У мира дна
(триптих)
I
Под пеплом дней оставшееся бремя
Не знает дня, не знает ночи день,
И запах тленья тех, что съело время
Давно ушёл в ненужность старых стен.
Молчит трава - поблекших жал цветенье,
И в тучах - мрамор древности могил,
Яиц змеиных ждёт рожденья семя
Под чёрной томью адских звезд светил.
Я ночь делю, роняя боли крошки,
На два куска - один из них не мой,
Другой - не твой, но ты возьмёшь в ладошки
Забвенья рок, начертанный судьбой.
Смотри, мой друг, как бъётся пламя в пасти
Той чёрной страсти, в чьих когтях ты власти!
II
Бледнеет тень под тяжестью светила
И бъется сон в объятиях зари,
И ночь гнездо себе под сердцем свила
В могильной яме выжженной земли.
Восток тяжёл и болен розовеньем
Багровых туч, беременных огнём,
А здесь давно пропитан тяжким тленьем
Застывший мраком боли водоём.
Лучится мрак, змеясь над гладью чёрной,
Как пепла стынь, случайный тлеет блик,
И тьмы бельмо, взирающее сонно
Со дна забвенья к небу тянет лик.
Встаёт мертвец, и к небу тянет руки
Под горних высей пламенные звуки.
III
Не плачь, когда под бременем разлуки
Твой разум нем и сердце камнем спит,
Когда палач тебе ломает руки
И вырванный язык в тебе молчит,
Когда над жизнью бремя тяжких плит
Могильных плит, сомкнувшись дремлет скукой,
Когда с тобою в снах не говорит
Любовь твоя смертельной пытки мукой,
Когда в ответ не прилетит ни звука
Твоим мольбам из внешней тьмы пелен,
Когда поймёшь, что прах еси и тлен,
И что извечна тьмы твоей разлука.
Молчи, молчи и рок свой пей до дна,
Как чашу пьют причастия вина.