Под дождём ночного света
		     ты молчишь и замерзаешь.
 Холод. Лопаются струны.
		     Звёздный ветер в небесах.
 Непонятная как Вечность,
		     ты сама себя терзаешь,
 И печаль в хрустальном сердце
		     и тоска в немых глазах.


 В клочья порвана одежда
                     на душе: лохмотья страсти;
 Дыба смутного желанья 	
                     обагрилась кровью слёз
 По измученной надежде 
                     заколдованного счастья,
 Замурованного в стены 
                     каземата сладких грёз.


 Кто ты? - милый инквизитор:
	             и палач и искуситель; 
 Что’гнетёт твоё сознанье? 
		     Для кого’такая боль?
 Что’живёт в тебе незримо:
                     Демон? Праведник-спаситель?
 Что’незримо заставляет
		     рассыпать на раны соль?

 . . . . . . . . . . . . . .  

 Ночь уходит. Инквизитор
		     уложил орудья пыток;
 Свет Луны - седой подручный -
		     удалился спать в рассвет...
 Ни’посул освобожденья,
		     ни’жестокости избыток,
 Обречённому стремленью 
                     не сумели дать ответ.