СЕЗОН ДОЖДЕЙ	

(сборник стихов)


Сезон дождей, опять сезон дождей,
Опять заплыла серостью природа
И на душе бушует непогода,
Грусть опадает серой пеленой.
И снова сыростью пропитаны аллеи
И липкой грязью парки развезло,
И холода надежду одолели,
А солнце в тучи мрачные зашло.
И безысходность длинных коридоров,
Однообразье выпуклых дверей,
Года бредут по замкнутому кругу
Толпой слепых и старых лошадей.
Сезон дождей. Опять сезон дождей.



Ты простота языческого храма,
Затерянного в сумраке лесов,
Который видишь как-то вдруг, 
				нежданно,
Стоишь в восторге, не находишь слов.
Ты не блистаешь яркою парчою,
Аляповатой дутостью колонн,
Пленяешь сердце тихой чистотою,
И навеваешь нежный, сладкий сон.
К тебе стремится сердце без остатка,
Тебе приносишь жертвы не скорбя,
Тебя приходишь посмотреть украдкой,
От радости улыбки не тая!



Всё пройдет -
Пройдут печали
За могильною чертой,
Мне за нею обещали
Только радость и покой.
Есть одно лишь утешенье
В этих долгих, долгих днях,
И в печалях, и в лишеньях,
И в изъезженных путях,
Только то и душу лечит
И внушает тихий смех,
Что большие двери гроба
Здесь распахнуты для всех!
Там меня никто не сможет
Оскорбить и обругать,
Там не надо на коленях
Ласки чьей-нибудь искать,
Там для сердца нету боли,
Там не буду я стонать
И в душе своей агоний
Каждый день переживать!



Бой последний - это счастье,
Если некуда уйти,
Стяг взвивается на мачте
И огонь горит в груди!
И прижатый к побережью -
Вся эскадра на хвосте,
В бой последний,
в бой смертельный
Выходил во всей красе!
К черту стоны и пожары,
Всем теперь идти на дно!
Позабыты злоба, свары
И на палубе - вино!
Развернувшись к смерти носом,
Весь отчаяньем дымя,
Залп последний пыхнул грозно:
Вам приветик от меня!
Мало дней веселых было,
Да теперь уж не вернешь,
В диком грохоте разрывов
Вставлен в спину острый нож!
Скоро сумраком сомкнется
Над командою вода,
А пока что посмеемся -
Нам и горе не беда!
Всем наверх! Быстрей, ребята!
Похоронок не тянуть!
Надо смерти в рот щербатый
Башмаком сильней лягнуть!
Искорежен, почерневший,
Весь израненный до пят,
Вышел как-то утром крейсер
На последний свой парад.



Зачем мне рай? Его сады,
Покой приветливых аллеек,
Журчанье струй, и у вербы
Тенистый строй пустых скамеек,
И ласки теплые подруг,
В забытье сладко уводящих
Вслед за собой в волшебный мир
И так заботливо любящих?
К чему? Сгоревшая душа
Уж не приемлет наслаждений,
Не ждет прекрасного огня
И мимолетных возбуждений.
Мой дом - пустыня. Праздник мой -
Налет отчаянный ночной,
Стрельба, удар и блеск пожаров,
И смерти сумрак и полёт
Среди заоблачных высот.
И жить счастливо помогает,
И от отчаянья хранит
Надежда только, что гранит
Моей могилы уж готов,
Где я засну без всяких снов.



"Бедный Йорик!"
Так Гамлет молвил
Над черепом желтеющим
			склонясь,
И с другом юных лет простясь
Последним словом.

И жалость в сердце поднялась,
И слёзы сдавленные в горле,
И проклинает смерти власть,
Забвений яростное море.

В глазницы тёмные взглянул -
И вздрогнул! Череп отозвался
И отвечал без слов ему,
Мертвец к живом обращался!

Ты здесь пока? Ещё не кончен
Твой путь страдания земной,
И Тот, в чьей судьбы наши
				власти,
Не подарил тебе покой?
Ах бедный, бедный Гамлет мой!



Горизонт пеленой затянулся,
Серых дней раскисается мякоть,
Разум в липком поклоне согнулся
И черпает ресницами слякоть,
Дождь идёт, все идёт - затянулся,
Ни смеяться нельзя, ни заплакать.
Все к дождям здесь привыкли покорно,
Через лужицы скачут проворно.

Затяжные дожди, временами,
Перейдут, иногда, в камнепады,
И тогда (удивляемся сами!)
Даже солнцу потухшему рады,
Восхищаемся стертыми снами,
И выходим орать на парады.
Жизнь ползёт, припадая на кочках,
Расползаясь в захламленных строчках.



Вот так, наверное, и сходим мы с ума
В один прекрасный день без размышлений,
Как факел вспыхнувший, обуглившись дотла,
От неотвязных мыслей и сомнений!
Набухший мозг уже не оконтурит
Предела воплям, стонам и мольбам,
И тысячи взбешённых, диких фурий
Его взорвут, кромсая по частям.
И крик в ночи прохожий не услышит,
И не поможет чья-нибудь рука,
И лишь она не дрогнет у стрелка,
Который ловит этот миг на крыше.
И выстрел снайперский
				безжалостной судьбы,
Неслышно щёлкнув, точкой оборвётся,
Из толп людских никто не обернётся,
А там, где жил, уже стоят гробы.



Я не верю в добрые посулы,
Я не верю ласковым словам,
И всегда мне в лести мнятся пули,
Фразами сокрытые глазам.
Сторонюсь радушия безликих,
Их округлых, легковесных слов,
Пузырями льющихся с голов,
И похожих более на крики,
Что в ночи летят из пустоты,
Маскируясь пленкой красоты.
Лучше пусть открытые угрозы,
Револьвер, не спрятанный в карман,
Чем в глазах сочувственные слезы,
А потом наветы и обман!
Я не жду ни ласки, ни привета,
Ни любви заманчивого света,
И прошу лишь только об одном -
Пусть мой враг рядится лишь врагом!



Не продаются души по частям,
Нельзя продать кусок себя
			собою оставаясь,
И после весело шагать,
			бездумно похваляясь
О ловком выверте непредавшим друзьям,
Ты - или здесь, или уж там!
Кто раз имел несчастье оступиться,
Тот никогда уже не возвратится
На берега покинутой свободы.
Не смоют Леты призрачные воды
Пятно позора проданной души
И не простят безжалостные годы
Безделья праздного в оплаченной глуши!
Не продаются души по частям,
И рано ль, поздно,
			а приходит время,
Когда решаешь сам, и только сам,
Судьбы вопросов тягостное бремя.
И, раз решив, уже не сменишь путь,
Его пройдёшь от края и до края,
Суровым ветром жизни наполняя
Свою в бореньях стонущую грудь!



Убаюкивая рокот моря дальнего
				грохочет,
Утомлённый разум хочет
Окунуться в сон туманов,
Нежных, призрачных обманов,
Сладких столь душе усталой.

Стать частицей мира малой,
Той пылинкой, что ветрами
Носит долгими годами
По просторам, чуждым сердцу,
Неусыпными очами

Наблюдая мирозданье,
Ощущая звёзд лобзанье,
Вечной Истины дыханье,
Что несет тебя вперед
И погибнуть не дает

В серых, выжженных пустынях
Равнодушия людского,
Где от холода застынешь,
Обречённый столь сурово
За горящей правды слово.



Струн серебряных касанье
Не разбудит спящий мрак,
Нежных роз благоуханье
Лишним выглядит в гробах.
На замолкнувших устах
Ветер вечности колышет
Слов ушедших лёгкий прах,
И никто уж не услышит
Крик души в былых стихах.
Белым саваном холодным
Милосердная зима
Душу, сшедшую с ума,
От ворон, всегда голодных,
От сочувствий, столь бесплодных,
Прикрывает навсегда.
Чтобы вешняя вода
Не будила зря надежды
У развеянной судьбы,
У проигранной борьбы.
Чтобы грубые невежды
Косным словом не копались
И суетно не толкались
На обглоданных костях,
На разрушенных страстях.
Мой покой - моя защита,
Смерть - желанная страна,
Пусть душа уже убита,
Похоронена, забыта,
Но со мной еще она!



Замок хрустальный себе в небосклоне
Я возведу из стекла,
Будут фундаментом там облака,
И не достанет чужая рука
Стены волшебные, хоть сквозь века!
И положу я себе на ладони

Звёздочек малых улыбчивый свет -
Будет он мне как вселенной обет
Душу хранить от тревог и скитаний,
Пыли дорог и мольбы расставаний,
Дикого хохота воспоминаний
И вездесущего грохота бед.

Вот он, сверкающий, в небе искрится!
Сердцу желанная будет столица,
Только успеть бы и не ошибиться
В выборе верном дороги туда,
Чтоб не догнали пустые года,
Серой трясиной всосав навсегда!



В одиночестве нет утешенья,
В одиночестве нет нам спасенья,
Не подарит уставшей душе,
Жизнь покинувшей на вираже,
Одиночество радость покоя.

Но и смерти дыханье глухое
Обещать нам не в силах такое,
Что дарит отрешённость души
От людей и от их маеты.
Даже лучшие сердца мечты

Не подарят нам столько утехи,
Столько радости, чистого смеха,
Как застывшее льдинкой молчанье,
Отрешённое наше скучанье
На краю отшумевшей беды.



Снега печатают страницы,
Вороны-литеры сидят,
И на меня они глядят,
И равнодушны клювы-лица.
О Боже! Что за небылица
В их чёрных строчках запеклась,
Откуда эта боль взялась
И почему так долго длится?
Я вижу - смерть, как голубица,
В их стаях, затаясь, сидит
И белым саваном скорбит,
И в милосердие рядится.
Не улететь на юг душе
Под пальмы, к солнцу,
			свету,
				неге,
И в утомленном этом беге,
Давно законченном разбеге,
Я брошен бурею на бреге
Кричать в агонии-тоске.
И, умирая на песке,
Гляжу безумными глазами
На этот белый-белый снег,
Когда-то падавший слезами,
Шумевший бурными водами,
Даривший столько чистоты,
Поивший нежные мечты,
Качавший в лодочке утехи,
Смывавший мелкие огрехи
С дороги жизненной судьбы.
Теперь безумные мольбы
Его украсили цепочкой
Столь чуждых разуму ворон,
Что ждут моих лишь похорон! 



Полуденный зной обнимает асфальт
И чёрной рекою бежит под машины,
Как змеи усталые шины шуршат
И фары надменно и тускло глядят,
И солнце врывается тесно в кабины.

Дома погрустневшие стали
				по струнке,
Парад принимая бегущей волны,
И люди плескаться уже не вольны
На четко-линейном дороги рисунке.
Лишь пух тополиный бесстрашно летает
И знойный асфальт простынёй застилает,
И солнце дробится в пушистом ковре,
Рассыпавшись прядью лучей по земле,
Которые топчет прохожий не глядя.

И гроздья, запутавшись густо в ограде,
Свисают седыми косичками вниз,
И пухом осыпан оконный карниз,
И, словно метелицей, ветер несёт
Пушинки беспечные, в лица кидая,
Потом, наигравшись, внезапно стихает,
И снег без прохлады, кружась, опадает,
Кончая недолгой свободы полет.



Суетность разума в иных
Рождает только отвращенье,
И отстранённый, тихий мир
Уж не подарит им прощенья!

Пятнает чистоту лужаек,
Торжественность церковную лесов,
Игривость ярких и безвкусных маек,
Лампасность наглая штанов.

Пустая речь и музыка пустая
Летят, глуша призывы соловьёв,
И незадачливых хозяев ограждая
От грез прекрасных
			и волшебных снов.
 
Их зеркало души забито пылью,
Они давно забыты и мертвы,
Но всё ещё резвятся пошлой былью,
Марая лик извечной красоты!



День удач - счастливый день,
А какая дребедень!
Суматошные дела
Душу выпалят до тла,
И ушедшие часы
Вновь упали на весы
Растранжиренных тревог
И непройденных дорог.
Жалко, нет ли, в том ли дело?
Разорвать бы цепи смело,
Да запутан в суете,
А служенье Красоте
Невозможно, если только
Не отдать себя всего,
И не будет ничего,
Если нет хоть малой дольки!



Не проходите мимо красоты
В глаза не бъющей яростью заката,
Не погубите скромные цветы,
Растущие в тени укромной сада!

Я знаю - только блеск и суета
К себе влекут и взгляды и сердца,
И пустоту прикрыв всегда парчёю
Природа шутит злобно над толпою.

И топчут башмаками без оглядки
Пропорций хрупкость истинной красы,
Когда бегут хрумтеть скорей на грядки,
Забыв взглянуть на вечности весы.

Я знаю бесполезность поучений,
К невежеству взывания пустому,
Давно избавлен прежних заблуждений
И поклонений "человечеству святому",

Но все же, временами, крик души
Наружу рвётся яростно и глухо -
Не проходите мимо красоты,
Набив ботвой прожорливое брюхо!



Ну вот и всё. Ушедших тени
На полке пыльные стоят,
И сотни пришлых поколений
Их души скучно шелестят.

Былых страданий крик раздумий,
Всё то, что было жизнь для них,
Все сонмы мыслей и безумий,
Горящих дней, и дней пустых -

Где, что осталось? Только буквы,
Застывших литер тусклый ряд,
И сквозь страницы не глядят
Их лица, радости и муки.

Что нам Гекуба? Древних греков
Давно уж след простыл во тьму,
И в старых битвах своему
Мы ищем описанье веку.

И пепел мёртвых служит нам
Растопкой собственных стремлений,
Мы поклоняемся гробам,
Плодам их поисков, волнений,

Но равнодушен нам их мир,
Воздвигли собственный кумир,
И что нам их былые души?
Пусть спят спокойно -
			не нарушит

Взгляд любопытный тишину
Их лет, прожитых так беспечно,
Теченье Стикса быстротечно
И вспять не повернуть ему.



Заплакал дождь тоскливыми слезами
По втоптанному в пыль
			и в грязь асфальту,
И пролился, целительным бальзамом,
На рваные его заплаты-раны.

И щеткой шёрсткой
		прыгающих капель
Его очистил быстро от прохожих,
Чтоб не пятнали тупо каблуками
Сверкающую лужицами кожу.



Всё есть любовь. Все помыслы, деянья,
Все-все легенды,
		сказки
			и преданья -
Всё лик свой обращает только к ней,
И сколько б ты ни прожил в мире дней,
И сколь бы ни познал заманчивых путей,
Ты будешь возвращаться вновь и вновь
В тот сад, где по весне цветет любовь.

В любви весь мир, и в ней начало
Всех наших радостей и бед,
Она бредет средь наших лет
Как тень, чуть слышно и устало,
Ее не видим мы порой,
Запорошенные пургой,
Но даже в самый трудный час
Она живет в груди у нас.

И даже ненависть начало
Берёт в источниках любви,
И чёрной злобы покрывало
Уже предвестником зари,
Что душу тает всепрощеньем,
И темных помыслов забвеньем.



Когда туман коснётся головы,
Уставшей в смерти тягостном поклоне,
Ты не увидишь в тёмном небосклоне
Летящей вниз потерянной звезды.

Когда свернешь нежданно с борозды,
В траву упав, колышимую стоном,
Ты не узришь поспевшую ворону,
Почуявшую крик твоей беды.

Друзей не привлекут твои следы,
Спокойствие пятнающие кровью,
И не наложит белые бинты

Рука любимой в час, пока возможно
Ещё спасти померкнувшую жизнь,
Что уж застыла в боли безнадёжно.



Укатились беды в травы,
Разбежались по лугам,
По затоптанным следам
Оборвавшейся облавы.

Не ищите в смерти славы,
Пули визг найдет вас сам,
И ударит по ушам
Болью выпитой отравы.

Чьей-то кровью не любуйтесь,
Потому что (не волнуйтесь!)
Налюбуетесь своей,

Чью-то смерть не призывайте,
Потому что впереди
Ждёт своя - Не забывайте!



У могилы ждать рассвета -
Хуже, вроде бы, и нет
Из невыдуманных бед
Жизни чёрного портрета.

Ждать могилу у рассвета -
Тоже жребий, хуже нет,
Страшен подлости навет
И зрачок у пистолета.

Но страшнее не бывает,
Коль в расцвете призывает
Сам могилу человек,

Смерть свою зовёт устало,
А она и не идет,
Не торопится нимало...



Перо, послушное душе,
По капле кровью истекает,
Которой мало так уже
В сознаньи хладном обитает.

Я ухожу, за шагом шаг,
В свои стихи, в свои печали,
Я сам себе и смерть, и враг,
И помогу теперь едва ли.

Могильный холм всё тяжелей,
И боль в груди растёт, как плаха,
Давно потерян счёт потерь,
И в гроб смотрю без тени страха.



И сладкий плен волшебных сновидений
Дарует рай уснувшим безвозвратно,
И сколь прекрасных,
			призрачных мгновений
Окутывает нежно нас и ватно!

В могилах сон и тлен переплелись,
Как плющ зеленый
			с чёрною стеною,
Навечно с упокоенной душою
В безвестный путь
		     беспечно подались.
 
Дрожащим маревом последние минуты
Упали в занавес отыгранной судьбы,
Не столь темны
		и замкнуты
				гробы,
Как жизни похороненные смуты. 



Придут, у доски поминальной
Застынут с выпуклым лицом,
И вот - уж взгляд мемориальный,
И нос, сквозь линзы, молодцом.

Потея, лезут в пьедесталы,
Стремясь похлопать по плечу,
На зуб куснуть его мечту
И втиснуть брюхо в мадригалы.

И забывают, что на фоне
Огромной неба синевы
Всего лишь точками вороны
Мелькают, еле чуть видны!



М. Б. 
Ты явилась, ангелом незваным,
В час моих негромких похорон,
Уж когда затих последний стон,
Саваном окутанный туманным.

Был тот миг негаданно-желанным,
Оборвался смерти чёрный сон,
И, душою счастьем потрясён,
Я расстался с телом бездыханным.

Я воскрес в тебе, и обновлённый
Вспыхнул, светом к жизни возрождённый,
Ты спасла меня от темноты,

Безнадежной боли и забвенья,
Гробовой предчувствий тесноты,
И вернула мыслям вдохновенье.



Г. Н.
Я ночью вновь, в чертогах сна гуляя,
Тебя, любимая, нечайно повстречал.
О, сколько счастия! Ласкал и целовал
Волшебный образ - светлый облик рая!

Я наслаждался нежностью, не зная,
Что всё вокруг - лишь блеск кривых зеркал,
Забавы памяти, насмешливый оскал
Былых страданий горе-попугая!

А в пробужденьи жизнь чернее смерти
Передо мной предстала в круговерти
Ненужной серости непрошеного дня!

О, Провиденье! Сколь же ты жестоко,
Что даришь жизнь мне после этих снов,
Где пусто так, черно и одиноко!



А мы опять открыли трюмы
Навстречу солнечной волне
И день покинули угрюмый,
Чтоб упокоится во сне.

Катились грустные минуты
В барашках встрёпанных секунд,
И год за годом, валом мутным,
Нам о беспечном счастье врут.

Но мы устали обещаньям
Внимать открытою душой
И покоряться наказаньям,
Стыдясь непонятой виной.

Куда как проще парус быстрый
Поднявши тайно в тишине,
Уплыть, затерянным во сне,
Покинув лживых край речистый!

Прощайте, нас не поминайте,
Предполагая не гадайте,
Кому что нравиться, а нам -
К покою ехать по волнам!



Как пусто, как страшно,
И как всё привычно,
Уже утомляюще-нудно-обычно...

Объемы пустые 
		в душе
			и в пространстве,
И годы ненужных,
		томительных странствий,
Забытое счастье, утерянность чувства,
И пьющее кровь ненасытно искусство,
И столь надоевшая,
			скучная жизнь,
Несущая пошлых привычек засилье...

Пред роком суровым обидно бессилье
И тяжко насилье над зовом желаний,
В привычку вошедшая тяжесть страданий
И тяга к прекрасному из суеты,
И невоплотившиеся мечты...



Блаженна память мёртвых и забытых,
Уставших видеть, слышать и внимать,
Забывших огорчаться и желать,
В бою великом с вечностью убитых.

Им не слыхать ни пошлостей избитых,
Ни тёртых фраз, уже не увидать
Кретинов с блеском вышколенных рать,
Таких холёных, вычурных и сытых.

Они уж помнят новые миры,
Где в небо светят мудрости костры,
И за любовь не платят отреченьем

От лучших дней и счастья бытия,
Не грезят тяжким сумраком забвенья,
Бег лет своих нещадно торопя.



Закачалась лодка в камышах,
Убегая вдаль по водной глади,
Потянулись солнечные пряди
За кормою в мелких бурунах.

Парус сорван в бурях и штормах,
Наглоталось сердце горькой влаги,
Позабыты вымпелы и флаги,
Над костями веет легкий прах.

Крест на мачте, грустно-одинокий,
Чертит в небе призрачные строки,
Забывая тут же на лету

Никому не нужные поэмы -
Память расколовшейся души,
Насквозь уж пропитанные тленом.



Не то в одиночестве страшно,
Что душу изводит оно,
Что поступью бесшабашной
Приходит нежданно в окно,

Что грудь, словно камень, давит,
Смеется что нагло в лицо,
Судьбой самовластно правит,
Зажало в тугое кольцо.

Нет, главное всё не в этом,
Самым тяжёлым предметом
Становится в жизни то,
Что постепенно свыкаешься,
В боли своей замыкаешься.



Кабаки да балаганчики, 
                    да весёлые танцульки,
День-деньской упорный труд,
Да покорной мысли блуд,
Деньги, деточки, девульки -

От младенца до дедульки...
А часы бегут, бегут,
Волны вечности несут,
И кипят, пенятся бульки,

Растворяясь, 
              появляясь 
                        на поверхности воды...
Прахом канули следы,
Где-то делись, и с начала

Завершается по кругу запоздалый хоровод,
Где с извечным постоянством
Пустоту надежда ткет. 



Надоело гостем посещать
Дом родной по редким числам,
Надоело с грустию скучать
По теплу и стенам близким.

Я люблю суровый камень улиц,
Шум толпы и чистые цвета
На рекламных вывесках, прогулки
По знакомым, милым мне местам.

Брежу шпилями у башенок старинных,
Завитками каменных цветов,
Строгой линией фасадов и углов,
Теснотою улочек недлинных,

И кафе уютных огоньками,
Чашкой кофе, выпитой до дна,
Даже львовскими унылыми дождями,
Что глядеть так любо из окна. 



Когда не пишу я стихов по ночам,
Когда не хожу я на звёзды смотреть,
Тогда я тоскую по тем голосам,
Что манят меня на страданья и смерть.

Но вот опускается снова стена
И сердце кричит на изломе пера,
И слезы мешаются с кашлем ли
				смехом,
И боли унылая мысль не помеха.

И снова мечтаю оледенеть,
Фразами глупо-пустыми звенеть,
И потихоньку мечтать о стихах,
Не торопясь растекаться в годах.

Вечно по кругу - из света во тьму,
В камеру пыток, и снова в тюрьму,
Счастье - из боли, и горе - из боли,
А не желал бы другой себе доли! 



Я вас покину нанемного,
Быть может век, а может - два,
Нам не идти одной дорогой
И разной выбрана судьба.
Мне грустно? Может быть и грустно,
Но краткий срок - столетий бег,
Тысячелетий тает снег,
И даже там, где было пусто
И грустно так, придет пора -
Там вновь воздвигнется гора
(А, может, вырастет капуста).
Не стоит нам в печаль пускаться,
Не стоит грусти предаваться,
Помрём, воскреснем, вновь помрём,
И, даст Всевышний, вновь найдём
Друг друга где-то в звёздной пыли,
А неурядицы, что были
Нам так существенны сейчас -
Умрут, и не воскреснут в нас.



И век за веком тянут нить,
Зовут страдать, зовут грустить,
Но вновь встаёт рассвет в душе,
И не вернуться мне уже
На прежних мук своих тропинки,
Всё смыли слез прозрачные дождинки,
Забыто многое, а многое пропало,
И потускнело светлое зерцало.
Но, в рамку старую, меняется стекло,
И сколько бы воды не утекло,
Река все та же, тот же брег,
И так же бел поутру снег.


(1986-1987 годы)