
  - А ежели не сдюжим?
  - Сдюжим, сдюжим. - отмахнулся де Шабан, - Чего не дал Бог - отобрать невозможно!
  
  Полевая Ставка Бестиарза.
  Весь следующий день защитники замка продолжали наблюдать, как из-за горизонта прибывали и прибывали войска. Бестиарз уже имел подробные планы предместья, куда и запланировал нанести первый артиллеристский удар, поэтому отдал приказ восходить к местам дислокации парадным строем с развёрнутыми знамёнами и штандартами согласно утверждённой номенклатуре.
  - Нам необходимо ошеломить противника и уничтожить все линии коммуникаций! - таков был первый приказ по осаде города Ноблес и первая задача для разворачивающейся натерриториальной армии.
  
  Армада факелоносцев зажгла огни в пяти местах на самых главенствующих над равниной высотах. Тут бросился наружу батальон маркиза Лося, погасил огни и убил сотню воинов, прогнав остальных в низину и на пустоши. Ответный манёвр оказалось очень сложно произвести - наездники на мегашакалах попали на ледяные горки и скатились в ров, где попали под безжалостный обстрел лучников и арбалетной роты кузена Ди.
  Между тем приблизился большой пехотный полк и отгородил факелоносцев от наступающего маркиза. Лось, оценив обстановку, развернул свои отряды и, нырнув в ледяные стены построенного накануне лабиринта, укрылся для перегруппировки.
  Факелоносцы развернули уже собранную гигантскую баллисту в направлении главных ворот города. И огромный камень полетел в сторону крепостных стен. Кузен Ди, оценив достоинство могучего камня, распорядился бросить его обратно. Зарядив требуше, стоявшее во внутреннем дворе одного из разрушенных дворцов, бойцы произвели ответный выстрел. Камень попал в строящуюся осадную машину. Там погибли семь воинов снаружи и семь внутри.
  Тогда, по закону дуэли, артиллеристы наступающего звена Грумцев совершили новый геройский бросок камнем через стены, и дважды по семь мужей пострадало от этого камня.
  
  P.S.: С этого момента оба противоборствующих лагеря заявили о начале осады. Однако всю первую стадию операции гоблинские войска вынуждены были постоянно перестраивать свои порядки, подводить подкрепления и отодвигать назад интендантские бригады. В связи с низким туманом и метелями погода была объявлена нелётной для драконов, и армады противника провели несколько бесполезных хоб-гоблинских атак. "Ледовый вал" не позволял заметно улучшить позиции, но зато и не мешал ежедневным бомбардировкам, при которых сильно пострадали жилые кварталы города, и маркиз Лось решил перенести свою ставку ближе к воротам, а фронт - дальше от стен.
  
  Второе Годвеня MCCCXVII (1317 г)
  Город-крепость Ноблес. Ставка де Шабана.
  - Таким образом, - закончил свой доклад дон Рыжкони, - В ближайшие несколько дней город окажется в замкнутом кольце блокады.
  - Всё, - сообщил Абижойр, - Я знал, что это провальная авантюра... Мы пропали! Они войдут сюда и подвергнут всех вас страшной, но почётной казни через колесование с последующим скармливанием диким птицам, в то время, как меня - сначала приговорят к трём пожизненным заключениям, как подтасовавшего итоги выборов, потом будут пытать огнём и водой за нецелевые расходы из дефицитного бюджета города и, наконец, за предательство, не повлекшее жертв и разрушений в особо крупных размерах - унизительно оболгут, оскорбительно обваляют в протухшей горчице с рыбьей чешуёй и безапелляционно изгонят из общины!
  - Не вижу никакой трагедии, - отмахнулся отец Аркадиус, - Да, противник окружает нас, но, насколько мне известно, мэр Уиллоугби со своими молодцами уже прочистил все старые подземные ходы и мы можем беспрепятственно сообщаться с торговыми миссиями Жекснов и Иков, родины достойных людей!
  Отец Аркадиус панибратски хлопнул по плечу подозрительно притихшего мэра. Взор участников военного совета остановился на хранящем молчание Уиллоугби, тот привстал и, разводя руками в стороны сообщил:
  - Вообще-то мы прочистили только один Северо-Западный тоннель... Он не ведёт ни к Жекснам, ни к Икам... Все свои силы я бросил на создание лабиринта, который теперь столь эффективно защищает наше предместье...
  Вице-Папа демонстративно схватился за сердце. Однако дон Рыжкони опередил ситуацию и подхватил оседающее тело вице-понтифика.
  - Друзья, друзья, - вскочил комендант Абижойр, - Не будем ссориться! Люди лучше относятся друг к другу, когда сидят в узкой тёмной камере, из которой нет выхода, не так ли?
  - Люди? - вскрикнул отец Аркадиус и попытался дотянуться до своего вице-папского жезла.
  - О, не подумайте, - запротестовал Абижойр, - я ведь человек! На полторы четверти, но человек! Моя мать, между прочим, имперскоподданная, скажу вам по секрету, воспитывала меня... в... соответствующем духе.
  
  Полевая ставка Бестиарза.
  - И, вообще, о Великий! Я ведь не просто так исполнял при этих гнусных предателях роль смотрителя подземелий, - быстро говорил один из задержанных две недели назад беженцев (он ждал своей очереди, и вот это время пришло), - Я знаю все ходы и выходы, как свои пять отмороженных пальцев!
  - Рисуй! - приказал супер-интендант Бестиарза Икволлоу, - За каждую ошибку поплатишься лично...
  - Есть ли ход, ведущий непосредственно в замок, к этому изменнику Абижойру? - спросил Бестиарз и дал знак собрать дворянское ополчение.
  
  Город-крепость Ноблес.
  - И что? Все эти подземные лазы выводят в самые разные места города? - ужаснулся кузен Ди, - а почему вы сразу про это не упомянули?
  Уиллоугби пожал плечами:
  - Не было необходимости...
  - Понятно. - Кузен ещё раз посмотрел на план подземелий. - Значит так, выделите людей из ополчения и посадите их в подземелья у стен. На один расчёт я вам готов дать по два арбалета и шесть факелов. Дежурный должен следить за миской воды...
  - Смысл? - не понял Уиллоугби.
  - Если вода в миске начнёт подёргиваться рябью, значит, враг нашёл проход в подземелье и прочищает его для атаки.
  
  Город-крепость Ноблес. Кабинет коменданта Абижойра.
  - Фронт ведь уже рядом и всякий стратег и политик просто обязан замылить налоги и сколотить некоторым образом капиталец на средненький свечной заводик где-нибудь на юге!
  - Гениально, мой господин!
  - Да, я знаю. Так вот, мой верный друг! Сегодня же возьми преданных мне бойцов из моей охраны и займись транспортировкой всего самого ценного...
  - Но самое ценное для каждого из нас - это вы, мой господин!
  - Я, как истинный комендант, покину свои апартаменты последним... Дня через три-четыре и в сопровождении своих телохранителей!
  
  P.S.: комендант замка Ноблес и Начальник Фарфоровой Башни господин Абижойр был найден мёртвым на следующий день. Попавших под подозрение слугу и телохранителей так и не нашли.
  
  Двенадцатое Годвеня MCCCXVII
  Маркиз Лось прибыл на военный совет без подобающего сопровождения и прямо из траншеи:
  - Нам нужно методично заставлять противника вкладывать все свои яйца в одну корзину... - а потом, опаньки... и всё! Виктория! Пока Бестиарз будет снова собирать и перестраивать свои силы - мы рыбкой золотой через зеркала уйдём!
  - Ну, особо-то нам спешить некуда, - отмахнулся дон Рыжкони, - До падения небесного камня имени отца Аркадиуса ещё целых два квартала!
  - Согласен, - поддержал его де Шабан, - Мы вчера прошлись рейдом по северным рубежам и я, клянусь вам, смог разглядеть имперские знамёна по ту сторону отрога!
  - В таком случае, нам необходимо предпринять наступление в том направлении! - воскликнул отец Аркадиус.
  - Но мы не сможем перелететь пропасть... - развёл руками Уиллоугби.
  - Наша задача - не держать замок, а объявить каждый участок города и предместья - крепостью, - продолжил маркиз Лось, - Противник видит в осаде нашего участка гигантский квадрат, который нужно окружить и, закрепив углы, методично разгромить, сужая его общую площадь. Мы же заставим противника действовать в кривых длиннотах и широтах...
  - Bravo, мой маркиз, - зааплодировал Ле Жён, - Длина и Ширина - это два измерения любой осады! Но, искривляя пространство, мы делаем линии непосредственного соприкосновения бесконечными!
  - Предлагаю третье измерение, - заявил кузен Ди, - главенствующие высоты!
  - Нет, - оборвал его дон Рыжкони, - предлагаю назвать их Командными. Командные высоты, которые получат названия, исходя из частей ополчения и командиров!
  - Командные высоты... - проговорил Лайон, - Это звучит.
  - А как же Бестиарз? - вопросил отец Аркадиус.
  - Будем считать, что его "меченый корпус" наступает с Марса, и пока нам до него нет дела, - отрезал Херог де Папю, маркиз Лось.
  - Хорошо, - заключил де Шабан, - завтра я объявлю о начале действия шести новых крепостей. Любезный Ди Шнайдер, я прошу вас правильно оформить этот информационный повод и выгодно подать его в прессе. Однако, маркиз, всё-таки узнайте, откуда к нам прорываются диверсанты...
  - Хорошо, - ответил де Папю, - Прошу разрешить добровольный набор в народное ополчение с последующим снятием судимостей и получением имперского гражданства!
  - Добро, - поддержал его де Шабан, - Да, мой Рыжкони, добровольно сдавшимся в плен я гарантировал жизнь и довольствие. Выберите нескольких авторитетных гоблинов и наградите их... скажем, званиями Почётных рыцарей Империи, хорошо?
  
  Полевая ставка Бестиарза.
  - Вызовите ко мне начальника гарнизона интендантов левого крыла правого фланга, - объявил Бестиарз и продолжил допрос, - Итак, свинья, твой брат получил рыцарские доспехи от графа де Шабана... Не надо! Не надо отпираться! Я, в отличие от вас, читаю не только боевые листки, но и вражеские газеты! Там даже рисунок прилагается! Что? Молчать!
  - Начальник гарнизона интендантов левого крыла Раскенхопфиг по вашему высочайшему приказанию прибыл! - отрапортовал толстый гоблин, украшенный лентами и наградами мирного времени.
  - Так, - Бестиарз смерил его колючим взглядом, - Филя Раскенхопфиг твой родственник?
  - Племяш!
  - Хорошо, - Бестиарз повернулся к охране, - Взять его! И в колодки... Сразу же, в колодки!
  
  P.S.: двадцатого Годвеня в результате постоянного артиллеристского огня пала первая линия обороны - стены предместья оказались разрушены, а от башен оставались только груды обломков, очерченные высокими брустверами фундамента. Кузен Ди, возводивший новую оборонительную линию уже в городе, отдал официальный приказ об отводе стрелковых бригад с внешней линии обороны крепости Ноблес. Отныне в пригороде осталось только шесть укреплённых районов, разделённых друг от друга широкой полосой заснеженных развалин и пепелищ.
  
  Двадцать второе Годвеня MCCCXVII
  На своей новой позиции у бывшего таможенного арсенала пехотинцы штабной роты маркиза Лося по-прежнему ждали атаки противника. Тишину ночи внезапно разорвало завывание вражеских снарядов с жидким огнём.
  Герра-Гуэрра, которому незадолго до этого было присвоено звание младшего бригадного офицера, наблюдал за зданием мыловарни (оно находилось на берегу у сгоревших доков), до него было не более ста метров. Безусловно, гульфаки и пехота хоб-гоблинов снова должны были сконцентрироваться для удара за дымовой трубой, как это произошло прошлой ночью.
  Когда на той стороне послышался какой-то шум, дубль-арбалетчики замерли в неподвижности. Около минуты они вслушивались, затаив дыхание. Но вот снова раздались эти ни на что не похожие скрежещущие звуки. Герра-Гуэрра даже подался немного вперёд, чтобы лучше слышать. Резкий порыв ледяного ветра стегнул его по лицу. Теперь странные звуки доносились откуда-то правее.
  Темнота у лопнувшей, давно остывшей мыловаренной печи в трёх-четырёх местах осветилась пламенем зажжённых дубль-арбалетных стрел. Метрах в пятидесяти перед позицией Герры из снега взметнулись фигуры нескольких оборотней и неловко, путаясь в снегу, побежали вперёд.
  Старший ефрейтор Массимо, не дожидаясь приказа, тут же выстрелил по ним из арбалета. Кол-Шток приготовил к броску несколько зажигательных снарядов, а Купбэрд по кличке "Шкаф" подтянул поближе новую коробку с арбалетными болтами.
  От старой дымовой трубы отделилась плотная волна гоблинских бойцов в белых плащах и тут же исчезла, растаяв в снежных сугробах.
  Немного позже с вражеской стороны выдвинулось огромное чудовище, на спине которого было закреплено большое орудие, и тут же начался обстрел смертоносными снарядами дневной линии обороны. Несколько бойцов из охранения, быстро смекнув, что к чему, немедленно ретировались из развалин и укрылись от осколков в узких щелях ледяного лабиринта. Герра-Гуэрра выпустил тяжёлую стрелу из дубль-арбалета - она бесполезно царапнула по стальному щиту орудия.
  Кол-Шток увидел менее чем в двадцати метрах перед собой поднявшихся из снега вражеских пехотинцев и бросил туда два кувшина с жидким огнём. Взводный расчёт, которым командовал Купбэрд по кличке "Шкаф" располагался чуть выше и левее - они принялись стрелять по врагам, и нападавшие бросились в укрытие. Наступила тишина. Но уже через пару минут это обманчивое затишье прервалось уханьем переориентированной пушки на спине огромного ящера. Осколки "рубленного камня" и острого льда свистом рикошетили от промерзших кирпичных стен.
  Внезапно с позиций соседнего взвода до дубль-арбалетчиков донёсся ужасный крик. Один за другим взорвались несколько снарядов, прогремели выстрелы из гоблинских кулеврин, потом всё снова потонуло в обманчивой тишине, которую разорвали звуки тяжело входящих в снег больших камней, пущенных из катапульт второго вражеского эшелона.
  - Они прорвались! - раздался чей-то голос из правой траншеи.
  - К группе Сёдж Урийа! Второму расчёту дубль-арбалетов оставаться на месте! - приказал Пуэблито Булгабук.
  Унтер-офицер со своими подчинёнными бросился туда. Когда они вернулись, Герра-Гуэрра с товарищами узнали, что гульфаки и пехота хоб-гоблинов неожиданно напали на соседний взвод, захватили кулеврину и её расчёт, а затем бесследно исчезли. Зато ящер с пушкой, продолжая наступление в развалинах, заблудился и вышел прямо на второй взвод дона Рыжкони, который расстреляв пушкарей и отправив на мясо ящера, развернули орудие и открыли огонь по противнику.
  
  Бестиарз недоумевал, ни одна воздушная разведка не могла точно сказать, как проходит линия фронта - каждый раз на карту наносились самые причудливые линии и полосы. Периодически получалось, что окружив тот или иной пункт, его пехотинцы сами оказывались в котле. В последующие ночи подобные странные несовпадения происходили ещё четыре раза. Небольшие штурмовые группы под штандартами Лося, Льва или расшитой золотом подушки совершали из ниоткуда налёты на его чётко спланированную линию непосредственного соприкосновения и всё разрушали. Внося хаос, они каждый раз похищали боеприпасы, пушку или дубль-арбалеты, а потом снова исчезали в своих ледяных лабиринтах. Откуда они приходили, оставалось совершенной загадкой.
  
  Третье Поветреня MCCCXVII (1317 г)
  - Мы должны их оттуда выкурить, Кол, - задумчиво произнес как-то Купбэрд по кличке "Шкаф". Есть у меня подозрение, что эта мыловарня - ключ ко всей побережной группировки. Она закрывает слишком большой сектор наблюдения.
  - И как ты это предполагаешь сделать? - спросил Герра-Гуэрра.
  - Мы обрушим эту дымовую трубу так, чтобы она упала на развалины, и всё!
  
  Четвёртое Поветреня MCCCXVII
  Кол-Шток начал воплощение своей идеи с того, что стал запасаться взрывчаткой, необходимой для подрыва трубы. Герра-Гуэрра эта идея тоже запала в голову, и у него постепенно созрел план.
  Младший офицер подошёл к маркизу и доложил о своей задумке. Тот согласился, и в полночь вся артиллерия этого края открыла огонь по зданию мыловарено-заводо-управления.
  Скрывавшиеся за невысокой стеной Герра-Гуэрра, Кол-Шток и Купбэрд двинулись вперёд. За собой на санках они тянули взрывчатку - восемь тяжёлых мешков, с трудом пробиваясь в глубоком снегу.
  Пока артиллерия подавляла вражеские оборонные точки, трое друзей начали отрывать ровик. Снаряды ложились не так уж и далеко от дымовой трубы, осколки то и дело свистели над ними. Наконец всё было закончено. Кол-Шток пробил достаточную брешь в теле трубы. Несколько снарядов, попавших в здание мыловарни, дали им понять, что артиллерия наконец пристрелялась по цели.
  - Готово! - негромко произнёс Кол-Шток.
  Они заложили мешки в щель, плотно закрыли её снегом и битым кирпичом, после поставили перевёрнутую свечу под самое основание мешков и поползли назад. Обер-фельдфебель Скоббракет уже ждал их вместе со взводом прикрытия у невысокой стены.
  - Можно отходить, - коротко скомандовал "Шкаф".
  
  У основания дымовой трубы полыхнула яркая вспышка. Затем громадная труба качнулась и с ужасным грохотом обрушилась вниз на остатки здания мыловарни.
  Сквозь пыль пробилось пламя, и пушки кузена Ди смолкли, вся рота маркиза Лося пошла в атаку на позиции гоблинов.
  Герра-Гуэрра, Кол-Шток и "Шкаф" остались на своей позиции. На углу здания затлели язычки пламени на стрелах, выпущенных из спаренного дубль-арбалета расчёта старшего ефрейтора Массимо. Четвёртый взвод сразу же обрушил на этот узел сопротивления всю свою силу и злость. Тут и там на них выскакивали гульфаки, но пехотинцы Лося, наступавшие тройками, атаковали согласованно и в целом - успешно.
  
  Герра-Гуэрра подбежал к северной стене здания и выглянул из разбитого окна на уходящий вниз склон. По ту сторону низины виднелись несколько холмов, с которых противник начал вести пушечный огонь по остаткам трубы. Было решено рассредоточиться по объекту, а на старые позиции привести роту ополченцев "головорезов Уиллоугби".
  В подвале здания Скоббракет и Кол-Шток обнаружили подземный ход, который связывал весь этот участок с производственными помещениями кирпичного завода на той стороне реки. По всей вероятности, именно этот тоннель и использовался штурмовыми группами гоблинов.
  Сразу же была образована поисковая команда под общим руководством дона Рыжкони, которой придали и дубль-арбалетный расчёт Герра-Гуэрра. Команда эта прошла по подземному ходу и взорвала его там, где он выходил к низинам глиняных карьеров. После того как сработала взрывчатка, у противника уже не было никакой возможности попадать в систему подземных проходов.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"