Шамов Владимир Валерьевич : другие произведения.

Куда уходит белая корова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Матушка белая коровушка! Молим тя, славильница нёбесная, Пущай глобка твоя, маск твой, Пролёгут над нам! Светлядь, теплядь подари, Издоху прогони!

  Матушка белая коровушка!
  
  Молим тя, славильница нёбесная,
  
  Пущай глобка твоя, маск твой,
  
  Пролёгут над нам!
  
  Светлядь, теплядь подари,
  
  Издоху прогони!
  
  
  
  
  1
  
  
  
  Первые лучи рассветного солнца расплескались по заливному лугу, и души богомолок радостно затрепетали. Держа в руках полную корзину свежего клевера, Агриппина Дмитриевна сощурила глаза на свет. Её тринадцатилетняя дочь Антонина сама испекла для "нёбесной славильницы" вкусный каравай. Позади в широких цветастых сарафанах стояли другие женщины деревни, так же надеясь на счастье. У каждой в руках подарок. Белая скатерть - символ чистых помыслов - легла на росистую траву. Сложив на полотно дары, бабы отправились в деревню - счастье будет!
  
  Василий Кузнецов и другие мужики не ходили на странный обряд - они не понимали, как можно молиться какой-то небесной корове, будь она даже белая. Сегодня, в единственный выходной на неделе, много плотничать - не до суеверий. К Петрову дню необходимо укрепить поветь, ведь потом в колхозе начнётся сенокос. Шла ершовая неделя - каждый день как праздник! Бабы вечерами веселились и ходили нарядными даже на работу, но у Василия на первом месте всегда было хозяйство. Шутка ли, в свои тридцать пять он не посетил ни одной складчины! Летом в руках у мужика всегда что-то было - не секарь, так коса. Инструмент самый лучший - в идеальном состоянии. Однажды, прихватив несколько бутылок самогона на продажу, благо борьба с винокурами стала утихать, Василий поехал за топором в Углич, но, не найдя подходящего, отправился на подводе аж в Мышкин! Три дня он был в пути, но нашёл нужный инструмент! А потерявшим его жене и детям привёз подарки. При этом надо отметить, что сам Василий совершенно не употреблял спиртное, разве на пробу. Обеих коров и поросят Кузнецовы передали в колхоз, оставив себе только птицу. Работали за трудодни - порядок есть порядок. Но и без скотины хлев и поветь должны быть надёжными. Надобно их вычистить, постелить новый пол, вот и буржуйка "Пан Рев" осталась - её затапливали в самые холодные дни, чтобы поросята не мёрзли. Надо поспевать - один выходной на неделе, а в сенокос вообще не отпустят. Эх и справный мужик Василий Кириллович Кузнецов, чья изба стоит на окраине деревни!
  
  Только собрался наш хозяин вырубить кусок сгнившего венца, как во двор зашёл сам вестник Долгоз, что жил в землянке недалеко от Афанасьевской трудовой артели (в прошлом Холопьего монастыря), а летом ходил по деревням и проповедовал. Пару раз блаженный добрался и до их деревни, преодолев довольно великое расстояние. За святым бежали ребятишки, вопя: "Бох Долгоз, что пронёс!". Вася отложил топор и направился встретить нежданного гостя, дети тотчас скрылись за воротами. Блаженный начал первым:
  
  - Вздра́вствуй, хозяин, всё мантуришь? Позволь бахорить?
  
  - Дарома, бахорь, отче!
  
  - Помаскалил я отсель. В Твёрску губерню к Ольгину монастырю - поклониться ночалу рёки. Было мне давёче виденьё потопа - там, где Холопьев монастырь - всё под водою будёт. И Молога город и дёревни - всё морем станёт.
  
  - Говёно, - ответил Василий с ухмылкой.
  
  - Да ты не веришь?!
  
  - Неа, - сказал мужик и снова взял в руки заветный топор, наблюдая краем глаза, как фигура юродивого растаяла на дороге. Василий вздохнул - церковные старосты, псаломщики, священники, дьячки и такие вот блаженные - сколько их расстреляно и сослано за последние годы.
  
  
  
  На деревне поговаривали, что по ночам к Кузнецовым прилетает Уж-Палучато и богатство "зыкаёт", потому они счастливы. И правда, многие видели - только солнце начинает садиться, Агриппина тут же ставит на высокое место тарелку с молоком - неспроста это.
  
  Проснулись Лёша с Костей и забегали по дому. "Нямно прядать!" - раздался голос матери. Лёшке - десять, Косте - восемь. Оба ходили в школу, но приезжий учитель из Ярославля, что обучал деревенских детей грамоте и счёту, плохо понимал их странный диалект, а они - его городскую речь.
  
  Дело спорилось, Вася управился к полудню, оставив полы на следующий выходной, и семья уселась паножиться: "Скусно!!!". Отобедав томлёной картошечкой с топлёным молоком из русской печки, легли отдохнуть - дети в избу, а родители на сеновал. Ещё детей в печи помыть надо, да и самим попариться. Жена запретила Василию строить баню, опасаясь банной нечисти. Всем известно, что ихний хозяин вытворяет с девками в банях, а тут Тонька подрастает!
  
  - Чё пристал?!
  
  - Чё, чё... ты жона мне, али как?
  
  - Помаскалишь сёння со мной к дубу, будёт тёбе ласка!
  
  - Помаскалим... - прокряхтел Василий, приставая к жене на сеновале.
  
  Агриппина была младше мужа на два года. Семнадцатилетней девушкой она приметила сурового и работящего парня, которому не было дела до вечорок, складчин и ярилок. Ни одна "сёмнатка" на деревне не смогла покорить его, а Гриппа смогла. Она сделала так, чтобы Василий увидел её на реке голой. А через неделю к ним в дом пришли сваты.
  
  
  
  Глобка - тропинка к святому дубу - шла частничком и через ручей. Сразу за мостками святое дерево - огромный двухсотлетний дуб. Известно всем - Чугрей, то есть чёрт, не может через текущую воду перебраться, поэтому место это чистое и святое. В корнях подношения - пироги, хлеб, ложки. На ветках венки, верёвочки, в коре монетки, бумажки с желаниями, берестяные колечки, на верёвке полотенца, шерстяные носки.
  
  Агриппина положила к корням дерева лепёшку и блаженно припала к огромному стволу, охватив его руками - кому, как не Вечным, она обязана своему счастью!
  
  
  
  
  2
  
  
  
  Минул год. Деревня прожила его без оказий и неприятностей, как будто отец народов был занят чем-то более важным, и ему было не до крестьян. Из соседней деревни прилетела весть, что жителей Мологи и впрямь куда-то перевозят - кого с домами, кого с вещами, выплатив денежную компенсацию за отнятое жильё - видно, прав был вестник Долгоз?!
  
  Прошёл ещё один год. На Кадку снова пришла весна, ручьи разлились, оголились опушки, выбрался из берлоги Хозяин.
  
  Однажды робкий стук в дверь разбудил семейство Кузнецовых. Выглянув в окно, Василий Кириллович увидел двух измождённых людей в рваных телогрейках с номерами на груди - видно, сунулись в первую избу.
  
  Прихватив на всякий случай топор, Василий отправился встречать непрошенных гостей.
  
  "Помираем, хозяин!" - простонали обессиленные люди, опускаясь на снег.
  
  В Дмитлаге заключённые умирали тысячами. Именно силами данного ИТЛ проводилось строительство гидроузлов выше города Рыбинска - около села Переборы и на реке Шексне, невдалеке от устья. А так же гидроузла выше города Углича, откуда и бежали непрошенные гости.
  
  Семью Микки Тухкина расстреляли в лесу Сандармох под Медвежьегорском вместе с тысячами несчастных русских, украинцев, карел, финнов, белорусов, татар, удмуртов, евреев, поляков. Микке повезло, он был высок и силён, поэтому тройка решила, что он может принести пользу на великих социалистических стройках.
  
  Другой несчастный - художник-оформитель Сергей Макаров из Костромского товарищества "Художник" очень переживал, что отморозил руки: "Как же я буду теперь рисовать?".
  
  Кузнецовы приютили полуживых мужчин. Тоня побежала за молоком. Было решено зарезать цыплёнка на отвар, чтобы поправить здоровье беглецов. Василий Кириллович выгородил для них помещение в бывшем хлеву и затопил оставшуюся от поросят буржуйку "Пан Рев" выпуска 1930-го года.
  
  Несколько дней Микка и Сергей лежали на сене, не в силах подняться. Их отпаивали молоком и куриным отваром. Потом гостей отмыли, одежду узников сожгли, а взамен выдали крестьянскую - поношенную, но чистую, и глаза беглецов засветились удовольствием. Отними у человека привычную жизнь, а потом верни хотя бы её часть, и он будет счастлив. Нашлись старые валенки и даже два поношенных тулупа.
  
  
  
  На Пасху за стол сели вместе, предварительно зашторив от посторонних глаз окна газетами. Микка и Сергей скромничали, но хозяйка настояла, чтобы те угощались! Когда дети отправились играть, беглецы рассказали Кузнецовым, как живут заключённые и за что страдают.
  
  "Мы в товариществе не поддерживали политику отца народов, за это и поплатились - товарищ донёс, - начал Макаров, размачивая хлеб в молоке. - Судите сами: страна строится, поднимаются заводы, наращиваются темпы. Но кто задействован в создании промышленности? Рабы! Мы, как в древнем Египте - строим не заводы и плотины, а пирамиды... обелиски в честь отца народов. В 20-м веке человечество использует своих сограждан как рабов! Впрочем, я думаю, рабов лучше кормили. Мы переели всех крыс в бараках, искали в земле всё, что движется, что можно сожрать. Ели траву - всю подряд. Люди умирали по сто человек в день, причём не только от голода, но и отравления. Однажды я наблюдал, как изловили ворону - они ели, а у меня слюна текла. Предложили кусочек мне - хватило сил отказаться. Потом они все умерли. Люди там покрыты лишаями и коростой, по ним бегают вши, зубов ни у кого нет".
  
  Микка не очень хорошо говорил по-русски и только кивал. Пятнадцатилетняя Тоня смотрела на молодого финна, не отводя глаз.
  
  "А вы в церковь не ездите?" - спросил художник.
  
  "Дак с чем ехать-то, на трудодни свёчам не обызъянишься, да и нищему не подашь", - посетовала Агриппина Дмитриевна.
  
  Наступило лето, но Василий и Гриппа не прогнали гостей. Микка и Сергей оказались очень добродушными, как могли, помогали по хозяйству, ведь им нельзя было показываться на людях! А ночью тайком бегали на Кадку - искупаться.
  
  В июне, наварив самогона на продажу, Василий Кириллович предпринял поездку в Углич, откуда привёз три набора красок "Нева" для Сергея. Водка, продаваемая в государственных магазинах, была дрянная, и он легко продал свой чудесный самогон старым знакомым. Им же Василий откупился от милицейского патруля - а что, милиционер тоже человек.
  
  Так семья Кузнецовых обзавелась чудесными личными портретами.
  
  
  
  Тоня стояла на коленях перед дубом и просила священное дерево послать ей вечную любовь. Лёгкое платье подчёркивало все прелести молодого женского тела. Ни один мужчина не прошёл бы мимо - не устоял и Микка. Тихо приблизившись, он с вожделением уставился на прекрасную девушку. Тоня окончила молитву и, поднявшись, столкнулась лицом к лицу с Миккой. Молодой финн, схватил её за талию, как бы помогая удержаться на ногах, и девушка почувствовала, что не в силах справиться с собой. Она схватила голову Микки и впилась поцелуем в его губы. Парень отнёс её в чащу леса, где она и отдалась ему в порыве страсти. Тоня жаждала любви, но раньше не понимала, насколько это прекрасно! После пережитого блаженства она твёрдо решила, что больше не будет жить без мужика - жизнь без мужчины лишена смысла.
  
  Следующим утром Агриппина Дмитриевна и Василий Кириллович нашли на столе записку: "Папа, мама, мы с Миккой помаскалили к нёму в деревню. У нас любовь!".
  
  Ниже рукой Микки было подписано: "Kauan eläköön Suuri Suomi".
  
  "Горбатого могила исправит", - глубокомысленно произнёс Сергей, прочитав записку.
  
  Агриппина Дмитриевна проплакала до вечера.
  
  
  
  Тем временем Микка и Тоня, проделав довольно большое расстояние через поля и опустевшие деревни, наслаждались друг другом в душистом стоге - девушка была ненасытна. Окончательно утомив друг друга, они уснули на сене. Утром они проснулись от странного шума - вокруг была вода. Парень спрыгнул вниз - по пояс! И, края не видно! Шли целый день, но конца затоплению не было. Казалось, вода ещё прибыла. Мимо изредка проплывали испуганные и обессиленные животные. Вдали показалась пустая деревня. Зайдя в первый дом, они увидели пожилую пару на деревянной кровати. Дед Степан и баба Дуня отказались уезжать. Они снабдили молодую пару хлебом и салом, но Тоня и Микка обессилили и не могли идти дальше. Решено было немного поспать. Это "немного" продлилось до утра. Снова отправились в путь - вода прибыла, но влюблённые нашли лодку. Впрочем, утлого судна с пробитым дном хватило на несколько километров. Лодка потопла. Вечером набрели на незатопленный холм с несколькими деревьями. Лось, увидев людей, бросился в воду. Разожгли костёр, поужинали и обсохли. Тоня сильно замёрзла и постоянно кашляла.
  
  
  
  
  3
  
  
  
  К сожалению, Лёша с Костей проболтались деревенским ребятам, что у родителей гостят чужие люди, и через неделю после Тониного побега к большому дому на окраине подъехал автомобиль НКВД. Многие завидовали Кузнецовым, и вычислить подлого предателя было невозможно. Да и некогда - семье дали на сборы полчаса.
  
  Художника Сергея Макарова расстреляли, Лёшу с Костей отправили в интернат для врагов народа - дальнейшая их судьба неизвестна. Василия Кирилловича и Агриппину Дмитриевну долго допрашивали, потом просто избивали. В конце концов, они подписали признание в шпионаже на сторону врага - статья 58 пункт 1 - расстрел.
  
  В признании говорилось, что они шпионили на империалистическую разведку, сообщая важные сведения агенту Микке Тухкину о строительстве гидроузлов, колхозном хозяйстве, расположении каких-то частей. Это было нелогично, ведь Василий и Гриппа практически не отлучались из деревни, но работников НКВД этот факт не смущал.
  
  В ночь перед казнью к Агриппине Дмитриевне во сне пришла дочь.
  
  - Ну как вы тамотки, Тоня? Хорошо ли тёбе? Любит тёбя Микка?
  
  - Хорошо, мамочкя - живём в большой и дружной дёревне. Вот только по нёбу часто лодки да корабли маскалят.
  
  - Ой, доченькя, дак ты утопла.
  
  
  
  Василия Кирилловича и Агрипину Дмитриевну расстреляли в сарае. Где они похоронены - неизвестно.
  
  
  
  В конце лета через деревню снова проходил вестник Долгоз. Он сообщил людям, что потоп пришёл, и много людей в Мологе, Иловне, Наволоке и других деревнях потопло. И что теперь будет война, потому что люди отреклись от Бога!
  
  
  
  Но войну деревня пережила, а вот реформы - нет. Спустя семьдесят годков в ней не осталось ни одного жителя.
  
  Как-то в полдень со стороны Мышкина в опустевшую деревню въехал грязный внедорожник с блатным номером. Из него вышли молодые люди и разбрелись по безглазым домам. Водитель - крепкий парень среднего роста в зелёной куртке - медленно прошествовал через всю деревню и остановился у большого дома на окраине. В его взгляде читалось: тут есть чем поживиться. Он осторожно зашёл внутрь, но вздрогнул - у стены в ряд стояло пять портретов каких-то неизвестных людей.
   Их добрые и счастливые глаза с теплотой смотрели на него.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"