|
|
||
.
+
+++++
+++
В мире было множество
жутких аварий и катастроф,
но по масштабам на планете всей
не было аварий
равных Чернобыльской аварии
по числу болезней и смертей.
Чернобыльская авария -
это даже не катастрофа и авария,
а радиационная, диверсионная,
преднамеренно не объявленная война
проведённая Западом
для дестабилизации советского общества,
в которой погибли, потеряли здоровье
сотни тысяч советских людей.
+++++
Мирный атом в каждом доме
и на каждом этаже,
мирный атом на балконе
и не спрятаться уже.
+++
А ЗОРИ ТАМ НЫНЕ ТИХИЕ.
А. Когда люди мирно спали.
На Спасской зазвенели колокола -
полночь, тишина.
Процесс пошёл, начало -
спокойно спит страна.
Сердце часто застучало,
душу тяжестью прижало.
Наступил роковой момент -
диспетчер разрешил эксперимент.
Начальник смены Акимов
оператору 4-го блока
тонкости испытаний разъяснял,
зам. главного инженера Дятлов
прохаживался вдоль щитовой
и в ожидании необычного молчал.
Один стажёр у дежурного за столом
схемы изучал,
второй - с детским интересом
наблюдал за экспериментом.
"Мне лично не понятно!
Зачем эксперимент?" -
задал вопрос
оператору студент.
"Студент, отстал от жизни!
Сколько можно повторять?
Работа атомных станций
должна быть безопасной
пора давно бы знать".
Кстати, для оценки выбега ротора
требовалось от оператора:
кнопкой аварийной защиты
сбросить стержни мощности
в активную зону реактора
и перекрыть к турбине доступ пара.
Просто и безопасно
и никаких проблем
самим себе
и нам всем.
А тут такие требования
вопреки научному смыслу
несовместимые с уровнем
переподготовки Топтунова
и начальника смены Акимова.
Провести выбег ротора
при работающем реакторе
с отключенными, заблокированными
аварийными системами,
оправдывая свои действия
ложно придуманной версией:
"А вдруг эксперимент
придётся повторить!"
Оператор Топтунов с негодованием,
но спокойно начал выполнять
приказ Дятлова по снижению
до восьмисот МВт
тепловую мощность реактора,
при которой Киршенбаум и Метленко
должны провести выбег ротора.
И тут начались проблемы
в управлении ядерным реактором,
о которых оператор Топтунов
даже во сне не мечтал
и на переподготовке не изучал.
Активную зону реактора,
частично попавшую в "йодную яму"
после задержки эксперимента
не смогли удержать
в режиме "восемьсот",
ни автоматическая, локальная
система регулирования,
ни мастерство оператора,
невзирая на все его старания.
"Что за странности?"
Что за бред?
Тепловая мощность?..
вместо 800 МВт?..
провал?.. до 30 МВт?.. -
на 30 МВт замерла мощность.
И ни туда - и ни сюда?..
и не сдвинуть с места.
Нестандартная ситуация
выветрила все знания
из мозгов и сознания.
Ситуация, как у мальчишки
из его дырявой книжки.
Тили-тили!
Трали-вали!
Это мы не проходили!
Это нам не задавили!
Пробел в учёбе школьника
звучит безобидно и смешно.
Ситуация непроста
для специалиста ядерщика,
неуч с атомом в руках
страшнее террориста.
Старался оператор,
час потел и час сражался,
но закисленный реактор -
мудрил, не подчинялся.
Оператор Топтунов!..
лучше сутки отдохни
и всё сызнова начни,
дай активно зоне реактора
раскислиться, тогда наверняка
подчиниться сможет реактор.
После противостояний, разногласий -
тишина, молчок.
Внезапно телефонный звонок -
противный, долгий и крутой
разум освежил застывший,
как душ холодною водой.
Повторно Дятлов с трубкой,
разговор видать серьёзный,
вид у инженера Дятлова
слишком потрясённый.
Звонок взбудоражил Дятлова,
огнём горели двояко чувства,
чувство аварийной опасности
телефонного приказания
и чувство ответственности
его выполнения.
Выполню приказ, надеясь на авось,
буду главным инженером ЧАЭС,
откажусь от выполнения -
отправят меня на пенсию.
Дятлов вдоль щита...
туда-сюда, туда-сюда,
словно очумел после звонка -
не нагрянула бы на всех беда.
И не подступиться...
такой он слишком грозный,
а взгляд коварно-приказной,
как в январь холодный.
Инженер Акимов,
видя замешательство Дятлова
и временное его недоразумение,
принял срочное решение:
"Что за вздор?
Оператор Топтунов!
Опускай стержни!
Глуши реактор!"
"Не позволю!
Подымайте мощность реактора,
иначе завтра вас двоих уволю!"
Разгневанный Дятлов
бегал вдоль щита операторов,
сердился и ругался, не жалея
скверных, грубых слов.
"Японские караси! Не умеете!
Бездарно провалились!
В ответственный момент
срываете эксперимент!"
Дятлов разыгрывал сценарий,
как приказали сверху,
без особых разъяснений,
без личных комментарий.
Б. Эксперимент любой ценой.
Инженерам Акимову и Топтунову
удалось вначале смены
взять в свои молодые руки
полную инициативу.
После слов-угроз "уволю!"
покорились с большим трудом,
приказы инженера Дятлова
выполняли покорно с вызовом,
не обронив и слова.
Не сама машина ходит,
человек машину водит,
а ведь люди разные встречаются
и по пустякам ругаются.
"Товарищ Топтунов,
подымай мощность реактора!
После эксперимента я думаю,
хватит у вас мозгов,
товарищ оператор!..
заглушить ядерный реактор".
Приказ инженера Дятлова
на подъём тепловой мощности
закисленного реактора и его запрет
на остановку реактора
нарушил техпроцесс,
в аварию включил зелёный свет.
Скрипя от негодования
и страдая обидой в фальше,
стержни защиты и мощности
оператор подымает выше... выше...
Уже вся аварийная система
потенциал смерти набрала,
почти все стержни наружу вышли,
а мощность, как будто умерла.
Факт очевидный и невероятный -
явно... сугубо аварийный,
дабы компенсировать отравление
активной зоны реактора
и выполнить приказ Дятлова,
Акимов и Топтунов
вытащили даже НЗ стержни
из оперативного запаса реактивности,
без особых опасений.
Интересно! Сколько стержней
"там" внутри осталось?
Кто бы подсчитал им достоверней
в душе надеясь на авось?
Никто кроме машины не считал -
вместо минимума тридцати
осталось около шести,
наконец-то, мощность
начала расти.
При неустойчивой работе реактора,
когда реактор рекордсмен
после провала мощности
с трудом набрал 200 МВт
вместо 800 МВт,
начался эксперимент.
Эксперимент не ядерный -
чисто электронный.
"Инженер Акимов!
Оператор Топтунов!
Начинайте эксперимент!" -
потребовал у подчинённых Дятлов.
Время "Ч". 1 час 23 мин 04 сек -
счёт пошёл на секунды.
До взрыва осталось 40 секунд.
По команде испытателя Метленко
инженер управления турбинами
Киршенбаум перекрыл подачу пара
в турбину 8-го генератора.
Одновременно нажал кнопку МПА,
заблокировав останов реактора
по падения давления пара
в турбогенераторах,
и с электриком Метленко
следили за выбегом ротора.
Эксперимент пошёл...
ротор генератора
под нагрузкой систем реактора
начал работать правильно,
эксперимент с вибрацией пошёл,
кажется... успешно.
Чем дальше в лес -
тем больше дров!
"Оператор, глуши реактор!" -
приказал Акимов.
"Отставить, товарищ Топтунов! -
крикнул, как отрезал Дятлов.-
А вдруг эксперимент
придётся повторить!"
Глупому приказу Дятлова
Акимов и Топтунов,
как витязи на распутье,
покорились с первых слов.
Раскислившийся ядерный реактор
без поглотителей нейтронов,
как автомобиль без тормозов,
пустили с Кавказских гор.
Протон, нейтрон и атом
можно понять
человеческим умом,
но простым глазом
атом не видать.
После останова подачи пара
к турбине восьмого генератора
при работающем реакторе
началось запаривание
системы охлаждения реактора.
А пароводяная вибрация
главных циркуляционных насосов
снизила водяной напор
в активной зоне реактора.
Аварийная защита реактора
по низкому напору воды
и высокому давлению пара
должна была бы сработать трижды.
Но заблокированные датчики
аварийных систем
выключили из работы
аварийную систему.
На щите управления реактором -
ни световой, ни звуковой
аварийной сигнализации
в сложнейшей ситуации.
Между тем, раскисленный реактор
с запаренной активной зоной,
с выведенными из активной зоны
стержнями управления и защиты,
начал греться, как коллектор.
Реактор паро-водяной -
превратился в паровой.
Оператор Топтунов!
Атом наступает грозно!
Нажми кнопку АЗ-5 защиты!..
пока ещё не поздно.
В. Под колпаком у атома.
На главный щит управления
поступил аварийный сигнал
по уровню мощности
и по скорости нарастания,
но самодельная кнопка МПА
на главном щите управления
заблокировала последний
аварийный сигнал.
Внутренним чутьём
почувствовал оператор
приближение беды -
напрасно будут все труды.
Топтунов поднял тревогу:
"Александр Фёдорович!
Разгоняемся! Надо срочно
бросать защиту!"
Акимов в мгновение ока
рассмотрел ЭВМ распечатку,
вздрогнул необычно молча,
уронив на пол ручку.
Время - 1 час 23 мин. 40 сек -
до взрыва осталось 4 секунды.
"Бросаю аварийную защиту!"-
крикнул Акимов
и дважды нажал
аварийную кнопку.
Стержни системы защиты
резко пошли вниз и сразу...
остановились, заклинив намертво
в деформированных каналах сверху.
"Поздно! Слишком... поздно!" -
сказал атом грозно.
Уже никакая защита -
никакие стержни защиты
не могли спасти
ядерный реактор от смерти.
В активной зоне реактора
начался неуправляемый разгон,
началась деформация твелов
и деформация каналов.
Началась ядерная война -
война нейтронов с ядрами урана.
Война набирала силу,
как снежная лавина.
Пугающе вспыхнула подсветка
шкал указателей-сильсонов,
в недрах активной зоны
началось плавление каналов.
От тепловых, пароводяных ударов
трещали трубопроводы,
росла аварийно температура,
росло аварийно давление,
лопалась и рвалась арматура.
Затаив дыхание люди прислушались...
со стороны центрального зала
донеслись глухие удары,
переглянувшись в недоумении
один на другого смотрели операторы -
тревога душевно нарастала.
Акимов в растерянности,
чувствуя беду
повторно... дважды...
нажал кнопку АЗ-5,
обесточил муфты,
повторно включил защиту.
Напрасно старались
заглушить реактор
оператор Топтунов
и инженер Акимов.
Цепная ядерная реакция
с началом выбега ротора
вышла из под контроля,
начался аварийный рост
тепловой мощности
в активной зоне реактора.
Со скоростью приближающего
на всех парах поезда
нарастал непонятный гул,
приближалась непонятная беда.
Время - 1 час 23 мин. 43 сек. -
до взрыва осталась 1 сек.
Играли нервы, дрожали стены,
как живые мигали приборы.
Все, переглянувшись,
смотрели на начальника смены,
начальник смены в недоумении
смотрел на приборы.
Г. АВАРИЯ.
Мирный атом в каждом доме
и на каждом этаже,
мирный атом на балконе
и не спрятаться уже.
1 час 23 мин. 44 сек. -
1 час 23 мин. 46 сек.
26.04.86г. точь-в-точь -
тёплая полесская ночь.
От взрывов - одного, второго...
здание резко пошатнулось,
зазвенели стёкла,
треск от коротких замыканий,
потухло освещение -
аварийное загорелось.
Как под бомбёжкой в сорок первом,
земля заходила ходуном,
фейерверки, дым столбом,
электрокабеля горят огнём.
После необычных взрывов
установилась необычная тишина,
нарушаемая шипением пара
и звуками льющейся воды.
"Конец всему!" - мелькнуло
в сознании Топтунова,
напрасны были все труды.
Немая сцена - минута... две...
с одним вопросом в голове?
Авария? Не может быть?
А может, началась ядерная война,
о которой ещё не знает
Горбачёв и вся страна?
Внезапно распахнулась
щитовая дверь,
из машинного зала влетел
закопченный, как зверь
старший машинист
турбины Вячеслав Бражник,
всех ошарашил его вид и крик.
"Пожар в машзале!
Вызывайте пожарную машину!" -
прогремел, как колокол он,
и бросился назад... в машзал,
в бешеную радиацию, в огонь,
в смертельную пучину.
За ним бросился вслед Акимов,
а вскоре в машзале появился Дятлов.
В воздухе густым озоном пахло,
в горле запершило.
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
5 мая 86 года академик Легасов прибыл
из Чернобыля в Москву
доложить о причинах аварии
генсеку Михаилу Горбачёву.
В Кремле удивлялся Легасов
множеству американских дипломатов
свободно разгуливающих
по кремлёвским кабинетам,
ведя дискуссионные разговоры
с представителями
высшей советской власти.
Академик Легасов пришёл к однозначному выводу:
без американского вмешательства
дело Чернобыля не обошлось...
Такую свою личную позицию
причины Чернобыльской катастрофы
высказал Легасов 10 мая 86 года,
поздравляя нас
ликвидаторов-чернобыльцев
в узком кругу с праздником Победы.
Прошло много лет...
Гипотеза академика Легасова
подтвердилась...
Все аварии и катастрофы Горбачёвских времён
прошли по единому сценарию,
которые вызвали грандиозную катастрофу
в сознании,
в мировоззрении советского человека.
Взрыв "газового озера" под Уфой,
Арзамас и Чернобыль,
гибель парохода "Адмирал Нахимов" -
воплощение сценария
сенатора Стоуна в жизнь
по развалу Союза
Советских Социалистических республик,
о которых Боб Стоун
признался позже.
+++
.
|