Шарапов Игорь Анатольевич : другие произведения.

За пределами бытия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
"Жизнь имеет в точности ту ценность, которой мы хотим ее наделить" И.Бергман

За пределами бытия.

  

В этом мире хорошего так мало, меня всё это достало...(с)

   Кажется, только недавно я лёг в свою кровать после тяжёлого рабочего дня. Работа изрядно вымотала и надоела, дни превращались постепенно в однообразный серый комок, сытно пропитанный одиночеством. Скопившаяся к вечеру усталость буквально вдавила в мягкую кровать, а моментально навалившийся сон опрокинул в кромешную темноту за считанные секунды.
   Но густую темноту подсознания разорвал вспыхнувший вдруг яркий свет. Он прорезал сумрак и оставил тонкую линию между реальностью и сном. Плохо соображая спросонья, я медленно открыл глаза и огляделся, но не увидел вокруг ничего знакомого и привычного: ни компьютерного стола, ни большого аквариума, ни недавно купленного кресла, да и родных стен тоже. Я сидел, опрокинувшись на спинку старой потрёпанной скамейки. То место, где я находился, очень напоминало метро, хотя даже не напоминало - это оно и было. Вокруг витала гробовая тишина: ни единого звука, как будто я оглох. В ушах настойчиво звенело. Разум ещё не осознал, что произошло, но сердце, почуяв неладное, забилось в ускоренном темпе, разгоняя кровь по ещё не проснувшемуся организму. Я совершенно ничего не понимал: что со мной происходит, и как я сюда попал. Часы над въездом в туннель показывали двенадцать часов ночи. Платформа была пустой: ни единой души вокруг. Что произошло? Далеко ли я от дома? На яркой разноцветной плитке серыми кубиками было выложено название станции "Радуга". Ну, что же? Вполне дружелюбно, не побоюсь этого слова - миролюбиво. Но, несмотря на это, такой поворот событий устраивал меня меньше всего, особенно если исходить из того, что в Москве такой станции просто нет. Бред...
   Похлопав себя по карманам, я с облегчением нащупал телефон, а в придачу ещё и пачку сигарет. Для начала было совсем не плохо. Для конца тоже бы... Нервно закурив, я откинул крышку телефона. Тот, в свою очередь, лениво пискнув, сообщил, что сигнал отсутствует, а время по его "независимому" мнению было двенадцать утра. Ничего совершенно не клеилось, и было за гранью понимания. Запас моего шутливого сарказма постепенно начинал истощаться, а нервная дрожь подбиралась ближе и ближе. Нужно было срочно выбраться на улицу и разобраться, что к чему и вообще где я нахожусь. Не без труда подняв скованное тело со скамейки, я огляделся и пошёл к указателю "Выход в город".
   Постепенно звон в ушах притих, и я начал различать звуки. Было слышно, как по тоннелю гуляет ветер, и где-то на противоположном конце платформы трещит уже отжившая своё лампа. Станция поражала воображение своими поистине гигантскими размерами. При желании, наверное, можно было бы пустить рейсовые автобусы из одного конца станции в другой. Внимание приковывала к себе и потрясающая красота оформления: колонны, расписанные узорами, завораживали, на стенах и потолке красовались рисунки, сложенные из мозаики ярких цветов, резные деревянные скамейки откидывали в далёкое прошлое. Пройдя всю станцию, я не заметил ни мусора, ни какого-либо другого следа пребывания людей. Но и ни единой пылинки, что могло бы рассказать о том, что станция давно в нерабочем состоянии.
   Спустя продолжительное время, выбравшись с платформы и направившись туда, куда указывала табличка "Выход", я уперся в заваренную решётку, за которой находились запертые железные ворота... Это уже беспокоило сильнее...
   - Закрыто?
   За моей спиной стоял мужчина лет шестидесяти в сером поношенном пиджаке и брюках. Он вопросительно поднял на меня свои грустные и, как мне показалось, усталые глаза.
   Немного приходя в себя после довольно неожиданной встречи на безлюдной станции, я с большим разочарованием пожал плечами:
   - Да, и такое ощущение, что их и не собираются открывать в ближайшее время совсем. С другой стороны можно будет выйти? Вы не знаете?
   - Нет, молодой человек, там тоже закрыто, - разочарованно прохрипел старик, - Лет как десять я здесь, не открывали ни разу ещё. Обещают, говорят... Но пока только впускают, назад ещё не выпускали. Не хотят... - разочарованно склонив голову, старик зашагал в сторону платформы.
   - Стойте! Как десять лет? Куда я попал? - я быстрым шагом направился следом. Но скрывшись за поворотом, мой собеседник будто растворился в воздухе.
   Вокруг творилось то, что оставляло много вопросов и ставило мой мыслительный процесс в тупик. Просто чья-то злая шутка, скоро всё закончится.
   Размышления прервал и заставил меня лишний раз вспомнить запас ненормативной лексики, разнёсшийся на всё метро звонок сотового. От неожиданности я дёрнулся, а по всему телу проползла противная нервная дрожь. Моё пребывание тут длилось всего пару минут, а два раза меня уже застали врасплох. Если так будет продолжаться и дальше, то будет не адреналин в крови, а кровь в адреналине... Да и крыша может поехать, медленно, но верно, чем-то там шурша. Пришло сообщение от коллеги по работе, писал что зайдёт ко мне буквально через час забрать документы... Но куда? Куда зайдёт? И вообще, где я нахожусь, и что здесь происходит?
   Развернувшись, я двинулся в сторону платформы, внимательно изучая пол под ногами и вертя в голове разнообразные варианты происходящего. Пол, было, начали сменять ступени, как вдруг от пронзительного визга моё сердце чуть не разметало по всей грудной клетке.
   - Извините, - на меня смотрели испуганные глаза.
   Страшно было представить выражение моего лица, если девушка несмотря даже на свой испуг извинилась.
   - Да что вы, это вы меня... - рассматривая как лучше провалиться под землю, и думая о том, что четвёртый раз подряд моё сердце точно не выдержит, пробубнил я.
   - Людей на станции вообще нет, а вы так резко вышли из-за поворота, очень неожиданно. Обычно у нас так поздно никто не ездит. Прошу прощения ещё раз, - и одарив меня слегка смущённой улыбкой, она проскользнула вперёд.
   - Девушка, там же нет выхода! - окликнул я её.
   - Ну конечно, как я могла забыть? - улыбка снова украсила её лицо, и она протянула мне карточку, - вы очень забавный.
   Не дождавшись пока мой мозг, запутанный и перегруженный таким количеством событий, что-то сообразит, она, помахав мне рукой, ушла... Ушла сквозь решётки, сквозь железные ставни, будто их там и не было. Ничего не понимаю...
   Призраки - самое меньшее, что я ожидал тут увидеть. История становилась всё мрачнее... Может быть, сон? Может быть, я мёртв? А это? Душа сейчас на распутье? Нет, глупые мысли в совершенно непонятной ситуации.
   Карточка оказалась визиткой с её мобильным номером. Сеть, несмотря на пришедшее смс, всё равно недоступна. Может быть, пора сменить симку на местную...
   Я молча присел и, достав пачку, закурил. Всё и впрямь было похоже на жуткий сон. И я как ни стараюсь - проснуться не могу.
   В тишине нарастал гул. Из тёмных глубин метро показался первый вагон. Кажется, всё только начинается...
  
  

Мы как птицы садимся на разные ветки и засыпаем в метро...(с)

  
   Вскочив с места, я бегом кинулся к выползающим из тоннеля вагонам. Когда мои ноги ступили на платформу, двери только открылись, и я мигом забежал внутрь. В руке медленно тлела сигарета, хотя в метро не курят... да и призраки по нормальному метро не гуляют. Думаю, не оштрафуют меня точно.
   Обычно, а особенно в час пик, все мечтают о пустых, незабитых людьми вагонах, где нет давки, войны за воздух и место. Я тоже отношусь к этому числу, но в данном случае пустые вагоны наводили панический страх. Если бы я был клаустрофобом, долго в этой переделке не продержался бы.
   Тишина. Одинокие стёртые кресла и обшарпанный пол. Кое-где расклеены небольшие рекламки. На стёклах в изысканной манере нацарапан весь матерный алфавит и... И... КАРТА МЕТРО! Карта московского метрополитена... Я всегда знал, что после списания из метрополитена вагончики отправляют прямиком в ад...
   Перед тем, как двери сомкнулись, сухой мужской голос из динамиков объявил, что поезд дальше не идёт. И так же без эмоций попросил покинуть вагоны. После того, как объявление прозвучало, и двери были надёжно закрыты, свет, как бы прощаясь, моргнул и погас. Натужно заскрипели суставы вагона. После чего состав неторопливо тронулся с места, и его постепенно поглотил голодный тоннель. Мягко говоря, так путешествовать в метро было неуютно: темнота на первые секунды полностью ослепила, глаза пока привыкали, а воображение ясно давало понять, что за спиной кто-то есть...
  
  

Кто же создатель? Рай или Ад? Всех убивает злой яд... (с)

  
   В кромешной темноте вагон наводнили шорохи и шумы, дыхание в спину казалось всё более явным. Голоса людей потоком обрушились на беззащитную тишину. Шелест страниц книг и газет, еле слышимая музыка, доносившаяся у кого-то из наушников. Как будто целый оркестр неожиданно заиграл под окнами ночью. Состояние полной беспомощности и страха. И я даже не знаю, за что всё это...
   Сердце бешено стучит, к горлу подкатывает тошнота. Паника тем временем захватывает мозг в свои крепкие пальцы.
   Свет в вагоне начал судорожно мигать, пытаясь разогнать навалившуюся тьму. При свете моему взору представился вагон, забитый людьми. Каждый из них занимался своими делами и совершенно не обращал на меня внимания. Только одна девушка, оторвав взгляд от книжки и посмотрев в мою сторону, отшатнулась и поспешила пройти дальше, вглубь вагона.
   Всё. Снова темнота и ни единого шороха. Кто-то отключил не только картинку, но и ненужные звуки. Только звук биения сердца и судорожное, торопливое дыхание.
   Небольшой треск, и лампы начали включаться одна за другой, медленно и по порядку, окрашивая вагон в красный кровавый цвет. В вагоне нет никого, он совершенно пуст, хотя за спиной слышится тихое хихиканье...
   Я медленно оглянулся...
   Девушка сидела, опершись спиной на двери, и что-то усердно делала, не обращая внимания ни на что вокруг. Ведений на сегодня с меня хватило, и, медленно подойдя, я аккуратно взял её за плечо. В ответ на прикосновение она подняла на меня глаза и улыбнулась. Ее нежные черты лица и улыбка сработали, как сильное успокаивающее. Я немного пришёл в себя.
   Неудобное молчание прервала моя попутчица:
   - Ты тоже туда? Мы поедем вместе? Одной очень скучно добираться. А с тобой будет не одиноко и, может быть, даже весело...
   - Куда добираться? - я опустился рядом с ней на корточки и закурил, утянув чуть ли не полсигареты в одну затяжку.
   - Тебе там понравится. А, может быть, мне понравишься ты, а я тебе...
   - Стоп, скажи, пожалуйста, по порядку, зачем и куда нас везут и что происходит? - лирические отступления в сложившейся ситуации только раздражали, но я старался спрашивать как можно мягче.
   - Всё хорошо, не волнуйся, не нужно... - она, так же опустив голову вниз, что-то спокойно делала.
   - Куда... - бессилие от того, что я не могу добиться хоть какого-то вразумительного ответа, начинало выводить из себя.
   - Секундочку, подожди мгновение, - пробурчала она, не отрываясь от своего занятия. - Вот, смотри...
   На вытянутой руке красовались кровоточащие раны, связанные в слова. Девушка только улыбнулась и прощебетала: "Наша станция".
   В глубоких ранах пульсировала кровь. В кромешной тишине было слышно, как она каплями падала на пол. Дурнота подступала неумолимо, тяжёлые капли пота стекали со лба в глаза, размывая мир вокруг...
   Кровь в адреналине...
  

Тем, кто ложится спать - спокойного сна...

Спокойная ночь... (с)

  
   Громкий звон стекла, дикий визг.
   Обливаясь потом, я мгновенно разомкнул глаза. Вокруг темнота, лишь в доме по соседству в окнах нескольких квартир горит свет - кому-то не спится... Глаза постепенно привыкли к темноте. Оглядевшись, я понял, что был у себя в квартире, старой и доброй. Родные стены хотелось расцеловать. Кошка в одно мгновение присеменила на кровать и виновато мяукнула, удобно расположившись у меня на груди. На полу лежала разбитая хрустальная ваза, подарок моей матушки. Благо, в гости ко мне они с отцом в ближайшее время не собирались.
   - Мусь, не парься, всё путём, но убирать будешь сама. Веник и совок в шкафу, - я устало выдохнул и мысленно поблагодарил своё животное. Если бы не оно, этот кошмар пришлось бы смотреть до конца, кошмар... всего лишь кошмар. Пора было подумать об отпуске: стресс и усталость слишком явно давали о себе знать.
   - Как ни крути, а работа меня изрядно вымотала... - бросив взгляд на электронные часы, стоявшие на телевизоре, я опрокинулся обратно на подушку. Пять минут первого - недолго я проспал, а кажется, что за спиной пролетела вечность.
   - Мяу....
   - Да, я о том же. Ты как всегда самый лучший собеседник. Так и быть, уберёшь завтра с утра... - я потеребил кошку за ухо. Та лишь лениво потянувшись, настырно пролезла под одеяло. Она свернулась там клубком, явно дав мне понять, что в данный момент кроме сна её мало что волнует.
   - Ладно-ладно, сам всё уберу... - и почему кошки не умеют такую малость? Хоть пылесосили бы, и то сколько пользы.
   Устало улыбнувшись, я дотянулся до тумбочки и взял с неё графин с водой. Осушив его на половину, я снова улёгся на кровать и устроился поудобнее. После таких снов, как после суток на работе: и тело, и мозг работать отказываются.
   Постепенно разум затуманился тёмной дымкой. Темнота... никаких больше снов сегодня...

***

   Темнота понемногу рассеивалась, свет неприятно резал глаза. Вот и утро, новый день и новые проблемы. Опять за окном шумит дождь, снова всё хмуро и серо, как вся моя жизнь. Лениво приоткрыв глаза, я сладко потянулся и посмотрел в окно. Сердце снова забилось в ритме самых хардкорных групп а-ля Slipknot. Адреналин в крови, кровь в адреналине, да что за чертовщина! Матушка... я сошёл с ума...
   Окно-то неизменно стояло на месте. Да и мало здесь чего-то поменялось, с того момента, как я проснулся от звука разбитой вазы...
  
  

Электричка везёт меня, туда, куда я не хочу...(с)

  
   То, что мне показалось шумом дождя, было монотонным шуршанием метро, которое постепенно успокаивало, а мозг тем временем прояснялся и осознавал неочень приятные для меня факты.
   Снова метро, снова тот же вагон, только на этот раз ядовито-красный цвет ламп сменил обычный, дневной. И ещё: в полностью пустом вагоне я не видел свою попутчицу, даже следов крови не было там, где она сидела только недавно. Сериалов во сне мне смотреть ещё не приходилось, и, скажу честно, продолжение меня не радовало совершенно.
   На долю секунды в вагоне погас свет, после чего загорелся заново. Это могло означать то, что сейчас состав приближается к станции. Ну, а у меня, в свою очередь, покидать насиженное место в поисках новых приключений желания не было. Вагоны постепенно сбрасывали скорость, а моему взору открывалась небольшая, ничем не приметная станция. Всё тот же сухой, противный голос, что и в тот раз, без капли эмоций произнёс: "Станция Мечта". Ну, что же, весьма оригинальное название. В моём случае "Идиота".
   Состав остановился и лениво раскрыл двери, ожидая пассажиров. Но желающих вроде меня, по всей видимости, не нашлось. Это дало моему мозгу мотивацию паниковать. Пытаясь вспомнить какие-то детали, я поймал за хвост тот момент, когда у меня была возможность увидеть название пункта своего назначения на руке девушки. Но составить определённую картинку совершенно не получалось, воспоминания были размыты. Я помнил только одно: название станции, если я не ошибался, было из двух слов. Следовательно, эта станция не моя, и выходить совершенно не стоит. Да и не очень-то хотелось...
   Полностью безлюдная станция без всяких разноцветных украшений и резных скамеек. Всё очень просто и обшарпанно.
   Со стороны выхода слышится какая-то возня и галдёж. Я хотел, было, встать и отправиться туда в надежде найти ответы на кучи возникших вопросов, но инстинкт самосохранения всё же взял своё, заставляя лишь насторожиться.
   То, что я увидел, запутало меня ещё сильнее: моя старая знакомая, только недавно ехавшая со мной в одном вагоне и потом таинственным образом исчезнувшая, бежала в сторону моего вагона изо всех сил. Следом за ней неслась разъярённая толпа. Люди кидали в её сторону камни и оскорбительные слова. Толпа казалась совершенно невменяемой. Один из камней угодил девушке в голову, и она упала посредине станции, держась за повреждённое место. Не осознавая, что происходит, она попыталась встать. Но ноги её не держали, и она рухнула снова.
   Сорвавшись с места, я бросился в центр платформы. У меня не было ни единой секунды: толпа, казалось, сейчас сожрёт её, выплюнув безжизненное изуродованное тело.
   Приближаясь всё ближе, в последний момент я понял, что не успеваю: толпа была уже совсем рядом. Но вдруг время будто замерло, а мир погрузился в тёмно серые краски. Изо рта хлынул пар, по телу побежала дрожь: температура в считанные секунды упала до минусовой. Серый пепел хлынул из вентиляционных проходов - дышать становилось всё тяжелей. Толпа замерла и попятилась. Сначала небольшими шажками, а после и вовсе рванула с места. Люди чего-то испугались, и как я понимал, мне тоже нужно было торопиться. Пепел тем временем оседал на пол, превращаясь в болотную топь под ногами. Шаги давались с трудом, тело медленно начало увязать. Люди пытались как можно быстрее вернуться туда, где красовалась табличка с надписью "Выход". Все они пытались добраться до спасительных ступеней, которые не были затоплены, но сбежать получилось не у всех. Кто-то по пояс уже был в мерзкой смеси, боясь пошевелиться. Одно неверное движение - тёмная бездна поглотит тебя.
   А тем временем из глубин образовавшейся топи начали появляться безликие твари. Огромные острые зубы впивались в тела, отгрызая куски плоти, разрывая артерии и заливая чёрно-белый мир иссиня-чёрной кровью. Оглянувшись на всё ещё стоявший состав, я кинулся к моей спутнице. Её тело больше чем на половину скрылось в болоте. Наступая на ещё не успевшие полностью погрязнуть тела, я спешил добраться до неё первее этих тварей. Ни страха, ни ужаса я перед ними не испытывал. Я просто не верил, не верил, что они реальные. Такого просто не могло быть. Пробираясь вперёд по чужим телам, излучавшим только недавно столько злобы, я подсознательно понимал, что она, эта девушка - может быть, мой единственный ключик к тому, что здесь происходит.
   Вязкая дрянь не соглашалась отпустить жертву, но, в конце концов, всё-таки сдалась. Я поднял бессознательное тело на руки и двинулся к открытым дверям, стараясь не оглядываться назад, чтобы не видеть сие кровавое пиршество.
   Я быстро пробирался к вагону, но только подойдя к нему вплотную, я заметил, что мир снова оказался окрашен в свои привычные краски. За моей же спиной была пустынная станция, и ни одного напоминания о том, что произошло миг назад, не было и в помине. Зайдя в вагон и аккуратно опустив девушку на сиденье, я без сил рухнул рядом на пол. Достав сигарету, я с превеликим удовольствием щёлкнул зажигалкой. Никотин хлынул в кровь, и голова закружилась. Выдохнув дым, я откинулся на край сидения и буквально на секунду прикрыл глаза...
  
  

Я люблю сигареты, мне очень нравится это... (с)

  
   - Можно мне сигаретку? - я не заметил, как девушка очнулась и тихо села рядом со мной.
   - Конечно, держи, - и я протянул ей полупустую пачку.
   Дрожащими руками взяв у меня пачку, она ещё с полминуты воевала с сигаретами, пытаясь выловить хотя бы одну. Но пальцы совершенно отказывались слушаться хозяйку. Наконец, добравшись до сигареты, она неловко поднесла её к губам и чиркнула зажигалкой. Глубоко затянувшись и выпустив тонкой струйкой дым в потолок вагона, она посмотрела на меня:
   - Знаешь, а теперь я понимаю всю ценность своей маленькой жизни, - она закашлялась.
   - А я, если честно, ничего не понимаю. Хотя бы того, что я тут делаю и за какие такие грехи.
   - Поймёшь, скоро всё узнаешь... Спасибо, что вытащил из этой переделки.
   - Что ты им сделала? Откуда столько злости? - я надеялся услышать ответ хотя бы на один мой вопрос.
   - Они просто голодные и злые. Злятся на то, что всё вышло не так, как они хотели, им даже не дали шанса, - она устало вздохнула, - и мне больше не дадут...
   - Какой ша... - закончить свою мысль я не успел, и, замолчав, лишь наблюдал. Моя и так сбивчивая речь упала в глубокий колодец безмолвия и, казалось, разбилась там о заиленное дно. Тело девушки тлело с каждой секундой, с каждой затяжкой, с каждым вдохом... понемногу обугливаясь, куски одежды спадали на пол, превращаясь в пепел. Оплавленная кожа оголяла постепенно чернеющие куски мышц. А тем временем блекло накрашенные губы всё так же с упоением выпускали тонкие струйки дыма в потолок.
   Я не произнёс больше ни единого слова и даже не пошевелился. Я не знал, что мне нужно делать и как помочь. Страх и беспомощность сплели всё тело и стальными цепями заковали волю. Никогда ещё я не чувствовал себя таким маленьким и беспомощным. Я всегда знал, что мне нужно, чтобы выжить в своей обыденной, серой повседневности. Теперь же я только наблюдал, как постепенно превращалась в пепел моя единственная зацепка за "этот мир". Я просто молча смотрел в её глаза, смотрел до тех пор, пока те не вытекли из глазниц, оставив две чёрные зияющие дыры. За последние пару минут я не увидел в её взгляде ни страха, ни разочарования. Лишь только полная безучастность. Может быть, просто пришло время.
  
  

Я зверь, я пришёл к тебе, пришёл вопреки судьбе...(С)

  
   Я молча сидел и курил, сжимая в руке полупустую пачку, тупо уставившись в противоположное окно. То, что со мной происходило, объяснить было довольно трудно, по крайне мере мне с моим гуманитарным образованием. Но животный страх вновь и вновь терзал мой и так ничего не соображающий мозг. Мне очень хотелось проснуться, но как я ни старался, этого сделать не получалось. Фильм ужасов не хотел кончаться, а лишь настойчиво заставлял смотреть себя до конца.
   Снова моргнули лампы, и поезд начал неторопливо сбрасывать скорость. Когда же состав остановился, мой старый друг, так всё же не повеселев, объявил: "Ваша станция". И уже во второй раз за эту поездку предупредил, что поезд дальше идти не собирается, и вежливо попросил покинуть вагон. Всё чётко и ясно: в воображении кровавые узоры на руке девушки сложились в "Ваша станция". Хотя бы здесь загадок мне никто задавать не стал, и это немного радовало.
   Станция, видимо, была действительно моя. Нет, там не было людей с транспарантами, на которых красовалось моё имя, или расклеенных объявлений с табличкой "Внимание разыскивается". Но меня что-то буквально выталкивало из вагона, будто говоря: "Пора, пора...".
   Не торопясь, я покинул вагон и окинул взглядом "Пункт назначения". Достаточно неординарная обстановка: яркие цвета больно резали глаза, а различные пустующие палатки тесно жались друг к другу посредине платформы.
   - Вы кто? - в полнейшей тишине раздался тихий голосок, а капельки пота тем временем поползли по моей спине.
   В шаге от меня стояла молоденькая девушка лет двадцати пяти. Её каштановые волосы мягко падали на плечи, а голубые глаза испуганно рассматривали меня, как какое-то неземное существо.
   За сегодняшний день я вдоволь наговорился со своими иллюзорными друзьями, и продолжать эту неадекватную тенденцию я был против. Развернувшись, я молча зашагал в другую сторону платформы, к табличке с надписью: "Выход", ожидая в любой момент нового "западло".
   - Стой, что это за место? Где я? Хоть кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит, и какого чёрта здесь делаю я!!!... - постепенно возмущённый крик перешёл в частые всхлипы.
   Внутри меня будто что-то сжалось. Вот тебе и на, подруга по несчастью, ещё одна часть мозаики, незнающая, где же её место и вообще как она попала в эту коробку...
   Она подбежала и, схватив меня за руку, попыталась развернуть к себе.
   - Если бы я сам знал, что это за место, я бы с удовольствием провёл вам экскурсию. Ну а сейчас, прошу прощения. Я вижу табличку "Выход" и очень надеюсь, что там нет решеток и что двери не заварены. Я собираюсь, наконец, отсюда выйти. И вам, девушка, искренне советую сделать то же самое.
   Табличка "Выход", постоянно моргая и тихо потрескивая, усиленно старалась обратить на себя внимание. Казалось, ещё чуть-чуть и, обидевшись, она переползёт на другое место или, в крайнем случае, разобьёт себя об пол.
   - Так что я предлагаю составить мне компанию, а дальше посмотрим, - я торопливо зашагал к выходу.
   Не успел я сделать и пары быстрых шагов, как тьма рухнула на станцию, жадно проглотив всех нас. А холод вновь жадно окутал тело. Лишь табличка всё не унималась, служа в кромешной тьме единственным ориентиром. Сердце чуяло недоброе, снова начиналась дьявольщина, которой сегодня не было ни конца ни края. Достав из кармана зажигалку, я осветил пространство вокруг себя, судорожно вглядываясь в темноту. Из кромешной тьмы ко мне тянулись полусгнившие и испещренные язвами руки. Отвратительные существа постепенно окружали нас, приближаясь всё ближе и ближе, смыкая смертоносное кольцо. Отступать было некуда - мы оказались в ловушке. Вместе с первобытным страхом к горлу подступала тошнота от отвратительного запаха гнили. Что-то мерзкое скользнуло по руке, и так же резко, как и отключился, снова загорелся свет, на мгновение ослепив.
   Пустая станция, ни души. От пёстрых красок ничего не осталось. Вокруг освещённые тусклым светом стояли облупившиеся стены, пыльные лавки и перекошенные, на половину разрушенные эскалаторы. "Вкусную" обложку, бездушно смяли и выкинули, оставив завёрнутую в неё суровую реальность.
   Девушка была в двух шагах от меня и в панике вертелась вокруг себя, пятясь и уворачиваясь от невидимых ударов. Никого не было рядом, но она даже не думала останавливаться. Судорожно дыша и громко вскрикивая, вновь продолжала отступать назад к краю платформы. Я бросился к ней, чтобы оттащить её обратно, и в тот самый момент на её теле начали появляться глубокие порезы и укусы. Её срочно нужно было вернуть в себя. Я со всей силы потряс её за плечи и отвесил пару сильных пощёчин. Ничего не получалось, белую блузку на её теле покрыли пятна крови. В моём распоряжении совсем не оставалось времени: её раздирали на моих глазах. Что-то сделать совершенно не получалось. Громко вскрикнув, она вырвалась из моих объятий и сделала два быстрых шага назад. Я успел коснуться только кончиков её пальцев, как она рухнула на рельсы. Через какие-то мгновения после падения девушка пришла в себя. Шоковое состояние позволило ей моментально вскочить на ноги, но дикая боль заставила упасть на одно из кровоточащих колен и оглядеться.
   - Они исчезли, их больше нет... - то ли спросила, то ли констатировала она глухим голосом.
   Язык явно не хотел её слушаться, а губы предательски дрожали. Едва наши взгляды встретились, как свет фар несильно осветил и так сумеречную станцию. Раздался лязг тормозной системы поезда, состав, несущийся на огромной скорости, попытался затормозить, но было уже совсем поздно. Она была так шокирована, что, вряд ли, что-то осознала в последний момент. В её глазах читалась слабая надежда, что все, наконец, закончилось, и вот она раненая, но не убитая стоит на пороге новой жизни.
   Для нее кошмар окончен...
  
  

Я не сошёл с ума, мир так стар и мал, что его делить нет больше смысла...(С)

  
   Капли крови медленно стекали с моего лица и лениво падали на пол. Состав продолжал тащить по путям искалеченное тело, пытаясь остановиться до въезда в тоннель.
   Перед глазами мелькали бесконечные пустые вагоны. Мое тело тем временем не хотело шевелиться, по щеке сбежала слеза. Смерти продолжались. Все, кто оказывался рядом со мной, погибали, и я не мог ничего с этим поделать.
   Состав всё-таки остановился, а я уныло зашагал к первому вагону. Вся морда "Железной змеи" была увенчана кровавой кашей, которая медленно стекала вниз, окрашивая шпалы и рельсы в свой неповторимый цвет, цвет смерти.
   Сил сохранять полное хладнокровие и держать себя в руках больше не оставалось - меня согнуло пополам и вырвало.
   Снова яркая вспышка света, и вновь станция погрузилась в полную темноту. Не успел я выпрямиться и оглянуться, как что-то полоснуло меня по руке, оставив на ней рваную рану. Снова эти уродливые твари. Они были совсем рядом. Издавая рычащие, утробные звуки, они кидались на меня, пытаясь отхватить хоть кусочек плоти. Руку заливало кровью, но боль я не чувствовал. Я не чувствовал даже страха. Мозг судорожно пытался придумать, как выбраться отсюда, из окружения поганых существ.
   Адский рык, и одна из тварей снова вцепилась мне в руку, прокусив её насквозь. Теперь-то я почувствовал боль. Ноги в одно мгновение стали ватными, я начал падать на колени. Это могло означать одно - смерть. Пытаясь освободиться, я дёрнул руку, но тварь лишь сильнее впилась в неё зубами. В глазах начинало темнеть. Свободная рука машинально полезла в задний карман, чтобы достать оттуда зажигалку с "турбо пламенем". Поднеся её к глазам существа, я без раздумий "прикурил" её зрачок. Раздался рык, переходящий в пронзительный визг. Челюсти разжались, а я попытался снова встать на ноги. Но вдруг неожиданно на плечо легла чья-то тяжёлая рука. Ноги, и так бывшие хуже ватных, подкосились. Снова моргнул свет...
  
   ***
   - Тебе бы на выход, дружище, - услышал я до боли знакомый, сухой и безэмоциональный голос, - будешь медлить - сожрут. Это их станция, а ты - их еда, - рядом стоял машинист. Бросив на меня безразличный взгляд, он спрыгнул на пути и оглядел останки. Скинув с путей окровавленные куски плоти, он снова обратился ко мне:
   - У тебя нет времени здесь валяться, тебе на выход, - и он ткнул пальнем в мигающую табличку "Выход в город".
   - Что там дальше? Может мне стоит остаться тут и покормить этих уродов, может там ещё хуже? Что там, продолжение этих бесконечных станций? Или может быть бесконечные лабиринты подземных переходов?!! - мой голос начал срываться на крик. Боль и беспомощность сильно давили на сознание.
   - Парень, мне глубоко плевать, что у тебя стоит, а что нет. Тут ясно написано: "Выход в город". Хочешь сдохнуть - сиди, хочешь бороться - греби наверх. С каждым твоим вопросом умирает твоё время.
   Поднявшись с корточек, он подтянулся и забрался на платформу:
   - А мне пора ехать, вот...
   Он отряхнулся и быстрым шагом направился к кабине машиниста.
   - А девушка... тело... что с ним? Вы его так и бросите? - изо всех сил, сквозь адскую боль я поднимался на ноги.
   Развернувшись и обратив на меня свой стеклянный взгляд, он достал пачку сигарет и закурил:
   - Ну, если ты такой любознательный, подожди - увидишь... но я бы, наверное, на твоём месте не стал, - он кинул мне почти полную пачку, - Ах, да, у тебя времени ровно столько, за сколько они захавают девку. Прикурить дать?
   Не услышав ничего в ответ, он развернулся и скрылся в кабине. Поезд лениво заскрипел и медленно тронулся с места.
   Зажав рукой рану, несмотря на задурманенное сознание, я как мог быстрее зашагал к выходу. Эти пару метров тянулись, как вечность. Я плохо помню, как добрался, но, как только над головой появилось чистое звёздное небо, а по телу загулял свежий ветерок, силы меня покинули, и сознание заволокло чёрной пеленой....
  
   В кромешной темноте я слышал только своё сбивчивое дыхание, видел только бесконечность и чувствовал приближение свободы. Будто вот-вот кандалы, сковавшие моё сознание в метро, разорвутся и, рухнув с дребезгом, дадут мне возможность успокоиться и, придя в себя, разобраться в случившемся. Ноги несли меня к выходу, к выходу из этих тёмных, пропитанных сыростью и кровью лабиринтов. Проскочив через турникет, щёлкнувший за моей спиной в надежде успеть прикусить меня, я двинулся туда, откуда веяло свободой: к стеклянным дверям с табличкой "Выход". Двери поддались мне на удивление легко, и я оказался на залитой лунным светом площадке. Дальше только темнота и полная тишина...
  
   Кажется, я постепенно приходил в себя, и память возвращалась ко мне. Мозг понемногу начал собирать кусочки пазла, небрежно рассыпанные сном. Глаза слегка приоткрылись, и я попытался подняться. Моментально о себе дала знать рука, послав мозгу чёткий сигнал, что она не совсем здорова. Рана чудовищно болела. Я огляделся: вокруг не было ни единой души, лишь ветер одиноко гонял пыль и теребил огромные шатры.
   И всё-таки таблички порой врут: пункт назначения был не город, а какой-то древний, заброшенный парк развлечений и отдыха. Всё вокруг было обнесено мощным железным забором, сверху которого покоилась острая и поблёскивающая в тусклом свете фонарей проволока. Справа от меня возвышалось огромных размеров "Чёртово колесо" с одинокими пустующими кабинками, часть из которых, видимо от старости, оторвавшись, уже беспорядочно покоились на земле. Впереди находились кучи палаток и шатров, уютно прижимающихся друг к дружке и покрытых вековым слоем пыли. Совсем недалеко величественно возвышались и тянулись вдоль всего парка "Американские горки". Я оглянулся и, не спеша, стараясь прислушиваться к любому звуку, зашагал в их сторону.
   Внешний вид аттракциона ясно давал понять, что уходом за ним никто не занимался уже очень давно. Металлические стойки и всевозможные крепления медленно, но верно поедала ржавчина, создавая ощущения того, что не хватает самой малости, чтобы вся эта гигантская конструкция в один миг рухнула, похоронив под собой, таких как я, ничего не подозревающих путников, если таковые здесь, конечно, бывают...
   Под моими уставшими ногами периодически хрустело стекло, а в ушах всё так же пел блуждающий по парку ветер. Ни единой души вокруг, только иногда он доносил до меня что-то похожее на шепот. Но был ли это действительно шепот, и принадлежал ли он кому-либо, ответить, по крайне мере сейчас, я не мог.
   - Не правда ли прекрасно? - за моей спиной кто-то был.
   Несмотря на мою полную сосредоточенность, кто-то всё-таки сумел подкрасться ко мне. Я оглянулся, и пред моим взором предстала лишь серая, покрытая пылью времени площадка.
   - Тебе обязательно должно понравиться, - снова шепот, и снова за спиной. И вновь пустота... поблизости не было никого.
   Лишь когда мой взгляд опустился ниже, я заметил карлика. Маленький полный человечек, одетый в аккуратный, будто только что выглаженный смокинг. Чистейшая белая рубашка и кроваво-красный галстук были будто только из магазина, туфли до блеска отдраены и начищены. Рядом с ним я почувствовал себя, в буквальном смысле, голодным оборванцем без определённого места жительства, в потасканном и порванном костюме, залитом кровью и с лицом настоящего алкоголика.
   А вот в последнем пунктике, я, кажется, всё-таки был не так ужасен, как неизвестный. Даже толстый слой грима, нанесённый на его лицо, не мог скрыть ужасные шрамы. Лицо было испещрено ими вдоль и поперёк. Местами, казалось, оно даже было обглодано. Стеклянный левый глаз был немного больше второго.
   Что-либо ответить ему я не мог. Я... я не мог говорить! Я совершенно не чувствовал своего языка, и поэтому вместо сказанных слов вырвалось беспорядочное мычание. Я сделал ещё пару попыток, но всё было тщетно: я только мычал...
   Посмотрев на моё испуганное, недоумевающее лицо, карлик лишь скептически улыбнулся и, не торопясь, опустил руку в карман своего новенького пиджака, пытаясь, отыскать там что-то:
   - Ах да, вот же он, - и переместив руку в нагрудный карман, карлик что-то достал, после чего, раскрыв ладонь, показал это мне. На его руке покоилось, что-то не очень большое. Это был язык! Я попытался вновь заговорить, но вновь я услышал лишь глухое мычание, а язык тем временем задёргался на руке уродца.
   - Ну вот, видишь, точно он, - улыбнувшись, карлик показал свои чёрные гнилые зубы.
   Такого неуместного сарказма в свой адрес мне не приходилось слышать, наверное, никогда. Даже на своей "любимой" работе от самого "наилучшего" начальника. Медленно поднеся мой язык к своему лицу, он несколько секунд заворожено на него смотрел, изучая и вертя его в руках. После чего поднеся его ко рту, откусил кончик...
   Ужаснейшая боль пронзила всё тело. Я согнулся пополам и почувствовал, как безжалостно наваливается, снова кидая меня на землю, темнота.
   - Боль - это всего лишь часть жизни, неужели ты до сих пор не привык? - присев на корточки, карлик обратился ко мне, - хотя знаешь... ведь смех тоже, я просто периодически забываю, извини, - он поднялся и выпрямился во весь рост.
   Я почувствовал, как тепло приятно окутывает меня, проникает в каждый закоулок моего тела и будто невзначай заливает и притупляет мою адскую боль - вскоре она совсем исчезла. Но тепло, словно из бездонного источника, всё продолжало и продолжало литься в меня, заставляя забыть все ужасы, которые довелось пережить за этот вечер, и рисуя на моём лице блаженную улыбку. Но это было ещё не всё, смех начал вырываться у меня из груди. Сначала лёгкое хихиканье, которое сменили взрывы истерического хохота. Ни на секунду я не мог остановиться, постепенно понимая, что сил во мне остаётся всё меньше и меньше, а воздух в лёгких неумолимо подходит к концу. Сделать хоть глоток свежего воздуха было невозможно, а дышать становилось всё труднее и труднее.
   - Ну как? Ты чувствуешь? Как отрицательные эмоции, исчезают, отдают тебя во власть теплоты и добра, как выжигает внутри весь негатив? Согласись, твоя жизнь просто ужасна, в один прекрасный момент ты сам это признал, бесконечность серых будней угнетает. Ничего нового и никакого разнообразия... Повседневность поедала в тебе всё живое, а ты даже не сопротивлялся, послушно наблюдая, как всё рушится вокруг. С твоим одиночеством вместе остались только серые эмоции. Бесконечные проблемы и сожаления... Они были небольшой частью твоего существования, а во что ты их превратил - в свою жизнь. Так улыбнись же теперь: всё наконец-то законченно, и твоё существование тоже, и искусственные краски в твоём сером настоящем. Так получай же удовольствие, смейся, смейся...
   В голове тихо зашептали голоса тех, с кем сегодня мне пришлось встретиться здесь. Голоса тех, с кем невидимые нити моей судьбы соприкоснулись и, получив новый импульс, потянули за собой дальше, к чему-то неизведанному и непонятному. Призраки метро, девушка под колёсами состава, безликий машинист - все они говорили мне что-то, и всё это сливалось в невыносимый гвалт в голове. Перед глазами всё начало расплываться, картинки понеслись с бешеной скоростью. Сознание затуманилось, а потом только темнота...
  
  

Дороги мои... дороги, выносили ноги, помогали боги... (с)

  
   Я пришёл в себя от громкого и противного лязга, который больно ездил по ушам. Временами сотрясаясь, коляска катилась по прямым шпалам, уходящим далеко вперед. Смутно вспоминая то, что произошло со мной, я попытался издать хоть один звук - не получилось...
   - Живой? - в соседнем кресле сидел карлик. Неторопливо покуривая сигарету, он задумался, - Куришь? Я вот тоже очень давно бросить не могу, ужасающая привычка, вредная очень, видел? - он расстегнул пиджак и, запустив пальцы под кожу, медленно отодвинул рёбра, под которыми скрывалось чёрное, изъеденное временем и смолами лёгкое.
   Я отрицательно покачал головой и поторопился убрать свой взгляд куда подальше. Мне оставалось только молчать и самому додумывать, что же происходит. Куда я попал, на каких задворках ада я сейчас...
   - Молчишь? - он издевательски улыбнулся, поймав мой растерянный взгляд, - Ну молчи-молчи, мне не нужны твои слова и оправдания. Ваш язык чужд этим стенам, как в принципе и вы. Мрачная, никчёмная, всё разрушающая горстка существ, кичащаяся тем, что они одиноки и несчастны, и жизнь их - никчемное существование. А ведь выходит, что так. Всех бы вас на кресты, почувствовать, что такое безысходность и обречённость, да? Но нет же, не разрешают, представляешь? Хоть догадываешься, где ты сейчас находишься? Наверное, нет. Куча глупых мыслей, наверняка, уже избороздили твой мозг вдоль и поперёк? Адский Ад? Нет! Представляешь, это даже не чистилище, это ещё хуже. В том же аду, даже в нём идёт жизнь, а тут холодно, тут мёртво. Это загон для мёртвых душ. Видел всякую мразь в метро? Приходит из неоткуда и уходит в никуда. Если они рядом, тьма и холод опускаются на это место, поглощая всё в округе. Они голодны всегда, но питаются именно "кандидатами". С каждым днём здесь их становится больше и больше, что может говорить только об одном: ваш мирок постепенно погружается в хаос. В свой особенный хаос... Не будет кровопролитий, погромов - вы исчезните, тихо бредя по улице и думая о том, что ваша жизнь никчёмна, и никакое продолжение уже не заставит вас подумать по-другому, души умрут... негатив так и хлещет через края. Эпидемия постепенно перекидывается от существа к существу, приходится держать всю эту дрянь здесь. Если не делать ничего, вы передохните в мгновение. Не успеет родиться новое спасительное поколение, как пустота сожрёт их ещё в начале пути... Ты сейчас живой не потому, что я так решил, я отнюдь не отличаюсь милосердием, а только по тому, что тебя не сожрали. Сюда добираются единицы благодаря тому, что что-то внутри ещё тлеет и изо всех сил не подпускает тьму. Ты наверняка видел души на окраинах, они обречены, рано или поздно эта тьма и их внутренняя пустота сольются воедино.
   Так ты хочешь знать, что же будет с тобой?
   Я долго и внимательно слушал, постепенно осознавая всю глобальность происходящего, понимая, в лапы какого хитрого механизма я угодил. Теперь стало ясно, что это далеко не сон. И выхода обратно наверняка уже нет, хотя некоторые слова карлика периодически заставляли сердце биться быстрее в надежде, что шанс ещё есть. И поэтому, услышав последний вопрос, я быстро закивал.
   - Жить ведь хочется? Правда? Не такая она и безнадёжная штука... эта жизнь. Если ты готов идти до конца, то я желаю тебе не возвращаться сюда, - показав на прощанье мне свой кривой оскал, он открыл дверцу и уже собрался покинуть коляску на полном ходу, как что-то на мгновение его задержало, - Ах, да, вход у нас через метро, а выходить придётся через... чистилище. С этими словами он сделал шаг...
   Я перегнулся через борт, чтобы увидеть, что же внизу и что произошло с моим попутчиком, но только если хорошо присмотреться, можно было разглядеть землю, на которой маленькими точками располагались строения. Тем временем прямой участок, по которому столько времени нас катила коляска, заканчивался, впереди были умопомрачительные виражи...
  
  

Страшно падать и страшно летать, страшно жить, а потом

Умирать...(с)

  
   Вместо животного страха меня охватило сильное желание, наконец, закончить этот кошмар. Летящая с огромной скоростью и выделывающая фантастические виражи коляска ничуть меня не смущала, а вот настырное чувство того, что всё в моих руках и что я могу вскоре закончить этот ночной кошмар, меня не покидало. Горки, как я и предполагал, разваливались буквально на глазах, полусгнившие рельсы и балки временами крошились под колёсами, коляска иногда умудрялась проскальзывать через те места, где пути давным-давно обвалились в пропасть. Вокруг меня царил густой мрак, и лишь на горизонте виднелись отблески света. Именно к ним на огромной скорости нёсся я. Сердце бешено колотилось, а в голове звенело: "Ещё немного". Дороге, казалось, не было конца. Это походило на злую шутку. Чудилось, что меня носило по кругу и что этот вечный аттракцион не закончится никогда. Но в какой-то момент предо мной снова распростёрлась прямая линия из рельс, уходящих вдаль, а коляска начала неторопливо сбрасывать скорость. Вокруг становилось всё ярче и ярче, коляска закатывалась в хорошо освещённый тоннель, и глаза начинал резать настырный яркий свет. Стены были выложены аккуратно обтёсанными камнями, на них были закреплены факела, освещающие путь на много метров вперёд. Чем дальше катилась коляска, тем больше впереди нарастал ужасный шум. Рёв, крики, плач и мерное пение, сливаясь воедино, создавали адскую какофонию. Казалось, что каждый звук закрадывается в нервные клетки и больно кусает их изнутри. Голова начинала болеть не на шутку, глаза слезились. Весь этот хор вытягивал душу. Я попытался заткнуть уши, но ничего не выходило: звук игривым ручьём все равно просачивался. По телу ползли мурашки, на лбу выступила испарина, становилось очень жарко.
   В конце концов, лелеемая надежда о том, что всё окончено, начала умирать и разрываться на части. Всё только начиналось. Мне ещё никогда в жизни не было так плохо, я не мог ничего сделать, даже пошевелиться. Последнее что я помню: ужасные спазмы, тело задёргалось будто в приступе эпилепсии, изо рта обильно пошла пена. Гомон нарастал...
   Сквозь пелену, застилавшую мои глаза, я видел, как неведомые существа вытащили меня и поволокли за собой. Краем глаза я замечал движение - это были толпы, толпы людей, находящихся на распутье. Их были миллионы, они неторопливо шли куда-то. Тьма то накатывала, то отступала. Шум всё так же настойчиво вытаскивал из меня всё, всё моё нутро. Озноб и бред, кровь из носа и бесконечные приступы тошноты. Меня будто несли вечность, яркий свет и неторопливые шаги толпы, окружающей меня с разных сторон. Сердце стучало, стучало очень быстро, с каждым мгновением всё сильнее и сильнее. Казалось, ещё немного, и оно взорвётся. Сильная боль. Сердце будто пробили острой арматурой.
   Меня нет, я не там и не тут. Я очень сомневаюсь, что я вообще человек. Я что-то иное. Я в темноте, но я чувствую, не видя этот мир глазами. Я ощущаю, что в нём происходит. Нет ни боли, ни гвалта. Полная тишина и спокойствие. Ощущение невиданной свободы и чистоты. Я на чаше непонятных и неведомых ранее весов. Я это чувствую, но не знаю, что же произойдёт, если одна из чаш перевесит другую. Они не хотят, что бы я это знал. Они следят, и они где-то рядом, но безмолвствуют. Тишина. Одна из чаш перевешивает другую. Та же в свою очередь пытается перетянуть всю тяжесть на себя. Жизнь в неимоверно быстрых кино слайдах проносится где-то рядом. Кажется, можно прикоснуться и слиться с цветными картинами воедино. И остаться там, где мне было теплее, навсегда.
   В полнейшей тишине свет и тьма сменяют друг друга, порой переплетаясь и создавая замысловатые нечеловеческие узоры. Такой непонятно-пугающей красоты я не видел никогда. Безмолвствуют и безликие наблюдатели: они ждут. Ждут, когда же чаши растащат мой внутренний мир на куски. Медленно и неуверенно чаши находят компромисс, застыв друг напротив друга... Я чувствую, что-то произошло, решение принято, обратной дороги уже быть не может. Шёпот оглашает вердикт... Я пытаюсь понять незнакомый доселе язык, но это ровным счётом бесполезно.
   Приятная усталость неторопливо наваливается, забирая в свои тёплые и мягкие объятия, словно мать бережно пеленает своё дитя во время холодов...
   Тепло, уютно, темно...
  
  

Не плачь, это солнце взойдет еще не раз...(с)

  
   Тепло, уютно и темно, но где-то на задворках слышалось непонятное шипение. С каждой секундой оно нарастало, пока не заставило меня открыть глаза и оглянуться по сторонам. Под головой была мягкая подушка, где-то на полу валялось одеяло, простыня была насквозь пропитана потом. Где-то вдалеке за окном периодически слышался звук проезжающих автомобилей. Недалеко от кровати покоилась разбитая вдребезги ваза - второй раз за сегодня я так счастлив был её видеть. Я снова дома, меня окружали родные стены. Кто бы знал, как сейчас хотелось вскочить и обнять их: в данный момент ближе них у меня никого не было, конечно, кроме кошки. Муська, забившись в угол, яростно шипела. Ее спина была изогнута дугой, а когти впивались в пол. Животное провожало взглядом что-то невидимое для меня. Что-то, не принадлежащее этому миру: то, что могут видеть только они, кошки, хранители тёмного царства.
   Дурман потихоньку отступал, а мысли постепенно вставали на свои места. Я помнил очень отчётливо всё, что произошло этой ночью, понимая, что теперь это всё навсегда со мной. В моей голове, в моей душе. И мне вряд ли удастся избавиться от этих воспоминаний.
   Но самым главным было то, что я сейчас был снова дома. Там, где я знаю и помню любую мелочь, там, где мне не угрожает за каждым углом невиданная опасность и, что немаловажно, не хотят меня съесть.
   Теперь можно было успокоиться и, вздохнув с облегчением, попытаться отвлечься. За окном ещё гуляет луна, а в форточку задувает свежий летний ветерок. От привычного гула машин в душе становилось спокойно и легко. Всё было позади.
   Перевернувшись на бок, я упёрся взглядом в небольшую карточку, сиротливо лежавшую на подушке.
   - Мусь, иди сюда, - услышав мой голос, кошка в момент залетела на кровать и не без удовольствия, ласково замурлыкав, забилась ко мне под одеяло.
   Речь всё-таки вернулась ко мне, и это послужило толчком для того, чтобы я пару раз повторил какое-то, волосатых годов, стихотворение, заученное мною в глубокой юности. Закончив извращать своими эмоциональными прочтениями труды древнего поэта, я всё-таки неторопливо дотянулся до находки и повертел её в руках. Довольно потасканная, повидавшая многое карточка оказался визиткой, на которой был записан номер телефона, а под ним красовалась подпись "Настя". Мысли сразу же откинули меня в начало моего ночного пути. Весточка из мира, который не так далеко, как нам кажется, и порой вмешивается в наши повседневные будни совсем незаметно для одних и в точности до наоборот для других. Всё, хватит, хватит прокручивать в голове сотни раз то, что было сегодня: так можно и свихнуться.
   На дворе всё так же гостила ночь, а я уже довольно неплохо выспался, чтобы ещё раз спокойно закрыть глаза, не ожидая каждую секунду, что всё снова начнётся сначала. Сигарет видимо у меня совсем не было, а значит, кому-то нужно было бежать в магазин. А кому, как не мне, это было больше необходимо. Пару часов оставалось до того, как прозвонит мой будильник, приглашая отправиться на работу, но сегодня я уже точно не дойду до туда. Настроение располагало только к подаче заявления об увольнении. Этим я, наверное, и займусь. А сегодня днём соберу вещи и отправлюсь отдыхать, заодно обдумав своё, до сегодняшнего дня, предсказуемое будущее.
   Накинув лёгкую куртку и взяв с полки ключи, я вышел из дома и побрёл в сторону ближайшего круглосуточного магазина. В кармане джинс покоилась одинокая визитка с номером телефона...
   Но стоит ли?
  
   "Жизнь до того, как мы её проживём - ничто, но это от вас зависит придать ей смысл" Жан-Поль Сартр

2010 г.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"