Он любил детективы - больше всего его забавляло полное несоответствие книги и его реальной деятельности. Больше десяти лет он, окончивший с золотым дипломом юридический факультет, зачем то отправился на работу во второсортный областной центр. Зачем - он и сам не знал. Может ради быстрой карьеры, может ради квартиры. А может ради любимой жены, которая всегда неуютно чувствовала себя в столице и ее тянуло на родину.

За десять лет он в совершенстве изучил правила игры провинциального города и научился не нарушать их. В сущности для нормальной работы диплома с отличием было не нужно - впрочем любого диплома было не нужно. Местная полиция давно наладила прекрасные деловые отношения с местной преступной группировкой, которая исправно поставляла контингент для статистики и защищала город от приезжих гастролеров. Ему конечно доверяли , но считали безобидным чудаком и посмеивались - и в глаза, и за глаза.Впрочем иногда ему поручали боле - мене интересные дела - тем более что никто больше за них браться не хотел.

Раздался звонок дежурного.

Пришел посетитель, хочет написать заявление - впустить?

Впускайте

Ответил Петров и с сожалением отложил детектив.

Это был мужчина примерно сорока лет, одетый в дорогой костюм, который висел на нем как половая тряпка. Неуверенный бегающий взгляд сразу выдавал глубоко закомплексованного провинциала, с одной мыслью как бы его не выгнали с его поганой работы и как найти деньги для очередной ипотеки.

Обчиcтили квартиру или пропала дочь? Загадал капитан.

У меня пропала дочь

Настроение у Петрова сразу улучшилось. По закону начинать поиски нужно только через три дня после подачи заявления. За эти три дня девчонка пройдет через семь кругов ада или рая и вернется - если вернется - законченной наркоманкой и проституткой. Но если начать копать сразу сейчас, то еще был шанс ее вытащить.

Пятьсот или тысяча баксов - думал капитал.

много осталось платить по ипотеке?

И получил вполне ожидаемый вопль о сволоче Путине, тупом правительстве и что все вокруг негодяи и воры, и что ему такому хорошему приходится снимать с себя кожу чтобы выплачивать ипотеку и содержать единственную дочь.

где работаете?

Фирма Золотой Петушок

Гондонами торгуете?

Стиральным порошком.

Петром усмехнулся.

мы в некотором роде коллеги - оба делаем мир чище.

По тупому выражению глаз посетителя стало ясно что он ничего не понял и Петров перешел к делу.

сколько лет дочери?

по моему... семнадцать

когда пропала?

ну... три или четыре дня назад

Петрова трудно было вывести из себя, но тут он не сдержался

ты, помесь орангутанга и мокрицы, если тебе дочь совершенно безразлична то хотя бы о себе подумай дурак ебаный! В шестьдесят лет тебе крупно повезет если без посторонней помощи сможешь доползти до сортира! И скажи спасибо твоему любимому Путину что дает тебе полное право подохнуть с голоду в шестьдесят без семьи, без квартиры, без пенсии, без друзей! И дочь была последняя соломинка, которую ты, идиот гребаный, просираешь!

И он подумал о своей пятнадцатилетней дочери. И в который раз подумал - хороший ли он отец, и все ли он правильно делает в ее воспитании. И он, никогда ни неред чем или кем не комплексовавший здесь часто становился в тупик. Дочь была самым светлым пятном в его жизни, он смертельно боялся ее потерять, более того - он не видел жизни без нее. И очень скоро ей предстоит решать проклятый вопрос любой современной женщины -делать карьеру или посвятить себя мужу и детям. И чем он мог ей помочь?

поехали

Устало произнес капитан.

Комната была очень небольшой, примерно девять метров. И ничего лишнего. Кровать, стол, стул, шкаф для одежды. И все. Ни книг, ни журналов, ни фотографий, ни постеров, ни теливизора. И ни одной тряпки не валялось, ни одной пылинки. Капитан открыл шкаф для одежды - новая , абсолютно чистая одежда, примерно на метр шестьдесят пять и ни одной супермодной или дорогой вещи. И все развешено в идеальном порядке.

Петров вспомнил комнатку своей дочери с вечно разбросанной где попало одеждой, горой комиксов и кучей самых разнообразных плакатов на всех стенах. И здесь он впервые подумал, что может быть все не так просто и он зря ввязался в это дело. Но отступать было поздно ,он подошел к письменному столу и поразился.

На столе лежал ноутбук и из аккуратной рамки не него смотрел лик Спасителя. И больше ничего.

+- давно дочь поставила эту иконку?

а кто это? Напоминает какого то рокера

В этот миг Петрову страстно захотелось влепить пощечену в это тупое рыло и тем самым хоть чуть - чуть рассчитаться с тем миром глупости и пошлости, что давил его со всех сторон, эаставляя прилагать огромные усилия что бы остаться самим собой и не деградировать до общего уровня. Но он сдержался. Просто попросил оставить его на несколько минут одного.

За окном резко потемнело, город накрывала огромная черная туча и было ясно, что надвигается грозв. Выходить в такую погоду, что бы расспросить бвбушек у подъезда было бесполезно и капитан открыл верхний ящик письменного стола. На самом верху лежал школьный дневник, он машинально его пролистал и снова поразился. Если полгода назад дневник заполняла банальная смесь троек и четверок, то постепенно тройки исчезали, а к концу года стали исчезать и четверки - оставались только отличные оценки. Под дневником лежала школьная тетрадка - на обложке было написано - мой дневник. Петров раскрыл тетрадку, исписанную одинаковым ровным подчерком. Первая запись сделана полгода назад, последняя четыре дня назад , а за последней страницей лежала новая фотокарточка.

Петров смотрел на тонкую тетрадку как на гремучую змею, но отступать было уже некуда.

С фотокарточки на него смотрела умная и интеллигентная девочка, скорее девушка, выглядевшая немного старше своих семнадцати лет - совершенно не похожая на своего отца. Ее нельзя было назвать очень красивой в общепринятом смысле, но лицо чем то притягивало. Вначале Петров не понял чем, но потом догадался - глаза смотрели спокойно и решительно, но в них скрывалась какая то печаль, придававшая лицу особое, своеобразное очарование. И капитан догадался - и своим оставленным дневником, и своей фотокарточкой она говорила прощай этому дому и она никогда, никогда сюда больше не вернется. Он подождал несколько минут, собираясь с силами, затем открыл первую страницу.

Я девочка. Шестнадцатилетняя девочка. Я сегодня последний день шестнадцатилетняя девочка. Завтра я буду семнадцатилетней девушкой.

Еще десять лет назад, когда первого сентября я впервый раз пошла в первый класс, я загадала - я буду девочкой до семнадцати лет, а в семнадцать стану взрослой девушкой. И непременно начну вести дневник. И на первой странице я посмотрю в себя - что я вообще из себя представляю, если представляю. Но как же это тяжело! Но я девочка.... Просто девочка...

Я и сама не знаю, спала ли я этой ночью. Сквозь дрему на меня накатывали картины моей уже такой далекой детской жизни, где было все - и хорошее, и плохое. Но все плохое отчего то уходило на задний план, а на переднем оставались только счастливые моменты. И оттого , что это уже все в прошлом, они казались особенно яркими и счастливыми. А картины будующей взрослой жизни , наоборот , казались зыбкими и расплывчатыми, такими, что я никак не могла разобрать что там впереди - за дымчатым туманом. И это будующее одновременно и притягивало, и пугало - но к нему вела единствеенаяя дорожка, по которой я шла осторожными шажками, не в силах ни остановиться, ни отклониться ни на шаг ни вправо, ни в лево.

Наконец жаркое июльское солце пробралось сквозь занавески , заставило меня открыть глаза, и вспомнить. Я девушка. Семнадцатилетняя девушка. Я сегодня первый день семнадцатилетняя девушка.

Ну что ж, пора отдавать долги. Исполнить слово, данное десять лет назад шестилетней девочкой. Я посредственность. Посредственность во всем.... И если еще вчера я могла утешать себя тем что я просто девочка, то сегодня уже нет. Поезд ушел, Ушел навсегда. Посеешь поступок пожнешь привычку. Посеешь привычку пожнешь характер. Посеешь характер пожнешь судьбу. Но если бы знать, какая судьба мне нужна! И в чем оно, женское счастье! В детях - раствориться только в них и видеть свое счастье в их счастье? В муже - отдаться к нему без остатка в призрачной надежде что он ответит тебе тем же? В любимой работе ? В слабых наркотиках - книгах, кино, театре? Или во всем этом сразу, отдавая везде по крупицам и в итоге нигде не получае должной отдачи? А может плюнуть на все и окуннуться в водоворот уличной жизни? Не знаю. И не с кем посоветоваться... И в который раз я с тоской подумала -если бы был жив мой дед...

Было пять вечера, столик в ресторане, я и две подружки. На столике заказной тортик и банальные семнадцать свечей. И такие же банальные разговоры. Мне стало откровенно скучно, я уже начала думать что бы все это побыстрей закончилось. К столу подошел относительно молодой парень, выглядевший примерно на двадцать пять. Зто был высокий, стройный, широкоплечий мужик, который возвышался перед нами как морская скала. Меня поразили его глаза - это были глаза взрослого, сорокалетнего мужчины, много повидавшего и испытавшего. Впрочем он широко и дружелюбно улыбнулся - и как по волшебству превратился в очаровательного двадцатилетнего юношу.

Привет девушки! Разрешите мне присесть к вам на пару минут? Вы меня не прогоните конечно?

И весело и жизнерадостно рассмеялся. Подружки тоже радостно рассмеялись, вслед за ними рассмялась и я , таким веселым и жизнерадостным смехом, каким наверно не смеялась никогда в жизни. И весь мир, еще несколько минут такой серый и тусклый, по какой то магии стал переливаться всеми цветами радуги.

Он достал маленькую бутылочку и не спрашивая разрешения налил себе и нам по сто грамм. Поднял бокал и произнес

За знакомство

В каждом его жесте чувствовалась такая сила и непринужденность, что обижаться или отказаться было совершенно невозможно. Я пара раз пробовала спиртное, и оба раза мне было мягко говоря не очень хорошо. Я еще подумала, что я наделала, сейчас навалится противная тошната и я согнувшись, маленькими шажками еле доплетусь до туалета, но вышло как раз наоборот - спиртное куда то убрало мою постоянную нерешительность и закомплексованность, и я почему то вспомнила - мне уже семнадцать, я уже девушка!

Он умел рассказывть. Но в то же время он обладал каким то удивительным тактом, давая и нам встаить свое слово и вновь поднимал планку, когда беседа затихала. Когда он рассказывал о своих школьных годах, простоневозможно было удержаться от смеха. Он рассказал как в десятом классе в него влюбились сразу две школьные учительницы, а он любил ровесницу отличницу, после чего ей стали ставить только двойки и он вынужден был ее бросить.Как учительница литературы чуть не получила инфаркт когда он сказал что Ленский вызвал Онегина на дуэль что бы получить литературное вдохновение. И как учитель математики вкатил ему жирную двойку когда он как пример второй производной привел пример замедления роста экономики России.

Казалось он умел говорить обо всем и знал все. Между делом он поиздевался над дорогой , но безвкусной одеждой моих подруг и их сантиметровым макияжем - но сделал это так тонко, что они приняли его слова за комплимент. А когда он начал рассказывать о нравах московской великосветской тусовки и между делом упомянул что известная солистка большого содержит специального человека, который по гороскопу определяет когда и с кем ей идти на свидание - у моих подружек буквально затряслись бедра.

Он налил себе еще сто грамм чего то беленького и разговор пошел о чеченской войне, которая в его пересказе была цепью непрерывных анекдотов. Мы весело смеялись когда он рассказал как его с пятилитровой бутылкой самогона задержал патруль, он уже думал о трибунале, а старший офицер попросил проводить к знакомой чеченке, где он достал такое чудо. Или как он попал в плен, валялся связанный на полу, а два полевых командира обсуждали сжечь его или посадить на кол. Но тут пришло сообщение о перемирии, все закончилось грандиозной пьянкой и все они стали лучшими друзьями.

Свет в зале стал потихоньку гаснуть и раздались звуки вальса дунайские волны.

Потанцуем девчата?

Подружки радостно закивали головами и дружно встали. Я продолжала сидеть. Как никогда в жизни я мечтала о танце с этим парнем, но понимала , что у меня нет шансов. Моя ладонь, маленькая, с короткими ухоженными ноготками лежала на столе. Внезапно он накрыл ее своей огромной ладонью, которая была, казалось, в три раза крупнее моей. Я инстинктивно пыталась вытащить свою ладошку, но было уже поздно. Его рука все крепче и крепче сжимала мою, не давая пальцам пошевелиться ни на один милиметр. И когда пальцы, казалось, готовы были затрещатьть, он резко дернул меня за руку и поднял со стула. Все произошло настолько быстро, что я ничего не могла понять, но его пальцы уже обвились вокруг моей осиной талии так крепко, что я едва могла дышать и все заволокло каким то туманом. Разумеется, я не могла сопротивляться этой первобытной животной силе, но я и не хотела! Я упала ему на грудь, уронив руки на его огромные плечи, и мечтала только об одном - что бы этот сон никогда не кончался! Мелодия продолжала звучать, все громче и громче, и казалось она звала нас обоих к какому то таинственному берегу, где бы мы были одни, совершенно одни. И это случилось. Подчиняясь этой колдовской мелодии он делал шаг за шагом, ведя меня за собой. И я полностью растворилась в нем, для меня был только он и мелодия вальса, и как мне хотелось что бы это продолжалась вечно. Я не знвю, сколько это продолжалось, час, два, или три - время для меня остановилась, и только где то на краю сознания мелькала мысль - я была девушкой только несколько часов и из девочки сразу превратилась в женщину.

Внезапно я очнулась. Я сидела за тем же столиком, рядом сидел Он, подружек уже не было. Все происходившее сейчас казалось прекрасным и жестоким сном, и сейчас он встанет, поблагодарит за прекрасно проведенный вечер. И уйдет. Уйдет навсегда. И внезапно, помимо своей воли, я ляпнула:

Завтра я уезжаю в Крым, к своей тетке, хочешь поедем со мной?

И тут же одернула себя - сейчас нарвусь на вежливый отказ.

Он рассмеялся

Я не поеду с тобой в Крым.

И выждав иезуистскую паузу, добавил

Я приготовил для тебя кое что получше. Мы на целый месяц отправимся в путешествие по России.

Я приняла игру

И ты увезешь меня в тундру ,на оленях?

Его лицо стало огорченным.

К сожалению не получится. Сейчас лето, кроме этого тебя комары загрызут и мне ничего не оставят. Мы полетим на самолете, покатимся на поезде, помчимся на автомобиле,поскачем на лошадях...

Правда? А как насчет велосипедов?

Он рассмеялся.

Ну это само сабой. Велосипед проедет там где никакой танк не пройдет. Кстати собирайся - мы можем опоздать на самолет.

Я промолчала. Игра стала заходить слишком далеко.

Внезапно зазвонил мобильник.

Да да, заказывали. Мы выходим.

Все это серъезно?

Он снова рассмеялся.

Конечно, дорогая

Я вздрогнула. Еще никогда, никода никто не называл меня дорогой. Еще несколько часов назад мысль отправиться в путешествие с незнакомым мужчиной казалась дикой и нелепой, но сейчас когда это стало возможным.. Я пыталась включить рассудок что бы оценить последствия и принять разумное решение - но быстро поняла что все бесполезно. Я чувствовала, что меня подняла могучая волна, которая либо бросит в бездну, либо поднимет на вершину блаженства. И от меня уже ничего, ничего не зависит!

Через два часа мы были уже в небе.

Мы были молоды и здоровы. И любили друг друга. Гостиницы нам были не нужны, мы были готовы разбить палатку и забраться в спальный мешок где угодно - на крымском плоскогорье, в таймырской тундре, на берегу Волги. И огромная страна, как в волшебном калейдоскопе, раскрывала перед нами все свои секреты. И расстояния для нас не играли никакой роли. Мы просто узнавали куда есть дешевые авиабилеты, немного спорили куда лететь - во Владивосток или Калининград и вот мы снова внебе.

Перед нами раскрывался волшебный, неземной Питер с его белыми ночами и призрачными в утренней дымке зданиями, напоминающими замок Фаты Морганы. Огромная, в постоянном демоническом движении космополитичная Москва - которая, казалось, была такой всегда и такой же будет вечно Загадочный Владивосток - с его призрачными туманами, которые возникали ни откуда, и также неожиданно бесследно исчезавшими.

Первозданная беловежская пуща, которая, казалось, хранила душу русского народа. И Волга, волшебная Волга, символ красы и славы нашей Родины....

Я чувствовала, что мне повезло как везет одной женщине из тысячи, из миллиона! Именно тогда, когда пришло время в первый раз любить, судьба преподнесла мне самого красивого, самого умного, самого тактичного и приветливого парня, который любил меня - обыкновенную, посредственную девчонку! И мало этого, перед нами расстилалась огромная, прекрасная, немного сумасшедшая страна, невообразимо разная , но в чем то очень одинаковая. И окружающие краски с каждым днем становились все ярче и ярче, и наконец я просто не могла адекватно воспринимать действительность и весь мир превратился для меня в одно огромное, разноцветное пятно.

Вначале он просто держал меня за руку, потом каким то шестым чувством понимал что этого уже мне мало В дело вступала его вторая рука, которая аккуратно облегала мою талию. Вначале аккуратно. Потом сжимала все крепче и уверенней, и даже иногда совершала какие то подозрительные движения, немного опускаясь чуть к низу. И стало ясно, что первый поцелуй уже совсем близко, а потом...

Мы лежали рядом, полностью, раздетые, немного усталые, но бесконечно счастливые. Я думала - все таки сейчас или позже. Но я знала - будет сейчас. Я уже была готова, теперь каждая минута промедления отдаляла меня от него. До этого он каким то непостижимым образом угадывал когда и чтто надо делать, и я была уверена, что так будет и на зтот раз.

Неожиданно для самой себя я спросила:

У тебя было много женщин?

Он ничего не отвечал, казалось что не слышал вопроса. Наконец после долгой паузы ответил

У меня было две женщины.

Я не верила своим ушам - мне казалось сто у него их должно быть не меньше десятка.

Наверно я какой то ненормальный. Я могу спать только с теми женщинами, с которыми готов связать свою судьбу.

Я жадно ловила каждое его слово

Ну и?

Они не дождались. Наверно виноват в этом только я

А если я не дождусь, то ты то же будешь виноват?

Он выпрямился. Его лицо стало суровым и жестоким, но почему то от этого меня еще больше тянуло к нему

Виновата будешь только ты. Нас объединила судьба - идти против нее преступление

Я прижалась к нему и еле слышно спросила

Ты переспишь со мной?

Он сжал меня с такой силой, что у меня из глаз брызнули слезы. Я ясно представила, что он через несколько минут сделает с моим не до конца сформировавшимся женским телом и еле слышно прошептала

Не надо

Он опомнился. Его руки разжались, он отодвинулся от меня

Я явственно представила, как он отвернется от меня, спокойно заснет и утром мы расстанемся как два совершенно чужих человека.

Что угодно, только не это!

Я осторожно погладила его грудь, потом его член, который сразу резко поднялся. Его дыхание стало прерывистым и я явственно услышала удары его сердца. Но он сдерживался из последних сил, осторожно поиграл со мной, и наконец поднес член к низу живота и слегка надавил. Я вскрикнула - я долго готовилась к этому моменту, но когда это наконец произошло оказалась совсем не готовой. Я даже не могла понять, приятно ли мне это прикосновние или причиняет боль. Он несколько раз отводил член и опускал его чуть глубже, и каждый раз каким то непостижимым образом это становилось все более приятно и в то же время причиняло все большую боль. Наконец он совсем обессилил - борьба с его неукротимой мужской энергией отняла у него последние силы, он успел меня поцеловать, откинулся на подушку и отключился.

Постепенно мы притирались друг к другу, и с каждым разом я получала все больше удовольствия и чувствовала все меньше боли, и казалось что больше не могу обходиться без секса. И с каждым разом он становился мне все ближе и дороже. Но наступил последний день, уже были взяты обратные билеты.

И последняя ночь.

Мы оба знали чем все это закончится, но как обреченные крысы шли за волшебной дудочкой, не в силах ничего изменить.

На этот раз в любовной игре не было никакой необходимости. Еще до того как он разделся я была уже вся мокрой, распаренной и дрожала как в лихорадке. Десять тысяч лет цивилизации исчезли, остались только два первобытных дикаря, которые подчинялись только животным инстинктам. На этот раз он всадил свой двадцатисантиметровый член сразу на всю глубину и начал вертеть им во все стороны. Я была уверена, что внутри меня разорвалась бомба. и я даже отдаленно не могу описать что я испытала. Это была какая то непостижимая смесь неземной боли и неземного наслаждения, острой ненависти и всепоглащающей страсти. Я орала так, что казалось затряслись стены, слезы таким потоком лились из глаз, что казалось в организме не осталось ни капли жидкости. Огромное мужское тело нависало надо мной, не давая никакого просвета. И я попеременно отталкивала его от себя , молотила по нему своими кулочками и и зо всех сил обнимала и прижимала к себе, силясь поймать лицо и слиться в бесконечном поцелуе. Но от меня ничего не зависело, хозяином положения был Он, и он делал со мной что хотел. Ложился на меня сверху, поднимал над собой и вставлял член снизу, ласкал меня своими огромными лапами, которые, казалось, накрывали меня всю одновременно, целовал меня так, что я буквально задыхалась от недостатка воздуха. И ему не было никакого дела ни до моих воплей, ни до моих судорожных движений. Это был первобытный самец, дорвавшийся наконец до своей беспомощной жертвы. И я наконец отдалась судьбе, принимая вся происходящее как неизбежную участь любой женщины.

Наконец наступил рассвет. Он лежал на спине рядом со мной, положив голову на подушку и счастливо улыбался во сне. Кровь перестала капать, но все тело страшно болело, каждое движение отзывалось мучительной болью и вся палатка была забрызгана кровью и спермой. Я глядела на этого человека и пыталась разобраться в своих чувствах. Я не могла понять люблю я его до сих пор или испытываю к нему тоько ненависть, хочу я повторения этой ночи или нет. И наконец до меня начало доходить - это судьба, от меня ничего не зависит. И я обречена всю жизнь жить с этим мужчиной, даже независимо от того, нравится он мне или вызывает отвращение. Как наркоман никогда не может избавиться от своей привычки, так и я никогда не смогу избавиться от этого человека.

Это судьба.

Он высадил меня на углу моего дома , сказал что позвонит завтра утром и через несколько минут я осталась одна в пустой квартире. Мне было печально и грустно, я чувствовала себя полностью опустошенной и выжатой как переспелый лимон. Я по прежнему его любила, но любила по необходимости. После той, последней, ночи от прежней романтической любви ничего не осталось., какое то время я даже думала все забыть и вернуться к прежней,детской жизни - но потом поняла - нет, это невозможно. Поезд ушел, ушел навсегда. Слишком много шрамов он оставил в моей душе и в моем теле. Тело почти не болело, но неизвестно что там внутри, визит к гинекологу был неизбежен, и наполовину разумом, наполовину инстинктом я чувствовала - теперь я не смогу обходиться без мужского тела. Мне предстояло либо спать с мужчинами, либо идти к психиатору. Но я чувствовала, что его не заменит ни один другой - и если не он, мне придется всю жизнь жить с нелюбимым человеком или навсегда остаться одинокой.

Какое то время я думала что он наигрался и больше не позвонит, но потом с какой то эпечалью вспомнила последний месяц и поняла - он позвонит, обязательно позвонит. И со щемячьей грустью подумала - как мало я была девушкой, что судьба из маленькой девочки помимо моей воли в семнадцать лет сделала меня взрослой женщиной и мне предстояло решать как жить дальше - уже взрослой женщиной. А я к этому была не готова, абсолютно не готова. И не с кем посоветоваться. И если бы был жив мой дед!

И он позвонил.

Я на том же месте. Приезжай

Раздались короткие гудки.

Это был приказ, которого я не могла ослушаться. И не успев привести себя в порядок, накинув первую попавшеесю одежду выбежала из дома.

Он сидел один за столиком, перед ним было двести грамм водки и больше ничего. Я знала - он почти не пил и двести грамм было для него совершенно беспредельно. И я с тревогой думала что он очень скоро мне скажет. Я знала, что если он решил прервать наши отношения он бы просто не позвонил, нет, здесь было что то другое.

Я села рядом с ним, улыбнулась, и обняла за талию, но его каменное лицо не изменилось. Он просто одним залпом опустошил стакан. Прошла томительная минута, вторая, десятая... Наконец спиртное начало действовать, его взгяд затуманился и мне стало ясно, что за столом осталось только его тело, а душа улетела куда то очень далеко и не известно, вернется ли она когда нибудь назад.

Это был какой заколдованный месяц, ни в них, ни в нас не осталось ничего человеческого. Как всегда все началось с малого, нам приказали занять окружающие высоты и ни в коем случае не отвечать на провокации. И в начале все было вроде бы нормально, ни чечены нас не замечали, ни мы их. Но потом кому то это надоело. Снайперские винтовки доставали нас повсюду, любой из нас мог погибнуть в любую секунду и мы осатанели - но они были неуловимы... Кому то там, наверху, надоело писать бесконечные похоронки...

Он надолго замолчал, но я с ужасом ждала продолжения.

Меня послали на разведку. Это было большое селение. Больше сотни домов. Женщины, дети, старики... Мужчин не было...

Он опять замолчал.

Я отказался. Трибунал проявил нечеловеческую жестокость -приняли смягчающие обстоятельства и сохранили мне жизнь. В деревне не осталось ни одного целого дома, ни одного живого человека. Автоматы взяли девятилетние девочки... В живых из всей нашей роты осталось три человека..

Внешне я оставался нормальным человеком, но это была только видимость, на самом деле я превратился в робота... Припадки становились все длиннее и продолжительней.. Доктор сказал что мне или придется пить таблетки, которые навсегда покончат со мной как с мужчиной... Либо меня придется изолировать...

Он снова замолчал.

Я больше не могла это выдерживать. Я изо всех сил тряхнула его за плечи и крикнула

Продолжай, Скотина!

Еще он сказал, что у меня есть единственнй шанс. Если меня вытащит какая нибудь женщина. И я встретил тебя. Я вчера был у доктора - он сказал что надежда есть. Я понимаю, что после последней ночи, когда мной овладел припадок, я не должен был звонить - но я позвонил...

И он замолчал. Замолчал окончательно.

В эти минуты я чувствовала себя самым счастливым человеком на земле, мне не было дела до каких то там чеченцев. Я снова любила его как в первые дни нашего знакомства, нет, сильнее, гораздо сильнее! Если тогда я была просто игрушкой в его руках, то теперь он стал моей вещью, моей непрерикаемой собственностью, которую никогда не отберет никакая другая женщина! И от меня, только от меня зависило, будет ли он нормальным человеком или нет. Я подошла к нему сзади, обняла за шею и прошептала:

Я люблю тебя, родной!

Он чуть чуть улыбнулся, но только чуть чуть.

Действие спиртного проходило, его лицо каменело на глазах.

Я должен выпонить свой долг. Я буду с тобой через год

И это было последней каплей.

Я била его ладонями по лицу, долбила кулаками по всему телу, трясла за волосы во все стороны, вопила что то нечленораздельное. Теперь, когда я уже была готова встретить свое женское счастье, годовая разлука казалась совершенно нестерпимой. Я совершенно выбилась из сил, уронила голову на стол и разрыдалась.

Наконец я стала немного успокаиваться, мне уже стало стыдно за недавнюю истерику. В конце концов несчастная Пенелопа ждала своего Одиссея гораздо дольше, а тогда не только не было сотового телефона, но и бумажная почта работала с перебоями. Впрочем по моему в те времена не было не только бумажной почты, но и бумаги. Как нибудь перебьюсь один год, это даже не две зимы и две весны. А спать в принципе можно и с моими куклами (шутка). Зато потом... Мы поедем в путешествие не на один месяц, а на полгода, и не только по России, но и по всему миру, и еще посмотрим, кто кого переябед(шутка). У нас будет собственный домик, собственный сад, собственный автомобиль, собственная яхта - впрочем насчет последнего я немного сомневаюсь. И конечно дети - куда же без них. Но не очень много, двух-трех вполне достаточно. И еще за этот год я стану очень умной - конечно чуть чуть глупее его, но не намного. И еще я немного подрасту - врач говорил, что если постараться, то три сантиметра можно добавить, чтобы доставать ему хотя бы до подбородка. И на моем лице заиграла счастлвая улыбка.

Я подняла голову. Передо мной сидел незнакомый мужчина, Андрея не было. Счастливая улыбка помахала ручкой.

Он был ровесник Андрея, и у него были такие же глаза сорокалетнего мужчины. Но если Андрей легко превращался в двадцатилетнего юношу, то здесь было не так. На его лице как родовое пятно застыло какое то порочное и жестокое выражение, которое одновременно и притягивало, и отталкивало. И я почему то подумала - что было бы если в тот вечер к нашему столу прдошел бы не Андрей, а этот человек.

Кто Вы, где Андрей?

Я Алексей, его друг

Он просил передать что меня бросает, у него самого на это не хватило смелости?

Он никогда тебя не бросит. Но он сказал тебе не все.

Я вздохнула. Эти мужские игры меня уже доконали, восприятие притупилось и мне все было почти безразлично. Просто устало произнесла

Говори

В тот вечер мы с ним сидели за одним столиком, тебя увидели одновременно. Он опередил меня на долю секунды.

Но почему Я? Разве мало рядом баб, которые готовы отдаться вам без остатка хоть на секунду, хоть на всю жизнь? Почему я, глупая, некрасивая семнадцатилетняя девчонка? Что, у всех вас комплекс неполноценности и стоять может только на несовершеннолетних?

Он улыбнулся

Ну насчет глупой и некрасивой ты немного преувеличела. Но дело не в этом. Нам, солдатам, не раз смотревшим в лицо смерти, бог дает дар или проклятие - мы можем любить и чувствовать на порядок острее чем другие . И мы видим людей насквозь. И ты одна из нас - одна женщина на тысячу, на миллион. Он разглядел тебя на долю секунды раньше меня, и поэтому ты с ним а не со мной.

Теперь я поняла, почему он говорил это судьба, идти против нее преступление. И только теперь стало окончательнло ясно - у нас двоих только одна, одинаковая дорога.

Алексей немного промолчал, затем продолжил.

Мы были друзьями с первого класса, только если это можно назвать дружбой. Мы были гордостью и позором всей школы, более того, всего города. Мы оба органически не могли кому нибудь в чем то уступать. Каждая четверка в дневнике была для нас ударом. Каждое второе место на беговой дорожке было для нас ударом. Когда я разбивал витрину газетного киоска он разбивал витрину супермаркета. Не знаю, почему нас столько терпели - условные приговоры шли одни за другим. Наконец всех настоько достало, что нам предложили - или на два года в Чечню, либо на пять лет в Мордовию. Мы выбрали Чечню.

Мы были вместе в одной роте. Он отказался, я нет. После этого все в нашей роте ждали смерти как избавления. Мне не повезло, я оказался в числе тех трех, кто выжил. У него руки были чистые, у меня... Он пошел в бизнес, я в криминал. Как тигр людоед, я искал свежей крови и находил ее...

Он надолго замолчал, затем продолжил, казалось совсем не о том.

Это проклятая земля! Столетие за столетием на протяжении нескольких тысяч лет через нее прокатывались многотысячные орды - и завоевателей, истреблявших население , и транзитников, грабившие соседние, более богатые страны - но все оставляли за собой сплошную выжженную землю. И были просто мародеры разных мастей, слетавшиеся как стервятники, что бы доглатать последние оставшиеся кости. И не было ни одного лесочка, ни одного болотца где могли бы укрыться несчастные жители! Их настигали отовсюду - и с Юга, и с Запада, и с Востока, и с Севера. В каждое столетие, несколько раз за столетие, вся страна превращалась в безлюдную пустыню - уходили завоеватели, увозя жалкие гроши , нажитые за несколько десятилетий относительно спокойной жизни. Но не в этих грошах дело! За каждым всадником бежали на аркане голые и босые люди - преимущественно женщины и дети. Девяносто процентов из них погибало по дороге, разбойного приюта достигали только самые выносливые - для того, чтобы своим непосильным трудом создавать сказочные богатства тысячи и одной ночи или быть игрушкой в гаремах самых разнообразных султанов и султанчиков. Но земля, обильно политая человеческой кровью и удобренная человеческими телами давала неслыханные, баснословнвые урожаи - и умирающие от голода люди вновь и вновь заселяли эту землю, чтобы нажраться как свиньи, расплодиться и отправиться под нож мясника.

И было два соседних государства, которые отличались только тем , что там были леса и людоеды физически не могли истребить все население. И пользуясь краткими столетиями передышки там смогли создать относительно независимые государства. Но над этими государствами тяготело родовое проклятие, они могли быть уничтожены в любой момент ордами кровожадных соседей и они должны были непрерывно расширяться, высасывая для этого из своего нвселения все соки и превращая его в рабскую скотину.

И наконец они добрались до украины, устроили там последний ведьмовский шабаш, когда погибло девяносто процентов населения и поделили страну - превратив все население в бесправных и опущенных рабов. Проходили столетие за столетием, ничего не мянялось. Страна оставалась страной бесящихся от жира латифундстов, жирующих на двухметровых черноземах и населения, низведенного до положения скота - страной, до которой ни богу, ни людям не было никакого дела.

Но наступил двадцатый век. На западной половине снова появились евреи. Как неистребимые тараканы они все дальше и дальше продвигались на восток. Их регулярно, почти каждое столетие, поголовно истребляли. Регулярно проводили знаменитые еврейские погромы - когда не щадили никого - ни беременных женщин, ни грудных детей. Устанавливали черты оседлости - по существу загоняя в изолированные гетто. Не помогало ничего . И евреи на ненависть отвечали ненавистью, вытягивая последние соки из местного покоренного населения. В конце они окрепли настолько, что пришли к власти и залили кровью и украину, и две соседние страны и повторили геноцид через десять лет, окончательно превратив население в рабов. Мало того, в соответствии со своей людоедской идеологией они решили завоевать весь мир, готовили и развязали очередную мировую войну.

Но случился небольшой облом. Нарвались на еще большего людоеда - он дал карт - бланш и в очередной раз вырезали всех. Во все освободившиеся от евреев города полезло нищее быдло, которое там в первый раз в жизни увидело унитаз. К тому же кому нужны проигравшие - их отодвинули от власти и в соседней стране.

Но опущенный никогда не станет вором в законе. Дорвавшиеся в силу исторической случайности до независимости они начали строить собственное государство. Государство опущенных. Наследства, оставленного восточной половиной хватило на пятнадцать лет. Когда все просрали, проснулся зов зверя, отведавшего крови, который соединился с комплексом неполноценности - опущенного во многих поколениях быдла, совершенно случайно дорвавшегося до власти . Причем при полной поддержке всех соседних государств, которые хотели дограбить, а затем полностью уничтожить эту несчастную страну. Нет сомнений, если смогут, они вырежут народ восточной украины как евреев во второй мировой.

Алексей помолчал и закончил

Я должен был смыть свои преступления кровью. Я сделал это - защитил народ Донбасса от дорвавшихся до крови людоедов. Теперь у меня есть шанс стать нормальным человеком. Андрею это предстоит сделать - он считает себя виноватым что не предупредил жителей этой деревни о готовящемся геноциде.

Шансов что он вернется живым пятьдесят процентов. Он просил меня помочь - если тебе будет нужен друг или мужчина. А если не вернется, просил меня позаботиться о тебе.

Алексей не попрощался. Просто бросил на стол визитку и молча ушел.

На краешке столика до сих стоял стакан. Пустой. Все что осталось от двух парней, что еще несколько минут сидели рядом со мной. Они ушли и оставили меня один на один с пустым стаканом. И мне стало ясно, что я такой же пустой стакан - меня выпили до дна. Я больше не могла это больше выдерживать - схватила за локоть проходящего официанта и закричала

Ради бога, налей что нибудь

Он удивился, но поднял кувшинчик и стал наполнять стакан. Я не отрываясь смотрела на стакан - внвчале он был розовым, но постепенно становился все более и более красным, и в конце концов стал кроваво красным. Я схватила его и сжала изо всех сил - в этот момент мне казалось - что схватила мужчину - Андрея или Алексея - какая разница - и пока я держу стакан он будет со мной. Я сделала один глоток, затем другой. И реальность стала куда то отдаляться, размываться и наконец исчезла - я окончательно растворилась в мире грез, как в старинных сказках проживая одну жизнь за другой.

Было пять вечера, столик в ресторане, я и две подружки. На столике заказной тортик и банальные семнадцать свечей. И такие же банальные разговоры. Мне стало откровенно скучно, я уже начала думать что бы все это побыстрей закончилось. К столу подошел относительно молодой парень, выглядевший примерно на двадцать пять. Зто был высокий, стройный, широкоплечий мужик, который возвышался перед нами как морская скала. Меня поразили его глаза - это были глаза взрослого, сорокалетнего мужчины, много повидавшего и испытавшего и на его лице застыло какое то жестокое вырыжение - которое, впрочем, его не портило, а делало еще более интересным. Он не спеша сел на свободный стул и улыбнулся

Вы ведь не прогоните старого солдата

Мы с подружками переглянулись, не зная что ответить. Он тем временем взял ресторанное меню и пододвинул его нам

Выбирайте, сегодня мой день, я угощаю

И снова улыбнулся, усталой и грустной, но такой трогательной улыбкой, что отказаться было невозможно.

Он налил себе сто грамм чего то беленьного, его взгляд постепенно затуманился, и было ясно, что его душа где то далеко.

Он умел рассказывать. Он говорил о страшных вещах, но нам почему то они казались не более страшными, чем фильмы Хичкоха или романы Кинга - мы боялись пропустить хотя бы слово.

Кто то отдал приказ - уничтожить чеченскую деревню. Я стоял на стреме и вся картина была у меня перед глазами. Был час рассвета, кроваво багровое солнце только поднималось - наши подошли с четырех сторон. По деревянным домам работали огнеметы, по каменным вначале лупили из артилерии, гранатометы присоединялись потом. И скоро кроваво - красное солнце было на месте каждого дома - и повсюду бегали огненные факелы - сгорающие живьем люди.

Мы начали отступление. Чечены по своим каналам передали, что если хоть один из нас уйдет живым, они из Москвы сделают один большой факел. Я не смог сделать последний контрольный выстрел или броситься в пропасть

Украинские фашисты засели в подземельях разрушенного аэрропорта. И каждый день, без выходных и праздников, они лупили по городу. И один из самых прекрасных городов мира постепенно превращался в кладбище . Было дано задание уничтожить эту сволочь.

Мы часами неподвижно лежали в полной темноте на бетонном полу, ловя каждый шорох - что бы подползти ближе и бросить гранату. Му отомстили за искалеченных детей - уничтожили всех, а кто остались в живых предлагали огромные деньги за быструю смерть.

Свет в зале стал потихоньку гаснуть и раздались звуки вальса дунайские волны.

Моя ладонь, маленькая, с короткими ухоженными ноготками лежала на столе. Внезапно он накрыл ее своей огромной ладонью, которая была, казалось, в три раза крупнее моей и слегка потянул на себя. От этого легкого движения сбилось дыхание, взорвалось сердце и мое тело перестало подчиняться рассудку. Я встала, прижалось к нему, и повинуясь его мужской силе и мелодии вальса очутилась в волшебной стране -когда исчез жестокий и пошлый мир реальности и осталась только мир сказки.

Внезапно я очнулась. Я сидела за тем же столиком, рядом сидел он, старый солдат, внезапно помолодевший на десять лет. Все происходившее сейчас казалось прекрасным и жестоким сном, и сейчас он встанет, поблагодарит за прекрасно проведенный вечер. И уйдет. Уйдет навсегда. И внезапно, помимо своей воли, я ляпнула:

Завтра я уезжаю в Крым, к своей тетке, хочешь поедем со мной?

Он ничего не ответил, только смотрел на меня. Внезапно его лицо придвинулось ко мне и он меня поцеловал - в губы.

Я не могу без тебя - только с тобой я могу начать новую жизнь. Выходи за меня - клянусь я буду хорошим мужем и отцом и принесу тебе счастье.

Я прижалась к нему, обняла , и еле слышно сказала

Да

Я была уверена, что наконец вернулась в спокойную гавань из бушующего моря.

Кроваво красный стакан и новые два глотка.

Я целый год ждала этого дня. Я посмотрела в зеркало - да, за этот год я сильно изменилась - и внешне, и внутренне. Моя фигура здорово округлилась, стала по настоящему женственной. Лицо стало более одухотворенным- не зря в моем выпускном аттестате только две четверки, остальное только отлично. Да, если поработать с косметикой и с одеждой меня можно будет назвать красивой.

Наконец подошел поезд и я бросилась к нему навстречу. А вот он совсем не изменился - остался прежним молодым и веселым парнем. Все было обговорено заранее - в этот же день мы расписались и отправились в свадебное путешествие.

Париж и Ница, Лондон и Афины. Подъем на Тенерифе. Женевское озеро. Казалось не было этого последнего года - счастье первого вальса продолжалось без перерыва. И я перестала предохраняться.

Казалось, сбывались самые сказочные мечты - меня хватало на все - на учебу, работу, секс, дочку... И все было интересно, доставляло огромное удовольствие и я хотела только одного - что бы все это продолжалось вечно.

Все началось постепенно. Вначале не стало хватать денег, потом бизнес Андрея окончательно разрушился и он был вынужден устроиться на унизительную и низкооплачиваемую работу. Он приходил домой весь измотанный, начались семейные скандалы, которые стали регулярными . Снова возобновились припадки, о сексе речи уже не было. В концов концов я осталась одна с маленькой дочкой и единственной мыслью - как не оказаться на улице и не умереть с голоду.

Красный стакан и новые два глотка.

Вечером я как всегда позвонила Андрею - длинные гудки. Потом абонент временно не доступен. Потом казенное письмо.

Я все таки выжила. Достала старую визитку, звонить не стала, просто пошла по указанному адресу.

Дверь открыла пожилая женщина

Нет Алексея. Ушел утром и не вернулся

И плечи ее затряслись.

Говорят время лечит. Лечит... Но не конца. Были муж, дети, работа. Но не было Андрея. Не было Алексея. Не было счастья.

Розовый стакан и последние два глотка.

Навалились кошмары.

Андрей и Алексей дерутся из за меня на дуэли а я стою между ними. Они прикрываясь мною как щитом палят друг по другу.

Я живу в маленьком деревянном домике на берегу озера, рассвет. Огненное солнце врывается в окно, домик вспыхивает как спичка, я превращаюсь в огненный факел, спасительное озеро совсем близко, но я спотыкаюсь.

Андрей и Алексей решают что я буду принадлежать тому, у кого хуй крепче и они работают по очереди. Они закончили вничью и решили пользоваться мною по очереди, через день.

Вам плохо, вызвать скорую?

Из последних сил продиктовала адрес, протянула бумажник и потеряла сознание.

Пробуждение было тяжелым и мучительным. Я изо всех сил сжимала своего минечку и прятала голову под подушку - пытаясь таким образом защитить свое детство, которое у меня все время пытались похитить. Наконец все таки ночные кошмары отступили и пришлось просыпаться. И я все вспомнила.

Завтра первое сентября и пора идти в школу. И как легко и последний месяц, и последний день считать только прекрасным и ужасным сном, все забыть и жить по прежнему, детской, инфантильной жизнью. И я опять вспомнила слово, данное десять лет назад шестилетней девочкой - разобраться в себе, и запись в дневнике - что такое женское счастье. Тогда, месяц назад, вопрос остался по существу без ответа, и по большому счету я не выполнила слово шестилетней девочки. Но теперь...

Я познала первую любовь. И романтическую любовь молодой девушки, и сексуальную любовь зрелой женщины. Я познакомилась с молодым, красивым и умным парнем, который готов связать со мной свою судьбу. И кроваво красный стакан предсказал будущее. И судьба предоставила годовую отсрочку для подготовки к взрослой жизни. Но решать нужно сейчас - или я забываю прошедший месяц, или через год начинаю жизнь взрослой женщины. Все таки правы наверно солдаты что увидели во мне какой то особый характер - на этот раз я не остановлюсь на полпути и порву дневник в клочья.

Имеется четыре варианта - порвать с Андреем и через несколько лет связать судьбу с нелюбимым человеком. Пустить все на самотек, общаться с Андреем а через год что будет то будет. Сознательно готовиться к будущей жизни с Андреем. И четвертый вариант - если Андрей не вернется. И все таки, что я знаю о нем, что он может мне дать и какие могут быть проблемы....

Что женщина ждет от любого мужчины, с которым хочет связать свою судьбу?

Любви. Материального благополучия. Заботы о детях. Защиты, понимания, верности, заботы, поддержки.

Любовь... К черту ханжество, эдесь я буду говорить только о сексе. У Андрея огромный, но не обработанный сексуальный потециал, его неукротимая сексуальная энергия пугает женщин и они после первого раза не хотят с ним ябаться. Должно ли это меня останвливать? Нет. Но нужна огромная работа, что бы сексуальная энергия доствляла удовольствие не тоько ему. Придет время и я прямо скажу что мужчина в сексе не должен быть животным - я знаю, Андрей может быть тактичным и ласковым, и я уверена, он справится. С другой стороны и я без сомнения со временем стану более опытной и смогу обращать его энергию себе на пользу - но даром ничего не дается, чтобы секс не разрушил семью надо много работать.

Материальное благополучие... Он занимается бизнесом. Звучит вроде бы не плохо, но бизнес по русски это совсем не то же самое что бизнес по английски. Самое главное в русском бизнесе это умение работать с черным налом. А это автоматически означает выстраивание неформальных отношений с налоговиками, полицией и криминальной крышей. И надо сказать прямо - Андрей с этим не справится и рано или поздно разорится и этого удара не перенесет. Отсюда неутешительный вывод - эту часть работы мне придется взять на себя и его бизнес должен стать моим бизнесом. И я должны быть готова ко всему - и если понадобится переспать с налоговым чиновником или сжечь склад конкурента. И от тюрьмы не зарекайся. Альтернатива - вечное безденежье, вечные семейные скандалы, неминуемый развод.

Дети... К сожалению часто отцы и дети хоть и живут в одной семье, но почти не замечают друг друга. И срабатывет отрицательная обратная связь - дети все меньше и меньше общаются с отцом, который все менньше и меньше общается с детьми. И дети растут неполноценными, и отец духовно деградирует. И только жена, должна и обязана наводить и поддерживать мосты между ними - и это в дополнение к ее прочсм обязанностям.

Все остальное... К сожалению, у многих мужчин все это атрофировано или находится в зачаточном состоянии. У Андрея это не так, он способен и на понимание, и на заботу и никогда не предаст. Но надолго ли его хватит? Что бы из холодильника что то брать, туда надо и что то класть. Но не переборщить. Способна ли я на добро отвечать добром, а на зло таким образом что бы в следующий раз его не было? Способна ли я по своему интеллектуальному и моральному уровню ему соответствовать? Не знаю. Но ясно только, надо работать, работать, и работать!

Ну что ж, теперь про женское счастье все понятно. Как и понятно что оно само по себе в руки не свалится - и либо ты будешь сама ковать свое счастье, или всю жизнь будешь влачить жалкое и по существу бесполезное существование. Увы, третьего не дано. И если я все таки хочу жить полноценной жизнью, я должна дождаться Андрея, и этот год, и всю оставшуюся жизнь работать над собой. Третьего не дано. А если Андрей не вернется, то поплакать неделю и начинать жизнь с Алексеем.

Посеешь характер, пожнешь судьбу... И только сейчас эти слова отпечатались весомо, грубо, зримо. Чеченские солдаты поверили в меня - значит я справлюсь.

Поставлена последняя точка. И с этой прследней точкой я надела себе на плечи тридцатикилограммовый рюкзак, который буду носить постоянно, до конца жизни. И только иногда его снимать - и в эти мгновения получать крупицы счастья. И с каждым годом этот рюкзак будет только тяжелее. И как же сейчас мне нужно было кому то довериться, получить слова поддержки и сочувствия! Вот если бы был жив мой дед...

Я знала что этого делать нельзя. Но я пошла к маме и рассказала все.

Вначале слушала спокойно. Потом лицо стало понемного багроветь. Я попыталась остановиться - она влепила пощечину и потребовала продолжить. Щека загорелась, голова закружиоась, сознание притупилось. От боли и обиды выложила все- и последнюю ночь со всеми подробностями, и чеченские кошмары, и свое намерение через год уйти из дома. Когда кончила, на меня обрушился град пощечин и ругательств , здесь смешалось все - и материнское беспокойство за судьбу единственной дочери, и обида за потерянного ребенка, которого она считала своей собственностью, и женская ревность - когда любовь и женское счастье прошли мимо нее. В конце она взяла меня за шкирку выкинула за дверь , вслед полетели мои туфли и дверь захлопнулась. Я осталась одна на лестничной клетке.

Я машинально подобрала туфли и вышла не улицу. Конечно понимала, что надо погулять несколько часов и вернуться домой. К тому времени материанская обида уляжется и мы можем поговорить и как дочь с матерью, и как женщина с женщиной, и решать как жить дальше. Но чувство обиды и одиночества было очень велико и я пошла к Алексею.

Дверь была открыта - там развлекались по взрослому. Я вошла. Огромная комната, абсолютно пустая. Никаких глупостей, вроде столов, стульев, диванов, спиртного, закуски. Только музыка, которая доносилась казалось ниоткуда, но тем не менее запонявшая абсолютно все окружающее пространство, без спроса залезая в голову, подчиняя себе мозг. Именно музыка была хозяином положения, подчиняя находящихся в комнате людей.

Мимо меня променклула какая то тень. сунула в руку таблетку, которую машинально проглотила.. И под действием этой таблетки, и под действием обволакивающей музыки я чувствовала как тело уходит от меня- мозг продолжал работать, но тела не было. И по мере того как мозг освобождался от бренного тела и мысли, и чувства, и эмоции обретали необычайную, нечеловеческую силу. Все хорошее, что было в прошлом возвращалось назад , многократно усиливаясь. И каждая подаренная на день рождения кукла, и каждый мамин поцелуй, и каждая отличная оценка возвращались вновь, даря незабываемое ощущение непроходящего счастья. Внезапно оживали самые сказочные детские фантазии, и я абсолютно реально проживала и волшебный бал Золушки, и Мальвину с ее пуделем Артамоном,, и принцессу, распевающую песни с веселым трубадуром. Откуда то выплывали картины будующей взрослой жизни, в которой не было никаких проблем --толькое непроходящее ощущение постоянного праздника и счастья. Непрерывный калейдоскоп абсолютно реальных счастливых моментов - здесь был и неправдободобно реальный секс с любимым человеком с непрерывным оргазмом, и неправдоподное путешествие по всему миру, с неправдоподобно ревльными картинами всех стран и народов, и первый поцелуй, и первое свидание. Был уютный домик со стоящим у крыльца белоснежным автомобилем, и рядом дети, любимые дети! И сказочный калейдоскоп все продолжал и продолжал кружиться, заставляя оживать все детские сказки и юношеские мечты, заставляя раз за разом проживать все новые, но неизменно счастливые жизни.

Где то на краю сознания я ощутила укол в руку и постепенно тело стало возвращаться ко мне. Внезапно стала ощущуть музыку, которая словно военный марш отбивала повелевающий ритм, непрерывно меняя тональность и громкость , заставляя тело делать движения исключительно в соответствии с этим ритмом.. Я так и не успела восстановить контроль над своим тело - оно, а вместе с ним и мой мозг полностью перестали подчиняться и перешли во власть повелевающей музыки, которая заставляла совместно с окружающими делать всеми частями тела какие то дикие движения и петь то знакомые, то совсем незнакомые мелодии. И было полное ощущение что составляю со всеми мужчинами и женщинами единый организм, обладающий уникальными возможностями и имеющий связь с центром вселенной, дающий возможность вести диалог с самим богом. Желание максимально возможной близости становилось совершенно непреодолимым, мое отверствие в середине тела, какзалось, становилось размером с огромное открытое окно, и я вмести с ним желала только одного - только что бы оно чем нибудь наполнилось - причем неважно чем. И ради этого я хватала любое мужское тело поблизости, тянула на себя изо всех сил, судорожно сжимала, сливалась в бесконечном поцелуе и никакая сила не могла его оторвать от меня пока не поднимался член и не входил в меня со всей силой. И чем сильнее и резче он входил, тем более счастливой я себя чувствовала, и тем сильней и больней было чувство боли и утраты , когда он опадал и был вынужден меня покинуть. Но чувство потери было непродолжительным, через несколько секунд новый, более сильный, более длинный, более толстый наполнял меня, избавляя от чувства потерянности и одиночества, доставляя непередаваемое ощущение единства со всей вселенной и самим создателем.

Я вскрыла больщой пакет, маленький внутри, и прочитала одну строчку

анализ на спид положительный.

Вначале было отрицание и непонимание, будто ко мне все это не имеет никакого отношения. Потом пришло чувство отторжения, когда все тело в целом и каждая клеточка в отдельности вопили, нет, это невозможно, все что угодно, только не это! Но в глубине я все время чувствовала - нет, все это серъезно, все это навсегда,и время начало свой обратный отсчет. Я прилагала огромные усилия хоть на секунду, хоть на мгновение отмотать время назад и вернуть те счастливые часы когда я не вскрывала письма. Все было напрасно. Из глубин сознания все время выплывало и выплывало - все кончено, жизнь окончилась, по существу не начинаясь. И это возвращалась снова и снова, через краткие минуты забытья, становаясь совершенно нестерпимым.

Я уже стояла на краю окна девятиэтажного дома и была готова отпустить оконную ручку, но неожиданно возникли воспоминания о волшебном вальсе, о нашем сказочном путешествии по России и не смогла это сделать.

Острая боль временно отступала, давая краткие мгновения передышки. Постепенно стало приходить понимание, что надо жить в новой реальности, когда будующие с каждой прожитой минутой сжимается как шагреневая кожа и становится бесценным ресурсом. И настоящее в каждый миг надо проживать с максимальной отдачей, ни в коей мере не откладывая на будющее.

В письме был телефон анонимного центра, я договорилась о встрече. Мне объеснили, что спид постепенно, но неуклонно рузрушает имунную систему, и наконец наступает момент когда организм не справляется с окружающей инфекцией. При этом инкубационный период для каждого человека индивидуальный и может достигать десяти лет. Существующие медикаменты не могут дать полного выздоравления, но могут увеличить продолжительность оставшейся жизни до двух раз. При этом сохраняется надежда, что в любой момент времени эффективное лекарство все же появится.

Встречаться с подружками больше не хотелось, все разговоры казались пустыми и неинтересными. Вместо этого я налегла на школьные предметы, стремясь наверстать упущенное за десять лет время. И постепенно я полюбила и прекрасный мир литературы, и строгий, но по своему привлекательный мир естественных наук, и фантастический мир искусства. И каждый день, и каждый час я открывала для себя что то новое, стремясь, пока еще есть время, познать и постигнуь все на свете.

Пришло письмо из анонимного центра. В нем сообщалось, что разработано новое лекарство, которое гарантирует полное выздоровление. Это лекарство подходит не для всех, но для меня подходит. Курс рассчитан на месяц, после чего я должна стать полностью здоровым человеком. При этом никакая оплата не требовалась, предполагалось что со временем смогу оказать центру безвозмездную помощь.

Я не поверила написанному, была уверена что это чья то жестокая шутка. Но подпись и печать были на месте. Я иэо всех прижала руку к груди, стараясь хоть таким образом укротить удары сердца. Наконец, когда пульс чуть чуть успокоился смогла набрать телефонный номер. Но когда послышались длинные гудки пульс снова поднялся до несусветных значений и я удерживала сознание каким то чудом.

Да, все правильно. Лекарство поступит через неделю, мы выдадим сразу все необходимое количество и инструкцию. Желаем удачи

Только сейчас я по настоящему почувствовала какой стальной обруч все это время сжимал, все сильнее и сильнее, мою голову. И сейчас, когда он медленно, но неуклонно разжимался, даря мне вторую жизнь, в моей голове мелькала единственная мысль - почему это только мне, как я теперь должна жить что бы впустую не потратить подаренную мне жизнь? И постепенно стало приходить понимание, что теперь весь смысл моей жизни жить для других, и что я могу быть счастлива тогда и только тогда, когда счастливы окружающие меня люди.

По местному телевидению передавали последние новости.

Силами полиции нашего города совместно с общественными организациями ликвидирован так называемый анонимный центр помощи больным спидом. В этом лже - центре под видом помощи распространялись лекарства, которые не приносили никакой пользы и только вытягивали из больных деньги. Полицейское управление в очередной раз напоминает, что оказывать медицинскую помощь имеют право только те организации, которые имеют соответствующую лицензию, а самовольное лечение уголовно наказуемо. И в рамках борьбы со спидом и самовольным лечением во всех средних и высших учебных заведениях нашего города будет проведено обязательное тестирование

Я залезла под диван и достала небольшую хозяйственную сумку, которую положила туда два года назад и с тех пор больше не прикасалась.

Я познакомилась с ним три года назад. В то время на окраинах нашего государства намечалась очередная заварушка и кому то пришло в голову устроить обязательное тестирование. Это был безобидный семидесятилетний старичок, с хорошо сохранившимися седыми волосами. Он с удивлением смотрел на центр мишени, с пятью круглыми отверстиями, распол+оженными так кучно, что почти накладывались друг на друга. Он попросил меня повторить - результат был тот же самый.

Он попросил меня зайти к нему в гости - в его голосе звучала такая мольба, что я не смогла отказаться. Постепенно мы стали лучшими друзьями. Только ему я могла рассказать о своих девичьих секретах и сердечных тайнах, не боясь непонимания и насмешки, и больше всего на свете любила сидеть у него на коленях, представляя что это мой дед, нежданно негаданно вернувшийся с полей второй мировой. Он уже много лет был совсем одинок и очень болен. Он гладил меня по голове и из его глаз глаз текли слезы.

Иногда он открывал стальной шкаф и доставал оттуда разобранную снайперскую винтовку. Он быстрыми и уверенными движениями соединял детали между собой, вставлял патрон и опускал предохранитель. И в этот момент преображался - из жалкого и больного старичка превращался в молодого, матерого и свирепого хищника. Когда он ложился на стол напротив окна то переставал быть живым человеком и вместе со своей винтовкой превращался в изваяние - казалось мог лежать неподвихно и час, и день, и год, в ожидании того момента когда он мог совершить легкое движение указательного пальца, которое с лихвой вознаграждало его за томительное ожидание. И было ясно, что по настоящему он жил только в эти минуты, а все остальное только видимость. Иногда не выдерживал, спускал курок, и я могла видеть в бинокль как с головы удивленного прохожего неожиданно слетала шапка.

Как и все пожилые люди он любил вспоминать свою молодость. Он рассказывал, как днями и неделями выслеживал свою жертву, как изучал все ее возможные маршруты, как умел гримироваться, преображаясь совсем в другого человека. И для него единственным наслаждением и смыслом жизни было то счастливое мгновение, когда нажимал на курок. И он взял с меня обещание, что когда его не станет я заберу с собой его винтовку.

Я столько раз это делала, что довела все движения до полного автоматизма и уже через пять минут лежала у приоткрытого окна и предохранитель был опущен. Расстояние определилось автоматически - 1900 метров - но дремавшая кошка казалось была на расстоянии вытянутой руки. Я вспомнила уроки старого киллера, винтовка сделалась продолжением моего тела, во всем мире осталась только я и эта кошка. Легкий выдох, мушка опустилась на миллиметр и остановилась прямо в центре пушистого тела. Невесомое движение пальца, кошка повалилась на бок и мне показалась что она жалобно мяукнула.

Я перестала быть девочкой. Я перестала быть девушкой. Я перестала быть женщиной. Я перестала быть человеком. Я превратилась в биоробота, идеальное орудие убийства. И теперь и смысл жизни, и единственная потребность были убивать, мстить этому ... государству и его мерзким прислужникам. И пусть те, кто продал душу ради горстки серебрянников никогда не будут чувствовать себя в безопасности, пусть все они знают, что рано или поздно и их найдет своя пуля.

Я подняла голову. Передо мной стоял мой дед. Дед моего отца.

Он совсем не изменился - остался таким же молодым парнем, каким уходил из родного дома в далеком сорок втором. Он просто смотрел на меня.

И я, в бесконечный раз, вспомнила его последнее письмо. Которое помнила наизусть с трехлетнего возраста.

Мария. Возможно это мое последнее письмо - завтра переходим в наступление. Шансов вернуться живым немного. И одна единственная мысль все время мучает меня - я не смогу помочь нашему сыночку, нашему Мишеньке, стать настоящим мужчиной. Ты должна это сделать за меня. Прощай.

Моя прабабушка Мария читала мне это письмо и плакала. После войны она осталась одна с двумя малолетними детьми, и все ее силы уходили что бы семья не умерла с голоду. И маленький Миша по существу рос беспризорным, связался с блатной компанией и бесследно пропал - оставив Марие своего сына, моего отца. И она, не сумев одарить любовью и нежностью ни мужа, ни сына, перенесла все это на внука, в неразумных размерах. И мой отец так и не стал полноценным мужчиной, и моя мать рядом с ним так и не стала полноценной женщиной.

Мария умерла когда мне было семь лет, и перед смертью она больше всего жалела что не сможет увидеть как я расту и взрослею, не сможет помочь мне стать полноценной женщиной. И когда она умерла, я по существу осталась сиротой при живых родителях.

Я отложила ружье в сторону. Нет, я никогда не смогу выстрелить в живого человека, не смогу обречь на муки и страдания ни в чем не повинных детей. Но мой дед не колебался ни секунды, когда уходил в последний бой. И я должна сделать также - я и моя винтовка должны принадлежать народу Донбасса. Эта мразь, которая хочет поработить и уничтожить маленький, но гордый народ, и затем, напившись крови, идти все дальше и дальше, не может считаться людьми. Я стреляю и нет справедливости справедливее пули моей.

Я посмотрела на Спасителя - скоро, совсем скоро я предстану перед высшим судом. Смогут ли они, там, меня понять и простить - не знаю. Но я все расскажу Андрею - он меня точно поймет.

Петров машинально перевернул прследнюю страницу и положил дневник на прежнее место. Съел пару таблеток и достал стопку коньяка, которую всегда держал при себе, после того как обнаружил в ванне расчлененный труп пятнадцатилетней проститутки.

Алле, у тебя все нормально? Все уроки сделала ? Не врешь - смотри, приду все проверю. И расскажи, наконец, что в вашем колледже делается. С каким нибудь мальчиком еще не познакомилась? Нет? Ну хорошо. Я по тебе очень соскучился. Будешь ждать? Ну спасибо. Люблю и целую. До встречи

Постепенно сердце оттустило. Капитан подошел к окну - гроза окончилась и над городом засияла непрвдоподобно яркая радуга. И ему безумно захотелось что бы вместе с этой радугой исчезли, наконец, осколки кривого зеркала, и люди стали, наконец , строить коммунизм - но не тот коммунизм где у всех море жратвы и брахла, а тот, где каждый видит свое счастье в счастье доугих. И он подумал о себе - часто ли он думает о том, что бы принести счастье окружающим людям и даже своей семье. Увы, нет.

Дверь в комнату приоткрылась.

Пишите заявление, будем работать