Шафиев Марат. Стихоград

Шафиев Марат : другие произведения.

Стихоград

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Оставить комментарий © Copyright Шафиев Марат Размещен: 01/04/2023, изменен: 01/04/2023. 128k. Статистика. Статья: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Стихи разнообразных жанров, сочиненные до 2015 года, демонстрируют высокие возможности и потенциал автора.

Респект Стихограда:

Часть первая. Праздник речи. Стихи

Часть вторая. Прощание с Эрато. Маленькая поэма

Часть третья. Зёрна Баяты .............................................................................

Часть четвёртая. Муравьиный лётчик. Хайку...................................................

Часть пятая. Азбука двустишия

Часть шестая. Перевертень

Часть седьмая. Переводы......................................................................................................

Часть первая

Стихотворения разных лет

***

Двадцатый век, железный век -

сточает зубы человек,

не догрызёт до сердцевины.

И виноватый без вины

ложится в глину иль суглинок,

и прах его потом застынет,

окаменеет и с тоской

вдруг станет Истиной самой.

...Сточает зубы человек

об новый двадцать первый век.

***

Работа, вечерами танцы,

любовь, друзья - я жил как все,

и солнечный протуберанец

меня не бередил во сне.

Зачем мне дар пророка слышать

скользящий в космосе поток,

пытаясь под непрочной крышей

сдержать на миг смертельный ток?

...И в напрочь спёкшемся остатке

уж отделить никак нельзя:

где мука, костные останки,

где кровь, где небо и земля.

24 июля 1991. 31 января 2012

***

"Ещё не принят Леонардо

К Вероккио в ученики".

Лев Озеров.

Ещё не принят Леонардо

и не родился Рафаэль...

Всё в мире сложится как надо,

и вовремя и без потерь.

И незначительная малость

прервать способна высший труд -

но Данте избежит кинжала,

Толстой прорвётся сквозь редут.

И ты, терзаемый сомненьем,

откинь напрасную тоску,

на будущее построенье

призвали уж твою строку.

Ответ С. С.

Поэзия, поэзия...

Садовая гортензия

и свежие порезы

остросюжетных лезвий.

А если без претензии...

Гляди - весёлый ливень

пузырится и звенится

в неведенье счастливом.

Лира Державина

Кто в Северной Пальмире

Пегаса объезжал?

Тебе, Жуковский, лиру

Державин завещал.

А сам стоит изгоем

у моря на виду:

не в гроб одной ногою,

на пьедестал взойду!

Я - Бог, проживший червем,

царем озолочён,

и кубок мой червленый,

но чернью окружён.

Командуешь парадом,

парадный генерал,

со штурмовым отрядом

на стенах ты бывал?

Грудь в грудь, штыки, картечи -

баталия гремит...

Потише, детки, с речью -

Державин в кресле спит.

Он утомился жизнью,

он песни сам певал,

он сам создатель "измов",

да лиру передал.

Но молодость жестока,

и тем она права:

взметнулись ввысь флагштоки,

опять звенят слова.

Ладонь приставив к ушку,

расплакавшись навзрыд,

зовёт он то ли: "Пушкин",

с собой ли говорит?

1 апреля 2008

Памятник

Привыкли голуби к Вургуну,

слетаются со всех сторон

и песни нежные воркуют

на языке своём родном.

И мнится - то стихи Самеда,

их голубиный перевод;

и вот они за стаей следом

вспорхнули в яркий небосвод.

Всё правильно идёт на свете:

цветенье бронзы, пламя плит,

в зените солнце, нету смерти,

и песня в небесах звенит.

14 сентября 2008

***

Забронзовел при жизни, -

Володя пошутил

и смуглого Вахида

газель переводил.

Не стало и Володи,

а в Крепостном саду

я к голове Вахида

знакомиться иду.

Среди коры древесной.

Морщин не перечесть.

С родной землёю сросся

корнями, прахом - весь.

Ни винного разлива,

ни страшного суда.

И неизбежна вечность

отсюда и туда.

Меж ваших двух могилок

пока ещё сную,

Вахиду от Володи

поклон передаю.

Стишки свои сжигаю,

просмолен лёгкий чёлн.

Наверное, узнаю

молиться мне о чём.

10 июня 2010

Баллада о Биби-Эйбатской библиотеке

Беженцы в библиотеке.

Тоже люди-человеки,

нужен им какой-то кров -

вместо стульев и столов

хрестоматии стихов.

Пушкина весомей слово,

если зажигает снова;

греет кружку молока

гениальная строка.

Не искусство для искусства,

супчик от Толстого - вкусно.

Пастернака синий том

озарил угрюмый дом.

Что бы там ни говорят -

книги вечные горят.

Прежде чем звучать живьём -

прокалитесь над огнём!

В кулачке зажавший пепел,

мальчуган, на миг твой светел

день - и этому ты рад,

ты ни в чём не виноват.

Но не сетуй на судьбу,

помни, с кем делил беду.

2007

Ибрагиму Имамалиеву

Еле выполз из инфаркта -

он всегда знавался с фартом,

музыкой ощупал хаос:

хочешь сбацаю рок-хаус?

Прежде громкий и большой

ходит-бродит сам не свой,

будто чем-то оглушили -

разрешение спросили?

Тех восторженных девиц

гонит, что вокруг вились;

а гитару коль берёт -

что-то странное поёт.

Странная песенка:

Мы птицы удод воробей и сова

мы вдосталь уже наигрались в слова

и с мягкого юга пора нам слетать

и Солнце искрою вдруг стало мерцать

всё крепче объятье замёрзшей воды

хребет перебит от тяжёлой беды

но холодом скован мучительный крик

пейзаж снеговой равнодушен и дик

зачем мы грешили на прежнюю жизнь

мы беды не знали а радости лишь

и соль океана и сладкий инжир

и поле бумаги великая ширь

и ты не познавший ещё ни шиша

не ведавший Истины бей антраша

с иголкой в гортани но жизнь хороша.

15 сентября 2014

***

Лишь бы кто-нибудь почтил

мимоходом, провиденьем

книжицу, где я почил,

лёгоньким прикосновеньем.

Тут и щёлкнет мой капкан,

и пойдёт громить по флангам

строчек стройная фаланга

обезумевший твой стан.

И куда ни убегай,

он повсюду - грозный всадник.

Вы хотели в жизни праздник?

чтоб весенний птичий грай?

Но судьба - переучёт,

есть другая справедливость;

полки пыльные архивов

предъявляют вечный счёт.

Так захлопывай скорей

эти двери, если сможешь,

мой горючий суховей

твою зелень пусть не гложет.

2007

***

Приглашают на Волгу, на Дон -

не хочу.

Но в горячее лето,

бросив всё,

жизнь поставив на кон,

окунусь я однажды в Лету.

Лета - главная в мире река,

Дон и Волга пред ней -

мелководье,

вот когда отпишу на века,

выпью воздух семи небосводов.

А пока только силы коплю,

в порт хожу говорить с моряками.

Я ещё отпишусь, отлюблю,

не размененный медяками.

18 февраля 2013

Бодро начинавшееся

В небо стартовало солнце,

осветило дальний путь,

что змеёй свернулся в кольца -

приведёт куда-нибудь.

И легко пойдёшь по миру,

но - слуга карандаша -

вдруг почувствуешь - смирнеет

пред другим твоя душа.

Но другое как зачтётся?

если знаешь - ни за что

не напишешь это поле,

ну, хотя бы это поле,

не абстрактное тем боле,

а конкретно - это поле,

где пахали и пололи,

чернозём сплошной невольный,

не напишешь ни за что.

И лежишь на поле - болен,

чем? ничтожеством своим,

и куда теперь идти?

Настоящая боль

Боль моя - не боль, болячки,

раз в стихи переиначил.

В форме краткого стиха

отстоится боль, стихая -

в большее не проросла.

Большее хотя б поэма -

здесь эпическая тема,

как войска, идут слова.

А была в моей ли жизни

боль? Спешат на помощь книжки,

как достойные друзья.

Разрывает боль аорту,

миной боль плывёт вдоль борта -

её высказать нельзя.

2011

***

Полжизни отдал на цитаты,

тетрадей расписанных - воз;

как смелые, ловкие татья,

чужое добро перевёз,

где нету проклятых вопросов,

на каждый - готовый ответ;

но как же бывает непросто,

когда

твой

пристрелян кювет.

И мудрость чужая не вхожа

в окопы и битвы твои,

и правда с чужой непохожа,

и разно свистят соловьи.

И чтобы подрыв не случился,

и чтобы до края дойти -

полжизни чему-то учился,

а поле

нельзя

перейти.

19 февраля 2013

Встреча с отцом

И вот я старше своего отца

и, проторив дорогу до конца

и к берегу туманному причалив,

в толпе чужой отца я отличаю.

Приветствую тебя! Как ты устроен?

Ты на земле свой домик не достроил,

сказать по правде, непутёвым был

и кожаным ремнём дитя лупил,

но я тебя давно уже простил

и не забыл. И я тебя любил.

Полвека в снах маячил белый свитер,

я неизбежность встречи сей предвидел,

и не остался в мире сирота,

и у меня своя семья, ата.

Я расскажу о внуке и о внучке,

отныне не пожалуешься: скучно;

у нас есть время шахматы играть,

не торопясь, все книги прочитать

(машинописный текст "Москвы кабацкой"

ты прятал, помню, средь снастей рыбацких);

ты удивишься, но при деле этом

я числюсь в иерархии поэтов.

Мы мать найдём и старших твоих братьев

(солдаты, что лежат в могиле братской),

и, если гиблые окрест места,

преобразим их: щёлканье клеста,

цветенье вишни и вода живая...

И заживём, свой рай благословляя.

29-30 ноября 2009

Экономия света

Свет выключающий ходит отец -

угомонился дом, наконец;

дело не в том, чтоб копейку сберечь,

в мире порядок должон быть, сиречь

дрыхнешь в усладку - зачем тебе свет?

а просыпаешься - брезжит рассвет.

С искусственной лампочкой Солнце сравним?

огонь его палит пространство равнин.

Но старость приходит, и тихий отец

уже не ворчит, и совсем под конец

все лампы включает.

Жар плавит мозги.

И в окна глядится - не видно ни зги.

22 февраля 2013

***

Вдруг мама подробно приснится,

и пухнет в печи каравай,

родня средь садовой душицы,

и льётся вино через край.

Пусть грянет с избытком кручина,

сомнёт довоенный тот май.

...А может, он вправду случился -

нам Богом обещанный рай.

19 ноября 2015

***

Жалею древних, ничего не знавших,

слонами эту Землю подпиравших,

галапагосскою, быть может, черепахой,

бежавших молнии и мамонта от страха;

"Божественной комедии", к Лауре

сонетов, Нобелевских лауреатов

не читавших. И сердце не скребла

соната "Лунная", орган соборный Баха

и скрябинская полифония, и СОБР

горами Карабаха, и внутренние органы...

Не их терзали: труба Амстронга, гитара

Леннона, скрипка Паганини,

гриб атомный, в котором меркнет sole, o sole mia,

газовая камера Освенцима,

экзистенциализм с Малевичем.

Что Полифем в сравнении с циклоном,

гетера (Гея) с порноиндустрией, ВИЧем гея,

дзэн пустота с теорией единой физического поля?

И есть ещё Господь - Единый,

чей Гнев уравновешен Милостью

(диез с бемолью)... Завидую тем древним,

спокойно прохлаждались в Парадизе

под светом сумеречным, тенью отходили -

куда? зачем? но этого и я ещё не знаю.

2009

"Плодите и размножайтесь..."

Очень много людей

расплодилось ей-ей.

Нельзя шагу ступить,

чтоб живое не зацепить.

Хитроумные были ахейцы -

схоронив под Акрополем сердце,

за пределы ходили развлечься:

ухватили, как цепкий кречет,

то ли славу, то ль мех овечий.

Где ахейцы, парфяне, троянцы,

где мужские суровые танцы?

Флейты,

марши свистеть перестаньте:

тёмно, пусто в воинственном стане -

где простор для широкого маха,

степь изрыта, и плачется птаха.

Понимал что-то Папа Римский,

предъявивший арабам иски,

положивший на Гроб Господень

часть Европы и рыцарский Орден.

На кострах инквизиции столько

запалили! Было бы толку.

Мор косил, разъедала проказа,

чумовая нас жрала зараза -

род людской не сдавался, не глохнул.

Вот очерчен Америки контур.

А теперь земли не осталось.

И над бездной звезда разгоралась,

загоняя свой ужас в нёбо, -

человечество смотрит в небо!

Вроде нравы гуманнее, мягче,

и шпыняют не головы - мячик.

Ты молилась ли на ночь, звезда?

"Неужели

они -

сюда?!"

10 апреля 2011

***

Радость приходящей жизни:

манифест авангардизма,

туз бубновый, эпатаж

и кубический пейзаж.

Радость жизни преходящей:

свет, по-летнему палящий,

мельтешение плотвы,

комнатка, где я да ты.

Жизни явленная малость:

горечь вся-то её сладость,

эпопея, бурелом

и земли могильный ком.

На выставке

Шаров скольженье, жар-живот -

в рисунке женщина живёт;

и выгнув спины, как рычаг,

львы треугольные рычат.

И не проста и неспроста,

единственная как тоска,

вцепилась точка в плоть холста.

И я, бредущий средь дубрав,

себя собрав и разобрав,

быть может, тоже буду прав.

Евроремонт

Эпоха фетишизма.

Квартира - мой Амон,

не только нашей жизни

необходим ремонт.

Отбита штукатурка,

разобраны полы,

фэн-шуйскую шкатулку

достань из-под полы.

Дизайнер служит мессу,

на выдумки горазд,

для книг не стало места

и сосланы в гараж:

Петрарка, Дант суровый,

Лукреций и Монтень.

Сияй, паркет дубовый,

на окнах - светотень!

...Где быт послевоенный,

преодолевший страх?

я с книгой на коленях,

с заплатой на штанах.

29 мая 2008

***

Повыше великанов

стоят - сойти с ума, -

над жерлами вулканов

весёлые дома.

Приливы и отливы

преобразуем в ток,

неугомонный ливень

упрятал водосток.

Косматая комета,

богатая рудой,

стремится незаметно

прорваться стороной.

Послушай, человече,

как же случилось так -

прильнул к нам мир - доверчив, -

а мы не можем в такт?

Дельфины, обезьяны

и сочная трава...

Земля летит над бездной,

как с плахи голова.

30 мая 2008

Целлофановый век

Людмиле Богатыревой

Как будто тысячи ежат

и тысячи шаров воздушных

пакетики кругом шуршат,

в поход пустившиеся дружно.

Они застили солнцеград

и ель облапили гурьбою,

и многопарусный фрегат

поспорит с ветром и судьбою.

Недолговечен целлофан,

но даже с раною сквозною

пытается он, как фонтан,

приподниматься над землёю...

Обожествляя красоту,

очеловечиваем даже

мы неживую полосу

индустриального пейзажа.

28 февраля 2005

***

"А вы счастливые, у моря, -

вздохнёт приезжий сибиряк

и в волны плюхнется: - Ништяк!

любое горе - ведь не горе".

О том, что солнце в мире данность

не сомневаешься, пока

прожарены в песке бока.

Он позвонит из Магадана:

"У нас погоду крутит бес,

и муть-тоска, так беспросветно".

Но медлю, медлю я с ответом.

Признаться - житель здешних мест,

в которых солнце неугасно, -

что окунуться в плеск и блеск

не удосужился ни разу?

2008

Отпуск

И в вагонах спальных, свальных -

ну кому как повезёт, -

с севера в маршрут недальний

отправляется народ.

И задрипанный блатняга,

угнездившись у окна,

как невыдержанная брага,

колобродит дотемна.

И балакает на фене:

дескать, едет на фуфу,

чтоб поплёвывать с кофейни

в черноморскую волну.

А потом - такая лажа!

в толчее раздетых тел

подбежит к тебе на пляже -

и как только разглядел?

Не погонишь ведь взашеи

дорогого земляка;

чудный день, едва взошедший,

пропадал наверняка.

Водочка, люля-кебабы -

всё запишет на твой счёт

и хрипит: хочу той бабе

оказать мужской почёт.

Вспоминаешь через годы:

далеко себя простёр

в голубые небосводы

ослепительный простор.

И по-доброму помянешь:

был дружок один со мной,

вот дурила, когда пьяный,

и везучий, и смешной.

8 июля 2020

Гонка

Рядом бежим,

но наперегонки,

друг друга из виду не выпуская;

ревную, когда меня обошли,

хохочу, когда обгоняю.

Без этой гонки

жизнь - не жизнь,

не хватает адреналина;

скоро уже не останется сил,

а мы всё

чего-то

выясняем.

Скоро сдует ветром с пути

лёгоньким,

не ураганом.

"Сколько ещё бежать?"

"Молчи.

Беги,

до последнего края".

6 марта 2011

***

На миг столкнулись, разбежались,

но если в жизни что-то было -

тот самый миг, который сжался

до символа. И в этой были

мы были. Истину достали

руками.

В огненной купели

не только руки

обмакнули,

но вдосталь

сами искупались

и почему-то не сгорели.

Ненужная нам абсолютно

жизнь продолжалась,

еле тлея.

О, если б мы тогда посмели!

О, если б мы тогда сумели!

На сцене яркой, и прилюдно.

Как было б весело и круто,

как было б здорово и мудро,

как славно было б в самом деле.

14 апреля 2011

***

Мне даже не надо с тобой говорить,

мне просто сидеть, прижимаясь плечами,

печатью ожога нас жизнь помечает

и песнею крестит ночной, горевой.

Не бойся её, ведь счастливой любви

весна скоротечна, но накрепко кровью

любовь породнилась искони с тоскою,

захочешь любви -

их обоих зови.

Ещё мы рядком в ожиданье удара

судьбы неминучей, мгновенье - не мало,

довольно понять, как потом б не кромсало,

что всё в этом мире случилось недаром.

Часть вторая

Маленькая поэма

Прощание с Эрато

"Музы - не такие девки, которых

завсегда изнасильничать можно.

Они кого хотят. Того и полюбят".

Ломоносов.

По клавишам стуча, как дятел,

я чаще пользуюсь Delete -

не проступает вещий текст.

(Читатель жаждет рифмы "секс" -

каким же пристегнуть их боком?

А впрочем, говорил Набоков

про творчество-совокупленье.

По мне трагичней - искупленье...

Но это долгий разговор,

затем, что философский вздор).

По клавишам долблю, как дятел -

со словником никак не сладить,

и строиться за рядом ряд,

как рифы, рифмы не хотят.

Потерян день. Бесплодна жизнь.

О, Муза, поскорей явись!

Когда одним стихотвореньем,

что равен будет дню творенья,

ты оправдать себя спешишь...

"О, кто ты, в дверь мою стучишь?

Не знаю никакой Эрато...

Живём мы худо, небогато,

ключ задевался вот куда-то".

Уходит... Боже мой, Эрато!

Ужель та самая? "Постой!

Вас приглашаю на постой.

Принять позвольте вашу шубку.

Вы голая? Люблю я шутку.

Халат есть в ванной. Не гляжу.

Уже давно я не грешу".

"Ты Данте диктовала?" "Я".

"Есенину милей петля.

И Пушкина под выстрел..." "Зря

так говоришь. Он, словно тля,

не сгинул. - Славе мировой

предпочитаю ночь с тобой, -

мне клялся. - И продам весь мир

за поцелуй, о мой кумир!

Есть упоение в бою

у мрачной бездны на краю".

Сидим, касаясь невзначай

и дуя на горячий чай;

и снеги белые с утра

идут от площади двора

до горизонта. И опять

такая чистая тетрадь,

что невозможно в ней писать,

а только лечь и умирать.

Со снегом талым заодно

узнать, что жизнь и смерть - одно.

"Что рассказать ещё тебе?

Случалось разное в судьбе:

то в злате вся у Соломона,

то под звездой уснёшь в соломе;

то с обожанием глазеет

меджлис, слагающий газели;

и опьянённый новым бейтом,

вопит храбрец: - Меня убейте!

Да, были люди. Было время.

Не то, что нынешнее племя.

Или to corona civica

дороже каши чечевичной?

и, не имея даже плошки,

черпаешь из ручья ладошкой.

И целый день в кафе маячил

старик Гомер, в костях удачлив.

А я была его очами,

любую мелочь примечала;

на волнах корабли качало -

я "Илиады" всей начало.

Что загрустил? Невинной девой

к тебе являлась в сновиденьях?

А, может, хочешь знать ты боле?

с какой доверчивой любовью

я в мир вошла своею волей,

букашке каждой славословя?

Когда потом лежала в поле

в крови, растерзанная болью,

и силой брал меня Кентавр,

животной похотью отравлен..."

"Ни звука больше!" "К страшной мести

я не прибегла. От Зевеса

всё скрыла. Где умножен грех,

там ныне к свету льнёт побег.

Сюжет не нов. Со дня творенья

то женщины предназначенье.

Но если только ты мужчина,

то женщина твоя невинна.

Без возрастна. Хранитель метрик

пусть подтвердит про сонм бессмертных...

Большая дружная семья:

Эвтерпа, Талия и я,

и Клио, и Полигимния,

и Мельпомена, Урания...

Не смейся! Громовержец Зевс

бежал из дома под конец

от нескончаемого ора.

Продолжим дальше: Терпсихора.

Одни девчонки: Каллиопа.

И полная при этом... попа.

В прямом и переносном смысле.

Заменят разве эсэмэски,

эрзац-набор из магазина

c тобой разлуку, Мнемосина?

Сестрицы, не скажу плохое,

поскольку выступаю в хоре,

но Пушкина и Пастернака

червь простоты точил, однако;

и от священной винной розы

они к презренной пали прозе.

Ну что такое "дыр бул щыл"?

За яйца кто б их прищемил.

За рёбра, да на острый крюк.

Простите ярость, милый друг.

Папашины взыграли гены.

Куда ни плюнешь - всюду гений.

Но мы, достойный менестреля,

такой им выдадим мейнстрим,

изобразим такие трели,

споём такой чудесный гимн...

Всё прочее сыграет в экшен.

Включай компьютер, друг сердешный.

Сиюминутных ради выгод

стараются. Как вдох и выдох,

естественной должна быть речь -

красотами же пренебречь.

Итак, смелее, не робея,

тропою ямба иль хорея:

летит охровое светило..."

И тут меня, увы, стошнило.

"Простите, милая Эрато.

Святою верою когда-то

и я питался. Но с тех пор..."

"Читала я. Какой позор!

Красивый выкинул ты номер.

Но кто шепнул тебе: Бог помер?

А если это даже так,

то не смолкает сердца такт.

И Бог - сердечное томленье,

твоё глубинное теченье".

"Куда же вы?" "Мой долог путь.

Приду и я куда-нибудь".

За окнами рассвет так светел!

По кухне реет свежий пепел.

И этот плач, и это жженье

неужто миг освобожденья?

И то, что стало безвозвратно,

и то, что стало неотвратно,

и всё, что сердцу стало свято,

назвал я именем Эрато.

23-25 ноября 2009

Часть третья

Зёрна баяты

Не тужи

Буянил, так от всей души,

не чаял в женщине души,

а что наград не заслужил -

порадуйся от всей души.

***

Мне врать под старость не пристало,

и время мудрости настало:

нет Бога с нами. И миры

другие Он кроит устало.

***

Мелет мельница слова -

всё полова, трын-трава.

А когда-то за слова

пала с плахи голова.

***

Как в мире можно быть несчастным?

В Божественной задаче частной

ты удостоен высшей чести

и выступаешь как участник.

***

Когда космический болид,

с судьбой столкнувшийся, горит,

и ум, смирившийся, молчит,

то сердце всё ещё болит.

***

Искателям любви утрачен счёт,

Чёт, нечет - а в итоге равен счёт.

Но умерших в любви, скажи на милость,

в какой же записать расчёт?

***

Жизнь исчерпана до дна,

вровень Бог и Сатана.

На весы несут песчинку -

чья взликует сторона?

2007

***

Нет конца щедротам Солнца,

не просохнет дно колодца.

Вот и ты ничуть не бойся

быть исчерпанным до донца.

***

Судьба меня нянчила, пела: "Агу!",

решила, что мир изумить подмогу.

Живу я в шелку - перед всеми в долгу,

подругу заставить любить не могу.

***

Я человек, какое чудо!

я больше никогда не буду

и потому дышу всей грудью,

ничто земное мне не чуждо.

***

Пей, гуляй и непременно пой!

всё земное не возьмёшь с собой.

На Суде чему-то улыбнёшься,

засмеётся Бог вместе с тобой.

***

Гурией меня зовёшь?

Поцелуй в раю сорвёшь.

Я расстаться с миром рад,

без любви повсюду - ад.

***

Вокруг меня клубится дым развалин

и не укрыться от воспоминаний.

И если такова любовь - не надо!

Возьмите рай, оставьте лёгкость ада.

***

"Встречай!" - и я схожу с ковра молитвы.

"Прощай!" - и не идёт на ум молитва.

В разлуке умираю, но одна:

"Люблю тебя!" - поёт в душе молитва.

***

Пылаю день и ночь,

не приближайся - прочь!

Как слиток серебра,

расплавишься точь-в-точь.

***

Нет, ни скиту, ни таверне

своё сердце не доверю;

я слыхал про путь иной -

вот куда открыть бы двери!

2009

***

Мир перевернуть я чаял,

завязать его начала;

нежный снег под утро стаял -

буду Полюсом Молчанья.

12 февраля 2010

***

Где был весел-пьян,

там теперь - бурьян.

Лебединый стан

лебедою встал.

***

Там портрет, кумач

и опять кумач.

И не видно нам,

что в крови палач.

***

Эти старые задворки,

дёсны, сточенные коркой,

дни, скользнувшие без толку -

как на небо променять?

***

Было многое дано:

свадьба, белое вино,

пуля с песней заодно.

Вот и кончилось кино.

***

Но что с того, что я пророк,

когда я жизнь принёс в залог

и проклял пыль пустых дорог,

а всё осталось между строк.

***

Мне голос сверху был: "Спеши!",

а мне почудилось: "Пиши!",

и я чинил карандаши,

и на слова года крошил.

***

Для меня нет в мире дома,

утешенье только в том -

что поселят в новом томе,

поэтическом притом.

***

Напрочь я вмерзаю в ночь,

и в беспамятстве - невмочь,

завалялся атом зряшный

и свербит про чью-то дочь.

12 августа 2011

Часть четвёртая

Хайку двадцать первого века

Муравьиный лётчик

Листья плашмя падают -

к суровой зиме.

Дрова запасают крестьяне.

У земли проступают

молочные зубки -

весенняя былинка.

Одинокое,

забытое на ветках яблоко -

радоваться или грустить?

Зачем прохожу

поле ромашек?

Лучше ничего не будет.

Лачуга моя,

подточенная дождями и мышами,

всё не свалится.

Впереди летящее Солнце

обогнал -

другая сторона улицы.

Дарю тебе звёзды

охапками -

не кончаются!

Выбирая звезду,

не спорят дети -

всем хватит.

Звездопад.

Всё мимо

моих ладоней.

Сквозь тучи

промельк лунный -

Бог улыбнулся.

Счастье - отплыть в океан,

и счастье -

вернуться.

Сгорбленный старик.

Неподъёмная

тяжесть времени.

В потухший костёр

подбрасываю дрова

воспоминаний.

Мама ушла по воду.

Далеко.

До самой Луны.

В озеро ночное

опустив ветку,

Луну взбаламутил.

Закинули в океан

Луну-поплавок.

Берегись, Левиафан!

В еловом лесу

немолчный треск шишек -

вот и июнь!

Слетела с головы шляпа,

что раньше

была птицей.

Виноградная лоза,

оставив опору,

идёт по лёгкому небу.

Оседлав листик,

кружит по небу

муравьиный лётчик.

Как на минном поле

муравьи ходят

друг за другом.

Дворовые кошки -

и все

у одного порога.

Серебряный самолётик,

кто тебя распял

на небе?

В тихом болоте

горланит лягушка -

революционерка.

Есть здесь кто живой?

В сонный пруд

плюхнулась лягушка.

Зачем кинул камень

в одинокую собаку?

Вся округа всколыхнулась.

Шахматы да хайку,

шахматы да хайку -

так и зиму скоротал.

Зачем мне картошка? -

удивляется ребёнок

продавцу киви.

Год минул.

Что в нём было?

Безумство одного часа.

Время полнолуния.

Округлившаяся, носишь в себе

золотую каплю.

Этим летом

затянулась паутиной

наша тропинка.

Ставлю зарубку

на твоей двери.

Найти в следующей жизни.

Жестокая,

не дописав стихотворение,

спешишь на зов любви.

На стуле

два пальто в обнимку -

события опережая.

Пожелтело лицо

от любви к луноликой

в эту осень.

Не задирай нос, недотрога,

каждую ночь обнимаю тебя

в своих снах!

Доброе утро.

Пойманную рыбу

и ту отпускаю.

За целый день

поймал рыбак

одну хайку.

Рыбы - самые правильные

буддисты...

Пагода ушла под воду.

На поверхности озера

блеснула рыбка.

Моё несбывшееся желание.

Из века в век перелетая,

того не заметила

хайка-бабочка.

Один кусочек хлеба -

сто воробьёв

насытились.

Последнее дерево округи -

Ноев ковчег

для птиц.

В непогоду

скрипит суставами

старая ива.

На капли дождя

паук

сети распустил.

Паук сплёл паутину.

Жду письма -

вдруг от тебя.

Устал

от золотых яиц.

Дайте простое.

Трещит

счётчик Гейгера -

кузнечик нового времени.

Свеча напоследок

во всю вспыхнула -

просветилась.

Вдох-выдох,

вдох- выдох -

моя молитва Богу.

И только моё дыхание,

мешающее

раствориться в Тебе.

Здравствуй, Смерть.

Без тебя так пресен

хлеб жизни.

Вышел на перекрёсток.

Кругом смерть.

Пойду в жизнь.

Горькое кофе пью -

сладким переболел,

жизнью переболел.

Горный воздух

отравил

первый курильщик.

Тает, не долетая до земли.

мартовский снежок -

самоубийца.

Очнуться в беспробудной ночи

от стука

собственного сердца.

В чёрную чашку -

как ни стараюсь -

чай не доливаю или переливаю.

Не успеваю

за временем.

Остановлю часы.

Опаздываю на работу -

одолжу время

у скучающего бродяги.

Время - хромоножка.

Побежала.

Нет, снова споткнулась.

Даты надгробия -

самое короткое

хайку.

На кладбище

умылся из крана

водой Летейской.

Не найду клочок бумаги

с ночными строчками.

А вдруг - самое важное?

Вспомнить вещий сон -

как пепел,

рассыпается.

Мудрость жизни:

понять, у тебя

всё было.

Зимняя роза.

Роняю лепестки

последних желаний.

Среди потока машин -

песня цикады.

И я ещё поживу.

Берег Океана,

усеянный ракушками.

Что-то и от меня останется.

Умру -

взойду деревом

с пулей в затылке.

Послесловие

Золотой, серебряный, бронзовый, железный - каждый век являет нам свою индивидуальность и речь, свойственную только ему. Но хайку, занятая козявками и цветочками, не замечает ни ядерного взрыва, ни концентрационных лагерей. Смена времён года - для неё самое революционное событие. "Пока железная десна машины Не выгрызла их шелудивой глины" (Арс. Тарковский) - интересно, будет ли сочинять хайку киборг будущего?

Реальность окончательно вытеснена виртуальной картинкой; симулякр не просто уклад жизни, но образ жизни. Передел собственности закончен, очередь за переделом человеческого сознания: унифицированный бесполый мир, забвение и неумение живого общения, страх перед выбором, страх большого пространства с выключенным телевизором, окончательный разрыв с нетехнологическим природным. Всё, что не попадает в информационный поток, уже как бы не существует. Новые демиурги кроят мир под себя, по своим технологиям. Страшилкой об аде никого не напугаешь, любой программист создаст ад покруче библейского или перепишет мировую историю. Бог не отменён, он принял другой образ: сначала была информация, и информация была Бог. Бог создал Windows, Windows родил XP, XP родил... Новейшие заповеди гласят: не копируй, относись к биту информации, как он относится к тебе. Является ли человек создателем информационного поля или сам превратился в дистанционно управляемый объект? И о чём теперь молитва ноочеловека? (киборга?) Бит или не бит, и сколько бит?

Во все времена молитва одна и та же: я есмь! и если Ты меня знаешь, мне этого довольно. Надпись на стене, книга, архитектурная графика - один и тот же крик: я жил, я был! И для киборга остаётся немаленькое поле животрепещущих вопросов. И хайку - как самая энергоёмкая форма передачи - несомненно, будет востребована и завтра.

Анар Гафароф, член Венецианского Литературного Клуба "Золотой Лев"

Часть пятая

Азбука двустишия

Вместо эпиграфа

Дом Поэзии всё выше,

но фундаментом - двустишье.

Не хватает на поэму.

Буду гнать двустиший пену.

Ты не жилец, ты всего лишь живец.

Откуда же сила - начать эту песнь?

Вступление. Сомнения в размере

Я когда-нибудь созрею

не для ямба, а хорея.

И хвораю, и хирею,

если день мой без хорея.

Без сомненья, Божий перст

указует анапест.

Замираю я от страха

перед вами, амфибрахий!

Прибыв морем на Азов,

начинаем мы с азов.

Жизнь в ажуре,

если с абажуром.

От скульптуры к акварели

я перехожу в апреле.

С нашим веком аналогии

сыщешь в древней антологии.

Время поросло быльём,

где жил Сталин бобылём.

Выбирай себе браслет

или краповый берет.

Бубенчик или бубен дней?

Xоди с бубей и не бубни.

Почи в бозе,

будешь в бронзе.

Всё равно кто: гений, бездарь -

пожирающей всё бездне.

А босым ходить по лужам -

это вам не бить баклуши.

Обнимая баобаб,

вспоминаю своих баб.

Вот рыбак кидает верши,

вот Басё слагает вирши.

Пасха - каждый день, Вийон,

пей кровавое вино!

Попадая шприцем в вену,

сразу улетаем в Вену.

Поезжайте на вокзал,

слушать поездов вокал.

Вдоветь вдоволь.

Ведь мы - ведьмы.

Весна.

Рад весьма!

Взашей

гнать вшей!

Голову сверни, как гусю,

заклевавшей тебе грусти.

Глупое сердце откроет случайно

и не поверит в глупую тайну.

Гуляка

ГУЛАГа.

А у маленькой гюрзы

глазки цвета бирюзы.

Лежать в дрейфе,

но не дрейфить!

В трубу беды?

Дудки. В дуду.

И всегда легко под душем

говорить нам по душам.

Сядь на ежа

для балдежа.

Пицца

из Жар-птицы.

На один ещё закат

золотой я стал богат.

Обжигает почём зря

птичьи крылышки заря.

Жизнь короткая в момент.

Йога взял абонемент.

В праздник можно капуцину

выпить чашку капучино.

Колдобины и колотун,

а в тереме живёт колдун.

Какие были коллизии!

Остались одни Колизеи.

Я умнею по крупицам,

говори ещё, Капица.

Чтоб смиренным стал кийот,

его втиснули в киот.

Из-за клизмы

катаклизмы.

Липну в Липках,

вязну в Вязьме.

Мопассану мопс мосье

тащит банку монпансье.

Этот пласт нерудный,

это пласт - Неруда.

Ода.

О, да!

Ветром оземь

бьётся озимь.

Заслуживший смерть покойник,

я ведь тоже ваш поклонник.

Лишь к тебе я не привык

вязкий, пушкинский язык.

Выбор прост: или портфель

или розовый портвейн.

Выхожу я на плотину,

чтобы почитать Плотина.

Соловья не перепел,

пеплом стал перепел.

Вам вручается презент,

на портрете - президент.

Накрытый простынкой

мертвец, не простынь-ка!

Я несу портфель,

а внутри - портвейн.

На семиструнке радуги

сыграю, сердцем радуясь.

Над пропастью во ржи

не ржи!

За строчку платят по рублю,

пойду капусту нарублю.

Хлопни рюмашку,

занюхай ромашкой.

От самого Дня сотворенья

живёт моё стихотворенье.

Я на вечном поселенье

в собственном стихотворенье.

Слава - слива синяя,

что ты стала сивая?

Чтоб найти меня ты смог,

оставляю следы строк.

Плакун-трава, Луна, сова.

Здесь не нужны уже слова.

Обнаруженный скелет,

в чём последний твой секрет?

Весна: и звенькает трамвай,

картавит грач, шумит трава.

Я плыву по жизни траулером

между праздником и трауром.

Книга Красная всё толще,

"Поэт Тощий" - вписан тоже.

Стих японский - это танка,

но в нём места нет для танка.

Пойти с туза,

но не туда.

С некролога улыбнусь,

краткой славою упьюсь.

С самого утра уже

мураш ездит на уже.

Отпусти меня скорей

с удочки своей, форель.

Рафинаду нету к чаю,

всладость Пушкина читаю.

Продавец сказал учтиво:

"Вот классическое чтиво!"

За ветрами шалыми

я шагаю шпалами.

Приоткрыла Вечность щёлку,

поскорей, фотограф, щёлкай.

И под небо встал циклоп,

кренделем свернул циклон.

Вот Экклезиаст

мне соврать не даст.

А под башней Эйфеля

гуляет толпа эльфова.

Из какого января

Бог глядит из янтаря?

Я у мира на виду.

Сам себя же не найду.

Я помню, что счастливый был,

а с кем, когда - про то забыл.

И к конечной букве "Я",

мы ведь прибыли не зря.

Эпилог

В эпитафию строки

уместиться мы смогли.

И печальна жизни повесть

всякой. Отчего? Бог весть.

Не боитесь замараться?

выступайте за Маратом.

Хватит листики марать,

отдохни уже, Марат.

11 июля 2001

Часть шестая

Перевертень

"In my beginning is my end".

"В моём начале мой конец".

Из-за свойств языков палиндром (перевертень) в европейской поэзии (в отличие, скажем, от китайской) труден и редок. Известна поэма В. Хлебникова "Уструг Разина", целиком написанная палиндромом. Я с радостью узнавал, что жанр-то древнейший, до- Хлебниковский.

На могильной плите, датируемой V веком (Кюльвер, остров Ротланд), после всего рунического алфавита вырезано никому непонятное слово seues. Такие перевёртыши обычны в магии. Поскольку отдельные руны представлялись обладающими той или иной силой, то естественно, что написание всех двадцати четырёх рун должно было представляться своего рода мобилизацией всех магических сил, в данном случае, возможно, мощнейшим оберегом.

Победители греческих Олимпиад (а по ним велось летоисчисление) считались равными богу, до конца жизни им было обеспечено, по Пиндару, "сладкое, отрадное плавание". В папирусных книгах для атлетов, кроме всего прочего, содержались заклинания. Начинались они на греческом языке, затем идёт ряд тёмных египетских терминов - египетский считался языком магии: "...Я прошу, даруй мне жизнь, здоровье, почёт... силу... победу над всеми... АБЛАНАТАНАЛБА".

В Магрибинской макаме Абу Мухаммеда аль-Касима ибн Али аль- Харири (1054 - 1122): "И стали для развлечения подбирать такие речения, которые справа и слева читаются и притом не меняются".

Почти хайку

Урезок к озеру,

грот сов - восторг!

Авось сов.

На море роман.

Мотель летом.

Загадки

***

Черты? Мыт, речь.

Худ дух.

И тускл к сути.

Нет стен.

Тени нет.

И нем имени.

Не толпа, а плотен.

Не дорог, ал, благороден.

Не женщины - нищ, нежен.

Не день.

Не Гоген.

Весенние призывы

Будь, дуб!

Туш, шут!

Мимо, мим!

Охи, тихо!

Оху в ухо!

Веселее! еле сев.

Утро - корту!

Утро. Руку - курорту!

Жару - кураж!

Веди дев!

Ода, надо!

Угас хит? Стих, сагу!

Ум - рифму!

И лепет тот - оттепели.

Иволга! Маг, лови!

Магу - мугам!

Сука, закусь!

Урки, икру!

Мыло - голым!

Узнику - кинзу!

Мамам -

мак, шуба - бабушкам!

Мазут - тузам!

Чаду удач -

сагу, фугас!

Не вили, ливень!

И руби бури!

Небу - бубен!

Шрам, на барабан. Марш!

Лени - шинель!

Муштра. Март. Шум.

У, завтра - март. Вазу! И март с астрами!

Марат, март! трам-тарам!

Март - сёстрам!

Март утрат, старт - утрам.

Март - синим министрам!

Март - сигам, магистрам!

Трамплинами манил П. март.

Маки - депутату, тату - педикам!

Март и бра - арбитрам!

Март, сок - маку, щукам, кострам.

Март - Еве, ветрам!

Март. А поел кашу, душа - Клеопатрам.

Синатра. Март. Анис.

Трамп. Март.

Март. Сим, о - груби бургомистрам.

Монстрам - март сном.

Трагик, играть!

Май, миф, фимиам!

Поэма про Луна

Итак, кати

Луны нуль.

Гнись, серп - прессинг!

Оглодан надолго.

Лун крашен не шаркнул.

Лун судорога, город уснул.

Вор уснул. Лун суров.

Лун. Ял. Шакал ал кашлянул,

Луну дунул.

"Лун - пешка", - рак шепнул.

Лун ходил. Или дохнул?

Он мигнул. Лун гимн, о!

Лун хамил, Лун уснул, Лун икнул, Лун сел, блеснул,

Лун кинул, Лун сунул ли, махнул.

Лун то хохотнул.

Лун. Как снег - ген скакнул.

Моргнул Лун горд. Дрогнул лун гром!

Лун тол глотнул.

Лун пахнул, Лун хапнул.

Лун ревел. Еле вернул.

И чиркнул Лун. Кричи

Лун хор. Грохнул.

Летел звонко, в окно взлетел.

Лун сер треснул.

Лун сив виснул.

Лаз лопнул, Лун ползал.

Не пикнул Лун-кипень.

Ну рванул! Лун - а врун,

ого, вижу живого.

Лун усы высунул.

Не меркнул Лун-кремень.

Перстень? Нет, серп.

Рано, фонарь.

Лун: я, ты, вы...- вытянул.

И кто кокнул, Лун? Кокотки.

Лун кока кокнул.

Ущипнул Лун пищу.

Лун и каникул луки накинул.

Луну кот окунул.

Кот и Лун улиток.

"За, - квакнул Лун, - Кавказ!"

"Ура!" - Хасану, луна - сахару.

Я и рот. Кивнул Лун: "Виктория!"

О, Лун - имя минуло.

Макам

Мак рад, о! подаркам.

Юн мак камню:

камень не мак.

Каменно он не мак.

Мак дорог городкам.

Мак и ров - дворикам.

Мак: нет стенкам!

Мак. Не щенкам

маки. Вон речь - черновикам,

маку, щукам.

Мак ещё - щекам.

Мыт с лотка. Мак - толстым.

Чердакам - мак, ад, речь.

Камеру - дуре. Мак.

И мак не венками,

и мак, чур, с ручками.

И мак. Но перепонками.

Мак - чаркам, мак - рачкам.

Мак и лук - куликам.

Мак и лог. О, клад - алкоголикам.

Мак у лба - каблукам.

И мак толок, ищи щиколотками.

И мак чар - зрачками.

И мак чем ест? Семечками.

Мак - символ, плов - мискам.

И мак бур трубками.

И мак шишками.

И мак шашками.

И мак сосками.

И маки с усиками.

И маки пиками.

И мака лук с кулаками.

И мак палками, и мак - лапками.

И мак пах охапками.

И мак был улыбками.

Мак урывками. Мак, вы - рукам.

Мак дик скидкам.

Руно - пытка. Мак, ты понур.

Мак - ты пыткам.

Мак - ты попыткам.

И мак. Да пир припадками.

Мак - дар. О, хил лихорадкам!

Мак ал - бокам, мак - облакам.

Зов к санкам, мак - насквозь.

Мак ал руби бурлакам.

Мак - жар, у! фуражкам.

Да, поп, венкам мак - невпопад.

Маки - ликам!

Мак и терем - еретикам.

Мак не чума. Мученикам.

Мак - тоске, век - соткам.

Мак, Ева - векам.

Маг. Лодка. Мак - долгам.

Маки - Рюрикам.

Маки - мимикам!

Мак - аду, чудакам.

Матушка, мак - шутам.

Маки - мимикам.

Милашкам мак. Шалим.

Мак ведь девкам.

Камеру - дуре, мак.

Мак - бабкам.

Мак - шарашкам.

Мак на замке, век - мазанкам.

Мак - иве, Обь - боевикам.

Матрос. Корсика. Маки. Срок сортам.

Мак - ялу, гулякам.

Магнат - сумка. Мак - мустангам.

Мак - шабаш. Ша, башмакам,

маку. А паукам?

Мала кашка. Мак - шакалам.

Мак ракам, мак - аркам.

Мак, а бос. Макакам. Собакам.

Мак не щенкам.

Маки. Тир - критикам.

И мак туши шутками.

И мак шит стишками.

Уловка. Мак - волу.

Волкам - мак, лов.

Мак. А жучкам? Мака жучок. Око - чужакам.

Мак - чужакам.

Мак арта - батракам.

Маки. Лужа - жуликам.

Мат - сукам. Мак - устам.

Мак - уркам, мак - рукам.

Мак. Но ров. А жаворонкам?

Мак, ил. Бязь - зябликам.

Мак тут уткам.

Мак. Дуб - будкам.

Мак на железе - лежанкам.

Мак - замкам, мак - мазкам.

Мак маскам, мак - самкам.

Мак - тяпкам, мак - пяткам.

Мак - лубкам, мак - булкам.

Мак не лавкам, мак - валенкам.

Мак на шубу, зуб - ушанкам.

Мак - шоку, лукошкам.

Кошкам мак - шок.

Кишкам мак - шик.

Дал, о, кошкам мак - шоколад.

Мак - шару, мурашкам.

Мак - дудкам.

Мак. Пир к скрипкам.

Мак тусовкам, мак, во - суткам.

Мак - тоска, мак - соткам.

Топкам - мак. Пот.

Не тяпкам мак пятен.

И мак мок комками.

Мок. Лоткам - мак толком.

Догадками мак и год.

Загадками мак да газ.

Зуб мака на камбуз!

И мак чешу мушечками.

Мак. Шум - мушкам.

Кормушка, мак, шум, рок.

Маки чти. Не зенит. И не зенитчикам.

Мак - сила. Бог - обелискам.

Ада "Илиада"

аде - беда.

Ад? Да!

Дарим мир-ад.

Ад и при - век Еврипида.

Ад? Ну, река. Мак - ерунда.

Ада грот. Ограда.

Ад. А ртом - отрада

адова вода.

Но готов вот огонь.

Мора дуда - ад ударом.

Вор - аду, Йорик. Рапира, дари парк и рой ударов.

Удалец цел аду.

Ад - роль лорда.

Ирод, ад! Ори!

Давыдов, воды в ад!

Давида в ад! И в ад!

К аду, чудак!

В аду - удав.

Он в аду давно.

У дна - бандаж. Ад - на банду.

Дамы, дым, ад.

Ад. Жар. Вражда.

Жар и мираж.

Громада не морг, огромен ада морг.

Зачем уда аду? Меч аз.

На, гром - ад. Дам орган.

Аду кинь, откинь аду. Куда? Никто. Никуда.

Ад о вере перевода.

Дамаска мак - сам ад.

Ад и мар. И пирамида.

Ад и хина - панихида.

Ад не гелий и легенда.

Ад не рай. Аренда.

Лад жил. Ад вдали ждал.

Ад. Ром. Морда.

Ад. О, рана народа!

Ад. Ропот: стоп, орда!

Ад. А грант - награда.

Ада рапорт. Утро парада.

Мандат. Ад - нам,

да занят. Я - назад.

Мандала дала ад нам.

Аду - назад! оробел зов. Возле борода-зануда.

Но дали ладонь

мы живым.

Мы - дым,

а толпе - теплота.

Ада пот - сила листопада.

Мак, лебеда. Ад - белкам.

Ад. Дуб. Мок пупком Будда.

Ад, дубинки. Пикни, Будда.

***

Кол у ока. Закоулок.

Вор у дома самодуров.

Вора хаза. Захаров.

Вор - Бобров.

Вор - хам, махров.

Вор. Ус суров.

Тату перепутать.

Воркута - кату кров.

Анаша наша, на!

Не тренировка - мак. Вор инертен.

Жар краж.

Шиш. А гашиш?

А на ухи - рама. Марихуана.

Тасуй, усат.

Дебош. Обед.

Вор ел уши шулеров.

Ухи - вывиху!

Гони, кури! Мят гон ногтями рук и ног.

Ворам - шок кошмаров.

И мат не моментами.

Там ора аромат,

но зон озон.

Цыц!

А ругала балагура.

И мат сотнями, и мят тостами.

Мокнет тост с оттенком.

Коси сто отсидок.

И кражи жарки.

А зона - заноза,

роба, забор.

Робы - выбор.

Не виновен.

Откровенно он не вор. Кто?

На воров ворован

ножи, пижон.

Нож. О, рано на рожон.

Режу фужер.

Радуй, удар.

Йокни финкой.

"Мол, рог", - вор. Кровь горлом.

Вор. Кровь.

На пол рог, горлопан.

Ор дев: ведро!

Ор - береста, мат - серебро.

Увял, ах, Анна, на халяву.

***

Имя вор бровями.

Вор ваз. Он и динозавров

вор. А вот товаров.

Товары. Дыра вот.

Вор отваров, вор авторов.

Вор, о! коров.

Вора! Вора шароваров.

Вор бобров.

Воры сыров.

Вор дров.

Вор титров.

Вор ел камень не маклеров.

Вор и мука кумиров.

Шедевров вор, едешь?

Вор, гитара, пара тигров.

На, вор, иск. И фазу. Зафиксирован.

Кони. Инок

Кони. Дом одинок.

Я, табакерка, мак, река, батя.

Рука бати. Табакур.

Дар - конокрад.

Казак.

Ну как скакун?

Ну, батя, табун!

Ну, конь-окунь!

Коня! Луг гулянок.

Коня! И ссора россиянок.

Коня! Роту хуторянок!

Коня! Тропу! Портянок!

Луг. Заря. Разгул.

Топот.

А гул? Ого, кони до одинокого луга.

Не ты поен - кони. Инок неопытен.

Кобылы: рылы, бок.

Укором бок. К обмороку.

Малы бока кобылам.

Кобылу зови, сено неси. Воз улыбок.

О, не смогу лугом - сено.

Сок он ест - сенокос.

Кони. Дно. Лбы блондинок.

Кони. Мопс с поминок.

Мар да кони - кинокадрам.

Морда - кадром.

Камушкам - мак, шум. А конь?

Йогой

Йог. О, род дорогой!

Йога нагой.

Йог. Зори - розгой.

И в убогой йог обуви.

Йог ал. Благой.

Йог ал, влажен. Не жал влагой.

Маг он, йог он, Ной он. Ногой. Ногам.

Йог. А рука - курагой.

Йог - удар радугой!

Йогу танк натугой.

Не вилка магу дар - радуга, мак, ливень!

Не лети шеренгой, йог - нерешителен.

Йог. О, верти тревогой.

Йог ел локатор. Рота - коллегой.

У, наври нирвану.

Карма - мрак.

Гойя - йог.

Йог, о! Роден недорогой.

Йог, я дробь - бродягой.

Часть седьмая

Переводы

В июне 1996 года "Дунья" - общество культурных связей с зарубежными странами, возглавляемое народным поэтом Наби Хазри, переехало по новому адресу: Истиглалийат 27. Тогда мы и познакомились - я обеспечивал их телефонной связью. Много лет спустя признался, что и сам пишу. Теперь при каждой новой встрече Наби Хазри просил озвучить стихотворение. Мне он говорил, что и у самого накопилось изрядно, но издать в книгах нет финансовой возможности. В последние годы жизни он поднимался и спускался по ступеням парадной лестницы, поддерживаемый с двух сторон помощниками. (Так и просится сравнение с Патриархом. А он и был Патриархом азербайджанской литературы). Работать много не мог, часто дремал в комнате отдыха за своим кабинетом. В день его смерти (январь 2007 года, на 83 году) все его телефоны вышли из строя. И другие вещи, так долго жившие с ним, отказывались служить новым хозяевам - их выносили на свалку. Вместе с подаренными ему книгами (большинство на иностранных языках стран бывшего соцлагеря). Среди вынесенного я обнаружил книгу Сиявуша Мамедзаде "Комендантский час" с дарственной надписью: "Брату поэту от поэта". Эту книгу я передал Валеху Салеху, принявшему её с благодарностью.

"Сян мяним хаятымсан, Омрюмюн мянасысан, анамын, Анасысан, Азербайджан" - только одна эта песня (как бы новейший гимн страны) могла бы обессмертить Наби Хазри, но было и другое: поэмы "Убеждённость", "Маленький холм", "Пророк", "Бурла-хатун", "Салатын", повесть "Пьедестал без памятника". Несколько стихотворений я решился перевести. Я не специалист по его творчеству, не был его другом, но, читая стихи, испытываю к этому человеку искреннее уважение.

Наби Хазри

Гей!

Треснет веткою ветла,

Ветка листьями светла,

В землю та листва легла -

Гей, земля!

С камня соскользнул поток

И перешагнул порог.

Где твой болевой порог?

Гей, крик!

Журавлей поднялся клин,

А туман - куда ни кинь,

Мошкаре слагают гимн,

Гей, журавли!

Если свет в глазах померк,

Если скоротечен век,

Как живешь ты, человек?

Гей, человек!

Как сон

Я не зван на пир,

Но вхожу я в мир,

как сон.

Капелькой любви

Жизнь меня кропит,

Океан любой

От неё кипит.

Мир весь обольщу

Песенкой одной,

Но мотив ищу

В языке родном.

Мир прошёл кругом.

Но, любовь моя,

У родных углов

Отпевай меня.

Тяжела, как никогда,

Жизни бурная вода.

Неужели, правда, сон?

Иль во сне - правдивый сон?

Жизнь пришла, как сон,

Жизнь ушла, как сон;

Сна не досмотрев,

Сплю я вечным сном.

Вопрос - ответ

Самая высокая гора?

До которой я не дотянулся.

Самая прозрачная вода?

Я её губами не коснулся.

Озеро глубокое? Куда

Удочку не довелось мне кинуть.

Длинная дорога? До конца

Никому из смертных не осилить.

Океан, что всех грозней ревёт?

Не нырял в его я даже мели.

Самый синий? Свет над зимней елью.

Но мгновенен света переход.

Лето звонкое? Оно еще придёт.

Но придёт ли вновь одна девчонка? -

Самая красивая любовь.

Солнечная песня

Проснись скорее, солнце,

Взлети на горизонт -

Слоистое, как сланец,

Раскрой пошире зонт.

Блести, как позолота,

Источник жизни, солнце.

Пусть никогда не будут

Потерянными люди.

Молюсь тебе я, солнце,

Древнее солнца - солнце;

Вновь мир с тобой бессмертен,

Любовь моя - о, солнце!

Шах и поэт

Шах поэта привечал,

в казначейство приглашал:

- Слепит злато-серебро.

За одно твоё "добро"

забирай мое добро.

- Я в пустой кулак свищу,

золотых я слов ищу.

Снег на сердце

Как любил я в детстве уминать

Мягкий снег, что на дворы садился;

Вот снежинка на твоей реснице -

Тает снег на сердце у меня.

Снег, в который мы вошли смеясь,

Обернулся ледниковым селем:

Свет погас, и ноги онемели -

Снег идёт на сердце у меня.

Вновь весной взопреют семена,

Дышит солнце даже в мгле морозной;

Непривычно жить с душою порознь -

Вечный снег на сердце у меня.

Нариман Гасанзаде

Народный поэт Азербайджана, драматург. Родился в 1931 году в поселке Пойлу Газахского района.

Главный редактор газеты "Литература и искусство". Автор более сорока книг, первая "Друзья ждут меня" вышла в 1956 году.

***

Боже, как же я богат,

не имел я представленья,

если б естество в стихах

не искало проявленья.

***

Почему среди цветов

розу царскую отыщут?

почему среди певцов

только соловья и слышат?

***

Камень с камнем сомкнёт плечи -

вырастает стена крепче;

а с горы скатившись, камень

встречных только изувечит.

***

Я мёд вкушал - во рту горчит,

я видел войны - жизнь почтить,

и траур, где роился смех,

и свадьбу, что печалит всех.

***

Как там сложится разлука?

может - этак, может - так;

сердце - вот такая штука:

то замрёт, то бьётся в такт.

***

К сердцу двери на запоре,

так продолжится доколе?

клапаны взорвёт кровище,

и никак не остановишь.

***

Друг в пути даётся только,

брата же не ищешь долго;

проживая даже с толком,

где ты встретишься с потомком?

***

Не мудрец - но точит своя боль,

и глазам смотреть на всё - уволь,

обо всём подумать - не позволь,

жизнь - сплошная головная боль!

***

Вырезали вы по камню,

чтоб в Истории не кануть;

время тратить мы не стали -

камни с глаз долой убрали,

в переписанной тетради

вся История отрадней.

Не осталось и следа

от давнишнего труда.

***

То красуется гусаром,

достаётся в руки даром,

то могилой обернётся,

сливой перезревшей бьётся...

Слава?!.. Разная бывает.

***

Близкую кончину света

посулят пророки нам;

но не страшно мне при этом,

все пророчества - обман.

***

Если не кимвал звучащий,

если просто медь -

всё равно словам невнятным

можно разуметь.

***

Камень средь твоих аллей...

ты ответить мог больней,

но терпи - ещё не время

для разбрасыванья камней.

***

Глаз народный -

нет весов подобных:

взвешенное снова

взвесили подробно.

***

Есть история народа -

где историк путный?

сколько же дорог открылось!

но не виден путник.

***

Продают и покупают -

бодрствующий или спящий,

в торг вступает из нас каждый.

И случится так однажды -

жизнь окажется в продаже.

***

Запада пещерный норов

укрощал Восток дворцами,

а теперь сам затаился

от железной птицы в норах.

***

Оседлал трибуну с боем,

но такое он вещает,

так запутывает вещи,

что махнёшь на всё рукою.

***

Родину отдали, вместо

ищут хоть клочочка место,

и в садовниках мужчины

сад лелеют благочинно.

***

Где нам выданное свыше,

где священные кладбища?

изгоняемый народ

на сухом песке живёт.

***

Он - директором лицея,

но в любом шатре - ей-ей, -

веселит всех и стращает

как заправский лицедей.

***

В темноте из света

что увидишь ты?

отовсюду виден

свет из темноты.

***

Как же это так возможно?

слабым горлышком порой

выдаются откровенья

бесконечной чередой.

***

Чтоб случилась эта встреча

надо было иль тебе

в этот мир явиться раньше,

или, скажем, позже мне.

***

Мир - корыстен, я не скрою,

только погляди:

дерево сухое

дарит нам плоды.

***

Видел вытянувших шеи,

видел битых я по шее,

но склоняю свою шею

пред сражавшими парнями.

***

Есть ключ, но нет двери,

куда зайти б я смог;

одной двери я сам - замок,

ключа же не найти.

***

Не спрашивай: что там

за последним словом?

с буквы первой по слогам

прочитай жизнь снова.

***

В небеса летит азан,

продают толпе Коран.

***

Чёрт не в чёрте и не в Мекке,

притаился в человеке.

***

Плачут в них или смеются -

письмена те не сотрутся.

***

Вырвется из сердца слово,

и язык смутится скоро.

***

Не умеющий смеяться,

плакать тоже не старайся.

***

В жизни можно повториться,

счастью всё равно не сбыться.

***

Я пропавшее искал,

но себя лишь потерял.

***

Мысль терзает меня больно:

в мире я не буду боле.

***

Я хочу уже немного:

до последнего жить вздоха.

***

Даже молча тишины

говорить со мной спеши.

***

Если нет на счастья подписи,

ставит роспись моя пропись.

***

И высоким надо стать,

высоты увидеть стать.

***

Огонь погас, чуть тлеет уголёк;

тигриною тропой змея ползёт.

***

Стал и камень мне родным,

вся семья лежит под ним.

***

Каменный из всех камней

станет памятником мне.

***

Может, шёлковым ты стал,

но старайся быть как сталь.

***

Разбежись, и даже грязь

для прыжка вам сил предаст.

***

Он продрался среди скал,

на прямом пути упал.

***

Вечность - безвременна,

чтобы понять -

время надо потерять.

***

Мир, скажи: какой ты есть?

И бедняга встал - мертвец.

***

Фальшь отыщешь у словес -

тащи сразу под арест.

***

Шейха Низами дастан,

слово каждое - султан.

***

Стать поэтом очень просто,

но Сабиром - невозможно.

***

Садик Вургуна... садик? почему же

гуляют, глядят, вопрошают - не как дети?

***

Оценили книгу так,

будто это им - башмак.

***

Армянские дикари лишили нас жилья,

от мусульманских дикарей нет житья.

***

На земле их голосов не слышно,

под землёю говорят шехиды.

***

Именем героя улицу назвали,

но сначала его расстреляли.

***

Не бившие, не битые

призывают к битве.

***

Удрали сломя головы,

не догадались сложить головы.

***

Бережёмся сотню лет,

а для подвига дня нет.

***

Быть свободным невозможно,

проживая осторожно.

***

Нация существует,

если воюет.

***

Кавказ в окопе поместится,

в одну могилу не вместится.

***

Родина жива, однако,

значит ты - не бедолага.

***

История секретаря не ищет,

история сама себя напишет.

***

Человек ищет своё место,

человека гонят со своего места.

***

Если даже жизнь прижмёт,

дивный снег в горах идёт.

***

Красноречье крепких скал

лишь немой предвосхищал.

***

И не стать горой теснине,

не прошедшей потрясенье.

***

Мелочь карлики находят,

великаны к небу ходят.

***

У них - гаджеты,

а у нас - гаджи.

***

В ноты хоть не попадут,

а карманами трясут.

***

Из карманов сыпалось,

глаза не насытились.

***

В жизни раз и врач - профан,

не халат одев, - кэфэн.

***

В пух и в прах то разорят,

то сверх меры одарят.

***

Зайдя, соседа восхваляет;

уйдя, соседа проклинает.

***

Кому тело в дар,

кому разум дан.

***

Заговоренным алмазом

был резец разломан сразу.

***

Камушек уложат ловко -

хорошеет вся постройка.

***

Язык шипел: не придёт,

сердце пело: придёт.

***

Нету чуда в мире, кроме

женщины прекрасной в доме.

***

Хоть у женщины родня,

но без мужа - всё одна.

***

По лесам - вороний грай,

в клетках - соловьиный рай.

***

Я - человек, в ответе за человечество.

***

Сердце в человеке - другой человек.

***

У слова, как и у человека - есть кровь.

***

Слова, как угли - вдруг сжигают.

***

Не верь поэту без печали.

***

Сколько вечностей пересекаются в твоей вечности?

***

Увидел - и ослепли глаза. Истину легче сказать.

***

Годы пролетели, нет годов. Время сохранил.

***

Человеку крепнуть духом помогает тело.

***

Жизнь тяжелее смерти во сто крат.

***

Смерть убить не считается грехом.

***

Чтобы поднять один флаг, надо миллион рук.

***

В гражданской одежде каждый из нас - солдат.

***

Вставший с достоинством - не падал.

***

У каждого открытого разговора свой смысл.

***

На сто вопросов у молчания - один ответ.

***

Гроб посреди молчания, молчание посреди гроба.

***

Возвращайся... без тебя потерялся даже в собственных глазах.

***

Ища удачу, себя теряем.

***

Пред возвышенной дружбой пади на колени.

ШАХРУН СУЛЕЙМАНОВА

В феврале будет снег... (Ходжалы 1992)

В феврале будет снег.

От древнейших времён

неизменен порядок небесного хода,

но его наступленья со страхом мы ждём

с того самого в памяти вмёрзшего года.

Снег пошёл в феврале. И себе я помочь

попытаюсь заботой о хлебе насущном.

О, Господь! зачеркни эту стылую ночь,

где следы босых ног по сугробам колючим.

В феврале нужен снег - под покровом его

выживает земля для весеннего шума,

почему же бессчётно людей полегло,

и брожу я в полях среди них, как безумный.

Снег - забава, он в радость всегда малышне,

отчего же на личиках детских не тает?

и убитая мать в ледяной тишине

своё вечное чрево, обняв, согревает.

Мы младенцев, что пахнут ещё молоком,

уносили подальше от этого ада,

завернувши их в белую бязь снегопада.

Равнодушная смерть пожалеет ль о ком?..

Что ни пробую - привкус горчайший во рту,

только память свою ни за что не сотру,

и простить никогда не смогу я врагам...

Город мой в феврале встал - открытый снегам.

***

С каждым днём мир становится хуже

и глумится над девушкой дюжина.

Кто-то душу продал, кто-то - тело,

Что нас в пропасть ведут, нам нет дела.

Для любви приготовлено ложе,

но сдаётся внаём оно тоже.

В детском доме печальные глазки,

не познавшие маминой ласки.

А в религии, может так статься,

бог для бедных не бог для богатых.

И талант, что над временем властен,

изгоняется из государства.

Кто на шее стянул туго петлю?

как легко бремя вечное смерти!

Потрошит скальпель чудную повесть,

и в клоаке пульсирует совесть.

До рожденья зло гложет утробу,

и не будет наш мир уже добрым.

Виноват не насильник, а жертва,

кто не сеял - выходит на жатву.

Снегопад и музыка капели -

нам красоты земные приелись:

мозг расплавлен, сердца очерствели -

наш корабль разбился на мели.

Может быть, мы спасёмся любовью?

человечиной кормится голубь.

Молишь ангела - глядь, пали крылья,

пляшет ведьма, взметнув клубы пыли.

И за плотно закрытою дверью

мы сподобились дикому зверю.

***

Моё сердце меня старше,

слёз истратило запас,

но отбросить дух не страшно -

всё равно забудут нас.

Затерялась моя память,

но куда я не сверну -

спотыкаешься о камень,

вновь у памяти в плену.

Снова расступились дали,

лица выступят из тьмы,

что любить не перестали

среди разной кутерьмы.

Где те вёсна, где то лето,

хоровод весёлых рук?

Чётче осени приметы -

как ты, незабвенный друг?!

Запоздалое признанье

у меня под языком

тает мятной валерьяной,

ну а в горле - тяжкий ком.

***

Называл подругой близкой,

а потом так больно стиснул -

разлетелись только брызги,

что тебе до этой жизни?

Выступала горячей

глубина моих ночей,

не осталось слёз - ей-ей,

что тебе до тех очей?

В распахнувшееся дверце

проливая свет усердно,

ты куда внезапно делся?

кровоточит моё сердце.

В небесах моей души

птице больше не кружить;

живи дальше - не тужи,

что тебе до этой кручи?

Время Солдата

Расписан режим Природы,

но, вытянув из колоды,

Бог ходит с козырной карты:

Сегодня - Время Солдата.

Там молнии встали прямо,

там плач и проклятья смешались;

и мать укрывает шалью

зарытую наспех яму.

Она горячо дымится.

А в небе дожди замёрзли.

И сорок четыре солнца

застыли в единственном Солнце.

Пятое время года,

слышишь: ликует площадь,

ветры знамёна полощут.

Пусть подождёт природа.

День Победы

Броня земли испытана огнём,

но сквозь огонь идём мы и поём;

вновь льётся кровь, но это кровь врага -

на труп его взойди, моя нога.

Я тридцать лет тоску избыть желал -

сегодня День Возмездия настал.

Мой Карабах, объятия раскрой -

конец разлуки, сын идёт домой.

Сквозь строй чужой мой штык проложит путь,

размножил черепа я роем пуль -

прости, Земля, что оскверняет труп

твой созидательный от века труд;

чтоб Чёрный Сад оделся в зеленя,

нам по-иному поступить нельзя.

В тумане лёгком на вершине гор

Трубач Победы расчехляет горн,

И сам Джыдыр в Ялла уже кружит...

И хочется мне верить, что я жив.

***

Снова пишу безответные письма -

светлых фантазий бессмертен сюжет:

как докричаться космической выси,

как проявить мир, которого нет?

Тысячи мест, где с тобой не ступали,

тысячи ласк, не испытанных мной -

я орошаю эти провалы

неутешимой жемчужной слезой.

А в глубине неумолчного сердца

камень беды - почернее угля -

отполирован молитвой до блеска,

и проступает белая гладь.

Я устаю от своих ожиданий,

вздрогну вдруг - в зеркале ясный твой взгляд;

и отражения глаз и желаний,

их в бесконечность сбегающий ряд.

И никуда от себя мне не деться,

что в здешней жизни ещё пожелать?

снова перо обмакну в своё сердце

и под диктовку готова писать.

***

Жизнь - роман, а смысл в подтексте,

истолкуйте это место:

в щелях стен из чёрных камней

змеям ядовитым тесно.

Лёг туман на осень жизни,

и дожди слезами брызжут,

вот и в снах без сновидений

не находишь своих близких.

В лес войду, где зелень бронзы

и узор чугунной розы,

но сверкнёт со дна колодца

золотой осколок солнца.

***

Не бойся тьмы, она - неумолима,

и цвета одного вчера и завтра,

иначе жизнь, предчувствием томима,

наполовину сгинет без возврата.

Не бойся зла - в себе самой укройся,

не бойся чувств - уже иного свойства;

любовь, что утвердилась в мире прочно,

не перейдёт - ты за неё не бойся.

Но, грёзы сокровенной зная хрупкость,

разбить - страшись, споткнувшись глупо.

Вольные переводы

РАМИЗ РОВШАН

Пыль

В мире ветра гудят,

сметают звёздную пыль:

там, где галдел базар -

шорох скрипучий песка,

там, где плескалась волна -

лысина солончака.

Тронешь скелет - и прах,

дунешь - и нет цветка,

вспомните мудреца:

всё суета сует.

Дерзания все - тщета,

помыслы все - тщета,

я уточнил бы: пыль,

где, не оставив следа,

клубится вдали мираж.

Ибо я тоже - пыль.

Боже, сваляй в воде,

духом меня надели,

сделай же что-нибудь -

только б не эта пыль.

Прочисть мне гортань - дышать,

голос мне дай - кричать,

дай мне такие слова,

чтобы забыть нельзя.

О, Всемогущий Бог,

если вручишь калам -

Милостивейшим назову;

а пожелаешь Ты

творить до конца добро,

то выходного дня

мне подари чистый лист.

Я спрячусь

Укрытие мне покажи -

я спрячусь,

ни днём, ни ночью не ищи -

я не на даче.

От сыновей и дочерей,

бумажной пачки,

от немоты и от речей

я прячусь.

От ангелов и от чертей -

а как иначе?

От славы. И от палачей

тем паче.

Ты скажешь: мест подобных нет,

но сам ты, Боже,

скрываешься где столько лет

и нос не кажешь?

Но и отсутствием своим

проявлен всюду;

невидимые соловьи

как свищут чудно!

Проснувшись утром

Проснувшись утром, встретить бы себя,

когда ребёнком;

за столом - родня:

любимых лиц в одеждах белых ряд,

и умершие песни голосят.

Но между нами затесался гость

в уборе чёрном с головы до пят,

он мясо гложет, высосет и кость.

А солнце в полдень ярче во сто крат.

И тушат в комнате напрасный свет.

Я дверь закрою: явь моя, продлись!

Но тьма сгустилась - никого здесь нет.

Лишь на столе белеет чистый лист.

Ульвия Эйюбова

Женщина, слагающая стихи

Женщина стихи слагает,

и до полночи самой

всё кругами мысль плутает

вместе с стрелкой часовой.

Стёкла не запотевают,

и в холодной тишине

слышно: тяжко лёд всплывает,

отлежавшийся на дне.

На неубранной постели

книга позабытых грёз;

и уже танцует тело,

не лукавя, а всерьёз.

Не прощаясь, не прощая,

в заблуждениях права...

Обнимают её шалью

её шалые слова.

ФАРИД ГУСЕЙН

***

Забытая рубашка и пятно

на ней -

тем более забытое,

как память о тебе;

давно

у нас не совпадают важные события.

Кочуешь по чужим календарям.

Ночные поезда воспоминаний -

а, может, под откос сорвались впрямь

иль пролетают мимо нашей станции?

И не ведь не скажешь: кто-то виноват.

Вновь толчея вокзала -

несусветная,

и вдоль перрона вновь бегут -

догнать.

И женское лицо - такое бледное!

ФИКРЕТ МУРСАГУЛОВ

У азербайджанской литературы был свой Николай Островский.

Фикрет Мурсагулов родился в 1955 году, умер в возрасте Христа - 33 года.

Ослеп в раннем детстве, учился в школе-интернате для незрячих. Что ожидает в будущем подобных людей? Какой-нибудь цех с несложной рутиной - например, клеить коробки. Но Фикрет закончил факультет журналистики в университете, работал главным редактором в издательстве Общества слепых.

А жил то в интернате, то в общежитии, то в съёмной лачуге.

Книжка его стихов (перевод с азерб. Гия Пачхаташвили), изданная друзьями посмертно в 2015 году, называется "Утешение". О том каким человеком был Мурсагулов, говорит только один этот жест - и спустя 25 лет он жив в памяти друзей.

***

Пишу или читаю,

я свет из буквы извлекаю.

Рад нашей встрече,

глаза мои -

пальцы.

Голос Левитана

Доброй ночи,

с добрым утром! -

потрясает естество,

ужасает - нету мочи, -

голос этот,

если даже

объявляет торжество.

О трагедии взывают

трубы рока,

выбьют дух

из изношенных до срока,

претерпевших всё старух.

Грозы мирные вздыхают

и, шипя, идут ко дну.

Мать сыночка прижимает

и не верит в тишину.

Дедушкины деревья

Как цвели оголтелые вишни!

Как и деда все сроки их вышли.

Та рука - топору у отца,

а другая - для саженца.

Сын познает значенье железа,

а у внука влеченье к черешням.

Если матери был я сыном...

Повстречаюсь с судьбою злою,

повенчаюсь с могильной плитою,

но омоюсь обильной слезою -

если матери был я сыном.

Долг сыновий воздастся сторицей,

повторятся похожие лица,

чтоб тоскою нездешней излиться -

если матери был я сыном.

Память пусть твоя рвётся пляской,

пусть врагов опрокинет тряска,

пусть внучатам останется ласка -

если матери был я сыном.

Зимняя элегия

Если бы этой зимы беда

лишь стужей себя проявила - тогда

я бы, шажками к весне курс держа,

льдинки швыряя ногой, не дрожал.

Можно отлично прожить без пальто,

но нестерпимы страданья зато,

когда понимаешь: пыхтенья напрасны,

и леденят горло цепкие пальцы.

Что будет в грядущем не знаю.

И верьте,

я даже не знаю про день своей смерти.

Оставить комментарий
Размещен: 01/04/2023, изменен: 01/04/2023. 128k. Статистика.
Статья: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"