Екатерина II считала своего сына Павла не очень способным для престола и планировала возвести на российский трон своего старшего внука Александра; для Константина же она планировала в будущем "организовать" Константинопольский престол, предварительно "освободив это местечко" от турок...
Когда государыне было доложено, что её тринадцатилетний внук Александр начал недвусмысленно интересоваться противоположным полом, то в свойственной ей манере она тут же взялась за дело...
Прежде всего Екатерина II поручила посланнику Российской империи при Германском союзе - в то время графу Румянцеву ( Николай Петрович, 1754 - 1826 гг., министр иностранных дел России в 1808-14 гг. ) собрать сведения о всех принцессах, "бывших тогда в летах для бракосочетания" и обязательно посетить Карлсруэ с целью "... увидеть дочерей наследного принца - Луизу-Августу, 11 лет, и Фредерику-Доротею, 9 лет".
В те времена сбор информации обо всех пополнениях европейских дворов был организован на государственном уровне..., и о существовании этих девочек Екатерина II знала прекрасно - в своём послании по случаю рождения Луизы-Августы она ранее поздравляла дедушку новорождённой ( маркграфа Бадена - Карла Фридриха, 1728 - 1811 гг. ) так:
"... Мы сорадуемся Вашей Светлости и любви о сем щекотливом происшествии и желаем новорождённой принцессе постоянного здравия".
Я должен вам сразу сказать - всё моё дальнейшее повествование будет тем или иным образом "закручиваться" вокруг этой девочки Луизы, для которой Россия станет второй родиной. Судьба этой удивительной девушки, женщины так же прекрасна и трагична, как и вся история России. Естественно, будущая супруга российского императора жила не в вакууме..., и я вам расскажу обо всём том, что её окружало..., надеюсь, вы узнаете для себя очень много интересного.
Ещё в 1783 году ( внуки Екатерины II были тогда по сути малышами ) баденский поверенный в делах представил Императрице записку с характеристикой пяти малолетних дочерей тогда ещё наследного принца Баденского.
Надо отметить, что Императрицу интересовал не только внешний вид этих девочек, но и "... воспитание, нравы и душевные дарования сих принцесс". Графу Румянцеву было предписано наблюдать за ними "... с крайней осторожностью, никого не компрометируя и колико можно меньше гласно".
Увидев старшую принцессу, граф пришёл в восторг..., а дипкурьер Комаровский ( Евграф Федотович, 1769 - 1843 гг. ), отправленный в Петербург к Императрице с портретами принцесс, позднее писал о Луизе - "... я ничего не видывал прелестнее и воздушнее её талии, ловкости и приятности в манерах".
Екатерина была довольна как граф Румянцев исполнил её поручение:
"...С удовольствием вижу, что вы исполнили данное вам поручение... Старшей из сих принцесс в сем генваре месяце исполнится тринадцать лет, и будет она, по нашему счёту, на четырнадцатом году, следовательно, о поездке матери её с дочерями сюда прежде генваря будущего 1793 года ещё условится рано, но, между тем предложить вам от времени до времени съездить в Карлсруэ, иметь старание и бдение, дабы образ мыслей наследной принцессы не переменился, но паче подкрепился, такожде старайтесь поприлежнее узнать нрав, склонности и, буде можно, о душевных свойствах и понятиях старшей принцессы, такожде о здоровом её телосложении..., всё сие, думаю, что, сдружась с окружающими их людьми, не трудно вам будет разведать гораздо подробно.".
Наблюдение за "невестами" продолжалось два года...
В 1792 году Екатерина II пригласила посетить Петербург обеих принцесс вместе с их матерью Амалией ( Фредерика Амалия Гессен-Дармштадтская, 1754 - 1832 гг. ), но та отказалась приехать вместе с дочерьми, сославшись на невозможность оставить своего мужа одного ( он ей приходился двоюродным братом - Карл Людвиг Баденский, 1755 - 1801 гг. ).
4 июня 1792 года Императрица пишет графу Румянцеву:
"Я решила предписать вам, чтобы вы просили у наследной принцессы баденской согласия на отъезд обеих её дочерей Луизы и Фредерики. Вы скажите, что я охотно принимаю на себя окончание их воспитания и устройство участи обеих. Склонность моего внука Александра будет руководить его выбором; ту, которая за выбором останется, я своевременно пристрою.... По прибытии в Петербург обе принцессы будут жить в моём дворце, из которого одна, как я надеюсь, не выйдет никогда, а другая лишь затем, чтобы ей пристойным образом выйти замуж. Считаю излишним сказать вам, что они будут всем снабжены и содержаны на мой счёт: это само собою разумеется и для вас несомненно".
На самом же деле мать девочек Амалия не хотела ехать в Россию по причине психологического свойства - она уже однажды приглашалась Екатериной II на "смотрины" вместе со своими сёстрами - Вильгельминой и Луизой.
Тут я хочу вместе с вами перенестись на девятнадцать лет "назад в прошлое" - в 1773 год..., и быстрыми шагами мы вскоре вернёмся в покинутую нами точку времени.
Вот так мы и вернулись "назад в будущее" в 1792 год, бегло прошагав 19 лет - к тому самому моменту, когда мать баденских принцесс Амалия отказалась сопровождать двух своих дочерей в Россию на "смотрины" в качестве невест для внука Екатерины II - Александра Павловича.
Императрица отправила графиню Шувалову ( Екатерина Петровна, урожд. Салтыкова, статс-дама, 1743 - 1816 гг. ) и тайного советника Стрекалова ( Степан Фёдорович, 1728 - 1805 гг. ) ко двору маркграфа Баденского просить наследных принца и принцессу, чтобы их дочери предприняли путешествие в Россию.
Принцессы Луиза ( род. 13 января 1779 г. , в германских землях уже давно жили по Григорианскому календарю ) и Фредерика ( 1781 - 1826 гг. ) приехали в Петербург 31 октября 1792 года.
Императрица Екатерина II признавалась своему парижскому корреспонденту барону Гримму:
"Сегодня вечером ждём двух Баденских принцесс, одну 13-ти, другую 11-ти летнюю. Вы, конечно знаете, что у нас не женят так рано, и это сделано про запас для будущего, а покамест они привыкнут к нам и познакомятся с нашими свычаями и обычаями. Наш же малый об этом не помышляет, обретясь в невинности сердечной; а я поступаю с ним по-дьявольски, потому что ввожу его во искушение".
То, что Екатерина II строила далеко идущие планы на счёт этой женитьбы, подтверждает ещё одна фраза, из чуть более раннего письма ( от 14 августа 1792 года ) Императрицы к барону Гримму:
"Послушайте, к чему торопиться с коронацией ? Всему есть время, как говорил Соломон. Сперва Александр женится, а там со временем и будет коронован со всевозможными церемониями, торжествами и народными празднествами. Всё будет блестяще, величественно и великолепно. О, как он сам будет счастлив, и как с ним будут счастливы другие".
По этим словам вполне очевидно, что Екатерина Великая планировала "кинуть" своего сына Павла мимо престола... Она не просто планировала, но и предпринимала для этого некоторые шаги. Так через три недели после свадьбы Александра она вызвала к себе его воспитателя Лагарпа ( у великого князя и его воспитателя были очень доверительные отношения ) и в двухчасовой беседе, которую он потом охарактеризовал как "нравственная пытка", пыталась разными намёками склонить воспитателя к "обработке" Александра о необходимости устранения его отца от наследования престола. Но Лагарп "включил дурочку" и эта попытка Екатерины воздействовать руками воспитателя на разум внука провалилась.
Почему она сама напрямую не решалась поговорить на эту тему с Александром - не совсем понятно... Скорее всего она боялась "собственноручно" задеть чувства сына к отцу..., и к тому времени Екатерина уже начала терять "душевный контакт" со старшим внуком - Александр всё больше стал прислушиваться к отцу.
А в 1794 году Императрица через свой Совет ( в него входили 11 высших сановников ) попыталась законодательно оформить желание "устранить сына своего Павла от престола, ссылаясь на его нрав и неспособность". Весь Совет был готов подчиниться воле Екатерины, но граф Безбородко ( а возможно и граф Мусин-Пушкин ) уговорил Императрицу не торопиться с законодательным оформлением этой мысли. А незадолго перед своей смертью Екатерина всё-таки решится на беседу с внуком Александром..., об этом я расскажу позднее.
Но вернёмся к приезду в Россию баденских принцесс. Вот как позднее описывала это событие сама Луиза:
"Мы приехали с сестрой Фредерикой между восемью и десятью часами вечера. В Стрельне, последней станции перед Петербургом, нас встретил камергер Салтыков, которого государыня назначила дежурить при нас по приезде. Стрекалов и графиня Шувалова сели к нам в экипаж.
Все эти приготовления к самому примечательному в моей жизни моменту, важность которого я уже чувствовала, возбудили во мне большое волнение, и когда, при въезде в городские ворота, мои спутники воскликнули: "Вот мы и в Петербурге!" - то, пользуясь темнотой, я быстро взяла сестру за руку. По мере приближения мы всё больше и больше сжимали руки: этим немым языком мы выражали чувства, волновавшие наши души.
Нас поселили в Шепелевском дворце. Я взбежала по ступенькам большой, прекрасно освещённой лестницы. У Стрекалова и графини Шуваловой ноги были слабы, и потому они остались далеко позади. Салтыков был со мной, но остался в передней, а я пробежала все комнаты, не останавливаясь.
Наконец я вошла в спальню, убранную мебелью с малиновой обивкой. Войдя, я увидела двух дам и господина. Быстрее молнии у меня промелькнула мысль: "Я в Петербурге у Императрицы, и, конечно, это она меня встречает. Наверное, это она".
И я подошла поцеловать руку той, которая более была похожа на портрет государыни, составившийся в моём воображении. По самому распространённому портрету, который я видела несколько лет спустя, я, наверное, не узнала бы её так скоро. Она была с князем Зубовым - в то время ещё просто Платоном Зубовым - и с графиней Браницкой, племянницей князя Потёмкина.
Императрица сказала, что чрезвычайно рада со мной познакомиться, а я ей передала выражения почтительной преданности от моей матери. Тут явились моя сестра с графиней Шуваловой. После непродолжительного разговора Императрица удалилась, а я вся отдалась тому волшебному чувству, которое охватило меня при виде всего окружающего.
Ничто не производило на меня такого сильного впечатления, как двор Екатерины, увиденный в первый раз.
Третий день после приезда был весь посвящён уборке наших голов по придворной моде и примерке русского платья: мы должны были быть представлены великому князю-отцу и великой княгине. Я в первый раз в жизни была в фижмах и с напудренными волосами.
Вечером, в шесть или семь часов, нас повезли к великому князю Павлу. Он принял нас очень хорошо. Мария Фёдоровна осыпала меня ласками, говорила со мной о моей матери, о всей семье, о том, как мне, должно быть было тяжело расставаться с ними. Этим обращением она совершенно покорила моё сердце, и не моя вина, что привязанность к великой княгине не обратилась потом в любовь дочери к уважаемой матери.
Нас усадили, великий князь послал за своими сыновьями и дочерьми. Я как сейчас вижу, как они входят. За великим князем Александром я следила настолько внимательно, насколько это позволяли приличия. Он был очень красив, хотя и не так, как мне описывали. Он не подходил ко мне и поглядывал довольно неприязненно.
После визита к их высочествам мы прошли к императрице, сидевшей уже за партией бостона в Бриллиантовой комнате. Нас пригласили за круглый стол к графине Шуваловой с дежурными фрейлинами и камер-юнкерами. Вскоре вслед за нами пришли молодые великие князья.
Александр до конца вечера не сказал мне ни слова, ни разу не подошел, даже избегал меня. Лишь постепенно он сделался по отношению ко мне обходительнее. Маленькие собрания в Эрмитаже в очень тесном кружке, вечера, проводимые вместе у круглого стола в Бриллиантовой комнате, где мы играли в секретари или рассматривали эстампы, - всё это понемногу привело к сближению..."
Как видно из этих воспоминаний, первая встреча Александра с Луизой произошла 2 ноября 1792 года. Естественно, что они оба испытывали чувство робости. По свидетельству Марии Фёдоровны, Луиза, "увидев Александра, побледнела и задрожала, а что касается Александра, то он был очень молчалив и ограничился только тем, что смотрел на неё, но ничего ей не сказал, хотя разговор был общий".
Обе принцессы прекрасно владели французским языком. Луиза писала исключительно на французском, а вот на своём родном немецком она писать стеснялась, так как владела им не очень совершенно. В числе их воспитателей и гувернанток, кроме немцев, были французы и англичане. Важно отметить то, сколь широким был спектр их образования: языки, история, география..., принцессам преподавались также философия, немецкая и всемирная литература...
После нескольких недель раздумий Александр определился - "повезло" старшей сестре Луизе. Вот какую запись сделал в своём дневнике воспитатель Александра - А. Я. Протасов:
"Александр Павлович обходился с принцессою старшею весьма стыдливо, но приметна в нём была большая тревога, и с того дня, полагаю я, начались первые его к ней чувства".
Я напомню, что тогда Александру не было и пятнадцати лет и его смущение было вполне естественным. Луиза младше его на один год и два месяца..., она была очень влюбчивой девочкой, так что за ней не "заржавело"...
Из записей принцессы:
"Однажды вечером, спустя примерно шесть недель после нашего приезда, за круглым столом в Бриллиантовой комнате, где мы рисовали вместе с остальным обществом, он потихоньку от других сунул мне только что написанную им записку с объяснением. Он писал, что по приказанию родителей сообщает мне о том, что меня любит, и спрашивает, могу ли я отвечать на его чувство и может ли он надеяться, что я буду счастлива, выйдя за него замуж.
Я тоже на клочке бумаги ответила ему утвердительно, прибавив, что исполню желание родителей, приславших меня сюда. С этого момента на нас стали смотреть как на жениха и невесту и мне дали учителя русского языка и закона Божия".
Вот ещё одна запись из дневника воспитателя Протасова:
"Александр Павлович рассказывал мне, как принцесса любезна и описывал подробно её достоинства. Из всех его уважений приметил я, что он начинает в неё влюбляться".
Они обмениваются записками. Александр пишет Луизе: "Мой милый друг. Я буду Вас любить всю жизнь", и она, словно эхо вторит ему: "Мой дорогой друг, я буду Вас любить всю жизнь". И еще не раз: "Я тоже люблю Вас всем сердцем и буду любить Вас всю мою жизнь. Ваша преданнейшая и покорнейшая суженая. Луиза".
Павел и его жена Мария Фёдоровна просто не чаяли души в своей будущей невестке, осыпая её милостями, подарками и ласками. Великосветское петербургское общество также не уставало расточать похвалы юной принцессе, и все сходились на том, что Александр и Елизавета прекрасны, словно небесные ангелы...
Внимательные и проницательные царедворцы обратили внимание, что Александр ( довольно-таки образованный ) всё же тяготился тем, что Луиза превосходила его по уму и развитию, по умению себя вести... Возможно в этом и просматривался "залог" возникших чуть позднее осложнений между ними..., как говорится, "сильно умная жена - счастью брака не нужна"...
Тем временем "процесс пошёл"...
В понедельник до обеда 9 мая 1793 года в большой церкви Зимнего дворца состоялось миропомазание Луизы, наречённой в православии Елисаветой Алексеевной ( в честь императрицы Елизаветы Петровны ). Я далее для удобства буду писать в её имени вместо "С" букву "З".
Напомню, у меня все даты приведены по Юлианскому календарю. Но если кому-то понадобится переводить даты на современный Григорианский календарь, то к датам до 29 февраля 1800 года нужно прибавлять 11 дней, а для промежутка с 1 марта 1800 г. и до 29 февраля 1900 года надо прибавлять 12 дней, ну и соответственно, для событий с 1 марта 1900 года и до 31 января 1918 года ( дата введения Григорианского календаря в России ) надо прибавлять 13 дней.
Каждая страна имеет собственную дату принятия нового календаря и поэтому нужно быть очень внимательным при анализировании документов-первоисточников. Так, например, Франция перешла на Григорианский календарь ещё в 1582 году, а Великобритания и её колонии - в 1752 году. Попутно хочу порекомендовать нашей РПЦ ( пока не поздно ) подумать о переходе на современный календарь..., иначе если дело так пойдёт и дальше, то нашим далёким потомкам придётся с 2101 года праздновать Рождество 8 января, а с 9901 года - уже 8 марта ( если к тому времени человечество не превратит себя в радиоактивный пепел ).
Вернёмся в майский Петербург 1793 года.
В саму церковь Луизу ввела за руку Екатерина II. Вот здесь ( ниже по ссылке ) картина, на которой изображена эта церемония. Я опишу кто где находится.
Справа налево стоят - Мария Фёдоровна с супругом Павлом Петровичем, братья Константин и Александр, Екатерина II, Митрополит Гавриил ( в миру Пётр Петрович Петров-Шапошников, 1730 - 1801 гг. ), принцесса Луиза ( Елизавета Алексеевна ), игуменья Александра Матвеевна Шубина, канцлер Безбородко ( Александр Андреевич, 1747 - 1799 гг. ), князь Зубов ( Платон Александрович, 1767 - 1822 гг., фаворит Екатерины II ), и барон Будберг ( Андрей Яковлевич, 1750 - 1812 гг., два года спустя - в 1795 году он будет привлечён к "устройству" женитьбы великого князя Константина ):
Кроме изображённых на картине людей на церемонии ещё присутствовали три старшие внучки Императрицы, члены Cинода и половина двора.
"Луиза была хороша собою, как ангел, одета в розовое платье, вышитое большими белыми розами, с белой юбкой, вышитой таким же образом розовыми цветами; ни одного бриллианта в распущенных русых волосах. Это была Психея ! Великий князь, которому переделали его детскую причёску, был одет в костюм из серебряной парчи, вышитый серебром".
"Как только вновь наречённая великая княгиня перешла в свои покои, Её Величество прислала ей великолепные подарки, состоящие из драгоценностей. В числе их выделялось ожерелье, состоявшее из семи солитеров, взятых из знаменитых эполет Потёмкина, возвращённых вместе с другими принадлежавшими ему драгоценностями казне. Новая великая княгиня так утомилась от длинной церемонии, что у неё едва хватило сил, чтобы подняться с кровати, на которую она бросилась, и принять эти подарки. Впрочем, бриллианты и ожерелья её вообще не особенно интересовали".
На следующий день после миропомазания Елизавета Алексеевна и великий князь Александр обручились..., торжественность этому придавало то обстоятельство, что кольца новобрачным меняла сама Екатерина Великая.
"Старик Державин" откликнулся на это событие так :
Амуру вздумалось Психею
Резвясь поймать,
Опутаться цветами с нею
И узел завязать...
Прекрасна пленница краснеет
И рвётся от него;
А он как будто бы робеет
От случая сего
.................
Елизавета Алексеевна получила титул великой княжны.
Всё это время ( чуть меньше года ) она жила вместе со своей сестрой Фредерикой в Царском Селе. В августе сестра вернулась домой. Вот как описывает сцену расставания княгиня Головина ( урождённая Голицына Варвара Николаевна, 1766 - 1821 гг. ):
" Утром следующего дня, когда всё было готово к отъезду и двор великого князя собрался, мы прошли через сад и цветник до лужайки, где стоял экипаж принцессы Фредерики. После раздирающих душу прощаний великая княжна вскочила в карету к сестре в тот момент, когда дверцы уже закрывались, и, поцеловав её ещё раз, поспешно вышла, схватила мою руку и побежала со мной к Руине ( павильон с башней. - И.Ш. ), находившейся в конце сада. Там она бросилась под дерево и предалась своему горю, положив голову ко мне на колени. Но когда графиня Шувалова вместе с остальным двором подошли к нам, великая княжна тотчас вскочила, подавила слёзы и медленно, с совершенно спокойным лицом направилась к дому. Так уже в столь юные годы она умела скрывать своё горе. Эта черта многих заставляла ошибаться в её характере. Не умея понять, они считали её холодной и бесчувственной. Когда мне говорили об этом, я всегда отвечала молчанием: бывают в сердце такие святые и дорогие уголки, говорить о которых - всё равно что совершать проступок против них, и есть суждения настолько низкие и достойные презрения, что не заслуживают, чтобы им оказывали честь оспаривать их".
Я не думаю, что принцессе Фредерике не повезло..., скорее наоборот - в 1797 году она стала королевой Швеции, выйдя замуж за короля Густава IV Адольфа...
На почве этого замужества позднее возникнет некоторое "охлаждение" в отношениях между Елизаветой и правящей российской императорской четой.
Приготовления к свадьбе великого князя Александра начались тотчас по возвращении двора в Петербург. Все этого ждали с живым интересом.
Незадолго до свадьбы Императрица вызвала фрейлину Торсукову ( Екатерина Васильевна, 1772 - 1842 гг., племянница камер-фрау Перекусихиной Марьи Саввишны ), с которой у неё были очень доверительные отношения. Задание было простое и "щекотливое" - обучить Александра искусству любви... Тут всё логично..., бабушка права - в любом деле нужен более "опытный наставник"..., тем более, что к тому времени Екатерина Васильевна уже как седьмой год была замужем.
Наконец настало 28 сентября 1793 года - день свадьбы.
Большой период в 4 месяца между обручением и свадьбой был связан с отсутствием у Елизаветы месячного цикла - она всё ещё физиологически оставалась девочкой, а российский закон запрещал выдавать замуж девочек.
Надо упомянуть, что в это время разлад между Екатериной II и её сыном достиг критической отметки. Дело дошло даже до того, что Павел Петрович отказался участвовать в церемонии бракосочетания своего сына..., и лишь только уговоры фаворитки цесаревича - Екатерины Нелидовой ( по просьбе Марии Фёдоровны ) подвигли его приехать из Гатчины на торжества в Петербург.
Женитьба его старшего сына приобретала опасный подтекст для реалистичности будущего царствования Павла Петровича.
Теперь в лице своего сына он получал опасного соперника в борьбе за престол..., и это окончательно лишило его душевного спокойствия и здравого рассудка. Павел прекрасно осознавал всю создавшуюся реальность - российский трон ему "не светил" всё более и более.
В церкви Зимнего дворца было устроено возвышение, на котором предстояло совершиться брачной церемонии. Как только молодые поднялись на это возвышение, всеми овладело чувство умиления: они были хороши, как ангелы. Обер-камергер Шувалов и князь Безбородко держали венцы.
Когда окончился обряд венчания, новобрачные сошли, держась за руки. Александр опустился на колени перед Императрицей, чтобы благодарить её, но государыня подняла его, обняла и поцеловала со слезами. Такую же нежность государыня выказала и по отношению к Елизавете. Затем молодые поцеловались с великим князем-отцом и великой княгиней-матерью, которые тоже благодарили государыню. Павел Петрович был глубоко тронут..., что всех очень удивило. Он и в самом деле в то время искренне любил свою невестку, как настоящий отец. Да и как можно было не полюбить такого ангела...
В день свадьбы был большой обед ( на 750 персон ), а вечером в парадной зале великого князя Александра состоялся бал. Ближе к ночи, как полагается, Императрица, Павел Петрович и Мария Фёдоровна проводили молодых до их покоев...
Вот описание опочивальни "молодожёнов" в Зимнем дворце:
"Она представляла из себя образец изящества и роскоши. Обои были из лионской белой материи с каймой, вышитой большими розами; колонны алькова, двери и обшивки стен были из розового стекла, оправленного в позолоченную бронзу, и под ними просвечивали белые барельефы из резного камня, простирающиеся как будто бы в пространство за пределы комнаты".
Не будем "залезать" в постель к новобрачным, но судя по всему, именно первая брачная ночь и послужила дальнейшему развитию "нестандартных" отношений между супругами... Что уж там у них случилось - одному богу известно ( возможно "преподавательница любви" Александра фрейлина Торсукова перестаралась или наоборот - недоучила )..., но как любовники они потом друг друга мало воспринимали..., скорее, они были как друзья.
На следующий день был ещё один бал в большой галерее у государыни, затем последовало ещё несколько празднеств.
Новобрачные окунулись в праздную жизнь Петербурга и Царского Села..., череда удовольствий в виде балов, театрализованных представлений, игр на пленере; очаровательные фрейлины-пастушки, блестящие кавалеры и т. п., словом, все атрибуты пышной дворцовой жизни.
За молодой парой закрепили двор ( штат ) со всеми причитающимися их статусу услугами...
Юная и застенчивая Елизавета хоть ранее и представляла в какую "компанию" она попадает, но не до такой степени... Она была поражена великолепием и пышностью русского двора, но в то же время и напугана постоянными интригами, которые велись здесь нескончаемым потоком..., как говорится - "каков поп, таков и приход".
"Ни до Екатерины, ни после неё, распутство не достигало столь широких масштабов и не проявлялось в такой откровенно вызывающей форме".
Вопреки распространённому мнению, хочу сказать, что Екатерина была воспитана в очень строгом пуританском стиле. Об этом свидетельствуют её же воспоминания, относящиеся к периоду перед собственной свадьбой:
"К Петрову дню весь двор вернулся из Петергофа в город. Помню, накануне этого праздника мне вздумалось уложить всех своих дам и также горничных в своей спальне. Для этого я велела постлать на полу свою постель и постели всей компании и вот таким образом мы провели ночь; но прежде, чем нам заснуть, поднялся в нашей компании великий спор о разнице обоих полов. Думаю, большинство из нас было в величайшем неведении; что меня касается, то могу поклясться, что хотя мне уже исполнилось 16 лет, но я совершенно не знала, в чём состояла эта разница; я сделала больше того, я обещала моим женщинам спросить об этом на следующий день у матери; мне не перечили и все заснули. На следующий день я, действительно, задала матери несколько вопросов, и она меня выбранила".
Вот вам и "дастиш фантастиш"... Это уже потом, "распробовав вкус" красивых мужчин, Екатерина так и не могла остановиться до самой смерти...
Но надо признать, что эта "женская слабость" Императрицы с лихвой компенсировалась её любовью к России, её духом просветительства...
Необходимо констатировать - супружеская верность отнюдь не была достоинством той эпохи..., хотя не нам выступать в роли моралистов...
Да и вообще, в разные времена и эпохи были собственные представления о нравственности. К примеру, когда археологи начали раскапывать Помпеи, засыпанные пеплом при извержении вулкана Везувия в 79 году нашей эры, то они просто ужаснулись содержанию открывшихся их взору настенных фресок - это были чистейшей воды "весёлые картинки" для взрослых..., не каждый современный музей отважится выставить такое "эротическое искусство" на всеобщее обозрение... Нам остаётся только догадываться о реалиях жизни в то время, если подобные изображения служили украшением стен городских домов.
А во времена правления князя Владимира Святославовича "групповые оргии" были и вовсе обыденным делом. Будущий креститель Руси любил устраивать похотные дворы ( от слова "похоть" ) и там развлекался со всей своей свитой. С окрестных поселений туда насильно загонялись "жены и девицы". Летописцами подсчитано - только в Белгороде, Берестове и Вышгороде в сексуальном рабстве содержалось одновременно до "800 лиц женского пола". В 978 году князь Владимир "по совету" своего дядюшки Добрыни изнасиловал 12-летнюю Рогнеду Рогволодовну на глазах связанных её родителей. В ряд "смягчающих обстоятельств" можно занести то, что после этого он взял её в жёны ( вторая по счёту его жена, а всего было шесть ), пусть даже и насильно. А вот что касается факта убийства её родителей ( их зарезали вместе с сыновьями ) сразу же по окончании "акта" - тут я адвокатом князя выступать не буду. Лишь только после принятия "греческой веры" он немного остепенился. Не будем же мы сейчас "шить дела" нашим предкам согласно статьям современного Уголовного Кодекса. Просто такие раньше были нравы... И не нам выступать в роли судей...
Елизавета Алексеевна с трудом избегала случаев быть замешанной в очередной интриге двора. Светлейший князь Платон Зубов, будучи последним фаворитом уже престарелой Екатерины II, сходу начал оказывать знаки внимания Елизавете Алексеевне.
Боюсь, что слово "фаворит" сейчас мало что говорит..., моё поколение сказало бы культурно - "любовник", а поколение наших детей - "бойфренд"...
Великая княгиня еле отбилась от назойливого ухажёра "с красивым до наглости лицом..."
5 ноября 1795 года Александр написал своему другу - князю Кочубею ( Виктор Павлович, 1768 - 1834 гг., дипломат ) следующее:
"Вот уже год и несколько месяцев граф Зубов влюблён в мою жену. Посудите, в каком положении находится моя жена, которая воистину ведёт себя, как ангел".
Скорее всего внук был вынужден пожаловаться бабушке, и та, видимо, сделала своему любовнику внушение, после чего тот избавил великую княгиню от своих ухаживаний - "...не было больше ни прогулок, ни взглядов, ни вздохов".
Кстати, именно Платон Зубов вместе со своим старшим братом Николаем Зубовым ( 1763 - 1805 гг., он был женат на дочери фельдмаршала А.В. Суворова - Наталье ) и ещё большой группой офицеров позднее участвовал в убийстве Императора Павла I ( об этом я подробно расскажу позднее ). Способ совершения этого убийства стал крылатым выражением - "табакеркой по голове " и плюс шарфиком ещё придушили... Всё-таки не зря Павел Петрович после смерти во время родов своей первой супруги Натальи Алексеевны стал всего опасаться...
Официальная же версия смерти Павла I - "от апоплексического удара" ( инсульт ). Как потом горько шутили в народе - "апоплексический удар золотой табакеркой".
А тем временем отношения между Екатериной II и сыном с невесткой становились всё хуже и хуже. Государыня уже физически не могла переносить долгое присутствие Павла Петровича и Марии Фёдоровны. А самой настоящей душевной отрадой для неё были внуки. Вот что пишет она барону Гримму в письме от 6 апреля 1795 года ( перевод с немецкого ):
"Ich gehe um mir anzuziehen.... Я отправляюсь одеться, чтобы иметь возможность присутствовать сегодня вечером на одном любительском концерте. Там будут играть на скрипке великий князь Александр и граф Платон Зубов. Великая княгиня Елизавета и великие княжны Александра и Елена будут петь, Мария, которой девять лет от роду .... , так как она отличается необыкновенной любовью к музыке, будет аккомпанировать на клавикорде.
.... она любит читать и проводить за чтением по несколько часов в день. При всём этом она очень весёлая и оживлённая, и танцует как ангел.
.... Тяжёлый багаж ( schwere Bagage - так Екатерина называла сына с его супругой. - И.Ш. ) двинулся в Гатчину три дня тому назад. Баста. Когда кошки нет дома, то мыши пляшут по столам и чувствуют себя счастливыми и довольными".
Другими словами, Императрица просто морально отдыхала в отсутствии великокняжеской четы.
Великая французская революция наложила на характер Павла ещё более резкие оттенки нетерпимости и деспотизма. Великий князь сокрушался ужасами, сопровождавшими эту революцию..., и не хотел замечать причин, вызвавших её. Рассуждая о несчастьях, постигших Францию, он всё происходящее "списывал" на слабость правления короля Людовика XVI.
Однажды, читая газеты в кабинете Императрицы, он раздражённо воскликнул:
- Что они все там толкуют ?! Я тотчас всё бы прекратил пушками !
Екатерина ответила сыну:
- Vous etes une bete feroce ( вы свирепый зверь ), или ты не понимаешь, что пушки не могут воевать с идеями ? Если ты так будешь царствовать, то недолго продлится твоё царствование.
Но Павел даже и не думал прислушиваться к совету матери..., он везде видел руку "вашингтонского обкома" и дух украинской революции..., ой..., французской революции и якобинцев. При получении очередных известий об ужасах во Франции, он говорил своим сыновьям:
"Вот видите, мои дети, что с людьми следует обращаться, как с собаками".
Но вернёмся к нашим молодым...
Великая княгиня Елизавета Алексеевна чувствовала себя в России одинокой и часто тосковала по дому, но справиться с ностальгией ей помогали взаимные трогательные чувства супругов в первые годы брака.
В своих письмах к матери она писала:
"Без моего мужа, который сам по себе делает меня счастливой, я должна была умереть тысячью смертей. Счастье моей жизни в его руках, если он перестанет меня любить, то я буду несчастной навсегда. Я перенесу всё, всё, но только не это".
Но Александр очень быстро пресытился молодой супругой..., начал пренебрегать ею..., к сожалению, "семейное счастье" Елизаветы Алексеевны длилось совсем недолго... Для подобных браков это вполне обычное явление...
Романтическая природа великой княгини не находила больше родственную душу в Александре, и была вынуждена искать облегчение в чём-то другом. Елизавета стала искать уединения, сделалась мечтательной и замкнутой, имела свой узкий круг приятных ей людей.
В покоях молодой женщины появились серьёзные книги по истории, географии и философии. Занятия были настолько усердными, что княгиня Екатерина Дашкова ( кстати, это она придумала букву "Ё" ), отличавшаяся едким и бескомпромиссным характером, необыкновенно тепло отзывалась о Елизавете:
"Меня привлекли к ней ум, образование, скромность, приветливость и такт, соединённый с редкой для такой молодой женщины осторожностью. Она уже правильно говорила по-русски, без малейшего иностранного акцента".
Граф Фёдор Головкин писал в дневниках о ней:
"...Она образованна и продолжает учиться с удивительной лёгкостью. Она лучше всех других русских женщин знает язык, религию, историю и обычаи России. В обществе она проявляет грацию, умеренность, умение выражаться..."
И ещё дальше он пишет:
"Я приведу, для характеристики великой княгини, лишь одну черту: она не переносила румян, а императрица, как она говорила шутя г-же Шуваловой, не терпела, чтобы молодая женщина появлялась в обществе "с историей её болезни на лице". После бесчисленных увещеваний по этому поводу, Её Величество, полагая, что у г-жи Шуваловой не достает на это энергии, поручила фельдмаршалу графу Салтыкову объяснить её волю великой княгине. Он велел ей доложить, что желает её видеть по делам туалета и по поручению императрицы. Так как великая княгиня отгадывала, в чём дело, она заставила его ждать до тех пор, пока она не приготовилась к выходу. Выйдя к нему навстречу со свечой в руках, она сказала:
- Посмотрите-ка хорошенько на меня, милостивый государь, и скажите, как вы меня находите, говорите без комплиментов ?
- Вы очень хорошо выглядите, - ответил Салтыков.
- Слушайте, - обратилась она к сопровождавшим её придворным дамам, - фельдмаршал мною доволен; значит, мне нечего к этому прибавлять.
И, оставив его в недоумении, она удалилась так быстро, что он не мог её догнать. Императрица сначала немного удивилась, а потом посмеялась над жалобами фельдмаршала и, видя, что он возмущается легкостью, с которою она относится к этому вопросу, сказала:
- Она права, ведь она такая хорошенькая, пусть ей не говорят больше об этом".
Вот здесь один из многочисленных портретов ( 1795 год ) очаровательной Елизаветы Алексеевны ( писать её портреты "выстраивались целые очереди" из художников - Боровиковский, Виже-Лебрен, Кипренский, Беннер, Доу, Кюгельхен и др. ):
![[]](/img/s/shap_i_e/velikayaknyaginya/76.jpg)