Хорошо, когда у семьи есть несколько квартир: это позволяет детям и их родителям жить отдельно. В нашей семье всё именно так и, получив право выбора, я сразу перебрался жить к бабушке. Не могу сказать, что сильно любил её и хотел каждый день видеть: ненавижу кривить душой и лепетать ложь, ради того, чтобы показаться примерным мальчиком или тем парнем, который всегда знал цену близким. Всё на много проще: бабушка не могла меня контролировать, а сорванцу и любителю погулять с друзьями так проще. Плюс она была счастлива, что внучек при ней.
Мы жили в идиллии и покое, я возвращался поздно ночью, думая, что она дремлет, а она прикидывалась спящей и не подавала виду о том, что ждёт моего прихода. Часто я возвращался выпивши и молил бога, чтобы бабушка не заметила. Наутро она, конечно, выговаривала меня, ругала, говорила, что так нельзя, но всегда относилась с пониманием к моим проступкам, сваливала всё на шалости и никогда не сдавала родителям.
Одним субботним утром, после весёлой пятничной попойки, я с трудом проснулся в своей кровати и почувствовал знакомый аромат. Это был бабушкин фирменный тыквенный пирог, я его любил в детстве и всегда ел с удовольствием, сейчас же от запахов меня воротило и это блюдо вызывало только тошноту. В голове мелькнула мысль: "Какого чёрта? Я уже не маленький, чтобы есть эту белиберду!". Я осознал, что она возится со мной как с ребёнком: пичкает едой, словно на убой, и постоянное, дурацкое слово: "Алёш", как оно меня раздражает! Не знаю, что заговорило во мне, гнев или ярость, скорее глупость. Ведь каждый хочет к себе серьёзного отношения, а не этого "Алёш" и надоевших тыквенных пирогов на завтрак!
Я поднялся и пошёл на кухню, игнорируя бабушку, заварил себе крепкого чая, сел за стол. Она поставила передо мной тарелку с пирогом:
- Он сегодня особенный получился, - улыбнулась она.
- Спасибо, не хочу.
- Вот те раз! - В своей простой манере удивилась бабушка, - Что так? Выпил вчера?
- Нет, просто пироги твои надоели.
- А что же молчал? Я бы не вставала так рано.
- Тебя никто и не просил вставать ради этих пирогов, - жёстко ответил я. Мне нездоровилось - в желудке бродило вчерашнее пойло и казалось, что надо прекратить этот разговор скорее.
Бабушка посмотрела на меня, немного нахмурилась, потом убрала пирог и ушла. Я вздохнул с облегчением: всегда знал, что потом извинюсь, и она меня простит, ведь из таких мелких конфликтов и строится наш быт. Глотнул чая, сладкого и крепкого, по телу распространилось тепло, но в висках продолжала стучать кровь: "Бум! Бум! Ты перебрал вчера! Бум! Бум!". Зашла бабушка:
- Алёш! Что это давно не видно твою Ленку?
- хм... - раздражение армией мурашек пробежало по спине, - а что ей приходить?
- Ну как "что"? Она тебя любит или нет?
- Не твоё дело, бабуль, какая разница? - Меня всегда злят беседы на личные темы, а сейчас особенно.
Бабушка, словно и не заметила ответа, проговорила:
- Видать нет.
И тут я сорвался - поднялся со стула и повысил голос:
- Ты-то откуда знаешь?
- Да всё просто... - я не дал ей договорить:
- Да ты не знаешь ничего о нас, сидишь у себя в четырёх стенах и строишь какие-то тупые выводы!
Я посмотрел на бабушку, а она пристально смотрела на меня, её взгляд не был обиженным, в нем не было укора, не могу сказать, было что-то ускользающее, она проговорила:
- Плохо мне, не могу ни с кем говорить...
"На жалость бьёт" - подумал я:
- Конечно плохо, закинешься таблетками, а потом начинаешь про Ленку ересь нести!
Не хотел продолжать разговор, я взял кружку с чаем и пошёл к себе в комнату, оставив бабушку сидеть одону. Зашёл в комнату, взял телефон и позвонил Ленке, наверно, хотел убедиться, что бабушка не права. Пара гудков и раздался её голос:
- Алё.
- Привет. Ты как?
- Я отлично. Ты как? Опять выпил вчера?
- Немного, коть. Я подумал, может, зайдёшь сегодня ко мне? Посмотрим киношку, поваляемся в кроватке...
Небольшая пауза и её голос подозрительно изменился: стал менее уверенным в себе, добавилось то, что я называю звуком "отстань". Это когда тебя хотят послать и ищут любую причину это сделать. Моя милая проговорила:
- Не уверена, что сегодня получится, тут у меня дела по дому... Давай так: я тебе позвоню, когда освобожусь.
- Да, хорошо, давай так... - было обидно.
Я положил трубку и повернулся к дверному проёму - там стояла бабушка:
- Ты что, подслушивала? - Я понимал, что это не так, но что во мне хотело излить желчь. Обида на Лену?
- Больно ты мне нужен. Я просто хотела сказать...
- Не надо бабуль, я сейчас очень зол, - попытался предупредить её я.
- Ты всё же подумай: если девушка не хочет быть в твоём доме, значит, ты ей не нужен.
Это было крайней каплей. "Да что она понимает?", вскипела мысль в моей голове. Откуда она вообще это взяла:
- Просто иди, не хочу тебя слушать...
Она ушла, а я отвернулся. Очередной конфликт из моря подобных. Тех маленьких или крупных, которые бывают, когда два человека живут под одной крышей. Часто мы ругались слабей, иногда сильней и я редко просил прощения. С Ленкой я вскоре расстался - оказалось, у неё уже был другой. Бабушка на это сказала "Я же говорила" и мы опять поругались. Но, в конце концов, наши разногласия кончились - одной тихой ночью, когда в очередной раз пришёл выпивший домой, и захотел проведать бабушку, я застал её мёртвой.
Что-то оборвалось в моём сознании и по лицу побежали слёзы. Она лежала передо мной и просто не дышала, глаз были открыты и ни на что не реагировали.
- Бабуль... - тихо начал я.
Она не отреагировала.
- Бабушка, - я не сильно толкнул её в плечо. Никакой реакции.
- Бабуль, проснись! - я начал толкать её. Не помогло. Тогда я заплакал во всю силу. Нарыдавшись, я позвонил родителям и сообщил им новость...
Мы похоронили бабушку рядом с дедом - её единственным и любимым мужем. Вот и смерть не смогла их надолго разлучить. Я начал жить один, иногда ко мне приходили друзья и девушки, но большинство дней приходилось коротать в одиночестве. Это было грустно.
... Я проснулся одним субботним утром, было тихо, никого кроме меня не было в квартире. Я вспомнил фирменный бабушкин тыквенный пирог и её вечное "Алёш". Господи, сколько бы я отдал, за то, чтобы услышать это снова!